Однако вместо того, чтоб задрожать или обвалиться под ногами людей, земля внезапно стала раздвигаться над их головами с непонятным шорохом, постукиванием камней, треском разрываемых корней, а в глаза беглецов ударил солнечный свет. Еще несколько мгновений — и в своде пещеры, как раз над головами беглецов, оказалась трещина, достаточно широкая для того, чтоб в нее мог пролезть человек. Великие Боги, это же путь наверх!
Переглянувшись, и стряхнув с себя короткую растерянность, вызванную невероятным зрелищем, Олея и Бел стали выбираться наверх. Оба понимали, что им надо торопиться: до поверхности не так близко, надо преодолеть слой земли длиной не менее двух метров, а то и немного больше, и неизвестно, долго ли будет открыт этот неожиданный путь к спасению — вдруг вновь начнет смыкаться земля, и тогда уже точно — все...
Щурясь от солнечного света, казавшимся необыкновенно ярким после непроглядной темноты шахты, беглецы рвались наверх с лихорадочными усилиями, цепляясь руками и ногами за все попадающиеся выступы, камни, корни... Полетел вниз фонарь, так долго спасавший их в темноте, но ни один из людей не обратил на это внимания — не до него! Оба царапались о камни, ударялись о выступы, оставляли клочки своей одежды в наиболее узких местах, но край трещины, откуда лился дневной свет, становился все ближе и ближе. Скорей, скорей убраться отсюда, уйти из этого темного и чужого мира, быстрей оказаться под теплым солнечным светом!
Лишь перевалившись через край и очутившись на пожухлой траве, люди поняли, что они снова оказались в привычном им мире, но окончательно удостоверились в своем спасении лишь тогда, когда они даже не отбежали, а отползли на четвереньках как можно дальше от трещины в земле. Почему отползли? Да просто сил не было вставать на ноги, и бежать отсюда со всех ног. Вместо этого беглецы добрались до какого-то пригорка, и уже оттуда решили не только осмотреться, но и посмотреть назад.
Оказывается, они, и верно, находились на опушке небольшой рощицы, где и всего-то находилось не более двух десятков довольно высоких деревьев. Сухая трава, колючий кустарник, небольшие пригорки, около которых можно укрыться на какое-то время... А неподалеку отсюда, среди деревьев, и находилось то место, откуда они выбрались на поверхность. Да уж, зрелище... Черная трещина среди зелени листьев и высохшей травы даже при ярком солнечном свете выглядела жутковато, и людям казалось совершенно невероятным, что они только что выбрались оттуда.
Однако долго смотреть на подобное людям не пришлось. Внезапно, прямо на их глазах, края трещины стали сходиться меж собой, вновь послышался непонятный шум, звук осыпающейся земли и падающих вниз камней... Десяток ударов сердца — и края трещины вновь сомкнулись меж собой так, словно ничего и не было. Вновь тишина, и сейчас, глядя на то место, где еще недавно зияла жуткая трещина, никто не скажет, будто здесь может твориться что-то запретное, и уж точно никому не может придти в голову, что земля в этом месте может расходиться.
Беглецы лежали неподвижно, глядя в небо и переводя дух. Конечно, им надо было бы немедленно уходить отсюда, но сил не было даже на то, чтоб пошевелиться. Оказывается, это так хорошо — просто лежать, ничего не делая, слушая треск цикад и глядя на голубое небо с редкими белыми облачками...
Прошло, наверное, не меньше четверти часа, когда Олея решила задать вопрос:
— Что это было?
— Вопрос в том, что именно тебя интересует? — чуть устало отозвался Бел. — Я, во всяком случае, ранее ни о чем подобном никогда не слышал. Кажется, то, что произошло сейчас, можно отнести к детским страшилкам.
— Ну, это... Я просто не понимаю, отчего раздвинулась земля?
— А вот я, кажется, догадываюсь... — мужчина закинул руки за голову, и закрыл глаза. Глянь на него кто со стороны — враз решит, что человек бездельем мается. — То существо — оно нас не просто отпустило, а еще и пояснило, как уйти. Причины такого отношения к нам я не знаю, у существ иного мира своя логика, часто не понятная людям. Скорей всего, то создание не ощутило в нас ни враждебности, ни желания завладеть его золотом — мы ведь не взяли не единой крупинки желтого металла. Может быть, это непонятное существо почувствовало, как мы восхищаемся красотой того, что ему принадлежит, или же находится под его охраной... В общем, этот обитатель земли проявил по отношению к нам просто-таки царскую милость, только вот мы не сразу поняли, что нам надо делать, хотя и без того все было предельно ясно. Эта дорога, по которой мы вышли на поверхность, представляет собой нечто вроде запасного пути на крайний случай...
— Только вот этим путем, кажется, давно не пользовались... Ты и сам видел, как там, в пустоте, даже корни проросли.
— Верно. Забрались мы в ту выемку под сводом, в дальше... Думаю, та последняя фраза, ну, о том, что нам надо выйти наверх — она кодовая, но действует только там, под сводом...
— Так это что, какое-то колдовство?
— Конечно. Это существо не просто так тут обитает: вряд ли кто сумеет передвигаться в толще земли без магии и колдовства. Или же это совсем иной мир, где свои законы и правила.
— Если дела обстоят именно таким образом, то... Может, это золото никто и не сумеет взять? — с надеждой в голосе спросила Олея. — Там такая красота, да и хозяин тех подземных мест явно не собирается его отдавать! И потом, тут хватает всяких... сущностей.
— Увы. Когда находят злое золото, то при его добыче всегда текут реки крови, и исключений здесь не бывает. Сама должна понимать: старатели, найдя такое количество бесхозного золота, никогда не уйдут из этих мест, и это богатейшее месторождение ни за что не бросят, а что касается того существа... При желании всегда можно найти очень сильного колдуна, который сумеет справиться с хозяином подземных сокровищ. Заодно погоняет и тех... страшил, кто осчастливил нас своим появлением сегодняшней ночью.
— Один человек тут вряд ли справится.
— Ну, пригласят разом двоих или троих. Да хоть десяток колдунов сюда привезут — старатели в состоянии заплатить всем.
— А если...
— Все, хватит разговоров, тем более что тебя все одно не переговорить... — Бел стряхнул с себя ленивую расслабленность, и сейчас женщина вновь видела перед собой жесткого и сильного человека. — Кстати, что ты все время фыркаешь, глядя на меня? Неужели я так сильно перемазался?
Ну, перемазался — это слишком мягко сказало. Земля и песок в волосах, на лице, донельзя грязная одежда, которая к тому же изодрана не в одном месте... Царапины на лбу, руках, шее, и даже сорвано несколько ногтей на руках... Мужчина выглядел как вконец опустившийся бродяга, которому не стоит лишний раз показываться на глаза людям. Хм, пожалуй сейчас и Олея смотрится ничуть не лучше... Ох, хотя бы умыться, только вот кто бы подсказал, где тут находится вода?
— Если я выгляжу так же, как ты... — чуть улыбнувшись, начала Олея, но тут мужчина сам едва не поперхнулся от смеха:
— Скажем так: на невольничьем рынке мне тебя сейчас не продать, да и самому не купить даже сухую лепешку на самом захудалом базаре. От тебя разбегутся все покупатели, а меня поколотит любой продавец съестным. Увы, но сейчас мы с тобой внешне можем напугать кого угодно!..
— Невеселая перспектива.
— Какая есть... Все, хватит отвлекаться! Мы с тобой достаточно отдохнули, пора и делом заниматься. Надо срочно сориентироваться на местности, забрать наших лошадей — без них мы не сможем уйти. Знаешь, что еще меня тревожит? Старатели должны были услышать шум от раздвигающейся земли — все же это проходило не в полной тишине. Боюсь, заявятся сюда...
— Мне кажется, если даже они и слышали что-то, то вряд ли бросятся выискивать причину. Ты же сам говорил, что в этих местах полно всяких сущностей, и всего такого... прочего, так что старатели уже не раз сталкивались с необъяснимыми явлениями — непонятный шум, звуки, крики-стоны... Я бы на их месте лишний раз не дергалась — так спокойней. Им страхов и по ночам хватает, зачем в очередной раз осложнять себе жизнь новыми непонятками? Если не видишь чего-то жуткого, так вроде и не страшно...
— Возможно, ты и права. Хотя, окажись на их месте, не оставил бы без расследования непонятные шум и треск.
— Будь эти люди в другом месте, может, и они рассуждали бы точно так же. Однако старатели находятся здесь достаточно давно, чтоб понять — лучше в очередной раз сделать вид, что тебе нет никакого дела до многочисленных странностей, которых тут пруд пруди.
Едва ли не ползком добрались до высокого пригорка, поросшего кустарником и высокой травой, забрались повыше, осторожно выглядывая из-за высохшей травы. Обзор, конечно, не очень, но главное заметно.
Оказывается, они не так далеко отошли от входа в шахту, и сейчас находились куда ближе к людям, чем рассчитывала Олея. Вон и старатели, находятся немного в стороне, только их сейчас не восемь человек, а пять — по всей видимости, трое куда-то уехали. Точно: неподалеку от старателей пасутся семь лошадей, в том числе и двое тех, что принадлежат Белу и Олее. Все верно, сейчас здесь находятся пять старателей и двое тех, кого отправили в шахту. Вопрос — как бы незаметней добраться до лошадей? Но даже если у беглецов и получиться увести своих лошадок, все одно старатели бросятся за ними в погоню. Бел и Олея переглянулись меж собой — пока что надо добраться до лошадей, а остальное решим по ходу дела.
Где пригибаясь, а где и ползком, беглецы подобрались к лошадям. Хорошо, что вокруг была довольно высокая трава, и кое-где сплошняком рос густой кустарник, усыпанный ярко-красными ягодами. Правда, на том кустарнике вместе с ягодами было полно и длинных колючек, так что беглецы оцарапались еще больше, и к тому же на их одежде появились новые прорехи. Но это неважно, главное — Бел и Олея сумели незаметно подобраться совсем близко к лошадям. По счастью, животные не стреножены, только привязаны за длинный повод к колышкам, вбитым в землю. Что ж, уже неплохо...
Стали слышны голоса людей, причем голоса довольно раздраженные, да и по внешнему виду старателей было заметно, что они находятся в самом дурном расположении духа. Их можно понять: те, кого отправили в шахту за золотом, уже давно должны были прикатить к выходу хотя бы одну тележку с золотоносной рудой, только вот тех людей как не было, так и нет. Похоже, что терпение старателей было уже на исходе, да к тому же они еще и несколько испуганы: когда один из их товарищей ранен, а те, кто спустился в шахту, все еще не возвращаются, то тут есть, над чем призадуматься.
— О чем они говорят? — тихонько спросила Олея у Бела, который напряженно вслушивался в разговор старателей.
— Не знают, как им поступить... — отозвался тот. — С одной стороны страшно тут оставаться, но и уходить они не хотят. Золото — оно, знаешь ли, некоторых притягивает настолько, что они готовы рисковать чем угодно, но никогда не пойдут на то, чтоб его потерять.
— Так нам что делать?
— Ждать. Кажется, еще немного, и мужики на что-то решатся.
— На что именно?
— Кажется, сейчас их больше всего интересует то, что случилось с нами... Увидим.
И верно, не прошло и четверти часа, как вконец издерганные старатели собрались в кружок. Раздраженные голоса, короткое молчание, а затем двое мужчин неохотно направились к входу в шахту.
— В чем дело? — снова не выдержала Олея.
— У мужиков терпение лопнуло. Им надо выяснить, что случилось с теми, кого они отправили в шахту. Вот и решили тянуть жребий — кому достанется короткая соломинка, тот и идет вниз. Вернее, там было две соломинки — все же вдвоем идти куда спокойней и надежнее. Вообще-то я был почти уверен, что никого из старателей сейчас в шахту не загнать никакими посулами, но, как видно, у здешних мужиков страх потерять золото куда сильней опасений за собственную жизнь. Вот старатели и пошли выяснять судьбу тех, кто пошел к злому золоту. Они решили так: если эта парочка, то есть мы с тобой, просто так там сидят, и работать не хотят, или же просто ничего не могут сделать для того, чтоб добыть руду — в этом случае нам намерены накостылять по шее. Ну, а если от тех работничков уже ничего не осталось... Ты заметила, что среди этих старателей нет старшины?
— Да, есть такое дело.
— Так вот, как я понял из разговоров, старшина сегодня же собирается куда-то ехать за рабочей силой. Видимо, по его просьбе в самое ближайшее время насобирают во всем здешним городам и весям бродяг без роду и племени, и пригонят сюда. Догадываешься, зачем? Старатели не решаются работать в том месте: все же злое золото может грозить смертью, и оттого старателям нужны такие люди, чтоб в шахте трудились, золото добывали, а если из тех трудяг тут кто душу и вынет, то все шито-крыто. Посуди сама, кто будет бродяг разыскивать? Пропал человек — и в этом нет ничего необычного: на то он и бродяга, чтоб вечно бродить там, где добрые люди не ходят... Так, ждем.
— Чего?
— Когда эта пара поглубже спустится, а мы с тобой тогда сделаем вот что...
Прошло несколько минут после того, как двое старателей спустились в шахту. Трое оставшихся мужчин опустились на траву, и было заметно, что им явно не по себе. Молчание, редкие фразы... Разговор у старателей явно не клеился, но взгляд каждого из них не отрывался от темного провала на склоне холма.
Вот он, тот момент, которого беглецы так ждали! Бел, сделав Олее знак, подполз к пасущимся лошадям, отвязал от вбитого в землю колышка тех двоих, что принадлежали им, а еще через мгновение беглецы были уже в седлах, и едва ли не с места погнали вскачь. Олея услышала за своей спиной растерянные возгласы, но оборачиваться не стала — без того понятно, что старатели увидели, как кто-то угоняет лошадей. Наверняка мужики узнали беглецов, и сейчас в лихорадочно пытаются понять, откуда они тут взялись: ясно, что старатели такого появления никак не ожидали, растеряны и не знают, что им делать — то ли мчаться вслед за беглецами, то ли ждать тех, кто ушел в шахту. Замечательно, чем дольше у мужиков продлится это состояние, когда не знаешь, что предпринять — тем будет лучше для убегающих.
В следующий раз Олея оглянулась, когда они отмахали не менее версты, а то и больше. Как и следовало ожидать, за ними направляется погоня — вон, вдали видны два всадника. Значит, одного человека они все же оставили у входа — это правильно, а не то неизвестно, как поведут себя те двое старателей, когда выйдут из шахты, и увидят, что рядом нет ни одной живой души.
Внезапно под копытами лошадей пошли едва ли не сплошные камни, и поневоле пришлось попридержать коней — не хватало еще, чтоб они ноги повредили! Ох, а расстояние-то меж беглецами и преследователями враз стало сокращаться. Может, все же рискнуть, и снова припустить во весь опор?
— Бел...
— Не стоит... — мужчина не дал договорить. — Рисковать не будем, а ты на всякий случай хлыст держи наготове.
— Поняла...
Ой, ну когда же кончатся эти невесть откуда взявшиеся булыжники?! Это беглецы сейчас придерживают коней, а их преследователи будто и не замечают того, что тут всюду лежат камни! Понятно, уж очень им хочется не дать чужакам уйти, и эти парни уверены в своей силе — конечно, у них при себе оружие имеется, а у Бела и Олеи, можно сказать, ничего...
