Невидимый рот произнес: — Привет.
Юкими не могла ответить. Она просто стояла и дрожала. Существо несколько секунд смотрело на нее, моргая глазами, как будто тоже было не совсем понимало, как относиться к этой встрече. — По крайней мере, в приличных кругах принято отвечать на приветствие взаимностью, — сказало существо — старик в доспехах. — Иными словами, ты могла бы поприветствовать меня в ответ. Я не причиню тебе вреда.
Юкими пошевелила губами и заставила себя сказать: — Привет.
— И тебе привет. — Мужчина слегка повернулся, его доспехи тяжело дышали. — Не хочу показаться невежливым — мы даже не представились, — но у этого дирижабля плотный график, и он взлетит очень скоро. Ты хочешь вернуться на борт? Я не буду тебя останавливать, если ты это сделаешь, но с моей стороны было бы упущением не убедиться, что ты абсолютно в этом уверена. Он летит до Миланковича, а это далеко отсюда — по крайней мере, два дня пути. Ты прилетела из Шалбатаны?
Юкими кивнула.
— Я могу накормить тебя и доставить обратно гораздо быстрее, чем ты доберешься до Миланковича. Конечно, тебе придется поверить мне, когда я скажу это, но, в общем, рано или поздно нам всем приходится кому-то доверять, не так ли?
— Кто вы? — спросила Юкими.
— Меня зовут Коракс, — сказал старик. — Я работаю здесь, подрабатываю случайными заработками. Мне жаль, если доспехи напугали тебя, но у меня не было времени снять их, когда я узнал, что приближается дирижабль. Видишь ли, я только что вернулся с озера. Осматривал окрестности, проверяя старое место в последний раз, прежде чем вода поднимется... — Он остановился — Я теряюсь в догадках. Поступаю так иногда — это происходит из-за того, что я провожу много времени наедине с собой. Как тебя зовут?
— Юкими.
— Что ж, Юкими, — кстати, это очень красивое имя, — решать тебе. Возвращайся на дирижабль и попытай счастья, пока не доберешься до Миланковича, этого жалкого захолустья, каким бы оно ни было. Тебе понадобится теплая одежда, достаточное количество еды и воды, чтобы продержаться два дня, и, возможно, запас кислорода на случай, если давление в кабине упадет. У тебя все это есть, не так ли? Глупый вопрос, на самом деле. Такая умная девушка, как ты, не стала бы садиться на грузовой дирижабль без необходимых припасов.
Юкими подняла свою сумку. — Я взяла только это.
— Ах. И что именно там есть?
— Яблоко. И компаньон. — Она заметила, как на лбу старика промелькнуло легкое недоумение. — Мой дневник, — добавила она. — От моей сестры Ширин. Она инженер по терраформированию на Венере. Работает с изменяющими облаками, чтобы сделать атмосферу пригодной для дыхания...
— Так кто же из нас теперь занимается колдовством? — Коракс покачал видимой частью головы. — Нет, боюсь, тут ничего не поделаешь. Я не могу отпустить тебя сейчас. Тебе придется остаться здесь и дождаться флаера. Боюсь, тебе придется изрядно повиниться.
— Знаю, — покорно сказала Юкими.
— Кажется, тебя это не очень волнует. Все в порядке? Я полагаю, этого не может быть, иначе ты бы не улетела на дирижабле.
— Вы можете доставить меня домой?
— Несомненно. А пока я, конечно, могу заняться тем, чтобы о тебе позаботились. Конечно, есть одна загвоздка: до тех пор тебе придется мириться с моим бессмысленным бредом. Как думаешь, справишься с этим? Я могу быть занудой, когда на меня находит настроение. Это приходит с возрастом.
За спиной Коракса закрылся грузовой люк. Погрузочная рампа убралась, и теперь еще и большие двери Скейпера закрывали Юкими вид на дирижабль.
— Полагаю, что в любом случае уже слишком поздно, — сказала Юкими.
Она последовала за тяжело дышащим в скафандре Кораксом вниз, на более глубокие уровни Скейпера. К тому времени, когда они приблизились к окну, дирижабль превратился в далекую уменьшающуюся точку, окрашенную заходящим солнцем в медный цвет. Теперь Юкими считала, что ей повезло, что она не застряла на этом пути до самого Миланковича. Она была уверена, что сможет обойтись без еды и воды в течение двух дней (не то чтобы это было весело, даже с яблоком в качестве пайка), но ей и в голову не приходило, что может сильно похолодать. Но, с другой стороны, учитывая, что дирижабли строились не для удобства безбилетников, в этом не было ничего удивительного.
Юкими была рада, когда Коракс снял доспехи. В глубине души она опасалась, что он не совсем человек — в конце концов, она могла видеть только его макушку, — но, если не считать того, что он был худее и старше почти всех, кого она когда-либо встречала, то был вполне нормальным. Невысоким по марсианским меркам — они были примерно одного роста, и Юкими еще не перестала расти. Единственным человеком еще ниже, которого маленькая Юкими когда-либо встречала, была ее тетя, та самая, что прислала снежный шар, а родилась она на Земле, под железным прессом неимоверной гравитации.
Под доспехами на Кораксе было надето несколько слоев мягкой одежды, с множеством ремней и зажимов, с которых свисал набор гремящих инструментов.
— Почему вы живете здесь? — спросила она, когда Коракс приготовил ей чай на камбузе Скейпера.
— Кто-то же должен это делать. Когда что-то серьезное, вроде этого, идет не так, как надо, кто, по-твоему, это исправляет? Я тот, кто вытянул короткую соломинку. — Он повернулся, держа в руках две кружки с дымящимся чаем. — На самом деле все не так уж и плохо. Я не сторонник шума и суеты современной марсианской цивилизации, поэтому города мне не подходят. Здесь много таких, как мы, пережитков старых времен, когда здесь было пусто. Мы держимся в стороне, стараемся никому не мешать. На самом деле, это что-то вроде Скейпера. Пока мы не вмешиваемся, нас не трогают.
— Вы живете в Скейпере?
— Большую часть времени. — Он сел напротив Юкими, постукивая костяшками пальцев по металлической столешнице. — Эти вещи были сделаны двести лет назад, во время первого всплеска терраформирования.
— Стол?
— Скейпер. Сконструирован с расчетом на долговечность и возможность самовосстановления. Предполагалось, что он будет обрабатывать атмосферу, всасывая почву и воздух, столько, сколько потребуется. Тысячу лет, а может, и больше. Они были спроектированы таким образом, чтобы продолжать функционировать — продолжать заботиться о себе, следуя одной и той же программе, — даже если остальная человеческая цивилизация сбежит обратно на Землю. Их создатели думали о долгосрочной перспективе, строя планы на то, чего они на самом деле не ожидали увидеть при жизни. Немного похоже на строителей кафедрального собора, которые старательно укладывают камни, хотя на завершение строительства собора может уйти целая жизнь. — Он сделал паузу и улыбнулся, годы исчезли с его лица, хотя и всего на мгновение. — Не думаю, что ты когда-нибудь видела собор, не так ли, Юкими?
— А вы?
— Раз или два.
— Скейперы были плохой идеей, — сказала Юкими. — Так мне сказала моя сестра. Пережиток истории. Неправильный способ делать что-то.
— Сейчас легко так говорить. — Он провел пальцем по краю своей кружки с чаем. — Но в то время это был грандиозный план. Самый грандиозный. На пике своего развития на Марсе были тысячи таких машин, которые пересекали его от полюса до полюса. Это было изумительное зрелище. Стада железных буйволов. Машины созидания, творящие новый мир.
— Вы их видели?
Он, казалось, спохватился, прежде чем ответить. — Нет, для этого я должен быть невероятно старым. Но отчеты были великолепными. Твоя сестра совершенно права. Это был неправильный подход. Но это был единственный способ, который мы — они — могли сделать в то время. Поэтому мы не должны смеяться над ними за их ошибки. Через двести лет кто-нибудь так же быстро начнет смеяться над нами за наши ошибки, если мы не будем осторожны.
— Все еще не понимаю, почему вы должны жить здесь.
— Я слежу за тем, чтобы этот Скейпер не развалился на части, — объяснил Коракс. — Когда-то системы самовосстановления были эффективными, но со временем даже они перестали работать должным образом. Теперь за Скейпером нужно ухаживать, относиться к нему с добротой. Это старая машина, и ей нужна помощь, чтобы продолжать работать.
— Почему?
— Есть люди, которым небезразличны такие вещи. Они живут не только на Марсе, но и в других частях солнечной системы. По большей части, это богатые спонсоры. У них достаточно денег, чтобы позволить себе потратить немного на тщеславные проекты, например, на поддержание работы этой машины. Отчасти из чувства исторического долга, отчасти из-за предостережения о том, что мы не должны выбрасывать то, что работало, пусть и несовершенно, а отчасти из-за полной бессмысленности этого. Им нравится, что этот Скейпер работает, а остальные все еще крутятся вокруг. Это марсианская история. Мы не должны упускать это из виду.
Юкими понятия не имела, кто эти люди, но даже среди друзей ее отца были люди, у которых, по ее мнению, было больше денег, чем здравого смысла. Как дядя Отто со своим дорогим личным "санджаммером", на котором он любил возить гостей на экскурсии по Земле и внутренним мирам. Так что она могла в это поверить, по крайней мере, временно.
— Для них, — продолжил Коракс, — это такая же форма искусства, как и все остальное. И стоимость на самом деле не так уж велика по сравнению с некоторыми вещами, в которых они участвуют. Что касается меня, я просто человек, которого они нанимают для выполнения грязной работы. Им даже все равно, кто я такой, главное, чтобы я все делал сам. Они договариваются, чтобы дирижабли доставляли для меня припасы и запчасти, а также провизию. На самом деле, это довольно хорошая жизнь. Я могу многое повидать на Марсе, и мне не нужно тратить каждый час на то, чтобы следить за работой Скейпера. В остальном могу делать все, что мне заблагорассудится.
Оглядывая тесный камбуз, Юкими не могла представить себе худшего места, где можно было бы провести неделю, не говоря уже о целой жизни.
— А чем вы занимаетесь? — вежливо спросила она. — Когда не работаете?
— Вообще-то, я немного занимаюсь промышленной археологией. — Коракс отставил чашку с чаем. — Мне нужно сделать несколько звонков, чтобы люди знали, где ты. В любом случае, завтра они вышлют флаер, так что мы сможем быстро доставить тебя домой. Надеюсь, он прибудет не раньше полудня. Если будет время, я хотел бы показать тебе кое-что заранее.
— Что?
— То, чего больше никто никогда не увидит, — сказал Коракс. — По крайней мере, в ближайшее время.
Он позвонил насчет Юкими и заверил ее, что завтра все будет хорошо. — Я не разговаривал с твоими родителями, но, как я понимаю, им сообщат, что ты в безопасности. Мы можем попытаться соединить тебя позже, если ты захочешь поговорить?
— Нет, спасибо, — сказала Юкими. — Не сейчас.
— Не похоже, чтобы кто-то очень спешил воссоединиться. Дома все было в порядке?
— Нет, — сказала Юкими.
— И ты хотела бы об этом поговорить?
— Не совсем. — На самом деле, она бы так и сделала. Но не ради Коракса; не ради этого тощего старика с пучками седых волос, который жил один в гигантской, устаревшей машине для терраформирования. Может, он и не был огром, но никак не мог понять, через что ей пришлось пройти.
— Итак, расскажи мне о своей сестре, той, что на Венере. Ты сказала, что она участвовала в программе терраформирования. Она намного старше тебя?
— На шесть лет, — сказала Юкими. Она, конечно, имела в виду земные годы. Год на Марсе был в два раза длиннее, но все по-прежнему использовали земные годы, когда говорили о том, сколько им лет. В противном случае возникала путаница. — Она покинула Марс, когда ей было девятнадцать. Мне было тринадцать. — Она полезла в свою сумку и вытащила планшет. — Это то, о чем я говорила, дневник. Это подарок Ширин.
Он потянулся, чтобы открыть обложку. — Можно мне?
— Давай, продолжай.
Он прикоснулся к обложке своими старческими пальцами, костлявыми, с пожелтевшими ногтями и седыми волосками в самых неожиданных местах. Под его прикосновением компаньон ожил, на раскрытых страницах появились фрагменты текста и иллюстрации. Текст был написан почерком, приближенным к почерку Юкими, темно-лиловым, иллюстрации выполнены в виде гравюр на дереве и рисунков по трафарету, а записи были упорядочены по дате и теме, с аккуратными перекрестными ссылками.
Коракс подцепил ногтем край книги. — Не могу открыть следующую страницу.
— Вы делаете не так. Вы что, никогда раньше не читали книг?
Он снисходительно улыбнулся ей. — Только не такие.
Юкими показала ему, как это делается. Она дотронулась пальцем до нижнего правого угла и потянула его в сторону, чтобы открыть следующую пару страниц. — Вот как вы переходите к следующей странице. Если хотите перевернуть десять страниц, используйте два пальца. Сто страниц — три пальца. И то же самое, чтобы вернуться назад.
— Это кажется очень сложным.
— Он похож на дневник. Я рассказываю ему о том, что делала, или позволяю ему записывать что-то за меня. Затем он все упорядочивает и помогает мне заполнить пробелы.
— Звучит ужасно, — сказал Коракс, скривившись, как будто он только что откусил лимон. — Я никогда не был силен в ведении дневников.
— Однако, это должно быть нечто большее, чем просто дневник. У Ширин тоже был такой — она купила его в то же время. Она уезжала, и мы больше не могли нормально общаться из-за задержки. Мне было грустно, потому что она всегда была моей лучшей подругой, хотя и была старше меня. Она сказала, что наши компаньоны помогут нам преодолеть расстояние.
— Не уверен, что правильно понимаю.
— Мы обе должны были постоянно пользоваться услугами наших компаньонов. При любой возможности делали записи. Я разговаривала со своим компаньоном так, как будто Ширин была рядом, а Ширин разговаривала со своим, как будто я была рядом. Затем, время от времени, компаньоны начинали... не могу вспомнить слово. — Юкими нахмурилась. — Подключаться. Обмениваться записями. Так что мой компаньон стал лучше копировать Ширин, а ее — меня. И если бы мы продолжали в том же духе, то в конце концов Ширин была бы со мной все время, и я могла бы разговаривать с ней, когда захочу. Даже если бы Венера находилась по другую сторону Солнца. Это было бы не то же самое, что Ширин, — это не должно было заменить ее, — но просто сделать так, чтобы мы не чувствовали себя постоянно врозь.
— Это кажется хорошей идеей, — сказал Коракс.
— Это было не так. Мы пообещали, что продолжим общаться с нашими компаньонами, но Ширин этого не сделала. Какое-то время, да. Но после того, как она уехала с Марса и прошло несколько месяцев, она перестала это делать. Да, время от времени, но это было заметно только потому, что она переживала из-за того, что не сделала этого раньше.
— Полагаю, она была занята.
— Мы пообещали друг другу. Я сдержала свое обещание. Все еще общаюсь с Ширин. Все еще рассказываю ей все. Но из-за того, что она мало разговаривает со мной, мой компаньон не может притворяться ею. — Юкими почувствовала, как на нее накатывает волна грусти. — В последнее время она могла бы мне пригодиться.
