Хотя кто-то поспорил бы: смертельно опасное задание — так себе вольница. Но именно к этой цели толкала Кледа с отрочества собственная воля. А что такое свобода, если не движение к тому, чего желаешь? Впрочем, желал он, помнится, чего-то совсем другого, связанного с Алриной. В поход же этот толкал его долг чести, но выполнить его — тоже собственный выбор.
Так что, для кого как, а для него этот путь был весьма долгожданным. И каждая верста, ложившаяся под копыта лошади, приближавшая его к цели, словно снимала с души тяжкий груз — камень за камнем. Он чувствовал себя стрелой, пущенной в полёт к славной победе. Хотя отлично понимал, что может и не вернуться. Но от этого делался лишь бесшабашнее — не придётся решать других сверх-задач вроде свержения Меча и переделки Ордена...
Дождь кончился быстро, так и не полив как следует. Для дальней дороги это, конечно, хорошо, хотя по Княжескому Тракту, мощёному кадоровыми плитами и слегка приподнятому над землёй, в общем-то всё равно. А вот для посевов — не очень. Если так и дальше пойдёт, урожай может пострадать. И если война затянется до осени, с провиантом для войск могут возникнуть проблемы. Всё-таки хорошо, что он не стал торопиться в Мечи.
В последующие дни дождь всё так же моросил временами, но до серьёзного ливня дело дошло только к Мелдену, в связи с чем решили навестить Салема да пообсохнуть как следует в его заведении, раз уж вымокли, а ближайшая застава осталась позади.
Бывший Ятаган, мгновенно углядев Чёрный Скимитар в парных ножнах на спине, поздравил Ворона с новым званием и с особым заданием. Оказалось, он свою ногу тоже потерял как раз на одном из таких, хотя, что за задание было, на которое целого Ятагана послали, конечно, не сказал.
Дождавшись, пока посетители таверны разойдутся, да и свои отправятся спать в пристройке, отведённой как раз под проезжие Кулаки на десять-двенадцать человек, Клед подошёл к хозяину и завязал разговор о Чёрном Скимитаре. Он хотел узнать, как тот ведёт себя в бою. Мол, хотят всякие страшные легенды, что клинок кровожаден и сам заставляет убивать. Смешно прозвучало, конечно, но на байки, которые от рассказчика к рассказчику растут, словно снежный ком, как раз похоже. Не выдавать же Алрину ради такого дела.
Салем, однако, не усмехнулся вместе с ним, остался серьёзен:
— Ну, не то чтобы кровожаден, конечно, но есть немного. — Он подумал, подбирая слова. — Как начинаешь рубить, сложно остановиться. Клинок как бы питается твоей яростью и поддерживает её. А когда врубается в тело врага — это словно салидорского масла в огонь подлить. Но ты ведь Кинжал, у тебя должно хватить самодисциплины обуздать порывы. Иначе сам знаешь, чем кончает обезумевший Воин.
Клед закивал — ему как раз недавно эту байку напомнили, — поблагодарил хозяина и отправился к своим спать. В прошлый раз они ночевали в комнатах, потому что отряд был слишком мал. Но в пристройке было тоже неплохо: собственный очаг, перекладины на крючках в невысоком потолке — как раз для просушки одежды, большой стол посередине и куча лавок под стенами. Даже командирский альков нашёлся: угол возле печи, отгороженный ширмами, с узкой кроватью, небольшим столиком для письма и табуреткой.
Утром небо прояснилось, и отряд продолжил путь. Двигались со вьючными лошадьми, конечно, медленнее, чем в первый раз, но не намного. Благо запасов особых от них везти не требовалось — только оружие, инструменты и всякие походные принадлежности. В пути по Княжествам постой на заставах для Воинов Смерти централизовано оплачивался из казны Ордена. Когда придёт время съезжать с Тракта, тогда уже прикупят запасов на недолгий путь до Селвидома, где снова сядут на казённый паёк.
Проезжая мимо Белвендома, Кларед поинтересовался у хозяина заставы, на которой они ночевали, как поживает барон Бельведер. Оказалось, что тот чем-то проштрафился (тавернщик не знал, чем именно, зато прекрасно знал Ворон) и теперь ему было запрещено покидать пределы своей провинции, как и принимать гостей. В том числе закупать провиант в Марвелоне, ограничиваясь Номой. Так что сидел он смирно, и люди его на Тракт больше носа не казали.
Кинжал же прочёл своими новыми способностями то, о чём умолчал добрый хозяин: что он сам тут же и докладывал соглядатаям Совета, если кто-то нарушал запрет. Потому как ему эти баронские дружинники чем-то раньше досаждали, так что сложившейся ситуацией он остался доволен и был заинтересован её сохранить.
Конечно, наказанием за торговлю эхиной это было весьма условным, но хотя бы так. Про Князя же Южного и вовсе ничего в данном плане известно не было. В смысле, ничего особо не поменялось. Видимо, ему просто пригрозили. Или того меньше: ограничились тем, что лишили его возможности зарабатывать таким путём.
По дороге Клед думал о том, какие варианты стратегий у них имеются, чтобы достать Морену. Конечно, до попадания на место рано было размышлять, хотя, судя по сводкам разведки, она, в основном, сидела в Сагатдоме. И если высовывала оттуда нос, то это всегда было внезапно, скоротечно и под хорошей охраной. Причём вычленить какую-либо логику в её появлениях, чтобы спровоцировать похожую ситуацию, не представлялось возможным.
Так, однажды она подавила зарождавшийся в неком селении бунт "своим очарованием", и даже увезла оттуда новых рекрутов для своей "народной дружины". Но в другой похожей ситуации её ахсартаги просто отстегали пару самый буйных голов плетьми до полусмерти — и дело с концом. А в третьей забрали всё съестное, и мужчинам, способным держать хоть какое-то оружие, просто пришлось стать в ряды её войска, чтобы прокормить себя и семью.
В общем, не факт, что удастся подловить её на выезде, а даже если повезёт, понадобится больше людей. В связи с чем Клед решил "поддаться на уговоры" Дона заехать в Нивзенскую обитель. По словам Куболя, там точно был как минимум один Воин, который захочет пойти с ними. Этот Воин многому Дона научил в бытность Когтем. К тому же обладал отличной практической смекалкой — всегда находил интересные способы упростить задачу или обойти препятствие. И поскольку полномочия носителя Чёрного Скимитара позволяли набирать людей отовсюду, этим можно было воспользоваться.
В Нивзенской Обители их встретили, как полагается братьям: забрали лошадей, чтобы Когти их пообхаживали, разместили в гостевых бараках, накормили.
Монастырь был построен примерно так же, как и Мохавенский — на краю города, но намного более вытянут в длину и задней стороной смотрел в сторону болот. Там повсюду витал не очень сильный, но довольно тяжёлый запах. Дон пояснил, что это от разделки яратиков. В дело шли не только кожи, процесс дубления которых был довольно вонючим сам по себе, но и варили мыло из жира, из жил крутили нити для сшивки непробиваек, а мясо солили и коптили. Всё это происходило на самых дальних задворках, но тем не менее, вездесущий запах въедался чуть ли не в кожу при долгом пребывании.
Тут же за обедом появилась возможность и отведать местную диковинку. Мясо яратика оказалось довольно нежным, хотя и со странным привкусом — буквально таяло во рту. По крайней мере, тушёное, в составе кулеша. Гостям почти всем понравилось, только Дон воротил нос, поскольку для него это была привычная и набившая оскомину пища. Ему больше нравилась обычная для всех остальных говядина — как ни странно, именно потому, что в ней отсутствовал привкус, от которого, по его словам, было трудно избавиться.
* * *
После обеда Дон ушёл искать своего "наставника", а Ворон отправился к местному Скимитару изложить дело, с которым пожаловал. Во-первых, из вежливости, а во-вторых, потому что сам толком не знал, как к этому подступиться.
Лоснящийся гигант встретил его не менее тяжёлым взглядом, чем когда-то Мохавенский Скимитар. Только после Меча Смерти Кледа подобное уже далеко не так впечатляло. Он начал излагать суть своего задания, но начальник Обители перебил его, что получил депешу и раздал соответствующие указания своим Ятаганам, выезжающим на войну, на случай, если их пути пересекутся. Услышав, что Клед хотел бы пополнить здесь свой Кулак, он поразмыслил с минуту и сказал, что всё устроит к вечеру.
Ворон думал, что ему порекомендуют кого-то конкретного, но Скимитар выступил после ужина на вечернем посвящении, когда все собрались у Башни Смерти. Он пригласил гостя стать рядом и сказал:
— Братья! Нас посетил носитель Чёрного Скимитара с особым заданием!
При этом по рядам волной прошёл лёгкий возглас удивления, поскольку многие, как и сам Клед ещё пару лет назад, считали данный клинок чуть ли не легендой. Подождав немного, пока смысл сказанного дойдёт до подчинённых, начальник продолжил:
— Ему нужны ещё люди. Дело опасное, и подробности всем я открыть не могу. Но это редкая возможность многократно преумножить свою Честь и получить право на повышение после, либо сыграть славную Свадьбу. Поэтому, если есть желающие, подходите завтра в гостевой барак к командиру, — он показал на Кледа. — И возможно, он примет вас в свой Кулак. Сами понимаете, бойцы нужны только лучшие или обладатели каких-либо других талантов, которые могут пригодиться на тайном задании. Возможно, даже в стане врага.
По строю братьев прокатились противоречивые эмоции. Кто-то явно был не так смел, как полагалось Воину Смерти, и испытал немедленный импульс держаться подальше от опасных походов в малом составе, но хватало и таких, кто загорелся идеей.
С Терном — старшим товарищем Дона — Клед познакомился ещё до ужина и этот невысокий русоволосый Воин с кудрявыми волосами, судя по выбивавшейся из косы поросли, ему понравился. Было в нём что-то тёплое, надёжное и неуловимо знакомое. Сообразив, в чём дело, он отозвал его в сторону и тихонько спросил:
— У тебя в роду часом не было амахаги?
У Терна в глазах сначала мелькнул испуг, а потом он, видимо, сообразил, что кому попало об их народе уже давным-давно неизвестно, а значит...
— Вы что, были в Краю Восьми Озёр? — еле слышно спросил он.
— Да. Меня даже прозвали Ал-Кледом, если тебе это о чём-то говорит...
Глаза у Терна округлились.
— Я помню, мать заставляла меня в детстве учить наизусть родословную, чтобы, в случае чего, я пробился к своим и нашёл родню. Она была амахаги, но её отец когда-то тайком переселился в Княжества, чтобы вылечить её, потому что там, в сырости болот она слишком болела, и он боялся, что она умрёт, как его жена. Отец у меня был местный, но он ненадолго пережил маму. А к своим я побоялся идти, вот прибился сюда. Но помню достаточно, чтобы знать — приставку Ал дают только тем, кто доказал своё мужество... Значит, вы заслужили уважение не только Меча, поручившего вам особое задание, несмотря на молодость, но и моих соплеменников на родине. И я буду вдвойне рад вам служить. Да и за Доном присмотрю. Привязался я к мальцу. Он был такой мелкий, когда появился у нас. Я узнавал в нём себя, так что...
— Я принимаю твою присягу на время задания, — официально сказал Клед положенную формулу, а потом перешёл на менее формальный тон: — Только давай без выканья. Я младше тебя по возрасту, пусть и выше по званию. И потом, так ты сразу всем выдашь, кто у нас главный, а мы хотим этого избежать. И вообще всячески таимся. На всякий случай. Надо придумать тебе прозвище.
— Так я по жизни Суслик.
— Отлично! — прозвище отчего-то развеселило Ворона. — Слыхали ребята? У нас в Кулаке появился Суслик!
— Здорово, Суслик, а я — Весельчак! — хохотнул Курт.
Остальные, как и положено почти бесчувственным Воинам Смерти, лишь слегка усмехнулись. Но перезнакомились охотно и быстро поладили.
На другое утро Терн уже перенёс вещи в их барак, и Клед попросил его сразу же поработать советником при отборе желающих. Он-то местных не знал, а вот Суслик со многими не одного яратика разделал, как здесь говорили взамен привычного "пуда соли".
Хотя на практике оказалось, что мог бы и без этого обойтись: та самая способность считывать, что движет человеком, во многом помогала. Например, один из Воинов стремился вырваться из под власти допекавшего его Кинжала, полагая, что при молодом и "зелёном" командире ему задышится привольней, а это явно была не лучшая рекомендация. Сообщение Терна о том, что шпыняли этого лентяя за дело, в данном случае лишь подтверждало седьмое чувство, но по существу впечатления не меняло.
В целом из пяти Воинов троих пришлось отсеять по сходным соображениям. Двух остальных предстояло проверить на тренировочной площадке. Показали они себя вполне достойно. Один, молодой, даже удивил скоростью движений, ощутимо превосходящей среднего Воина Смерти. Эту свою способность он всё рвался применить в деле, да не складывалось. Посему ему дали кличку Стремглав, а второму — Сип, чисто за внешнее сходство: этакий мрачный, плечистый, ухватистый тридцатилетний мужик с хорошим боевым опытом, скучающий без "охоты".
Остальные вспышки интереса, которые Ворон почувствовал после речи Скимитара, видимо, погасли на свежую голову. Всё равно большинству из них предстояло вскоре участвовать в войне, а битва в строю отличается от заданий, выполняемых малым числом, которые предпочитал Сип.
Клед понял, что идея с кличками его посетила удачная, потому что если отряд ещё разрастётся, он просто запутается, кого как звать, и решил даже не напрягать память именами.
Больше делать в Нивзене было нечего, посему Кулак Смерти, увеличившийся до двенадцати бойцов, на другой день отправился дальше.
* * *
Продолжая путь на восток, Клед размышлял, как им найти лазейку к предводительнице нартов. Колен говорил, что несколько Стилетов пытаются затесаться в её войско. Однако, если они с Алриной правильно сложили стрелу с тетивой, умение орденских шпионов маскироваться под обычных людей не обманет Морену, ведь та связана с Тёмной Матерью, которая оставила на каждом из них свою метку в Арке Смерти. Так что надеяться на них вряд ли стоит. К тому же, задачи у Стилетов, скорее всего, другие — та же разведка, и они не станут подставляться, пока не наступит решающий бой. Поэтому хорошо бы самим попытаться провернуть то же самое, но с другими целями и людьми — обычными, которых не опознает ставленница Моры. Значит, надо поискать среди рекрутов Дружины Совета. А для этого имеет смысл завернуть в Гостердом.
Сказано — сделано. Чтобы не давать крюк, возвращаясь из Простена, свернули с Тракта в Манухе и просёлочными дорогами за два дня добрались до тренировочного лагеря, благо дождик временами хоть и накрапывал, но несильно и недолго — дорога раскиснуть вконец не успела.
Въехали в крепостной двор, когда уже начинало смеркаться. Муштра закончилась и будущие бойцы занимались своими делами — кто-то готовил еду на уличных очагах, сложенных во дворе из мохавенского кирпича, кто-то точил оружие, кто-то чинил одежду.
Вдруг слева раздался оклик:
— Мессир Кла... — голос осёкся. — Господин Клед!
У Ворона мороз прошёл по коже, когда он осознал, что его чуть не назвали прилюдно настоящим именем. Кто бы это мог быть?
Он оглянулся. От одного из очагов к нему спешил немолодой мужчина довольно боевого вида, в котором Ворон с удивлением узнал Стапа.
