— Ваше высочество, мы нашли его прячущимся среди бочек с отходами, — вслух доложил один из маскирующихся чейнджлингов, сопровождающий группу из двух гвардейцев, конвоирующих синего грязного единорога (при виде коего крылато-рогатая пони испытала искреннюю брезгливость).
— Принцесса Селестия, — пони упал на колени прямо на пыльную землю, что, впрочем, уже не могло повредить его одежде. — Я знал, что вы не бросите нас; я верил...
— Всё закончилось, мой маленький пони, — благосклонно произнесла королева. — Всё кончилось. Расскажи, как ты сумел сохранить свой разум здесь?
— Я... Я... — шмыгая носом, жеребец смотрел на свою спасительницу снизу вверх, буквально обливая её восторгом, любовью и восхищением, от чего предмет его воздыханий желала умыться. — Мне помогла сила, проснувшаяся в ночь нападения...
...
Тем же днём Кризалис вернулась во дворец Сансити, позволив новому помощнику, в разум коего лезть опасалась, применить его "метку" на горожанах, после чего они были поочерёдно исцелены физически, в то время как морально им приходилось бороться самим (тяжелее всего было кобылам, осознавшим всё то, что они делали, и что с ними делали во время после захвата города). В поселении уже обнаружилось несколько обладателей полезных сил, а в ближайшем будущем, благодаря алмазным псам, их должно было стать ещё больше.
Сам Белый Клык, способность коего была на первый взгляд бесполезна, удачно вписывался в один долгосрочный план королевы: пусть она и могла вмешиваться в чужой разум, создавать фальшивые личности и и проводить иные манипуляции, это сказывалось на разуме и креативности мышления жертв. Ту же Селестию пришлось превратить в безвольную куклу, так как иначе она могла бы вырваться.
Хищник же, в свою очередь, мог дрессировать своих жертв, делая их добровольными слугами, способными проявлять инициативу и творчески мыслить. Это доказывал хотя бы случай с кузнецом, создавшим магическое оружие. Нужно было лишь убедить его сотрудничать, а кроме того — подчинять жертв правительнице, а не себе.
"Сомбра, Каденс, Луна... Вы ещё будете ползать у моих ног".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Двенадцатая арка — 2
Джафар медленно открыл глаза и уставился в тёмный потолок чуть затуманенным взглядом: фантомные боли ещё ощущались, но были настолько слабыми, что их можно было легко игнорировать. Сколько точно времени он был без сознания, пока что, оставалось неизвестно, но отсутствие паники, тишина и собственное нахождение в спальне, а не походном лагере или темнице, внушали определённый оптимизм...
"Город цел — это уже хорошо", — мысленно отметил бывший визирь, улавливая шорох чьего-то движения.
Не то, чтобы тёмно-серый единорог совсем не верил в своё окружение, считая будто государство держится только на его плечах, но этот мир уже не раз доказывал, что может подкидывать неприятные неожиданности на ровном месте. Так что, если бы при пробуждении он обнаружил себя лежащим в повозке, в караване беженцев, за которым гонится орда бизонов, усиленная стаей драконов и поддерживаемая ударившими в спину наёмниками из числа верблюдов, то... не слишком сильно удивился бы.
— Мой император, — появившийся в поле зрения гвардеец-земнопони, сжав правый кулак и стукнув им себя в грудь, склонил голову в уважительном поклоне.
— Мне нужен подробный отчёт об обстановке, — ровным голосом произнёс Сомбра, пока что не делая попыток встать (он уже прочувствовал, что лежит на постели голым, до пояса укрытым тонким одеялом).
— С вашего разрешения, главнокомандующий, доклад могу сделать я, — прозвучал голос кобылы, которую Джафар совсем не ожидал увидеть, а затем из теней буквально соткалось тело белой пегаски, одетой лишь в набедренную повязку, глаза которой красовались ровным красным цветом, без разделения на склеры, зрачки и радужки.
"Похоже, я много пропустил", — меланхолично подумал бывший визирь, чувствуя неприятный холодок собственной беспомощности.
Отдав несколько приказов, тёмно-серый единорог приказал гвардейцам покинуть свою комнату, оставаясь один на один с существом, которое раньше было обычной "меченой" пегаской, обладающей полезной силой. Логика ему подсказывала, что если бы ожившая тень желала ему зла, то охрана не смогла бы её остановить, так что и смысла в их пребывании в спальне не было.
— Докладывай, — отдал приказ тёмно-серый единорог, бросив мимолётный взгляд на прозрачную стену, в которой находилась дверь на балкон, чтобы увидеть тусклый свет звёзд и луны.
Айси поведала о потерях во время боя, расписала события, произошедшие в городе после того как Сомбра уснул, рассказала о собственном возвращении в мир живых и попытке Грима убить пленницу, за что его поместили в одну из камер тюрьмы. Подводя же итоги, можно было с уверенностью заявлять, что команда кобыл справилась с управлением государством, и даже сумела не допустить критичных потерь...
"Что же, это не может не радовать. А вот мои собственные "успехи", заставляют задуматься уже о своей компетентности", — пронеслись мысли в голове жеребца.
Находясь в чертогах собственного разума, Джафар успел подумать о многом, переосмыслив некоторые свои действия и решения. Вывод, к которому он пришёл не утешал: поступок, который привёл к столь неприятному состоянию беспомощности, был характерен скорее для какого-нибудь босяка малолетнего, а не умудрённого годами визиря. Да и вообще, регулярные порывы лично бросаться в бой, чтобы сокрушать врагов и купаться в славе воина...
"Нет, слава умелого и сильного воина — это очень полезно, но как инструмент, а не цель. Я же стал слишком сильно полагаться на "метку" и заёмную силу, а не на разум и хитрость. Особенно ярко это стало проявляться уже после прибытия в Зебрику: если бой с Костяным Колдуном ещё можно оправдать, то другие мои подвиги...", — поморщившись, тёмно-серый единорог прервал самоуничижительные мысли, прекрасно понимая то, что пользы это не принесёт (задним умом сильны все, а на тот момент решения казались наиболее правильными).
— Мой император... — после продолжительной паузы, обратилась к жеребцу живая тень.
"Айси сильна и опасна... Её потенциал сложно переоценить. Впрочем, Мора и Каденс тоже превосходят меня в силе, так что тут ничего нового не произошло: одной могущественной кобылой больше — это уже ничего не меняет. Нужно лишь найти способ её контролировать", — собственная слабость уязвляла гордость, а возможность краткосрочно стать на порядки сильнее, чтобы иметь шанс победить даже аликорна, не слишком-то утешала, так как требовала расплаты.
— Сомбра, — спокойно поправил собеседницу единорог, спокойным взглядом посмотрев ей в глаза. — Обращайся ко мне по имени, Айси.
— Хорошо... Сомбра, — белая пегаска потупилась, а её мордочка потемнела от смущения, будто бы она только что осознала, в каком виде предстала перед императором... но прикрываться не стала. — Я хотела... спросить о том... что будет с Гримом...
Крылья кобылы прижались к телу, ушки опустились, пальцы рук нервно сжались в кулаки. О её отношениях с главой СОКИ Джафар знал, а потому не собирался наказывать провинившегося подчинённого как-то радикально (незачем проверять то, верность к кому у живой тени сильнее).
— Ты же понимаешь, что я не могу оставить его действия без внимания? — уточнил бывший визирь, старательно играя интонациями, мысленно составляя одну простенькую интригу, а дождавшись кивка заявил: — Своего поста Грим лишится — это не обсуждается. Какова бы ни была причина, он предал меня. Но... я прекрасно помню годы верной службы, а потому готов выделить жильё и содержание, чтобы твой избранник не испытывал нужды до конца своих лет.
— Это... очень щедро, г... Сомбра, — на мордочке Айси появилась неуверенная, благодарная улыбка.
"Да. Я — само благородство", — внутренне рассмеялся император.
— Однако, Айси, я прошу тебя не сообщать ему о моём решении, — подняв правую руку, Джафар указал в потолок выставленным из кулака указательным пальцем. — Пусть проникнется ожиданием. Ты ведь исполнишь эту мою просьбу?
— Сделаю в лучшем виде, — шутливо отозвалась крылатая пони.
— А теперь, я бы хотел подробнее узнать о порталах, которые открывались в наш город, — решил перевести тему разговора бывший визирь, удобнее устраиваясь на постели. — Ты можешь отслеживать их везде?..
...
"И всё-таки, какое же необычное ощущение", — будучи одетым в белые рубашку и штаны, Джафар устроился во главе стола, установленного прямо в общей гостиной верхнего этажа Императорской Башни, накрытого кружевной скатертью и уставленного лёгкими закусками с графинами безалкогольных напитков.
Справа от жеребца сидела Каденс, слева — Мора (обе супруги красовались лишь белыми набедренными повязками); рядом с аликорницей устроилась Твайлайт, принявшая свою двуногую форму и одетая в тёмно-синие жилет и штаны, ну а с зеброй села Рубин, красующаяся белыми жилетом и штанами. Айси от места за семейным завтраком отказалась, сославшись на факт того, что ей не нужно есть, но всё же присутствовала в помещении, пусть и как сторонний наблюдатель. Впрочем, в таком состоянии она была едва ли не во всех уголках города-государства одновременно.
"Нужно будет подумать о том, как создать ей полноценное тело: всё же наблюдая за другими, но не имея возможности повторить или присоединиться, можно и с ума сойти. А вездесущая безумная тень, умеющая становиться материальной — это совсем не то, с чем мне хотелось бы сталкиваться", — запретив воображению рисовать картинки извивающихся щупалец, высовывающихся из каждого тёмного уголка, бывший визирь продолжил поглощать свою порцию сочной зелени с ароматным маслом и кусочками варёных яиц с сырной стружкой.
Вообще, семейный круг у Сомбры подобрался крайне необычный: аликорница, способная управлять чувствами, в которую он был влюблён, и которая была влюблена в него из-за неосторожного применения магии (впрочем, отказываться от этого чувства, наполняющего душу теплом и внутренней силой жеребец не собирался); зебра-шаманка, с коей у них скорее деловые отношения и взаимное уважение, нежели любовь, как её принято описывать в книгах; любовница, доказавшая свои верность и полезность, умудряющаяся создавать уют где угодно, проявляющая заботу и строго соблюдающая своё положение, не замахиваясь на большее; ученица, являющаяся путешественницей между мирами, да ещё и представительница иной расы... Ну и конечно же, как можно забыть о живой тени пегаски, душа коей обретается в кристалле, оставшемся от гениального учёного? И ведь Блиц, являясь из всех них самой обычной, умудрялась не теряться на общем фоне.
"Везёт мне на необычных и сильных кобыл. А ведь ещё одна лежит в башне целителей, ожидая лечения сердца. С жеребцами же всё куда хуже: в ближнем круге был Грим, но он не оправдал оказанного доверия", — память, помимо воли хозяина, подкинула имена ещё четверых жеребцов и кобыл, которых он тоже потерял по тем или иным причинам.
К ближнему кругу можно было бы приписать и Талу, так как лань была более чем полезна, но... с ней у Сомбры были не самые простые отношения. Бывшая рабыня сейчас находилась в неопределённом статусе и могла считаться скорее уж подругой Каденс, да и то, с оговорками.
Завтрак постепенно подходил к концу, вместе с неспешной, ни к чему не обязывающей беседой. Стоило же сложить столовые приборы на тарелке, как Мора решила перейти к интересующей её теме:
— Мой благородный тёмный свет, у королевства принцев нет.
— Хи-хи, — посмеялась живая тень, растворяясь буквально на глазах (изображая бегство, при том что продолжала подслушивать и подсматривать). — Очень прямолинейный намёк.
"Не согласен. Это не намёк, а практически руководство к действию", — отметил бывший визирь, на секунду прикрыв глаза.
— Я... Мне нужно заняться очень важными делами, — засуетилась Спаркл, едва не свалившись со стула из-за того, что забыла о своём нынешнем облике. — Меня ждут целители, чтобы снять заклинание стазиса.
— Я тоже пойду, — начала подниматься со своего места кристальная земнопони. — Нужно...
— Останься, — мягко, но вместе с тем и настойчиво попросил Джафар, а затем спросил у своих жён: — Вы же не возражаете?
— Не уходи, — посмотрев на старшую подругу снизу вверх, произнесла нежно-розовая аликорница, взглядом прося о поддержке.
— Не вижу я причин быть против, чтоб разделить с тобой заботы, — отозвалась Мора, весело сверкнув глазами с вертикальными зрачками.
— Полагаю, вы уже решили, что в нашем табуне нужны два жеребёнка? — после непродолжительной паузы, которая потребовалась для того, чтобы Блиц снова устроилась на своём месте, спросил тёмно-серый единорог. — Вы ведь понимаете, что это может привести к проблемам наследования, если они будут ровесниками?
— Если один жеребёнок будет кобылкой — не приведёт, — возразила принцесса любви, отчаянно темнея мордочкой. — Мы с Морой обсудили...
"Каденс-Каденс... Хотя, чему я удивляюсь? В конце концов, за примером далеко ходить не надо", — Сомбра ощутил удивительное спокойствие, будто познавший тайны мироздания мудрец.
— Ну а ты что скажешь? — встретившись со взглядом зебры, спросил император Новой Кристальной Империи.
— Зелье зачатия готово: давно в котле кипит основа, — пожала плечами шаманка, после чего чуть выгнула спину, демонстрируя мужу свою грудь. — Отбрось сомнения, Тёмный Свет, проблем решения лучше нет.
— Что же... — откинувшись на спинку стула, бывший визирь поочерёдно посмотрел на обеих жён. — Пусть будет так. Пока же, нам нужно решить некоторые дела, так что, вернёмся к этому вопросу вечером...
* * *
Восходящие потоки воздуха ложились под крылья, неся тёмно-синюю аликорницу, облачённую в лёгкую серебристую броню по синему небосводу. Отряд бэтпони сопровождения, состоящий из четырёх жеребцов и двух кобыл, следовал за принцессой ночи клином, готовясь отразить любую возможную угрозу.
Наконец они достигли места встречи, указанного в послании: небольшая приграничная крепость на юго-востоке Западной Эквестрии, состоящая из башни донжона и невысокой четырёхугольной стены, встречала гостей запустением и разрухой. Лишь полдюжины дневных пегасов в позолоченных кирасах, да небольшой флаг с изображением солнца показывали, что они не ошиблись.
— Ваше высочество, как-то это... — Вибрисс, нагнавший Луну, всем своим видом продемонстрировал недовольство происходящим.
— Ты не хуже меня ощущаешь, что здесь всего семеро живых, — отозвалась тёмно-синяя аликорница, начав медленно снижаться. — Не знаю зачем, но сестра решила встретиться именно здесь. Сохраняйте бдительность: возможно нам следует опасаться тех, от кого Селестия старается скрыть наш разговор.
— Будет исполнено, ваше высочество, — глаза бэтпони затопило красным. — Мы будем готовы.
Отряд Восточной Эквестрии приземлился во внутренний двор крепости, частично расчищенный от мусора. Капитан стражи принцессы дня поприветствовал их, демонстрируя сдержанное дружелюбие, после чего объявил, что белая аликорница ждёт сестру внутри (Вибрисс хотел последовать за принцессой, но Луна сказала оставаться снаружи, так как не хотела оскорбить Селестию недоверием).
