Loose Cannon. часть 1

https://archiveofourown.org/works/26804215/chapters/65390770

Loose Cannon

manatee_vs_walrus

Краткоесодержание:

Через четырнадцать месяцев после Битвы за Хогвартс подслушанный и нечаянный комментарий переворачивает жизнь Гарри с ног на голову. Прощай аврорская подготовка, здравствуйте пушки Педл! И ведьмы... много ведьм (но без гарема). Предупреждение: При написании этого фика пострадали многие тропы, а "Проклятое дитя" так и не случилось. Много диалогов и проработки мира, а также огромное количество персонажей. БЕЗ СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ.

Глава 1

Навстречу им вышел хмурый гоблин.

Пропустив вступление и хоть что-то похожее на приветствие, гоблин повернулся к своему помощнику и проревел:

— Спиртозуб, отведи мистера Уизли для создания нового счета. Мистер Поттер, мисс Грейнджер, следуйте за мной.

Рон нервно посмотрел на своих друзей и, не говоря ни слова, последовал за Спиртозубом. Гарри и Гермиона, не зная, чего ожидать от первого визита в Гринготтс после их взлома за четырнадцать месяцев до этого, поспешили за гоблином. Он привёл их в личный кабинет с большим письменным столом, свободным от бумаг, но украшенным тяжёлым мраморным обелиском и изящными (но прочными) металлическими часами. Если они и использовались в качестве орудий убийства, то были тщательно вычищены.

— Меня зовут Трапскин, и мне поручено разморозить ваши счета, — сказал он, явно не соглашаясь с решением.

— Спасибо, Трапскин, — сказал Гарри, — и, пожалуйста, передайте нашу благодарность директору Рагноку за его снисхождение.

Трапскин бросил на Гарри язвительный взгляд, а Гермиона незаметно подтолкнула Гарри локтем и добавила:

— Мы смиренно преклоняемся перед директором Рагноком за его непреклонность в переговорах с Министерством, и мы благодарны за возможность снова вести дела с Гринготтсом после нашего заслуженного годичного запрета. Да преумножатся наши общие прибыли!

Успокоенный, Трапскин кивнул и открыл ящик, доставая несколько конвертов и небольшую коробку.

Взяв в руки конверт, он сказал:

— Мисс Грейнджер, это записи по вашему счету. Как вы знаете, он был открыт в июле 1991 года, а затем заморожен в мае прошлого года, после того как вы бесстыдно нарушили эти самые святые места. Обычно это привело бы к пожизненному запрету и конфискации вашего имущества, но Министерство предоставило удовлетворительную компенсацию от вашего имени, и, учитывая ваши "смягчающие обстоятельства", директор Рагнок счел нужным разрешить вам вернуться.

Он передал ей конверт и сказал:

— Вы снова можете войти в свое хранилище, мисс Грейнджер. — С легким рычанием он добавил: — То есть в ваше собственное хранилище.

Гермиона покраснела и пробормотала спасибо, взяв конверт и не открывая его. Гарри предположил, что она хотела сделать встречу как можно более короткой.

Повернувшись к Гарри, гоблин передал второй конверт, который был немного толще, чем у Гермионы.

— Мистер Поттер, это записи о вашем хранилище, к которому вы впервые получили доступ в июле 1991 года. В нем хранится все золото из наследства ваших покойных родителей.

— В конверте также содержатся записи об оставшейся собственности Поттеров — в частности, руины загородного дома в Йоркшире, который был разрушен во время Первой войны волшебников.

Удивленный, Гарри взял конверт и взглянул на Гермиону. Он предполагал, что именно здесь вырос его отец, и, возможно, здесь жили его родители до того, как спрятались в Годриковой впадине.

Трапскин передал ему последний конверт, который был толще остальных.

— Здесь содержатся документы, относящиеся к семье Блэк, единственным наследником которой вы были названы. Если я не ошибаюсь, вы уже вступили во владение городским домом семьи Блэк в Лондоне.

— Да, это так.

Трапскин кивнул.

— Городской дом и его содержимое — это основное оставшееся имущество семьи Блэк, наряду с минимальным количеством золота, все еще хранящегося в их хранилище. Когда-то они были очень богатой семьей, но за последние столетия их активы значительно уменьшились — не по вине руководства Гринготтса, добавлю я. С Блэками оказалось довольно... сложно работать.

— Ничего удивительного, — сухо сказал Гарри. — Полагаю, поколения близкородственного скрещивания и безумия не способствуют разумному финансовому планированию.

Трапскин ухмыльнулся.

— Действительно.

Открыв коробку, он достал небольшой футляр для драгоценностей.

— Здесь находится фамильное кольцо Блэков, которое теперь принадлежит вам. Помимо того, что оно дает вам доступ в хранилище семьи Блэк, которое является одним из самых глубоких и древних в Гринготтсе, оно идентифицирует вас как нынешнего лорда Блэка.

Глаза Гарри расширились от шока.

— Лорд Блэк? Вы, должно быть, шутите!

Его разум быстро отметил, что со стороны Бродяги это была бы поистине эпическая шутка, хотя он подозревал, что она достаточно ужасна, чтобы быть правдой.

— Я не шучу. Вы можете убедиться в этом сами, примерив кольцо. Если, конечно, оно вас примет.

Гермиона нахмурилась.

— Что будет, если кольцо не примет его?

— Здесь, в Гринготтсе, кольцо просто упало бы с его пальца. Однако если бы лжепретендент примерил его без надзора гоблинов, его рука отвалилась бы вместе с ним.

Неосознанно сжав руки, как будто для того, чтобы удержать их прикрепленными к телу, Гарри сказал:

— Ну что ж, тогда я могу примерить это. — Он взял коробку из рук Трапскина и, кивнув гоблину, открыл ее.

Кольцо было из отвратительного тяжелого золота, с аляповатой, усыпанной изумрудами змеей, обвившейся вокруг большого граненого оникса. Если это действительно был розыгрыш, Сириус не смог бы выбрать более ужасное кольцо. Гарри с гримасой натянул его на средний палец левой руки.

Кольцо на мгновение засветилось голубым светом и слегка подстроилось под палец Гарри. Мерлин, кажется, оно только что стало больше, с содроганием подумал Гарри.

Трапскин одобрительно кивнул.

— Вы действительно законный Лорд Блэк. Заметьте, что это не дает вам никаких особых привилегий в Гринготтсе, поскольку нация гоблинов не признает пэрства волшебников. Но некоторые волшебники придерживаются этой системы, и вы можете обнаружить, что она привлекает к вам внимание в вашем мире.

Великолепно, подумал Гарри. Как раз то, что мне нужно: больше внимания. Гермиона подавила смешок.

— Думаю, на этом мы закончим наши дела. Мистер Поттер, мисс Грейнджер, — кивнул Трапскин, поднимаясь со стула и ведя их обратно в вестибюль. Гарри и Гермиона шли позади него, обмениваясь облегченными взглядами. Возвращаясь в Гринготтс, они предполагали самое худшее (хотя что может быть хуже разъяренного дракона?), поэтому их краткая беседа стала приятным сюрпризом.

Достигнув вестибюля, Трапскин сделал движение и сказал:

— Гоблинам в повозках было поручено провести вас в ваши хранилища, которые, я полагаю, вы хотели бы посетить.

— Да, спасибо, — сказал Гарри, желая уйти.

— Еще раз благодарю тебя за службу, Трапскин, и пусть клинок судьбы разделит твоих врагов с их сокровищами и жизнями, — сказала Гермиона с небольшим поклоном.

Трапскин кивнул в ответ и ушел. Гарри и Гермиона направились к вышеупомянутым гоблинам с тележками, но сначала остановились возле стойки, где Рон открывал свой счет.

В ожидании, пока Рон закончит свою сделку, Гарри повернулся к стене и попытался незаметно снять свое новое кольцо. Оно не сдвинулось с места.

Мне просто ужасно повезло, подумал он. Наверное, я застрял с этим чудовищем на всю оставшуюся жизнь. Он хотя бы смог повернуть его вокруг пальца, но даже если камень и змея были спрятаны, кольцо трудно было не заметить. Ему следовало спросить у Трапскина, есть ли способ спрятать его, но он так спешил уйти, что даже не подумал поинтересоваться. Он надеялся, что Гермиона расскажет ему об этом позже.

Предвидя его мысли, Гермиона повернулась к нему и прошептала: "Obscuriototalis", поднеся свою палочку к маленькому кольцу, которое она носила. Кольцо исчезло, и Гарри быстро проделал то же самое с гигантским чистокровным прилипалой с левой руки — к своему облегчению, он его больше не чувствовал. Гермиона еще раз коснулась своего кольца и прошептала: "Reveliototalis", возвращая его на место.

Рон, успешно открыв свой счет, вернулся к своим друзьям.

— Кажется, теперь я стал совершеннолетним! Я знаю, что для вас это не новость, но я мечтал о том дне, когда у меня будет собственное хранилище в Гринготтсе. И у меня даже есть деньги, чтобы положить в него! Они позволили мне внести деньги в кассу, так что все готово.

В тот день им всем троим предстояло сделать крупные вклады, поскольку весь предыдущий год они жили только на наличные. Гарри настоял на том, чтобы все награды и вознаграждения, полученные за победу над Волдемортом, делились на троих, плюс они с Роном получали зарплату за обучение в Аврорате.

— Нам все еще нужно идти в наши хранилища, — сказала Гермиона. — Хочешь пойти с нами?

— Нет, — сказал Рон, качая головой. — Хватит с меня Гринготтса на один день. После прошлого года меня воротит от одного только вестибюля. Пойду встречусь с Джорджем в магазине и узнаю, не хочет ли он пропустить стакан пива.

— Отлично, мы найдем вас там, — сказал Гарри, и Рон поспешил к выходу.

Хотя Рон в основном преодолел свою ревность к Гарри, теперь, когда у него наконец-то появились собственные деньги, которые он мог тратить, Гарри почувствовал облегчение от того, что в ближайшее время его не будет рядом. Он всегда чувствовал себя неловко из-за своего переполненного хранилища, и он также не был готов обсуждать дела лорда Блэка. Но он был не против, чтобы Гермиона сопровождала его, и они вместе пошли к тележкам.

Гоблин едва взглянул на них и спросил только номера их хранилищ, которые они и назвали. Хранилище Блэков, однако, существовало еще до системы нумерации Гринготтса — или, возможно, вообще без номеров — и называлось просто по имени.

Первым было хранилище Гермионы, и она быстро высыпала кучу галлеонов из своей новой бездонной сумочки — ее старый бисерный кошелек, несколько потрепанный после года их бегства, нашел свой конец на костре предыдущей осенью.

— Это облегчение — больше не носить его с собой, даже если он был зачарованным перышком, — сказала она.

Следующей остановкой было хранилище Поттеров, где Гарри опустошил свой собственный расширяемый мешочек. Он понятия не имел, сколько золота было в хранилище, кроме как "большая куча". Но теперь, когда у него действительно было будущее, на которое можно было планировать, а не верная смерть от Волдеморта, ему было более чем любопытно узнать, сколько всего у него есть. Он надеялся, что документы, предоставленные Трапскином, расскажут больше.

Их конечной остановкой было хранилище Блэков, которое, казалось, было на много миль ниже остальных. Гарри был удивлен тем, как сильно он волновался, когда они неслись по извилистым путям. Гермиона, должно быть, чувствовала то же самое, поскольку она схватила его за руку, когда они приблизились к Падению вора, и они оба расслабились, пройдя под ним без происшествий. Гарри был рад ее компании — кто, кроме Гермионы или Рона, мог понять, что он чувствует?

Наконец они добрались до хранилища, и гоблин отрывисто сообщил ему, что для входа ему понадобится его кольцо. Кольцо снова стало видно благодаря водопаду, и он прижал его к большому, подходящему по размеру ониксу на двери, окруженному столь же страшной змеей с драгоценными камнями. Змея издала шипение, и дверь открылась.

Факелы зажглись автоматически, и глаза Гарри расширились, когда он заглянул в хранилище. Если Трапскин считал это "минимальным количеством золота", то Гарри задумался, насколько большим было состояние Блэков во времена их расцвета. Куча была примерно в два раза больше, чем в его собственном хранилище, и Гарри на мгновение почувствовал себя оскорбленным тем, что Трапскин так низко оценил его наследство Поттеров.

Более интересными, однако, были артефакты, сложенные на задних полках. Гарри подозревал, что некоторые из них были сделаны гоблинами, и задавался вопросом, не наблюдает ли за ними их анонимный сопровождающий. Гермиона, однако, сразу же обратила внимание на книги.

— О, Гарри! — воскликнула она. — Все эти книги! Можно мне пойти посмотреть? — Ее глаза блестели от нетерпения.

— Да, непременно! Но учти, ничего не трогай — возможно, все проклято.

Однако Гермиона почти не слушала, ошеломленная переплетенными томами. Гарри защитно встал между ней и полкой.

— Может, мне лучше самому вытащить их, раз уж я ношу кольцо?

Она вернулась в сознание и сказала:

— Мерлин, да! Хорошая мысль. Могу только представить, как Блэки могли оберегать свои реликвии от таких, как я. Мерзкие грязнокровки, знаете ли.

Гарри поморщился, вспомнив шрам на руке Гермионы, вырезанный некой Беллатрисой Блэк. По крайней мере, Гермиона могла смеяться над этим.

— Вытащите вот эту, — сказала она, указывая на огромный кожаный фолиант, лежащий на самом верху. — Если это то, о чем я думаю, я обязательно захочу посмотреть поближе.

Гарри достал его и осторожно открыл украшенную орнаментом обложку, которая была слишком темной и выцветшей, чтобы читать. Гермиона стояла на безопасном расстоянии.

В мерцающем свете они посмотрели на первую страницу. На ней был крупно нарисован герб семьи Блэк, а под ним витиеватым каллиграфическим почерком было написано слово "Гримуар". Гермиона благоговейно застонала.

— О да, пожалуйста! Вот этот! Мы можем взять его с собой домой?

Гарри засмеялся.

— Только если ты пообещаешь заботиться о нем. Я не буду кормить его и выгуливать в любое время суток, ты же знаешь!

Гермиона усмехнулась.

— Ты не представляешь, как я мечтала увидеть старый семейный Гримуар. У мамы Рона есть Гримуар Уизли и копия Гримуара Прюэттов, но это ужасно плохие манеры — просить показать Гримуар другой семьи. Даже если я выйду замуж за Рона, у меня никогда не будет доступа, потому что они, скорее всего, достанутся Биллу или, может быть, Джинни.

Улыбка Гарри померкла, когда она упомянула Джинни. Они расстались месяц назад, и он все еще горевал.

Смутившись своему легкомыслию, Гермиона сказала:

— Если ты закончил, давай найдем Рона и Джорджа. Мне бы не помешала та пинта, о которой он говорил.

— Меня не проведешь... ты наверняка закажешь стаканчик сидра и не допьешь его, — поддразнил Гарри.

— Смею предположить, что ты прав. Пойдем.

Сложив книгу в сумку, Гарри вместе с Гермионой вышел из хранилища, запечатал дверь, и они вместе забрались в шаткую тележку. Их неразговорчивый водитель нажал на рычаг, и они поехали вверх по спиральным рельсам.

Волшебные приколы Уизли по-прежнему пылали буйством красок, и фейерверки по-прежнему танцевали в больших витринах. Но сердце Гарри всегда замирало, когда он подходил к магазину, вспоминая близнеца, которого там больше не было.

Ли Джордан занял место Фреда в качестве соруководителя, наряду с Джорджем, и он прекрасно справлялся с обязанностями Фреда. Гарри знал, однако, что Ли согласился на эту работу в основном по доброте душевной. Предыдущим летом Джордж, по понятным причинам, был не в духе, и магазин был закрыт в те месяцы, когда он должен был приносить наибольшую прибыль. Война, наконец, закончилась, дети пошли в школу, но магазин Уизли по-прежнему был заколочен.

Джордж, вероятно, позволил бы магазину обанкротиться, а Гарри, не имея доступа к своему хранилищу, не мог оплатить счета — должно было пройти несколько месяцев, прежде чем начали поступать вознаграждения. Но Ли, который все еще был убит горем, в конце концов взял дело в свои руки.

Джордж почти все время проводил в своей комнате в Норе, выходя лишь изредка поесть и почти ни с кем не разговаривая. Что еще хуже, его семья — в частности, миссис Уизли — едва ли могла смотреть на него без слез. Он слишком сильно напоминал им Фреда.

Ли предпринимал многочисленные попытки достучаться до Джорджа, но безуспешно. Устав получать отпор, он в конце концов ворвался в запертую дверь Джорджа, схватил его за единственное ухо и аппарировал из дома на луг неподалеку от Норы. Слишком истощённый, чтобы аппарировать обратно, и слишком удручённый, чтобы найти дорогу домой, Джордж остался снаружи со своим другом.

Большую часть следующей недели они провели, бродя по сельской местности вокруг Бэрроу, в дождь или солнце, в основном в тишине. Тем не менее, время от времени возникали глубокие разговоры и душераздирающие рыдания, прежде чем Ли наконец уговорил Джорджа вернуться в магазин.

Возвращение в магазин вызвало вторую волну агонии. Первая неделя была настолько плохой, что Джордж постоянно неожиданно оказывался в своей спальне в Норе из-за случайной магии. Но Ли упорствовал, каждый раз возвращая Джорджа, пока все не улеглось.

В течение месяца Джордж и Ли переехали в старую квартиру близнецов над магазином, и они смогли снова открыться вовремя, чтобы заработать несколько галлеонов на толпе школьников. Круги под глазами Джорджа в основном исчезли, и он снова был в состоянии работать, хотя иногда и несколько рассеянно.

Год спустя Ли, казалось, был доволен своей неожиданной ролью партнера Джорджа и больше не был его опекуном. Гарри иногда вспоминал о стремлении Ли стать диктором в Волшебной беспроводной сети, и однажды спросил его об этом, но Ли только пожал плечами и сказал:

— Это останется.

Размышления Гарри были прерваны взрывом конфетти, когда он вошел в магазин. В течение примерно пятнадцати секунд воздух был наполнен конфетти, закрывая от глаз даже Гермиону, но затем оно сверкнуло на несколько мгновений, прежде чем полностью исчезнуть.

— Самоочищающееся конфетти! — триумфально воскликнул Джордж. — Это часть новой линии продуктов, которые, как мы надеемся, Филч не запретит.

— Что, только не говори мне, что ты стал законопослушным, — сказал Гарри с насмешливой тревогой.

— Погибни от этой мысли, нет! Это в основном для родителей, которые хотят сделать подарки своим детям, но не хотят, чтобы их ангелочки нарушали правила, — успокаивающе сказал Джордж.

Ли добавил:

— Мы даже рассматриваем возможность создания программы-обманки, когда родители думают, что отправляют одобренные Хогвартсом подарки, а на самом деле мы наполняем коробки классикой, нарушающей правила, например, нашими "СнэкбоксамиСкивинга" и "Телепортирующимися пергаментами".

Гермиона неохотно заглотила наживку.

— Что такое Телепортационные пергаменты?

Джордж объяснил:

— Это была идея Ли — они нужны, когда вы задерживаетесь с выполнением задания. Вместо того чтобы сдавать пергамент с эссе, ты сдаешь Телепортирующий пергамент, который связан с твоим эссе и зачарован на то, чтобы быть покрытым твоим почерком. Профессора редко оценивают домашние задания сразу, поэтому у вас есть время закончить эссе, а затем волшебным образом поменять его с пергаментом на столе профессора.

Ли добавил:

— Вы можете использовать один и тот же пергамент еще два раза, но после этого он перестает работать. Иначе мы бы не продали столько, чтобы это стоило наших усилий.

Гермиона вздохнула и покачала головой.

— Даже не знаю, что я больше не одобряю — вопиющее нарушение правил или запланированное устаревание.

Рон позвал из задней части магазина:

— О, хорошо, ты здесь! Можем мы теперь напиться?

Ли повернулся к Джорджу и сказал:

— Ты иди, я присмотрю за магазином до закрытия, а потом уберусь. Если меня не будет дома, когда ты вернешься, я буду гулять с Кэти и остальными.

— Великолепно, спасибо, — сказал Джордж. Повернувшись к Гарри и Гермионе, он спросил — Куда?.

— Дырявый котел? — предположил Гарри.

Джордж закатил глаза.

— Я понимаю, что ты в основном живешь под камнем, Поттер, но в косой Аллее есть и другие пабы, кроме " Дырявого котла".

— Да, — сказал Рон. — Как насчет Крученого Ниффлера?

— Отличный выбор, брат мой. Если мы придем туда поскорее, то сможем даже занять место на террасе. — Джордж взял свою куртку и вышел за дверь.

— Разве мы не можем посидеть внутри? Я не люблю сидеть на террасе, — ворчал Гарри.

Джордж насмехался:

— Боимся искателей автографов, да? О, цена славы!

Он резко провел рукой по лбу.

Гермиона отмахнулась от Джорджа и сказала:

— Ты попробуй, чтобы тебя окружали толпами каждый раз, когда ты выходишь на улицу. Это случается с Гарри всякий раз, когда он на людях.

— Ну, тогда не имеет значения, где он будет сидеть, так что мы можем наслаждаться хорошей погодой, — сказал Джордж окончательно. Гарри вздохнул, но ничего не сказал.

Вскоре они прибыли в "Крученый ниффлер", где была очень приятная терраса. Джордж направил их к последнему свободному столику, где они с Гермионой сели, а Рон и Гарри пошли внутрь, чтобы заказать напитки. Пока они ждали у бара, Рон спросил:

— Как все прошло с гоблинами? Я забыл спросить раньше.

— Все было прекрасно — лучше, чем я ожидал. Я засунул руку в ногу раз или два, но Гермиона, как всегда, была прекрасно подготовлена к кровожадным гоблинским любезностям.

Рон рассмеялся:

— Она изучает межвидовую дипломатию, знаешь ли. Готовится к стажировке в ДМЛЭ. Думаю, она даже начала учить гобблдегук.

— Не позволяй ей услышать это от тебя, я совершил ту же ошибку. Это язык гоблинов, Гарри. Называть его "гоблинским языком" крайне уничижительно и нанесет непоправимую обиду, — подражал он, используя точные интонации, которые Гермиона всегда использовала во время лекций.

— Спасибо за предупреждение, приятель! У меня и так хватает неприятностей.

Рон усмехнулся.

Бармен налил им напитки, и Рон с Гарри отнесли их за столик, где Джордж расспрашивал Гермиону о каких-то хитрых чарах, с которыми он возился в магазине. Они подняли глаза, когда Рон и Гарри поставили напитки.

Джордж повернулся к Гарри, который устраивался в своем кресле.

— твое здоровье, — сказал он, поднимая свой бокал.

— Эй! — запротестовал Рон. — Я купил напитки, а не Гарри.

— Я знаю, — сказал Джордж с ухмылкой. — Я благодарил его за то, что он убил Волдеморта.

При слове "Волдеморт", которое большинство людей все еще боялись произносить, несколько посетителей подняли глаза, увидев Гарри. Гермиона пригнула голову и рассмеялась:

— Ну вот, теперь ты добился своего. Гарри едва успел сесть, а его прикрытие уже сорвано.

Они увидели, как несколько человек роются в своих сумках, скорее всего, в поисках запасного пергамента и пера. Гарри попытался спрятаться в тень, но Рон, который уже перерос свой комплекс по поводу известности Гарри, только усмехнулся.

— Ты обречен. С таким же успехом можно посмотреть фактам в лицо и начать носить с собой стопку подписанных фотографий, как Локхарт.

— Только если ты их тоже подпишешь, Рон. Золотое трио, знаешь ли, — помрачнел Гарри.

К столу подошла ведьма средних лет, неуверенно протягивая пергамент и самопишущее перо.

— Извините за беспокойство, мистер Поттер, но не могли бы вы подписать это для моего сына? Он большой фанат и даже повесил вашу фотографию у себя на стене.

Гарри покраснел, но взял перо.

— Да, конечно, как его зовут?

— Спасибо, — сказала она радостно. — Его зовут Бенджамин, и он поступает в Хогвартс в сентябре этого года. Он уже попросил у меня гриффиндорский шарф, хотя его еще не отсортировали.

Вздохнув, Гарри подписал пергамент и передал перо Гермионе.

— Вам понадобятся и их имена. Они были со мной почти на каждом шагу.

— Это правда, что вы трое познакомились в Хогвартс-экспрессе? — спросила она. — Так мне сказал Бенджамин, но никогда нельзя верить всякой ерунде, которую они печатают.

— Да, эта часть правдива, — подтвердила Гермиона. — Но не та часть, где говорится, что мы дали Непреложный обет тогда и там, чтобы победить Волдеморта.

— Или история о том, как мы стали анимагами на втором курсе, или история о том, как Гарри подчинил себе гигантского кальмара, заслужив тем самым его нерушимую верность, — добавил Рон.

— Какое разочарование, это одно из любимых произведений Бенджамина, — грустно сказала женщина. — Думаю, мне не стоит ему об этом говорить.

Она стояла еще мгновение, видимо, надеясь, что разговор продолжится, но друзья молчали, надеясь, что она все поймет и оставит их напиваться.

— Да, спасибо еще раз, — неловко сказала она. Более серьезным голосом она добавила: — За все.

Гарри любезно кивнул, и женщина ушла.

Гермиона посмотрела на Джорджа.

— Не говори, что мы тебя не предупреждали. Ты действительно так хочешь провести вечер, чтобы тебя атаковали легионы поклонников Гарри?

— Э, нет. Может, мне поставить приватную палату?

— Я предпочитаю чары "Заметка-незаметка", если мы не ожидаем обслуживания стола, — сказал Гарри.

— Ну да, — сказал Джордж, поспешив исполнить заклинание. — В любом случае, на чем мы остановились? Ах да, Гермиона проводила меня через некоторые хитрые чары. Есть шанс, что я смогу одолжить тебя, пока Министерство не поглотило все твое свободное время? Чары были специализацией Фреда, а не моей. Я сам больше люблю зелья.

— Зелья, ты? — недоверчиво буркнул Рон. — Ты хоть получил СОВ по Зельям?

— Безусловно, да! Превосходно, на самом деле, — сказал он с гордостью. — Мои источники сообщают, что Снейп проделал дыру в стене, когда узнал об этом.

— Твои источники? — скептически спросила Гермиона.

Джордж наклонился вперед и заговорщически прошептал.

— Пивз.

Гарри кивнул в восхищении.

— Джордж Уизли, ты не перестаешь удивлять. — Джордж улыбнулся и снял невидимую шляпу.

— Точно, — сказал Рон, допивая свой напиток. — Нам с Гермионой нужно бежать. Она настаивает на том, чтобы сводить меня сегодня вечером в маггловский кинотеатр. Что-то насчет матрицы.

— Он называется "Матрица", и я слышала, что там очень хорошие спецэффекты, — сказала Гермиона.

— Что такое спецэффекты? — спросил Рон. — Неважно, я обязательно узнаю. Джордж, увидимся завтра в Норе. Гарри, до понедельника!

Друзья обменялись прощальными словами, и Гарри с Джорджем помахали рукой, когда пара уходила.

После молчания Джордж сказал:

— Нам не хватало тебя на воскресных ужинах. Особенно маме — ты был ее лучшим едоком, после Рона, конечно.

— Да, ну..., — вздохнул он. — Я не могу появиться сейчас, когда Джинни меня отшила.

Джордж нахмурился:

— Неужели все было так плохо? Она сказала, что это было взаимно.

— Это очень мило с ее стороны, но нет, это точно была ее идея. Сказала, что мы слишком отдалились друг от друга, и что я стал другим человеком после окончания войны, возможно, потому что не вернулся в Хогвартс в сентябре прошлого года. Неважно, что я видел ее часто, благодаря мантии-невидимке и Выручай-комнате.

— Я сделаю вид, что не слышал последнего слова, — нахмурился Джордж, вызвав смех у Гарри.

После паузы Джордж спросил:

— Почему ты не вернулся? Я знаю, почему я бы не вернулся, но почему не вернулся ты?

Гарри на мгновение задумался, прежде чем ответить.

— Я просто не мог больше притворяться. Не мог притворяться, что я нормальный подросток, занимающийся обычными делами. Было достаточно тяжело на пятом и шестом курсе, когда я знал, что Волдеморт где-то рядом, а потом это проклятое пророчество висело надо мной, как гильотина.

— Рон мог бы помочь, если бы был рядом — трудно не чувствовать себя ребенком, когда мы вместе, шутим и одержимы квиддичем. Но потом Министерство предложило нам места в программе авроров, и когда они сказали, что освободят нас от требований ЖАБА, Рон сразу же принял решение.

Джордж рассмеялся.

— Рон никогда не был академиком в семье.

— Нет, он действительно не такой, — согласился Гарри. — Так что если бы я поехал в Хогвартс, я был бы рядом с Джинни, что было бы здорово, и, конечно, с Гермионой, хотя она бы загнала меня в тупик подготовкой к ЖАБА и всем остальным.

— Но идти и жить в башне Гриффиндора, когда столько людей пропало... Колин, и Лаванда... И лес, где это случилось... И даже пропавший Снейп, ублюдок, — добавил он с усмешкой.

Еще одно долгое молчание.

— А потом каждый день ходить в Большой зал, вспоминать, где они положили все тела... Фреда, и Ремуса, и Тонкс... Я просто не мог этого сделать.

Джордж кивнул, понимая.

— Да, я бы тоже не смог этого сделать. Может быть, когда-нибудь я вернусь, но ...— Он запнулся.

После молчания Джордж поднял сияющий взгляд.

— Так вот, о моей сестре, которая тебя бросила. — Гарри рассмеялся, а Джордж продолжил, его тон стал серьезным: — Я думаю, она так и не смогла забыть всю эту ерунду с Мальчиком-Который-Выжил. Во всяком случае, не до конца.

— Да, пожалуй, нет, — согласился Гарри. — Вместо этого она получила Человека, Который Выжил. Совсем не то же самое.

Выражение лица Джорджа стало мрачным, и некоторое время он молчал. Опустив глаза, он сказал:

— И еще есть близнец, который выжил.

Ошеломленный, Гарри внимательно посмотрел на Джорджа. Обычно он не говорил о своей потере.

— Как ты? — неуверенно спросил Гарри.

Джордж вздохнул.

— Смотря кого спрашивать, я полагаю. Спросите одну версию меня, и он скажет вам, что у меня все хорошо. Спроси другую версию, и он скажет, чтобы ты отвалил. А есть еще третий, который даже не ответит. Я думаю, он все еще прячется где-то в Норе.

Гарри ничего не сказал, подозревая, что Джорджу просто нужно, чтобы кто-то его выслушал.

Я уже неплохо справляюсь с этим. Я могу поблагодарить Ли за это, он был абсолютным спасителем... Но, Мерлин, это так одиноко, даже с Ли. Ты не представляешь... Ты познал потерю, конечно, но я не знаю, сможет ли понять кто-то, кто не является близнецом.

— Мне так повезло. Нам так повезло, — поправил он. — Чтобы иметь еще одного меня, рядом со мной каждый день. Лучшая часть меня, и худшая часть меня, все время. Мы ссорились, знаете, в основном, когда других не было рядом. Но даже тогда между нами была связь до самой глубины души. Какая-то безопасность. Как будто все было в порядке, пока мы оба были рядом.

Джордж вздохнул.

— Я чувствую себя как дуб, в который ударила молния и расколола его пополам. Я даже не знаю, как я еще жив, почему я не упал замертво в тот же миг. Какое-то время я жалел об этом. До сих пор иногда жалею.

Джордж перевернул свой пустой стакан в руке.

— Знаешь, я постоянно слышу его голос в своей голове. Большинство моих идей в магазине исходит от этого голоса, а не от меня. Он почти здесь, почти со мной, но безумно недосягаем.

— Это похоже на Воскрешающий камень, — заметил Гарри. — Он сводил людей с ума, и я понимаю, почему. После битвы я столько раз хотел вернуться и найти его, увидеть всех снова, попрощаться. Гермиона должна была остановить меня. Она знала. — Он сделал паузу. — И я знал. Это не то же самое, никогда не будет.

Джордж опустил свой стакан.

— Да.

Некоторое время они молчали.

— Итак, ужин? — неожиданно спросил Джордж. — Я думаю, у них здесь есть меню. Может, мне опустить "Notice-Me-Not" и посмотреть, сможем ли мы позвать официантку? Смею предположить, что она скоро тебя заметит", — добавил он, подталкивая ее.

— Уф, давай.

Через два автографа они заказали сэндвичи и еще одну порцию напитков — на этот раз пиво для Гарри. Джордж снова наложил "Заметку-незаметку" и решил проследить за официанткой, когда их еда будет готова.

— А как у тебя дела, Гарри? Аврорские тренировки помогают тебе?

Гарри возился с ковриком для пива.

— Хорошо, я думаю.

Джордж недоверчиво посмотрел на него.

— Правда, все в порядке, — настаивал Гарри. — Это просто ... не то, что я ожидал.

— Как это?

— Наверное, я представлял себе таких коллег, как Тонкс, и таких инструкторов, как Бешеный Глаз. Но, конечно, они ушли, и теперь это либо люди, которые зазвездились, либо мелкие засранцы, которые хотят сбить с меня спесь.

— А что насчет Кингсли? — спросил Джордж.

— Кингсли в порядке, но мы вернули его на должность главы аврората только пару месяцев назад, и он почти никогда не участвует в повседневной работе.

— Попался.

Гарри продолжил:

— Есть один преподаватель, аврор Вудбридж, который ухаживает за мной, как за первокурсником. Например, когда я не знаю какого-нибудь заклинания, которое должен был выучить в Хогвартсе, он практически поздравляет меня. Он похлопывает меня по плечу и говорит: "Ну, я полагаю, у тебя были дела поважнее, чем отработка чар Спинсакера", а потом ставит мне полную оценку за упражнение, которое я должен был провалить. А другой преподаватель, аврор Мердок, — полная противоположность. Он критикует все, что я делаю, от моих чар Щита до моего Патронуса.

— Твой Патронус? — задыхался Джордж. — О твоем Патронусе ходят легенды! Мы продаем в магазине светящиеся в темноте пижамы оленей и едва можем держать их в ассортименте! В том числе и взрослые размеры.

— Неважно. По словам Мердока, мой Патронус "слишком показушный, пустая трата сил". — Гарри закатил глаза. — Верно, всегда полезно сбавить обороты, когда рядом Дементоры.

— Действительно, — сказал Джордж. — Я слышал, они предпочитают легкие прикосновения.

Гарри хихикнул.

— Именно. В общем, это и есть обучение авроров в двух словах. Что забавно, я не возражаю против тех частей, которых я боялся, таких как ранние тренировки или даже гимнастика. Но общая картина? Не очень.

— Ранние тренировки? физподготовка? Считайте меня сумасшедшим, но это звучит так, будто кто-то скучает по тренировкам по квиддичу с Оливером Вудом! — сказал Джордж, ухмыляясь. — О, смотри, там наши напитки, я опущу чары.

Джордж легонько щелкнул своей палочкой, и через мгновение недоумевающая официантка заметила их, поставила их бокалы и повернулась к другому клиенту.

Гарри потягивал свое сливочное пиво.

— Вуд, да? Думаю, ты в чем-то прав. Может, мне стоит бросить все эти аврорские штучки и заняться квиддичем, — рассмеялся он. — Звучит неплохо прямо сейчас. Как думаешь, "Пушки Педл" меня примут?

Джордж разразился смехом, и несколько голов повернулись в сторону их столика.

— О, взрыв, забыл повесить амулет обратно. Подожди. — Он снова поднял "Заметку-незаметку" и сказал: — При нынешнем положении Пушек им повезет, если кто-нибудь сможет пролететь двадцать ярдов, не разбившись.

— Отлично, тогда у меня есть запасная карьера.

— Я рад, что мы это уладили, — сказал Джордж. — Какие еще важные жизненные решения тебя беспокоят? Как дела в доме на площади Гриммаулд?

— Неплохо. С тех пор как закончилась война, Кичер стал намного оживленнее. Конечно, он по-прежнему чокнутый, как фруктовый пирог, но ему нравится, когда я принимаю гостей. В прошлом году я не слишком много развлекался, поскольку большую часть свободных вечеров проводил в Хогвартсе с Джинни, но теперь, когда у меня есть свободное время, я могу начать.

— Тогда я должен считать это приглашением?

— Конечно! Нам удалось убрать большую часть Темной магии из дома, благодаря Биллу и Кичеру.

Джордж схватил Гарри за руку, его глаза расширились от паники.

— Пожалуйста, скажи мне, что это не означает, что мы потеряли очаровательную мать Сириуса, — умолял он.

Гарри рассмеялся:

— Нет, Вальбурга находится там, где ты видел ее в последний раз, нависая над прихожей. На самом деле, она назвала меня "полукровкой" только сегодня утром. Я швырнул в нее булочкой.

— А я-то переживал, что ты страдаешь из-за отсутствия компании. Я рад, что ты в таких хороших руках.

Гарри вздрогнул:

— Скорее когти. Кстати, о когтях, похоже, наша еда готова. Пожалуйста, сними чары!

— Извини, мои чары — это вечное пламя, — сказал Джордж, заговорщицки улыбаясь, когда опустил чары "Заметить-не заметить".

Официантка заметила их и, поставив тарелки, жеманно улыбнулась Джорджу.

— А этот немного кокетничает, да? — сказала она, указывая на Джорджа, который в ответ вздернул бровь.

— Так и есть, — нахально сказал Гарри. — Вы можете найти его в "Волшебных приколах Уизли", прямо по Аллее. Никогда не бывает скучно, гарантированно.

— Возможно, я так и сделаю, — сказала она, подмигнув.

Восстановив их уединение, Джордж посмотрел на Гарри.

— Ты пытаешься устроить мне свидание?

Гарри, не зная, забавляется Джордж или раздражается, спросил:

— Хочешь?

Джордж рассмеялся и откусил от своего сэндвича. Проглотив, он сказал:

— Трудно сказать. Ли, конечно, пытается вытащить меня на свидание, и мы ходили на несколько двойных свиданий. Но... трудно представить, что у меня сейчас с кем-то серьезные отношения, такой я сейчас. Ли может сказать тебе... я иногда бываю довольно угрюмым.

Гарри фыркнул:

— Разве ты не помнишь, каким я был в тот год с Амбридж, а потом после смерти Сириуса? Я был ужасно угрюмым. Я и сейчас угрюмый, если подумать.

— Это правда, — согласился Джордж. — Но ты можешь это сделать. Черные волосы, знаешь ли.

— Да, с Джинни сработало отлично. Она не могла насытиться моим настроением, — с сожалением сказал Гарри.

— Джинни — всего лишь одна ведьма. Я уверен, что для тебя найдется другая.

— Да, может быть. — Они оба молчали некоторое время, пока ели.

— Знаешь, — резко сказал Гарри, — я часто думал, почему волшебники женятся так рано. Считается, что у нас более долгая жизнь, если мы не убиваем друг друга. Но мои родители поженились, когда им было, сколько, девятнадцать лет? Наверное, так же было и с твоими родителями, верно?

— Да, скорее всего, — ответил Джордж.

— Так к чему такая спешка? Полагаю, мои родители поженились во время войны, так что это могло немного поторопить события. Но с противозачаточными чарами, наверное, не так уж много свадеб, сыгранных под дулом дробовика...

— Что такое свадьба с дробовиком?

— Упс, маггловское выражение. Это когда девушка беременеет, а ее отец угрожает отцу оружием, чтобы заставить его жениться на ней.

— Ах, свадьба в стиле "палочка-выручалочка"! Теперь, когда вы об этом заговорили, возможно, это объясняет, почему мои родители поженились так рано. Ты, наверное, заметил, — язвительно сказал Джордж, — что они, возможно, не были столь искусны в использовании Противозачаточных чар.

— Довольно искусны в чем-то другом, готов поспорить, — фыркнул Гарри.

— О боже, я вляпался прямо в это. В любом случае, возвращаясь к твоему вопросу, я понятия не имею, почему волшебники женятся так рано. Полагаю, магглы женятся позже?

— Исторически нет, но в этом веке все изменилось. Я читал, что сейчас в Британии магглы обычно женятся в возрасте околодвадцати лет. Уверен, Гермиона может рассказать тебе больше.

— Не может быть, правда? Им уже за 20? Как они обходятся без противозачаточных чар? А, ну да, не обходятся. Наверное, поэтому их так много.

— Нет, у магглов есть другие виды контроля рождаемости. Не такие простые, как чары, конечно. Хотя, возможно, твоим родителям стоило попробовать маггловские методы, — пошутил Гарри.

— Это прекрасно! Папе бы это понравилось!— Джордж изменил выражение лица, став похожим на мистера Уизли в его самый веселый момент. — Молли, у меня есть немного маггловских контрацептивов. Может, попробуем? Интересно, как это работает!

Гарри, задыхаясь от смеха, попытался подражать миссис Уизли.

— Артур, я не допущу, чтобы ты пробовал свои маггловские глупости в спальне. Не хватало еще, чтобы у нас в сарае было полно затычек! Я не позволю тебе засовывать затычки в мою...

Джордж, близкий к истерике, шлепнул Гарри по руке, прежде чем тот успел закончить. Возобновив свою пародию, он сказал:

— Не глупи, Молли. Я думаю, он использует batt-ries.

К этому времени они оба были вдвоем, и им нужна была минута, чтобы успокоиться. Вытирая глаза, Джордж сказал:

— Кажется, мы отклонились от темы. Какой был вопрос? Ах да, почему волшебники в Британии женятся так рано?— Его выражение лица изменилось, став более задумчивым. — Я думаю, это в основном традиция. Волшебники, в конце концов, помешаны на традициях. И ты сказал, что магглы раньше женились на более молодых, верно? — Гарри кивнул в подтверждение. — Верно, вот и все. Тайна раскрыта. Что-нибудь еще хочешь узнать?

Гарри выпил последний бокал сливочного пива и откинулся назад.

— Почему мы должны следовать традициям? Мне еще нет девятнадцати, а тебе только двадцать один. Разве у нас не достаточно времени? По крайней мере, пока не появится следующий Темный Лорд.

— Ты всегда оптимист, Гарри.

— Я хочу сказать, Джордж, что если ты не готов к браку, то не стоит полностью отказываться от свиданий. Пока ты не вводишь девушку в заблуждение, почему бы не повеселиться? Разве не ради этого мы вели войну?

— Нет, я уверен, что мы вели войну, чтобы помешать безносому психу стереть с лица земли всю Великобританию.

— Отлично, — прорычал Гарри. — Но свидания без обязательств были нашей второстепенной целью, без вопросов.

— Я слышал, что именно поэтому МакГонагалл вступила в Орден, — сказал Джордж, заставив Гарри снова разразиться смехом.

— О, я скучаю по Фреду, — с нежностью сказал он. — Ему бы понравился этот разговор.

Джордж улыбнулся.

— Да, он бы так и сделал. К этому моменту он уже планировал переиграть разговор наших родителей о контрацепции за воскресным ужином. Возможно, с использованием костюмов и реквизита.

— Несомненно, — сказал Гарри, усмехаясь.

Джордж отодвинул свой пустой стакан в сторону.

— Еще по одной, или хватит на ночь?

— Я должен идти. Я ожидаю, что Гермиона завтра первым делом придет ко мне, чтобы получить в свои руки Гримуар семьи Блэк".

— Ты шутишь! Где ты это взял?

— Гринготтс, сегодня днем. Я смог удержать ее от прочтения тогда и там, только указав, что он, скорее всего, попытается ее убить.

— А как ты предотвратишь это завтра? — спросил Джордж.

— Э...— Гарри сделал паузу. — Ты можешь хранить секреты?

— Ты оскорбляешь меня даже тем, что спрашиваешь!— запротестовал Джордж. Заметив выражение лица Гарри, он добавил: — Конечно. — пообещал Джордж.

Гарри огляделся, чтобы убедиться, что Уведомление все еще активно, а затем раскрыл свое кольцо.

— Великие яйца Мерлина, что это? — воскликнул Джордж. — О нет, даже не говори мне... Я могу догадаться. Все, что так уродливо, должно быть чистокровным сигилом высшего порядка. — Он сделал небольшую паузу, чтобы подумать, затем оторвал взгляд от кольца и посмотрел на Гарри. — Значит ли это, что я обращаюсь к новому Лорду Блэку?

— Получил его в одном. Моя новая незаслуженная честь.

Джордж серьезным голосом спросил:

— А Рон знает?

— Нет, я еще не говорил ему. Но я уже не так волнуюсь, как раньше. Он очень вырос за последний год.

— Наверное, ты прав. Просто спрашиваю по привычке, наверное. Ты уверен, что это не розыгрыш Сириуса?

Гарри рассмеялся:

— Я тоже так подумал, но банкир заверил меня, что он настоящий, и я смог открыть с его помощью хранилище семьи Блэк.

— Бли-и-ин! Это, должно быть, было зрелище! Полагаю, именно там ты нашел Гримуар? — Гарри кивнул. — И золото, я полагаю?

— Да, но я не оставлю его себе. Я уже решил отдать ее Андромеде Тонкс и Тедди Люпину. В конце концов, она была Блэк.

— А, хорошая идея. Ты будешь держаться за дом?

— Пока что. Я надеюсь, что кольцо даст мне новые рычаги влияния на леди Вальбургу.

Джордж сел, взволнованный.

— Если ты сможешь снять ее со стены, можно я ее возьму? Она была бы великолепна в витрине! Я уже вижу: "Паразиты! Мерзость! Мерзкая мразь! Приходите все, приходите все, и заходите в "Волшебный магазин Уизли" для всех ваших нужд предателей крови!

Гарри снова разразился смехом.

— Она вся твоя, — пообещал он. — В любом случае, насчет Гримуара... Я надеюсь, что смогу как-то использовать кольцо, чтобы дать Гермионе доступ к книге.

Джордж задумался на мгновение.

— Да, это может сработать. Наверняка есть какой-нибудь кровавый трюк, чтобы убедить книгу, что вы с Гермионой женаты, и тогда она охотно расступится перед ней.

— Я впечатлен, что тебе удалось заставить старую книгу звучать так ... непристойно.

— Еще один из моих многочисленных талантов, — сказал Джордж. — Но да, это должно сработать. Конечно, это не будет обязательным брачным ритуалом. Ты бы просто потянул за книгу.

— Отлично, я посоветую это Гермионе. И спасибо, как всегда, за твою изобретательность в подделке старых пергаментов. — Гарри ухмыльнулся и оттолкнулся от стола. — Давай возьмем счет и пойдем. Уверен, официантка интересуется, что с нами случилось, или с тобой, во всяком случае.

— Звучит неплохо, — сказал Джордж, поднимаясь со стула. — И Гарри, — он сделал паузу, снова став задумчивым. — Спасибо, что выслушал.

Через некоторое время Гарри был дома в Гриммаулд Плейс, где Кричер с радостью обнаружил, что хозяин еще не съел свой пудинг. Домовой эльф быстро подал искусно приготовленный им "на всякий случай" пудинг, и Гарри с энтузиазмом принялся за еду, заставив древнего эльфа сиять от удовольствия.

— Хозяин будет ждать мисс Гермиону завтра утром? Кричер может всю ночь не спать, делая французскую выпечку, которую любит мисс Гермиона.

— Спасибо, Кичер, но ты же знаешь, что Гермиона настаивает на том, чтобы ты как следует выспался, как и я.

Уши опустились, морщинистый эльф укоризненно посмотрел на Гарри.

— Ничего, если Кикимер накажет себя за то, что не спал всю ночь вопреки приказу хозяина?

— Нет, Кикимер. Наказания запрещены, как ты прекрасно знаешь. Кроме того, я уверен, что Гермиона будет рада обычным фруктам и булочкам.

— Должен ли Кикимер сделать дополнительные булочки для Хозяина, чтобы бросить их в портрет госпожи?

Глаза Гарри расширились от удивления. Хотя Кричер уже давно признал Гарри своим хозяином, он никогда прежде не говорил неуважительно о своей покойной хозяйке. Неужели это действие кольца? подумал Гарри. Кольцо даже не было видно.

— Несколько дополнительных булочек было бы замечательно... и, возможно, вы могли бы поджечь несколько, — озорно добавил он.

— Да, хозяин! С удовольствием!

Насытившись двумя щедрыми порциями пудинга (Кикимер настоял), Гарри поднялся в библиотеку. Старомодные газовые лампы зажглись с пыхтением, когда он вошел, хотя, как он обнаружил несколько месяцев назад, дом не был подключен к муниципальному газопроводу. Он сел за большой стол и достал два полученных им ранее конверта с документами, касающимися Поттеров и Блэков.

Он собирался начать с банковских выписок, но внутри большого конверта обнаружил второй конверт с его именем, написанным от руки на лицевой стороне. Он открыл его и был потрясен, обнаружив письмо от Сириуса, написанное всего за несколько недель до его смерти.

"Дорогой Гарри,

Надеюсь, ты достигнешь зрелого возраста к тому времени, когда будешь читать это, но, судя по тому, как идут дела, я подозреваю, что ты будешь читать это в свой семнадцатый день рождения. В таком случае я прошу прощения за то, что меня не было рядом, когда тебе нужен был родитель, хотя я и плохой заменитель.

Прежде всего, я хочу, чтобы ты знал, как много ты для меня значишь. И не только потому, что ты отпрыск моего лучшего друга, и даже не потому, что ты напоминаешь мне Джеймса (а это так). Ты сам по себе замечательный молодой человек, сочетающий в себе лучшие качества своих родителей. Тебе выпали трудные испытания, возможно, даже хуже, чем мне, но ты проявил редкое мужество и силу характера. Быть твоим крестным отцом было, безусловно, самым полезным опытом в моей в остальном пустой жизни.

Я надеюсь, что в эти темные времена, даже предвидя свою безвременную кончину, Волдеморт будет побежден, и ты сможешь наслаждаться жизнью, которую заслуживаешь. А ты действительно заслуживаешь хорошей жизни, несмотря на то, во что тебя заставили поверить. Я призываю тебя выбрать счастье, где бы оно тебя ни нашло.

Я также прошу прощения за то, что оставил тебе фамильный перстень Блэков с сопутствующими обязанностями. Не стесняйся игнорировать чушь о лорде Блэке — я знаю, что я бы так и сделал, за исключением тех случаев, когда это требовалось в качестве розыгрыша. Но я надеюсь, что ты серьезно отнесешься к своей роли главы Дома (каламбур не удался). Дом Блэк нужно направить к Свету, и я не могу представить никого более квалифицированного для этого.

Я также договорился, что ты унаследуешь дом сразу после моей смерти, даже если ты еще не достигнешь совершеннолетия. Мне бы хотелось оставить тебе более веселый дом, чем 12 Гриммаулд, но, надеюсь, это лучше, чем та дыра, в которой ты вырос (хотя это моя вина, что ты вообще там застрял). Мое самое большое сожаление, хуже даже, чем убедить твоих родителей заменить меня на посту Хранителя Тайн, — это то, что я побежал за Червехвостом той ночью вместо того, чтобы присмотреть за тобой.

Мерлин, это письмо удручает! Вот он я, мертвый как гвоздь, и все равно нашел способ испортить тебе день рождения. Старина сохатый действительно знал, как выбрать крестного отца, не так ли? По крайней мере, я оставил тебе толстую кучу золота, часть которого я призываю тебя растратить (традиция семьи Блэк). Но я надеюсь, что ты также присмотришь за Ремусом, если он тебе позволит, гордый ублюдок.

Я должен откланяться... Кричер жаждет новой драки, и мне не хотелось бы его разочаровывать.

С любовью,

Сириус"

Гарри был охвачен эмоциями. Было почти больно читать новые слова Сириуса, напоминающие ему о человеке, которого он потерял. И он ненавидел то, как Сириус мучил себя, считая, что подвел Гарри — как будто Азкабан не был достаточным наказанием.

Он не знал, что и думать о совете Сириуса выбрать счастье. Как вообще это сделать? Просто быть живым и иметь будущее казалось невообразимым подарком. Можно ли вообще выбирать счастье? Если бы это было так, он все еще был бы с Джинни.

Но он рассмеялся сквозь слезы, когда прочитал два заключительных абзаца. Ему отчаянно не хватало непочтительного юмора Сириуса, а также его привязанности. Гарри повезло, что Сириус был в его жизни, пусть и недолго. И его тронуло пожелание крёстного отца, чтобы Гарри направил Дом Блэков к Свету — он молча решил сделать это своей пожизненной данью памяти бродяги.

Гарри просмотрел финансовые отчеты, но обнаружил, что не может сосредоточиться после прочтения письма Сириуса, поэтому он решил изучить их позже и вместо этого посмотреть Гримуар. Он достал тяжелую книгу из своего расширяемого мешочка и положил ее на рабочее место Гермионы.

Обложка была из темной кожи, с большими металлическими петлями на переплете, а края были обильно украшены потускневшим серебром и, похоже, полудрагоценными камнями. Гарри открыл книгу и заметил, что на внутренней стороне обложки был выгравирован маленький прямоугольник из сверкающего золота. Возможно, это было сделано для ритуала крови, о котором говорил Джордж?

Медленно перелистывая страницы, он увидел, что вся книга написана от руки. Оглавления не было — видимо, заклинания добавлялись одно за другим на протяжении веков. Самые старые заклинания были разборчивы, но их было очень трудно прочитать из-за древнего каллиграфического стиля. Гарри нахмурился, гадая, сможет ли Гермиона расшифровать его. Он попробовал проследить за изящным тесным текстом, проведя под ним пальцем, и, к его удивлению, буквы сместились и приобрели более знакомые формы. Письмена по-прежнему были старомодными, но хорошо читаемыми, а текст, который, как он подозревал, был латинским, превратился в английский.

Гарри усмехнулся и, примерно в миллионный раз с момента своего одиннадцатилетия, почувствовал всплеск восторга от неожиданного нового кусочка магии. Возможно, в этом было преимущество воспитания вне волшебного мира — он так и не смог преодолеть своего удивления тем, что магия существует. Джинни часто забавляло его детское ликование по поводу какой-нибудь глупой волшебной игрушки, о которой она никогда не задумывалась, например, побитые самодвижущиеся блоки, с которыми они с братьями играли, или сказочный мобиль, висевший над кроваткой Тедди.

С большим интересом он начал читать различные чары и зелья. Там было довольно много рецептов, и первой мыслью Гарри было показать их Кричеру. Но при ближайшем рассмотрении обнаружились такие жуткие ингредиенты, как "язык василиска" и "волосы карги", и, что самое тревожное, рецепт супа из костей дементора, с нацарапанной на полях запиской: "Отлично подходит для кормящих матерей".

Вздрогнув, Гарри захлопнул книгу и решил оставить ее для Гермионы, которая была наделена и ненасытным любопытством, и, как он обнаружил во время тех долгих месяцев в походе, чугунным желудком.

Глава 2

Воскресным утром, ярко и рано, Гермиона вошла на кухню дома своих родителей. Формально это был и ее дом, но с тех пор, как она начала посещать Хогвартс, она чувствовала себя скорее гостьей, чем жительницей дома своего детства.

Ее родители уже проснулись, пили кофе и читали воскресные газеты. Ее мать, Эмили, заметила ее первой и сказала:

— Вот ты где. Когда ты вернулась домой?

— Немного после одиннадцати. Мы с Роном пошли в кино, а после перекусили.

Отец Гермионы, Дэниел, поднял голову и спросил:

— Ты посмотрела "Матрицу"? Что ты думаешь?

— Это было великолепно, лучшее, что я видела за последние сто лет. Рону очень понравилось — он уже планирует позвать всех наших друзей, чтобы они тоже его посмотрели. Признаюсь, от некоторых батальных сцен меня начало мутить, но я держала глаза закрытыми и справилась.

Эмили и Дэниел обменялись взглядами. Им все еще было трудно смириться с тем, что их дочь-подросток — ветеран боевых действий.

— Хочешь тост? — спросила Эмили. — Или я могу приготовить тебе яичницу.

— Нет, спасибо. Я скоро иду к Гарри, и Кикимер будет настаивать на том, чтобы накормить меня завтраком.

— Так скоро? Еще нет восьми часов. Конечно, это рановато для воскресенья, — сказала Эмили.

— Гарри не будет возражать — у него ранний график работы. Но важнее то, что у него есть новая... эээ... старая книга заклинаний, которую, как он знает, я очень хочу заполучить в свои руки. Она принадлежит семье его крестного отца, а они — одна из старейших линий волшебников Англии.

— Ну, мы все знаем, что тебя не оторвать от старой книги, — ласково сказала Эмили. — Но останься хотя бы на кофе.

— С радостью. Волшебная кухня отстает от нашей на целых полвека, а утренний кофе еще не прижился. — Гермиона заметила небольшую улыбку матери на намек, что она все еще отождествляет себя с магглами, по крайней мере, в том, что касается еды.

— Я не знаю, пришла ли уже ваша газета, — сказала Эмили. — Когда я спустилась, ее здесь не было.

— Тогда это, должно быть, поздний выпуск. ежедневный пророк не так строго относится к срокам, как Telegraph или Guardian. Они будут держать пресс, если что-то сочное поступит в последнюю минуту.

Гермиона налила кофе в большую кружку и поставила ее на стол, после чего подошла к камину в гостиной. Газета "Ежедневный пророк" недавно начала предлагать доставку по каминой сети для избранных подписчиков, и Гермиона бессовестно воспользовалась своей славой, чтобы опередить очередь и дать им эксклюзивное подробное интервью. Она настояла на праве утверждать все фотографии и цитаты, и, к счастью, Рита Скитер не была вовлечена в это дело, так что в интервью не было грубых неточностей или грязных инсинуаций.

Как только она вошла в комнату, в камине вспыхнул зеленый огонь, и появилась газета, свернутая и аккуратно перевязанная ленточкой. Она отнесла ее к столу и села, не спеша взять в руки кружку с кофе и насладиться теплом ее рук.

— У вас есть планы на сегодня или просто поваляться с кроссвордом? — спросила она у родителей.

Эмили ответила:

— Мы отправимся в садовый центр, когда он откроется. Я бы хотела посадить еще несколько однолетников, и мне нужно что-то, чтобы оживить розы. В последнее время было слишком много дождей для них.

— Могу ли я помочь? Я точно читала о чарах, которые лучше осушают почву, — предложила Гермиона.

— Спасибо, дорогая, но подпирать мокрые розы — это проверенная временем английская традиция. Я уверена, что мы справимся.

Гермиона посмотрела вниз на свой кофе и наконец сделала глоток.

— Хорошо, мама. Просто дай мне знать, если передумаешь.

Она развязала газету и развернула ее.

— Вот дерьмо! — сердито пробурчала она.

— Гермиона, язык! — ухмыльнулся Дэниел. — В чем дело?

— Гарри снова на обложке. Проклятье, что это за бред? "Мальчик-Который-Выжил бросает Министерство, чтобы играть в квиддич" — где они вообще берут эту ерунду? И сколько ему должно быть лет, чтобы они перестали называть его Мальчиком-Который-Выжил? Я так и вижу: "Мальчик-Который-Выжил приветствует десятого правнука". Или "Мальчик-который-жил умер в возрасте ста пятидесяти семи лет".

Снова подняв кофе, она начала читать статью:

"Поразительный поворот событий: восемнадцатилетний Гарри Поттер бросил программу подготовки авроров Министерства, чтобы профессионально играть в квиддич за команду "Пушки Педл". Поттер, всемирно известный тем, что дважды победил Сами-Знаете-Кого, раскрыл свои планы газете "Ежедневный пророк" вчера вечером в эксклюзивном интервью."

— Что за чушь! — огрызнулась Гермиона. — Я была с ним вчера вечером, и он не давал никаких интервью.

— Я думал, что ты ходила в кино с Роном, — сказал Дэниел с укором.

— Да, но мы сначала выпили с Гарри и Джорджем, после того как закончили в Гринготтсе.

— О да, вчера был важный день! Как все прошло? — спросила Эмили.

— Прекрасно, блестяще, без заминок, — ворчала Гермиона, снова сосредоточившись на статье.

"Поттер сообщил газете "Пророк", что, несмотря на его широко известное стремление служить в качестве аврора, в знак уважения к своим родителям и погибшим товарищам, он отказывается от этих планов в пользу карьеры игрока в квиддич. Поклонники этого вида спорта уже давно предполагали, решит ли Поттер, который был самым молодым игроком Хогвартса за последние сто лет, играть профессионально. Но до вчерашнего вечера это считалось в лучшем случае желаемым, поскольку юный герой никогда не проявлял интереса к игре в лиге.

Когда вчера поздно вечером к нему обратились за комментариями, менеджер пушек ПедлДариусСпротт изобразил удивление. "Уверяю вас, я впервые слышу об этом. На какой позиции он играет? Вы сказали "ловец"? Вот это было бы что-то! Если вы поговорите с Поттером, пусть он сразу же пришлет мне сову".

"Пушки", занимающие в настоящее время последнее место, не выигрывали Кубок Лиги с 1892 года, что многие болельщики упорно приписывают проклятию (см. "Фанаты Педл оспаривают отказ Гринготтса от утверждений о проклятии" на странице 16). Тем не менее, их матчи собирают неизменно большое количество зрителей, а болельщики "Пушек" считаются самыми преданными в британской лиге квиддича.

Однако их перспективы могут значительно улучшиться с приходом Поттера, который в течение пяти лет играл в Хогвартсе в роли ловца и трижды помогал своему дому выиграть кубок по квиддичу. Единственный снитч в его карьере в Хогвартсе был упущен в результате несчастного случая на третьем курсе с участием дементоров, которые были выставлены у ворот школы во время охоты за беглым преступником Сириусом Блэком в 1993-94 годах. Поттера часто называли "прирожденным" пилотом метлы, и он регулярно поражал зрителей эффектными бросками, несмотря на тяжелые травмы.

Репутация Поттера как способного летуна еще больше укрепилась после его выдающегося выступления в первом задании турнира Трехволшебников 1994 года. В то время Поттеру было всего четырнадцать лет, он поразил и судей, и зрителей, вызвав свою первоклассную метлу молнию и использовав ее, чтобы уклониться от венгерского дракона хвостороги. Известный болгарский ловец Виктор Крам присутствовал на матче и, как сообщается, высоко оценил выступление юного Поттера, выразив уверенность, что у него есть будущее в профессиональном квиддиче, если он выберет его.

Сотрудники Министерства среднего звена отказались комментировать отказ Поттера от участия в программе подготовки авроров, сославшись на соображения конфиденциальности, а также на то, что, похоже, никто об этом еще не слышал. Пророк не смог связаться с главным аврором Кингсли Шеклболтом для получения комментариев, но приложит все усилия, чтобы обновить эту историю по мере ее развития."

— Какая полная ерунда, — заявила Гермиона, подняв глаза от газеты. — Гарри никогда не говорил ни слова о том, что хочет оставить обучение в Авроре ради карьеры в квиддиче.

Дэниел снисходительно улыбнулся.

— Моя дорогая Гермиона, ты блестящая молодая женщина, но ты постоянно забываешь, что у "Ежедневного пророка" такие журналистские стандарты, что "Дейли мейл" по сравнению с ними выглядит хорошо. Почему ты удивляешься каждый раз, когда они публикуют подобную ерунду?

Гермиона вздохнула.

— Ты прав, это типично. Я просто не хочу, чтобы Гарри привлекал больше внимания.

— Ну, дверь амбара уже давно открыта, — сказала Эмили. — Бедный парень,похоже, был рожден для заголовков.

— Наверное, да, — сказала Гермиона. — Я пойду проверю его через несколько минут.

— Ты будешь дома к ужину? — спросила Эмили.

— Нет, это воскресный ужин с Уизли. Ты уверена, что не придешь?

Эмили встретила взгляд мужа.

— Нет, но, пожалуйста, передай нашу благодарность за приглашение.

Гермиона попыталась скрыть свое разочарование.

— Я очень надеюсь, что вы скоро приедете снова. Они всегда спрашивают о тебе.

— Я знаю, — сказал Дэниел. — Прости меня, Гермиона, но это немного... утомительно, когда на тебя глазеют, как на экспонат на Всемирной выставке. Я знаю, что Артур хочет как лучше, но его постоянные вопросы могут быть довольно утомительными. Я просто не в настроении, чтобы человек, который не может вспомнить, как работают точилки для карандашей, обращался со мной как с умным домашним животным.

— Я уверена, что он не думает о тебе в таком ключе, — солгала Гермиона. Артур действительно был довольно покровительственным, что было весьма иронично. Ей всегда казалось абсурдным, что так называемый "маггловский эксперт" едва ли может передвигаться в лондонском метро без чар Конфундуса и команды Обливиэйтеров, чтобы убирать за ним.

— Может быть, и нет, — сказал Дэниел, оставив эту тему и вернувшись к своей газете.

Гермиона выпила последний глоток кофе.

— Ну все, я пошла. Я действительно лучше посмотрю, как там Гарри... и у меня есть новая книга заклинаний, в которую я должна погрузиться, — взволнованно сказала она.

Эмили улыбнулась энтузиазму своей дочери.

— Хорошо проведи время, дорогая, и передай Гарри наши наилучшие пожелания.

— Обязательно, мама, — сказала Гермиона, поцеловав Эмили в щеку, а затем подойдя, чтобы поцеловать лысину отца. — Повеселитесь в саду, вы двое!

Дэниел ласково посмотрел на свою дочь.

— Тебе тоже будет весело, книгомамочка.

Гермиона хихикнула над старым прозвищем, прежде чем отправиться на Гриммаулд Плейс с помощью летучего пороха.

Она вышла из камина на кухне Гарри и вытерла с себя сажу, подойдя к столу, за которым Гарри спокойно читал газету. Она почувствовала облегчение, хотя и была немного озадачена тем, что он не выглядел расстроенным.

Кричер загорелся, как только увидел ее.

— Мисс Гермиона! Что Кричер может приготовить на завтрак для мисс Гермионы?

— Доброе утро, Кричер. Эти ягоды выглядят замечательно, а вы знаете, как я люблю булочки. Не могли бы вы также сделать для меня яичницу, пожалуйста, и немного колбасы?

— Кричер всегда рад готовить для мисс Гермионы! — сказал он, спеша приготовить ей еду.

Гермиона повернулась к Гарри с выражением озабоченности.

— Гарри, как ты? Я видела Пророк сегодня утром. Ты в порядке?

— Я? Я в порядке. Я отлично провел время с Джорджем вчера вечером.

Гермиона села.

— Разве ты не расстроен из-за Пророка?

— Не совсем. Я уже получил сову от Кингсли — ты можешь ее прочитать. — Он протянул ей клочок пергамента, который Гермиона быстро прочитала.

"Гарри,

Я полагаю, что сегодняшняя статья в "Пророке" соответствует их обычным стандартам, и мне не стоит беспокоиться. Но давай поговорим завтра в 9:00 — надеюсь, к тому времени ты уже закончишь свои ранние тренировки. Увидимся в моем офисе.

Кингсли"

— Значит, это неправда? — спросила она.

— Забавно, — сказал Гарри, улыбаясь. — Возможно, так и есть.

Глаза Гермионы расширились в тревоге.

— Нет, — продолжил он. — Это неправда. Но это не так возмутительно, как тебе кажется. Кто-то, должно быть, подслушал меня, когда наш Не-Заметьте-Меняна мгновение отключился. Джордж спросил меня об обучении авроров, и я рассказал ему то, что рассказал тебе, что это не совсем то, чего я ожидал, и так далее.

— Я упомянул, что мне нравятся ранние тренировки и работа в команде, а он сказал, что я скучаю по Оливеру Вуду и нашей старой гриффиндорской команде. Наверное, я сказал что-то о том, что сейчас это звучит заманчиво, и в шутку спросил, возьмут ли меня в "Пушки Педл". И тогда, я думаю, Джордж снова поднял "Не-Заметьте-Меня".

Гермиона резко выдохнула.

— Ты хочешь сказать, что тебя подслушали за случайным комментарием, а "Пророк" тут же остановил прессу и написал о твоей предстоящей карьере в квиддиче?

— Примерно такого размера, да.

Она возмущенно покачала головой, отчего ее пышный хвост затрясся соответствующим образом.

— Только я подумала, что "Ежедневный пророк" хоть немного улучшился... Неужели они не слышали о проверке фактов? Конечно, нет, проверка фактов — это для магглов! — ворчала она.

Кричер поставил перед ней тарелку с ягодами, булочками и сливками, а затем вернулся к плите.

— Спасибо, Кричер. — Она снова повернулась к Гарри: — Но что ты имел в виду, когда сказал, что это может быть правдой? Конечно, ты же не собираешься уходить из Министерства!

Гарри, который закончил есть, сказал:

— Вообще-то, я подумал об этом сегодня утром, и это не самая плохая идея, которую я слышал.

— Уйти из министерства? А как же твои ЖАБА? Они отменили их для программы авроров, но если ты уйдешь сейчас, у тебя не будет никакой квалификации. Это может повлиять на всю твою карьеру!

Гарри громко рассмеялся.

— Гермиона, я всегда могу рассчитывать на то, что ты в первую очередь будешь беспокоиться о моих академических способностях.

Она посмотрела на него и с силой откусила от булочки.

— О, Гермиона, — ласково сказал он. — Полагаю, ты так и не смирилась с тем, что я бросил Хогвартс. Но, конечно, ты можешь выделить несколько ЖАБА для своих бедных, некредитованных друзей!

— Друзей?! Ты не привлек Рона к этой безумной затее?

— Нет, нет, Рон не участвует. Насколько я знаю, ему очень нравится обучение авроров. Много стратегического мышления, знаешь ли.

Гермиона слегка расслабилась, а затем оценивающе посмотрела на Гарри.

— Но ты действительно это рассматриваешь?

— Да, действительно. Ты слышала, как я ныл по поводу программы обучения. И ты знаешь, что это не просто мое безделье.

— Конечно, ты не бездельничаешь! Пока это не задания Хогвартса, ты один из самых трудолюбивых работников, которых я знаю.

— Твое здоровье. Поэтому, когда я увидел статью, и после того, как шок прошел, я подумал: "Почему бы и нет?".

— Но Гарри, это была твоя мечта — стать аврором с тех пор, как Амбридж пыталась отговорить тебя от этого.

— Верно, но это вряд ли хорошая причина оставаться с ней, просто ради удовольствия подколоть Амбридж. В конце концов, она в Азкабане, так что, думаю, можно сказать, что я посмеялся последним.

— Я знаю, что это не победа над Амбридж, — ответила Гермиона. — Но твой отец мог бы стать аврором, если бы остался жив. И, кроме того, ты сказал, что хочешь поймать оставшихся Пожирателей смерти.

Гарри вздохнул.

— Я знаю, что Пожиратели смерти все еще на свободе, и да, я хочу видеть их в Азкабане. Но, насколько я знаю, нет пророчества, настаивающего на том, что я единственный, кто может это сделать.

Он расправил плечи и посмотрел на нее.

— Это мой шанс, Гермиона. Впервые за многие годы я чувствую, что у меня впереди полноценная жизнь. Волшебники живут долго, и глупо упускать эту возможность только из-за решения, которое я принял импульсивно, когда мне было пятнадцать.

Она помолчала мгновение.

— Если это то, чего ты действительно хочешь. Естественно, я поддержу твое решение в любом случае.

— Спасибо, Гермиона. Это много значит для меня.

Она встретила его взгляд и улыбнулась, а затем сосредоточила свое внимание на тарелке с горячей едой, которую подал Кричер. Между укусами она спросила:

— Так как ты собираешься действовать?

— Ну, думаю, будет правильно сначала поговорить с Кингсли. И я уверен, что с минуты на минуту получу весточку от Рона, так что лучше предупредить его. А потом, полагаю, я свяжусь с менеджером команды "Пушек". В "Пророке" он звучал довольно заинтересованно, ты не находишь?

— В его голосе звучало отчаяние! Я так понимаю, их нынешний ловец не годится?

— Боюсь, что нет. Он уже сломал две метлы в этом сезоне.

— О боже, даже я не такая уж плохая летунья, — сказала Гермиона.

Как и было предсказано, через мгновение Рон выскочил из камина и бросился к столу, даже не стряхнув пепел с одежды.

— Гарри, ты серьезно? Ты действительно вступаешь в "Пушки"? Я не могу в это поверить — почему ты ничего не сказал? То есть, я буду скучать по работе с тобой и все такое, но "Пушки"? Это великолепно! Ты же знаешь, их нынешний ловец — полная ерунда, он врезался в киоск со сливочным пивом в прошлые выходные... к счастью, там были амортизирующие чары, так что никто не пострадал".

— Доброе утро, Рональд, — сказала Гермиона, сверкнув глазами.

— О, ты тоже здесь, — сказал он, быстро чмокнув ее, прежде чем повернуться к Гарри. — Так когда ты начинаешь? Не могу поверить, что ты мне не сказал!

— Рон, притормози! Пророк просто сообщил о слухах.Я еще ни с кем не разговаривал, — сказал Гарри.

— Еще ни с кем не говорил? Значит, это правда! Блестяще!— Он похлопал Гарри по спине. — О, булочки! — сказал он, потянувшись за одной.

Гарри хихикнул. Гермиона снисходительно улыбнулась и закатила глаза.

— Так что же произошло? — спросил Рон, проглотив свой первый кусочек булочки.

Гарри объяснил, и Рон покачал головой в изумлении.

— У тебя, наверное, самая странная жизнь из всех, о ком я слышал. Случилось ли с тобой что-нибудь еще совершенно ненормальное в эти выходные?

— Ну, вообще-то, — начал Гарри, чувствуя возможность. — Вчера в Гринготтсе произошло нечто странное...— Гермиона вопросительно посмотрела на Гарри, который в ответ лишь пожал плечами.

— Что, я думал, что с гоблинами все прошло хорошо, — озадаченно сказал Рон.

— Так и есть, но есть еще один нюанс. Банкир дал мне примерить кольцо семьи Блэк, и, видимо, оно меня приняло.

— Приняло тебя? Что это значит? Ты не лорд Блэк или что-то в этом роде? Где это?

Гарри показал кольцо, и Рон, который ел уже вторую булочку, разразился приступом кашля. Кикимер поспешил к нему со стаканом воды, который Рон осушил.

— Блииин, эта штука — просто кошмар! Я думал, что канделябр Прюэтта плох — у него щупальца или что-то в этом роде, но это кольцо в своем классе!

— Я знаю! Слава Мерлину за скрывающие чары... Но отвечу на твой вопрос. — Гарри сделал паузу, прежде чем продолжить: — По словам гоблина, я новый Лорд Блэк.

— Проклятье! Ты уверен, что это не розыгрыш?

— Не розыгрыш, но я уверен, что Сириус и мой отец сейчас где-то смеются над своими задницами. Ремус и Тонкс тоже.

— Думаю, ты права. Гермиона, ты уже знала об этом?

— Да, я была там, когда это случилось. Я чувствовала, что это новость Гарри, которой он должен поделиться.

Рон кивнул.

— Я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы люди видели эту штуку или знали о Лорде Блэке.

— Спасибо, Рон, — сказал Гарри с облегчением. Гермиона была поражена тем, что Рон так хорошо все воспринял. Он действительно прошел долгий путь.

— Так у тебя теперь есть доступ к хранилищу? Есть там что-нибудь хорошее?

— Там было золото, но я уже решил, что хочу, чтобы оно досталось Андромеде. Это больше ее, чем мое, правда. Кроме этого, несколько артефактов и куча книг.

Рон засмеялся.

— Книги! Неудивительно, что Гермиона пришла так рано.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — ласково сказала Гермиона. — Итак, Гарри, когда я смогу это увидеть?

— Увидеть что? — спросил Рон.

— Там был Гримуар. Гарри собирается позволить мне взглянуть на него сегодня, — сказала она, ее глаза сияли.

Рон, став серьезным, сказал:

— Будь осторожна, Гермиона. Блэки были серьезными Темными волшебниками. Там наверняка есть какие-нибудь страшные вещи, например, "слишком опасные для запретной секции".

— Я знаю, Рон, — сказала Гермиона, тронутая. — Я буду осторожна, ты знаешь это.

— До тех пор, пока ты не превратишься частично в кошку, — ухмыльнулся Гарри. Гермиона прихлопнула его.

— Так, мне пора. Я сказал папе, что помогу ему прибраться в сарае. Очевидно, он больше не может вместить маггловский хлам, даже с помощью Расширяющих чар, и ему нужен кто-то, кто поможет ему выбрать его любимые вещи. Мама, конечно, предложила, но она бы просто уничтожила все это, так что вместо нее помогаю я.

— Тогда увидимся за ужином? — сказала Гермиона.

— Да, — сказал Рон, вставая из-за стола и быстро сжимая плечи Гермионы. — Тогда до встречи. — Он бросил порошок летучего пороха за решетку и исчез.

Она снова повернулась к Гарри.

— Итак, где мой Гримуар? В библиотеке? Теперь все в порядке? — Она возбужденно раскачивалась взад-вперед.

— Да, сейчас в самый раз. Кстати, у Джорджа была теория о том, как ты можешь получить доступ к ней. Он думал, что небольшого кровавого ритуала будет достаточно, чтобы убедить книгу, что мы женаты.

Гермиона нахмурилась.

— Брачные ритуалы — это серьезное дело, Гарри. То есть, ты мне нравишься и все такое, но я не собираюсь выходить за тебя замуж только для того, чтобы получить доступ к этой книге. Хотя, — добавила она кокетливо, — это древний семейный Гримуар...

— Нет, это не такой брачный ритуал. Это просто незначительный обряд крови, который идентифицирует тебя в книге как часть семьи Блэков. Я посмотрел, на внутренней стороне обложки есть что-то вроде золотой пластины. Я думаю, мы нанесем на нее капли крови или что-то в этом роде?

Ее глаза загорелись.

— О, да, я читала о них! Это древний этрусский метод идентификации себя с магическими артефактами. Нам повезло, что Гримуар такой старый... более новый использовал бы более надежный метод, требующий фактических брачных уз. Если я правильно помню, ты должен открыть книгу, добавить каплю своей крови как своего рода мастер-пароль, а затем добавить немного моей крови, чтобы уполномочить меня. Это довольно просто, на самом деле.

— Отлично, давай начнем, — сказал Гарри, и они вместе пошли наверх. — Предупреждаю сразу, я просмотрел его вчера вечером, и он довольно грязный. И не подпускай Кричера близко к рецептам — мы только-только научили его готовить карри, а это отбросит нас на столетия назад.

она пообещала не подпускать, когда они вошли в библиотеку. И поспешила к своему месту, где ждала книга, и села слева от нее, стараясь ничего не задеть.

Гарри открыл Гримуар, чтобы показать золотую пластину.

— О, это прекрасно, — сказала Гермиона, рассматривая тонкую гравировку. — Жаль, что они не позволили этому мастеру изготовить фамильное кольцо.

— Очень смешно. Ты хочешь получить доступ к книге или нет?

— Мне жаль. Пожалуйста, продолжай.

Гарри понадобилось лишь небольшое режущее проклятие, чтобы взять кровь из его указательного пальца. Две капли упали на пластину, которая на мгновение засветилась.

— Ваша очередь, моя дорогая леди Блэк, — галантно сказал Гарри. Гермиона слегка покраснела и взяла кровь из кончика пальца так же, как это сделал Гарри. Две капли упали на пластину, и она засветилась, как и прежде.

— Это выглядит многообещающе, — сказала она. — Может, мне попробовать перевернуть страницу?

— Да, — сказал он, вставая и предлагая ей место перед книгой — ее обычное кресло. — Я буду ждать тебя здесь и аппарирую в больницу Святого Мунго, когда у тебя отрастут клыки.

Она взглянула на него, затем осторожно перевернула первую страницу.

— Успех! — воскликнул Гарри. — Тайны благородного и древнейшего Дома Блэков теперь у тебя под рукой.

— " Каждый день грязь ", — сказала Гермиона с ухмылкой.

Двоедрузей провели несколько тихих часов вместе в библиотеке. Гермиона была полностью поглощена Гримуаром, делая на свободном пергаменте многочисленные заметки о заклинаниях и зельях, которые она хотела попробовать. Гарри знал, что нельзя прерывать ее, когда она так увлечена, поэтому он не обращал внимания на ее бормотание и сосредоточился на своих собственных задачах.

Тем временем он провел утро, тщательно изучая финансовые отчеты. Как он и предполагал, состояние Блэков — которое он все еще намеревался передать Андромеде — было примерно вдвое больше его собственного. Однако было трудно оценить покупательную способность его собственного наследства. Конечно, он не был экспертом, но экономика волшебников никогда не имела для него особого смысла. Семь галлеонов за искусно сделанную палочку казались абсурдно дешевыми — даже дешевле, чем набор омниокуляров массового производства, — и все же тысячи галлеонов, выигранных им в Триволшебном турнире, хватило близнецам, чтобы открыть свой магазин в престижном месте. Это было особенно удивительно, если учесть курс обмена с маггловской валютой — примерно пять фунтов за галлеон.

По лучшим подсчетам Гарри, он был не совсем обеспечен на всю жизнь, но родители оставили ему очень удобную подушку безопасности. Более того, он владел Гриммоулд Плейс без всяких сомнений, и оказалось, что когда Блэки заново присвоили дом у его владельцев-магглов столетиями ранее, они также вычеркнули его из списков налогоплательщиков лондонского Сити. Налоги Министерства, однако, оказались выше, чем он ожидал, но он полагал, что там работает довольно много волшебников — в том числе и он сам, по крайней мере, до понедельника, — так что это было вполне объяснимо.

Отчасти он чувствовал, что должен передать дом Тедди Люпину, когда тот достигнет совершеннолетия, ведь Тедди был больше Блэком, чем он. Но Гарри неожиданно полюбил Гриммаулд Плейс, и в глубине души он знал, что хочет оставить его себе. Дом был полон горько-сладких воспоминаний: воспоминаний о Сириусе, о Ремусе и Тонкс, о Фреде и Джордже с их Удлиняющимися ушами, о миссис Уизли, рыдающей над тем, что показал ей боггарт. Воспоминания о тех ужасных днях во время войны, которые уже казались целой жизнью.

Более того, Сириус был ему как отец за то короткое время, что они провели вместе. И Гарри прожил в Гриммоулд Плейс дольше, чем в Годриковой впадине с мамой и папой. Его родители, да и Поттеры в целом, казались ему странно далекими. Его огорчало, что от дома Поттеров ничего не осталось — даже портрет или два могли бы сделать все это более реальным.

Он повернулся к одному из книжных шкафов и увидел свое отражение в стеклянном шкафу. Вот оно, мое настоящее наследство Поттеров, подумал он; он был живым образом своего отца. Гарри было интересно, что отец подумает о его смене профессии. Он хотел стать аврором, чтобы почтить память своих родителей, а теперь не станет. Но Джеймс Поттер, в конце концов, был помешан на квиддиче.

Сириус, конечно, поддержал бы этот шаг — он всегда хотел, чтобы Гарри было веселее. Более того, в письме он сказал:

"Я призываю тебя выбрать счастье, где бы оно тебя ни нашло".

Похоже, это была одна из таких возможностей, и Гарри знал, что должен ею воспользоваться.

Он посмотрел через стол на Гермиону, все еще погруженную в Гримуар. Ее перо быстро двигалось, когда она делала заметки, и он заметил, что ее губы слегка шевелятся. Он улыбнулся — он все еще не мог поверить в свою удачу, что все трое выжили во время войны. Они уклонялись от смерти больше раз, чем ему хотелось бы помнить. Они были обязаны жизнью очень многим: Добби, Снейпу, даже Нарциссе Малфой. Нарциссе Блэк.

Предыдущим летом он давал показания в ее пользу, а также в пользу Драко. Люциус, однако, получил по заслугам и был приговорен к пожизненному заключению в Азкабане. Министерство конфисковало половину их имущества, которое, как знал Гарри, частично пошло на выплату его собственной компенсации за уничтожение половины Гринготтса. Он мимолетно подумал, не предложить ли Нарциссе часть хранилища Блэков, но отбросил эту мысль. Она наверняка получила приданое, выйдя замуж за Люциуса, в то время как Андромеда была вычеркнута из семейного гобелена за брак с Тедом Тонксом.

Шелест пергамента означал, что Гермиона вышла из своего погружения и скоро будет готова к общению. Наверное, она голодна, подумал он.

— Ты голодна? Мне попросить Кичера приготовить что-нибудь, или ты хочешь пойти погулять?

Гермиона моргнула, ее глаза привыкли к виду другого человека, а не книги.

— Еда, да. Звучит замечательно. Давай выйдем — мне не помешает дневной свет.

— Что ты думаешь о Гримуаре? — спросил он.

— О, я почти не знаю. Как ты заметил, он наполовину ужасен. Но есть и удивительная магия, которую мне не терпится опробовать. Могу я воспользоваться твоей лабораторией зелий? Я не могу занять туалет в холле в доме моих родителей.

— Кажется, я припоминаю, что ты сварила несколько впечатляющих зелий в туалете, — заметил Гарри. — Но да, обращайся. Нужно ли пополнить запасы? Не могу сказать, что я много варю.

— Скорее всего, но это легко исправить. Есть зелье, к которому я хочу приступить прямо сейчас — я зайду к аптекарю сегодня днем.

— Надеюсь, для этого не понадобятся кости Дементора, — ухмыльнулся Гарри.

— Фу, это было ужасно! Можешь себе представить? На что они вообще похожи на вкус? — размышляла Гермиона.

— Ты пытаешься отвлечь меня от обеда?

— Извини, нет, — быстро сказала она. — Пойдём.

Они рысью спустились по лестнице и остановились в прихожей перед портретом Вальбурги. Она спала, но они знали, что ее может разбудить что угодно. Гарри заметил поднос с подгоревшими булочками на консоли под ним.

Гарри шепнул Гермионе:

— Как ты думаешь, я могу изгнать ее с помощью кольца?

— Стоит попробовать. Я возьму булочку наготове, — прошептала она в ответ.

— Вальбурга Блэк! — закричал Гарри, его кольцо было видно, изумруды сверкали в мерцающем свете. — Я приказываю тебе отпустить свою хватку на стене и...— Гарри замешкался, и Гермиона ободряюще кивнула. — И тихо спускайся.

Глаза Вальбурги открылись, и на мгновение она ничего не сказала. Гарри почувствовал укол надежды, что кольцо сработало.

— Отвратительный полукровка смеет претендовать на кольцо моих благородных отцов! Загрязненный грязным пятном своей мерзкой матери-грязнокровки...

Булочка резко отскочила от ее поверхности, и Гарри быстро задернул занавеску.

— Очевидно, — сказал он, — кольцо не оказало никакого эффекта.

— Почему занавески не закрыты все время? — спросила Гермиона.

— Я уверен, что она как-то умеет их открывать. Возможно, что-то, что она взяла из Гримуара.

Пока они выходили через парадную дверь, стояла тишина, а затем Гермиона нерешительно спросила:

— Это был первый раз, когда она упомянула о... пятне твоей матери?

— Так и было, — хмуро сказал Гарри. — И я удивлен, что ты вообще знаешь это слово.

— Я навязчивый читатель, — сказала она. — Даже в общественных туалетах.

— Понятно.

— Тебе действительно придется что-то делать с этим портретом. Иначе ты застрянешь с ней, а она... она за гранью приличий.

— Я пытался! Сириус пытался. Билл пытался. Кричер пытался. Я уверен, что Дамблдор пытался. Она здесь, чтобы остаться.

— Ты разговаривал с магическим портретистом?

— Э, нет. Как ты думаешь, это может сработать?

— Об этом стоит спросить. В противном случае, я думаю, твой следующий шаг — научиться контролировать адское пламя.

— Сомневаюсь, что это сработает. Скорее всего, она одна из извергов, — удрученно сказал Гарри.

Глава 3

Гарри и Рон, краснолицые и вспотевшие, пошатываясь, шли вместе к раздевалке после утренней тренировки.

— Мерлин, я устал, — устало сказал Рон. — Думаю, Мердок хотел отправить тебя с парой прощальных заклинаний.

— Несколько прощальных заклятий? — запротестовал Гарри, потирая левое плечо. — Он, наверное, ударил меня не меньше сотни раз... неужели нужно было потратить целый час на отработку чар беспалочкового щита во время бега? Я думал, что моего присутствия сегодня утром будет достаточно, чтобы убедить его, что Пророк несет чушь, и что я никуда не уйду.

Рон понизил голос:

— Должно быть, он выведал правду с помощью Легилименции. Ты всегда был никудышным в искусстве разума.

— Уф... единственное, что могло бы сделать эту тренировку хуже, это то, что Снейп вычитал бы домашние баллы каждый раз, когда Мердок бил меня. Ему бы это понравилось, сальноволосому ублюдку.

— Ту-ту, Поттер. Прояви немного благодарности к человеку, который годами тайно защищал тебя, — насмехался Рон.

— И все это время мелочно мстил, — нахмурился Гарри.

— Это просто раны от заклятий заговорили. Тебе лучше изменить свое отношение перед встречей с Кингсли.

— Хорошая мысль. Сейчас я, скорее всего, разнесу его офис в щепки и исчезну в вспышке огня Феникса.

Они пришли в раздевалку, где сняли с себя пропитанную потом экипировку и поплелись в отдельные душевые кабинки. Гарри вышел через десять минут, одетый в полотенце и чувствуя себя гораздо менее болезненным, и сел на скамейку. Я действительно это делаю? подумал он. Да. Его решение было принято.

Рон, натягивая мантию, повернулся к Гарри.

— Ты готов?

— Да, — трезво ответил Гарри. — Я иду на встречу с Кингсли в полотенце. Я решил стать домовым эльфом.

— Ты знаешь, что я имел в виду. Ты не против?

— Да, я действительно такой, — заявил Гарри, вставая и открывая свой шкафчик. Он в последний раз натянул свою бордовую мантию аврора.

Скоро я буду носить ярко-оранжевые мантии, подумал он с предвкушением.

— Хорошо. Удачи, приятель.

Гарри почувствовал прилив привязанности к Рону. Он будет скучать по работе с ним.

Они вместе вышли из раздевалки, но Гарри повернул налево, к лестнице, которая привела бы его в кабинет Кингсли. Как правило, он держался подальше от лифтов, якобы для повышения выносливости, но в основном для того, чтобы избежать косых взглядов других пассажиров.

Его охватила внезапная паника. Мерлин, я выбираю жизнь знаменитости! Всю свою волшебную жизнь он старался избегать внимания общественности, а теперь добровольно вступил в нее. Его сердце бешено колотилось — почему он не думал об этом до сих пор?

Маленький, ровный голос в его сознании успокаивал его. На этот раз решение принимаю я. Он почувствовал глубокую волну спокойствия, и его сердцебиение успокоилось. Он вышел на лестничную площадку и решительно направился к кабинету Главы Аврората.

Его встретила секретарь Кингсли, Агнес. Она появилась у Кингсли во время его пребывания на посту исполняющего обязанности министра магии, и она сопровождала его в Департамент магического правопорядка, хотя технически это была ступенька ниже. Гарри она нравилась.

— Доброе утро, Агнес. У меня назначена встреча с Кингсли на девять часов. Как дела?

— Я в порядке, мистер Поттер, спасибо. А вы? Полагаю, вы пришли сказать мистеру Шеклболту, что собираете вещи, чтобы отправиться, так сказать, в полет с пушками, — сказала она, подмигнув.

Смутившись, Гарри кашлянул, прежде чем ответить.

— Ха-ха, действительно.

— Можете заходить — он ждет вас. Удачи!

— Спасибо, Агнес, — сказал он, открывая дверь и входя в кабинет.

— Гарри, доброе утро, — сказал Кингсли, не поднимая глаз. — Присаживайся.

Гарри сел на один из стульев с жесткой спинкой, стоящих напротив стола Кингсли. Никаких мягких кресел для DMLE

— Доброе утро, Кингсли, — сказал он. — Я рад, что мы можем поговорить прямо сейчас.

— Да, всегда стоит прояснить ситуацию, когда в "Пророке" появляются новые выдумки.

— Э-э, да... об этом, — заикаясь, ответил Гарри.

Кингсли с тревогой поднял голову.

— У меня не было ни малейшего намерения покидать Министерство... изначально. Я просто разговаривал с Джорджем Уизли в пабе о своем обучении, и наши чары конфиденциальности были отключены как раз в тот момент, когда я пошутил о том, что брошу все и полечу с Пушками. Кто-то, должно быть, подслушал, и Пророк пустил это в ход.

— Понятно, — ровно сказал Кингсли. Он подождал, пока Гарри продолжит.

— Это заставило меня задуматься. Всю свою жизнь я никогда особо не веселился. Во всяком случае, не так, как большинство детей. Мне не было весело, когда я рос с моими маггловскими родственниками... а потом я попал в Хогвартс, где у меня впервые появились друзья, и я много смеялся, но за мной всегда шел Волдеморт.

— Играя в квиддич за Гриффиндор, я, наверное, был самым счастливым в своей жизни. А когда я вчера прочитал те статьи в "Пророке", я вдруг понял, чего хочу.

Кингсли тяжело вздохнул.

— Мне жаль это слышать, Гарри. Я понятия не имел, что ты был так несчастен в программе обучения.

— Я не был совсем уж несчастен. Просто обучение было тем же сочетанием удовольствия и дерьма, что и вся моя волшебная жизнь. Я забыл, или, может быть, вообще не знал, что не существует правила, согласно которому моя жизнь должна быть... — Гарри замешкался. — Быть сплошными овощами и без пудинга.

Кингсли долго молчал, но потом кивнул.

— Я понимаю, Гарри. И приношу свои извинения. Когда мы предлагали тебе работу аврора, мы не рассматривали ее с твоей точки зрения. Но ты прав. У тебя не было нормального детства, с тех пор как умерли твои родители. И если кто и заслуживает немного веселья, так это ты.

Гарри ненадолго закрыл глаза, испытывая облегчение от того, что Кингсли понял его.

— Спасибо, что вы так все поняли. Я действительно никогда не собирался вот так бросать Министерство.

— Гарри, ты уже сделал для Министерства больше, чем большинство волшебников делают за всю жизнь.

Посмотрев вниз, Гарри кивнул в знак благодарности.

Кингсли продолжил.

— Значит, это твой последний день? Нет особого смысла болтаться без дела. Ты уже говорил с менеджером команды "Пушек"?

— Нет, я хотел сначала поговорить с тобой. Полагаю, я сразу же напишу ему.

— Верно.— Кингсли посмотрел на него мгновение и сказал: — Ты уверен насчет "Пушек"? Я не могу убедить тебя играть, скажем, за "ЭпплбиЭрроуз"?

Гарри хихикнул.

— Нет, это должны быть Пушки, иначе Рон никогда меня не простит.

— Понятно, — улыбнулся Кингсли. — Итак, как ты хочешь с этим разобраться? Мы должны выпустить совместное заявление, или ты хочешь, чтобы я сделал объявление?

— Я бы хотел, чтобы вы это сделали, честно говоря. Вы лучше меня разбираетесь в таких вещах.

— Тебе лучше быстро совершенствоваться — ты собираешься стать публичной фигурой. Официально, то есть.

— Да, я знаю. Думаю, это не весь пудинг.

— Никогда не бывает. — Кингсли встал и протянул руку. — Еще раз спасибо, Гарри, и помни, тебе всегда рады, если ты передумаешь.

— Спасибо, я ценю это, — сказал он, пожимая руку Кингсли. — Гермиона будет рада услышать, что у меня есть запасной вариант — она беспокоилась о моем отсутствии ЖАБА.

Кингсли на самом деле оскалился.

— Классика. Эта Гермиона — настоящее сокровище, не ошибетесь.

— Я знаю, — сказал Гарри. — Она будет хороша для того, чтобы уколоть мое эго, если команда начнет побеждать.

— Риск невелик, — ответил Кингсли. — Дайте мне знать, если тебе понадобится одолжить несколько разрушителей проклятий.

Гарри рассмеялся, и они попрощались. У него не хватило духу сказать Агнес.

* * *

Ответ от ДариусаСпротта, менеджера команды "Пушек", пришел почти невероятно быстро:

"Гарри,

Я освободил свое расписание. Пожалуйста, прилетайте в "Главный офис Пушек", когда будете готовы.

Дариус"

Гарри усмехнулся, прочитав короткую записку. Никаких сомнений — у него была эта работа.

Нет времени лучше настоящего, подумал он и взял щепотку летучего пороха.

— "Главный офис Пушки", — четко произнес он, и сердце его заколотилось от волнения.

Вскоре он оказался в просторном кабинете, где его внимание сразу привлекло большое окно с видом на поле для квиддича. Офис находился на одном уровне с кольцеобразными воротами, что открывало его обитателям прекрасный вид.

— Гарри! Добро пожаловать!

Песочноволосый, веселый мужчина лет пятидесяти приветствовал его, протягивая руку.

— Очень рад, что вы смогли приехать! Я Дариус... рад знакомству.

— Спасибо, аналогично. Я ценю, что вы приняли меня так быстро и при таких необычных обстоятельствах.

— Глупости, это честь для меня. Пожалуйста, присаживайтесь. Хотите чашечку чая? Мой помощник может принести вам его.

— Нет, спасибо, — ответил Гарри, уже чувствуя себя комфортно.

Дариус улыбнулся и сел, покачивая головой в изумлении.

— Какой необычный поворот событий, и все потому, что "Пророк" взял немного слухов и поместил их на первой странице! Хотя я не могу сказать, что удивлен, что они несли чушь, эти лживые ублюдки.

Гарри засмеялся.

— Не спорю.

— Итак, давайте перейдем к делу... Вы говорите, что действительно хотите присоединиться к команде?

— Да, сэр.

— Не нужно называть меня сэр — просто Дариус. И ты все еще хочешь играть за ловца?

— Я никогда не играл ни на какой другой позиции. Наверное, я лучше ловлю, чем бросаю.

— Ну, ловля — это то, что нужно! Когда ты в последний раз играл?

— Э-э, нет, с шестого года обучения в Хогвартсе не играл.

— Почему не на седьмом курсе? Подумаешь, глупый вопрос. Много летали с тех пор?

— Только для удовольствия, и не так часто, как хотелось бы. До сегодняшнего утра я проходил обучение, чтобы стать аврором, и они держали нас довольно занятыми. Иногда я играю в сборной с приятелями, но в остальном я был практически привязан к земле.

— Это скоро изменится! — сказал он ярко. — Какая у тебя метла?

— Я учился на нимбус 2000, после этого у меня была молния, но, к сожалению, они обе были уничтожены. После войны производитель подарил мне молнию ультра, когда стало известно, что мое хранилище заморожено, но, признаюсь, я его не очень люблю.

— Да, я слышал жалобы и от других. Немного дерганая, да?

— Именно. Я думаю, они пожертвовали плавностью ради ускорения, — ответил Гарри.

Дариус задумался на мгновение, прежде чем его рот искривился в лукавой ухмылке.

— Вы пробовали новую версию "Серебряной стрелы"?

Глаза Гарри расширились.

— Она уже вышла? Я думал, что они не выпустят ее до августа.

Все еще усмехаясь, Дариус сказал:

— Они не выпустят его в продажу до августа, но профессиональные команды получат его первыми. Последние пару недель я прятал одну из них в кладовке, все еще в коробке. Не хотел, чтобы ее сломали...

Гарри слегка поморщился — он чувствовал себя немного виноватым за то, что заменил нынешнего ловца команды, даже если тот был некомпетентен.

Дариус продолжил:

— Я склонен предложить тебе работу прямо сейчас, но полагаю, что сначала мне нужно посмотреть, как ты летаешь. Хочешь испытать ее?

— С удовольствием! Я с нетерпением ждал "Серебряную стрелу" с тех пор, как впервые прочитал о ней несколько месяцев назад. Если честно, мне немного неловко — не хочу оскорблять людей из компании молнии после того, как они были так щедры.

— Неважно, они вернули все это в рекламу. Кстати говоря...— тон Дариуса впервые стал серьезным. — Нет смысла притворяться, что ты не знаменит. Ты всегда был знаменит, как ни печально это признавать.

Гарри кивнул, но ничего не сказал.

— Будет много рекламы, если ты присоединишься к команде. Ты не против этого? Кажется, тебе никогда не нравилось быть в центре внимания.

— Вообще-то, я об этом думал. Вы правы, мне никогда не нравилось быть знаменитым. Сначала это было за то, чего я даже не делал — это моя мама победила Волдеморта в первый раз, а не я. А потом в Хогвартсе меня окружили дети, выросшие на сказках о Мальчике-Который-Выжил... Это было подавляюще и более чем некомфортно.А потом вернулся Волдеморт, и Министерство ополчилось против меня, говоря всем, что я бредил... — Гарри запнулся. Ему все еще было трудно говорить о своем пятом курсе.

Немного смутившись, он посмотрел на Дариуса. Старший мужчина следил за каждым его словом, но выражение его лица было доброжелательным. Гарри выдохнул и продолжил.

— А потом после войны, — сказал он, забегая вперед. — Было легче, потому что мои лучшие друзья, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, тоже получали много внимания. Теперь это был не только я. И они заслужили это — я был рад видеть, как они получают похвалу. Особенно Рон, который большую часть своей жизни был в тени.

Гарри улыбнулся.

— Кстати, во всем виноват Рон. Он познакомил меня с Пушками в первый же день нашего знакомства, когда развесил атрибутику Пушек по всему нашему общежитию. Я никогда раньше не видел движущихся плакатов.

Дариус засмеялся и сказал:

— Тогда, полагаю, я знаю, кого благодарить!

— Да, безусловно. Но вернемся к моему вопросу... Квиддич был единственным, за что я получал внимание, которое, как мне казалось, я заслуживал. Это был я, летающий, ловящий снитч — а не чье-то представление обо мне. Так что если это то, чем я теперь знаменит, хотя бы частично, то, полагаю, я не против.

Дариус благодарно кивнул.

— Спасибо, что рассказал мне все это, Гарри. Признаюсь, у меня тоже были свои представления о тебе.

— Хотя, надо отдать вам должное, — сказал Гарри. — Вы один из немногих волшебников, которых я встречал, кто не взглянул на мой шрам.

— Правда? — воскликнул Дариус, чьи глаза с запозданием поднялись на лоб Гарри. — Полагаю, я был занят, пытаясь понять, насколько вы высоки. Встаньте, если можно.

Гарри встал, и Дариус нахмурился:

— Сколько ты, метр девяносто?

— Нет, — вздохнул Гарри. — Во мне 170 сантиметров.

Он расправил свои волосы.

Выражение лица Дария стало ярче.

— О, великолепно! 190 — немного высоковато для ловца, но 170 — идеально.

— Ну, есть и положительная сторона, — сухо сказал Гарри. — Рост Рона около 193 сантиметра, и он постоянно подкалывает меня по поводу моего роста. Но он изменит свое мнение, если я поймаю снитч для "Пушек".

— Конечно, будет! — засиял Дариус. — А теперь давай посадим тебя на Серебряную Стрелу и посмотрим, что у тебя получится!

Через несколько минут они стояли на тренировочном поле "Кэннонс", ожидая, пока помощник Дариуса достанет из тайника Серебряную стрелу. К удивлению Гарри, здание было всего лишь одноэтажным, а окно Дариуса было зачаровано так, что из него открывался вид на ворота на высоте полутора километров от земли.

— Где все игроки? — спросил Гарри.

— В обед — они обычно заходят в деревенский паб в это время.

Помощница Дариуса, энергичная молодая ведьма по имени Лара, выскочила на поле с длинным тонким пакетом, который Дариус велел ей положить на ближайшую скамейку.

Любуясь блестящей коробкой, Дариус прокомментировал:

— Всегда любил "Серебряную стрелу" — рад, что они снова начали производство. — Он повернулся к Гарри и весело спросил: — Ну что, не собираешься ли ты открыть ее?

Гарри, не нуждаясь в дальнейших подсказках, снял крышку. Когда он открыл коробку, из нее донесся шум порывистого ветра, и Гарри испугался, прежде чем понял, что это всего лишь звук, а не настоящий ветер. Он снял серебристую папиросную бумагу и увидел бледную, гладкую метлу, гладко отполированную до переливчатого блеска.

— Видите этот бледный цвет? — сказал Дариус. — Это английский белый падуб, специально закаленный с помощью фирменных чар. По этому цвету всегда можно определить Серебряную стрелу — ни одна другая метла не похожа на нее.

— Да, Мерлин! Вы ждете совиного приглашения? — рассмеялся Дариус.

Гарри сел на метлу и взлетел, направляясь к ближайшему набору колец. Вот это то, чего мне не хватало! с жадностью подумал он, когда метла откликнулась на его тончайшее намерение. Он промчался по полю, проверяя ускорение "Серебряной стрелы", а затем пронесся через противоположные ворота, чтобы оценить ее управляемость. Ему это нравилось.

Наклонившись вниз, он имитировал резкий нырок за снитчем, после чего выровнялся у земли и плавно приземлился рядом с Дариусом и Ларой.

— Вот это да, вот это метла! — воскликнул он, задыхаясь.

— Метла — это одно, но летать..., — пробормотал Дариус. — На этот раз Пророк не преувеличил! Когда вы можете начать?

Гарри засмеялся, приходя в экстаз от осознания реальности — он собирался профессионально играть в квиддич!

Практически задыхаясь, он ответил:

— Я уверен, что сейчас я должен быть благоразумным и говорить о зарплате, но, милый Мерлин, я хочу снова летать! Можете подкинуть мне несколько тренировочных снитчей?

По кивку Дариуса Лара бросилась к сараю с припасами и достала устройство, напоминающее пусковую установку для теннисных мячей, только мячи были золотыми и размером со снитч. Она коснулась руны, чтобы активировать устройство, и Гарри снова оттолкнулся от земли, на этот раз в горячем преследовании.

Пусковая установка подбрасывала в воздух шар за шаром, с разной скоростью и на разное расстояние. Гарри ловил каждый из них, все еще пораженный совершенством Серебряной стрелы. Неудивительно, что мадам Хуч восторженно отзывалась о них — эта метла была великолепна.

Когда Пусковая установка опустела, он снова приземлился рядом с Дариусом, а Лара с помощью своей палочки собрала золотые мячи, которые Гарри выбросил на поле.

Дариус схватил Гарри за плечо:

— Не хотелось бы тащить вас в дом, но давайте сразу оформим все официально. Я не хочу ждать дольше, чем нужно, чтобы увидеть вас в мантии Пушек.

Они вместе вернулись в здание и вскоре оказались в кабинете Дариуса, где пожилой мужчина достал из стола пергамент.

— Я нарисовал это вчера днем — не смог удержаться. Это стандартный контракт, который мы предлагаем начинающим ловцам. Я знаю, что базовая зарплата невелика, но вы увидите здесь, — сказал он, указывая на раздел в середине пергамента, — что ваша зарплата включает в себя значительную премию каждый раз, когда вы ловите снитч, а также вы получаете процент от любого проданного товара с вашим изображением или именем, что в вашем случае, вероятно, составит целое состояние. Вам уже разрешено вернуться в Гринготтс? Если нужно, я могу направить вас к адвокату-волшебнику, но гоблины — ваш лучший вариант.

— Да, — сказал Гарри. — Мой запрет закончился в субботу.

— Великолепно, — сказал Дариус. — Я сразу же напишу об этом.

Гарри был слишком потрясен, чтобы говорить, и на мгновение они просто стояли и улыбались.

Дариус задумчиво посмотрел на Гарри.

— Теперь об этих очках... Очки сильно регламентированы в лиге, чтобы игроки не использовали чары, улучшающие зрение. В частности, у ловцов.

Гарри нахмурился.

— Я не вижу без очков.

— Нет, конечно, нет, — ответил Дарий. — Я хотел спросить, не могли бы вы рассмотреть..., — он замешкался. — Ритуал, исправляющий зрение.

— Разве такое возможно? — удивленно спросил Гарри. Он никогда не слышал о подобном.

— Да, безусловно. Это довольно распространено, на самом деле.

— Почему никто не предложил мне это в Хогвартсе?— Гарри немного обиделся, что его снова держат в неведении.

— В том-то и дело, что в Хогвартсе они бы этого не сделали. Ритуал считается немного... темным.

Гарри побледнел. Неужели он ошибся в Дариусе? Этот человек казался таким добродушным.

— Нет, ничего подобного, — сказал Дариус, ошеломленный реакцией Гарри. — Простите, что встревожил вас... для ритуала просто требуется несколько капель вашей крови, поэтому на него распространяются правила Министерства относительно Темной магии. Это совершенно законно, но требует специального разрешения.

Гарри выдохнул, не понимая, что задержал дыхание.

— О, звучит неплохо. Сначала я посоветуюсь со своей подругой Гермионой, но в остальном я не возражаю. Вы сможете это устроить?

— Да, конечно. Мы работаем с очень авторитетным оптимизатором на косой аллее.

— Значит, не Ноктюрн Аллея? — пошутил Гарри.

Дарий усмехнулся, явно испытывая облегчение от того, что напряженный момент прошел.

— Нет, и не на кладбище при свете луны. О, взрыв! Я просто продолжаю ставить ногу на ногу!

Гарри не мог удержаться от смеха.

— Возможно, это самый впечатляющий грубый промах, который я когда-либо слышал. Молодец!

— Мне лучше отпустить вас, пока я еще больше не окопался в этом проклятом аду! Убирайтесь отсюда и больше никогда не позволяйте мне говорить.

Дариус покраснел, но, тем не менее, выглядел довольным.

— Хорошо, я пойду. Когда я должен вернуться и встретиться с другими игроками?-Улыбка Гарри померкла. — А как насчет твоего второго ловца?

— Спенсер? Он не дурак — он знал, что его дни сочтены еще до вчерашнего "Пророка". Но не стоит беспокоиться... Я слышал, что Cleansweep хочет взять его в свой отдел тестирования. Я уже послал им сову от его имени.

Гарри снова расслабился. Так ли это, когда все складывается идеально? Он подумал, не подсыпал ли Кричер немного Феликс Фелицис в его утренний чай.

Дариус продолжил:

— Чем быстрее вы доберетесь до Гринготтса, тем быстрее мы сможем вернуть вас на поле и на "Серебряную стрелу"!

— Фантастика — не могу дождаться. Я знаю, куда отправлюсь после обеда, — с радостью сказал Гарри. Они пожали друг другу руки, и он шагнул через камин обратно на Гриммаулд Плейс.

В тот вечер не было необходимости приглашать Рона и Гермиону. Гарри знал, что они все равно придут — Рон, чтобы расспросить его о Пушках, а Гермиона, чтобы проверить, зелье которое она варит в подвале.

У него был напряженный день: сначала он изучил и подписал свой новый контракт, а затем зашел на почту, чтобы отправить сову Андромеде Тонкс и портретисту, рекомендованному Гринготтсом. Он также проскользнул в Министерство, чтобы освободить свой шкафчик, зная, что Рон и другие стажеры будут заняты чем-то другим. Ему было неловко уходить, не попрощавшись с коллегами и преподавателями, но он почувствовал волнение, когда понял, что сможет загладить свою вину, купив билеты на матч "Пушек".

Вернувшись домой, ему не пришлось долго ждать гостей. Первым прибыл Рон, выскочивший из камина и взволнованно выпытывающий у Гарри подробности его дня.

— Ты уже подписал контракт? Фантастика! Можешь достать мне билеты? Когда твой первый матч?

— Без понятия, я еще даже не познакомился с остальными членами команды.

— Ты не будешь играть сразу — в эти выходные состоится специальный благотворительный турнир, и "Пушки" в нем не участвуют. Но это прекрасно — у тебя будет больше времени на тренировки перед дебютом, — сказал Рон.

Следующей из камина вышла Гермиона и поспешила прямо в лабораторию.

— Подождите, — позвала она, — мне нужно проверить мое зелье.

Она вернулась через несколько минут с облегчением.

— У меня была небольшая паника из-за того, что я использовала можжевеловые веточки, а не можжевеловые иголки, но я только что проверила, и все в порядке.

Рон и Гарри в шоке уставились на нее.

— Что ты сделала со своими волосами? — спросил Рон с сомнением.

Гермиона застыла на месте.

— Я имею в виду, это выглядит мило и все такое, — пробормотал Рон. — Просто по-другому. Более, эээ... пронзительно.

Он нервно посмотрел на Гарри, который знал, что Рон оставил невысказанным. Она похожа на БеллатрисуЛестрейндж.

Покраснев, Гермиона призналась:

— Это был амулет, который я нашла в Гримуаре.

— О, это все объясняет, — сказал Гарри, не задумываясь.

— Это объясняет что? — резко спросила Гермиона.

Гарри бросил отчаянный взгляд на Рона, который в ужасе поднял брови и быстро замотал головой.

— Э, ты выглядишь как...— Гарри сделал паузу. С таким же успехом можно содрать штукатурку. — БеллатрисаЛестрейндж.

Глаза Гермионы расширились в тревоге. Что, к сожалению, сделало ее еще более похожей на Беллатрису.

— Это не так уж плохо, — попытался Рон. — Я имею в виду, есть люди и похуже, на которых ты могла бы быть похожа. Ну, не хуже, чем БеллатрисаЛестрейндж, но...

Гарри пытался спасти его.

— Она была довольно симпатичной, знаешь ли. Очень красивая, вообще-то.

— Это правда, — пробормотал Рон. — Однажды она приснилась Гарри. На шестом курсе.

— Я сказал тебе это по секрету! — шипел Гарри, желая, чтобы земля поскорее поглотила его целиком.

Никто не разговаривал по крайней мере минуту. Гермиона смотрела в пол. Рон возился со своей палочкой.

— Вероятно, это тот самый амулет для волос, который она использовала, — уныло сказала Гермиона. — Интересно, были ли у нее от природы такие же волосы, как у меня.

Она выглядела так, будто вот-вот заплачет.

Рон обнял ее за плечи.

— Это универсальный талисман для укрощения волос? Как ты думаешь, это сработает на Гарри?

Гермиона фыркнула, и у нее потекли слезы, когда Рон обнял ее. Она поплакала еще немного, а потом он подвел ее к дивану в соседней гостиной.

— Выглядит неплохо, — утешил Гарри, садясь напротив них. — Это был просто небольшой шок. Вряд ли кто-то заметит, а если и заметит, то смирится. Андромеда тоже похожа на Беллатрису, и никто не возражает.

— Ты же не думаешь, что я ее родственница? Подменили при рождении или что-то в этом роде? Это бы многое объяснило.

Рон покачал головой.

— Невозможно. Сортировочная шляпа сказала бы что-нибудь, или Вальбурга. Кроме того, ты похожа на свою маму, только у нее прямые волосы.

Гермиона расслабилась, когда Рон прижал ее к себе. Затем, неожиданно, она подняла на него глаза с озорной ухмылкой.

— Если бы мы только знали, — язвительно заметила она. — Нам не нужно было беспокоиться о оборотном зелье. Оно могло бы избавить нас от множества проблем.

— Но мы бы не смогли покататься на драконе, — возразил Рон. Гермиона улыбнулась и прижалась к нему поближе.

Гарри чувствовал себя немного неловко, как будто он вторгся в их личную жизнь. Он уже собрался уходить, как вдруг заговорила Гермиона.

— Гарри, прости, я забыла спросить о твоем дне. Как все прошло с Кингсли?

— Все прошло хорошо, — ответил он. — После этого я встретился с Дариусом — менеджером команды "Пушки Педл" — и подписал контракт. Что напомнило мне... ты знаешь что-нибудь о ритуалах, корректирующих зрение?

— Это магия крови, верно? Я думаю, они регулируются Министерством, — сказала Гермиона.

— Ты знала о них? Почему ты не сказала мне, что я могу исправить свое зрение?

— Прости, Гарри, мне это и в голову не приходило. Я решила, что мадам Помфри тебе что-то сказала. Ты думаешь о том, чтобы сделать это сейчас?

— Да, Дариус рекомендовал его и знает авторитетного ритуалиста. Как ты думаешь, это безопасно?

— Я уверена, что все в порядке. Магия крови не вполне заслуживает своей дурной репутации — все дело в намерении.

Рон насмешливо посмотрел на Гарри.

— Видишь, что ты наделал, Поттер? Не прошло и дня после того, как ты дал ей этот Гримуар, как она появляется в образе БеллатрисыЛестрейндж и восхваляет магию крови. В следующий раз ты заставишь ее говорить на парселтанге".

Гермиона резко повернулась к Гарри и воскликнула:

-Парселтанг! Попробуй использовать парселтанг на кольце и посмотри, поможет ли это справиться с Вальбургой!

— Прости, что? — спросил Гарри, не понимая.

— Поговори на парселтанге со змеей на твоем новом кольце! Может быть, она способна снять портрет, — взволнованно сказала Гермиона.

Резко сев, Гарри снял скрывающие чары с кольца. Он пристально посмотрел на сверкающую змею и сказал:

— Я Гарри. Как тебя зовут?

Рон покачал головой.

— Английский.

Гарри сосредоточился и попытался снова.

— Меня зовут Гарри. С кем я говорю?

На этот раз Гермиона покачала головой.

— Может быть, ты слишком стараешься.

Гарри глубоко вздохнул и расслабил взгляд.

— Приветствую тебя, змея.

Он с надеждой посмотрел на Рона и Гермиону, которые снова покачали головами.

— Нет, это все еще был английский, — сказала Гермиона. Ее бровь нахмурилась. — Когда ты в последний раз говорил на парселтанге?

Гарри нахмурился.

— Я не могу вспомнить, если честно. Подозреваю, что не с тех пор, как закончилась война. У меня не было особого повода для этого.

Гермиона кивнула.

— Это все объясняет. Ты, должно быть, потерял способность говорить на парселтанге, когда твой крестраж был уничтожен. Точнее, крестраж Волдеморта.

Гарри молчал, потрясенный.

— Это фантастика! — воскликнул Рон. — Ты больше не Парселмут!

Неуверенно взглянув на Гарри, Гермиона спросила

— Ты в порядке?

— Что? Я в порядке. Просто удивлен.

— Ты уверен? У тебя такой вид, будто ты расстроен, — сказал Рон. — Согласен, разговаривать со змеями было здорово, в каком-то странном смысле. И это очень пригодилось в Тайной комнате. Но, если честно, у меня от этого всегда мурашки по коже бегали, и я рад, что ты от этого избавился. Похоже, все это время это был навык Волдеморта, а не твой.

— Действительно, — сказал Гарри, выглядя более собранным. Он посмотрел на них. — Вы голодны? Мы должны посмотреть, готов ли у Кричера ужин.

С громким треском Кричер аппарировал перед ними.

— Ужин готов. Хозяин желает есть на кухне или в столовой?

— В столовую, если можно, — сказал Гарри. Кричер исчез, и они поднялись наверх, в официальную столовую.

Гермиона и Рон рассказывали каждый о своем дне, время от времени направляя вопросы к Гарри, но он отвечал на них лишь формально. Он все еще привыкал к открытию, что больше не является Парселмутом.

Почему я расстроен? задался он вопросом. Он все еще помнил ужасную реакцию своих однокурсников, когда на втором курсе обнаружилась его способность, и как Рон и Гермиона поспешили отвести его в башню Гриффиндора. В то время было тревожно узнать, что это умение могло достаться ему от Волдеморта. Но теперь он понял, что, как ни странно, гордился своей редкой способностью разговаривать со змеями.

И все же, разве он всегда не хотел быть таким, как все? Дурсли называли его чудаком — и не без оснований, учитывая его случайные приступы магии. Но даже в Хогвартсе он был ненормальным, чудаком...

Рон привлек его внимание.

— Так во сколько завтра начинается твоя тренировка?

Гарри моргнул, возвращаясь в настоящее.

— Девять часов.

— Ты счастливый ублюдок! По сравнению с обучением в Авроре, это просто лажа.

— Так и есть, — согласился Гарри, улыбаясь при воспоминании о событиях дня. — Возможно, я вернусь к своему образу ночной совы.

— Сделай это для остальных, приятель! — решительно сказал Рон.

Рон и Гермиона вскоре ушли, оставив Гарри с удовольствием размышлять о своих новых обстоятельствах. Завтра он встретится со своими товарищами по команде и будет готовиться к полету с "Пушками". Он жалел, что не может каким-то образом рассказать своему молодому "я" о том замечательном будущем, которое его ожидает — буквально воплощение мечты.

Это, конечно, лучше, чем разговаривать со змеями, — размышлял Гарри.

Глава 4

На следующее утро, не в силах сдержать свое волнение, Гарри аппарировал в тренировочный центр "Пушек" на полчаса раньше. Он сказал себе, что просто подождет снаружи и насладится свежим воздухом, даже если никто еще не пришел.

Он пробежал трусцой часть поля, затем изменил курс и направился к зданию в поисках собеседника. Это было беспрецедентное поведение с его стороны, осознал он, поскольку обычно он избегал встреч с новыми людьми. Это еще одно доказательство того, что он вступил на неизведанную территорию.

Он был рад обнаружить там Лару, одиноко стоящую у чайника.

— "Доброе утро, Лара", — ярко сказал он, заставив ее вздрогнуть и обернуться.

— "Доброе утро... Гарри", — сказала она, словно не зная, стоит ли называть его по имени. — "Я могу вам чем-то помочь?"

— "Нет, нет. Я просто хотел осмотреться, прежде чем приступить к работе. Как поживаете сегодня утром?"

— "Я в порядке, спасибо. А вы?"

— "Честно говоря, я весь на нервах", — признался он. — "Я никогда раньше не делал ничего настолько безумного".

Его откровенность возымела желаемый эффект, и она улыбнулась.

— "Это не то, что я слышала", — нахально сказала она. — "Кажется, я припоминаю, что в прошлом году вы и ваши приятели проникли в Гринготтс".

— "Хорошее замечание — я исправился", — рассмеялся он.

— "Но на самом деле, вам не из-за чего нервничать. Это мы все нервничаем".

— "Извините за это. В этом нет необходимости. Я просто рад быть здесь и снова сесть на метлу".

— "Я понимаю, почему!" — воскликнула она. — "Это были блестящие полеты вчера. Дариус не мог перестать говорить об этом после. Он хотел, чтобы я разыскала думосброс, чтобы он мог показать его Таттле, но я сказала, что она сама скоро все увидит".

— "Кто такая Таттл?" — спросил Гарри.

— "Марджори Таттл, главный тренер. Вы с ней сейчас познакомитесь. Она... грозная. В начале восьмидесятых играла в команде "Осы" вместе с Людо Бэгменом. Говорят, именно она держала его в узде".

— "Я впечатлен", — сказал Гарри. — "И слегка встревожен".

Лара понизила голос и наклонилась к нему.

— "Вчера вечером Райан — один из охотников — сказал мне, что она прочитала всем строгую лекцию о том, как вести себя с тобой".

— "О Мерлин, что она сказала?"

— "Особенно выделялась фраза: "Он срет из задницы, как и все мы"".

Гарри разразился смехом.

— "Блестяще! Она мне уже нравится".

— "Я провожу тебя к твоему шкафчику", — сказала Лара. "Там ты найдешь свою новую метлу. Но не бери ее с собой на тренировку сразу — Таттл всегда начинает занятие с бега и гимнастики".

— "Звучит знакомо", — сказал он, вспоминая свои тренировки в аврорате.

Она провела его в мужскую раздевалку и указала на шкафчик, куда он положил чистую одежду на потом. Он был рад обнаружить, что там его ждет новая "Серебряная стрела".

Затем она вручила ему свежий комплект черных мантий.

— "Всякий раз, когда вы будете летать, вам нужно будет надевать мантии, чтобы имитировать условия матча".

Увидев их цвет — или отсутствие такового, — Гарри почувствовал легкое разочарование.

— "Почему они не оранжевые?" — спросил он.

— "Это просто тренировочные одежды — они зачарованы на изменение цвета в зависимости от того, к какой команде вы приписаны во время тренировки".

Затем она показала ему тренажерный зал.

— "Вы, вероятно, не проведете здесь много времени, если вообще проведете, так как ловцам не требуется такая сила верхней части тела, как охотникам и отбивающим. Но не волнуйтесь, тренеры будут достаточно заняты, даже без тяжестей".

Когда они вернулись к главному входу, то обнаружили Дариуса, беседующего с крепко сложенной женщиной средних лет.

— "Вот ты где!" — воскликнул Дариус. — "Ярко и рано — великолепно". — Он повернулся к женщине и сказал: — "Вот видишь, я же говорил тебе, что он не примадонна".

— "Я никогда не утверждала, что он такой", — резко сказала она, повернувшись лицом к Гарри. — "Я Марджори Таттл, главный тренер. Можете называть меня Таттл".

— "Отлично, спасибо, что прояснили эту загадку. Я была готова вызвать охрану".

Дариус рассмеялся.

— "Гарри, я, наверное, должен был предупредить тебя о ней, но я хотел подождать, пока ты не подпишешь контракт".

— "Добро пожаловать в "Пушки", Поттер", — сказала Таттл, протягивая руку, которую Гарри пожал. Мерлин, она сильная!

— "Я очень рад быть здесь", — ответил он.

Пока он говорил, дверь открылась, и вошел хорошо сложенный молодой человек. Его брови слегка приподнялись, когда он заметил Гарри, но в остальном он казался невозмутимым.

— "А вот и Беллами", — весело сказал Дарий. — "Я не буду сейчас вас представлять — вы встретитесь с ним вместе с остальными".

Беллами дружелюбно кивнул Гарри и направился в зону переодевания, а Лара вернулась к своим делам.

Таттл окинула Гарри оценивающим взглядом.

— "Ты выглядишь достаточно атлетично, но не заблуждайся, я буду тренировать тебя так же, как и любого другого новобранца. Это проблема волшебников — как только они получают разрешение на аппарирование, они становятся откровенно дряблыми".

Гарри старался не выглядеть самоуверенным, но он ничуть не волновался — год обучения в Авроре привел его в идеальное состояние. Однако все начиналось не так. Месяцы скудного лесного пайка во время войны сделали его почти слабым, и хотя он набрал вес под присмотром Флер и Кричера, к началу аврорской подготовки он был в плохой форме. Штатный целитель заставил его принимать питательные зелья в течение нескольких месяцев, пока он не набрал достаточную мышечную массу.

После года тренировок его можно было назвать жилистым, что, как он знал, в большей степени было наследственным. Его отец был худым, а Гарри, в конце концов, был родственником тети Петунии. Но он был силен для своего роста и обладал исключительной выносливостью, которая, вероятно, объяснялась всеми теми лестницами, по которым он поднимался в Хогвартсе.

Гарри оглянулся на Таттл и сказал:

— "Я сделаю все возможное".

Ее ответом был отрывистый кивок.

К тому времени несколько его товарищей по команде прошли мимо, направляясь к раздевалкам. Было уже почти девять часов.

— "Гарри, ты принял решение по поводу той процедуры, которую мы обсуждали?" — спросил Дариус.

— "Да, я бы хотел продолжить".

— "Великолепно!" — ответил Дариус. — "Я сразу же свяжусь с этим парнем и, возможно, попробую потянуть за пару ниточек в Министерстве, чтобы ускорить процесс. В идеале, мы разберемся с вами к концу недели".

Таттл внезапно рявкнул:

— "Так, хватит стоять. Пушки, наружу, все!"

Гарри вскочил на ноги и рысью побежал к полю. За ним последовали остальные игроки, которые все еще находились в здании.

Все собрались возле скамеек, где Гарри накануне распаковал свою новую метлу, но никто не сел. Группа оказалась больше, чем он предполагал, но потом он понял, что в нее входят как запасные игроки, так и стартовые. Они молча ждали, пока Таттл обратится к ним.

— "Как вы все знаете, если только вы не жили под гиппогрифом, сегодня у нас новый игрок". — Она посмотрела на Гарри, который старался сохранить нейтральное выражение лица. — "Я подозреваю, что большинство из вас выросло, слушая сказки о нем на ночь". Несколько игроков неосознанно кивнули.

— "Так, я хочу, чтобы вы все забыли эту чушь", — прямо заявила она. Глаза Гарри слегка расширились, и он подавил желание улыбнуться. Он не мог дождаться, когда расскажет об этом Рону.

— "Единственное, что я хочу, чтобы вы вынесли из широко разрекламированной истории жизни Поттера, это то, что он показал, что может выполнять работу. И это то, что мы пытаемся сделать здесь. Сделать то, за что нам платят болельщики: выиграть эту проклятую игру. Вы все способны сделать это. Вы просто должны быть целеустремленными, как этот бедный ублюдок", — сказала она, указывая на Гарри.

— "И Поттер, если ты приехал сюда на каникулы, подумай еще раз. Это не просто возможность покататься на метле и отполировать свою палочку. Ты здесь для того, чтобы отработать свою задницу и поймать гребаный снитч, и точка".

Гарри слегка покраснел. Он ведь приехал сюда не просто на каникулы, не так ли? Он неловко вспомнил свой разговор с Кингсли о "пудинге".

— "Так, дайте мне десять кругов вокруг поля!" — приказала она, и все начали бежать.

Гарри был благодарен за это занятие, которое избавило его от необходимости смотреть кому-либо в глаза. Это также дало ему время поразмышлять.

Что плохого в желании отдохнуть? Он, конечно, собирался усердно работать — это было само собой разумеющимся. И Рон получил бы свою шкуру, если бы не отнесся к игре серьезно.

Но Таттл ошибалась — существовала огромная пропасть между тем, чтобы отдать все силы команде, и тем, чтобы пожертвовать всем ради борьбы с Волдемортом. Это была разница между тем, что Оливер Вуд заставлял их тренироваться в полетах шесть дней в неделю, и тем, что они шли вперед в Тайную комнату и отчаянно всаживали меч Гриффиндора в пасть василиска. Это была разница между полетом, чтобы поймать снитч, и полетом, чтобы спасти Малфоя и Гойла из Огненной стихии.

У меня будут каникулы, если я, мать их, этого захочу, — вызывающе подумал Гарри.

В глубине души мысли Гарри постоянно возвращались к другому замечанию Таттла — о его "палочке". Кроме короткого флирта с Чо Чанг, он был только с Джинни, и его сердце все еще болело по ней. Когда-нибудь он собирался жениться на ней, но это будущее было стерто с лица земли.

Он знал, что он нравился другим девушкам в Хогвартсе, и ведьмы, с которыми он познакомился в прошлом году, даже подсунули ему пару адресов каминой сети. Но он никогда не думал о них.

Однако теперь... ничто не мешало ему веселиться. Он усмехнулся, вспомнив свой недавний разговор с Джорджем на эту тему. Разве не ради этого мы вели войну?

В конце концов он завершил свой круг и встал в ожидании вместе с несколькими другими, которые тоже закончили. Каждый из них с помощью своей палочки наколдовал и наполнил бутылку с водой, и пока Гарри пил, он наслаждался энергией, разливающейся по телу. Он всегда чувствовал себя удивительно живым после долгой пробежки.

После того как вся группа собралась, один из тренеров начал проводить их через серию упражнений по гимнастике. Упражнения были более напряженными, чем его тренировки в Аврорате, но, по крайней мере, никто его не бил. После этого их отпустили на небольшой перерыв, а Гарри велели вернуться с метлой и мантией.

Некоторые из других игроков болтали, пока они шли к шкафчикам, и тот, кого Дариус назвал Беллами, подошел к Гарри.

— "Приятно познакомиться, Гарри. Я Райан Беллами. Добро пожаловать в команду".

— "Спасибо, я рад быть здесь", — ответил Гарри. — "На какой позиции ты играешь?"

— "Я начинающий охотник, вместе с Дарреном и Рене", — сказал он, указывая на двух других.

— "Блестяще", — сказал Гарри. — "Мне не терпится познакомиться с командой. До сих пор я разговаривал только с Дариусом, Татле и Ларой".

— "Лара потрясающая", — рассеянно сказал Райан, когда они зашли в раздевалку и разошлись.

Вскоре все вернулись на поле, одетые в мантии и с метлами в руках. Многие игроки с восхищением смотрели на новую Серебряную стрелу Гарри, и он почувствовал дискомфорт, вспомнив, как в Хогвартсе его Нимбус и молния привлекали завистливые взгляды со всех сторон. Но потом он заметил, что у всех остальных игроков были дорогие метлы — в том числе и у игроков резерва, — и его дискомфорт исчез.

Помощники тренера разделили игроков на небольшие группы и начали проводить воздушные тренировки, большинство из которых были знакомы Гарри еще с гриффиндорских времен. Мерлин, эти люди умеют летать! подумал он. Гарри и раньше наблюдал за профессиональными игроками в квиддич, по крайней мере, с трибун, но совсем другое дело — находиться рядом с ними в воздухе.

Каждый из его товарищей по команде, несомненно, был вундеркиндом, как и Гарри. Было удивительно двигаться с ними синхронно, как будто их разумы тоже были как-то связаны, и Гарри чувствовал подъем, превосходящий обычный полет. Так ли это было для Фреда и Джорджа, когда они играли вместе, как отбивалы?

Время прошло быстро, и хотя они почти не разговаривали во время выполнения маневров, Гарри уже чувствовал более тесную связь со своими товарищами по команде, чем он считал возможным с людьми, с которыми его еще не познакомили.

В конце концов, Таттл дунула в свисток, сделанный для большей громкости, чтобы заставить их вернуться на скамейки. Некоторые из игроков устроили игру, спускаясь очень близко друг к другу, делая вид, что борются за контроль над невидимым кваффлом. Когда все приземлились, раздалось много добродушного смеха.

— "Хорошая работа, народ", — сказала Таттл, временно отбросив свой сарказм. — "И это был достойный полет, Поттер. Я посмотрю на вас поближе после обеда во время тренировок ловцов. А сейчас — в душ, и увидимся в половине первого".

Гарри направился к Райану, в основном потому, что он был единственным игроком, чье имя он знал наверняка.

— "Могу я присоединиться к вам за обедом?" — спросил он.

— "Да, конечно. Обычно стартеры едят вместе в ближайшей деревне, а резервисты идут в другое место".

Гарри нахмурился, не одобряя эту очевидную классовую систему, пока Райан не объяснил.

— "Это потому, что резервисты предпочитают волшебные рестораны, в то время как мы обычно предпочитаем маггловские заведения, чтобы не выделяться. Так меньше помех".

— "Мне подходит", — сказал Гарри с облегчением. Было приятно встретить людей, кроме Рона и Гермионы, которые понимали его отвращение к публичности.

После того, как все приняли душ и переоделись, Гарри и остальные стартеры начали идти в сторону Верхнего Кодлингтона, маггловской деревни, расположенной вверх по дороге. Гарри был удивлен тем, как близко она находится от тренировочного центра "пушек", но Райан объяснил, что в команде есть специалист по защите, который каждую неделю проверяет и укрепляет барьеры невидимости и магглоотталкивающие чары.

Похоже, было принято молчаливое решение отложить знакомство до тех пор, пока они не доберутся до паба и не закажут обед. Члены команды уселись за круглый столик в полуприватном алькове, и их приветствовала пожилая официантка-маггл, которая явно была с ними знакома.

— "Я вижу, вы привели нового друга", — сказала она, указывая на Гарри. — "Как тебя зовут, милый?"

— "Гарри", — сказал он, улыбаясь. — "А ваше?"

— "Я Кэндис", — ответила она. — "Значит, вы будете часто к нам присоединяться?"

— "Обязательно", — сказал Гарри, испытывая прилив удовольствия. Это должна была стать его новая жизнь.

Почти все игроки заказали "как обычно", и Кэндис, очевидно, знала, что они имеют в виду. Когда она наконец подошла к Гарри, то спросила:

— "А Генри, что ты будешь?"

Одна из игроков кашлянула, ее глаза блестели от веселья, а остальные явно сдерживали ухмылки.

— "Мне, пожалуйста, пирог с творогом и стакан воды", — ответил он, заметив реакцию своих товарищей по команде и предвидя, что последует дальше.

После того, как Кэндис ушла, раздался общий смех. Ведьма, которая кашлянула, сказала:

— "Это было бесценно. Не могу дождаться, когда расскажу своей бабушке — у нее на стене висит памятный фарфор, когда ты получил свой Орден Мерлина I степени".

Гарри закатил глаза и захихикал. Охваченный игривым желанием — и, возможно, подражая близнецу Уизли — он оглядел стол и сказал:

— "Добрый день, я Генри Пантер, рад познакомиться. А кто вы такие?"

Снова смех, и все представились. Это были трое преследователей — Райан, Даррен и Рене — и два крепких молодых волшебника, Гэри и Суреш, которые были командой Отбивал. Гарри мимолетно вспомнил Крэбба и Гойла из-за их размеров, но они были гораздо менее похожи на неандертальцев. А ведьму, которая говорила ранее, звали Джанет, и она играла роль вратаря.

Гарри внимательно посмотрел на них с минуту и спросил,

— "Простите, но... почему я не знаю никого из вас из Хогвартса?"

Группа снова разразилась смехом.

— "Классика..." — пробормотал Суреш.

Гарри нахмурился, но Райан тепло посмотрел на него.

— "Я рад, что ты сидишь, Гарри, потому что у меня есть шокирующие новости", — сказал он серьезным голосом. — "В Великобритании есть другие школы для волшебников, кроме Хогвартса. Я понимаю, что никто никогда не говорит о них, но они существуют, и на самом деле именно в них учится большинство людей. Большинство ведьм и волшебников, то есть".

— "Я совершил ту же ошибку, когда поступил", — сказал Гэри. — "Я был в Хаффлпаффе, на пять лет раньше тебя. Мы сталкивались друг с другом один раз, на первом курсе, но я бы удивился, если бы ты меня вспомнил".

— "Ах да. На втором курсе матч с Хаффлпаффом был отменен из-за нападения василиска", — вспоминает Гарри.

Суреш ухмыльнулся.

— "Нападения василиска — да, именно так. Ничто так не говорит о "лучшей школе волшебников в Великобритании", как несколько окаменелостей".

Гарри покраснел, но не смог отрицать его правоту. Оглядев стол, он поинтересовался:

— "Расскажите мне побольше об этих других школах. Сколько их там? Мне жаль, что я никогда не слышал о них до сих пор — я вырос среди магглов и был в неведении обо всем, что связано с волшебством".

На этот раз заговорила Рене:

— "В Великобритании несколько десятков школ для волшебников, а в Ирландии и того больше. Мы с Райаном оба учились в Уиджингтонской академии, а Даррен — в Блокхерсте". — Она сделала паузу, посмотрев на Джанет и Суреша. — "Простите, не могу вспомнить, где учились вы двое".

— "Я училась в средней школе Норт Сквиффинг", — сказала Джанет. — "А Суреш, ты ведь учился в Бинглингеме?"

— "Это верно", — сказал он. — "Без василиска с 1761 года".

Джанет посмотрела на Гарри и сказала:

— "Без обид, но мне любопытно... как, по-твоему, волшебная Британия функционировала только с одной школой. Вы действительно думали, что население было таким маленьким?"

Гарри предположил, что да. Смутившись, он кивнул.

Суреш упорствовал.

— "Вы были в Министерстве — как, по-вашему, крошечное население поддерживает такое огромное правительство?"

— "Э-э, магия?" — неуверенно ответил Гарри, и остальные засмеялись.

— "Полегче с ним", — наставлял Райан. — "Я думаю, он был немного озабочен в последние несколько лет. Но я уверен, что с этого момента ты будешь помнить, верно, Гарри?"

— "Обязательно", — ответил он. — "Но подожди немного... где были все эти невидимые волшебники, когда мы боролись с Волдемортом? В Ордене Феникса нас было всего несколько человек".

— "Это была группа Альбуса Дамблдора, верно?" — сказал Суреш. — "Я считаю, что он был частью проблемы — видимо, он был не очень высокого мнения о волшебниках".

— "Да", — добавила Рене. — "Мои родители послали ему сову с просьбой присоединиться к сопротивлению, но ответа так и не получили".

Даррен кивнул в подтверждение.

Гарри больше не мог скрывать своего раздражения. Сколько людей погибло из-за того, что Дамблдор не смог ответить на сову?

Джанет, выглядевшая более серьезной, чем раньше, повернулась к Гарри.

— "Может, мы и не были в Ордене Феникса, но мы нашли другие способы сопротивления. Моя мама организовала патрули, чтобы следить за жилыми кварталами, а мои дяди возглавили усилия по охране маггловских школ и больниц".

— "Я полукровка", — сказала Рене. — "На самом деле, большинство из нас такие", — сказала она, оглядывая стол. — "Моему отцу и тете пришлось скрываться из-за Комиссии по регистрации магглорожденных. То же самое с Гэри. А Райан..."

Все взгляды обратились к Загонщику.

— "Мой отец — магл, что, к сожалению, было общеизвестно. Очевидно, некоторые Пожиратели смерти не были фанатами Пушек", — добавил он с горечью. — "Они напали на моих бабушку и дедушку".

Райан на мгновение опустил глаза, прежде чем продолжить.

— 'Мы должны были скрыть мои отношения с этой стороной семьи. Это было не очень легко, поскольку мы не могли рисковать нарушением Статута о секретности, объясняя все как следует. Мы придумали дурацкую историю о том, что мой отец работает над сверхсекретным проектом — он инженер — и что он стал мишенью террористической организации.

— "Что еще хуже, команде все это время приходилось продолжать играть матчи. Не Гари, конечно, и Суреша тогда с нами не было. Но Министерство потребовало, чтобы лиги по квиддичу продолжались, "для поддержания нормальной жизни", — сказал он официальным тоном, напомнив Гарри о Перси.

— "Что за шутка", — плюнул Райан. — "Фанаты были слишком напуганы, чтобы прийти. Единственными зрителями были Пожиратели смерти и их пособники — они магически уменьшили зрительские места, чтобы они не выглядели слишком пустыми. Однажды мне пришлось удерживать Эндрю, от убийства одного из Пожирателей. он чуть не запустил на трибуны бладжер. Они убили его кузена".

Некоторое время все молчали, пока Суреш не заговорил.

— "Тогда меня не было в Англии — мои родители настояли на том, чтобы мы с сестрами остались с семьей в Индии. Два моих дяди погибли во время первой войны волшебников, и они не могли смириться с потерей еще кого-то. Я играл за команду в Бангалоре".

Наконец-то принесли еду, и все, казалось, были благодарны за то, что смогли отдохнуть от разговоров. Гарри чувствовал себя ужасно. Это была его вина — он не должен был спрашивать их, помогали ли они во время войны. Группа ела в тишине.

Гарри удивился, когда Райан вдруг поднял голову и сказал:

— "Спасибо, Гарри. Я даже не могу выразить, насколько я ценю то, что ты и твои товарищи сделали для всех нас. Проклятье, проникнуть в Гринготтс", — сказал он, качая головой от удивления. Остальные игроки кивнули.

— "Ну да, примерно так", — с любопытством сказал Суреш. — "Никто никогда не объяснял, зачем вам понадобилось проникать в Гринготтс — и наполовину разрушать его, заметьте. Насколько я помню, Министерство просто сказало, что это "необходимо для окончательного завершения военных действий". Что там происходило?

Гарри сглотнул. Кингсли, как исполняющий обязанности министра, отдал приказ никогда не говорить публично о крестражах, которые считались опасным знанием. Гарри полностью согласился, и, кроме того, по личным причинам. Если бы все знали о крестражах Волдеморта, кто-нибудь непременно догадался бы о значении его собственного шрама.

— "Мне жаль", — сказал он. — "Это секретная информация, и на то есть веские причины".

Его последние слова прозвучали резче, чем он хотел, заставив всех на мгновение замереть.

— " Ничего себе", — воскликнула Джанет. — "Немного напряженно, да?"

Гарри засмеялся.

— "Прости, привычка к аврорским тренировкам. Я пытаюсь изменить свои привычки".

Он с облегчением увидел, что остальные тоже расслабились.

Даррен сказал:

— "Я считаю, что Таттл была не права, когда сказала, что тебе лучше не расслабляться и взять отпуск. Похоже, тебе нужен гребаный отпуск".

— "Спасибо! Она меня здорово запутала", — признался Гарри. — "Заставила меня почувствовать себя каким-то дилетантом, играющим только для собственного развлечения".

— "Это Таттл для тебя", — сказал Гэри. — "Хотя она строга со всеми нами. Ты не должен принимать это близко к сердцу".

— "Я думаю, она была великолепна", — сказала Рене. — "Итак, Гарри, когда мы будем полировать твою палочку? Ты свободен сегодня вечером, или нам придется отложить это до выходных? И перестань так на меня смотреть, извращенец, я гей".

Гарри был ошеломлен, но очень развеселился. Этот разговор был совсем не похож на то, что он ожидал увидеть утром.

— "А ты слишком мал для меня", — подхватила Джанет, которая была высокой и длинноногой, как большинство вратарей.

— "И судя по той аппетитной рыжей головке, с которой тебя сфотографировали, я не думаю, что ты замахиваешься на Суреша", — добавила Рене. Гарри покраснел, вспомнив о Джинни.

— "Но такова политика команды: никаких шуток между игроками или персоналом, если на то пошло. Так что если вы пришли сюда, чтобы подставить ножку, вам придется поискать в другом месте", — сказала Джанет.

Даррен плутовато улыбнулся.

— "Ты поймешь, что быть Пушкой имеет свои преимущества. Одно только название команды располагает к беседе".

— "Мерлин, я никогда об этом не думал", — воскликнул Гарри.

— "Но если серьезно, ты действительно ищешь партнера? Как насчет вышеупомянутой рыжей?" — спросила Рене.

Гарри вздохнул.

— "Боюсь, не в тему".

— "И это не твое решение, как я понимаю?"

— "Нет, не было".

— "Я чувствую, что формируется проект", — заявила Джанет. Она вытаращила глаза и зловеще проговорила: — "Спасителя Волшебного мира бросили, и ему пора хорошенько потрахаться... Его товарищи по летучей команде должны ему помочь... Избранный должен получать, и часто... От этого зависит будущее всего человечества".

Гарри разразился громкой истерикой, к веселью и легкой тревоге своих товарищей по команде. Джанет невольно произвела бы прекрасное впечатление на профессора Трелони.

— "Извините", — сказал он, успокоившись. — "Вы задели нерв, в хорошем смысле", — объяснил он.

— "Ну, в этом-то все и дело, не так ли?" — ответила она, подмигнув.

Обеденный перерыв подходил к концу, и кто-то протянул Кэндис счет. К счастью, у Гарри всегда была с собой маггловская валюта, и он сделал мысленную пометку, чтобы в следующий раз, когда он будет в Гринготтсе, взять побольше.

Группа шла обратно к тренировочному комплексу. Слушая их продолжающийся балаган, Гарри с удивлением отметил, насколько близки ему уже стали его новые товарищи по команде. Это сильно отличалось от его опыта в программе подготовки авроров. Он хорошо ладил с другими участниками, но, поскольку компанию ему составлял Рон, он не прилагал особых усилий, чтобы узнать их получше. Напротив, после одного обеда с " Пушками" он уже чувствовал себя окруженным друзьями.

Все пошли в раздевалки, чтобы взять свои метлы и переодеться в мантии, и вскоре все снова собрались на скамейках. Тренеры разделили их по позициям для целевых упражнений, и Таттл крикнула Гарри.

— "Оставайся здесь, Поттер. Сегодня я отвечаю за обучение ловцов — хочу посмотреть, что у тебя есть", — сказала она и направилась к сараю с припасами.

Пока Гарри ждал, к нему присоединился игрок, с которым он еще не был знаком. Волшебник, который был несколько старше Гарри, представился.

— "Я Оуэн Барроумейкер, резервный ловец. Приятно познакомиться, Поттер".

— "Зовите меня Гарри, и я тоже рад познакомиться с вами". Гарри чувствовал себя немного неловко при встрече с резервным ловцом, который, предположительно, был следующим в очереди на эту работу.

Желая разрядить обстановку, Гарри сказал:

— "Прошу прощения, если я занял ваше место ведущего. Все это произошло очень быстро".

Оуэн махнул рукой, как бы прогоняя беспокойство Гарри.

— "Не думай об этом. Я был ведущим до Спенсера, благослови его Господь, но у меня были проблемы с травмами, и мне пришлось уйти в отставку. Боюсь, что наши отбивающие не очень хорошо держали Бладжеры на расстоянии".

Заметив внезапную тревогу Гарри, Оуэн добавил:

— "Нет, нет... не волнуйтесь. Суреш и Гэри более инициативны, чем их предшественники — вы в надежных руках".

— "Это облегчение", — сказал Гарри, не уточняя, имел ли он в виду улучшение состояния Отбивающих или новость о том, что Оуэн не хочет работать. По его мнению, и то, и другое.

Прибыла Таттл и начала настраивать пусковую установку для снитча, которую Лара установила накануне. Она достала из мешочка большой голубой кристалл и вставила его в сосуд на пусковой установке. Гарри взглянул на кристалл и увидел, что он покрыт рунами.

— "Поттер, я хочу проверить как твои способности к полетам, так и к поиску снитчей. Пусковая установка будет запускать фиктивные снитчи в случайных местах над полем, а ваша задача — поймать их", — сказал Таттл. — "Барроумейкер, ты можешь остаться в стороне".

Гарри кивнул, ему было очень любопытно посмотреть, как работает устройство. По команде Таттла он взлетел и начал кружить, автоматически смягчая взгляд и открывая периферийное зрение.

Через мгновение в воздухе, примерно в двадцати ярдах от Гарри, появился манекен снитча. Он бросился к нему и схватил его, а затем позволил ему упасть на землю. Примерно через десять секунд появился еще один снитч, гораздо выше первого. Гарри подскочил к нему и поймал его.

Прошло около тридцати секунд, прежде чем он заметил следующий снитч, но к тому времени, как он появился, он уже исчез, и Гарри понял, что существует ограничение по времени, в течение которого они остаются видимыми. Он не сводил глаз со следующего снитча.

Так продолжалось около десяти минут, пока Таттл снова не дала свисток. Никто из других игроков не отреагировал, что навело Гарри на мысль, что свисток был зачарован так, чтобы его мог слышать только он, и он сделал мысленную заметку рассказать об этом Гермионе.

Он подлетел к месту, где стояла Таттл, рядом с пусковой установкой. Он увидел, что на земле возле ее ног лежит около дюжины фиктивных снитчей черного цвета — предположительно те, которых он не смог поймать.

— "Это была достойная работа, Поттер", — сказала она. — "Мне будет любопытно посмотреть, улучшится ли ваш процент, когда вы исправите зрение".

Затем она достала снитч из кармана и крикнула Оуэну.

— "Хватит валяться, Барроумейкер!"

Гарри счел это немного несправедливым, учитывая, что она в первую очередь сказала Оуэну сесть, но Оуэн, похоже, не возражал. Видимо, это было в стиле Таттл.

Она подняла снитч, который с трудом удерживался в ее руке.

— "Я бы хотела посмотреть, как вы оба будете гоняться за этим снитчем. Он зачарован так, что не исчезает почти так же часто, как регулирующий снитч, так что нам не придется ждать часами, пока он появится".

Гарри и Оуэн взлетели и начали кружить, не обращая внимания на других игроков, которые выполняли свои собственные упражнения. Через минуту Оуэн резко ускорился в направлении чего-то, что он увидел, и Гарри, заметив снитч, взлетел в том же направлении.

Им обоим пришлось уворачиваться от других игроков, поскольку снитч находился довольно низко над землей, так что это была хорошая проверка их летучести. Однако Оуэн замешкался в самый неподходящий момент, едва не столкнувшись с парой охотников — ошибка, которая позволила Гарри схватить снитч.

Таттл снова свистнула в свисток, и Оуэн и Гарри полетели к ней.

— "Мы проведем еще несколько раундов, но пока все так, как я и предполагала. Барроумейкер лучше видит, а Поттер лучше летает". — Она посмотрела на Оуэна и добавила: — "Я могу попросить тебя немного потренировать его".

Она снова выпустила снитч, и они повторили упражнение несколько раз. В итоге Гарри ловил снитч чаще, чем Оуэн, но лишь однажды первым обнаружил его. Очевидно, ему было чему поучиться у более опытного игрока.

Таттл достала свою палочку и постучала по свистку, а затем снова дунула в него. На этот раз звук был хорошо слышен всем, и все игроки собрались возле скамеек.

— "Сделайте десятиминутный перерыв, — приказала она, — а потом возвращайтесь на тренировочный матч. Ты можешь оставить свою метлу здесь", — добавила она для удобства Гарри.

Гарри и Оуэн вместе шли к зданию.

— "Это был отличный полет", — сказал Оуэн. — "Ты будешь настоящим шагом вперед по сравнению со Спенсером".

— "Спасибо", — ответил Гарри. — "Но вы показали мне, что я мог бы улучшить свои навыки наблюдения. Не могли бы вы мне в этом помочь?"

— "Да, определенно. Я научился многим хорошим трюкам у инструктора по пилотированию в Блокхерсте".

— "Это одна из других школ, верно?" — сказал Гарри. — "Стыдно признаться, но я впервые услышал о них только сегодня за обедом".

Оуэн рассмеялся.

— "Хогвартский синдром снова поражает! Я иногда задумывался, не поставили ли на это место заслон, чтобы люди забыли о существовании других школ".

— "Это меня нисколько не удивит", — ответил Гарри и направился к шкафчикам.

После перерыва группа собралась возле скамеек, и Таттл сказал:

— "Итак, время для тренировочного матча. Мы будем играть с резервом. основной состав в оранжевом".

Из собравшейся группы сформировались две стороны, и Рене научила Гарри менять цвет мантии. Очевидно, для того чтобы придать мантии уникальный ослепительный оранжевый оттенок, требовалось заклинание и особое движение палочкой.

Он достал свою палочку и последовал ее указаниям, успешно придав своей мантии нужный оттенок. Уголком глаза он заметил, как Джанет подтолкнула Даррена и жестом указала на палочку Гарри.

Джанет спросила:

— "Это та самая палочка, которую ты использовал? Чтобы убить Сами-Знаете-Кого?"

— "Нет, но я использовал ее однажды на дуэли с ним. Она вроде как сработала, позволив мне сбежать", — сказал он, удивленный собственным ответом. Обычно он не поощрял подобные разговоры.

— "Невероятно", — пробормотала она, доставая свою палочку, чтобы зачаровать свою мантию. — "Это был случай на кладбище, верно?"

Он кивнул.

— "А тебе было сколько, четырнадцать?"

— ага.

Она покачала головой, а затем схватила свою метлу.

— "Повеселитесь там, наверху", — сказала она. — "И поймайте гребаный снитч, без остановки!" — рявкнула она, оттолкнувшись от земли, и помчалась к кольцам.

Гарри тоже отбил мяч, и вскоре после этого были выпущены четыре мяча. Он решил, что лучший шанс победить — это проследить за Оуэном, а не пытаться найти снитч самому. Обычно он презирал такой подход, но было очевидно, что Оуэн был лучшим наблюдателем.

— "Я вижу, что ты делаешь, Поттер", — насмехался Оуэн.

— "Я не гордый, знаешь ли", — ухмыльнулся Гарри.

— "Командный игрок... отлично. На тебя еще есть надежда, Избранный".

Гарри рассмеялся, наслаждаясь непочтительностью Оуэна, которая напомнила ему близнецов Уизли.

— "Я считаю, что это хромой ведет слепого", — поддразнил он в ответ.

Они продолжали обмениваться дружескими подколками еще некоторое время, пока внизу разворачивался матч. Без диктора было трудно следить за ходом матча, но, судя по всему, ведущие игроки опередили резервистов на несколько голов.

Не было необходимости уклоняться от Бладжеров, так как ни один из отбивал не хотел целиться в своего ловца. Гарри наслаждался тем, как спокойно можно было просто лететь, не беспокоясь о том, что в тебя попадут.

В какой-то момент Оуэн резко нырнул. Гарри рефлекторно последовал за ним, но не увидел впереди снитча и улетел. Оуэн почувствовал это, когда Гарри отвернулся, что заставило его отказаться от финта и снова присоединиться к Гарри наверху.

— "Хорошая попытка, дедуля", — сказал Гарри.

— "Решил немного разнообразить обстановку", — ответил Оуэн.

— "Что угодно, чтобы скоротать время, я полагаю".

Они еще немного полетали вокруг, прежде чем Оуэн резко выстрелил влево. Гарри понял, что это настоящий снитч, и ускорился вслед за ним, пока сам не заметил снитч примерно в двадцати ярдах от себя.

Ему никогда не удавалось победить Оуэна в беге по прямой, но, к счастью для Гарри, снитч изменил направление, направляясь к скоплению преследователей. Гарри переключился на автоматический режим, доверившись метле и своим инстинктам, которые направили его в сторону других игроков.

Оуэну повезло меньше — он был вынужден изменить курс и отказаться от погони, что позволило Гарри легко поймать снитч. Без диктора большинство других игроков даже не заметили этого, пока Таттл не дала свисток.

Усиливая голос, она прокричала:

— "Поттер поймал снитч. Основной состав побеждает, 240-40".

Товарищи Гарри по команде полетели к нему, аплодируя и поднимая руки в знак триумфа.

— "Отличная работа", — крикнул Гэри, и остальные тоже поздравили его, включая некоторых запасных, что порадовало Гарри. Оуэн поднял ему большой палец вверх.

Они все полетели вниз к скамейкам запасных, все еще полные энергии после матча. Игроки впервые за весь день сели вместе — Гарри предполагал, что это время для послематчевых заметок.

— "Молодец, Поттер", — крикнула Таттл. — "Я рада видеть, что ты не пытался найти снитч самостоятельно — я бы хотела исключить тебя из команды, если бы ты попытался это сделать".

Она продолжала еще некоторое время, критикуя различных игроков. В целом она была довольна начинающими охотниками, но порицала их за то, что они недостаточно варьировали свои маневры.

— "Это идеальный рецепт для того, чтобы потерять кваффл", — ругала она.

После лекции Таттла один из тренеров провел игроков через серию послематчевых растяжек, которые Гарри оценил после долгого дня физической активности. Он устал, несмотря на свою подготовку аврора, и, оглядываясь назад, понял, что его прежняя работа тоже предполагала много сидячей работы в классе.

Их отпустили, и все вернулись в здание, но Дариус перехватил Гарри прежде, чем тот успел направиться к раздевалкам.

— "Потрясающий полет сегодня", — воскликнул он. — "Именно то, что я надеялся увидеть от вас".

— "В любом случае, — продолжал Дариус, — у меня есть хорошие новости — вы допущены к ритуалу видения завтра утром в восемь часов. Похоже, твое имя открывает множество дверей", — добавил он со смехом.

Не обращая внимания на последний комментарий Дариуса, Гарри спросил:

— "Сколько времени это займет? Успею ли я вовремя на тренировку?"

— "Ни за что. Они захотят, чтобы ты не напрягался весь день, а потом хорошенько выспался". — На явное разочарование Гарри он добавил: — "Но я одобряю твой энтузиазм. Не можешь насытиться этой "Серебряной стрелой", да?"

— "И другими игроками", — искренне сказал Гарри. — "Все, кого я встретил, были замечательными до сих пор".

— "Отлично. Хорошая группа у нас собралась. Теперь еще кое-что, Гарри", — сказал он. — "С вашего позволения, я хотел бы пригласить несколько репортеров в пятницу перед обедом. Мы прервемся пораньше, и у вас будет время ответить на вопросы, пока они будут фотографировать. Вы не против?"

— "Да, вперед", — сказал он, звуча более позитивно, чем он чувствовал.

— "Прекрасно, я сейчас все устрою. В любом случае, я уверен, что вы уже готовы закончить этот день".

Гарри вышел и направился к душевым, которые были почти все заняты. Он нашел свободную, подозревая, что комната зачарована на новые кабинки по мере необходимости, и вскоре был вознагражден желанным каскадом горячей воды.

Измученный, он потерял счет времени в душе, и когда он вышел оттуда в полотенце, только несколько его товарищей по команде все еще оставались на месте.

— "Вот ты где", — сказал Райан. — "Я рад, что поймал тебя".

— "О?" — сказал Гарри, подойдя к своему шкафчику, чтобы переодеться в чистую одежду.

— "Да, я просто хотел сказать тебе, как я рад, что ты в нашей команде. Ты никогда не летал с нами до сегодняшнего дня, так что ты бы этого не заметил, но там, наверху, была настоящая алхимия, которую мы не испытывали раньше. Я не могу не чувствовать надежду, что все наконец-то изменится для Пушек".

Гарри не был полностью уверен, как ответить. Он оценил добрые слова, но в то же время ощутил знакомое и неприятное чувство ответственности.

— "Это очень мило с твоей стороны, Райан", — начал он. — "Но вы все потрясающие летуны, каждый из вас".

Райан прервал его, прежде чем Гарри смог продолжить.

— Я не думаю, что ты уловил мою мысль. Я знаю, что мы хорошо летаем — поэтому мы в команде. Но в команде есть нечто большее, чем умение летать, и я думаю, что Пушкам не хватало именно этого".

— "Сегодня у нас было больше... единства цели, если можно так выразиться. Во время этих тренировок, в частности, было ощущение, что там находятся не только отдельные игроки. Чувствовалось, что это нечто большее. И вы не могли наблюдать за остальными во время матча, но Даррен, Рене и я были на совершенно новом уровне. Даже Таттл это признала — она просто для вида бросила колкость по поводу наших маневров.

— "Это все, что я хотел сказать, правда. Просто хорошо, что ты с нами, и я знаю, что нам будет очень весело там, наверху. И пожалуйста, не испытывай никакого давления, кроме обычного непомерного бремени ловца", — добавил он, улыбаясь.

Вошла Джанет.

— "Кто-то сказал: "Негабаритная ноша ловца?" — спросила она. — "Это определенно должно помочь с проектом, который мы обсуждали ранее".

Гарри рассмеялся, благодарный за то, что она прервала его.

— "Не позволяй Таттл услышать тебя, иначе она закроет меня в монастыре".

— "Я уверена, что ты сможешь весело провести время в монастыре, если очень постараешься. Просто нужно немного больше изобретательности", — ответила она.

Райан вмешался.

— "Джанет, он учился в школе-интернате. Я уверена, что он узнал много нового о мужской смекалке".

— "Извините, я был занят войной!" — запротестовал Гарри, которому было трудно поверить, что он встретил этих людей всего несколько часов назад.

К тому времени они все уже смеялись, и Гарри начал выходить из раздевалки.

— "Отлично", — сказала Джанет, следуя за ним. — "Теперь я могу вычеркнуть "гомоэротические инсинуации о Мальчике-Который-Выжил" из своего списка дел на день. Тогда до завтра?

— "Нет, у меня запланировано проведение Темных ритуалов над моими глазными яблоками. Я ожидаю, что они будут красными, как у Волдеморта, к тому времени, когда вы снова увидите меня в четверг".

— "Звучит неплохо, я слышал, он был отличным летуном".

Гарри снова рассмеялся и исчез, твердо намереваясь приземлиться на свой любимый диван в Гриммаулд Плейс и остаться там. Мерлин, что за день!

Глава 5

Гарри и Гермиона уже дважды обошли один и тот же квартал Диагон-аллеи в поисках Оптиманта, но безрезультатно. У них был только его адрес, а номера не были обозначены.

— "Можно было бы ожидать, что у Оптиманта будут лучшие знаки", — неодобрительно сказала Гермиона. — "Это кажется немного жестоким, правда".

— По крайней мере, он не грубо коммерческий. Я не уверен, как бы я отнесся к деликатной глазной процедуре, проведенной в магазине, похожем на " Волшебные вредилки Уизли".

На третьем проходе Гермиона наконец заметила выцветшую табличку с надписью "ТерциусСквинт, Оптиманси".

— "Ты когда-нибудь задумывался, — спросила она, — не оказывают ли на волшебников излишнего давления, заставляя их выбирать карьерные пути, соответствующие их фамилиям?"

— "Тебе лучше надеяться, что нет, Грейнджер".

Она притворилась, что не слышит его. Гарри взялся за ручку двери, они вошли, и седовласая ведьма поприветствовала их из-за стола.

— "Мистер Поттер, и мисс Грейнджер, я полагаю? Присаживайтесь. Мистер Сквинт сейчас вас примет".

Услышав их имена, другой пациент в приемной повернулся к ним с выпученными глазами. Гарри почувствовал легкое раздражение, когда мужчина продолжал таращиться на них, пока не понял, что выпученные глаза могли быть медицинским состоянием, требующим оптимизации. Гарри надеялся, что он не будет повторным клиентом.

Накануне вечером он вскользь упомянул Гермионе, что нервничает из-за процедуры, и, естественно, она настояла на том, чтобы сопровождать его. Однако он знал, что она лишь использовала его нервы как предлог, а на самом деле ей до смерти хотелось понаблюдать за санкционированным Министерством кровавым ритуалом.

Вторая дверь открылась, и оттуда вышел мужчина в белой одежде.

— "Мистер Поттер, пожалуйста, входите".

— "Могу я взять с собой мою подругу Гермиону?"

— "Да, конечно. Пройдите сюда", — сказал он, направляя их в свой кабинет. — "Я Терций Сквинт. Рад познакомиться с вами обоими. Мистер Поттер, пожалуйста, присаживайтесь на стол для осмотра, а мисс Грейнджер, вы можете устроиться поудобнее прямо здесь".

Гарри и Гермиона ответили соответствующим образом и сели там, где было указано.

— "Я рад, что Дариус убедил вас прийти ко мне. Не могу выразить, как мне было обидно видеть вас в этих ужасных очках все эти годы. Я только рад, что Тот-Кто-Нельзя-Называть не додумался вызвать их у тебя в пылу битвы".

И Гарри, и Гермиона растерялись — это был риск, о котором они никогда не задумывались. Полагаю, это подтверждает, что он не Темный волшебник, подумал Гарри. Иначе он наверняка передал бы эту информацию Волдеморту.

— "До этой недели я даже не слышал о ритуалах коррекции зрения", — признался Гарри. — "Но как только Дариус объяснил, что в них нет ничего по-настоящему темного, я очень захотел это сделать".

— "Отлично", — ответил Сквинт. — "Тогда давайте начнем. И, пожалуйста, держите свою палочку под рукой, так как она нам понадобится". — Он пояснил: — "Одно из правил магии крови гласит, что кровь должна быть взята субъектом ритуала, а не практикующим. Я также попрошу вас наколдовать небольшой сосуд и пипетку для крови, чтобы убедиться, что я не украду ее в неблаговидных целях".

Он добавил трезво:

— "Я подозреваю, что все еще есть люди, которые готовы на все, чтобы заполучить несколько капель вашей крови, мистер Поттер. Нельзя этого допустить".

— "Они не первые", — пробормотал Гарри.

Сквинт подкатил тележку на колесиках к краю смотрового стола. Сверху лежало несколько предметов: маленькая чаша, пипетка и колба с серебристым зельем.

— "Хорошо, тогда, пожалуйста, наколдуйте пипетку и чашу, похожие на те, что вы видите здесь", — сказал он, указывая на предметы на тележке.

— "Отлично", — сказал Сквинт, после того как Гарри наколдовал два предмета. — "Далее я попрошу вас очистить кончик пальца, используя базовые Дезинфицирующие чары. Идеально, именно так. И наконец, пожалуйста, используйте слабое Режущее проклятие, чтобы получить примерно пять капель крови для ритуала".

Гарри подчинился. Затем Сквинт использовал свою пипетку, чтобы добавить зелье в чашу с кровью Гарри.

Завороженная процедурой, Гермиона предсказуемо задала вопрос.

— "Какое зелье вы используете?"

— "Это зелье Лентикулуса. Последний ингредиент, конечно же, кровь субъекта".

С помощью своей палочки он наложил на чашу заклинание перемешивания, и вскоре зелье окрасилось в красный цвет.

Как глаза Волдеморта, подумал Гарри. Его шутка в предыдущий день вдруг показалась более зловещей.

— "Теперь, пожалуйста, ложитесь и снимите очки, мистер Поттер. Они вам больше не понадобятся".

Гарри улыбнулся и лег обратно на предоставленную подушку.

Сквинт взял пипетку, которую наколдовал Гарри, и набрал в нее красную смесь. Затем он выпустил семь крошечных капель в каждый глаз Гарри.

— "Теперь можешь закрыть глаза", — проинструктировал он.

Гарри почувствовал движение палочки над своими закрытыми глазами. Гермиона, наверное, разочарована тем, что он сделал это беззвучно, подумал он.

— "Отлично. Теперь, пожалуйста, лежите здесь с закрытыми глазами, пока я не вернусь через десять минут. Мисс Грейнджер, вы можете составить ему компанию, пока он будет ждать. Но, пожалуйста, не применяйте никакой магии".

Когда Сквинт ушел, Гермиона сказала:

— "Это было восхитительно! Вчера я изучила правила Министерства по применению магии крови, и он выполнил их в точности — и даже более того. Там нет требования, чтобы субъект стерилизовал свой собственный палец".

— "Да, он явно легитимен, и это большое облегчение", — сказал Гарри. — "Но, Боже Мерлин, эта история о том, как Волдеморт вызвал мои очки! Я рад, что Сквинт был на нашей стороне".

— "Есть ли у тебя какие-нибудь планы на выходной", — спросила она.

— "Сегодня днем ко мне придет портретист, а позже я навещу Андромеду, чтобы сказать ей, что дарю ей золото из семейного хранилища Блэков".

— "Это должно стать приятным сюрпризом!"

— "Я только надеюсь, что она примет его", — ответил он.

Сквинт вернулся через несколько минут.

— "Не двигайтесь, мистер Поттер. Мне нужно сделать последнее заклинание".

Сквинт сделал несколько движений палочкой над веками, и Гарри увидел слабый зеленый свет.

— "Откройте глаза", — проинструктировал он. — "Осторожно, не трите их сразу".

Гарри медленно открыл глаза и тут же несколько раз моргнул. Сев, он выжидающе посмотрел на Сквинта.

— "Я вижу!" — воскликнул он радостно.

— "Я никогда не устаю это слышать", — признался Сквинт.

Гарри посмотрел на Гермиону, восхищенный.

— "Это потрясающе! Я могу видеть тебя идеально. Я не уверен, что когда-либо раньше видел что-то так четко".

— "Я так рада, Гарри". — Она повернулась к Сквинт. — "Что еще ему нужно сделать сегодня? Есть ли риск как-то испортить результат?"

— "Нет, но первые двадцать четыре часа он будет чувствителен к свету". — Посмотрев на Гарри, он сказал: — "Сегодня точно не летаем".

— "Это прекрасно", — ответил Гарри, все еще очарованный. — "Я уверен, что захочу провести весь день, просто разглядывая вещи".

Он снова перевел взгляд на Сквинта.

— "Большое спасибо. Не могу выразить, как я вам благодарен. Жаль только, что я не сделал этого раньше — мне бы не понадобились эти очки", — сказал он, жестом указывая на свои очки.

Сквинт посмотрел на вырванные очки.

— "Я не думаю...", — сказал он, колеблясь.

— "Простите, что я предлагаю это, но если вы хотите собрать деньги на хорошее дело, вы могли бы рассмотреть возможность продажи ваших старых очков на аукционе".

Гермиона озабоченно нахмурилась.

— "Не будет ли риска, что кто-то неправильно ими воспользуется?"

— "Это справедливый вопрос, но с помощью соответствующих чистящих чар очки можно полностью очистить от любых остатков, магических или иных. Я могу предоставить эти чары, если вы хотите".

Гарри усмехнулся.

— "Это отличная идея — может быть, мы могли бы сделать это вместе с Пушками".

Гермиона не смогла скрыть своего удивления.

— "Гарри, ты действительно хочешь, чтобы люди торговались из-за твоих очков? Это не совсем в твоем стиле".

— "Нет, это не так. Но если это для хорошего дела, и если это безопасно, я не вижу причин для отказа. Мне они больше не нужны, конечно".

— "Это, конечно, ваше решение", — сказал Сквинт. — "А теперь последняя просьба — пожалуйста, используйте свою палочку, чтобы исчезла оставшаяся смесь крови... Только так, спасибо. А мой секретарь снаружи попросит вас подписать пергамент о том, что я полностью выполнил все перечисленные предписания."

— "С удовольствием", — сказал Гарри. — "И еще раз спасибо".

— "Для меня это большая честь", — сказал Сквинт, почтительно кивнув.

Они ушли, и Гарри подписал предоставленный пергамент. Выходя из кабинета, он вывернул шею, чтобы оглядеться во всех направлениях.

— "Невероятно!" — воскликнул он. — "Это как будто впервые увидеть косую Аллею. Я едва знаю, куда смотреть!"

Гермиона задорно улыбнулась ему.

— "Я бы хотела остаться и посмотреть, как ты удивляешься всему, но мне пора идти. Спасибо, что позволили мне сопровождать вас". — И перед тем, как исчезнуть, она рявкнула: — "Не забудь направиться прямо домой!"

Несмотря на приказ Гермионы, Гарри испытывал сильное искушение остаться и исследовать косую Аллею, но солнце поднималось все выше, и он знал, что скоро станет слишком светло.

К счастью, у меня есть темное место, где можно провести день, — язвительно подумал он и аппарировал на Гриммаулд Плейс.

Он наслаждался тихим утром дома. Кричер был разочарован тем, что хозяин не остался в постели и не позволил себя ждать, но Гарри не устал, и ему не терпелось исследовать восхитительно мрачный городской дом.

Через несколько часов его глаза стали немного менее чувствительными. Он надеялся на это, когда назначил визит портретиста на вторую половину дня. В назначенный час Гарри вошел в официальный зал для приемов — только близкие друзья Гарри проследовали на кухню — и замер в ожидании перед камином. Вспышка зеленого пламени возвестила о прибытии художницы, заставив Гарри на мгновение прикрыть глаза, и она шагнула к очагу.

— "Спасибо, что пришли", — сказал Гарри. — "Я рад, что вы смогли посетить меня в мой неожиданный выходной".

— "С удовольствием, мистер Поттер". — Она коротко опустила голову и сказала: — "Луиза Гессо, к вашим услугам".

Опять этот волшебный детерминизм карьеры, подумал Гарри. Наверное, мне стоит научиться делать горшки.

— "Пожалуйста, зовите меня Гарри. Я могу терпеть, когда меня называют "мистер Поттер" на людях, но не в моем собственном доме".

— "Тогда зовите меня Луиза", — ответила она. Она прошла несколько шагов и начала осматриваться. — "Так где же портрет, о котором вы мне писали?"

— "Это в парадной прихожей, сюда".

Они шли вместе, но Гарри остановился, не дойдя до места назначения. Он повернулся к Луизе, выражение его лица было серьезным.

— "Я должен спросить вас... вы чувствительны к своему статусу крови? У нее потрясающая способность определять такие вещи, и она совсем не стесняется использовать слово на букву "Г", — извиняющимся тоном сказал он. — "Чаще всего для описания моей матери".

— "Поверь мне, Гарри, я видела все это. В прошлом году я имела дело с портретом покойного волшебника с определенными... наклонностями. Он выдавал себя за какого-то сатира и использовал чары постоянного прилипания, чтобы выставить себя перед каждым, кто входил в столовую. Это было, мягко говоря, неаппетитно".

— "Вальбурга не снимает одежду, слава Мерлину. Но вы дали мне новую порцию кошмаров", — сказал Гарри, вздрогнув.

Они вошли в прихожую. Вальбурга спала, но резкий удар палочки Луизы разбудил ее.

— "Вот грязный, порочный полукровка и — что это? — предатель крови! Немедленно уберите свои мерзкие сущности со священного места моих благородных отцов!"

Луиза снова постучала палочкой по портрету и заставила Вальбургу замолчать.

— "Как вы это сделали?" — спросил Гарри, пораженный. — "Единственный способ заставить ее замолчать — закрыть занавес, но она всегда умудряется открыть его снова".

— "Хитрость ремесла", — ответила Луиза. — "Я научу тебя, если мы не сможем справиться с ней другим способом". Она начала накладывать на спящий портрет ряд диагностических чар.

В конце концов, Луиза повернулась к Гарри.

— "У меня есть хорошие и плохие новости".

Гарри кивнул, приготовившись к тому, что она сейчас скажет.

Художник продолжил:

— "Хорошая новость в том, что она не разумна. Это важное различие, потому что существуют этические нормы, касающиеся портретов, и мне не разрешили бы материально испортить ее, если бы она была самосознательной".

— "Верно", — сказал Гарри. — "А плохие новости?"

— "Плохая новость заключается в том, что она никогда не покинет эту рамку добровольно".

Плечи Гарри опустились. Он навсегда застрял с Вальбургой.

Луиза спросила:

— "Вы не думали о том, чтобы полностью перенести этот участок стены?"

— "Да, — ответил Гарри, — но это несущая стена. И в доме уже слишком много магических улучшений, чтобы рисковать, изменяя ее".

— "Верно. Вы пробовали изменить направление штукатурки, чтобы портрет оказался внутри стены, а не на поверхности?"

— "Мы сделали это, но ничего не вышло. Похоже, она как-то подготовила стену перед смертью", — хмуро сказал Гарри. Он прошел через все это с Биллом.

— "Хм, вы явно сделали домашнее задание. Дайте мне минутку подумать над этим".

Луиза некоторое время сохраняла задумчивое выражение лица, и в какой-то момент она обратилась к большой книге, которую достала из мантии. Ее брови мгновенно вскинулись, и Гарри понадеялся, что она что-то нашла, но выражение лица Луизы было серьезным, когда она повернулась к нему.

— "Сразу скажу, что шансов мало, так что не надейтесь. Похоже, единственный способ убрать ее с этого конкретного холста — это напугать ее, а затем захватить на новый холст".

— "Звучит здорово!"

— "Не так быстро. Нелегко напугать человека, когда он рисует свою собственную картину. Нам нужен портрет человека, который был бы исключительно мотивирован, чтобы сделать это".

Гарри на мгновение задумался.

— "Должен ли это быть существующий портрет, или это может быть новый портрет?"

— "Если бы существующий портрет мог сработать, он бы уже сработал, потому что у него была единственная мотивация. Нет, нам бы понадобился новый портрет. И тут возникает другая проблема. В этических правилах довольно четко прописано, насколько разумным может быть этот портрет. Рисовать человека для этой цели было бы абсолютно запрещено".

Гарри вздохнул.

— "И что же нам остается?"

Луиза снова выглядела задумчивой, прежде чем ответить.

— "Чтобы это сработало, нам понадобится новый портрет какого-нибудь пугающего животного. И это должно быть животное с особой мотивацией, чтобы выбить эту женщину из ее собственной рамы".

На лице Гарри заиграла улыбка.

— "Какое-нибудь пугающее животное? Например, большая собака?" — Он почти лопался от возбуждения. — "Может быть, Грим?"

— "Это было бы идеально, но вы забыли о том, что животное должно быть единодушно настроено на то, чтобы напугать ее".

— "Нет, не так", — ответил Гарри и с радостью рассказал ей о бродяге.

Глаза Луизы сияли от восторга.

— Анимаг был бы идеален! Правда, нам придется его немного приглушить. Он не будет волшебником, превращающимся в собаку — он будет собакой. Но, судя по тому, что вы описали, даже в своем самом животном состоянии он будет весьма мотивирован напасть на нее и изгнать".

— "Верно", — сказала Луиза. — "Тогда мне понадобятся воспоминания о вашем крестном отце в его форме Анимага". — Она достала из своей мантии колбу и протянула ему. — "Столько, сколько ты сможешь предоставить. Как я уже сказала, я не могу сделать его разумным, но чем больше воспоминаний ты сможешь предоставить, тем больше индивидуальности я смогу ему придать".

Они спустились в гостиную, и Луиза занялась бумажной работой, пока Гарри собирал воспоминания о бродяге. Он не торопился, и жидкие воспоминания были яркими и плотными, когда он передал их ей.

Луиза посмотрела на светящееся содержимое колбы.

— "Впечатляет! Я вижу, что вы провели много времени с его формой анимага. Это даст мне много работы".

— "Спасибо", — ответил Гарри, который был очень весел после того, как провел предыдущие полчаса, вспоминая бродягу. — "Когда вы сможете его приготовить?"

— "Я смогу закончить это в течение двух недель. Вы также хотите, чтобы я избавилась от холста, в который мы ее изгоним?"

Вспомнив об обещании, которое он дал Джорджу, Гарри сказал:

— "Ничего, если я оставлю ее у себя? Я знаю кое-кого, у кого есть идеи, как ее использовать".

— "Будь она моим постояльцем, я бы ее просто уничтожила. Она не разумна, так что этических проблем нет.

— "Достойный конец", — признал Гарри. — "Будем считать это нашим планом Б".

Через несколько часов после отъезда Луизы Гарри смог смотреть в окна, испытывая лишь легкий дискомфорт, но он все еще не мог выйти из дома. Закрыв глаза, он вызвал Андромеду и спросил, может ли она прийти в Гриммаулд Плейс вместо него.

— "Я буду рада. Но ничего, если я приведу Тедди?"

— "Конечно", — сказал Гарри. — "Это при условии, что он не начнет светиться".

— "Нет, к счастью, этого пока нет в его арсенале трюков".

Через несколько минут она вышла через камин, неся на руках спящего Тедди Люпина, его голова покоилась на ее плече. Его шерсть была короткой, с серыми и белыми полосками, а внизу у него был длинный пушистый хвост.

— "Сейчас у него кошачья фаза", — объяснила Андромеда. — "Он не превращается полностью, слава Мерлину, но, тем не менее, это тревожно. У Доры была похожая фаза, только у нее еще и уши были".

Они прошли в гостиную, где Андромеда положила спящего младенца на одеяло на полу. Гарри не был уверен, но ему показалось, что он слышал его мурлыканье.

— "Еще раз извините за смену места, и спасибо. Я уверен, что это нелегко, когда нужно присматривать за Тедди".

— "Нет, это не так. Но он прекрасен — большую часть времени, во всяком случае, — и я рада его компании. С отпрыском Доры и одного из ваших Мародеров редко бывает скучно".

Они немного поболтали, пока Гарри не перешел к делу.

— "У меня есть конкретная причина, по которой я хочу поговорить с вами... В прошлую субботу мне наконец-то разрешили вернуться в Гринготтс, и банкир вручил мне фамильное кольцо Блэков. Оно приняло меня", — просто сказал он.

Андромеда тепло улыбнулась.

— "Я рада это слышать, Гарри. Я надеялась, что так и будет".

— "Значит, вы знали об этом?"

— "Нет, но я подозревала это".

Он продолжил.

— "Банкир предоставил мне документы, относящиеся к хранилищу семьи Блэк, которое я посетил".

Выражение лица Андромеды ничего не выражало. Может быть, она и вышла замуж за магглорожденного, но, тем не менее, ее воспитали как Блэка.

— "Здесь содержится значительное состояние", — сказал он, протягивая ей пергамент, который ему дали. — "Я бы хотел, чтобы вы с Тедди получили его".

Ее нейтральное выражение исчезло и сменилось удивленным.

— "Нет, Гарри. Это очень щедрое предложение, но Сириус оставил это для тебя. Я не могу его принять".

— "Ерунда", — ответил он. — "У меня уже есть золото в хранилище Поттеров, и, говоря откровенно, мои перспективы хороши. Мне не нужно это золото, и я его не хочу".

Андромеда снова попыталась протестовать, но Гарри прервал ее.

— "Сириус сказал мне в письменном виде, что я должен заботиться о Ремусе. Конечно, это распространяется и на его сына-сироту".

Она вздохнула.

— "Вы согласны разделить ее? Я не могу принять всю сумму, даже ради Тедди, но, возможно, одну четверть?"

— "Половина", — настаивал Гарри. — "И ниже я не опущусь".

Андромеда закрыла глаза и сказала:

— "Хорошо. Для Тедди".

Гарри вздохнул с облегчением.

— "Спасибо, я знаю, что Сириус одобрил бы это. Но я все равно не чувствую себя комфортно, когда беру то, что принадлежит чужой семье — мне и так плохо, что дом остался за мной. В конце концов, Тедди больше Блэк, чем я когда-либо буду. Сириус был только моим крестным отцом, а не кровным родственником".

— "Это неправда", — ответила Андромеда.

Гарри смотрел на нее, ничего не понимая. Он был Поттером, а не Блэком.

Прочитав выражение его лица, Андромеда объяснила.

— "Гарри, ты забываешь, как много межродственных браков среди старых семей волшебников. Разве ты не знал, что твоя прабабушка была Блэк?"

Он покачал головой.

Взглянув на мгновение на Тедди, который все еще крепко спал, она поднялась с кресла.

— Пойдем в гостиную. Я покажу тебе.

Они поднялись наверх и встали перед огромным гобеленом, на котором было изображено семейное древо Блэков. Он был испещрен следами ожогов, где мать Сириуса стерла имена всех, кто ее обидел.

Андромеда просмотрела гобелен, пробормотав.

— "Дорея Блэк... посмотрим. Она была сестрой Поллукса, что делает ее моей трижды троюродной сестрой, так что она должна быть прямо здесь... нет, что это?"

Она нахмурилась, глядя на след от ожога.

— "Да, я могу предположить, что произошло. Тетя Вальбурга, должно быть, выжгла твою прабабушку с гобелена, когда Сириус сбежал и переехал к твоим бабушке и дедушке". — Она указала на соседнюю метку. — "Должно быть, так звали твоего прадеда".

Гарри почти с нежностью смотрел на выжженное место. У него было так мало того, что связывало его с собственной семьей.

— "Если подумать, — продолжала она, — вы не меньше Блэк, чем Поттер. Если бы пол ваших прабабушек и прадедушек был обратным, ваша фамилия была бы Блэк".

Это был неожиданный момент, но он не мог его опровергнуть. Логика ничем не отличалась от его претензий на линию Певерелла, которые были неоспоримы.

— "Значит, мы с тобой родственники?" — спросил он.

— "Да, отдаленно".

— "Наверное, это значит, что я тоже родственник Драко Малфоя", — сказал он, в основном про себя. Его забавляло, что Малфой состоял в брачном родстве с Дурслями.

— "Да, это так. Кстати, Драко, вероятно, был бы назначен главой дома, если бы Сириус не назначил тебя".

Вот это отрезвляющая мысль, подумал Гарри. Он и не подозревал, что так тесно связан со своим давним заклятым врагом.

— "Кстати, о Доме Блэк, — сказала она, — ты носишь кольцо? Оно такое же ужасное, как я помню? Я как-то пыталась описать его Теду, но он настаивал, что я преувеличиваю".

Гарри рассказал об этом Андромеде, которая неожиданно разразилась смехом.

— "Да, это оно", — сказала она. — "И они думали, что у меня плохой вкус, раз я вышла замуж за магглорожденного".

— "Ты можешь рассказать мне больше об этом деле с Лордом Блэком?" — спросил Гарри. — "Пока я знаю только то, что это дает мне доступ к хранилищу, а также сглаживает одну из оставшихся неровностей Кричера".

— "Гарри, ты смешиваешь две разные вещи: Глава Дома и лордство. Быть Главой Дома важно, потому что это дает тебе место в Визенгамоте и контроль над хранилищем. Но лордство..."

Она озорно улыбнулась, и Гарри увидел в ней ту упрямую девочку, которая бросила вызов своей семье. "Я скажу тебе, что означает волшебная светлость: это не цветущая вещь. Они попытаются убедить тебя в обратном, но правда в том, что все британские титулы волшебников были дарованы в 1707 году, когда было создано Министерство магии. Им нужны были деньги, чтобы построить Министерство вокруг древней палаты Визенгамота, поэтому они опросили старые семьи и, по сути, раздали лордства самым высоким покупателям".

— "Ты серьезно? Я предполагал, что есть нечто большее".

— Нет, на самом деле нет. Лорды имеют право сидеть в особой секции Визенгамота, и несколько других магических привилегий, но в остальном лордства — это куча чепухи. Они даже не так уж стары — 1707 год был прошлой неделей, если говорить о волшебниках.

— "Это облегчение", — сказал Гарри. — "И теперь я подстраховался, если кто-то узнает".

— "Если кто-нибудь узнает?" — скептически спросила она. — "Они узнают, когда ты явишься в Визенгамот".

— Тьфу, а надо ли? У фракции Света сейчас достаточно голосов.

— "Нет, ты можешь подождать. Но ты не можешь держать это в секрете вечно".

Андромеда снова повернулась, чтобы рассмотреть семейное дерево. Проведя пальцами по особенно запутанным ветвям, она сказала:

— "Не женись на чистокровной, если это в твоих силах, Гарри. Гибридная сила — вот в чем дело. Я вышла замуж за Теда и родила первого метаморфмага за несколько поколений. А потом Дора вышла замуж за оборотня и с первой же попытки родила еще одного".

Гарри молчал, снова думая о Джинни и их стертом совместном будущем.

Андромеда указала жестом на один из выжженных участков.

— "Ты пробовал починить его, раз уж у тебя есть кольцо?"

Гарри покачал головой.

— "Мне это и в голову не приходило — я почти никогда сюда не захожу. Что ты предлагаешь, Репаро?"

— Ты можешь попробовать, хотя, скорее всего, тебе понадобится амулет, предназначенный специально для текстиля, или, в частности, для магических гобеленов.

Как и было предсказано, "Репаро" Гарри не произвело никакого эффекта.

— "Полагаю, ты права. Я попрошу Гермиону разобраться в этом — она всегда не прочь провести небольшое исследование", — сказал он. — "Что напомнило мне... Надеюсь, ничего страшного, но я разрешил ей посмотреть семейный Гримуар. Он был в хранилище в Гринготтсе".

— И он не пытался причинить ей вред?

— "Нет, я смог предоставить ей доступ с помощью кольца. Она провела половину воскресенья, просматривая его, и уже попробовала несколько чар и зелье".

Андромеда нахмурилась.

— "Надеюсь, ни одного рецепта! Одно из моих самых ранних воспоминаний — как я помогала тетушке Белвине готовить йольский пудинг, и она послала меня в кладовую за банкой сушеных мозолей тролля".

Их прервала серия детских писков снизу.

— "Это будет Тедди", — сказала она, и они вернулись в гостиную, где он спал.

Ничто не могло подготовить Гарри к тому, что они обнаружили. Тедди — или то, что, как он полагал, было Тедди, — сидел на полу, хлопая в ладоши и подпрыгивая, пока Кричер развлекал его, перемещаясь по комнате. Младенец сменил свои прежние кошачьи черты на нос, похожий на мордочку, и длинные, как у летучей мыши, уши, обильно поросшие белой шерстью.

— "Призрак милой Цирцеи!" — вскричала Андромеда. — "Это ты, Тедди?"

Гарри не мог удержаться от смеха.

— "Я понял, что ты имела в виду, когда сказала, что никогда не бывает скучных моментов".

— "Конечно, нет", — ответила она, присаживаясь на диван.

Они знали, что лучше не мешать Тедди, пока он веселится, поэтому Гарри и Андромеда договорились встретиться в Гринготтсе в субботу, чтобы решить вопрос с ее доступом к хранилищу семьи Блэк.

— "Спасибо, Гарри. Это действительно очень щедро с твоей стороны — обеспечить Тедди таким образом".

— "Это самое малое, что я могу сделать, особенно если учесть, что я оставляю дом. Но я чувствую себя лучше, зная, что у меня есть связь с семьей Блэков", — признался он. — "Хотя я мог бы обойтись и без близкородственного скрещивания".

— "Ты все сделал правильно", — сказала она, глядя на него. — "Гибридная бодрость, в конце концов".

Они болтали еще несколько минут, пока пронзительный смех Тедди не перешел в крики ужаса, и он начал плакать. Андромеда взяла его на руки и сказала:

— "Нет смысла оставаться, когда он в таком состоянии. Лучше я отнесу его домой — там ему будет легче успокоиться".

Они попрощались, как могли, когда между ними стоял хрипящий младенец, и Андромеда исчезла через камин. Вопли Тедди мгновенно сменились благословенной тишиной.

Прежде чем отвернуться, Гарри поймал свое отражение в зеркале в золоченой оправе над каминной полкой и впервые по-настоящему увидел, как он выглядит без очков.

Он никогда особо не беспокоился о своей внешности. Его волосы были в беспорядке, а заколдованная бритва позволяла ему не осматривать себя во время бритья. Джинни тоже не особо следила за его внешностью, но всякий раз, когда они сидели или лежали вместе, она всегда первой снимала с него очки.

— "Мне нравится эта версия тебя", — говорила она. — "Все остальные получают очкастого Гарри, но этот — только мой".

Взглянув на свое отражение над камином, он понял, к чему она клонит. Его глаза казались больше без линз, искажающих их, и ресницы тоже были более заметны.

Глаза его матери. Предсмертным желанием Снейпа было взглянуть в них в последний раз. Гарри все еще не мог смириться с тем, что узнал в тот ужасный день — что Снейп любил его мать, даже после ее смерти.

Его мысли вернулись к Джинни. Как бы она отреагировала, увидев в газетах фотографии "ее Гарри"? Теперь он уже не ее, с горечью подумал он. Он задавался вопросом, когда пройдет эта боль.

Вернувшись в гостиную, он снова задумался о своих новых товарищах по команде, и в частности о "пророчестве" Джанет. По правде говоря, пророчество появлялось в его мыслях довольно часто. Оно, конечно, намного лучше предыдущего, подумал он, и в нем поднялось восхитительное чувство.

Он решил, что ночь будет ранней. Чем быстрее он сдастся, тем быстрее вернется на тренировку с товарищами по команде. Он с трудом мог ждать.

Глава 6

Когда Гарри проснулся на следующее утро, он рефлекторно потянулся за очками на тумбочке. Его рука несколько мгновений возилась с очками, и ему удалось лишь уронить палочку на пол. Он повернулся, чтобы посмотреть получше, и когда открыл глаза, все вернулось к нему — он мог видеть без очков!

Это казалось немыслимой роскошью — открыть глаза и видеть ясно без промежуточного шага. Он не мог поверить, что так долго этого не замечал. По его мнению, вступление в " Пушки" уже было лучшим решением в его жизни.

Однако когда он потянулся вниз, чтобы достать свою палочку, он пересмотрел это мнение. Боль пронзила мышцы, и он понял, что перестарался во вторник. Сильно.

Он должен был знать, что это произойдет, поскольку накануне он был немного скован. Но он не чувствовал себя так жалко с тех первых недель обучения в Аврорате, когда каждый день он просыпался от новой и захватывающей агонии. Целительница, поставлявшая ему питательные зелья, сжалилась и дала ему драже от боли в мышцах. Он гадал, остались ли они в шкафчике в ванной и не испортились ли.

Лежа на спине, Гарри как никогда испытывал искушение позволить Кричеру подать ему завтрак в постель. Но он тут же отказался от этой идеи — что подумают его товарищи по команде?

Он снова попытался сесть. Матерь божья Мерлин! Это не сработало.

— " Кричер!"

Крэк.

— "Да, хозяин?"

— "Не будешь ли ты так любезен подать мне завтрак сюда, на подносе?" — спросил Гарри.

Пушистые брови Кречера взлетели вверх, а уши вытянулись от восторга.

— "С удовольствием, хозяин! Кричер давно мечтал о том дне, когда Хозяин позволит ему подавать завтрак в постель! Хозяин хочет обычный завтрак?"

— "Это было бы замечательно, Кричер", — сказал Гарри, немного беспокоясь о банке с червями, которую он только что открыл.

Он мужественно сопротивлялся желанию остаться на месте и наколдовать бутылку, чтобы облегчиться, но вместо этого он потащил свое ноющее тело в туалет и поздравил себя с тем, что ему это удалось. Он нашел в шкафу старую обезболивающую настойку, но, понюхав ее содержимое, решил не рисковать. Наверняка у команды был хорошо укомплектованный шкаф для зелий или даже целитель в штате.

Когда он вернулся в свою кровать и устроился на стопке подушек, которую он увеличил с помощью магии, он почувствовал, что заслужил свой неторопливый завтрак, который тут же доставил Кричер

— "Кричер долго готовился к этому славному дню, хозяин!"

Завтрак был подан на большом подносе, который парил над коленями Гарри с помощью магии домового эльфа. Рядом с ним стояло еще несколько подносов, увенчанных большими хрустальными вазами с цветами, подозрительно похожими на те, что продаются в магазине на углу. Надо будет поговорить об этом с Кричером, подумал он.

Перед ним на уровне глаз парил свежий экземпляр "Ежедневного пророка" на специальной подставке, которую Гарри никогда раньше не видел. Он с удовольствием отметил, что ни его имени, ни его фотографии на обложке не было.

Просмотрев новостные статьи, он перешел к спортивным новостям, интересуясь, есть ли там что-нибудь о " Пушках". Он застонал, увидев заголовок: "Мальчик, который бросил?"

"Всего через несколько дней после бесцеремонного ухода с программы подготовки авроров в Министерстве магии Гарри Поттер, похоже, отказался от своей новой работы в качестве пушек в команде " Пушки Педл". Наблюдатели команды сообщили, что Поттер не явился на тренировку в среду, что вызвало бурные предположения о том, что Поттер уже ушел из команды.

Реакция квиддичного сообщества была самой разной: от разочарования до ярости и ликования. Ксавьер Спинтрофт из Лестершира, который назвал себя фанатом "Пушек", сказал: "Я должен был понять, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Это точно проклятие. Я только надеюсь, что с бедным парнем все в порядке".

Напротив, ЖанельЛетургис из Норфолка увидела более темный мотив в поступке Поттера. "Лично я никогда не доверяла этому Гарри Поттеру, не совсем. Тот, кто смог победить Сами-Знаете-Кого дважды, явно еще один Темный Лорд в процессе становления. Возможно, он уже начал собирать последователей".

Тем временем Сильвестр Чиффл, менеджер команды MontroseMagpies, выразил облегчение по поводу того, что Поттер не будет играть в профессиональный квиддич. "Это был бы цирк, если бы он был в лиге. Квиддич заслуживает большего, чем когда в него врывается такой жаждущий славы славолюбец, как Гарри Поттер".

Менеджер команды " Пушек" ДариусСпротт категорически отрицал, что Поттер подал в отставку. "Это полная чушь от начала и до конца. Поттер просто взял выходной, чтобы пройти небольшую медицинскую процедуру в Лондоне. Он вернется к тренировкам завтра".

Однако представитель больницы Святого Мунго сообщил изданию Пророка, что никаких записей о посещении Поттера вчера не было, что явно подтверждает, что Спротт скрывает поспешный отъезд Поттера. Пророк может только предполагать, что Спротт надеется получить от этой слабой попытки скрыть правду."

Гарри закрыл глаза и откинулся на подушку, не зная, смеяться ему или плакать. Он гадал, появится ли Рон сейчас или он уже на работе. Он надеялся, что Рон не поддастся на это, зная, что Гарри действительно вчера лечил глаза.

Он решил как можно быстрее закончить еду и сразу же аппарировать на тренировочную площадку. По крайней мере, так он сможет раньше попасть в кабинет зелий.

Прибыв на место, он неспешно вошел в здание, где обнаружил Лару, выглядевшую весьма забавной. На ее столе лежал "Пророк", открытый на статье о нем.

— "Ты пришел на тренировку, — спросила она игриво, — или ты здесь, чтобы завербовать меня в свою растущую армию Темных магов?"

Гарри мгновенно расслабился.

— "Разумеется, последнее", — сказал он. — "Сейчас вы встанете передо мной на колени".

Она рассмеялась.

— "Почему у меня такое чувство, что подобные вещи будут происходить регулярно?"

— "Возможно, потому что это уже произошло дважды за одну неделю", — ответил Гарри. — "Добро пожаловать в мою жизнь".

— "Пророк хотя бы пытался связаться с вами?" — спросила она.

— "Где же тут веселье?" — ответил он. — "Пророку" нечего было бы печатать, если бы им приходилось постоянно проверять факты. Но на самом деле, я не имею права жаловаться. В конце концов, меня бы сейчас здесь не было, если бы они не напечатали эти слухи в воскресенье.

— "Ты прав", — согласилась Лара. — Да здравствует "Ежедневный пророк", газета рекордов и арбитр истины!

Притворившись возмущенным, Гарри сказал:

— Не прошло и двух минут после того, как я завербовал тебя в свою Темную армию, а ты уже призываешь кого-то другого? Все, ты уволена!

Лара сделала вид, что надулась, но вдруг воскликнула:

— "Подожди, ты не надел очки! Как ты себя чувствуешь? Я полагаю, все прошло хорошо?"

— "Да, все прошло отлично, спасибо. Но мне нужна одна вещь... есть ли под рукой запас обезболивающих средств? Кажется, я перенапрягся во вторник".

— "Да, конечно", — сказала она, подойдя к большому шкафу. — "Вам тоже нужно обратиться к целителю, или вам подойдет обезболивающий отвар?"

— "Только зелье, спасибо. И не забудьте сказать Пророку, что я какой-то зельевар-наркоман, который приходит пораньше, чтобы подкрепиться".

— "Считайте, что все готово", — ответила она. Она достала из шкафа флакон и протянула ему.

Гарри осушил его одним махом, и уже через тридцать секунд тяжело вздохнул от облегчения.

— "О... да... нет ничего лучше, чем когда действует обезболивающий напиток. Я в мире волшебников уже почти восемь лет, и до сих пор поражаюсь тому, как быстро они действуют".

— "Не зря его называют волшебным", — заметила Лара.

Гарри уже собирался направиться в раздевалку, когда открылась главная дверь и вошла Таттл.

— "Поттер — вот ты где, и без очков. Как дела?"

— "Кристально чистое", — сказал он. — "Я никогда не понимал, насколько плохое у меня зрение, даже в очках. Мерлин знает, как мне удавалось находить снитч так часто, как я это делал".

— "Превосходно. Не могу дождаться, чтобы снова испытать тебя с помощью Пусковой установки сегодня днем".

Остальные игроки начали входить, и, в отличие от вторника, большинство из них приветствовали Гарри, когда проходили мимо.

Когда Джанет увидела его, она сразу же задохнулась.

— "Гарри, ты выглядишь фантастически! Попомни мои слова, ведьмы будут рвать глотки за это!

Таттл, которая все еще была в комнате и приказывала Ларе, посмотрела на Джанет, но ничего не сказала. Гарри покраснел, и не только потому, что Таттл подслушивала.

— "Как ты себя чувствуешь?" — спросила Джанет. — "Ты хорошо видишь?"

— Я прекрасно вижу. Единственной проблемой сегодня утром было то, что я едва мог ходить после тренировки во вторник, но Лара помогла мне с помощью зелья".

Райан вошел и сказал:

— "С возвращением! Я рад видеть, что ты не ушел из команды. Вчера вечером я ужинал на косой-аллее, и ко мне пристало больше, чем несколько скорбящих фанатов".

— "Уф, простите за это", — сказал Гарри. — "А вы не пробовали использовать Заметные чары? Это мой личный фаворит".

— "Обычно я бы так и сделал, — ответил Райан, — но я был рад заверить вас. Тем не менее, я думаю, что теперь, когда ты в команде, нам придется готовиться к новому уровню внимания. Отраженная слава и все такое".

Гарри закатил глаза.

— "Славословие, вы имеете в виду".

Это была единственная часть статьи, которая действительно раздражала его.

Райан нахмурился.

— "Это было мерзко — Сильвестр Чиффл был настоящим подонком, раз так о тебе говорил. Нам придется преподать урок "сорокам" в следующем месяце".

— "Согласен", — категорично заявил Гарри.

Во время обеда они вернулись в паб, где их тепло встретила Кэндис.

— "Ты выглядишь гораздо лучше без этих очков, Генри", — сказала она. — "Определенно, тебе лучше носить контактные линзы".

— "Я согласна!" — подхватила Рене. — "Разве Генри не выглядит великолепно?"

Многочисленные шутки были связаны со статьей в "Пророке". Суреш и Даррен спорили о том, кто станет вторым помощником Темного Лорда Гарри, а Джанет сокрушалась по поводу ненасытной потребности Гарри во внимании.

— "Это печально, правда. Я думаю, что убийство Сами-Знаете-Кого было просто криком о помощи".

Как и было обещано, после обеда Таттл занялась тренировкой Искателей. Она проверила способность Гарри замечать, используя Пусковую установку, и с удовлетворением обнаружила, что его процент улучшился.

— "Ты стал лучше, Поттер, но я все еще думаю, что Барроумейкер может многому тебя научить". — Она замолчала на мгновение, прежде чем повернуться к Оуэну. — "Ну, чего ты ждешь? Приступай!" — рявкнула она, прежде чем уйти.

Гарри посмотрел ей вслед, когда она уходила, и спросил Оуэна:

— "У кого-нибудь есть воспоминания думосброса о том, как Таттл общался с Людо Бэгменом? Я бы отдал свои зубы, чтобы увидеть несколько из них".

— "Я слышал, что с тех пор она немного смягчилась, хотите верьте, хотите нет", — сказал Оуэн. — "В любом случае, давайте пройдем к скамейкам... очевидно, мне предстоит научить вас всему, что я знаю о том, как обнаружить снитч, так что мы можем присесть".

Когда они уселись, Оуэн спросил:

— "Гарри, расскажи мне, что ты делаешь, когда начинаешь искать снитч во время матча. Когда ты не следуешь за другим Искателем, как полоска туалетного рулона, то есть".

Гарри сделал небольшую паузу, чтобы поразмыслить, прежде чем ответить.

— "Полагаю, я как бы расширяю свое зрение, чтобы охватить большую территорию. Как будто я фокусируюсь на далеком объекте, но без его наличия. А потом я просто сканирую в поисках мелькнувшего движения".

— "Это хорошее начало, — сказал Оуэн, — но ты можешь сделать больше. Ты когда-нибудь практиковал какие-нибудь искусства разума?"

Гарри застонал.

— "Да, и я был в них полным профаном. Меня обучали Окклюменции во время войны, и это была, мягко говоря, катастрофа".

Оуэн задумчиво посмотрел на него.

— "Это не похоже на благоприятные условия для обучения".

Гарри фыркнул.

— "Вот это преуменьшение! Мне преподавал профессор, который, судя по всему, ненавидел меня. Они с моим отцом были соперниками еще в школе, буквально во всех отношениях, и он с первого дня затаил на меня злобу. Это было больше похоже на битву воли, чем на надлежащее обучение Окклюменции".

— "О, Боже. И я предполагаю, что он готовил тебя к тому, чтобы противостоять Легилименции Волдеморта?" — спросил Оуэн.

Гарри кивнул.

— "Да, я понимаю, почему это было обречено на провал", — сочувственно сказал Оуэн.

Гарри почувствовал, как что-то разжимается в его груди, совсем чуть-чуть. Он все еще чувствовал себя ужасно из-за того, что не смог выучить Окклюменцию на пятом курсе, и это стоило Сириусу жизни.

— Давай предположим, — сказал Оуэн, — что ты никогда раньше не учился никаким искусствам разума. Потому что, честно говоря, похоже, что нет.

— "Согласен".

— "Самая большая проблема в изучении ментальных искусств заключается в том, что у большинства инструкторов есть своего рода предубеждение против выживших", — начал Оуэн.

— "Вы уже теряете меня... что такое предубеждение выжившего?"

— "Предвзятость выжившего может означать много вещей, но в данном случае я имею в виду то, что происходит, когда кто-то, кто от природы одарен в определенном навыке, пытается научить кого-то, кто от природы не одарен".

Гарри задумался на мгновение.

— "Это как если бы я пытался дать своей подруге Гермионе уроки пилотирования? Она всегда расстраивается и говорит, что я даю ерундовые советы вроде "Просто расслабься и доверься метле"".

— "Именно", — сказал Оуэн. — "Точно так же и при обучении искусству разума слишком много инструкторов, которые дают дерьмовые инструкции типа "Очистите свой разум" или "Старайтесь ни о чем не думать"".

— "Звучит знакомо", — проворчал Гарри.

Услышав это, Гарри почувствовал еще одну небольшую разрядку внутреннего напряжения. Но вместе с ним пришла еще одна волна печали и мимолетный образ Сириуса, провалившегося сквозь Завесу. Оуэн, казалось, заметил его угрюмое выражение лица, но ничего не сказал по этому поводу, что Гарри оценил.

— "В каком-то смысле вы уже знаете первый шаг для Окклюменции или любого другого искусства разума. Это то, что вы описали ранее, когда я спросил, что вы делаете, когда ищете снитч. Вы просто расслабляете свое внимание и расширяете поле осознания".

Гарри кивнул. Это уже было полезнее, чем все, чему его научил Снейп.

Оуэн продолжил:

— "Слушайте внимательно, потому что я собираюсь использовать эти два термина очень точно. Когда я говорю о "внимании", я имею в виду очень острую и точную концентрацию, например, когда ты уже заметил снитч и начинаешь ускоряться в его направлении". — Он посмотрел на Гарри, чтобы убедиться, что тот понял.

— "Понял".

— "Другой термин, который я определяю, — это "осознание". Осознание — это более широкий взгляд, то расширенное поле, которое вы описывали ранее. Оно не смотрит на какую-то одну вещь, вместо этого оно принимает широкий спектр вещей, хотя и без какой-либо точности".

— "Итак, внимание — это острый фокус, а осознание — широкое, открытое..." — Гарри сделал паузу, подыскивая нужное слово. — "Широкое, открытое осознание", — неубедительно сказал он.

— "Нет, это хорошо", — успокоил его Оуэн. — "Если вы уже используете слово "осознание" для описания осознания, это показывает, что вы понимаете его на интуитивном уровне".

Он продолжил.

— "Когда ваш профессор сказал вам очистить свой разум, вы не смогли этого сделать. Но очищение разума на самом деле не так важно, не больше, чем нам нужно очистить арену от других летунов, чтобы искать снитч".

— "Э, ты опять меня потерял", — сказал Гарри.

Оуэн задумался на мгновение. — "Подумай об этом так. Когда мы наблюдаем за ареной с помощью нашего осознания, там все еще есть другие игроки, летающие туда-сюда. Но ты был бы очень плохим ловцом, если бы забыл, что ты делаешь, и просто наблюдал за преследователями все время".

— "Верно."

— "Или — и я преувеличиваю, чтобы пояснить — если бы ты достал из мантии набор омниокуляров и начал рассматривать преследователей в замедленном режиме или смотреть повторы".

Гарри улыбнулся.

— "Это был бы действительно жалкий ловец".

— "Хорошо, давай вернемся к тому, как ты сейчас ищешь снитч. Ты осматриваешь арену, используя свое осознание, а не внимание, и не позволяешь другим игрокам отвлекать тебя. Более того, ты установил сильное намерение найти снитч. Вот почему ты способен заметить малейшую вспышку золота на другом конце арены, но не отвлекаться, когда мимо пролетает кваффл".

— "Думаю, да".

— "Причина, по которой я сказал, что нет необходимости очищать свой разум, та же, по которой ты не требуешь, чтобы все остальные игроки покинули арену, прежде чем ты сможешь искать снитч. Ты позволяешь игрокам оставаться в поле твоего зрения, но не позволяешь им захватить твое внимание".

Оуэн сделал небольшую паузу и быстро покачал головой, как бы возвращаясь в настоящее. — Прости, я опасно близок к тому, чтобы потерять интригу и научить тебя Окклюменции вместо того, как найти снитч. Не думаю, что Таттл это оценит.

Усмехаясь, Гарри сказал:

— "Представляю, как я проигрываю матч и говорю ей: "Извини, что упустил снитч, но хорошая новость в том, что ловец соперника не сделал ни одной вмятины в моих щитах разума!"

Оуэн улыбнулся и продолжил свои наставления.

— Ты уже достаточно опытен в том, что касается постановки намерения обнаружить снитч, а затем сохранять открытое осознание, вместо того чтобы отчаянно искать его через омниокуляры. Последний шаг — полностью довериться этому намерению".

Гарри вмешался:

— "Вы ничего не сказали о Блуджерах. И я начинаю задумываться, стоит ли мне прислушиваться к советам того, кто был отстранен от работы из-за травм".

Оуэн рассмеялся.

-" Ты поднял отличную тему. Но, отвечая на твой вопрос, это опять же намерение, как и в случае со снитчем. Ты твердо решаешь не позволить Бладжеру застать тебя врасплох, а затем отпускаешь его и доверяешь своему осознанию, что оно будет следить за тобой".

— "Да, и отбивалы", — добавил Гарри.

— "Точно, и они тоже. В любом случае, моя главная мысль — и смысл всего этого повествования — заключается в том, что ты должен полностью доверять своему намерению найти снитч, точно так же, как ты доверяешь своей метле, чтобы она не упала без причины".

Оуэн посмотрел Гарри в глаза и сказал:

— "Ты уже очень инстинктивный летун. Один из лучших, которых я видел. Когда мы на днях летели на тот узел охотников, ты не колебался, как я. У тебя была полная уверенность, что ты сможешь избежать их — ты даже не задумался об этом".

— "Наверное, да", — признал Гарри.

— "Теперь делайте то же самое, когда нужно найти снитч. Доверьтесь своему осознанию. Чем меньше ты будешь думать об этом, тем лучше. Точно так же, как мне было бы лучше, если бы я не думал о том, как не попасть в тех преследователей".

Гарри глубоко вздохнул и сказал:

— "Ого, ты дал мне много пищи для размышлений. Что кажется ироничным, учитывая фактические инструкции".

Оуэн улыбнулся и встал.

— "Ты прав, нам, наверное, стоит начать летать, пока Таттл не послала за нами отбивал".

По предложению Оуэна они провели некоторое время, просто гоняясь и отрабатывая фигуры высшего пилотажа, и Гарри оценил возможность проветрить голову. Теперь, когда Оуэн обратил на это внимание, он понял, что его разум становится очень тихим, когда он летает, и что он живет всем телом, а не только головой. Он предложил себе в полной мере испытать удовольствие от полета, чтобы проверить, оказывает ли это дополнительное успокаивающее действие, и обнаружил, что да.

Прозвучал свисток Таттла.

— "Встречаемся здесь через десять минут для тренировочного матча! Кроме тебя, Поттер, я хочу поговорить с тобой".

При других обстоятельствах Гарри, возможно, был бы выведен из равновесия ее просьбой, но он все еще был в восторге от всего того свободного полета, который он только что совершил. Впрочем, ему не стоило беспокоиться — Таттл просто велела ему искать снитч, а не следить за Оуэном в тренировочном матче.

— "В прошлый раз это была хорошая стратегия, но вам нужно попрактиковаться в самостоятельном поиске", — сказала она, прежде чем отпустить его.

В отличие от матча во вторник, на этот раз Таттл перемешала команды. Гарри сначала удивился, что она перетасовала "преследователей" и "избивателей", вместо того чтобы дать возможность стартовым игрокам отточить свои расстановки. Но он вспомнил, что замены в последнюю минуту — обычное дело в игре лиги, и что было вполне логично, чтобы запасные игроки тренировались вместе с основными.

К несчастью для Гарри, это означало, что Суреш и Гэри больше не были на одной стороне. Вместо этого Суреша поставили в пару с неким Титусом, и вместе у них был не самый лучший ритм. После нескольких близких столкновений с Бладжером Гарри обнаружил, что ему не удается расслабить свой мыслительный аппарат, как учил его Оуэн.

В конце концов, снитч достался Оуэну. Он не только заметил его первым, но и был ближе, поэтому легко поймал его. Гарри был разочарован, и Оуэн подлетел к нему, чтобы подбодрить.

— "Это был тяжелый удар с этими бладжерами".

— "Наверное, да", — сказал Гарри, все еще чувствуя себя паршиво. Он никогда раньше не упускал снитч, разве что во время того матча на третьем курсе, когда дементоры заполонили поле.

Оуэн серьезно посмотрел на него.

— "Послушай меня, Гарри. Иногда ты будешь упускать снитч. Не часто, я подозреваю, но иногда. Ты не должен позволять этому сбивать тебя с толку. Это действительно всего лишь игра".

Гарри кивнул, чувствуя себя немного лучше.

— Ты прав, спасибо. Это не совсем жизнь или смерть".

Он сузил глаза и посмотрел на Оуэна.

— Завтра реванш?"

— "Можешь рассчитывать на это, Поттер", — сказал Оуэн, прежде чем взлететь.

* * *

По традиции Гарри поболтал с Ларой перед тренировкой на следующее утро.

— "Как вы себя чувствуете сегодня?" — спросила она. — "Нужен ли вам еще один обезболивающий напиток?"

— "Нет, я думаю, что смогу обойтись без него", — ответил он.

Она скептически посмотрела на него.

— "Ты уверен? Нет необходимости строить из себя героя. Кроме того, сегодня до обеда придут репортеры, и мы хотим, чтобы ты вел себя как можно лучше".

— "Ах да, это сегодня". — Гарри тяжело вздохнул. — "Да, в таком случае мне лучше взять один. Последнее, что нужно команде, это чтобы мой характер дал о себе знать".

Глаза Лары озорно загорелись, когда она протянула ему бутылку.

— "Вы случайно не забыли свою обезболивающую рюмку, когда разговаривали с репортером "Пророка" в прошлом году? Ваша тирада была... запоминающейся".

Гарри застонал, точно зная, какую тираду имела в виду Лара.

Предыдущей осенью Рита Скитер связалась с Гарри по поводу готовящейся ею статьи о детстве Гарри у Дурслей. Ее исследование было тщательным — она использовала чары принуждения на Дурслеях, их соседях, школьных учителях и одноклассниках Гарри. Она узнала все подробности о его бесконечной работе по дому, о чулане под лестницей, о издевательствах Дадли и даже об "охоте на Гарри".

Когда она обратилась к Гарри за комментарием, он был в ярости и знал, что должен остановить ее. Подробности его детства никого не касались, и он боялся расправы над Дурслями со стороны возмущенного волшебного населения. Он подозревал, что Рита просто блефует, собираясь опубликовать эти сведения, но не мог рисковать — он хотел сохранить свою раннюю историю в тайне. Поэтому он согласился дать ей эксклюзивное интервью в обмен на уничтожение статьи.

Хотя интервью в основном касалось его месяцев, проведенных в бегах с Роном и Гермионой, получившаяся в результате статья была пышным исследованием скандального "любовного прямоугольника" (как назвала его Рита) между Гарри, Гермионой, Роном и Джинни. Редакторы "Пророка" допустили широкие намеки Риты Скитер на гомосексуальность, но разумно подвели черту под инцестом.

Тем не менее, статья была ужасающей: "Нужно быть крайне наивным, чтобы поверить, что четверо гормональных подростков, живущих в одном общежитии на фоне войны, не использовали бы любой шанс для взаимного утешения. И когда Гарри и Гермиона оказались одни в лесу в те холодные зимние месяцы, не имея ничего, кроме палатки, чтобы укрыться, их недоеденные, бархатистые конечности, несомненно, сплелись".

Гарри, конечно, был в ярости, а миссис Уизли, минуя свой обычный вопилер, устроила засаду на Риту, наложив проклятие связывания тела, наложила сонорные чары на собственный голос и полчаса ругала трусливую журналистку.

Впоследствии младший репортер из "Пророка" подкараулил Гарри в Министерстве, чтобы узнать "его версию истории", и был словесно избит за свои усилия. Издевательство Гарри, которое было напечатано во всей своей красе без цензуры, было высоко оценено волшебными лингвистами за "жестокое сочетание магических и маггловских вульгаризмов" и за "красочные анатомические образы с участием Мерлина, стада фестралов и матери репортера".

Гарри ошарашенно посмотрел на Лару.

— "Это был... не самый лучший момент", — признал он.

— "Ерунда, это было великолепно", — сказала она. — "Мой младший брат и все его приятели выучили ее наизусть. Но не волнуйтесь... Я буду стоять рядом с репортерами и смогу посылать тебе многозначительные взгляды, если ты начнешь нервничать".

Вскоре после этого Таттл дала игрокам задание пробежать круги вокруг поля, а Гарри использовал это время, чтобы мысленно подготовиться к пресс-конференции. Он намеревался сосредоточить свое выступление на команде и не допускать вопросов о смене профессии. Он знал, что его засыплют вопросами личного характера, но решил отвечать на них как можно более кратко. Присутствие Лары и его товарищей по команде несомненно поможет.

В перерыве между гимнастикой и летными упражнениями Дариус отозвал Гарри в сторону.

— "Как ты себя чувствуешь? Готов ли ты встретиться с репортерами?" — Он явно сомневался в умении Гарри поддерживать связи с общественностью.

— "Спасибо, что спросили, но я в порядке", — ответил Гарри. — "Я знаю, что представляю команду, поэтому сделаю все возможное, чтобы держаться уверенно. Кроме того, сейчас мы начинаем летные тренировки, а они всегда приводят меня в хорошее настроение".

— "Великолепно! Тогда продолжайте", — сказал Дариус, и Гарри вернулся на поле.

Как и предсказывалось, воздушные тренировки были как раз тем, что нужно Гарри, чтобы развеяться. Одним из них был сложный маневр сплетения с Дарреном и Джанет, и это был, возможно, самый захватывающий опыт, который он когда-либо испытывал на метле. После этого его поставили в пару с Оуэном отрабатывать финты, и они отлично провели время, подкалывая друг друга. Гарри снова был впечатлен тем, как плавно Оуэн мог переходить от глубоких размышлений к издевательствам.

Гарри потерял счет времени и был удивлен, услышав свисток, возвещающий об окончании тренировки. Они с Оуэном тренировались в "ближнем фоле" — вмешательстве в игру соперника, не доводя дело до фола. Это было очень весело, и они продолжали заниматься даже после свистка.

Когда Гарри приземлился, он был полон удовольствия от тренировок, и даже вид собравшихся репортеров не смог испортить его настроение. Лара, стоявшая между парой фотографов, нахально улыбнулась ему, и Гарри автоматически улыбнулся в ответ. Столы и стулья были расставлены для Таттл, Дариуса и основных игроков. Там было около дюжины репортеров и почти столько же фотографов.

Часть вопросов и ответов прошла лучше, чем Гарри ожидал. Большинство репортеров были из изданий, посвященных квиддичу, и поэтому их вопросы больше касались спорта, чем новой знаменитости команды. Гарри с восторгом отзывался о своих товарищах по команде и высоко оценил способности Оуэна как ловца и наставника. Естественно, были любопытные вопросы от "Ежедневного пророка" и "Ведьминского еженедельника", но Гарри справился с ними с необычным апломбом.

Самый занимательный вопрос, однако, поступил от КсенофилиусаЛавгуда, представлявшего "придиру".

— "Гарри, правда ли, что ты ушел из Министерства, потому что раскрыл планы по замене авроров армией гелиопатов бывшего министра Фаджа?"

— "Нет", — ответил Гарри. — "Но неужели ты думаешь, что я бы признал это, если бы это было так?" — добавил он, подмигнув.

Затем были сделаны фотографии, после чего Дариус объявил:

— "Нам нужно соблюдать расписание, и я уверен, что игроки хотят принять душ и пообедать".

Когда репортеры ушли, Дариус привлек внимание Гарри и сказал:

— "Молодец! Ты действительно показал себя командным игроком, и я был рад не слышать никаких упоминаний о... кентаврах".

— "Фестралы", — поправил Гарри.

Во время обеда в пабе основны игроки говорили в основном о мероприятии для прессы, и Суреш начал делать ставки на то, что получит самое заметное освещение.

Гэри, всегда бывший хаффлпаффцем, считал, что наставнические отношения Гарри с Оуэном будут наиболее популярны, по крайней мере, в журналах по квиддичу. "Фанаты " Пушек" преданы, и они оценят, что Оуэн не был забыт".

Райан не согласился.

— "Нет, я считаю, что главная история будет связана с "проклятием" и тем, как спаситель Волшебного мира пришел, чтобы снять его. От Гарри всегда воняло судьбой — простите, Гарри, — и они захотят сыграть на этом".

— "Вы оба ошибаетесь", — сказала Джанет. — "Это будет прямо-таки гламурная статья. Гарри больше не работает в Министерстве, он недавно стал холостяком, и это будет его первое публичное появление без этих ужасных очков".

— "Эй! Я здесь!" — запротестовал Гарри.

Суреш сказал:

— "Извини, Гарри, но это правда. Эти очки выглядели как что-то, что ты нашел в мусорном ведре".

Гарри хмыкнул, но ничего не сказал.

— "Как ты думаешь, есть ли потенциал у Темного волшебника?" — спросила Рене. — "Это может вписаться в проклятие Райана — что полоса неудач — это какое-то апокалиптическое предзнаменование, и присоединение Гарри к команде каким-то образом развяжет демонические орды".

— "Мне это нравится", — сказал Даррен. — "Считайте, что я в деле".

— "На пари или на демонические полчища?" — спросил Суреш, который делал записи.

— "Почему не оба?" — ответил Даррен.

— "Теперь твоя очередь, Гарри", — сказал Суреш. — "За что я могу тебя посадить?"

Гарри вздохнул.

— "Я на собственном опыте убедился, что не могу предсказать, какие новые ужасы придумают газеты. Так что просто запишите меня на дикий вариант, включающий..." — Он задумался на мгновение. — "С участием СелестиныУорбек и островной колонии сквибов".

— "Понял", — сказал Суреш, когда писал. — "Уорбек, сквибы".

В конце концов, разговор перешел к планам на выходные. Когда разговор зашел о Гарри, он сказал:

— "Мой друг Рон тащит группу из нас в кино, чтобы посмотреть фильм "Матрица". Он посмотрел его на прошлой неделе и был совершенно потрясен. Учти, он чистокровный и почти не видел маггловских развлечений, так что на него произвел бы такое же впечатление эпизод из "Уомблс"".

— "Вообще-то, — сказал Райан, — я смотрел его со своим кузеном две недели назад, и это была фантастика, ничего подобного я никогда не видел. Я думаю, тебе понравится".

— "О, хорошо, рад это слышать", — сказал Гарри. — "А в субботу я приглашаю друзей на ужин. Вы все приглашены, если хотите".

Гэри, который был женат и имел маленького ребенка, выразил сожаление, а Рене и Суреш были помолвлены. Но Райан, Даррен и Джанет охотно согласились, и Райан предложил пригласить и Лару.

— "Значит ли это, что ты умеешь готовить?" — спросила Джанет. — "Или мы будем есть из коробок с едой на вынос?"

— "На самом деле я умею готовить. В частности, завтрак", — ответил Гарри. — "Но в субботу я не буду готовить — об этом позаботится мой домовой эльф Кричер

— "У тебя есть домовой эльф?" — воскликнул Суреш. — "Что, Министерство дало тебе одного, которого они конфисковали у Пожирателя смерти, в качестве платы за оказанные услуги?"

— "Нет, я унаследовал его от своего крестного отца вместе с домом", — ответил Гарри.

Джанет сказала:

— "А под "крестным отцом", я полагаю, вы подразумеваете печально известного массового убийцу Сириуса Блэка?"

— "Оправданный массовый убийца", — поправил Райан.

— "Подробности", — пожала плечами Джанет.

— "Да, именно так", — сказал Гарри. — "Я должен предупредить вас, что Кичеру не хватает нескольких плюй камней. Но он уже неплохо готовит, и он намекал, что хочет приготовить банкет для толпы".

Суреш покачал головой.

— "Твоя жизнь действительно странная, Поттер".

Рене, которая до этого молчала, сказала:

— "Мне было интересно, где ты живешь. Я слышала, что ты не ладил с магглами, которые тебя воспитывали. И я видела, что случилось с домом твоих родителей в Годриковой впадине во время классной экскурсии".

— "Вы ездили с классом на экскурсию в дом, где погибли мои родители?"

— "Да, по истории магии. Думаю, большинство школьников-волшебников так и делают". Некоторые из остальных кивнули.

После паузы Гарри сказал:

— "Я не знаю, что больше удивляет — то, что вы все посещали дом моих родителей, или то, что вы ходили на экскурсии по Истории магии".

Гэри рассмеялся.

— "Гарри, ты можешь представить себе поездку класса с Биннсом? Полагаю, он мог бы сводить нас на поля сражений гоблинов возле Хогсмида".

— "Это правда, — сказал Гарри, — но я полагаю, что невозможность покинуть замок, не распавшись, наложила бы свой отпечаток".

— "Не распадаясь?" — спросил Даррен. — "Ты хочешь сказать, что твой профессор истории был призраком? Это так круто!"

— "Поверь мне, это было не так", — сказал Гэри. — "Он был буквально скучен как могила. И я не думаю, что он учил нас чему-то, что произошло после 1750 года".

Суреш ухмыльнулся и сказал:

— "Для тебя это лучшая школа волшебников Британии".

Принесли еду, и некоторое время все сосредоточились на еде. Но в конце концов Джанет сказала:

— "Куда мы пойдем после ужина завтра вечером? Куда-нибудь в волшебное или маггловское место?"

— "Понятия не имею", — ответил Гарри. — "Я не часто куда-то хожу. До этой недели у меня был ранний график обучения авроров, а в прошлом году я проводил большую часть свободного времени со своей девушкой в Хогвартсе. Бывшей девушкой, то есть", — добавил он со вздохом.

— "Так просто не пойдет", — сказала Джанет. — "У тебя ничего не получится с нашим маленьким проектом, если ты будешь сидеть дома весь вечер со своими нестареющими товарищами по команде и домовым эльфом. И не думай о Ларе — она тоже под запретом".

Отрицание Гарри было мгновенно прервано Джанет.

— "Даже не пытайся, Поттер. Я видела, как ты смотрел на нее сегодня утром после тренировки. Без очков гораздо легче заметить блеск в твоих глазах".

Гарри, который к этому моменту покраснел, сказал:

— "Я знаю, что Лара не имеет отношения к нам — мы просто развлекались. И да, при других обстоятельствах я мог бы быть заинтересован, но я не готов встречаться с кем-то серьезно".

Даррен сказал:

— "Ты явно провел слишком много времени среди чистокровных, Гарри. Тебе сколько, девятнадцать?"

— "В конце этого месяца, да".

— "Точно... думаешь, кто-то ожидает, что девятнадцатилетний маггловский футболист остепенится? Нет, я так не думаю", — сказал Даррен. — "Не забывай, что Таттл приказала тебе устроить себе каникулы!"

Вскоре они вернулись в тренировочный центр, и Лара приняла приглашение Гарри на ужин в субботу. Он с нетерпением ждал, когда все придут.

Во время тренировок он удивлялся тому, как сильно изменилась его социальная жизнь меньше чем за неделю, вдобавок к переменам в карьере. Он давно знал, что обстоятельства могут измениться в один миг, но большинство внезапных перемен, с которыми он сталкивался, были не к лучшему, а к худшему.

За исключением того момента, когда я узнал, что я волшебник, подумал Гарри. Это был огромный сдвиг к лучшему, несмотря на Волдеморта и все то дерьмо, с которым он столкнулся в мире волшебников. Переживал ли он сейчас еще один такой же сдвиг?

В каком-то смысле казалось, что его послевоенный туман наконец-то рассеялся, и его горе тоже. Он начал думать о Фреде, Ремусе, Тонкс и всех остальных, кого они потеряли, как о людях, которые жили, а не о людях, которые умерли. До этой недели казалось, что все, что он пережил после войны, можно назвать "последствиями", но теперь он чувствовал, что вступает в новую фазу.

Рон был ошеломлен тем вечером, когда Гарри сказал ему, кто придет на субботний ужин.

— "Ты хочешь сказать, что мы действительно ужинаем с Райаном Беллами, Джанет Линдхерст и Дарреном Роджерсом? Это крайне невероятно! Я даже не знаю, что им сказать. Думаю, у меня будет заплетаться язык или, что еще хуже, я выставлю себя идиотом".

Гермиона фыркнула.

— "Рональд, ты вполне можешь поговорить с Гарри, а он гораздо более знаменит, чем любой из этих людей".

— "Гарри не в счет", — пренебрежительно сказал он. — "Мы говорим о Пушках!"

Закатив глаза, Гермиона сказала:

— "Не могу поверить, какой ты ребенок! Ты, кажется, забыл, что ты тоже знаменит. Ради всего святого, тебя наградили Орденом Мерлина первой степени".

Рон глубоко вздохнул.

— "Конечно, ты права. Спасибо, что напомнила мне. Старая привычка, я считаю". — Он повернулся к Гарри и сказал: — "Если я скажу какую-нибудь глупость, сделай мне одолжение, приятель, и верни разговор к тому, как я помог спасти человечество".

— "Обязательно, но ты не волнуйся — с ними очень весело и легко общаться. То же самое касается Лары... она помощник команды".

Посмотрев на свои наручные часы, Гермиона сказала:

— "вам лучше идти в кино. Фильм начинается в половине седьмого, ты же знаешь".

— "Да, мам", — сказал Рон, и Гермиона нахмурилась на него.

— "Ты уверена, что не пойдешь с нами, Гермиона?" — спросил Гарри.

— "Нет, спасибо, одного раза мне было достаточно. Кроме того, мне нужно еще поработать над своим зельем. Я приду завтра первым делом — надеюсь, ты не против".

— "Все в порядке", — сказал Гарри. — "Тогда до встречи!"

Гарри и Рон аппарировали в переулок рядом с кинотеатром и вскоре нашли своих друзей возле главного входа. Рон уговорил Джорджа, Ли, Невилла и Полумну пойти с ними.

— "Ханна хотела присоединиться к нам", — объяснил Невилл, — "но ее семья празднует день рождения ее дедушки".

— "Тебе придется показать ей фильм как-нибудь в другой раз", — сказал Рон. — "Я могу гарантировать, что ты захочешь посмотреть его снова".

Луна заговорила в своем обычном воздушном стиле.

— "Фильм звучит очень интересно. Я читала рецензию в маггловской газете, на которую подписывается папа — он любит следить за любыми упоминаниями о необычных наблюдениях за животными. Похоже, магглы начинают понимать, что обычные события не так реальны, как может показаться".

— "Э, да", — сказал Рон обычным тоном, который он использовал, отвечая Полумне. — "Кстати, Гермиона настояла, чтобы я предупредил всех, что там много насилия, в основном из пистолетов и другого маггловского оружия. Местами ей приходилось закрывать глаза".

Джордж сказал:

— "Думаю, будет странно наблюдать за батальными сценами из удобного кресла, а не в центре событий. Звучит как хороший отдых, на самом деле. Весь адреналин без смертельной опасности".

— "Да, — сказал Рон, — именно так я себя и чувствовал. С героями продолжали происходить ужасные вещи, и часть меня просто чувствовала облегчение от того, что это не моя работа — исправлять что-либо из этого".

Они купили билеты, а Джордж и Ли — всегда ищущие идеи новых товаров — не спеша рассматривали маггловские сладости. Вскоре все расселись, и фильм начался.

Гарри был в восторге с самого начала. Спецэффекты были на порядок выше всего, что он видел раньше. Он смутно знал, что они были сделаны с помощью компьютеров, но это не было похоже на графику в старых видеоиграх Дадли. Одна из сцен поединка напомнила ему дуэль Дамблдора с Волдемортом в Министерстве, только герои использовали не палочки, а маггловское оружие.

Гарри знал, что это нормально — отождествлять себя с главным героем фильма, но он должен был признать, что между ним и Нео есть сильное сходство. Как только Нео присоединился к повстанцам, Морфеус сказал ему, что он — Единственный, и что только он может спасти человечество от машин. Гарри мог сравниться с таким давлением и ответственностью.

Агенты казались непобедимыми, благодаря своей способности аппарировать и неуязвимости для оружия, и Гарри вспомнились Пожиратели смерти, которые преследовали их в Отделе тайн.

Однако самый сильный момент был в конце, когда Нео умер и вернулся к жизни. Оружие Агентов больше не действовало против него, так же как проклятия Волдеморта не сработали после жертвоприношения Гарри.

Когда Гарри наблюдал за кульминационной сценой, когда Нео без труда останавливал пули на середине траектории и заставлял их безвредно падать на пол, его охватило полузабытое чувство. Это было чувство целостности, знания и неописуемого покоя.

Он понял, что однажды уже пережил это. Это было после того, как он вернулся из своего видения на вокзал Кингс-Кросс, на поляну, где Волдеморт убил его. Он не испытывал страха, и не только потому, что пережил смерть. В тот момент он понял, что страх никогда не был необходим и что все, что когда-либо происходило, было в основе своей прекрасно. Смерть его родителей, его детство с Дурслями, все, что ему пришлось пережить, и все, кого он потерял, — в основе всего этого было неописуемое совершенство, в силу самого факта своего существования.

Гарри недоумевал, как он мог забыть. Неужели оно было потеряно после битвы? Горе Гарри и его сочувствие к страданиям других людей были непреодолимы. Кроме того, было бы немыслимо сказать, например, Джорджу или миссис Уизли, что смерть Фреда была совершенством. Возможно, он отложил свое осознание перед лицом более насущных потребностей.

Но просмотр фильма вновь пробудил его, и он уже не мог представить, что когда-нибудь снова потеряет его. Как можно забыть окончательную истину?

Рон похлопал Гарри по ноге.

— "Ну, что ты думаешь, приятель?" — спросил он, когда в доме снова зажегся свет. — "Это было потрясающе или как?"

Гарри с трудом подбирал слова.

— "Да", — выдохнул он. — "Это было что-то".

Каким-то образом он поднялся на ноги и вышел из кинотеатра вместе со своими друзьями. Он слышал, как Ли и Джордж хвалили спецэффекты, а Полумна выражала удивление тем, что большинство людей раньше не понимали, что ложки не существует. Рон и Невилл смеялись над сценой, где Прорицатель говорит Нео, чтобы тот не волновался, что разобьет вазу, и как это было похоже на то, как профессор Трелони предупреждал Невилла о чайной чашке.

После этого они пошли за мороженым на косую-аллею, и Гарри был слишком озабочен, чтобы наложить свои обычные чары "Заметить-не заметить", хотя они сидели на террасе.

К несчастью, его заметила шумная парочка волшебников, выходивших из таверны. Они оба были одеты в футболки Уимборнских Ос, и до того, как заметили Гарри, они громко обсуждали, должен ли тренер поставить О'Коннелла на место вратаря.

— "Ой, Поттер!"

Гарри и остальные повернулись.

— "Да, вы. Мальчик-Который-Выжил!" — сказал второй.

— Скорее, "Мальчик Нэнси, который жил", — сказал первый, и они оба рассмеялись.

Невилл и Рон вытащили свои палочки, но Гарри приказал им оставаться на месте.

— "Просто не обращайте на них внимания", — пробормотал он.

— "Можешь отвалить, Поттер. Пушки — дерьмовая команда, а ты — дерьмовый ловец, ты, гребаный сопляк".

— "Тосспоттер", — сказал его собеседник, и они оба снова рассмеялись.

Невилл больше не мог этого выносить. Он встал и направил на них свою палочку.

— "Я думаю, вам стоит остановиться", — твердо сказал он.

Один из мужчин нащупал свою палочку и направил ее на Невилла. Она была направлена не в ту сторону.

— "Ты проклятый придурок! Ты даже палочку правильно держать не умеешь", — кричал его собеседник, который умудрился выронить свою собственную палочку. Он наклонился, чтобы поднять ее, и неожиданно упал на тротуар.

— "Вот что ты получаешь за то, что забираешь все чипсы, засранец".

По сигналу Рона Невилл отступил назад. Хотя мужчины были несносными, было ясно, что они не представляют угрозы.

Гарри быстро наложил чары "Заметить — не заметить", а Рон поднял несколько других защитных чар.

Никто не говорил. Невилл все еще был неподвижен от ярости, а Джордж и Ли бросали мрачные взгляды на двух мужчин, которые с трудом пытались встать.

— "Я надеялась, что у меня будет мороженое "Свизлберри", но, к сожалению, у них было только клубничное. Но, наверное, это лучше, чем вообще никакого мороженого", — заметила Луна.

Несмотря на то, что высказывание Полумны немного сняло напряжение, во время еды они в основном молчали. Гарри внезапно почувствовал себя очень усталым, и ему показалось, что действие обезболивающего снадобья ослабло. Это была долгая неделя.

Они попрощались, и все отправились домой. Гарри с облегчением вернулся в Гриммаулд Плейс, не привлекая внимания Кричера. Вскоре он уже лежал в постели.

Его мысли устремились к фильму, который он только что посмотрел. Спецэффекты действительно были потрясающими. И концовка была великолепной, хотя, оглядываясь назад, он не мог вспомнить, почему она так сильно на него повлияла. Возможно, потому что Нео вернулся к жизни, как и он сам. Или что-то в этом роде.

Глава 7

Гермиона знала, что это плохая манера — появляться на Гриммаулд Плейс так рано, но ее зелье было почти готово, и она не могла сдержать своего волнения. К тому же, разве Гарри не сказал, что она может прийти первым делом?

Ее с энтузиазмом приветствовал Кричер, который вынимал из печи лист с булочками.

— Доброе утро, мисс Гермиона! Может ли Кикимер подать завтрак мисс Гермионе?

Гермиона разрывалась: ей не хотелось разочаровывать Кричера, но она очень хотела сделать последние штрихи к своему зелью.

— Прости меня, Кричер, но мне нужно сначала заняться своим зельем внизу. Я поднимусь через полчаса.

Уши Кричера опустились.

Быстро подумав, Гермиона добавила:

— Но я бы с удовольствием съела грибной киш, если вы не против его приготовить.

— Да, с удовольствием! — сказал он и поспешил вернуться к своему рабочему месту.

Сбежав от Кричера, она бросилась в подвальную лабораторию зелий. Там она добавила в котел несколько последних ингредиентов, а затем наложила усиленные чары замачивания, чтобы все получилось идеально.

Когда она вернулась на кухню, Гарри уже завтракал.

— Доброе утро, — сказала она, когда Кричер положил перед ней завтрак. — Надеюсь, ничего страшного, что я пришла так рано.

— Конечно. Ты же знаешь, что тебе всегда рады. У тебя случайно нет сегодняшнего Пророка?

— Извини, пока нет. Полагаю, тебе не терпится узнать, как они осветили вчерашнюю пресс-конференцию?

Он кивнул.

— Единственное, что не дает мне отвлечься, это то, что у меня есть Дариус и вся команда в качестве свидетелей. Так что даже если "Пророк" извратит мои слова до неузнаваемости, Пушки не будут на меня в обиде.

— Похоже, они уже много значат для тебя, — заметила она.

— Да, это действительно так. Я не могу поверить, что знаю их всего несколько дней.

— Я с нетерпением жду встречи с ними, — сказала она. — О, смотри — вот сова.

Гарри достал газету, которая все еще была свернута, и положил ее на стол. Он глубоко вздохнул, прежде чем развернуть ее.

— Ну вот, началось, — нервно сказал он.

На обложке была большая цветная фотография Гарри, сделанная, очевидно, сразу после того, как он сошел с метлы. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул и провел рукой по волосам. Затем он повернулся к камере, его взгляд стал тяжелым, а губы искривились в кривой улыбке. Его выражение лица можно было описать только как "тлеющее".

Заголовок, напечатанный двухдюймовыми буквами, гласил: "Человек, который жил".

После некоторого молчания Гермиона сказала:

— Я подозреваю, что сегодняшний выпуск "Пророка" будет распродан.

Гарри сглотнул и ничего не сказал.

Она наклонилась вперед, чтобы внимательнее рассмотреть фотографию.

— Это в замедленной съемке?

— Похоже, — сказал он.

— А статьи нет? — нахмурилась она, сканируя страницу.

— Очевидно, только надпись, — сказал Гарри. Его голос звучал хрипловато.

Гермиона прочитала ее вслух:

"19-летний Гарри Поттер дебютировал в прессе вчера на тренировочном поле "Пушки Педл". Полный репортаж о квиддиче читайте на страницах 13-17, а любимые чары для сушки трусиков наших читателей читайте на странице 21."

— Чары для сушки трусиков? — недоверчиво повторила она, не в силах больше ничего сказать.

Гарри ничего не ответил. Он снова посмотрел на обложку, а затем перешел к разделу о квиддиче, который вскоре увлек его.

Гермиона молча изучала его, пока ела. Ей было интересно, осознавал ли он раньше свой собственный магнетизм. Она не была уверена, что сама когда-либо видела его настолько сильным — она подозревала, что только Джинни видела.

Это было больше, чем просто его внешность. Он был достаточно привлекателен, но не был классически красив, как Седрик Диггори. Его лицо было худым, черты лица слишком угловатыми, и, конечно, его волосы пугали. Но глаза у него были прекрасные, и каким-то образом все его причудливые черты складывались в довольно приятное целое.

Но что делало фотографию такой притягательной, так это его потрясающая развязность. До этого она видела его всего несколько раз, в основном во время финального противостояния с Волдемортом. Она помнила, как вздрогнула, когда Гарри, дерзкий как наглец, обратился к Темному магу как "Риддл".

Гермионе было интересно, как на него подействует фотография. Он все еще был довольно задумчив из-за Джинни — возможно, это придаст ему уверенности в себе и позволит искать другую.

В конце концов Гарри поднял глаза от секции квиддича.

— Я приятно удивлен, но они правильно осветили события, — сказал он с удовлетворением. — Полагаю, "Пророк" пытается компенсировать то, что в четверг я объявил о своем уходе из команды.

— А может быть, — ответила Гермиона, — это потому, что на той же пресс-конференции было много других репортеров. — Посмотрев на наручные часы, она сказала: — Всего пять минут до готовности моего зелья!

— Ты говорила об этом зелье всю неделю, — сказал Гарри. — Что оно вообще делает?

Она наклонилась к нему и сказала низким голосом:

— Оно измеряет магическую силу.

— Ты шутишь! Я даже не знал, что такое возможно.

— Это возможно, — объяснила она, — но этот метод был запрещен несколько веков назад, и все копии зелья были якобы уничтожены.

Гарри ахнул.

— Гермиона, зачем тебе делать зелье, которое власти пытались стереть с лица земли? Насколько оно Темное?

— В самом зелье нет ничего плохого, — ответила она, чувствуя себя защитницей. — Конечно, оно требует крови, но мы уже выяснили, что в этом нет ничего темного по своей сути. Проблема в том, что чистокровные семьи, такие как Блэки, использовали его на младенцах.

Гарри резко вдохнул, уловив подтекст.

— Как вы думаете, может быть, эти дети попадали в маггловские приюты, а не... — Он не закончил предложение.

— Это, конечно, возможно. Мы с тобой можем быть потомками таких детей, насколько я знаю. В них все еще текла кровь волшебников.

Он кивнул.

— Так как действует зелье?

— Оно довольно хитрое, на самом деле. Тебе понадобится пара металлических кубков — один для человека, чью кровь ты хочешь проверить, и один для контроля. Сначала ты используешь заклинание, чтобы поджечь контрольное зелье, которое даст пламя, соответствующее уровню силы волшебника средней силы. Затем следует добавить каплю крови в контрольный кубок и поджечь его тем же способом. Если волшебник обладает силой выше средней, пламя будет ярче, чем контрольное.

— А если волшебник слабее среднего...

— Пламя будет менее ярким, чем контрольное, — ответила она.

— Что происходит со сквибом?

— По-видимому, оно просто разгорается, прежде чем сгореть. В любом случае, зелье должно быть готово. Могу я принести его сюда?

— Ну, обычно у меня строгое правило "Никакой магии крови на кухне", но в этот раз я отступлю от него.

— Спасибо, я сейчас вернусь.

Вскоре она вернулась с большой колбой зелья, которое только что сварила. Она поставила ее на стол и наколдовала два небольших металлических кубка. Но не успела она продолжить, как камин вспыхнул зеленым пламенем, и в кухню вошел Рон.

— Привет, Гарри! Ты видел репортаж о квиддиче? Довольно неплохо, я думаю. О, привет, Гермиона, — добавил он, быстро чмокнув ее в щеку.

Гермиона выглядела обеспокоенной.

— Э, доброе утро. Все в порядке?

— Да, все хорошо. Что это все? — спросил он, жестом указывая на зелье и кубки.

— Просто зелье, над которым я работаю. Ничего интересного, — ответила она, избегая его взгляда.

Гарри вопросительно посмотрел на нее, но промолчал.

— Не так быстро, Грейнджер, — сказал Рон. — С каких пор ты воздерживаешься от разговора о зелье, потому что оно не "интересное"? Может быть, я не совсем квалифицированный аврор, но я могу сказать, когда ты что-то скрываешь.

Она поняла, что попала в ловушку.

— Ладно. Я не хотела ничего говорить, потому что это связано с магией крови, — сказала она. Она надеялась, что он поверит, что это единственная причина.

— И что же она делает? — спросил Рон.

Она вздохнула.

— Он проверяет магическую силу. Ты добавляешь в зелье каплю своей крови, и...

— Что?! Разве это зелье не запрещено? Я слышал, что его использовали на младенцах, — сказал он с отвращением.

— Так и было, — признала она. — Но это явно не то, что я делаю.

Рон повернулся к Гарри.

— Ты знал об этом?

Гермиона заговорила прежде, чем Гарри успел ответить.

— Я сказала ему только перед вашим приходом. Это все моих рук дело.

Рон замолчал на мгновение, затем сузил глаза.

— Почему ты не хотела, чтобы я знал об этом?

Гермиона ничего не ответила.

— Ты боялась, что я буду настаивать на том, чтобы пройти тест, не так ли. — Это был не вопрос.

— Я просто не думала, что это хорошая идея — способствовать... конкуренции, — неубедительно сказала она.

— Я не дурак, Гермиона. Я точно знаю, почему ты не хотела, чтобы я пробовал. Ты боялась, что я неудачно кончу, а потом расстроюсь.

— Я никогда этого не говорила! И, конечно же, ты бы не вышел плохо!

— Ну конечно, — сказал Рон. — В конце концов, я чистокровный.

Все трое замерли, как только он это сказал. Лицо Рона покраснело до самых ушей.

Гермиона почувствовала прилив ярости и заговорила сквозь стиснутые зубы.

— Что... ты... сказал?

— Прости, — пролепетал он. — Я не это имел в виду. — Он выглядел искренне ужасающимся.

Не говоря ни слова, Гермиона наколдовала третий кубок к двум, стоящим на столе, и наполнила каждый из них зельем.

Она направила палочку на первый кубок и произнесла

— Инсендиолус, — создав пламя среднего размера, которое было немного ярче свечи.

Взглянув на Рона, она порезала палец и выдавила каплю крови во второй кубок, который затем подожгла. Пламя взметнулось вверх, гораздо больше и ярче, чем при контроле.

— Получи, чистокровный — прошипела она. — Давай, дай нам палец. Посмотрим, что у тебя получится!

Рон в отчаянии посмотрел на Гарри, который отступил от стола. Тот сочувственно посмотрел на Рона, но промолчал.

— Отлично, — сказал Рон, протягивая указательный палец. Гермиона порезала его своей палочкой и выдавила каплю крови прямо в третий кубок. — Инсендиолус.

Пламя было сильным — не таким ярким, как у Гермионы, но заметно ярче контрольного.

Рон и Гермиона выдохнули, и все почувствовали облегчение.

— Неплохо, учитывая все обстоятельства. Неудивительно, что ты сильнее меня, в конце концов, — признал Рон, и напряжение Гермионы ослабло. — Гарри, может, ты попробуешь?

— Да, почему бы и нет?

— Нам лучше отойти, — пошутил Рон, отойдя на полшага от стола. — На всякий случай.

Гермиона наколдовала четвертый кубок и налила в него зелье. Гарри добавил каплю крови, которую Гермиона подожгла.

Наступила неловкая тишина. Пламя Гарри было ярче контрольного, но не намного. Оно было заметно менее ярким, чем у Рона.

Гермиона, потрясенная, быстро погасила все четыре кубка и вылила содержимое колбы.

— Мне жаль, Гарри..., — начала она.

Гарри был бледен, но смог ответить.

— Прости за что?

— Прости за то, что вообще сварила это дерьмовое зелье. Очевидно, что оно ничего не значит.

— Верно, — сказал Рон. — Любой может увидеть, что это полная ерунда. А как же твой Патронус?

— Верно.

Гермиона посмотрела на Гарри.

— С твоего разрешения, я сотру инструкции по зельям из Гримуара. Министерство было право, запретив его.

— Давай, — рассеянно ответил он.

Рон попытался разрядить обстановку.

— Итак, Гарри, что мне нужно знать о твоих товарищах по команде до того, как я с ними познакомлюсь? Я не хочу выставить себя задницей.

Гарри слегка расслабился.

— Они великолепны — я уверен, что вы отлично поладите. Но не повторяй мою ошибку и не спрашивай, почему ты не встретил их в Хогвартсе. Они все учились в разных школах.

— Школы, отличные от Хогвартса? — спросила Гермиона. — Например, Босбатонс? Или где-нибудь в Северной Америке?

— Нет, разные школы в Британии. Очевидно, они являются хорошо хранимым секретом, — ответил Гарри. — Рон, ты знаком с какой-нибудь из них?

— Э-э, — засомневался Рон. — Если подумать, мои кузены, наверное, все ходили в разные школы. Думаю, это просто никогда не всплывало.

— Сколько всего этих школ? — спросила Гермиона, чувствуя себя довольно встревоженной.

— Рене сказал, что их несколько десятков, я думаю.

— Вот это да! — воскликнул Рон. — Странно, что мы никогда о них не слышали.

Гермиона глубоко задумалась. Как она могла не знать о чем-то настолько важном? Это, конечно, прояснило многие вопросы о волшебном обществе, но она была потрясена, что не узнала о них раньше.

— Все ли они такие же школы-интернаты, как Хогвартс? — спросила она.

— Я так не думаю, — ответил Гарри. — Похоже, что в основном это дневные школы.

— Я могла пойти в дневную школу?! — кричала Гермиона. — Мерлин, помоги нам, если мои родители узнают! Профессор МакГонагалл говорила так, будто это Хогвартс или ничего. Ты не знаешь, преподают ли там другие предметы, например, литературу или естественные науки?

Рон рассмеялся.

— Поверь Гермионе, она будет разочарована тем, что в Хогвартсе у нас не было других предметов.

— Тебе придется спросить у них, — сказал Гарри. — Но будь готов к тому, что они будут отнекиваться — видимо, хогвартские типы печально известны тем, что не знают о других школах. Оуэн считает, что в замке есть надзиратель.

Глаза Гермионы распахнулись.

— Это должно быть оно! — Она повернулась к остальным и сказала: — Извините, мне нужно срочно написать профессору МакГонагалл. И, возможно, профессору Бабблингу, и Биллу...

Прежде чем уйти, она положила свою руку на руку Рона и серьезно посмотрела на него.

— Мне жаль, что так получилось. Ты был прав. Я не уделяла тебе достаточно внимания. Тебе уже не четырнадцать.

— Все в порядке, — пробормотал Рон. — И мне тоже жаль. Это было ужасно то, что я сказал... Я даже не знаю, откуда это взялось.

Они немного неловко обнялись, и Гермиона повернулась к Гарри.

— Увидимся вечером, и еще раз прости за то ужасное зелье. Ты ведь знаешь, что это полная ерунда?

— Да, — сказал Гарри. — До вечера.

Гермиона бросила щепотку летучего пороха в огонь и пошла домой. Я должна отправить эти письма, пока не случилось что-нибудь, что заставит меня снова забыть!

* * *

Позже тем же утром Гарри встретил Андромеду в Гринготтсе, чтобы дать ей доступ в хранилище, которое они посетили вместе. Они договорились оставить книги Гермионе, чтобы она просмотрела их позже, и вместо этого сосредоточились на артефактах, многие из которых Андромеда узнала.

— Наверное, нам следует передать их в Министерство, — сказала она, указывая на два богато украшенных потира и диадему. — Я уверена, что они прокляты, хотя и не помню подробностей.

Там было множество футляров с драгоценностями, которые она открывала последовательно.

— Эти карманные часы я бы хотела подарить Тедди, но я оставлю их здесь... А я всегда мечтала об этих серьгах, — сказала она. — Ничего, если я возьму их себе?

— Конечно, — сказал Гарри.

Она открыла коробку, в которой лежало очень красивое золотое ожерелье.

— Мой дедушка предназначал его для Нарциссы. Я не могу представить, почему она так и не получила его.

— Может быть, Вальбурга по какой-то причине придержала его? — предположил Гарри.

— Да, вероятно, так и было. Ничего, если я предложу его Нарциссе? Я хотела восстановить наши отношения, но это было неловко. Если я принесу ей ожерелье, это немного разрядит обстановку.

— Если хочешь. Она не совсем моя лучшая подруга, но она твоя сестра, и я всегда буду благодарен за то, что она солгала Волдеморту ради меня. — Он опустил ту часть, где манипуляции Нарциссы с Кричером привели к смерти Сириуса.

Затем они осмотрели большой серебряный рог для питья с изысканной резьбой.

— Такой мог сделать только гоблин, — восхищенно сказала Андромеда. — Жаль, что он не приносит больше пользы.

— Вот это мысль, — сказал Гарри. — Что если мы вернем его гоблинам в качестве мирного предложения? Кроме моего запрета, за мой ущерб Гринготтсу заплатило Министерство, а не я.

— Это хорошая идея. С гоблинами ты можешь извиняться сколько угодно, но все, что их действительно интересует — это сокровища.

— Мы должны сделать это сейчас? — спросил Гарри. — Или будет вежливее послать сову, чтобы договориться о встрече?

— Я не специалист по гоблинам, но знаю, что они ценят быстрые действия. Мы должны сразу же попросить их директора.

Гарри положил рожок для питья в свой расширяемый чехол, и они поехали на тележке обратно в вестибюль. Гарри подошел к служащему и попросил встречи с директором.

— Почему вы хотите поговорить с директором? — холодно спросил гоблин. — Директор Рагнока обычно не разговаривает с волшебниками.

— У меня есть артефакт, сделанный гоблинами, и я хотел бы вернуть его народу гоблинов в знак благодарности за восстановление доступа к моему хранилищу, — ответил Гарри.

Гоблин выглядел удивленным.

— Минутку, — сказал он и поспешил прочь.

Гарри и Андромеда посмотрели друг на друга.

— Это кажется многообещающим, — сказала она.

Через несколько минут гоблин вернулся и сказал:

— Следуйте за мной.

Их привели в большой кабинет, который был украшен картинами, изображающими исторические битвы гоблинов. Гарри с удивлением узнал несколько сцен из "Истории магии". Значит, я все-таки чему-то научился.

Их ждал особенно суровый на вид гоблин.

— Меня зовут Рагнок. Ты — Гарри Поттер, — просто сказал он. — А это кто? — добавил он, указывая на Андромеду.

— Это моя тетя, Андромеда Тонкс.

Рагнок кивнул.

— Назови свое дело.

— В последнее время я стал владельцем семейного хранилища Блэков. Сегодня я привел сюда Андромеду, чтобы она осмотрела его вместе со мной, поскольку она родилась Блэком. — Он достал из своего мешочка рог для питья и положил его на стол Рагнока. — Мы нашли этот рог и подозревали, что он сделан гоблинами.

Рагнок поднял и осмотрел рог, внимательно изучая замысловатые завитки.

— Вы правы, он сделан гоблинами. Тринадцатый век, я полагаю.

Нет смысла говорить об этом, подумал Гарри.

— Я бы хотел вернуть его народу гоблинов. — Он не стал уточнять — предметы, сделанные гоблинами, принадлежали гоблинам, насколько это было известно Гринготтсу.

Рагнок кивнул.

— Я принимаю возвращение этого рога от имени его законных владельцев. На этом наше дело закончено?

— Да, — ответил Гарри. — Спасибо, что уделили мне время.

Рагнок встал, и гоблин, который привел их туда, вернул их в вестибюль.

Когда они уходили, Андромеда сказала:

— Молодец. Я слышала, что это хороший знак, когда гоблин с тобой резковат, особенно во время важных переговоров. Это значит, что они видят в тебе равного, а не того, кто требует формальностей или презрения.

После того как они вместе пообедали в ближайшем маггловском ресторане, Гарри вернулся домой на Гриммаулд Плейс. Он был рад, что оформил доступ Андромеды к хранилищу, и это было облегчение — не чувствовать себя настолько обязанным гоблинам.

Гарри не хотелось оставаться в помещении, и он поднялся на крышу, которую недавно оборудовал садовой мебелью. Невилл подарил ему несколько растений, но они не процветали под присмотром Кричера. Домовой эльф был склонен к крайностям, поэтому он либо топил растения день за днем — дождь или солнце, — либо пытался "закалить" их пренебрежением, что, очевидно, было традиционным методом воспитания домовых эльфов. Гарри подумал, что это многое объясняет о Кричере.

Расслабившись в шезлонге, Гарри позволил своим мыслям побродить. День и так выдался странным: сначала была та фотография в "Пророке", а потом — неудача с зельем Гермионы.

Гарри не смог ничего сказать, когда они с Гермионой впервые увидели фотографию, так как был шокирован тем, что сам так безрассудно смотрел в камеру. Более того, ему не хотелось признавать это, но он знал, что Джанет была права, когда говорила, что у него не будет недостатка в желающих партнеров. До прихода Андромеды у него было несколько минут, чтобы убить время на косой аллее, и, выйдя из тени, он заметил нескольких молодых ведьм у газетного киоска, рассматривающих выставленные экземпляры "Пророка". "Вкуснятина", — прорычала одна из них. Другая демонстративно обмахивалась веером.

Он мимолетно понадеялся, что, увидев фотографию, Джинни передумает и захочет вернуть его. Но он быстро отбросил эту мысль — сексуальное влечение никогда не было проблемой между ними. Более того, она призналась, что их сильная алхимия несколько раз заставляла ее откладывать разрыв отношений.

Нет, между нами точно все кончено, с грустью подумал он. Я слишком сильно изменился.

Что же дальше? В глубине души он знал, чего хочет. Пудинга. Больше порции, на самом деле.

Греясь в лучах солнца, он предавался ярким фантазиям о безликих ведьмах в тенистых альковах. Он сопротивлялся желанию помочь делу вручную, предпочитая отсрочить удовлетворение в надежде на более удовлетворительное завершение этой ночью. А может быть, и завтра утром.

В конце концов его мысли успокоились и вернулись к зелью Гермионы и неприятному открытию, что он на самом деле не является могущественным волшебником. Я не должен удивляться, подумал он. В школе ему редко удавалось первым освоить заклинание, а единственная выдающаяся СОВ была на Защите от темных искусств.

Признаться, он был силен в Защите, по крайней мере, во время войны, но тогда у него была уникальная мотивация. Его успехи в обучении авроров никогда не были столь же высокими. Рон задавался вопросом, улучшились ли бы его результаты в борьбе с реальными противниками, а не с инструкторами и другими учениками.

Рон ссылался на Патронуса Гарри как на доказательство того, что он сильный волшебник. Но Гарри вспомнил слова аврора Мердока: "Слишком показушный, пустая трата силы". Было немного обидно осознавать, что Мердок все это время был прав.

Он знал, что ему нечего стыдиться. Он все еще был немного выше среднего. Не то чтобы это имело значение, конечно, обладать хоть какой-то магией было огромной привилегией. Но было неприятно осознавать, что он потерял еще одну часть того, что делало его особенным. Сначала парселтонг, теперь вот это.

По крайней мере, у него все еще был квиддич. И это был уже не просто гриффиндорский квиддич — ему предстояла совершенно новая роль, игра за " Пушек". Гарри наслаждался этой широкой перспективой, на сто процентов свободной от пророчеств. Кроме пророчества Джанет, подумал он с улыбкой.

Несколько часов спустя он приветствовал своих новых друзей в официальном зале для приемов. Они прибывали один за другим и некоторое время осматривали комнату.

Лара заговорила первой.

— Этот дом... не такой, как я себе представляла.

— О, Боже, — сказал Гарри. — Чего ты ожидала?

— Чего-то менее..., — засомневалась она. — Мрачного?

— Я думаю, что слово, которое ты ищешь, это "темный", — сказала Джанет. — Серьезно темный. Темнота любовного гнезда дементоров. — Она еще немного огляделась вокруг, прежде чем повернуться лицом к Гарри. — Тогда, опять же, это будет отличная штаб-квартира для твоей армии зла!

— Вообще-то, — заметил Гарри, — это был штаб Ордена Феникса.

Даррен покачал головой.

— Ты нас надуваешь, конечно. В любую секунду ты произнесешь "Finiteincantatem", и мы будем стоять в просторном лофте, заставленном мебелью из ИКЕА.

— Это дом, который Гарри унаследовал от своего крестного отца, помните? — сказал Райан.

— Массового убийцы, — услужливо добавила Джанет.

— Верно, — сказал Гарри. — Не хотите ли вы познакомиться с его матерью? — Он жестом указал в сторону прихожей и добавил: — Наверное, я должен предупредить вас о ней, но не хочу портить сюрприз.

Они собрались перед портретом спящей, и Гарри прочистил горло.

— Вальбурга, я хотел бы представить тебе своих друзей.

Она открыла глаза и посмотрела на них.

— Вы все, безродные полукровки! Убирайтесь из моего коридора! Вы мне отвратительны! — Она оскалила свои пожелтевшие зубы на Райана и прорычала: — А ты, несущий зловоние отца-маггла! Ты еще хуже, чем отвратительный сын грязнокровки, осмелившийся поселиться в моем доме.

Гарри заглушил портрет взмахом своей палочки, как учила его Луиза. Четверо его гостей стояли в шокированном молчании.

Первой пришла в себя Джанет.

— Что это было, мать вашу?

— Это точно не из ИКЕА, — прокомментировал Даррен.

Гарри засмеялся.

— Прости, я не мог удержаться, чтобы не показать тебе ее. Это портрет матери Сириуса Блэка, Вальбурги.

— В истории с массовым убийцей начинает появляться больше смысла, — заметила Джанет.

— Оправдан, — кашлянул Райан.

Раздался звук приближающихся шагов, прежде чем вошли Рон и Гермиона.

— Вот вы где, — сказал Рон. Он посмотрел на группу, стоящую перед портретом, и сказал: — Я вижу, ты последовал этикету, представив их хозяйке дома.

— Я не мог остановиться, — признался Гарри. Он повернулся к своим новым друзьям. — Она прикреплена к стене с помощью постоянных прилипающих чар, во всяком случае, пока. Но об этом я больше ничего не скажу.

Представив всех, Гарри проводил их в гостиную. Райан, который выглядел немного взволнованным, недоверчиво посмотрел на Рона и Гермиону.

— Трудно поверить, что я нахожусь в одной комнате с легендарным "золотым трио". Я имею в виду, что Гарри уже стал старой шляпой, но здесь полный комплект.

Джанет насмешливо хмыкнула.

— Не будь наивным, Беллами. Это может быть не более чем ложь и оборотное зелье. — Она повернулась к Рону и сказала: — Мне нужны доказательства — у тебя есть при себе Орден Мерлина?

— Извините, он на других моих мантиях, — ответил Рон. — Но если серьезно, я просто потрясен тем, что оказался здесь с тремя Пушками. Я был фанатом всю свою жизнь — Гарри может тебе сказать.

— О, точно! — сказал Райан. — Я так понимаю, мы должны благодарить вас за то, что вы послали Гарри в нашу сторону. То, что он с нами, уже стало приключением.

— Звучит знакомо, — засмеялась Гермиона. — Это был наш опыт с тех пор, как мы впервые встретили его. Просто будьте благодарны, что вы еще не встретили тролля.

— Подождите, эта история была правдой? — воскликнул Райан. — Я полагал, что это просто Пророк, как обычно, вольнодумствует.

Гермиона кивнула.

— Да, это правда. К сожалению.

Даррен сказал:

— Суреш захочет узнать, произошла ли история с троллем до или после нападения василиска. Он начал составлять хронологию всех смертельных опасностей, с которыми Гарри столкнулся в Хогвартсе.

— Сначала появился тролль, потом василиск, — ответил Рон. — Хм, наверное, это звучит совершенно нелогично, когда ты так говоришь.

— Это потому, что это и есть полный бред, — сказала Джанет. — Я понимаю, что училась только в Северной Сквиффингской средней школе, но я помню, что тролли и школьники не смешиваются.

Гермиона загорелась.

— Это напомнило мне, что я очень хочу услышать больше о школах, в которых вы учились. Изучали ли вы немагические предметы, а также магические?

— И да, и нет, — сказал Райан. — Как вы прекрасно знаете, в магическом образовании нужно многое успеть, поэтому в течение учебного года не оставалось времени на дополнительные занятия. Но многие школы предлагают летние факультативы по искусству и маггловским предметам, поскольку в это время ученики все равно не могут пользоваться своими палочками.

Лицо Гермионы опустилось.

— Я могла бы изучать маггловские предметы летом?

— Разве ты все равно не изучала их самостоятельно? — спросил Гарри.

— Конечно, изучала, — ответила Гермиона. — Но у меня не было никаких заданий. — Она выглядела опустошенной.

Джанет подозрительно посмотрела на Гермиону.

— Простите, вы нас приглашаете?

Гарри и Рон засмеялись.

— Нет, — сказал Гарри. — Мы любим Гермиону, но она... немного зануда.

— Я не понимаю, почему желание учиться и усердная работа над этим делают тебя ботаником, — ворчала Гермиона.

— Это буквально то, что определяет ботаника, — сказала Джанет.

— Джанет, ты несправедлива, — сказал Райан. — Не все были такими помешанными на спорте, как мы.

— Гермиона точно не была, — рассмеялся Рон. — На матчи Гарри по квиддичу она брала с собой книгу.

— Мне нужно было отвлечься от нервов! Я не выросла, летая, и мне было тревожно просто наблюдать за ним. Не говоря уже о том, как профессор Квиррелл сглазил его метлу, или когда Добби заколдовал Бладжер, чтобы он следовал за ним. Или когда на поле вышли дементоры... О боже, я поняла, к чему вы клоните — к Хогвартсу и смертельной опасности.

Вдруг в комнате с громким треском появился Кричер.

— Хозяин, ужин готов. Хозяин предпочитает есть на кухне или в столовой?

— В столовой, если угодно, — ответил Гарри, и Кричер исчез.

Лара ухмыльнулась, когда они пошли в столовую.

— Домовой эльф, Гарри? Почему ты не можешь просто послать его за твоим ежедневным болеутоляющим зельем? Он мог бы подать его тебе на серебряном подносе, когда принесет завтрак.

— Я не завтракаю в постели! — запротестовал Гарри. — Ну, может быть, один раз. В то утро, когда мне было очень больно. Но с тех пор нет, клянусь.

Джанет мрачно улыбнулась.

— Ты еще пожалеешь, что рассказал нам об этом, Поттер.

В этот момент на столе появилось огромное количество индийских блюд.

— Спасибо, Кричер, — воскликнули Гарри и Гермиона одновременно.

— Он готовит карри? — спросил Даррен. — Это обычная вещь для домовых эльфов, или только для тех, кто принадлежит темным волшебникам?

— Нет, — сказал Рон. — Гарри пришлось обучить его. Когда мы только познакомились с ним, он подавал только ту еду, которая протухла.

— Чем больше я слышу о твоей жизни, Гарри, — сказал Райан, — тем больше я поражаюсь тому, что наша сторона выиграла войну. Могло ли у тебя быть больше препятствий?

— Очевидно, Волдеморт мог забрать очки Гарри в пылу битвы, — предложил Рон. — Но, к счастью для нас, он никогда не думал об этом.

Оживленная беседа продолжалась на протяжении всего ужина. Гарри был доволен тем, что Рон не нервничал в присутствии новичков. Однако у него возникло ощущение, что Джанет задела Гермиону за живое. В этом не было ничего удивительного, подумал он, учитывая наглость Джанет и чувствительность Гермионы.

В конце концов, они разделились на более мелкие беседы — Рон и Райан оживленно говорили о квиддиче, а Гермиона и Лара, казалось, обсуждали широкий круг тем, от школы Лары до переживаний Гермионы во время войны. Тем временем Гарри, Даррен и Джанет обсуждали свои планы после ужина.

— Куда, по-твоему, мы должны пойти? — спросила Джанет у Даррена. — Гарри никогда никуда не ходил, разве что за сливочным пивом в "Трех метлах", так что мы должны показать ему, как хорошо провести время.

Даррен задумался на мгновение.

— Как насчет Полутени?

Глаза Джанет сверкнули, и она лукаво улыбнулась.

— Ты — Темный гений, Роджерс. Это должно вывести тебя вперед в конкурсе на роль второго командира Гарри.

— Что такое Полутень? — спросил Гарри.

— Это восхитительно греховный бар в Ноктюрн Аллее, — ответила Джанет. — Тебе понравится.

Гарри нахмурился.

— Я не думаю, что это хорошая идея. Я не очень популярен в Ноктюрн Аллее.

Джанет пренебрежительно покачала головой.

— Формально он находится только в Ноктюрн Аллее, и то потому, что его владельцу запрещено иметь собственность в косой Аллее. Он же вампир, в конце концов.

— Ты хочешь пойти в вампирский бар? Я начинаю пересматривать свое мнение о тебе, — сказал Гарри, только наполовину шутя.

Даррен вмешался:

— Джанет просто приобщила тебя. Это правда, что хозяин дома — вампир, и он находится в Ноктюрн Аллее, но это не то, что вы себе представляете. Владельца зовут Алистер, и он был магглорожденным несколько веков назад. Он ближе всех к светлому вампиру.

— Это правда, — подтвердила Джанет. — Я просто хотела посмотреть, как ты отреагируешь.

— Светлый вампир? — спросил Гарри. — Как это вообще работает?

— Ну, например, во время войны он предоставлял нелегальные портключи для перевозки магглорожденных и их семей на континент. Так я и познакомился с ним, в рамках военных действий. Очевидно, он занимает довольно высокий статус в иерархии вампиров, поэтому ему сходят с рук подобные вещи.

— Хорошо, я впечатлен, — ответил Гарри. — Но как насчет той части, где он выживает за счет человеческой крови?

— Для этого у него есть трэллы, — объяснила Джанет. — Они сменяют друг друга, и поверьте мне, никто не жалуется. — Через мгновение она добавила: — И не волнуйтесь насчет Ноктюрн-аллеи — главный вход туда находится через проход с Диагон-аллеи. На самом деле это вовсе не Темный бар. Он в основном для волшебников, желающих предаться немного декадансу.

Гарри поднял бровь. Он был заинтригован.

— Вот почему он называется Полутень, — продолжила она. — В свободном переводе это означает "наполовину темный, наполовину светлый".

— Звучит идеально, — сказал Гарри низким голосом, вызвав смех Джанет.

— Пригнись, мальчик! Скоро мы тебя отсортируем. Я думаю, что половина ведьм в Британии готовы к этому сегодня вечером, после того как увидели утренний "Пророк". В ближайшие несколько дней ты наверняка получишь совы от благодарных мужей.

Они закончили с основным блюдом, и Кричер подал полдюжины индийских сладостей.

— Ну вот и все, — сказала Лара. — Я буду приходить на ужин каждый вечер.

Даррен кивнул в знак согласия.

— Поддерживаю. Можем ли мы приходить сюда и на обед?

Райан покачал головой.

— Нет, это разобьет сердце Кэндис. Кроме того, обед в пабе — это традиция Пушек, а ты знаешь, как волшебники относятся к традициям.

— Да, не хотелось бы портить нашу победную серию, — ухмыльнулась Джанет.

После еды они расслабились за столом и пили кофе по-французски.

— Я впечатлен тем, как современно готовит твой домовой эльф, — сказал Даррен. — Кофе после ужина и все такое!

Лара согласилась.

— Я иногда задумывалась, не связаны ли магией домовые эльфы, чтобы подавать только традиционную английскую кухню. Йоркширский пудинг, горошек с кашей и все такое.

— Гермиона получает все похвалы, — сказал Гарри. Гермиона резко посмотрела на него, и он быстро добавил: — После Кричера, конечно.

Гарри продолжил:

— Ее родители — магглы и довольно авантюрны в еде, поэтому она не хотела, как остальные, придерживаться привычных блюд.

— Нам нужно будет как-нибудь изучить этот вопрос, Гермиона, — сказал Райан. — Мой отец — магл, поэтому я знаком с гораздо более широким ассортиментом блюд, чем большинство волшебников. Мне было трудно убедить своих волшебных друзей попробовать разные блюда.

— Звучит неплохо, — сказала Гермиона, — но, возможно, нам придется тайком принести сэндвичи для Рона. Индийская кухня — это примерно то, что он может попробовать, и ты, наверное, заметил, что он съел только курицу с маслом и наан.

— Это неправда, — запротестовал Рон. — Я ел самосу из баранины и некоторые сладости.

— Скорее, все сладости, — пробормотала Гермиона.

Джанет вытянула вверх свои длинные руки.

— Итак, кто готов ко второй части? Гарри, Даррен и я собираемся выпить после этого. — Райан и Лара отказались, а Рон и Гермиона тоже отклонили предложение.

— Гермиона пойдет ко мне, — сказал Рон, и Гарри подавил ухмылку. Видимо, не у меня одного большие планы на вечер, подумал он.

Гарри позвал Кричера в столовую, чтобы все могли поблагодарить его, и древний домовой эльф чуть не разрыдался.

— Кричер очень рад, что хозяин пригласил на ужин столько друзей. Больше всего на свете Кричер любит прислуживать. Спасибо, хозяин!

После его ухода, предположительно для того, чтобы порыдать наедине, Рон сказал:

— Ты не поверишь, как сильно Кричер ненавидел Гарри вначале. Помнишь то Рождество, Гарри, когда он прислал тебе коробку с личинками?

Остальные разразились смехом. Лара сказала:

— Гарри, кажется, я теперь понимаю, почему ты спокойно относишься к необычным происшествиям.

— Да, — сказал Даррен. — И я постепенно понимаю, как ты дошел до того, что проникновение в Гринготтс показалось тебе рациональным решением.

— Совершенно верно, — рассмеялся Рон. — И мы даже не можем винить в этом Гермиону. Обычно она была нашим источником безумных идей, как в тот раз, когда она сварила оборотное зелье в заброшенном туалете на втором курсе.

Райан посмотрел на Гермиону с благоговением.

— Я знал, что ты была мозгом всей команды, но это действительно поразительно. На втором курсе?

— Да, — гордо ответил Рон. — Она даже украла кожу Бумсланга из личного шкафа нашего профессора. Нам с Гарри пришлось отвлекать внимание.

Гермиона покраснела.

— Я просто сделала то, что было необходимо. Похоже, что все вы тоже. — Она сделала паузу. — Какое облегчение, что все это позади.

— Слышу-слышу! — сказал Райан, поднимая свою почти пустую чашку с кофе.

— Ну что ж, — объявила Джанет, вставая. — Пора праздновать!

Все поднялись и попрощались, остались только Гарри, Джанет и Даррен.

— Куда мне аппарировать? — спросил Гарри.

— Проход, ведущий в Полутень, находится рядом с Флориш и Блоттс, так что мы можем встретиться там, — ответил Даррен.

— Отлично, — сказал Гарри. — Дайте мне несколько минут — я скоро буду там.

Даррен и Джанет ушли без него, а Гарри пошел в ванную. Он умыл лицо и почистил зубы в маггловском стиле — Гермиона хорошо его обучила.

Он посмотрел на зеркало и глубоко вздохнул. Вот оно, подумал он. Если я правильно разыграю свои карты, то вернусь с компанией. С кем-то, кроме Джинни.

Да, он был готов к этому, и он хотел этого. Улыбаясь, он вышел из ванной и повернулся на пятках, чтобы аппарировать.

Когда Гарри оказался возле "Флориш и Блоттс", он обнаружил Джанет и Даррена, наводящих лоск перед затемненной витриной. Джанет с помощью палочки подкрашивала губы, а Даррен искусно укладывал волосы. Гарри вспомнил своего отца, который делал нечто подобное в воспоминаниях, которые он видел много лет назад.

— Вот ты где, Поттер, — сказала Джанет. — Давайте начнем.

Она и Даррен повели Гарри в соседний проход, по которому они прошли около восемнадцати метров, прежде чем достигли темной металлической двери. Она была роскошно украшена извилистыми лианами, а два затемненных янтарных светильника наверху обрамляли табличку с надписью "Полутень", написанной сверкающими буквами. Гарри покраснел от предвкушения. Он никогда не был в таком месте.

Даррен открыл дверь, и Гарри поразился, насколько здесь было темно, даже темнее, чем в проходе. Каждый из столов был мягко освещен, и казалось, что там много людей, но он не мог различить ни одного лица.

Наблюдая за его реакцией, Даррен объяснил: "Все столы закрыты низкоуровневыми чарами конфиденциальности. Вы можете видеть общие очертания того, кто там находится, и нет никаких препятствий для того, чтобы присмотреться, но невозможно узнать кого-то на расстоянии более метра.

Гарри улыбнулся. Это было идеально — он мог наслаждаться собой на публике, не подвергаясь толпе.

Хозяйка, стройная ведьма в облегающей мантии, окинула их прохладным взглядом, но не подала вида, что узнала Гарри. Однако она поприветствовала Даррена и повела их к столику. Пока они шли за ней по залу, Гарри обнаружил, что может видеть людей более отчетливо, но как только он отдалялся, они становились неразличимыми.

Он был рад, что его провели в очень уединенную кабинку в дальнем конце, пока до него не дошло, что он здесь для того, чтобы встретиться с ведьмами, а не просто поболтаться с приятелями. Нахмурившись, он снова осмотрел помещение и заметил зону возле бара, где людей было лучше видно. Он решил, что, должно быть, именно там происходит общение.

Они опустились на мягкие скамейки, и Гарри открыл меню напитков.

— У них есть обычные предложения, такие как пиво и огненный виски, — объяснил Даррен, — но я рекомендую попробовать коктейли. Лично мне нравится "Красный Феникс" — когда вы его допьете, просто подождите несколько минут, и он обновится в виде вспышки пламени. Он стоит дороже, но одного стакана хватает на всю ночь. На вкус он немного фруктовый.

— Звучит интересно, — ответил Гарри, — но я не уверен, что хочу посвятить одному коктейлю весь вечер. Может быть, я попробую немного вашего, чтобы знать на следующий раз. — Он повернулся к Джанет и спросил: — Какой твой любимый?

— Я неравнодушна к "Авроре" с бузиной. Его трудно описать, но по мере того, как вы потягиваете его, возникают волны вкуса. Лучше всего пить его медленно, чтобы по-настоящему насладиться им.

— Я не уверен. Полагаю, мне стоит прочитать все описания. — Он начал листать меню.

— Попробуйте меч Гриффиндора, — произнес шелковистый голос.

Гарри поднял глаза и увидел стройного мужчину примерно своего роста. У него были серебристые волосы до плеч и очень черные глаза. Его лицо было без черных точек.

— Алистер! — поприветствовал Даррен. — Ты уже нашел нас — пожалуйста, присаживайся.

Вампир скользнул в кабину.

— Добро пожаловать в мое заведение, Гарри Поттер, — сказал он через стол. — Рад познакомиться с вами.

— Спасибо, аналогично. У вас тут замечательное место. Я никогда не был здесь раньше.

— Действительно, — ответил Алистер.

Гарри снова посмотрел на меню.

— Я нигде не вижу Меча Гриффиндора.

Алистер улыбнулся.

— Ты, как никто другой, должен знать, что Меч Гриффиндора не дается просто так. Но я обещаю, что он тебе понравится, и он совершенно безопасен.

— В отличие от настоящего меча Гриффиндора, — пробормотал Гарри.

Алистер подал знак официантке, и та почти мгновенно появилась, чтобы принять их заказ.

Гарри наблюдал за вампиром, который догнал Даррена. Ему редко доводилось близко общаться с вампирами, и он еще не изучал их в своей аврорской подготовке. Однако он знал, что они могут быть очень харизматичными и что в их присутствии легко почувствовать, что на тебя наложены чары внушения.

Аврор Гарри проявлял бы постоянную бдительность, не позволяя себе ослабить бдительность даже на дюйм. Но ловец Гарри знал, что он находится среди друзей, и, хотя он соблюдал основные правила, например, стоял спиной к стене и держал палочку наготове, он позволил себе немного поддаться атмосфере.

Алистер и Даррен закончили болтать, и Гарри повернулся к вампиру.

— Я был впечатлен, когда узнал, что вы сделали во время войны, — сказал он.

Алистер кивнул.

— Я родился у магглов очень давно, и у меня было достаточно времени, чтобы убедиться, что чистокровные ни в чем не превосходят других волшебников. — Гарри подумал, не имел ли Алистер в виду их вкус, а не магические способности, но ничего не сказал.

Джанет сказала:

— Мы здесь, чтобы дать Гарри то, что можно назвать изменением перспективы. Он недавно стал холостяком, и ему не помешает новый взгляд на вещи.

Даррен ухмыльнулся:

— Я бы тоже не отказался от нового взгляда, если бы представилась такая возможность.

— Тебе не нужна моя помощь в этом, конечно, — сказал Алистер. — И я не такой собственник, — добавил он с игривым блеском в темных глазах.

— Конечно, нет, — ответил Даррен. — Я оттащу его на арену, как только мы его немного раскрепостим, — сказал он, указывая на открытую площадку возле бара.

Официантка вернулась с их напитками. Напиток Гарри был в высоком узком бокале, и дымящаяся жидкость освещалась изнутри высокой лампой. Вкус был насыщенным, с травяными нотками и привкусом крепких напитков. Тонкие волны ощущений пробежали по Гарри, когда он отпил глоток.

Он глубоко вдохнул.

— Это хорошо, — сказал он. — Спасибо, что порекомендовали.

Даррен и Джанет погрузились в свой собственный разговор, оставив Гарри и Алистера поговорить наедине.

— Ты могущественный волшебник, — просто сказал Алистер.

— Нет, это не так, — ответил Гарри. — Моя магическая сила едва выше среднего. — Неужели его заставили это сказать?

— Я говорю не о магической силе, — сказал Алистер. — Я говорю о силе, которая доступна любому человеку, но которой обладают немногие.

— И что же это такое? — спросил Гарри.

Алистер наклонился ближе, и стол словно сузился, притягивая их ближе друг к другу.

— Настоящая сила. Беспрепятственная жизненная сила. Кто-то может назвать это харизмой, но харизма — лишь побочный эффект. — Он протянул руку и осторожно отвел в сторону чёлку Гарри, обнажив его шрам.

— Здесь ничего не осталось, — сказал он, слегка касаясь пальцами шрама. Гарри удивился, что позволяет Алистеру прикасаться к себе таким образом.

Алистер продолжил.

— Всю твою жизнь здесь было какое-то присутствие, — пробормотал он, продолжая поглаживать лоб Гарри. — Но теперь оно исчезло, а твоя сила осталась. Более слабый человек никогда бы не выдержал этого. Я знаю это как вампир, ведь мы тоже своего рода крестражи. Вот почему большинство вампиров становятся Темными — они не могут противостоять его силе.

Он провел пальцами по лбу Гарри вдоль его скулы, а затем убрал руку.

— Но мы с тобой устояли. Годрик гордился бы нами.

Глаза Гарри расширились.

— Ты был гриффиндорцем?

— Да, сотни лет назад.

Гарри продолжал потягивать свой напиток. Огонь охватил все его тело, и веки казались тяжелыми. Но он был полностью бодр.

— Что мне делать с этой силой? — спросил он, задыхаясь.

— Сначала ты накормишь ее, — ответил Алистер. — Сейчас она еще новая и растет.

— И как мне это сделать?

— Ты знаешь как, — ответил вампир. — Доверься своим желаниям.

Гарри слегка покраснел.

— Мои желания довольно... низменные.

— Твое сердце возвышает их. Ты пожертвовал своей жизнью. Ты разрушил иллюзию самости.

Гарри почувствовал, как его тело наполняется удовольствием, и глубокое чувство удовлетворения охватило его. В его сознании возник образ Нео из "Матрицы", пули безвредно падают на землю.

Алистер указал в сторону открытого участка, который Даррен назвал ареной.

— Выбирайте сами, — сказал он. Гарри встал из-за стола с бокалом в руке и в одиночестве направился к арене. Несколько лиц повернулись к нему, когда он проходил мимо, но он едва обратил на них внимание.

Он подошел к молодой ведьме, возможно, на год или два старше его самого. Она была примерно его роста, с темными волнистыми волосами. Он осмотрел ее тело, на мгновение задержавшись на полных губах, а затем посмотрел в ее ореховые глаза.

— Привет, — сказал он. — Я Гарри.

Она сглотнула.

— Я знаю. Я Элизабет.

— Приятно познакомиться, Элизабет. — Он увидел, что у нее нет напитка. — Могу я предложить вам что-нибудь?

— Да, спасибо. Блестящее сердце, пожалуйста.

Легко положив свою руку на ее руку, Гарри подвел ее к бару, где заказал ей коктейль.

Пока бармен готовил напиток, Гарри снова обратил свое внимание на Элизабет. Он еще раз внимательно посмотрел на нее полуприкрытыми глазами, прежде чем заговорить.

— Что в "Сверкающем сердце"? Я здесь впервые, поэтому не знаком с меню.

Она ответила:

— Он шипучий, с клюквенным соком и какими-то цитрусовыми, я думаю. Вы должны его попробовать.

— Обязательно, — сказал он с медленной улыбкой.

Бармен поставил коктейль на стойку, и Гарри заплатил за него.

— Вот, пожалуйста, — сказал Гарри, протягивая ей напиток.

— Не хочешь попробовать? — спросила она.

Он снова посмотрел на ее губы.

— Попробую, — повторил он, и ее щеки окрасились в глубокий цвет.

— Может, найдем столик? — сказал он.

— Да, — ответила она, позволяя ему подвести ее к пустой кабинке. Он опустился рядом с ней, их ноги соприкоснулись.

Она сделала длинный глоток коктейля, а затем снова посмотрела на него.

— Ты готов? — спросила она.

— Да, — ответил он, поворачиваясь к ней. Их губы встретились, и он почувствовал ее глубокий вкус. — Клюква, — пробормотал он, прежде чем снова наклониться к ней.

Она провела рукой по его бедру, затем села, слегка задыхаясь.

— Я бы хотела сначала закончить, — сказала она. — Трудно аппарировать, держа в руках напиток.

Он улыбнулся.

— Не торопись. — Он сделал еще один глоток своего коктейля.

Она посмотрела на его бокал, который был почти пуст, и спросила:

— Вы захотите еще?

— Нет, — сказал он. — У меня есть все, что мне нужно.

Она задрожала и снова прильнула к нему. Прошло много времени, прежде чем их губы разошлись.

— Есть ли что-нибудь, что я должен знать о вас? — спросил он.

Она томно вздохнула, прежде чем ответить.

— Я живу в деревне, недалеко от Бристоля. Я работаю в Министерстве, в отделе каминой сети.

Его глаза не отрывались от ее лица, пока она говорила.

— Продолжайте, — сказал он.

— Я закончила обучение в Восточном Кеттлтоне два года назад. Я играла в Загонщика... Я не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты летаешь, хотя я болею за Паддлмир. У меня есть билеты на их следующий матч против " Пушек".

— Я все еще хочу узнать о тебе больше, — сказал он. — Похоже, ты знаешь обо мне достаточно.

— Я скрывалась в последний год войны, — сказала она. — Моя мать — маггл, и мы с сестрой остались с ней, чтобы обезопасить ее, моих бабушку и дедушку. Моему отцу пришлось заявить, что он бросил ее, только чтобы сохранить свою работу.

— Это ужасно, мне очень жаль, — сказал он.

— Ты последний человек, которому нужно извиняться, Гарри. — Она произнесла его имя мягко, на выдохе.

Она снова отпила из своего бокала.

— Выпьешь еще немного?

— Только попробовать, — сказал он и слегка поцеловал ее. — Я не хочу терять рассудок.

Она тихонько вздохнула и сжала его бедро, а затем ее рука скользнула вверх и внутрь. Он на мгновение закрыл глаза и позволил ощущениям овладеть им. Скоро им нужно будет уходить.

— Пойдем, — сказал он. — Иди впереди меня.

Они прошли мимо его прежнего столика, и Гарри поймал взгляд Джанет. Она была с Дарреном и двумя другими, и она подмигнула Гарри, когда он проходил мимо.

Элизабет вывела его через главную дверь в коридор.

— Бок о бок? — спросил он. Она кивнула, и он взял ее за руку. Он ласкал ее мгновение, прежде чем сжать крепче.

Он аппарировал ее прямо в свою спальню на Гриммаулд Плейс. Она огляделась и хихикнула.

— Ты не терял времени даром, — заметила она.

— А должен был? — спросил он, слегка отступая назад.

Она улыбнулась и придвинулась к нему.

— Нет, — прошептала она.

Примечания:

Я обещаю, что это не превратится в вампирский фик! Алистер — относительно второстепенный персонаж, и его главной целью в этой сцене было дать старт карьере Гарри. Следующая глава будет иметь тот же тон, что и предыдущие части.

Также, всем, кто расстроен тем, что я "урезал" Гарри, прошу сделать паузу и подумать о том, что зелье Гермионы может не измерять все. Возможно, есть и другая причина для сильного Патронуса Гарри...

Глава 8

После ужина на Гриммаулд Плейс Гермиона и Рон вышли из камина в квартиру Рона. Она была маленькая, но приятная — не такая центральная, как у Гарри, но для волшебников это не имело большого значения. А по сравнению с его комнатой в Норе это был просто дворец.

— Так тебе понравилось встреча с Пушками? — спросила Гермиона. — Ты, кажется, хорошо себя вел.

— Да, — сказал Рон. — Гарри был прав — с ними легко найти общий язык. Если бы ты сказала мне два года назад, что я проведу полчаса, обсуждая стратегию со звездным загонщиком "Пушек", я бы подумал, что ты спятила. Но Беллами был великолепен.

— Да, он казался достаточно милым, — согласилась Гермиона. — И я думаю, что Лара была прекрасна. Не могу сказать, что Даррен меня сильно поразил.

— А Джанет была просто бесподобна, — добавил Рон. — У нее хорошо подвешен язык.

— Я это заметила, — язвительно сказала Гермиона.

Рон на мгновение замолчал с выражением лица человека, пытающегося принять решение. Он вдохнул и повернулся лицом к Гермионе.

— Я думаю, может быть, нам стоит поговорить.

Она посмотрела на него с раскаянием.

— Ты все еще расстроен из-за зелья?

— И да, и нет, — ответил он. — Может быть, нам стоит присесть?

Ее глаза расширились в тревоге. Они уселись на диван.

— Гермиона... это утро заставило меня задуматься. — Он колебался. — Я не знаю, получится ли из нас пара.

Ее горло сжалось.

— Что? — сказала она, ее голос надломился.

— Я думаю, нам не стоит больше встречаться.

Она была ошеломлена, и краска исчезла с ее лица. Ее нижняя губа начала дрожать.

— Это из-за зелья? — спросила она, и слезы начали падать.

— Не совсем. То есть да, это ужасное зелье, но проблема была не в этом. Проблема была в том, что ты пыталась скрыть это от меня, и в том, что ты не доверяла мне, чтобы я не расстроился.

— Но ты расстроился! — сказала она в отчаянии. Как это могло произойти?

— Да, но не так, как ты думала. Не так, как я был бы расстроен несколько лет назад. — Рон опустил глаза, затем провел руками по волосам и снова поднял взгляд.

Ее лицо стало пепельным, и она сказала:

— Мне жаль. Я знаю, что извинилась, но я все равно чувствую себя ужасно из-за этого. Я не должна была так недооценивать тебя.

— В том-то и дело, Гермиона. Мне кажется, что ты всегда недооцениваешь меня.

— Это неправда. Я все время поражаюсь тебе, как сильно ты вырос за последние полтора года. Ты стал мужчиной, на которого я надеялась... сильным и зрелым..., — замялась она.

— Разве ты не слышишь себя? Мне всегда кажется, что ты думаешь, что ты впереди меня, а я никогда не догоню. Что только я могу быть незрелой, а не ты.

— Я знаю, что я тоже могу быть незрелой. Иногда я все еще веду себя как властная маленькая девочка. Но ты помогаешь мне преодолеть это. Я думала, мы так подходим друг другу. — Она уже открыто плакала, и Рон наколдовал для нее носовой платок.

— Я думаю, мы были хороши друг для друга... на какое-то время, — сказал он. — Без тебя я бы не справился с тем, что было с Фредом. Но если ты подумаешь об этом, мы сошлись... в самый ответственный момент. И, возможно, мы не очень подходим друг другу.

— Ты подходишь мне, — всхлипывала она. — Почему я не подхожу тебе?

Он попытался обнять ее, но она напряглась и оттолкнула его.

— Мне жаль, Гермиона. Просто... может, ты думаешь, что я тебе подхожу, но я не всегда чувствую, что ты меня уважаешь. Не так, как ты уважаешь Гарри.

Она подняла на него глаза, ее рыдания на мгновение прервались.

— Это из-за Гарри? Ты же знаешь, что он мне безразличен.

— Конечно, я это знаю, — ответил Рон. — Но с ним ты обращаешься как с равным. Ты рассказала ему о том зелье и не беспокоилась о том, как он его воспримет. Мне кажется, что я всегда буду на втором месте в твоих мыслях.

— Не могу поверить, что ты все еще ревнуешь меня к Гарри.

— Я не ревную к Гарри, — раздраженно сказал Рон. — Я просто устал от того, что моя девушка обращается со мной как с ребенком. У меня уже есть одна мать.

— Так вот как ты меня воспринимаешь? Как свою мать? — потребовала Гермиона.

— Когда ты командуешь мной и поздравляешь меня с тем, что мне удалось схватить нужный конец моей палочки, да, я вижу тебя как свою мать.

— Нужно двое, Рональд! — промурлыкала она. — Мне не пришлось бы вести себя как твоя мать, если бы ты не вел себя как проклятый ребенок все время.

— Именно так! — воскликнул Рон.

Она замолчала на некоторое время.

— Так вот оно что. Ты собираешься выбросить все, что у нас было вместе?

— Я бы так не сказал. Но да. — Он снова смягчился. — Мне жаль, Гермиона. Я ненавижу причинять тебе такую боль. Но я думаю, что так будет лучше. Может быть, мы сможем снова стать друзьями.

Она начала дрожать.

— Я не могу поверить, что это происходит. — Она опустила голову на руки. — Я не могу поверить, что это происходит.

Он обнял ее, и на этот раз она не сопротивлялась. Она сильно плакала, когда он обнимал ее.

Через некоторое время она сказала:

— Я, наверное, пойду домой.

— Ты нормально доберешься до дома? — спросил он.

Она кивнула.

— Наверное, я могу сказать "Дом Грейнджер" достаточно четко. — Ссутулив плечи, она тяжело пошла к камину, и Рон пошел с ней.

— Мне очень жаль, — сказал он.

Не в силах ответить, она взяла щепотку летучего пороха и бросила её в решётку.

— Дом Грейнджер, — уныло произнесла она, прежде чем ее засосало домой к родителям.

Она вышла в гостиную, где ее мать сидела в кресле и читала.

— Так быстро домой? Как прошел вечер? — машинально спросила Эмили.

— О, мама, — воскликнула Гермиона, заставив Эмили вскочить с кресла и подойти к ней.

— Дорогая, что случилось? Все ли в порядке? — спросила она, обнимая дрожащую дочь.

— Все в порядке, — задыхалась Гермиона. — Только ... Рон... — Она не могла подобрать слова.

— О, моя малышка. — Она крепче сжала Гермиону.

Дэниел, который слышал суматоху, но не ее содержание, вошел в комнату.

— Что случилось?

Эмили ответила:

— Гермиона и Рон расстались.

— Мне так жаль, дорогая, — сказал Дэниел, поглаживая волосы Гермионы. — Ты давно об этом думала? Я знаю, что это ужасно в любом случае.

Рыдания Гермионы возобновились.

— Это была его идея, не моя, — сказала она, ее лицо пылало.

Они сидели вместе на диване, Гермиона была зажата между родителями, как маленький ребенок. Некоторое время она сильно плакала, а они обнимали ее и пытались утешить.

— Он проклятый дурак, — рычал Дэниел. — Ты одна на миллион, ты знаешь это.

— Не ту, которую он хочет, — задохнулась она.

Они помолчали еще немного, прежде чем Дэниел сказал:

— Поставить чайник? Я должен был предложить это раньше.

Гермиона медленно кивнула.

— Только тизан. Думаю, я просто хочу лечь спать.

Эмили держала ее, пока Дэниел ходил на кухню, и вскоре он вернулся с горячей кружкой. Гермиона села и взяла ее у него. Она вдохнула аромат и позволила пару успокоить ее ноющую бровь.

— Я просто не ожидала этого, — сказала она. — Он сказал, что мы не подходим друг другу. Он сказал, что я отношусь к нему как к ребенку.

Дэниел и Эмили обменялись взглядами.

— Что? — обвиняюще сказала Гермиона.

Эмили не смогла подавить небольшой смешок.

— Дорогая, ты неизменно наблюдательна даже в экстремальных ситуациях.

Гермиону это не забавляло.

— Значит, ты с ним согласна? Ты считаешь, что я обращаюсь с ним как с ребенком?

— Нет, милая, я не это имела в виду, — сказала Эмили. — Я просто согласна с тем, что вы с Роном не обязательно подходите друг другу. Ты просто такая замечательная молодая женщина и...

— Вы хотите сказать, что Рон недостаточно хорош для меня? — возмущенно спросила Гермиона.

— Мы твои родители, — сказал Дэниел. — Никто не достаточно хорош для тебя, насколько я понимаю.

— Мы просто беспокоились, потому что волшебники женятся так рано, — объяснила Эмили. — Первая любовь — это обычно просто первая любовь. Я рада, что у меня была первая любовь, но, слава богу, я не вышла за него замуж.

Муки Гермионы, казалось, на мгновение улеглись, но на смену им пришла тяжелая печаль.

— Но как я смогу найти кого-то, кто знает меня так же, как Рон? Кто сможет понять, через что мне пришлось пройти?

— Дорогая, так и будет, — ворковала Эмили. — Ты так молода. Я даже не встретила твоего отца, пока мне не исполнилось двадцать четыре года.

— Двадцать четыре! — задыхалась Гермиона. — Я не хочу ждать так долго!

— Нет, милая, — ответил Дэниел. — Это не обязательно должно быть так долго. У тебя вся жизнь впереди. Я не думаю, что ты понимаешь, какая ты замечательная и как много ты можешь предложить.

Чай Гермионы остыл, и она спокойно пила его. Это немного успокоило ее пересохшее горло.

— Как я вообще буду взаимодействовать? Сейчас я не могу его видеть, но я не могу попросить Гарри избегать его. Они же лучшие друзья!

— Конечно, Гарри сможет найти время для вас обоих, — сказала Эмили.

Дэниел добавил:

— Ты найдешь время. Вы же не тратите по часу в день на дорогу.

Гермиона улыбнулась.

— Спасибо, папочка, — сказала она, выливая последний стакан чая. — Мне пора идти спать. Я очень устала.

Ее родители поднялись вместе с ней. "Хочешь, чтобы я пришла тебя уложить?" — спросила Эмили.

— Да, пожалуйста.

Вскоре после этого Гермиона лежала под одеялом в своей односпальной кровати, а Эмили сидела в кресле рядом с ней.

Поглаживая волосы дочери, Эмили сказала:

— Я знаю, это ужасно. Я сама прошла через это, когда была примерно в твоем возрасте. Но время поможет, и все твои замечательные качества — твоя доброта, твое любопытство, твое огромное сердце — все это поможет тебе пройти через это.

Гермиона кивнула, фыркнув.

— Я не сомневаюсь, — продолжала Эмили, — что ты пройдешь через это. Вот увидишь, милая.

— Спасибо, мама, — сонно сказала Гермиона.

Эмили наклонилась вперед и поцеловала ее в лоб.

— Я так люблю тебя, дорогая.

Гермиона тяжело выдохнула, и Эмили выключила лампу, уходя.

* * *

Рано утром следующего дня Гарри проснулся от приятного ощущения теплых, переплетенных конечностей. Джинни, с удовлетворением подумал он и перекатился к ней. Но когда он открыл глаза, знакомый веер ярко-рыжих волос отсутствовал, а вместо него он увидел темноволосую женщину, которая все еще спала. Он почувствовал небольшой укол разочарования, но за ним последовали бурные воспоминания о предыдущей ночи.

Они с Элизабет покинули Полутень довольно рано, так что у них было достаточно времени, чтобы исследовать окрестности после удовлетворения первоначальной насущной потребности Гарри. Она была в таком же нетерпении, как и он, и, когда он смог собраться с мыслями, он основательно занялся ею. Джинни хорошо его обучила.

Были и отдельные разговоры — она больше рассказывала ему о своей жизни и амбициях. Она призналась, что его фотография в "Пророке" "взбудоражила" ее и повлияла на ее решение отправиться в Полутень в тот вечер. Естественно, она не ожидала встретить самого Гарри.

Он очень мало говорил о своей собственной жизни — в основном задавал открытые вопросы или говорил ей, какой привлекательной он ее находит. Элизабет несколько раз пыталась увести разговор в сторону, но ей это не удавалось, отчасти из-за его слабых вербальных навыков, но в основном из-за его пожизненной привычки к самозащите.

Оглядываясь назад, он был поражен тем, как легко он затащил ее в свою постель. Он не знал, было ли это следствием алкоголя, разговора с Алистером, "восхитительно греховной" атмосферы бара или какой-то комбинации этих трех факторов. Он задавался вопросом, сможет ли он повторить это.

Элизабет перевернулась на спину. В конце концов ее дыхание стало более поверхностным, и вскоре она открыла глаза. Узнав его, она улыбнулась и хриплым голосом сказала:

— Привет.

— И тебе привет, — ответил он и лениво поцеловал ее в лоб. Она потянулась к нему, и вскоре они уже лежали на спине, довольные друг другом.

Должно быть, он заснул, потому что, когда он открыл глаза, она уже встала с кровати и надевала верхнюю половину светящейся в темноте пижамы "Сохатый", которую подарил ему Джордж Уизли.

— Доброе утро, — сказала она, присаживаясь на край кровати. — Может, позавтракаем?

Гарри сел и потянулся.

— Да, я проголодался.

— Еще бы!

Проведя рукой по волосам, он сказал:

— У нас есть два варианта. Мы можем либо позавтракать в постели, любезно предоставленной моим немного сумасшедшим домовым эльфом, Кричером. Или я могу приготовить завтрак сам. Что бы вы предпочли?

Она посмотрела скептически.

— Ты действительно умеешь готовить, или ты угрожаешь мне "холостяцкой кухней волшебника", которая обычно включает в себя поджаренный палочкой хлеб и консервированные бобы?

Он рассмеялся:

— Не забудь про помидор, искалеченный режущим проклятием, и стакан мутного тыквенного сока. Но нет, я действительно умею готовить — меня воспитали магглы.

— Ах да, я забыла... Как бы мне ни хотелось остаться с тобой в постели и есть виноград с тарелки, я не могу отказаться от возможности попросить Гарри Поттера приготовить мне завтрак.

— Хорошо. Давай я спущусь первым, чтобы сообщить новость Кричеру. Кухня находится тремя этажами ниже.

Гарри встал с кровати, натянул шорты и халат.

Посетив туалет, он спустился на кухню и обнаружил Гермиону за столом с чашкой чая и нетронутой булочкой перед ней. Ее глаза были налиты кровью, под ними залегли темные круги, а волосы были вьющимися.

— Гермиона, в чем дело?

— Рон бросил меня, — хрипло ответила она.

— Рон порвал с тобой? — повторил он, садясь рядом с ней. — Почему? Что случилось?

Она фыркнула и вытерла нос носовым платком.

— Он сказал, что мы не подходим друг другу. И что я обращаюсь с ним как с ребенком.

— О, Гермиона, мне так жаль. — Он обнял ее. — Когда это случилось?

— Вчера вечером, после ужина.

Элизабет неуверенно вошла в кухню, на ней все еще была только пижама.

— Простите меня..., — сказала она.

Гермиона побледнела и отстранилась.

— О Боже, у тебя гости... Я просто уйду...

— Нет, — запротестовал Гарри, положив руки ей на плечи, чтобы остановить ее. — Пожалуйста, не уходи. Подожди минутку.

Он подошел к Элизабет и потянул ее в коридор.

— Мне очень жаль, Элизабет, но у моего друга кризис. Боюсь, тебе придется уйти.

— Это была Гермиона Грейнджер? — спросила она, заглядывая ему через плечо.

— Могу я предложить вам завтрак в другой раз? — спросил он, игнорируя ее вопрос. — Мне ужасно жаль выгонять вас вот так.

Она выглядела разочарованной.

— Конечно. Значит ли это, что мы еще увидимся? Я не была уверена, чего ожидать. Полутень, ты знаешь.

Он глубоко вздохнул.

— Да. Я не могу сказать, что я подхожу для отношений. Я только что вышел из чего-то серьезного и...

— Я понимаю, — сказала она. — Пришли мне как-нибудь сову. Или приходи ко мне в отдел каминной сети.

— Ты можешь увидеть себя со стороны? Камин находится этажом выше. Мне очень жаль.

— Да, конечно, — ответила она, и они снова поцеловались, прежде чем она вернулась в его спальню, чтобы одеться.

Гарри натянул халат и вернулся на кухню, где Гермиона разрывала свою булочку на все более мелкие кусочки. Он снова сел рядом с ней.

— Что случилось? Ты в порядке?

— Нет, я не в порядке, — сказала она. — Все кончено. Мы не подходим друг другу. Я недостаточно его уважаю.

— Это то, что он сказал?

Она кивнула.

Гарри не знал, что ответить, поэтому постарался молча поддержать ее. Он любил Гермиону, но должен был признать, что Рон оценил ситуацию правильно. Гарри никогда до конца не понимал их отношений.

— Я до сих пор не могу в это поверить, — сказала она. — Я так долго ждала, когда он вырастет, и он наконец-то это сделал... — Слезы покатились из ее глаз, и Гарри протянул ей свежий носовой платок.

— Он стал мужчиной, которого я всегда хотела... у него даже появились манеры поведения за столом. — Она начала всхлипывать.

— И теперь, когда он обучен, — продолжала она. — Он найдет кого-нибудь другого, и он достанется ей.

Гарри, все еще не зная, что сказать, издавал неопределенные успокаивающие звуки.

— И его родители! — сказала она в новом порыве горести. — Я уже думала о них как о своих родственниках. А теперь этого никогда не будет.

— Э, Гермиона, — начал Гарри. — Разве ты не жаловалась в основном на миссис Уизли и на то, как она обращается с Флер?

— Возможно, — сказала она. — Но я была готова к этому.

К этому моменту Гарри был голоден, но он понятия не имел, как выкрутиться и приготовить завтрак. Может быть, он сможет беззвучно общаться с Кичером, используя связь дом-эльф?

"Кричер!" — в отчаянии подумал он.

"Да, хозяин!" ответил Кричер, находясь в сознании Гарри.

"Не мог бы ты приготовить мне завтрак? Как обычно, но с дополнительной колбасой и тостами с маслом."

"Кричер рад служить Хозяину таким образом! Только самые удачливые домовые эльфы могут получать приказы молча! Кричеру очень и очень повезло! Спасибо, хозяин!"

Гарри не был уверен, как отшить Кричера, и боялся, что Гермиона заметит, что он не уделяет ему должного внимания.

"Спасибо, Кричер. Это все."

Гарри почувствовал в голове крошечный хлопок, который, как он надеялся, означал, что Кричера больше нет. Не хватало еще, чтобы там был Волдеморт, подумал он.

— ... а потом он сказал, что я доказала его правоту, — продолжала Гермиона, все еще плача.

Гарри с облегчением услышал звуки приготовления пищи с другого конца кухни.

— Мне так жаль, Гермиона, — сказал он. — Поверь мне, я знаю, как это ужасно.

— О, Гарри, конечно, знаешь! Я забыла о тебе и Джинни. — Ее глаза расширились: — И я не могу поверить, что вторглась к тебе и твоей... компании.

— Не бери в голову, — ответил Гарри. По крайней мере, я еще раз зашел туда до завтрака, подумала маленькая часть его сознания, и ему стало стыдно за это.

— Ты встретил ее вчера вечером? Как думаешь, увидишь ее снова?

— Я был бы не против увидеться с ней еще несколько раз, но я не планирую ничего серьезного.

— Надеюсь, она это знает, — предостерегла Гермиона.

— Мы познакомились в вампирском баре в Ноктюрн Аллее, так что я сомневаюсь, что у нее могут быть какие-то недоразумения.

Гермиона ахнула.

— Ты пошел в Ноктюрн Аллею? У тебя есть желание умереть?

Гарри приложил все усилия, чтобы объяснить Алистера и его необычные обстоятельства.

— Он был в Гриффиндоре? Сколько веков назад? Было бы интересно поговорить с ним — он звучит гораздо более информативно, чем любой из хогвартских призраков или портретов. У меня было бы столько вопросов!

— Я не уверен, что рекомендую это делать. По крайней мере, не в твоем нынешнем состоянии. Он был странно ... убедительным.

— Ты боишься, что я попаду под его влияние и стану его рабыней? — спросила она, слегка улыбаясь.

— Смею предположить, что ты быстро забудешь о Роне.

— И забуду свое собственное имя тоже. Нет, спасибо. — Она тяжело вздохнула. — О, Гарри, как же я справлюсь?

— Ты уже справлялась раньше без Рона, — заметил он.

— И я была несчастна.

— Это правда, но я должен отметить, что с нами был крестраж. Вообще-то, два, если считать тот, что за моим шрамом.

— Ты прав. Я забыла об этом. — Она замолчала на мгновение. — Мерлин, какое это было ужасное время.

Гарри кивнул.

— Это действительно было так.

— В том-то и дело, Гарри. Где я найду кого-то еще, кто сможет понять, через что мы прошли?

— Я не знаю. Но мы не единственные люди, которые сражались на войне или страдали.

— Я знаю это, — сказала она. — Но кто-то, кто понимает одиночество, и отчаяние, и то, каково это — носить крестраж месяцами. Кто-то, кто не думает, что мы были сумасшедшими, когда проникли в Гринготтс.

— Вообще-то, это было довольно безумно, — заметил Гарри, и она отмахнулась от него.

Он продолжил:

— Честно говоря, я, наверное, последний человек, который должен пытаться подбодрить тебя. Я проснулся рядом с красивой ведьмой, и моей первой мыслью было разочароваться, что она не Джинни.

— О, Гарри, — сочувственно сказала она.

Он вздохнул.

— Я знаю, что ты чувствуешь, задаваясь вопросом, может ли кто-то другой действительно понять то, через что мы прошли. Думаю, даже Джинни не понимала, и это отчасти отдалило нас друг от друга.

После молчания Гермиона неожиданно хихикнула.

— Решение этой проблемы должно быть очевидным... Жаль, что я вижу в тебе только брата.

— Я знаю, я тоже, — ласково ответил он. — Это, конечно, было бы удобно. Не нужно объяснять мои приступы паники из-за развевающихся черных штор, например.

Она сжала его руку.

Они снова замолчали, пока Гарри не сделал глубокий вдох и не заговорил.

— К счастью, в конце концов, все меняется. Я не могу поверить, как сильно изменилась моя жизнь за одну неделю. В прошлое воскресенье я был еще очкариком аврором-стажером.

— А сейчас ты трахаешься с какой-то троллихой, которую встретил в Ноктюрн-аллее, — ухмыльнулась Гермиона.

— И ты практикуешь магию крови в свободное время.

— Фу, это дурацкое зелье. Ничего бы этого не случилось, если бы я его не приготовила.

— Ты действительно в это веришь?

Она вздохнула.

— Нет, наверное, нет. Мне снова жаль, что все так вышло. Ты в порядке?

— Да, — искренне ответил Гарри. — Нет ничего плохого в том, чтобы быть средним.

— Выше среднего, — поправила она.

— Алистер дал мне кое-какую перспективу на этот счет. Магическая сила — это еще не все.

— А вот мне она сейчас очень помогает, — с горечью сказала Гермиона.

— Ты могла бы хотя бы приворожить свои волосы. Я уверена, что у тебя поднимется настроение, если ты посмотришь в зеркало и увидишь, что на тебя смотрит старая Беллатриса.

— Не будь ужасным, — выругалась она. — Может, попробуем наложить чары на твои волосы, как предложил Рон?

— Как хочешь.

Она достала свою палочку и направила ее на Гарри.

— Dominacapilli.

Его волосы, казалось, на мгновение взъерошились, но ничего не изменилось.

— Dominacapilli.

Из головы Гарри раздался низкий рычащий звук, и появилось немного дыма.

— Нет, я думаю, мы только поставили на этом крест, — сказала Гермиона. — Очевидно, это заклинание не для тебя.

— Возможно, мы можем использовать магию крови, чтобы создать гель для волос. Не могла бы ты поискать это для меня?

— Очень смешно. Но если серьезно, спасибо, что развеселил меня. И еще раз извини, что заставил твою спутницу... преждевременно уйти.

— Гермиона!

Она озорно улыбнулась.

Кричер поставил завтрак Гарри на стол, и Гарри поблагодарил его, прежде чем снова повернуться к Гермионе.

— А ты ничего не будешь?

— Буду, спасибо. Но после этого я должна пойти домой — мама говорила о прокате видео и мороженом.

— Мороженое без сахара, конечно?

— Нет, настоящее. Видимо, это считается смягчающим обстоятельством.

Он ел с жадностью, и Гермионе удалось съесть булочку и кусок колбасы с тарелки Гарри.

— Гарри, как ты будешь жонглировать дружбой с Роном и со мной? Я не думаю, что смогу быть рядом с ним в ближайшее время.

— Я уверен, мы что-нибудь придумаем. Может быть, ты сможешь послать Патронуса перед тем, как прийти сюда, просто на случай, если он здесь, — предложил Гарри.

— Хорошая идея. А ты можешь попросить Сохатого охранять помещение, пока ты... принимаешь гостей. Кажется, это вполне уместно. — Он нахмурился, но она продолжала. — Вообще-то я рада видеть, что ты двигаешься дальше. Это дает остальным из нас надежду.

— Спасибо, — сказал Гарри, немного смутившись. Он не хотел, чтобы о его выходках узнали так быстро.

Они попрощались, оставив Гарри доедать оставшийся кусок тоста. Он полагал, что скоро получит весточку от Рона — возможно, сначала ему стоит вздремнуть.

Гарри поднялся наверх в свою комнату и на растрепанной кровати нашел записку от Элизабет, написанную от руки:

"Спасибо за чрезвычайно приятный вечер (и утро). Я надеюсь, что в следующий раз ты предоставишь завтрак.

Твоя, Элизабет"

Он лег и вдохнул аромат подушки, которую она использовала. Он отличался от запаха Джинни, который, он знал, никогда не забудет. Но говорят, что разнообразие — это приправа к жизни, подумал Гарри.

Рон появился поздно вечером, уже после того, как Гарри очнулся от столь необходимого ему сна.

— Полагаю, ты уже слышал, — просто сказал он.

— Да, — ответил Гарри. — Она приходила сегодня утром.

— Как она?

— Примерно так, как ты и ожидал. Мы немного поговорили.

— Спасибо, приятель, — сказал Рон. — Жаль, что ты попал впросак.

Гарри пожал плечами.

— Все в порядке. Как у тебя дела?

— Мне не хочется признаваться в этом, — вздохнул Рон, — но в основном я чувствую облегчение.

— Ты давно планировал это? — спросил Гарри.

— Думаю, можно сказать, что это было задумано давно, но я не был уверен до вчерашнего дня. Думаю, что история с зельем подтолкнула меня к этому. Это даже дало мне повод.

— Я не думал, что дела настолько плохи, — сказал Гарри.

Рон покачал головой.

— Это не так... Я любил ее, ты знаешь. До сих пор люблю. Но я просто не мог больше быть с ней.

Гарри кивнул.

— Признаюсь, это не стало для меня полным шоком. Мне всегда было интересно, что влекло вас друг к другу.

Рон вздохнул.

— Думаю, все началось с того, что я увидел ее с Виктором Крамом на Йольском балу. Тогда я впервые заметил, какая она красивая.

— То же самое, — ответил Гарри с усмешкой.

— Да, такого я не ожидал, — ухмыльнулся Рон. — В любом случае, я думаю, что после этого я как бы зациклился на ней. Как будто если бы она выбрала только меня, это доказало бы, что я особенный. В конце концов, Виктор Крам выбрал ее. Но кого я обманывал... почему она выбрала меня, а не тебя? Во всяком случае, я так думал.

Гарри вздохнул. Он ненавидел, что Рон мучился без причины.

— Но после Крама она почти ни с кем не встречалась. Я никогда не мог понять, почему за ней не ухаживало больше парней.

— Наверное, они боялись, что ты проклянешь их, — заметил Гарри. — Все знали, что она тебе нравится, и что ты нравишься ей.

— Мне понадобилось больше всего времени, чтобы понять это. Скажу тебе, жить с ней в палатке было как пытка. Иногда я точно знал, что я ей нравлюсь, но потом мне попадался крестраж, и я убеждался, что обманывал себя. Почему такая девушка, как Гермиона — "самая блестящая ведьма своего возраста" — должна интересоваться таким ничтожеством, как Рон Уизли?

— Ты знаешь, что она никогда не видела тебя таким, — сказал Гарри.

— Я знаю это сейчас. Но вспомни, каким я был тогда.

Гарри кивнул, и Рон продолжил.

— Когда мы были в плену в Малфой-мэноре, и я слышал, как ее пытали... Я не мог этого вынести. И они собирались отдать ее Грейбэку... Я больше всего на свете хотел спасти ее, уберечь, отдать за нее жизнь. Если бы я только смог защитить ее, я был бы достоин.

— День, когда мы наконец-то встретились, во время битвы, уже был самым напряженным в моей жизни. И в ее тоже, я думаю. Думаю, я был полубезумен от адреналина, и когда мы поцеловались, это было невероятно. Я знал, что, скорее всего, умру в течение часа, но это не имело значения, потому что Гермиона выбрала меня.

— Но потом все закончилось, и Фред умер. И Лаванда, и Люпин, и Тонкс... Гермиона была моим единственным утешением. Она оставалась со мной — мама ничего не замечала и ничего не говорила об этом. Гермиона заботилась обо мне, и я никогда не хотел разлучаться с ней. Она была единственным, что имело смысл.

— Да, — сказал Гарри. — Вот как это было для нас с Джинни.

— Да. Но в отличие от тебя и Джинни, мы с Гермионой никогда... не подходили друг другу. Я чувствую себя задницей, когда говорю это, но алхимии просто не было. Я думаю, что без смертельной опасности не было особой искры".

— Я хотел, чтобы она была, — продолжал Рон. — Мерлин, она такая красивая! Но рядом с ней я чувствовал себя непослушным школьником, и не в хорошем смысле. Как будто мне не разрешалось прикасаться к ней. А Лаванда, с другой стороны... — Рон усмехнулся.

— О, я помню, — усмехнулся Гарри. -Весь Гриффиндор помнит. Думаю, портреты все еще говорят о тебе.

— Вы не могли разлучить меня и Лаванду, — с нежностью сказал Рон.

— Я знаю. Мы пытались.

— Почему у меня не могло быть такого с Гермионой? Я мог бы терпеть властность и все остальное. Если честно, меня бы это заводило.

Гарри рассмеялся.

— Рональд Уизли, — выругался он, подражая Гермионе. — Твое чистописание отвратительно! Как мы будем тебя наказывать?

— Вот именно! — воскликнул Рон. — Я несколько раз пытался ее к этому подтолкнуть, но она так и не поняла намека. Она просто была слишком застенчивой. Вечно у нее в голове что-то не то.

— Я полагаю, ты ничего не говорил ей об этом вчера вечером. Она, конечно, ничего не говорила о вашей сексуальной жизни.

— Мерлин, нет! Я просто сказал, что мы не очень подходим друг другу, и решил, что она придаст этому значение.

— Хороший ход, — сказал Гарри. — Я бы, наверное, сейчас дуэлировал с тобой, если бы ты был более откровенен... И что ты теперь собираешься делать?

Рон вздохнул.

— В ближайшее время я буду держаться на расстоянии. Прости, если тебе будет неловко. Я не буду возражать, если ты сделаешь ее приоритетом на некоторое время.

— Я уверена, что мы сможем что-нибудь придумать. Если она не придет, всегда приглашаю тебя на ужин.

— Ваше здоровье. Что касается моих других планов, то я хотел бы начать встречаться с другими ведьмами, если я смогу сделать это так, чтобы Гермиона не узнала.

— Если только ты не будешь вмешивать меня в это, — сказал Гарри. — Я не хочу ничего от нее скрывать.

Рон выглядел немного смущенным.

— Как бы ты отнесся, если бы я пригласил Джанет?

Гарри поднял брови.

— Это может быть неловко. Но, очевидно, это не мое дело, и я не буду тебя останавливать. Надеюсь, она будет проще и отвергнет тебя.

— Ну и друг же ты, — запротестовал Рон. — Но если серьезно, как ты думаешь, я в ее вкусе?

— Я знаю, что ей нравятся высокие мужчины, так что это тебе на руку. Но помни, что она видела тебя только вчера с твоей давней подружкой, так что тебе стоит подождать хотя бы день или около того, прежде чем приходить с цветами.

— Честно говоря, она не кажется мне цветочным типом.

— Мне тоже. Но с ведьмами никогда не знаешь.

— Верно, — согласился Рон. — Скажи, тебе было весело прошлой ночью с Дарреном и Джанет?

Гарри не ответил, но, очевидно, выражение его лица говорило о многом.

— Не было! — воскликнул Рон. — Надеюсь, не с Джанет?

— Мерлин, нет! Во-первых, я на шесть дюймов ниже ростом. А во-вторых, это было бы братством среди Пушек, что строго запрещено.

— Тогда кто? Кто-то, кого ты встретил прошлой ночью?

— Да, ведьму по имени Элизабет. Она училась в одной из других школ, — ответил Гарри.

— Вот это да! — сказал Рон, его глаза расширились. — В нескольких десятках школ есть ведьмы, которых мы никогда не встречали! Она вернулась домой с тобой?

— Да, но это все, что я могу сказать, — сказал Гарри. — У нас никогда не было привычки говорить о своих завоеваниях.

— Правильно, что не имели — пока ты встречался с моей сестрой!

Гарри посмотрел на Рона.

— Ты уже рассказал своей семье? О Гермионе?

— Нет, я расскажу им сегодня за ужином. Кстати говоря, мне пора идти. — Рон встал и начал идти к камину. — Еще раз спасибо за то, что был рядом с Гермионой. И еще спасибо за понимание и за то, что не заставила меня чувствовать себя ублюдком из-за разрыва отношений.

— Похоже, это было правильное решение, и я рад, что ты все сделал чисто. Это облегчит ситуацию в долгосрочной перспективе.

— Я надеюсь на это. До скорой встречи! — сказал Рон, после чего улетел в нору.

После ухода Рона Гарри поднялся на крышу, чтобы насладиться вечерним светом середины лета и подумать обо всем, что сказал ему Рон.

Гарри никогда не приходило в голову, что его друзья могут быть несовместимы в сексуальном плане. Он знал, что они не проявляли демонстративности, но относил это скорее на счет осторожности Гермионы, чем на счет какой-то глубинной проблемы. Он всегда мог полностью раствориться в обществе Джинни — жаль, что Рон и Гермиона не испытывали ничего подобного.

Гарри иногда задавался вопросом, почему он никогда не испытывал романтического интереса к Гермионе. Она, конечно, была достаточно красива, и она знала его лучше, чем кто-либо другой. Но это было как-то неправильно, по причинам, которые он не мог сформулировать.

Возможно, это было потому, что у него не было настоящей семьи, и он принял ее как сестру. Но он также воспринимал Уизли как семью, и у него не было такой проблемы с Джинни.

Его мысли автоматически перетекли к Элизабет. Он знал, что ему будет приятно увидеть ее еще несколько раз, но не видел будущего дальше этого. Позволить другому человеку узнать его так, как это сделала Джинни, казалось слишком сложной задачей. Лучше просто повеселиться какое-то время, а потом перейти к кому-то новому. Или вообще не иметь никакого плана.

Эмили не была уверена, что когда-либо видела, чтобы Гермиона провела столько часов, не открывая книгу. И она была уверена, что ее дочь никогда не сидела так долго перед телевизором. Однако, похоже, маггловский рецепт от разбитого сердца превосходил любое магическое средство.

Они начали с "Комнаты с видом", которая была одной из любимых книг Гермионы в тринадцать лет. Эмили поразило необыкновенное сходство между Гермионой и исполнительницей главной роли — как она не заметила этого раньше? К счастью, актер, игравший ее возлюбленного, был совсем не похож на Рона.

Затем они посмотрели фильм "Четыре свадьбы и похороны", который Гермиона никогда раньше не видела. Она расплакалась во время некоторых романтических моментов, но в остальном, похоже, ей понравилось. "Это так восхитительно по-английски", — одобрительно сказала она, — "и совершенно по-маггловски".

В конце они выбрали довольно рискованный фильм "Есть что-то в Мэри", который Эмили порекомендовал один из ассистентов стоматолога. Сначала она беспокоилась, что комедия слишком груба для ее женственной дочери, но Гермиона удивила ее тем, что неудержимо смеялась во время самых ужасных сцен.

Во время третьего фильма Дэниел услужливо снабдил их тайской едой на вынос, после чего мать и дочь удовлетворенно сидели на диване.

— Еще раз спасибо, мама — это было именно то, что мне нужно. Хотя раньше я и не подозревала, насколько низкопробным является мой юмор.

— Наверное, я должна испытывать облегчение от того, что после семи лет в интернате что-то способно тебя шокировать, — ответила Эмили.

— Мне только жаль, что Фред Уизли так и не увидел этот фильм. Но я порекомендую его Джорджу.

Эмили заметила, как потускнели глаза Гермионы при упоминании близнецов Уизли, но она не думала, что это от печали по Фреду.

После долгого молчания Гермиона сказала:

— О, мама... как мне начать все сначала? Я даже не знаю, как мне жить дальше. Я видела Рона почти все вечера, или Рона и Гарри. Наверное, я пренебрегала другими дружескими отношениями, теперь, когда я больше не в Хогвартсе.

— Прошло всего несколько недель с тех пор, как ты закончила школу. Не стоит расстраиваться по этому поводу.

— Я знаю, но раньше я видела их каждый день, а с тех пор я не видела Полумну, Джинни или Невилла ни разу.

— Тогда тебе стоит позвонить им, — предложила Эмили. — Или послать им сову, я полагаю.

— Да, мне стоит это сделать. Хотя не могу сказать, что мне будет очень весело.

— Это не твоя работа — развлекать их. Я уверена, что твои друзья хотели бы поддержать их, — сказала Эмили.

— В трудную минуту, вы имеете в виду? — сказала Гермиона с ноткой раздражения в голосе.

— Ну, да.

Гермиона вздохнула. — Мне почему-то так стыдно. Как будто я должна была это предвидеть, и что все знали, кроме меня.

— О, милая, — сказала Эмили, поглаживая руку Гермионы.

— Как я могла пропустить все предупреждающие знаки? — спросила она. — Я должна быть такой наблюдательной, но я была полностью ослеплена.

— Не будь так строга к себе. Ты всего лишь человек, и у всех нас есть слепые пятна.

— Наверное, — хмуро сказала она.

Некоторое время они молчали, пока Эмили не задала вопрос, который давно мучил ее.

— Не пойми меня неправильно, но мы с твоим отцом никогда не понимали, что ты видишь в Роне. Я знала, что не могу спрашивать, пока вы были вместе, но не могла бы ты объяснить мне это сейчас?

Гермиона нахмурилась:

— Он вам не нравился?

— Нет, конечно, он нам нравился — он, несомненно, прекрасный молодой человек. Но, признаюсь, мы были весьма удивлены, узнав, что ты и он были парой, когда ты восстановила нашу память прошлым летом. Хотя это откровение затмило все остальное.

Гермиона покраснела, и Эмили почувствовала угрызения совести за то, что намекнула на то, как они с Дэниелом разозлились прошлым летом, когда узнали правду. Действительно, она все еще была расстроена тем, что Гермиона обманывала их в течение многих лет, но она замяла эту тему несколько месяцев назад.

— Мне жаль, что тебе не ясно, что я в нем увидела, потому что для меня это давно было ясно. Я просто видела в нем такой большой потенциал — я видела, что он бриллиант в недрах земли. Все не замечали его из-за Гарри, и, возможно, сначала я тоже. Но потом я стала как бы играть, замечая его хорошие качества и видя в нем лучшее.

— Признаюсь, временами это расстраивало меня, — продолжала она, — я так долго ждала, пока эти качества полностью разовьются. И это разбивало мне сердце, потому что я видела, каким несчастным он себя делает. Я просто чувствовала такую заботу о нем, как будто он был растением, которое я лелеяла.

Она начала плакать.

— Вот почему сейчас так тяжело. Он наконец-то стал тем мужчиной, которого я хотела, со всеми чертами, которые я видела в нем, когда мы были еще детьми, и даже больше. Но я ему больше не нужна.

— О, милая, мне так жаль. — Эмили обняла Гермиону, пока та плакала. — В следующий раз это не должно быть так сложно. Тебе не нужно выявлять еще один алмаз в грубой форме. Ты удивительная молодая женщина, независимо от колдовства, и ты заслуживаешь партнера, который уже раскрыл свой потенциал или близок к этому.

— Спасибо, мама, — фыркнула Гермиона.

Эмили не смогла удержаться, чтобы не задать еще один давний вопрос.

— Почему тебя никогда не интересовал Гарри? Если уж на то пошло, у него такие красивые зеленые глаза.

Гермиона, казалось, была удивлена вопросом.

— Я не знаю, честно говоря. Как только мы подружились, я думаю, я просто приняла его как брата — возможно, потому что он тоже единственный ребенок. — Она посмотрела на мать и пожала плечами, как бы отмахнувшись от темы. Эмили подозревала, что за этим кроется нечто большее, но не стала настаивать.

Гермиона стянула одеяло со своих коленей и начала складывать его.

— Мне нужно готовиться ко сну, — сказала она. — Я плохо спала прошлой ночью, и я не хочу выглядеть ужасно на завтрашней стажировке.

— Молодость на твоей стороне, — ответила Эмили. — Просто выпей еще один стакан воды сегодня вечером, и все будет в порядке. Но не забудь после этого воспользоваться фторсодержащим ополаскивателем. Может быть, я и купила мороженое, но я не позволю твоим зубам расплачиваться за это.

— Обещаю, — сказала она, улыбаясь. — А мороженое было настоящим лакомством. Почти все это того стоило.

Эмили, которая настояла на уборке, отправила Гермиону наверх, обняв напоследок. Моя храбрая, красивая девочка, подумала она.

По крайней мере, это был обряд перехода, к которому Эмили могла отнестись с пониманием, в отличие от других переживаний Гермионы. Они с Дэниелом все еще были подавлены тем, что узнали предыдущим летом в Австралии, тем, что их дочь снова и снова едва избежала смерти. А когда Эмили увидела её шрамы и узнала, что её пытали... ей понадобилось, чтобы Дэниел обнял её на несколько часов, пока она рыдала, и ей до сих пор снились кошмары об этом.

Это было ужасно — чувствовать себя настолько беспомощной, чтобы защитить собственную дочь. Она полагала, что каждый родитель должен принять эту правду, но магический аспект делал ее еще более вопиющей.

Эмили и Дэниел больше не желали, чтобы их дочь не была ведьмой. Они знали, что это было главной составляющей ее личности — невозможно было представить себе Гермиону без магии. Но они ненавидели пропасть, которую это создало в семье, и их немного раздражало, когда она относилась к ним снисходительно.

Они надеялись, что то, что Гермиона впервые за много лет оказалась дома, сблизит их, особенно теперь, когда война закончилась и она больше не хранит секреты.

Когда Эмили ложилась спать той ночью, она пересматривала свои воспоминания о дне, который они провели вместе. Теперь она понимала, как дороги эти воспоминания, ведь почти год она не знала, что у нее есть дочь. Неужели Гермионе придется самой стать матерью, прежде чем она полностью осознает жестокость своего поступка? Эмили надеялась, что ей не будет слишком больно, когда она наконец осознает это, и что они с Дэниелом будут рядом, чтобы утешить ее.

Глава 9

Когда Гарри вошел в тренировочный зал на следующее утро, он сразу же попал в засаду Джанет.

— Кажется, ты установил рекорд среди Пушек, Поттер! Не прошло и десяти минут после выхода на арену, как ты уже направлялся к двери с восхитительной молодой ведьмой, которая шла подозрительно близко перед тобой.

Гарри рефлекторно оглядел комнату в поисках Таттл и с облегчением не обнаружил ее. Однако он заметил, что некоторые из его товарищей по команде подслушивали и ухмылялись ему.

— Я знал, что могу рассчитывать на то, что ты обратишь на это внимание, — сказал он ей, немного смутившись.

— Обратить на это внимание? Это моя заслуга!

— Прошу прощения? Что-то я не припомню, чтобы вы занимались тяжелой работой! — запротестовал Гарри.

— О чем вы говорите? Мне она показалась довольно легкой. Но как бы то ни было, именно я, твой надежный Хранитель, вытащил тебя из склепа, который ты называешь домом, навстречу твоей судьбе.

Гарри улыбнулся.

— Если это была моя судьба, то кто ты такая, чтобы ставить это себе в заслугу?

— Будь ты проклят, Хогвартс! — кричала она, потрясая кулаком. — Попомните мои слова, Северный Сквиддинг отомстит!

— Если серьезно, — сказал Гарри, — спасибо за приглашение. Я бы точно не нашел Полутень самостоятельно, а Алистер был... запоминающимся.

— Это точно. Единственный фокус в том, чтобы вспомнить что-нибудь еще после встречи с ним. Он может быть Светлым, но он все еще вампир.

— Да, я это заметил.

В следующее мгновение Таттл распахнула дверь и крикнула

— Пушки, на улицу! — заставив Гарри быстро спрятать чистую одежду в шкафчик и трусцой побежать к скамейкам.

Тренер начала тренировку с короткой преамбулы.

— Из-за благотворительного турнира в прошлые выходные вы все получили каникулы, — рявкнула она, бросив взгляд на Гарри. — Но в субботу мы играем с "Соколами", и я жду от вас демонстрации того, что вы знаете, на какой конец метлы садиться. Это значит, что на этой неделе я буду заниматься с тобой особенно усердно. Понял? Хорошо, а теперь дай мне десять кругов!

Гарри понял, что не особо задумывался о предстоящем матче — последнюю неделю он просто привыкал к новой жизни. Но теперь, когда Таттл напомнила ему об этом, он обнаружил, что сильно нервничает по этому поводу. Исход матча по квиддичу во многом зависел от способностей ловца, и он не хотел провалить его.

К сожалению, это была выездная игра, которая проходила на стадионе "Соколы" в Фалмуте. Гарри предпочел бы дебютировать на стадионе Педл, при более дружелюбной публике. Он знал по инциденту в пятницу с нетрезвыми болельщиками "Уоспс", что фанаты квиддича могут быть откровенно враждебны к игрокам противника, и он сомневался, что его статус Спасителя Волшебного мира защитит его. Но ему не терпелось вернуться на метлу тем же утром. В течение предыдущего года он часто неделями обходился без полетов, но теперь, спустя всего два дня, ему было неспокойно.

После кругов следовала гимнастика, которая была очень изнурительной, и Гарри надеялся, что к концу недели тренеры смягчат нагрузку. Он ожидал, что в ближайшие дни ему понадобится больше обезболивающих настоек.

Как и ожидалось, летные тренировки прояснили его мысли, и он был в хорошем настроении, когда они отправились на обед. Пока они шли, его товарищи по команде спорили о том, кто выиграл в пари Суреша по поводу субботнего освещения событий в прессе. Все они оказались правы, за исключением предсказания Гарри о СелестинеУорбек и колонии сквибов.

Рене, наконец, отдала свой голос за Джанет.

— Они должны были упомянуть о новом образе Гарри, — сказала она, — но мы не могли предположить, что "Пророк" поместит его фотографию в виде будуара на первой странице.

— Гарри, что вообще было у тебя в голове на этой фотографии? — спросил Суреш. — За кадром ты выглядел так, будто держал руку на своем члене.

— Он смотрел на Лару, — ухмыльнулся Даррен. — Но у меня такое впечатление, что с тех пор он пошел дальше.

Они сели за свой обычный столик, и было решено, что Джанет действительно выиграла пари. Впрочем, это было спорным вопросом, поскольку никакого золота не было, но она, похоже, была более чем счастлива просто иметь право похвастаться.

— Никогда не стоит недооценивать силу "Ежедневного пророка" в чрезмерной сексуализации Мальчика-Который-Выжил, — воскликнула Джанет.

— Горшок, встречай чайник, — пробормотал Суреш.

Гарри почувствовал облегчение, когда пришла Кэндис, чтобы принять их заказы, после чего беседа разбилась на небольшие группы. Райан повернулся к нему и сказал:

— Я забыл спросить контактную информацию Гермионы, а ее адрес, оказывается, магически скрыт даже от сов. Не мог бы ты передать ей, что я хотел бы как-нибудь поужинать вместе с ней и Роном? Если, конечно, он согласится попробовать суши.

Гарри заколебался, прежде чем ответить, но он решил, что нет смысла скрывать эту новость.

— Я могу гарантировать, что Рон скорее съест василиска, чем суши. Но это неважно, потому что они с Гермионой только что расстались.

Джанет и Райан удивленно посмотрели на него.

— Ты серьезно? — спросил Райан. — Когда это произошло?

— Сразу после ужина в субботу, — ответил Гарри. — И да, меня это тоже удивило. То есть, не совсем, но я тоже этого не ожидал.

— Это тяжело, — сказал Райан. — Надеюсь, он не слишком тяжело это воспримет.

— Извините, — вмешалась Джанет, — но я не думаю, что Гарри уточнил, чье это было решение.

— И я не буду, — ответил Гарри.

Райан задумчиво посмотрел на него, как будто у него были еще вопросы, но он не задал ни одного.

— В любом случае, передай ей, что я все еще готов как-нибудь поужинать, если она захочет.

— Передам, — сказал Гарри, хотя он сомневался, что Гермиона сразу же примет его предложение — пока она еще не оправилась от шока. Он вспомнил, как чувствовал себя сразу после того, как Джинни бросила его, и мысленно записал, что через день или около того пригласит Гермиону и нескольких близких друзей на ужин.

Разговор перешел на предстоящий матч.

— "Соколы" — солидная команда, — сказал Гэри. — У них победный рекорд в этом сезоне, а их Отбивающие — первоклассные. Я удивлюсь, если они не сосредоточатся на Гарри.

Гарри, должно быть, выглядел немного зеленым, потому что Гэри поспешил успокоить его.

— Не волнуйся, мы тебя прикроем. У Спенсера было много проблем, но Бладжеры не были одной из них.

— Искатель Соколов немного непоследователен, так что, думаю, у нас будет преимущество, — добавил Суреш. — Как проходят тренировки с Оуэном?

— Очень хорошо, я думаю, — сказал Гарри. — Я с нетерпением жду, когда смогу применить на практике больше его советов на этой неделе.

— Он — твоя лучшая ставка, — согласился Суреш. — Он, наверное, лучший корректировщик, которого я видел. Жаль, что он получил травму.

И так разговор продолжался весь обед. Гарри чувствовал себя немного лучше перед матчем с "Соколами" — за ним была вся команда, и они действительно были намного лучше, чем можно было предположить по их турнирной таблице.

После обеда, когда они шли обратно к тренировочной площадке, Райан подошел к Гарри.

— Ты не против, если я задам тебе личный вопрос? — спросил он.

— Ну, давай, — неуверенно сказал Гарри.

— Теперь, когда Гермиона не замужем, ты собираешься ее добиваться?

Гарри решительно покачал головой.

— Нет, определенно нет. Несмотря на то, что утверждает Рита Скитер, между нами никогда ничего не было. Она мне действительно как сестра.

Райан, казалось, расслабился.

— Тогда, полагаю, у меня есть дополнительная причина хотеть поужинать с ней, — признался он. — Но, возможно, тебе не стоит говорить ей об этом — я не хочу показаться стервятником.

— Это не то, как я бы тебя описал, — сказал Гарри. — Но да, я думаю, она предпочитает сначала узнать человека получше. В конце концов, у нее ушло семь лет с Роном.

Райан кивнул и молчал до конца короткой прогулки. Гарри старался сохранять нейтральное выражение лица, но он был доволен — Райан казался солидным парнем, и его интерес к Гермионе выглядел искренним. Гарри сомневался, что он чувствовал бы себя так же, если бы Даррен стал добиваться ее, ведь он явно был немного игроком. Не то чтобы я мог судить об этом.

Когда они возобновили тренировки, Гарри был приставлен к Оуэну, который стал его личным тренером де-факто. Старший ловец уже настраивал пусковую установку, включая специальный кристалл, который создавал случайные появления снитча.

— Мы еще немного поработаем над твоей меткостью, — сказал ему Оуэн. — Я думаю, ты лучше поймешь метод, если тебе не придется уворачиваться от бладжеров — ты получишь их достаточно во время наших тренировочных матчей.

— Хорошо, — ответил Гарри, который уже сидел на своей метле. — Тогда мне взлететь?

— Да, пожалуйста. Я дам тебе минуту на то, чтобы сформулировать свое намерение, прежде чем активировать пусковую установку. Когда ты поднимешься, расслабься на мгновение, а затем прими следующее твердое решение: Когда снитч появится в моем поле осознания, пусть он немедленно будет привлечен к моему вниманию.

Гарри повторил фразу Оуэну, а затем запустил аппарат и начал кружить над полем. Некоторое время он просто летал, позволяя удовольствию от этого ненадолго захватить его. Затем он вспомнил фразу Оуэна. "Когда снитч появляется в поле моего зрения, пусть он немедленно привлечет мое внимание". Он позволил ее значению проникнуть в его кости.

Оуэн, должно быть, активировал пусковую установку, потому что вскоре появился первый снитч. Гарри не искал его так активно, как обычно, но, тем не менее, он появился перед ним. Он подлетел к нему, поймал его и бросил на землю.

Через несколько мгновений появился следующий снитч, и он полетел ловить его. Он был поражен тем, насколько легче было найти снитч таким образом, чем искать его более целенаправленно. Так же он поймал большинство следующих снитчей.

В конце концов, он снова стал использовать свое внимание для поиска снитча, и скорость его ловли соответственно снизилась. Оуэн, похоже, заметил, что он замешкался, и свистнул ему.

— Какое-то время это было действительно хорошо, — сказал Оуэн. — Но что случилось ближе к концу?

Гарри раздраженно покачал головой.

— Старые привычки, — ворчал он. — Почему я все время возвращаюсь к методу, который требует больше усилий и даже не работает так же хорошо?

— Это нормально, когда ты только начинаешь учиться, — сказал Оуэн. — Наш навык сфокусированного внимания гораздо более развит, чем периферийное сознание. Вам просто нужно продолжать практиковаться в этом, и это станет более автоматическим.

— Что мне делать, если я поймал себя на том, что слишком сильно полагаюсь на свое внимание? — спросил Гарри. — Я пробовал вернуться к твоему методу, но, похоже, это не помогло.

Оуэн выглядел задумчивым, прежде чем ответить.

— Позже вы можете обнаружить, что способны просто переключиться обратно. Но сейчас, пока вы еще не освоились, я рекомендую вам очистить голову веселым полетом, а затем намеренно сбросить намерение, используя эту фразу, — посоветовал он. — И не стесняйтесь придумывать свои собственные формулировки — нет никакого правила, говорящего, что вы должны использовать мою.

— Нет, мне нравится твоя, — сказал Гарри, а затем сделал небольшую паузу, чтобы подумать. — Когда я ловлю себя на том, что впадаю в дурные привычки, я думаю, не будет ли это подходящим моментом для финта, чтобы немного проветрить голову.

— Отличная идея. Конечно, теперь ты выдал свою стратегию — я буду следить за тобой, — ухмыльнулся Оуэн.

— Используй любое преимущество, старина, — поддразнил Гарри.

— Хватит болтать, Поттер, возвращайся в воздух, и на этот раз опусти Омниокуляры.

Гарри снова кружил над полем и тщательно продумывал свое намерение. "Когда снитч появится в поле моего зрения, пусть он немедленно привлечет мое внимание". Он позволил этим словам прозвучать во всем своем теле.

Снитчи появлялись перед ним один за другим, буквально как по волшебству. Он обнаружил, что смотрит в каком-то направлении, казалось, еще до того, как снитч появился там. Это было глубокое удовлетворение, и не только потому, что он поймал все свои снитчи. Он чувствовал, что находится в глубокой гармонии с чем-то большим, чем он сам.

Когда через некоторое время Оуэн дал свисток и Гарри приземлился, он с радостью увидел только один черный снитч возле ног Оуэна.

— Это было потрясающе! — воскликнул Оуэн. — У тебя явно получилось.

Гарри потребовалось мгновение, чтобы вновь обрести дар речи.

— Это было... невероятно. Я мог бы провести там весь день. Все казалось объединенным в единое переживание, а снитчи были такой же частью меня, как и мои собственные руки. Найти их было больше похоже на воссоединение, чем на что-либо другое. Как воссоединение с тем, кого я люблю.

Оуэн окинул его оценивающим взглядом.

— Давай присядем на минутку, — сказал он.

— Ты можешь сесть на землю? — спросил Гарри, вспомнив о травмах Оуэна. — Или ты предпочитаешь скамейки?

— Земля подойдет на короткое время, — ответил он. — Спасибо, что спросили.

Они сели на траву, которая уже не была влажной от утренней росы, и Оуэн повернулся к Гарри.

— Я не хочу лезть не в свое дело, — сказал он, — но у меня такое чувство, что во время войны у вас были очень... глубокие переживания.

Гарри глубоко вздохнул.

— Наверное, да. Но на самом деле трудно сказать. Моя жизнь никогда не была такой, которую можно назвать нормальной.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Оуэн. — Но я имею в виду не просто необычный опыт. Я говорю о переживаниях, которые вы даже не можете выразить словами.

Вспомнив, что произошло после его видения на вокзале Кингс-Кросс, Гарри кивнул.

— В газетах было мало конкретики о том, что произошло, когда вас считали мертвым, во время финальной конфронтации с Волдемортом, — заметил Оуэн. — Я не помню, чтобы читал интервью с вами на эту тему.

Гарри покачал головой.

— Я никогда не говорил об этом с репортерами. Несколько спрашивали, но я сказал им, что это секретно. Что было правдой, по крайней мере, частично.

— Я бы точно не хотел, чтобы вы раскрывали то, что вам не следует, — сказал Оуэн. — И в любом случае я подтвердил свою теорию.

— Что это за теория?

— Я думаю, что что-то очень сильно изменило вас, возможно, во время войны, а может быть, в другое время. Но в любом случае, в результате вы теперь готовы к восприятию и опыту, которые выходят за рамки обыденного, — объяснил Оуэн.

— Больше, чем магия? — спросил Гарри. — Это уже выходит далеко за рамки обыденного.

— Нет, это выходит далеко за рамки магии. Это совершенно иной способ ощущать свой разум и, соответственно, мир.

Прежде чем Оуэн смог объяснить дальше, Таттл дунула в свисток и приказала им пройти к скамейкам.

— Тренировочный матч, десять минут! — крикнула она. — Основной состав против резервистов. Основные игроки в оранжевом.

Когда игроки вернулись в здание на перерыв, Гарри возобновил разговор с Оуэном.

— Я подозреваю, что ты прав, — сказал он. — И я рад, что ты об этом заговорил. Я не очень понимаю, что произошло, и мне не приходило в голову, что я могу с кем-то об этом поговорить.

— Да, если ты расскажешь не тому человеку, то можешь оказаться в охраняемом отделении больницы Святого Мунго, — ответил Оуэн, улыбаясь.

Группа снова собралась на поле, и Гарри заколдовал свою мантию в оранжевый цвет. Единственная проблема с тренировочными матчами, подумал он, заключалась в том, что ему всегда приходилось играть против Оуэна. Но он наслаждался их дружеским соперничеством, и ему нравилось видеть, что у такого мудрого человека, как Оуэн, все еще есть чувство юмора. Как Дамблдор, подумал он, только менее скрытный и гораздо менее занудный.

Перед тем, как игроки поднялись в воздух, Оуэн подошел к Гарри:

— Не забудь установить свое намерение, — сказал он. — Я сделаю все возможное, чтобы поймать снитч — не ошибайся, — но ради команды я надеюсь, что ты меня опередишь.

Глубоко вдохнув, Гарри кивнул, прежде чем взмыть в воздух. Он промчался по всей длине поля и вернулся обратно еще до того, как мячи были выпущены. Он даже не собирался думать о них. Вместо этого он поставил перед собой цель найти снитч (добавив немного о том, что нужно избегать бладжеров) и отдался ощущениям полета.

Поле сознания Гарри было широко открыто. Он не мог бы сказать, что делают другие игроки, — это его не волновало. Какой-то уголок его сознания был посвящен слежке за Оуэном, на случай, если он первым заметит снитч, но в остальном Гарри позволил своему существу слиться со всем игровым пространством. Время от времени он замечал, что его глаза начинают сканировать в поисках снитча, искать его, а не ждать, когда он появится. Но он поймал себя на этом и легко повторил задуманное намерение.

Оуэн вдруг резко ускорился вверх, и Гарри направил свою метлу в ту же сторону. Однако вскоре он увидел, что снитча нет, и отказался от погони. К сожалению, это заставило его разум переключиться с осознания на внимание, и он понял, что так он не сможет легко обнаружить снитч.

Гарри попытался расширить сознание, но его внимание внезапно привлекли Погонщики. Похоже, Рене только что перехватил пас из резерва, — рассеянно заметил он, сканируя снитч. Сбросить намерение, подумал Гарри. Но ничего не получалось — его Омниокуляры взяли верх.

Осознав необходимость отчаянных действий, Гарри временно прекратил поиски снитча и вместо этого полетел штопором на расстояние около пятидесяти ярдов. Его тело взбудоражилось от этого, и когда он вернулся к схеме ловца, то легко смог восстановить свое намерение и отдаться более глубокому осознанию.

За исключением этого короткого промежутка времени, Гарри совершенно не обращал внимания на игровой процесс. Несколько раз ему нужно было уклониться от бладжера, но он делал это автоматически и без страха. Его разум был удивительно спокоен, и он никогда не чувствовал такого восторга во время матча.

Наконец появился снитч, примерно на расстоянии трех четвертей длины поля и ниже. Словно без участия Гарри, его Серебряная стрела изменила курс и устремилась к снитчу, и Гарри схватил его, когда Оуэн был еще не менее чем в девяти метрах от него.

— Фантастика! — крикнул Оуэн. — Я даже не заметил его, пока ты не начал ускоряться.

Гарри не знал слов. Он просто держал снитч над собой и издал громкий вопль, который вызвал аналогичные возгласы у его товарищей по команде, которые летали вокруг него и хлопали его по спине.

— Оуэн, спасибо тебе! — наконец воскликнул он. — Это было не похоже ни на что, что я испытывал раньше!

— Подожди, пока не попробуешь это во время настоящего матча, — ответил Оуэн, и они полетели вниз к скамейкам, где Таттл начала рассказывать всем, что они сделали не так.

Хотя стартовавшие загонщики выступили хорошо, Таттл нашла причины придираться к ним, но Гарри по их выражению лица понял, что они довольны тем, что сделали.

— Поттер, что это был за штопор? — спросила Таттл. — Ты сегодня отлично поработал, но в следующий раз, когда я поймаю тебя за подобным выпендрежем, ты пожалеешь, что сам-знаешь-кто тебя не прикончил!

— Это было преднамеренно и стратегически, — объяснил Гарри. — Трюк Оуэна вывел меня из равновесия, и мне нужно было проветрить голову, выполнив короткую серию фигур высшего пилотажа. Это был просчитанный риск, но он занял менее пятнадцати секунд.

Таттл резко посмотрела на него, но не сразу ответила.

— Поттер действовал по моему совету, — добавил Оуэн. — Я согласен, что риск того стоил.

— Хорошо, — сказал Таттл. — Но если ты когда-нибудь упустишь снитч таким образом, Поттер, ты станешь посмешищем всей лиги.

Гэри и Суреш поздравляли Гарри, пока они шли обратно к зданию.

— Сыграй так в субботу, и все будет в порядке, — сказал Гэри.

— Я не смог бы сделать это без тебя, — искренне ответил Гарри. — Мне вообще почти не приходилось думать о бладжерахСуреш сказал:

— Завтра днем мы должны сделать так, чтобы отбивалы действительно усилили на тебя давление — противники отбивалы, то есть. Я согласен с Гэри, что ты, скорее всего, будешь главной целью Соколов.

— Возможно, ты прав, — согласился Гарри, — и это звучит как хорошая стратегия тренировки, хотя я не могу сказать, что жду этого с нетерпением.

Прежде чем он успел направиться к шкафчикам, Лара привлекла его внимание.

— Извини, Гарри, — сказала она. — Нам нужно подогнать тебе мантии для Пушек.

— Сейчас? — спросил Гарри, которому отчаянно хотелось в душ.

— Нет, как-нибудь завтра, здесь, в здании. Вы можете прийти в половине восьмого или вернуться пораньше с обеда. У вас есть предпочтения?

— Завтра пораньше — звучит неплохо, — сказал Гарри, который был рад получить официальную командную одежду.

Лара продолжила.

— Ты знаешь, какой номер тебе нужен?

— Что, простите?

— Номер вашего игрока, на вашей форме, — уточнила она.

— Э, я понятия не имею. Я даже не знаю, какие номера сейчас используются.

Она объяснила:

— Номера ловцов обычно однозначные. У Спенсера был номер семь — не то чтобы это принесло ему большую удачу, — а Оуэн носит номер шесть. Но ты волен выбрать любой другой.

Гарри на мгновение задумался. Номер четыре был исключен, благодаря ассоциации с Прайвет Драйв, а номер один выглядел бы слишком эгоистично. К счастью, ему в голову пришла идея: Почему бы не выбрать номер три, в честь двух его лучших друзей? Это напомнило ему о силе командной работы.

— Три, — решительно сказал он.

— Отлично, — ответила Лара, записывая это. — А позже на этой неделе мы сделаем официальную фотографию вашей команды для карточки игрока. Если только вы не хотите, чтобы мы использовали фотографию из субботнего "Пророка", — добавила она с ухмылкой.

Гарри не смог удержаться от смеха, а Джанет, которая подслушивала, сказала:

— Нет, эта фотография должна быть на его карточке шоколадной лягушки. Хотя может случиться скандал, если он начнет путешествовать по другим карточкам. Мы не хотим, чтобы Бриджит Уэнлок и Моргана устроили из-за него дуэль.

— У меня нет карты Шоколадной Лягушки, — запротестовал Гарри.

— Неправда, — сказала Лара. — Мой младший брат получил ее на прошлой неделе.

— О, ради Мерлина, — ворчал Гарри. — Можно подумать, они могут предупредить парня.

На мгновение Джанет просто посмотрела на него.

— Ты действительно слишком издерган, чтобы радоваться тому, что у тебя есть своя карточка с шоколадной лягушкой? Это мечта каждого ребенка-волшебника. — Лара кивнула в знак согласия.

— Простите, это просто задело нервы, — вздохнул Гарри. — С моего одиннадцатого дня рождения, когда я узнал, что я волшебник, и узнал настоящую причину смерти родителей, я получал больше внимания, чем когда-либо хотел, практически не имея права голоса. И что еще хуже, большая часть этого внимания была враждебной, особенно после возвращения Волдеморта и того, как Министерство стало говорить всем, что я бредил. Так что в каком-то смысле узнать, что я изображен на карточке шоколадной лягушки, не так уж и мало, как увидеть свою фотографию, расклеенную повсюду с надписью "Нежелательный номер один".

Джанет посмотрела на него с неожиданным состраданием.

— Мне очень жаль, Гарри. Я пыталась вывести тебя в центр внимания, не подумав о том, что тебе это может быть неприятно. Наверное, я настолько привыкла к тому, что ты — общественная собственность, что не спросила, как ты к этому относишься.

Растроганный, Гарри сказал:

— Пожалуйста, не извиняйся, Джанет. Единственное, что помогло мне пройти через все это, это наличие друзей, которые могли рассмешить меня. Особенно братья-близнецы Рона. Поэтому я очень ценю то, что все Пушки — и ты тоже, Лара, — миновали стадию охаивания и сразу же начали смеяться.

— Думаю, мы должны поблагодарить за это Таттл, — заметила Лара. — Она действительно задала тон.

— Я рада это слышать, Гарри, — призналась Джанет. — Но, пожалуйста, дай мне знать, если я когда-нибудь переступлю черту. Я знаю, что я довольно нефильтрованный человек, и мне бы не хотелось причинять тебе дискомфорт.

— Спасибо, я обязательно скажу тебе, если это случится, — ответил он.

Когда он наконец направился в раздевалку, его окликнул Райан, который уже принял душ и собирался уходить.

— Могу я попросить у тебя контактную информацию Гермионы? Если ты не думаешь, что она будет возражать, то есть. — Он протянул Гарри маггловский блокнот и перо.

— Конечно, без проблем, — сказал Гарри и записал данные Гермионы. — Я также укажу номер ее телефона, поскольку вы, вероятно, знаете, как им пользоваться. Я могу гарантировать, что ты произведешь впечатление на ее родителей таким образом — не уверен, что Рон когда-либо преодолел привычку кричать.

Райан рассмеялся и сказал:

— Спасибо, я воспользуюсь любым преимуществом, которое смогу получить. Она действительно кажется... замечательной. Она всегда была такой?

— Она всегда была великолепна, если ты об этом, — ответил Гарри. — Нам пришлось ее немного подучить, когда дело дошло до нарушения правил, но она быстро все поняла. — Он сделал паузу и добавил: — Но да, она очень замечательная. Я даже не могу сосчитать, сколько раз она спасала мне жизнь.

Райан покачал головой в изумлении.

— Полагаю, мы все просто рады, что вы с ней познакомились. В любом случае, спасибо за это, — сказал он, протягивая блокнот, — и до завтра.

На следующее утро Лара и портной ждали Гарри в назначенное время.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Поттер, — сказал портной, невысокий и довольно круглый волшебник с седыми волосами. — Я — Бенедикт Наперсток, и моя семья поставляла униформу для Пушек на протяжении веков.

— Я тоже рад познакомиться с вами, мистер Наперсток, — ответил Гарри, делая заметку запомнить его имя для Гермионы. — Я очень рад, что скоро у меня будет своя форма Пушек. С ними точно ничто не сравнится.

— Действительно, нет, — сказал Наперсток. — Не существует красителя для получения такого цвета, а чары — это семейная тайна. Я знаю, что у вас есть что-то подобное для тренировочных мантий, но это не совсем то. — Гарри слегка опешил, узнав, что его настоящая форма будет еще ярче, чем его тренировочные мантии, которые и так были ослепительными.

Наперсток велел Гарри встать на небольшой блок, а затем достал рулетку, похожую на ту, которой пользовался Олливандер. Она выдвигалась и задвигалась, летая вокруг тела Гарри, и результаты измерений появлялись на пергаменте рядом. Затем Наперсток достал комплект черных мантий и наложил на них различные чары, ссылаясь на пергамент. Мантии уменьшились в размерах, и Наперсток дал их Гарри примерить.

— Кажется, все в порядке, — сказал Гарри, разминая руки и немного двигаясь.

— Нет, мы можем сделать их гораздо лучше, — настаивал Наперсток, который натянул мантию на плечи Гарри и с помощью своей палочки внес небольшие коррективы. Гарри почувствовал, как ткань увеличивается, позволяя ему немного больше свободы движений.

— Вытяни руку вверх, как будто ты тянешься за снитчем, — приказал Наперсток. — Отлично, спасибо. — Он продолжал вносить коррективы. — Теперь наружу... хорошо. Поперек тела...

Гарри продолжал изгибаться, пока Наперсток подгонял мантию. Портной, похоже, хорошо справлялся со своей работой, обеспечивая свободу движений и не превращая мантию в нечто, что мог бы носить Хагрид.

К тому времени, когда он закончил, мантии стали гладкими во всех нужных местах и просторными везде. Гарри задумался, не использовал ли он чары, подобные тем, что Гермиона применяла к своим вместительным сумочкам.

— Спасибо, мистер Поттер. Думаю, у меня есть все, что мне нужно от вас. — Он повернулся к Ларе и сказал: — Завтра в конце дня они будут у меня.

— Отлично, спасибо, — ответила она.

— Да, спасибо, — сказал Гарри, снимая мантию. — Не думаю, что мне когда-либо так тщательно подгоняли одежду.

— Вам нужно будет как-нибудь заглянуть в магазин, чтобы узнать об остальном гардеробе — десять процентов командной скидки, — сказал Наперсток, вручая Гарри визитную карточку. — Теперь, когда вы профессиональный ловец, вы не можете ходить в тыквенных мешках. У нас есть и маггловские фасоны.

Гарри посмотрел на свою тренировочную одежду, которая была далеко не гламурной. Полагаю, моя обычная одежда не намного лучше, подумал он.

— Я, пожалуй, сделаю это, будьте здоровы.

Когда портной ушел, Лара сказала:

— Многие игроки покупают одежду в его магазине. Думаю, тебе это подойдет. — Она повернулась и взяла со стола конверт, который протянула ему. — А я хочу кое-что показать тебе. Мой брат одолжил мне это с жестким требованием, чтобы ты дал ему автограф.

Гарри открыл конверт и обнаружил там шоколадную открытку с изображением его собственной фотографии. На нем все еще были очки, и он не совсем улыбался, но выражение его лица было дружелюбным. Гарри предположил, что фотография была сделана во время интервью после войны.

Он перевернул карточку и прочитал описание:

"Гарри Джеймс Поттер, победивший Темного лорда Волдеморта в 1998 году, — единственный волшебник, переживший Убийственное проклятие не один, а два раза. Первый раз это произошло в младенчестве, и в результате того, что Волдеморт оказался недееспособным, многие решили, что юный Поттер каким-то образом победил его. Однако позже выяснилось, что мать Поттера Лили пожертвовала своей жизнью, чтобы защитить ребенка.

Будучи подростком, Поттер и два его близких друга перенесли множество трудностей, пытаясь ослабить Волдеморта, кульминацией которых стала решающая битва в Хогвартсе, во время которой Поттер пережил второе Убийственное проклятие и в итоге победил Темного волшебника. В настоящее время Поттер проходит обучение, чтобы стать аврором Министерства."

Гарри поднял брови.

— Вообще-то это неплохо, — сказал он Ларе. — Было бы неплохо, если бы они упомянули Рона и Гермиону по имени, но в остальном все очень точно.

— За исключением части про авроров, — поправила Лара.

Гарри пожал плечами и сказал:

— Несмотря на это, это, вероятно, самая правдивая статья, когда-либо написанная обо мне. Я должен послать им благодарственную телеграмму. — Он посмотрел на нее и добавил: — Спасибо, что показала ее мне. Думаю, мне приятно увидеть себя на открытке "Шоколадная лягушка", учитывая, как я их коллекционировал.

— Мне тоже, — сказала она, протягивая ему самопишущее перо без помарок. — Не могли бы вы поставить на ней автограф? Это много значит для моего брата.

— С удовольствием, — ответил Гарри, взял перо и подписал свое имя на карточке. Лара поблагодарила его, и он пошел к раздевалкам, чтобы подготовиться к тренировке.

Это было еще одно тяжелое занятие, но Гарри уже начал ощущать пользу от более напряженных тренировок и надеялся, что на следующий день ему не понадобится обезболивающее.

Когда началась дневная тренировка ловцов, Оуэн вручил ему пару ушных вкладышей. Прежде чем Гарри успел спросить о них, Оуэн сказал:

— Это гарнитура для имитации толпы. Легко сосредоточиться в тихой обстановке, как у нас здесь, но в субботу ты окажешься на переполненном стадионе с несколькими тысячами кричащих зрителей. Важно, чтобы мы подготовили вас к этому.

— В этом есть смысл, — ответил Гарри, более внимательно рассматривая гарнитуру. Он указал на несколько маленьких рун сбоку и спросил: — Что это?

— Это то, как вы меняете настройки. Мы можем менять настроение толпы от дружелюбного до враждебного, и мы даже можем настроить ее так, чтобы люди выкрикивали твое имя. Есть также возможность добавить комментарии диктора к игре.

— Невероятно, — заметил Гарри. — Как он настроен в настоящее время?

— Сейчас у меня настройки по умолчанию — дружеские, неличные и с игровыми комментариями. Мы начнем со случайного запуска, а потом, возможно, позже мы с тобой сможем вместе погоняться за настоящим снитчем.

Гарри кивнул, и Оуэн показал ему, как активировать гарнитуру. Когда Гарри натянул ее на уши, его на мгновение ошеломил весь шум.

— Святой Мерлин! Неужели это действительно так, как во время матча?

— Почти, — улыбнулся Оуэн. — На самом деле это просто фантастика, как ты скоро узнаешь. Прилив адреналина просто неописуем.

— Подожди, как я вообще могу тебя слышать? — спросил Гарри.

— Я дам тебе подсказку, — ответил Оуэн. — Это слово из пяти букв, начинается на М. — Гарри отсалютовал двумя пальцами, прежде чем оттолкнуться.

Оказавшись в воздухе, он быстро привык к громкому звуку, но сам шум отвлекал. Ему пришлось лететь недолго, чтобы успокоиться и правильно сформулировать свое намерение, и он не был уверен, видел ли он вообще первый снитч, запущенный Оуэном.

Однако он поймал следующий, а за ним еще несколько. Он задал дополнительное намерение — не обращать внимания на комментарии диктора, но быть в курсе счета игры. Нельзя, например, ловить снитч, когда его команда проигрывает более 150 очков, хотя он и не предполагал, что это произойдет с сильными преследователями "Кэннонс" и Джанет у колец.

Через некоторое время Гарри заметил, что Оуэн неистово машет ему рукой. Когда он приземлился и снял гарнитуру, Оуэн сказал:

— Это единственная проблема с гарнитурой — несмотря на то, что она пропускает речь поблизости, она заглушает свист.

— О, Боже, — ответил Гарри. — Как долго вы пытались привлечь мое внимание?

— Всего минуту или около того. В следующий раз я просто оглушу тебя, — сказал он с ухмылкой. — Ну, как ты себя чувствовал там, наверху?

— К этому нужно было немного привыкнуть. Я пропустил что-нибудь в самом начале?

— Только один, — ответил Оуэн. — Неплохо, правда. А после этого ты пропустил еще три.

Когда Гарри выглядел разочарованным, Оуэн успокоил его.

— Не расстраивайся — это огромный прогресс на таком раннем этапе. Я не ожидал, что ты так хорошо владеешь искусством разума.

Гарри действительно разразился смехом.

— Ты чувствуешь этот порыв ветра? — спросил он Оуэна. — Это мой учитель Окклюменции ворочается в своей могиле. Кстати, ты можешь записать это и отправить совой профессору МакГонагалл, директрисе Хогвартса, чтобы она могла прочитать это его портрету?

— Э-э, я не уверен, что хочу потворствовать мелкой мести покойному.

— О, поверьте мне, — ответил Гарри, — Снейп был за мелкую месть покойному, а именно моему отцу.

Оуэн на мгновение замолчал.

— Разве я не помню, что читал о директоре Снейпе, который годами шпионил против Волдеморта?

— Да, это он.

— Я думал, он пожертвовал своей жизнью, чтобы защитить тебя. Он любил твою мать, верно?

Гарри посмотрел на траву, наполовину надеясь, что Таттл будет кричать на них за бездействие.

— Это правда, — признал Гарри. — Но все было немного сложнее.

— Потому что он ненавидел твоего отца?

— Да, — сказал Гарри. — И я думаю, он винил меня в том, что я стоил жизни моей матери.

Оуэн кивнул в знак понимания.

— Это действительно звучит сложно. — Он попросил Гарри передать ему гарнитуру и сказал: — Я собираюсь сделать толпу более враждебной и добавить несколько личных насмешек. — Он использовал свою палочку, чтобы возиться с рунами, и в какой-то момент произнес имя Гарри. — Хорошо, — сказал он, передавая гарнитуру обратно. — Это продвинутый режим, так что не расстраивайся, если будешь нервничать. Ты знаешь, что с этим делать.

Гарри натянул гарнитуру на уши и нажал на руну, чтобы активировать ее. Он снова поразился тому, как громко она звучит.

Поднявшись, он заметил, что тон толпы изменился. Было больше освистываний, и, хотя он не мог разобрать, что люди говорят, Гарри услышал в их голосах более резкие нотки. Это напомнило ему тех двух фанатов "Осы" с косой Аллеи.

Это было неприятное ощущение, но Гарри постарался не обращать на него внимания. Он поставил перед собой цель искать снитч, и иногда ловил его, но не мог отделаться от ощущения, что его отвлекают каждый раз, когда он слышал гневные крики "Поттер!" из толпы.

Он попробовал немного полетать на трюках, чтобы проветрить голову, и это немного помогло, но слышать свое имя в резких тонах всегда казалось ему неприятным. Он почувствовал почти облегчение, когда увидел, что Оуэн машет ему рукой, возвращая на землю.

— На этот раз ты заметил меня раньше, — сказал Оуэн, после того как Гарри приземлился и снял гарнитуру. — Я думаю, ты хотел снять эту штуку.

— Да, — ответил Гарри без дальнейших уточнений.

— Не хочешь присесть на минутку? — спросил Оуэн, протягивая Гарри бутылку с водой. Гарри кивнул, принял бутылку, и они вместе сели на траву.

— Ты принял больше, чем свою долю насилия, не так ли? — спросил Оуэн.

Гарри вздохнул.

— Ты даже не представляешь, — сказал он, делая большой глоток воды.

В его голове проносились враждебные воспоминания, начиная от Дурслей и заканчивая Драко Малфоем. В его голове всплыла цитата менеджера команды "Магпис": "Квиддич заслуживает лучшего, чем когда в него врывается такой жаждущий славы любитель внимания, как Гарри Поттер". Он увидел ряд значков с надписью " ПОТТЕР ВОНЯЕТ".

— Теперь, когда ты признанный герой, — сказал Оуэн, — легко забыть, как ужасно они с тобой обращались. И я знаю только о публичных издевательствах, а не о том, что ты, возможно, пережил в школе.

— И дома, — пробормотал Гарри, прежде чем понял, что сказал это. Он почти никогда не говорил о Дурслеях.

— Ты имеешь в виду отношения с магглами, после того как твои родители умерли?

— Да, — сказал Гарри. — Мои тетя и дядя. Они не любили волшебников.

— Должно быть, это было тяжело, — сказал Оуэн.

Гарри вдруг понял, что мог создать у Оуэна неправильное впечатление.

— Они не били меня или что-то в этом роде. То есть, мой кузен и его приятели били, но они были одного возраста со мной.

— Словесные оскорбления все еще считаются. На самом деле, оно часто оставляет более глубокие шрамы, — заметил Оуэн.

— Может быть, и так, — уныло сказал Гарри. Через некоторое время он сказал: — Так как же мне с этим справиться? То есть, я думаю, я справлялся с этим, играя в квиддич в Хогвартсе, но там было гораздо меньше людей, и в основном только Слизерины — один из других домов.

— У тебя есть все, что тебе нужно, Гарри. Тебе просто нужно собрать все воедино. — Когда Гарри с любопытством посмотрел на него, Оуэн продолжил. — Я попрошу тебя остаться на месте и активировать гарнитуру. Когда ты услышишь гневную толпу, и особенно свое имя, ты почувствуешь, как поднимаются эмоции. Возможно, возникнут и физические ощущения.

— Да, я так и представляю.

— Попробуй просто понаблюдать за своими реакциями. Тебе не нужно их менять или подавлять. Просто постарайся заметить, что происходит.

— Должен ли я установить намерение? — спросил Гарри.

— Хороший инстинкт, да, — сказал Оуэн. — Твое намерение должно заключаться в том, чтобы оставаться в том широком, открытом пространстве осознанности, которое ты практиковал. Когда возникнут эмоции, ты будешь переживать их так же, как сейчас — в своем расширенном состоянии осознания, а не как беспомощный ребенок.

Гарри надел гарнитуру, но прежде чем активировать ее, он закрыл глаза и установил намерение. Оставаться в открытом осознании. Позволить эмоциям возникнуть. Он включил гарнитуру, и начались гневные крики.

Его горло сжалось, а глаза зажмурились. Внутри его туловища открылся колодец печали. Он чувствовал себя очень маленьким. Но он ощущал широкое пространство осознания, и это делало его немного более терпимым.

Пронзительный женский голос начал кричать "Поттер!", и новая волна беспокойства пронеслась через него. Но из поля осознания возникла соответствующая просторность, которая сдерживала тревогу, не подавляя ее.

Затем целая группа людей начала скандировать: "Поттер воняет!". Сердце Гарри начало учащенно биться, дыхание стало поверхностным. Он понял, что его глаза все еще зажмурены, и открыл их. Перед ним стоял Оуэн, и ветер слегка шевелил траву. Гарри немного расслабился.

Диктор впервые назвал его по имени. "Это был удивительно неуклюжий поступок Поттера — он может стоить им матча", — резко сказал он, и Гарри почувствовал, как его желудок сжался, а лицо покраснело. Он увидел образ Сириуса, провалившегося сквозь вуаль в Отделе тайн, и его глаза стали горячими.

Внутри него распространилась гораздо более сильная волна простора, как бы защищая его от эмоционального натиска. Он даже почувствовал приподнятое настроение, а гневные голоса казались менее значительными и незначительными. Болезненные эмоции все еще присутствовали, но они ощущались как сырое топливо для более сильного, более плавучего чувства. Его дыхание стало спокойным и ровным.

Он оставался в этом состоянии равновесия еще минуту, прежде чем деактивировать и снять гарнитуру.

— Это было... напряженно, — сказал он.

— Я мог бы сказать, наблюдая за тобой, — заметил Оуэн.

— Так мне теперь будет лучше? — с надеждой спросил Гарри.

— Это не так просто. Возможно, в следующий раз, когда я пошлю тебя на поиски снитча, ты будешь вести себя лучше и не будешь так легко нервничать, но твоя старая травма не исчезнет в один момент. Но теперь у тебя есть инструмент для ее решения.

— Инструмент — это лучше, чем ничего, и я уже чувствую себя лучше, — сказал Гарри. — Кстати, тебе, наверное, стоит начать профессионально преподавать ментальные искусства после ухода из квиддича. На случай, если тренерства ловца будет недостаточно, чтобы оплачивать счета.

— Спасибо, я буду иметь это в виду. А теперь давай поднимем тебя еще раз перед тренировочным матчем.

Гарри снова включил гарнитуру и начал полет. К счастью, он все еще находился в расширенном состоянии, поэтому было легко установить намерение и ждать появления снитча. У него неплохо получалось, и он поймал большинство из них, хотя и отвлекся, когда кто-то из толпы начал скандировать его полное имя певучим голосом, напомнившим ему БеллатрисуЛестрейндж. Он ускорился на своей метле на несколько секунд, чтобы почувствовать ветер на лице, и это, казалось, восстановило его равновесие.

В конце концов Оуэн махнул ему рукой, и Гарри увидел, что на земле лежат только пять черных снитчей.

— Это было здорово, — похвалил Оуэн. — Если ты сможешь так хорошо играть в продвинутом режиме, то в субботу у тебя не будет проблем. Не забывай, что на стадионе будет куча фанатов "Пушек".

— Правда? Я предполагал, что там будут в основном болельщики "Соколов".

— Нет, фанаты "Пушек" исключительно преданны, и команда предоставляет портключи со стадиона Педл, чтобы доставлять их на выездные игры.

— То есть ты хочешь сказать, — начал Гарри, — что ты без всякой причины выставил меня перед моими самыми темными демонами?

Оуэн улыбнулся.

— Я признаю это — я просто пытался сбить тебя с толку перед нашим тренировочным матчем.

— Мне не следовало доверять тебе, Барроумейкер, — огрызнулся Гарри. — Если подумать, мне кажется, я видел тебя раньше... в черной мантии и маске черепа.

— Ты меня раскусил, Поттер. Это та часть, где я разражаюсь злобным смехом и исчезаю, чтобы никогда больше не быть услышанным.

Прозвучал свисток, и они начали идти к скамейкам.

— Между исправлением зрения и всем тем, чему вы меня научили, — заметил Гарри, — просто чудо, что я вообще поймал снитч в школе.

— И да, и нет, — ответил Оуэн. — Я подозреваю, что даже тогда ты неосознанно полагался на более тонкие методы поиска снитча. Очевидно, ваше обычное зрение не справлялось с этой задачей.

— Интересно... Вы хотите сказать, что я что-то вроде провидца, когда дело касается квиддича? А здесь я получил неудовлетворительную оценку по прорицанию.

— Ты провалил СОВ? Не дай Дариусу узнать, а то он выгонит тебя из команды, — пошутил Оуэн.

Гарри уже собирался ответить, когда заметил, что никто больше не разговаривает, а Таттл смотрит на них.

— Ну что, вы закончили с чаепитием?

— Да, Таттл, спасибо! — весело ответил Оуэн.

— Рада это слышать, — прорычала она, прежде чем объявить команды для тренировочного матча. Она смешала "загонщиков", и Суреш и Гэри будут играть против Гарри. О, Боже, подумал он.

— Десятиминутный перерыв, команда Барроумейкера в оранжевом!

Гари подошел к Гарри, когда они шли к зданию.

— Просто помни, что ничего личного, хорошо?

— Я знаю, — ответил Гарри. — Это будет хорошей тренировкой для субботы.

— И вы в хороших руках с Лайлом и Титусом — они гораздо лучше работают в команде, чем Суреш или я, — сказал он немного неубедительно.

Когда Гарри вернулся к скамейкам после перерыва, его остановила Таттл. Он сглотнул, когда заметил, что она протягивает гарнитуру.

— Я поговорила с Барроумейкером, и мы хотим, чтобы ты надел это во время сегодняшнего матча, — сказала она.

— Какой режим?

— Я установила нейтральный режим. Вы будете слышать свое имя и комментарии, но это будет равномерное сочетание позитива и негатива. То же самое вы можете ожидать и в субботу.

Гарри выдохнул. По крайней мере, это было лучше, чем расширенный режим.

— Хорошо, — сказал он, взяв гарнитуру.

Прежде чем надеть гарнитуру, он на мгновение расслабился, позволяя себе расширить сознание. Затем он активировал гарнитуру и настроил свое намерение на то, чтобы снитч появился перед ним, а также на то, чтобы при необходимости не упустить Бладжеры.

Они взлетели, и Гарри начал кружить. Первую минуту или две все шло хорошо, но потом стали часто прилетать Бладжеры. Он довольно хорошо от них уворачивался, а Лайл и Титус почти всегда приходили ему на помощь, но Гарри не мог расслабиться, как в понедельник.

Отчасти для того, чтобы развеяться, а отчасти для того, чтобы укрыться от бладжеров, Гарри решил притвориться. Он начал с одного конца поля, примерно в двадцати футах ниже колец, и выстрелил вверх и поперек. Воздух приятно холодил щеки, и, хотя он знал, что Оуэн отказался от погони, Гарри продолжал лететь, чтобы хоть немного отвлечься.

Он повторил свое намерение и снова начал кружить. Он уже привык к шуму из гарнитуры, и хотя враждебное скандирование иногда сменялось одобрительными возгласами, его не смущало ни то, ни другое. В конце концов, это был просто шум.

Снитч появился возле одного из ворот, и они с Оуэном помчались за ним. Но прежде чем кто-то из них поймал его, снитч выстрелил в другом направлении и, казалось, исчез. Гарри воспротивился желанию надеть Омниокуляры и вместо этого укрепился в своем намерении полагаться на осознание.

Они кружили еще некоторое время, и Гарри продолжал уворачиваться от бладжеров. Он знал, что ему должно повезти, чтобы выиграть этот матч, ведь Оуэн не был такой мишенью, как он.

Гарри летел по краю поля, когда увидел снитч у земли. Его метла устремилась к нему, но Гарри почувствовал, что прямо на него летит Бладжер. Он свернул, чтобы избежать его, и снитч тоже изменил направление. Оуэн изменил курс, и — шлеп!

Другой блуджер сбил Гарри с метлы, и он тяжело приземлился. К счастью, он был всего в нескольких футах от земли, но почувствовал резкую боль в копчике. Может, я его сломал?

В тот момент, когда целитель команды подбежал к Гарри со скамейки, Таттл дал свисток и крикнул:

— У кого снитч? — Оуэн и Гарри повернулись друг к другу, их руки были пусты.

Целитель подошел к Гарри с вытянутой палочкой и спросил:

— Ты в порядке?

— В основном, — ответил Гарри, — но, возможно, я сломал копчик.

— Давайте посмотрим, — сказал целитель, который помог Гарри осторожно лечь на спину и перевернуться. Его боль значительно уменьшилась, и из-под него выкатился слегка помятый снитч.

— Победила сторона Поттера, — крикнула Таттл, и раздался взрыв хохота игроков, ставших свидетелями великого открытия.

— Он приземлился на него? — спросил Гэри, который прилетел, чтобы убедиться, что Гарри не пострадал от посланного им бладжера.

— Да, — со знанием дела ответил Оуэн. — Это был классический маневр снитчботтома, который последний раз мы видели в девятом туре против Балликасла.

Гарри тоже смеялся — это было еще менее достойно, чем когда он поймал свой первый снитч, проглотив его.

Обе стороны собрались вокруг него, и после нескольких диагностических чар целитель помог ему встать на ноги.

— Просто небольшой синяк, который я могу легко вылечить в своем кабинете. Больше всего это нужно для уединения.

— на хрен! — крикнула Джанет. — Устройте нам шоу!

Гарри снова рассмеялся и сказал ей:

— Помнишь наш разговор о пересечении границ? Ты только что пересекла одну.

— О, прекрасно, — сказала она. — Так держать, Снитчботтом.

Они вместе подошли к скамейкам, и целительница наколдовала прохладную подушку, чтобы Гарри мог сидеть на ней, пока Таттл делала свои заметки.

— Вы двое, — крикнула она в сторону Гэри и Суреша. — Отличная работа — держать давление. И Поттер, молодец, что заметил снитч одновременно с Барроумейкером. Не самая гладкая ловля, которую я видела, но в тебя может попасть сколько угодно бладжеров, лишь бы снитч оказался у тебя.

— Э-э, спасибо? — пробормотал Гарри, вызвав хихиканье и Джанет, и целителя.

Когда Таттл закончила, тренер повел их на растяжку, а целительница на всякий случай присматривала за Гарри. После этого они вместе пошли к зданию.

— Простите, — сказал Гарри, — я не знаю вашего имени.

— Меня зовут Чарльз Макалистер. Рад быть полезным, Поттер.

Гарри улыбнулся. По крайней мере, на него не оказывали излишнего давления в плане карьеры целителя.

— Спасибо за помощь. И, пожалуйста, зовите меня Гарри.

— Или просто Снитчботтом, — предложил Суреш.

— Отлично, — простонал Гарри. — Я вижу, что это моя новая жизнь.

— Это точно, Снитчботтом, — повторил Райан.

— И ты туда же, Беллами? — простодушно ответил Гарри.

— Мы постараемся скрыть это от прессы, — сказал он. — Это поможет?

— Я поверю в это, когда не увижу, — ворчал Гарри.

Целитель Макалистер проводил его в свой кабинет и быстро вернул Гарри в состояние до Бладжера. Он вручил Гарри две маленькие бутылочки и сказал:

— Примите один из этих мышечных релаксантов сейчас, а следующий — завтра утром. Это не должно помешать вашей тренировке, а боли от Бладжера утихнут в зародыше.

— Еще раз спасибо, — сказал он и направился к душевым. Так много для того, чтобы завтра не понадобился обезболивающий напиток.

Пока он принимал душ, он размышлял о предстоящем вечере. Он не поддался искушению пригласить к себе Элизабет и вместо этого пригласил на ужин Невилла, Полумну и Гермиону. Он знал, что Гермионе не помешает компания и что их друзья захотят поднять ей настроение. Как правило, Джинни тоже была бы приглашена, но, очевидно, этого не произошло. Предположительно, Джинни обратится к ней наедине.

Он подумал, не поможет ли ему техника Оуэна по высвобождению травмы быстрее забыть Джинни. Может ли она сработать и в случае сердечной боли? Он решил попробовать.

Было легко почувствовать себя просторным, когда на него упала вода, и оттуда он пригласил чувство потери, которое он носил в себе, на передний план. Но боль возникла быстрее, чем он ожидал, и только физическое ощущение воды не дало ему захлебнуться.

Нет, он пока не хотел с этим сталкиваться. Он будет придерживаться прежнего подхода. Может быть, Элизабет сможет прийти завтра вечером, подумал он, и боль вскоре забылась.

Глава 10

Гермиона посмотрела в зеркало, прежде чем спуститься вниз завтракать. Ее глаза были лишь слегка налиты кровью, а круги под ними были не такими темными, как в понедельник. Она выглядела немного поблекшей в своей черной мантии, но больше не походила на разгоряченную смерть.

Она поднесла палочку к волосам и сказала: "Dominacapilli". Было приятно наблюдать, как хаотичные кудри превращаются в элегантные кудри, и, как обычно, она задумалась об арифмантической основе заклинания. Она надеялась, что кто-нибудь из ее бывших профессоров расскажет ей больше.

В субботу Гермиона написала профессору МакГонагалл о том, что в Хогвартсе есть вредоносная защита, которая, как она подозревала, блокирует их знания о других школах, но ответа она не получила. Билл Уизли, с другой стороны, ответил сразу же и согласился, что ситуация требует срочного внимания. Они должны были встретиться за обедом позже в тот же день.

При входе на кухню ее встретила мать.

— Вот ты где, милая. Ты хорошо спала? Во сколько ты пришла?

— Доброе утро, мама, — сказала она. — Где папа?

— Он принял срочного клиента в нерабочее время, — ответила Эмили. — Ты хорошо провела вечер с Джинни?

— Да, было приятно ее увидеть. Она дала мне некоторое представление, недавно сама пережила большой разрыв. По общему признанию, она не была принимающей стороной, но многое похоже.

— Ты видела сообщение, которое я записала для тебя, на блокноте рядом с телефоном?

— Нет, — сказала Гермиона. — Я никогда не смотрю туда. Я даже не могу вспомнить, когда мне в последний раз звонили.

— Ну, прошлой ночью тебе звонил молодой человек по имени Райан. Он сказал, что он один из товарищей по команде Гарри.

Гермиона была поражена.

— И он позвонил мне по телефону? Он сказал, откуда у него мой номер?

— Он сказал, что Гарри отдал его ему, так как его сова не смогла тебя найти.

— Интересно, почему Гарри просто не предоставил мой личный адрес совы.

Эмили рассмеялась:

— Я спросила его о чем-то подобном, и он сказал, что у него было так мало возможностей использовать свои телефонные навыки, чтобы связаться с другим волшебником, что он не мог устоять.

— Я не могу его винить, — сказала Гермиона. — Телефоны намного быстрее, чем совы, и вы всегда можете оставить сообщение, если никто не отвечает. — Она взяла блокнот и увидела там только имя и номер. — Он сказал, зачем звонил?

— Он упомянул, что готовит вместе суши, — ответила Эмили. — Извини, что сообщение такое короткое — я как раз готовила ужин.

— О да, он сказал в субботу, что трудно найти волшебников, готовых есть иностранную еду. Я совсем забыла об этом. — Она вздохнула и добавила: — Полагаю, мне не нужно беспокоиться об упаковке сэндвича для Рона.

Прежде чем сесть, Гермиона налила себе кофе и положила хлеб в тостер.

— Он также упомянул Рона?

— Нет, — сказала Эмили, — ни звука. Что ты думаешь о нем? Он казался милым?

— Кто? — рассеянно спросила Гермиона. Она начала есть нарезанные фрукты, которые были на столе.

— Райан, конечно.

— Ой. — Гермиона моргнула. — Да, он казался достаточно милым, во всяком случае, для спортсмена.

Эмили рассмеялась.

— Что это должно означать? Разве Гарри не спортсмен?

— Да, но это другое. Он ловец, а это, вероятно, наименее спортивная позиция в квиддиче.

— Не позволяй Гарри услышать, что ты говоришь, — посоветовала Эмили.

— Я не это имела в виду, — сказала Гермиона. — Нет, я думаю, что Райан — охотник. Они много бросают и ловят, поэтому он намного выше и мускулистее.

— Я не вижу здесь проблемы, — ухмыльнулась ее мать.

Гермиона посмотрела на нее.

— Ты намекаешь, что он приглашал меня на свидание? Честно говоря, я надеюсь, что нет — последний раз, когда он видел меня, я была в серьезных отношениях.

— Может быть, Гарри сказал ему, что ты сейчас одинока.

— Какая унизительная мысль, — сказала она, возвращаясь к стойке, чтобы взять свой тост.

— Все, что ты сказала до сих пор, это то, что он высокий и мускулистый. Какие еще ужасы ты скрываешь от меня? Пожалуйста, только не говорите мне, что он... — она сделала паузу для эффекта, — блондин.

— Мама! — запротестовала Гермиона. — Он блондин. Во всяком случае, грязный блондин с прядями от солнца.

— Он звучит отвратительно. Ты хочешь, чтобы тебя видели с ним на публике?

— Ты утомительна, матушка. Я не знаю... он не совсем в моем вкусе.

— Да, я полагаю, что высокие, хорошо сложенные блондины не нравятся большинству людей.

— Ты можешь уже остановиться? Он просто напомнил мне о мальчике, с которым я ходила в начальную школу. Популярен, хорош в футболе. — Ее голос стал тише: — Чуть как Эррол Реддингтон.

Выражение лица матери изменилось.

— Ой. — Она помолчала. — Это было давно, милая.

— Я знаю, — сказала Гермиона. — Но я так и не получила закрытия, не так ли?

— Думаю, что нет, — ответила Эмили.

Начальная школа давалась Гермионе очень тяжело. Не академически, конечно, а социально. В лучшем случае ее игнорировали сверстники, а в худшем — активно издевались над ней. Эррол Реддингтон был кем-то вроде главаря.

Он преследовал ее по многим причинам, но ее волосы и зубы всегда были на первом месте. Что еще хуже, он был одним из расцветающих сердцеедов в ее классе, так что его жестокое обращение причиняло ей боль еще больше.

Все закончилось внезапно, когда она узнала, что она ведьма, и начала посещать Хогвартс. Но она по-прежнему боялась столкнуться со своими бывшими мучителями, когда гостила у родителей. Однажды, когда ей было тринадцать, ее заметили на главной улице Эррол и несколько его приятелей, и они выкрикивали в ее адрес оскорбления.

Она знала, что Райан не может не выглядеть как ее бывший хулиган, но она по-прежнему подозревала этот тип. С такими людьми все обычно дается слишком легко, поэтому она предположила, что у них никогда не было особого характера. То, что он профессиональный спортсмен, только укрепило ее мнение.

— Я надеюсь, что ты хотя бы встретишься с ним, — сказала Эмили. — Это не его вина, на кого он похож, и я сомневаюсь, что Гарри дал бы ему твой номер, если бы не был высокого о нем мнения.

— Это правда, — признала Гермиона. — А я люблю суши. Но мне, вероятно, следует подождать хотя бы неделю, пока я не стану менее сентиментальной.

— Как дела на вашей вчерашней стажировке? Ты хорошо справилась?

— На самом деле это было даже лучше, чем я ожидала. Я полагаю, что действительно могу погрузиться в проект. Мы готовимся к большой встрече с гоблинами в пятницу, и мне поручили провести много предварительных исследований.

— Когда ты говоришь, что тебе поручили это, могу ли я предположить, что ты имеешь в виду, что подняла руку в воздух и охотно вызвались на это? — спросила Эмили с нежной улыбкой.

— Теперь, когда я больше не учусь в школе, я пытаюсь избавиться от своей привычки все время поднимать руку, — сказала Гермиона, — но я признаю, что в последнее время она могла подниматься не раз.

— Не меняйся слишком сильно, дорогая. Мы с твоим отцом любим твой энтузиазм.

После завтрака она отправилась на камине в Министерство, а оттуда на лифтах в Департамент магического правопорядка. Она была рада работать так близко к Рону, но теперь боялась, что может столкнуться с ним.

Гермиона гордилась тем, что получила редкую стажировку в DMLE — профессор МакГонагалл и Кингсли Шеклболт рекомендовали ее для этого. Это была специальная целевая группа, чтобы улучшить отношения между волшебниками и нечеловеческими магическими существами. В настоящее время вся дипломатия, не связанная с волшебством, велась через Департамент регулирования и контроля магических существ, что неизменно приводило к тому, что переговоры шли не с той ноги. Целевая группа должна была изучить возможность передачи дипломатических отношений DMLE.

Хотя Гермиона надеялась начать с домовых эльфов, поскольку у нее было множество идей по улучшению обращения с ними, высшим приоритетом оперативной группы были отношения с гоблинами. Были опасения, что запрет Гермионы из Гринготтса окажется непреодолимым препятствием, но волшебник Министерства, который договаривался об их реституции, был высокого мнения о Гермионе и сказал, что это не будет проблемой. Он утверждал, что гоблины были более чем готовы отказаться от обид в обмен на золото, особенно когда нужно было получить будущую выгоду.

Хотя исследовательское задание Гермионы ограничивалось прошлыми дипломатическими усилиями между волшебниками и гоблинами в Британии и других странах, она посвящала большую часть своего свободного времени изучению гоблинской культуры и даже изучению языка. От нее не требовалось учить его — почти каждый гоблин в Британии говорил по-английски, — но она не могла устоять перед вызовом.

Она провела все утро в архивах Министерства, изучая юридическую историю гоблинов-волшебников и делая подробные записи, которые собиралась собрать в отчет в среду. Часы пролетели незаметно, и вскоре пришло время обеда с Биллом Уизли.

Они встретились в кафе недалеко от Гринготтса. Билл поприветствовал ее крепким объятием и сказал:

— Мне очень жаль, что между вами и Роном ничего не вышло. Флер особенно надеялась, что ты будешь в семье, не в последнюю очередь как союзник против моей матери.

Гермиона грустно улыбнулась.

— Я знаю. Мне жаль, Флер, и я не разделю эту связь. И я тоже буду скучать по вашей семье.

— Для нас вы все еще семья, — тепло сказал он, и они нашли столик.

Разместив свои заказы, они перешли к обсуждаемой теме.

— Я спросил своих родителей о других школах за обедом в воскресенье, и они были так же потрясены, узнав о них, как и я. При надавливании папа смог смутно вспомнить названия пары школ, но у него было затуманенное выражение лица, как будто он был озадачен. Мама вообще о них не слышала, хотя я проверила и выяснила, что один из ее дядей был директором школы в Блокхерсте.

— Не могу поверить, насколько это коварно, — заметила Гермиона. — Я с трудом могу себе представить, какое влияние это оказало на волшебное общество все эти годы.

— То же самое и здесь, — согласился Билл. — Что МакГонагалл сказала об этом?

— Я не получила от нее ответа.

Билл помолчал мгновение, прежде чем раздраженно хлопнуть себя по лбу.

— Конечно, нет, — сказал он. — Она в Хогвартсе.

Глаза Гермионы распахнулись.

— Ты прав! Как я не подумал об этом? — Она была расстроена собственной глупостью. — Как вы думаете, что произошло, когда она прочитала мое письмо?

— Могло быть что угодно. Возможно, она вообще не получала писем. Или что она прочитала, но тут же забыла, что ты написала. Он побледнел и добавил:

— Или она может попасть в какую-то петлю.

— Что ты имеешь в виду, какая-то петля? — спросила она с тревогой.

Нахмурив брови, Билл объяснил:

— Предположим, МакГонагалл прочитает письмо в своем кабинете. Она бы закончила читать и, вероятно, была бы очень обеспокоена содержанием. Но еще до того, как она положила пергамент, вмешалась защита и заставила ее забыть о том, что она только что прочитала.

— Как это может создать петлю?

— Защита заставит ее забыть подробности, но ее высокая степень тревоги может остаться неизменной. И она бы знала, что письмо было источником, поэтому тут же прочитала бы его снова. И так далее, до бесконечности.

— Я отправил его три дня назад! — выдохнула она. — Думаешь, она так застряла?

— Не знаю, — сказал Билл. — Летом в замке довольно пустынно, и я не знаю, стал бы кто-нибудь волноваться, если бы она не появлялась на трапезе в Большом зале. Надеюсь, домовые эльфы или даже портреты прервали бы ее.

— Может, кто-нибудь из нас пойдет туда и проверит? — настойчиво спросила Гермиона.

— Нет! — закричал Билл, пытаясь остановить ее. — Потому что тогда ты бы тоже забыла. Сначала нам нужно разработать стратегию.

— Мерлин, ты прав. Она глубоко вздохнула. — Думаешь, в Министерстве есть портрет, который мог бы ее проверить?

— Обязательно будет, — ответил Билл. — Но разве у Гарри нет того портрета предка Сириуса, который был директором школы?

— Финеас Найджелус Блэк? Конечно, хорошая идея. Я могу спросить его сегодня вечером, когда буду обедать на площади Гриммо.

— Звучит неплохо, но мы должны изучить и другие возможности. Интересно, смогу ли я заманить МакГонагалл в коттедж "Шелл". Я бы с радостью встретил ее в Хогсмиде, но мы не можем быть уверены, насколько далеко простираются обереги.

— Думаешь, нам стоит привлечь гоблинов? Они настоящие эксперты по подопечным.

— Это, вероятно, будет необходимо в какой-то момент, но пока нам следует воздержаться. Неблагоразумно позволять гоблинам видеть слишком много нашего собственного грязного белья. Волшебники, значит.

— Наверное, ты прав, — сказала она. — И я, конечно, не стал бы винить их за то, что они думают о нас плохо, когда это выйдет.

— Они уже думают о нас плохо, так что это не имеет большого значения.

— Возможно, мне стоит спросить вашего совета, когда я отправлюсь на большую встречу в пятницу.

— Вы имеете в виду гоблинов? — спросил он, и она кивнула. — Ну, как ты знаешь, они особенно ненавидят волшебников за их высокомерие. Делаем вид, что делаем им одолжение, просто соизволив поговорить с ними. Это действительно иронично, учитывая, насколько мы зависим от Гринготтса и подопечных гоблинов.

— Я изучала гоблинский язык и выучила много их идиом — во всяком случае, на английском.

Билл покачал головой.

— Это не будет иметь для них значения.

Гермиона была разочарована.

— Действительно? Я думал, что это проявит уважение.

— Нет. Они воспримут это как сводничество.

Гермиона не согласилась с его оценкой, но ничего не сказала. Когда они с Гарри снова открыли свои счета в Гринготтсе, она использовала гоблинские идиомы, чтобы сгладить несколько оплошностей Гарри.

Она и Билл наметили свои следующие шаги: он пригласит профессора МакГонагалл в коттедж "Шелл", а Гермиона попытается провести расследование, используя портрет ФинеасаНайджелуса. Мистер Уизли также согласился помочь, поговорив с некоторыми из своих коллег из министерства.

Закончив свои дела, они вернулись к более личным темам, пока ели.

— Мне снова очень жаль вас с Роном. Вся семья разочарована, включая маму. Сначала мы потеряли Гарри, а теперь и тебя.

Гермиона посмотрела вниз.

— Мне тоже жаль.

— Ты была хорош для Рона — мы все так думали. Честно говоря, мы с папой немного переживали за него. Знаете, он ужасно медленно взрослел. Но сейчас он оказался лучше, чем мы могли надеяться. Я до сих пор не могу поверить, что у него есть орден Мерлина первой степени!

Она грустно улыбнулась.

— Я всегда знал, что это в нем есть.

Ни один из них не говорил некоторое время, но затем Билл посмотрел на нее с немного нахальным выражением лица.

— Я хочу, чтобы ты знала, что Флер убеждена, что ты и Гарри будете вместе.

— Скорее всего, нет. Он мне как брат, и я знаю, что он чувствует то же самое.

— Это позор. Вы с Гарри всегда казались лучшей парой, чем вы с Роном.

— Боюсь, что нет. Похоже, мне придется дождаться игрока, имя которого еще не названо.

— У тебя, конечно, полно времени. Если хочешь, мы можем познакомить тебя с кузенами Флер во Франции, — улыбнулся он. — Кроме того, в последнее время до меня дошли слухи о нескольких десятках ранее неизвестных магических школ в Британии. Возможно, ты найдешь там свою настоящую любовь.

— Спасибо, это хорошая мысль. Подходящих молодых волшебников гораздо больше, чем я себе представляла.

После обеда у Гермионы оставалось еще четверть часа до возвращения в Министерство, поэтому она прогулялась по Косому переулку. Когда она проходила мимо газетного киоска, ее внимание привлекла новая фотография Гарри на обложке Witch Weekly.

Фотография была менее провокационной, чем та, которую опубликовал Пророк, но все равно очень лестно. Должно быть, это было сделано на пресс-конференции, так как он был без очков. Он тепло улыбался, а в его глазах мелькнуло озорство.

Она застонала, когда прочитала заголовок: "Желанный номер один".

Гермиона снова посмотрела на фотографию. Оно подмигнуло ей.

Она недоверчиво покачала головой. Раньше Гермиона думала, что видела все возможные изменения в освещении Гарри Поттера в прессе, но очевидно, что они вступили в новую эру.

И просто подождите, пока не станет известно о его ночных привычках. Она была рада, что он, по-видимому, забыл о Джинни, но была потрясена, обнаружив, что он подцепил какую-то незнакомку в баре и, похоже, склонен сделать из этого хобби.

Мальчики, неодобрительно подумала она, прежде чем ужасная мысль пришла ей в голову. Собирался ли Рон сопровождать его в этих... тягловых экспедициях? Ей стало плохо от этой мысли.

После окончания войны Гермиона стала замечать, что другие ведьмы с интересом смотрят на Рона. Впервые он был уверен в себе и, конечно же, получил горы похвал как герой войны. Она никогда не возражала — она была горда видеть, что он, наконец, привлек внимание — но теперь это приобрело тревожное новое измерение.

В ее голове возник мимолетный образ Райана Беллами, сопровождаемый противоречивыми эмоциями. Несмотря на то, что она сказала своей матери, она нашла его привлекательным, хотя и довольно очевидным образом. Но она также почувствовала прилив недоверия и вспомнила еще один неприятный случай из выпускного класса начальной школы.

Это был День святого Валентина, и она была удивлена, получив несколько анонимных открыток. Она подозревала, что это всего лишь злая шутка, но ее романтическое сердце лелеяло мысль, что у нее действительно есть тайный поклонник. В конце концов, она прочитала много романов.

Она слышала шепот, что Эррол Реддингтон прислал одного из них и что это было искренне. Вспомнив давнее замечание отца о том, что мальчики только дразнят девочек, которые им нравятся, она позволила себе поверить, что его открытка была подлинной.

Одна из других девочек сказала Гермионе, что Эррол хотел встретиться с ней возле больших часов после школы, поэтому она пошла и нашла его там одного. Он притворился застенчивым, когда она пришла, и она поблагодарила его за открытку, что вызвало у него краткую улыбку. Но затем он разразился жестоким смехом, а его друзья, в том числе несколько девушек, выскочили из-за угла и громко засмеялись, когда Гермиона в слезах убежала.

Более восьми лет спустя ее щеки все еще горели при воспоминании. Было глупо полагать, что ее хулиган тайно запал на нее. Кроме того, ее гордость задевала мысль о том, что ее бывшие одноклассники, вероятно, до сих пор помнят ее как зубастую, лохматую дуру, и что они никогда не услышат о ее достижениях. На самом деле, они воспримут правду как еще одно доказательство того, что она уродка.

Ее отношения с Роном замазали некоторые из этих болезненных воспоминаний. Когда она оглядывалась на те времена, она чувствовала Рона рядом с ней, готового проклясть любого, кто хотел довести ее до слез. Но теперь он ушел, и ей снова пришлось столкнуться с этими воспоминаниями в одиночестве.

Ты уже не та маленькая девочка, сказала она себе. Ты могла бы заколдовать их сама, если бы захотела. И даже без Рона она знала, что у нее есть друзья, которым она может буквально доверить свою жизнь. Сегодня вечером она ужинала на площади Гриммо с Гарри, Невиллом и Луной. Когда Гарри пригласил ее, она сразу поняла его мотивы, но тем не менее оценила этот жест.

Она зашла в газетный киоск и купила номер "Ведьминского еженедельника". Они могли бы вдоволь посмеяться над этим за ужином — точка зрения Луны всегда была забавной, и было бы забавно наблюдать за заиканием Невилла.

Гермиона почувствовала облегчение, что Гарри не пригласил Ханну Эбботт, хотя они с Невиллом встречались. Гермиона ничего не имела против Ханны и при обычных обстоятельствах была бы рада ее видеть. Но пока она хотела быть только рядом с близкими друзьями и семьей.

Райану Беллами придется подождать.

* * *

Невилл был ошеломлен, когда появилась Гермиона.

— О, блин, — воскликнул Гарри. — Я забыл предупредить тебя. Гермиона нашла это очарование для волос, и теперь она выглядит как БеллатрисаЛестрейндж. Прости за это, Нев.

— Я думаю, ты выглядишь очень мило, — прокомментировала Луна. — Раньше я беспокоилась, что твои волосы станут заманчивым гнездом для Wracspurs, но теперь твои кудри слишком блестят, чтобы это могло произойти.

— Спасибо, — ответила Гермиона, которая давно научилась находить комплименты в бреду Луны и отбрасывать остальное.

Невилл все еще смотрел на нее в ужасе.

— Прости, Невилл, — сказала она. — Я сама не вижу никакого сходства, но Гарри и Рон были в одинаковом ужасе. Помогло бы, если бы я говорил обнадеживающе?

Невилл медленно кивнул. Она была уверена, что он не моргнул.

— Посмотрим... Сегодня я часами проводила исследования в Министерстве, готовясь к нашей большой встрече с гоблинами в пятницу. Мы надеемся заложить основу для правильной дипломатии, а не для "регулирования существ", что, конечно, является абсолютным скандалом.

Увидев, что Невилл начинает расслабляться, она продолжила.

— Естественно, моя долгосрочная цель — улучшить условия труда домовых эльфов. И я бы хотела, чтобы законы предоставляли равные возможности трудоустройства полукровкам и маглорожденным. Например, как бы я ни любила Артура Уизли, это действительно немного абсурдно, что он так высоко стоит в отделе маггловских отношений.

Невилл вернулся к своему обычному цвету и казался полностью выздоровевшим.

— Спасибо за это, Гермиона. Просто услышать, как ты благосклонно отзываешься о правах домовых эльфов и маглорожденных, было достаточно, чтобы перестроить мой мозг. Теперь я должен быть в порядке.

Они сели за кухонный стол, за которым Гарри обычно развлекался со своими старыми друзьями.

— Могу я предложить вам что-нибудь? — спросилон. — У меня есть тыквенный сок и сливочное пиво, а также, конечно же, чай и вода.

Прежде чем кто-либо успел ответить, появился Кричер с громким треском и суровым выражением лица.

Он только что аппарировал с другого конца кухни? подумала Гермиона.

— Для Кричера будет честью служить друзьям Мастера. Мастер только сыграл злую шутку, когда Мастер пригрозил узурпировать роль Кричера. Не так ли, Мастер?

Гарри выглядел немного встревоженным. Это была новая степень территориальности со стороны Кричера.

— Я и не мечтаю узурпировать твою роль, Кричер. Я говорил только образно, когда предлагал им что-нибудь выпить. Естественно, мы позволили бы вам служить нам.

Успокоенный, Кричер принял их приказы. На самом деле Гермионе не хотелось пить, но она попросила стакан сливочного пива, чтобы не расстраивать его.

Гермиона повернулась к Невиллу.

— Как продвигается ваше исследование? Я до сих пор завидую, что ты смог получить фору в своем мастерстве.

Невилл учился в Хогвартсе с Гермионой в прошлом году, но он смог начать свое мастерство в травологии, так как он уже выполнил большую часть своей курсовой работы по Чарам годом ранее.

— Все идет хорошо. В настоящее время профессор Спраут поручила мне изучить брачные ритуалы боливийской паутинной травы, но я еще не решил, на чем хочу сосредоточить свои исследования. Я просто в восторге от того, что провожу весь день в теплицах. Но как дела, Гермиона? — сочувственно спросил он.

— Со мной все в порядке, — сказала она. — Это помогает оставаться занятым — я видела Джинни прошлой ночью, и на работе я была по уши в исследованиях. А потом я сегодня обедала с Биллом Уизли. Что мне напомнило, — сказала она, копаясь в своей сумочке. — Я нашла это в газетном киоске.

Она вытащила новейший номер "Ведьминского еженедельника" и поставила его на стол. Вместо того, чтобы снова смотреть на обложку, она смотрела на Гарри и была вознаграждена тем, что он стал багровым.

— О, ради Мерлина, когда Джанет увидит это... — пробормотал он.

— Ты действительно должен быть впечатлен их авторами заголовков, — заметила Гермиона.

— Знаешь, ты можешь быть следующей, — сказал Гарри. — Разве ты не была нежелательной номером три?

— Нет, я была номером два. Рон был номером три. Грязнокровка превосходит чистокровных.

— Это полезная мнемоника, спасибо, — сказал он. — А если серьезно, я ожидаю, что ты скоро заявишься в каком-нибудь журнале о волшебниках.

— Какая ужасная мысль, и по многим причинам, — сказала она. — Есть какие-нибудь журналы для волшебников?

— Что такое парень-мэг? — спросил Невилл.

— Извините, это маггловское явление, — объяснила Гермиона. — Это журнал, ориентированный в первую очередь на молодых мужчин. Обычно это дерзкие интервью с полуголыми актрисами, иногда сидящими верхом на машинах.

— Как бы вы оседлали машину? — спросила Луна.

— Я думаю, она преувеличивает, — сказал Гарри. — Или, по крайней мере, я на это надеюсь.

Невилл кивнул.

— Кажется, я знаю, что вы имеете в виду. Но я не уверен, что есть волшебный эквивалент.

— Я тоже, — сказал Гарри. — Это должно быть что-то среднее между "Какой метлой?" и "Грудастая и Заколдованная".

— Как вы думаете, для моего отца есть издательская ниша? — спросила Луна. — Придира в последнее время стал более популярным, и он хочет разнообразить свою деятельность.

Гарри и Гермиона расхохотались. Гарри сказал:

— Больше всего на свете я хотел бы увидеть ответвление "Придиры" на арену мужских журналов, но я не думаю, что это правильное сочетание с... редакционными приоритетами твоего отца.

— Думаю, что нет, — ответила Луна. — Он ничего не смыслит в машинах.

Невилл снова посмотрел на лежащий на столе выпуск "Ведьминского еженедельника".

— Ты действительно подмигнул в камеру, Гарри? Это не похоже на тебя.

Гарри, который, очевидно, не заметил этого раньше, внимательно посмотрел на фотографию.

— Баггер, ты прав! Как это случилось? — Его глаза распахнулись, и он повернулся к Луне. — Во всем виноват твой отец!

— Действительно? Он заразил тебя Винклзом?

— Нет, он задал мне вопрос по теории заговора, который я отказался подтвердить или опровергнуть, а потом подмигнул.

— Значит, ты говоришь, что это правда? — с надеждой спросила Луна.

— Честно говоря, я не могу вспомнить вопрос, — признался он. — Я просто развлекался.

— Вот почему бабушка предупреждает меня никогда не веселиться на публике, — сказал Невилл. — Это всегда неверно истолковывается.

— Не уверена, что это хороший совет, — сказала Гермиона.

Кричер снова появился со своим обычным треском.

— Хозяин хотел бы поужинать на кухне или в столовой?

— Здесь было бы идеально, спасибо, — сказал Гарри, и на столе появился ассортимент пицц.

Разговор ненадолго прервался, пока все ели, и тишину нарушали только радостные возгласы.

— Во имя Годрика, — спросил Невилл, — волшебникам удавалось так долго не открывать для себя пиццу? Если вы еще не были награждены Орденом Мерлина, они должны дать вам его за представление пиццы волшебному роду.

Гермиона закатила глаза.

— Я подозреваю, что эта идея пришла в голову итальянским волшебникам некоторое время назад.

— Я имею в виду британских волшебников, — сказал Невилл. — А если серьезно, представьте себе, что вы приносите кучу пиццы в гостиную Гриффиндора после победы в матче по квиддичу. У меня есть соблазн вернуться в Хогвартс еще на год, чтобы установить эту традицию.

— Я думал, ты вернешься в Хогвартс еще на год, — сказал Гарри.

— Нет, теперь я буду ездить на работу по камину. Но я посмотрю, смогу ли я убедить домовых эльфов добавить её в свой репертуар.

Гермиона повернулась к Луне.

— Ты уже решил, что будешь делать теперь, когда мы закончили Хогвартс?

— Еще нет, — ответила Луна, — но я приближаюсь к этому. Я переписывалась с Ренатой Спур, редактором MagizoologyGazette, и она наводит справки от моего имени о полевой стажировке.

— Это фантастика, — воскликнул Невилл. — Я надеюсь, что она поможет тебе — это звучит как отличная возможность.

— Это мне напомнило, — сказал Гарри. — Сегодня утром я примерял свою мантию Пушек. Я должен получить их завтра.

— Как звали портного? — ухмыльнулась Гермиона. — ИеронимусСтич?

— О, вы встречались с ним? — спросил Невилл. — Вот кого использует моя бабушка. Я не знал, что он шил мантии для Пушек.

Гермиона фыркнула, и Гарри ответил:

— Нет, его звали Бенедикт Тимбл. Я был очень впечатлен его работой — я ожидаю, что это будут самые красивые мантии, которые я когда-либо носил.

— За исключением цвета, — прокомментировала Гермиона. — Теперь нет худа без добра... Мне больше никогда не придется спать в комнате, увешанной ослепительно оранжевыми плакатами.

Сделав обиженное выражение лица, Гарри сказал:

— Ты же не собираешься украсить свою комнату регалиями Пушек? Какой-то ты друг.

— Буду, Гарри, — вызвалась Луна. — На самом деле, в субботу я искала ярко-оранжевую краску для своей комнаты, но не смогла найти ничего подходящего. Я надеюсь, что смогу сварить немного, но потребуется время, чтобы собрать достаточно тычинок с нашего участка кастильских анютиных глазок.

Гермиона посмотрела на Невилла, который медленно покачал головой.

— Точный цвет — коммерческая тайна, по-видимому, — сказал Гарри. — Я уверен, что мог бы подобрать для вас приблизительное значение, но на самом деле нет необходимости красить вашу комнату в оранжевый цвет. Но очень мило с твоей стороны.

— С удовольствием, Гарри, — ответила Луна. — Я просто счастлива, что твоя жизнь стала намного ярче. Я беспокоилась о тебе в это время в прошлом месяце.

— Ага, — сказал Гарри. — Это все еще немного грубо, если честно. Но дела идут на поправку.

Гермиона кашлянула, но ничего не сказала.

— У меня тоже недавно был печальный роман, — объявила Луна.

— О нет, — сказала Гермиона. — Я так виноват. Был ли это кто-нибудь из наших знакомых?

— Нет, он был кентавром из Запретного леса.

Все в шоке подняли глаза, и Невилл ненадолго подавился сливочным пивом.

— Мы начали как друзья, — объяснила Луна. — Впервые я встретил Литиана на опушке леса, где собирал гурплов для венка. Мы разговорились и обнаружили, что у нас много общих интересов.

— Со временем мы сблизились, читали стихи, галопируя под луной, или просто вместе смотрели на звезды.

— Но в конце концов влечение стало слишком сильным, и мы поняли, что дружбы никогда не будет достаточно. Я провела недели, изучая зелья, которые могли бы сделать нас более... совместимыми, и спросил профессора МакГонагалл, не сработает ли какая-нибудь трансфигурация.

— Я даже предприняла шаги, чтобы определить свою анимагическую форму, в надежде, что она совпадет. Но, к сожалению, у меня форма порхающего бимвиффля, что не сработало бы. И так мы расстались. Простую дружбу было бы слишком трудно вынести.

Гермиона, Невилл и Гарри ошеломленно замолчали и уставились на Луну огромными глазами, похожими на ее собственные.

— Вы так милы, что предлагаете свое сострадание вот так. И я знаю, о чем ты думаешь: любовь должна найти выход. Но, в конце концов, нам всем просто приходится смотреть правде в глаза.

На этот раз Гермиона подавилась сливочным пивом.

Помолчав, Невилл спросил:

— Итак, ты собираешься продолжить обучение на анимага и стать, э-э, порхающим бумвиффлом?

— Бимвафля, — поправил Гарри.

Гермиона пробормотала: "Порхающий бимвиффл", никому конкретно.

— Нет, — ответила Луна. — Это не очень практичная форма.

— Мне так жаль, что у тебя ничего не вышло, Луна, — сказал Гарри. — Думаю, мы все сейчас в тупике, кроме Невилла. Как дела у Ханны?

— У нас все хорошо, — ответил Невилл. — Спасибо за вопрос — она шлет всем свои наилучшие пожелания.

Их беседа продолжалась за десертом, рассказывая о приключениях Гарри с Пушками, о предстоящем отдыхе Невилла на Гебридах и о стаде миниатюрных вумпербистров, за которыми выслеживала Луна.

В конце концов Гермиона извинилась, чтобы найти портрет ФинеасаНайгеллуса, который был возвращен в гостевую спальню, которую когда-то делили Гарри и Рон. Портрет спал, но проснулся после того, как Гермиона постучала по нему своей палочкой.

— Это ты, — просто сказал он. — Я заметил, что вы не заходили в гости сейчас, когда война закончилась.

— Простите, директор, — сказала она. — У меня нет оправдания.

Выражение его лица смягчилось.

— Приятно не быть обманутым хоть раз. Я определенно слышал достаточно оправданий за годы, проведенные в Хогвартсе. Закатив глаза, он начал певучим голосом декламировать: "Я не смог выполнить задание по рунам, профессор, потому что антимаглорожденные обереги обжигают мою кожу" или "Я не могу выполнять свои обязанности префекта". на этой неделе, потому что вся моя семья умерла от испанского гриппа".

Гермиона не знала, что ответить, поэтому решила сразу перейти к своему вопросу.

— Вы недавно были в Хогвартсе и заметили, все ли в порядке с профессором МакГонагалл?

Он подозрительно посмотрел на нее, но ответил.

— Я был там сегодня утром, и она выглядела как обычно.

Что ж, это облегчение, подумала Гермиона. Набравшись смелости, она продолжила.

— Что вы знаете о других школах волшебства в Британии? Те, что не Хогвартс.

Нахмурившись, он сказал:

— Честно говоря, больше, чем мне бы хотелось. Второсортные повсюду.

— Но вы слышали о них? — спросилаона.

— Да, конечно. Я так понимаю, их еще не выгнали?

— Нет. На самом деле, похоже, они процветают.

Он хмыкнул.

— Почему ты вообще спрашиваешь меня о них? Едва ли этот вопрос стоит задавать.

— Вот в чем дело, — сказала она. — Я только что узнал о них и начинаю подозревать, что кто-то вмешался в охрану Хогвартса, чтобы помешать нам всем узнать о них или заставить нас забыть.

— Бред какой то. Это невозможно с подопечными. Вам понадобится зелье в еде, и это, несомненно, скоро пройдет.

— Ну, мы все равно расследуем. Не могли бы вы присматривать за профессором МакГонагалл и послать за помощью, если она выглядит... в кататоническом или что-то в этом роде?

— Это одна из наших обязанностей как директоров в отставке — заботиться о нынешнем директоре школы.

— Рада это слышать, — сказала Гермиона. — Спасибо, что ответили на мои вопросы, и еще раз извините, что не зашла совсем недавно.

Он коротко кивнул и исчез из кадра.

Она вернулась на кухню и обнаружила своих друзей, стоящих у камина.

— О, хорошо, вот ты где, — сказала ей Луна. — Я надеялся, что ты присоединишься ко мне за ужином в эту пятницу вечером.

— Просто я? — озадаченно спросила Гермиона. Они с Луной редко проводили время наедине.

— Да. Есть кое-что, о чем я чувствую мотивацию поговорить с тобой наедине.

— Тогда ладно, конечно, — сказала Гермиона. — Я могу встретиться с тобой после того, как вернусь с работы. У меня встреча в Гринготтсе до шести часов.

— Идеально. У меня на примете ресторан. Я встречу тебя в Гринготтсе, и мы сможем пойти туда вместе.

Все они поблагодарили Гарри за то, что они пришли к ним, и Кричера тоже вызвали и должным образом поблагодарили.

Встав на колени, Невилл спросил:

— Кричер, ты не мог бы научить эльфов Хогвартса готовить пиццу? Я уверен, что студентам и преподавателям это понравится.

— С разрешения Хозяина, конечно, — сказал эльф, многозначительно глядя на Гарри.

— Я бы хотел сначала проконсультироваться с МакГонагалл, но не понимаю, почему бы и нет.

— Великолепно, спасибо, — сказал Невилл, и они с Луной попрощались и вышли через камин.

Осталась только Гермиона, и Гарри внезапно спросил ее:

— Хочешь вернуть свой экземпляр "Ведьминского еженедельника"? Я подозреваю, что завтра на тренировке меня забросают ею.

— Конечно, почему бы и нет? Я уверен, что мама и папа хорошо посмеются над этим.

Он достал его для нее и мягко спросил:

— Как дела?

Она кивнула и сказала:

— Со мной все в порядке, правда. Еще раз спасибо за организацию, было приятно.

— Я тоже хорошо провел время, — сказал он. — Я рад, если мы смогли тебя немного подбодрить.

— Это мне напомнило, — сказала она. — Ты дал мой номер телефона своему товарищу по команде Райану? Он звонил мне прошлой ночью.

— Это было быстро! — заметил он. — Да, надеюсь, все было в порядке.

— Конечно, я доверяю твоему суждению. Но знает ли он, что мы с Роном расстались?

Гарри выглядел немного застенчивым.

— Да, я не видел смысла скрывать это, когда он спросил, как связаться с тобой и Роном по поводу планов ужина.

Вздохнув, Гермиона сказала:

— Думаю, все в порядке. Надеюсь, он не был разочарован — я знаю, что ему нравилось говорить о квиддиче с Роном.

— Я уверен, что он не был разочарован, — ухмыльнулся Гарри. Гермиона резко посмотрела на него, но он, казалось, не собирался говорить больше.

— Мне пора идти, — сказала она. — Когда я увижу тебя в следующий раз?

— Я занят завтра вечером и, возможно, в четверг тоже. Так что, возможно, не раньше моего матча в субботу. Ты сможешь присутствовать? Сейчас час дня — я уверен, что смогу достать билеты.

— Можно мне принести книгу? — спросилаона. — Мне не нравится мысль, что профессиональные загонщики нацелятся на тебя.

— Мне тоже, — согласился он. — Но да, берите с собой все, что хотите. Я просто буду рад видеть вас там, хотя бы для того, чтобы помочь заглушить противоборствующих болельщиков.

— Мне придется раскопать майку Пушек, которую Рон подарил мне на мой прошлый день рождения.

— На твой день рождения, правда? Я думала, ты сказала, что он выросла.

— Это был не единственный мой подарок — это была скорее приманка, — грустно объяснила она.

— Ах, это имеет больше смысла. В любом случае, я свяжусь с вами и увидимся самое позднее в субботу.

Она вернулась в дом своих родителей и нашла их обоих в гостиной. Все еще держа в руках экземпляр "Ведьминского еженедельника", Гермиона села на диван.

— О, хорошо, ты дома. Вы хорошо провели время? — спросил Даниэль.

— Да, спасибо. У меня действительно есть замечательные друзья. Я полагаю, это одно небольшое преимущество прохождения войны — вы действительно знаете, кто ваши друзья.

Судя по выражениям родителей, Гермиона поняла, что, вероятно, ей не следовало этого говорить. Она быстро сменила тему и развернула журнал.

— Они поместили Гарри на обложку Witch Weekly. Я думаю, вы найдете это забавным.

— Надеюсь, это не то фото с Пророка, — нахмурился Даниэль. — Этот должен был прийти в коричневой обертке.

— Я подумала, что это прекрасно, — сказала Эмили. — И Даниэль, я знаю, ты не жаловался в тот вечер.

— Мама! — воскликнула Гермиона.

— Я просто дразню тебя, дорогая. Ты такая легкая мишень.

Эмили посмотрела на обложку и подняла брови.

— А я думала, что наша маггловская пресса непристойна! Я вижу, ваши документы создали для него новую личность. Надеюсь, он этого хочет.

— Ему восемнадцать, — заметил Даниэль. — Я был бы разочарован, если бы он сейчас не вел себя как моряк, увольняющийся на берег.

— Папочка!

— Не обращай на него внимания, — сказала Эмили. — Просто прими это как доказательство того, что мальчики в конце концов успокаиваются. Ты знаешь, сколько лет Райану?

— Сейчас я иду в свою комнату. Надеюсь, к завтрашнему утру вы двое научитесь себя вести, — с притворной строгостью сказала Гермиона.

Она обняла родителей и легла спать, чувствуя себя счастливой снова быть рядом с ними. Она упустила это. Продолжение на Литсовете