Глава 34.
Алрина: Щит Хёдра
За пару осьмиц до весны Санат, часто сидевший с отсутствующим видом, когда не играл в зале, вдруг встрепенулся, велел Алрине собирать вещи и сообщил хозяину таверны, что назавтра они уходят. Тот был расстроен безмерно, просил ещё хотя бы дней пять повременить, но Волхв был непреклонен. На вопрос Алрины: "Куда?" — отрезал: "Увидишь". Ей было не привыкать вслепую подчиняться наставнику — доверие он вызывал безграничное. Но где-то на задворках ума поселилась тревога — предчувствие, что вскоре им придётся расстаться, а ей перейти к выполнению своего опасного плана, ради которого всё и затевалось.
Впрочем, отправились они опять скоропехом на юго-запад. Значит, ещё не в стан врага. Лошадь брать не стали, потому что Санат не хотел бросать скотину на произвол судьбы, что бы это ни значило. Поклажу из-за этого тоже пришлось ограничить, оставив многие вещи в чулане таверны. Даже тёплые, поскольку они якобы не понадобятся. Хотя лютню свою причудливую Волхв забрал.
Он вручил Алрине чётки из какого-то необычного фиолетового камня в тёмных и белых разводах с золотистыми искрами — где он только берёт подобные вещи? — и велел читать какой-нибудь стишок по кругу, повторяя его заново на каждую следующую бусину. Девушка вспомнила детскую песенку нартов: "Хур астур...", — и принялась старательно отсчитывать камешки, попутно их разглядывая. Некоторые были посветлее и напоминали цветы плошкарницы, другие, потемнее — ночное небо, окружённое Путём Мелвина. Тёмные ей нравились больше, они словно затягивали её в беспредельную даль, откуда все земные заботы казались мелкими и ничего не значащими. Наверное, так чувствуют себя звёзды...
На середине второго круга они ненадолго задержались в уже зацветающих землях, где Санат оставил лютню какому-то богатому купцу, застав его прямо на обеденном привале большого каравана. Говорили они на непонятном языке, одежда у людей тоже была чудная, а воздух значительно теплее, так что Алрина даже расстегнула кожушок. Но вскоре снова пришлось считать бусины, повторяя песенку. Она лишь краем глаза отмечала, как меняется почва — с травы на щебень, потом на камни, снег, снова щебень, траву, песок...
К концу третьего круга под ногами потянулась чёрная спёкшаяся земля, уходящая вверх, и Алрина не выдержала, оглянулась. Зрелище ей предстало удивительное: они взбирались по склону одинокой чёрной горы, стоявшей посреди пустыни — чёрно-красная потрескавшаяся земля, кое-где утыканная кучками растений, похожих издалека на заросли обыкновенной алтеи, только ростом с деревья. Солнце уже склонилось за гору, но всё равно сразу стало так жарко, что девушка была вынуждена скинуть кожушок и расстегнуть куртку.
Снова считать не пришлось, потому что они почти пришли. Санат сказал, что это южные земли, а гора — вулкан, время от времени извергающий раскалённую лаву и пепел, вот почему земля кругом чёрная.
Пока Алрина пыталась вместить такие неслыханные явления в свои представления о мире, Волхв подвёл её к тёмному зеву пещеры. Казалось, что это вход в преисподнюю. Жутковато было, но раз провожатый вступил туда без страха, то и Алрине пришлось подавить опасения.
Какое-то время они шагали во тьме, лишь слегка разгоняемой засветившимся перстнем Саната. Пещера спускалась вниз, становилось всё жарче. А потом вдруг идти стало трудно, словно девушку вместо сарлука запрягли в гружёную телегу, которая тянула её назад. Она начала отставать, задыхаясь, но Волхв быстро это заметил и взял её за руку, помогая. Казалось, ему продвижение здесь не стоит труда. Через пару шагов Алрине тоже разом полегчало, хотя и относительно: вроде как телегу отстегнули, жара спала, однако воздух остался таким же вязким.
Впрочем, спустя несколько мгновений она и думать забыла о своих неудобствах, потому что ощутила присутствие чужаков. Вот только что никого не было в ближайших окрестностях, и вдруг поблизости сразу несколько... Людей? Животных? Ощущения были странные. Она резко сжала руку Саната, пытаясь его остановить, но тот, мягко погасил её импульс движением, чем-то напомнившим Ху, и продолжал тянуть вперёд.
Вспомнив, что Волхв наверняка лучше неё ощущает других и даже на таких расстояниях, которые не снились вполне обученной Ходячей Смерти, не то что ей, Алрина подчинилась, хотя и не снизила боеготовности. Долго теряться в догадках ей не пришлось, потому что прямо перед ними вдруг зажёгся свет, и из него выступили грозные фигуры... карликов!
Расскажи ей кто о подобном, Алрина бы только посмеялась. Но бородатые существа ростом ей по грудь в металлической броне, ощетинившиеся почти полновесными копьями и небольшими самострелами, действительно ощущались, как вполне осязаемая угроза. Видно было четверых, но девушка ощущала ещё минимум двоих сбоку и чуть сзади. Казалось, они целятся куда-то им в ягодицы. И бороды у них как-то хитро заплетены в косы... Что-то это всё напоминало. Миг спустя с лёгким запозданием и ощущением чуда она опознала в карликах гномов, о которых ей рассказывал Кларед.
— Амар-да, эрэн-да, тарга-да, Ведагагч гэджхалык9! — гортанно произнёс Санат, словно выплёвывая каждый слог.
При этом он выпустил её руку и показал воинственной группе обе свои открытые ладони. Жест был универсальным: "мы пришли с миром". А слова, наверняка, означали приветствие. Гномы что-то залаяли в ответ, но тут старший гаркнул:
— Тагларах10! — и все умолкли.
Он опустил копьё, подошёл к Санату и хлопнул того по плечу — ну как, куда достал, то есть ближе к локтю, ибо Волхв был роста немалого даже для человека, и тем не менее, слегка пошатнулся от такого приветствия. Кажется, Кларед говорил, что сила у этих существ недюжинная. Все остальные опустили оружие и начали недоуменно переговариваться. Двое из "засады" тоже вышли на свет.
Старший гном представил товарищам Волхва, с которым они, судя по всему, были знакомы, при этом не сказав ничего похожего на имя "Санат". Из всей его лающей тирады выбивалось только слово "Симон", звучавшее скорее по-человечески, с забавной приставкой "чинхун11" и ещё целым ворохом зубодробительных слогов.
Потом, судя по жестам Саната, настала очередь Алрины. Она слегка напряглась, ожидая могучего удара в плечо, но, видимо, для женщин у коротышек был другой этикет. А может, для старших. По крайней мере, трогать Волхва никто из подчинённых не стал, все только уважительно поклонились, а главный гном не потрудился представить их поимённо.
Затем он отдал какое-то распоряжение своим, но Санат возразил, и командир, забавно всплеснув руками, пролаял:
— Сайн харгуй да12!
— Энхал зэргуй да13! — ответил Волхв.
После чего путники оставили гномов-часовых позади и углубились в тоннели, совершенно ничем не напоминающие тёмную нору, через которую они сюда пришли. Это были хорошо обработанные коридоры из светлой породы, довольно высокие даже по человеческим меркам и освещённые порослью какого-то неярко мерцающего мха, а может, грибов.
Алрине было трудно даже представить себе, сколько труда было вложено в то, чтобы вытесать в толще скалы такие ровные стены и пол, не говоря уж о том, чтобы вырастить такие длинные полотнища мха. Однако, Волхв ухмыльнулся, прочтя её мысли:
— Это ты ещё ничего не видела. Но у нас не экскурсия, так что будь добра, вернись к чёткам, иначе мы ещё дня три будем добираться до многоуважаемого Медноборода.
— Мы в другом мире, да? — всё же не утерпела она.
— Всё верно. И я хочу, чтобы ты сейчас не просто читала свою считалку, а настроилась на ощущение "солнышка" внутри. Здесь тебе будет труднее это сделать. Но добиться результата очень важно.
Девушка с сожалением отвела глаза от стен и уткнулась в чётки, что стоило ей большого труда. Внутри всё так и бурлило от любопытства. Если бы не слова Саната, она бы решила, что у неё поэтому ничего не получается с "солнышком". Пол под ногами тоже долго не менялся, и казалось, что время еле тащится. Пока Волхв не подстегнул:
— Старайся сильнее! — таким тоном, что её как ошпарило.
Оказывается этот отшельник-мудрец умел командовать похлеще ахсартагов, возглавляющих Своры! А ещё Алрине стало стыдно, потому что она поняла — ему не удаётся ускориться из-за того, что она никак не погасит суетные мысли. И в то же время этот приказ подействовал не хуже пинка, придав ей должное усердие.
Минут пять спустя девушка наконец-то преодолела тягучий барьер, мешавший ей ухватить знакомое ощущение, как полуденное марево летом порой не даёт разглядеть детали пейзажа вдалеке. После этого дело пошло легче, благо текст детской считалки очень даже подходил по смыслу для такого упражнения. Хотя разжечь внутренний свет так же ярко, как дома, не получалось. Алрина продолжала прилагать усилия, всё равно заняться больше было нечем. И почти довела "солнышко" до привычных размеров, но тут они пришли.
* * *
Санат был прав, когда сказал Алрине, что она ещё "ничего не видела". По сравнению с простыми ровными тоннелями в скале, место, в котором они оказались, напоминало королевские палаты, разве что довольно мрачные. Стена была полностью покрыта то ли мозаикой, то ли резьбой из тысяч ровных, но бесформенных плиточек, отливавших разными цветами в бледном свете всё того же мха, словно текущего по желобкам между этими островками. Основная порода была тёмно-коричневой, то с синим, то с бордовым отливом. Но кое-где попадались пластины пошире более ярких цветов. Они светились изнутри, проявляя рисунки, словно нанесённые поверх металлической нитью. И это был всего лишь прохожий коридор, а не помещение! Такой же, по которым они шли сюда. Только потолок полностью покрывал светящийся мох, чем-то напоминавший небо в неплотной дымке облаков.
Девушка настолько поразилась открывшемуся перед ней зрелищу, что не сразу заметила гнома, увлечённо что-то высекавшего по камню, оседлав некую помесь табуретки с лестницей на высоте человеческого роста. Звук не привлёк её внимания, потому что разнотонный звон — от большой кувалды до мелких молоточков — сопровождал их путь уже какое-то время, сливаясь в слаженный ансамбль, не тревоживший ухо. Он напоминал спокойный перестук огромного механического сердца, по которому понятно, что всё идёт, как надо.
— Амар-да! — громко произнёс Санат.
— Тунда ой ярхэг14? — проворчал гном, не отрываясь от работы.
Вот тогда-то Алрина и обратила внимание на кряжистого карлика с рыжей косой, связанной колечком на затылке. Голову его венчала причудливая конструкция, напоминавшая жаровню, в которой Эльри выпаривала экстракты отваров. В нижней чаше что-то горело, отбрасывая круг яркого света на участок стены перед лицом гнома и медные отблески на его курчавые волосы.
— Хэрам Хемдир Хлах15, — ответил Волхв.
Стук молоточков затих. Хозяин обернулся, одновременно рассовывая инструменты по кармашкам, которых на его кожаном фартуке было несколько десятков. Стало видно, что "жаровня" снабжена круглым стеклом спереди и зеркальцем сзади. А внутри, как живой, плясал огонёк. И волосы в бороде, заплетённой в две косы, сходящихся в одну, казались действительно медными, а не просто рыжими. Хотелось потрогать их, чтобы убедиться, но как-то невежливо..
— Так-так, — отрывисто сказал гном. Алрина даже не сразу поняла, что он перешёл на понятный ей язык. — И кто это "мы"? — он подкрутил что-то в жаровне, и ставший ярче луч полоснул девушку по глазам. — А, вижу. Стражница. И что у вас стряслося?
— Аватара Мары завладела Мечом Керуна. Есть обученный Страж, который собирается вступить с ней в битву. Но ему нужно подспорье для равновесия.
— Хирдыг16, мой друг. Я рассудил его отдать.
— Как? Кому? Зачем? — Алрина впервые видела Волхва удивлённым и, казалось, даже близким к гневу.
— Когда грани пространств треснули, я прозрел, что Проклятые придут за сокровищем, и счёл за благо спрятать его в другом мире. Теперь оно у Сирина.
— То есть, ты это сделал ещё до того, как мы запечатывали разлом, и ничего мне не сказал? — Волхв определённо был задет за живое, а девушка даже не подозревала, что подобное возможно.
— Как-то не до того было, прости, — невозмутимо ответил Меднобород. — Но я и не обязан был. Ты мне не хозяин. Щит моя ответственность. Я решил — я сделал.
Санат закатил глаза и воздел руки:
— А если с тобой что-то случится? Остальные должны знать!
— Я оставил запись в библиотеке. Так надёжней. Должен сам понимать.
Волхв шумно выдохнул, видимо, признавая правоту гнома, но явно не хотел так легко сдаваться:
— Но у Сирина ведь уже хранился Бумеранг.
— Ну а теперь у него Щит.
— А Бумеранг он куда дел?
— Сильфам отнёс.
— Что?! — Санат вытаращил глаза, снова набрав в грудь воздуха, но, видимо, слов, чтобы выразить своё возмущение, не нашёл, поэтому молча сдулся, мгновенно беря себя в руки, и уже почти спокойно спросил: — Ну и где же они его спрячут? В воздухе что ли?
Меднобород так же странно развёл руками, как начальник стражи в начале пути — ладонями вверх, но на этот раз смысл жеста был понятен: он не знал.
— Отведаешь медовых лепёшек? — спросил гном, как ни в чём не бывало. — Моя Красноглазка только утром напекла.
Хранитель хмуро покачал головой, но тут Алрина осмелилась кашлянуть, чтобы привлечь внимание — она с утра ничего не ела. Наставник понял её правильно и поправился:
— Рассиживаться нам некогда, друг, прости. Знаю я твои застолья — до завтра не управимся. Но если угостишь в дорогу, мы будем тебе признательны, — и добавил для воспитанницы: — Чуть позже перекусим в одном красивом месте.
Гном выудил из-за пазухи висевший на цепочке небольшой рожок, и подул в него, издав два протяжных тона, почему-то показавшихся зовом: "Мил-ка17!". Через минуту из-за угла показался другой гном. Точнее, гномиха, судя по совсем короткой бороде и четырём небольшим грудям, подчёркнутым тонкими поясами, которые в нескольких местах перетягивали затейливо вышитый наряд. К ним крепились на крючках разнообразные инструменты небольшого размера, о назначении которых можно было только догадываться. Правда, ничего красного в её глазах Алрина не заметила.
Гномы поперегавкивались между собой на своём гортанном языке, после чего Красноглазка ушла, напоследок сделав жест, который среди людей мог быть воспринят, как обещание дать в морду, но у сидящего на верхотуре гнома вызвал лишь ухмылку и такое же движение в ответ. Волхв тоже умилённо улыбался. Почему-то Алрине подумалось, что так у гномов может выглядеть воздушный поцелуй.
Санат с Меднобородом перебросились ещё парой лающих фраз, Алрине же оставалось молча страдать от любопытства, так как перебивать старших она не решалась. Несмотря на вроде бы приятельский тон, ощущалась в их разговоре какая-то важность.
Зато она успела разглядеть, что узорчатые пластины представляли собой тонкие срезы полупрозрачных пород, прикрепленные поверх площадок всё того же мха, который их и подсвечивал.
— Меднобород такой же Хранитель, как я, — наконец снизошёл хоть до каких-то пояснений Санат. — Удун на их языке.
Девушка почтительно склонила голову, не зная, как полагается реагировать на подобное заявление. Гномий Волхв? Как интересно! Однако подумать об этом ей не дала Красноглазка, вернувшаяся с внушительным свёртком в серой не то бумаге, не то ткани — Алрина не поняла даже на ощупь, когда Хранитель кивнул ей забрать угощение. Место в суме оставалось исключительно благодаря распоряжениям Саната, и то верхний клапан не дотянулся завязками до петли.
