Ролевик: Экзорцист

— А ты — нет?

— Простите. Я... наверное, мне лучше отойти.

Димир рухнул на жёсткий холодный пол. Каменный мешок примерно на десять квадратных метров. Небольшое окошко под потолком, забранное решёткой. Напротив — мощная металлическая дверь.

А на ней — глубокие царапины.

Ни Кольца, ни плаща, ни даже часов и ботинок на Димире не оказалось. Он попытался прислушаться к ощущению, но оно врезалось об стены и отступило. Будто вся реальность ограничивалась этой камерой... Мужчина сел, опираясь спиной о стену, и прикрыл глаза. Чувствовал он себя как с жесточайшего похмелья. Не только из-за головной боли, в конце концов, она может болеть и по другим причинам. Скорее, из-за самого ощущения, что совсем недавно ты творил такую херню, ну такую херню, что прям непонятно, каким образом ты до этой херни вообще додумался.

— Ты колдун? — спросил субъект.

— А что, похож?

— Колдун в тюрьму бы не попал.

— В точку.

«Не колдун я, долбоящер, — подумал Димир, стукаясь головой об стенку. — Такой артефакт просрать!..»

Голова на общем фоне вялую попытку самобичевания даже не заметила.

— Что такое вампир? — спросил субъект, прячась в дальней тени. Только глаза и сверкали.

— Существо, нуждающееся в живой крови для выживания. Большие клыки, красные глаза, боязнь солнечного света. Сверхскорость, сверхсила, регенерация... некоторые представители обладают способностями к телепатии и магии крови, — Димир оттарабанил это так, словно зачитал страничку Википедии.

Ситуация была пиздецовой, да, но разве это повод расстраиваться?.. Если каждый раз при виде пиздеца впадать в панику, то не останется ни сил, не времени, на решение этого пиздеца.

— Как тебя зовут? — Димир решил начать с установки контакта с возможным... противником?.. союзником?.. палачом?.. Вряд ли в этой стране с вампирами хорошо обращаются, можно на этом сыграть.

— Вардо, — субъект обернулся. — А вас?

— Димир. И давно ты такой, Вардо?

— Сквозь эту решётку я видел целых семь зим. Столько же зим мне было, когда на наш дом напали... Вы меня не боитесь, — насторожился вампир.

— Боюсь, — возразил Димир, прикрыв глаза.

— Да, простите, ошибся... Вы боитесь, но не так, как другие. Другие... они молились, складывали по-разному пальцы и верещали. Мне требовались дни и часы, чтобы уговорить их поговорить со мной, прежде... прежде чем...

— Жажда пересиливала?

— Да, — он облегчением улыбнулся. — Во имя Отца, я пытаюсь сдерживаться, быть хорошим человеком... но я проклят.

Субъект уселся у противоположной стены, зеркально повторяя позу Димира.

— Так почему вы меня не очень боитесь?.. — Вардо смотрел незамутнённым взглядом, даром, что глаза красные.

Димир смущённо почесал нос. Однажды в их тусовку деловых людей проникла мода на молодых студенток. Чтоб всё чин-чинарём, совершеннолетние, но в тоже время максимально молодые, красивые и невинные. Ну, насчёт невинности теоретик этого направления загнул, девочки по циничности иногда обходили и самого Димира. Но мозгов и опыта им это не прибавляло. И вот одна такая решила, что им пара обязательно должна сходить на какой-нибудь романтический фильм...

Типа «Сумерки».

Тогда-то Димир и решил, что мода — модой, но психика дороже. А ещё этот проклятый фильм испортил прекрасный образ опасных кровососов. Теперь там только контуженные, покрытые мелом ребята, больше напоминающие зомби.

— Понимаешь, я родом из далека... — начал Димир.

— Из Тёмной Империи? — тут же насторожился вампир.

Владимир напомнил себе, что это хоть обмонстренный, но всё ещё патриот.

— Нет. Моя родина гораздо дальше, чем земли колдунов. Мы о них бы даже и не услышали, если бы неудачная телепортация.

— Неудачная телепортация? Ты экзорцист? — красноглазый всем своим видом выразил сомнение. — Экзорцистов в тюрьму не сажают.

А Димиру стало жутко от такой проницательности. Нормальные люди после семи лет заточения тупеют, сходят с ума, а не задают умные вопросы к месту.

«Обращение несёт в себе не только физические, но и психологические изменения, — раздался женский голос в голове Димира. — Смену приоритетов в инстинктах, активацию новых моделей поведения, дезактивацию старых. Плюс более эффективное распределение питательных веществ».

«Аудор! — Димир чуть не схватился за сердце. — Так и заикой можно сделать. Ты чего это... Следишь, что ли?»

«Выдалась свободная минутка, решила заглянуть».

«А что стены непроницаемые, тебя не смущает?»

«Стены или их отсутствие меня вообще никогда не смущали. Только перед тобой не вампир, те свободолюбивы до абсурда, а этот сознательно себя ограничивает. Возможно, оборотень. Выясни обстоятельства обращения».

«Ты у меня теперь за магический справочник?..»

«Такой есть у Михи. Я всего лишь уравниваю шансы».

Димир хотел спросить, на что конкретно она увеличивает шансы, но не успел — ощущение присутствия Аудор пропало. А субъект неопределённой расы вдруг оказался совсем близко, принюхиваясь к чему-то. Непонятно только, как он может что-то учуять через собственную вонь.

— Извини, задумался, — неловко улыбнулся Димир. — Какой был вопрос?..

— Экзорцистов в тюрьму не сажают. Почему ты здесь?..

— Эм... Видишь ли, телепортировался я не один, с другом. Ему достался Лук, а мне — повышение фактора неудачливости.

— Фактор неудачливости?..

Димир почувствовал облегчение. Хоть чего-то этот парень не знает...

— Да. Лук создаёт что-то вроде проклятия или благословения, из-за которого Экзорцисту не надо специально искать проявления магии, он на них просто натыкается.

— И ты наткнулся на меня?..

— Да.

— И ты хочешь меня убить?.. — Вардо приблизился ещё больше, глядя куда-то мимо расфокусированным взглядом.

— Нет, — честно признался Димир.

— Ты хочешь, чтобы твой друг убил меня?..

— Что? Нет!

— А почему? Это же ваша работа.

— Главные монстры — это всегда люди. А ты просто жертва проклятия.

Вардо задумался, отодвинулся, сел.

— Я убил многих. Я опасен. Отец отвернулся от меня.

— Я тоже не невинная овечка. А насчёт отвернулся... В моих землях говорят, что Отец ни от кого не отворачивается, он только посылает испытания. Скорее, даже уроки. Сможешь ли ты быть хорошим человеком, несмотря на проклятье?..

Тут Димир бил со знанием дела, по самому больному. «Быть хорошим человеком» было главной целью каждого жителя Светлых земель, благословлённых Отцом и Матерью. Именно это сильнее всего тормозило прогресс — кто будет думать о развитии себя и общества, если все озабочены слежкой за собой и за друг другом?.. Правда, говорят, что при храмах ведутся какие-то разработки, но Димир в них не особо верил. Под надзором инквизиции тяжело креативить.

— Я... — Красные глаза растерянно моргнули. — Я опасен. Я плохой. Я убиваю людей, а потом ем их. Я чудовище...

— Нет, чудовище — это тот, кто тебя сюда посадил и регулярно скидывает неугодных им личностей. Потому что мне, максимум, что можно приписать — это драку в баре, которую начал не я. И в которой даже никого не убили. Кто-то использует тебя в качестве палача. Кто-то нечестный.

Вардо опустил голову. Мрак сгустился ещё больше, снаружи начался ливень. Через решётку на пол полился ручеёк мутной воды. Димир уже отсидел себе всю пятую точку, но шевелится было лениво. Ему казалось, что малейшее движение превратит его в ледышку, а так... так — нормально. Терпимо.

— А откуда ты знаешь, что ты не первый, кого со мной запирают? — Вардо резко поднял голову и вцепился в Димира взглядом.

Темнота для них обоих была не совсем темнотой.

— Таким как ты нужна чужая жизнь для продолжения существования. Ты утверждаешь, что убиваешь людей и ешь их. Ты утверждаешь, что уже семь лет сидишь в этой камере. Ты говорил, что другие тебя боялись и шептали молитвы, значит, встретил ты их уже здесь. Достаточно упоминаний, чтобы понять, что я далеко не первый в этой клетке?..

— Да, — Вардо внезапно чисто и искренне улыбнулся. — Вполне достаточно.

Димир с запозданием осознал, насколько парню не хватало общения. Не зря самым жутким среди современных гуманных наказаний является одиночная камера. Людям нужно общение, они нуждаются в нём... Сколько бы ни кричали homo sapiens о своей самодостаточности, мы всё равно остаёмся стайными существами. А неотъемлемой частью общения является понимание. Скажи человеку, что понимаешь его, что согласен с ним — и можешь вить из него верёвки.

И вряд ли те узники особо жаждали понять красноглазого монстра. Хотя говорить — просто о себе, рассказывать байки, — спустя некоторое время наверняка начинали.

Димир вспомнил ещё об одной очень важной потребности и медленно протянул руку ладонью вверх. Вардо недоверчиво посмотрел на неё, не понимая жеста. Димир пошевелил указательным пальцем, приманивая. Парень осторожно, всё ещё не веря, коснулся ладони...

...а в следующий момент Димир оказался в тисках.

Он вдохнул поглубже, но возмущаться не стал и даже попытался изобразить ответное объятие. Да, конечно, Вардо силы не соразмерял и вонял... как узник, которого семь лет не пускали в душ, но...

«Это же ребёнок, — с внезапным щемящим чувством понял Димир. — Рано повзрослевший и не осознавший этого ребёнок. Одинокий, замученный, ненавидящий себя ребёнок...»

Пересилив себя, Димир провёл по спутанным грязным волосам. Руки-то он потом помоет, а этого ребёнка семь лет никто не гладил. Можно, конечно, сбежать, отмыть его, а уже потом лезть с лаской, но... это-то как раз и казалось грязным. Будто такой, измученный и вонючий, он никому не нужен. Только к чистому ему можно прикоснуться, и то ограниченное время, он же монстр.

Димир перебирал спутанные пряди, меланхолично прикидывая, что их придётся отстричь. Дреды он, как и всякий разумный человек, недолюбливал, а расчесать это гнездо точно не представлялось возможным. А Вардо всё цеплялся за него, вздрагивая. Димир не знал, плакал ли парнишка, да и не хотел знать. Он просто присутствовал, молчаливо обещая, что никуда не уйдёт.

— Недели две я смогу себя контролировать, — сообщил Вардо деловитым тоном, но чуть сдавленным голосом. — А потом вы сможете найти мне какого-нибудь преступника?..

— Конечно, — заверил Димир, про себя подумав, что с его удачей парню голодать точно не придётся. А то сейчас такой тощий — позвонки ладонь чуть ли не режут.

— Тогда нам надо сбежать, — серьёзно кивнул Вардо, распрямляясь. — Только я не знаю как. Дверь открывают только после того, как оглушают меня молитвой. А на твои крики никто не придёт, многие пытались.

— Что насчёт решётки?..

— Пробовал. Держится крепко.

Димир смерил взглядом ручеёк, который, слава Отцу, убегал в небольшой слив.

— А давно пробовал?..

— Ещё в самом начале, а что?..

— Вода камень точит.

Димир встал, слегка размялся, чувствуя мучительное покалывание чуть ли не во всём теле. Проверил ресурсы. Всё было не так уж плохо. Конечно, Кольца Всевластия он лишился, но треклятый дождь внезапно оказался полезен — в воздухе оказалось столько силы воды, что чихнуть страшно, вдруг чего колдунёшь?..

Загибая рукава водолазки, мужчина морально готовился к физическому труду: нагонял в мышцы силы и старательно не думал, в насколько грязное чудовище он превратится. Но камень под решёткой действительно выглядел неважно, что вселяло надежду...

...которая трусливо слиняла куда-то через полчаса.

Вардо послушно пыхтел рядом, но он, хоть и монстр, был не в лучшей свой физической форме. У Димира быстро кончился азарт, чуть больше продержалось упрямство, но всё равно свалило. В конце он остался висеть и дёргать просто потому, что заняться было больше нечем.

И именно в тот момент, когда он хотел разжать руки, он грохнулся на пол. С прутом решётки в обмнимку. Вардо радостно заорал и ужом протиснулся в проём. Димир безнадёжно посмотрел на окно, в которое он не смог бы пролезть и после кремлёвской диеты. Он далеко не подросток, которого весь самый нежный возраст плохо кормили, а здоровый мужчина...

И, кажется, он только что выпустил монстра в город. Ну, да ладно...

Димир глубоко вдохнул, пытаясь впитать в себя как можно больше силы воды. Но у заёмной энергии всегда есть пределы, она вымывает собственные силы. Так что одна-две «затяжки», и он превратится в апатичное сонное нечто. Ну, а пока...

Он всё-таки может попытаться выбраться.

Димир тянул второй прут уже минут десять как, когда его окатило особо объёмным и мерзким потоком воды.

— Подожди, я сейчас, — пропыхтел Вардо, подсовывая в щель под решёткой монтировку. — Сейчас-сейчас, всё пойдёт.

— Против лома нет приёма, — согласился мужчина, переводя дух и делая вид, что всё так и надо. Высказать о том, кто что и почему себе понапридумывал можно и потом, в более... тёплой обстановке. А сейчас надо экономить силы, их и так не очень.

Не выдержав лома и энтузиазма подростка-оборотня, прут решётки сдался. Димир попытался уцепиться за край окошка и подтянуться, но то было слишком скользким для онемевших от холода пальцев. Вардо выдернул его наружу как морковку.

— Напомни мне прочитать тебе лекцию о сохранении чувства собственного достоинства у окружающих, — прохрипел Димир.

— Что?

— Ничего. Пошли, нам туда...

Вокруг была кромешная тьма, с плотными струями воды, но Димир не мог сдержать улыбки: ощущение вернулось. Он теперь не в крохотном мирке из четырёх стен, а в огромном мире, где потоки силы текут, смешиваются и сбивают с ног.

Они оказались у городской тюрьмы, буквально в двух кварталах от казарм монахов Длани Отца, куда их с Михой поселили как Экзорцистов. Возвращаться после подставы туда, где тебя ждут, конечно, глупо... Но ещё большая глупость уходить из города в такую погоду, да без провианта, нормальной одежды и оружия. Так что Димир выбрал компромисс и полез по любезно растущей на стене виноградной лозе в комнату к Михе.

— А почему мы лезем в окно? — спросил Вардо, послушно забираясь рядом. — Почему не в главный вход?..

— Не имею никакого желания отвечать на неудобные вопросы. Тем более, среди вопрошающих может оказаться тот, кто меня подставил.