— А может тогда его напоить? — предложил идею Джек, утешительно мне улыбнувшись. — Не печалься, Иреночка, приборка это не самое главное в жизни. И он тебя наверняка уже простил за тот случай.
Я повела плечами, робко улыбнувшись призраку. Не зачем знать ему, что я думаю. Да, может Ник меня и простил, а может и вовсе позабыл о той досадной мелочи — ведь я наверняка ему безразлична. А как можно обижаться на человека, которого считаешь лишь надоедливым видением, которое можно просто не замечать, или же поддерживать отношения лишь грубыми насмешками да короткими фразами.
— А ты мыслишь в верном направлении, мертвяк! — похвалил призрака Ярослав и хлопнул в ладоши. Робкий голосок Джека, утверждающий, что он не мертвяк, а призрак, был им не услышан или же проигнорирован. — Мы его быстро споим — знахарь совершенно не умеет пить, отправим порталом к нам в Княжество и вот там-то...
— Ему нельзя никуда уезжать! — возмущенно воскликнул Микио. — У него инспекция и судимость!
— Нет у него никаких судимостей, а если есть — живо предоставим политическое убежище. Век его не сыщите, ироды.
— Собачка, ты что, глухой или притворяешься? — иллюзионист вскочил с места и, прожигая взглядом вальяжно сидящего на соседнем диване Ярослава, с расстановкой, тихо проговорил. — У. Него. Инспекция. И если он уедет из страны, то будет и судимость. Ты этого хочешь?
— Безвинного и судить?! — со своего места встал и он, оказавшись выше Микио почти на голову и намного шире в плечах. — Да вы в своем Совете совсем белены объелись?!!
На фоне мужчины маг стал выглядеть как-то мелко, казалось, что еще немного и Ярослав одним велением пальца просто переломит пополам тоненького синеволосого юношу. Вот только его глаза говорили обратное — у Микио был тяжелый, давящий взгляд, который бывал у моего отца, когда тот принимал суровые решения и испытывал своих министров на прочность. Это так разительно отличалось от образа того милого и чудаковатого юноши, что мне стало не по себе. Если от светловолосого Ярослава всегда веяло силой — теплой, яркой, словно солнце, то вот иллюзионист оказался совершенно другим — изменчивым, холодным, словно лед и чувствовалось в нем что-то нехорошее, хитрое, совсем не то, что я ощущала от добродушного и прямолинейного друга Ника.
— Ты разговариваешь с членом Совета магов, оборотень, — совсем не по-дружески проговорил Микио тихим, уверенным, каким-то угрожающим тоном голоса.
— А ты с членом Княжьего рода, маг, — не отставал от него Ярослав.
Я шокировано воззрилась на них обоих, не веря в происходящее. Член Совета? Оборотень из Княжеского рода? Я ослышалась? Сплю?
— Увести из королевства талантливого целителя не позволю, — сказал, как отрезал иллюзионист.
— А кто вас будет спрашивать? — усмехнулся... благородный господин, лукаво взглянув на члена Совета. — Сами-то его постоянно шпыняли и тут внезапно воспылали сильной любовью?
— Дела страны тебя не касаются.
— И мои тебя тоже.
Напряжение в гостиной в одно мгновение повысилось до небывалых высот и мне, если честно, стало совсем не уютно. Я сидела к ним ближе всех и смотреть снизу вверх на ссорящихся людей заставляло, как никогда чувствовать на себе давящую недружелюбную атмосферу. Казалось, что столкнулись на узкой тропинке два матерых хищника, которые не желали друг другу уступать дорогу, и я стала опасаться того, что дело дойдет до дуэли. Но, к сожалению, а может к счастью ни тот и не другой перчаток не носил, чтобы вызвать наглеца на дуэль омыть оскорбление кровью — они просто стояли друг напротив друга и будто чего-то ждали, а может, мысленно общались, я не совсем это поняла... даже эмоции на их лицах невозможно было толком прочитать.
Я отодвинулась от них на безопасное расстояние и с замиранием Сердца стала ждать развязки... Мне стало интересно, будто сидишь в первом ряду и смотришь со сцены представление, а, к сожалению, в этой глухомани с развлечениями туго.
— Иреночка, — шепнул мне на ухо призрак. Я непроизвольно дернулась и обернулась. — Милая, давай, оставим этих двоих одних. А то мы, похоже, их смущаем...
— Что? — недоуменно нахмурилась я. — Оставить? Нет, я хочу посмотреть, что будет!
— Призрак, — глухо проговорил иллюзионист, скрестив на груди руки, но, не отрывно смотря в глаза Ярослава. — Кыш! И других забирай.
— Дяденьки во мнениях не сошлись, — усмехнулся его оппонент и предвкушающее размял пальцы, — будут разговаривать.
— Но! — воскликнула я, но тут же подавилась своими заготовленными словами. Микио неожиданно так грозно на меня взглянул, что у меня затряслись поджилки, и я резко поменяла свое категоричное мнение. Нет, я еще не выжила из ума, чтобы вставать на пути бешеных невоспитанных магов! Если хотят уединиться — я, так уж и быть, предоставлю им такую привилегию! Цените!
Но не успела я встать, как меня что-то сжало в ледяных тисках и быстро — я не успела даже понять происходящее и вскликнуть, — выдворило за пределы гостиной, плавно опустив на ноги в коридоре. Рядом со мной пронесся Джек, со всей скорости врезавшись в стену и расплывшись по камням белой дымкой. Последней из гостиной спокойно вышла Милена, не отрываясь от вязания.
Микио плавно взмахнул рукой и створчатые двери резко и плотно закрылись, почти сразу же замерцав голубоватым свечением. Последнее, что я успела заметить, перед кем как замкнулись створки — это расплывшуюся полубезумную улыбку на губах иллюзиониста и яркие желтые нечеловеческие глаза Ярослава — он ненадолго обеспокоенно взглянул на меня, видно удостоверяясь, что я в порядке.
Я шокировано замерла напротив двери, не веря в происходящее. Меня выдворили из комнаты? Так грубо? Да как они посмели так обращаться со мной! С принцессой! Я чувствовала себя мелкой букашкой, которую легким движением руки надоедливо смахнули с одежды, побрезговав ее раздавить.
Не знаю, сколько прошло времени, но вытащил меня из этого состояния голос Джека:
— Охохо... — огорченно проохал он, потирая копчик. Я вздрогнула и посмотрела на несчастного призрака, ставшего жертвой произвола мага. — Совсем молодые обозрели! А может мне неприятно собирать свой облик по разлетевшимся духовным частицам? Это так утомляет... А где Милена?
Я удивленно повертела головой по сторонам, только сейчас заметив, что домовая куда-то пропала. Наверняка пошла на кухню... И как я ее проглядела?
— Не знаю... — проговорила я, постепенно отходя от потрясения.
— Ну и ладно, — сразу махнул рукой Джек и подлетел ко мне поближе, задумчиво осмотрел меня со всех сторон. — Иреночка, а ты как себя чувствуешь? Головушка не болит? — я отрицательно замотала головой, показывая, что все в порядке. Призрак просиял. — Ну вот и отлично! Значит, пойдем к Нику!
— Зачем?! — мне что-то резко поплохело.
— Как зачем! Ты же хотела привлечь его внимание! А я тебе помогаю...
Мне сразу вспомнилось предложение Джека по тому бесстыдному танцу, и я в ужасе отшатнулась от него.
— Нет! Я не буду заниматься... этим! — мое лицо покраснело от смущения, но решимость никуда не делась. Все, больше не один человек, дух или маг не заставит меня делать то, чего я не хочу. Я кто — принцесса или дворовая девка?!
— Чем? — Джек удивился и как-то странно на меня взглянул. — Хотя не важно... Иреночка, я говорю про извинения.
— Извинения? — моя решимость сразу куда-то делась, оставив после себя робость и стыд. А может это и вправду лучший вариант признать свои ошибки и просто искренне попросить прощение за все те неприятности, что я причинила? Но вот только... я же никогда ранее ни перед кем не извинялась — это не положено по статусу. — А за что извиняться?
Джек загадочно улыбнулся и, не дожидаясь меня, полетел по коридору, наверное, направляясь к покоям мага. Я же, еще раз взглянув на дверь гостиной, печально вздохнула и поспешила за ним. У меня было много вопросов, а отвечать на них кому-то было надо, особенно меня волновала та ситуация с Микио и Ярославом... Мне все казалось, что от меня что-то скрывают и это непосредственно связано со мной.
А в гостиной было все также подозрительно тихо...
* * *
Ник
Тишина. Покой. Горячая тарелка ароматного жаркого, золотистой картошечки с лучком и горошком, пара ломтиков мягкого белого хлеба и кувшин красного столового вина со смородиной ... Красота. Поставив на чистый лабораторный стул тарелку с манящим яством и присев на треногий стул, положив себе на колени тряпичную ажурную салфетку, я уже в который раз порадовался, что моей домовой стала Милена. Если за кого и надо было молиться, так это за домовую, чьи кулинарные способности спасли меня голода, жажды и последствий недавнего стресса.
Спасаясь от кровожадной Ирен, что решила отравить меня тем ужасным супом, я переместился на кухню с намерением повторного грабежа кладовой. Что-то, а оставаться голодным из-за одной принцессы я не горел желанием, и раз меня не могли обеспечить нормальным ужином, следовательно, я должен был добыть его сам.
Кухня встретила меня радужно — Милены на ней не было и путь в ее закрома были открыты, да и меня позабавил внешний вид Микио, которого я застал за шинкованием репчатого лука. Слезы лились из его глаз чуть ли не в три ручья, то ли от лука, то ли от моего обидного хохота, когда я заметил на его лице лиловый подарок доброй домовой. Иллюзионист даже чем-то мне пригрозил, наверняка ужасной и скорой местью, и попытался заставить своими криками перестать меня смеяться, но у него ничего не вышло — все попытки этого сумасшедшего приносили обратный эффект. Помню, у меня даже заболел живот от смеха, я, не удержавшись на ногах, сполз по столу на пол... Последний раз в трезвом состоянии я так смеялся пару лет назад, когда Мариан решила заставить меня ревновать, сойдясь с каким-то незадачливым магистром.
Да... во мне даже проснулась жалость, и я заплатил за его услуги скомороха, сполна исцелив его повреждения нанесенные моей рукой. Впрочем, подарок Милены я не стал портить — такой шедевр стоил того, чтобы он носил иллюзионист как можно дольше и дальше радовал мой взор. Когда Микио блаженно улыбнулся и удовлетворенно сел на свое больное место, больше не чувствуя дискомфорта, на кухню вернулась домовая, пребывая к мерзком расположении духа, что не помешало ей за полчаса сотворить мне царский ужин. Что бы ни говорили люди, но умоляюще состроенные глазки голодного хозяина с домовыми творят чудеса. И вот, после столь насыщенного путешествия на кухню, я прибыл в лабораторию, чтобы отведать с трудом заработанный ужин и наконец-то им насладиться, не опасаясь быть отравленным.
Только я взял в руки столовые приборы — нож и вилку, — чтобы разрезать на кусочки сочное жаркое, как дверца моего шкафа, где я хранил рабочую одежду, заскрипев, приоткрылась, и в маленькой щели показался чей-то нос. Я, отложив вилку, скептически посмотрел на шкаф, перебирая в уме варианты этого странного явления, то есть думая, кто этот наглец, что посмел пробраться ко мне в лабораторию.
К счастью вариантов было не много, и я, обреченно вздохнув — похоже сегодня мне не дадут нормально поесть, произнес:
— Эд, хватит прятаться, я тебя уже обнаружил.
Дверца робко приоткрылась, и из шкафа высунулась голова Эдварда; он, опасливо озираясь, еле слышно прошептал:
— Ты один?
Мне оставалось лишь кивнуть, — бедный дракон, до чего его довели — заставили прятаться в шкафу. Нет, я всегда знал, что Ирен жестока и любит издеваться над окружающими, но даже от нее не ожидал такого садисткого поступка.
Рыжий парень, выйдя из своего укрытия и убедившись, что опасности больше нет, принюхался. Его губы расплылись в мечтательной полуулыбке, а живот так громко забурчал от голода, что во мне проснулось сострадание и чувство ответственности за пациента. Усадив Эдварда на свой стул, вручив ему вилку, нож, и поставив перед ним свою тарелку, я завистливо наблюдал, присев на стол, как дракон аппетитно уплетал мое жаркое, причмокивая и жмурясь от удовольствия. Мне же достался хлебушек, который я неторопливо щипал, думая, что от некоторых целительских привычек мне так и не удалось избавиться... Я чувствовал себя отцом, которому приходилось заботиться об сыне, отдавая ему последний кусок хлеба...
Хотя для Эда мы все в какой-то степени выполняли родительские функции: учили его жизни, оберегали от проблем, покровительствовали в некоторых вопросах, а он всегда внимательно слушал и старательно учился, стремясь стать на нас похожим, влиться в коллектив — настоящий "сын полка". Да и как иначе, если собственным родным Эдвард никогда не был нужен — отцу было все равно, а мать считала его лишь глупым ребенком, и после того как он сдружился с нами, то и вообще, чуть ли не отреклась от сына, когда он отказался подчиняться ее воле. Для него семьей стали его друзья: Ярослав и я, может еще в какой-то степени Филгус, Дар и Адриан. Да... каждый из нас понимал как тяжело без любящей семьи, а найти себе дом и родных, которые всегда смогут принять тебя и подержать в трудную минуту довольно трудно.
Когда от моего ужина остались лишь воспоминания, Эдвард, отложив вилку, с довольной улыбкой вытер салфеткой рот и с благодарностью на меня посмотрел:
— Спасибо тебе, Ник, а то боюсь, умер от голода и мой скелет навечно остался бы в том шкафу.
— Сбежал от тех кровопийц? — усмехнулся я. — Как удалось улизнуть мимо Ярика?
Эдвард содрогнулся от ужаса и прошептал:
— Не напоминай мне те ужасные мгновения... Вся жизнь пронеслась перед глазами, когда он поставил передо мной тарелку и дал в руки ложку. Я уже успел попрощаться с жизнью, как явилась спасительница, — он поднял руки в молитвенном жесте, его зеленые глаза засияли, а лицо просветлело. — Явилась, рассеяв тьму, прекрасная дева с сияющей сковородой возмездия и ее дивный голос громоподобным гласом пронесся по комнате, взывая к совести заблудших душ и пока все внимали ее речам, мне удалось сбежать из той темницы.
— Ты как себя чувствуешь? — я на всякий случай потрогал ладонью его холодный лоб, опасаясь, что из-за потрясения и ужаса пережитого в столовой, у него могла подняться температура. Никогда не поверю, что Милену можно принять за деву, вдруг у него уже начались галлюцинации?
Эдвард всерьез задумался и задумчиво проговорил:
— Да вроде нет... хотя, после того как я убежал от Ярика немного голова кружилась... но это, наверное, от голода.
Я вздохнул и, спрыгнув со стола, махнул рукой Эду, показывая ему на диван, тот понятливо кивнул и, сняв рубашку, расположился на нем для осмотра.
Головокружение может быть от низкого давления, а это является следствием порванной или истончившейся ауры, что не есть хорошо, особенно для нечеловеческой расы. Если человек может с такой аурой проходить довольно долгое время и на его самочувствии это будет отражаться не так катастрофично, как у расы магической, которая с помощью своей энергии перекидывается в... более крупные объекты. Поэтому я и запретил даже думать Эдварду о своей второй ипостаси, потому что от такой трансформации в его теле с поврежденными магическими и духовными структурами может случиться коллапс, который станет смертельным.
