Деф

— Ком? — Презрительно протянул я, вспомнив дворцовую площадь и напыщенную особу с лицом Деф и повадками избалованной блондинки. Кстати, в воспоминаниях она ей и была, в отличие от моей девушки. — Той блондинистой привереды? Огнедышащего дракона ей подавай. — Я возмущенно фыркнул.

— А, — обрадовалась Алиса, — того самого, с тремя головами?

— Чего? — Опешил я.

— Мутанта трехголового с артефактом человеческой речи. — Весело сообщила она. — Твоя королева по прямому назначению его почти не использовала, а ты периодически отпускал, как говорил, попастись.

— И что с ним стало? — Спросил я, пребывая в ступоре, ибо степень абсурда зашкалила далеко за красную черту.

— Ты сказал, он улетел, но обещал вернуться, — с самым серьезным видом пояснила собеседница, и я окончательно понял, что она прикалывается. Ну не может быть такого, потому что сказки, это сказки, а быль, это быль. Правда, в смысле.

— Не веришь? — Правильно поняли мою реакцию. — Обычный, правда, огромный, летающий ящер времен палеозоя. Или палеолита? Да неважно. — Алиса раздраженно махнула рукой на горизонт. — Главное, он был с тремя головами и реально мог плюнуть огнем. Я так и не поняла, что за гадость он вырабатывал, но плевался метко.

— С тремя головами? — Растерянно повторил я.

— Ты говорил, дабы скорострельность повысить. — Невозмутимо пояснила собеседница. Ну ведь врет же, наверняка! — Но мы отошли от темы. Тебе действительно нет дела до своей королевы?

— У меня нет королевы. — Я подумал, попытался объяснить. — Я ее совсем не помню. Помню, как с ней сражался, пытаясь не выпустить с острова, как летали, взявшись за руки над каким-то тропическим лесом, как... — Я нахмурился и угрюмо посмотрел на Алису. Она слегка поджала губы, правильно поняв, и с упрямым видом проговорила:

— Тебе надо было это знать. Чтобы помнить, насколько велик твой долг перед ней.

— Да ладно? — Я возмущенно фыркнул. — Я никому ничего не должен, понятно? И знать ее не знаю, и помнить не помню. Королева, тоже мне. — Фыркнул снова. — У меня есть принцесса, и это никак не она. — Повернулся к Деф и нежно взял ее за руки, успев заметить сузившиеся глаза ее подруги.

— Ты вспомнишь и поймешь, насколько сейчас не прав. — Небрежно, странно не совпадая с выражением лица, заметила та. — А пока ты просто мальчишка, заигравшийся с любимой куклой. Повзрослеешь, поймешь.

— Значит, я не хочу взрослеть. — Прошептал я и поцеловал маленькие горячие ладошки.

— Придется. — Произнесла, словно отрезала, Алиса. — Поверь, жизнь заставит.

— Еще посмотрим. — Прошептал я, глядя в любимые глаза.

— Посмотрим. — Согласилась ее подруга и встала, с ненавистью глядя в темноту.

— Добрый вечер, — мелодично раздалось оттуда. — Вернее, доброй ночи. — На освещенный, не знаю чем, круг выступила и торжественно поклонилась, прижав руку к груди, а другой, поведя перед собой, Василиса.

— Доброй ночи. — Вежливо повторил я за ней. Деф встала передо мной, а Алиса оскалилась, продемонстрировав четыре длиннющих белоснежных клыка.

— Мы можем поговорить? — Вышедшая из темноты девушка весело улыбнулась: — Мой принц? — Я почувствовал, как моя помощница устало закатила глаза, и услышал, как злобно зашипела мой секретарь. — Отойдем?

— Отойдем. — Согласился я. Некоторое время мы, молча, шли по песку, а когда он кончился, брели по покрытой росой траве.

— Почему ты не сказал, что легко можешь оторвать мне голову? — Отвернувшись и глядя на водную гладь, наконец спросила девушка. — Или, еще проще, продемонстрировать?

Я слегка улыбнулся. — Не хотел начинать семейных отношений с подобных ужасов.

— Да? — Она оступилась, я поймал ее за локоть, придержал и осторожно отпустил. Ее ладонь нашла мою и дальше мы шли, словно в детском саду, взявшись за руки. — Спасибо. — Наконец произнесла Василиса и с лукавой улыбкой посмотрела в глаза. — Братик.

— Не за что. — Я улыбнулся шире. — Сестричка.

— Я понимаю, вы направляетесь на яхту той каталонской мымры. — Девушка не спрашивала, а утверждала. Я неохотно кивнул, хотя и сказал: — Не мымры, а моего секретаря.

— Вот как. — Опять не вопрос, а констатация факта. — Не желаешь ли ты, братик, взять еще одного секретаря? — Она остановилась, повернулась ко мне и очаровательно улыбнулась. — Меня? Ведь ты ничего не знаешь об этом мире и, судя по всему, открывать правду тебе, мой любимый братик, твоя секретарь совсем не спешит.

— Это так заметно? — Кисло спросил я.

— Еще бы. Такого удивления, как у тебя и твоей защитницы... — Девушка засмеялась, подняв лицо к черному небу, я же печально вздохнул. — Так вот, милый братик, — продолжила она. — Предлагаю совершить ознакомительный тур по той части мира, что скрыта от глаз его обычных жителей. А в качестве экскурсовода готова выступить я, твоя маленькая сестричка.

— Зачем тебе это? — Задал я вопрос в лоб. Василиса мягко потянула меня за руку, и мы продолжили неспешную прогулку по берегу озера. — И, все-таки? — Не унялся я спустя некоторое время. Она остановилась.

— Скажи, ты действительно меня не помнишь? — Внимательно вгляделась в глаза. — Например, если я стану такой? — Уменьшившаяся фигурка встряхнула стрижеными до плеч золотыми волосами и скрестила руки на груди, закрытой смутно знакомым комбинезоном. — Стань моего роста. — Предложила она.

— Э... — Растеряно протянул я, но внезапно съежился и перестал глядеть сверху вниз.

— Ну вот. — Девчушка лет двенадцати весело улыбнулась и у меня непроизвольно вырвалось: — Вася?

Три, нет, четыре года назад она во главе девчонок нашего отряда все лето в лагере мне нервы трепала. Издевалась, как могла, пока однажды после короткого, но бурного выяснения отношений... Я непроизвольно коснулся пальцами своих губ и почувствовал обозленный взгляд Деф, издали брошенный на Василису.

— Вспомнил. — С непонятной интонацией протянула она, а я вспомнил еще. Уютное потрескивание костра, яркие искры, улетающие в звездное небо, вокруг печально ноют комары. На холме в центре болота застыл очередной перекошенный силуэт со сканирующим артефактом наперевес, я палочкой задумчиво шевелю угли, а, напротив, в комбинезоне, по-турецки скрестив ноги, сидит все она же. Василиса. Вася. И вспомнил, как протягиваю руку сквозь огонь, чтобы показать лежащий на ладони... Я застыл как вкопанный и шепотом спросил: — Так мы нашли его? — Вокруг загудело, и Василиса коротко кивнула. — Нашли. Причем, много лет назад.

— И?.. — Нетерпеливо спросил я.

— И Госпожа его не отдала.

— Почему? — Я растерялся.

— Потому что он оказался лишь частью пазла, — она криво улыбнулась, — собираемого нами по древним городам, забытым руинам и проклятым болотам.

— Так это ты была моей сестрой, — наконец дошло до меня, — той, что осталась в лесу, пока я мок на ночном шоссе? Только не пойму, родной ты была, или двоюродной, и в чем разница?

— Разница есть. — Девочка скромно потупила глазки, уж не знаю почему. — И огромная. И почему мы там оказались вместе? — Предвосхитила мой очередной невысказанный вопрос. — Должен же был кто-то помогать тебе решать задачки с артефактами. — И посмотрела с самым серьезным видом, а я окончательно растерялся. — Например, оставшиеся от пауков построены на сложной математической основе, от муравьев на логике, а пчелиные требуют такого невероятного образного мышления, что...

— Какие еще, пчелиные? — Я совершенно запутался.

— Были в свое время цивилизации разумных насекомых. — Гул вокруг пропал. Вася сунула в рот травинку и опустилась на камень, наверное, тот, что вечером облюбовал Митька. — Еще то зрелище. Представь огромный лес, закутанный в гигантскую паутину, или муравейник размером с гору.

— Если они были, почему же не находят их следов? — Недоверчиво спросил я.

— Почему, — спокойно возразила девочка, — иногда находят, и не только их, но сразу же изымаются.

— Зачем? — Не понял я.

— Незачем бередить души обывателей. Невозможно строить планы в хаосе.

— Просчитывать ходы в постоянно меняющейся обстановке. — Медленно произнес я.

— Как решить уравнение со случайно меняющимися значениями? — Тоном строгой учительницы поддержала Василиса.

— И все же, что плохого, если люди узнают про цивилизацию пауков? — Упрямо повторил я.

— Ага, — насмешливо кивнула девочка. — Сначала про пауков, потом про Атлантов, а потом про нас, да? Нет, дорогой братик, пусть считают фейковыми новостями или, куда лучше, просто детскими сказочками. В такое не верят, и тем более, не боятся. — Она подняла знакомый прутик и прочертила им по жухлой траве сложную кривую. — Поверь, куда хуже, когда люди верят всерьез. Знаешь, средневековые города эпидемии косили отнюдь не случайно. Поверь, много легче жилось при цивилизации муравьев с их строгой иерархией и дисциплиной.

— Интересно, — неторопливо заговорил я, — что у тебя, что у Алисы самое любимое слово при убеждении меня, это поверь. Случайно?

— Вера, самое сильное оружие из всех известных. — Как-то очень просто и буднично объяснила Вася. — Очень хрупкое, но мощнейшее. И если обыватель действительно верит, причем с большой буквы, он свернет горы и закопает моря.

— Может, выкопает? — Поправил я.

— Нет, именно закопает. — Девочка, сидящая рядом, грустно улыбнулась. — Обывателям куда больше нравится разрушать во имя, чем для него же создавать. У людей в этом до муравьев недостижимо, а жаль. Вот кто воистину умел созидать.

— Муравейники с гору? — Насмешливо спросил я, вызвав у Васи возмущенный взгляд. Вот сложно быть непонимающим незнайкой среди понимающих знаек, причем, эти два слова отнюдь не синонимы. В одном случае, логика, в другом, память, а ко мне, боюсь, ни одно не подойдет.

— Обыватели пробовали, и не раз, повторить строения арахнидов. — Девочка насмешливо посмотрела на меня. — До сих пор самое грандиозное, что вышло, это пирамиды Мексики и Египта. Если сравнить с оригиналом, — она пренебрежительно скривилась, — как скотский сарай перед Елисейским дворцом.

— Тебе не нравятся современные небоскребы? — Удивился я.

— Простоят они хотя бы тысячу лет? — Вопросом ответили мне.

— А твои строения арахнидов, будто, простояли? — Я фыркнул.

— Простояли, и не одну тысячу, пока не было решено, что партия завершена. — Вася прикусила следующую травинку, скривилась и бросила. — И все сгинуло в очередном конце света.

— Ты такая поклонница муравьев? — Мне действительно было интересно.

— Поклонница? — Девочка посмотрела так странно, что я полностью растерялся. — Поклонница... — Загадочно улыбнулась. — Когда-нибудь, пусть и в другом мире... — она, скорее шептала, чем говорила, — эра разумных муравьев обязательно вернется, и они снова увидят свою королеву.

— И ты их помнишь? — Я с недоверием разглядывал такую знакомую, и вместе с тем, совершенно иную собеседницу. Сколько крови в свое время она мне попортила, непостижимо. Например, в тихий час появлялась из-за балконной занавески и с ехидной гримасой высовывала, слава Отцу, обычный, не раздвоенный, зато невероятно длинный язык. А когда я подбегал и отдергивал, никого за шторой, разумеется, не было. Я тогда едва не начал верить, что у меня действительно крыша поехала. А каково проснуться под утро от змеиного свистящего шепота: 'Леша, голова калоша'. И увидеть над собой парящую, завернутую в простыню, Васю, весело скалящуюся мне вампирскими клыками? Это, между прочим, почти два дня в изоляторе медпункта. Когда меня оттуда выпустили и я пришел в общий зал отряда, видели бы вы, как многозначительно шептались девчонки и выразительно улыбалась эта... И бровями жутко шевелила, разумеется, когда никто, кроме меня не видел, мол, хана тебе, дружок, доигрался. То лето едва не поставило меня на учет к психиатру, но пронесло, и теперь понимаю, почему. Госпожа, зачем-то разрешившая подобное издевательство, в итоге смилостивилась и повлияла. Я со страхом воззрился на Васю.

— Смутно. — Бросив на меня странный взгляд, будто пожалев о сказанном, неохотно сказало это чудовище. — Примерно так же, как ты помнишь детский сад. Или, скорее, ясли.

Мне потребовалось время, чтобы вернуться в настоящее и уловить суть происходящего вокруг. — Их я вообще не помню. — Я сел рядом и прикусил сорванный стебелек. — И, наверное, ни разу туда не ходил. — Помолчал. — Зачем мне нужна была твоя помощь, если мой сателлит сам легко решит всякие задачки?

— Когда мы с тобой были на территории... — Девочка слегка скривилась. — Ты сам, знаешь, кого, связь с сателлитами была обрезана максимальна. Лишь аварийный канал. Никакой помощи и тем более, взаимообмен информацией в решении логических и прочих загадок. Маскировка, наше все! — Неожиданно крикнула она звонким голосом и с лихим видом выбросила вперед крепко сжатый кулачок. Посмотрела на мою растерянную... лицо, печально вздохнула и пояснила: — Твоя любимая поговорка в течение множества лет. — И тоненько и жалобно передразнила: — Леш, а почему мы будем жить в этой мрачной пещере с вонючими крылатыми мышами? — Надула щеки, стукнула себя в грудь, простерла кулачок перед собой и важно изрекла: — Маскировка, наше все! — И сказала с таким энтузиазмом и горящими мщением глазами, что я затосковал. Если у меня появится подобный личный секретарь, пусть и второй, мне хана. Она меня за множество старых косяков и проколов обязательно со света сживет. Однозначно, у нее накопился ко мне огромный груз претензий, и не просто так она тогда пробралась в летний лагерь, ой, не просто... Я с подозрением поглядел на мечтательно улыбающуюся девочку. Поквитаться она хотела, так же, как и сейчас. Это все равно, неожиданно навеяло мне, как много лет спустя сойтись с бывшей. У нее прошли годы, у тебя, сначала все нормально, темперамент все же не тот. Но потом снова вырастает ком, казалось бы, забытых, но весьма актуальных общих противоречий, или, скорее, проблем. Некоторое время я тщательно размышлял на эту тему, пока не понял, что подобные мысли не сами родились в моей голове, а их туда аккуратно положили. Я подозрительно посмотрел на стоящую вдалеке и совершенно невозмутимую Деф. С другой стороны, бывшая прекрасно знает твои сильные и слабые стороны, и ты тоже... тут я подзавис, так как ни фига в этом мире ничего не знаю, тем более о Василисе. Покосился на девчушку рядом с собой и осторожно поправился. Васе.

— Я тебе Васей называл, чтобы удобно было? — Как можно нейтральнее поинтересовался я. Она многозначительно улыбнулась, и я со страхом понял, что нормального ответа не получу. Очевидно, мое лицо выразило столь сильные эмоции, что девочка смешливо сморщила носик и сказала: — В том числе. Коротко и не указывает на мою принадлежность к противоположному полу. У тебя в этом некоторый бзик был, хотя иногда и называл меня боевой подругой.

— Боевой подругой. — Озадаченно повторил я.

— О, да. Бах-бах-бах! — Она сделала вид, будто стреляет из автомата. — Кто еще тебя прикроет, если не я? Орки и гоблины, знаешь ли, очень не любят туристов. Вернее, любят, но в другом смысле.

— Кто?! — Просипел я и закашлялся.