Когда до двери оставалось два-три шага, в отсек вошла Чаквас.
— Рада видеть вас, Джон, Фрэнк, — сказала врач. — Видела выходящего отсюда бывшего снабженца.
— Может, не следует его так часто именовать? — спросил полисмен. — У него, есть имя и фамилия.
— Да, помню я. — Карин села в кресло у рабочего стола Фрэнка. — Но у нас до Цитадели осталось хорошо, если сутки хода. Командир Андерсон может распорядиться об ускорении прибытия на Станцию — для этого есть некоторые основания. И оставлять столь ненадёжного сотрудника на борту нет никаких причин. Не хочу озвучивать специальные детали.
— Думаю, что Фрэнк заслужил того, чтобы знать детали, — сказал Шепард. — Он знает многое, но не всё. И за сутки до прибытия на Станцию надо менять эту ситуацию к лучшему.
— Хорошо. — Карин вздохнула, обозначив своё нежелание раскрывать детали, но, помедлив несколько секунд, сказала. — Он достаточно громко пришёл на борт фрегата, Фрэнк. Вроде бы и классический случай — сынок богатых родителей, к тому же — единственный. Поздний ребёнок — дополнительная сложность. Потому... не привык к дисциплине, к рамкам, к тому, что ему могут реально отказать.
— И как же он пришёл? — спросил Фрэнк. — Если уж заговорили о деталях, то, может, стоит, начать с самого момента появления его на борту?
— Ты прав. — Чаквас, согласившись с тем, что разговор приобретает неформальный и неофициальный характер, посмотрела на полисмена-снабженца. — Что-ж... Я пришла на борт 'Нормандии' второй, после капитана Андерсона. Он вызвал меня. Я прибыла настолько быстро, насколько смогла. А потом, немного позже, в течение дня прибыл он... Собственно, я увидела его ещё на 'поле комплектации', точнее — услышала. Едва получив допуск к... распоряжению припасами 'Нормандии', он принялся командовать грузчиками, выполнявшими план комплектации корабля. Тогда я о многом не знала. Подготовка к отлёту была недопустимо сумбурной. Вероятно, он... Такие, как он, умеют в этих условиях... чувствовать себя очень, очень комфортно.
— Позволь мне, Карин. — Шепард посмотрел на врача фрегата. Та бросила на Джона ответный взгляд, исполненный благодарности. — Фрэнк... Карин права, меня не было на борту тогда, я прибыл на 'Арктур', куда 'Нормандия' прибыла позднее.
— Хорошо, Джон. — Чаквас кивнула. — Расскажи. Думаю, у тебя это лучше и короче получится.
— Фрэнк... — Шепард посмотрел на полисмена-снабженца. — Карин и Дэвид... Давно знают друг друга. Он воспользовался своей командирской властью и пригласил её в экипаж. Карин... могла отказаться, у неё уже была работа. Она... Она дала согласие. И Дэвид прислал за ней военных полисменов, а те... следуя протоколу, как можно быстрее доставили её на 'Нормандию'. Карин... была рада. Несколько часов она, может быть... была счастлива. Ей было хорошо рядом с Дэвидом, но потом... Началась чехарда с формированием экипажа. Дэвид сопротивлялся, сделал всё, что реально можно, что вообще предусмотрено любыми протоколами, но... на него надавили. Как — я в точности не знаю.
— Припомнили ему... 'прокол' при попытке стать кандидатом в Спектры, — сказала, уточняя, Карин. — Продолжай, Джон.
— Он, которого назначили на должность снабженца фрегата, прибыл тоже быстро. За несколько часов. А потом выяснилось... Как всегда, что у него... всё здесь, на 'поле комплектации' 'схвачено и за всё заплачено', — сказал Шепард. — Две недели Карин стремилась 'защитить' Дэвида, ему приходилось решать немало вопросов.
— Обычно процедура 'запуска' занимает больше месяца, — сказал Фрэнк. — А у 'Нормандии'... он сократился... До тех самых двух недель.
— Непростых недель, согласна, — добавила Чаквас. — Бывший снабженец действительно был... сложным фруктом. На борт прибывали новые и новые члены экипажа, почти всех собирали в экстренном порядке, потому... Дэвиду и мне пришлось распараллелить нагрузку. Что-то делал он, что-то — я. А бывший снабженец. Я понимаю, что мне это говорить не по возрасту. Но он... Форменным образом 'отрывался' на обслуживающем персонале 'поля'.
— Я вообще-то... Нас называют 'наземниками'. Потому... Мне сложно представить, как можно 'отрываться' на поле, где между кораблями — сотни метров свободного пространства, — сказал Фрэнк.
— Главное в том, что там, где появляются люди, там могут и чаще всего появляются проблемы, — сказала Карин. — И многие обстоятельства — не имеют ни малейшего значения.
— Согласен, — коротко вздохнул Фрэнк. — Значит, то, что рассказывали мне...
— Почти всё, думаю, правда, — ответила Карин. — Если...
— Позволь мне. — Шепард приподнял руку.
— Хорошо, Джон, — кивнула медик. — Продолжай.
— Бывший снабженец действительно использовал вне всех мыслимых протоколов труд гражданских грузчиков, — сказал старпом. — Пока Дэвид и Карин делали всё, чтобы втиснуть в несколько часов то, что по самым жёстким нормативам надо делать в течение нескольких дней, снабженец уходил с борта. Он садился на очередной 'развозчик' — их на таком поле — предостаточно. И — заставлял гражданских специалистов ВКС Альянса — да, тех самых грузчиков, осуществлять чуть ли не внеочередную погрузку и разгрузку других кораблей. Постоянно и регулярно. Преследовал, как я потом понял, только свои интересы... Сейчас я не хочу копаться в деталях — пусть с этим разбираются на Цитадели следователи.
— Если бы только это, — сказала Чаквас. — Он попытался также заработать на азартных нелегальных играх. 'Поле комплектации' — большое, кораблей много, экипажи меняются, постоянно прибывают и убывают транспорты с военнослужащими. Самыми разными. Вот бывший снабженец и повадился...
— В перерывах между погрузкой-разгрузкой нелегальных товаров, — сказал Фрэнк.
— Именно, — сказал Шепард. — Под маской азартных игр, на которые руководство 'поля' по вполне понятным причинам смотрело 'сквозь пальцы', бывший снабженец повадился грабить солдат Альянса. С офицерами и сержантами он благоразумно или, точнее сказать, предусмотрительно не играл, а вот солдат, которых закономерно больше, обкрадывал. Вводил в жесточайшие долги.
— Несколько раз я и Дэвид заставали его за играми с солдатами на борту нашего фрегата, — уточнила Чаквас. — Мы далеко не сразу получили точные данные о составе экипажа и команды 'Нормандии'. Потому у нас на борту побывали самые разные подразделения ВКС — пехотинцы, техники, инженеры. Руководство каждые несколько часов меняло свои решения. Под этим 'соусом' он и действовал. Внешне — не очень заметно — уровень пофигизма у многих вэкээсников — зашкаливает, потому...
— Потому он успел обворовать очень многих солдат, — сказал Шепард. — И устроил на борту фрегата-прототипа долговой беспредел.
— Дэвид пытался убрать его с борта, едва только заставал его несколько раз за игрой, но... Адмиралы Альянса осаживали его раз за разом, — сказала Карин. — Детали... сейчас не важны.
— Чувствуя свою безнаказанность, он продолжал заставлять грузчиков работать сверхурочно. Едва только они начинали возражать — он моментом звонил какому-то своему знакомому. В тех самых 'верхах'. И тот — разруливал ситуацию, — произнёс Шепард. — У меня было такое впечатление, когда я познакомился с деталями, что этот знакомый чуть ли не специализируется на таких 'разруливаниях'.
— С назначением старпома — тянули, — отметила Чаквас. — До самого последнего момента Дэвид — и не только он на борту — не знали, кто будет назначен на эту должность. После того, как мы... узнали, каков этот бывший снабженец, уже не казалось невозможным, что рядом с Дэвидом встанет какой-нибудь 'папенькин сынок' и попытается... рано или поздно... занять его должность и его место.
— Две недели такого ада? — изумился Фрэнк. — Весело у вас тут, на борту было. Нас, помню, прислали в самый последний момент. Сгрузили с транспортника. Несколько рейсов.
— Было, — подтвердила Карин. — Именно так и было. — Пока мы шли к 'Арктуру', бывший снабженец сумел как-то обойти ограничения по связи — вероятнее всего, снова воспользовался знакомствами в 'верхах' — и устроил что-то вроде заочного турнира по азартным играм. Нам не разрешали ограничивать приём-передачу по многим каналам. Дэвид пытался, но адмиралы... У меня было такое чувство, что они буквально сатанели, едва только слышали его голос и видели его идентификатор, — врач помолчала несколько секунд, затем продолжила. — Дэвид, когда мы пришли к 'Арктуру'. Уходил на Станцию. Я его ещё никогда таким не видела. А что я тогда, видя его, чувствовала. Нет, словами, сказанными вслух... Этого точно не описать. Наверное, на эшафот — и то бодрее поднимаются. Хотя это... Строго индивидуально. Зато... Я потом, через несколько часов видела и чувствовала его таким счастливым!
— А потом... Потом я узнал, что назначен снабженцем, — сказал Фрэнк. — И теперь... не скрою, очень рад этому назначению.
— Вы — прекрасный снабженец, Фрэнк, — сказала Карин.
— Поддерживаю, — кивнул Шепард.
— Так что будем делать с бывшим снабженцем? — спросила Чаквас. — Не хотелось бы впутывать в эту разборку Дэвида.
— Думаю, он уже в курсе, Карин. — Шепард встал, прошёлся по отсеку, вернулся к столу, сел в кресло. — Слишком велико нервное напряжение. Почти все — на хорошем таком 'взводе'.
— И Дэвид не будет менять своё решение, — согласилась медик. — Бывший снабженец будет сдан на Цитадели в распоряжение СБЦ. Пусть станционники с ним разбираются.
— Но у нас ещё сутки до прибытия к Станции, — отметил Фрэнк. — Сколько-то часов уйдёт на подход, сколько-то десятков минут — на маневрирование перед входом на дальний рейд, сколько-то времени...
— За это время может многое произойти, — сказала Карин. — Тем не менее... Менять ничего не следует. У всех у нас уже на подходе к Станции будет цейтнот.
— Кажется... имперцы говорят в таких случаях 'коней на переправе — не меняют'? — Фрэнк бросил короткие взгляды на старпома и врача.
— Примерно так... — подтвердила Чаквас. — Но они чаще всего вкладывают в это выражение особый смысл, который нам... достаточно трудно понять. Потому мы... так говорим в несколько иных случаях. — Джон отменил с полного согласия Дэвида все долги рядовых солдат, накопившиеся за всё время, пока этот субъект имел возможность пребывать на борту 'Нормандии' до момента прибытия фрегата к 'Арктуру'. Джон, не буду спорить, жёстко обошёлся с ним, но...
— Карин. — Шепард вклинился в разговор в привычной для него манере — спокойно и негромко. — Таких субъектов надо останавливать на полном ходу, когда они многого не чувствуют и не понимают. Я его отстранил. И это было верное и правильное решение.
— Не сомневаюсь, сэр, — сказал Фрэнк.
— Живёт в инвентарной, работает более-менее нормально, — сказала Карин. — Максимум чем через двое суток он покинет — и, надеюсь, надолго, борт нашего корабля. — Ладно. Мне надо идти, напомнить коллегам о необходимости перезарядить аптечки и проверить системы безопасности в скафандрах, — она встала и быстро вышла из отсека.
— Я тоже пойду. — Шепард поднялся, поправил наплечный скафандровый спикер. — Накопилось пластобумаг... Хорошо бы разгрести этот завал хотя бы за сорок минут, которые у меня, — он посмотрел на табло часов своего наручного инструментрона, — остались до старпомовской вахты.
— Успехов вам, сэр, — снабженец-полисмен встал.
— Тебе — тоже, Фрэнк. — Шепард вышел из отсека, плотно прикрыв за собой дверь.
Шепард и Бенезия. Разговор наедине
Матриарх сняла пальцы с клавиш виртуальной клавиатуры настольного инструментрона, на несколько секунд откинулась на спинку рабочего кресла, давая возможность плечам чуть-чуть расслабиться, затем встала, пододвинула кресло к столу, прошлась по салону.
Участие в работе нормандовцев с иденской 'четвёркой' и её сподвижниками, изучение материалов о протеанах, написание книги об индоктринационном воздействии, регулярные биотические и стрелковые тренировки, беседы с Карин и её подругами, общение с турианцами. Всё это до предела сократило время на ранее казавшиеся поистине бесконечными медитации. Сколько же всего способны вместить в себя всего несколько суток! Люди часто говорят — 'ни минуты покоя'. Сейчас у Бенезии — именно такой период и она — счастлива.
Раньше она, бывало, думала, что влюблённость в Шепарда — гормональный и эмоциональный удар, обречённый на кратковременность. Оказалось — нет, тёплое и глубокое чувство к землянину-спецназовцу не пропадает, оно укрепляется, приобретает дополнительную глубину и чёткость. Теперь Бенезия в гораздо большей степени уверена, что её взаимоотношения с Этитой и Лиарой нисколько не пострадают от того, что муж и дочь узнают о её глубоком чувстве к человеку-воину. И Лиара и Этита поймут Бенезию правильно. Не сразу, но... поймут.
Для того чтобы они поняли происшедшие с Бенезией перемены ещё более глубоко... Надо рассказать Джону о своей молодости. Может быть — немного о своём детстве и юности. Люди верят, что если взрослые расскажут своим или чужим детям о том, как сами были детьми, это поможет укрепить и углубить взаимопонимание. Такое срабатывало... Да, многое, очень многое зависело от родительского мастерства, но — срабатывало. И давало желанный результат. В разной, конечно, степени.
Джон... Он постоянно помнит, что перед ним и рядом с ним — более чем восьмисотлетняя азари, у которой дочь перешагнула столетний рубеж своей жизни. Многих мужчин — и не только землян — это очень... напрягает, что негативно сказывается на взаимоотношениях с азари — почти самой долгоживущей — за исключением разве что протеан и кроганов — расой нынешней Галактики. Джон постоянно помнит о том, сколько лет Бенезии, постоянно помнит, что возраст накрепко связан с огромным жизненным опытом и даже с мудростью. Потому... Нет, возможно, он не испытывает никакого комплекса неполноценности из-за того, что ему самому не исполнилось ещё даже сорок лет. Но... Если она, матриарх азари решилась на физическую близость с землянином, если она пожелала забеременеть от него, если она отдала ему и только ему свою последнюю любовь матриарха азари. Надо, чтобы Джон многое знал о том, с чего начинался её жизненный путь, каков был стартовый и начальный отрезки времени жизни.
Задумывалась ли она раньше о том, что следует рассказать Джону? Нет, не используя при этом 'объятия вечности' или 'объятия разумов'. Словами. Короткими или длинными фразами. Задумывалась, конечно. Может, разумные органики в своём большинстве, независимо от расы и склонны по-прежнему считать, что они не способны к многозадачности, но что они знают точно и полно о своих возможностях? Да почти ничего. Вот и Джон тоже категорически отказывается задействовать в регулярном режиме свои внегалактические возможности и способности, зато человеческие обычные использует едва ли не по максимуму. Потому... надо дать возможность Джону узнать нравящуюся ему азари получше.
Не в телесном смысле, конечно же. Джон — мужчина, как принято у землян выражаться в таких случаях, традиционной сексуальной ориентации, но он... Он не считает, что азари — раса чрезмерно сексуально-доступных синекожих красоток, в которых для мужчин любой расы и землян — в том числе — привлекательно, прежде всего, столь схожее с человеческим женским тело. Он-то ценит в азари, да и в женщинах других рас, в том числе, оказывается, и в протеанках, надо ведь помнить о его Тангрис, прежде всего — душу. А тело... Шепард, если выразиться проще, понимает, что тело женщины принадлежит, прежде всего, ей самой. И служит оно не удовлетворению мужских биологических желаний, а тому, чтобы выносить, родить и выкормить многих детей. Женщина сложнее и тоньше устроена именно для того, чтобы быть амфорой мыслящей жизни. Красивое, а главное точное выражение сути предназначения любой женщины.
