Loose Cannon. часть 1

Несмотря на приказ Гермионы, Гарри испытывал сильное искушение остаться и исследовать косую Аллею, но солнце поднималось все выше, и он знал, что скоро станет слишком светло.

К счастью, у меня есть темное место, где можно провести день, — язвительно подумал он и аппарировал на Гриммаулд Плейс.

Он наслаждался тихим утром дома. Кричер был разочарован тем, что хозяин не остался в постели и не позволил себя ждать, но Гарри не устал, и ему не терпелось исследовать восхитительно мрачный городской дом.

Через несколько часов его глаза стали немного менее чувствительными. Он надеялся на это, когда назначил визит портретиста на вторую половину дня. В назначенный час Гарри вошел в официальный зал для приемов — только близкие друзья Гарри проследовали на кухню — и замер в ожидании перед камином. Вспышка зеленого пламени возвестила о прибытии художницы, заставив Гарри на мгновение прикрыть глаза, и она шагнула к очагу.

— "Спасибо, что пришли", — сказал Гарри. — "Я рад, что вы смогли посетить меня в мой неожиданный выходной".

— "С удовольствием, мистер Поттер". — Она коротко опустила голову и сказала: — "Луиза Гессо, к вашим услугам".

Опять этот волшебный детерминизм карьеры, подумал Гарри. Наверное, мне стоит научиться делать горшки.

— "Пожалуйста, зовите меня Гарри. Я могу терпеть, когда меня называют "мистер Поттер" на людях, но не в моем собственном доме".

— "Тогда зовите меня Луиза", — ответила она. Она прошла несколько шагов и начала осматриваться. — "Так где же портрет, о котором вы мне писали?"

— "Это в парадной прихожей, сюда".

Они шли вместе, но Гарри остановился, не дойдя до места назначения. Он повернулся к Луизе, выражение его лица было серьезным.

— "Я должен спросить вас... вы чувствительны к своему статусу крови? У нее потрясающая способность определять такие вещи, и она совсем не стесняется использовать слово на букву "Г", — извиняющимся тоном сказал он. — "Чаще всего для описания моей матери".

— "Поверь мне, Гарри, я видела все это. В прошлом году я имела дело с портретом покойного волшебника с определенными... наклонностями. Он выдавал себя за какого-то сатира и использовал чары постоянного прилипания, чтобы выставить себя перед каждым, кто входил в столовую. Это было, мягко говоря, неаппетитно".

— "Вальбурга не снимает одежду, слава Мерлину. Но вы дали мне новую порцию кошмаров", — сказал Гарри, вздрогнув.

Они вошли в прихожую. Вальбурга спала, но резкий удар палочки Луизы разбудил ее.

— "Вот грязный, порочный полукровка и — что это? — предатель крови! Немедленно уберите свои мерзкие сущности со священного места моих благородных отцов!"

Луиза снова постучала палочкой по портрету и заставила Вальбургу замолчать.

— "Как вы это сделали?" — спросил Гарри, пораженный. — "Единственный способ заставить ее замолчать — закрыть занавес, но она всегда умудряется открыть его снова".

— "Хитрость ремесла", — ответила Луиза. — "Я научу тебя, если мы не сможем справиться с ней другим способом". Она начала накладывать на спящий портрет ряд диагностических чар.

В конце концов, Луиза повернулась к Гарри.

— "У меня есть хорошие и плохие новости".

Гарри кивнул, приготовившись к тому, что она сейчас скажет.

Художник продолжил:

— "Хорошая новость в том, что она не разумна. Это важное различие, потому что существуют этические нормы, касающиеся портретов, и мне не разрешили бы материально испортить ее, если бы она была самосознательной".

— "Верно", — сказал Гарри. — "А плохие новости?"

— "Плохая новость заключается в том, что она никогда не покинет эту рамку добровольно".

Плечи Гарри опустились. Он навсегда застрял с Вальбургой.

Луиза спросила:

— "Вы не думали о том, чтобы полностью перенести этот участок стены?"

— "Да, — ответил Гарри, — но это несущая стена. И в доме уже слишком много магических улучшений, чтобы рисковать, изменяя ее".

— "Верно. Вы пробовали изменить направление штукатурки, чтобы портрет оказался внутри стены, а не на поверхности?"

— "Мы сделали это, но ничего не вышло. Похоже, она как-то подготовила стену перед смертью", — хмуро сказал Гарри. Он прошел через все это с Биллом.

— "Хм, вы явно сделали домашнее задание. Дайте мне минутку подумать над этим".

Луиза некоторое время сохраняла задумчивое выражение лица, и в какой-то момент она обратилась к большой книге, которую достала из мантии. Ее брови мгновенно вскинулись, и Гарри понадеялся, что она что-то нашла, но выражение лица Луизы было серьезным, когда она повернулась к нему.

— "Сразу скажу, что шансов мало, так что не надейтесь. Похоже, единственный способ убрать ее с этого конкретного холста — это напугать ее, а затем захватить на новый холст".

— "Звучит здорово!"

— "Не так быстро. Нелегко напугать человека, когда он рисует свою собственную картину. Нам нужен портрет человека, который был бы исключительно мотивирован, чтобы сделать это".

Гарри на мгновение задумался.

— "Должен ли это быть существующий портрет, или это может быть новый портрет?"

— "Если бы существующий портрет мог сработать, он бы уже сработал, потому что у него была единственная мотивация. Нет, нам бы понадобился новый портрет. И тут возникает другая проблема. В этических правилах довольно четко прописано, насколько разумным может быть этот портрет. Рисовать человека для этой цели было бы абсолютно запрещено".

Гарри вздохнул.

— "И что же нам остается?"

Луиза снова выглядела задумчивой, прежде чем ответить.

— "Чтобы это сработало, нам понадобится новый портрет какого-нибудь пугающего животного. И это должно быть животное с особой мотивацией, чтобы выбить эту женщину из ее собственной рамы".

На лице Гарри заиграла улыбка.

— "Какое-нибудь пугающее животное? Например, большая собака?" — Он почти лопался от возбуждения. — "Может быть, Грим?"

— "Это было бы идеально, но вы забыли о том, что животное должно быть единодушно настроено на то, чтобы напугать ее".

— "Нет, не так", — ответил Гарри и с радостью рассказал ей о бродяге.

Глаза Луизы сияли от восторга.

— Анимаг был бы идеален! Правда, нам придется его немного приглушить. Он не будет волшебником, превращающимся в собаку — он будет собакой. Но, судя по тому, что вы описали, даже в своем самом животном состоянии он будет весьма мотивирован напасть на нее и изгнать".

— "Верно", — сказала Луиза. — "Тогда мне понадобятся воспоминания о вашем крестном отце в его форме Анимага". — Она достала из своей мантии колбу и протянула ему. — "Столько, сколько ты сможешь предоставить. Как я уже сказала, я не могу сделать его разумным, но чем больше воспоминаний ты сможешь предоставить, тем больше индивидуальности я смогу ему придать".

Они спустились в гостиную, и Луиза занялась бумажной работой, пока Гарри собирал воспоминания о бродяге. Он не торопился, и жидкие воспоминания были яркими и плотными, когда он передал их ей.

Луиза посмотрела на светящееся содержимое колбы.

— "Впечатляет! Я вижу, что вы провели много времени с его формой анимага. Это даст мне много работы".

— "Спасибо", — ответил Гарри, который был очень весел после того, как провел предыдущие полчаса, вспоминая бродягу. — "Когда вы сможете его приготовить?"

— "Я смогу закончить это в течение двух недель. Вы также хотите, чтобы я избавилась от холста, в который мы ее изгоним?"

Вспомнив об обещании, которое он дал Джорджу, Гарри сказал:

— "Ничего, если я оставлю ее у себя? Я знаю кое-кого, у кого есть идеи, как ее использовать".

— "Будь она моим постояльцем, я бы ее просто уничтожила. Она не разумна, так что этических проблем нет.

— "Достойный конец", — признал Гарри. — "Будем считать это нашим планом Б".

Через несколько часов после отъезда Луизы Гарри смог смотреть в окна, испытывая лишь легкий дискомфорт, но он все еще не мог выйти из дома. Закрыв глаза, он вызвал Андромеду и спросил, может ли она прийти в Гриммаулд Плейс вместо него.

— "Я буду рада. Но ничего, если я приведу Тедди?"

— "Конечно", — сказал Гарри. — "Это при условии, что он не начнет светиться".

— "Нет, к счастью, этого пока нет в его арсенале трюков".

Через несколько минут она вышла через камин, неся на руках спящего Тедди Люпина, его голова покоилась на ее плече. Его шерсть была короткой, с серыми и белыми полосками, а внизу у него был длинный пушистый хвост.

— "Сейчас у него кошачья фаза", — объяснила Андромеда. — "Он не превращается полностью, слава Мерлину, но, тем не менее, это тревожно. У Доры была похожая фаза, только у нее еще и уши были".

Они прошли в гостиную, где Андромеда положила спящего младенца на одеяло на полу. Гарри не был уверен, но ему показалось, что он слышал его мурлыканье.

— "Еще раз извините за смену места, и спасибо. Я уверен, что это нелегко, когда нужно присматривать за Тедди".

— "Нет, это не так. Но он прекрасен — большую часть времени, во всяком случае, — и я рада его компании. С отпрыском Доры и одного из ваших Мародеров редко бывает скучно".

Они немного поболтали, пока Гарри не перешел к делу.

— "У меня есть конкретная причина, по которой я хочу поговорить с вами... В прошлую субботу мне наконец-то разрешили вернуться в Гринготтс, и банкир вручил мне фамильное кольцо Блэков. Оно приняло меня", — просто сказал он.

Андромеда тепло улыбнулась.

— "Я рада это слышать, Гарри. Я надеялась, что так и будет".

— "Значит, вы знали об этом?"

— "Нет, но я подозревала это".

Он продолжил.

— "Банкир предоставил мне документы, относящиеся к хранилищу семьи Блэк, которое я посетил".

Выражение лица Андромеды ничего не выражало. Может быть, она и вышла замуж за магглорожденного, но, тем не менее, ее воспитали как Блэка.

— "Здесь содержится значительное состояние", — сказал он, протягивая ей пергамент, который ему дали. — "Я бы хотел, чтобы вы с Тедди получили его".

Ее нейтральное выражение исчезло и сменилось удивленным.

— "Нет, Гарри. Это очень щедрое предложение, но Сириус оставил это для тебя. Я не могу его принять".

— "Ерунда", — ответил он. — "У меня уже есть золото в хранилище Поттеров, и, говоря откровенно, мои перспективы хороши. Мне не нужно это золото, и я его не хочу".

Андромеда снова попыталась протестовать, но Гарри прервал ее.

— "Сириус сказал мне в письменном виде, что я должен заботиться о Ремусе. Конечно, это распространяется и на его сына-сироту".

Она вздохнула.

— "Вы согласны разделить ее? Я не могу принять всю сумму, даже ради Тедди, но, возможно, одну четверть?"

— "Половина", — настаивал Гарри. — "И ниже я не опущусь".

Андромеда закрыла глаза и сказала:

— "Хорошо. Для Тедди".

Гарри вздохнул с облегчением.

— "Спасибо, я знаю, что Сириус одобрил бы это. Но я все равно не чувствую себя комфортно, когда беру то, что принадлежит чужой семье — мне и так плохо, что дом остался за мной. В конце концов, Тедди больше Блэк, чем я когда-либо буду. Сириус был только моим крестным отцом, а не кровным родственником".

— "Это неправда", — ответила Андромеда.

Гарри смотрел на нее, ничего не понимая. Он был Поттером, а не Блэком.

Прочитав выражение его лица, Андромеда объяснила.

— "Гарри, ты забываешь, как много межродственных браков среди старых семей волшебников. Разве ты не знал, что твоя прабабушка была Блэк?"

Он покачал головой.

Взглянув на мгновение на Тедди, который все еще крепко спал, она поднялась с кресла.

— Пойдем в гостиную. Я покажу тебе.

Они поднялись наверх и встали перед огромным гобеленом, на котором было изображено семейное древо Блэков. Он был испещрен следами ожогов, где мать Сириуса стерла имена всех, кто ее обидел.

Андромеда просмотрела гобелен, пробормотав.

— "Дорея Блэк... посмотрим. Она была сестрой Поллукса, что делает ее моей трижды троюродной сестрой, так что она должна быть прямо здесь... нет, что это?"

Она нахмурилась, глядя на след от ожога.

— "Да, я могу предположить, что произошло. Тетя Вальбурга, должно быть, выжгла твою прабабушку с гобелена, когда Сириус сбежал и переехал к твоим бабушке и дедушке". — Она указала на соседнюю метку. — "Должно быть, так звали твоего прадеда".

Гарри почти с нежностью смотрел на выжженное место. У него было так мало того, что связывало его с собственной семьей.

— "Если подумать, — продолжала она, — вы не меньше Блэк, чем Поттер. Если бы пол ваших прабабушек и прадедушек был обратным, ваша фамилия была бы Блэк".

Это был неожиданный момент, но он не мог его опровергнуть. Логика ничем не отличалась от его претензий на линию Певерелла, которые были неоспоримы.

— "Значит, мы с тобой родственники?" — спросил он.

— "Да, отдаленно".

— "Наверное, это значит, что я тоже родственник Драко Малфоя", — сказал он, в основном про себя. Его забавляло, что Малфой состоял в брачном родстве с Дурслями.

— "Да, это так. Кстати, Драко, вероятно, был бы назначен главой дома, если бы Сириус не назначил тебя".

Вот это отрезвляющая мысль, подумал Гарри. Он и не подозревал, что так тесно связан со своим давним заклятым врагом.

— "Кстати, о Доме Блэк, — сказала она, — ты носишь кольцо? Оно такое же ужасное, как я помню? Я как-то пыталась описать его Теду, но он настаивал, что я преувеличиваю".

Гарри рассказал об этом Андромеде, которая неожиданно разразилась смехом.

— "Да, это оно", — сказала она. — "И они думали, что у меня плохой вкус, раз я вышла замуж за магглорожденного".

— "Ты можешь рассказать мне больше об этом деле с Лордом Блэком?" — спросил Гарри. — "Пока я знаю только то, что это дает мне доступ к хранилищу, а также сглаживает одну из оставшихся неровностей Кричера".

— "Гарри, ты смешиваешь две разные вещи: Глава Дома и лордство. Быть Главой Дома важно, потому что это дает тебе место в Визенгамоте и контроль над хранилищем. Но лордство..."

Она озорно улыбнулась, и Гарри увидел в ней ту упрямую девочку, которая бросила вызов своей семье. "Я скажу тебе, что означает волшебная светлость: это не цветущая вещь. Они попытаются убедить тебя в обратном, но правда в том, что все британские титулы волшебников были дарованы в 1707 году, когда было создано Министерство магии. Им нужны были деньги, чтобы построить Министерство вокруг древней палаты Визенгамота, поэтому они опросили старые семьи и, по сути, раздали лордства самым высоким покупателям".

— "Ты серьезно? Я предполагал, что есть нечто большее".

— Нет, на самом деле нет. Лорды имеют право сидеть в особой секции Визенгамота, и несколько других магических привилегий, но в остальном лордства — это куча чепухи. Они даже не так уж стары — 1707 год был прошлой неделей, если говорить о волшебниках.

— "Это облегчение", — сказал Гарри. — "И теперь я подстраховался, если кто-то узнает".

— "Если кто-нибудь узнает?" — скептически спросила она. — "Они узнают, когда ты явишься в Визенгамот".

— Тьфу, а надо ли? У фракции Света сейчас достаточно голосов.