Чтобы управлять операциями подобного масштаба, мостик боевого планетоида заменял огромный командный центр, что был под стать размерам станции. И персонала для его работы требовалось в разы больше. Но следить за активной работой такого количества людей под твоим началом было как минимум приятно. Тактики уже разметили зоны высадки и назначили наряды сил. Эта информация сразу же преобразуется в распорядок высадки, транслируемый диспетчерами флотилии шаттлов и десантных кораблей. Орудия вражеской цитадели палят без устали, атакуя корабли чуть ли не на срезе шлюза ангаров, собирая обильную кровавую дань, но это не имеет значения. Диспетчеры просто перенаправят резерв для возмещения потерь и сохранения заданного наступательного потенциала во всех зонах высадки. Даже истребительная авиация противника не в силах им помешать. Тысячи истребителей с борта "Ока Палпатина" уже ринулись в бой, чтобы связать боем эти быстрые, но неповоротливые машины, и расчистить дорогу десанту.
Канониры работают на пять с плюсом. Первая волна шатлов со штурмовиками и техникой уже покинула ангары, освобождая место следующей. Весь огромный экипаж работает как часы, и нет более отрадной картины для командира.
Но ещё прежде чем щиты вражеской станции пали, протянувшиеся вдоль её борта ряды громадных пусковых установок разразились залпом чудовищной силы. Считавшиеся непробиваемыми щиты осадной станции схлопнулись практически сразу, и весь скальный массив содрогнулся от чудовищной силы обстрела. Офицерам и операторам пришлось хвататься за пульты и посты, чтобы просто держаться на ногах. Адмирал и вовсе не смог удержаться на ногах, растянувшись на полу. Оживший голопроектор сложнейшей экспериментальной системы борьбы за живучесть, обобщавшей данные со множества внутренних сканеров и сенсоров, показывал в режиме реального времени, как титанической силы попадания вырывали громадные куски породы, выбрасывая в холодный вакуум космоса целые секции станции. Ослепительные лучи громадных башен прорезали астероид насквозь, выжигая даже скрытые под многокилометровой толщей энергосистемы и вызывая детонации в хранилищах боеприпасов. А громадные ракеты подобно когтям неведомого чудища впивались в изрытую кратерами множества попаданий поверхность, разрывая боевой планетоид изнутри.
Урон от всего одного залпа оказался просто катастрофическим. Потери личного состава исчислялись десятками тысяч. Инженеры судорожно переправляли энергопотоки, чтобы запитать уцелевшие батареи и генераторы щитов в обход повреждённых секций и энерготрасс. Создатели осадной станции предполагали, что их творению придётся штурмовать тяжелоукреплённые миры с мощной ПКО, а потому не поскупились на резервирование и дублирование всего что только можно. Но они даже предположить не могли, с чем предстоит столкнуться их детищу.
-Начать манёвр разворота! — что есть духу крикнул адмирал Кробат. — Поверните станцию целой стороной к противнику!
Это была одна из самых главных особенностей резервирования "Ока Палпатина". Его вооружение было размещено равномерно со всех сторон, чтобы в случае получения серьёзных повреждений, для сохранения плотности огня было достаточно повернуться другой стороной. По расчётам авторов проекта, этот трюк должен был гарантировать подавление самой мощной обороны самых укреплённых планет в галактике. Но никто даже подумать не мог, что к нему придётся прибегнуть в первые пятнадцать минут боя.
Но хуже всего было то, что даже связанные боем с основными флотилиями имперской армады сверхтяжёлые корабли противника всё равно перенесли часть огня своих чудовищных батарей и излучателей на боевой планетоид, используя период реактивации щитов и продолжая крушить его скальную структуру. Если бы её не укрепили многочисленные инсталляции и силовые поля, астероид давно бы уже раскололся, рассыпавшись в пыль. Но осадная станция всё ещё держалась вопреки всему, поддерживая выброшенный десант огнём уцелевших батарей, покуда вторая волна готовилась к отправке, несмотря на понесённые потери.
А тем временем противник воспользовался моментом, пока основная масса истребителей была связана в свалке близкого боя, и обрушил на станцию сокрушительный удар сотен бомбардировщиков, что методично засыпали мощными бомбами всё, что хоть как-то выступало над поверхностью астероида.
* * *
*
-Во! Есть контакт! — радостно завопил во внутренний интерком мехвод. — Теперь полетаем, командир!
-Наконец-то. Выводи нас поскорее из этой рухляди. Зададим жару этим уродам!
-Отрыв! — радостно ответил механик-водитель, когда машина всё же оторвалась от пола десантного челнока, и, распихав обломки, всё же выбралась на свободу, лбом высадив десантную рампу.
Репульсорные танки были новинкой в имперской армии. Тянувшаяся ещё с республиканских времён неприязнь к подобного рода технике в виду её уязвимости к магнитным минам, и прерывателям, а также способности подобно магниту притягивать к себе все самонаводящиеся ракеты и системы слежения, всё ещё никуда не делась. Но эта новая война уже наглядно показала, что все эти шагатели всевозможных форм и размеров — устаревшая и неуклюжая колченогая рухлядь. Просто металлолом, не способный остановить продвижение захватчиков. Нужно было что-то иное, что позволит бороться с их армиями. И к счастью, в имперском командовании нашлись люди, готовые к смелым экспериментам и не побоявшиеся взять на себя ответственность. Говорят, С-1 должен был пойти в массовое производство только через три года, но с началом войны сроки были резко смещены влево. В результате чего первая экспериментальная партия, поступившая в войска, получилась сыроватой. Машина всё ещё страдала от детских болезней и недоработок, с которыми экипажи были вынуждены бороться своими силами. Навроде этих капризов маршевого репульсора, который сдох в самый неподходящий момент.
Это ещё хорошо, что пилот шаттла каким-то чудом успел дотянуть до посадки. Непонятно, как их вообще сбили. В какой-то момент их знатно тряхнуло, а потом свет и искусственная гравитация разом отключились, и дальше они неслись в свободном полёте, пока не сели на брюхо на броню станции. Челнок сильно помяло, а основная масса пехоты прикрытия погибла, размазанная сорванным со стоек и креплений оборудованием и техникой. Танкистов спасла только броня их машины. И то им досталось на орехи множество синяков и ушибов. Но ничего страшного. Герметичность корпуса не нарушилась. Репульсоры починили и перенастроили. А то поначалу они наотрез отказывались работать при чужой искусственной гравитации, но мехвод всё же смог поймать требуемую частоту, вернув им ту самую мобильность, что была основным козырем тяжёлой репульсорной огневой платформы.
Жить и воевать можно.
Когда же они выбрались из обломков челнока стал понятен весь масштаб битвы, который сложно было оценить по обрывкам радиопереговоров, иногда прорывавшимся через стену помех. Десантная флотилия смогла доставить достаточно войск и техники, чтобы их уже нельзя было с ходу вышвырнуть за борт, и штурмовики смогли закрепиться на внешней обшивке, создав плацдарм для дальнейшего наступления. Для которого им как воздух была нужна тяжёлая огневая поддержка, поскольку иначе выбить окопавшегося противника из укрытий и подавить множество огневых точек не представлялось возможным. Хорошо ещё, что летуны из истребителей достаточно плотно заняли вражескую авиацию, так что не нужно было особо париться из-за штурмовки. Хотя кто-то наверняка уже успел тут славно порезвиться, судя по количеству искорёженного металлолома, между грудами которого им приходилось лавировать. К счастью, большинство пушек, что могли вести по ним огонь, уже заткнули так или иначе. Штурмовики активно лезли внутрь через пробитые подрывными зарядами дыры во внешней обшивке, покуда механизированные соединения разворачивали основное наступление в сторону главных ангаров станции. Это был самый простой способ затащить тяжёлую технику внутрь. Ведь там наверняка были достаточно широкие коридоры для перемещения таких больших машин с пунктов техобслуживания на стартовые позиции.
Какая же всё-таки громадная эта станция. На лётном поле перед ангарами можно не то что на танке рассекать, а устраивать гонки на карах. А виднеющиеся ближе к центру башни размерами не уступают небоскрёбам столицы какого-нибудь из миров ядра. Даже эти глупые рёбра, башенки и нелепые статуи достаточно велики, чтобы скрывать в себе огневые точки тяжёлых орудий. Которые прошивают борт АТ-АТ насквозь, перемалывая находящийся внутри десант с искорёженными механизмами заваливающегося на бок шагохода, который теперь ещё придётся облетать, поскольку репульсор не может подняться выше двух метров над подстилающей поверхностью.
-А вот и хозяева этого курорта... — сквозь зубы процедил командир, поймав в свой наблюдательный прибор очередную открывшуюся огневую точку. Небольшой промежуток между двумя зубами на очередном балконе, куда воткнули бьющую очередями по наступающей пехоте пушку. Но это ненадолго. Одно нажатие клавиши, и координаты цели уходят прямиком к наводчику. — Огонь по готовности, Руни.
-Получай. — выплюнул наводчик, наведя бластерную пушку на цель. Орудие с тихим гулом откатилось на направляющих, отправив в сторону врага зеленоватый энергетический импульс. И огневая позиция тонет во вспышке взрыва.
-Отличное начало, парни. Не расслабляемся, этих уродов тут всё ещё больше, чем у нас снарядов.
Удар в корпус приходит неожиданно. Выпущенная каким-то умником ракета пришлась в левый борт по касательной, пробив броню и повредив один из двух приводов главной орудийной башни. Бронекапсулы экипажа не задеты, как и основная машинерия, так что ничего страшного пока не случилось. Правда, так же бодро крутить пушкой теперь они не смогут.
-Стан, чтоб тебя! Не зевай! Мы должны двигаться, чтобы не поджариться как те идиоты на шагоходах!
-Я тут пытаюсь не размазать нас об остовы этих дебилов колчаногих, Алек. — огрызнулся мехвод. — Ты лучше огнём управляй.
-Получай. — рыкнул Руни, стреляя в очередную огневую точку врага.
-Внимание, контратака! — неожиданно чётко прозвучало в наушнике после всего этого невнятного бубнежа сквозь помехи.
-Да откуда? — возмутился командир, вглядываясь в наблюдательные приборы своей башенки. — Я никого не вижу.
-Из ангара, Алек! — в голосе мехвода слышится паника. — Эти ублюдки лезут из ангара!
-Сидри! А ну вжарь этим уродам!
Хотя этот окрик для стрелка курсовой башенки излишен. Лёгкая бластерная пушка и так строчит не переставая на пределе скорострельности, но это не особо помогает. Уж больно этих тварей много. Их даже толком не разобрать. Какие-то уроды в непонятных красновато-серых скафандрах, что палят без устали из всего, что стреляет. У пехтуры это уже вызвало большие потери и кучу проблем, как и у более лёгкой техники, которую на глазах превращают в решето. Это тяжёлые танки и шагатели пока держатся. И то как-то странно будто они время от времени останавливаются подумать, после того как в них попадают голубоватые бластерные росчерки.
Внезапно экран системы наблюдения с тактическим интерфейсом гаснет, выплюнув в лицо несколько искр. И не только он, но и внутреннее освещение боевого отделения, и индикаторы прочих систем. На секунду воцаряется невесомость, а затем они с оглуштельным лязгом падают на лётное поле из-за отказа репульсора, с жутким скрежетом проползая по нему ещё метров двадцать.
-Тваю ж мать! Стан, чтоб тебя! Как ты настроил этот чёртов репульсор, что он отказал прямо посреди боя?
-Они подстрелили нас из ионной пушки, Алек! — как-то еле-еле слышно огрызнулся мехвод, голос которого с трудом долетал через всё боевое отделение без интеркома. — Вся система отрубилась!
-Так перезапусти её! Нечего рассиживаться!
-Уже перезапускаю! Не кричи под руку!
Перезапуск системы — процесс не мгновенный. Но просто сидеть под обстрелом в транспариловой банке и ждать реактивации систем управления огнём невыносимо. К счастью, противник не стрелял по ним, наверняка сочтя танк вышедшим из строя. И когда через несколько минут тактический интерфейс снова ожил, врага уже ждал неприятный сюрприз.
-Так. Руни, огонь по тем тяжёлым боевым дроидам, что пехтуру прессуют. — помимо приказа наводчику идёт целеуказание на первую из отряда здоровенных шагающих машин, что подобно стальным великанам шагали позади строя вражеской пехоты, поливая всё что можно огнём из пушек, закреплённых у них на руках и над головой. — Стан, врубай репульсор и выводи нас из этой жопы!
-Понял, Алекс. Держитесь.
Как только танк оторвался от поверхности, разразившись огнём из всех стволов, то тут же резко дал задний ход, набирая скорость и разрывая дистанцию, чтобы в полной мере воспользоваться преимуществом более дальнобойной пушки. Но метко пущенный выстрел даже не пошатнул проклятого дроида, что принял бластерный импульс на дефлектор, а только привлёк лишнее внимание. И новое попадание последовало незамедлительно.
Удар был не то, чтобы сильный, но танк всё же ощутимо вздрогнул. Противно запищал зуммер и практически сразу стих, как только воздух покинул разгерметизированный объём бронекапсулы. И только глухо щёлкнувшие клапана шлемов скафандров, в которые перед десантированием облачились экипажи всех машин, уберегли их от гибели.
-Охладительный контур! — крикнул Руни в интерком, бросая рычаги наведения орудия. — Эти ублюдки пробили расширительный бак охладительного контура! Автоматика заблокировала орудие!
Командир не успел ответить, поскольку танк со всего маха врезался кормой в остов очередного поверженного шагохода и рухнул на землю, как только повреждённый репульсор отказал окончательно.
-Стан, ты в своём уме? — крикнул в интерком командир, судорожно озираясь в поисках того меткого стрелка, что сумел их подбить. — Нам нельзя останавливаться! Стоя на месте мы такая же мишень, как и тяжёлый шагоход!
Ни ответа, ни реакции.
-Стан, ты слышишь меня?
Ничего.
-Стан?!
-Не рви глотку, Алек. Он уже не ответит. — голос наводчика звучал как-то странно глухо. — Его с Сидри убило этим попаданием.
Быстрое переключение вывода данных, и на экране отображаются статус экипажа. Мехвод и стрелок курсовой башни обозначены выведенными из строя. В безвоздушном пространстве этом может означать только одно — смерть. Это ещё хорошо, что у них в экипаже не было радиста, а то его бы тоже убило. Ведь его место находилось аккурат за стрелком курсовой башни на пути выстрела, пробившего расширительный бак.
-Покинуть машину. — приказал командир, прекрасно понимая, что повреждённый танк теперь был не более чем гробом для своего экипажа. Обездвиженный, с вышедшим из строя оружием, разгерметезированный, это был просто металлолом. А взглянув в сторону ангара он уже видел, что именно за штука их подбила. Большой паукообразный шагоход на четырёх кривых лапах, что медленно полз вперёд, паля из разнокалиберных пушек. Самая большая из которых одним выстрелом разрывала АТ-АТ на мелкие кусочки.
Покинуть машину оказалось несложно, как и спрятаться за очередным куском металлолома. И делали они это очень своевременно, поскольку очередное попадание в их танк дестабилизировало энергоустановку, взрыв которой с мясом вырвал башню из корпуса, отбросив её метров на десять. Трудно найти более тяжёлое зрелище для танкиста, чем гибель его машины. Утешало только одно — они сами ещё были живы. Хотя оставаясь под огнём с одним лишь бластерным карабином и лёгким бронежилетом поверх скафандра, это состояние не продлится долго.
