"Считай, что выкрутился", — одним взглядом заявила воспитанница "Корня".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Путь кошмара
Низкорослый седой старик сидел на высоком кресле, со всеми возможными удобствами устроившись за массивным деревянным столом, обтянутым зелёным сукном. Перед ним лежали стопки документов, стояли держатели с письменными принадлежностями и графин с чистой ключевой водой. На потолке горели три лампы, на левой стене висела большая карта мира, правую же стену скрывал за собой длинный книжный шкаф...
— Почему ты не разрешил мне участвовать? — наглым тоном спросила стройная девушка, одетая в чёрную безрукавку и свободные штаны, руками упираясь в край стола, над которым умудрялась нависать.
— Потому, что в случае моей смерти кто-то должен был возглавить селение, а заодно объявить старого цучикаге безумцем, который единолично принял решение о войне, не нужной ни одной из великих стран, — хмуро отозвался Ооноки, не отрывая взгляда от бумаг (он слишком устал для того, чтобы спорить с этой девчонкой, а потому решил сразу ответить на интересующие вопросы надеясь на то, что она уйдёт сама).
— Старый упрямец, — недовольно зашипела собеседница. — Если бы мы были там с тобой...
— ...То мне пришлось бы защищать ещё и вас, — сердито припечатал глава Камня, по-прежнему не отрывая взгляда от бумаг. — Хирузен — это не тот противник, которого можно недооценивать. Он может строить из себя воплощение благородства, но если бы для победы нужно было атаковать вас, вынуждая меня подставляться под удары, старый обезьян сделал бы это без раздумий.
— Мы не такие слабые... — начала говорить собеседница.
— Довольно, — хлопнул ладонью по столу старик, заставив наглую девчонку вздрогнуть, после чего всё же отложил документы и поднял затуманенный взор на свою наследницу (при этом видел он только размытый образ). — Я и Хирузен вышли из того времени, когда жители одного скрытого селения смотрели друг на друга как на потенциальных врагов, постоянно следили за соседями и готовили два-три запасных плана на каждый случай жизни. Даже на эту войну у меня были сразу несколько сценариев, которые следовало исполнять при том или ином развитии событий.
— Ты хочешь сказать, что у тебя есть планы на поражение в войне? — хмуро спросила девушка. — Да как ты...
— Я слишком стар, чтобы выслушивать этот самоуверенный лепет, девчонка! — взорвался Ооноки, вскакивая на кресло ногами и нависая над собеседницей. — Думаешь я сам рад тому, что мне приходится составлять планы действий на случай своей гибели? Но я достаточно опытен для того, чтобы не считать себя бессмертным и непобедимым... В отличие от наших союзников.
— Что ты имеешь в виду? — с недоумением в голосе спросила посетительница, отступив на шаг от стола.
— Райкаге мёртв — это факт, — резко успокоившись, цучикаге вновь уселся на своё сидение. — Однако же армия Облака не пожелала так легко сдаваться, за что и поплатилась большими потерями. Теперь я точно знаю, что Коноха применила Нечестивое Воскрешение, призвав первого хокаге... Это объясняет то, как они смогли помочь Песку с озеленением земель в столь сжатые сроки. И это показывает, что старый обезьян уже пошёл на то, чтобы применять запретные техники... к счастью для нас — лишь для сдерживания противника. Он понимает, что если воскрешённые начнут наступательную войну, то это приведёт к катастрофическим потерям: против Листа ополчатся все, желая уничтожить такую большую угрозу. И самое главное... что это вполне может получиться, так как не существует абсолютного оружия: даже сейчас я вижу минимум два способа, при помощи которых можно если не уничтожить, то обезвредить призванного, пусть и ценой больших потерь.
— И что мы будем делать теперь? — спросила собеседница, после того как поняла то, что старик не собирается продолжать.
— Во-первых, нужно отправить команду в страну Волка, чтобы проверить наличие у них пожирателя чакры: нам этот зверь, пусть и не дотягивающий до биджу по разрушительной мощи, будет намного полезнее, — откинувшись на спинку кресла, Ооноки прикрыл усталые глаза, перед которыми всё расплывалось и покрывалось туманом. — Во-вторых, следует отправить команду в страну Демонов: по моей информации там запечатан демон, вполне сравнимый с биджу по силам... а то и более опасный чем они. В-третьих... нужно начать перехват контрактов Облака, пока, пока шиноби страны Молнии растеряны и обезглавлены.
— Они ведь наши союзники? — вопросительно произнесла куноичи.
— Когда же ты поумнеешь, девчонка? — цучикаге устало махнул рукой, как бы говоря "Не отвечай". — В войне мы понесли большие, но не критичные потери, при этом нанесли некоторый урон Листу и уменьшили численность нукенинов. Облако же потеряло не только райкаге, но и многих сильных джонинов. Сейчас они — наиболее слабая сторона... не считая Тумана с их гражданской войной. Но с последних и взять-то нечего. Впрочем, когда в нашем распоряжении будет оружие, сколь-нибудь сравнимое с биджу, мы обратим своё внимание и на острова.
— По-моему... глупо начинать новую войну, только что потерпев поражение в предыдущей, — заметила собеседница.
— А кто говорит о войне? — хмыкнул хозяин кабинета, ощупью находя графин и стакан, чтобы налить себе воды. — Мы просто заберём у шиноби Молнии то, что они не способны удержать. Ну а если кому-то из них придёт в голову выставлять претензии, то... я ещё не настолько стар, чтобы не суметь им объяснить нашу точку зрения.
— Я удивлена тому, что ты вообще не решил отказаться от вторжения в последний момент, оставив Облако против Листа один на один, — ядовито заявила девушка.
— План на случай поражения был запасным, — возмутился Ооноки. — Всё же я рассчитывал на успех.
Прохладная вода потекла в горло, тем самым принося некоторое облегчение пожилому цучикаге. Однако же не успел он допить стакан, как дыхание перехватило, а чакра перестала слушаться.
Какое-то время мужчина дёргался, пучил глаза, пытался захватить ртом воздух, собственными ногтями рук раздирал кожу на шее... А затем сон начал распадаться, лишаясь чёткости и цвета.
Сакура, спокойным и безразличным взглядом смотря на растворяющуюся в тумане жертву, воздействовать на которую пришлось на протяжении нескольких ночей, чувствовала себя усталой и опустошённой. В её разуме же раз за разом звучали слова наставницы, предупреждающей о том, через какие границы нельзя переходить сноходцу для того, чтобы не превратиться в чудовище, которое придётся останавливать другим сноходцам.
...
Открыв глаза, бывшая Харуно обнаружила себя лежащей в постели, под тонким одеялом в спальне главы клана Учиха. Тишину ночи разрушали лишь шум стучащего в груди сердца, да тихое дыхание Саске, спящего рядом лёжа на спине.
В закрытое окно лился серебристый лунный свет, разгоняющий тьму и оставляющий на полу светлое пятно в виде четырёхугольника, в воздухе же висел запах пота... и других жидкостей. По ощущениям можно было судить, что до рассвета осталось не меньше пары часов.
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, куноичи выскользнула из-под одеяла, соскользнула с постели и, ловко приземлившись на пол, обернулась на напрягшегося супруга. Брюнет, лицо коего в разгоняемом лунным светом полумраке напоминало невозмутимую мраморную маску, не просыпаясь до конца несколько секунд прислушивался... а затем его дыхание нормализовалось (не ощутив угрозы, он продолжил спать).
Приподняв уголки губ в намёке на улыбку, синеглазка бесшумно прокралась к выходу и, приоткрыв дверь, вышла в коридор второго этажа. Тут же обнажённая кожа покрылась мурашками из-за прохладного воздуха, что оказалось проигнорировано, в то время как стопы понесли оперативницу "Корня" в ванную комнату...
Уже стоя под струями холодной воды, температуру которой приходилось компенсировать ускорением течения чакры внутри организма, Сакура наконец смогла избавиться от неприятного ощущения грязи. Пусть она не была невинной овечкой, да и благодаря обучению в организации Данзо Шимуры не боялась запачкать руки, но опыт с подобным устранением опасного врага оказался крайне неприятен: ощущения Ооноки частично прошли через неё, пусть и в сильно ослабленном виде.
"Чувствую себя пиратской копией Фредди Крюгера", — мысленно посетовала бывшая Харуно, закрывая глаза и подставляя лицо струям воды.
Сравнивая себя с персонажем фильмов ужасов из далёкой, кажущейся ненастоящей первой жизни, синеглазка могла бы сказать то, что действовала куда более тонко: в конце концов у неё был широчайший опыт ментальных практик, позволяющих незаметно внедрять в разум жертвы закладки, которые потом остаётся просто активировать (и не нужно никаких пыток). Тот же цучикаге так и не заметил подвоха, пока его собственный организм не взбунтовался против него, но к тому моменту было уже поздно что-либо предпринимать.
Старик был силён, из-за чего прямое покушение на него с высокой вероятностью окончилось бы гибелью исполнителя, даже если бы это был джонин уровня Какаши... когда у него был шаринган. Сама куноичи вовсе не надеялась одержать победу сколь-нибудь честным способом в ближайшие лет десять-пятнадцать, так как опыта у главы Камня было не меньше чем у того же Данзо, а умение приспосабливать новые "игрушки" находилось на очень высоком уровне. Впрочем, любой улучшенный геном, как и клановое хидзюцу позволяли "жульничать", так что и навыки сноходчества можно было приписать к числу таких техник.
Зачем было устранять Ооноки, если можно было использовать на нём ментальные закладки? Сложность исполнения этого плана заключалась в том, что подобные старые шиноби очень трепетно относятся к собственным мыслям, желаниям, порывам... даже если демонстрируют внешнюю расслабленность. Паранойя, которая позволяла им выживать тогда, когда погибали более сильные, умные, благородные люди, вроде тех же Богов Мира Шиноби, рано или поздно начала бы сигнализировать о какой-то неправильности, что привело бы к проверке и обнаружению отклонений в собственном поведении (и это если бы ближайшие соратники не заподозрили бы чего-то неладного ещё раньше).
"Если бы у меня был год, а лучше пара лет, то можно было бы попытаться незаметно изменить поведение Ооноки. Только вот к тому времени старик мог успеть если не начать новую войну, то создать немало неприятностей для Листа в целом и моих потомков в частности. Хм... Странно осознавать, что я планирую будущее ещё даже не родившегося Учиха", — мысли сами собой соскользнули на старшего сына, который совсем скоро должен был отправиться к отцу, старшей сестре и Каденс...
Выключив воду, синеглазка применила технику суйтона, избавившись от влаги на коже и в волосах. После этого розовые пряди скрутились спиральками, став спадать на спину до середины бёдер, а из "инвентаря" в руки выпал чистый комплект одежды, состоящий из тёмно-синих шёлковых рубашки и штанов.
Быстро одевшись и выключив в ванной свет, Сакура направилась на кухню, чтобы пополнить растраченные силы. Дом же был всё ещё погружен в тишину и полумрак, разгоняемый разве что лучами лунного света, пробивающимися в окна...
Вновь и вновь обдумывая то, что ей предстоит отправить первенца в другой мир, бывшая Харуно раз за разом убеждалась в том, что не видит в этом ничего плохого. В конце концов Шайнинг искренне желал проводить время с сыном, а Каденс была куда более заботливой матерью, нежели куноичи со специфичным мышлением. Да и Луна обещала, что присмотрит за детёнышем ученицы.
Куда сложнее было со второй беременностью: если плод, развивающийся в утробе одного двойника не вызывал вопросов, то второй ребёнок, взросление коего оказалось ускорено в разы, совсем скоро должен был появиться на свет. Вторая Сакура уже практически завершила подготовку к переносу души, так что в скором будущем куноичи предстояло изображать заботу о самой себе, но в теле годовалого мальчика-Учиха.
"Пожалуй, это войдёт в десятку самых странных вещей, которые когда-либо со мной случались".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Отступление 23
Примечание к части
Таймскип.
Откинувшись на спинку кресла, закинув босые ноги на массивный деревянный стол, крупный беловолосый мужчина в свободных красных рубашке и штанах, держа в левой руке прямоугольное устройство размером с блокнотный лист... тихо похихикивал с пошловатой улыбкой на лице. С кристаллического экрана новейшего планшета, скорость передачи информации в котором составляла двадцать пять кадров в секунду, на него смотрела молодая обнажённая блондинка с беличьими ушами, беличьим же хвостом прикрывая самые интимные места своего тела, при этом умудряясь изображать испуганное и растерянное выражение лица.
Разумеется, в базах данных, доступных для взрослых владельцев информационных устройств, которые пока что продавала только Коноха (пусть и не слишком дорого, по мнению легендарного Саннина) имелись и куда более откровенные изображения. Только вот от большинства гражданских подростков, да и многих закомплексованных взрослых... которые встречаются даже среди шиноби, Джирайя был ценителем именно искусства и эротики, а не вульгарной порнографии. Даже его любовь подсматривать за девушками в общественных банях, столь популярных из-за купален с горячими источниками, в первую очередь будоражила кровь именно риском быть обнаруженным и "жестоко наказанным", что как бросало вызов навыкам маскировки, так и вносило остроту удовольствию, которое доставлял процесс сбора информации.
"Следует признать, что в последнее время даже присутствие на горячих источниках Цунаде, как и главы клана Хьюг, уже не дают прежнего эффекта. То ли мои навыки стали слишком хороши, то ли куноичи теперь попросту наплевать на то, что за ними следит один талантливый писатель... а то может быть и мой титул делает своё дело. Проклятье. Никогда бы не подумал, что начну отдавать предпочтение подобным картинкам, а не живым натурщицам. Может быть объявить в Конохе какой-нибудь конкурс костюмов? С обязательным применением хенге, чтобы добавлять какие-либо экзотические черты", — покрутив эту мысль в голове, немолодой уже мужчина усмехнулся и спустил ноги со стола, тут же кладя планшет на край столешницы, чтобы начать рыться в ящиках в поиске бланков для указов.
— Должна же быть хоть какая-то личная польза от занимаемой должности и для меня? — вслух сам у себя спросил сеннин, на что утвердительно кивнул. — А преподнесу я эту идею... как рекламную акцию, нацеленную на повышение популярности селения среди гражданского населения элементных стран. И пусть только главы кланов со старейшинами попробуют запротестовать...
Тем временем обеденный перерыв подходил к концу, а это означало тот неприятный факт, что пятому хокаге следовало возвращаться к разбору отчётов и подписанию заявок. И отказаться от этой почётной должности тоже было нельзя, так как наставник лично попросил придержать место до тех пор, пока не подрастёт достойный кандидат из молодого поколения (как подозревал Джирайя, таковым должен стать сын Сарутоби-сенсея, коему вышедший на пенсию отец активно помогает набирать нужные кондиции).
