Ледяной князь

Натягивать сапоги на босу ногу то еще удовольствие. Да и ходить так, когда на тебе вместо привычных слоев одежды только платье и княжеский плащ, пусть и очень теплый, тоже.

— Не бойся, — потрепал меня по голове Северин, заставив возмущенно дернуться. — Замерзнуть не успеешь.

Князь вывел меня во внутренний двор, очень большой к слову, и сдал, что называется 'с рук на руки' Латъеру и Смотрителю. Те взяли меня, как маленькую девочку за руки и встали по обе стороны, немного стискивая плечами. Сначала я хотела было возмутиться, но оглядевшись, еле удержала желание вцепиться в них обеими руками.

Северяне собрались, наверное, со всего города-крепости Тиарка. Разумеется, я преувеличиваю, но впечатление создавалось именно такое. Мужчины, женщины, подростки обоих полов, даже дети были тут. Нет, я конечно все понимаю, только зачем детей с малолетства на такие сборища тягать? Разве что на Князя полюбоваться...

В центре двора была пустая площадка, лишь чуть припорошенная снежком. Князь принял из рук какого-то сальвита ножны и встал в ее центре, напротив Алкари, и медленно развел руки ладонями вверх. Вокруг площадки мгновенно выросли прозрачные стенки и сомкнулись куполом на высоте в три-четыре человеческих роста. Защита. Наверное, чтобы окружающих не ранить, у нас маги, проводящие поединки, тоже такие стены ставили. Правда, они искажали сильнее, а эти прямо как хрустальные пластины, вроде и прозрачные, не искажают, но и не заметить невозможно.

Алкари вынула из ножен короткий узкий меч и встала в стойку.

Князь вытащил свой, отбросил ножны на землю, и повторил ее движение.

Кто-то позади меня застонал. Я обернулась и встретилась с глазами, с одной из горожанок, высокой и полноватой. Она и скривила губы и прошептала зло, однако, я каким-то чудом услышала:

— Все из-за тебя! Что же ты за монстр такой, если Князю приходится меч поднять против той, что с пеленок растил?!

В этот момент шевельнулся Смотритель и над двором разнесся его голос:

— Алкари, ты подтверждаешь обвинение в сторону принцессы Лазорь?

— Подтверждаю! — звонко ответила та.

— Северин, а ты подтверждаешь ее невиновность?

Князь процедил сквозь зубы:

— Подтверждаю.

Смотритель взмахнул рукой:

— Да рассудят вас Боги! — и уже гораздо тише. — Начинайте.

Два лезвия скрестились с отчетливым лязгом... И закружились, завертелись в невероятно быстром, почти невидимом, по крайней мере, моему глазу, танце. Пересекаясь, сплетаясь, роняя голубоватые искры...

Толпа ахнула, когда меч Князя чиркнул по предплечью Алкари. Надежда что бой идет, как и у нас, до первой пролитой крови, угасла когда поединщики, ни на миг не остановившись, продолжили плести узор движений.

Алкари, даже на мой неопытный взгляд, сильно уступала в скорости и мастерстве Северину. В ее движениях не было той пластичности, отточенной десятками лет тренировок выверенности и грациозности. Если бы не трагичность момента, я могла бы поклясться, что Князь наслаждается этим боем...

Неосознанно я схватилась за руку Латъера, едва увидев, что на щеке Северина появилась тоненькая, но явная царапина. Пальцы нащупали на запястье нечто странное, будто кожа срослась с жестким куском ремня. Я опустила глаза...

— Хозяйка!.. — выдохнул воин, отбирая у меня руку. Но я успела заметить уродливые черные рубцы, переплетающиеся между собой, образуя непонятный рисунок... — Нет, молчите!

Я шарахнулась от него, сильно ударившись плечом о невидимый контур, толкнула нечаянно, напряженно наблюдающего за поединком, Смотрителя. Жесткая рука впилась в мою шею, приподнимая над землей — еще чуть-чуть и хрустнут, ломаясь, позвонки...

Один миг. Взгляд. Глаза в глаза. Мои, безумные от страха, и его, совсем потерявшие цвет, с того самого мгновения, как я увидела метку. Какими они были раньше? Почему-то ответ именно на этот вопрос был самым важным в этот момент. Ни причина, толкнувшая его на этот поступок, ни вопрос — почему именно меня он решил выставить виновной, ведь относился лучше других... Нет. Только: "Какого же цвета были его глаза... Почему я этого не помню?"

— Зачем же именно вы? — шепнул он. — Зачем, хозяйка?

Грудь жгло огнем, воздуха отчаянно не хватало...

Действительно, зачем?

Народ вокруг бесновался, паниковал, кто-то куда-то бежал, кто-то кого-то звал... Я отчетливо знала, что у меня есть всего несколько мгновений, чтобы понять Латъера — потом Князь, который уже наверняка все понял, схватит его... или убьет на месте. Не знаю...

Несколько мгновений. И мы смотрели друг другу в глаза. Просто смотрели. Просто ждали, когда этот странный контакт разорвет в клочья кто-то посторонний... Пока я еще могу дышать...

Что-то толкнуло меня в бок, вырвало из захвата жестких пальцев. Короткий полет, вовсе не мягкое приземление — и я снизу вверх смотрю на Князя. Недолго впрочем, обзор мне быстро загородили чьи-то ноги в добротных расшитых сапожках. Подняла глаза — Алкари.

Замечательно.

— Вставай! — зашипела злобно. И не дожидаясь пока я вспомню, как это, двигать руками и ногами, просто вздернула на ноги за шкирку. — С меня Северин шкуру за тебя снимет!

От шока я даже не возразила и не огрызнулась, хотя видит Бог, стоило бы. Но тут ко мне подлетел сам Князь, и то что было у него на лице, нельзя назвать даже маской — смесь ярости, опустошения, гнева, и еще многого, чего я так и не сумела понять.

— Цела? — буквально прорычал он. Я кивнула. Говорить пока не хотелось, уж больно саднило горло. — Тогда марш в крепость! Алкари, приставь к ней пятерых из своих, пусть охраняют. Хватит, надоело! Почему это все решили, что могут безнаказанно прикасаться к моей невесте?! Все свободна, Ал. Я разберусь, как заставить Латъера снять проклятие. Иди!

Алкари кивнула, схватила меня за руку и чуть ли не бегом побежала в дом. Я, следовательно, за ней.

Уезжая из дома уж никак не могла бы подумать что окажусь в ситуации всеми охраняемой, но, тем не менее, умудряющейся найти неприятности, героини романа.

Вообще все вокруг казалось мне абсурдом. Может, это шок может что-то еще, не знаю, однако факт остается фактом — происходящее понятнее становиться не захотело.

Алкари притащила меня в 'мою' комнату, усадила на кровать и выбежала прочь, по-моему, даже заперев дверь. Я тут же свернулась клубочком, только сейчас заметив, что меня всю трясет. Похоже, весь это утренний марафон не прошел бесследно... Травок бы успокаивающих попить, да только где их взять?

Те, которые я брала с собой пропали вместе с приданным, которое никто и не собирался забирать из снежной долины.

Хотя конечно жизнь важнее тряпок и с этим не поспоришь.

Кажется, я задремала. И картины, представшие перед глазами, были всего лишь сном... Недостижимым, к сожалению.

Отец шел через тронный зал. Шел как всегда широким солдатским шагом — привычка, которою не смог искоренить никто. Правая рука его покоилась на оголовье рукояти меча, висящего слева на кожаном, в простых железных заклепках, воинском поясе. Он кусал губы и наверняка ругал себя в мыслях за это, еще одна черта, проявляющаяся, когда он нервничает.

Другую он не отнимал далеко от тела — на спине, у лопатки, еще свежей была страшная рана.

Дверь распахнулась, вырвав меня из сладких объятий такого чудесного сна. В комнату, нет, не зашла, ворвалась как ураган, сметая все на своем пути давешняя тетка, что обвиняла меня во время поединка в 'разрушении семьи'. Лицо у нее было куда как более зверское — красное, потное; светлые волосы стоят дыбом, мало внимания обращая на косынку, которой вроде бы полагалась удерживать их на месте.

Поверьте на слово, когда смотришь в такое лицо, самое невинное предположение, возникающее в голове, это: меня ведут на казнь.

Но тут уж я взбунтовалась. Хватит! Мне надоело, в конце концов, ощущать себя за все и вся виноватой! Я принцесса или нет?!

Поэтому царственно выгнувшись на кровати, и вздернув бровь, как можно спокойней поинтересовалась:

— Чем обязана?

Тетка побагровела еще больше, часто задышала и... промолчала. Ага, наверное, все-таки дошло, что Князь по головке за такое со мной обращение не погладит. А он сейчас зело злой, и еще бы: верный воин оказался мало того, что скрытым магом крови, так еще и проклял старшую сестру его обожаемой Алкари! Тут поневоле разъяришься.

— Князь приказал мне в баню вас свести. — Явно еле сдерживая полыхающие внутри и на лице чувства, произнесла тетка, на плохом, но понятном всеобщем. — Мол, раз уж сегодня все равно не выезжать... Вам какую одежду подать?

Я с насмешкой перечислила:

— Льняную сорочку, шелковые чулки, нижнее шелковое платье и верхнее шерстяное, вуаль. Ах да, и сапожки. Уладите это, милая женщина?

— Будет сделано, — скрипнула зубами та, и резко развернулась. — Идите за мной.

К тому времени, как я выбралась из бани, вернее меня, полностью осоловевшую, вывели под руки девушки-прислужницы и под конвоем из семи воительниц доставили в комнату, шок от произошедшего полностью прошел. Вместо него накатили вина, стыд за свое поведение, и Бог знает, что еще. Честное слово, я хотела найти ту женщину, которой так непотребно нагрубила и извиниться, но мне не дали. Меня решил навестить Смотритель собственной персоной.

— Юная леди, позвольте сопроводить вас к ужину? — манерно вопросил он. Я бросила взгляд за окно — и впрямь, солнце клонилось к закату... день пролетел так быстро и незаметно, но одновременно казался и долгим, и тяжелым. Раньше я и представить себе не могла, что такое возможно.

— С удовольствием, господин, — я вложила обтянутую шелковой перчаткой руку в его ладонь. Одежду мне предоставили именно такую, какую я требовала. Разве что платье было необычного кроя и вуаль явно сделана наспех, но ведь это такие мелочи, в сравнении со многим.

Роаль вел меня по каким-то коридорам, петлявшим столь причудливо, что все попытки запомнить дорогу оказались тщетными. Наконец-то показалась... что? Не знаю, как назвать — столовая, зал для приема гостей или как-нибудь на здешний манер, но это была большая комната с высоким потолком и деревянным столом, способным вместить человек двадцать, не меньше. Накрыть столешницу скатертью эти странные люди и не подумали, и это поразило меня особенно сильно. Вот что значит — непривычные обычаи.

Часть мест за столом была уже занята. Во главе, как и положено, сидел Князь, с лицом неестественного серого оттенка. Справа от него, сияя на всех счастливой улыбкой, расположилась Алкари и поддерживала свою сестру — бледную до прозрачности, но живую и почти здоровую Элн. Остальных я не знала и лишь догадывалась, что например та женщина, высокая и полная, с которой Роаль не сводил глаз едва вошел — это его жена.

Северин глянул на меня и улыбнулся. Я неловко поправила вуаль. Роаль усадил меня на свободный стул слева от Князя, а сам занял место рядом с женой. Негромкий разговор, прервавшийся с нашим приходом, возобновился.

— Как ты, Лазорь? — Князь взял в свои руки и погладил через шелк мою ладонь.

— Все хорошо, Княже, — я была рада, что мой голос не дрогнул. Из памяти все никак не хотело истираться кожа Латъера и покрывающие ее уродливые черные рубцы.

— Испугалась? — он внимательно всмотрелся в мое лицо. — Не бойся, спрашивай.

Очень хотелось последовать его совету. Но... Но я случайно поймала взгляд сидящей напротив Алкари. И ничего хорошего этот взгляд мне не сулил. Липкая дрожь невольно пробежала по позвоночнику. Противная и холодная. Как и глаза воительницы. И куда делась недавняя ее радость?

— Я... я не могу... вот так, при всех. — С трудом перевела взгляд на Северина. Тот усмехнулся.

— Стеснительная принцесса... Кто бы мог подумать. Я определенно не мог. Ну, что скажешь? Как тебе понравился поединок? — На его добрые подшучивания я, конечно же, не обиделась. А вот последний вопрос немного напряг.

— Не люблю бои. А за этим и проследить толком не получилось.

— Сочту за комплимент. Скоро принесут еду. Правда, боюсь, что ничего привычного ты на этом столе не увидишь.

Этот момент Алкари нашла подходящим для своего вмешательства в разговор. Сладко улыбнувшись, она миленьким голоском едва ли не пропела:

— Да, принцесса! Ваш слабый организм едва ли примет нашу пищу. Будьте предельно осторожны!

От этих слов мне признаться поплохело. Я даже обернулась, ища глазами Латъера, надо же, привыкла, что он меня защищает... не нашла конечно же, и это еще более ухудшило настроение.

— Я присмотрю за этим, — вместо меня ответил воительнице Северин. — Принцесса дорога для меня, любое ее нездоровье, как ты понимаешь, меня изрядно... огорчит.

Не нужно иметь ученую голову, чтобы понять, что за этими словами скрывался совсем иной смысл. Мне не понять какой именно, зато вполне ясно, на что намекает Князь. Вопрос в другом, неужели Алкари на самом деле могла попытаться меня... что? Отравить? Скорее всего. Причем натуральными ядами, магические Князь наверняка определит сразу.

Принцессе не привыкать ждать подобных сюрпризов. Дома я находилась под неусыпным контролем архимагов. Здесь же, меня бережет один лишь Князь. Я не знаю, какими заклятьями или другими способами он пользуется и это... пугает, откровенно говоря. Заставляет нервничать.

Впрочем, поводов понервничать и без того достаточно.

Будущее Латъера например. Или отношения с Алкари. О, или внешний вид только что принесенных блюд... Про них можно было сказать только одно: это определенно мясо. Чье — неизвестно, как приготовлено — непонятно, зато в таких количествах, что гарнизон хватит накормить. И еще нечто странное, напоминающее золотистый густой бульон, который всем присутствующим слуги наливают в чашки. Глиняные. Нет, честное слово, глиняные! Надо же! У меня дома уже несколько десятков лет делают только деревянные, ну и из латуни льют иногда. Хотя как можно пить из чего-то, что противно клацает по зубам, мне непонятно. И все это касается только простолюдинов, аристократы давным-давно ничего кроме серебра и золота не признают... Правда встречаются еще оригиналы, которые платят огромные деньги за хрупкий горный хрусталь или южный фарфор, и жалуются потом, что разбили через месяц.

А здесь — глина! Правда странная какая-то, красная и в черную крапинку. Вот и миски тоже глиняные. Странно, а я раньше и внимания-то не обращала...