Деф

— Ну, и места здесь. — Нервно сообщил водитель через плечо. — Одни истории об утопленниках из болот чего стоят.

— Это да. — Подтвердил я, вытер мокрое лицо и посмотрел на грязные следы от ног на коврике. — Что только о нас не говорят. — Заметил вытаращенные в зеркале глаза и улыбнулся как можно приветливее. — Шутка. Правда, смешно?

— Еще как! — Мужчина оглушительно захохотал и я недовольно поморщился.

— Что только не рассказывают у нас про здешние леса. — Продолжил он, я же безучастно смотрел в окно. Да, что только не... — Водитель прокашлялся. — Я-то конечно, — поспешно добавил он, — ни во что такое не верю. — Коротко хохотнул. — Во всяких там оживших мертвецов... — В этом месте почувствовал себя не слишком уютно и переменил тему. — Ты в городе живешь?

— В лесу. — Мрачно ответил я. — На болоте.

— О, как! — Снова быстрый взгляд через плечо и громкий смех. — Ну и шуточки у тебя, ржу, не могу! — Однако глаза в зеркале глядели со страхом. — Знаешь... — Мужчина оглянулся и нервно сглотнул. — Готов поклясться, что парой миль назад видел...

— Да что вы говорите? — Я с проснувшимся интересом посмотрел на него. — Неужели?

Интересно, он совершит еще одну, последнюю этой ночью ошибку?

— Да, так я и спрашиваю, как же можно оказаться на пустом шоссе в час ночи? — Сменил он тему.

Да как, да почему, неужели нельзя быть не столь любознательным? Я посмотрел в потолок и начал терпеливо объяснять: — Мы с ребятами поехали в лес. Вечером должны были возвращаться, а машина сломалась. Вот меня и послали в город за помощью. Утром возьму старшего брата с грузовиком и запчастями.

— А что сломалось? — Мужчина заметно оживился.

— Не знаю. — Я пожал плечами. — Мне дали бумажку с названием, а я в этом...

— Понимаю. — Водитель важно кивнул, и выражение его глаз в зеркале перестало быть столь испуганным. — И что же ты в одиночку?

— А девочек кто охранять будет? Одних их в лесу не оставишь.

— Кого? — Он удивлено оглянулся. — А ты разве не...

Я нахмурился и мрачно уставился в окно. Каждый раз одно и то же. Правильно брат сказал. Хорошо хоть, мой попутчик газет не видел с фотографиями пропавшего ребенка, иначе совсем иные вопросы задавал бы. И когда Монтгомери-старший уймется, хочется знать? Может, навестить его, сказать, что у меня все хорошо и пусть не переживает? 'И опять попасть под ее надзор', насмешливо заметил брат.

Мужчина покосился в зеркало заднего вида.

— Девочек, скажи, пожалуйста, — пробормотал он. — Сколько тебе лет, парень, что ты вовсю с девочками гуляешь?

Я устало возвел очи горе. — Это сестры мои, а остался с ними мой двоюродный брат. А лет мне двенадцать, не так уж и мало.

— А, ну это другое дело. — Водитель с пониманием кивнул, и я не понял, к какой именно части моего рассказа его фраза имеет отношение. — Так это, выходит, твой брат шарит в машинах, а? И сколько ему?

— Тринадцать. — Я подумал и добавил: — Будет.

— Ну и дети пошли. — Мужчина ошеломленно покачал головой. — То машины разбирают, то в лес с бабами...

— Не с бабами, — терпеливо пояснил я. — А с сестрами, родной и двоюродной.

— Ну да, ну да, я и говорю, что с сестрами, — согласился водитель и хитро подмигнул. — Когда я был помоложе, такие же песни пел.

Я беззвучно застонал и откинулся на спинку сиденья, крепко зажмурив глаза. Мужчина включил радио. Шли новости. — Скажи, пожалуйста, что в мире делается, — через некоторое время глубокомысленно сообщил он. — Опять самолет упал. — Я промолчал, однако попутчик не унимался. — Нет, летать ты меня не заставишь. — Сказал с таким видом, точно я всю дорогу пытался всунуть ему авиабилет или прицепить на плечи херувимские крылышки. — Иной раз едешь, тихо, спокойно, так двигатель раза три заглохнет. А уж в воздухе, это сразу каюк. Ты сам-то летал?

Я неохотно кивнул. — Летал.

Мужчина оживился, а как же, увидел благодатную почву для разговора. — И куда?

— По-разному. — Уклончиво ответил я.

— Это как это? Не один раз, что ли?

— Жизнь такая. — Печально вздохнул я.

Водитель обернулся и вытаращился на меня. — Это сколько тогда?

— Не знаю. — Я скромно потупился. — Не мало.

— Врешь, небось. — Он отвернулся и в очередной раз недоверчиво покосился в зеркало. — Это как это? Со счета сбился? — Я кивнул. Мужчина засопел, обиделся и на некоторое время замолчал. Я начал засыпать, когда он внезапно возбужденно заорал: — О, ты только погляди!

Я мгновенно открыл глаза и резко выпрямился.

— Заяц, чтоб его! — Радостно завопил водитель.

— Кролик. — Утомленно сказал я, проводив взглядом ушастое недоразумение.

— Какая разница? — Возбужденно возразил попутчик. — Вылез прямо на дорогу, паразит длинноухий! Э... — Он ошеломленно уставился на меня в зеркало. — А кто же тогда вашу машину вел?

— Сами и вели. — Я отрешенно смотрел в окно на проносящийся мимо темный лес.

— Ну и жизнь пошла. — Через пару минут печально вздохнул мужчина.

— И не говорите. — Согласился я. Спать не хотелось, разговаривать тоже, но только не моему соседу по машине.

— Значит, говоришь, ты парень, а не девка? — Спросил он, снова с недоверием косясь в зеркало.

— Я ничего не говорю. — Недовольно буркнул я. Опять на больную мозоль наступили, право, сколько можно. Какое количество мытарств я успел из-за этого перетерпеть, не сосчитать и не описать словами, однако внешность менять не желал, не смотря на бесконечные уговоры братца. Знаем, проходили. Сначала постоянно, как позволяет время, возвращаешь милый образ и любуешься, утирая умиленные слезы, и в очередной раз даешь клятву сделать все что можно и нельзя. Но постепенно, с неумолимым течением времени подобные сеансы происходят все реже. Говорят, вода камень точит, но с чувствами время делает подобное куда быстрее. А потом... Я поднял упрямый взгляд на зеркало заднего вида, поправил и увидел себя. Пусть бесчисленные отражения неумолимо напоминают о необходимом.

— Правда, говоришь, не девка? — С сомнением повторил водитель.

Я привычно насупился и произнес: — Я молчу. Вы сами это говорите.

'Говорил я тебе', с издевкой произнес у меня в голове брат, 'пусть считают тебя девчонкой и нет проблем'. 'Сам знаешь, почему мне надо быть мальчишкой', привычно огрызнулся я. 'И говорил, не приставай, самому тошно'. Братец весело фыркнул и затих, зато заговорил попутчик, машинально поправив зеркало.

— Нелегко тебе, поди? В школе небось девчонкой кличут?

Я неопределенно покрутил головой, вспомнив одного белобрысого идиота. И зачем его понесло на болота, он и сам потом пояснить не мог, как и то, зачем меня мелкой девчонкой обозвал, а потом ржал, будто конь. Несколько раз сбегал, паразит, до заиканий и икоты пугая редких охотников, пока, наконец, не пришел в негодность окончательно. Еще бы, не один управляющий артефакт не станет подчиняться непонятно чему, если у этого 'непонятно чего' пальцы отваливаются, и раздувшийся полуразложившийся язык команды произносить не может. И пришлось искать следующего.

— О чем задумался? — С сочувствием спросил попутчик. — Ничего, повзрослеешь немного, подрастешь, в плечах раздашься, тебя с девкой путать перестанут.

Братец захихикал, да еще подленько так. Знает, что в обозримом будущем подобного не будет, по крайней мере, пока не найдем, что ищем. И то... Я окинул мужчину оценивающим взглядом. Если его не убивать, особенно, таким специфическим образом, как белобрысого, долго прослужить может. А если еще и брат все же соизволит исцелять ...

— Не переживай. — Попутчик обернулся и весело заулыбался. — Все будет хорошо.

Я внимательно оглядел его еще раз и печально вздохнул. Ладно, в конце концов, не он один по ночам через эти леса ездит.

— А куда именно в городе тебе надо? — Водитель озабоченно оглянулся, поэтому не увидел огромного поля, возникшего слева и того, что было над ним.

— Мне не в город. — Я весело подмигнул таращившимся в зеркале глазам и указал пальцем в окно. — Мне сюда. Остановите машину.

— А? О-о-о... — Он, наконец, увидел и впал в ступор. Теперь понятно, почему в первый раз пронесся мимо, даже не сделав попыток остановиться. — Что за...

— Останови. Машину. — Членораздельно произнес я и изнеможенно поднял глаза к крыше. Резина колес, разбрызгивая лужи, завизжала по мокрому асфальту, и на сей раз торможение вышло куда удачнее. Встав поперек дороги, автомобиль последний раз тяжело качнулся, издав протестующий скрип из глубины рессор.

— Пока-пока. — Весело сказал я судорожно вцепившемуся в руль мужчине, всем телом толкнул тяжелую дверь, вылез под струи дождя и побрел, путаясь в высокой траве, поскальзываясь и спотыкаясь, к зависшим над полем ярким огням. Интересно, что они нашли? Неужели то, что я подумал?

— Пусть едут! — Послышалось мне. — Мы догоним! — Легкие, такие узнаваемые шаги по песку и невероятно мрачное: — Спит?

— Спит. — Голос Алисы.

— Не сплю. — Недовольно буркнул я и медленно сел. — Вы своими воплями кого угодно разбудите. — Повернулся к Деф. — Зачем ты сказала, что исцелять не можешь?

— Опаньки... — Лежавшая на соседнем шезлонге Алиса привстала. — Вот это поворот. — Строго посмотрела на растерянную помощницу и укоризненно проговорила: — Почему ты скрыла от моего принца, что не можешь исцелять?

— И вовсе не твоего. — Привычно огрызнулась Деф. — И не лезь в наши внутренние дела, подруга.

— Какие же они ваши? — Удивилась та. — Эта же сенсация, не умеющий исцелять сателлит. — Прискорбно покачала головой и печально спросила: — Хоть банки поставить то сможешь, неумеха? Или повязку наложить? В конце концов, хотя бы таблетку дать ты в состоянии?

— В состоянии. — Возмущенно ответила моя девушка. — И вообще, не на твоем месте умничать и нарываться, понятно, подруга?

— Понятно. — Покладисто согласилась Алиса и вновь улеглась на шезлонг. — Так что ты, мой принц, имел в виду под исцелением?

— Банки поставить, или повязку наложить. — Неохотно проворчал я. — В конце концов, хотя бы таблетку дать.

— Ясно. — Неопределенно протянула она. — Опять секретики, значит?

— Откуда? — Вполне правдоподобно изумилась Деф и обворожительно ей улыбнулась. — Нам и секретничать некогда и негде, все на твоих глазах происходит. Подруга.

— И мысленно вы не общаетесь. — Ласково промурлыкала Алиса.

— Разумеется. — Моя девушка удивилась еще сильнее. — Ты же сказала, это неприлично.

Ее подруга не ответила, лишь смерила нас оценивающим и каким-то еще, непонятным мне, взглядом.

— Ты можешь объяснить, что за ведьму мы исцелили? — Повернулся я к Алисе, она же радостно расплылась в широкой улыбке. — Вернее, — поправился, поняв, что губу раскатал слишком сильно, — что за ведьмы такие вообще, если в общих чертах? Надеюсь, ты так называешь просто старух с плохим характером?

— Называю. — Алиса медленно опустила веки, вроде, показала да, затем с неопределенным видом посмотрела в черное небо, а я беззвучно взвыл от понимания тупика. Мы не говорим ей, она не говорит нам, все просто. Только, как ей сказать, что Деф и тот родной брат вовсе не... Сенсация, как подруга заметила.

'Деф', позвал я, 'надо придумать, как Алисе мою оговорку объяснить и мои воспоминания обсудить. Ты видела мою поездку по ночному шоссе?' Моя девушка возвела очи к невидимым облакам. Понятно, мысленно говорить не желает. Алиса перевела крайне подозрительный взгляд с нее на меня. Как можно очаровательнее улыбнувшись, я подхватил Деф под локоток и повел в сторону. — Поговорить надо, пошушукаться. — Пояснил я всем.

— Я же говорю, секретики. — Недовольно донеслось сзади.

— Сделай защиту, как тогда, на крыше. — Попросил я, обернулся на возмущенное 'Эй!' и поспешно сказал: — Целоваться не будем, обещаю. Ну же. — Это уже своей девушке. Вокруг привычно загудело. — Ты видела мою поездку?

— Смутно. Некоторые детали были размыты, звук иногда тоже. Я все чаще теряю над тобой...

— Контроль. — Закончил я затянувшуюся паузу.

— Да, контроль. — Деф впервые с момента, как я ее отвел, подняла глаза и посмотрела в лицо. — Чтобы защищать тебя, мне необходимо знать, что с тобой происходит. А с этим проблем все больше и больше. — Она понуро опустила голову. — Наверное, правду сказала Алиса, что у такой большой колонии эндемиков появятся свои желания и цели. Скажи, — взгляд девушки стал пронзительным как лучи рентгена. Она положила ладошки мне на грудь и придвинулась вплотную. — В моменты, когда тебя стеной отделяют от меня, эндемики общаются с тобой?

— Общаются? — Я опешил. — Нет, конечно. Я их вообще никак не ощущаю, а мысленно, тем более. И вроде, ты считала, что во всем виновата та закрытая область мозга? — Моя помощница скривилась как от зубной боли.

— Не дави на больное. Несравненно лучше, если твою память перекрывают эндемики. Мне страшно, если... — Она замолчала.

— Что хотел сказать? — Спохватился я. — Вернее, спросить. Когда я ехал с тем мужиком, которого едва не... Я подумал, что ты, когда была моим братом... — И тут завис, потому что совершенно потерял нить разговора.

— Могла исцелять. — Завершила Деф фразу, и я растеряно уставился на нее.

— Почему? — Тупо спросил я. — Как это, исцелять?

— Тебе опять закрыли дверь. — Непонятным тоном произнесла она.

— Какую дверь? — Удивился еще больше, и моя девушка со стоном закатила глаза.

— Давай, поцелуемся? — Предложил я, но она мягко оттолкнула и шагнула назад.

— Ты ей обещал. — С укором заметила Деф.

— Кому? Что? А, — понял и печально подтвердил, — обещал. Я о чем хотел посоветоваться? — И замолчал.

— Думаю, — моя девушка подошла ближе и взяла за руку, — что бы такого сочинить Алисе, чтобы она в ответ пояснила ситуацию о ведьмах вообще и о нашей с тобой, в частности.

— Верно. — Попытался привлечь ее к себе, но получил лишь укоризненный взгляд и исторг еще более печальный вздох. Да что ж такое-то, совсем никакой личной жизни нет. В поезде хоть купе были, а тут... Сквозь дрожащее марево осмотрел темный пляж. Зонтики, лежаки, да кабинки душа и биотуалета.

— Дурак! — Деф отстранилась и густо покраснела. О, опять меня сим титулом величать начали, а то уже соскучиться успел, все принц, да высочество, сколько можно. С радостной (уж не знаю, почему) улыбкой прошел следом за своей девушкой и улегся на пластиковый лежак.

— Ты стал другим. — Алиса произнесла это спокойно, просто констатируя факт.

— Каким? — Мне было интересно, но не то, каким стал, а каким был. Пойму от противного. Не того, когда определенные персонажи толкают друг друга и гнусавят: 'фу, противный', а то, что составляет противоположность. Короче, услышу ее эпитеты про себя любимого сейчас, пойму, каким был тогда, раньше.

— Циничным. Толстокожим. — Принялась перечислять наша подруга, задумчиво смотря в ночные небеса. — Тебя совершенно не волнует та, кому принес столько страданий и боли.

— Ты о ком? — Я заволновался, каким образом Алиса узнала о моей роли в судьбе Блон... Лены, но собеседница пояснила, сняв груз переживаний с моих плеч: — О твоей королеве.