— Ее имя... — сказала Брианна и остановилась, качая головой.
— Я пытался остановить их, — сказал он, пытаясь сохранить контроль над голосом. — Я пытался — ты свидетель. Я говорил — Элизабет, Мэйри, Элспет, возможно. Ты же слышала!
— О, — сказала она дрожащим голосом. — Я думаю Роджерина — идеально красивое имя.
Потом она потеряла контроль, села на траву и захихикала как гиена.
— О, Боже, бедная маленькая девочка, — сказал он, безуспешно пытаясь тоже не засмеяться. — Я слышал и Томасина, и даже Джемисина, но,... о, Боже!
— Возможно, они станут называть ее коротко — Ина, — предложила Брианна, сопя и вытирая лицо фартуком. — Или прочтут ее имя наоборот — Аниреджор — и будут звать ее Ани.
— О, ты великий утешитель, — сказал Роджер сухо и поднял ее на ноги.
Она прислонилась к нему и обвила руками, все еще вздрагивая от смеха. Она пахла апельсинами и чем-то паленым, и свет садящегося солнца переливался в ее волосах.
Наконец, она успокоилась и подняла голову от его плеча.
— "Я принадлежу моему любимому, а мой любимый принадлежит мне", — сказала она и поцеловала его. — Вы молодец, Ваше преподобие. Пойдем домой.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ.
Призвание.
Глава 58. ЛЮБИТЕ ДРУГ ДРУГА.
РОДЖЕР КАК МОГ ГЛУБОКО ВЗДОХНУЛ, и крикнул что было сил. Но оказалось совсем не громко, черт! Снова. И снова.
Больно. И становилось хуже; слабый звук был совсем задушен, и от этого ему хотелось заткнуться и никогда больше не открывать рта. Он вдохнул, закрыл глаза, и громко закричала что было мочи, ну или попытался.
Жгучая вспышка боли стрельнула внутри его горла справа, и он замолк, задыхаясь. Хорошо. Он подышал осторожно, глотнул и попробовал снова.
Боже, как больно.
Он потер рукавом слезящиеся глаза и попытался взять себя в руки для ещё одной попытки. Едва надул грудь и сжал кулаки, как вдруг услышал голоса и сразу выдохнул.
Голоса перекрикивались недалеко от него, но ветер дул в другую сторону, и он не мог разобрать слов. Скорее всего, охотники. Это был прекрасный осенний день, воздух, как голубое вино, и лес беспокойный в рассеянном свете.
Листья только-только начали менять цвет, но некоторые уже опадали в молчаливом, едва видимом мерцании. Любое движение выглядело игрой в таком окружении, он хорошо это знал. Переведя дух, чтобы откликнуться, замялся, и ругнулся себе под нос "дерьмо". Прекрасно. Он бы предпочел быть застреленным по ошибке оленем, чем опозорить себя, окриком.
— Вот задница, — сказал он себе, и, переведя дух, крикнул "Аууууу!" на пределе голоса — пронзительно и без былой силы. Опять и снова. И еще раз. В пятый раз, он уж было подумал, что лучше бы его пристрелили, чем пытаться заставить их услышать его, но наконец, слабое "Ауууууу!" прилетело назад к нему в легком, свежем воздухе.
Он с облегчением остановился и закашлялся, удивлённый тем, что не дошло до крови; его горло было как сырое мясо. Но он попытался быстро хмыкнуть, затем, осторожно промычать по нарастающей. Одну октаву. Еле-еле, это было трудно, ощущалась стреляющая боль в гортани — но он сделал целую октаву. В первый раз со времен травмы он сумел так много, большую часть диапазона.
Вдохновленный этим небольшим свидетельством прогресса, он бодро поприветствовал охотников, когда они показались: Алан Кристи и Йен Мюррей, оба с длинными винтовками в руках.
— Проповедник МакКензи! — поздоровался Алан, ухмыляясь, словно странная дружелюбная сова. — Что вы здесь делаете? Репетируете первую проповедь?
— Собственно говоря, да, — ответил Роджер вежливо. В любом случае это было правдой — и не было более хорошего объяснения тому, что он действительно делал в лесу без оружия, силков, или удочки.
— Ну, лучше всего сделать это хорошо, — сказал Алан, кивая головой. — Все собираются прийти. Мальва не покладая рук от зари до зари, чистит и моет.
— А? Хорошо, передайте ей, что я очень ценю это!
После долгого раздумья, он просил Томаса Кристи о возможности провести воскресную службу в учительском доме. Строение было не более чем грубой хижиной, как большинство в Ридже, но поскольку занятия проходили там, главная комната была немного просторнее, чем обычно. И хотя Джейми Фрейзер, несомненно, позволил бы использовать Большой Дом, Роджер чувствовал, что его прихожане — какое страшное слово — вполне могут испытать неудобство при богослужении в доме паписта, каким бы гостеприимным и терпимым он не был.
— Ты придешь, не так ли? — спросил Алан у Йена. Тот удивился приглашению, и неопределенно потер кулаком под носом.
— Ой, хорошо, но я был крещен папистом, а?
— Ну, ты — христианин, по крайней мере? — сказал Алан с некоторым нетерпением. — Или нет? Некоторые люди говорят, что ты обратился в язычество с индейцами, и не вернулся обратно.
— Неужели? — сказал Йен тихо, но Роджер увидел, что на это замечание его лицо немного вытянулось. Он с интересом заметил, что Йен не ответил на вопрос, и вместо этого спросил его самого, — Твоя жена придет, тебя послушать, кузен?
— Да, собирается, — сказал он, мысленно скрестив пальцы за тот день, — и малыш Джем, тоже.
— Как это? — спросила его Бри, пригвоздив его ликующим взглядом, подбородок немного приподнят, губы слегка приоткрыты. — Джеки Кеннеди. Как думаешь, похоже? Или считаешь, что я как королева Елизавета проведу смотр войск?
Ее губы сжались, подбородок немного опустился, и выражение ее подвижного лица поменялось от пристального внимания на полное одобрение.
— Ах, миссис Кеннеди, любой каприз, — заверил он ее. И был бы рад, если бы она сохранила бесстрастное лицо.
— Да, хорошо, я тогда приду — если Вам не кажется, что кто-то может посчитать это неуместным, — формально добавил Йен Аллану, который отклонил замечание гостеприимным взмахом руки.
— Ох, все там будут, — повторил он. От одной только мысли желудок Роджера слегка сжался.
— Преследуете оленя? — спросил он, кивнув в сторону ружей, в надежде повернуть разговор на другую тему, только бы не обсуждать свой угрожающе нависший дебют в качестве проповедника.
— Да, — ответил Аллан, — Но потом мы услышали визг пумы, в этой стороне, — он кивнул, указывая на дерево прямо за ними. — Йен сказал, что если здесь пума, то оленя уже и след простыл.
Роджер глянул на Йена, чье неестественно пустое выражение лица сказало ему больше, чем он бы хотел знать. Аллан Кристи, родившийся и выросший в Эдинбурге, мог и не отличить звериный крик от человечьего, но Йен, несомненно, все понял.
— Жаль, что дело сорвалось, — сказал он, приподняв одну бровь на Йена. — Ну, тогда, я пойду, прогуляюсь с вами.
* * *
ОН ВЫБРАЛ "Возлюби ближнего своего как самого себя" в качестве текста для своей первой проповеди. "Старое, доброе...", — как он говорил Брианне, заставляя ее немного шипеть. Он слышал не менее сотни вариаций на эту тему и был уверен, что имеет достаточно материала для заполнения необходимых тридцати или сорока минут.
Стандартная церковная служба была гораздо дольше — несколько чтений псалмов, обсуждение насущных проблем, молитва для прихожан — но его голосу пока это было не под силу. Он постарается дослужить до конца, но это с легкостью может занять три часа. Он договорился с Томом Кристи, который был старейшиной, чтобы он начал с чтения и утренних молитв. А потом, как дело пойдет.
Сейчас Брианна сидела скромно в сторонке, наблюдая за ним — слава Богу, не как Джеки Кеннеди, но со скрытой улыбкой, которая теплилась в ее глазах всякий раз, когда он встречался с ней взглядом.
Он принес записи, на случай, если выдохнется или вдохновения не получится, но обнаружил, что они ему не нужны. Случился момент удушья, когда Том Кристи, который читал наставление, вдруг резко закрыл Библию и со значением посмотрел на него — но начав, он почувствовал себя как дома; это было очень похоже на чтение лекций в университете, но видит Бог, что это собрание было более внимательно, чем его университетские студенты. Паства не прерывала вопросами и не спорила с ним, по крайней мере, до тех пор, пока он говорил.
Он был напряженно сосредоточен в течение первых нескольких минут: едкий запах от тел и вчерашнего жареного лука витал в воздухе. В течение нескольких минут он не ощущал и не видел ничего, кроме лиц, сидящих перед ним людей и обшарпанных досок пола, выскобленных и вымытых щелоком. Плотная масса людей, рядком сидела на скамейках. Но прихожан было так много, что они стоя заполонили каждый кусочек пространства.
Алан Кристи не преувеличивал; пришли все. Было почти так же многолюдно, как и во время его последнего публичного выступления на поминках старой миссис Уилсон, безвременно воскресшей.
Он задумался, насколько тот случай послужил его нынешней популярности. Несколько человек тайно наблюдали за ним, со слабыми вздохами предвкушения, как будто он сможет на бис превращать воду в вино. Но основная часть пришла довольствоваться проповедью. Голос его звучал хрипло, но достаточно громко, слава Богу.
Он верил в то, что изрекал и после начала вдруг осознал, что говорить стало легче. Теперь, не имея необходимости концентрироваться на своей речи, он стал переводить взгляд от одного человека к другому, и казалось, что говорил каждому лично — при этом делая мысленно мимолетные замечания.
Марсали и Фергюс не пришли — ничего удивительного — но Герман присутствовал; он сидел с Джемом и Эйданом МакКаллумом, рядом с Брианной. Все три мальчика взволнованно тыкали друг друга и указывали на него пальцем, когда он начал говорить. Но Брианна подавила такое поведение, пробормотав что-то достаточно крепкое, чтобы свести их к простому ерзанью. Мать Эйдана сидела в другой стороне и смотрела на Роджера с таким открытым обожанием, что это заставило его напрячься.
У семьи Кристи было самое почетное место в центре первой скамьи: Мальва Кристи, скромница в кружевном чепце, ее брат, сидевший обороняя одну ее сторону, а отец — другую, по-видимому, не замечали, как некоторые юноши стреляли на нее глазами.
К удивлению Роджера, Джейми и Клэр так же пришли, хотя они стояли позади всех. Его тесть был абсолютно спокоен, но на лице Клэр читалось, что она явно находила процедуру забавной.
— ...и если мы действительно полагаемся на любовь Христа...
Это был инстинкт, отточенный бесчисленными лекциями, у него появилось ощущение чего-то неладного. ... Был какой-то шум в дальнем углу, где собрались несколько подростков. Парочка ребят из многочисленных МакАффи, и Джеки Лахлан, широко известный как дьявольское отродье.
Не больше, чем толчок, взгляд мельком, ощущение, что земля уходит из-под ног. Но он почувствовал это, и поминутно поглядывал на тот угол — очень напряженно, в надежде заставить их утихомириться. И так и случилось, наблюдая за ними, он увидел, что змея выскользнула между башмаками миссис Кромби. Это был довольно большой королевский полоз в ярко красную, желтую и черную полоску, и казался он довольно спокойным, учитывая все обстоятельства.
— Теперь, вы скажете: "кто же мой ближний?" Это хороший вопрос, когда приезжаешь жить в место, где половина народа — чужаки, и плюс ко всему довольно странные.
Все признательно захихикали. Змея медленно перекатывалась, подняв голову, и ее быстро-высовывающийся язык с интересом прощупывал воздух. Это, должно быть, ручная змея; она не боялась быть задавленной.
Но все было наоборот; змеи были редкостью в Шотландии, и большинство иммигрантов их боялись. Суеверно отождествляя их с дьяволом, большинство людей не могли или не хотели различать ядовитых и прочих змей, поскольку единственной змеей в Шотландии была ядовитая гадюка. "Сейчас начнется паника", — мрачно подумал Роджер, если вдруг они глянут вниз и увидят, беззвучно скользящее Нечто по половицам, между ног.
Сдавленный смешок, прозвучав в углу паршивцев, прервался, когда несколько голов резко повернулись и издали придирчивое "Шшшш!" в унисон.
— "...когда я был голоден, и вы дали мне пищу; когда я жаждал, и вы напоили меня". И кто, по вашему разумению, мог бы отвернуться даже... даже от чужестранца, пришедшего голодным к вашей двери?
Пробежала волна удивления, и он слегка шокировано посмотрел на Клэр, которая внезапно покраснела, но от того что пыталась подавить смех, — подумал он, — не от обиды.
Он перевел взгляд; змея замершая, было, передохнуть, снова зашевелилась, продолжая прокладывать себе дорогу, аккуратно огибая конец скамейки. Внезапное движение привлекло Роджера: Джейми увидел змею и дернулся. Теперь он стоял, замерев и разглядывая ее, как будто это была бомба.
Роджер посылал короткие молитвы в промежутках его проповеди, предполагая, что небесная щедрость, возможно, посчитает нужным прогнать змею, чтоб та спокойно уползла в открытую заднюю дверь. Он усилил эти молитвы, в то же время ненавязчиво расстегивая свой сюртук, чтобы позволить себе больше свободы действий.
Если эта дрянь приползет в переднюю часть комнаты, а не назад, ему придется кинуться вперед и попытаться поймать ее, прежде чем она появится на глазах у всех. Это конечно вызовет возмущение, но ничего страшного, как если бы...
— ...теперь вы обратили внимание, что Иисус сказал, когда он встретил Самаритянку у колодца...
Змея, все еще вилась вокруг ножки скамьи, видимо раздумывая. Он был не более чем в трех футах от своего тестя. Джейми наблюдал за ней как ястреб, его лоб вспотел. Роджер сознавал, что его тесть испытывал отчаянную неприязнь к змеям — и это неудивительно, учитывая, что большая гремучая змея едва не убила его три года назад.
Теперь она была слишком далеко для Роджера, чтобы ее достать; их разделяли три заполненные людьми скамейки. Бри, она бы справилась с этим, была совсем в другом конце комнаты. Ничего не поделаешь, — решил он, смиренно вздохнув. Он должен был закончить собрание, и очень спокойным голосом, призвать кого-то надежного — но кого? Он поспешно огляделся, и наткнулся на Йена Мюррея, который был в пределах досягаемости, слава Богу, для того чтобы схватить эту дрянь и избавиться от нее.
И только он, было, открыл для этого рот, как змея, наверное, утомившись, столь скучным на ее взгляд пейзажем, стремительно скользнула вокруг скамьи и направилась прямиком вдоль заднего ряда.
Роджер глядел во все глаза на змею, и был удивлен не меньше других — в том числе и самой змеи, — когда вдруг Джейми нагнулся и, схватив ее с пола, засунув испуганную змею себе под плед.
Джейми был крупный мужчина, и размах его движений заставил нескольких людей оглянуться, чтобы увидеть, что произошло. Он резко двинулся, кашлянул, и старался выглядеть страстно заинтересованным проповедью Роджера. Видя, что ничего не произошло, все повернулись назад, усаживаясь поудобнее.
— ...Теперь, мы встречаем Самаритянина снова, знаете рассказ о добром Самаритянине? Конечно, большинство из вас хорошо его знают, но для малышей, которые его еще не слышали, — Роджер улыбнулся Джему, Герману, и Эйдану, которые начали извиваться, как червяки и взвизгнули от восторга, что он их выделил.
