Он неторопливо, без какой-то скованности или неловкости, но в тоже время не делая резких движений чтобы не спровоцировать Гвардейцев, встал из-за стола, и пройдя через весь Зал, сел на Трон.
— ...Вы псы!!! Лижете жопу этой кровавой твари........ Какого злыдня ты называешь себя легионером? Вы кроме как баб с детьми резать, ни на что не способны!!! Где ты был псина, когда Аттий Бузма сражался с горцами?
...Ломб Гаст всегда был малость туповат. А уж легенды про его непрошибаемость, ходили во всем Четвертом легионе. Будучи легионером в злыдень знает каком поколении, имея родню на должностях сотников и даже тысячников, он, за двенадцать лет службы, дальше десятника так и не продвинулся. Чин десятника был его пределом, и его это вполне устраивало. Ни особых амбиций, ни честолюбивых планов у Ломба Гаста не было. Вовремя пожрать, получить положенное довольствие, четко и дельно выполнить приказы начальства, ну и не упустить возможность поспать, когда выпадает удобная минутка. — Таковы были жизненные принципы этого достойного солдата Империи. Все что выходило из этого круга, — его абсолютно не трогало. Но..... Но когда молодая, симпатичная бабенка, с искаженным яростью лицом бросается на тебя, царапает своими крашенными коготочками твой щит, плюется и кидает тебе в лицо такие, абсолютно несправедливые обвинения.....
...Ломб Гаст много чего повидал на своем веку. В том числе и яростные атаки горцев, и организованное "на имперский манер" войско одного мятежного правителя..., а на заре его службы, даже было участие в последней попытке покорить лесных варваров..., вот где уж страху-то понатерпелся.... Это с тех пор у него такая рожа..., и с тех пор его уже трудно чем-то удивить или расстроить.... Кто только не бесновался перед щитом Ломба Гаста, за мгновение до того, как он коротким но точным движением не всадит ему свое копье в брюхо, или не ткнет в горло коротким пехотным мечом.... И все это с тем же спокойным и безразличным выражением на тупой морде....
Но эта бабенка.... И толпа таких же бабенок за ее спиной.... Озноб по коже.... Чистые злыдневы дочери, если не сказать — тещи. Мужик в ярости это дело обычное и предсказуемое.... Но вот когда такая баба перед тобой беснуется.... А тут вообще считай одни бабы.... Депутация, так сказать, от квартала шлюх. ...Эти особой скромностью никогда не страдали. Как впрочем и благонравием. От кое-каких словечек и оборотов, которые услышал сегодня Ломб Гаст из уст невинных на вид девчушек, даже у него покраснели уши под глухим шлемом десятника. А уж престарелые фурии говорили такое......
...А самое главное, — у него не было ни малейшей охоты стоять тут, и сдерживать толпу, пытающуюся прорваться за Северную Ограду, чтобы по-свойски разобраться с Наследницей. И полгода не прошло, как эта самая Наследница, его Лома Гаста двоюродного брата под топор палача пустила. Самый перспективный, можно сказать представитель семейства Ломбов был.... В тридцатник с небольшим, уже до тысячника дослужился.... А поговаривали, что мог бы когда-нибудь и Командующим стать..... а самое главное, тысячник Ломб Витак, был ему как старший брат, всегда тащил за собой. Даже вот, в десятники протащить смог.... А его под топор.... Да еще и по какому-то абсолютно смешному поводу.... По пьяни в кабаке, ляпнул что-то не то.... То ли Аттия Бузму похвалил, то ли усомнился в том что он Самозванец.... Но какая-то сука подслушала, донесла, и на тебе пожалуйста.... А ты теперь тут стой, и эту самую Наследницу охраняй.... Да еще терпи плевки в лицо и оскорбления.....
Бабенка и наседающая за ней толпа усилила напор, немного вдавив легионера в глубь строя. ...Слегка оторвав левую ногу от мостовой, Ломб Гаст толкнулся правой, и всей свой массой, не отрывая щит от груди, аккуратно толкнул разбушевавшуюся бабенку. Хорошо отработанное движение. Переместился-то всего на треть шага, восстановив линию строя, а бабенки отлетели назад, словно ядро от катапульты брюхом поймали, образовав на мостовой кучу-малу....
...Тут-то еще ничего.... Позади почти глухая стена Северной Ограды. Только маленькая калиточка в ней виднеется. Такая маленькая, что и телега не проедет, разве что ослика навьюченного провести.... Потому видно тут бабы и беснуются.... А вот в полукулломитре отсюда, там где Северная Калитка, или еще дальше у Центральных Ворот..., вот там настоящая драка идет. Говорят сброд повытаскивал из тайников запрещенные мечи и копья, а иные где-то и полные доспехи раздобыли. Так что там, это не тут баб щитами к калиточке не отгонять.... Знакомый десятник, пробегавший мимо с полчаса назад, говорил что бунтовщики уже с полсотни легионеров убили, а пораненных уже и считать перестали. Ну да уж можно догадаться чего такой успех этому быдлу стоил.... Небось на каждого убитого легионера, сотня горожан приходится.... Уж никак не меньше.... Чтобы завалить тренированного, закованного в доспехи легионера, это надо....
...Резкая боль где-то под коленкой заставила Ломба Гаста вздрогнуть и опустить глаза.... Какая-то соплячка.... Небось и двенадцати еще нет. С жалким хлебным ножиком.... Подползал стерва малолетняя, и подрезала ему сухожилие на ноге.... Ломб Гаст нелепо взмахнув руками, открылся и начал заваливаться куда-то вбок. Отшвырнутая мгновение назад бабенка, с истошным визгом прыгнула на него, и начала наносить удары небольшим, но вполне таким добротным кинжалом. Почти все эти суматошные, по бабьи нелепые удары лишь царапали по доспехам, но за мгновение до того как меч стоящего рядом легионера отправил бешенную сучку обслуживать Кондратия, один из ударов проник под забрало и прорезал горло.... Ломб Гаст умер несколько мгновений спустя, так и не сменив туповато-равнодушное выражение на лице... И он уже не видел, как в прорвавшуюся брешь ударила толпа.
Спустя несколько минут прорыв был ликвидирован, толпа отброшена назад..., но ценой немалой крови.... Нет не легионеров. Бедолага Ломб Гаст стал единственной жертвой. Еще парочка получила настолько серьезные ранения что пришлось покинуть строй. А вот бабенки, что в ярости забыли про страх и чувство самосохранения...., вот они то получили по полной.... Когда сотня слегка надавила вперед, а потом сдала на обратные позиции, перед строем лежало не меньше сотни тел.... Убитые.... И раненные.... Катающееся в городской грязи раненные, воющие, скулящие и разбрызгивающие по мостовой кровь и кишки.... До тех горожан, кто не видел этого лично, — слухи дошли со скоростью ветра. Даже те кто был нейтрален, и взял оружие только чтобы охранять свой дом и квартал от мародеров, — рассказ об избиении легионерами Наследницы, несчастных, мирных и ни в чем неповинных женщин, пробрал до самых косточек..... А уж вид порубленных женских тел....
...И тщетно сотник пытался кричать толпе что они тут по приказу самого Аттия Бузмы..... Тщетно сотня выстроив "черепаху" под градом камней, пыталась противостоять пылающим праведной местью мстителям.... — Силы были слишком неравны. Против сотни, выступили десятки тысяч.... Толпа смяла заслон, залив площадь перед калиткой морем собственной крови. А потом выбила довольно крепенькую дверцу, и ворвалась за Северную Ограду....
...А ведь он и правда был живой! Аттий Бузма почувствовал это еще когда вошел в Тронный зал. Но тогда он не придал этому значения. Тут и так было слишком много живого, и не лишенного магических способностей народа.
...Но когда он подошел к Трону.... К той незримой черте, пересекать которую не осмеливались даже самые туповатые и лишенные магических способностей существа..., — вроде слуг или мух. Даже они, подсознательно чувствуя удивительную границу между реальным и магическим мирами, предпочитали держаться на привычной стороне.
А вот он эту границу пересек без всякого трепета, и вдруг как-то резко осознал, насколько необычным было это, с виду довольно простенькое, если даже не сказать примитивное, кресло. Да и можно ли это назвать креслом? — Грубый перевернутый деревянный ящик со спинкой, украшенный аляповатой резьбой и облупившейся позолотой. Если бы не аура немыслимой древности, витающий вокруг него, — от подобного седалища отказался бы даже купчишка Третьей Гильдии. Ибо кому охота плющить свой зад об жесткую деревянную доску, не оббитую даже простеньким ситцем и царапать руки нелепыми завитушками резьбы на грубых подлокотниках? — ...Наверное только тому, кто вместе со всеми этими неудобствами, получает безграничное Величие, и Власть над самой большой Империей в истории мира!
Но чем придется за эти Власть и Величие расплачиваться? — Только ли расплющенным задом и оцарапанными руками? — Аттий Бузма чувствовал, как Трон говорит с ним об этом. Говорит, предупреждает и остерегает. ...Нет. Не зло и враждебно. Не как врага или узурпатора. — Наш герой сразу понял что Трон признал его и готов допустить..., сотрудничать..., оберегать.... — (Очень сложно было объяснить это чувство взаимосвязи его и Трона.). — Но в тоже время, Трон предостерегал. Предостерегал и спрашивал, — готов ли Аттий Бузма принять на себя все те горести, тягости и страдания что получит вместе с Властью и Величием. Готов ли обречь себя на вечное одиночество? Готов ли стать мишенью для лести, интриг, заговоров и покушений? Готов ли принимать решения от которых зависят жизни миллионов людей, и расплачиваться муками совести за свои ошибки...? Готов ли взвалить на себя весь этот неподъемный для простого человека груз Власти, и нести его изо дня в день, из года в год, — до самой смерти? Потому что расслабиться, оступиться и уронить этот груз, — и будет означать смертный приговор!
...Только сейчас Аттий Бузма по-настоящему понял, почему Наследница несмотря на пять своих громких имен..., на жизнь с рождения во дворцах..., на свое презрение и чувство превосходства над всеми, — так и не осмелилась занять Трон. Возможно для обычного человека и было возможно заглушить все эти вопросы и предупреждения, слушая лишь своё честолюбие и жажду власти..., но для таких как Он и Она..., обладающих магическими способностями, — Трон звучал оглушающее, как голос собственной Совести. Игнорировать его, заглушить, свалить все на расшалившееся воображение и расшатанные нервы было невозможно. Он..., Она..., и подобные Им, не могли не воспринимать Трон как живое, разумное, и обладающее собственной волей существо. И от этого существа, даже у Аттия Бузмы, за свою жизнь повидавшего немало удивительного и даже невозможного, — мурашки бежали по коже и подрагивали ноги..... Потому-то Романа Комнус Виллия Кордиус Виллина и не осмелилась его занять.... А он?
Аттий Бузма понял что может.... Но не хочет.
Он способен тащить до конца своей жизни этот груз, но не станет этого делать. Потому что слишком много придется отдать за не нужные ему Власть и Величие. — Когда Трон показал все те тягости что ожидают Мэра, — наш герой вдруг осознал, почему же он, все последнее время так активно пытался избежать этой участи. Трон словно снял пелену с его глаз, прояснил глаза и прочистил мозги. — Он Аттий Бузма уже был одиноким изгоем. Он вырос один, без родных, без друзей, и даже без чужих, посторонних людей, которые все же признавали бы его себе подобным.... Он был чужим в мире людей, как впрочем и в мире помоечных псов или крыс, ибо и там и там, не имел своей стаи. Он научился выживать в обоих мирах. ...Но жить..., — жить он научился только совсем недавно, когда приобрел друзей, товарищей, соратников..., и Ее. Ее, — высокомерную, раздражающую, ненавистную..., — но такую родную.
Он может сесть на Трон. Он может быть Мэром. Он, может даже возродить былое Величие Империи. — Но при этом, — он опять станет изгоем. Ибо Мэр, каким бы почетом он не пользовался, как бы перед ним не пресмыкались и угодничали, — в глазах людей, такое же инородное и чуждое существо, как и дикий, грязный и вонючий помоешник Эй в глазах горожан. ...Он может сесть на Трон. Но дядюшка Кастий, никогда больше не осмелится называть его мальчишкой и сопляком.... Торус, ухватив за плечо не отшвырнет за спину оберегая от опасности.... И даже лучший его друг Цинт Виннус Оттон, больше никогда не осмелится разговаривать так же по дружески открыто и откровенно. Отныне и навсегда, в глазах окружающих он будет читать лишь почтительный страх, и желание как-то умаслить живого бога, в надежде получить какую-то выгоду. Заняв Трон, он снова, на сей раз добровольно, исключит себя из числа людей. ...А ведь он столько сил приложил, чтобы попасть в это число....
...А Она? — Она, единственная, предназначенная Судьбой. ...Предназначенная Судьбой в силу их удивительной схожести. В силу обладания одинаковыми способностями, одинаковой волей и силой. — На Троне есть место только для одного из них. Второй Наследник должен быть удален, как удаляют из раны стрелу либо какой-то иной посторонний предмет. Стрела, предмет, или живой Наследник, — это угроза заражения и гибели организма. — Он должен быть извлечен и выкинут....
Такова цена за возможность сесть на это грубо сколоченное, жесткое седалище украшенное аляповатой резьбой и облупившейся позолотой.... Слишком большая цена, — решил Аттий Бузма..., и сел на Трон.
Сколько народа было раздавлено, когда толпа ринулась в тесную калиточку, — сосчитать было невозможно. Да и зачем считать? — все равно, все они будут записаны на счет "кровавых палачей Наследницы".
...А за оградой.... Простому горожанину, оказавшемуся за Оградой, трудно было не растеряться. Это был иной мир. Иной Город.... Вместо тесных вонючих улочек, — просторные лужайки и выложенные цветным мрамором дорожки. Вместо окружающих со всех сторон грязного кирпича, сточных канав и многовекового слоя пыли, — тенистые плодоносные сады, забранные в камень русла игривых звонких ручейков и прохладные, освежающие струи фонтанов....
Прошедший всего несколько шагов через калитку..., с тесной, залитой кровью площади в этот удивительный мир, горожанин, — сначала терял дар речи. Терял дар речи, и словно бы боялся лишний раз вздохнуть и пошевелиться.... Многочисленные статуи удивительно тонкой работы, стоили больше, чем зарабатывал владелец ремесленной мастерской за долгие годы, а их тут были десятки.... Дворцы.... Не такие огромные и помпезные как Дворец Понтифика, здание Управы или Храмы.... Нет, дворцы за Северной Оградой не предназначались для массовых посещений, а были местом жизни одной единственной семьи. Они удивительнейшим образом умудрялись сочетать красоту, роскошь, немыслимую дороговизну каждой детали, от перил до ручек на дверях, и комфортабельный уют. ...Даже трава, на которую ступал попавший сюда горожанин, казалась ему нереально зеленой и сочной. И первые мгновения простолюдину представлялось кощунством попирать подобную траву своими плебейскими сандалиями.....
...А потом приходила злоба. Дикая злоба и ярость. Только тут, переступив заветную границу, горожанин наконец-то осознавал размеры той пропасти, что лежит между ним и миром Благородных.... И трава безжалостно вытаптывалась. Статуям, в дикой злобе откалывали руки, носы, и головы.... Кора деревьев мгновенно была иссечена топорами, мотыгами и подобранными на площади мечами.... А ближайшие к калитке дворцы, подвергались..., даже не разграблению, — уничтожению. Озлобленный народ не воровал, не тащил и не прятал за пазухи, — он уничтожал! Уничтожал, вкладывая в свои действия всю накопившуюся за века ненависть, злобу и зависть к баловням судьбы....
