| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Но ведь первые мои пять лет были хорошими...
— Да — ты жил в любящей тебя семье. Это было неотделимой частью твоей жизни с рождения. Ты чувствовал себя в безопасности и любимым. Ты привык к этому. А потом оно резко сменилось на плохое. Ты остался один и так жил гораздо дольше. Рос и впитывал всё больше воспоминаний. Подзабыл, как было когда-то, привык, что всё плохо. Это работает всегда и со всеми.
— Инерция мыслей?
— И чувств.
Клео бросил взгляд на одно из окон и от всего сердца порадовался за маленького Джуда, жизнь которого начнётся в такой же любящей семье и заботливом окружении. Ведь не просто же так Лука вспоминает время зачатия и рождения Томми с улыбкой.
— Как ты? — с лёгкой тревогой спросил мужа Криденс, любуясь своей меткой. Он едва помнил, как вонзил зубы в подставленное плечо. — Очень больно?
— Немного. Но это пройдёт.
— Ты... не разочарован?
Сильван улыбнулся, блеснув глазами. Растрёпанный, румяный, он не отпускал от себя — хотелось смотреть и смотреть. Особенно после только что пережитого чувства неописуемого счастья и наслаждения. Как хозяин и говорил, рядом с любимым человеком всё чувствуется иначе, чем с первым попавшимся.
— Нисколько. Всё именно так, как я и ожидал.
— А... ты уверен, что будет "волчонок"?
— Уверен — я вижу его с самого дня нашей свадьбы с яблоком.
Альфа удивлённо привстал.
— А почему мне не сказал?!
— Прости, — повинился Сильван, переворачиваясь и утыкаясь в его широкую грудь. — Просто я вспомнил, как видел во сне Эрни, и как меня потом удивляло, что он получился именно таким, каким я его тогда видел. Он ещё говорил, что всё будет хорошо, и у него когда-нибудь будет хороший отец. А потом появился ты... Господин Бенджамин сказал, что омеги могут видеть во сне своих будущих детей, и Диллан их видел, но мне всё ещё было трудно поверить в это. И тут ко мне пришёл Джуд...
Криденс торопливо и осторожно поцеловал мужа, снова отмечая, что отлично справился — ни одного синяка, да и красивая сорочка, сшитая Мартином, не сорвана, а аккуратно снята и сброшена на пол. Как и обещал хозяин. Насмотревшись в своё время на то зверьё, в какое превращались его сородичи, учуяв течных, альфа очень боялся, что и с ним случится то же самое. Вспоминая, что было перед спариванием, старший привратник Птичьего гнезда в очередной раз убедился в правоте господина Бенджамина. Первое — он достаточно чист по крови. Второе — он способен одновременно сдерживать грубые инстинкты и думать головой. Третье — повезло встретить своего омегу, который так же искренне любит его самого.
Всё правильно. Так, как должно быть.
— А Джуд... похож на меня?
— Очень похож.
— Хотел бы я его увидеть!
— Может, ещё и увидишь — до его рождения есть время.
— Ну и ладно.
— Лука... а как вы сюда пришли?
Омега-повар собирал очередную корзинку, и эта была довольно внушительных размеров. Большая часть еды была предназначена для Криденса — он же альфа, а альфы и без того очень много едят.
— Нас господин Бенджамин случайно встретил.
— Как Бруно и Джерри?
— Да. Только если Бруно и Джерри сразу приехали сюда, то мы пришли чуть позже и сами.
— И как это случилось?
Лука опустил в корзинку блюдо с жареной курицей.
— Мы с Кларенсом сами из деревни, только эта деревня находится недалеко от Гальяра. Наши семьи были почти соседями, мы знакомы чуть ли не с рождения и всегда дружили. И так получилось, что недалеко от нашей деревни есть поместье, хозяева которого очень богатые люди, аристократы в баронском титуле. Поместье небольшое, бывали хозяева там нечасто, но каждый раз, как приезжали, в деревнях по соседству поселялся страх. Детям никогда не говорили, что происходит. А дело было в том, что хозяин поместья был самым настоящим извращенцем — он испытывал ненормальную слабость к молоденьким, причём ему было без разницы — альфы это, беты или омеги.
Клео ахнул.
— Как это возможно??? Это же... ненормально...
— И всё же было. Каждый раз, как этот барон приезжал в поместье, то требовал к себе одного или двух деревенских мальчишек на забаву. Если приказ не будет исполнен — всю семью ждали большие неприятности. Было уже — ему отказались отдавать потребованного "волчонка", и вся семья, включая двоюродных родственников, младенцев и дряхлых стариков, была обвинена в ереси, после чего дома опустели. Хотя это были правоверные хорошие люди. И жаловаться бесполезно — у барона вся местная власть была в кармане. Особенно, если кто-то погибал от его забав, а гибли они нередко. Омеги ещё как-то смирялись, а вот "волчата" и беты надолго не заживались — убивали себя после такого позора. Они же были снизу, и это знали все, косо смотрели... — Клео зажал себе рот ладонью. Ужас!!! — И вот этот мерзавец обратил свой взор на меня — увидел во время прогулки, когда мы с Кларенсом из леса с корзинками возвращались. Кларенсу тогда было тринадцать лет, а мне одиннадцать. Чтобы соблюсти внешние приличия, меня позвали работать в поместье.
— И... что?
— Пришлось идти, — вздохнул Лука, укладывая в корзинку свежий хлеб. — Мы чуяли неладное, но моя семья не смела ослушаться. Кларенс последовал за мной, но на двор его не пустили. Едва я пришёл, как сразу увидел, как на меня с ужасом смотрят прочие слуги. А когда меня затолкали мыться в господскую купальню, стало ясно, что надо бежать.
— И раз уж вы здесь...
— Да, но перед этим всё же пришлось предстать перед бароном. И я тебя уверяю — это был самый отвратный человек, какого я тогда в своей жизни видел. Почти такой же отвратный, каким был Уэйланд. Меня одели в какие-то простые тряпки, которые почти ничего не прикрывали, и привели в господскую спальню. И тут я не выдержал — едва барон начал меня лапать за зад, взбрыкнул и ударил какой-то большой вазой. Да так сильно, что барон упал, ударился головой и потерял сознание на время. Пока он валялся, я выбрался из дома и кое-как перебрался через ограду, где меня уже ждал Кларенс.
Уже в деревне мы пришли к родным и сказали, что не хотим подчиняться этому извращенцу. Мы ожидали, что на нас разозлятся, да только наши близкие не рассердились, а велели уходить из деревни. Родители дали наши бумаги, немного денег и проводили. Как потом узнали господа Спенсеры, посланцы барона приходили в деревню нас искать, угрожали нашим семьям, но ничего сделать не успели — в доме внезапно начался пожар, и барон погиб. Господин Бенджамин потом рассказал по секрету, что пожар устроили слуги-омеги, которым, как и нашим односельчанам, всё это уже тоже надоело, и они решили наказать хозяина. Они же позволили мне выбраться из дома. Официально разобраться так и не получилось, поместье унаследовал зять барона, и он оказался получше. Да, тот ещё развратник, но такого, как его тесть, не творит. С таким под боком жить можно.
Мы к тому времени уже были далеко. Бродили по стране, устраивались на работу по городам и деревням, летом часто жили в лесах и очень быстро стали парой — этот случай сблизил нас окончательно. Кларенс защищал меня, берёг, и если бы мы хотели, то могли осесть где-нибудь, пожениться... но мы боялись, что за нами будет погоня, и нас найдут. И тут мы совершенно случайно встретили господина Бенджамина.
— И как это было?
Лука осторожно опустил в корзину оплетённую соломой баклажку с молоком.
— Как-то в самом начале осени мы пришли в большое село, и к нам прицепились местные парни. Так вышло, что я был в преддверии течки — оставались какие-то два дня, и эти парни положили на меня глаз. Кларенс был один против трёх, но отступать не собирался. Он успел поднатореть в драках, часто дрался за деньги и даже побеждал. В тот день на нас напали бета и двое альф. Кларенс мог и не выстоять, но тут мимо проходил господин Бенджамин и спросил, что тут происходит. Он был так просто и неприметно одет, что никто не распознал в нём дворянина. Хотя господин был отменно побрит, а не все простолюдины могут себе позволить бриться каждый день, а кто-то и вовсе не бреется. Мы тоже не обратили на это внимание и всё поняли уже потом. Один из альф вообще велел господину убираться, пока цел, но господин совсем не испугался. Он спросил Кларенса, нужна ли помощь. Кларенс сказал, что не помешает. Я сидел чуть поодаль и глазам своим не верил — так искусно дрался господин. Мы такого ещё ни разу не видели! Господин Бенджамин схватился с одним из альф врукопашную, а потом подобрал какую-то палку и начал ею махать и бить того парня. А он был такой здоровенный — ещё больше Кларенса сейчас. Ты бы видел это, Клео! — Глаза повара сверкнули таким восхищением, что Клео невольно позавидовал, что не видел сам — судя по лицу Луки, драка была невероятной! — Господин Бенджамин быстро справился со своим противником, а потом поспешил на помощь Кларенсу, и вдвоём они добили оставшихся. Эти трое убежали посрамлённые, господин сразу почуял, в чём дело, и сказал, что может помочь найти для меня хорошее укрытие. Он привёл нас к одному своему знакомому, и там имелась подходящая комната, в которой я и переламывался, а муж хозяина дома за мной ухаживал. Когда я отлежался, то узнал, что господин Бенджамин поехал дальше и даже оставил нам денег на дорогу. Много денег — мы столько и в руках-то никогда не держали. Мы захотели его отблагодарить и только тогда узнали, кто этот человек.
Не сразу, но мы узнали, как дойти до Птичьего гнезда, и отправились сюда. Пришли, попросились встретиться с господином. Тогда здесь уже Криденс служил, и именно он нас и встретил. Когда мы рассказали, что нас привело, он улыбнулся и сказал, что это очень похоже на господина, и пропустил нас. При этом продолжал следить за нами — мало ли. Мы до дома дойти не успели, как нас заметили, и это оказался сам господин Бенджамин. Он как раз помогал тогдашнему напарнику Криденса Стюарту рубить дрова и снова был очень просто одет. Я хорошо помню Стюарта, и знаешь, что было необычно?
— Что?
— Стюарт был омегой, но таким высоким и крепким, что его бы принимали за бету, если бы не лицо и особенно глаза и запах. Он был очень видным, а потом оказалось, что ещё и очень умный, добрый и преданный хозяину. Вскоре после нашего прихода Стюарт встретил одного из доверенных людей господ Спенсеров и уехал с ним. Они поженились, и сейчас всё у них хорошо... В общем, господин Бенджамин услышал, что кто-то пришёл, и сразу нас узнал. И даже обрадовался, как будто мы уже давно знакомы и просто в гости пришли. А мы всё продолжали удивляться тому, какой он необычный.
Нас очень хорошо приняли, сразу отвели помыться в купальне, дали сменную одежду, а потом посадили за общий стол. Господин Бенджамин начал расспрашивать, кто мы и откуда родом, а потом предложил остаться и работать здесь. И мы остались. Гриффит с первого же дня очень заботился о нас — он сразу понял, что мы пара, и выделил отдельную комнату на двоих. Сначала мы просто помогали на кухне, по дому и саду, ходили по деревням, когда было надо помочь кому-то из селян, а потом стали готовить на всех. И всё это только подтверждало, какой у нас удивительный хозяин. Когда господин предложил нам поучиться грамоте и разрешил пользоваться библиотекой, то мы сперва ушам своим не поверили, но это было всерьёз. Мы часто и подолгу разговаривали о самых разных вещах... Мы ни разу не пожалели, что остались, а потом и вовсе стали чувствовать себя как дома. Потом, уже зимой, приехал сам старый господин Спенсер, и мы дивились тому, какие чудеса он творит на кухне. Настоящий мастер! Он сразу понял, что нам нравится готовить, и всё время, что гостил в Птичьем гнезде, учил нас. Очень хороший, добрый и благородный человек. Он даже был моим посажённым отцом на нашей свадьбе, представляешь?! — Клео только головой покачал. Неужели все Спенсеры такие чудные? — А потом мы зачали Томми, и господин Бенджамин предложил стать его крёстным. Мы так удивились такой чести, что не сразу нашли слова, чтобы ответить.
— А вы не хотите вернуться в свою деревню?
— Хотели, когда узнали, чем всё закончилось, но подумали и решили остаться — господину Бенджамину нужны верные люди. Мы только послали письмо домой, чтобы наши семьи знали, что мы живы, и всё хорошо. Когда родился Томми, пришёл ответ, и за нас все радовались — не каждому повезло бы попасть на службу к таким благородным людям как господа Спенсеры. Быть может, мы когда-нибудь и съездим домой, чтобы повидаться со всеми, но это будет ещё нескоро.
В кухню заглянул Джим.
— Сигнал.
— Всё уже готово.
— Очень хорошо. Готов поспорить, что Криденс сейчас зверски голоден!
Бенджамин наблюдал из-за старой груши, усыпанной снегом, как Клео и Лука идут в сторону течного домика с большой корзинкой и разговаривают, и вздыхал. Гриффит осторожно подошёл к своему воспитаннику и погладил его по плечу.
— Ничего, сынок, и твоё время придёт. Нужно только подождать.
— Я Криденсу завидую, — глухо ответил бета, постукивая сжатым кулаком по стволу, отчего снежная пыль сыпалась прямо на него. — Ужасно завидую.
— Нужно только подождать. Клео тянется к тебе — все наши это видят. Всё будет.
— А если он всё же уйдёт? — Бенджамин ткнулся лбом в ствол, и новая порция снега упала ему на голову и плечи, заставив таки отряхиваться.
— Не думаю. Всё хорошо, сынок. Всё будет хорошо.
Слова старого домоправителя совсем не приободряли. Бенджамин немало был наслышан, какое это счастье и наслаждение — быть с любимым человеком во время спаривания, и наградой за торжество Флоренса становится новая жизнь. Он мечтал об этом, желал скорейшего единения, но увы...
Быть рядом со своим Истинным и не иметь возможности показать свою любовь в полной мере — это очень тяжело. Бенджамин так изводился от неутолённого желания, что не единожды просыпался посреди ночи со следами извергнутого семени на белье. Бета чувствовал себя виноватым перед слугами, которым приходится стирать больше. Пожалуй, стоит ещё раз навестить Рональда. Не самая равноценная замена, однако...
Гриффит тут же догадался, о чём его воспитанник думает.
— К Рону собираешься?
— Если я его не навещу, то могу сорваться. Я не хочу пугать Клео.
— Хорошо. И попробуй всё же уговорить его вернуться — меня беспокоит, что Рон всё ещё живёт один и так далеко от нас. Не случилось бы чего...
— Попробую — я сам тревожусь за него. Может, я и желаю быть с Клео, но и Рон мне тоже дорог. Он не должен быть один. Он заслуживает быть счастливым — меня вполне хватит на них двоих.
— Ты ведь помнишь, почему Рон ушёл?
— Помню. Однако это не повод оставлять его жить в одиночестве.
Когда впереди показался знакомый одинокий дом, увенчанный толстой снежной шапкой, над которой поднимался дымок, Бенджамин слегка расслабился. Значит, Рональд дома.
Дом был построен перед тем, как бета-изгой покинул усадьбу. Бенджамин очень не хотел отпускать друга, но Рональд был настроен крайне решительно. Поэтому к строительству этого дома Бенджамин подошёл со всем тщанием. Для фундамента дома Спенсеры привезли добротный камень, на котором воздвигли деревянное благоустроенное строение. Печь сработали тоже отменно, и оставалось лишь вовремя снабжать её топливом. Бенджамин собственными руками смастерил для Рональда отличную кровать, а Гриффит помог навести уют. Рядом с домом росли две яблони и кусты любимой Рональдом сирени, был разбит огородик, имелись другие хозяйственные постройки, а на некотором удалении бежал один из притоков Даны.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
