Мужчина повернулся к мальчику:
— Луис, ты подписал завещание?
— Да, именно завещание, — кивнул юноша, не понимая, что именно добивается услышать король, но на душе продолжало быть скверно.
— Ну тогда мне есть о чем побеседовать с Эдуардо, — радостно улыбнулся Фернандо, чуть ли не потирая в предвкушении руки. — Я думаю, он не подозревал, что его убьют вместе с тобой. Думал, что избавится от ненужной племянницы и приберет к рукам новые земли. Вот интересно, — Фернандо с некоторым сумасшедшим блеском в глазах посмотрел на мальчика. — Твой отец знал, что тебя должны убить или нет?
Луис покраснел.
— Я не знаю. — он скрывал сейчас свой гнев глубоко-глубоко, потому что продолжал не верить никому. Было больно, мерзко и противно.
— Забавно-забавно, — король прикрыл глаза — какая восхитительная игра ожидается! В глазах продолжал гореть нездоровый огонь. — Луис, ты хотел со мной пойти. На допрос к Эдуардо тоже пойдешь? — Фернандо в упор уставился на юношу.
— Нет, простите... — герцог отрицательно закачал головой. — Я... могу я немного прогуляться. Вина слишком было много... Я пройдусь по лагерю.
— По лагерю? — король оценивающе смотрел на мальчика, а потом покосился на его вассала. — Легрэ, а ты что можешь сказать нам по сложившейся ситуации?
— Думаю, необходимо допросить арестованных. Может быть мы хоть что-нибудь проясним. В сложившейся ситуации мы трое можем подозревать в чем угодно. — Легрэ протянул руку к лицу Луиса и коротко погладил по виску. — Я ничего не знаю об этом заговоре, — сказал он. — И это правда.
— Я пойду, пожалуй, — юноша никак не отреагировал на ласку Кристиана. — Можно, Фернандо?
Король стоял и решал, что делать с Легрэ. Странно, все очень странно. Но даже если Легрэ и не использовали, то много он все равно не знает, а бегство будет очень показательным. А если Легрэ не любит мальчика, а только использует? Он же может его просто убить, если надумает бежать. Что же делать? Луиса же известие о предательстве Легрэ совсем убьет... Фернандо вспомнил слова герцога про душевную боль. Что ж, лучше уж действительно попробовать довериться, хоть раз в жизни.
Король кивнул юноше:
— Можешь. Только одного я тебя не пущу — вдруг еще не всех заговорщиков переловили. Пойдешь вместе с Легрэ.
В душе все сжималось от какого-то первобытного ужаса, с которым невозможно бороться.
Герцог кивнул. Искоса глянул на Кристиана, который поднимался с тюков.
Кристиан не скрывая непонимания взглянул на Фернандо. На щедрость душевную это решение не тянуло, тогда что? Доверие? Исключено. А Луис... Легрэ был уверен, что мальчишка не пойдет с ним и, наверное, стоило уже смириться с тем, что за всеми поступками Кристиана он видит только то, что хочется ему самому, даже не пытаясь понять его. Сердиться, наверняка сердится за то, что Кристиан ушел из шатра вчера, но Легрэ не мог поступить иначе, это бы изменило его, лишило силы, а со временем превратило бы в предмет интерьера в королевской спальне. Даже то, что в последние два дня Луис чаще оставался в шатре Фернандо, было плохим знаком. И все же, как Легрэ не старался что-то менять, похоже, что Луис обиделся.
Герцог кивнул. Искоса глянул на Кристиана, который поднимался с тюков.
— Я недолго, Фернандо, — пообещал спокойно, а затем отправился прочь из шатра, чтобы сразу свернуть к полю, в котором вчера смог успокоить расшатанные нервы. Он не оглядывался и не смотрел, идет ли следом Легрэ. Просто шел по краю лагеря, раздумывая над происходящим и не веря ни слову.
Легрэ двигался следом, чуть позади и нервно теребил травинку в руках. Они с Луисом долго молчали, но Легрэ все же решился затеять рискованный разговор.
— Прости, что я вчера вспылил. Так глупо.
Герцог остановился. Резко. Внезапно. Потом сделал несколько шагов вперед, словно отмеряя расстояние, и обернулся.
— А теперь возвращайся и оставь меня одного, — твердо сказал, глядя прямо в глаза.
Кристиан сглотнул и травинка в руках надломилась. Легрэ отвел растерянный взгляд в сторону и через паузу медленно кивнул.
— Хорошо, — сказал он тихо. — Если ты действительно хочешь этого... Только я все время думаю, почему в присутствии Фернандо мы с тобой становимся словно чужие? Или я или ты — кто-нибудь из нас обязательно оттолкнет другого. Мы вроде вместе и врозь одновременно. — Легрэ с легкой доброй улыбкой взглянул в глаза Луиса, а в словах звучала чудовищная горечь. — Мне не хватает тебя... это давит. В общем, я хочу сказать, что вчера я ушел из-за Фернандо. Волей-неволей он вынудил меня сделать это.
— Уходи, — глаза заблестели, как звонко бьющиеся стекла. — Уходи-уходи-уходи... — Луиса затрясло. — Оставь меня в покое.
Он опять развернулся и теперь уже пошел в поле, ускоряя шаг, ругая себя за то, что так любит, что его, скорее всего, просто использовали. Надоело! До чертиков надоело...
— Луис! — крикнул Легрэ вслед. — У нас очень мало времени, чтобы побыть вместе! Остановись! Не делай его еще меньше, я прошу тебя!
— Я не хочу с тобой говорить. Я вообще не хочу говорить... — забормотал себе под нос герцог, не оборачиваясь. — Использовал меня, как шлюху, еще и душу решил наизнанку. Не выйдет, умник. Я и так довольно перед вами обоими унизился.
— Я могу доказать, что я ничего не знал! Луис, ради бога! — Кристиан прикрыл глаза, едва слышно прошептав: — Останься, — и ему показалось, что он сходит с ума.
— Что ты не знал? — герцог развернулся и теперь направился к мужчине. — Скажи... Что ты не знал? Что меня собираются прирезать? Или что мои земли станут принадлежать Валассии? Что именно не знал? Какую часть плана?
— Себастьян сказал, что не собирается тебя убивать, — взвыл Легрэ. — Он сказал, что земли нужны Валассии, но что ты останешься при монастыре... А я просто очень хотел быть с тобой. Я предал Себастьяна ради тебя. Он подставил меня. Сейчас Фернандо думает, что я шпион, но это не так. — Кристиан ухватил Луиса за плечи и прижал к себе словно безумный. — Я на твоей стороне, мальчик мой, я твой без остатка, я за тебя жизнь готов отдать, все... Не думай обо мне плохо. Только не ты... Только не ты.
Юноша вздрогнул в руках мужчины, затих, а потом сам обхватил его, прижимая к себе. Ему было наплевать на то, что подозрения не ушли. Голос Кристиана завораживал и манил окунуться в близость без остатка.
— Ты для меня не был вчера лишним. Никогда не был лишним. Я не хотел, чтобы ты ушел... Я думал, ты проспишь до утра. Я вас примирить хотел. И мы ничего не делали без тебя. Слышишь? Ничего за гранью. — пальцы судорожно сминали ткань на спине Легрэ. — Я стараюсь тебе верить, но... ты правда не на стороне Себастьяна?
— Нет. Ни за какие сокровища мира я бы не согласился расстаться с тобой. — Легрэ зарылся лицом в волосы любимого, дрожа от их близости. — Я вчера не хотел уходить, и не ушел бы, но Фернандо, ты же его знаешь, он повел себя так, словно я с тобой должен играть с его разрешения, только с его разрешения. Это было все равно, что отступиться от тебя. Я не мог ему позволить сломать то, что между нами есть. Оно хрупко и так призрачно, но за это я все отдам, даже душу Дьяволу. Я надеялся, что ты поймешь со временем и простишь. Ты всегда меня прощал, Луис. Что бы не случилось, где бы я не был, я хочу, чтобы каждую минуту помнил: я не на стороне Себастьяна, я с тобой.
Луис продолжал обнимать, искать в мужчине защиты, нежности, тепла. Он боялся, что Фернандо утром не пустит больше Кристиана на порог. Потом злился из-за собственных ошибок и глупости, а теперь вновь поддался искушению любить.
— Я тебе верю... Я хочу, чтобы и король тебе верил... Чтобы не искал в тебе соперника. Но я не знаю, как это сделать. Не хочу, чтобы кто-то из вас считал себя ниже... Вы совсем разные. И у нас один шанс все исправить, пока не поздно. Если мы так и будем ругаться, то проиграем.
— Я давно позволил ему делать со мной больше, чем мог позволить, Луис, но и он должен что-то делать, а он не особенно хочет. Он получил тебя и снова пытается перейти в атаку, незаметно избавиться от меня. Теперь у меня один путь: доказывать ему мою преданность любой ценой. Мне придется уехать, Луис. Ненадолго.
— Куда? — герцог занервничал. — Нет. Я поеду с тобой. Я не останусь без тебя... — он еще ближе прижался к Легрэ. — Прошу... Как я глупо... Ты... совсем сбежать собрался, да? — Луис еле сдерживал слезы.
— Тише, тише, — Легрэ нежно поцеловал Луиса в макушку и, чуть отстранив от себя, взял в ладони его лицо, настойчиво посмотрел в глаза. — Послушай меня сейчас очень внимательно. Я вернусь. Я обещаю тебе. Моя жизнь... Моя любовь. Я вернусь к тебе. Я постараюсь разыскать труп Себастьяна. Я в округе знаю всех разбойников, бродяг и убийц, а еще воров. Вот они вездесущи, а уж травника нашего приметить не проблема. Как только я его найду, дам знать. А ты пока оставайся с Фернандо и постарайся присутствовать на всех допросах, выяснить все до малейших подробностей. Мы обязательно разберемся, что происходит. Ты веришь мне, Луис?
— Они тебя в ловушку заманят. — словно само провидение открылось герцогу. — Или свои, или чужие... Ты один не поедешь. И потом, тебя все монахи знают. Кристиан, слишком большой риск. Если ты знаешь бандитов, то на что способен Себастьян? И его помощники?
— Я поеду один, Луис. — Легрэ провел подушечками пальцев по щекам юноши. — Сам подумай, ведь никто не знает, что стало со мной после всей этой суматохи. Последним меня видел Себастьян, а мертвые не разговаривают. Даже если он жив остался, что очень вряд ли, не думаю, что он в том состоянии, чтобы болтать. Я запросто могу прибиться к тем же разбойникам. Себастьян платил им, но всегда через меня, а я им не говорил о щедрости падре из монастыря. Все местные бродяги считают, что их спонсировал я, так что меня никто не выдаст.
— Хорошо, — напряжение нарастало. — Тогда я тоже здесь не останусь. Я мишень... — юноша с неохотой ушел от ласки. — Фернандо правды не узнает. По крайней мере всей. Бумаги ведь у Церкви, как я понимаю.
— Скорее всего — да. Даже если Себастьян что-то и держал у себя в шатре, что вряд ли, это вывез наш беглец. Насколько я заметил, среди арестованных нет монахов — вот уж действительно недосмотр. Не думаю, что тебе следует покидать лагерь. Фернандо сможет защитить тебя, и мне спокойней будет. К тому же, ты должен всегда присутствовать на допросах. Я постараюсь вернуться до конца недели, а ты держи воинов наготове ежеминутно.
Герцог покачал головой неспокойно.
— Если вы не договоритесь с королем сегодня, то уже не договоритесь никогда. Я вижу, какой у него взгляд. Он тебя подозревает. Мы все друг друга подозреваем. Только ему еще ума хватает сдерживаться. А ты, вместо того, чтобы выставлять свои амбиции, — юноша нежно погладил Кристиана по спине, — сделай так, как нужно, как должно, если мы хотим найти равенство в отношениях. Поговори с ним.
Кристиан поцеловал Луиса в губы — благо они стояли за большим шатром и никто из воинов сейчас не мог их видеть.
— Хорошо, — чуть отстранившись, сказал он. — Я поговорю с Фернандо. Согласен, что нам нужно держаться вместе. — Кристиан обхватил юношу одной рукой за талию и прижал к себе. — А пока, может быть чем-нибудь другим займемся?
— Здесь? Теперь? — волна желания передалась от бывшего стражника. Луис опешил от неожиданности, но все равно подался вперед и потянулся поцеловать Легрэ. — Нас могут увидеть... Да... Хочу тебя.
Кристиан усмехнулся. Как просто теперь Луис научился говорить о своих желаниях, и как хорошо это было — видеть его горящие глаза, чувствовать дрожь его тела, знать, что тебя желают и любят. Легрэ поцелуем коснулся губ юноши, замер, глядя в его глаза из-под полуприкрытых век, а после хитро прошептал: — Ладно. Подожди здесь пару минут, — и быстро скрылся среди шатров.
53
Оторваться от погони удалось за первые пол часа скачки — Ятарова лошадь была быстрой и выносливой, что, впрочем не удивляло. Микаэль спешил...
Старался не думать о том, что его ждет. Что загадывать? Все — в милости Божьей. Травник переживал и за Себастьяна, и за оставленного Сея... Попутчики их ненадежны. И кто действительно знает, зачем и куда они теперь их повезут? Монах тряхнул головой, отгоняя прочь тревожные мысли. Сейчас — в живых бы остаться.
И не допустить того, о чем брат написал в письме. А тогда — сможет и настоятелю с мальчишкой помочь.
Время клонилось к обеду, когда Микаэль въехал в растревоженный лагерь. День был теплый, на небе — ни единого облачка. Пахло травой свежескошенной и просто — весной. Хотелось глаза закрыть и просто так вот постоять, нежась на солнце... Но, не позволяя себе и минутки лишней, травник спешился, поворачиваясь к кинувшимся к нему гвардейцам. Беспрекословно передал поводья коня.
— Я королю весть принес... Проводите меня к нему. Он захочет со мной говорить.
Когда Фернандо доложили о том, кто его жаждет видеть, он был, мягко сказать, удивлен. Травника Валасского монастыря искали повсюду, а он явился сам. Очень-очень странно, а такого рода странностей король не любил.
Решив, что этого странного монаха лучше переоценить, чем недооценить, тем более что про него предупреждал Луис, Фернандо полностью экипировался — оружие, явное и скрытое, доспехи. И охрана — двое гвардейцев. Удостоверившись, что все в порядке, король велел позвать монаха.
Микаэль откинул тяжелый полог, проходя в шатер. Гвардейцы, сопровождающие его, остались у входа, но с королем была его личная охрана... А при них травник говорить не мог.
— Желаю тебе доброго здравия, брат Микаэль. Было бы очень интересно узнать, что в этот раз привело тебя ко мне.
Фернандо, при доспехе и оружии — казался монаху дивной картиной, видением из такого далекого прошлого, когда юный Микаэль приехал в столицу с наставником. С нежданными воспоминаниями вернулась и усталость.... Вдруг ощутился каждый порез на измученном теле, каждый синяк и ссадина... Немытые спутанные волосы, небрежно перехваченные веревкой... Грязная порванная ряса. А рубаха к тому же пропиталась кровью — от галопа рана начала опять кровоточить.
— Ваше Величество, мне с Вами говорить нужно. Но, прошу Вас — наедине. Это важно очень. На мне нет оружия... Хотите, вещи сниму, что бы убедились — я не опасен Вам.
Фернандо внимательно смотрел на травника. Похоже, действительно, не опасен сейчас. И в глазах нет ни признака принятых зелий. Только усталость. Он кивнул головой:
— Хорошо, только если ты пообещаешь не подходить ко мне ближе, чем на... — король еще раз кинул оценивающий взгляд на северянина, — на пять шагов.
— Сегодня Вы переоцениваете меня, Ваше Величество....
Микаэль отступил, пропуская гвардейцев, а затем вновь посмотрел на короля. Передернул плечами, морщась от боли и сцепил руки в замок, чтобы унять дрожь.
— У меня есть сведенья, что к вам подослали убийцу. И это кто-то из тех, кому Вы доверяете. Возможно начальник охраны... Возможно лекарь... И — скоро. Все будет обставлено так — как будто это я Вас отравил. Именно — травник Валасского монастыря Микаэль... И меня, конечно же, найдут... И сожгут на костре — как вашего убийцу да и вообще — колдуна. И тогда, Ваше Величество, Север объявит войну.... Не нужную державам, но желанную тем, кто так стремится к власти. Мне пока неизвестно, кто отдал приказ... Мне пока неизвестно, кто вас попытается убить. Но, у него есть хорошие шансы на успех. И я не хочу этого допустить.
