Пусть Грим не знал, зачем Сомбре чёрная аликорница, но он и гадать не собирался: в конце концов, она и была виновницей всего. Оставалось лишь пробраться в камеру заключения и...

"Она ответит за то, что сделала с тобой", — мысленно пообещал кристалиец, глядя в далёкие небеса.

Осмотревшись по сторонам, Грим кивнул паре стражников, остановившихся чуть в стороне, отлепился от стены башни и зашагал к тюрьме, всем видом демонстрируя решимость и уверенность. На улицах сейчас можно было встретить только патрули солдат, ожидающих повторного нападения неизвестно откуда, ну а гражданские послушно сидели в убежищах.

Никто не мог ему помешать, но... требовалось поторопиться. Ведь кто знает, когда Сомбра очнётся и захочет увидеть свою пленницу?

...

Отжав влажную тряпку в чашу из белого кристалла, Рубин, сидящая на краю постели императора, стала осторожно протирать морду и грудь Сомбры, до пояса укрытого тонкой простынёй. Жеребец же никак не реагировал на эти действия и вообще, если всмотреться в безмятежное выражение аристократичных черт, казалось будто он просто спит. Впрочем, Блиц не прекращала свою работу, пусть и не была уверена в том, что от неё есть какая-то существенная польза.

У стен спальни стояли гвардейцы в алой броне, вооружённые мечами, снабжённые разнообразными артефактами и готовые отреагировать на любую внезапную атаку. Ещё больше охраны находилось за дверью, на верхней площадке, в комнатах на нижних этажах и на улице. В конце концов, известие о том, что враг может переместиться через любую дверь, никого не оставило равнодушным.

Как знала кристальная земнопони, шаманки Моры уже заполонили город своими духами, в том числе и тёмными сущностями, которые сперва атакуют чужака, а уже потом, если останется что допрашивать, прибывшие стражники будут задавать вопросы. Для подобного результата зебрам пришлось напиться зелий, да и без жертвоприношений не обошлось (к счастью, пошли на это только мелкие животные).

— Госпожа Рубин, вас просит о встрече смотритель продуктовых складов, — прозвучал голос из-за приоткрывшейся двери, на которую тут же были нацелены магические излучатели в форме цилиндров, в то время как двое гвардейцев вовсе встали перед постелью, готовясь принять на себя первый удар.

"И чем занимаются остальные? Ах да: жеребцы играют в шпионов и солдатиков, а Мора, Каденс и Твайлайт, прихватив с собой Талу, раздали ряд приказов и скрылись в артефактной лаборатории", — мысленно поморщившись, Блиц посмотрела на тёмно-серого единорога, безмятежно отдыхающего после ратных подвигов, в то время как в его вотчине происходила суета, похожая... вообще непонятно на что.

— Сейчас я выйду, — отозвалась кобыла, возвращая тряпицу в чашу с водой, после чего поднялась с края кровати и кивнула гвардейцам.

Пони в броне открыли дверь и один из них скользнул наружу, готовясь отбиваться от внезапного нападения, но за десять секунд, пока он осматривался, ничего так и не произошло. После того как воин жестом показал, что всё спокойно, Рубин наконец-то вышла за порог, где её ожидал кристальный земнопони средних лет, одетый в чёрную военную форму старого образца.

— Госпожа Рубин, мне необходимо получить разрешение на выдачу пайков по расписанию, — сразу же перешёл к главному жеребец, не став тянуть время (впрочем, ладную фигурку кобылы он оценил, пусть и сделал это как-то автоматически, да и будто бы не раздевал, а скорее уж одевал взглядом). — Только вот мне не понятно: мы на военном положении, в осаде, либо готовимся к вторжению?

"Не знаешь, кому, что и сколько выдавать?", — понимающе хмыкнула Рубин, принимая из рук собеседника планшет с недавно отпечатанным бланком.

— Насколько я понимаю, то мы готовимся к вторжению, — после нескольких секунд размышления, всё же ответила Блиц. — Долгая осада не предполагается.

— Чудно, — забрав документ, кладовщик даже как-то расслабился, затем стукнул себя кулаком в грудь и заявил: — Служу Кристальной Империи.

Развернувшись на левом копыте, жеребец направился к лестнице вниз, сопровождаемый подозрительными взглядами гвардейцев. Кристалийка же, ощутив долю зависти к подобным офицерам, которым для счастья нужно просто спихнуть ответственность за принятие решений на кого-то вышестоящего, поспешила вернуться в спальню, где устроилась на прежнем месте.

— Поменяйте воду, — устало произнесла Рубин.

Пони в алой броне, не говоря ни слова, поспешили выполнить приказ. Вообще, у Блиц возникало ощущение, что при желании она прямо сейчас могла бы устроить переворот, и пока Сомбра не очнётся, воспротивятся ей только зебры... ну и олени (да и то — вряд ли).

"Как-то не об этом я мечтала, становясь твоей любовницей", — посмотрев на безмятежно сопящего в две ноздри тёмно-серого единорога, подумала кристальная земнопони.

А тем временем заведующий складами бытовых артефактов единорог, который так и не сумел добраться до обеих императриц, строго запретивших беспокоить их по причине меньшей чем полномасштабное вторжение или нападение на их мужа, ученицы императора и даже военных руководителей, занятых какими-то своими, несомненно важными делами, вооружившись стопкой бланков... решительно поднимался по лестнице Императорской Башни. В конце концов, все гражданские и условно-гражданские обитатели Кристальной Империи привыкли, что в случае необходимости можно обратиться к главной над слугами пони...

...

Крупная чёрная жемчужина, будто бы поглощающая падающий на неё свет, при этом искажая пространство вокруг себя словно линза, при помощи металлических щипцов была установлена на вершину устройства, похожего на пирамидку из тонких иголок, полую внутри. Сам же артефакт занял своё место у изголовья импровизированного операционного стола, где лежало тело одной определённой кобылы, обнаруженное и доставленное Челубеем, по наводке сидящей в углу с запрокинутой головой Талы.

Несмотря на то, что в лаборатории, где Мора готовила ритуал, царил приятный полумрак, Лань ощущала острую резь в глазах, головную боль и голод, который только усиливался накатывающими волнами слабости. На её мордочке лежала тряпица, пропитанная какими-то зельями, которые снимали часть симптомов перенапряжения, но не устраняли их первопричину.

— Ты уверена, что это сработает? — в очередной уже раз спросила Каденс, расхаживающая вдоль установленных у стены столов, на которых громоздились колбочки и коробочки, увеличители и иные непонятные на первый взгляд приспособления.

— Мой ответ тебе, сестра, не стал другим за полчаса, — досадливо дёрнув хвостом, ответила одетая в набедренную повязку и костяную маску шаманка, заканчивая рисовать сложный узор из переплетающихся линий (вместо краски она использовала смесь из угля и крови). — Твайлайт, ну-ка встань сюда: магия твоя нужна. Начинаешь колдовать, лишь под звуки слова "Пять".

— Я поняла, — сиреневая пони, вернувшая свой естественный облик, что было необходимо из-за того, что фон от амулета всё же создавал помехи, послушно заняла предназначенное для неё место, с искренним интересом и опаской рассматривая получившуюся конструкцию.

— Каденс — наш с тобою ход; будь смелей, успех нас ждёт, — встав слева от стола, на котором лежало тело Айси, зебра, тоже избавившаяся от амулета (пусть и с сильной неохотой), протянула раскрытые ладони вперёд.

Принцесса любви глубоко вдохнула и выдохнула, сосредотачиваясь и собираясь с силами, заняла положенное ей ритуалом место и протянула свои руки навстречу шаманке.

— Время более не ждёт: начинается отсчёт, — объявила зебра. — Раз — гостья смерти слышит нас; два — пусть откроются глаза; три — дух, со мною говори; четыре — нет границы в этом мире; пять — начинаем созидать...

Спаркл, только услышав нужное слово, выпустила поток скопленной энергии в ритуальный рисунок, а дальше ей оставалось только наблюдать за тем, как нежно-розовая аликорница и чёрно-белая зебра создают чары, от которых останки пегаски обратились в прах, поднялись в воздух чёрным облаком и зависли на высоте их мордочек. А затем во тьме открылись сияющие алым глаза и прозвучал голос, заставивший мурашки пробежаться по спине:

— Новые гости?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Одиннадцатая арка — 6

На входе в тюремную башню, где был организован полноценный пропускной пункт с досмотром, Грим задержался на десяток минут: прибывший капитан узнал его, но до тех пор пока подчинённые не забрали оружие и артефакты, а затем и использовали магические устройства, должные распознать подмену, стоял за установленной поперёк прохода решёткой и молча ждал. Но вот процедуры завершились, щёлкнули запоры и дверь открылась, позволяя пройти за следующий рубеж обороны.

— Командующий Грим, рад вас видеть, — расплылся в услужливой улыбке салатовый земнопони в чёрной форме. — Прошу простить за неудобства: приказ императора.

— Понимаю, — "меченый" только кивнул на это, взглядом скользнув по паре охранников, которые остались по ту сторону решётки, а затем по кобыле и двум жеребцам, сопровождающим своего капитана как личная свита. — Рад, что вы столь серьёзно и оперативно взялись за исполнение указаний. Тем более — сейчас.

— Когда же, если не сейчас? — развёл руками собеседник, буквально лучащийся удовольствием от похвалы. — Тем более, работы у нас не много, так что и свободных рук хватает... Но что это я? Не желаете немного передохнуть и перекусить? Если что, то мой кабинет — в вашем полном распоряжении.

"Издевается? Не похоже. Пускать постороннего в место, где должна храниться секретная информация, даже если этот посторонний... Ну да", — командующий СОКИ мысленно скривился.

— Нет, благодарю, — сохраняя на морде невозмутимость, Грим внимательно посмотрел в глаза собеседнику, слегка надавливая своей магией (пусть это и не было гипнозом, либо же каким-то чрезвычайно сложным навыком, но позволяло навязывать свою точку зрения с куда большей эффективностью, нежели просто словами). — Я здесь по очень важному делу.

— Да-да, конечно, — закивал начальник тюрьмы, опуская глаза и понятливо кивая. — Вы к пленнице, которую недавно доставили? Мы поместили её в камеру удержания опасных существ. Как и было приказано.

"Болтун — находка для шпиона", — вновь мысленно скривился "меченый".

— Вы угадали, капитан, — сохраняя ровный тон, что давалось командующему СОКИ не так уж и легко из-за бушующих в душе эмоций, он приказал: — Мне нужно её осмотреть. Это возможно устроить?

— Разумеется, — салатовый кристалиец повернулся к подчинённым. — Чиз, проводи господина Грима к первой камере седьмого этажа.

— Следуйте за мной, сэр, — подал голос жёлтый земнопони в чёрной униформе, на поясе коего взгляд "меченого" зацепился за небольшой жезл из кристалла, дубинку и артефакт индивидуального щита.

— Я бы выделил вам больше охраны, но правила... — капитан тюрьмы снова повернулся к посетителю, виновато улыбаясь. — Но не волнуйтесь: наверху вас встретят дежурные.

— Благодарю за беспокойство, — командующий СОКИ изобразил на морде дружелюбное выражение. — Я передам императору, насколько успешно вы выполнили его поручения.

— Что вы, — попытался продемонстрировать скромность салатовый земнопони. — Это же мой долг. Для меня честь служить Кристальной Империи!

"Если бы ты не светился от предвкушения, это звучало бы более убедительно", — впрочем, вслух Грим этого, разумеется, не сказал, а лишь молча проследовал к лестничной шахте вслед за жёлтым кристалийцем.

...

Облако тьмы хлынуло во все стороны, стремясь заполнить собой всё помещение мастерской-лаборатории, но лишь наткнулось на невидимую защиту, создаваемую ритуалом шаманки. Красные глаза, лучившиеся голодом и довольством вспыхнули яростью, после чего по ушам ударил оглушительный визг.

"У меня в голове что-то лопнуло", — пронеслась мысль в разуме Каденс, ушки которой прижались к затылку (пришлось приложить немало волевых усилий, чтобы не зажать их ладонями... так как руки требовалось держать раскрытыми ладонями в сторону беснующихся в ловушке теней).

— Я почти её нашла; не сдавайся — ты сильна! — донёсся до принцессы любви голос Моры, но вот понять того, к кому обращены эти слова нежно-розовая аликорница не смогла.

"Нашла? Кого нашла? Разве мы призывали не Айси?", — вопросы заметались в черепной коробке, которую будто бы раздувало изнутри от очередного визга из центра переплетающихся теней.

— ...Больно... Мне больно... — донеслись до ушей чьи-то всхлипы, а уже спустя секунду, потребовавшуюся тренированной памяти, крылато-рогатая пони ощутила как шёрстка на спине встаёт дыбом.

— Мама? — это слово сорвалось с губ само собой, будто бы тело вовсе не подчинялось своей хозяйке.

— ...Кто...? — всхлипы прервались, а в голосе послышалось удивление, смешанное с непониманием. — Кто здесь? Отзовись!

"Этого не может быть: здесь какой-то обман. Но вдруг?.. Если есть хоть малейшая надежда...", — в горле возник горький ком, в груди защемила глухая боль, а перед внутренним взором стали мелькать образы, которые не сразу удалось отогнать.

Помещение вокруг словно бы перестало существовать, оставив вместо себя небольшой участок пола с непроницаемой тьмой, а впереди вновь и вновь мелькали размытые силуэты, будто бы танцующие под безумную музыку. Но вот два красных глаза вперили свой взор в принцессу любви, а до ушей донёсся голос, куда более громкий и узнаваемый чем прежде.

— Кто ты? Ты пришла за мной?

Прижав к спине крылья, нежно-розовая аликорница закусила нижнюю губу, чувствуя как начинают дрожать руки и коленки. Она понимала, что этого не может быть, но в тени перед собой видела...

— Каденс... это ты? Это правда ты?

"Ты не мама; ты не мама; ты не мама...", — раз за разом повторяла себе крылато-рогатая пони.

— Как же ты выросла... Ты пришла за мной? — в голосе звучали радость и надежда, которые тысячей острых клинков вонзались в грудь, пробуждая давно и надёжно оставленные в прошлом эмоции. — Каденс, Сомбра хорошо с тобой обращался? Ответь же мне, дочка...

"Да, мама... Сомбра хорошо обо мне заботился... И... Я люблю его, а потому... Прости", — слёзы заструились из уголков глаз, расчерчивая мордочку влажными дорожками, но не было возможности их стереть, как и не хватало сил воли сдержаться.

— Почему ты плачешь, дорогая? — голос тени был встревоженным, а взгляд красных глаз заглядывал в самую душу. — Только не говори, что он обижал тебя...

"Нет, мама, всё хорошо", — дыхание принцессы любви сбилось, но она продолжала стоять неподвижно.

— Помоги мне, дочка... мне больно... — в голос вернулись всхлипывающие нотки. — Помоги... Ты же пришла за мной?

Каденс хотела бы заткнуть уши, зажмурить глаза, а ещё лучше — свернуться клубком и укутаться крыльями, но вместо этого продолжала стоять и смотреть, через боль впитывая каждый образ и каждый звук.

— Почему ты молчишь? Или... ты больше не любишь меня? — на этот раз слова тени полнились болью и страхом, а образ протянутой навстречу руки дрогнул. — Ты пришла не спасти... Ты пришла, чтобы поиздеваться надо мной? Какая же ты...