Сэндира. Потерянная песчинка

— Сэндира? — в три шага сократив расстояние и взглядом приказав воину отпустить неожиданную попутчицу, Владыка старательно искал в безмятежно серых глаза одно ему ведомое. — Вы к нам... с какой целью?

— О, даже не думайте. — тщательно расправляя невидимые складочки карнавального платья, которое до сих пор не сняла, девушка беспечно пожала плечиками. — Я, так сказать, с исключительно туристическими намерениями. В общем, счастья вам в браке и всего хорошего.

Шаг в сторону, но на её пути моментально вырастает препятствие из остальных воинов сопровождения.

— М-м-м... Дениро-сэш, вы думаете, меня это остановит? — иронично приподняв бровь, при этом внимательно разглядывая суровые безэмоциональные лица, Сэндира позволила себе тонкую улыбку превосходства, что весьма озадачило остальных. Всех тех, кто не знал, кем является изящная незнакомка в весьма провокационном платье.

— Я знаю, что вас это не остановит, но может... вы согласитесь погостить в моем дворце некоторое время?

— Нет, боюсь, сейчас я не могу ответить на ваше предложение согласием. — едва заметно качнув головой, девушка сделала ещё шаг, но на этот раз ей никто не помешал. — Возможно когда-нибудь...

Воздушный поцелуй хмурому Владыке и легким шагом юной девушки, чья совесть не отягощена ничем абсолютно, выйти из центральной телепортационной башни незнакомой, но такой загадочной страны Туманного Континента.

Что ж, Агарания, будем знакомиться.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 8

Три месяца спустя.

Поправив на голове белоснежный хиджаб (местный головной платок) с изящной ажурной вышивкой, который ей пришлось приобрести в первый же вечер, Сэнди откинулась на спинку стула столичного кафе, задумчиво помешивая тонкой маленькой ложечкой остывающий кофе.

К сожалению, кроме как в столице и паре самых крупных городов в этой стране делать было нечего. Если в Аштиассе, как красиво называлась местная столица, действительно уважали и обращались с женщинами, как с равными по статусу существами, то чем дальше в провинцию... тем больше самые обычные жители следовали традициям предков.

Да её три раза чуть в самом караване во вторые "любимые" жены не взяли! И кто? Да сами же караванщики!

Бред... нет, после третьего случая, наконец осознав простую истину, что незамужние симпатичные девушки детородного возраста в этих краях ценятся буквально всеми мужчинами детородного возраста, Сэндира сменила тактику. Теперь в городе она одевалась только лишь как замужняя!

При этом, увы, пришлось оставить мысль о путешествиях по стране и в целом континенту в физической оболочке. Так что весь второй и часть третьего месяца песчинка посвятила знакомству с пустыней в своем истинном виде, но... Как оказалось зря.

Она никого не нашла. Никого! Абсолютно!

Как так?

Согласно скудным данным жителей ближайших к пустыне деревень, что она краем уха услышала, пролетая мимо вечерних костров, где собирались старики и молодежь, внимательно слушающая этих стариков, песчаников никто не видел уже больше двух сотен лет. Они просто ушли.

Почему? Куда?

Знали это лишь самые древние старики, ещё в детстве услышав от своих стариков, что отправилось племя духов на поиски своей собственной родины. Той самой мифической родины, что являлась их истинным домом. К сожалению, ни одна пустыня Туманного Континента не являлась их домом.

Но куда они ушли, если и на том континенте, откуда пришла Сэндира, их не было?

Неужели...

Дикие Земли?

Те самые Дикие Земли, что были третьим, самым малым и нежилым континентом, располагающимся на юге меж двумя другими?

Ну, а ей как туда попасть? А если они ушли не туда? Всю жизнь провести в бесплотных поисках без уверенности, что найдет именно тех, кто ей нужен?

А нужен ли?

Ведь ни один из тех, кто мог считаться её родителем, сам не потрудился её найти. Так может и ей не стоит? Тем более буквально через два дня начнутся вступительные экзамены в местную Академию Магии и Искусств, где она сможет поучиться ближайший год, уже изнутри изучив довольно необычное общество местных условно людей.

А Дикие Земли... они от неё никуда не денутся и вполне успешно подождут ещё годик, за который она как раз узнает о них всё необходимое. И для путешествия, и для выживания в суровых условиях местности, которая по слухам вся была одной большой пустыней. Но ведь и слухи могут лгать, верно?

— Отчего грустит столь юное прекрасное создание? — подсев за столик Сэндиры, что было в местных краях вполне допустимо, мужчина, одетый в достаточно распространенную в этих краях многослойную длиннополую одежду путешественника, закрывающую практически всю фигуру и даже лицо, снял с головы никаш (мужской головной убор, защищающий путешественников от солнца, ветра и песка) и дружелюбно улыбнулся.

Лорд-ящер.

Лет двадцати трех, голубоглазый, с длинными каштановыми волосами, в которых кое-где мелькали бусины, согласно местным традициям защищающие от злых духов и недобрых взглядов и с широкой белозубой улыбкой, в которой явственно промелькнули две пары верхних клыков.

— Создание не грустит, оно планирует.

— Но что может планировать со столь хмурым лицом девушка, чей лик прекрасен настолько, что пленил моё сердце с первого взгляда?

— Сэшай (вежливое обращение к незнакомому мужчине), вам не кажется, что ваши комплименты неуместны той, что несвободна? — намекнув на свои одежды, обозначающие её статус замужней, ну или по крайней мере глубоко обрученной, что по местным законам было практически одно и то же, Сэнди мысленно вздохнула. Очередной столичный ловелас. Скольких ей уже пришлось отвадить, и сколько их ещё будет...

— Сэшани (вежливое обращение к девушке-женщине)! Вы разбиваете мне сердце! Неужели я опоздал? Скажите мне правду, скажите! Не томите мою захваченную вашими прелестными глазами в плен душу...

— Вы опоздали. — недовольно сморщив носик, когда этого незнакомцу показалось мало и он уже открыл рот, чтобы продолжить, Сэнди нашла взглядом хозяина кафе и с осуждением нахмурилась, что для достопочтимого Пыршанга оказалось достаточно и он тут же поторопился на помощь юной постоялице, уже вторую неделю снимающую у него освободившуюся дочкину комнатку на втором этаже.

Постоялица, не смотря на то, что у самого Пыршанга уже было три жены, ему очень нравилась. И нравом кротким, и личиком милым, да и заокеанскими кулинарными познаниями существенными, которыми она с удовольствием делилась с его любимыми женщинами. Нет, сам Пыршанг, уже уважаемый мужчина в возрасте, имеющий не только пятерых детей, но уже и троих внуков, прекрасно знал, кем является загадочная постоялица, ведь она открылась ему сразу, тем самым принеся в его дом бескрайнюю радость. Вадь само присутствие приветливого духа пустыни поблизости благословляло не только дом, оказавший ему гостеприимство, но и всех без исключения членов его семьи. И он уж точно не позволит высокопоставленным выскочкам испортить милой Сэнди настроение!

— Сэшай, не дело навязываться столь бессовестным образом. — степенным шагом приблизившись к дальнему столику, где любила по вечерам проводить время юная песчинка, хозяин достаточно весомым аргументом (животом) навис над молодым мужчиной. — Или не хватило вам воспитания отца, да заветов предков?

— Прошу прощения. — немного неестественно улыбнувшись, при этом с явным раздражением сверкнув глазами, на мгновение ставшими змеиными, мужчина поторопился встать и извиниться снова. — Лишь ваша неземная красота может стать оправданием моим словам и настойчивости, прелестная сэшани. Да будет счастлив ваш муж. А я... а я покину вас, ибо сердце мое разрывается от горя и безысходности.

Жуть какая!

Скептичным взглядом проводив мужчину до столика у самого выхода, где расположилась его компания, лишь после Сэнди поняла, что гостеприимный хозяин не отходит от её столика не просто так.

— Пыршанг-баши (обращение к старшему родственнику)? Что случилось?

— Пока ничего. — с шумным вздохом, предвещающим не самое приятное продолжение разговора, мужчина утроился на освободившийся стул. — Но вскоре может произойти. Заметила ли ты бусины в его волосах?

— Да.

— Все?

— Да. Он кто?

— Сефусс.

— Э? — не стесняясь своих пробелов в местных названиях племен, во множестве кочующих по пустыне и иногда заходящих в города, Сэнди неуверенно пожала плечиками. — И?

— Беспринципные они. Уж если понравилась, да заговорил — считай всё, решена твоя судьба.

— Даже с замужними???

— Некоторые даже с замужними. Уж больно коварны их методы, да принципы жизненные — больше всего лишь свою выгоду преследуют.

— Но это же подло! А как же заветы предков?

С отеческой улыбкой покачав головой, Пыршанг продолжил объяснение.

— Иными были их предки. Говорят, что у истоков племени именно духи пустыни стояли: сильные, смелые, вольные, но слишком уж к советам старших не прислушивающиеся. Вот и повелось, что и потомки тех бунтарей порой не только лишь на юных девушек засматриваются, а даже и на тех, чья судьба уже с мужем связана.

— Но есть же законы!

— Законы существуют для тех, кто пойман. А кто не пойман...

Тот не вор, это уж она знает.

— Спасибо за предупреждение, Пыршанг-баши. — благодарно улыбнувшись, девушка прикоснулась к руке добродушного главы семейства, к которому уже искренне привязалась. — Я буду ещё осторожнее, обещаю. — а взглянув в основной зал и улыбнувшись ещё шире, закончила: — А пока, пожалуй, я составлю компанию на кухне тетушкам, уж больно сегодня посетителей много. Не буду дразнить их больше, чем следует.

Нет, ну почему местные такие навязчивые???

Вот и сейчас, пока она шла всего каких-то десять метров от своего столика в направлении кухонных дверей, пять пар пронзительно голубых глаз проследили за каждым её шагом и лишь стоило ей скрыться за дверью, как многозначительно переглянулись, а самый молодой, да наглый (тот самый, что к ней подходил) ещё и ухмыльнулся. Сефусс нашел себе женщину.

Оставшийся вечер прошел мило и по-семейному. Сэндира помогала женщинам на кухне, с удовольствием слушая их рассказы о семье, детях и самых значимых традициях; женщины же не могли нарадоваться на прилежную и приветливую песчинку, у которой всё спорилось в руках; иногда забегающие ребятишки всё норовили засунуть свои любопытные носики в пышущую жаром печь, чей огонь с удовольствием поддерживала Янта, радующаяся переезду в жаркую сухую страну...

Как говорится, ничего не предвещало беды.

С удовольствием закончив домывать последний казан и устроив его на просушку, Сэнди поднялась к себе, чтобы снять пропитавшиеся запахами еды хиджаб и верхнее синее платье с серебряной знаковой вышивкой по вороту, рукавам и подолу и, оставшись лишь в нижнем тонком голубом платье выше колена, устроиться в кресле у открытого окна. Вдохнуть ароматы расцветающей сливы, улыбнуться шаловливому ветерку, пролетающему мимо и залетевшему в её комнату, чтобы поприветствовать юную родственницу...

И раздраженно нахмуриться на незнакомца, невероятным образом запрыгнувшего в её комнату.

— Ты прекрасна!

— Я знаю. А ты нагл. — без тени страха встретив жадный взгляд, моментально начавший путешествие по полупрозрачной ткани, мало что скрывающей, не повышая голоса, продолжила: — А теперь будь любезен уйти по-хорошему.

— Обязательно. Но лишь вместе с тобой, сиятельная! — рывок с желанием захватить и пленить, но Сэндира слишком проворна и успевает выскользнуть не только из кресла, но и из его рук. — Любишь поиграть, сэшани?

— Люблю жить по закону, сэшай. — отметив полностью змеиные зрачки и чуть увеличившиеся клыки, тут же вынула из пространственной складки кинжалы. Объявлять этому мужлану о своей сущности девушка не собиралась — слишком много чести для того, у кого этой чести нет.

Ничего-ничего, с ним она справится и так.

Не торопясь нападать, да и просто приближаться к непонятным образом вооружившейся девушке, мужчина предпочитал продолжать раздевать её взглядом, да копить магическую силу, чтобы уже одним рывком подчинить себе непокорный цветок пустыни. Слишком близка и желанна была цель, чтобы он ушел просто так.

Нет, так не пойдет! Взмах кинжалами крест накрест, когда в неё летит заклятие подчинения и оно рассыпается в пыль у её ног. Сэнди изучила своё последнее приобретение достаточно тщательно и досконально, чтобы знать — это не просто древний металл, это не просто изящная игрушка, это смертельное и крайне многофункциональное оружие, умеющее впрочем не только это...

— Как... — шаг, скольжение, рывок вперед, потому что ему хватает ума понять — одной лишь магией он не справится, но и тут мужчину ждет разочарование. Ловкость также не на его стороне. — Ах, ты!

— Ах, я? — ироничная улыбка уже с иного места, куда юркнула песчинка, но в глазах лишь презрение. — Кто?

— Уже скоро моя!

— Ой-ой... — и снова скольжение в сторону, но при этом она успевает сделать тончайший разрез на верхнем халате. Лишь на верхнем, но и этого достаточно для демонстрации своих способностей. — Много вас таких... было.

— Мерзавка! — восхищенно отпрянув, мужчина вдруг поплыл обликом и довольно быстро начал превращаться в ящера. Лишь так он сможет её загипнотизировать... к сожалению.

— А-а-а!!!

Ну, а что? Визг — это тоже оружие! А если усилить его штормовым порывом ветра, да при условии, что противник наконец-то стоит спиной к окну...

Бдыщ!

Ой, неужели сломался?

Проворно убрав кинжалы обратно в пространственную складку и поторопившись к окну, Сэнди не удержалась от искреннего смеха. Настойчивый, но глупый сефусс упал ни много, ни мало, а на деревянную лавочку. Спиной. Причем сам мужчина был определенно цел, когда как лавочка... увы и ах, почила смертью храбрых, разломившись четко пополам.

— Мерза-а-авка... — не выдержав и простонав от боли и унижения, при этом глядя четко в глаза смеющейся песчинке, мужчина прищурился... и неожиданно усмехнулся, видимо придумав что-то ещё. Впрочем, усмешка моментально пропала с холёного лица, уже вернувшего себе человеческий облик, когда в дверь спальни девушки застучали перепуганные её громким визгом женщины.

— Сэнди? Что случилось? Кто тебя напугал?

— Всё в порядке. — поторопившись открыть запертую на щеколду дверь, предварительно накинув вечерний халат, Сэндира впустила двух младших жен Пыршанг-баши и сразу же их успокоила: — Всё уже прошло, не переживайте. Просто ко мне в комнату заползла странная противная ящерица. Даже не представляла, что они умеют лазать по стенам! Но знаете, она оказалась достаточно пуглива — я лишь завизжала, да замахнулась на нее полотенцем, как она уже сбежала. Идите отдыхать, уже поздно...

— Точно всё в порядке? — предупрежденные мужем о том, что в городе, да и в их кафе видели сефуссов, женщины были крайне возбуждены и уже успели надумать себе невообразимое. Причем Кармита даже подошла к окну, чтобы выглянуть в ночь, но так никого и не обнаружить. — Хорошо милая, спи, отдыхай. У тебя ведь на днях вступительные экзамены... Не волнуешься?