Они разъехались на разные концы поля, очерченного квадратом войск барона. Солдаты опустили мечи, больше не было слышно ни одного удара о щит, и в этой оглушительной тишине звякнула лишь цепь поводьев на лошади гарриного соперника. Воин снимал черный, призрачно дементорообразный плащ, открывая большой глухой шлем в виде птичьего клюва и навершие — фигурку кобры с яростно раздутым капюшоном. Лица его Гарри так и не увидел.
Всадник легко вскинул огромное копье и навесил на руку щит с гербом Слизерина. Зная геральдику не слишком хорошо, во всяком случае, не так хорошо, как было бы нужно для приличной оценки, Гарри пристально вглядывался в герб, пытаясь заметить хоть какие-то различия, могущие подтвердить его предположения о том, что хозяин щита — наследник Салазара Слизерина, но герб был почти идентичен тому, что был выгравирован на кресле Салазара в Большом зале. Кроме одной детали — в левом верхнем углу на зеленом фоне было вычернено изображение мельницы с перекрещенными мечом и волшебной палочкой вместо крыльев.
"Сэр Темный Мельник, благородный рыцарь, против сэра Гарри Поттера!" — рявкнул герольд из числа норманнов с таким сильным акцентом, что Гарри сперва даже не понял, что тот прокричал. — "Сэр Гарри Поттер принимает вызов сэра Темного Мельника биться до полного поражения без применения магии?"
Гарри открыл было рот, но тут его перебил Годрик Гриффиндор.
"Сэр Гарри Поттер, благородный рыцарь, с божьей помощью и помощью Вечного Старца, принимает условия поединка и готов биться с сэром Темным Мельником до конца!" — выкрикнул он и глухо прогудел из-за забрала в гаррину сторону. — "Удачи, сэр Гарри".
Гарри кивнул и покосился на Рона и Невилла. У последнего так дрожали руки, что дребезжали поводья с металлическими застежками, Рон сперва смотрел на Гарри долгим взглядом, затем, нервно кусая губы, перевел глаза на противника Гарри, стряхивающего свой плащ на руки неизвестного норманнского солдата, а потом резко выдохнул, заставляя себя расслабиться, и уже почти невозмутимо поправил лицевую пластинку забрала.
Гарри дал шпор коню, заставив его попятиться еще больше, почти до самого края, образованного вокруг него вражеской конницей. Он услышал, как сумрачно переговариваются норманнские латники и недовольно фыркают их тощие лошади, и посмотрел на то, как всадник в черных доспехах, уперев копье в луку седла, приготовился к атаке. Скоро. Уже совсем скоро... Время стремительно набирало обороты.
"Сэр Гарри..." — шепот с годриковой стороны.
Гарри слепо пошарил рукой и нащупал гладкое древко, которое совал ему в руку Гриффиндор. Он поднял копье, автоматически закрепил его в седельной луке и вздрогнул: сзади послышались вопли толпы на разных языках, топот коней и оглушительные удары металла о металл — поединок сэра Кэдогена и барона де Маль Фуа начался! Окружавшие Гарри норманнские конники начали оглядываться и перешептываться, от чего у него на спине выступил холодный пот — они могли напасть на них сзади, от Вольдеморта он мог ожидать любой подлости. Не одолев Гарри самолично, он вполне мог прибегнуть к услугам целой армии, готовой повиноваться ему. Краем глаза Гарри вновь успел заметить, как воины почему-то косятся на темную кромку Леса Теней, будто ждут чего-то страшного. Возможно, подкрепление, которое обещал Вольдеморт, уже близко? Тогда надо спешить... Еще один оборот...
"Щит, сэр Гарри... Прикройте сердце щитом..."
Лучи утреннего солнца осветили алый крест на серебристо-белом фоне, когда Гарри поднял щит, и отразились на десятках шлемов и кольчуг, сгрудившихся вокруг турнирного поля. Еще...
"И да свершится суд божий, правый и беспристрастный! Аминь!" — визгливый голос герольда уплыл куда-то далеко-далеко, и в наступившей вдруг оглушительной тишине Гарри услышал топот копыт. Его противник несся к нему навстречу.
Время...
Гарри даже не почувствовал, как напряглись мускулы коня под его ногами, неосознанно сжал копье правой подмышкой и впился пальцами в древко. Он летел по направлению к своей судьбе, не глядя на скрытое шлемом лицо противника. Наверное, в этот миг Гарри даже не осознавал, кто скрывается в черных доспехах, забыв о том, что есть Свет и Тьма, Том Риддль и Гарри Поттер, хотя они, так четко разделенные сейчас судьбой на два противоположных друг другу заряда, неслись, как вещество и антивещество, чтобы взорваться и взорвать весь мир вокруг. Гарри знал, что в нем нет больше страха, нет, и никогда не будет, потому что сейчас это было уже не важно. Мир сгустился вокруг него до единственной точки на конце копья противника, и даже в ту долю секунды, когда на конце трехрогой пики Темного Мельника зажегся синеватый отблеск магического огня, Гарри не испугался, а просто наблюдал за тем, как копье Вольдеморта трансформируется из затупленного турнирного в боевое, острое, как бритва. Страх не пришел, не успел прийти, потому что далекая крошечная ячейка мозга, где он хотел угнездиться, уже была занята непонятной, но твердой уверенностью в своих силах, чувством, что все это уже было раньше, и, возможно, повторится потом, когда никто даже не будет помнить имен тех, кого быстрые ноги их лошадей несли по направлению друг к другу. Даже не прилагая усилий к чтению мыслей, Гарри уже знал, что сделает его противник, потому что он уже был здесь, на этом самом месте, в этой роли, в этом седле. Был несколько столетий назад, когда два воина так же неслись по полю с копьями в руках, обгоняя свое время и свою судьбу.
Под оглушительный рев толпы сэр Искра Надежды и сэр Темный Мельник со страшной силой сшиблись в смертельном поединке.
Удар был столь мощен, что Гарри сильно занесло вправо, он откинулся назад, к крупу коня, и ему показалось, что изнутри он ушибся о собственную кольчугу сразу всеми костями. Гарри не видел, попал ли он в цель, и услышал только треск ломающегося дерева, но заострившееся копье его соперника с такой страшной силой обрушилось на щит Гарри, что если бы он в последний момент не поднял его повыше, то оказался бы нанизан на черное древко оружия Темного Мельника, как мотылек на булавку. Но щит полыхнул серебристым светом, от которого Гарри пришлось зажмуриться, и острый конец вражеского копья не пробил щит, а лишь, треснув, скользнул по его поверхности, не нанеся Гарри ни царапины. На тренировках ему никогда не приходилось принимать на себя такие удары даже от слизеринцев, поэтому сейчас у него страшно заболели ребра, но Гарри не обратил внимания на эту боль. Он обернулся вслед коню, уносящему темного всадника, развернул Большого Риока и вгляделся в тучи пыли, которую поднял на дороге конь соперника, потому что до сих пор даже не понял, смог ли он нанести противнику хоть какой-то ущерб. Норманны громко взвыли, и снова их мечи ударили о щиты под неистовые вопли из сотен глоток. Точно сквозь дымку Гарри видел, что воины смотрят куда-то за его спину, и еле успел развернуться, как на него вновь обрушилось копье соперника. В последний миг конь Гарри с громким ржанием прянул в сторону, оружие в руках у Темного Мельника сломалось окончательно, но обломок заколдованного копья, раздвинув металлические пластинки доспеха, прошил Гарри левое плечо прямо над щитом.
Боль была такая, что Гарри на пару секунд полностью потерял ориентацию. Ему показалось, что все, что он видит — лишь пыльная дорога и короткая жесткая трава, он точно разглядел в отдельности каждую травинку и каждый камешек, перед глазами поплыли разноцветные круги, и в голове загудело. Гарри чувствовал, как в том месте, где оказалась пробита кольчуга, по коже у него течет кровь, пачкая чистую рубашку, но ни зажать рану, ни даже посмотреть, в каком она состоянии, времени уже не было — когда Гарри с трудом смог подтянуться и вновь оказался в седле, едва понимая, что происходит, Невилл схватил его лошадь под уздцы.
"Остановите поединок!" — Рон где-то рядом истошно рвал глотку. — "Это нечестно! У него было не турнирное копье, а боевое! Гарри ранен!"
"Нарушение!" — вторил ему норманнский герольд. — "По правилам поединка нельзя использовать дьяволово колдовство, а щит у него был заколдован! Сэр Гарри Поттер нарушил условия схватки!" — Все воины заорали так, что их крик эхом отдался в раскалывающейся голове Гарри.
"Это он первый нарушил правила!" — кричал Годрик Гриффиндор. Он выхватил меч. — "Ваш проклятый лгун зачаровал копье!"
"Где он?" — прошептал Гарри. — "Где Вольдеморт?"
Его соперник исчез, будто растворившись в воздухе.
"Измена!" — завопил вдруг один из норманнских ратников, выхватывая здоровенный боевой топор. — "Измена! К оружию!"
Весь мир вокруг Гарри вдруг наполнился невнятным оглушающим шумом, вокруг него все орали, звенели мечи и копья. Гарри успел увидеть, как один из лучников барона натянул тетиву арбалета, а потом короткая стрела зудяще пропела в воздухе, и Эдвин Эгберт вдруг с хрипом схватился за горло. Короткое черное оперение торчало у него из шеи, а из раны толчками хлестала кровь. Рыжеволосый парень зашатался и рухнул с коня прямо под ноги наступавшим со всех сторон норманнским лошадям. Невилл в ужасе вскрикнул, а Алистер, громко завопив что-то по-гэльски, направил своего коня прямо в гущу лезущих к ним норманнов, расшвырял всех, добираясь до убийцы Эдвина, и замахнулся мечом. Раздался короткий крик, и одним норманном стало меньше.
"Отходим!" — прокричал Годрик Гриффиндор. Он оказался рядом с Гарри, поддерживая его за локоть. — "Вам нужна помощь, сэр Гарри".
"Не нужна мне помощь!" — Гарри вдруг почувствовал, что голова у него стала ясной, как никогда, точно он внезапно проснулся. Отзвук знакомого гула заставил его развернуться и в последний момент отразить направленный удар одного из конников. Копье Гарри уже давно потерял, но его меч со свистом вскочил прямо в руку и перерубил палаш соперника, точно это была не сталь, а масло. Гарри встряхнулся, забыв о ране. — "Я должен найти его! Найти Вольдеморта! Профессор был прав, этот поединок был лишь уловкой, чтобы выманить нас из замка! Он хочет напасть не отсюда, а с другой стороны!"
"Гарри, постой!" — отчаянный вопль Рона потонул в звоне оружия. Какой-то здоровяк, заросший курчавой нечесаной бородой, замахнулся на Рона мечом, и тому стало не до разговоров.
"Сэр Гарри, осторожно!.." — крик Годрика, заслоненного сразу тремя противниками, сменился звоном оружия, Гриффиндор исчез с глаз, и битва закипела. Несмотря на боль в плече Гарри вынужден был отбиваться от двоих норманнов с высокими шлемами, с которых свисали обрывки волчьей шкуры. Рядом громко пыхтел Невилл, звеня мечами со сразу четырьмя толстыми норманнскими ратниками, один из которых уже заносил над парнем короткое копье. Гарри тронул бок Большого Риока, и когда конь смял левого всадника, Гарри коротко рубанул мечом щит правого соперника Невилла, оставляя от него одни лохмотья. Меч сверкнул еще раз, и — Гарри зажмурился, — вонзился в поднявшего копье воина. Гарри с ужасом почувствовал, как лезвие входит во что-то сопротивляющееся, мягкое и упругое, потом рука машинально рванула оружие назад, а толстяк издал истошный вопль, перешедший в захлебывающееся бульканье, и упал с коня. Его жеребец в ужасе заржал, и, брыкаясь и кусая других лошадей, принялся вырываться из тесного круга сражающихся, сбивая всадников с седел и калеча их.
"С-спасибо, Гарри", — заикаясь, сказал голос Невилла где-то рядом, и Гарри, находясь в ступоре, не сразу понял, за что Невилл благодарит его. А потом пришло прозрение...
Я убил человека.
И это был даже не Вольдеморт. Просто этот человек поднял меч на моего друга, а я... убил его.
Боже.
"Поттер, сзади!" — знакомый голос перебил состояние тупого ступора, в котором находился Гарри, и он, развернувшись, закрылся щитом от града стрел, засвистевших в его сторону. Мимо проскакал слизеринец Монтегю с болтавшимся на спине отстегнутым шлемом, на ходу наугад бросая нож в отряд лучников, засевших в небольшой овраг, и стрелявших под прикрытием больших вытянутых щитов. Один из них неловко взмахнул руками и упал, повалив два щита, обитых железными пластинами и двоих из стоящих рядом воинов. Гарри ахнул — по виду Найджела нельзя было сказать, что он сожалел о том, что сделал.
И был прав. Обдумывать весь ужас только что совершенного убийства было некогда.
Вокруг шла бойня. Норманнских солдат было в десять раз больше, чем защитников замка, поэтому то, что враг брал числом, ученикам Хогвартса нужно было взять храбростью. Поле сражения поделилось на маленькие группки по двое, трое, а иногда и больше человек, отчаянно сражающиеся друг с другом. Мысль о том, что на его руках уже появилась первая чужая кровь, улетучилась, когда Гарри увидел, что вокруг Рона идет смертельное сражение, и его друг в разрубленной кольчуге машет мечом направо и налево, отбиваясь от наседающих на него рыцарей в тяжелых доспехах. Меч Рона опустился на шею одного из воинов, со свистом отрубил тому руку и ранил его лошадь. Труп неловко повалился на второго норманна, давя его лошадь, теснившую Рона слева, но третий рыцарь уже заносил над Роном топор. Один молниеносный скачок гарриного коня заставил норманна отвлечься, и меч пронзил ничем не защищенное плечо норманна между креплениями доспеха. Слева от Гарри Дуайр О'Линн, не обращая внимания на две стрелы, торчавшие у него в щите, с яростью Кухулина рубил в капусту кошмарного здоровяка в драном плаще и уродливом шлеме в виде горшка с узкими прорезями. С другой стороны тяжело дышащий от усталости Алистер (он уже ухитрился потерять где-то свой шлем) и встрепанный красный Невилл, тоже с непокрытой головой, объединили свои усилия с белокурым Канутом Бальдом и совместно теснили сразу дюжину норманнов от рва с горячей водой, преграждавшего путь к замку. Канут дико ругался по-саксонски и так устрашающе вертел над головой длинный тяжеловатый для него меч, что вражеские лошади перепугано ржали и пятились назад, сминая ряды своих же воинов. Кровавая каша вскружила Гарри голову, от запаха крови его начало тошнить, отрубленные руки, ноги и головы завертелись у него перед глазами, когда он понял, что без оттесненного от них Годрика они, неорганизованные юнцы, просто обречены. Стены замка были все ближе, и все ближе была непонятная опасность, которую Гарри ощущал в страхе бешено орущих вокруг него норманнов, точно боявшихся, что они не смогут подавить сопротивление защитников замка прежде, чем опасность появится на горизонте. Гарри почувствовал, что они сами безумно боятся того, что скрывалось в Лесу Теней с другой стороны замка за спокойным зеркалом озера, и понял, что если сейчас не организовать централизованную оборону, то их просто растопчут в клочья.
"Рон!" — закричал Гарри, остервенело выдирая из гнезда щиток забрала, мешавший ему дышать. — "Вместе, давай в одну линию!" — он ударил ногой еще одного норманна, занесшего меч над головой Большого Риока. Стремя окрасилось кровью.
"Что?!" — побагровевший от усталости Рон махнул мечом, отсекая поднятую на него руку вместе с мечом, и Гарри увидел его глаза, застывшие от сознания то, что он только что сделал.
"Отходим к замку вместе! В одну линию! Ко рву с водой!"
