Прогрессоры

— Цена меня устраивает — практически не раздумывая, согласился Гай — но только при условии, что кормёжка за ваш счёт.

— Годится, — капитан прямо-таки светился от привалившего счастья. На его лице чётко просматривалась мысль: "Бывают же на свете такие идиоты!".

— По рукам? — он протянул вперёд подрагивающую руку.

— По рукам! — Гай звонко хлопнул его по руке раскрытой ладонью.

— Когда рассчитываться будем?

— Ну, — Гай сделал небольшую паузу, — я понимаю, что у вас сейчас может не быть таких денег. Давайте в Ашаме. Продадите товар и рассчитаетесь. У меня не горит, могу и подождать.

— Подождите! — с лица капитана медленно слезала краска, — это я должен вам заплатить десять золотых?!

— Конечно! Или вы собирались отправиться в океан без охраны?

— Но это грабёж! Нет, я не повезу вас на таких условиях!

— Не хотите — не надо, — Гай поднялся со своего места и направился к двери. — Мы разместились на постоялом дворе Зура. Если передумаете, можете найти меня там. Лето только начинается, подождём другой оказии. Да, вино у вас хорошее.

Я тоже поднялся со своего места и медленно двинулся вслед за Гаем, который так же не слишком торопился. Сознательно.

— Подождите! — возглас капитана остановил Гая уже в дверях.

— Вы передумали?

— Нет, мне действительно нужна охрана, но десять золотых и питание в течение всего плавания — это для меня слишком много! Может быть восемь золотых?

— Десять и половина добычи.

— Согласен — приободрился капитан. — Но расчёт в Ашаме. У меня сейчас нет таких денег.

— Так я ведь сразу предложил этот вариант? — удивился Гай. — Почему было сразу не согласиться?

— Сразу вы ничего не говорили про долю в добыче — потупился капитан. — Как скоро вы можете перебраться на корабль? У меня груз скоропортящийся!

— Я всё понимаю, — успокоил его Гай, — к вечеру будем.

* * *

— Ловко ты его раскрутил! — восхитился я, когда мы спустились на берег. — Он что, вообще никого не мог кроме нас нанять? И ты уверен, что мы обязательно встретим пиратов?

— Разве что всяких оборванцев. Но это себе дороже. В городе сейчас кроме моего отряда и местного гарнизона нет никаких войск. Было некоторое количество наёмников, но они уже все на бриг нанялись. А пираты наверняка будут. Эта каракка — первое судно, которое в этом году идёт на север. Там навигация ещё только открывается. Барк нас, скорее всего, обгонит, но на него они вряд ли дёрнутся, это ты правильно заметил. А одинокий купец — завидная добыча.

— Не боишься, что так и случится?

— Определённый риск всегда есть. Это ведь океан. Может ураган налететь, или морской змей всплыть. Да, тебе в местных лавках ничего не нужно?

— Бумага нужна и письменные принадлежности.

— Пошли, зайдём, тут недалеко.

В этом городке по земным меркам всё было недалеко. Но лавка действительно оказалась по пути. Карандашей там не оказалось. Бумага была — толстая, сероватая, немного рыхловатая на ощупь. И стоила она дорого. Чернила и перья, наоборот, дешёвые. За всё вместе я заплатил четыре серебряных монеты.

— Зачем ты их грамоте учишь? — спросил князь, когда мы вышли на улицу.

— А что, тебе не понадобятся грамотные десятники, — ответил я вопросом на вопрос.

— Понадобятся, — подумав, согласился Гай. — Хорошо, если не в ущерб боевой подготовке будет, то учи и грамоте.

Когда мы вернулись на постоялый двор, торг с местным купцом ещё не закончился. Уточнив позиции, Гай заявил, что на цену, предложенную купцом согласен, но снимает с продаж одну из позиций — арбалеты. Тот поморщился, но согласился, так как этот товар в Галинии ходовым никогда не являлся. Не было на него особого спроса. Вот хорошие луки — это другое дело. Но луки Гай на продажу не выставлял. Их и было-то среди трофеев всего семь штук. Купец отправился за деньгами и повозками, а мы пообедали, распределили между собой оставшийся груз и, дождавшись расчёта, направились в порт.

Возле "Северного ветра" — так звалась каракка, на которой нам предстояло отправиться в плавание, наблюдалось заметное оживление. На повозках, стоящих у корня причала высились штабеля мешков с провиантом. Рядом сгрудились бочки с водой. Цепочка грузчиков перетаскивала все эти припасы в трюм, осторожно поднимаясь по шаткому трапу. Двое моряков вели под руки третьего, явно перекушавшего горячительных напитков. Рядом с бортом с помощью холодной воды проводилось экспресс-протрезвление ещё одного.

Поднявшись на борт, мы начали размещаться. Корабль был небольшим и на перевозку большого количества пассажиров не рассчитанным. Поэтому командный состав, включая сержантов-десятников, расположился в каютах кормовой надстройки, ещё несколько счастливцев в носовой, а всем остальным пришлось довольствоваться местами на нижней палубе. Ещё через час с берега отдали швартовы, и корабль отошёл от причала под одним небольшим кливером, закрепленным между фок-мачтой и бушпритом. Интересно, на земных каракках на двух передних мачтах имелись только прямые паруса. Сразу вслед за этим для облегчения маневрирования был поднят косой латинский парус на кормовой бизань-мачте.

Лавируя по ветру, каракка совершила несколько манёвров и вышла на простор Волхона. Тут места хватало, и можно было поднимать остальные паруса. Фок, грот, а потом и оба марселя. Берега раздались в стороны, и ушли за корму. Весь горизонт впереди был чист — ни паруса, ни какой-нибудь затрапезной рыбацкой лодки. Только волны. Пологие, но очень-очень длинные. Я ещё никогда не видел настолько длинных волн. Каракка медленно взбиралась на пологий водный бугор, паруса наполнялись ветром, и впереди открывалась просторная низменность, за которой на расстоянии нескольких километров просматривался следующий вал, кажущийся отсюда совсем небольшим. А за ним ещё и ещё вплоть до самого горизонта. Перед нами распахнул свои просторы океан. Самый большой из всех, имеющихся в освоенной людьми части галактики. До противоположного берега было около пятидесяти тысяч километров.

Как хорошо, что нам туда не надо! Капитан взял ещё немного мористее, туда, где всё более ощутимо сказывалось влияние другой величественной реки в сотни тысяч раз превышавшей Волхон по расходу воды — тёплого океанского течения, зарождающегося в экваториальных широтах и направляющегося на север вдоль Восточного побережья континента, а потом, достигнув границ этого потока, довернул к северу. Теперь качка, если то, что происходило с судном можно назвать качкой, стала бортовой. Но благодаря чрезвычайно большой длине волн крен был настолько незначительным, что почти не ощущался.

Берег, находящийся со стороны заходящего Анда, был уже почти не различим. Тихо шуршала вода, изредка хлопала натягивающаяся парусина, поскрипывали мачты. Их у нашей каракки было три: фок мачта почти на самом носу, грот-мачта по центру и совсем маленькая бизань-мачта над кормовой надстройкой. Всё это в сочетании с небольшим покачиванием успокаивало, расслабляло и потихоньку убаюкивало.

Я направился в свою каюту. Узкая пеналообразная клетушка с ещё более узкой и короткой для моего роста деревянной койкой, квадратным иллюминатором в противоположной от двери стене, небольшим столом и рундуком для вещей. Скромно, предельно аскетично, но функционально. В рундуке даже одеяло с подушкой обнаружились. И какая-то циновка, по-видимому, используемая вместо матраца. Постелился, убрал оружие и снаряжение в рундук и завалился на койку. А ничего, если ноги слегка подогнуть, так вполне помещаюсь. Теперь можно и баиньки.

* * *

Ветер на протяжении большей части нашего плавания был не особенно сильным, но попутным и каракка уверенно делала шесть узлов. Ещё как минимум четыре узла давало течение. Таким образом, весь переход по моим расчётам должен был занять пять или шесть дней. Горизонт почти всё время был пуст, лишь на третий день нас обогнал барк, идущий существенно мористее. Делать нам всё это время было нечего, и основная часть дружинников отсыпалась. Я же со своим десятком, наоборот, старался использовать как можно больше времени для тренировок, в основном налегая на борьбу и рукопашный бой. Большая часть дружинников наблюдала за этим со стороны, но некоторые, включая и Лая, периодически к нам присоединялись. Ближе к вечеру от тренировок переходили к чистописанию. Дружинники старательно выводили буквы, собирали из них слова, учились составлять предложения. Поначалу у многих буквы выходили корявыми — руки привычные к копью и мечу просто не обладали тонкой моторикой, необходимой для выведения плавных линий и завитков. Но повторение — мать учения. Терпения у меня было достаточно, и на пятый день большинство уже писало хоть и не каллиграфически, но вполне разборчиво.

А вот на шестой день поутру, когда мы уже вышли из течения, которое в этом месте начинало удаляться от берега, огибая остров справа, в более холодные прибрежные воды, марсовый заметил на горизонте небольшую чёрточку, направляющуюся в нашу сторону. Спустя некоторое время в капитанскую подзорную трубу уже можно было различить хищный силуэт галеры, идущей к нам на встречу на вёслах. Тут был уже не открытый всем ветрам океан. Крупный остров, прикрывавший залив с северо-востока, способствовал его превращению в уютную заводь, в которой пираты даже на гребных кораблях чувствовали себя в безопасности. Да что там, в безопасности — вольготно они себя чувствовали в этом заливе. Но только в весенне-летний период, конечно. Осенью и тем паче зимой направления ветров изменялись, начинался период ураганов, и в заливе становилось очень неуютно даже парусникам.

Гай дал команду надеть доспехи и вооружиться, но на верхнюю палубу никому не соваться. Просто быть в готовности самим и приготовить арбалеты. Пусть наши гости до поры до времени пребывают в полной уверенности, что добычей сегодня является именно каракка.

Мы с Гаем сидели на капитанском мостике, расположенном на крыше кормовой надстройки у самой бизань-мачты, полностью скрытые резной балюстрадой ограждения. Лай расположился аналогичным образом на баковой надстройке у бушприта, также как и мы скрытно наблюдая за приближающимся с севера противником. Галера была не слишком большой — по двадцать вёсел с каждого борта, но широкой — на каждом весле сидело по два человека. Впереди пенил воду остро заточенный и дополнительно обшитый медными листами рог, являющийся продолжением килевого бруса. Если такой в борт получить — мало точно не покажется. Ничего, каракка — кораблик вёрткий, увернёмся.

И действительно увернулись. Секунд за пятнадцать до неминуемого столкновения капитан скомандовал поворот фордевинд и "Северный ветер" обогнув галеру по широкой дуге, направился в сторону отчётливо видного берега.

Галера, табаня одним бортом, развернулась почти на месте и устремилась в погоню. Догонят, конечно. Нам при таком ветре и шести узлов не сделать, а они в рывке могут и девять выдать. Пока пираты были заняты разворотом, дружинники поднялись наверх и, распределившись вдоль борта, но пока оставаясь под его прикрытием, изготовили к стрельбе арбалеты. Гай, Лай и еще несколько имевшихся среди дружинников лучников также приготовились к стрельбе. Я вытащил из ножен оба меча и приготовился к прыжку на палубу. Более не пытаясь таранить, галера подошла с правого наветренного борта. Правильно действуют: подойди они с другой стороны — получили бы навал нашего значительно более высокого борта. Вверх полетели верёвки с кошками — маленькими, остро заточенными трёхлапыми якорями. Удар. Не слишком уж сильный — инерция галеры была невелика, но чувствительный. Мачты качнулись, но устояли, и палуба упруго вздрогнула под ногами.

В этот момент над бортом нашей каракки выросла плотная шеренга дружинников, и вниз полетели арбалетные болты. С обеих надстроек ударили лучники. Залп, произведённый почти в упор, был страшен. Практически все болты, не говоря уже о стрелах, нашли свою цель. Большая часть пиратов была без доспехов — они собирались не воевать, а грабить и убивать беззащитных моряков и никак не ожидали встречи с воинским подразделением.

На палубе галеры столпился почти весь её экипаж — более ста человек. После залпа из их осталось на ногах не более половины. И тут начался абордаж. Только совсем не тот, который планировался изначально. Не пираты полезли на борт "Северного ветра", а дружинники горохом посыпались вниз на галеру. Я спрыгнул с крыши надстройки на палубу, пробежал по ней несколько шагов, перемахнул через борт и приземлился на широкую доску, идущую вдоль продольной оси галеры над банками гребцов. Всё это было проделано мной очень быстро, но сражаться оказалось не с кем. Дружинники уже добивали последних пиратов. Абордажный кортик — очень хорошее оружие, но против меча он категорически не пляшет. Пришлось мне возвращать мечи в ножны и лезть обратно на каракку.

Тем временем часть дружинников удерживала галеру возле борта, а остальные споро чистили её от пиратов, без церемоний освобождая их от амуниции и отправляя за борт на корм рыбам. Матросы сбросили с каракки буксирный канат. После того как он был надёжно закреплён за рымы у основания бушприта, дружинники полезли наверх. На галере оставили призовую партию из десяти человек, в состав которой вошли и двое матросов из экипажа "Северного ветра". Грести они, конечно, вдесятером на такой махине не смогут, но с ловлей концов и вывешиванием кранцев вполне справятся. А заодно досконально проверят все закутки и кладовки.

Взяв галеру на буксир, каракка продолжила плавание. Капитан явно приободрился. Наверно уже в уме барыши подсчитывает. Галера нам досталась в хорошем состоянии, и загнать её можно было за цену не намного уступающую стоимости его каракки. Ашам был уже близок. Существовала, конечно, небольшая вероятность встретить на пути туда ещё одну пиратскую галеру, но ему в это совершенно не верилось. Поэтому крик марсового, раздавшийся буквально через пару часов после начала буксировки прозвучал для него как гром с ясного неба.

Паруса на горизонте. Много. Идут встречным курсом. Спустя некоторое время оказалось, что не встречным курсом, а галсами, то приближаясь к нам, то удаляясь мористее. И не так уж много их — всего три бригантины. Двухмачтовые шхуны с водоизмещением немного меньше нашего. При этом намного более быстрые и вёрткие. Корабли этого типа часто используются пиратами. Но сейчас они явно гружённые и идут мимо. Нами не заинтересовались. Всё, уже разминулись. Такое впечатление, что из Ашама идут. На юг.

Между тем мы всё больше приближались к берегу. Уже были видны небольшие островки перед устьем Хелема — второй по значимости реке Галинии, также как и Волхон, являющейся приграничной. Севернее неё располагались княжества лесовиков, не представляющие серьёзной опасности в связи с небольшими размерами, малонаселенностью и не слишком высокой агрессивностью жителей. С Галинией они предпочитали торговать, причём торговля в основном была меновая. Возможно, именно этим и объяснялось, что столица государства располагалась именно на её берегу, а не на Волхоне.

В устье нас встретили две дежурные ладьи морской стражи. Небольшие гребные судёнышки длинной почти не уступающие захваченной нами галере, но более узкие и низко сидящие в воде. В океане таким делать нечего, но на речных просторах с ними не смог бы конкурировать в скорости и маневренности никакой другой корабль. Галеру, кстати, они сделали бы, вдвоём, на раз, так как каждый из гребцов имел на вооружении мощный лук, и два колчана: с обычными стрелами и с зажигательными.