* * *
Твайлайт помнила праздники родного мира: от семейных вечеринок на день рождения до сюрпризов, устраиваемых Пинки Пай, когда в одном месте собирались едва ли не все жители городка; от посиделок с подругами в библиотеке и до свадьбы в Кантерлоте... Однако же то, что она увидела здесь, выбивалось из всех рамок допустимого по её собственным меркам.
Начиналось всё вполне пристойно: на поле, раскинувшемся рядом с городом, разожгли множество ярких костров, от которых тянуло сладковатым дурманящим дымом, а сами дома украшались фонариками, самодельными гирляндами, сплетёнными из травы игрушками. После захода солнца, пони и зебры потянулись с улиц на простор, неся с собой напитки и еду, музыкальные инструменты и различные артефакты...
В то время как кристалийцы и бывшие рабы красовались своими лучшими нарядами, сшитыми из тончайших и ярчайших тканей, кобылы из числа зебр ограничились юбками (что, впрочем, вполне привычно для них), нацепили на шеи ожерелья, а на руки и ноги — браслеты из кристаллов, красивых камушков, золота. Обладательницы полосок, пользуясь зельями, уложили свои гривы в высокие гребни, которые одновременно придавали им зрительно чуть больший рост, при этом подчёркивая тонкие шеи и округлые плечи.
Повсюду звучали музыка, смех и песни; жеребцы и кобылы всех трёх народов водили хороводы, прыгали через костры, танцевали... Чем больше проходило времени, тем более тесным становилось общение всех подданных Сомбры, будто бы между ними стирались последние границы. Твайлайт, в какой-то момент залюбовавшаяся тем, как несколько полосатых кобыл кружат вокруг одного из костров, то берясь за руки и бегая по кругу, то вскидывая кисти к небу и начиная извиваться всем телом, заставляя разные блестяшки колыхаться и звенеть, а полоски, будто ожившие змеи, перетекать друг в друга, не заметила того, что всё несколько изменилось.
Из созерцательного состояния её вырвал громкий вскрик, за которым последовал звонкий смех, перешедший в томные стоны. Обернувшись к источнику звука, она увидела жеребца-земнопони, нависшего над вставшей на четвереньки зеброй, где-то потерявшей свою юбку. То, чем они занимались, заставило кровь прилить к мордочке, сердце забиться чаще, а воздух застрять в горле от возмущения.
"Да как они могут?! Здесь же..." — начав осматриваться, чтобы не дать жеребятам увидеть этого непотребства, она осознала то, что кроме взрослых жеребцов и кобыл рядом никого нет, да и многие занимаются примерно тем же, в то время как другие только готовятся к ним присоединиться.
— Это... какое-то безумие, — прижав к груди сжатые в кулаки руки, Спаркл сделала шаг назад и на кого-то натолкнулась, едва не упав на ставших непослушными ногах. — П-простите...
— Прекраснейшая госпожа, прошу меня простить; могу ли я для вас сейчас хоть чем-то услужить? — спросила молодая полосатая танцовщица, поддержавшая сиреневую аликорницу под руку, при этом одарившая её несколько затуманенным взглядом.
— Я... — Спаркл смутилась, неосознанно зацепившись взглядом за полную грудь собеседницы, тяжело поднимающуюся при каждом вдохе, красующуюся возбуждёнными сосками. — Н-нет. Мне... мне нужно найти Сомбру.
— Великий Вождь Вождей, собрался уходить: наследников ему сегодня нужно породить, — явно блуждая где-то в своих мыслях, произнесла зебра, неосознанно облизнув пересохшие губы. — Но если очень нужно — могу сопроводить; Великий Вождь не так давно собрался уходить.
— Да... — стараясь не смотреть на то, как танцы превращаются в оргию, сиреневая аликорница глубоко вздохнула, ощущая всё усиливающийся сладковатый запах. — Нам нужно поспешить, пока это не зашло слишком далеко.
"Хотя... уже, наверное, поздно", — промелькнула пораженческая мысль на грани сознания.
— Сию минуту, госпожа, я быстро проведу; однако же, прошу простить, но до вождя, сама не подойду, — борясь с накатывающими чувствами, прижав ушки к голове, заявила неожиданная помощница.
— Но почему? — удивилась Твайлайт, скосив взгляд на слишком уж крепко прижимающуюся к ней зебру.
— Мой недостоин низкий род, носить Вождя великий плод, — ответила полосатая кобыла, опуская взгляд к земле. — В ночь ритуальную нельзя, мне подходить на два шага...
"Что за бред?", — удивилась крылато-рогатая пони, всё чаще замечающая парочки, занимающиеся публичным развратом (хотя, некоторые из них спешили в город).
— О чём ты? — стараясь отвлечься, всё же спросила Твайлайт. — Ты знаешь, что здесь происходит?
— Конечно знаю, госпожа, ведь я не жеребёнок, — словно бы специально противореча собственным словам, собеседница обиженно надулась, но опомнилась и продолжила поучительным тоном: — После законченной войны, нужны кобылам жеребцы; чтоб племя крепло и росло, кобылам жизнь дарить дано! А завтра, рано по утру, воин возьмёт себе жену... И в этот раз, я погляжу, что часто — даже не одну.
Проследив за взглядом спутницы, Спаркл тут же отвела глаза, чувствуя как мордочка достигает нового уровня красноты. Впрочем, перед внутренним взором всё равно осталась сценка того, как жёлтый единорог нависает над пегаской, которая в свою очередь лежит на зебре, впившись своими губами в её губы (при этом все трое не стеснялись шарить по телам друг друга своими руками). И теперь, обращая внимание на подобные компании, сиреневая аликорница заметила, что одного жеребца окружают две, а то и три кобылы, оказывающие ему вполне понятные знаки внимания.
— Но ведь это... неправильно, — зажмурившись, крылато-рогатая пони замотала головой, стараясь не думать о том, что происходило вокруг, из-за чего споткнулась и чуть было не упала, но была фактически подхвачена тяжело дышащей зеброй, прижавшейся к ней всем телом.
— Прекраснейшая госпожа, для нас, родить от жеребца, что победил врагов всех зебр — то цель важнее всяких дел, — произнеся последние слова с особым жаром, полосатая кобылка неожиданно впилась в губы сиреневой аликорницы поцелуем, но быстро опомнилась и отстранилась, низко опустив голову. — Прошу, пожалуйста, простить, в другом мне месте нужно быть. Великий Вождь и две жены, идут вон там... ты поспеши.
Заговорщически подмигнув, махнувшая рукой куда-то в сторону зебра поспешно убежала, позвякивая своими украшениями. Спаркл же, совершенно сбитая с толку, стояла на месте хлопая глазами, прижав к губам пальцы правой кисти. Впрочем, ступор продлился недолго и крылато-рогатая пони, встряхнувшись, поправила свой сиреневый наряд, а затем побежала в указанную сторону, вскоре увидев высокого тёмно-серого жеребца, одетого в одни лишь белые штаны, а кроме того — двух кобыл, красующихся юбками и лёгкими накидками, едва скрывающими грудь.
На миг сиреневая аликорница замерла, смотря на неспешно прогуливающуюся троицу, будто бы и не замечающую всего того, что происходит вокруг. Рядом с ними образовалось свободное пространство, будто бы кто-то очертил незримую границу, за которую никто не решался заступить.
"Как же глупо получилось: выходит, что я одна упустила смысл этого праздника?", — Твайлайт ощутила новую волну стыда, отличающуюся от всего того, что она испытала за эту ночь.
Внезапно троица остановилась, а затем Каденс обернулась, посмотрев точно на Спаркл. На мордочке розовой аликорницы, буквально сияющей от довольства, появилась проказливая улыбка, а сиреневая крылато-рогатая пони внезапно ощутила сильнейшее желание убежать. Однако, вместо этого она стояла словно кролик перед удавом, пока императорская семья, сменившая свой курс, приближалась прямо к ней...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Одиннадцатая арка — 2
Примечание к части
Приятного чтения.
Проснувшись, она ощутила себя лежащей на мягкой и удобной кровати, под лёгким одеялом, не позволяющим замёрзнуть, но и не дающим вспотеть. Воспоминания о вчерашнем вечере и последовавшей за ней ночи, покрытые лёгкой дымкой нереальности, ворвались в голову неудержимым локомотивом, заставляя ощутить как стремительно запылала стыдливым румянцем мордочка, а затем и застучало в бешенном ритме сердце, распространяя жар по всему телу. В ответ на это ушки прижались к голове, а крылья напряглись и распахнулись, откидывая прочь элемент постельного белья, благодаря чему прохладный утренний воздух, врывавшийся через приоткрытую балконную дверь, коснулся тела и заставил шёрстку встопорщиться.
Вытянувшись на животе, Твайлайт уткнулась мордочкой в подушку, крепко зажмурив глаза и чувствуя как губы растягиваются в счастливую улыбку. Пролежав так несколько минут, смакуя самые пикантные моменты очень... близкого общения с императорской семьёй, она упёрлась в матрац передними копытцами и приподнялась на передних ногах, совсем по-кошачьи выгибая спину, изящным движением отбрасывая гриву назад и запрокидывая голову, чтобы с удовольствием вздохнуть полной грудью, чувствуя как приятно тянет мышцы. Изнутри её раздирали противоречивые эмоции от радости до обиды, от облегчения до огорчения, от гордости до стыда...
"Всё прошло гораздо лучше чем я боялась, но совсем не так, как надеялась", — заметил ехидный внутренний голос, который был заткнут усилием воли.
Не только знать и надеяться, но осознавать и чувствовать то, что ты нужна не только как учёный или живой источник магии, но и как мыслящее разумное существо со своими потребностями и желаниями было... волшебно! Каждая клеточка тела Спаркл пела от переполняющих её силы и восторга, а кровь пьянил вкус того, что казалось бы осталось далеко позади, в практически другой жизни...
Подтянув задние ноги, сиреневая четвероногая пони встала на все копытца и, сложив крылья, встряхнулась, пару раз причмокнув губами. Её взгляд скользнул по обстановке комнаты, в этот день кажущейся особенно уютной и по-домашнему родной. Больше не было того подсознательного страха и отторжения, вызываемого чуждостью окружающего пространства и возможностью вновь ощутить себя безвольной куклой в лапах у чудовищ.
Глаза задержались на Амулете Чейнджлинга, который лежал на прикроватном столике, состоящем словно бы из цельного куска янтаря. Она знала, что на создание этого артефакта была потрачена жизнь перевёртыша, но... ничего не испытывала по данному поводу. И понимание, что каждая жизнь бесценна, за время пребывания в этом мире стало не столь твёрдым, позволяя существовать различным исключениям.
"Стала бы я монстром, вовсе не ценящим чужие жизни, если бы из рабства у чейнджлингов меня забрали... олени, сделав уже своей рабыней?", — всплывший в голове вопрос вызвал волну холодных мурашек, пробежавшихся по спине, заставляя зажмуриться и плотнее прижать к телу крылья.
К счастью, воспоминания о тёплой улыбке Каденс, сильных и надёжных руках Сомбры, по-доброму жадной улыбке Моры (которая одним взглядом могла заставить застыть в страхе), прогнали тревоги о несбывшемся. В конце концов, у неё были те, кто приняли её такой, какая она есть; у неё были те, кого она принимала такими, какие они есть; у неё были друзья, на которых она могла положиться, и которые могли рассчитывать на её полную самоотдачу...
"Каденс, Сомбра, Рубин, Айси... Мора", — мысленно повторила Твайлайт имена тех, кто стали для неё... больше чем просто друзья.
Фантомные ощущения ладоней, скользящих по телу, зарывшихся в гриву пальцев, нежных и вместе с тем — властных прикосновений заставили зардеться, опуская мордочку так, чтобы чёлка упала на глаза. О том, что произошло прошедшей ночью после возвращения в Императорскую Башню, она предпочла бы не рассказывать никому... Даже своим подругам.
"Скоро я их увижу", — губы снова изогнула радостная улыбка, а взгляд поднялся на витой рог, выглядящий совершенно здоровым, без единого следа надпилов, оставленных руками уродливых тварей, столь же мерзких изнутри сколь и снаружи.
Помотав головой, сиреневая четвероногая пони спрыгнула с кровати, по очереди встряхнув каждым копытцем, вновь расправила крылья и хлестнула себя хвостом по бокам. Минувшие вечер и ночь были волшебны, доставили уйму приятных минут и подарили море наслаждения, но вместе с тем распалили внутри кобылки пожар, затушить который обычной водой вряд ли получится.
"Хотя... мне никто не мешает попробовать это сделать", — фыркнув, Твайлайт гарцующей походкой направилась в ванную, с радостью и почти физическим наслаждением пользуясь телекинезом, чтобы распахнуть дверь перед собой, а затем и закрыть позади себя.
Забравшись в ванну-бассейн, она включила воду и, заткнув сливное отверстие на дне резервуара, уселась на круп, начав дожидаться пока жидкость дойдёт хотя бы до груди. Пока же выдалось свободное время, мысли сами собой вернулись к событиям минувшей ночи...
...
— А-а-а... Ммм... Ах! Ещё...
— Твай, — насупившись, сидящая справа от Сомбры Каденс сложила руки под грудью, обиженно заявляя: — Я уже завидую.
— И кто мешает нам, сестра, стать такими как она? — наклонив голову вперёд, сидящая на другом конце диванчика Мора весело подмигнула нежно-розовой аликорнице.
— Хм... — принцесса любви приложила пальчик правой руки к губам, хитро прищурилась и, растянув губы в коварной улыбке попросила: — Тва-а-айлайт, а покажи-ка нам, как должен выглядеть жеребец твоей расы.
— А-а-а... зачем? — млеющая от ощущения почёсывания шеи, аккуратного ухода за крыльями и поглаживания спины, растянувшаяся на коленях у жеребца и двух кобыл Спаркл, подняла на подругу затуманенный взгляд. — Я бы показала, но рог...
Ушки четвероногой кобылки поникли, а во взгляде появилась грусть, которую попыталась изгнать Каденс, тут же обнявшая сиреневую пони за шею. В то же время зебра, прервав своё тактильное изучение поясницы (и прилегающих к ней областей тела) путешественницы, обратилась к супругу:
— Мой благородный тёмный свет, помочь подруге шансов нет? Ведь ты нас с Каденс исцелил, пусть и ушло немало сил.
— Точно, Сомбра! — радостно воскликнула нежно-розовая пони, отпуская голову сиреневой кобылки, мордочка которой была прижата к её груди. — Ты ведь можешь сделать для Твайлайт то, что и для нас?
— Учитель...? — осознав услышанное, Спаркл извернулась так, чтобы смотреть на тёмно-серого единорога, пусть для этого и пришлось лечь на бок, при этом крыльям дав упасть назад, свесившись до пола. — Я...
— Хм, — император, красующийся оголённым торсом, почесал подбородок правой рукой. — Я думал, что тебе хочется изучить нашу магию и поэтому ты не используешь Амулет Чейнджлинга, чтобы хотя бы временно восстановить рог и крылья.
Твайлайт открыла рот... помолчала... закрыла рот. Её мордочка вспыхнула от стыда, а в голове стала биться мысль о том, что за всеми делами о подобной возможности она попросту забыла. Однако же на помощь пришла принцесса любви, заявившая:
— Ты сам знаешь, что использование артефакта — это как ходьба на костылях: совсем не то ощущение. Мы же не чейнджлинги, в конце-то концов.
— Если долго упражняться, моя добрая сестра, эффективности добиться можно и от костыля, — сверкнув зелёными глазами с вертикальными зрачками, заявила полосатая кобыла.
— Травмы были нанесены давно, так что и сил это потребует много больше, — продолжил говорить Сомбра, всё ещё подпирающий ладонью подбородок.
