Словом, меня схватили и затянули в водоворот обычные домашние хлопоты, которыми я занималась еще будучи во дворце. Ведь каждой графине нужно было засвидетельствовать свое почтение и обсудить свежие сплетни, а после доложить о них, естественно по-секрету, старшему брату. Мне по статусу было положено знать все обо всех и разбираться во всех тонкостях отношений придворных и аристократии, а также всенепременно слушать и выполнять просьбы Ариана. Он иногда просил меня об одолжениях, которые, как утверждал брат, могли сильно помочь стране, — например, взять у графа Ларенти на столе одну незаметную папочку, прочитать ее и дословно запомнив, положить обратно, или же рассказать все о новой любовнице одного из советников, потому что она, возможно, являлась шпионкой чужого королевства...
Я стала по-настоящему чувствовать себя дома, а замок казался мне родным и по-своему уютным и милым. Коридоры уже не выглядели мрачными и нелюдимыми, затянутые паутиной, комнаты с пыльной мебелью обрели своей неповторимый шарм, а Библиотека с теплым камином и мягкими креслами стала одной из самых любимых комнат замка. Я просыпалась с мыслями не о трудной и опасной работе по поиску доказательств виновности колдуна, а с приятными мыслями о том, как можно порадовать Ника и сделать так, чтобы он обратил на меня внимание. Моими друзьями и собеседниками являлась та самая нечисть, которую я боялась и ненавидела, а книги, раньше игнорируемые из-за нудности и скучности, мне стало интересно читать.
Я жила этим новым миром и мне не хотелось возвращаться к своей прошлой привычной жизни. Я стала бояться, что лишусь всего того, что смогла узнать за эти месяцы: не увижу больше блуждающей мечтательной улыбки Ника, задумавшегося над очередным своим проектом, не встречусь больше с ворчливой, но доброй и понимающей Миленой, не поговорю по душам с фантазером и паникером Джеком, который, оказывается, мог искренне, так же как и я, переживать за нашего общего мага, оставлю в прошлом своих новых знакомых — многочисленных друзей Ника. Мне эти люди и не совсем люди стали дороги, они общались со мной просто так, а не потому что я была королевских кровей. Не знаю, можно ли так утверждать, но я гордилась, что смогла за столь короткий срок достигнуть чего-то сама — оставить свой след в душе каждого обитателя замка.
Но к счастью в самом начале моего трудного пути мне улыбнулась удача, ибо Эдвард, которого я так долго и безрезультатно искала, нашел меня сам. На третий день моего самокопания в себе, он внезапно появился на пороге моей спальни и сразу заявил, что хочет со мной поговорить. Обрадовавшись, что мне не придется его искать, я сразу же пригласила его к себе, усадила в кресло и присела прямо напротив него, показав, как я искренне желаю услышать то, что он намеревается мне поведать.
Минуя придворный этикет, который гласил, что сперва нужно как минимум полчаса побеседовать на отвлеченные темы, чтобы не прослыть невеждой и не оскорбить своим хамством собеседника, мы перешли к главному.
— Спасибо вам Ирен, — произнес юноша, почти сразу поборовший свою природную робость и смущение. Он ласково накрыл своими ладонями мои пальцы, став смотреть мне прямо в глаза.
— Не стоит благодарностей... — я кокетливо зарделась, пожалев, что в моих руках не было веера, чтобы как можно насыщеннее и понятнее показать свои эмоции. Но, к сожалению, я уже почти как месяц где-то его потеряла и до сих пор не удосужилась найти. — Вот только за что?
— Вы мне показали, как сильно я ошибался на счет принцесс, миледи.
— Правда? — очаровательно улыбнулась я, решив, что это был неуклюжий комплимент и решила подбодрить скромного юношу. — Вы поняли как мы прелестны?
Эдвард замялся и уклончиво пролепетал:
— Возможно... — я даже немного расстроилась — парнишке еще долго предстояло над собой работать, прежде чем его можно будет впустить в приличное общество. Ведь такого милого юношу сразу же атакуют наши хищницы, а если против моего легкого флирта он не способен долго держать удар, то что будет после насыщенной атаки тех дьяволиц? — Я понял, что нужно искать девушку, которая умеет готовить. Не обижайтесь, миледи, но вы просто не созданы для кухни.
Я возмущенно фыркнула поразившись такой наглой ложью — мой суп похвалил сам Ярослав, из благородного Княжеского рода! — и решила доказать юноше, как он не прав.
— Вы заблуждаетесь, — с нажимом проговорила я, выдернув свои пальцы из его холодных рук, — моя еда поистине восхитительна, правы вы лишь в том, что я не создана для кухни — у благородных леди есть куда более важные дела, чем стоять у печи и резать овощи.
— Ну и слава Великой, — еле слышно пробормотал Эдвард, но от моего праведного возмущения его спасла следующая фраза, которую он поспешно произнес, увидев мой решительный настрой. — Но я еще хотел с вами попрощаться прежде, чем уеду.
— Вы уезжаете? — удивилась я, позабыв на мгновение о своем желании научить этого наглеца манерам. — Как скоро? И, извольте поинтересоваться, куда?
— К Ярику, — заметно оживился Эдвард, озарив комнату своей улыбкой. — Надеюсь, Ник мне даст добро, и я наконец-то увижу небо...
Я недоуменно нахмурилась, чувствуя в его словах некий подвох — как он мог соскучиться по небу, если почти каждый день Никериал с криками и упреками снимал юношу с крыш замка? Нет, тут дело было явно нечисто... Может он, как и Ярослав, оборотень? А это вполне возможно, потому что у Ника все друзья какие-то... особенные, немножко с вывертами и своими тараканами в голове. Но не понятно было одно — я что-то не помнила, чтобы представители сей расы придавали какое-то особое значение к небу... А может он совсем не оборотень, а кое-кто похуже? А какие существа любят небо? Кого больше всех ненавидят благородные Серы и прекрасные девы? От внезапной догадки мне чуть не стало плохо — только не говорите мне, что Эдвард — дракон!
Я скептически окинула взглядом Эдварда, который смущенно покраснел от такого пристального внимания. Хрупкий и тонкий, словно тростинка, высокий, но постоянно сутулившийся, будто чувствующий себя неуверенно на земле, с яркими завораживающими глазами, очаровательной улыбкой и медными кудрями, доходящими ему до плеч... Я никак не могла увидеть в этом юноше могучего и грозного зверя, который пугал смелых рыцарей одним лишь своим видом, Эдвард напротив, выглядел беззащитным, его хотелось обнять, приласкать и накормить, а никак не бежать в ужасе прочь. Что-то не очень-то и верится, что он один из них... Нет, это я себе что-то выдумываю! Ирен, ты окончательно и бесповоротно сошла с ума, если в каждом человеке видишь неизвестно что! Чтобы сказал на это твой отец? А старший брат?
— Эдвард, — неуверенно пролепетала я, схватив оного за кисти рук и притянув к себе, чтобы его лицо стало как можно ближе к моему. Мне было крайне неловко сообщать тому свои нелепые подозрения, но я просто не могла все пустить на самотек! Мне надоело, что каждый проживающий в этом замке считает, что я недостойна знать их тайны. — Вы... позволите ответить на мой нескромный вопрос...
Рыжеволосый юноша стремительно залился краской и отвел свой взгляд, не намереваясь больше смотреть мне в глаза. К сожалению, отвел он его не туда — в мое декольте, но я решила не заострять на этом внимания, ведь в этот момент меня занимало другое: как лучше сформулировать свои мысли.
— Я в-вас... внимательно с-слушаю... — пробормотал он и попытался вырваться из цепкой хватки, но у него ничего не получилось — я не намеревалась отпускать юношу и ухватилась за него как за свой единственный шанс. — Мил-ленди, чт-то вы делаете?
— А вы не видите? — пропыхтела я, пытаясь удержать Эдварда на месте, но этот верткий гад удвоил силу и у него начало получаться сопротивляться! Ах так! Не подчиняемся моей воле? Не зная, что дальше делать я решилась применить прием Лиры, которому она однажды меня научила, и резко притянула к себе юношу, обняв оного за голову. Он, не ожидая такого фортеля, не удержал равновесия и чуть ли уткнулся носом в мою грудь, став использовать ее вместо подушки. После такого цепкого захвата он вырваться даже не пытался, только приглушенно проскулил откуда-то из района моего декольте:
— Мне... ст-трашно...
— Что за глупости, — произнесла я, вновь сосредоточившись на деле. Теперь, когда я не видела друга Никериала, мне стало намного легче задать этот страшный вопрос. — Скажите, Эдвард, вы... а вы меня вообще, слушаете? — раздалось согласное мычание, прозвучавшее с некой обреченностью и покорностью своей судьбе и я, довольно улыбнувшись, продолжила. — Вы на самом деле являетесь драконом?
В районе декольте на несколько мгновений повисло гробовое молчание. Кое-кто Серьезно обдумывал свой ответ, а я же замерла в ожидании, боясь и одновременно желая получить подтверждение своим догадкам.
— Д-да... — неуверенно пролепетал грозный и могучий зверь, повергающий в ужас людей далеко не робкого десятка. Я недоуменно молчала, осмысливая его прозвучавшее откровение и никак не могла понять — он признался или все же произнес утвердительный ответ, чтобы от меня отвязаться?
— Точно? — грозно нахмурилась я, прижимая его сильнее.
Эдвард заскулил и задергал руками:
— Точно-точно! Дракон я! Самый настоящий!
— Не врете? — с дотошностью дознавателя осведомилась я.
— Я никогда не врал! В отличии от остальных... — обиженно воскликнул Эдвард и словно вспылив, возмущенно воскликнул. — Оглядитесь вокруг, Ирен! Все вам врут, а вы сидите, словно с закрытыми глаза и ничего вокруг не замечаете! И наконец-то отпустите меня! Я вам не котенок и тем более не игрушка!
Эдвард резко дернулся вперед и, от внезапного сильного рывка, кресло с жутким грохотом упало на спинку... вместе со мной и с самим неуклюжим юношей. Но не успела я хоть как-то осмыслить падение и возмутиться тому, что на меня случайно сверху упал Эдвард, прижав к спинке кресла, как со стороны раздался писклявый голос Джека.
— Что вы делаете!
Мы ошарашено замерли на опрокинутом кресле, словно распаленные любовники, застигнутые ревнивым мужем на супружеском ложе. Не знаю, как чувствовал себя в этот момент Эдвард, но я залилась краской, все также вцепившись, как и до падения, в несчастного юношу. Сил выдумывать оправдание — а скажите, кто поверит, что кресло упало случайно? — не было, но мне, к удивлению, даже не хотелось тот же час очистить свое доброе имя — мои думы занимало совсем другое. В душе колыхала несправедливая обида — меня очень сильно задели слова этого несносного дракона о том, что все мне врали, — и вместо оправдания, я воскликнула иное, отпихивая от себя и так уже пытающего подняться юношу:
— Он мне врал!
— Что, обещал жениться? — ехидненько поинтересовался призрак, войдя в роль блюстителя чести. — Но поздно... этот грех можно искупить лишь связав себя узами с...
— Нет! — испуганно воскликнул виновник моего позора и попытался уползти. — Не хочу! Не буду! Только не на ней!
Такого пассажа от тихого и спокойного юноши я не ожидала, ведь я считала, что Эдвард относится ко мне хорошо, а вдруг выясняется, что он терпеть меня не может! Как такое пропустить мимо ушей и не оскорбиться? Мне стало горько и одиноко, и я решила сразу же поделиться своими чувствами с другими.
— Как вы можете! — мое восклицание от душимого внутри гнева получилось писклявым и от того особо пронзительным. Я встала, и даже не поправив платье и прическу, обвиняющее посмотрела на виновника моей тирады. — Я считала вас приличным, благородным человеком, а вы оказались, гнусным, лживым драконом!
— Я никогда не врал! — распылился от наговоров Эдвард, обиженно посмотрев на меня. Он стоял почти поСередине комнаты, в нескольких шагах от упавшего кресла, а Джек, подслушивая нашу беседу, спрятался в тени, чтобы мы, не дай Великая, на него отвлекались. — А вот к вам у меня есть множество претензий!
— Ах так! — я скрестила на груди руки. — Тогда извольте, просветить меня в моих недостатках.
— Нет, — сразу пошел на попятный юноша, отрицательно покачав головой. — Воспитание не позволяет мне оскорблять даму.
Но я все же оскорбилась, и, решилась на свой самый безумный поступок в жизни. Я стремительно подошла к попятившемуся от меня Эдварду, цепко схватила его за руку и потащила из комнаты прочь. Он еще ответит за свои слова! Меня еще никогда в жизни так сильно не унижали!
— Раз вы так хвалитесь своим безупречным воспитанием, — почти прошипела сквозь зубы я, таща за собой упирающегося Эдварда, — то извольте отвечать за свои слова. Докажите мне, что вы не лжете — покажите дракона.
— Показать? — изумился виновник моего плохого настроения и на миг перестал сопротивляться, позволив себя вести. — А может не надо?
— Так вы врали, да? — с ноткой превосходства, произнесла я.
— Конечно нет, но... А если Ник не разрешит...
Я остановилась, и, повернувшись, внимательно вгляделась в лицо Эдварда. Юноша был растерян... Он явно хотел мне помочь, но не знал, правильно ли поступает... Я внезапно увидела в нем себя до побега из дворца, когда проводила свои дни в смятении, боясь и не решаясь пойти против воли своего отца.
— Вот еще... — усмехнулась я, показывая нерешительному дракону, что мое желание непоколебимо и не зависит от него и мага. — С каких пор благородные господины спрашивают разрешения, чтобы порадовать девушку? — я робко улыбнулась Эдварду, и, получив застенчивую улыбку в ответ, с нажимом произнесла. — Пойдем, кому говорю.
Он кивнул и словно облегченно выдохнув, пошел на улицу чуть ли не быстрее меня, словно страстно желал обратиться в дракона, но без моего толчка не решался сам. Больше до двора мы не произнесли и слова, а Джек так и не появился в моем поле зрения, словно остался в комнате. Ничего, поймать наглого призрака я всегда успею, а вот впервые в жизни увидеть настоящего дракона — нет.
* * *
Ник
— Так о чем ты хотел поговорить? спросил я Микио и подошел к Серванту, где хранились реагенты. Там у меня как раз на такой случай припасен чистый спирт и рюмочка. Нет, вы поймите, если я и впустил в свою святую святых неуравновешенного мага, то это не значит, что я буду выслушивать не приняв заранее лекарства. Я еще просто не успел отойти от прошлого его фортеля...
Иллюзионист спокойно вошел за мной в лабораторию, по-хозяйски огляделся, подметив, что я сразу полез за большим литровым бутылем и, улыбнувшись, присел на стол, который я совсем недавно добросовестно вымыл. Ничего, если вымыл и не очень хорошо, то теперь ядовитые реагенты унесет собой Микио... Ну что ж, мир его праху...
— Знаешь, Ники, — начал этот малохольный, скрестив ноги и устремив мечтательный взор карих глаз на потолок, — я тут недавно поскользнулся, свалился с лестницы и задумался о вечном. А ведь реальность можно сделать иллюзией, как иллюзию реальностью! Даже обычный человек старается обратить свои мечты в жизнь, а чем это отличается от искусства иллюзий? И почему реальность не может быть иллюзией? Все ведь мыслят субъективно — мерят реальность только со своей точки зрения, но откуда они знают, что живут в реальности, а не в в чьей-то иллюзии?
