Найдя спирт я, плюнув на условности и здравый смысл, сделал глоток этой ядреной смеси прямо из горлышка. Горло обожгло огнем, я закашлял, на глазах выступили слезы...какие, к Настерревилю иллюзии, реальности? Он что, издевается?!
— Сильно, видать, ты головой об ступеньки приложился, — поморщился я от спирта и с фальшивой заботой добавил. — Бедненький, последние крохи разума из своей головы вытряс. Что же скажет Партар?
Мы почти синхронно вздохнули, причем Микио с какой-то ноткой обреченности.
— Меня понять и ты не желаешь... — с грустью пробормотал он и, внезапно улыбнувшись, весело продолжил. — А знаешь, почему я здесь живу?
— Живешь? — скептически уточнил я. — Так ты не мое персональное привидение? — я тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, похоже спирт начал на меня уже действовать. — На самом деле мне казалось, что ты пишешь отчет нашему несравненному принцу на тему того, как поживает его сестренка. Только вот, хочу заметить, пишешь ты его довольно медленно, а нервируешь — больно много.
— Да я же тихий как мышка!
Я махнул на Микио рукой, не горя желанием и дальше вступать с ним в бессмысленную полемику, и подошел к столу, на котором он восседал.
— Так о чем ты хотел поговорить? — мне не верилось, что иллюзионист добровольно рискнул своей жизнью ради пространственных рассуждений об иллюзиях. Нет, я мог поиграть с ним в схоластику, но это было бы не долго, ибо в теории иллюзий я намного хуже подкован, чем он, да и это не моя специализация.
— Прежде чем начнем, ответь на мой один малюсенький вопросик, — Микио умоляюще состроил глазки, видно надеясь, что этим меня задобрит. — Почему вы поссорились со Стефаном?
— А мы дружили? — задал я встречный вопрос, пораженный новыми сведениями своей биографии. Не знал, что когда-то пил на брудершафт с этим носителем блох и сплетен.
— Нет, мне интересно из-за чего вы стали врагами!
— Почему это? — еще сильнее удивился я. Меня, например, никогда не волновал этот вопрос, почему же он стал так интересен постороннему лицу?
— Мне всегда казалось, что вы похожи, — стал объяснять свою тоску зрения маг, а же я изумленно приподнял брови и сел на табурет, ибо стоять и узнавать о себе столько новых подробностей было чревато падением. — Я наводил справки и узнал, что во времена твоей молодости Стефан был успешным Высшим целителем, а ты же, как отзывался Азель, был чуток наивным, но амбициозным, желающий, как и вся молодежь, изменить мир к лучшему. И вот я подумал... ведь ваше знакомство могло окончиться плодотворным сотрудничеством! Но почему именно злость и ненависть?! Отчего?
Я пожал плечами... даже не знаю... Тот хмырь мне не понравился с первого взгляда, когда я увидел его в составе комиссии по приему экзаменов на присвоение звания магистра. Напыщенный, весь в лоске и роскоши, он надменно взирал на будущих магистров целительства и как бы говорил, что мы никогда не достигнем его уровня. От него так и веяло самолюбием, что для парнишки вроде меня, которого с детства Азель учил, что только самовоспитание и самокритика делает из целителя настоящего кудесника, а не балагурного шута, возомнившего себя Великой, возмутило. Как такой человек смог стать "светилом" всей целительской жизни королевства?!
Но если вначале возникла лишь неприязнь, то ненависть появилась в годы бушующей в стране эпидемии. Человек, который должен был нестись впереди колонны сопротивления, маг, что должен был стараться изо всех сил, чтобы уничтожить заразу, забился в дальний угол, словно полудохлая крыса и смотрел со стороны, как остальные целители на последнем издыхании боролись за жизнь. Я стал его презирать...
Микио спрашивает, почему именно злость и ненависть? Стефан, эта скотина, мало того, что совершенно ничего не делала, так еще и отвергала любые идеи по предотвращению эпидемии, отмахиваясь от всех тем, что мы "некомпетентны в таких вопросах". Я смог найти вакцину не потому, что мне помог Стефан, а он наоборот, всячески мешал, а потому что нарушил закон и отправился на поиски без разрешения Высшего целителя. Если бы Микио помнил тот ужасный год, видел тот кошмар, который я лицезрел каждый день в госпитале, то он бы не задавал этот глупый вопрос. Была бы моя воля — я бы заживо сжег эту тварь — Стефана, из-за которой погибло столько народа.
— Скажи, ты смог простить человека, — тихо произнес я, — который косвенно повинен в смерти твоего учителя?
— Учителя? — на лице Микио отразилась растерянность. Не знаю, помнил ли он те события, но как не старался скрыть, похоже, о своем единственном близком человеке ему забыть так и не удалось. — Причем здесь... мой учитель...
— Так смог простить бы?! — настаивал я на ответе.
— Нет, — без толики промедления ответил он, крепко сжав пальцы на краю стола.
— Вот и я тоже...— вздохнул я, — не могу забыть всех тех пациентов, которых не смог спасти по вине Стефана. А ведь если бы не он, твой учитель был бы жив и твоя судьба пошла по совершенно иной дороге. У тебя был бы дом, любящая семья...
— Дом... — гулко повторил за мной Микио. Его затаенная боль в глубине темных глаз выглядела так правдиво, что мне на миг показалось, что я наконец-то увидел настоящие эмоции неисправимого оптимиста и балагура. — Семья... А что это? Как я могу желать того, чего у меня никогда не было?
— Но ты же хочешь, — криво улыбнулся я. — Я вижу.
Ведь любой сирота мечтает о своем доме и семье, которая всегда будет с нетерпением ждать его у порога. Нет ничего страшнее одиночества, и он это должен был прекрасно знать.... Уж я-то хорошо понимаю, о чем говорю, потому что в молодости мне так хотелось дополучить то душевное тепло, которое не смогли дать родители, в других людях. Хотелось построить свой дом, завести семью, кучу ребятишек, а потом, когда те немного подрастут — учить их магии и не как Карактириус, а с пониманием и расстановкой. Но моей семьей стала семья Филгуса, а домом — этот старый замок, а те наивные мечты давно канули в лету.
— Ну хочу, — нехотя признался мастер иллюзий и кажется, покраснел. Я впервые увидел, как иллюзионист смутился и меня это позабавило. — Но мы говорили о Стефане, — сразу попытался сменить тему он и оптимистично добавил, — кстати, поздравляю, он жаждет тебя убить.
— Это не новость, — усмехнулся я. — Я у него как застрявшая в горле кость... примерно с той эпидемии. Обиделся старичок, что из-за меня его пожизненно лишили право занимать кресло Высшего целителя и обязали заплатить в казну Совета довольно приличную сумму штрафа, чтобы отправить ее на благотворительность...
— Но сейчас-то Серьезно! — резко возразил иллюзионист.
— Его вошканье во дворце короля меня тоже как-то не волнуют, — невозмутимо ответил я. А ведь и вправду, я давно перестал чувствовать к Стефану ярких негативных эмоций, он для меня стал скорее как надоедливое кусачее насекомое, вроде слепня, которое можно игнорировать, не обращая на его возню, но вот только важно было не упустить момента, когда он решиться впиться в кожу... Нет, те чувства с эпидемии никуда не делись, они просто стали глубже, насыщенней, но без ярких проблесков...
— Это прикрытие, — отмахнулся Микио. — Он почему-то уверен, что у тебя спрятана его вещь, причем такая, которую снимают лишь с трупа.
— И откуда такие сведения?
— Я внимательный и слух у меня хороший, — гордо произнес мужчина, растянув улыбку до ушей. Я вздохнул — как мне надоело его притворство...
— Подслушивал? — сделал вывод я.
— Не без этого, — уклончиво ответил член Совета магов. — Ну и прибрался в кабинете Стефана немного... и у него дома. Ты знаешь, какие у него дома огромные злые собаки!
— Не знаю и знать не хочу, — я с подозрением покосился на этого оптимиста-смертника, чувствуя в его словах какой-то подвох. Только не говорите, что он нашел в спальне Стефана алтарь, на котором стоит мой изуродованный портрет, а стены несчастной комнаты исписаны вдоль и поперек фразами, примерно такого содержания: "Сгинь, Никериал", "Сгори в Преисподней, Ленге!", "Чтоб тебя полюбила некрофилка-энтузиастка!". От последней фразы меня пробило в дрожь, ибо я вспомнил Эльзу Черную и нашу незабываемую ночь в склепе...
— Злой ты, животных не любишь, — протянул Микио, медля переходить к делу. — А я вот их люблю тискать, ласкать, готовить... им корм. И чего ты на меня так смотришь? Животные сторонятся иллюзионистов, ты не знал? — я задумался, пытаясь припомнить этот пункт из прочитанных мной книг, но бесполезно... видя это Микио, сокрушительно вздохнув, добавил. — Целители... вот и Стефан об этом не знал, думал, что те зубастые косматые милашки спасут его секретики, а они сбежали, как только меня почуяли... сволочи. А я хотел их погладить...
Мне, почему-то внезапно стало жалко тех "злых" собак, ибо я представил, как за ними гонялся по всему двору иллюзионист, порываясь обнять "милашек". Нет, собаки все же умные существа, чувствуют, что на такого дурного даже рычать опасно.
— У дома обычно стоит защита и помимо "косматых милашек", — заметил я. Даже самые слабые маги защищают свои дома сетью охранных заклинаний и рун, которые, весьма трудно обойти, ведь всем хочется спать ночью спокойно, не опасаясь, что "завистники" устроят на тебя успешный карательный рейд. Вопросами защиты занимался один департамент в Совете и в нем, кстати, можно и было нанять определенного специалиста, чтобы разработал бы и установил для клиента уникальную защитную сеть, если у него самого нет ни родовой защиты, ни способностей в этом разделе магии.
— Иллюзию можно обратить в реальность, как и реальность сделать иллюзией, — тоном лектора начал свою речь мужчина, но, не видя в моих глазах энтузиазма, резко ее свернул. — Но... это сейчас не важно. У меня просто есть знакомый в отделе защиты родовых поместий. Гениальный взломщик, а работает простым посыльным... хорошо, что он мне должен был одну услугу... Цени, Ники, ради тебя я пожертвовал своим козырем, который хранил и лелеял все эти годы!
Что-то мне не верилось, что этот "козырь" был последним в его рукаве, наверняка в загашнике он прятал специалистов и похлеще, которые так неосторожно дали клятву "помощи" этому магу. Что сказать, бедолаги.
— И что же ты нашел?
— Угадай.
— Грязные кальсоны Стефана? А может пухлую папку с пометкой: "Злодейские планы"?
— Да нет, — поморщился Микио и скрестил под собой ноги. — Книгу доходов и расходов... А наш старичок — бойкий стручок, оставляет довольно большие суммы в одном столичном борделе "Сладкая нимфа", у путаны под сладострастным прозвищем "Игорь", — он сокрушительно вздохнул. — И я бы принял его тайное увлечение "Игорем" и смирился, что не единственный мужчина в его жизни, если бы не одно но: в столице я знаю только одного человека с таким "горячим" именем — это мастера по "поиску и шпионажу" Игоря, довольно известную личность в определенных кругах.
— И это все написано в книге расходов? — не поверил я. Нет, я знал, что Стефан педантичен и любит все подробно расписывать, не говоря о его страсти детально распланировывать свой день, но не будет же он оставлять такой компромат на видном месте?! Хотя стоит отметить и то, что Алия жаловалась, что иллюзионист каждый раз мастерски взламывает ее сейф...
Микио отвел взгляд, словно смущаясь и на одном выдохе выпалил:
— У меня есть знакомые нимфочки, да и Игорь всегда любил совмещать полезное с приятным.
— Игорь? Любил? — я был слегка шокирован вывалившимися на меня подробностями личной жизни иллюзиониста. Так значит, он и вправду мерзкий содомит и шастает по борделям? — Избавь меня от таких подробностей...
— Игорь божество! — праведно возмутился маг, видно решив, что я чем-то оскорбил этого человека. — Гений! И если он работает на Стефана, то значит, Стефан давно знает все твои маленькие секретики, включая и то, где ты спишь, с кем и на какой простыне! Эх, — закончив свою короткую тираду, иллюзионист сокрушенно вздохнул. — По сравнению с этим мастером я ничтожный подражатель...
— Так значит... Игорь собирает информацию за определенную плату и он твой кумир?
— Он учитель, — с придыханием проговорил иллюзионист, влюбленными глазами смотря в никуда. Точно, кумир. — Я впитываю его мастерство уже много лет и до сих пор не познал всех секретов ... — Микио всплакнул, — я ничтожная бездарность, пыль на его безупречных сапогах. Ох, Игорь... Ники, если за тебя взялся Игорь — готовь место на погосте.
— Издеваешься? — мне что-то не верилось, что этот сумасшедший говорит такую ересь вСерьез.
— Почти, — скривился маг. — Игорь и вправду один из лучших специалистов в этой области.
— Проклятый конкурент? — усмехнулся я, слегка поняв причину этого спектакля. Мне бы тоже не понравилось, когда под боком был такой "специалист", что уводит потенциальных клиентов, золото и самое главное, раздражает самим присутствием. Видно, тут пострадала гордость.
— Я не работаю на Теневого короля и тем более, на Стефана, — оскорбился иллюзионист. — Вот если бы Стефан попросил меня найти артефакт и заплатил мне...
— Что за артефакт? — перебил его я.
— О! А разве ты не знаешь? — удивился он. — Из-за него же тебя хочет уничтожить Стефан! А вот если и жрецы узнают имя того, кто спалил храм, довел до Сердечного приступа Преосвященство и украл святыню религии, то знай, ты умрешь как порождение Настерревиля! Правда здорово!
По спине пробежались мурашки. Он все знает? Откуда? Как?
Видно на моем лице отразилась такая гамма чувств, что Микио легко отгадав мои немые вопросы, стал на них спокойно отвечать:
— Стефан в последнее время был взбудоражен больше обычного, а так как его страсть к древним артефактам в Совете не знает только ленивый и глухой, то не трудно было догадаться, что этот жулик и проходимец нашел "новую прелесть" для своей коллекции. Его сияющий лик, доброжелательность, благодушие — а он, представь, даже сделал комплимент Алии! — все лицезрели пару недель, а потом, как будто в нем закончилась энергия — Стефан осунулся, стал угрюм, раздражителен, на всех кидался, словно злющая собака, и, неожиданно, взял отпуск за свой счет и куда-то на пару дней смотался из столицы. Меня стало гложить любопытство... — он растянул губы в шкодливой улыбке, словно, смаковал момент, когда будет раскрывать тайный смысл закодированного древнего свитка. Да, такое лицо было всегда у Алии, когда она хвасталась мне своими победами на поприще поимки негодяев. Что за дите. — Я все гадал: "Что случилось со старичком? Что за пляски на старости лет?" и тихонечко стал приглядываться к старому затейнику. Ох, а это было трудноватенько, ведь сам, понимаешь, меня тогда заботила одна небольшая проблемка — я пытался вызвать демона. Но любопытство же глодало! Ох, как сильно оно пило из меня кровь, мешая, сосредоточиться на деле... Ты ведь помнишь свой суд?
— Конечно, — меня передернуло. То заседание мне забыть не удаться никогда.
— Во-о-т, — протянул мужчина. — Тогда я и узнал, что помчался Стефан не абы куда, а в Силенвиль, оплот жрецов, если мне не изменяет память. А что мы знаем о жрецах? А о Стефане? Что их объединяет?
