— Он сделал то, что должен был сделать хороший правитель, — в голосе наследника эльфийского престола прорезались непреклонные стальные нотки. — И если когда-нибудь, пощади Пресветлый, передо мной встанет подобный выбор — я надеюсь, у меня хватит сил поступить так же.
— Он был бы хорошим правителем, если б не собирался отправить своих подданных на смерть в напрасной войне. Теперь, когда ты здесь... неужели ты не видишь, как он заблуждается? Нет никакой 'страшной угрозы для всех светлых'. Он сражается против врага, которого сам придумал. Против врага из собственной памяти. А настоящий враг, пользуясь его слепотой, все эти годы прятался у него под носом.
Восхт прокашлялся, явно решив замять разговор, пока братья не передрались:
— Мы не приняли этот ответ, тэлья Эсфориэль, но он самый очевидный.
— Самый очевидный ответ редко бывает правильным, — заметил Лод. — Однако зачастую злоумышленники тоже это знают. И заметают следы, пользуясь этим.
— Изложи всё, что нам известно, — велел ему Алья.
— Наёмники были осторожны, и в воспоминаниях Фаникэйла... к счастью, большую часть своего заключения он провёл без сознания, и этих воспоминаний было немного... я не обнаружил ничего, что могло бы навести на заказчика. Браслет тоже не поможет. — Колдун достал из воздуха дутое серебряное кольцо, которое я вчера видела на запястье Фаника. — Я внимательно его изучил, но он лишь служит доказательством, что на стороне заказчика исключительно сильный маг.
— Такое могущественное колдовство оставляет мощный след ойры. Всегда. Его не замаскируешь обычными скрывающими чарами, — резко произнесла Навиния. — И при должном мастерстве...
— Можно по ойре выйти на мага, который это колдовство сотворил. Да, я пробовал это сделать. Но на браслет явно наложили Лейндармальский заговор.
Судя по всему, принцессе это ничего не говорило. Мне тоже, но я мигом сообразила, что речь о каких-то чарах, маскирующих следы других чар.
Зато Восхт явно прекрасно всё понял — и недоверчиво расширил глаза:
— Лейндармаль? Но... тогда этот маг должен обладать такой силой...
— Как наша милая принцесса. — Лод кивнул на Навинию. — По меньшей мере.
— Я? Если вы намекаете, что я...
— Вини, ну при чём тут ты? — Криста раздражённо всплеснула руками. — У Фрайндина как раз под рукой есть магичка, которая по силе наверняка превосходит даже тебя. Спасибо нашей белой ведьме, протащившей в Риджию эту рыжую... проблему.
— Всегда рада помочь.
— Насчёт 'превосходит' мы ещё посмотрим, — Навиния нехорошо сощурилась, — при личной встрече.
Мда... если до этой встречи когда-нибудь дойдёт дело, впору запасаться попкорном.
А лучше организовывать продажу билетов и принимать ставки.
— Далее. — Лод непреклонно вернул нас к теме разговора. — Правду о том, что внезапное исчезновение принца и его невесты не является предсвадебным путешествием, среди светлых знали только Фрайндин и Фаник. Принц, вы ведь никому не говорили?..
— Чтобы отец меня уничтожил? За то, что не помог брату усмотреть за невестой, за то, что не доложил о погоне брата за этой невестой, и за то, что малодушно отпустил брата одного — несмотря на чётко выраженное пожелание, чтобы я тихо сидел в своей любимой библиотеке, ибо в погоне буду только обузой?
— Видимо, нет.
— Это был не первый побег Кристы. И если б я мог хоть на миг предположить, чем всё обернётся, то наплевал бы на все просьбы Дэна и сразу же побежал к отцу. Но я не предположил. И прислушался к просьбам, и нашёл правдоподобное объяснение про путешествие, и всем по секрету рассказал, что Дэн и Криста решили сыграть в романтичную игру 'найди и догони меня, мой прекрасный принц', потому она и отправилась в путь первой, а Восхту тоже потребовалось уехать по делам, и ему было с Дэном по пути... — уголок губ Фаника досадливо дрогнул. — Когда ко мне пришла Вини, я и её долго пытался убедить, что ничего страшного тут нет. Найдутся, помирятся, всё как обычно.
И всё было бы, как обычно, если б Кристу не понесло в горы дроу. И тогда бы все вы сейчас здесь не сидели — как и я.
Одна маленькая деталька, которая с лёгкостью порушила карточный домик.
— А свой отъезд вы в итоге объяснили...
— Тем, что заскучал без друзей. И в преддверии Солирдага решил развеяться вместе с Вини.
Солирдаг... насколько помню из 'Записок', день прощания с летом, один из главных риджийских праздников.
— Но дяде вы, как и Дэн, сказали правду?
— Да.
— Это ещё ничего не значит. Я уже говорила Дэну, — робко возразила Криста. — Да, наёмники стали следить за вами с Вини, как только вы выехали из Солэна, но ведь весь наш двор...
— Но, зная, что происходит, дядя ничего не сказал отцу. А он один из тех, кому открыт доступ к моему маячку, и он обещал, что будет постоянно его проверять. Раз уж речь идёт не о счастливом предсвадебном путешествии, — хмуро ответил Дэнимон. — Потому я и сказал ему правду. Для подстраховки. Рассчитывал, что в случае опасности дядя поднимет тревогу. И как только я пропал из виду... если б дядя сразу пошёл к отцу, его гвардейцы были бы в Тьядри в тот же день. И нашли Фаника прежде, чем до него добрались наёмники, и прежде, чем Восхт и Вини попались в ловушку тёмных.
— А я нахожу ситуацию ещё более интересной. — Фаник неторопливо, задумчиво стучал кончиком указательного пальца по столешнице: к счастью, ногти у него стараниями Лода уже отросли заново. — Если наёмники стали следить за нами с Вини сразу же, значит, связались с ними заранее. И к тому моменту тот, кто их нанял, уже знал, что вскоре мы отправимся в Тьядри. А из этого можно сделать очень неутешительный вывод... он прекрасно знал нас. Всех нас. Он шпионил за Кристой, узнал, что она у дроу... или хотя бы то, что она пропала в их горах, но выводы сделать нетрудно... а дальше понял, что вы с Восхтом отправитесь её выручать, даже не подумав связаться с отцом, и неважно, что на этот раз враг вам не по силам. И тоже попадётесь. Он наверняка знал, что Вини неожиданно покинула своё королевство, и понял, зачем она это сделала. Он понял даже то, что я поддамся на её уговоры. И из всех эльфов я знаю лишь двоих, которые могли предсказать всё это. Первый сейчас сидит за этим столом, — он поднял взгляд, посмотрев на Эсфора, — а второй... тот, о ком мы говорим.
Умненький мальчик, ничего не скажешь.
И я вдруг поняла, кого он мне напоминает. Даже внешне. Но в первую очередь — манерами, повадками, этой неизменной смешинкой в голосе и в глазах. Сашку, только повзрослевшего лет на пять-семь; ведь моя влюблённость не мешала мне замечать, что Сашка как раз довольно инфантилен. Излишняя забота со стороны разведённой мамы, помноженная на возможность сидеть на моей шее в плане учёбы, нещадно его избаловала.
А Фаника, который вряд ли старше меня, явно особо не баловали... что, судя по братцу, пошло ему на пользу.
— Что ж, убедительные доводы. — Лод тоже смотрел на мальчишку с явным одобрением: чувство, которое крайне редко проявлялось в его взглядах на светлых. — Однако доказательств, что всё затеял именно тэлья Фрайндин, у нас нет. Теоретически это мог быть любой другой высокородный эльф, который хорошо вас изучил... и всё усложняет отсутствие мотива.
— Фрайну абсолютно незачем так поступать, — тихо проговорил Эсфор. — Он всегда был лучшим из нас троих. И никогда не хотел править.
— Если бы хотел — надо было убирать Хьовфина, а не его наследников, и он мог сделать это давным-давно, — кивнул Алья. — Но мы исходим из того, что злодеем двигала в первую очередь ненависть к нам, а не стремление получить личную выгоду. И всё, что он сделал, он делал для того, чтобы спровоцировать светлых нас уничтожить.
— А брат мужа — один из тех, от кого Повелительница эльфов никак не могла ожидать ранения отравленным кинжалом, — негромко добавила Морти.
Фаник удивлённо вскинул тонкие брови:
— Вы думаете, что резню восемнадцать лет назад и моё похищение организовал один и тот же эльф?
Интересно. Он тоже считает, что резню кто-то 'организовал'? Впрочем, если и Восхт понимал, что в официальной версии светлых есть сомнительные пункты...
Я предусматривала несколько вариантов. Начиная с того, что несостоявшийся убийца Фаника и состоявшийся убийца его матери — действительно разные лица. Заканчивая тем, что не совпадают даже личности организатора и исполнителя того старого убийства: последний вполне мог оказаться лишь марионеткой в руках сильных мира сего.
Но некоторые штрихи заставляли меня склоняться к определённым выводам.
— Мы можем ошибаться, — легко признал Лод. — Вполне возможно, что вашу мать устранили по другим причинам. Личным причинам. Она ведь была человеком, так? Мягко говоря, неподходящая партия для Повелителя эльфов.
А вот это было внезапно.
Значит, Дэн и Фаник — полукровки? Хм... это объясняет необычную для эльфов масть.
— Эльфам чужды предрассудки, — отрезал Дэн; Фаник скептически хмыкнул, но его вряд ли услышал кто-то, кроме меня. — А мама была из знатного рода, троюродной сестрой матери Вини, и все считали, что в ней возродилась прекрасная Льомдэлль, которую отец потерял в войне с...
— Многие были не в восторге от выбора брата, — устало бросил Эсфор, оборвав жаркую речь племянника на полуслове, заставив меня поставить мысленную галочку 'не забыть узнать про эту прекрасную Льомдэлль'. — Да, после войны никто не смеет открыто показывать... несколько пренебрежительное отношение к людям. Ведь иначе тебя заклеймят последователем Тэйранта. Но в высших кругах это пренебрежение всегда было и, боюсь, ещё долго будет.
Не выдержав, я кашлянула, и все светлейшие особы, собравшиеся за столом, посмотрели на меня.
От такой концентрации сиятельного внимания даже становилось слегка не по себе.
— Мне кажется, тут виден один и тот же почерк, — справившись с мгновенной робостью, заговорила я. — Убирают кого-то из семьи Повелителя, когда светлые и тёмные близки к примирению, при этом подставляя дроу. Вряд ли это простое совпадение. Кто-то действительно не хочет, чтобы народы забыли свои распри... но личный мотив тоже имеет право на существование. Заметим, никто не покушался ни на самого Повелителя, ни на его братьев, однако удар наносили так, чтобы у Хьовфина появилось ещё больше причин возненавидеть тёмных. В первом случае по его жене, во втором — по детям, которые явно пошли в мать. По крайней мере, внешне. — Я взглянула на Эсфориэля. — Как Фрайндин относился к жене брата?
— Фрайн ко всем относился тепло. С самого детства. Я говорил: он лучший из нас троих. — Эльф смотрел на моё лицо, но создавалось впечатление, что видит он нечто совсем иное. — Когда война закончилась, ему было всего одиннадцать. И мы с Фином вернулись домой, а вот наши родители — нет. Фин занял место отца, и на его плечи легла задача возродить королевство из пепла и руин. Я... отдалился от всего и всех, коротая дни наедине со своей печалью. А Фрайн был всего лишь ребёнком, который неожиданно остался совсем один. Ведь он потерял родителей, а братьям было не до него. И лишь много позже я с содроганием понял, как легко он мог озлобиться на весь мир... но он остался тем же светлым маленьким мальчиком, который ещё до войны кидался мне на шею во время моих редких визитов домой. — Эсфор моргнул, и взгляд его стал более осмысленным. — Да, он не любил дроу, но людей он всегда искренне считал равными эльфам. Один из немногих. И когда Фин объявил, что избрал своей будущей Повелительницей человеческую девушку, Фрайн первым поддержал его. Вместе со мной.
Прямо-таки портрет ангела во плоти... которых не существует.
И пусть рядом со мной живой пример в лице Морти, я не могу поверить даже в её искренность.
— Но он не любил дроу, — цепко повторил Алья.
— Когда-то они разрушили всю его жизнь. Жизнь всей его семьи и всего его народа. И он не знал их так, как я. Конечно, у него были причины их не любить.
— Значит, у него были причины не желать примирения с ними.
— Были. Но не ценой жизни племянников. Не ценой жизни их матери. Дэн и Фаник... мы с Фрайном всегда любили их, как собственных сыновей. И порой мне казалось, что мы куда ближе к ним, чем сам Фин. В своей одержимости будущей войной он нечасто находил время на детей.
Я покосилась на Дэнимона, но тот ничего не сказал: видимо, тут даже любящему сыну нечего было возразить.
— Да, многое указывает на Фрайна. Но я готов поклясться, что это не он. Я знаю своего брата, и я верю в него.
Эсфор говорил так твёрдо, что его решимостью можно было бы резать алмазы. Так же твёрдо, как когда-то уверял свою возлюбленную принцессу, что сердце её брата исполнено добра...
Брата, который потом развязал войну, уничтожившую их всех.
Тебе так легче, светлый тэлья Эсфориэль? Безоговорочно верить в тех, кого любишь — даже несмотря на то, что твоя долгая жизнь уже смеялась над тобой, растаптывая эту веру? И предпочтёшь снова пережить боль предательства, снова выдернуть нож из спины, но не оскорбить любимых недоверием?
Как прекрасно... и глупо.
А ведь мне, похоже, придётся брать с тебя пример.
— В нашем мире говорят, что яд — оружие женщин, — осторожно сказала я. — Настоящий злодей мог лишь прикрыться тем, что в первую очередь все ниточки приведут к Фрайндину... и это вполне мог быть не злодей, а злодейка. Думаю, многие эльфийки мечтали занять место рядом с Повелителем, и кто-то из них мог быть весьма зол, что в итоге оно им не досталось.
— О мамином месте мечтали многие, — признал Фаник. — Включая половину её фрейлин. Но из них я не назову ни одной, которая была бы достаточно умна, чтобы провернуть подобное.
— И на такой случай у нас есть ещё одна зацепка. — Положив браслет на столешницу, Лод призвал в руку знакомую грифельную табличку. — Ночью я вышел на того, кто писал послания наёмникам. След ойры тщательно замаскировали, но я сумел его распутать. Двусторонние артефакты всегда делают тебя уязвимым... и след привёл меня в Мирстоф.
— Что? — поражённо выдохнула Навиния.
Могло показаться, что принцессе нанесли глубокое личное оскорбление: Повелительницу людей явно задело, что 'старшак' посмел угнездиться в её столице.
— Я знаю, кто руководил наёмниками. Я знаю, где он. И если он расскажет нам всё, что знает, я уверен, мы приблизимся к разгадке этой истории. Однако, — Лод посмотрел на Алью, — прежде я предлагаю всё же наведаться к тэлье Фрайндину. Если ниточки ведут к нему не просто так — на этом наши поиски оканчиваются. Если же наши подозрения беспочвенны... нам было бы очень полезно заручиться поддержкой ещё одного брата Повелителя эльфов.
Все помолчали, явно обдумывая предложение.
Которое лично я находила весьма дельным.
— А если тот, кто стоял за похищением Фаника, и убийца Повелительницы — не одно и то же лицо? — задумчиво спросил Восхт.
— У меня тот же вопрос, — поддакнул Фаник. — Думаю, отца куда больше обрадовала бы поимка убийцы любимой жены, чем неудавшегося убийцы нелюбимого сына.
— Да, в нашей версии много допущений, — Лод пожал плечами, — но даже если так... когда мы отдадим Хьовфину того, кто покушался на вас, он поймёт, что среди светлых есть те, кто желает ему зла. А там, думаю, Повелитель и сам отыщет того, кто отнял у него жену.
