Великий полководец и воин, не раз в критический момент сражения лично вступавший в бой, сражаясь плечом к плечу со своими солдатами-рабами. Справедливый судья и кровожадный палач. Защитник своих подданных и бессердечный убийца всех тех, кто отказался стать его рабом. Он дает каждому всего один шанс присягнуть ему на верность или умереть, сражаясь за свою свободу.
Впрочем, как раз недостатка желающих добровольно надеть литой ошейник абсолютного подчинения у Антемоса не было. Воины, маги и авантюристы всех мастей и рас с радостью присягали на верность. Сила и могущество влекли бесстрашных и амбициозных, словно свет костра в темную ночь манит лесные кошмары. Простой люд шел за защитой, несмотря на суровый нрав, Черный Король вовсе не был жесток к своим собственным рабам. Те с радостью, а некоторые и с гордостью носят тяжелые стальные охваты зная, что пока они исправно трудятся, им незачем волноваться об ужасах, обитающих за стенами города. Чуть ниже было краткое упоминание о принадлежащих Антемосу пяти артефактах:
'Корона — Нимб падшего Императора ставшая его штандартом. Клинок Крови Земли, видимо тот самый пламенеющий меч. Длань Криптерра — левая перчатка доспеха Антемоса, оказалась магическим предметом. Даже боевой скакун — Кхадеон оказался в списке артефактов и последним предметом значился Амулет Неувядающего Света'.
Последний предмет был выделен обособленно и даже подчеркнут красным росчерком. Рядом стояло лишь короткое примечание, что амулет сам по себе не имеет силы как таковой и лишь нежелание Антемоса расставаться с ним ни на секунду, послужило причиной, по которой он оказался в этом скупом перечне. Более того, около каждого из артефактов стояла сноска на страницу Атласа Крига, где можно было узнать о предмете больше. Сам притом, автор нехотя признавался, что не имеет ни малейшего понятия, что же такое и откуда взялся этот амулет Неувядающего Света.
Дальше шла выдержка на несколько страниц, перечни из более чем семи сотен побед в поединках, сражениях и войнах, за прошедшие сто лет. Странность заключалась в том, что датировались данные от 900 года до 989. Что-то во всем этом смущало. Парень быстро перелистнул к началу, где с пожелтевшего листа грозно взирало изображение Черного Короля. Викар потер кулаками слипающиеся от усталости глаза и опустил взгляд чуть ниже:
— Вот уже более четырехсот лет повелитель полиса Глинтер... — тихий шепот вновь вырвался из безмолвных до селе губ, — но ... где же тогда остальная история? Почему упоминаются только последние сто лет.
В поисках ответа Викариан вновь быстро пробежал глазами по прочитанному и внезапно заметил небольшую странность. В некоторых исторических данных, были необычные ссылки, указывающие не просто страницу с дополнительной информацией, как раньше, но ещё и приписки номеров тома. Точно такие же упоминания находились в списке артефактов. Сноски на том девять, пять и один. Больше никакой полезной информации об Антемосе в Атласе не содержалось.
Викар закрыл книгу и откинулся назад, привалившись все к тому же корню подземного древа. Рука скользнула по резной стали обложки, мимоходом отметив девять углублений по краям. В центре находился полупрозрачный камень. Девять томов, девять углублений, подобное не могло быть простым совпадением. Мысли текли медленно и сонно. Было уже глубоко за полночь.
Странный враг, с одной стороны являющийся кровавым зверем, с другой достойным правителем, что обращает всех своих подданных в рабов, а еще артефакты, один страннее другого.
Рядом хрюкнул белый гриб, взорвав пространство вокруг себя невесомой светящейся пыльцой. Глаза закрывались, сытый желудок неспешно переваривал пищу, а проклятая книга хоть и дала четкий ответ, кому он должен вонзить кинжал в сердце, не в меньшей же степени и заинтриговала. Кто же такой этот Черный Король и ради всех богов, почему он, или кто-то из его слуг поступил так с семьей Викара?
Наконец веки, не в силах больше держаться, закрыли глаза и парень провалился в тревожный сон, где загадки мира реального стали переплетаться с иллюзиями обители снов.
* * *
Утро встретило Викара ершащим, пересохшим горлом и легкой головной болью. Надо было запастись провиантом на случай, если дорога затянется. Парень аккуратно завернул в пару кусков кожи Атлас Крига, чтобы не испортить драгоценную книгу и набил заплечный мешок изрядной порцией сальников, съедобных грибов и даже парочкой зеленых фруктов. 'Когда тебе грозит смерть от жажды, горечь можно и потерпеть' — здраво рассудил он. Оставаться дольше, в приютившем его на ночь подземелье, смысла не имело и неспешно поднявшись наверх, Викар продолжил путь.
Несмотря на конец последнего осеннего месяца, на поверхности оказалось относительно тепло, даже беря во внимание то, что с неба уже посыпались уродливые хлопья серой клейкой жижицы. Что ж, значит не повезло в этом году. Эти чертовы 'сопли' сыпались далеко не каждую зиму. Иногда, когда с северных отрогов Высоких Гор дули ледяные бураны, родной лес заметало пушистым снегом аж по пояс. Но, видимо в этом году, грустно подумал Викар, не судьба. В отвращении, он передернул плечами, ведь воспоминания о чавкающей гнили под ногами вызывали мало радости.
Прищурившись и неприязненно взглянув в напоминающее раздутый рыбий воздушный пузырь небо, парень поглубже натянул меховой капюшон и двинулся вперед. Его ждал многочасовой переход до водоема, единственного известного ему на многие километры вокруг.
Пару раз он поскальзывался на осклизлой жиже, в которую планомерно превращались пологие склоны холма. Постепенно каменные исполины уступили место мелкому мраморному крошеву, оставляя одинокого путника один на один с возможными опасностями. Немалая удача сберегла Викара от нежелательных встреч пока он, наконец, не дошел до знакомого ему озерка.
Водоем с южной стороны уходил под нависающую над ним шапку холма, по вершине которого и пришел парень. Земляной скат огибал озеро с двух сторон, сбегая к пологому песчаному пляжу. Викар, предвкушая глоток свежей воды уже начал искать глазами, с какой стороны быстрее бы спустится, как внезапно, заметил группу людей по ноздри закутанных в кожаные робы с глухими капюшонами.
Парень тут же рухнул на землю, благо он ещё не перевалил через вершину и даже мелкие камни могли скрыть его присутствие. Тем временем внизу творилось некое загадочное действо. Там находилось трое взрослых людей, по комплекции напоминавших мужчин, но из-за того, что они были с ног до головы закутаны в свои хламиды, точно сказать кто же это был не представлялось возможным.
У каждого за плечами был приторочен немалых размеров продолговатый кожаный баул. Один из них стоял посредине тщательно выведенной, едва различимой с такого расстояния, фигуры начертанной на песке. Двое других ходили вокруг него, один по восточной оси, другой по западной. Таким образом, они раз за разом встречались то в зените, то в надире окружности. При этом, у каждого из шествующих в руках на тонкой цепи были подвешены небольшие кадила, из которых струился белый, тягучий дым. Этот дым ковром покрывал песок вокруг магического круга и уже начал просачиваться внутрь него. Это напоминало накатывающие на берег волны. Они окатывали людей и на секунду застыв, туманная пелена вновь откатывалась обратно. Чем дольше происходило сие действо, тем больше кругов описывали эти странные люди, тем выше становились волны и вот уже очередной прилив окатил центральную фигуру по самые плечи.
Внезапно все стихло. Не было больше ни плеска воды, ни монотонного бормотания людей внизу. Викар сначала подумал, что у него заложило уши. Он схватил горсть каменистой земли перед своим носом и стал растирать ту в мелкую пыль, но не услышал ни звука. Острые иглы паники начали заполнять голову — неужели заклятие сделало его глухим. К горлу подкатил тяжелый ком. Он сглотнул и с непередаваемым облегчением понял, что слышит движение кадыка. Видимо колдовство заглушало звуки внешнего мира. Но зачем?
Викар вновь обернулся в направлении озера, но внезапно понял, что не может сфокусировать взгляд на тех, кто еще секунду назад стоял там. Он видел их периферийным зрением. Три плывущих в туманом мареве колышущихся миража, но как только он пытался обратить на них взор, тот соскальзывал, будто нога на натёртой салом ступени. Вскоре, Вик окончательно потерял из виду эту странную процессию, а мир вокруг него все так же безмолвствовал. Парень не знал, заметили его или нет, камни давали тут неплохое укрытие, но все же рисковать и спускаться вниз сейчас он не решился.
В итоге, прождав ещё где-то с час, замерзнув на вечернем воздухе и окончательно озверев от постоянно покрывавших его с ног до головы вонючих склизких небесных выделений, Вик не выдержал. Он осторожно приподнялся, но его рука тут же скользнула по размокшей жиже и он с размаху вписался лицом в серую, холодную жижу. Это была последняя капля, и юноша резко поднял голову над камнями, с ненавистью уставившись вниз. На этот раз взгляд не потерял фокус, а на песке не осталось и следа ни от самих людей, ни от их магической фигуры.
Стерев с лица вонючий холодец, Вик направился вниз. Сначала он шел быстро, но в очередной раз поскользнулся и едва успел припасть на колено. Снова поднявшись, он все же решил унять покоробленное самолюбие и отвращение, от забивавшейся уже за пазуху холоднющей жижи, и продолжить спуск более аккуратно.
Поверхность воды покрывала отвратительная застывшая корка слизи, падавшей с неба. Благо в самой воде этой дряни было совсем немного и Вик, трясущимися от нетерпения руками, погрузил в неё давным-давно опустевший бурдюк для воды. Потом он пил. Пил долго и жадно, пока не вымыл изо рта сухой песок каменистых холмов и не утолил жажду. Пока в него просто перестало влезать. Наконец, он в последний раз набрал кожаный бурдюк и закрыв его плотной просмоленной костяной пробкой, пристроил на перевязь заплечного мешка.
Одежда уже изрядно воняла, мех скатался — к нему прилипла грязь и песок. В общем, выглядел парень не важно. На мир уже опускался вечер и холодная осеняя ночь была не за горами, а до Алтаря Поминовения было ещё неблизко. Учитывая это, Викар, вопреки жгучему желанию ополоснутся, решил отложить водные процедуры и поскорее двинутся дальше. Не хватало оказаться посреди Великой Пустоши ночью. Так он продолжил свой путь, оставив позади затягивающееся мутной пленкой озеро.
Вскоре, по правую руку от него обнаружилась явно хоженая тропинка. Она петляла, меж нависающих над ней полых остовов каменных глыб и разлапистых кустарников, среди которых было легко затеряться. После трехдневного перехода по изрезанному оврагами и испещрённому каменным крошевом долам, Викару до чертиков надоело шарахаться от каждой тени. Его покалеченная нога болела от многочасовых переходов, а зубы начали отбивать чечётку от холода. Обычно он совершал свои переходы гораздо медленнее, исследуя мир вокруг себя, ища осколки цивилизаций прошлого. Но в этом походе, отсутствие воды заставило его серьезно прибавить шагу.
Викар недолго думал, сворачивать на тропинку или продолжить скакать 'горным козлом' по этим чертовым земляным торосам. Он быстро направился вниз и продравшись через плотный кустарник, зашагал на север.
Ему повезло. Через пару часов, без всяких приключений, уже в потемках он достиг подножия странного ступенчатого холма. Вершину его венчала корона из нескольких стоящих вертикально каменных клыков с десяток метров высотой. На неё, по белоснежным тропам, проторённым в угольно-черной земле, ходили люди. Приглядевшись чуть внимательней Викар, не без труда, признал в них соплеменников тех трех магов, коих он видел у озера. Внезапно, молодой человек понял, что перед ним лежал тот самый Алтарь Поминовения, а эти люди никакие не маги, а жрецы Бога Вечной Переправы.
Чуть ниже вершины, он заметил опоясывающее её относительно ровное пространство, на котором виднелись несколько видавших виды шатров. Те, казалось вросли в окружающую их жидкую осеннюю грязью. Чуть поодаль, расположились самостийные палатки и несколько горящих костров. Там же были и другие люди. Много людей. Слишком много.
Вик почувствовал себя неуютно. Он ещё никогда не видел так много человек, по крайне мере не пытавшихся убить друг друга. Закон внешнего мира был прост — 'убей или будешь убитым'. Однако, здешние обитатели вовсе не горели желанием вцепится друг другу в глотки. Более того, чуть ниже по склону находилось что-то вроде небольшого сада с плодоносящими растениями и чахлыми деревцами. Меж них, едва различимые в вечернем сумраке, ходили тени людей, срывавших плоды с веток. Ничего подобного Викару видеть ещё не приходилось. Это было почти поселение, о которых рассказывал отец, когда был жив. Ну, вернее не совсем. Тут не было ни стен, ни стражи, ни чего, что так или иначе определяет полисы раскиданные по плоти умирающего Кеплера.
Внезапно, холодок пробежал по спине. Он почувствовал, что за ним наблюдают. Через секунду нашелся и возмутитель душевного спокойствия Вика. Метрах в пятидесяти впереди, на него, из-под листьев здоровенного лопуха-колючки, не мигая, смотрел мальчишка лет десяти. Он был грязный, с ног до головы в какой-то саже, волосы измазаны красной глиной, а лицо покрывала толстая корка засохшей грязи. Это был маленький грязе-демон во-плоти и что-то подсказывало Викару, что и розами малец не пах. С другой стороны, он и сам сейчас выглядел не лучше. Глаза мальчонки были холодные и цепкие, как репей. Так они стояли пару минут пялясь друг на друга. Мальчишка чего-то ждал, при этом явно уступая право первого хода. Как бы то ни было, вариантов не оставалось, нужно было идти дальше.
Полумрак естественного туннеля за спиной плавно превращался в жуткую, непроглядную тьму, а это значило, что оставался единственный путь вперед. Викар шагнул по направлению к холму, а малец даже не дернулся.
Это было странно и парень начал аккуратно обходить подозрительно спокойного мальчишку — мало ли что? В итоге, описав едва ли не полутораста метровый крюк, Викар таки начал подниматься к вершине холма. Наконец, как его нога коснулась рыхлого склона, стоявший до того неподвижно мальчуган, будто бы расслабился. Теперь в его взгляде читался живой интерес и он устремился следом за измученным Виком. Так они и шли вдвоем наверх. Постепенно почетный эскорт из сопляков пополнился новыми экземплярами разных полов, возрастов и толщины грязевого покрова.
Рыхлая, коричневая мешанина раскисшей земли изобиловала широкими ручейками темного песка, паутиной растекавшихся от аспидно-черной вершины. Как оказалось, небогатый урожай с теснящихся на подъеме растений, собирали довольно пожилые женщины. Да и мужчины, сидевшие среди палаток и у костров, были явно не моложе. Получалось, если не считать монахов, весь лагерь был наполнен стариками да детьми. Ни палисада, ни рва. Только пара костяных коротких ножей и одряхлевшие кулаки. 'Разве они смогут дать отпор, если на это место нападут?' — размышлял Викар.
Когда он, наконец, поднялся на, опоясывающую черную вершину, широкую жилую ступень, немногие находившиеся на ней, оторвались от своих дел. Лишь пара ворчунов удостоили его брошенными исподлобья взглядами, да негромким бормотанием о 'понаехавших тут'. А ещё здесь нестерпимо воняло. Смрад немытых месяцами тел и продуктов жизнедеятельности забивался в ноздри и рот, выворачивая желудок наизнанку.
