Снежный след

Постоянный снегопад за окном навевал тоску. Самое жуткое в Шеренгеше — это почти круглогодичная зима. Холод. Ветер. Мороз. Бр-р.

Местные друзья первую половину дня проводили в школе, затем делали уроки, и только к вечеру получалось встретиться с Вероникой или другими ребятами. Поэтому большую часть дня мне было особо нечем заняться.

В Москве в плохую погоду можно погулять в Торговом центре, где, не выходя на улицу, посетишь кучу магазинов, сходишь в кинотеатр, посидишь в кафе, застрянешь в центре развлечений, расслабишься в салоне красоты. Можно съездить в музей Дарвина или Третьяковскую галерею. Или вовсе остаться дома и общаться с друзьями по скайпу. Мысли о Москве растормошили грусть и память.

Чтобы избавиться от тоскливых воспоминаний, я взялась за английский. За окном бушевала вьюга, тихое завывание ветра едва слышно пробивалось через стекло, в комнате было тепло и уютно. При такой погоде через месяц-другой я овладею английским в совершенстве. Бабушка даже перестала со мной общаться на русском, что сильно напрягало.

Сколько осталось еще таких тяжелых дней? Много. Слишком много.

В пятницу вечером на домашний телефон позвонил Вован и предложил присоединиться к ним на спуске завтра днем. Мол, они со Шпалой возьмутся за мое обучение, и вскоре из меня получится чемпионка по лыжному спорту. На что я саркастически усмехнулась, но согласилась. Вероника собиралась провести выходные с каким-то парнем, которого держала втайне от меня. Точнее жужжала она о нем без конца: Стас то, Стас сё, но показывать его категорически отказывалась.

К тому же на гору Веронику не затащишь, а ведь именно там повышались шансы встретить Мирослава, хоть краем глаза увидеть...

Поэтому отказываться от прогулки я не находила причин.

На следующий день я проснулась ни свет не заря. Умылась, приняла душ и долго колдовала феном и выпрямителем над волосами. Убила кучу времени для того, чтобы в итоге спрятать все старания под шапкой. Все-таки стоило перекраситься в блондинку.

Хоть у меня и было всего два костюма для лыж, определялась с выбором, какой одеть, все утро. Остановилась на том, который с мятными вставками, а то вдруг Мирослав подумает, что я под его Светлану кошу, если надену чисто белый.

От завтрака отказалась. Из-за отсутствия аппетита всполошилась бабушка, подозревая у меня наличие различных хворей. Пришлось съесть вдвое больше, чем изначально для меня приготовили. Иначе покой мне только снился бы.

Я суетилась, собиралась, носилась по дому, но при этом время тянулось невероятно долго. В который раз я вернулась к выбору костюма и снова поменяла решение, теперь в пользу белого костюма. Все-таки в нем я смотрелась эффектнее.

Вконец измучавшись ожиданием, вышла из дома на час раньше назначенного времени. Ничего, погуляю.

На улице шел снег, и огромные хлопья снежинок сплошной стеной медленно опускались на землю. Они красиво ложились на деревья, дорогу, дома, отчего на улицах возник элемент сказочности. Скрывается грязь, можно хоть на тротуар лечь, и вокруг становится так тихо, что слышен каждый шаг. Хрум-хрум.

До первой отметки спуска я добралась пешком. Именно оттуда договорились начать мое обучение — с детского холмика, чтобы ненароком я лихо не съехала в какую-нибудь опасную чащу. Здесь даже если захочешь, не получится: вдоль трассы выстроены оградительные сетки.

Суббота, а почти безлюдно. Новичков, впервые вставших на лыжи, я насчитала четверых — трех подростков и девчушку лет восьми, которая уже уверенно скользила по снегу, не падая и не размахивая палками.

Чтобы не мешать, я отошла за фуникулеры и села на почти полностью занесенную снегом скамейку. В стороне ото всех.

Когда глядишь в небо в снегопад, кажется, что тебя уносит вверх. И кружится голова. Снег падал, словно лунный пух. Погода сегодня выдалась ласковая и загадочная. Снег медленно накрывал меня легким одеялом. Я разом забыла все свои вчерашние сожаления о Москве.

Хотелось сидеть вот так бесконечно и наблюдать, как извиваются в танце снежинки. Белые. Чистые.

Они будто очищали мысли от негатива, нашептывая нежную мелодию о том, что все будет хорошо. И вот ты уже отпускаешь свою печаль в замысловатый полет снежинок, и от грусти уже не щемит сердце.

Одни долетали до земли, другим не суждено оказаться там. Пушистые снежинки таяли, разбиваясь об мои горячие губы, а моя душа не чувствовала мороза и зимы, лишь легкость и весенний расцвет.

Я нагнулась и зачерпнула горсть снега. Густой. Блестящий.

До меня донесся скрип приближающихся шагов. Если Шпала или Вован надеются застать меня врасплох и извалять в снегу, то напрасно. Я сжала в ладошках покрепче комок, делая снежок более крепким. Затем резко развернулась и запустила его в ту сторону, откуда раздавались шаги. Ком разлетелся снежным фонтаном о лоб Мирослава. Надо отдать ему должное, на его лице не дрогнул ни один мускул. Вот это выдержка!

Внутри у меня все сжалось, и я попыталась выдавить из себя что-то вроде улыбки. Мирослав молча вытерся краем шарфа. От стыда я не знала, куда спрятать взгляд. Но, когда он подошел и сел рядом на лавку, набралась смелости и взглянула ему в лицо: он смотрел вполне дружелюбно, даже слегка улыбался. Я с трудом выдерживала взгляд его удивительных, светлых глаз — впервые поняла, что означало выражение 'бездонные'. В глазах спасателя можно было утонуть и пропасть навсегда. У меня перехватило дыхание от того, что он находился так близко, а в голове вдруг стало легко и звонко, как после бокала шампанского. Очень сложно скрывать свое восхищение, особенно, если оно написано на лице. На моих губах застыла самая дурацкая улыбка, но мне было плевать.

— И тебе привет, добрая незнакомка! — его голос поразил меня теплотой. — Мы с тобой толком так и не познакомились, хотя встречались уже не раз. Меня зовут Мирослав, можно просто Мирек.

— Я знаю.— Каких усилий мне стоило, чтобы голос не дрожал от волнения. — А я Полина. Можно просто Поли.

Он усмехнулся. Мы встретились взглядами, и я снова утонула в серебряном блеске его глаз. Я с трудом выдерживала взгляд , очень трудно скрыть свое восхищение, мне казалось, оно так и отражалось на моем лице.

— А я думала с тобой можно поговорить только после того, как сиганешь с горы, рискуя свернуть себе шею, — зачем-то ляпнула я.

Мирослав глянул на меня, холодно, отстраненно. Его лицо словно окаменело. Он не стал менее прекрасным, но отдалился.

Как мне хотелось вырвать язык, чтобы больше я не могла произносить глупости! И почему только я этого не сделала?

— Почему ты сидишь здесь одна? — неожиданно спросил он.

— Жду друзей.

— Я только что проезжал мимо 'Бункера' и заметил, что туда входила Лиза со всей компанией. Ты уверена, что вы договорились встретиться именно здесь?

Я сжала кулаки от злости. Опять эта Лиза! Очень хотелось наговорить про нее витиеватых гадостей, да так громко, чтобы она услышала, находясь в клубе. Не знаю, как сдержалась, но дальнейшую фразу проговорила довольно ровным голосом:

— Я опоздала. Видимо, они уже успели накататься и ушли. Что ж, сама виновата, в другой раз буду собираться быстрее.

Мирослав сделал вид, что поверил и больше ни о чем не спрашивал, просто стоял напротив и пристально смотрел на меня. От этого я не находила себе места. Вместо того, чтобы завести непринужденный разговор о погоде или остроумно пошутить о сложившейся ситуации, я засобиралась домой. В спешке подхватила лыжи, и они, конечно же, рассыпались. Мне никак не удавалось собрать их в кучу: то вываливались палки, то крепления цеплялись за куртку. Словом, выглядела я нелепо, отчего еще больше волновалась, я буквально чувствовала от волнения каждый нерв своего тела. Мирослав присел рядом со мной и ловко собрал мое снаряжение.

— После того случая, тебе страшно вновь скатиться с горы?

— Почему страшно? Просто для окружающих безопаснее, если я останусь у подножия горы.

Я забрала у него лыжи, — надо же, ничего не выпало, все надежно и крепко сцеплено.

— Что ты делаешь обычно днем?

Неожиданный вопрос. Хотелось наврать, что мой разгульный ежедневник полнится светскими встречами и бесконечными отрывными пати. Но здесь вам не Москва, моя ложь вскроется сразу.

— Обычно английский учу или книжки читаю, — честно ответила я.

— Может быть, покатаемся вместе? — показал он рукой наверх.

То, что он приглашал меня вместе провести время, до меня дошло не сразу. Как только пришло осознание, сердце от волнения пропустило удар. Я наблюдала за выражением лица Мирослава, пытаясь уловить хоть какую-нибудь эмоцию, может быть, знак, что он шутит... Я и вправду не знала, что именно ожидала увидеть.

Но его лицо ничего не выражало. Гладкое выбритое, без морщин. Совершенно серьезное.

— Можно, — едва выговорила я, совершенно ошеломленная.

— Тогда до встречи!

И скучный холодный день вдруг наполнился волшебством.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ЗВОНОК

В результате я не поняла, когда произойдет наше свидание. Следующим утром я внушила себе, что никакой встречи не будет. Во-первых, у него есть девушка. Во-вторых, я не пара такому парню, как Мирослав. Скорее всего, он решил разыграть глупую москвичку, а я повелась! Не удивлюсь, что на это его каким-то образом подбила Лиза. И теперь она смеется в компании Наташи и Степана над моей наивностью.

Чем больше я представляла заговор Мирослава и Лизы против себя, тем невероятнее казалась эта выдумка — что общего у спасателя с шайкой зазнавшихся подростков? В глубине души я все-таки надеялась, что Мирослав зайдет за мной.

И я не могла заставить себя не выглядывать каждую минуту в окно. Пыталась учить английский, но слова перемешивались в голове в невероятный микс. Отложив учебник, я просто села на подоконник и думала о Мирославе. С чего я взяла, что он зайдет именно сегодня? Ведь точной даты никто не назначил.

За окном неспешно падал снег и светило солнце. Погода мягкая, безветренная. Я бы не отказалась прогуляться в такую.

В ответ на мои мысли раздался звонок в дверь. Странно. Я следила за крыльцом уже достаточно долго, но не видела, чтобы кто-то подходил к входной двери. Скорее всего, задумалась о своем и не заметила.

Я спрыгнула с подоконника, на секунду задержалась у зеркала поправить волосы и выскочила на лестницу. Из холла доносились голоса: женский — бабушкин, и мужской... Они о чем-то спорили. По тону бабушка была очень недовольна.

Я застыла на верхней ступеньке, прислушиваясь. Как ни старалась напрячь слух, но до меня долетали лишь обрывки разговора.

— Ничего не хочу слушать! Уходите! — настаивала бабушка.

— ...она должна знать... долго скрывать не получится...для ее же блага...— уговаривал мужской голос.

Как же мне хотелось, хоть одним глазком, увидеть, кто стоит в дверях.

— Я все сказала! Больше не приходите! Вон!

Громыхнула хлопнувшая дверь, щелкнул замок и раздался облегченный вздох бабушки.

Я помчалась в комнату к окну, надеясь узнать, кто так ее так взволновал. Перед крыльцом пусто. Дорожки припорошены свежевыпавшем снегом и ни одного следа рядом с домом. Не стал бы ведь человек оставаться у двери, когда ее перед тобой захлопнули.

Все романтические мысли тут же вылетели из головы. Я вспоминала обрывки фраз, что успела услышать из разговора и пыталась собрать картинку. Первое, что приходило в голову — у бабушки долги. И крупные.

Почему она не обратилась тогда к отцу? Он бы помог, наверняка. Видимо, не хотела навешивать на него свои проблемы. А ведь их надо решать, а не скрывать.

Когда на прикроватной тумбочке зазвонил мобильник, я дернулась и врезалась лбом в стекло. Комната наполнилась глухим звоном.

— Чёрт! — зашипела я.

Ответила, даже не взглянув на номер. Все одно, его знал только отец и Вероника с бабушкой. Если бы я могла хоть на секунду представить, насколько я ошибалась!

— Здравствуй, Полина! — в динамике прозвучал глубокий, звонкий мужской голос. Он зачаровывал и посылал вдоль позвоночника захватывающую дрожь.

Я захлебнулась приветствием, узнав в говорившем Мирослава.

— Алло!? — вопросительный тон.

— Д-да. Привет! — от удивления я запиналась. Так растерялась, что не знала, что сказать.

— Это Мирек.

Будто я не догадалась!

— Предлагаю прокатиться. Ты свободна сейчас?

Наверное, даже если бы я жила со злой мачехой, которая загружала бы меня поручениями и домашней работой круглые сутки, я бы не посмела на его предложение ответить 'нет'.

— Да! — через-чур восторженно выкрикнула я, но потом спохватилась и зачем-то ляпнула, что мне нужен час, чтобы собраться.

— Отлично. Как будешь готова, выходи. Жду тебя в конце улицы, — вежливо сообщил он и повесил трубку.

Я тихо запищала от радости и закружилась по комнате. Но потом резко остановилась.

— Какая глупая, просто дурочка, — корила себя, отбросив телефон на кровать. Чему же радуюсь? Кто-то меня заметил, и я сразу потеряла голову! Кто-то... Сказала же! Этот кто-то в миллион раз лучше, чем любой замечавший меня раньше. А почему и решила, будто он так хорош? Манеры, внешность... но ведь это еще не все, это не самое главное. Что я про него знаю? Да ничего! Кроме того, что он спасает людей... и это все, что мне известно. Но было в нем что-то такое — необъяснимое, неповторимое и до блаженной дрожи таинственное.

Я даже не сразу поняла, что забыла спросить, откуда у него мой номер. А ведь и правда, откуда? Некогда разгадывать ребусы. Обо всем можно узнать при встрече. С ума сойти. Я иду на свидание с Мирославом — сама не верю. От волнения я чуть не наелась чеснока. Хотя может и зря отказалась от порыва, держала бы рот на замке...

Дальше начались суетливые сборы. Как назло косметика плохо ложилась, волосы не укладывались, одежда сидела ужасно.

— Полина, ты куда собралась? — раздался с кухни голос бабушки, когда я уже обувалась в прихожей.

Она выглянула из кухни — лицо уставшее, осунувшееся.

— Ба, ты в порядке? — я тут же вспомнила о таинственном посетителе.

Совесть заворочалась в районе желудка. Как я могла забыть о родной бабушке и о возможных проблемах.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросила я напрямик.

Не знаю почему, но, в тот момент, я ждала от нее правды или слез, или нотаций за то, что лезу не в свое дело, но она просто вытолкала меня из дома, забыв разузнать, куда и с кем я собралась. Странный сегодня день.

Я решила по дороге позвонить отцу и рассказать о своих подозрениях, но он тоже отреагировал неожиданно. Рассмеялся. Плохо, что по телефону не разберешь фальшивый смех или нет, но по интонации мне показалось, что искренности в этом веселье немного. Пытался убедить меня в том, что я преувеличиваю. Однако согласился связаться с бабушкой и поговорить.

— Здравствуй, Полина, — мягко произнес он, когда я подошла к месту встречи.

Я вспыхнула, но не позволила себе растаять, как мороженое в полуденный зной.

— Здравствуй.

— Откуда у тебя мой номер?

— Помнишь, мы встретились в поселке, недалеко от магазина сотовой связи. Ты тогда подошла поблагодарить за спасение. Там валялся корешок с твоим новым номером, я его поднял и сохранил.