— Будем действовать грубо! — прорычал Дмитрий, и его глазницы затопил холодный белый свет.
Кевин даже подпрыгнул от восторга: сила, исходящая от брата, была пределом его мечтаний. "Я обязательно стану таким, как он. И плевать, что для этого нужно сделать!" — восторженно подумал юноша и, подавляя рвущийся из горла ликующий вопль, впился ногтями в ладони.
В отличие от камийца, Ричард и Валечка восторга не испытали. Наоборот, при виде Смерти их охватил испуг: они прекрасно помнили, что в Камии Дима отчаянно не хотел выпускать на свободу свою вторую ипостась.
— Ты что творишь? — завопил землянин.
Смерть повернулся к нему, смерил с головы до ног бесстрастным, промозглым взглядом и ровным тоном сообщил:
— Мы уходим.
Больше Валя не успел сказать ни слова: холодный белый свет вырвался из глазниц мага и потёк вниз, обволакивая высокую стройную фигуру. Смерть снисходительно кивнул землянину, точно разрешая ему удалиться, и посмотрел вверх. Туман под сводами зала колыхнулся, потревоженный невидимым, но настойчивым порывом ветра, и тонкие бесцветные щупальца потянулись к магу. Медленно, будто опасаясь собственной смелости, они облепили белоснежный щит плотной копошащейся массой, скрыв Смерть от друзей, и Кевин панически вскрикнул:
— Дима!
Не в силах стоять на месте, юноша подался вперёд, но его перехватили сильные руки инмарца.
— Не лезь!
Кевин кивнул и закусил губу, высматривая брата, а Валечка толкнул Артёма в бок:
— Хватит ворон считать! Иди, помоги ему!
Временной маг оторвал завороженный взгляд от копошащихся, словно черви, щупалец, посмотрел на землянина и, осознав его слова, согласно кивнул. Шальная, мальчишеская улыбка осветила лицо, явив на миг наивного безалаберного ученика Корнея, а потом ледяной серебряный свет вырвался из глаз и стремительно окружил мага плотным, мерцающим облаком. Смерть расправил плечи и, пройдя сквозь щит друга, скрылся в пульсирующей массе. Несколько долгих мгновений ничего не менялось, но вдруг щупальца зашипели и стали отступать — бело-серебряный свет теснил их к стенам, затопляя зал Встреч.
— Бежим!
Кевин схватил Ричарда за руку, но тот лишь нервно рассмеялся:
— Куда? От смерти не скрыться, мальчик.
Камиец всхлипнул, зажмурился, и в ту же секунду бело-серебряное пламя накрыло друзей с головой. Пронизывающий холод сковал тела, замораживая не только внутренности, но и мысли. Стены Лабиринта заходили ходуном, застонали, будто живые, а туман под сводами стал тёмно-лиловым.
— Отпусти нас, и мы не тронем тебя, Лант! — громогласно приказал Дмитрий.
"Разве я плохо заботился о тебе? Почему ты хочешь уйти?"
— Спасибо за заботу, но у нас дела в другом мире!
"Зачем куда-то спешить, если можно прожить остаток дней в счастье и радости? — Смертельное пламя стало ослепительно ледяным, и Лант угрожающе выкрикнул: — Прекратите или я раздавлю вас!"
— Попробуй! — прошипел Артём.
На магов ринулся яростный шквал нитей, но атака мира захлебнулась: Смерти усилили напор, ледяное пламя вылилось за двери зала и поползло по каменным коридорам.
"Остановитесь! Я должен подумать!"
— Нет! — отрезал Дмитрий. — Мы уйдём прямо сейчас!
"Хорошо", — сдался Лант, и двери зала Встреч захлопнулись.
— Очень предусмотрительно, — фыркнул временной маг.
"Я должен позаботиться и о себе".
— Хватит болтовни!
Лант утробно заворчал, липкие щупальца взмыли к потолку, складываясь в огромную, частую сеть, и запульсировали, как сердце. На мгновение магам показалось, что в центре сети мелькнуло человеческое лицо, но уже в следующую секунду стены зала пропали, и глазам предстали стройные ряды полосатых деревьев.
— Бегите! — скомандовал Смерть, всё ещё ощущая опасную магию Ланта, и Кевин, а за ним Ричард с Валечкой кинулись на опушку.
— А теперь мы.
Артём неспешно зашагал по бледно-желтой тропе. Дима шёл рядом. Временной маг никогда не отличался терпением, поэтому первым разорвал воцарившееся молчание.
— Так что случилось в Лайфгарме? — спросил он, искоса наблюдая, как утихает холодный свет в глазах друга, и они вновь становятся бело-голубыми.
— Сам увидишь.
— Тогда поспешим!
Тёма прибавил шаг, и вскоре маги нагнали спутников: Кевин, Ричард и Валентин стояли на опушке тигрового леса и пытались отдышаться.
— Ну, что, Солнечный Дружок, готов к встрече с мамочкой? — Артём подошёл к землянину и хлопнул его по спине. — Розалия Степановна будет на седьмом небе от счастья, увидев тебя живым, здоровым и даже трезвым!
— Ах ты... — Валя замахнулся, но Артём ловко увернулся от подзатыльника, метнулся к Диме и взял его под руку. — Временная ехидна, — ворчливо закончил Солнечный Друг, а Дмитрий, пресекая болтовню, скомандовал:
— Домой!
— Нет! — неожиданно для всех заорал Кевин. — Я остаюсь здесь!
Растерянно моргнув, Дима обернулся и в упор посмотрел на брата:
— Что за бред?
— Я остаюсь в Ланте! — Камиец сжал в руке медальон: — Я обещал Милле вернуться!
"Спокойно, спокойно, главное не давить. Мальчик и так, судя по всему, не в себе, не стоит усугублять ситуацию", — мысленно произнёс Дмитрий и заставил себя согласно кивнуть:
— Мы обязательно вернёмся за ней, но сейчас мы должны быть в Лайфгарме. Видишь ли...
— Идите! Я приду позже!
— Понимаю, Кеви, тебе понравилась эта девушка, но никому из нас нельзя оставаться в этом мире. Лант будет мстить, ты не справишься с ним.
— Я обещал Милле, что заберу её в Лайфгарм!
— Она не сможет жить в нашем мире, — сочувственно произнёс Артём. — Лантийцы привязаны к Ланту, и не могут путешествовать.
— А вилины? Валентин рассказывал о них. Они-то смогли!
— Хватит, Кевин! Сейчас не время спорить! — Дмитрий начал раздражаться. — Мы отправляемся!
— Решай за себя! Я свободен и сумею о себе позаботиться! Я докажу, что могу справиться со своими проблемами без посторонней помощи!
— Кевин! Нет! — Дима шагнул к брату, но тот исчез. — Чёртов мальчишка! — сжав кулаки, закричал маг и попытался найти беглеца, но Кевин словно растворился в Ланте. — Что он себе позволяет?!
— Он влюблён, и мы это знали, — вздохнул Ричард.
Дмитрий резко повернулся к побратиму:
— Влюблён? Чушь! Эта прохвостка зачаровала его! Девчонка хочет сбежать из Ланта, используя Кевина. Кто знает, что у неё на уме?!
— Так пошли за ним, — беззаботно предложил Валентин. — Заберём ребёнка и вернёмся домой.
С ненавистью взглянув на ядовито-синее солнце, Дмитрий скрипнул зубами:
— Как не вовремя, Кевин, как не вовремя...
Очутившись в знакомой фиолетовой гостиной с многочисленными пейзажами и натюрмортами, Кевин взволнованно огляделся и разжал пальцы, позволив медальону свободно повиснуть на шее.
— Милла!
Почти сразу дверь распахнулась, и в комнату вбежала лантийка: распущенные чёрные волосы тяжёлыми локонами падали на оголённые плечи, тёмно-синее платье с широкой юбкой подчёркивало тонкую талию и округлые бёдра. Девушка выглядела очаровательно, но Кевина в очередной раз посетили сомнения. "Как мне могло понравиться столь слабое и зависимое существо?" Однако сомнения рассеялись, стоило Милле приблизиться.
— Кевин! — радостно воскликнула она и жадно приникла к губам юноши.
Поцелуй захватил, заворожил камийца, лишил возможности трезво мыслить, и Кевин стал самозабвенно ласкать лантийку.
— Я пришёл, как и обещал, любимая. Мы больше никогда не расстанемся!
— Я ждала. Я знала, что ты вернёшься, — довольно шептала Милла, позволяя юноше насладиться своим холёным, отзывчивым на ласки телом.
В отличие от Кевина, лантийка не теряла головы: когда настырные пальцы попытались забраться в глубокое декольте, она нежно, но настойчиво отстранилась. Юноша едва не зарыдал от досады — близость возлюбленной сводила с ума. Кожа и губы горели, сердце заходилось в бешеной скачке.
— Ты пойдёшь со мной? — выдохнул Кевин и потянулся за поцелуем.
— Да. — Милла невесомо коснулась его губ и отступила: — Я готова на всё, лишь бы уйти отсюда! Мои сородичи живые только с виду. В Ланте даже улыбаются и смеются согласно установленным правилам. Лантийцы существуют, а я хочу жить!
— Ты будешь жить, Милла! Я покажу тебе лучший мир. Идём!
Маг взял девушку за руку и попытался переместиться в Лайфгарм, но вместо знакомых стен Керонского замка молодые люди оказались на центральной площади родного города Миллы. Они стояли на сиреневых плитах мостовой, а вокруг гудела разъяренная толпа горожан.
— Мы погибли...
Кевин взглянул в перекошенное от страха лицо возлюбленной и ободряюще улыбнулся:
— Ничего не бойся, Милла, я с тобой.
— Нам не уйти, — всхлипнула девушка, как заведённая мотая головой, но маг счёл её слова проявлением паники и, развернувшись, спокойно посмотрел на приближающегося к ним Пэлина Фога.
Мэр остановился в двух шагах от молодых людей, небрежно кивнул головой и выпятил нижнюю губу:
— Вы нарушили законы Ланта и должны отправиться в Священный Лабиринт!
Картинный взмах рукой и перед Кевином и Миллой повисли бокалы с мальфом.
— Я уже побывал в Лабиринте! — Камиец швырнул бокалы на каменные плиты мостовой. — Лант отпустил меня, и я не собираюсь злоупотреблять его гостеприимством. Я забираю Миллу и ухожу!
Мэр угрожающе выпрямился, вытянул руку и наставил палец на бунтующего иномирца:
— Ваш отказ — ваш смертный приговор. И приговор будет немедленно приведён в исполнение!
Лантийцы разразились зловещим улюлюканьем, а Кевин прижал дрожащую девушку к себе:
— Не бойся, Милла, мы выберемся.
В тот же миг из толпы полетели камни. Юноша хотел выстроить защитный купол, но не смог: он едва ощущал свою магию. Единственное, что удалось наколдовать — обычный железный щит. Камиец крутился, как бешеный, отражая удары, но камни летели один за другим, и, казалось, им не будет конца. И вдруг наступила тишина. Юноша осторожно опустил щит, взглянул на врагов и беспомощно вскрикнул, увидев, как один из лантийцев метнул кинжал. Кевин шагнул в сторону, пытаясь загородить возлюбленную, но не успел. Милла схватилась за рукоять, торчащую из живота, и стала оседать на мостовую.
— Я помогу! — Камиец отбросил щит, подхватил девушку на руки, но, как он ни пытался наполнить её тело живительной целительской магией, ничего не происходило: то ли силы у юноши было слишком мало, то ли его магия не действовала на лантийку.
— Жаль... но я хотя бы попыталась... — протянула Милла и закрыла глаза. — Прости...
Кевин расширенными от ужаса глазами уставился в стремительно сереющее лицо:
— Милла!!!
— Вперёд! — скомандовал Пэлин Фог, и, колыхнувшись, толпа двинулась на чужеземного мага.
Кольцо сжималось. Ни каменей, ни магии, видимо, лантийцы решили, что деморализовали непокорного мага, и взять его голыми руками не составит труда. "Как бы ни так! Без боя я точно не сдамся!" — зло подумал Кевин, положил Миллу на мостовую, и в его руке блеснул меч.
— Я убью вас всех!
— Я помогу!
Голос Ричарда прозвучал как гром среди ясного неба. Кевин обернулся — рядом стояли друзья. Блистающая на солнце сталь, решительные взгляды. Но юноша не желал их вмешательства, он хотел отомстить за возлюбленную сам.
— Уходите! — рявкнул он, сердито сверкнув налитыми кровью глазами.
— Кого же ты мне напоминаешь?
Артём почесал затылок, насмешливо глянул на Диму и ринулся на лантийцев, безжалостно разя их мечом. Валя и Ричард присоединились к нему, а Дмитрий шагнул к брату и вцепился в его рубашку:
— Ты — идиот! Я же сказал: нам нужно возвращаться в Лайфгарм! Разве я разрешил тебе уйти?! На тебя нельзя положиться!
— Я обещал ей вернуться, — всхлипнул Кевин и выронил меч. — Я хотел, чтобы она рисовала, а её убили.
Хотелось кричать и ругаться, но из горла рвались лишь скорбные рыдания. Плечи юноши поникли, голова бессильно упала на грудь. Дмитрий тяжело вздохнул и обнял брата. Юноша уткнулся в белоснежную рубашку, бормоча сквозь слёзы:
— Она была не такая, как все. Я хотел освободить её, как ты освободил меня, но не смог... Я очень хочу быть таким, как ты... Но у меня не получается...
— Получится. — Дима мрачно смотрел, как Ричард, Артём и Валечка крушат толпу, и гладил брата по волосам. — Ты ещё очень молод, Кевин. У тебя всё впереди. Тебе предстоит многому научиться, и когда-нибудь ты станешь таким, как я. А, может, и лучше. Но сейчас мы должны уйти.
Кевин молча кивнул, бросил прощальный взгляд на тело Миллы, и Лант пропал.
Глава 11.
Перстень короля Годара.
Темное небо, затянутое беспросветной пеленой, скорбным молчанием давило на бесплодную пустошь. Сухая, потрескавшаяся земля грязно-серым ковром расстилалась под ногами. Обугленные остовы домов били в глаза рваными очертаниями и мертвенным налётом копоти, словно чья-то недрогнувшая рука разлила на пепелище чёрную, вязкую тушь. Ни дерева, ни куста. Пустыня — до самого побережья. Теперь из Керона было видно море... Гнетущая картина. Верить, что это развалины Керона, не хотелось, но застывшие вдали иссиня-чёрные скалы настырно кричали, что маги находятся в Годаре.
Город умер, но не упокоенный под грузом веков, а сметённый невероятной и беспощадной магической силой. И как личное послание королю Годара — руины родного замка: глыбы плит, неряшливо сваленные друг на друга, на них — янтарный трон. Целый и невредимый.
Ноздри разрывал запах пепла и тлена, а Дмитрий зачем-то отчаянно пытался вспомнить статистику. Сколько людей жило в Кероне? Детей, женщин, мужчин, стариков?.. Он забыл, когда плакал последний раз, но сейчас злые слёзы жгли глаза, требовали поддаться безысходности, опуститься на землю, ощутить на ладонях прах и в полный голос проклинать бессердечную тварь, что сровняла его дом с землёй.
Но слёзы не прорвались. Рядом всхлипнул и горько заплакал Кевин, что-то жалобно бормоча и причитая, и Дмитрий, собрав волю в кулак, повернулся к друзьям. Острый как бритва взгляд и холодная, исполненная решимости поза. "Олефир бы гордился мной", — мелькнула отстранённая мысль, и маг громко произнёс:
— Я убью сволочь, разрушившую мой дом и испоганившую мой мир!
— Я с тобой! — Глаза цвета горького шоколада блеснули серебром, но свет Смерти отступил, испуганный нечеловеческим криком, исторгшимся из глубин души: — Белолесье!!! Мой лес!!! — Временной маг схватил друга за рукав и дёрнул: — Он уничтожил мой лес!!!
Дмитрий вздрогнул и обратил взгляд на вотчину Артёма: клубы пепельного тумана облепляли покорёженные белоснежные стволы, согнутые в рабском поклоне. Кровавые языки пламени лизали нежную кожу деревьев, превращая Белолесье в огромный костёр, на котором покоился исполинский замок. "Там!" — вскипая от ярости, подумал маг, но не сделал попытки переместиться в логово врага: Артём пронзительно рыдал, цепляясь за него, и оттолкнуть друга сейчас было равносильно предательству. Дмитрий отвернулся от бьющегося в агонии волшебного леса, крепко прижал к себе временного мага и провёл ладонью по вечно спутанным, пшеничным волосам:
