Из-за спины выглядывал изогнутый, словно змея, тугой лук, вырезанный из ребра какого-то чудища, колчан на полсотни стрел с синими, обсидиановыми наконечниками оттягивал пояс. С другой стороны оказался приторочен кривой меч в добротных ножнах.
Одет же мужчина был ещё более необычно. Полная, кожаная броня с капюшоном, защищающая не только тело, но и ноги до колен, укрепленная толстыми, костяными пластинами по всей поверхности и таким же поясом, с зачарованным руническим замком трёхгранником. Так же слаженные высокие сапоги и раздвоенный на спине мягкий плащ, некогда бывший прекрасной тканью, но ныне, не более чем выцветшая, рваная ветошь, а из-под пояса выглядывали остатки древнего татбарда. Но самым причудливым было то, что закрывало его лицо и что явно делали мастера, не чета местным. Маска, состоящая из тонких, наползающих друг на друга охватов, которая могла сниматься, образуя защитный горжет в бою, но в тоже время, способная закрывать лицо с глазами от вьюг и песчаных бурь. Устройство удивительно простое, полукруглые пластины крепились по краям к ряду боковых колец, удерживающих всю конструкцию и скрепа-гребешок, цепляющая верхнюю скобу маски к тугой косе, венчающей макушку. Это тебе не полированный, рогатый череп с бечёвкой под подбородок, который носило больше половины сидевших вокруг.
— Мрачный, ты ходить-то будешь? — недовольно поинтересовался заросший, словно бирюк, мужик напротив Вика. Парень в начале даже подумал, будто это обращались к нему, с такой кислой рожей он сидел, но вскоре заметил, что облепленное слипшимися от сильной жары мокрыми волосами лицо, повернуто как раз к объекту его собственного интереса.
— Да вот жду, когда сопляк уже на меня налюбуется. Нервирует. — негромко, совершено без эмоций, ответил серебряноглазый, впившись взглядом в Вика, отчего тому стало не по себе.
— А ты мухлюй меньше, тогда и глазеть на тебя не станут, сыч хитрожопый. — хохотнул второй из игравших, изредка подкидывавший пробегавшим мимо служаночкам монетку и те приносили ему ещё чарку отвратительного, зелёного пойла.
— Во-во. — поддакнул первый. — Как шельмовать, так ты тут как тут, а как тебя за задницу пощупать кто захочет, так ты сразу возмущаться. Играй давай, не трепи нервы и так вам, гадам, сорок монет уже отдал.
— Я играю честно и не виноват, что вы, тупицы, мне проигрываете каждый день.
— Ага, расскажешь парторгу, какой ты святой, Торунг, а нам не надо, сами такие же. — разразился сиплым, простуженным хохотом орк и его тут же подхватили остальные. Лишь Сэзэрит все так же оставался безучастен к происходящему и только много позже, когда уже знакомая, одноногая девчушка обратилась к нему, он соблаговолил пошевелиться.
— Вальвасор Мельхиседек, ваша просьба исполнена. — с огромной почтительностью произнесла служанка, ставя перед стальным гигантом череп, исчерченный таинственными знаками, внутри глазниц которого были видны парящие капли. — Проклятый вашей кровью, как вы и требовали, отправлен за ворота, на растерзание зверям.
— Для вас же будет лучше, если это так. — Викар не услышал, но почувствовал каждой косточкой своего тела, каждой стонущей мышцей, ментальный ответ сэзэрита. Здоровый глаз заслезился, а голова наполнилась шепчущими голосами и вспышками неразборчивых видений. Видимо то же самое почувствовали и все находящиеся рядом, принявшись морщится или схватившись за виски. Тонкий мир на секунду смешался с реальностью, будто око инфернала, обычно подвластное воле молодого человека, вдруг сработало само по себе, открывая подноготную Кеплера. Потоки стихий и эфира выглядели так, будто по ним прошел сильнейший спазм, заставив их сжаться от боли, а мелких духов и инферналов просто стер в порошок. Неудивительно, что сэзэрит предпочитал сохранять молчание, ведь даже отзвуки его метальной речи доставляли огромный дискомфорт всем вокруг.
К счастью, тот кого назвали Мельхиседеком больше не проронил ни слова, лишь поднял резной череп к решетчатому забралу и из глазниц артефакта, по воздуху, потекли струйки крови, тут же втягиваясь сквозь узкие, смотровые щели, внутрь глухого шлема. Викара снедало жгучее желание рассмотреть удивительную вещь, судя по отзвукам в тонком мире и искуснейшей резьбе на кости, сейчас совершался некий сакральный ритуал, но оравший во всю глотку инстинкт самосохранения, все же заставил его отвести взгляд. Лучше он позже сам прочтет об этой жутковатой расе в Атласе Крига, чем сейчас лишится головы.
Наконец, когда последняя капля алой влаги пропала из виду, гигант облегченной выдохнул и убрал череп в свисавшую сбоку небольшую суму. Было видно, что ему стало намного лучше и даже угольки глаз, до того неподвижные, словно у мертвеца, теперь внимательно следили за игравшими в Рунир мужчинами.
Внезапно, рядом с молодым человеком опустился поднос с парой, исходящих паром и сочащихся кипящим жиром, кусков мяса. Чуть сбоку от них лежала горка какой-то зеленоватой жижицы, видимо бывшей чем-то вроде овощей или грибов, и источавших такой зловоние, что аппетит у Вика тут же пропал. Он благодарно кивнул одноногой рабыне и виновато улыбнувшись, коря себя за недавнюю вспышку злости по отношению к ней, полез за пазуху за бронзовой монеткой. Меньше у него не было, а за еду нужно было чем-то платить, но девушка быстро замахала руками, отказываясь от денег.
— Ваш друг уже заплатил за ужин, не беспокойтесь. — улыбка на её лице растянулась до ушей и едва она выпрямилась, Викар заметил, что тело служанки больше не скрючено, а сама она двигается без прежней неуклюжести. Её кости были в порядке. Закралась мысль, уж не намеревается ли Ялазар "осчастливить" всех работниц Хрустящего Черепа. Эдак они тут застрянут надолго, судя по тому количеству шлюх, что сейчас стонали и хихикали в залах ублажений.
От тревожных мыслей парня отвлекло непривычное затишье среди играющих. Нет, они все так же продолжали собачились, пытались обмануть или подколоть друг друга, но сейчас делали это как-то натянуто, при этом переглядываясь и будто бы ожидая чего-то. В этот момент взгляд Вика упал на до блеска начищенный щит Мельхиседека, стоящий рядом. В его отражении он заметил медленно подбирающегося к нему сзади, с заостренным осколком кости в руке, одного из тех пьяниц, что ранее облизывал ноги хозяина бражного дома. Судя по тому, как гул стал стихать по всему заведению, за происходившим начинало следить все больше присутствующих, в напряженном предвкушении ожидая кровавой развязки. Девочки служанки уже нигде не было видно, да и вряд ли бы она осмелилась лишить постояльцев любимого в здешних краях развлечения. Убийства.
Подкрадывавшийся едва не дрожал от волнения, видимо предвкушая, как будет рыться в туго набитом заплечном мешке зарезанного им сопляка. Разбитые, опухшие губы кривились в беззубой ухмылке, а левая рука растопыренной ладонью уже тянулась к горлу Викара, чтобы схватив того, повалить на спину и вонзить неказистое оружие в сердце. К своему удивлению, парень даже не испугался, напротив, на него снизошло необычное спокойствие, а Зверь внутри него начал расплетать свои кольца.
Резким рывком Викар схватил только что принесённый, обжигающе горячий, шмат мяса и что есть мочи швырнул его в ошалевшего горе-убийцу. Кусок плоти, мало того что был раскален, словно сковородка, так ещё и оказался весом с добрый камень. Поэтому, когда Вик волчком поднявшись и выхватив кинжалы, уже приготовился пустить те в дело, тяжеленная вырезка со смачным шлепком угодила в рожу пьянчуге, обжигая кипящим жиром глаза и кожу. Тот с воем откинулся назад, но внезапно его нога подвернулась, отчего он срубленными деревом рухнул на пол.
Раздался хруст, словно кто-то с размаху залепил кочаном спелой капусты в каменную стену, а от того места, где упал пьяница и аж до самой бочки в дальнем конце помещения, веером прыснула кровавая дорожка с осколками черепа и мозгов. Уже мертвое тело пару раз конвульсивно дернулось, выбрасывая из треснувшего виска тугие струйки крови, но вскоре затихло.
Такого ни сам Викар, ни никто иной из присутствующих явно не ожидали. Это была какая-то слепая, глупая удача и даже тьма внутри парня будто бы удивленно заурчала, не понимая, зачем её только разбудили, если враги сами мрут, ударяясь головой об пол.
Вик сел на место, пододвигая к себе плошку со вторым куском, недвусмысленно обводя посетителей бражного дома взглядом. Как бы глупо это не выглядело со стороны, те вняли предупреждению и отвернулись, не желая больше связываться с окровавленным психом, способным убить человека куском жареного мяса. Игравшие же рядом с ним вновь начали громко разговаривать и посмеиваться над произошедшим. Дружки же покойного, убедившись, что его убийца не претендует на "орудие убийства", как и на тело сражённое им, тут же накинулись на еду, а труп и вовсе уволокли прочь. Зачем тот им понадобился, молодой человек предпочитал не задумываться.
Еда ещё не успела остыть, когда вернулся довольный и взмыленный больше прежнего Ялазар, тут же с радостью накинувшийся на оставшееся мясо и потребовавший дать ему мех со свежей водой. Некоторое время он ничего не говорил, лишь ел и пил, обводя помещение пристальным взглядом, да слушал рассказ о "мясном убийце", загоготав в голос, когда узнал, кого так называют.
После, заказав ещё пару кусков вырезки, решил присоединиться к игре. К этому моменту трое уже окончательно проигрались и с видом истинных мастеров наблюдали за сим процессом со стороны, а потому, входить пришлось сразу с больших ставок, впрочем это повелителя костей не особо смущало. Более того, пару первых раундов он даже проиграл, чем расположил к себе остальных игроков, несомненно сделав это, чтобы те с большей охотой ответили на интересующие его вопросы.
— Эх, что-то сегодня боги не жалуют меня своей благодатью. Жаль здесь нет нашего товарища, любимчика госпожи удачи, с которым мы тут кстати и должны были встретиться. Но что-то я его нигде не вижу, опаздывает видимо. — Ялазар снова заозирался, будто ища кого-то, а после, передавая только что проигранные десять монет, как бы невзначай поинтересовался. — Вы, случаем, такого серолицего великана, с лицом без носа не видали?
— А как же! — сипло хохотнул орк, сгребая со всего поля выигранные деньги. — С неделю тут уж сидел, со сворой горбунов мутировавших. Вроде как верховодил над этим поганым сбродом. Да токма ты опоздал. Его вчера, поутру раннему, отсюда бежавшие гладиаторы, едва ли не силком, выволокли. Ещё играешь?
Ял согласно кивнул и цветные камушки снова разошлись между играющими.
— Да какие гладиаторы? — встрял едва ворочавший языком тот, что все это время не переставал заливать себе за воротник. — Рабы простые, с подземелья вырвавшиеся.
— Такие уж и простые? — подал голос третий. — Магией швырялись, как заправские боевые маги, к побегу подбили почти всех, кто по клеткам сидел, весь город взбаламутили и сквозь ряды часовых прорубились, словно стадо обезумевших берсеркеров. Да ещё этот чертов мародер, будто ошпаренный, с какого-то ляда бросился им помогать.
— Мародер? — переспросил Вик. Тут Ял, под изумлённые взгляды окружающих, начал сгребать только что выигранный банк, хотя казалось, что он вот-вот снова проиграет.
— Агась, — немного ошалело от такого поворота, ответил все тот же орк, — вырвался из залов ублажения и на пару с чернокожим гигантом начали своими здоровенными хреновинами махать, стража тока и успевала, что отрубленные руки да головы собирать. Они, ну бежавшие то есть, этого серомордого за химо и схватили. Тот было сначала упирался, даже за меч схватился, а после, они ему что-то сказали и вроде как дальше тот сам пошел, без принуждения. Ну и вся его окривевшая братия, что уцелела в резне, вслед за ним. Он, я так понял, наемник, видать по пути им оказалось, а может предложили больше, хотя чего там рабы-то предложить могу, ума не приложу.
Так вот кто был причиной разрушений в городе, а заодно видать и новых ворот на входе. Оказывается, Баал со спутниками сами ещё недавно являлся невольниками, а ни какими не господами. Серолиций, что видимо с удобного ложа наблюдал за тем, как авгур бился на арене, ушел из Хрустящего Черепа, если и не пленником, то уж явно вынужденным выполнять приказы тех, на чью смерть пришел сюда посмотреть. Это в очередной раз напомнило, как изменчив Кеплер и что любая ситуация может перевернуться с ног на голову за считанные мгновения.
Четырехрукий гигант закрыл лицо ладонью, поняв, что зеленокожий только что выболтал информацию, за которую можно было выменять немалые деньги. Впрочем лур, сам чуть раньше в пух проигравшийся, видимо не горел желанием помогать разорившим его, а потому ехидно осклабившись, промолчал.
Ялазар видя произведенный эффект, решил закрепить успех, а заодно, пока другие не успели оправиться от так неожиданно подмигнувшей ему фортуны, принялся выигрывать партию за партией. Он играл нечестно, это понимал даже неискушенный в подобном Викариан, но уследить за руками повелителя костей не мог, сколько не пытался, при этом от души радуясь, что сэзэрит предпочитает смотреть, а не участвовать в игре, иначе могли быть серьезные проблемы.
— Да, неудачно получилось, — даже не глядя на разбросанные перед ним рунные камешки, задумчиво промолвил Ял, — я то надеялся его застать. А ты не заметил, наш товарищ ни с кем не говорил до того, как все это произошло, ну или хотя бы с кем пришел в город не видел? Я не имею в виду его ручных мутантов. Дорогу, по-нынешнему времени, только с ними он бы не осилил.
— Да как не знать, с Воландом они пришли, хозяин караванов местных. Тот часто по дальним землям шляется. — грустнея все больше после очередного проигрыша, ответил орк. Он явно хотел избавиться от такого удачливого оппонента и потому с надеждой добавил. — У южных ворот он сейчас, у него можешь поспрашивать, должен знать про серомордого вашего, уж явно больше моего.
Внезапно рука, холодно взиравшего на происходящее Торунга или как его ещё тут называли, Мрачного, метнулась к запястью повелителя костей и резким движением вывернула то кверху. С внешней стороны защитного браслета оказались прилеплены камешки с сильнейшими рунами, вернее это были кости, но выглядевшие точь-в-точь, как те камни, которыми сидящие вокруг играли в Рунир.
Их взгляды встретились, но вопреки ожиданиям, Торунг даже не улыбнулся, в его глазах было только раздражение и усталость. Однако остальные оказались более эмоциональны, тут же с криками повскакивая со своих мест, выхватив клинки. Кажется, второй раз за вечер постояльцам бражного дома предстояло насладиться чьей-то смертью. Девушки обеспокоено зашептались, переживая за судьбу осчастливившего их сегодня красавца. К счастью для последнего, Мельхиседек, без сомнения самый опасный из присутствующих, оставался все так же недвижим и лишь угольки глаз за узкими щелями забрала внимательно следили за происходящим вокруг.
Серебряноглазый, не отпуская руку Ялазара, произнес:
— Жульничать можно, попадаться нельзя. За такое здесь отрубают руки.
— А посмотрим, насколько ты честный? — на лице пойманного на мошенничестве повелителя костей, заиграла какая-то уж через-чур мерзкая ухмылка. Он резко вскочил, при этом без труда подняв и самого Торунга, который был не многим меньше Ялазара. Того правда такой фокус не впечатлил, зато вот окружавшие их стали кричать чуть тише, по-достоинству оценив силу противника.
