Мастера печатей (общий файл)

— Потому что здесь неподалеку есть еще несколько дорог, — ответил Эдвард.

— Каких? — удивился Николас.

Через Туманный лес шел всего один путь — старый, хорошо укрепленный Ливентский тракт. Естественно, существовало множество троп, проложенных крестьянами, и несколько проселочных дорог, которые и дорогами-то трудно было назвать. Во всяком случае, местные жители для поездки в Дивейд всегда старались выбраться на тракт.

— Вы слышали о Рирском аббатстве? — спросил помощник.

Николас наморщил лоб.

— Которое разрушили триста лет назад в Пятилетней войне с Чужими королевствами?

— Оно самое, — кивнул Эдвард.

Сегодня руины Рирского аббатства играли одну из главных ролей в дивейдских сказках о привидениях — и это все, что осталось от былой славы крупного монастыря, чьи виноградники снабжали вином всю округу. Во время Пятилетней войны в нем размещались тенакские войска, и в Рире развернулось одно из самых жестоких сражений всей кампании. Объединенную армию двух Чужих королевств — крыс и волков — удалось отбросить только ценой полного уничтожения аббатства и гибели многих монахов и солдат.

— Не понимаю, — сказал Николас. — Я не интересовался этой историей, но насколько мне известно, дороги, ведшие в аббатство, были так сильно повреждены, что их решили не восстанавливать, а так как сам Рир был стерт с лица земли, то вся местность оказалась заброшена. Если эти дороги и существуют до сих пор, то за триста лет наверняка стали непроходимыми.

— Не уверен, — возразил Эдвард. — Туманный лес — вотчина разбойничьих шаек. Им выгодно поддерживать дороги в таком состоянии, чтобы по ним можно было проехать.

— Ну, чтобы это утверждать, нужно сначала их проверить. Но мы же не будем бродить по лесу наугад, тем более когда нас ждет экипаж. У тебя ведь нет карты, где были бы указаны старые дороги? — с ехидством спросил Николас.

— Нет, карту я найти не смог. Но у меня такое чувство, что мы могли бы спросить путь вот у тех господ.

Последние слова Эдвард произнес очень тихо. Он настороженно наклонил голову, словно ждал чего-то плохого. Николас растерянно обернулся. Каких еще господ?

С противоположной стороны леса на тракт вышли четверо мужчин. У Николаса екнуло внутри от дурного предчувствия. Никто из них не был похож на добродушного грибника или заплутавшего путешественника. Все они носили одежду городской бедноты: немаркие штаны, расстегнутые жилетки и рубашки с закатанными рукавами, а макушку одного из них венчал порванный цилиндр, дырой в котором его обладатель как будто бы гордился. Чуть поодаль шел еще один — мужчина похожей внешности, но с франтовской бабочкой на шее. Кажется, он был здесь главным.

— Николас Катэн и Эдвард Эркан? — грубо спросил он.

— Да, а с кем мы имеем честь разговаривать? — ответил Николас.

Бандит — можно было не сомневаться, что это именно разбойники, которых так некстати помянул Эдвард, — махнул рукой спутникам, как будто разрешая им что-то.

— По-тихому и реще давайте, пока на дороге никого. Тела потом в сторону оттащим.

Не вполне осознавая, о чем говорит этот человек, Николас невольно отступил назад. Тела? Какие еще тела? И что значит "пока на дороге никого"?

Появившееся в их руках оружие не оставило сомнений в намерениях чужаков. Один из незнакомцев наклонился и подобрал с земли увесистый сук, который можно было использовать как дубинку. Следом за ним обнажили оружие и другие трое: двое вытащили ножи, последний надел на пальцы кастет. Сердце Николаса застучало так, что стало больно в груди.

— Кто вы? — испуганно выкрикнул он. — Кто вас послал?

Естественно, ему никто не ответил. Бандиты продолжали молча приближаться, поигрывая оружием. Они скалились, как волки, которые видят перед собой кусок мяса и не способны думать ни о чем другом. Трое устремились к Эдварду, видимо, решив, что высокий, ладный помощник мастера печатей будет более трудным противником, чем пожилой и рыхлый Николас. К нему направился всего один.

В животе у Николаса болезненно заныло. Он сделал еще шаг назад, уткнувшись спиной в осину. Вид человека с ножом настолько его обескуражил, что он застыл на месте, не зная, что ему делать. Бежать? Одышка свалит его меньше чем через десять шагов, да и не соперник он поджарому молодому бойцу. Драться? Тем более невозможно!

Оглянувшись на ствол, Николас заметил, что стоит в треугольнике, образованном несколькими деревьями. Решение пришло внезапно, как будто откуда-то извне, а память подсказала слова полузабытого за ненужностью старого заклятья. "Запечатывание проходов" — так его называли. Оно подойдет идеально, просто идеально!

Волосы на руках встали дыбом, а в кожу до локтей впились тысячи иголочек, хотя обычно энергия волшебства ощущалась лишь на кончиках пальцев. Николас пытался ухватить слишком большой поток магии. Новичка это свалило бы с ног, а мастеру даже не потребовались лишние движения, чтобы опутать деревья вокруг себя волшебными нитями. Такие же тонкие потоки силы использовались в простейших печатях, однако сейчас Николас собирался применить заклинание в гораздо более серьезных масштабах.

— Огери эт тае! — выкрикнул он на языке фей.

Это переводилось как "размножайтесь и связывайтесь". Всего за несколько секунд магическая сеть обвила три ствола и в финале блеснула рябью, под влиянием начерченной печати приобретя каучуковую упругость. Николас победно усмехнулся. Теперь его получится взять разве что измором — разорвать такую волшебную печать без воли создателя невозможно. Только вот кажется, он что-то забыл...

Боже, Эдвард!

От испуга Николас и думать забыл о помощнике. Он стоял слишком далеко, к тому же было поздно звать его к себе, под защиту печати. Для этого пришлось бы ее сперва разрушить, а за это время до них бы успели добраться разбойники. Но не бросать же его! Может быть, сказать ему, чтобы он использовал такое же заклинание?

Отыскав помощника взглядом, Николас чуть не застонал. Никакая печать Эдварду в его положении помочь не могла. Он стоял прямо посреди поляны, деревьев рядом не было, а щерившиеся разбойники находились уже шагах в десяти от него. Помощник казался спокойным, хотя его выдавали плотно, до белизны сжатые губы. Вместо того чтобы бежать или сопротивляться, он как будто бы спокойно ждал, когда противники подберутся к нему как можно ближе. Безумец! Эдвард совершил лишь одно движение — что-то выхватил из внутреннего кармана сюртука. Увы, это был не револьвер — единственное, что могло бы заставить врагов удрать. Это были веером легшие в пальцах карты.

— Эдвард! — испуганно воскликнул Николас.

В тот же момент, когда к помощнику метнулся первый разбойник, размахивая дубинкой, карты разноцветными птицами разлетелись по поляне. Николасу показалось, что время остановилось — раскрашенные куски картона застыли в воздухе, замерли на полусогнутых ногах бандиты. Двигался только Эдвард — он с поразительной скоростью прочертил перед собой сложный символ и крикнул:

— Освободитесь!

Время стремительно ринулось вперед. Во все стороны брызнули осколки невидимой раньше печати, и карты — опустевшие белые прямоугольники бумаги — тяжелыми камнями рухнули вниз. Там, где они коснулись земли, вдруг встали люди. В лицо опешившему разбойнику с кастетом дико захохотал убийца Киллиан; его широко раскрытые глаза вращались, как у сумасшедшего. За его спиной поднял огромный меч на врага Шеймус в кожаном колете — элементы древней латной защиты на теле делали его еще более грозным. Рядом ловкими боксерскими ударами бандита с дубинкой атаковал крепкий мужчина в сером жилете. Толстая ветка, которая должна была опуститься на плечи ассистента мастера печатей, дернувшись, упала в кусты, а затем туда отправился и сам разбойник — это Эдвард, резко развернувшись, помог своему волшебному союзнику и с силой пнул врага в колено.

Николас не мог оторвать взгляда от появившихся из ниоткуда мужчин. Невозможно! Без сомнений, это была магия печатей, но какой мощи! Нечто подобное было под силу волшебникам до Коллапса, да и то лишь самым талантливым. Взаимодействие с живыми существами считалось сложнейшим видом великого искусства и было недоступно большинству человеческих магов. В полной мере им владели только уроженцы Чужих королевств — феи, гоблины, оборотни, лешие и прочие создания, чья плоть и кровь состояла из магии. Николас, потративший всю жизнь на изучение волшебных печатей, мог поклясться, что сейчас удержание — так ученые называли запечатывание существ на бумаге или холсте — в Тенаксе никому неподвластно. Но то, что он видел... Это просто не укладывалось в голове.

Тем временем к нему приблизился четвертый бандит. Волшебная печать его зрению была недоступна, и он с размаха уткнулся в волшебную паутину. Его мягко спружинило назад. Чертыхнувшись, мужчина ударил по невидимой преграде ножом, но эффект получился тем же самым. Снова выругавшись, бандит огляделся и остолбенело замер, наблюдая за тем, что происходит на поляне. На его лице явственно читался вопрос, не стоит ли ему делать отсюда ноги.

А задуматься было отчего. По земле покатились сброшенные шляпы, замелькали тела, заревел, вращая тяжеленным мечом, Шеймус. Киллиан сцепился со своим противником, и тот заорал от боли, когда его предплечье рассекло лезвие убийцы. У Николаса зарябило перед глазами. Он был уверен, что сейчас на тракт полетят отрубленные руки и ноги, но Эдвард, опомнившись, громко приказал:

— Не убивать! Слышите, не убивайте никого, если не хотите сесть в тюрьму!

Его послушались только двое — боксер, чьи кулаки уже успели окраситься в красный цвет от крови валявшегося в кустах бандита, и Шеймус, который презрительно фыркнул, демонстрируя отношение к приказу, но вонзил клинок глубоко в почву. Ему все равно было уже не с кем сражаться — преступник, мгновенно оценивший опасность пятифутового меча, удирал прочь. Киллиан же настолько вошел в раж, что вряд ли что-то слышал. Глаза озверевшего убийцы полыхали огнем, и он наносил своему еле успевавшему уклониться противнику все новые и новые порезы. Болезненные вскрики, похоже, доставляли ему удовольствие. Он давно мог прикончить врага, но каждый раз отскакивал назад и атаковал снова, двигаясь со скоростью молнии. Засмотревшись на него, Николас далеко не сразу понял, что попытки четвертого разбойника прорваться через окутавшую стволы печать давно прекратились.

— К дьяволу все это! — выплюнул он и бросился в лес.

— Тед, стоять! — понесся ему в спину гневный оклик.

Кричал пятый бандит, который до сих пор стоял поодаль. Что бы он ни хотел добиться нападением на двух магов, его план проваливался, а подчиненные разбегались. Ноздри мужчины раздувались от ярости, однако подать пример другим и вступить в драку он не торопился.

— Дохни тут сам, а я сваливаю, — процедил разбойник ему в ответ, даже не замедлив шаг.

Ругнувшись, главарь и сам бросился в лес.

К этому моменту, если не считать двух разбойников, с шумом проламывающихся через чащу, на ногах оставался всего один враг. Но и он, истекая кровью из неглубоких ран, стремглав кинулся прочь, когда Эдвард и Шеймус вцепились Киллиану в локти, удерживая сумасшедшего маньяка от убийства.

— Крис, лови его! — приказал Эдвард боксеру. — Нам нужно узнать, кто на нас напал!

Два раза повторять не понадобилось. Крис молнией метнулся к бандиту, и они покатились по земле. В конце концов, боксер оседлал противника и размашисто ударил его по лицу.

— Кто тебя послал?

Мужчина продолжал отбиваться, шипя и изрыгая проклятия. Драка с Киллианом его ослабила, и мускулистому Крису ничего не стоило блокировать все его удары. Зато разбойник от пинка в пах, да такого, что даже у наблюдающего за этим Николаса перехватило дыхание, защититься не смог.

— Отпусти, урод! — застонал он.

— Сначала скажи, кто тебя на нас натравил, — повторил боксер.

— Принц крыс! Это был он! Отпусти же меня!

— Подержи его еще, Крис, — процедил Эдвард. Он уже отошел от Киллиана, притихшего в крепких руках Шеймуса. — Притащим его в полицию, а там...

Что должно было случиться "там", узнать им оказалось не суждено. Как будто из ниоткуда, на дорогу вылетел стеклянный пузырек. Он со звоном разбился, и тотчас все пространство футов пятнадцать в радиусе заволокло сизым дымом, в котором блестели театральные блестки. Он распространился так быстро и был настолько плотным, что Николас не различил в нем собственную руку, которой на всякий случай схватился за дерево.

Где-то в молочной густоте раздались звуки ударов, крики и брань. Николас задрожал, прислоняясь к стволу. О том, чтобы снять печать и броситься на помощь Эдварду не могло быть и речи. В таком тумане разобрать, где враг, а где друг, было невозможно, и Николас гораздо вероятнее попал бы прямо в лапы разбойников. Нет уж, лучше пересидеть под защитой...

К счастью, дым развеялся почти с такой же скоростью, с какой и появился. Похожим туманом пользовались в театрах варьете и прочих низкопробных заведениях, чтобы скрыть приход одних артистов и приход других. Только концентрация там разливалась меньшая — всего несколько капель, насколько знал Николас. Однако цель была все той же. Когда на дороге хоть как-то прояснилось, бандитов и след простыл. Только шум в чаще выдавал их недавнее присутствие на тракте.

Крис, минуту назад сидевший на разбойнике, лежал на траве и держался за пах. Эдвард стоял рядом и матерился, как последний трубочист, вытирая с губы свежую кровь.

— Что случилось? — нервно спросил Николас.

— Упустили мы их, — мрачно ответил помощник.

— Отомстил, сво-олочь, — провыл Крис. — Прокляни меня Господь, если я к тебе еще на карты полезу. Еще пара месяцев с тобой — и я совсем форму потеряю. Меня уже какие-то докеры уделывают!

— Догонять будем? — равнодушно поинтересовался Шеймус.

Великан единственный из всех сохранял достоинство и делал вид, будто происходящее вокруг его совершенно не касается. Меч, однако, он из земли достал.

Эдвард оглядел тракт и зло махнул рукой.

— К черту. Слишком долго будем искать, а времени мало. Я уже чувствую давление печатей. Готовьтесь возвращаться.

Крис с трудом встал и попытался. Для боксера у него оказалось на удивление привлекательное лицо, которое портил только сломанный нос.

— Опять, да? В следующий раз снова выкинешь меня прямо в драку, без разогрева? Ладно, не ругайся. Давай меня первым. На этой твоей картонке хоть боль не так сильно чувствуется.

Эдвард кивнул и исподлобья, держась за расшибленную губу, посмотрел на волшебных помощников. Киллиан со скучающим видом уселся на траву и обрывком лопуха вытирал нож от крови. Шеймус легким движением перебросил свой огромный меч из одной руки в другую и недобро посмотрел на помощника мастера печатей.

— Мне не нравится, как ты используешь меня, потомка рыцарского рода, Мервин.

"Мервин?" — удивился Николас. Почему он называет его другим именем?

— У нас был уговор, и я не собираюсь тебе его сейчас пересказывать, — равнодушно ответил Эдвард. — До встречи.

В его руках мелькнули новые прямоугольники из картона. Даже из своего укрытия Николас видел, что это просто белые куски бумаги. Но вот, воздух возле Эдварда слегка задрожал от мощи творимого волшебства, по поляне разнесся шепот незнакомого заклинания, и трое мужчин начали медленно таять. По мере того как блекли очертания настоящих тел, на бумаге проявлялись их цветные изображения: на одном листе — перекошенная от боли улыбка Криса и его расстегнутая жилетка, на другом — гигантский меч и тени под нахмуренными бровями Шеймуса. Только третий оставался почти чистым, а Киллиан продолжал скалиться, хитро глядя на Эдварда. Когда боксер и палач уже почти растворились, убийца вдруг дернулся и, заставив мага вздрогнуть, схватил его за запястье.