Но не успели они толком начать, (по словам старосты не прошло и десяти минут, как он зашел к соседу, едва начал рассказывать о своей погоне) как начал кричать сын, оставленный на причале. Тот утверждал, что только что по реке прошла лодка. Он с трудом разглядел ее в темноте, выстрелил из арбалета и слышал звук удара болта о борт лодки.

Преступнику вновь повезло, погода была пасмурная, небо заволокло тучами. Они втроем попытались преследовать беглеца в полной темноте, стреляли на слух из арбалетов, но въехав несколько раз, то в камыши, то в отмели, поняли что это бессмысленно и повернули обратно. Утром был отправлен гонец в администрацию приграничного города с описанием произошедшего. Однако, поскольку беглец уже вошел в зону свободного плавания, избирательные проверки подозрительных лиц не дали результата.

Теперь перед Фарадом и перед всем выездным отрядом, целью которого было разметка новых участков для поселенцев и контроль выполнения порученных работ, стала задача выяснить личность сбежавшего. Существенно мешало расследованию два обстоятельства.

Первое, что преступника никто толком не разглядел, и нельзя было составить даже приблизительный словесный портрет.

Второе, что все содеянное на данный момент не могло квалифицироваться, как особо опасное преступление, а являлось нарушением закона средней тяжести.

На расследование такого рода преступлений расход сил и средств был строго лимитирован, их превышение заносилось отрицательными баллами в личную карточку служащего.

В своем отчете Фарад ван Торго указал две дальнейшие ветки расследования, на реализацию которых просил разрешение и выделение необходимых средств:

1. В связи с тем, что его помощник, служащий первого ранга Садим Горст, оставил девять декад назад первую группу поселенцев нового поселка без своего старосты, произошло отправление покойника без представителей власти. Поселенцы были оставлены на попечение старосте нижнего поселка. Однако, семь декад назад, после завершения ограждения нижнего поселка, он оказался фактически недоступен для верхних поселенцев. По словам домочадцев, после несчастного случая произошедшего с главой семьи, он был отправлен в последнее путешествие. Этот факт не был подтвержден независимыми свидетелями. Розыски трупа и остатков плота не дали положительных результатов. Хотя показания вдовы и детей погибшего не вызывают сомнений в правдивости изложенного, для формального завершения данной ветки расследования необходим опрос домочадцев с применением Обруча Правды.

2. Более вероятной видится версия посещения режимной территории посланником из центральных областей Империи к одному из переселенцев. Отмечались неоднократные полеты дирижаблей вблизи режимных территорий. Поскольку, это требует значительных материальных и организационных усилий, можно предположить, что один из переселенцев прибывших за последние 20 декад, обладает важной информацией или вовлечен в события представляющие интерес для службы безопасности Империи. Для завершения данной ветки расследования необходим опрос с применением Обруча Правды всех поселенцев прибывших в указанный выше период.

Резолюция имперского служащего третьего ранга Дарона ден Гарии:

1. Занести в личную карточку служащего первого ранга Садима Горста, пять отрицательных баллов.

2. Расследование дела временно приостановить.

3. Ориентировать всех старост поселков режимной территории на опрос жителей и сбор достоверных сведений о посещениях режимной территории посланниками из центральных областей.

4. В случае получения достоверных данных или обоснованных подозрений в отношении конкретных лиц, служащему второго ранга Фараду ван Торго повторно обратиться с запросом на применение Обруча Правды, изложив новые факты.

...

Глава 5

"Когда лодка идет вниз по реке, ты жмешься к правому берегу, потому что там глубже и течение быстрее, а когда идешь наверх, то жмешься к левому берегу, потому что там течение слабое. Но для идущих вверх по реке, это тоже получается вправо. Так и возникло правостороннее движение. Но это у нормальных людей. Некоторые нации, которые назло кондуктору покупают талон и идут пешком, те против течения валят по самой стремнине, а по течению идут слева, где течения нет. Слава богам, что саргонцы позиционируют себя вменяемыми разумными, и вниз по реке плывут справа, а вверх идут по левому берегу".

Занимался рассвет нового дня. Два часа назад, когда еще стояла непроглядная тьма, а на воду уже лег туман, Игорь прокрался на полусогнутых возле пограничного городка. Только после этого он позволил себе расслабиться, выпустить весла из рук, и полтора часа просто плыть по течению. Он спал, сидя на корме, изредка просыпался, подправлял траекторию лодки с помощью шеста и снова засыпал, убаюканный равномерным движением.

С рассветом Игорь снова сел за весла и неспешно греб вниз по реке. Лодок идущих навстречу и спешащих добраться до городка становилось все больше. Работа веслами способствовала процессу пробуждения, и его начали посещать мысли:

"В дороге, как и в жизни, мы значительно чаще встречаемся со своими антагонистами, чем с людьми сходных с нами убеждений. У людей, машин и лодок, движущихся в противоположном направлении, векторы скоростей суммируются со скоростью твоего движения, и вы несетесь навстречу друг другу, сталкиваетесь или проходите рядом, чтоб разойтись навсегда. Это справедливо не только для дороги. В ином, многомерном пространстве чувств, симпатий, предпочтений и убеждений действует тот же закон. Ты многократно, но мимолетно, встречаешься со своими антагонистами, чтоб уже через минуту забыть о них навсегда. Эти встречи настолько же пусты и бессмысленны, как и машины движущиеся тебе навстречу по шоссе, как лодки проплывающие слева от тебя...

Тебе кажется весь мир заполнен теми, кто против, а ты один... но это иллюзия. Просто нужно оглянуться и понять, твои соратники идут за тобой, а ты идешь за ними. Вам встретиться непросто, но возможно, если ты поймешь эту простую истину и предпримешь для этого осознанные усилия...".

"Правильно люди говорят — лучше переесть, чем недоспать. А у нас вышел двойной удар, и недоел, и недоспал, а в результате —

Тревожно мысль моя и путалась и рвалась

Истома сладкая моих коснулась глаз...

Ах, если б я тогда, вовек не просыпалась! — это конечно перебор, поэтическая гипербола, но истома сладкая хотя бы минут на триста, нет! Не откажусь. Но не сейчас. Еще есть тройка часов пока эти охламоны доберутся до городка и ударят в набат. За это время надо убраться как можно дальше..."

Скрипя зубами от усталости и ворочая во рту твердое, как подошва, сушеное мясо, Игорь, в такт, ворочал веслами и пел программную песню:

"А мы вернемся, мы конечно, доплывем.

А мы вернемся, и детей к груди прижмем

Там за туманами, вечными, старыми...

Там за туманами, песню допоем".

Когда он понял, что если сейчас же не бросит весла, то просто вырубится в лодке от усталости с непредсказуемыми последствиями, он пересек реку ставшую намного шире, въехал в заросли камыша и добрался до берега. Развел костер, поставил на огонь котелок, чтоб сварить кашу с сушеным мясом и солониной, заснул. Проснулся от запаха подгорающей каши, долил воды, снял с огня, замотал, поставил в лодку, выгреб на стремнину и заснул, сидя на корме. Проснулся, съел подгоревшую кашу, оказавшейся очень вкусной после полутора суток жевания подошвы, сел на весла. Греб часа два, пересел на корму и снова уснул. Так прошли еще одни сутки пути.

"Третьи сутки в пути,

Ветер, камни, дожди...

Все вперед и вперед,

Рота прет, наша прет.

Напишите письмецо... — а кто напишет... жена почти что уже бывшая... дети... так и писать то им некуда. Ничего... еще чуть-чуть и мы у цели. Течение около 4 км/час, на веслах еще 4 прибавим. Возьмем среднюю — 6 км/час, получается уже больше трехсот км позади. Половину пути пересек".

После пограничного городка, все поселки вниз по реке имели названия. Таблички с названиями были закреплены на столбиках возле самой реки, чтоб можно было прочитать прямо с лодки. Игорь старался их запомнить.

"Интересно, а у нас на судоходных реках тоже так? Никогда по реке не сплавлялся. А ведь звали приятели... но мне казалось скучным сидеть целый день и грести. Правильно казалось. Третьи сутки сплавляюсь, а уже надоело".

Еще через сутки речка резко раздалась вширь, и он доплыл до Орионы. До губернской столицы оставалось около ста восьмидесяти километров. В первом попавшемся по дороге городке он продал лодку, благо таких же он успел повидать сотни штук. А, как известно, массовый товар продать проще, чем эксклюзивный. Положив в кошелек три с половиной орла, купив за четыре лура билет до Н-Арадона, Игорь уже через час взошел на борт речного рейсового винтохода.

На борту работал буфет, продающий бутерброды двух сортов и не менее двадцати сортов различных алкогольных напитков тем счастливчикам, которым удалось добраться до единственного продавца. Учитывая, что вместимость винтохода составляла двести пятьдесят шесть посадочных мест, большинство из которых не пустовало, а каждый взошедший на борт считал своим долгом посетить буфет, задача выглядела непростой. Поэтому, Игорь, стащив со столика забытую кем-то газету, пошел искать свое место, согласно купленному билету.

Поскольку билет был из самых дешевых, соответственно место оказалось на нижней палубе, иными словами почти что в трюме, да еще и возле самого прохода. Проход был узкий, все идущие мимо норовили Игоря толкнуть, поставить ему на колени свои сумки и мешки, заехать локтем в глаз. Он читал газету, уклоняясь и блокируя самые опасные телодвижения.

— Что интересного пишут, батунус? — Игоря крепко хлопнули по плечу.

(Батунус — местный корнеплод. Вкусом похож на картофель, видом — на топинамбур. В обиходной речи городского населения империи используется как презрительный синоним слову фермер.)

Над Игорем стояли три молодых красномордых мордоворота. Шатались, делая вид что пьяные вдрызг, но глаза смотрели холодно и зло.

— Граждане! Позовите службу охраны! Тут три бандита измываются над мирным фермером! — Игорь сразу начал громко кричать, пытаясь сделать скандал достоянием общественности. Обычная шпана не любит пристального внимания.

— Фермер! Чего ты кричишь, как недорезанный? Сиди тихо, а то успокоим надолго...

— Охрана! Бандиты угрожают жизни лишить на глазах у всего народа! Требую защиты, согласно купленному билету! — еще громче заорал Игорь.

Странным образом гопники никак не реагировали на крики и на бегущего по проходу охранника. Выслушав обе стороны, взаимно обвиняющие друг друга, охранник повел всех четверых к капитану винтохода.

— Слово против слова, — вынес заключение капитан, выслушав короткий отчет охранника. — Пусть виноватого выявит поединок. Проигравший заплатит штраф пять орлов за нарушение порядка. Каким оружием предпочитаете отстаивать свою правоту? Длинный клинок? Короткий клинок? Бой без оружия? — эти вопросы он почему-то адресовал исключительно Игорю.

— Длинный клинок, — хмуро ответил Игорь, пытаясь понять, насколько он сильно попал.

— Но у вас нет длинного клинка, — несколько растеряно отметил капитан.

— Я как раз собирался в Н-Арадоне заказать или выбрать что-то подходящее. Но раз вы назначаете поединок, то должны иметь на борту все пары дуэльного оружия. — Игорь решил, раз длинный клинок чем-то смутил капитана, будем дожимать.

— Безусловно, они есть. Но ваши противники не владеют длинным клинком...

— Я с удовольствием приму их извинения, и продолжу путешествие на вашем великолепном винтоходе.

О некоторых особенностях имперской судебной системы Игорь был наслышан, поскольку до сего дня общался исключительно с теми, кто попал в ее жернова. Традиционно, на протяжении столетий, все спорные случаи решались поединком. Официальный поединок мог назначить только судья. Самовольные выяснения отношений жестоко карались.

Поэтому, как решил для себя Игорь, правильной моделью поведения было апеллировать к властям в случае любого скандала. С высокой вероятностью ты получишь легальную возможность сразиться с оппонентом один на один, не боясь последствий. Существовал официальный рейтинг оружия. Поскольку поединок назначал судья, вопрос выбора оружия не стоял. Его определял рейтинг. Самый высокий рейтинг был у длинного клинка — нечто среднее между прямой саблей и китайским мечом, тонкое, обоюдоострое, около метра длинной вместе с чашечной гардой и рукояткой. За ним шел короткий клинок и замыкал список бой без оружия.

Поскольку Игорь выбрал оружие с самым высоким рейтингом, противник должен либо согласиться, либо признать поражение. Обеспечить противников выбранным оружием обязан судья, назначивший поединок. При этом считалось моветоном носить на поясе не то оружие, которым собираешься отстаивать свою правоту. Но Игорю, как истинному батунусу, было плевать на их городские заморочки.

— Мы выставим защитника, открыто носящего длинный клинок на своем поясе, он проверит, не сыплет ли этот фермер, — сказал, как выплюнул, один из троицы, — перед нами перец мимо котла!

("Сыпать перец мимо котла", — аналог русского выражения — "вешать лапшу на уши").

Поскольку поединки велись строго до первой крови, более того, судья мог прекратить бой и назначить победителя за явным преимуществом, даже если кровь формально не пролилась (можно искалечить или забить соперника до полусмерти не пролив ни капли крови), выставить защитника могли даже не очень состоятельные люди. Стоили такие услуги недорого, поскольку бретеры нечем особо не рисковали. Существовало жестокое правило: если один из соперников погиб в поединке по вине оппонента, то того тут же казнили.

Один из троицы ненадолго отлучился и привел высокого гибкого парня лет тридцати с длинным клинком на поясе.

"Что за ерунда тут творится? Пять орлов штрафа это, конечно, немало, но чтоб так суетиться..."

— Выводите соперников, объявляйте. Соперники разминаются, пассажиры могут делать ставки. Покажите фермеру клинки, пусть выберет.

"Так у них тут тотализатор и представление для богатой скучающей публики с первого класса. Это в корне меняет дело...".

— Господин капитан, разрешите вопрос.

— Слушаю вас, господин фермер, — с легкой издевкой отозвался тот.

"Противоречия между городом и селом, похоже, не стираются, а наоборот, углубляются... и куда только смотрит имперская администрация..."

— Могу ли я поставить некоторую сумму на свою победу?

— Кто же вам может это запретить, свободному фермеру нашей империи? Безусловно, можете.

— Так распорядились боги, что мне придется сражаться с человеком ничем передо мной не виноватым. Я уверен в победе, правда на моей стороне, но я хотел бы после этого, — Игорь небрежно махнул рукой в сторону двухметрового дылды с мечом на поясе, — встретиться с кем-то из этой троицы, кто рискнет выйти со мной на бой. На любом оружии по их выбору.

— Отложим этот разговор до вашей победы, боги не любят хвастунов.