Проползень

Проползень

Пролог

"Нашел!" — радостно прошептал Игорь, осматривая большой зал, освещенный тусклым светом налобника. Не меньше трех месяцев прошли со времени его последнего похода в пещеры, когда он нашел этот проход и эту роскошную пещеру. Сошедшие практически в ноль припасы не дали возможность прошлый раз детально обследовать находку, имевшую несколько перспективных отнорков в разные стороны. Все эти долгие три месяца зарабатывая отгулы на работе, Игорь мечтал вновь оказаться в этом зале, о котором кроме него не знал никто на свете.

Совсем недавно в междуречье Днестра, Серета и Збруча спелеологи обнаружили уникальную карстовую пещеру. Осмотреть новый подземный лабиринт удалось только после того, как энтузиасты-спелеологи откачали из него воду, и нашли узкий проход, за которым скрывалась красивейшая пещера. Она получила странное название "Музейная". Уже первые исследования показали, что суммарная длина вновь открытых ходов будет измеряться сотнями километров, а оптимисты громогласно заявили, что "Музейная" отберет пальму первенства у пещеры Флинт-Мамонтова, Кентукки США.

Как бы там ни было, а малоизученных и некартографированных коридоров и ответвлений в обнаруженном лабиринте хватало. Каждый уважающий себя спелеолог спешил взять неисследованный отнорок от основного коридора, чтоб со своей командой пройти неизведанным маршрутом, картографировать его и дать собственные названия открывшимся залам, проходам и галереям.

Так сложилось, что последние годы Игорь ходил в пещеры в одиночку. Еще четыре года назад это была дружная, пусть небольшая, команда... казалось, так будет еще очень долго. Но внезапная смерть отца, их бессменного лидера, наглядно продемонстрировала Игорю, как иллюзорны и зыбки все отношения в выстроенном тобой и окружающем тебя здании человеческих связей.

"Куда пойдем сперва? Налево или направо? Казалось бы, для существа мужского пола ответ очевиден, но является ли он правильным? Свой ответ на этот вечный вопрос будет искать каждое новое поколение..." — подумал Игорь и нырнул в правый отнорок полностью соответствующий своему названию. Ибо напоминал он собой скорее нору для большого крота, а не проход для человека прямоходящего.

Если ты в одиночку идешь по узкому проходу, единственное (писаное кровью многих спелеологов) правило гласит — когда ты видишь, что проход в пределах освещенного пространства суживается настолько, что становится невозможным развернуться, дальше не лезь. Вернись на это место с группой, тогда можно со страховкой, налегке исследовать узкий лаз, имея гарантии, что если даже застрянешь как пробка в бутылке, товарищи выдернут. Все это Игорь прекрасно знал, не раз оказываясь в ситуации пробки, которую штопором (веревкой, обвязанной через плечи и вокруг пояса на манер портупеи) вытягивали из узкого горла его товарищи по маршруту. Никогда за эти три года одиночных выходов он не изменял этому простому правилу, сидящему уже не в голове, а в спинном мозге.

Не собирался он этого делать и в этот раз, передвигаясь на четвереньках по узкому проходу и подтягивая за собой привязанный веревкой рюкзак. Проход продолжал оставаться достаточно широким, при этом неуловимо менялся.

Чем дальше продвигался Игорь, тем более гладкими становились окружающие его стены. Ему казалось, что воздух стал вязким, густым и плотным, ощутимо сопротивляясь его движению. Гулкая тишина подземелья сменилась невнятными шумами и шорохами, раздающимися со всех сторон. Беспричинная паника бросила в жар и заставила громко забиться сердце.

Неожиданно свод и стены прохода, по которому полз Игорь, пришли в движение. Они начали смыкаться, намереваясь раздавить забравшегося в них человечка. Одновременно с движением стен друг другу навстречу, по каменной поверхности начали гулять волны, подталкивая добычу внутрь прохода.

Не понимая, что происходит, пытаясь справиться с паникой, захватившей сознание, Игорь первым делом развернулся, чтобы попытаться вернуться в большой зал. В тусклом свете налобника он с ужасом увидел, что обратной дороги уже нет. С этой стороны проход уже практически полностью сомкнулся, оставив узкую щель величиной с кулак. Эта последняя волна, смыкающая стены, грозящая раздавить его как червяка, медленно, но неотвратимо надвигалась.

"Это просто Песец!" — мелькнула догадка в голове у Игоря. Не было другого выхода, как развернуться (пока еще оставалась такая возможность) и со всей возможной скоростью двигаться вперед, убегая от каменной волны.

"А это же Игорюня!" — догадался Песец, медленно, но неумолимо приближаясь сзади к отползающему рюкзаку.

Руки скользили по гладкому камню, стены продолжали сжиматься, вынуждая передвигаться ползком. Красный туман плыл перед глазами, вязкий воздух с трудом проталкивался судорожно вздымающейся грудью. Последнее, что почувствовал Игорь, как что-то, упершись ему в ступни, проталкивает его вперед по гладкому камню.

"Это просто рюкзак!" — последней мыслью пронеслось в голове, перед глазами закружились кровавые звезды, и его сознание погасло.

Глава 1

"Представьте себе сложенные стопкой листы бумаги, в одном из которых образовалась дыра неправильной формы. Можете считать ее каплевидной. Для двумерного существа, живущего на этом листе, разрыв его пространства будет представляться концом света, за которым ему будет чудиться бездонный провал, заполненный серой мглой, вызывающий безотчетный страх и ужас. Но любая живая сущность, живущая на листе, не является абсолютно плоской. В той или иной мере она способна чувствовать, воспринимать третье измерение. Назовем этот орган эфирным телом. Те, у кого оно достаточно развито, могут пройти, а лучше сказать, проползти меж мирами, при этом выжить, не получив серьезных травм. Таких разумных, назовем их — "проползнями", мало, в среднем — один из десяти миллионов. Очень редко, раз в тысячелетие, а то и реже рождается ходок, способный не только сам пройти сквозь межмировую каверну, но и провести с собой других. Таким ходоком был первооткрыватель нашего мира и спаситель нашей расы великий Донган ван Барут. Но и ему, как и всем рискнувшим войти в межмирье, пришлось за это платить..." — отрывок из лекции заведующего отделением межмировых проколов и каверн, познавшего 6-го ранга, Барна дан Тенруата, студентам столичного имперского университета.

Очнулся Игорь в большом зале, заполненном колонами сросшихся сталактитов со сталагмитами. Налобник не горел, но он с удивлением обнаружил, что различает очертания предметов. Сперва Игорю показалось, что слабо светятся поверхности помещения, но серый, неясный свет был разлит во всем пространстве.

"И как я здесь очутился?" — он ошарашено рассматривал сплошную каменную стену, возле которой лежал. Не веря своим глазам, Игорь начал ощупывать ее руками. В одном месте стена была ощутимо теплее, и это теплое вещество странно пружинило под пальцами. Игорь с силой надавил и рука начала медленно погружаться.

"Окуеть можно! Я сквозь это пролез? Правда, более актуальный вопрос, а как пролезть обратно?" — вовремя сообразив, что на этот вопрос есть простой и незамысловатый ответ, Игорь снял его с повестки дня. Но на всякий случай оставил отметку на стене обухом небольшого топорика, который всегда брал с собой в походы. Отвязав рюкзак от пояса, смотав веревку, он закинул его на плечи и пошел к единственному выходу из зала, в котором провел последние минуты. Чуть заметное движение свежего воздуха, которое за эти годы Игорь научился чувствовать спинным мозгом, подсказывало, что выход на поверхность где-то рядом и найти его не составит труда.

Едва вдали показался свет, намекающий на близкий выход из пещеры, как зрение прыжком перешло от черно-белого, к обычному цветному. Оглянувшись, он вместо серого, разлитого во всем пространстве света увидел беспроглядную тьму.

"Японский сад, это что же получается, я теперь в темноте вижу?" — испуганно метнулась всполошенная мысль, когда темнота перед глазами скачком отступила, проявив серые очертания свода и стен пещеры.

"На этот раз, Маня, вляпалась ты всерьез!" — вспомнилась ему фраза из классики советского кинематографа, а поскольку Игорь по жизни считал себя оптимистом, то ничего хорошего от этого вляпа он не ожидал.

"За все хорошее приходится слишком дорого платить", — эта нехитрая мысль была записала в его памяти кровью...

"Жаль, что не моей, а кровью самых близких мне людей...".

...

Игорю был тридцать один год, когда четыре года назад умер отец. Умер, не дожив до шестидесяти, будучи полным сил и энергии. Никогда он не болел и не жаловался на здоровье... месяца не прошло, как они вернулись из последней экспедиции в пещеры. Гулял с матерью в парке, упал и ушел в Ирий. Инсульт.

Через год, за ним вдогонку поспешила мать... решила удалить жировик на голове, чем-то он ей мешал. Банальная операция под местным наркозом, проблем не должно быть в принципе... а сердце остановилось, и не захотело заводиться...

Не прошло и полгода, как похоронили мать, а у них в доме его жена собрала совет фирмы. Фирму создали еще в лихие девяностые на паритетных основаниях покойный отец и дядя Боря, его друг и напарник. Потом отец половину своей доли продал и купил две квартиры, Игорю и дочке. Сестра была моложе на два года, но замуж решила выйти еще раньше, чем Игорь надумал жениться. Вот и подсуетились отец с матерью оформить недвижимость на холостых еще детей. Так, на всякий случай.

После смерти родителей, сестра, аргументируя тем, что Игорь на фирме работает, а она живет с семьей в другом городе, сплавила свою долю акций брату, а себе взяла все остальное. Таким незамысловатым образом он стал владельцем 25-процентного пакета.

В совет фирмы входили: Константин Борисович — директор (сын дяди Бори и лучший друг Игоря еще со школьной парты), его жена Лариса — главный бухгалтер, жена Игоря — Марина — главный менеджер по продажам и работе с клиентами, Игорь — системный администратор, ответственный за компьютерную и не компьютерную безопасность фирмы. Ответственность за не компьютерную безопасность, как и 25% акций он унаследовал после смерти бати. Некому было взять это на плечи...

Игорь приготовился выслушать очередную проблему, возникшую у Маринки с клиентами, но речь неожиданно зашла совсем о другом...

— Мы с Костей собрали вас, ребята, чтоб обсудить одну очень деликатную ситуацию, касающуюся не только нашей фирмы... мы с Костей любим друг друга и решили соединить наши судьбы. Поэтому, больше не можем жить, так как раньше и решили официально оформить наши отношения после того, как получим развод.

Выслушав эту проникновенную речь, Игорю хотелось истерически рассмеяться. Всю прошлую ночь жена не давала ему заснуть, постоянно требуя любви, ласки и внимания. После этого услышать такое можно было только в глупом розыгрыше или в театре абсурда.

"До чего практичная женщина, решила порадовать себя на прощание, зная, что в будущем, доступ к этому телу может быть ограниченным... какая же ты сука, Маринка... любовь зла... полюбишь и козу...".

Повисшую над столом тяжелую паузу решился прервать второй актер театра абсурда.

— Игорь, я понимаю, что виноват перед тобой, но попробуй меня понять, я не могу жить без Марины. Давай подумаем, как нам вместе разрулить эту ситуацию...

Игорь смотрел на человека, которого он считал лучшим другом, глубоко дышал, стараясь унять дикое желание воткнуть ему в глаз кофейную ложечку, так, чтоб она достала до его тупого мозга, тем самым "разрулив эту ситуацию" самым банальным образом.

— Костик, я тебе не раз повторял одну простую истину, которой меня научил мой покойный отец. Любую проблему мужчина может решить всего четырьмя способами. Батя называл их — "решение мудреца", "решение воина", "решение торгаша" и "решение терпилы". Чем ты думал и на что надеялся, припершись ко мне с этим сопливым блеянием — "как нам вместе..."? Маринка, к примеру, прекрасно понимает, что она мать двоих наших детей, поэтому, в конце этого водевиля останется в числе выживших. В любом случае и при любом развитии событий. Пару синяков и побои средней тяжести ее не пугают. Ты, зная меня с детского сада, на что ты надеешься? На мою доброту и благородство? Ты мог просто не поддаться на ее провокации... любить и обладать, это два разных слова, любить мою жену издали тебе никто и ничто не могло запретить и помешать. Мог грохнуть меня, самостоятельно или заказать, не имеет значения. Мог попытаться купить, предложив мне или учебу за границей, или организовать филиал в другом городе, перечислять можно долго. Но ты, пришел и блеешь что-то типа — "пожалей нас бедненьких, мы так любим друг друга...". Кто ты, если ведешь себя, как последний мудак? Последний вопрос. Ты зачем сюда Лариску притащил? В качестве отступного? Типа, махнем друган женами, не глядя? Может ты американских мелодрам пересмотрел? Лариса, ты как к этому относишься? Согласна на обмен?

Лариска разревелась и убежала в ванную.

— Теперь, касательно вашего предложения... я кое-что придумал, как нам решить нашу маленькую проблему. Сейчас расскажу...

Игорь зашел в кладовку и вернулся с мотком веревки и большим резиновым молотком. Такой используют при рихтовке битых машин или при укладке тротуарной и керамической плитки. Пока присутствующие недоуменно рассматривали новые аксессуары, он нанес Косте быстрый и сильный удар молотком по макушке, и тут же повторил этот прием на сидящей рядом Марине. Не такой сильный, как первый, но достаточный, чтоб отправить ее сознание в короткое путешествие по иным пластам реальности.

— Иди сюда! Придерживай Маринку, чтоб со стула не сползла! — коротко приказал он Ларисе, взирающей на происходящее с открытым ртом.

— Игорь! Что ты делаешь!

— Привязываю твоего мужа к стулу, — прокомментировал тот очевидное, ловко затягивая узлы.

— Прошу тебя, не делай этого!

— Чего этого?

— Не убивай их...

— Ну, хоть ты не мели ерунды, головой подумай, на хрена для этого привязывать? Свернул бы им шеи... и все дела... сядь и помолчи.

Связав жене руки за спинкой кресла, заткнув рот и примотав ее двумя оборотами к стулу, чтоб не спадала, он мрачно глянул на Ларису.

— Давай я и тебя привяжу, чтоб не мешала разговору.

— Игорь, не надо...

— Руки за спину. Поверь, так будет лучше, и объяснять милиции ничего не придется — рот я тебе тоже заткну...

Оттащив стулья с участниками совещания на кухню, Игорь зажег на плите газовую горелку, положил на огонь два больших ножа, а сам пошел рыться в Ларискиной сумочке (она единственная из присутствующих иногда курила, и у нее могли быть сигареты).

Притащив на кухню сигареты и бутылку коньяка, он стащил с Кости штаны и сам разделся по пояс. Сверху облачился в легкомысленный белый фартучек с голубыми цветочками и закурил.

Вытянув ноги и потягивая из фужера коньяк, Игорь холодно разглядывал очнувшихся "влюбленных", отчаянно дергающихся в тщетной попытке освободиться.

— Раз все находятся в здравом уме и твердой памяти, тогда, с вашего разрешения, продолжу излагать суть своей идеи. Любовь, это святое чувство и я был бы последним подлецом, если бы встал на ее пути. Но. Было бы несправедливо, если бы от вашей большой любви страдали только мы с Ларисой и наши дети... вам, влюбленные, придется внести свою лепту в это море боли ... и пожертвовать чем-то дорогим. Начнем с тебя, Маринка. Ты так фирменно улыбалась, рассказывая нам о своих чувствах, как будто клиенту товар нашей фирмы втюхивала... психологи называют это "профессиональной деформацией". В тот момент, мне вспомнилось одно из произведений Гюго... и у тебя скоро будет улыбка до ушей... всегда. Еще придется отрезать тебе кусочек носа, чтоб он стал, как пятачок. Издали всем будет понятно — идет свинка. Кому-то покажешься большой свиньей, а кому-то — маленьким поросенком. С тобой, Костик, еще проще. Тебе отрежем все лишнее между ногами. А у тебя там все лишнее... смешной каламбур получился, верно? Ладно, смеяться будем потом. Сейчас я вам развяжу рты, вы подтвердите, что вашу большую любовь названные мной мелочи не пугают, быстренько режем все, о чем договорились, вызываем милицию и все свободны. Даже дети не успеют с продленки прийти... Марина, ты начинала наше совещание, тебе первой слово держать...

Взяв с огня один из ножей, Игорь подошел к жене, развязал веревку удерживающую кляп и достал его изо рта. Видно было, как ей страшно, но она держала себя в руках и пыталась улыбнуться.

— Игорь, милый, ты все неправильно понял! Вспомни, какой сегодня день! Все что мы говорили, это был розыгрыш! Глупый розыгрыш, который ты воспринял всерьез! Я люблю только тебя, дурачок, как ты мог поверить в такую чушь... как ты мог поверить! Ты же меня всю жизнь уверял, что стоит мне подумать о ком-то другом, как ты почувствуешь это! Неужели ты подумал, что я тебе изменяла с Костей? Посмотри мне в глаза...

— Десять с плюсом из 10-ти возможных балов за это выступление. Маринка, это было нечто, я потрясен, — невежливо перебивая и затыкая ей рот, совершенно искренне восхищался Игорь. — Артистизм, выдержка, мгновенное новое решение, когда ситуация начала развиваться не по сценарию, и самое главное — никакой паники. Круто, не побоюсь этого слова. Мы еще вернемся к детальному анализу сказанного, но сперва заслушаем Костяна. Подтвердит ли он твою версию событий, вот главная интрига момента. Что касается твоего риторического вопроса... я уверен в тебе, подруга. Такое не скроешь. Костик еще не смог насладиться твоим роскошным телом, боюсь, что и не сможет... но вернемся к нашим баранам... получается, ты, Костика не любишь... все это был розыгрыш... шутка... даром выходит нож калил, газ тратил... который Украина за валюту покупает... нехорошо...

Игорь приложил раскаленное лезвие к своему предплечью, рефлекторно дернулся, но не отнял. Отчетливо запахло паленым.

— Думаешь, это больно? Нет, солнышко мое... зашедшее за горизонт... это не больно... помнишь, как пел Мозговой... "беда не в том, что ты меня не любишь, а в том, что я тебя не могу разлюбить!"... вот это действительно больно... знаешь, оценивая друзей и знакомых, я задавал себе только один вопрос. Пойду ли я с этим человеком в разведку? Ты не сразу попала в список... по молодости женщину воспринимаешь только как партнера в любви... но очень скоро вошла в число разведчиков и утвердилась на втором месте... а после батиной смерти возглавила очень короткий лист... теперь он пустой. Смешно... быть знакомым с сотней людей... и никого... но вернемся к нашей коллизии. Что скажет нам Костик?

Взяв с плиты второй нож, Игорь рывком сорвал с него плавки и вытащил кляп. Опасно приблизив острие к его промежности, он недобро разглядывал замершего друга.

— Колись Костян, ты же мужик. Каждый еврей проходит через это. Чуть меньше отрезали, чуть больше, какая разница? Одну, максимум две секунды потерпеть и все, Маринка твоя... всем докажешь, что ты не мудак, что мои домыслы были ошибочны. А яйца потом обратно пришьешь, медицина, говорят, творит чудеса.

— Между нами ничего не было! Игорь, клянусь тебе здоровьем моих детей, ничего не было!

— Чего ты повторяешь одно и то же? Если ты попугай, повторяй за мной — "Игорь, я клал на тебя, терпилу, свои яйца с прибором и забираю себе твою жену!".

— Нет, это не так. Это была шутка, Игорь, глупая шутка...

— Единица тебе Костик... больше не заработал... но слово сказано... выходит, таки да, шутка, и Маринку, жену друга своего, ты не возжелал, как мне показалось, а просто решил старого товарища разыграть, чтоб ему веселее жилось... итак, оба наших героя отказались от предварительных показаний... и второй нож зря дезинфицировал...

Игорь с силой прижал плоскость ножа к Костиной голой ляжке.

— Не ори так! Все по честному. Сам сказал, что шутка глупая... о твоей актерской игре лучше не говорить, а то придется нож снова на огонь поставить. О стране думай, которая газ покупает за валюту, которой у нее нет. Короче. Факты таковы. Ты просил меня разрулить ситуацию, как видишь, ситуация решилась. Чудесным образом одна проблема исчезла. Я старался, как мог... но по ходу дела возникла еще одна проблема... давайте мы все вернемся к большому столу и обсудим ее.

Игорь освободил правление фирмы от пут, и взял слово, шарахнув резиновым молотком по столу.

— Лариса, сколько у нас на балансе собственных, не заемных активов по всем счетам?

— Около четыреста восьмидесяти тысяч. Это в у.е.

— Скинем сотню на неликвиды и экстренную продажу, разделим триста восемьдесят на четыре... теперь о возникшей проблеме. Видеть тебя, Костя, я больше не могу... испытываю маниакальное желание что-то тебе сломать, выбить, оторвать. Но сегодня еще потерплю. Поэтому ты мухой метнешься по знакомым, одалживая деньги, сколько сможешь. Снимешь со своего счета все что имеешь. Возвращаешься сюда через два часа и едем к нотариусу. Оформим продажу тебе моего долевого участия в фирме за девяносто пять тысяч у.е. На меня оформим генеральную на твою Тойоту, оценим ее по средней цене на рынке. Если всей суммы не будет, то на разницу, но не больше двадцати штук, оформляем договор на полгода, на помесячную выплату равными долями.

— Я не уверен, что соберу такую сумму за два часа...

— Постарайся. Не найдешь, позвоню нашему другу и конкуренту Васе Петракову и продам ему свою долю за сто двадцать штук. Если плохо представляешь, что будет с фирмой после этого, спроси Ларису, она расскажет. Шевелись, время — деньги, а я пока заявление напишу, по собственному желанию. Думай, кого на мое место взять, оно с завтрашнего дня будет вакантно.

Когда Костя с Ларисой ушли, Марина смазала ему обожженное плечо облепиховым маслом и села напротив.

— Игорь, я давно хотела поговорить с тобой, но сама боялась... поэтому и Костика... как оказалось зря. Я хочу уйти от тебя. Нам хорошо вместе только в постели, а так мы совсем разные. Отпусти меня с миром, не держи, не связывай, и не отрезай мне нос, хорошо?

— Хорошо...

— Так я пойду собираться?

— Иди...

Через пятнадцать минут, она нашла его на кухне моющим кофейные чашки.

— Собрала пару сумок на первое время. Дети пусть с тобой побудут, пока я устроюсь, потом ко мне переедут. А дальше, как скажешь, меня устроит любой разумный вариант.

— Неделю у тебя, неделю у меня...

— Согласна. Если у кого проблемы, предупреждает заранее, решим в рабочем порядке.

— Принимается...

— Теперь, если можно, у меня к тебе нескромный вопрос.

— Слушаю...

— Ты как свою дальнейшую личную жизнь планируешь? Новую подружку сразу заведешь?

— Никакого желания, да и претенденток не видно.

— Желание появится, а претенденток набежит...

— Марина, давай конкретней, к чему эти расспросы?

— Какой ты глупый... Костик, после моральной травмы, которую ты ему устроил, теперь в мою сторону глянуть побоится... не говоря о чем-то большем. Если ты не против, пока мы пребываем в состоянии поиска, я буду к тебе иногда в гости заходить... с ночевкой... и ты ко мне заходи, когда соскучишься...

— Твоя практичность меня порой приводит в состояние полного офигевания... дай мне пять секунд прийти в себя. Принципиально — никаких возражений. Вопрос только мучает, а на хрена весь этот сыр-бор?

— Игорь, не начинай. Мы только договорились по всем пунктам, а ты начинаешь опять эти нервы. Знаешь, как я перенервничала? И по голове получила... идем, сделаешь мне расслабляющий массаж... у нас еще час времени пока Костик припрется. Это было так страшно! Я сижу связанная, полностью, а ты идешь ко мне голый, в фартуке, с ножом... ну все, думаю, сейчас мне, дуре, нос отрежет...

— Тот день, на который ты намекала, до него еще больше недели... тогда, пятнадцать лет назад, я тебя первый раз провел вечером до дома...

— Да, знаю я, но могла же я перепутать, неделя туда, неделя сюда... чего ты только спину разминаешь? Опускайся ниже, пальцы, ступни, ноги и прочие части тела там обнаружишь. Не сачкуй, мне нужен полный массаж!

...

Воспоминания пронеслись чередой, пока он прошел не слишком длинный путь до входа в пещеры. На улице ярко светило солнце. Чересчур большое и чересчур желтое чтоб быть родным...

Игорь стоял на каменном склоне высокой горы. Было холодно. Вверх по склону, на расстоянии около полукилометра от входа в пещеру начиналась зона ледников, вокруг него и ниже были камни покрытые мхом и лишайником, в тени которых тоже лежал снег. Вдали виднелся лес, покрывающий весь остальной спуск, неширокую долину и следующую невысокую гряду гор, пересекающую лежащее перед ним пространство. Что ждет его за этой поросшей лесом грядой, можно будет сказать, только взобравшись на ее хребет...

"Чудеса продолжаются. Чисто теоретически, это может быть и юго-западным склоном одной из гор Кавказского хребта, или Альп, или еще каких-то высоких гор. Такое впечатление, что я нахожусь на высоте около трех километров по земным меркам, а до вершины еще дофига и чуть-чуть — минимум тысяч пять над уровнем моря. Но солнце, такое складывается впечатление, что не наше, хотя я еще так высоко в горы никогда не забирался. Да и погода — дома конец сентября, а тут, похоже, начало лета, все зеленое внизу и никакого багрянца и золота ".

Можно было вернуться и попытаться пролезть в обратном направлении, но эту возможность Игорь отмел сразу. Для чего люди лезут в пещеры? Увидеть, открыть что-то новое, первым ступить там, где еще не ступала нога человека. Очень похоже на то, как будто перед ними лежит целый мир, который ждет своего первооткрывателя.

К чему были занятия единоборствами, фехтованием, скалолазанием, выживанием в природе, спелеологией, чего не понимала и за что, в конце концов, его бросила любимая женщина, если не для того, чтоб не упустить такой редкий шанс. Запаса продуктов у него еще на трое суток, есть леска и крючки.

"Чем дорожу, чем рискую на свете я — мигом одним, только мигом одним...".

"Жена и дети пристроены и меня, собственно, никто не ждет...".

Решение было принято и Игорь начал медленный спуск с горы, оставляя частые метки обухом топорика на выступающих поверхностях камней. Кроме того, он сфотографировал на мобильный телефон окружающие горы, и намерен был продолжить фотосъемку, чтоб иметь дальнюю и ближнюю перспективу близлежащей местности и проделанного пути. У него была с собой зарядка на солнечных элементах, поэтому зарядить батареи он сможет всегда.

Было бы глупо не найти обратной дороги и лишиться единственного, пусть и весьма опасного шанса вернуться обратно. Одно воспоминание о пережитом в пещерах вызывало невольную дрожь. Пока глаза выбирали место, куда ставить ногу, в голове вновь закрутились события последних лет.

...

Игорь вовремя успел продать Костину машину, собрать все деньги и положил круглую сумму в валюте в российский Сбербанк на территории России до того, как начавшийся на Украине бардак затруднил любые телодвижения с валютой, как с наличной, так и с безналичной. Он практически перестал общаться со своим весьма нешироким кругом знакомых. Когда люди тупо повторяют услышанное с экранов, то становится понятно, что называть их попугаями, это значит — незаслуженно обижать разумную птицу, умом намного превосходящую среднестатистического человека.

Особенно его бесило, когда мужики начинали обсуждать тему мобилизации на войну с сепаратистами и все в один голос уверяли окружающих, мол, если ему повестка придет, так он сразу упакует рюкзак и на фронт. Обычно, громче всего орали те, кому повестка уже приходила и они благополучно тем или иным способом от армии открутились. Ребята моментально забыли, как несколько месяцев назад обрывали телефоны, разыскивая, кто выведет на нужных людей отмазывающих от армии за разумные деньги.

Игорь, как только начиналась обсуждаться эта тема, сразу пытался слинять, чтоб не перессориться с теми, с кем еще сохранил хоть какие-то отношения. Если его успевали спросить в лоб о его отношении к "войне" с сепаратистами...

— Я никогда не буду участвовать в этом. Моя вера запрещает мне стрелять в этих людей. Сразу предупреждаю, моя позиция, и вопрос веры не обсуждаются. Кому не нравится, рекомендую прогулку на йух.

— Погоди, я не понял... на какой юг?

— Особо непонятливые отправляются по вышеуказанному маршруту в первых рядах.

Марина год назад нашла работу в Киеве, в отделе продаж очень серьезной фирмы. Хвасталась, что ее выбрали по собеседованию из ста пятидесяти претендентов обоего пола.

— Игорь, ты не поверишь, там такие крали были, просто фотомодели, причем видно было, что за это место работы готовы удовлетворить всех членов комиссии прямо на собеседовании (причем не по одному разу), а выбрали меня! — рассказывала она ему в постели после возвращения из Киева.

"Как им было устоять против гремучей смеси твоего оптимизма, рассудительности и детской непосредственности. Я еще не видел мужика, которого бы ты за пять минут не привела в состояние полного умиления и готовности слушать твое щебетание сутки напролет...".

— Мне через три дня уже на работу. Нашла в Киеве Оксану Новосольскую, она согласилась меня приютить на первых порах.

— Она вроде замужем...

— Уже развелась. Тобой очень интересовалась и нашими отношениями. Поэтому, видимо, и согласилась, сучка, чтобы я у нее пожила. Думает, ты ко мне в гости приезжать будешь, будет у нее возможность тебя соблазнять. Пусть надеется, дура. Я ей сразу сказала, что мы еще даже на развод не подали, просто у нас сложные отношения: ты по пещерам ползаешь, вместо того, чтобы меня в Париж возить. А я принца ищу — красивого, доброго, с замком на берегу моря, и чтобы меня одну любил. Ты ведь повозишься с детьми, Игоречек, пока я устроюсь? А я к вам на выходные приезжать буду. Ты смотри тут без меня, не балуй, мы еще не разведены!

— Чья бы корова мычала.

— Да как ты можешь! Да я за эти два года ни с кем даже не целовалась! Да я вообще в своей жизни ни с кем не целовалась, кроме тебя! Так и жизнь проходит.

— Ничего, найдешь еще своего принца.

— Стал бы ты, Игорек, принцем, насколько бы все проще было.

— В жизни, как обычно, нет гармонии.

— Я когда за тебя замуж выходила, была уверена, что ты станешь принцем. Ккрасивый, смелый, добрый! Но ты вместо строительства замка только мечом махал, а драконы так и не появились и зАмка, как не было, так и нет. Однобоко развиваешься — королевство, это не только война.

— Я бы мог возразить, что не в землянке живем и драконы, возможно, потому и не появляются. Видят издали, как тут мечом машут. Но что бы я не говорил, это ничего не изменит: замок не воздвигнется и в принца я не превращусь. Могу сгодиться дракона отогнать, обращайся, если что.

— У нас тут кто-то начал оживать, так что ты не только драконов отгонять сгодишься.

— Попробуй не оживи, если ты его мнешь беспрерывно — тут мертвый оживет...

— Работающим мышцам массаж очень полезен, а теперь — все, теперь твоя очередь. Можешь меня помять, только нежно и медленно...

...

Марина уже давно устроилась на новом месте и забрала в столицу детей. Последний раз, когда он приезжал к ней в Киев, хвасталась, что у нее появился перспективный ухажер. Банкир, моложе ее на пять лет, сын банкира, и мать его в банке работает. Отец с матерью в разводе. Зарплата у молодого банкира, правда, пока что меньше чем у Марины, но перспективы хорошие.

— Он женат?

— Да, но собирается разводиться ...

— Собирается, да на койку он тебя развести собирается.

— Игорек, я тебя учу по пещерам ползать? Поверь, в этом вопросе, я разбираюсь чуть-чуть лучше. А чтобы ты не ревновал без причины, пойди на мою фирму и узнай, как меня между собой величают местные гадюки, которых наши мужики ошибочно принимают за женщин.

— Поделись со мной тайной, чтоб я зря по этому городу ноги не давил.

— Секс после ЗАГСа.

— Интересно...

— Всем, кто ко мне подкатывает, я сразу честно признаюсь, что секс им светит только после свадьбы.

— Да ты же их на "слабо" разводишь, а они, небось, еще больше пыжатся.

— Это их проблемы, Игорек, всех честно предупреждаю заранее, а если кто не верит, убеждается на собственном опыте. Я к чему это все рассказываю... если банкир подаст документы на развод, то мне, как порядочной женщине, придется последовать его примеру. Мы же так договаривались...

— Значит, судьба у нас такая...

...

Игорь спускался с горы уже несколько часов подряд. Шел он медленно и аккуратно, выбирая и пробуя камни на устойчивость. Любая травма ног в его ситуации грозила самыми неприятными последствиями вплоть до летальных. Окружающая действительность изменилась и радовала многообразием, как цветов, так и созревающих ягод. Летали и ползали насекомые, грелись на камнях ящерицы.

"Наличие цветов, зеленых и созревающих ягод на растениях одного вида говорит пытливому уму о многом, например о том, что времена года здесь отсутствуют или выражены не контрастно, что позволяет растениям цвести и плодоносить когда вздумается...".

Дул достаточно сильный холодный ветер. На всякий случай, Игорь надел защитные очки, накинул капюшон от куртки на каску, которую он не снимал после выхода на поверхность, и повязал лицо косынкой. Чтоб не надуло чего-нибудь. Один укус мухи цеце валит с ног лошадь, а укус малярийного комара может стоить жизни или здоровья. Поэтому Игорь с подозрением относился к инопланетным насекомым, не давая им шанса добраться до своего тугого тела.

Встречающаяся по дороге живность либо игнорировала его, либо недовольно убиралась с дороги. Успокоенный отсутствием видимой агрессии, Игорь едва не прозевал внезапное нападение. Из расщелины камня, на уровне его пояса, вдруг выпрыгнула ярко раскрашенная змея, целясь ему в лицо. После этого, происходящие события отпечатались в его памяти в виде раздельных фотоснимков. Его правая рука, выпустив топорик, с невероятной скоростью метнулась навстречу, хватая рептилию за шею сразу за широко раскрытой пастью. Нож, зажатый в левой руке, тут же смахнул змеиную голову, а его губы, сдув мешающую косынку, припали к кровоточащему, извивающемуся обрубку туловища и начали высасывать кровь.

Разум взял контроль над первобытными инстинктами, когда его голова, с видимым сожалением, оторвалась от обескровленной тушки.

"Что это со мной? Откуда эти людоедские инстинкты? Стресс разбудил память предков? А скорость, с которой двигались мои руки? Типа, — смертельная опасность выявляет скрытые возможности организма... на хрена я кровь пил... там ведь местные микробы могут быть. Хотя, было вкусно. Чем-то на томатный сок смахивало. А не пора ли нам подкрепиться? Не выбрасывать же первую добычу...".

Игорь уже вплотную подобрался к зоне лесов, отмотав от пещеры не меньше десяти километров. Вокруг уже стали встречаться одинокие хвойные деревья, нашедшие заполненные землей щели среди камней, достаточные, чтоб произрасти, закрепится, а теперь рвать корнями камни, отвоевывая себе и своим потомкам дополнительное жизненное пространство. Имело смысл устроить краткий отдых здесь, на относительно открытом пространстве, чем искать в лесу подходящую поляну.

Спрятавшись за камнями от ветра, Игорь расстелил коврик, плюхнулся на него и первым делом разулся. Развесив проветривать носки, он сполоснул ноги водой из пластмассовой бутылки, и вытянул на солнышко сохнуть. Родники попадались часто, и вся имеющаяся тара была заполнена водой.

В пустую пластиковую бутылку от воды Игорь сложил железы, вырабатывающие яд, аккуратно вырезанные из змеиной пасти и сумочки с ядом висевшие рядом с клыками. Все это залил небольшим количеством спирта. Ободрал змеиную кожу, присолил, не пожалев трети запаса соли и смотал в целлофановый мешочек. Больно красива. Мясо порезал, приправил, сложил в свой литровый самовар, добавил постного масла, чуть-чуть воды и зажег в топке таблетку сухого спирта.

Самовар остался в наследство от отца и был практически ровесником Игоря. Отец рассказывал, что купил его за несколько дней до его третьего дня рождения. Сколько Игорь себя помнил, он разбирал и драил его на даче, в лесу, в пещерах и множестве других мест, куда они выбирались с отцом или всей семьей...

Если бы была нужна иллюстрация выражению, — "Все гениальное просто", то, несомненно, данная конструкция вошла бы в первую десятку. Четыре штампованные детали из алюминия: внешний корпус (цилиндр, дырчатое дно которого служит поддувалом, цилиндр вверху сужается, здесь же прорези для отвода дыма). В него вставляется литровая внутренняя колба с закраиной, не дающая ей провалиться вниз. У колбы есть крышка, а четвертый элемент — дверца внешнего корпуса с подставкой (похожа на маленькую детскую лопатку). На подставку кладется таблетка сухого спирта, поджигается и засовывается под внутреннюю колбу. Надо отметить, что внутренние стенки внешнего корпуса обклеены асбестом и практически не греются. КПД системы явно зашкаливал за девяносто, а что касается веса, компактности и удобства — мировая научная мысль и близко не подобралась к уровню сумрачного гения советской эпохи, изобретшего это чудо походного быта.

Дав мясу потушиться минут пятнадцать, Игорь добавил воды, риса, дал закипеть, и оставил змеиный плов настаиваться. Сам в это время собирал в пакет крупные, темно-синие ягоды, в большом количестве произрастающие вокруг его временной стоянки. Еще по дороге, он намазал соком этой ягоды кожу на запястье, а через десять минут и губы. Отсутствие отрицательных ощущений вынудило (начал масть — продолжай) съесть одну ягоду. Ягода была вкусной. Не решаясь сразу налопаться до отвала и подозревая, что в лесу такого изобилия не будет, Игорь решил работать на перспективу. Плов вышел вкусный. Не хватало морковки, но зато хватало мяса.

В лесу ожидаемо стало уютней. Не донимал ветер, но жары не наблюдалось. Температура воздуха вряд ли была выше десяти-двенадцати градусов. Деревья стояли сплошь хвойные, то ли сосны, то ли кедры. Ветки начинались высоко от земли, но крона была густой. Земля была засыпана толстым слоем иголок, шишек и сухих веток. Хватало и бурелома в виде целых поваленных деревьев. Приходилось постоянно крутить головой, приглядываясь, а не догоняет ли, отставший от Игорька в пещерах, северный лис, свою добычу. Но сколько не крутил, не только лиса, завалящей белки не видел. Грибов было много, больших, красивых. Игорь с удовольствием футболил их ногами, если попадались. Специалисты по выживанию в дикой природе, все в один голос клеймили грибы последними словами и рекомендовали нажимать на личинки насекомых.

Протоптанные тропы отсутствовали напрочь, как и следы крупных животных. Впрочем, Игорь скромно оценивал свои способности следопыта. Все вокруг было темным и не радовало богатством красок, впрочем, это было характерно для любого хвойного леса. Еще он размышлял на тему, а видел ли он хоть одну пролетающую в небе птицу? Но поскольку взгляд его подавляющую часть времени был направлен себе под ноги, то размышлять над этим было глупо. Игорь решил завтра с утра подробно рассмотреть сделанные фотографии. А вдруг они запечатлели нечто прошедшее мимо сознания.

Он изрядно удивился, осознав, что глаза его, неизвестно сколько времени дают изображение уже в "ночном" варианте, и что вокруг, по видимому, стоит непроглядная мгла. Это теоретическое предположение было тут же подтверждено экспериментом. Стоило Игорю достать мобилку и нажать кнопку, чтоб высветить актуальное московское время (до конца октября летнее украинское совпадает с московским), как стал виден только голубой экран, показывающий 00:37. Вокруг стояла кромешная тьма.

"Ну, ни хрена себе!", — мысленно прокричал Игорь. И у него на это было пять причин.

Во-первых, — это подъем сегодня (уже вчера) в 6:00, от которого прошло 18 часов 37 минут.

Во-вторых, — начал спуск с горы он в 13:14, запомнилось число, когда фоткал окрестности, а значит, чешет по горам с рюкзаком весом в 35-40 кг уже больше одиннадцати часов.

В-третьих, — ничего он не чувствует, даже голода. Ноги не болят, отдыхать и спать — никакого желания.

Четвертая причина, это осознание, что он стал мутантом пьющим кровь, не различающий дня и ночи, у которого пытаются украсть одно из немногих оставшихся в жизни удовольствий, а именно — сладко поспать.

А пятая причина, ...

Игорь достал из рюкзака тонкий скалолазный канат, привязал к нему камень и перебросил его через нижнюю, самую толстую ветку, до которой было не меньше десяти метров. Камень повис в воздухе, не дотянув до земли метров восемь. Пришлось "гнать волну" по веревке, пока тот не вернулся обратно на грешную землю. Привязав вместо него рюкзак, Игорь залез на ветку, затянул рюкзак, отцепил и влез в спальный мешок, привязал себя к стволу, застегнул спальник изнутри и пробовал заснуть в полусидячем положении.

"Со мною вот что происходит, мой сладкий сон ко мне не ходит... Усталости не чувствую... Шутки шутками, а если у организма тормоза отказали, то так и дуба дать недолго. А может, когда я между мирами пролазил меня какой-то гадостью облучило, или газов ядовитых галлюциногенных надышался, — это, кстати, многое объясняет, и глюки в пещере, скорость и неутомимость, типа возбуждение подкорки амфитаминами. Тогда завтра откат должен быть. Лес какой-то странный — волки не воют, злобные хищники не подкрадываются. А, может наоборот, нормальный — много ли ты хищников встретишь в той же тайге — неделями можно бродить и никого не увидеть...".

Небо обрадовало дождем с мокрым снегом.

"Снег, на моей голове,

Снег, первый раз на этой горе,

Снег, он идет и идет...

Заживет ли мое сердце, заживет ли, оживет?..."

"Вопрос риторический..."

Игорь закрыл глаза, и, несмотря на не слишком комфортные условия, спокойно уснул. Снова приснился ему сон, который он уже не раз видел в течение своей жизни...

Он идет по очень красивому, светлому лесу. Ярко светит солнце, птички поют, на душе весело, радостно. Вдруг в кустах он видит бутылку из темного стекла. Бутылка пузатая, старинная, запечатанная пробкой и залитая сургучом, полная то ли вином, то ли чем-то покрепче. Радостно спрятав находку в рюкзак, он выходит на поляну, посреди которой стоит волчица и внимательно смотрит на него своими желтыми глазами. Они очень медленно, с опаской приближаются друг к другу, но останавливаются на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Постояв, расходятся по своим делам. Что-то протянулось между ними, это еще нельзя назвать дружбой, тонкая ниточка доверия и... ожидания следующей встречи...

Неожиданно лес заканчивается и Игорь выходит на берег моря. Невысокая волна гуляет по морю и накатывает на прибрежный песок. Раздеваясь буквально на ходу, он бросается с головой в эти волны, и плывет в открытое море...

Когда он проснулся, в лесу еще было темно, но небо, видневшееся в просветах кроны, уже серело. В спальнике было тепло и уютно, но щеки и нос, выглядывающие на улицу сигнализировали, что внешняя температура далека от комфортной.

...

Этот тест вычитала в каком-то своем учебнике по психологии его будущая жена. Суть его в том, что ты представляешь себе, как ты идешь по лесу, и описываешь происходящее, а тебе подкидывают к рассмотрению различные ситуации и просят расписать, что ты видишь и чувствуешь. Ему запомнилось три из них: находишь бутылку в кустах, встречаешь зверя на поляне и выходишь на берег моря. Запомнились неожиданной интерпретацией сказанного и неожиданными выводами, которые поразили Игоря и впервые заставили задуматься над тем, насколько плохо знает человек сам себя, несмотря на то, что он, как правило, целиком убежден в обратном.

Описание бутылки в кустах, оказывается, по мнению психолога придумавшего этот тест, тесно коррелируют с его отношением к браку. По этому поводу Марина разразилась целой лекцией:

— Ты, Игорек, редчайший тип мужчины, сохранивший трепетное, романтическое отношение к браку, даже, не побоюсь этого слова, идеалистическое, но весьма далекое от реальности. В действительности, в лесу, под кустом, ты найдешь пустую бутылку из под пива, а не запечатанную сургучом амфору старинного вина... ты должен знать, что подсознательно ты стремишься, если не к браку, то к длительным, серьезным отношениям со своей избранницей и будешь очень ними дорожить.

— Интересно... не удивлюсь, если гений, придумавший этот тест, и ты, как его апологет, будете утверждать, что волчица, это образ моей избранницы.

— Вот! Ты уже прочувствовал это, хотя твой мозг еще упирается. Не будем сейчас спорить, ты подумай, позже поговорим.

— А море?

— Это неинтересно... отношение к работе и рабочему коллективу... ты у нас очень работящий тип, прям с головой в работу. Любишь, когда коллектив волнуется, а не спит... короче, ТЫ МОЯ ПОЛНАЯ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ!

...

Мобильник показывал 5:30. У Игоря зародилось стойкое подозрение, что длина суток здесь существенно короче 24 часов.

Если правильно его предположение о том, что плоскость эклиптики этой планеты практически перпендикулярна к оси вращения, то светлое и темное время суток должны быть приблизительно равны друг другу на всех широтах, а не только на экваторе. Насколько он помнил прошлый день, в 17:30 по московскому времени он закончил обеденный перерыв и смело направился в сторону близкого леса. Солнце уже склонилось, но до заката еще было далеко. Жаль, что вчера он прозевал этот момент, впрочем, путешествие по лесу не располагает к астрономическим наблюдениям.

Утром, тронувшись в путь, он понял, что спуск с горы уже закончился, а долину между горой и грядой, к которой он стремился, пересекает небольшая, но быстрая река. На ее берегу, Игорь наконец-то увидел заросли высоких прямо растущих то ли кустов, то ли деревьев, подходящих для изготовления копья. Ходить по дикому лесу с топориком и ножом в руках было несколько легкомысленно. В той же сибирской тайге, на которую здорово смахивал окружающий его лес, можно встретить хищников, которых вышеозначенными предметами можно скорее рассмешить, чем напугать.

Копье получилось достаточно тяжелым, длиной чуть больше трех метров. Темная древесина приятно удивила своей прочностью и твердостью. Опираясь на копье, как на шест, Игорь смело форсировал водную преграду, прыгая с камня на камень с рюкзаком за плечами, причем расстояние между некоторыми из них достигало четырех метров.

— А не дурак ли я? Вопрос риторический... зачем был весь этот паркур, если можно было свалить подходящее дерево, устроить мостик и спокойно переправиться, не рискуя получить травму? Правильно Маринка говорила — адреналиновый наркоман.

Раздумывая над своим глупым поведением и его причинами, Игорь продолжил свой путь в направлении хребта гряды, как тут, вдруг, обстоятельства непреодолимой силы заставили его прервать свое движение. Он столкнулся с аборигеном.

Зверь, внешность которого являла собой причудливую смесь большой ящерицы и кенгуру, двигался на длинных задних ногах, низко склонившись над землей. Такое положение корпуса уравновешивал мощный хвост, волочившийся за ящером. Передними, достаточно короткими лапами, он рылся в хвое и опавших шишках, периодически засовывая что-то найденное себе в пасть.

Игорь замер, стараясь не дышать. Он смутно помнил, что на Земле большинство зверей и рептилий реагируют на движение, а замерших фигур не замечают. То ли местная тварь заметила его до остановки, то ли это был неправильный ящер. Он уставился на Игоря своими желтыми глазами с черным, узким, вертикальным зрачком, открыл пасть и стремительно бросился вперед. При этом он издавал какие-то шипяще мяукающие звуки, которые рассмешили бы нашего героя до слез, если бы ему не было так страшно.

Игорь не успевал сбросить рюкзак и подготовиться к схватке, ему хватило времени только наклонить копье навстречу и ухватиться за него двумя руками. По ходу движения, рептилия склонила голову набок, демонстрируя желание уцепиться своими зубами либо Игорю в лицо, либо в шею. Как получится.

"Петух-переросток", — мелькнуло в голове, а руки вбивали копье в открытую пасть. Наклон головы, пустой, лишенный всякой мысли взгляд, форма челюстей, напоминающая здоровенный клюв с зубами, гребень, поднявшийся над головой и шеей рептилии, видимо все это вызвало такую странную ассоциацию в его сознании.

Ящер захлопнул челюсти, цапнув копье зубами, но передние зубы не смогли остановить поступательное движение двух массивных тел навстречу друг другу. Заточенный конец деревяшки умудрился пробить кожу и вылез окровавленным из шеи, рядом с дурацким гребнем.

Дернувшись в сторону, Игорь попытался уйти от столкновения, одновременно выворачивая копьем, как рычагом, пасть рептилии в сторону. Он надеялся, что деревяшка, пробившая шею, повредит шейные позвонки. В свою очередь, тварь, используя хвост как опору, внезапно ударила вперед длинными и мощными задними лапами, вооруженными тупыми, но внушительными когтями, целясь в копье и руки Игоря. Он едва успел, бросив копье, отдернуть руки и отскочить в сторону. Мотая головой и помогая себе передними лапами, рептилия успешно избавилась от инородного предмета в своем горле, а Игорь, отступая, скинул рюкзак и держал его как щит в левой руке. В правой он судорожно сжимал топорик.

Перебирая ногами влево и назад, Игорь спешил частично прикрыться толстым стволом местной сосны. Освободившись, неугомонная тварь снова бросилась в атаку, но вынуждена была притормозить и завернуть за ствол. Сделав в этот момент быстрый шаг вперед, Игорь сунул ей в пасть и передние лапы рюкзак, а правой рукой нанес мощный удар топориком в шею. Разрубив кожу, лезвие погрузилось в плоть на всю глубину. Вырывая оружие, Игорь получил сильнейший удар в грудь. Рептилия вновь использовала свой коронный удар задними лапами. Ему еще повезло, что когти лап ящера, зацепились по ходу движения за ткань и раму рюкзака, что несколько уменьшило скорость и значительно увеличило площадь удара, иначе последствия могли быть весьма печальными...

Отлетев на несколько шагов и стараясь вдохнуть воздух отбитыми легкими, Игорь нырнул за ближайший ствол. Тварь наконец поняла, что ей подсунули обманку вместо живой плоти, и отбросила в сторону потрепанный рюкзак. С упорством достойным лучшего применения, она бросилась вновь на кусачую добычу. Булькающий рев, в котором кроме ярости, Игорю послышались первые нотки отчаяния, хлынувший из раны на шее поток крови, говорил о повреждении крупной артерии и давал робкую надежду на победу в этой схватке. Нужно было продержаться несколько секунд. Игорь бросился бежать вокруг дерева, понимая, что зверь бросится к противоположной стороне, где мелькнула фигура его обидчика. В левую руку он вырвал из внутреннего кармана плоскую серебряную флягу со спиртом.

Игорь выскочил из-за ствола в тот момент, когда рептилия тормозила и разворачивалась навстречу, в надежде поквитаться со своим обидчиком. Имитируя атаку, он резко выбросил левую руку с зажатой в ней флягой в сторону открытой окровавленной пасти. Как только челюсти начали смыкаться, пытаясь раздавить непокорный металл, рука отдернулась, пошла вниз круговым движением, уводя в сторону передние лапы, тянущиеся к его упругому телу, а правая, вооруженная топориком, неслась вперед, нанося удар чуть выше и дальше кровоточащей раны. В заднее основание шеи ящера, где она смыкается с черепом.

Лезвие топорика охотно вошло в податливую плоть и остановилось, с хрустом врубившись в шейные позвонки. Вырвав из раны свое единственное оружие, Игорь отпрыгнул в сторону, опасаясь нового удара задними лапами от местного каратиста. Он еще от прошлого не отошел, хотя тот был существенно ослаблен рюкзаком. Только слоновые дозы адреналина, впрыснутые в кровь организмом, давали возможность продолжать бой. Но удача сегодня была на его стороне.

Ящер рухнул на землю с зажатой в пасти флягой и забился в предсмертных судорогах. Последний удар сумел-таки повредить спинной мозг, а может кровь закончилась. Подняв руки к небу, Игорь издал победный рев. Видимо, он хотел поблагодарить богов за удачу.

"Народ утверждает, что петух с отрубленной головой еще бегает, если его отпустить. Но этот, похоже, уже отбегался. Хотя живуч... вон, сколько скакал с разрубленной артерией. Не говоря уже о развороченной пасти. Потому что нехрен на мирных путешественников бросаться... Интересно, тут теплокровные есть, или на этой планете юрский период? Тогда тут должны водиться звери пострашнее этого петуха" — в его голове бродили умные мысли, а сам он, с окровавленным топориком в руке, исполнял возле туши поверженного врага дикарский танец. Подпрыгивал, угрожающе махал топором и издавал дикие вопли. Эмоции требовали выхода.

Слегка успокоившись, Игорь обследовал себя и с удовлетворением отметил, что отделался легким испугом и большим синяком на груди.

"Раз штаны остались сухими, значит, испуг был легкий", — это гениальное утверждение успело промелькнуть в мозгу, пока он судорожно расстегивал ширинку. Видимо испугу не понравилась вышеозначенная формулировка, и он начал с ней бороться всеми доступными методами. Но Игорь победил и в этом случае, еще раз доказав и себе, и испугу, что тот был легким.

"Ничего, будет и на моей улице праздник", — злобно подумал испуг, и скрылся в дебрях сознания, где по утверждениям мудрецов прячется все мироздание.

А Игорю ничего не оставалось, как сфотографировать поверженного монстра и заняться разделкой лежащей перед ним туши. Он долго раздумывал, подвесить добычу за задние ноги, или за хвост. Решив, что первооткрывателю нового мира негоже уподобляться буриданову ослу, подвесил за голову, предварительно освободив флягу со спиртом из пасти.

"Удачно как вышло, что копьем передние зубы надломало, иначе фляге был бы железный капут", — думал он, правя лезвие ножа на лезвии топорика. Снятие шкуры и разделка требуют постоянной остроты лезвия, иначе работа превращается в мучение. У американцев даже тест существует на качество охотничьего ножа, — сколько раз его нужно править, пока освежуешь и разделаешь тушу оленя.

Убитая рептилия, судя по зубам и содержимому кишечника, была отнюдь не хищником, а относилась к всеядным ящерам. Игорю была непонятна ее агрессивность. Стоял спокойно, никого не трогал. Хотя кабана, как и петуха, к миролюбивым и уравновешенным животным отнести сложно. Те тоже нервно относятся к присутствию посторонних в пределах обозреваемого пространства.

В результате, после часа интенсивного труда, на ободранной шкуре, которую Игорь привязал к двум палкам, оказалось около тридцати килограммов мяса. В основном вырезка, частично на кости. Из ливера прихватил только сердце и печень. Надо сказать что строение инопланетного ящера не вызвало у Игоря удивления и вполне соответствовало земным образцам. Впрягшись в волокуши, к которым привязал и потрепанный рюкзак, он постарался в быстром темпе убраться подальше от места недавней схватки, густо политого кровью, усеянного костями и требухой. Игорь подозревал, что задерживаться на этом месте было бы несколько опрометчиво.

По дороге ему попался могучий выворотень, на корнях которого была ясно видна качественная желтая глина. Он не поленился накопать килограммов десять. Встретив родник с водой и прикинув, что километра два уже отмахал, остановился на длительную стоянку. Развел костер, благо хвороста было в избытке, извел на мясо всю оставшуюся соль и специи, в целлофановом пакете размял глину с водой. Мясо разделил на порции по три кило, обмазал двухсантиметровым слоем густой глины и сложил получившиеся колобки и цилиндры сохнуть вокруг костра, регулярно вращая для равномерной просушки.

Когда первая порция дров прогорела, закатил свои глиняные изделия на угли и обложил новой порцией сушняка. Перебрал содержимое рюкзака, резко уменьшив носимый запас воды. Когда шел в пещеры затарился по максимуму, рассчитывая не вылезать на поверхность дней пять-шесть. Сейчас, когда родники и речушки с чистой водой встречаются через каждые два-три часа, таскать десять полных полуторалитровых бутылок было явно лишним. Зашил прорехи оставленные на боевом рюкзаке и сварил ячневой каши в самоваре. Не само же мясо лопать.

Первыми достал из костра глиняные изделия, соответствующие сердцу и печени. Хотя сердце и печень поверженной добычи некоторые специалисты рекомендуют есть сырыми, Игорь не рискнул. Человек и огонь связаны уже тысячелетия, поэтому все подозрительные продукты должны подвергаться обязательной термообработке. Покончив с субпродуктами, он решил снять пробу с основного блюда и заодно проверить степень готовности. Хотя некоторые утверждают, что горячее сырым не бывает.

Если печеные субпродукты показались ему сходными по вкусу с телячьими, то мясо однозначно напоминало курятину. Но не бройлеров заполонивших рынок, а тушеного домашнего петушка, которого ему довелось однажды попробовать. Отмахнув ножом очередной шмат обжигающе горячего мяса — "на пробу", Игорь вдруг сообразил, что половины первой порции как не бывало. Суммируя сюда предварительно уничтоженные субпродукты, полсамовара каши и переводя все это в килограммы, получались запредельные цифры. Вместе с тем, он все еще ощущал легкий голод и желание продолжить праздник чревоугодия. Внимательно осмотрев надувшийся живот, Игорь напряг свою несгибаемую волю. Не переставая лупить левой рукой по правой, уже потянувшейся за следующим куском, начал собираться в дальнюю дорогу.

"Это явно что-то связанное с нервами... то не ем сутки и голода не чувствую, то жор немилосердный нападает, усталости нет, двигаюсь слишком быстро для человека... во всех эпизодах схватки хоть ненамного, но опережал рептилию, что в принципе невозможно... уж больно резво она челюстью хлопала...".

Трещины в глиняных изделиях, уже залепленные слоем горячего пепла, Игорь дополнительно промазал густой глиной, залил догорающий костер излишками воды, с сожалением подвесил на дерево уже ненужную шкуру. Обработать нечем, через сутки вонять начнет. Остались на память четыре передних резца, два верхних и два нижних. Сперва их надломало и загнуло внутрь копье, когда ящер вцепился ними в дерево. На древке стружку сняло длиной сантиметров тридцать. Окончательно доломала резцы серебряная фляжка, Игорю осталось вырезать ножом уже сломанные зубы и освободить посудину с "живой водой". Переложив рюкзак, он легко закинул заметно потяжелевший тюк на спину.

Еще собирая хворост для костра, он воспользовался остановкой, чтоб детально изучить многочисленные валяющиеся шишки и вкусовые качества орешков. Самый вкусный из них исследовал на предмет скрытых угроз для организма. Сперва, перемолов его зубами в кашицу, долго возил ее по языку и внутренним поверхностям рта, затем проглотил, а с ним еще парочку. Вкусные, заразы, трудно удержаться. Интуиция орала во весь голос:

"Орешки очень полезные для здоровья!".

Игорь был просто вынужден кинуть в рот еще парочку для чистоты эксперимента. Заодно насобирал полный пакет шишек для дальнейших проб. И вот теперь, штурмуя лежащую перед ним горную гряду, он теребил их и забрасывал в рот орешки. При этом двигаться стал осторожней и головой вертел на 360 градусов. Прошедшая схватка напомнила, что "тайга — закон", а хозяином тут может быть зверь пострашнее медведя.

Склон горы был достаточно пологим, около десяти градусов, где чуть больше, где чуть меньше. В редких местах наклон превышал 20 градусов. Отвесных скальных участков или крутых подъемов не встречалось, так что восхождение ничем особым не запомнилось. Как обычно, возле самого хребта плодоносный слой выдувался ветрами и вымывался дождями, поэтому растительный мир ограничивался мхами и зарослями вкусной ягоды, уже распробованной Игорем днем раньше. Ничто не мешало обозревать раскинувшееся перед ним зеленое море тайги.

"Перед нами равнина офигенного размера. Это плюс. Не надо по скалам корячится, ноги выкручивать. Вся поросшая хвойным лесом. Это минус. Тайга, на километры... ставит перед нами вечные русские вопросы. Кто виноват? Что делать? Насчет первого, ответ понятен. Без масонов не обошлось. Проделали, сцуки, проход в другой мир и заманили простого русского пацана... то, что он по паспорту украинец, только усугубляет их вину. Со вторым не все так очевидно... проще всего вернуться, найти масона и набить ему рожу... но это чересчур прямолинейно и никогда не поздно. Можно продолжить попытки найти местных масонов... раз проход отрыли, значит это кому-нибудь нужно...".

Игорь достал телефон и начал щелкать панорамные снимки. Щелкнув очередной раз, он уставился на экран непонимающим взором, опустил телефон и офигел. Вдали, по голубому небу плыл оранжевый дирижабль.

— На большом воздушном шаре, апельсинового цвета,

Аборигены лопают конфеты.

А я стою одинокий,

На вершине крутой,

Вскормленный в неволе,

Орел молодой... — Игорь так перенервничал, что заговорил стихами.

— Заседание продолжается, господа присяжные заседатели! Местные масоны не выдержали пыток своей совести и пытаются убежать от справедливого возмездия на дирижабле. Но мы догоним их на аэроплане, заставим ответить за все злодеяния и выплатить компенсацию за неспровоцированные нападения их пособников — золотой мамбы и петуха-переростка!

...

Глава 2

Игорь снял с головы свою оранжевую защитную каску и махал ею вслед дирижаблю, который то ли садился, то ли норовил скрыться за линией горизонта.

— Мы с тобой одной крови, ты и я! — кричал он ему.

Когда эмоции слегка улеглись, дирижабль пропал в зеленом океане, там, вдали... Игорь уставился на каску, которой он махал.

— Кто-то из великих правильно заметил, — "если человек — дурак, то это навсегда". И знал же, что нельзя в дикую природу ходить в ярких одеждах. Звери воспринимают яркие краски, как признак угрозы и агрессии. Обидно признавать, но масоны в этом случае не при делах. Парень особой ценности, сам решил подразнить местную фауну ярким и оригинальным головным убором. Кто поменьше, те прятались, кто побольше — мерялись силой молодецкой. Надо срочно маскировать каску, пока еще одного петуха не встретил.

Пацан сказал, пацан сделал. Достал из рюкзака запасную футболку, раскрашенную под камуфляж, обмотал каску и водрузил обратно на голову. После этого присел за камнями на обратном склоне, где не так гулял ветер и решил подкрепиться. Расшатанные нервы требовали релаксации и осмысления увиденного.

"Разумная жизнь, способная летать на дирижаблях, это либо большой плюс, но только в том случае, если я смогу, как хамелеон, под нее мимикрировать, либо большой минус в противном случае. Тогда уносим ноги и забываем это приключение, как страшный сон. Хотя... и здесь есть варианты...но только после уноса ног. А пока — тщательная разведка при максимальных мерах безопасности. Завтра переходим на ночной образ жизни. Раз аборигены летают днем, оранжевый, как и у нас, имеет максимальную функцию видности, значит, ночью спят. Будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему".

Двигаться Игорь решил вслед за дирижаблем, практически на юг и чуть-чуть на восток. Днем, при ясном небе, направление выдержать относительно легко, а вот ночью придется ознакомиться с местными звездами. В любом случае, поскольку точка поиска неизвестна, сильно переживать не приходится. Главное — не пропустить первые признаки разумной жизнедеятельности, издали ознакомиться с внешним видом и бытом аборигенов. Дальше придет пора принимать достаточно непростые и по большей части неприятные решения...

Чтоб не думать над этим, Игорь решал в уме задачу: каково расстояние до горизонта (оперируя константами Земли), если смотреть с высоты в один километр (оценочно, поскольку, реального возвышения гряды над долиной он не знал). Где-то там исчез дирижабль. Если верить Пифагору, то с точностью до сотых долей процента, получался квадратный корень из произведения диаметра Земли на высоту горки. Результат (по его устным подсчетам) несущественно превышал сто тринадцать километров. А это минимум четыре дня хорошего марша, но напороться на аборигенов можно в любой момент.

Съев остатки каши, начатый кус печеного мяса и серьезно ополовинив следующий, Игорь двинулся вниз по склону. Монотонное движение вновь вернуло мысли к сегодняшнему сновидению.

...

Маринка в том же тесте (как она ему потом рассказала) нашла в кустах пустую бутылку из-под пива, но забрала ее с собой (аргументируя это санированием территории). На поляне встретила тигра, залезла на него верхом, и он увез ее в лес. Вышла к спокойному морю, разделась и села загорать в ласковых лучах заходящего солнца.

Игорь, когда разбирался с этим тестом (интересно стало, не каждый день услышишь, что тебе нравится волчица, и ты ищешь с ней встречи), выяснил, что Маринка слегка лукавила. Пусть бутылка была из-под пива, но тот факт, что она забрала ее с собой, психологом трактовался, что не строя иллюзий относительно счастья и гармонии в браке или длительных отношениях, налицо явное предпочтение и желание выстроить именно такие отношения со своим избранником. Пусть волк это не тигр, но тоже хищник опасный, а судя по тесту, именно такого типа мужчины вызывают повышенный интерес и тестируемая особа подсознательно ищет с ними встречи. Конечно, волк и тигрица, они если честно... но, это просто образы, даже индейцы берут жен из племен другого тотемного знака.

Они долго встречались, часто ссорились и ругались, отстаивая свое мнение. Обидевшись, Маринка могла неделями изображать Снежную королеву, резко уходила с головой в учебу, после занятий сразу домой, никаких встреч и гуляний под луной. Но тонко чувствовала, когда нужно делать маленькие шажки навстречу, чтоб не доводить натянутые отношения к пределу прочности. Она здорово разбиралась в людях еще тогда, а практическая психология, опыты, тесты, создание экстремальных ситуаций и изучение реакции объектов, стали для нее не просто предметом, а страстью на всю жизнь. Хоть и била жизнь ее по голове за эти эксперименты, как в переносном, так и в прямом смысле, но жажду исследований это унять не могло, только определенной осторожности учило. Маринка всегда отличалась умом, сообразительностью и крайней недоверчивостью.

Она долго не могла поверить, что Игорю действительно интересно с ней общаться и это не хитрый ход, чтоб усыпить ее бдительность, добраться до нежного тела и лишить невинности. Он никогда не торопил события, отдавая ей полностью инициативу. На самом деле Игорю нравилось неторопливое развитие отношений. В его небогатой практике было несколько "курортных романов" с девчонками во время летнего отдыха на море. Когда после короткого знакомства, девушки начинали резко активизировать отношения, требуя более плотного телесного контакта, у Игоря возникала какая-то сосущая пустота в области сердца быстро охватывающая и голову, и все тело. Это чувство становилось доминирующим, затеняя все остальные, либо перекручивая их таким хитрым образом, что они сразу теряли свою остроту и привлекательность.

Конечно, ему было немного обидно, когда другие взахлеб рассказывают о своих сексуальных подвигах, все слушают, открыв рот, а ему и вспомнить нечего. С другой стороны, ему такие разговоры были противны. У Игоря возникало стойкое ощущение, что рассказчик медленно покрывает слушателей тонким слоем липкой и дурнопахнущей субстанции, от которой не отмоешься. Обычно, Игорь прерывал беседы на эти темы в самой грубой форме, провоцирующей силовой конфликт. А дальше как получится. Драться с ним опасались даже ребята старше и физически намного сильнее. У него была стойкая репутация отморозка, идущего в драке до конца. Если он проигрывал физически, то запросто мог пустить в ход зубы, палку, кирпич, все что попадется под руки.

Игорю очень повезло, что он встретил Марину сразу на первом курсе. Все его прежние эмоциональные порывы и усилия по удержанию одной из лидирующих позиций в компании дворовой шпаны получили новое благодарное поле для приложения. Плюс тренировки, плюс учеба... в результате времени на драки и другие криминальные деяния не оставалось совсем.

Когда он вынес все проверки, ни разу не позволив себе ничего лишнего, пришло время мелких, а затем крупных провокаций с ее стороны. Результат был предсказуем. Уже Игорь старался оттянуть этот результат, как мог, но и он спасовал. Природа (высшие силы, Бог) создали механизмы, противостоять которым в определенном возрасте немыслимо (да и не стоит).

Удивительным образом эти медленно развивающиеся отношения научили Игоря лучше чувствовать и понимать то, что жило в нем, и иногда давало знать о себе разнообразными ощущениями в области сердца. Когда он был рядом с Маринкой, это нечто начинало заполнять всю его сущность, концентрируясь в ладонях и кончиках пальцев. Стоило ему дотронуться до нее, или ей просто взять его под руку, как Игорь начинал физически ощущать волны бегущие навстречу друг другу. От него к ней, от нее к нему. Его сознание уносило в неведомые дали, где он с Маринкой были маленьким звенящим метроном, порождающим вибрации чистой, незамутненной радости, уносящиеся во все стороны Вселенной...

Эти ощущения и путешествия сознания, дарили настолько яркие, мощные эмоции и переживания, о которых он до сего времени ни от кого не слышал и нигде не читал, что он просто был обязан понять происходящее. Рассказать об этом он мог только Маринке, от нее же услышал разнообразные объяснения своих ощущений с точки зрения различных апологетов современной практической психологии. Но поскольку она была девочкой начитанной, а ее мать увлекалась йогой и индуизмом, то Игорь, в числе остальных, услышал и объяснение своих переживаний с точки зрения множественных перерождений, путешествия по иным пластам реальности души и сознания, а также многое другое из наследия великих йогов прошлого и нашего времени.

Естественно, подрастающий практический психолог в лице его девушки, затем невесты и, наконец — жены, не мог пройти мимо такого феномена. И сейчас, после прошедших лет, много прочитав и еще больше прислушиваясь и экспериментируя под ее руководством, Игорь был уверен в одном. Тогда, семнадцать лет назад, любовь (первое и единственное сильное чувство испытанное к существу противоположного пола), научила его слушать и осознанно воспринимать движения своей души.

Он научился жить, постоянно прислушиваясь, что шепнет его душа в ответ на его очередное решение или действие. Ведь перед тем, как воплотить их в действительности, они происходили в сознании. Не всегда и не все он понимал и воспринимал, но годы тренировок не прошли зря. Именно сейчас, в этот момент, он был спокоен.

И в правый отнорок, приведший его в новый мир, он нырнул, почувствовав характерный толчок изнутри. И сейчас, не представляя до конца своих дальнейших действий, он наяривал вперед, а внутренний голос шептал: — "Шире шаг!".

"Надеюсь, у нас не будет, как в известном анекдоте про индейца, в конце которого внутренний голос тихо шепнул тому: — А теперь к нам пришел Песец!", — мрачно думал Игорь, перебирая ногами и вращая головой. Не нравились ему такие очевидные и громкие указания, обычно их удавалось с трудом распознать.

"Нервы ни к черту!", — вспомнилась ему фраза из смешного анекдота, и он начал громко ржать, не сбавляя темпа.

...

Первые следы разумной деятельности и местных аборигенов он обнаружил на третьи сутки после короткого свидания с оранжевым дирижаблем. Еще вчера он наткнулся на приличного размера реку, текущую в южном направлении и здраво рассудил, — ежели есть тут поселения, то только на берегу этой водной артерии. Поэтому продолжил движение, держась параллельно берегу, но стараясь не приближаться к нему ближе ста метров.

Сперва он услышал стук топора и очень осторожно пошел на звук. Вскоре стук пропал, но появился иной звук, который Игорь идентифицировал, как взвизги издаваемые большой двуручной пилой. Звуки были настолько земными, что услышав их на другой планете, он вошел в состояние кратковременного когнитивного диссонанса. Но могучий мозг быстро нашел объяснение.

"На Земле совершенно разные культуры, кардинально отличающиеся друг от друга, совершенно независимо пришли к пиле и топору. Почему тебя удивляет, что некие разумные на другой планете их используют? На самом деле это говорит лишь о том, что с большой степенью вероятности, у них две руки. А как они выглядят, это мы сейчас увидим. Хочется надеяться, что не зря ноги топтал в такую даль...".

Оставив рюкзак под деревом, согнувшись и спрятав руку с топориком за спину, он медленно передвигался от дерева к дереву. Вскоре ему стала видна узкая просека шириной около десяти метров, над продолжением которой трудилось два бородатых аборигена. До них оставалось метров сорок, видно было плохо, мешали многочисленные стволы, в промежутках которых мелькали так интересующие Игоря фигуры. Но ближе он не шел. Лес был старый, между толстыми стволами не меньше семи — восьми метров. Случайный взгляд, брошенный в его сторону во время движения, и гарантированное море неприятностей. Пусть ему плохо видно, зато его не видно вообще.

К счастью, не прошло и получаса, как свалив еще одно дерево, лесорубы прервались на поздний завтрак или ранний обед. Две дамочки притащили им горяченького прямо на место роботы. Пользуясь, что все уселись на вырубке и сосредоточены на том, что лежит на скатерти, Игорю удалось пробраться достаточно близко.

Впечатление было двояким. С виду аборигены были вполне человекоподобны. Это был несомненный плюс. Но и видом своим (Игорю они показались близки по фенотипу на турок, цыган или армян), все смуглые, черноволосые, и ростом (даже женщины были выше его, а Игорь со своими 180 см. себя особо низким не считал) сильно отличались от славянского парня, пытающегося мимикрировать под местного.

Местные мужики носили длинные волосы и бороды и не носили штанов. Это поразило Игоря особенно сильно. Когда они работали, то снимали длинные дурацкие плащи или халаты, служившие верхней одеждой, оставались в длинной безрукавке или в коротком платьице с ремешком на талии. Когда нагибались, то звенели своей мудой и светили жопами, проветриваемыми на свежем ветерке.

"Похоже, что яйца у мужиков вареные, никакой холод им не страшен", — это умозаключение напрашивалось само собой.

Старший был обут в сапоги с коротким голенищем, а младший рассекал в сандалиях на босую ногу. На головах, и мужчины, и женщины носили странные шляпы, плетенные из соломы или из тонких веток и обтянутые сверху белой материей. В голову приходила навязчивая мысль, что прибыли они из мест значительно более теплых и слабо представляют, как жить и что носить в здешнем климате.

А за прошедшие три дня, любопытная Игорева натура сподобилась на самые простые эксперименты, в ходе которых выяснились любопытные факты. В солнечный день, когда солнце приближалось к зениту, он воткнул в центре солнечной поляны свое копье, и отмечал длину отбрасываемой тени. Когда тень, уменьшившись до минимума, вновь начала расти, Игорь сравнил ее длину с длиной копья. Результат получился чуть больше полутора. Понимая, что полученное число является тангенсом угла, которым он заинтересовался, а также обладая твердым знанием тангенсов основных углов, ему нетрудно было интерполировать полученное число в угол 55-56 град.

Именно на этой широте северного полушария он сейчас находился. Северного, потому что, если стать лицом на восток, то солнце в зените оказывалось от него по правую руку. В южном оно бы было слева. Величина суток оказалась близкой к 22 часам, по одиннадцать часов день и ночь.

Не поленился он измерить константу свободного падения, подбрасывая топор до ветки, высоту которой, над землей, Игорь измерил заранее. Время полета замерял секундомером на телефоне. Результаты получались разные, от 8,8 до 9,0 но никаких шансов добраться до земных 9,8. В силу этого, рослость аборигенов была ожидаемой, но Игорь надеялся на меньшие размеры. Вместе с тем он был микроэлектронщик с очень хорошими базовыми знаниями физики и понимал, что нужно набирать фактический материал. Поэтому продолжил свою разведывательную деятельность в плане поиска новых аборигенов, их мест обитания и изучения производственной деятельности.

...

Поскольку жил Игорь на Земле в районе 46 градуса северной широты и точно знал, что среднегодовая температура в их регионе не превышает 8 град. Цельсия, то местная погода, с точки зрения Земли была весьма теплой. Днем воздух (по его ощущениям) прогревался градусов до 15, на солнышке было просто хорошо, не жарко и не холодно, ночью температура опускалась до 5-7 град. Тем не менее, рассекать в босоножках и светить голым задом по такой погоде, с точки зрения Игоря, было весьма легкомысленно. А многие работали именно в таком виде, просто потому, что под толстым и длинным халатом, который носили в качестве верхней одежды и мужики и женщины, была предусмотрена только безрукавка до середины бедра.

Полторы сутки он исследовал поселения аборигенов вдоль реки. Узнал много нового, но вопросов появилось еще больше. Увиденное Игорь систематизировал в виде неких тезисов, и вот, что у него получилось.

1. Селили переселенцев исключительно семьями на приличном расстоянии друг от друга.

2. Новоприбывших, которые обживались здесь меньше одного месяца (так казалось Игорю), было ровно двадцать семей. Дальше шли уже обжитые огороженные участки, к которым он не совался.

3. Местная власть каждой семье выделяла совершенно одинаковый участок леса, метров шестьсот вдоль берега и где-то два с половиной километра поперек.

4. По косвенным признакам у Игоря сложилось впечатление, что все новоприбывшие — ссыльные и прибыли сюда не по своей воле. Они двигались и работали, как люди чуждые природе и тяжелому ручному труду. Быстро уставали, получали глупые травмы по неосторожности, нелепая разноцветная, чересчур легкая нижняя одежда и обувь, одинаковые верхние халаты и шляпы, одинаковый набор инструментов, одинаковые шатры, в которых они жили, одинаковый деревянный причал возле каждого участка, полное отсутствие лодок.

5. Все они, изо всех сил, старались обозначить границы своего участка узкой просекой. Причем каждой семье предстояло вырубить только правую и верхнюю границу общей длиной около трех км. Левую рубил сосед либо она уже была обозначена (у крайнего левого участка). Нетрудно было догадаться, что это задание спущено поселенцам сверху, имеет достаточно сжатые сроки исполнения. Отсрочки не предусмотрены, а запаздывание с выполнением грозит крупными неприятностями. Иначе никто бы так жилы не рвал. Судя по средней выработке, большинство семей справятся с заданием за следующие восемь-девять недель.

Но и здесь были свои богатые и бедные. Шесть семей из двадцати имели в своем распоряжении кроме шатров, небольшой (метров 20 кв.) огороженный сеткой загон для скотины. Туда закрывали на ночь тяглового ящера размером с небольшого носорога, которого использовали для перетаскивания бревен к причалу и корчевания пеньков. Двое из шести местных олигархов, кроме ящера, отгородили в загоне место для покрытой шерстью, явно теплокровной, дойной животины, напоминающей то ли огромную козу, то ли небольшую корову с длинными ногами, маленькой головой и закрученными рогами.

Ящер и коза поразили Игоря своей всеядностью. Они с удовольствием обгрызали свежую хвою и ветки срубленных деревьев, кустарник на берегу реки, жевали упавшие шишки, и даже на штапеле сохнущих бревен, лишенных коры, находили что ободрать и съесть.

Семью одного из двух олигархов владеющих и ящером, и козой, Игорь выбрал для своего внедрения. Кроме олигарха в шатре жили две женщины и трое детей, — две девочки, старшей не больше двенадцати, младшей десять и пацаненок шести-семи лет отроду. Старшая женщина командовала младшей и уважительно, но очень настойчиво давала советы олигарху, чем тому следует заняться в ближайшее время. В ее статусе Игорь не сомневался — жена. С младшей не все было очевидно, то ли вторая жена, то ли бедная родственница-приживалка, это было не важно. А важно было, что семейка, несмотря на все организационные усилия старшей жены, явно срывала планы продвижения просеки вглубь континента и остро нуждалась в рабочей силе.

Поэтому Игорь надеялся, что они закроют глаза на его экзотическую одежду и внешность, а сконцентрируются на существенном — работоспособности и мускульной силе. От них Игорь собирался получить в качестве благодарности три вещи:

Во-первых, информацию, информацию и еще раз информацию во всех ее видах и разнообразии. В виде основ языка, письменности, истории развития культуры и техники государства, в котором он очутился, местных традиций и верований, сословных заморочек, цен на товары народного потребления, демонстрации и исполнения основных шедевров народного творчества. Все сгодиться.

Во-вторых, местные шмотки и местные деньги.

В-третьих, образцы местных документов.

Что не дадут, придется умыкнуть. Если чего-то у них не будет, подскажут у кого оно в наличии.

...

Перед выходом на ясные очи будущих работодателей, Игорь попытался максимально приблизиться в своем облике к образам привычным для аборигенов. Используя плоскую поверхность серебряной фляжки, как зеркало, угольком подчернил себе брови и слегка подвел глаза. Рожа у него за лето загорела, так что с этим порядок. На голове оставил каску, замаскированную футболкой. Она не очень тянула на местную шляпу, но и там сверху тряпка, и у него тоже. Определенная аналогия просматривается.

Самый большой внутренний протест вызвало отсутствие штанов и плавок. Но Игорь помнил из истории, что народы, не носящие штанов, ненавидели лютой ненавистью любой народ позволяющий такую мерзость в своем одеянии. Глупо было думать, что общество, летающее на дирижаблях, не додумалось до такого сложнейшего кроя, как штаны и трусы. А значит, их отсутствие является неким сакральным символом, нарушение которого, может вызвать самую негативную реакцию.

Футболка, сверху длинный свитер грубой вязки, подпоясанная ремнем ветровка, на ногах высокие, чуть выше колен, гетры, связанные из чистой шерсти, и ботинки.

Хозяйство весело болталось, обдуваемое легким ветерком, рюкзак Игорь нес в руке, как мешок, правую — вытянул вперед, открытой ладонью вверх. У всех земных цивилизаций данный жест всегда имел смысл добрых намерений и демонстрировал безоружную руку.

— Приветствую вас, о добрые люди! Мир вашему дому и семьям!

Он положил рюкзак на землю и аналогично вытянул вперед левую руку. Речь лилась плавно, насыщенная доброжелательными и ласковыми интонациями.

Обедающая на просеке семья (отсутствовала только младшая женщина, видно осталась у шатра со скотиной) испуганно вскочила на ноги. Олигарх таращился то на Игоря, то озирался в поисках достойного оружия, а его старшая жена сразу метнулась к одному из деревьев на краю просеки, приволокла оттуда рогатину, которую и вручила мужу. Тот сразу принял воинственный вид и наставил рогатину на пришельца.

Игорь решил, что первая фаза внедрения прошла успешно и пора переходить к сути своего предложения.

...

Дамора, старшая жена бывшего купца Санмира Борнава, а ныне потенциального свободного поселенца, опустила глаза в землю, чтоб муж не разглядел ненависти полыхающей в ее глазах. Младшая жена, работавшая с ним до обеда, успела нажаловаться во время короткой встречи, что вместо работы, он силой заставил ее многократно и разнообразно удовлетворять его похоть. Заплывший глаз был зримым доказательством правдивости ее рассказа, в конце которого, она, расплакавшись, убежала к шатру.

Когда тесть сказал, что добился замены каторги мужа и принудительных работ для всех остальных членов семьи, возможностью стать поселенцами на свободных землях севера, ей казалось, что худшее их миновало. Но они не успевали вовремя завершить первое обязательное задание администрации императора, руководившей программой новых поселений. А значит, через шесть декад их отправят обратно на юг, и в силу вступит первое решение суда.

"Этот тархут (тягловое животное, отличающееся тупостью и злобным нравом) надеется, что папочка или старшая жена что-нибудь придумают и решат, как это всегда было в их совместной жизни!".

В начале их брака, пока он посвящал ее в свои дела и планы, прислушивался к ее советам, дела шли хорошо, они имели доход почти с каждого начинания. Но однажды Санмир решил влезть в новое дело (по совету своих друзей). Чтоб получить свободные средства, заложил в имперском банке свое имущество и прогорел.

Всего, что они нажили, не хватило, чтоб рассчитаться с долгами. Оказалось, Санмир дал взятку оценщику, чтоб тот завысил стоимость залога, и это всплыло в ходе следствия. Если простую недостачу могли покрыть родственники, то с мошенниками имперское правосудие не церемонилось, — оценщика повесили, купцу — каторга, взрослым членам его семьи — принудительные работы, детей ожидал приют. Но тесть не бросил непутевого сына в беде и помог избежать этой участи.

Когда из лесу, неожиданно, появился невысокий безбородый незнакомец с лицом, заросшим недельной щетиной, Дамора страшно перепугалась. В памяти всплыли все истории о кровавых столкновениях с поселениями отщепенцев, ушедших на свободные земли из-под власти императора после Великого Исхода.

Не обращая никакого внимания на направленное в его сторону копье, незнакомец продолжал говорить, сопровождая свой рассказ пантомимой. Видя, что муж ошалел от страха, отмахивается копьем и ничего не соображает, незнакомец перестал на него обращать внимание и обратил свой взор на Дамору.

Его пантомима была смешной и выразительной. Он рассказывал, что пришел со стороны гор, виднеющихся вдали, и хочет продолжить свой путь дальше на юг. Там он хочет учиться. Сев на большой пенек и скрестив перед собой ноги, незнакомец забавно изображал внимательно слушающего и записывающего ученика. Воспользовавшись ситуацией, когда пришелец очутился в позиции неудобной для защиты, Санмир бросился к нему заходя со стороны его левой руки, и попытался ударить копьем в шею. Продолжая смотреть на старшую жену, рассказчик чуть наклонился вперед, пропуская копье за спиной, поймал древко левой рукой, легко вырвал из рук подавшегося вперед купца, успевшего отпустить рогатину и не запороть носом об землю. Сильный бросок, и древко копья дрожит, воткнувшись в дерево с другой стороны просеки.

А пантомима продолжалась. Схватив большой топор, оставленный мужем возле последнего поваленного дерева, пришелец демонстрировал, как он ловко рубит ветки, может пилить, сдирать кору. От них он хочет, чтоб его учили говорить и писать, а также платили серебром или золотом. Серебро он продемонстрировал в виде искусно выполненной серебряной фляжки, которую извлек из внутреннего кармана своего необычно короткого халата с капюшоном. А с шеи снял золотую цепочку, на которой висел кулон с крупным прозрачным синим сапфиром.

"Этот отщепенец явно не из бедных. Такой камень стоит не меньше десяти сокор, а с цепочкой и кулоном, все двенадцать", — думала Дамора, цепко обхватив руку мужа и удерживая его от дальнейших глупостей.

— Муж мой, этот человек предлагает нам нанять его на работу. Вы видели, как ловко он владеет топором и сможет помочь нам завершить эту проклятую просеку в срок. Прошу вас подумать и согласиться с его предложением. Это подарок богов, которые еще не отвернулись от нас, и не хотят, чтоб вы попали на каторгу, где сдохнете через год.

— Сколько он хочет?

— Об этом мы еще не говорили.

— Так поговори! Предлагает нанять недомерка, а сама не знает, сколько ему платить!

...

Старшая жена оценивающе рассматривала Игоря своими умными большими черными глазами, и в чем-то убеждала своего недовольного мужа. Тот недоверчиво фыркал, что-то бурчал, но явно не противоречил. Игорь понял, что главный экзаменатор настаивает на положительной оценке его выступления и вскоре убедит в этом второго члена комиссии, по недомыслию считающего себя председателем.

— Сколько дней ты готов трудится за один сокор? — ее пантомима, сопровождающая произнесенную фразу, была не менее выразительна.

Женщина достала из недр своей одежды и демонстрировала на ладони миниатюрный советский знак качества, выполненный из золота. Так Игорю показалось издали. Поэтому он подошел ближе и протянул ладонь. Не обращая внимания на явно запретительный возглас мужа, она положила в его ладонь выполненный из золота правильный пятигранник с искусной чеканкой бородатого мужчины.

"Около пяти грамм", — прикинул Игорь.

Знакомый увлекался нумизматикой и любил рассказывать о монетах разных стран и народов. Византийский солид весом 4,5 грамма, Игорь имел честь подержать в руках и рассмотреть через целлофановый пакетик, в который была упакована монета. Представленный пятигранник был схожего веса и размера.

Вернув монетку хозяйке, Игорь пригласил всех присесть возле импровизированного стола, достал из рюкзака очередной кусок запеченного в глине мяса, ободрал глину и нарезал крупными ломтями. В отличие от остальных он еще не обедал, а на пустой желудок разговоры о деньгах считал вредными для здоровья. Кроме этого пришла пора более близкого знакомства с семьей будущего работодателя. Вспомнив очень старый английский фильм о первобытных людях, Игорь стукнул себя кулаком в грудь:

— Тумак! — громко назвался он именем главного героя фильма и требовательно направил ладонь на мужчину.

...

Когда незнакомец, смешно коверкая слова, повторил ее вопрос, осмотрел и вернул сокор, он вместо ответа на поставленный вопрос, пригласил всех к импровизированному столу и начал готовить угощения к будущей беседе. Дамора поняла, что торг предстоит долгий и интересный. Пока дети и муж набросились на свежее печеное мясо, которого они давно не видели (солонина и твердое, как подошва, вяленое мясо успели за три декады изрядно надоесть), незнакомец начал знакомиться.

— Тумак! — громко назвался он, ударив себя кулаком в грудь, и требовательно направил ладонь на ее мужа.

Осознавая, что разгадывание загадок не является сильной стороной ее супруга, и он "подвис" пытаясь понять даже столь очевидный вопрос заданный языком жеста, она поспешила на помощь.

— Санмир! — назвала она имя мужа, направив на него открытые ладони.

— Тумак — Санмир, — повторил пришелец, жестом указывая на себя и мужа, а затем небрежно кивнув тому головой.

— Тумак! — вновь громко заявил он, ударив себя в грудь, и требовательно направил открытую ладонь на нее.

— Дамора.

— Дамора, — эхом повторил он, сумев вложить в эти звуки столько неприкрытого восхищения, что она вдруг засмущалась, как юная девушка, которую знакомят с потенциальным женихом.

Познакомившись с детьми и заочно с младшей женой, Тумак начал выяснять детали предстоящей работы. С каждой минутой росло понимание используемых собеседником жестов, и все реже возникали моменты, когда ему приходилось по иному демонстрировать свою мысль, ибо прошлая пантомима осталась непонятой.

— На сколько дней у вас есть для меня работы? — изобразил он.

— Шесть раз по десять дней — показала Дамора.

— Сколько шагов должно быть в просеке вырубленной за день?

— Четыре раза по десять шагов, — ответила жена, и ее лицо стало грустным. Она понимала, что это очень много.

Следующий его вопрос был очевиден. Показав на мужа, на нее и в сторону шатра на отсутствующую младшую жену, пришелец интересовался: — какой длины у них получалась дневная просека?

— Два раза по десять шагов, — ответила она, зная, что несколько преувеличивает.

— Один раз по десять и еще семь, — поправил ее дотошный бродяга, и Дамора поняла, что он обстоятельно готовился к этому разговору.

Затем он вскочил на ноги и изобразил длинную пантомиму, смысл которой сводился к следующему:

— До сего дня ваше семейство валило деревья, чистило их, распиливало на бревна стандартного размера и стаскивало к причалу. Получали просеку семнадцать шагов длиной. А нужно сорок. Это в три раза больше работы. Даже с моей помощью выполнить такой объем работ нереально. Поэтому нужно делать так, как делают все ваши соседи, не имеющие тяглового ящера. А именно, — валить деревья на глубину сорок шагов, лишать их веток и кроны, чистить от коры не все стволы, а сколько получится и откатывать бревна в конце дня к внутреннему, левому краю просеки, освобождая центр, где в будущем пройдет стандартное ограждение разделяющее участки. Только так возможно выполнить норму в сорок шагов и закончить работу за шесть декад, — уставший от такого интенсивного представления, выраженного языком жеста и движения (а также вспомогательных звуков и гримас), мужчина присел перед столом. Низким наклоном вежливо поблагодарил хозяйку за предложенную кашу с солониной и с удовольствием ее отведал.

Дамора сразу согласилась на его предложения по оптимизации выполняемых работ, удивляясь, как такая простая мысль не пришла им в голову за прошедшие три декады. Только после этого Тумак решил, что пришло время обсуждать оплату его труда. Торговались они отчаянно, но Дамора сразу поняла, что для Тумака это скорее игра, а самое важное для себя он выторговал сразу — она обязалась учить его письму, а все члены семьи, включая детей, будут помогать ему изучать язык и объяснять значения тех или иных слов. В результате ей удалось сбить его первоначальные требования наполовину, и он согласился работать две декады за один сокор. Три сокора, это было все, что ей удалось сохранить и привезти с собой в эти дикие земли...

...

Глава 3

Игорь обустраивал себе временное жилище в виде шалаша, чуть в стороне от просеки, на соседнем участке. Но не на земле, а на ветках местной сосны, самые нижние из которых, возвышались над поверхностью не меньше чем метров на десять. На них он организовал помост, на котором, теперь, мастерил шалаш. В его распоряжении была масса строительного материала в виде никому не нужных веток с просеки и качественная ручная ножовка, которую он позаимствовал у работодателей.

Не только ножовка, но и весь остальной инструмент, которым он уже успел сегодня поработать, вызвал у него искреннее уважение своим высочайшим качеством. Но самый качественный инструмент нуждается в уходе и регулярной заточке, иначе он не будет ничем отличаться от некачественного. Поэтому, после обеда, Игорь начал свою трудовую деятельность с ревизии всего инструмента и средств по его обслуживанию имеющихся в наличии у работодателей.

К счастью, в комплекте нашелся мелкий треугольный напильник несколько непривычной формы, но похож на тот, который использовал отец, и которым Игорь, под руководством бати, постигал премудрости правильной заточки зубьев поперечной ножовки.

Выбрав две ветки на свежеспиленном стволе, росшие одна над другой, оставив от них два выступающих сучка и аккуратно расколов их так, чтоб линии раскола являли собой продолжение одной линии, Игорь изготовил примитивный фиксатор. Теперь вставив в расколы большую пилу или ножовку зубьями вверх, и дополнительно зажав полотно в расколах деревянными клиньями можно было уверенно затачивать зубья под нужным углом. Правя инструмент, Игорь с грустью вспоминал счастливые минуты юности, когда батя учил его проверять остроту заточки зубьев ножовки по отраженным лучам солнца.

"Как же тебя не хватает, батя... помнишь, как ты учил, — если удалось решить поставленную задачу и добиться положительного результата, при этом, никому не набить рожу и не заплатить ни рубля, значит, ты нашел лучшее из возможных решений — решение мудреца. Повезло мне с этой семейкой, жена сообразительная и пару монет умудрилась с собой прихватить. Я бы и за харчи поработал, но это бы выглядело чересчур подозрительно. Поговорили, всего — ничего, а сколько информации получил, а вопросов сколько новых возникло...".

Работая в паре попеременно то с Санмиром, то с его женой, они организовали просеку в сорок шагов, свалив до вечера девять деревьев и успели пять из них лишить веток и кроны. При этом Игорь старался олигарха побыстрее загонять и отправить на более легкую работу, пилить ветки ножовкой, после чего резко сбавлял темп так, чтоб работая с его женой, иметь возможность поболтать и изучать язык. Сперва он старательно повторял ей слова, значения которых ему уже были понятны, и просил произнести и показать несколько новых. Кроме этого пытался скомбинировать слова в простые предложения, интуитивно пытаясь уловить особенности управления и построения времен.

"С олигархом еще будут проблемы. Чудило обиделся, что я не дал себя убить и отобрал у него ковырялку. А как на жену орал, когда та ему рассказывала условия моего найма, но ей удалось его быстро успокоить. Жадный, ленивый и тупой. К тому же длиннее меня сантиметров на десять и весит на полцентнера больше, кабан жирный. Из-за этого неадекватно оценивает свои силы и постоянно нарывается. И нарвется. Как только жена и дети будут заняты и не будут нас видеть, так сразу и проведем первый воспитательный прием — левым по печени. Не дело это, бить отца на глазах жены и детей. Но самая положительная информация на сегодня — и он, и она, узнали камень на кулоне, а судя по роже олигарха, такой камень стоит недешево, не ожидал он у меня его увидеть... тут открываются весьма интересные возможности...".

...

Эту золотую цепочку и кулон с прозрачным светло-синим сапфиром купила себе жена лет десять назад. Выполнен он был в стиле унисекс, так, чтоб его могли носить и мужчины и женщины. И кулон был крупный, и камень в нем не маленький, то ли 25, то ли 27 карат. Камень был, конечно, искусственный, натуральный стоил бы все деньги. Потом, то ли кулон ей разонравился, то ли кто-то из подружек раскритиковал, но Маринка, года не прошло после покупки, торжественно повесила его Игорю на шею. Рассказала, что синий сапфир успокаивает людей вспыльчивых, способствует духовной чистоте, ограждает от обмана и предательства, способствует занятию магией.

— Охренеть можно! — не особенно пытаясь скрыть сарказм, заявил Игорь, ненавидевший всякие побрякушки и висюльки лютой ненавистью.

— Если ты меня любишь, то будешь его носить! Всегда!— тут же показала Маринка свои тигриные клыки.

— Мне кажется, ты его напрасно сняла, может, оденешь обратно, не будешь такой вспыльчивой, магией займешься...

— Не переживай, я себе другой куплю, тоже с синим сапфиром, — сразу же "успокоила" его жена.

Очень быстро Игорь "сросся" с кулоном, и действительно, никогда его надолго не снимал.

"Никогда не знаешь, куда тебя кривая вывезет, еще бы неделю назад мне бы кто сказал, что этот кулон откроет передо мной новые перспективы, я бы долго смеялся. Да еще вчера, чего греха таить, основные перспективные планы связывались с серебром. Читал где-то, что никогда, за всю историю человечества, серебро так дешево не стоило, как сейчас. Привык, я к кулону... даже продавать неохота... но, как учил батя, надо идти до края, а я только первые шажки сделал".

...

Отец Игоря, после окончания физического факультета по специальности — микроэлектроника, подал заявление и был принят на службу в КГБ. Естественно, после окончания специального учебного заведения. Служил стране практически по специальности, — занимался установкой и обслуживанием спецтехники. Жучки, миникамеры, прослушка и видеонаблюдение. Ушел на гражданку сразу после распада Союза, заявив начальству, что присягу дают один раз. Уйдя со службы, занялся бизнесом со своим школьным другом.

В своей юности отец Игоря занимался фехтованием и выполнил первый разряд по сабле. Позже, уже Игорь с сестрой в садик ходили, нашел какого-то конфуиста, имеющего основные представления о технике работы с китайским прямым мечом. Увлекся и несколько лет тренировался, овладевая этой не простой техникой в том объеме, который ему могли дать местные знатоки.

Естественно, воспитание подрастающего сына включало, в том числе, ознакомление с основами фехтования на сабле и прямом мече, а также многочисленные спарринги с палкой в руке. Кроме этого батя охотно делился с ним своей жизненной философией.

— Вся жизнь настоящего мужчины, сын, это бой. Неважно, бьетесь вы на мечах или ведете переговоры в изысканных выражениях. И твоя цель всегда одна — победить. Победить любыми средствами при минимальных потерях.

Был он убежденный империалист, считая развитие, становление, борьбу и закат империй единственной движущей силой истории. А сами империи — единственной формой существования современного общества начиная с первого тысячелетия до нашей эры. Игорь помнил их жаркие споры. Причем батя совершенно не обижался, что сын имеет другую точку зрения. Он всегда говорил:

— Нормальный человек, который постоянно занимает свои мозги работой, всегда вспоминая себя же на десять лет младше, приходит к одному и тому же выводу, — "Боже, какой я был дурак!". И так происходит каждые десять лет. Я старше тебя на двадцать пять лет. Ты еще два с половиной раза скажешь себе эту фразу, перед тем как согласится со мной.

"В одном ты был прав, батя. Мир движется под откос, причем набирая скорость с каждым годом. Если раньше про третью мировую говорили чисто гипотетически, то теперь уже альянсы сколачивают. Один только вопрос решить не могут, как сделать так, чтоб Россия ядерными ракетами по США не попала, по всем остальным может пулять. Но вот незадача, не получается. Но народ над вопросом работает... вылезу отсюда, а там... тьфу, тьфу, какая херня в голову лезет, лучше язык учить буду, фразы повторять, те что запомнил".

Вспоминая свое детство, Игорь, уже будучи взрослым, иногда удивлялся отцовским приоритетам. После школы, пропуском на улицу, к дворовой компании служили не сделанные уроки, батя их никогда не проверял, а десять задач по математике, потом и по физике, сто отжиманий от пола, выполненных за несколько подходов, и рубка с отцом на деревянных саблях, до первого пропущенного батей укола.

Отец мог похвалить его, забирая из милиции, после того, как Игорь подловил в подъезде и избил двух парней обливших его водой с балкона и весело хохотавшими сверху над его возмущенными криками. А мог долго ругаться и засадить под домашний арест на два месяца, учуяв запах случайно выкуренной сигареты. На алкоголь отец реагировал спокойней, тем более, что Игорь не любил пьяных компаний. Он мог выпить для настроения стакан вина в компании пацанов или рюмку водки и все. Унюхав, что от сына пахнет, он радостно сообщал:

— Мать, а сын у нас уже взрослый, винцом балуется, у родителей разрешения не спросив. А скажи-ка мне сынку, помнишь ли ты, что по поводу выпивки говорил известный поэт и философ, живший в мусульманской стране?

— Пить можно всем, знать нужно только:

где, когда, за что, и с кем, и сколько, — Игорь заучено цитировал классика.

Мудрено было не запомнить двустишие, на основании которого, батя учинял дальнейший допрос. Лишь дотошно выяснив все пять перечисленных пунктов он принимал решение стоит ли наказывать сына и каким будет наказание.

Когда к ним приходили гости, после посиделок за столом, отец обязательно организовывал всех играть в "Крокодила". Присутствующие разбивались на две команды. Один из игроков другой команды получал слово, которое он был обязан изобразить с помощью жестов. Члены его команды должны были отгадать это слово либо за минимальное время, либо за минимальное количество попыток, как договаривались команды считать штрафные баллы. Отец на полном серьезе заявлял, что эта игра — один из лучших способов развить интуицию. Кроме этого, она способствует взаимопониманию, и в семье, и в коллективе. Везде, где люди не ленятся напрягать мозги и играть в "Крокодила".

"А ведь действительно способствует взаимопониманию. Всего полдня поигал в Крокодила с женой олигарха, а к концу дня уже понимали друг друга с полужеста. Умная женщина, но побаивается своего придурка. Видно у них тут с эмансипацией проблемы...".

Игорь задумался над тем, обрадовало его это открытие или огорчило. Но ответ сформулировать не смог, ибо в процессе обдумывания заснул. Ему приснился Эльдар Рязанов, читающий свои стихи:

" ...

Где же мои первые следы?

Занесло начальную дорогу.

Занесет остаток понемногу,

Милостью изменчивой судьбы.

Господи! Спасибо за подмогу..."

Проснувшись утром Игорь пребывал в мрачном настроении. Он не мог понять, на что намекает этот сон. То ли бросать все и возвращаться, то ли дальше изучать аборигенов. Особенно его раздражало, что не нашлось ни одной монетки.

"Гребаная жизнь...", — подумал он и пошел на работу.

...

Уже десять дней Игорь вкалывал лесорубом. Установленная ежедневная норма в 40 метров просеки уже казалась забавой и при желании, он бы мог ее увеличить в полтора раза. На площади в 400 кв.м которую они ежедневно очищали, росло от 8 до 12 деревьев. Но и толщины они были соответствующей, 50-70 см в диаметре. Такова была статистика за первую декаду. Если в начале декады они вдвоем валили такое дерево за полчаса, то теперь это занимало меньше двадцати минут. Столько же времени занимало освободить ее от веток, коры и кроны.

Но основная задача была не валить лес, а учить язык, поэтому Игорь мучил напарника и напарниц заставляя их изображать слова, короткие предложения, а затем старательно их повторял. Олигарх мелко пакостил, обучая Игоря ругательствам, озвучивая их от первого лица:

— Я, вонючий тархут! — и мерзко хохотал, когда Игорь добросовестно за ним повторял. Но, разобравшись с местоимениями, ученик однажды выдал в ответ:

— Да, Санмир, ты вонючий тархут.

Внимательно выслушав последующую тираду, Игорь добросовестно все повторил. В ней с местоимениями уже было все в порядке. Когда взбешенный Санмир попытался его ударить, он чуть присел под удар и тот со всей дури заехал кулаком в дерево, которое они до этого пилили. Дерево выстояло, а напарника пришлось менять на напарницу. Но Игорь совершенно не расстроился, они и до этого общались мало. Во-первых, Игорь взвинчивал темп работы, чтоб поскорее укатать неприятного напарника. Во-вторых, ему хватало уроков с адекватными людьми, и было что повторять без словарного запаса олигарха. Тот, в свою очередь, не горел желанием научить Игоря чему-то полезному. Но, как говорят в народе, — "С драного волка, хоть шерсти клок". Ругательства, это существенная выразительная часть любого языка, незнание которой взрослым мужчиной выглядит особенно подозрительным.

Инцидент, безусловно, имел продолжение. Убежав в шатер лечить побитый кулак, Санмир в ультимативной форме потребовал от старшей жены, варившей обед, чтоб бродяга немедленно убирался вон. На здравый вопрос, почему супруг лично не сообщил об этом Тумаку, тот заявил, что раз жена наняла тупого дикаря, не понимающего человеческую речь, то она ему и должна сообщить эту радостную новость. Она предложила повременить, пока у уважаемого мужа заживет рука и он сможет полноценно заменять пришельца. А потом они вместе ему сообщат о принятом решении. В конце концов, это не ей, а мужу на каторгу идти через пять декад, ему и принимать такое судьбоносное решение.

В это ранее утро, небо только начало светлеть, Игорь, как обычно, после небольшой разминки, растяжки и выполнения сокращенного комплекса, побежал к реке проверять донку на резинке. Донка, как и зарядка на солнечных элементах всегда лежали у него в рюкзаке. И не важно ехал он с семьей и друзьями в лес на шашлыки, или на рыбалку, или в пещеры. Вес небольшой, а по дороге до пещер и после них, всегда могли пригодиться. Вот и пригодились.

Аборигены рыбу с берега не ловили. Оказалось, у них на юге, возле берега и в самой реке полно всякой смертельно опасной дряни, начиная от десятиметровых крокодилов и заканчивая ядовитыми змеями. Поэтому ловля рыбы с берега занятие весьма опасное. Рыбу ловят только с больших лодок, сетями. Конкурентов у Игоря поблизости не было, лодок и сетей у переселенцев тоже не наблюдалось, а рыбы в реке было полно.

Он вытягивал донку три раза в день: с самого утра, в обеденный перерыв и вечером после работы. Всякий раз, либо на всех четырех крючках болталась добыча, либо хитрая рыба с одного-двух крючков наживку объедала. В любом случае еще не было дня, чтоб поймалось меньше трех килограмм, а доходило и до пяти.

Когда Игорь, как обычно, притащил уже почищенный утренний улов к шатру, надеясь на кружечку дарки, местного тонизирующего напитка, то его встретил Санмир, с копьем в руках и со старшей женой в качестве переводчицы и моральной поддержки. Выслушав эмоциональное выступление, суть которого ему была понятна без дополнительных объяснений, Игорь потребовал расчет за проделанную работу. Жена начала объяснять, что мелких денег нет, а муж угрожающе тыкать в его сторону копьем. С трудом сдерживаясь, чтоб не прибить дурака, Игорь объяснил жене, что придет позже. Обычно, до обеда, возле шатра оставалась Дамора, варила обед, давала задания детям и отправляла их пасти скотину, а потом ее сменяла Рона (младшая жена).

Гуляя по лесу, Игорь успокоился, философски отметив старую истину, — "что не есть, все к лучшему". Нужно только напрячь мозг, и рассмотреть это лучшее в том, что есть. Сорвав гриб подозрительно похожий на боровика, он решил, что раз есть время, пришла пора рисковых экспериментов. Надо сварить его и съесть маленький кусочек.

Услышав в лесу стук дровосека, Игорь вернулся к шатру, где его встретила Дамора, несколько более напряженная, чем обычно.

— Успокойся, женщина, никто не будет покушаться на твою честь и имущество, — сказал Игорь по-русски.

Его словарного запаса в местном наречии было явно недостаточно для выражения такой сложной мысли, а передать ее пантомимой... ему мешала врожденная скромность. Вместо нее он показал и частично проговорил более простую мысль, что он готов взять оплату своего труда в виде одежды.

— Халат, шляпа, сандале, туника — перечислил он полный комплект местной одежды. Эти слова, как и многие другие, Игорь уже выучил и каждый день старательно повторял.

— Это стоит больше, чем пол сокора, — возразила прижимистая жена.

Игорю, чтоб заиметь обновки, пришлось расстаться со своей каской, гетрами и ветровкой.

...

Дамора устала бороться. Она надеялась, Санмир остынет, особенно если Тумак сделает шаг навстречу. Но мужчины уперлись. Муж талдычил, как заведенный, что Тумак должен уйти. Тот, в свою очередь, просил ее объяснить Санмиру, что он уже второй раз простил ее мужу прямое оскорбление и не ответил на удар ударом. Но третьего раза не будет. Поэтому, если ее муж хочет дальше оставаться целым и здоровым, он должен кардинально изменить свое поведение. В этот раз, вместо привычного тепла и доброжелательности, от Тумака повеяло таким холодом, что старшая жена поняла, — муж может до каторги и не дожить.

"Им, действительно, лучше расстаться" — приняла она неизбежное и перестала убеждать тупых тархутов.

Переговоры по оплате завершились намного удачней, чем она предполагала. Когда имперская администрация, занимающаяся переселенцами, выдавала их семье теплые халаты и защитные шапки, то не оказалось размера подходящего ее старшей дочери. Пришлось взять халат и шапку большего размера, которые дочь никогда не носила и сильно мерзла. А вот невысокому Тумаку они подошли. Его короткий халат она легко ушьет и подвернет рукава, будет как раз на старшую дочь. Высокие теплые носки она бы купила у него на всех детей и на себя, но увы, запасных у него не было. Еще он отдал детям свою яркую шапку с ремешками, которая им очень нравилась, и поменял рыбу на крупу и соль.

— Прощай, Тумак, мне жаль, что наше знакомство было таким коротким.

— Я никуда не ухожу. Буду приходить, играться с детьми и вместе с ними выпасать ваш скот. Они будут учить меня языку. Заработают рыбу для семьи. Буду им платить. Если Санмир устанет махать топором, и вы захотите меня взять на работу, — хорошо. Нет, — пойду наниматься в другую семью. Работы много, людей мало.

...

Первые дни Игорь наслаждался заслуженным отдыхом и вырабатывал новый распорядок дня. С утра, после того как Санмир с Роной уходил на просеку, он приходил с рыбой к старшей жене. Часть вручал как плату за свое обучение, а часть менял на имеющиеся у семьи в избытке продукты долгого хранения. Кроме этого Дамора угощала его кружечкой дарки и плотным завтраком. Некоторое время он помогал (а скорее мешал) ей по хозяйству (рубил дрова, носил воду), а больше донимал ее вопросами производственных и семейных отношений, норм морали и традиций империи Саргон, в которую он собирался внедриться. А в ее столицу — великий город Саргон (кто бы сомневался), ему хотелось попасть все больше и больше. С каждым днем ему приходилось и хотелось выразить все более и более сложные мысли, а на это отчаянно не хватало слов. Приходилось возвращаться к пантомиме.

— Дамора, а как у вас относятся к тому, когда нестарый, сильный, красивый, но страдающий от одиночества мужчина, начинает ухаживать за замужней женщиной?

— У нас таких нет. Юноши и девушки живут с родителями до 17-18 лет, пока они ему (ей) не подберут первую жену (мужа). Только после свадьбы юноша и девушка покидают родительские дома и становятся полноценными гражданами Империи.

— А муж с женой могут расстаться?

— Только после улыбки Азалии... — Игорь уже знал, что смертельно прекрасная богиня Азалия является избранному, дарит ему ослепительную улыбку, уводит с собой его душу, оставляя людям его бездыханное тело.

— А бывает ли у вас так, что женатому мужчине очень понравилась чужая жена, и как ему себя вести в этом случае?

— Ну... во-первых, он должен быть очень осторожен и сдержан, чтоб о его чувствах не узнал никто кроме его избранницы.

— А как о его чувствах узнает его избранница?

— Он может случайно зайти в гости, когда мужа нет дома, извиниться, что пришел не вовремя, преподнести ей подарок, выразить свое восхищение и уйти.

— И уйти?

— Обязательно, тут же уйти.

— А как он узнает о ее чувствах?

— Когда он следующий раз с ней встретится, если будет внимательным, то обязательно заметит знак. Это может быть мимолетное касание, или вскользь брошенный взгляд. Он поймет.

— А если нет?

— Значит, он дурак и у них ничего не будет.

— Как все строго... хорошо, заметил он знак, что потом?

— Потом он может повторить свой визит, уже не извиняясь, преподнести избраннице новый подарок, выразить свои чувства, она его поблагодарит, немножко с ним поболтает, они договорятся, когда смогут вновь встретиться. Встречаясь, они будут привыкать друг к другу, преодолевать свое смущение...

— И не краснеть удушливой волной

Слегка соприкоснувшись рукавами, — пробормотал Игорь по-русски.

— Что ты говоришь?

— Мне кажется, я понял... но это ведь очень долго...

— А куда спешить? Любимый мужчина, он дается богами один раз, на всю жизнь... как и муж. Разница только в том, что мужа нам выбирают родители, а любимого мужчину жена может выбрать сама... если родители ошиблись...

— Понятно... а более быстрых и легких отношений между мужчиной и женщиной не бывает?

— Всякое бывает, но обычно для таких отношений существуют имперские бордели, где за весьма умеренную плату мужчинам предлагают весьма быстрые и легкие отношения.

— А почему они имперские?

— Потому что борделями, а также игорными домами может владеть только император.

— Понятно...

Когда Игорь чувствовал, что Домора начинает уставать от него и пантомимы, он убегал к детям, которые присматривали за скотиной. Обычно ее выводили на просеку грызть свежесрезанные ветки и кору, где пришпиливали на пятиметровых линях по центру просеки на расстоянии десяти метров одна от другой. Когда носорог и коза все съедобное сгрызали, их перетаскивали на двадцать метров дальше.

Пока звери были заняты и не ревели, что жратва закончилась, дети без дела тоже не сидели. Одна из старших сестер учила пацаненка читать и писать, а другая училась, выполняя мамины задания. Потом они менялись ролями. Игорь пристраивался к пацаненку, вместе с ним обучаясь письменной речи. Кроме этого, детские книжки всегда богато иллюстрированы, что помогает пониманию.

В империи, к его счастью, была привычная запись слова — буквами, где каждой букве соответствовал свой звук. Этих звуков местные жители насчитали аж двадцать девять. Чуть больше чем древние римляне и чуть меньше чем древние болгары. В словах было много гласных звуков, что способствовало и запоминанию, и правильному произношению. Алфавит своим начертанием был непривычен. Чем-то смахивал Игорю то ли на армянский, то ли на грузинский (а может они одинаковы?). Он не мог вспомнить, где мог видеть что первый, что второй, но был твердо уверен, что местный на них смахивает.

Ближе к обеду дети тащили скотину в загон и помогали матери отнести готовый обед к работающим на лесоповале. В это время Игорь убегал к своему гнезду, быстро готовил себе простую еду из рыбы и менянных на рыбу продуктов. После обеда возвращался к детям с которыми болтал, играл и занимался до самого вечера. Такая вальяжная и беззаботная жизнь у него продлилась целых пять дней. На шестой, только он пришел к детям на вырубку с надеждой продолжить углубленное изучение детских книжек с помощью выученного алфавита, как со стороны лесорубов, работающих в ста пятидесяти метрах дальше, раздался дикий крик.

Если в начале орал один Санмир, то тут же к нему добавился истерический визг Роны. Схватив свой топорик, Игорь пулей метнулся в сторону кричавших.

...

Когда он добежал, то увидел сидящего на земле Санмира, зажимающего кровоточащую рубленую рану на ноге ниже колена и бестолково суетящуюся Рону.

"Видимо, рубил ветки топором и заехал по ноге", — мелькнула мысль, которую тут же подтвердила младшая жена.

"Первым делом — жгут, кровотечение умеренное, вены не задеты. Дуракам везет", — сделал очевидный вывод Игорь, пока руки затягивали жгут.

Как только он устроился на работу, грозящую производственным травматизмом, так сразу добавил во внутренние карманы штормовки к фляге со спиртом еще и небольшую аптечку из рюкзака. Из штормовки все добро перекочевало в карманы нового халата.

— Кружку с водой! — скомандовал Роне, а сам достал флягу со спиртом.

Прибежали испуганные дети. Старшую Игорь отправил рассказать маме, что отец ударил себя топором по ноге, а младших вернул смотреть за скотиной. Отлив треть воды, долил в кружку спирта и заставил Санмира выпить, объясняя, что эта чудотворная жидкость лечит все. Буквально. Сняв с больного тонкий кожаный ремень, которым аборигены подпоясывают свои туники, подвинул того к ближайшей ветке на лежащем стволе, попросил поднять вверх руки, ловко захлестнул их над веткой ремнем. Затянул узел и зафиксировал остаток ремня на ближайшем сучке. Теперь руки Санмира оказались связанны над головой и зафиксированы к стволу.

— Садись ему на ноги, лицом к нему. Обхвати его ногами и руками и рассказывай что-то приятное. — велел он младшей жене. — А ты, ногой не дергай, я буду рану зашивать.

Игорь, сперва, используя кусочки бинта, намоченные в спирте, очистил и продезинфицировал кожу возле раны, протер руки спиртом, намочил в нем иглу, шелковую нитку и начал шить. На самом деле наложение швов с шитьем не имеет практически ничего общего. Сперва, пробивая иглой кожу с обеих сторон раны, протягивается шелковая нитка и обрезается, оставляя достаточно длинные концы. Так повторяется через каждых 2-2,5 см рассечения. Затем, стягивая друг к другу рассеченные края раны, на нитке завязывается обыкновенный узел. Свободные концы нитей аккуратно отрезаются острыми ножницами практически над узлом.

Ножниц у Игоря с собой не оказалось, поэтому, наложив на рану одиннадцать швов, он снял жгут, еще раз обработал рану спиртом, и развязал руки пострадавшему. Велел Роне накрыть ствол дерева халатом пострадавшего и помочь ему посадить на него Санмира. Раненую ногу тоже положили на ствол.

— До свадьбы дочери заживет, — обнадежил он больного, но остался непонятым, ибо вновь сорвался на русский, хотя вполне мог бы выразить эту мысль по-саргонски.

"А может и не по-саргонски... были римляне, а язык у них был почему-то не римский, а латинский. Здесь вполне может быть та же ерунда".

Санмир вполголоса ругался на тупых дикарей с их дикарскими методами лечения, думая, что лекарь его не понимает. Рона его успокаивала и пыталась осторожно хвалить Тумака за решительные и правильные, с ее точки зрения, действия, остановившие кровотечение.

"Горбатого, могила исправит... до чего мудро подмечено. Может его, действительно, того... топором по башке и в реку. Соблазнительно, но нет и еще раз нет. Мне после этого, как человеку порядочному, придется отвечать за его жен и детей. Нафиг. Своих хватает" — думал Игорь, сидя на пеньке, и задумчиво поглаживал рукоятку топорика.

...

Когда Дамора услышала от дочери, что отец поранил себе ногу топором, а Тумак послал ее за ней, то первым делом подумала, что Санмир вновь повздорил с пришельцем. Все эти дни она ничего не рассказывала мужу о том, что Тумак, в ультимативной форме поставил ее перед фактом, что будет приходить к детям и учиться вместе с ними. Сам назначил плату и приносит ее рыбой. Дамора обосновано опасалась, что это вызовет новый конфликт, в котором пострадавшим вновь окажется ее муж.

Надо сказать, что за эти пять дней она поняла, что, видимо, недооценивала мужа. Он оказался значительно глупее, чем она думала. Если Рона уже на второй день выясняла, откуда берется свежая рыба, то муж, не обратил никакого внимания на столь явные признаки неявного присутствия чужака где-то поблизости.

"Чему я удивляюсь... его и раньше никогда не интересовало, откуда берутся в доме продукты".

Прихватив сумку, в которой Дамора держала все лекарства и перевязочные материалы, они с дочкой поспешили на просеку. По дороге она выяснила, что Тумак был с детьми в тот момент, когда Санмир с Роной начали кричать, и никакой активной роли в случившемся не принимал. Наоборот, прибежал, сразу начал папе ногу чем-то завязывать, а ее отправил за мамой.

Когда старшая жена подошла к месту аварии, то услышала веселый голос мужа распевающего одну из нескольких похабных песенок, которые он знал наизусть. Обычно на эти песни его тянуло, когда он перебирал вина с гостями.

— Дамора, родная, наконец-то ты пришла! Посмотри, что у меня с ногой, а то наш дикарь напоил меня какой-то гадостью и зашивал мою ногу ниткой, как какую-то порванную тряпку! Но несмотря ни на что, передай ему мою благодарность. Этот напиток мерзкий на вкус, но дурманит голову, как крепкий ликер. Попроси у него еще кружечку.

Санмир продолжил радовать присутствующих, как своим мастерством, так и глубоким смыслом заложенном в этом произведении, а Рона тихонько докладывала свою версию случившегося:

— Топор, видно, не возле ствола ударил, а чуть дальше, ветка отпружинила и он вниз, в ногу ушел. Кровь хлещет, кожа разошлась, а под ней — кость! Я чуть в обморок не упала. Повезло, что Тумак рядом был. Что он делал, я не знаю, в голове все как в тумане, ты у него расспроси. Он, наверное, воин, так спокойно все делал, словно каждый день такие раны зашивал.

Пока Дамора присыпала рану противовоспалительным порошком, положила заживляющую мазь и перевязала, Тумак принес два самодельных костыля, которые он вырубил из подходящих веток.

— Рана не опасная, но ногу нельзя нагружать 4-5 дней, пока края не приживут, чтоб швы не разошлись. Сможет он на палках на одной ноге доскакать?

Тумак показал, как ходить на костылях и здоровой ноге.

Санмир требовал налить еще одну кружку мерзкого лекарства, которое все лечит.

...

Игорь понял, почему русские попаданцы первым делом мастерят самогонный аппарат. Это просто защитная реакция организма, требующая лошадиных доз универсального успокоительного средства, без которого начинает ехать крыша.

Но Дамора, твердой рукой быстро навела порядок. Она чем-то так загрузила мужу синапсы, что он замолк и внимал ее негромкую речь. Рона поддерживала старшую жену одобрительными возгласами. Пошушукавшись между собой, Дамира, от имени семейства сделала Игорю предложение, от которого тот не смог отказаться. Ему предложили вернуться на работу лесорубом.

Он долго потом думал, пытаясь найти ответ, почему у него даже мысли не возникло отказаться и продолжить свою беззаботную жизнь. Единственное что он понял, что ответ на этот вопрос лежит среди странных истин не разделяемых многими. Они приходят к нам в виде дурацких фраз типа — "Если у вас нету тети, то вам ее не потерять", "Ты в ответе за тех, кого приручил", которые въедаются в наше сознание и уже никогда его не покидают.

...

"Во втором столетии до Исхода, великая империя Саргон вплотную подступила к реке Ониора, отделяющей земли заселенные преимущественно земледельческими племенами от многочисленных кочевых племен, чьи степи тянулись на юго-восток от Ониоры на многие тысячи галь. Император Арадон Миролюбивый велел сатрарху восточных земель основать на ее берегах новый город Арадон, который должен был стать столицей новой провинции. Велел ему нести в земли дикарей мир, процветание и великое знание Творения, убеждая их примером и добрым словом добровольно отречься от старых богов и войти в состав великой Империи.

Но Тьма и Зло уже владели сердцами этих народов. Они плюнули ядом в протянутую им руку дружбы и уничтожили тысячи мирных посланников империи. А ведь те пытались научить их под руководством мудрых наставников обрабатывать землю и выращивать культуры, так необходимые всем живущим под сенью божественного Саргона. Они хотели склонить их сердца к Свету истинной веры, но варвары ответили войной.

Больше сотни лет продолжались изощренные по своему вероломству нападения кочевников на мирные города и села империи, построенные по указу императора на восток от Арадона. Многие тысячи переселенцев сложили свои головы на этих проклятых богами просторах. Видя, что Тьма пустила слишком глубокие корни в душах местных варваров, великая Империя оставила попытки приобщить их к свету цивилизации.

Но исчадия Зла уже познали вкус крови и продолжили нести смерть и разрушение на земли великой Империи. Столица восточной провинции город Арадон был разрушен и сожжен дотла. Кочевники вышли на правый берег Ониоры и вторглись в коренные земли Империи. Императору Антиону Мудрому удалось выстроить систему рвов, валов и крепостей вдоль правого берега большой реки Датанус и надолго остановить кочевников на этом рубеже. Но посланцы Тьмы, мерзкие колдуны Востока, отринувшие великое учение Творения, научили варваров смешивать земляную соль с древесным углем и готовить черный горючий порошок. Он был черен, как их души и в нем жило Зло.

Зарывая целые бочки горючей смеси под стены имперских крепостей, дикари в одно мгновение рушили то, что строилось многие годы. Император велел собрать всех Познавших и приказал им создать оружие уничтожающее горючий порошок на большом расстоянии. Но, к сожалению, они не успели. Не останавливаясь на своем пути, конница варваров рвалась к сердцу Империи — великому городу Саргон, переполненному беженцами со всей восточной части страны.

Но боги не оставили своих детей на растерзание отродий Зла. Великий Донган ван Барут, служивший тогда десятником в легионах Венга ден Гарота пришел к императору и рассказал, что может открыть проход в новый мир и спасти всех кто успеет пройти.

— Веди всех к новой жизни Донган! Я и все дворяне Империи, дававшие клятву служить своему народу, останемся на стенах и защитим ваш Исход. А дальше все в руках богов. Успеем — уйдем последними, нет, — значит, вам придется самим возрождать великую империю Саргон".

Игорь закрыл книгу, поднялся с пенька, смачно потянулся, и с ножовкой в руке побрел к поваленному дереву обрезать ветки. Рона, сидевшая невдалеке, попыталась повторить его подвиг, но Игорь остановил ее.

— Сиди, отдыхай. Я ветки и крону без тебя обрежу. Потом пойдем следующее дерево валить.

"До чего же все-таки нужная вещь — школьное образование и учебники. Все напишут, все растолкуют, и сразу пропадает целый ворох вопросов. Зато возникает новый. Учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал нам весьма невеликий, а скажем прямо — маленький Ленин".

Игорь, все это время не мог понять, почему в этих местах, вполне пригодных для жизни нет местных жителей, пусть дикарей, но живущих здесь с незапамятных времен. Локальных аборигенов, за одного из которых (так ему еще недавно казалось) его и приняли. Но их-то нет на самом деле.

Дети ему часто задавали вопросы о его селении. Он им выдумывал сказки, выведывая, а что же думали они или их родители о селении Тумака. От них он и узнал основу своей легенды. Родители считали его посланцем от селения отщепенцев к имперской администрации. По их мнению, задача Тумака выторговать у администрации самые благоприятные условия вхождения селения в состав империи.

— А почему вы называете нас отщепенцами?

— Так вы же не признали новую власть после великого Исхода и убежали на новые земли, — с удивлением глядя на него, рассказывали старшие девочки. Мол, что ты спрашиваешь, это знания всасываются с молоком матери.

У старших Игорь вообще ничего не спрашивал, кроме того, что по легенде отщепенца, в принципе, не мог знать об Империи. Он, в последнее время, старался поменьше разговаривать с женщинами и Санмиром, чтоб они не понимали его уровень владения языком, и не начинали расспросы, на которых он засыплется в пять секунд, ляпнув какую-то глупость.

Но, только прочитав учебник, до Игоря дошло очевидное — все эти люди, потомки таких же пришельцев на эту планету, как и он. Естественно, в такую ерунду, как самоубийственно верные своему долгу дворяне во главе с императором, он не верил. Из текста ему было совершенно очевидно, что десятник, у которого от избытка эмоций прорезались способности открыть портал (назовем это так), или он его случайно нашел и смог пройти, доложил об этом своему непосредственному начальнику (как и положено в любой армии).

Возглавил великий Исход тогдашний командующий армией Венг ден Гарот, которому старый император и старая аристократия были нужны как собаке пятая нога. Лично Игорь ни секунды не сомневался, что через несколько страниц он прочтет, что этого достойного мужа старый император перед смертью назначил своим приемником, о чем переселенцам доложили несколько "чудом" выживших и слышавших это своими ушами.

Игорь ошибся. Он прочитал это не через несколько страниц, а буквально на следующей странице. А еще старый император был настолько предусмотрительным, что заготовил указ. В нем он назвал своим преемником несравненного полководца Венга ден Гарота, проигравшего кочевникам все сражения, и призвал всех спасшихся поклясться ему в верности.

Трое суток бедный десятник держал портал открытым, через который спаслось 542 378 человек. Затем он упал обессиленным, а через несколько дней ему улыбнулась красавица Азалия. Этот пассаж Игорю крайне не понравился. Совершенно очевидно, что десятник был еще нужен, да и никто не стал бы сразу же травить героя. Если бы много о себе возомнил, тихонько бы удавили через пару лет. Значит, не смогли спасти.

"Сгорел парень. Вечная тебе память. Не каждому дано разменять свою одну убогую жизнь на полмиллиона. Но из этого следует, что мне надо спешить. Кто его знает, сколько у меня осталось времени до встречи с красавицей...".

Игорю было сразу понятно, что за ускорившийся метаболизм организма (предположительно), за прорезавшееся ночное зрение, придется заплатить. Но одно дело предполагать, а другое, прочитать это открытым текстом.

После того, как он научился читать и в связи с уменьшением количества свободного времени, Игорь изменил методику изучения языка. Теперь он брал книжку, (сначала перечитал все детские, потом взялся за учебники старших дочек), и читал ее в перерывах и по вечерам, благо с освещением у него теперь не было проблем. Незнакомые слова — многие были понятны по контексту, остальные выучивал на память. Значения непонятных слов выяснял на следующий день у женщин и детей. Еще одним постоянным упражнением стал перевод любой мысли, которая мелькнула в голове, с русского на саргонский. Но основным источником новой информации, несомненно, были книги. Особенно его заинтересовала история построения империи после Исхода.

...

Новый император оказался хитрым калачом и на ниве построения новой империи преуспел несравнимо больше чем на поле брани. Первое и самое главное, что он сделал, для создания новой державы — сформулировал объединяющую идею, наполнившую смыслом, как существование государства, так и жизнь каждого отдельного жителя.

"Мы возродим великую Империю, окрепнем, вернемся и отомстим!", — эта мысль билась в каждом сердце, вынужденном бросить свой дом, потерявшем своих родных и близких.

Нет ничего удивительного, что именно эту идею высказал новый император как смысл своего правления и главную задачу нового государства. Естественно, она нашла горячий отклик среди его подданных. Люди работали не покладая рук, возрождая великий город Саргон, Познавшие разрабатывали оружие возмездия, жрецы лепили из кочевников образ слуг Тьмы.

С тех пор все, что было характерно для образа кочевника, с которым воевал Саргон, отвергается общественным мнением и вызывает откровенное омерзение у жителей империи. Это — верховая езда, штаны в любых модификациях, в том числе и в виде трусов, бритая голова и бритое лицо у мужчин.

"Крепко тут пропаганда работает. Уже больше восьмиста лет прошло после Исхода, а народ бредит реваншем и возвращением на землю обетованную. Причем в учебнике черным по белому написано, что Познавшим новой Империи таки удалось создать устройство, уничтожающее не только огненный порошок, но и любое оружие, построенное на принципах быстрого сгорания смесей. Еще одна загадка в копилку. А их уже набралось немало...".

Еще только наткнувшись на аборигенов, Игорь обратил внимание на ограждение участков старожилов и на ограждение загонов для скотины. У его семейства тоже был загон, поэтому времени изучить сетку и стойки было достаточно. Убив кучу времени, он так и не смог сказать, из чего они сделаны. Материал сетки больше всего был похож на тонкую, чрезвычайно прочную, чем-то пропитанную конопляную веревку. Она не намокала, не горела, да и ножом с ней справиться было весьма непросто. Как будто проволока, а не веревка. Стойки — трубы прямоугольного сечения. Не пластик и не металл. Больше всего это было похоже на негорючее сверхпрочное дерево типа бамбука выросшего в виде прямоугольной трубы.

Материал халата. Подкладка — ничего необычного, что-то типа х/б. Но верх — загадка. Что-то похожее на очень прочный, тонкий, легкий водонепроницаемый брезент. Если бы такой был в наличии. Он весьма неподатлив к огню и пахнет после оного подгорелым деревом.

Оставим за скобками местные пилы и ножи, на Земле тоже сталь хорошую умеют варить, хотя Игорю казалось, что он видит перед собой булат, по крайней мере, под описание ложилось один в один. Вживую, на Земле, ему изделия из булата не встречались, но и пил, и ножей такого качества тоже не встречалось.

А в книгах ему попадались вообще невероятные пассажи. В учебниках детей уверяют, что Познавшие в новой Империи разработали устройства, лечащие любые болезни. Он пытался расспросить Дамору, пытаясь выяснить, насколько это правда, в конце концов, от старости тут умирают? Ее ответы поразили. Да, от старости умирают все. Но за деньги этот процесс можно оттянуть лет на 25-30. Если бедные живут в среднем лет 80, то те, кто имеет средства (500 сокоров) на регулярные процедуры омолаживания организма (раз в десять лет после 40), легко дотягивают до 110 лет. Кстати, местный год оказался даже чуть длиннее земного. В нем было 394 дня по 20 местных часов. Но 20 местных часов соответствовали 21 часу 56 минутам и 23 секундам Земли.

У Игоря не было причин не доверять Даморе, хотя названные цифры (даже для бедных) были впечатляющими, намного превышая земные. Только Япония и Куба соответствовали этому уровню. Тем не менее, он начал расспрашивать детально. Но чтобы он не показывал (перелом позвоночника, больное сердце, печень, отпадающие почки), она только иронически ухмылялась и называла местные цены на полное исцеление.

Это было особенно невероятно на фоне отсутствия у местных такого привычного для Земли атрибута как ручные часы. У семейства в шатре весели классические маятниковые настенные часы, правда, без боя. Он как-то спросил у старшей жены, есть ли в Империи маленькие часы, такие чтоб носить с собой. Оказалось — нет.

Все это подогревало желание Игоря добраться поскорее до крупного города и найти ответы на все мучавшие его вопросы. Но приходилось сдерживать себя, понимая, что он еще не готов. Нужна железобетонная легенда, непонятен вопрос с документами, не прочитаны многие книги имеющиеся в наличии. Спешить надо медленно. Город, это не поселение ссыльных, которым настоятельно рекомендовали не ходить друг к другу в гости и которым просто некуда настучать про странного бродягу. Работающее государство характеризуется целым набором структур, в поле внимания которых, Игорю попадать было противопоказано.

...

Глава 4

Игорь собирался в дальнюю дорогу. Все взятые обязательства были выполнены и перевыполнены. Надо сказать, что последние три декады, в связи с возросшими физическими возможностями всех помощников, они не только перевыполняли план, но и успевали порезать поваленные стволы на стандартные бревна. Пока они с купцом пилили, женщины цепляли по четыре бревна к маленькому носорогу и тащили к причалу.

Три дня назад они вышли к соседской просеке, тем самым, завершив обозначение границ участка. Сегодня вечером закончился срок его найма. За эти три дня они успели существенно почистить вырубку от оставленных стволов, а то, что осталось, семейство самостоятельно распилит и перетащит за несколько дней.

Игорь получил расчет за четыре с половиной декады. Две золотые монеты, харчей на неделю, котомка, маленький котелок и местный нож в ножнах. Свой пришлось оставить в замен. Но оно того стоило. Из земного барахла он брал с собой только две серебряных фляги и кулон (с целью продать), а также небольшую аптечку (на всякий случай). Все остальное запаковал и спрятал на дереве в лесу, вне границ участков выделенных поселенцам.

За это время у Игоря выросла небольшая борода, отросли волосы и внешне он ничем не отличался от местных. Разговаривал вполне сносно. Акцент никуда не делся, но акцентом тут никого не напугаешь. Всевозможных языков, диалектов имперского, особенностей произношения, в новой Империи было с избытком, никого это не удивляло.

Проблема была с расстояниями. Ближайший городок со статусом пограничного районного центра был ниже по реке на расстоянии около двухсот галь от места расселения ссыльных. Галь — тысяча шагов. Местный шаг — около метра. Игорю не удалось установить точное соответствие из-за отсутствия эталона. Грубо принимал один галь за километр.

Городок этот был небольшой, поэтому был Игорем отброшен даже в качестве промежуточной точки. Именно в таких местах проще всего засыпаться. Предварительным планом предполагалось миновать его не заходя и не останавливаясь. Крупный город — Новый Арадон, столица северной провинции, с населением около четырехсот тысяч человек, куда он стремился попасть, был далеко. По прямой расстояние выходило 460 галь. Располагался он на берегах большой реки которую местные обозвали Ониорой, и в которую впадала речка протекающая мимо его временного пристанища.

Идея, как добраться до провинциального стольного града Н-Арадон с минимальными затратами физических и душевных сил пришла в голову Игоря после невеселого события произошедшего у кого-то из соседей. В тот день, он, как обычно, пришел с детьми после ужина на берег. Вытянул донку, почистил рыбу, насадил свежую наживку и запустил донку обратно. Отправил детей с добычей в шатер, а сам разделся и начал мыться нагретой за день водой, которую он каждое утро набирал в пластиковые бутылки и оставлял на солнце.

После помывки, одевшись и закутавшись в теплый халат, Игорь сидел на берегу, читал очередную книгу, когда выше по течению реки показался плывущий плотик, на котором горел огонек. Уже стемнело, но это не помешало ему все детально рассмотреть.

На небольшом плотике, связанном из снопов местного камыша, лежал труп мужчины. Одет был только в тунику, на поясе — нож, в руках — небольшая горящая масляная лампа. Грудь была деформирована сильным ударом.

"Наверное, под упавшее дерево попал, бедолага. А пускать труп по реке, это, видать, местная похоронная традиция. На Земле тоже было что-то похожее, забыл у кого. Надо детей аккуратно расспросить, узнать все детали... ".

Оказалось, отправляют мертвецов в последнее плавание после захода солнца. Если плот прибило к берегу, каждый, кто это увидел, должен бросить все дела и вытолкать плот на стремнину, чтоб покойник продолжил свое путешествие к морю. Плоты могут быть чуть больше, чуть меньше, никаких стандартов нет, но и не должен сильно превышать по длине и ширине фигуру покойника.

"На юге такой плот доплывет до первого крокодила. Поэтому, их ночью и отправляют, пока те спят. До утра плот отплывет от города достаточно далеко, а дальше, как повезет. Но в наших широтах, ему плыть и плыть... может и до Арадона доплыть, если повезет чуть-чуть... по воде около шестисот километров. Если особо не останавливаться, то за неделю доберусь".

Завтра, по расчетам Даморы, должен прибыть тягач с баржами, а на нем представители имперской администрации. Привезут новых поселенцев, а старым поселенцам — припасы, материалы для ограждения участков, проведут разметку будущего забора, оценят и заберут заготовленную древесину. Часть суммы за древесину уйдет на погашения долгов, но часть выделят семье. На эти деньги можно сделать заказ, который привезут в следующий раз.

Игорю встречаться с ними было противопоказано, более того, он был бы совсем не против, если бы о нем никто не вспомнил, поэтому, сегодня, после ужина, прощаясь, он задал Даморе каверзный вопрос:

— У вас не будет неприятностей, если имперская администрация узнает, что я вам помогал?

— Ты же говорил, что завтра утром уходишь?

— Ну да...

— Так кто им расскажет?

— Не знаю... а вдруг дети сболтнут?

— Не надо других считать глупее себя, Тумак... иди своей дорогой... если о тебе никто не спросит, то и нам языком трепать смысла нет. Прощай.

— Не говорите мне прощай, не говорите,

В глаза еще раз откровенно посмотрите,

Моя судьба висит на волоске,

Я замок свой построил на песке... — Игорь попытался выразить эту мысль по-саргонски, сохранив рифму. Его даже поняли.

— Хорошо. До свидания. Я буду рада, если боги еще раз пересекут нити наших судеб.

"Кремень, а не женщина. Даже в щечку на прощание не поцеловала".

Игорь сперва был твердо убежден, что все саргонские женщины верны своим мужьям до гробовой доски, но Рона разрушила его иллюзии. Причем ей он, принципиально, не оказывал никаких знаков внимания, ибо купец, буквально, не оставлял ее одну ни на минуту. Даже будучи раненым, прискакивал вместе с ней на костылях и сидя резал ветки, чистил ствол от коры, но не спускал глаз с младшей жены.

Но в один из дней, когда они пилили очередное дерево, Рона совершенно спокойно произнесла:

— Жди меня ночью на причале.

Ничего не предвещало этой фразы, не было ни лукавых улыбок, ни нескромных взглядов, не было ни малейшего намека с ее стороны, что она заинтересовалась Игорем. Он с трудом удержал челюсть и согласно кивнул головой. Благо саргонцы не пошли по пути болгар, перепутавших значения всех очевидных жестов.

Тем вечером, после помывки, он пошел на причал читать книгу и любоваться звездами, благо идти было недалеко, двести метров от его донки. Ждать пришлось часа полтора, то ли кто-то не хотел засыпать, то ли младшая жена сама уснула и маленько проспала свидание, но когда Игорь увидал бегущую к причалу Рону, он уже не чаял ее дождаться. Он быстро снял свой халат, чтоб ее замотать. Ночью было холодно, а одета она была весьма относительно. Отобрав у него халат, Рона постелила его на доски причала, села и потянула к себе Игоря:

— У нас мало времени. Иди ко мне и не дай мне замерзнуть.

Конечно, Игорь предпочитал более плавный переход к плотному телесному контакту и был полностью согласен с известной мудростью, что во всех случаях за исключением ловли блох спешка неуместна... но пришлось подстраиваться. После четырех недель вынужденного целибата это было совсем нетрудно. Трудней, оказалось, завести партнершу, она была поначалу чересчур зажатой и не стремилась познать обоюдную радость общения. Открытое пространство, нервная обстановка сбивали ее с настроя. Но целенаправленные усилия дали свой результат, и ее красивое сильное тело забилось вместе с ним, пронзаемое разрядами наслаждения. Выскользнув из его объятий, она прошептала:

— Мне надо спешить, не сердись, — укусила его за ухо и убежала.

Встречались они после этого еще не раз, но разнообразие заключалось лишь в разнообразии поз, с которыми экспериментировала его партнерша, а в остальном, тот же дефицит времени и общения.

Расставались они легко, как товарищи по совместным спортивным играм, встретимся — хорошо, нет — значит, не судьба.

"Была без радости любовь,

Разлука будет без печали..."

"Не мой случай. Все равно буду вспоминать эту девчонку, которую выдали, не спрашивая, за богатого купца. Года не прошло, как оказался он не богатым, и не купцом. Оксюморон, однако".

...

Плот Игорь смастерил заранее, вместо весла вырубил ровный четырехметровый шест. На нем оставил несколько сучков, которыми можно было что-то зацепить, как багром. Для плота шест намного практичней весла, да и в изготовлении не в пример проще. К сооружению плавсредства Игорь подошел со всей ответственностью. Если ты собираешься проплыть на нем сотни километров и днем, и ночью, то минимальные требования: чтоб он не развалился и сверху всегда оставался сухим. Лежать на холодной мокрой поверхности изображая из себя покойника... в русской литературе, конечно, описаны персонажи спящие на гвоздях. НО. Гвозди сухие.

Поэтому Игорь дал снизу два слоя снопов камыша. Нижний частично поперек, частично вдоль (так требовалось, чтоб прошел киль), а верхний — все снопы вдоль. Толщина вышла серьезной, сорок сантиметров. Чтоб это изделие не переворачивалось при любом неосторожном движении, пришлось вытесать съемный киль из куска бревна в виде равнобедренной трапеции. Если нижняя основа была — 60см, то верх всего 30см, высота — 65см и толщина — 10см. Две поперечных рукоятки позволяли двигать его вверх и вниз. Упираясь в поверхность плотика, они не дают килю провалиться и уплыть далеко, далеко...

С другой стороны, разместив его так, чтоб центр этой смешной штуковины располагался в два раза ближе к корме, чем к носу плотика, Игорь посчитал, что добился устойчивости в потоке. Плотик будет держаться по течению, и его не будет крутить. Карта обещала русло без крутых изгибов и с минимумом поворотов.

— Пусть боги ведут меня по выбранной мной дороге, — пожелал себе Игорь счастливого пути на местный манер.

...

Киль весил около тридцати килограмм, так что собирать окончательную конструкцию Игорю пришлось уже на воде. Сложил в плотик киль, шест, котомку, шляпу, постелил халат, вывел плот от берега, так, чтоб вода была чуть выше колена. Установил киль, не опуская его на всю глубину, подсунул под его ручку котомку, аккуратно улегся вдоль плавсредства. Работая шестом, вывел плотик на стремнину, развернул по течению, ногой отодвинул котомку, до конца задвинул киль и расслабился на несколько секунд.

Он как раз проплывал возле знакомого причала:

"Пусть боги хранят вашу семью... все-таки жизнь на природе меняет людей... в конце мне уже и купца прибить не хотелось. Гонору поубавилось, как и килограммов на талии. Вполне терпимый получился представитель худшей половины человечества".

Плаванье можно было бы считать приятным, если бы не холодный ветер, дующий вдоль реки и пытающийся забраться под запахнутый халат. Но методом проб и ошибок, проявляя чудеса акробатики, Игорю удалось просунуть руки в рукава и закутаться так, что стало тепло и комфортно. Под неторопливое течение реки он заснул, а проснувшись, обнаружил плот прибитым к прибрежным камышам. В этом месте русло реки плавно слегка поворачивало влево, образуя возле левого берега небольшую заводь, поросшую камышом. Естественным образом в ней скапливалось все, что несли воды реки — ветки, плоты с покойниками и прочий мусор.

"Не зря придумано — увидел плот с покойником, толкай дальше, пусть у соседа смердит. Без акул, крокодилов и аллигаторов все реки были бы забиты усопшими. В дельте течение практически отсутствует, между островами на лодке с трудом проберешься" — Игорь выталкивал себя шестом на стремнину, тут же цеплял за собой плотик с давешним покойником и тянул за собой. Вид у того был не очень. Местные птицы успели серьезно потрудиться.

Зачем он это делает, сонный Игорь не знал. Может, в благодарность за поданную идею, может, чтоб задобрить богов этого мира, предписывающим всем живым помогать усопшим в их последнем путешествии. Он собирался вывести плоты на течение, а затем, энергично работая шестом, уверенно вырваться в лидеры гонки, но судьба распорядилась иначе. Очередной рывок багром плотика временного попутчика оказался фатальным для хлипкой конструкции, уже декаду мокнувшей в воде. Часть снопов ушла в одну сторону, часть — в другую, а покойник, булькнув на прощание, ушел ко дну.

Эта неловкость вызвала у Игоря приступ не мотивируемой ярости. Выхватив нож, он подтянул к себе развалины плота и начал кромсать оставшиеся снопы, сжигая адреналин.

"Хотелось как лучше, а вышло как всегда. Уже и не выплывет, бедолага. Птицы весь живот расклевали", — думал он, работая шестом и удаляясь от расползшегося по реке камыша.

Игорь еще несколько раз засыпал этой ночью, просыпаясь, как правило, в очередной затоке, но уже в гордом одиночестве. Ни настоящих, ни фальшивых покойников он больше не встретил.

...

Имперская администрация строго настрого запрещала вырубку прибрежных деревьев, оставляя нетронутой десятиметровую полосу. Поэтому берега имели вид дикий и неухоженный. Лишь регулярно появляющиеся причалы, как слева, так и справа, говорили пытливому уму о наличии разумной жизни.

Взошло солнце. Плыть сразу стало намного теплей и опасней. Игорь снял халат и принял вид усопшего. Но периодически внимательно оглядывал реку, берег и причалы на предмет лодок. Покуда их не видно, можно плыть смело.

Как он выяснил у старшей жены, поселки поселенцев состоят в среднем из пятидесяти семейных ферм. Их поселок окончательно сформируют после прибытия не хватающей части поселенцев. Сразу назначат старосту поселка. У него единственная лодка и он единственный имеет право посещения ближайшей имперской администрации в случае ЧП. Привезти тяжело больного, нарушителя или преступника (если староста самостоятельно разобрался в деле), либо вызвать представителя власти на место преступления. Все остальные трудятся на своих участках и в случае необходимости обращаются к старосте. У него же находится запас лекарств, и он обучен оказывать первую помощь. Все остальные получают право иметь лодки и самостоятельно покидать поселок только после двух лет поселения.

Нетрудно было прикинуть арифметику. Если поселок формируют полгода, то до массового присутствия лодок у причала он проплывет четыре поселка. Каждый занимает около тридцати километров береговой полосы. Итого — сто двадцать километров. Оценивая скорость плотика в 4-5 км/час, получается больше суток.

С другой стороны, совершенно понятно, что арифметика — арифметикой, а лодки могут появиться в любой момент и желательно этот момент не прохлопать. Пока он не видел ни одной. Видимо старосты поселков, мимо которых он проплывал, надежно прятали свои лодки. И правильно делали. Игорь был твердо намерен слямзить первую попавшуюся, и перебраться на более быстроходное плавсредство.

Но, как учат нас штабные работники, — гладко было на бумаге, да забыли про овраги...

Стена камышей у левого берега реки внезапно раздалась в стороны, открыв причал. Возле него стояла уже привязанная лодка, из которой мужик в тунике выставлял на доски корзины с рыбой. Игорь прикинулся шлангом, и наблюдал за ним из-за прикрытых век, до предела скосив глаза. Мужик вылез на помост и подошел к крайней корзине с явными намерениями.

Учитывая, что условная линия, проведенная через ее ручки, была параллельна помосту и перпендикулярна течению реки, мужик развернулся на девяносто градусов и слегка нагнулся. При этом он боковым зрением зафиксировал проплывающий в пятидесяти метрах объект, выпрямился, развернулся еще на девяносто градусов, и начал за ним внимательно наблюдать.

"Иди на... дом! Неси рыбу! Жена ждет!", — пытался внушить Игорь аборигену такие простые и понятные мысли. Причем, — по-саргонски.

Поколебавшись несколько секунд, тот все-таки спрыгнул в лодку, отвязал ее и погреб за уплывающим "покойником".

"Сцука! Просил же, как человека. Плыву себе спокойно, тебя не трогаю. Какого хрена надо? Неужели в твою тупую башку пришла идея ограбить покойника на один-единственный имеющийся у него нож?".

Лодка шла ходко. Выставив ее так, чтоб она левым бортом прошла по касательной возле плотика, мужик гребнул еще раз и начал сушить весла. В этот момент Игорь достал шест, плывший с правого боку, заткнутый с края между нижним и верхним рядом снопов, и с силой метнул его аборигену в затылок.

От соприкосновения с массивным тупым предметом, шест остановился и свалился в воду по левому борту лодки и по правому от плотика. Голова мужика от удара неловко дернулась и его начало заваливать на правую сторону. За борт он не вывалился, а скользнул по нему и свалился с лавки на дно своего плавсредства. Насколько позволили поперечные бимсы.

Ухватившись за планшир проплывающей мимо лодки, Игорь рывком бросил себя через борт. Лежа животом на центральной лавке, он приложил пальцы к шее аборигена лежавшего прямо под ним. Что-то там дергалось. С одной стороны, это было хорошо, а с другой требовало дополнительной мороки. Взвесив все плюсы и минусы еще раз, Игорь решил не идти легким путем, и подобрал с воды свой шест. Работая им попеременно то, как шестом, то, как багром, направил обе посудины к берегу.

Вытащив мужика на берег, он обобрал его догола, и оставил загорать. Сам быстро перебросил все свое барахло на лодку, прицепил к ней плотик и уплыл. По дороге, Игорь методично уничтожал свой маленький плот. Несмотря на питаемые к нему нежные чувства, он не остановился, пока не разрезал веревки, соединяющие последний сноп камыша.

Наяривая на веслах, он весело пел лирическую песню:

— Мой маленький плот,

Свитый из песен и снов,

Всем моим бедам назло

Вовсе не так уж плох!

"А все-таки интересно, какого хрена ко мне плыл этот перец?" — не мог успокоиться Игорь. Не давала ему покоя эта мысль.

"Мое решение — типичное решение воина. Было ли в этой ситуации, решение мудреца? Обязано быть. Но какое?".

...

После четырех часов равномерной гребли и анализа, Игорь понял, что наделал глупостей. Первый толчок к правильному пониманию ситуации он получил, когда часа через два после смены транспортного средства услышал непонятный звук идущий с того направления, куда он собственно и греб. У него хватило ума сразу же зарыться в камыши, нырнуть на дно лодки и накрыться халатом, желтовато-серый цвет которого весьма соответствовал окружению. На дне лодки, под неводом, обнаружились два мешка с камнями. То ли прежний хозяин их собирал, то ли возил в качестве балласта. Лодка оказалась на удивление легкой, а потому неустойчивой. Возле мешков обнаружилась шляпа бывшего хозяина. Почти такая же, как у Игоря, только окантована по краю пурпурной ленточкой.

"Хорошо, что звуки по воде далеко разносятся", — размышлял Игорь, чтоб отвлечься от поперечных бимс, упирающих в самые разные места его тугого тела.

Мимо проплывал караван. Небольшой с виду тягач тянул за собой пяток барж. На палубе тягача стоял с десяток людей представительного вида в пурпурных халатах и шляпах такого же цвета. У некоторых на поясе весели короткие клинки, у других, то ли тонкие мечи, то ли прямые сабли.

"Вот вы оказывается какие, имперские работники... тут совсем нужно быть тупым, чтоб сразу не узнать... римского легионера смешали с китайским мандарином, а получился саргонский имперец. Тягач гребет весьма подозрительно. Ни тебе дыму, ни пара... как будто электродвигатель внутри... все страннее и страннее. А вот и переселенцы из первой баржи выглядывают. Небось, прямо на тюки с припасами народ усадили... так ведь могли бы и в колодках гнать по этапу. Нечего сетовать, отношение к людям вполне рачительное. А шляпа то не простая... не иначе местному старосте по затылку прилетело... печалька...".

Как только караван прошел, он погреб дальше. Шляпу старосты напялил на башку. Но какая-та заноза сидела у него в голове и грызла мозг. Наконец он смог ее сформулировать в виде двух риторических вопросов:

"Если ты гребешь и не боишься быть увиденным, то какого рожна ты прятался? А если ты боишься быть увиденным, то какого рожна ты гребешь?".

Следующие два часа Игорь тщетно пытался разрешить это логическое противоречие, равномерно помахивая веслами. Для улучшения мозгового кровообращения. Наконец, он смог сформулировать ответ в виде еще одного риторического вопроса:

"А не баран ли ты Игорек? Если ответишь отрицательно, то, как минимум, должен согласиться с формулировкой — упрямый осел. Какого лешего ты вообще в белый день маячишь на реке? Вместо того, чтоб остановиться на дневку, наварить каши, спокойно поспать и ночью плыть? Вот тебе твое решение мудреца! Не лезть на рожон, а тихонько спать! Теперь у тебя как в поговорке, — куда ни кинь, всюду клин. И не плыть хреново, ограбленный староста погоню устроить может, и плыть опасно, еще кто-то заинтересоваться может твоей персоной. Как можно быть такому тупому, чтоб не понимать, — тут, плавают на лодках считанные люди — старосты, которые друг друга знают как облупленных. Надо срочно искать укрытие и дожидаться темноты!".

И в очередной раз, Игорь убедился в существовании великого закона природы, который люди интуитивно чувствуют, но не могут адекватно сформулировать. Для себя он придумал немного корявую, но адекватную формулу:

"Если тебе кажется, что тебя посетила умная мысль, значит она, либо запоздалая, либо не такая умная, как показалась...".

Вдали, сзади него, из-за поворота показалась лодка. До нее было еще больше километра, но Игорь понимал, это не так чтоб и много. Он сразу увеличил темп, но это не помогло, может, преследователи и не приблизились, но уж точно не отстали. А то, что это преследователи, он уже не сомневался. Никто для удовольствия так грести не будет.

Он добавил газу, выжимая себя до предела, прекрасно понимая, что не сможет удержать такую скорость больше десяти минут. Форсаж дал свои результаты. Догоняющие начали отставать. Когда река сделала очередной небольшой изгиб и скрыла участников гонки друг от друга, Игорь знал, у него есть не больше нескольких минут.

Целую минуту он гнал вперед, отсчитывая гребки, не давая себе дернуться раньше времени. После этого направил лодку в камыши левого берега, так, чтоб его вторжение было минимально заметно. Осушив весла, он схватил свой шест, который, не помещаясь в лодке, слегка высовывался над ее носом. А ведь, уже несколько раз за эти четыре часа, он порывался его выкинуть. Работая шестом, он проталкивал лодку сквозь заросли, уходя вглубь, затем чуть повернул к стремнине и вышел из камышей под острым углом к течению.

Место, где его лодка вышла на чистую воду, можно было обнаружить только проплыв ниже по течению. После этих манипуляций, Игорь развернул лодку, и погнал навстречу преследователям, забирая к правому берегу.

Надо отметить, что правый берег, как это справедливо для всех рек северного полушария текущих на юг, был более крутой и менее заросший камышом. Надежно спрятаться в зарослях было нереально в связи с отсутствием последних. Так, легкие полосы. Нередки места, где вода подступала прямо к берегу, густо поросшему кустарником и деревьями.

Выбрав одно из таких мест, Игорь подошел почти к самому берегу, затем, работая шестом против течения, вдоль самого берега зашел в камыши. Выпрыгнув из лодки, он выбросил мешки с камнями, а лодку резко потащил на берег, в кусты, где пристроил за стволом и густой молодой порослью. Ползая на карачках, загреб след сухими ветками и листвой. Дополнительно все это пряталось тонкой полоской камыша. Ее было бы недостаточно запрятать лодку, но разглядеть за ней уже присыпанный след было нереально.

Услыхав голоса и плеск весел, еще ничего не видя, Игорь метнулся и замер за ближайшим стволом. Как он и рассчитывал, преследователи, а их было двое, заметили свежую прореху в камышах по левому борту. Старший из них, красуясь в шляпе с пурпурной полосой, стоял возле носа лодки с взведенным арбалетом в руках, внимательно всматривался вглубь зарослей и командовал своим молодым помощником. Они довольно долго проходили Игоревым маршрутом в камышах, наконец, вышли на чистую воду. Громко матерясь, оба сели на весла и отчаянно погребли вниз по течению.

Можно было перевести дух, обдумать сложившееся положение и наметить дальнейшие планы.

...

"Тут у всех нездоровый интерес к плывущим по реке. Эти двое, точно так же случайно меня заметили, как и первый клиент. Пока добежали к лодке, пока арбалет нашли, не с ним же они ходят все время. А с какого рожна было за мной гнаться? Видимо нарушилось какое-то обязательное условие. Типа — верхний староста плывет вниз, отмечается у нижнего. Нижний плывет вверх — соответственно. А тут плывет себе перец, отмечаться и не думает, вот ребята и решили, а давай-ка посмотрим кто таков. Хреново... такая теперь у тебя, Игорь, будет фамилия. Можно спокойно отдыхать и наблюдать за рекой... что нужно было сделать хотя бы на час раньше... ну да задним умом мы все профессора".

Костер жечь было еще рано, поэтому, Игорь взялся обследовать лодку и все награбленное. Корпус лодки выглядел как земное корыто, штампованное из пластика. В том смысле, что Игорь не нашел даже намека на стыки. Внутрь этого корыта для увеличения жесткости наклеили шпангоуты и поперечные бимсы. Материал последних напомнил Игорю столбики для ограды, а материал корыта больше всего напоминал материал пластиковых дверей и окон. Две гладкие поверхности, а между ними перегородки образующие множество мелких кубиков. Легкие и очень прочные. Игорю пришлось расколупать ножом дырку, изучая местные технологии. Было трудно, но он справился.

Кроме лодки его добычей стали: невод, сандалии, туника, клинок в ножнах, широкий кожаный ремень с внутренним кошельком. В нем, разными купюрами, Игорь насчитал семнадцать с половиной серебряных орлов. Из многочисленных разговоров с женами на тему что по чем, он для себя составил табличку покупательной способности местной валюты в привязке к земным у.е.

1 золотой сокор = 10 серебряных орлов = 300 у.е.

1 серебряный орел = 10 серебряных лур = 30 у.е

1 серебряный лур = 10 медных бенк = 3 у.е.

1 медный бенк = 10 медных блях = 0.3 у.е

Все серебряные монеты участвуют в обороте только в виде бумажных купюр, медь присутствовала целым набором монет разной величины и стоимости: от одной бляхи до пяти бенк. Золотой сокор есть и в виде бумаги, и в виде монеты.

Трофейный клинок был просто великолепный. Темный металл, по которому светлыми тончайшими волосинками клубились пряди замысловатых плетений...

Тут Игоря посетила очередная мысль, он хмыкнул, задвинул лезвие в ножны, быстро собрал и выволок лодку на воду. Затем продолжил равномерное движение вниз по реке.

"Как учит нас великая игра — преферанс? Начал масть — продолжай. Мне за их спинами плыть совершенно безопасно. До захода солнца еще часа полтора. Еще полчаса к тем пятнадцати минутам, что я прохлаждался, ребята будут рвать вперед. Потом устанут, достигнут границ своего поселка и перед ними станет дилемма. Мог я от них удрать, или спрятался по дороге? Возвращаться, или доплыть до соседнего старосты? Как они поступят? Рассмотрим накопившийся опыт — сын ошибок трудный... ибо гением в моих поступках даже и не пахло".

Игорь плыл очень аккуратно, стараясь не плескать веслами, регулярно вертел головой и постоянно вслушивался в звуки на реке.

"В первом же поселке, в который я заплыл еще в роли безвременно усопшего, наткнулся на старосту, который только что вернулся с реки на берег. И его сразу же заинтересовал плывущий объект. Почему? Понятно, что не ножик мой поганый его заинтересовал. Чудак хотел внимательно осмотреть покойника. Ибо раньше они мимо не проплывали. Застревали по дороге в камышах, санитары леса тут как тут. А тут плывет такой свеженький, по центру реки... ладно, успокоили первого старосту, заплываем в следующий поселок и вот он местный лис. Староста бдит и тут же бросается вместе со старшим сыном в погоню. Какой можно сделать вывод? С высокой долей вероятности и третий староста будет наблюдать за рекой, поэтому, скорей всего, наша парочка полетит к нему, спросят обо мне и все расскажут. Если прохлаждаться не будут, приплывут к соседу аккурат когда стемнеет. Там и заночуют, организуя вахту на причале. Чтоб я ночью темной не проскочил...".

Игорек сосал сушеное мясо и ловил кайф от своего ума и сообразительности.

"Мы же тихонько гребем следом, заплываем в следующий поселок, кстати, их границы четко обозначены ограждением, которое буквально заходит в реку. Так, чтоб пеший по берегу не прошел. Живут старосты всегда около центра поселка, чтоб всем удобно добираться было. Мы очень тихонько швартуемся недалече, по берегу речки выходим часовому в тыл. Бьем сильно, но аккуратно, уводим обе лодки, забираем третью — свою, и с веселой пестней — "скатертью, скатертью дальний путь стелется", — продолжаем наше путешествие до городу Парижу. Местного".

Тут до Игоря дошел тот очевидный факт, что поселки стоят по оба берега реки. И к какому старосте, левому или правому, заявится эта парочка — неизвестно. А может и к обеим сразу.

"Сцука! Нет в жизни совершенства. Такой план коту под хвост... а план Б у вас есть, мистер Фикс? А ни хрена у нас нет! Ближе к утру туман на воду ложиться, не видно ни зги... проблема в том, что это слишком очевидно и именно этого от меня будут ожидать. Протянуть через реку тонкую веревку с колокольчиком ума много не надо, а вот ее заметить... ".

"Нету хода — ходи с бубей!", — Игорь решил еще раз воспользоваться правилами великой игры и начал потихоньку наращивать темп. Он еще не знал, зачем это делает, просто медленно грести ему откровенно надоело, да и прохладно стало. Дул пронзительный ветер, солнце садилось на непогоду, по небу бежали тучи. На реку легли густые тени от прибрежных деревьев...

...

Имперскому служащему второго ранга Фараду ван Торго, руководившему выездным отрядом, доложили о ЧП лишь к середине следующего дня. Надо отдать должное старостам нижних селений, доклад был основательно подготовлен, все первостепенные меры были ними заблаговременно приняты, все старосты оповещены и прибыли к месту работы выездного отряда.

Все факты говорили о том, что старосты имели дело с чрезвычайно хитрым и опасным преступником, решившим под видом покойника нагло улизнуть из поселения. Единственное, чего он не учел, так это того, что имперская администрация ненавязчиво рекомендовала старостам не затягивать водное путешествие покойников, встретившихся им на реке.

Это было связано с тем, что в народе птиц-стервятников считали вестниками беды. А воочию увидеть, как стервятники пируют на теле покойника, это было сродни получению точных известий о том, что в твоем селении началась черная чума. Поэтому, чтоб народ не волновался, любой староста, встретив плот с покойником, старался элегантным движением руки прервать его надводное плаванье, и превратить в подводное. Мелких хищных рыб с острыми зубами в реке было предостаточно.

Но преступник умудрился как-то оглушить старосту и завладеть его лодкой. Второго представителя закона, бросившегося за ним в погоню, он обвел вокруг пальца и спокойно поплыл следом за ним. Не зная, что мошенник их обманул, тот вместе со своим сыном отдали все силы, пытаясь нагнать лодку плывущую позади них. Лишь окончательно выбившись из сил, они заподозрили, что стали жертвами подлого мошенничества. Поздним вечером, добравшись до участка старосты нижнего поселка, они хотели совместно перекрыть реку сетями, выставить круглосуточные посты с обоих берегов, чтоб не дать злодею прорваться вниз по реке.

Но не успели они толком начать, (по словам старосты не прошло и десяти минут, как он зашел к соседу, едва начал рассказывать о своей погоне) как начал кричать сын, оставленный на причале. Тот утверждал, что только что по реке прошла лодка. Он с трудом разглядел ее в темноте, выстрелил из арбалета и слышал звук удара болта о борт лодки.

Преступнику вновь повезло, погода была пасмурная, небо заволокло тучами. Они втроем попытались преследовать беглеца в полной темноте, стреляли на слух из арбалетов, но въехав несколько раз, то в камыши, то в отмели, поняли что это бессмысленно и повернули обратно. Утром был отправлен гонец в администрацию приграничного города с описанием произошедшего. Однако, поскольку беглец уже вошел в зону свободного плавания, избирательные проверки подозрительных лиц не дали результата.

Теперь перед Фарадом и перед всем выездным отрядом, целью которого было разметка новых участков для поселенцев и контроль выполнения порученных работ, стала задача выяснить личность сбежавшего. Существенно мешало расследованию два обстоятельства.

Первое, что преступника никто толком не разглядел, и нельзя было составить даже приблизительный словесный портрет.

Второе, что все содеянное на данный момент не могло квалифицироваться, как особо опасное преступление, а являлось нарушением закона средней тяжести.

На расследование такого рода преступлений расход сил и средств был строго лимитирован, их превышение заносилось отрицательными баллами в личную карточку служащего.

В своем отчете Фарад ван Торго указал две дальнейшие ветки расследования, на реализацию которых просил разрешение и выделение необходимых средств:

1. В связи с тем, что его помощник, служащий первого ранга Садим Горст, оставил девять декад назад первую группу поселенцев нового поселка без своего старосты, произошло отправление покойника без представителей власти. Поселенцы были оставлены на попечение старосте нижнего поселка. Однако, семь декад назад, после завершения ограждения нижнего поселка, он оказался фактически недоступен для верхних поселенцев. По словам домочадцев, после несчастного случая произошедшего с главой семьи, он был отправлен в последнее путешествие. Этот факт не был подтвержден независимыми свидетелями. Розыски трупа и остатков плота не дали положительных результатов. Хотя показания вдовы и детей погибшего не вызывают сомнений в правдивости изложенного, для формального завершения данной ветки расследования необходим опрос домочадцев с применением Обруча Правды.

2. Более вероятной видится версия посещения режимной территории посланником из центральных областей Империи к одному из переселенцев. Отмечались неоднократные полеты дирижаблей вблизи режимных территорий. Поскольку, это требует значительных материальных и организационных усилий, можно предположить, что один из переселенцев прибывших за последние 20 декад, обладает важной информацией или вовлечен в события представляющие интерес для службы безопасности Империи. Для завершения данной ветки расследования необходим опрос с применением Обруча Правды всех поселенцев прибывших в указанный выше период.

Резолюция имперского служащего третьего ранга Дарона ден Гарии:

1. Занести в личную карточку служащего первого ранга Садима Горста, пять отрицательных баллов.

2. Расследование дела временно приостановить.

3. Ориентировать всех старост поселков режимной территории на опрос жителей и сбор достоверных сведений о посещениях режимной территории посланниками из центральных областей.

4. В случае получения достоверных данных или обоснованных подозрений в отношении конкретных лиц, служащему второго ранга Фараду ван Торго повторно обратиться с запросом на применение Обруча Правды, изложив новые факты.

...

Глава 5

"Когда лодка идет вниз по реке, ты жмешься к правому берегу, потому что там глубже и течение быстрее, а когда идешь наверх, то жмешься к левому берегу, потому что там течение слабое. Но для идущих вверх по реке, это тоже получается вправо. Так и возникло правостороннее движение. Но это у нормальных людей. Некоторые нации, которые назло кондуктору покупают талон и идут пешком, те против течения валят по самой стремнине, а по течению идут слева, где течения нет. Слава богам, что саргонцы позиционируют себя вменяемыми разумными, и вниз по реке плывут справа, а вверх идут по левому берегу".

Занимался рассвет нового дня. Два часа назад, когда еще стояла непроглядная тьма, а на воду уже лег туман, Игорь прокрался на полусогнутых возле пограничного городка. Только после этого он позволил себе расслабиться, выпустить весла из рук, и полтора часа просто плыть по течению. Он спал, сидя на корме, изредка просыпался, подправлял траекторию лодки с помощью шеста и снова засыпал, убаюканный равномерным движением.

С рассветом Игорь снова сел за весла и неспешно греб вниз по реке. Лодок идущих навстречу и спешащих добраться до городка становилось все больше. Работа веслами способствовала процессу пробуждения, и его начали посещать мысли:

"В дороге, как и в жизни, мы значительно чаще встречаемся со своими антагонистами, чем с людьми сходных с нами убеждений. У людей, машин и лодок, движущихся в противоположном направлении, векторы скоростей суммируются со скоростью твоего движения, и вы несетесь навстречу друг другу, сталкиваетесь или проходите рядом, чтоб разойтись навсегда. Это справедливо не только для дороги. В ином, многомерном пространстве чувств, симпатий, предпочтений и убеждений действует тот же закон. Ты многократно, но мимолетно, встречаешься со своими антагонистами, чтоб уже через минуту забыть о них навсегда. Эти встречи настолько же пусты и бессмысленны, как и машины движущиеся тебе навстречу по шоссе, как лодки проплывающие слева от тебя...

Тебе кажется весь мир заполнен теми, кто против, а ты один... но это иллюзия. Просто нужно оглянуться и понять, твои соратники идут за тобой, а ты идешь за ними. Вам встретиться непросто, но возможно, если ты поймешь эту простую истину и предпримешь для этого осознанные усилия...".

"Правильно люди говорят — лучше переесть, чем недоспать. А у нас вышел двойной удар, и недоел, и недоспал, а в результате —

Тревожно мысль моя и путалась и рвалась

Истома сладкая моих коснулась глаз...

Ах, если б я тогда, вовек не просыпалась! — это конечно перебор, поэтическая гипербола, но истома сладкая хотя бы минут на триста, нет! Не откажусь. Но не сейчас. Еще есть тройка часов пока эти охламоны доберутся до городка и ударят в набат. За это время надо убраться как можно дальше..."

Скрипя зубами от усталости и ворочая во рту твердое, как подошва, сушеное мясо, Игорь, в такт, ворочал веслами и пел программную песню:

"А мы вернемся, мы конечно, доплывем.

А мы вернемся, и детей к груди прижмем

Там за туманами, вечными, старыми...

Там за туманами, песню допоем".

Когда он понял, что если сейчас же не бросит весла, то просто вырубится в лодке от усталости с непредсказуемыми последствиями, он пересек реку ставшую намного шире, въехал в заросли камыша и добрался до берега. Развел костер, поставил на огонь котелок, чтоб сварить кашу с сушеным мясом и солониной, заснул. Проснулся от запаха подгорающей каши, долил воды, снял с огня, замотал, поставил в лодку, выгреб на стремнину и заснул, сидя на корме. Проснулся, съел подгоревшую кашу, оказавшейся очень вкусной после полутора суток жевания подошвы, сел на весла. Греб часа два, пересел на корму и снова уснул. Так прошли еще одни сутки пути.

"Третьи сутки в пути,

Ветер, камни, дожди...

Все вперед и вперед,

Рота прет, наша прет.

Напишите письмецо... — а кто напишет... жена почти что уже бывшая... дети... так и писать то им некуда. Ничего... еще чуть-чуть и мы у цели. Течение около 4 км/час, на веслах еще 4 прибавим. Возьмем среднюю — 6 км/час, получается уже больше трехсот км позади. Половину пути пересек".

После пограничного городка, все поселки вниз по реке имели названия. Таблички с названиями были закреплены на столбиках возле самой реки, чтоб можно было прочитать прямо с лодки. Игорь старался их запомнить.

"Интересно, а у нас на судоходных реках тоже так? Никогда по реке не сплавлялся. А ведь звали приятели... но мне казалось скучным сидеть целый день и грести. Правильно казалось. Третьи сутки сплавляюсь, а уже надоело".

Еще через сутки речка резко раздалась вширь, и он доплыл до Орионы. До губернской столицы оставалось около ста восьмидесяти километров. В первом попавшемся по дороге городке он продал лодку, благо таких же он успел повидать сотни штук. А, как известно, массовый товар продать проще, чем эксклюзивный. Положив в кошелек три с половиной орла, купив за четыре лура билет до Н-Арадона, Игорь уже через час взошел на борт речного рейсового винтохода.

На борту работал буфет, продающий бутерброды двух сортов и не менее двадцати сортов различных алкогольных напитков тем счастливчикам, которым удалось добраться до единственного продавца. Учитывая, что вместимость винтохода составляла двести пятьдесят шесть посадочных мест, большинство из которых не пустовало, а каждый взошедший на борт считал своим долгом посетить буфет, задача выглядела непростой. Поэтому, Игорь, стащив со столика забытую кем-то газету, пошел искать свое место, согласно купленному билету.

Поскольку билет был из самых дешевых, соответственно место оказалось на нижней палубе, иными словами почти что в трюме, да еще и возле самого прохода. Проход был узкий, все идущие мимо норовили Игоря толкнуть, поставить ему на колени свои сумки и мешки, заехать локтем в глаз. Он читал газету, уклоняясь и блокируя самые опасные телодвижения.

— Что интересного пишут, батунус? — Игоря крепко хлопнули по плечу.

(Батунус — местный корнеплод. Вкусом похож на картофель, видом — на топинамбур. В обиходной речи городского населения империи используется как презрительный синоним слову фермер.)

Над Игорем стояли три молодых красномордых мордоворота. Шатались, делая вид что пьяные вдрызг, но глаза смотрели холодно и зло.

— Граждане! Позовите службу охраны! Тут три бандита измываются над мирным фермером! — Игорь сразу начал громко кричать, пытаясь сделать скандал достоянием общественности. Обычная шпана не любит пристального внимания.

— Фермер! Чего ты кричишь, как недорезанный? Сиди тихо, а то успокоим надолго...

— Охрана! Бандиты угрожают жизни лишить на глазах у всего народа! Требую защиты, согласно купленному билету! — еще громче заорал Игорь.

Странным образом гопники никак не реагировали на крики и на бегущего по проходу охранника. Выслушав обе стороны, взаимно обвиняющие друг друга, охранник повел всех четверых к капитану винтохода.

— Слово против слова, — вынес заключение капитан, выслушав короткий отчет охранника. — Пусть виноватого выявит поединок. Проигравший заплатит штраф пять орлов за нарушение порядка. Каким оружием предпочитаете отстаивать свою правоту? Длинный клинок? Короткий клинок? Бой без оружия? — эти вопросы он почему-то адресовал исключительно Игорю.

— Длинный клинок, — хмуро ответил Игорь, пытаясь понять, насколько он сильно попал.

— Но у вас нет длинного клинка, — несколько растеряно отметил капитан.

— Я как раз собирался в Н-Арадоне заказать или выбрать что-то подходящее. Но раз вы назначаете поединок, то должны иметь на борту все пары дуэльного оружия. — Игорь решил, раз длинный клинок чем-то смутил капитана, будем дожимать.

— Безусловно, они есть. Но ваши противники не владеют длинным клинком...

— Я с удовольствием приму их извинения, и продолжу путешествие на вашем великолепном винтоходе.

О некоторых особенностях имперской судебной системы Игорь был наслышан, поскольку до сего дня общался исключительно с теми, кто попал в ее жернова. Традиционно, на протяжении столетий, все спорные случаи решались поединком. Официальный поединок мог назначить только судья. Самовольные выяснения отношений жестоко карались.

Поэтому, как решил для себя Игорь, правильной моделью поведения было апеллировать к властям в случае любого скандала. С высокой вероятностью ты получишь легальную возможность сразиться с оппонентом один на один, не боясь последствий. Существовал официальный рейтинг оружия. Поскольку поединок назначал судья, вопрос выбора оружия не стоял. Его определял рейтинг. Самый высокий рейтинг был у длинного клинка — нечто среднее между прямой саблей и китайским мечом, тонкое, обоюдоострое, около метра длинной вместе с чашечной гардой и рукояткой. За ним шел короткий клинок и замыкал список бой без оружия.

Поскольку Игорь выбрал оружие с самым высоким рейтингом, противник должен либо согласиться, либо признать поражение. Обеспечить противников выбранным оружием обязан судья, назначивший поединок. При этом считалось моветоном носить на поясе не то оружие, которым собираешься отстаивать свою правоту. Но Игорю, как истинному батунусу, было плевать на их городские заморочки.

— Мы выставим защитника, открыто носящего длинный клинок на своем поясе, он проверит, не сыплет ли этот фермер, — сказал, как выплюнул, один из троицы, — перед нами перец мимо котла!

("Сыпать перец мимо котла", — аналог русского выражения — "вешать лапшу на уши").

Поскольку поединки велись строго до первой крови, более того, судья мог прекратить бой и назначить победителя за явным преимуществом, даже если кровь формально не пролилась (можно искалечить или забить соперника до полусмерти не пролив ни капли крови), выставить защитника могли даже не очень состоятельные люди. Стоили такие услуги недорого, поскольку бретеры нечем особо не рисковали. Существовало жестокое правило: если один из соперников погиб в поединке по вине оппонента, то того тут же казнили.

Один из троицы ненадолго отлучился и привел высокого гибкого парня лет тридцати с длинным клинком на поясе.

"Что за ерунда тут творится? Пять орлов штрафа это, конечно, немало, но чтоб так суетиться..."

— Выводите соперников, объявляйте. Соперники разминаются, пассажиры могут делать ставки. Покажите фермеру клинки, пусть выберет.

"Так у них тут тотализатор и представление для богатой скучающей публики с первого класса. Это в корне меняет дело...".

— Господин капитан, разрешите вопрос.

— Слушаю вас, господин фермер, — с легкой издевкой отозвался тот.

"Противоречия между городом и селом, похоже, не стираются, а наоборот, углубляются... и куда только смотрит имперская администрация..."

— Могу ли я поставить некоторую сумму на свою победу?

— Кто же вам может это запретить, свободному фермеру нашей империи? Безусловно, можете.

— Так распорядились боги, что мне придется сражаться с человеком ничем передо мной не виноватым. Я уверен в победе, правда на моей стороне, но я хотел бы после этого, — Игорь небрежно махнул рукой в сторону двухметрового дылды с мечом на поясе, — встретиться с кем-то из этой троицы, кто рискнет выйти со мной на бой. На любом оружии по их выбору.

— Отложим этот разговор до вашей победы, боги не любят хвастунов.

— Боги на стороне правды! — патетично выкрикнул Игорь, схватил один из клинков, и начал с жуткой рожей размахивать ним.

Все отпрянули, с кривыми улыбками наблюдая за его действиями, а дылда с мечом начал громко ржать.

Их вывели пред ясные очи публики на верхней палубе. Помощник капитана рассказал зрителям, что возникла словесная перепалка между пассажирами с использованием ненормативной лексики. Правого определит поединок на длинных клинках. Проигравший заплатит штраф.

— Прошу противников представиться публике и друг другу.

— Санмир Садр из поселка Приозерный. — гордо заявил Игорь (в переводе на русский это бы звучало так — "Коля Иванов из поселка ...). Как он выяснил, у сельских жителей полностью отсутствовали документы, поэтому мог называться хоть папой римским из поселка Ватикан.

Пропустив мимо ушей представление своего противника, он достал из кошелька две золотые монеты и купюру на пять орлов. Отпугивая пассажиров широкими взмахами клинка, Игорь, без очереди подошел к окошку местного тотализатора, и поставил двадцать пять орлов на свою победу.

Местом проведения поединка служил прямоугольник 3х10 м обозначенный канатами положенными прямо на палубу. В противоположных углах, вне ограждения, стояло по одному стулу. Противник, подошел к оному, начал раздеваться и разуваться, складывая одежду на стул. Игорь прилежно повторял все его действия.

Оставшись босые, в одних туниках с мечом в руке, они переступили канат и начали разминаться каждый в своем углу. Игорь разминался на совесть. Шутки кончились, продолжать ломать дурака, первый раз взявшего меч в руки было опасно. Нужно было разогреть все нужные группы мышц, ибо противник выглядел опасным. Высокий, сухой, гибкий.

Это был не Санмир, которого Игорь раскрутил, в конце своего пребывания в роли лесоруба, на несколько дружеских спаррингов. В ранней юности, Санмира, как и всех прочих мальчиков уважаемых горожан, отец отправил обучаться фехтованию в одну из многочисленных столичных школ. Для столичных жителей владение и ношение длинного клинка на поясе было непременным атрибутом вхождения не в высшее, а в любое приличное общество.

Игорю было необходимо понять уровень и направленность местной школы фехтования, чтоб решить для себя, вешать ему сразу длинный клинок или чуть погодя. Техника у Санмира оказалась вполне на уровне, да и длина рук давала преимущество, но в скорости он значительно проигрывал. Игорь старался проигрывать ему с небольшим отрывом в очках, чтоб подзадорить соперника и заставить вспоминать подзабытую науку.

То, что многие приемы были очень похожи, а некоторые просто совпадали один в один, его совершенно не удивило. Ведь и в фехтовании спортивной саблей, и китайским мечом больше общего, чем различий, несмотря на принципиально разную философию и тысячекилометровую оторванность. Особенно если вынести за скобки элементы красивости, акробатики и дебильную французскую белую дорожку.

Свое явное преимущество в скорости, Игорь объяснял в первую очередь тем, что его родная Земля более тяжелая планета. А значит у него крепче кости, связки и мышцы, привыкшие к более высокой нагрузке и позволяющие развивать более высокую скорость. Да и сам переход повлиял в сторону ускорения всех процессов в организме.

По команде судьи они вышли к центру и поклонились друг другу. Представитель тотализатора огласил результаты ставок. Те, кто поставил на Игоря, в случае его победы получат 2,5 суммы ставки, в случае же победы соперника его фанаты получат 1,3 суммы ставки.

— В позицию! Бой! — скомандовал судья.

Привычно глядя в никуда, чтоб увидеть все, Игорь старался смотреть сквозь соперника, туда, где рождались его намерения. Старался увидеть импульсы идущие от сердца к самому кончику клинка и предвидеть его движения. Тонкие лезвия их мечей осторожно касались друг друга, прилипали на мгновенье, старались выполнить совместный пирует, и испуганно отскакивали.

Неподготовленному зрителю трудно и неинтересно смотреть фехтование. Обычно он может разглядеть только разведку и подготовку к атаке. В самой атаке движения противников настолько стремительны, что неподготовленный взгляд не в состоянии зафиксировать все элементы движения. И лишь на замедленном повторе можно разобрать все нюансы. Тут его не было.

Едва клинки успели сойтись в очередном касании, как соперник Игоря поворотом кисти постарался взять верх и красивым волновым движением, оттолкнув его клинок вниз, змеей скользнул вперед, пытаясь в выпаде впиться в правую руку или предплечье. Но встречное движение Игоря, чуть-чуть подняло траекторию движения чужого клинка, рука и плечо ушли влево и вниз, а клинок Игоря самым кончиком чиркнул по выставленной вперед правой ноге.

Уйдя низом влево, Игорь стремительно выпрямился и уже сам контратаковал промахнувшегося противника, полностью повторив его действия: кистевым движением выиграл верх, толкнул клинок соперника вниз и влево, выпадом достал его руку выше гарды и резко разорвал дистанцию. Атака, защита и контратака, все эти движения и события уложились в полторы земных секунды.

— Прекратить бой! Разойтись по углам! — закричал судья.

Осмотрев Игоря, чуть ли не обнюхав, и не найдя ни одного пореза, перешел к сопернику, возле которого уже колдовал местный медик. Коротко переговорив с ним, он, официально объявив победителя:

— Победил Санмир Садр из поселка Приозерный!

Игорь поклонился:

— Правда восторжествовала! Благодарю, вас, боги! — он взял клинок обеими руками и возвел его над головой, — Ваша воля направляла острие моего меча. Но зачинщики этой свары не пострадали, откупившись деньгами! Я вызываю вас на бой, трусы, городские хлыщи, на любом оружии по вашему выбору и прошу капитана разрешить этот поединок.

Капитан в своем коротком выступлении обрисовал ситуацию следующим образом. Конфликт исчерпан, боги указали виновных, те уплатили штраф. Следующий поединок может быть только учебным, а значит на тупом оружии или без оружия. Услуги судьи и аренду площадки участники поединка должны оплатить дополнительно.

Представитель троицы в своем выступлении еще раз заверил зрителей, что несмотря на результат поединка, никто из них этого воинственного фермера не трогал. Он сам ищет и провоцирует конфликты. Не успев закончить один поединок сразу требует нового. Но они, наученные горьким опытом, ни за что не поддадутся на новые провокации и рекомендуют всем пассажирам обходить забияку десятой дорогой. А боги, рано или поздно разберутся и достойно его накажут.

"Значит, будут грабить по приезду в город. А красиво он из меня сделал пугало. Вот что значит умная дипломатия против грубой силы. Всегда мы, русские, войну выигрываем, а мир проигрываем... ладно, прорвемся. Денег срубил на халяву, радуйся...".

Одевшись, он встал в небольшую очередь получателей заслуженного выигрыша. Очередь ожидаемо встретила его радостными криками и затолкала прямо к окошку, где он стал богаче на тридцать семь с половиной орла.

"Выезжал с двадцатью орлами, за которые четыре декады пахал, как папа Карло, а тут за пять дней еще шестьдесят добавил. Вот она разница между праведным и неправедным заработком. Чему тут удивляться, что на честных тружеников все смотрят как на лохов...".

Его интенсивную мыследеятельность продуцирующую нетривиальные истины бесцеремонно прервал один из пассажиров.

— Вы неплохо сражались, но боюсь, троица, которую вы так неосмотрительно оскорбили, будет вам мстить. Предлагаю вам свою защиту. Мои услуги стоят недорого — один орел в сутки, плюс полный пансион за ваш счет.

Кандидат в хранители его тугого тела, напомнил Игорю недавнего соперника.

"Похож, как родной брат. Может старше чуток".

— Несмотря на ваше в высшей степени щедрое и выгодное предложение, вынужден вам отказать по независящим от меня причинам. Дело в том, что мой покойный отец, пусть даруют ему боги светлое перерождение, завещал мне одну простую истину, — "пусть защитят меня боги от друзей, а с врагами я справлюсь сам". Я, в свою очередь, поклялся ему, лежащему на смертном одре, доверять свою спину только каменной стене. Предварительно испытав ее на прочность. Надеюсь на ваше понимание.

— Напрасно, очень напрасно. Думаю, уже очень скоро, ты пожалеешь, самоуверенный фермер, что оттолкнул протянутую тебе руку помощи, — процедил сквозь зубы "брат-1" и нырнул вниз по лестнице ведущей на первую палубу.

Солнце уже низко склонилось над горизонтом, намекая на скорое окончание рабочего дня. Игорь пошел выяснять время прибытия, порядок высадки пассажиров и рассматривать пути эвакуации. Выяснив, что прибудут Н-Арадон через три часа, уже ночью, он доплатил два лура и перешел на верхнюю палубу. Ее пассажиров выпускали первыми. Усевшись на указанное стюардом место, он продолжил чтение местной прессы, находя в ней массу интересного.

Когда окончательно стемнело, он спрятал газету в котомку. На верхней палубе появилась троица его "друзей" вместе с раненым соперником. Чуть поодаль сидел "брат-1", делая вид, что ему все до лампочки. И действительно, на палубе зажглись лампочки. Электрические лампочки накаливания.

"Это уже не лезет ни в какие ворота! У них, что, атомная электростанция в трюме? И как по-саргонски электричество?"

— Что фермер, хербату никогда не видел? В городе еще и шанохер с хербатой посмотришь, — радостно сообщил ему один из пассажиров.

"Неужели хер — это по-саргонски электричество? Фантастика..." — от избытка новой информации на Игоря буквально напал столбняк.

...

"Самое трудное в работе разведчика, — промолчать, когда вопросы просто лезут из тебя. Но спрашивать — запрещено. Можно только слушать, анализировать и делать выводы. При этом постоянно помнить, что все тобой придуманное может быть ошибкой. Простой пример: послушав вместе с друзьями известную песню —

Ты разлюбил меня, Быштоли,

Сама сказать я не решусь, — разведчик не имеет права спросить (как бы ему этого не хотелось), что, собственно, хотела сказать девушка этому парню со смешным именем Быштоли, который ее разлюбил? Он может слушать эту песню десятки раз, так и не найдя ответа. Пройдут месяцы, а может годы, когда совсем другой разговор или случайно брошенная фраза заставят его переосмыслить услышанное и разделить одно смешное имя на три несмешных слова" — думал Игорь, мечтая добраться до библиотеки и зарыться в книги разыскивая ответы на сотни мучавших его вопросов. Хотя прекрасно понимал, что ни в одной книге он не найдет ответа на вопросы возникшие из-за его искаженного восприятия действительности.

"Или возьмем это объявление — "Во исполнение указа императора — "О неотложных мерах с целью резкого увеличения числа Звучащих в священной империи Саргон", — имперская администрация Северной провинции открывает бесплатные, постоянно действующие курсы обучения Звучащих, для всех желающих, прошедших квалификационный отбор. Предварительная запись производится ежедневно в Западном крыле администрации, комната 112", — у них, тут, что, мля, острая нехватка музыкантов, император лично указ накрапал? Полный бред! Сцука... кто расскажет, кто покажет, где она, где она? Имеется ввиду — истина...".

Или взять, к примеру, винтоход, на котором Игорь провел уж больше половины дня. Легкая вибрация корпуса, характерный звук, все говорит о том, что в трюме работает двигатель.

"Дыма, выхлопной трубы, ничего этого нет, значит, двигатель электрический. Хербата подтверждает это предположение, неважно, что значит это слово, важно, что лампочка электрическая. Но откуда электричество взялось? Взглянуть бы одним глазком. Так и тянет в трюм залезть... низзя... тут ребята строгие... Санмир рассказывал, для имперских служащих существует одно наказание. Вернее два. Служащих 1-3 рангов за любое решение, принятое из корыстных целей, а не в интересах империи — вешают, а если ранг выше — рубят голову. Простым смертным вроде бы полегче, но тоже не сахар".

Перебирая в голове все загадки империи Саргон, Игорь задремал. Проснулся, когда корпус корабля вздрогнул, швартуясь у причала, и на него с громким стуком опустился широкий подъемный трап. Началась высадка пассажиров. Сладко потянувшись, Игорь закинул на спину котомку, подошел к леерам ограждения, ловко запрыгнул на верхний, и с криком: — "Спасите! Бандиты зрения лишают!", — побежал по планширу. Перепрыгнув с него на ограждения трапа, он оказался одним из первых на причале, оставив далеко позади всех подозрительных личностей, которые вместе со всеми изумленно наблюдали за цирковым представлением. На самом деле и планшир, и ограждение трапа, были достаточно широкими и прочными, чтоб без особых опасений проделать этот фокус.

Соскочив на причал, Игорь смело бросился наутек, пересек широкую набережную и углубился в темные неосвещенные улицы и переулки. Далеко не бежал. Через несколько кварталов, убедившись в отсутствии преследователей и случайных зрителей, ловко вскарабкался на балкон второго этажа. На нем стояли многочисленные вазоны и большое кресло-качалка. Стараясь не скрипеть, Игорь расположился на нем, замотавшись в плащ.

"Вроде все сделано без шума и пыли. В архитектуре городского строительства полное барокко. По крайней мере, в этом районе. Взбираться на балконы — одно удовольствие. Надеюсь, хозяева ночью на балконы не выходят, не хотелось бы напугать. А тут теплее, чем в лесу. 450 км на юг это уже большой плюс, плюс камень. Камень днем нагревается, а ночью отдает свое тепло. Камня в городе — немеряно. Передо мной стоит задача — проснуться с рассветом и тихонько свалить, избегая случайных знакомств. На прощание можно полить местные вазоны азотными удобрениями. В качестве платы за ночлег...".

Выполнить поставленную задачу оказалось нетрудно. Утренняя свежесть весьма способствовала раннему пробуждению и интенсивной выработке организмом азотных удобрений. Очутившись на земле, Игорь сразу побежал, но не от инфаркта, а от простуды. Намотав километра полтора по окрестностям, он вернулся к речному причалу. Там он обоснованно надеялся встретить людей сдающих жилье. Может не с самого утра, но обязаны появиться. А где им искать клиентов? Железной дороги тут еще не проложили.

...

На седьмой день своего пребывания в городе, Игорь направился к зданию имперской администрации. Разыскивать Западное крыло, а в нем 112 комнату.

"Ничего в этой жизни не происходит случайно... случайность, это наша неспособность увидеть более тонкие, скрытые механизмы управляющие мирозданием. Недаром богов еще называют повелителями вероятностей. Неслучайно, ох, неслучайно они подсунули мне то объявление...", — думал Игорь, пытаясь избавиться от какого-то подросткового мандража, испытываемого по поводу результатов будущего собеседования.

"Мало шансов у нас, но старик-барабанщик,

Что бросает шары, управляя лото,

Мне сказал номера, если он не обманщик,

На которые нам, выпадет дом... — какой там дом... берите выше, значительно выше...".

На основные вопросы уже были получены исчерпывающие ответы. Теперь оставалось выяснить только одно. Способен ли он унести с этой планеты нечто большее, чем рюкзак с золотом и алмазами. Если нет, то он станет просто еще одним вшивым миллионером. А вот если случиться то, чего он сейчас желал исступленно, страстно и безрассудно, как никогда и ничего ранее, тогда даже выглядывать в окно открывающихся возможностей было страшно. Кружилась голова от одного взгляда в ту сторону...

"Спокойствие, только спокойствие. В таком состоянии мы никуда не идем. Ты, Игорек, прекрасно знаешь, чем заканчиваются такие сильные чувства. Вспомни. Боги всегда исполняют такие яростные просьбы, рвущие эфирную ткань, но они никогда не прощают, что им пришлось отвлечься, ради презренного смертного...".

Игорь резко развернулся и перешел улицу в сторону завлекательной вывески. В местной корчме было пусто. Странно, что она вообще была открыта в такую рань.

— Большую кружку холодной дарки с ликером и льдом. Ликер молочный, много, льда мало.

Это случилось с ним восемь лет назад. Еще все были живы, молоды и счастливы. Дядя Боря, по большому блату, через заднее крыльцо, через директор магазин, достал приглашение на международную конференцию по высоким технологиям проводимую в Москве. За несколько дней до отъезда, прыгая по ступенькам, что-то сломал в ноге, очнулся — гипс. Стал вопрос кому ехать. Костика не было на месте, отец Игоря наотрез отказался. Не его профиль, он, кроме безопасности фирмы, отвечал за установку и обслуживание охранных систем. Новомодными программируемыми гаджетами не интересовался.

Оставался Игорь, как единственный обладающий необходимыми знаниями и полномочиями. Дело шло к зимним праздникам, на которые Маринка запланировала совместную поездку в Рим. Посетить музеи и развалины бывшей столицы древней цивилизации. А у него с женой как раз был в разгаре второй медовый месяц. Он был согласен ехать куда угодно, хоть на край света, но только с ней. Так бывает, годами чувства горят ровным теплом, а потом, без видимой причины, вдруг вспыхивают жарким обжигающим пламенем...

Игорь не хотел ехать в Москву один, она категорически желала попасть в Италию. И уехала, прихватив вместо него свою подружку. Он еще пять дней сидел дома, готовился достойно представлять фирму, и уехал когда до ее возвращения осталось три дня.

"Казалось бы, чего скучать, пройдет всего неделя

И все вернется на круги своя..."

А вот не получалось сосредоточиться на работе. Единственное чего он хотел, это оказаться дома и утонуть в ее глазах...

Игорь уже в сотый раз проклинал тот миг, когда он уступил. Надо было послать дядю Борю и батю... в Москву, ничего бы с ними не случилось. Завязывать знакомства и на костылях можно. Даже лучше чем на своих двоих. Люди видят преданность делу.

Дело кончилось тем, что на первом же фуршете, устроенном организаторами он сцепился с англичанином. Тот, выпив водки, начал рассуждать на тему, как бывший русский президент, втайне управляющий страной, обижает пидарасов и грузинов. И как, мол, только русский народ терпит такого диктатора. Сперва Игорь слушал спокойно, даже спорить с дураком не собирался. Но видимо сказалось общее мрачное настроение и подавленная раздраженность. К этому добавилось неплохое знание языка возможного противника. В одном из пассажей англичанин весьма оскорбительно прошелся не только по руководству, но и по всему русскому народу.

Игорь сильно, но очень аккуратно ткнул его двумя пальцами левой руки чуть ниже ребер в нагруженную алкоголем печень. Полюбовавшись, как англичанина корежит в позе эмбриона, с криком:

— Помогите, человеку плохо! — направился к выходу.

В гостинице собрал вещи, на электричке отъехал подальше от Москвы в направлении трассы на Харьков, там, на заправке, подсел к дальнобойщикам, пересек с ними границу.

Дома был страшнейший скандал. Сам инцидент обошелся без уголовных последствий, не нашлось видиоматериалов, доктор не зафиксировал никаких побоев.

Игорь приехал домой намного раньше, как и хотел, но это не принесло ожидаемой радости. Тогда он впервые понял, о чем твердят индусы, — нельзя страстно желать чего-то достижимого. Боги удовлетворят твое желание, но так, что ты сто раз проклянешь и себя, и свою страсть...

...

Чтоб понять особенности развития науки и производства в саргонской империи, Игорю пришлось углубиться в особенности местного религиозного культа. Чем-то он напомнил ему индуизм, но с некоторыми особенностями, которые и привели в результате к существенному различию целей и практик, используемых служителями культа.

"Творец всего сущего воплотился в этот мир. Все что мы видим, чувствуем, осязаем, — все это и есть творец. Нет живого и мертвого, — все живое. Различие состоит в тех энергиях (саргонцы называют их вибрациями), которые порождают то, что мы считаем живым и мертвым. Нет сознательного и бессознательного, все, включая то, что мы называем вакуумом, пустотой, наполнен сознанием, к которому можно обратиться".

"Все это, пусть другими словами я читал и в различных индуистских трактатах, и то, что боги, это такие же творения создателя, как и люди, только у них задачи совсем другие. Они как настройщики сложнейшего инструмента следят каждый за своей гармоникой вибраций. Все рожденное должно через отведенный час сменить свою форму бытия, загоревшееся — погаснуть, погасшее — загореться...".

Расхождения с индуизмом начинались в определении сути человека и задач стоящих перед ним. Человек — подобие творца, его ребенок. Именно поэтому творец поставил барьер между сознанием человека и собой, а значит и всем остальным творением, оставляя того в неведении. Ибо задача человека, познавать творение и создавать что-то свое.

"Гносеологически совпадает с идеей изгнания человека из рая, — из мира, где он все знал и его каждый шаг был предначертан, в неведомый мир, где он не знает и не понимает ничего. Где ему приходиться учиться и трудиться, чтоб создать условия для своего выживания. Но если все земные религии направляют усилия человека на то, чтоб молитвой, праведным поведением, служением, йогой, сломать барьер и слиться сознанием с сущностью творца, то саргонцы утверждают обратное — отрезано, значит отрезано".

Саргонские жрецы учили людей пореже тревожить создателя и сонм богов своими молитвами и просьбами. Все что тебе надо, уже дано тебе создателем. Учись пользоваться данным и учись общаться с окружающим тебя миром (сиречь — творцом) на его языке. А поскольку весь мир — это вибрации творца, то соответственно, задача человека познать их, с помощью вибраций общаться с миром и создавать новое.

"В начале было Слово, и Слово было у Бога и Слово было Бог... и наши люди говорили то же самое и даже теми же словами. У буддистов — вибрации основа мироздания, а священный звук "ОМ" — есть суть творца. А возьмем квантовую механику — та прямо орет людям. Материи нет, есть только волны и ничего кроме волн, сиречь, те же вибрации".

Но самое главное отличие — саргонские монахи научились записывать вибрации и их воспроизводить. Это дало потрясающий толчок в познании этой грани мира по сравнению с Землей. Фактически это можно сравнить с созданием письменности в языке, или нотной грамоты в музыке. Фактически лишь после этого можно говорить о языке или о музыке. До того существуют народные напевы и рассказы, передающиеся из уст в уста.

"— Сарочка, а вы слушали Бетховена?

— Слушала, мне не понравилось...

— А кто исполнял?

— Мне мой Мойша напел".

"Естественно, покончив с тем, что кто-то кому-то напел, саргонцы получили мощнейший инструмент развития науки о вибрациях и их использованию. Даже странно, что они не добились большего, ведь первая комбинация вибраций была записана и воспроизведена 760 лет назад".

Однако, обо все по порядку.

Саргонские жрецы, монахи, йоги, ученые, фактически к ним, с равным успехом, можно применить любое из этих определений, а можно все вместе, это люди посвятившие свою жизнь, или ее существенную часть, познанию вибраций творца. Следует отметить полное равноправие полов, в шествии по пути Познания у саргонцев, а также полную демократию в отношении форм и методов.

Игоря совершенно не удивило, что большинство Познающих начали свой путь познания с изучения себя, то есть человека. Раз он создан по образу и подобию творца (сиречь окружающего мира), то и начинать надо с себя. Тем более, что объект изучения всегда под рукой.

Издревле Познающие научились лечить людей, вызывая в себе определенные вибрации и передавая их больному наложением рук на определенные участки тела. Также с незапамятных времен было известно, что эти же вибрации можно передать в воду, налитую в кувшин. Выпив этой воды, организм больного реагировал аналогично, как на прямое воздействие рук целителя. К сожалению, через несколько суток, вода теряла свои лечебные свойства. Таким образом, идея сохранения вибраций, использование их независимо от Познающего, уже многие столетия занимала мысли ставших на путь Познания.

...

Прорыв случился через тридцать лет после Исхода, уже в новой империи Саргон.

"Это не спроста, видать и ему переход между мирами мозги прочистил", — подумал Игорь, когда читал о познавшем 9-го ранга, великом Даниме дан Тарнаве. Он первым сумел записать четкую последовательность полутора десятков вибраций, исцеляющих больное сердце, в специальным образом ограненном алмазе.

Он решил подойти к старой и не решаемой проблеме с другой стороны, и этот подход оказался успешным. К тому времени уже давно было известно, что священный звук "ОМ", он же вибрация Творца, он же сам Творец, есть суперпозиция всех возможных вибраций, так же, как белый свет, есть суперпозиция всей гаммы цветных лучей.

"А нельзя ли выделить из вибрации — "ОМ", нужные мне вибрации и задать их правильную последовательность?", — такую задачу поставил перед собой познавший и сумел ее успешно решить, изменив специфическим образом кристалл алмаза.

Что он с ним делал, осталось далеко за рамками понимания Игоря, он таких слов не знал. Для себя он придумал образ, что чудак соорудил специфическую дифракционную решетку, выделил нужные гармоники, задал им разные оптические пути и получил на выходе отобранные вибрации в нужной последовательности. Насколько его представление соответствовало саргонской физике и восприятию мира, он не знал, да и его это не интересовало. Важно было, что изделие работает уже сотни лет.

Теперь каждый Познающий, освоивший базовую вибрацию, а с нее начиналось обучение вибрационной технике, мог воспользоваться нужным кристаллом и вызвать к жизни действие, запрограммированное данной последовательностью вибраций. Соответственно, каждый Познавший, придумавший, будь-то лечение новой болезни, будь-то новое преобразование вещества, мог записать раз и навсегда нужную последовательность божественных колебаний, а не повторять их раз за разом тупым ученикам, пока они ее не выучат на ощупь.

...

С тех пор прошло сотни лет. Технология записи вибраций в кристаллы постоянно развивалась и все шире входила во все сферы народного хозяйства. Разнообразных записей насчитывалось уже больше тысячи. Только по лечению и оздоровлению людей их было сотни. Как понял Игорь, медицина здесь могла если не все, то на порядок больше земной. В народном хозяйстве было тоже масса чрезвычайно полезного и невероятного. Были и совершенно глупые (с точки зрения Игоря) кристаллы.

Людей занятых в этой сфере, назовем ее — исследование и использование вибраций в народном хозяйстве, условно можно разделить на четыре концентричных сферы, вложенные одна в одну.

Самая маленькая, внутренняя сфера, это Познавшие от шестого до девятого ранга. Элита. Люди, чувствующие вибрации и умеющие их творить. Занимаются изучением различных аспектов действительности, изучают вибрации, влияющие на эту действительность и способные ее изменить. Фактически, это ученые разрабатывающие новые технологии применения вибраций в народном хозяйстве.

Следующая за ней, чуть большая сфера, это Познающие от третьего до пятого ранга, объединенные общим названием — Видящие. Еще не чувствующие вибраций внешнего мира, но уже способны повторить за Учителем любой набор вибраций и записать его на кристалл. Кроме дальнейшего совершенствования, занимаются копированием вибраций с кристалла на кристалл, если получат соответствующий заказ.

"Копируют чужой программный продукт, если выразить это по-русски. Но, разрешенный к копированию имперской администрацией. Надо сказать, умно у них это устроено. Пять лет — срок эксклюзивного пользования для самого изобретателя. За это время доведет все до ума, уберет все баги. Затем кристалл с записью, выкупается за счет бюджета, дорого, для всеобщего пользования и предоставляется для свободного копирования. Все довольны. Смысл — конкуренция, новые производители, новые налоги, борьба с монополизацией производства".

Третья сфера — Познающие первого и второго ранга называемые Звучащими. Самое начало Пути. Освоившие базовую вибрацию "ОМ", соответственно, способные использовать конкретные кристаллы и специализироваться в одной из сфер народного хозяйства.

"Как я понял, этих пацанов здесь остро не хватает. Для Данима это казалось детской забавой, научить всех -"ОМ", а когда пошло массовое производство, то оказалось не все в порядке с концентрацией и медитацией у простого Вани. Далеко не всех удается научить "ОМ"-кать. Второй затык, как я понял, выдать эту вибрацию наружу много раз. Сперва, свежеиспеченные Звучащие, легко дотягивают до десятки. Но, с каждым днем показатели падают, скатываясь до одной-трех вибраций в сутки. А народ требует вибрационных услуг даже больше чем сексуальных, ибо с последними все в порядке. Поэтому и открывают бесплатные школы ОМ-кания для всех желающих".

Последняя сфера, самая массовая — простые пользователи, специалисты различных отраслей, использующие кристаллы с встроенным резонатором (свободный перевод Игоря целого ряда неизвестных слов) появившиеся лишь лет восемьдесят назад. Эти кристаллы более дорогие в изготовлении, но требующие Звучащего лишь эпизодически. Способны на одной базовой вибрации произвести несколько десятков актов воспроизведения записанной последовательности вибраций.

"Так. Успокоились и вперед, за орденами. Если тут получается ОМ-кать у каждого из сотни, то даже если мы с тобой, Игорек, окажемся последними лошарами, подходящего буддиста найдем на Земле. Они бабки любят не меньше чем здешние. Читал в газете статью главы местной гильдии Звучащих. Сетует, сцука, мол, хреново их услуги оплачиваются, поэтому такой дефицит. Дескать, верхняя цена — один орел за один ОМ, назначенная имперской администрацией, это затор на пути прогресса. Типа, давайте, гоните бабло, а то вообще ОМ-кать не будем. Будь я тут император, за такую статью, чудака, на годик, на лесоповал. Он бы потом бесплатно кукарекал и ОМ-кал, лишь бы обратно вернули...".

Игорь остановился перед дверью с номером "112", выдохнул воздух и решительно ухватился за ручку.

...

Глава 6.

Игорь возвращался из имперской библиотеки. Он спешил, до захода солнца ему предстояло еще напилить и нарубить дневную норму дров. Хозяйка сдала ему комнату и разрешила пользоваться кухней и моечной, обусловив договор не только денежной платой, но и еще целым рядом условий.

С хозяйкой он познакомился на следующее утро по приезду. Прибежав к зданию речного порта, Игорь начал активно расспрашивать всех работников и пассажиров, приходят ли в это здание люди, сдающие жилплощадь нуждающимся, и как их найти.

— Ищешь комнату, батунус, или целый дом снять хочешь? — раздавшийся сзади вопрос, заданный нежным женским голосом, заставил его непроизвольно вздрогнуть. Вопрос задала богато одетая, высокая, стройная дама. С виду ей было лет 35-40, но Игорь уже понял, что к его оценке возраста саргонок, можно смело прибавлять еще лет пять. Не ошибешься.

— Наши желания, уважаемая госпожа, к сожалению, очень редко соотносятся с нашими возможностями. Поэтому, на оба ваши вопроса, я отвечу утвердительно. Да, я ищу комнату, а снять хотел бы целый дом, но, увы, в данный момент ограничен в количестве денежных знаков.

— Хм... — неопределенно хмыкнула мадам в ответ на витиеватую фразу, еще раз окинув его фигуру заинтересованным взглядом, — а почему ты решил искать жилье здесь, в центральном районе? Неужели ты не знаешь, что здесь жилье втрое дороже, чем за рекой?

— Я впервые в этом великом городе, раньше бывал только в Надречной Слободе, — в этом городке, Игорь продал лодку и сел на винтовоз. — Но меня в первую очередь интересует имперская библиотека. Знающие люди посоветовали сойти здесь, а не в рабочем порту.

— Я сдаю комнату, недорого. За это мне нужна кое-какая работа по дому, но не знаю... хлипкий ты какой-то, справишься ли?

— Обидно слушать такое, уважаемая. Хотите я вас на руках до дома отнесу? По дороге вы мне расскажете, сколько это недорого за комнату, и что за работа меня ждет.

— Наши желания, батунус, к сожалению, очень редко соотносятся с внешними приличиями. Поэтому, нет, не хочу, а силу свою покажешь в работе. Работа такая: через день — пилить и рубить дрова, раз в декаду, в выходной, сопровождать меня с ручной телегой на базар за покупками, каждый день убирать возле дома и в небольшом саду...

— Уважаемая госпожа, извините, что перебью. Работы у вас много, перечислять ее не надо. Я буду в вашем распоряжении один час до заката каждый рабочий день и полтора часа утром в выходной. Если вас это устраивает, идем смотреть комнату, цену за которую вы по-прежнему от меня скрываете.

— Пятнадцать лур за декаду.

— Перед нашей встречей, мне попалась на глаза газета, где за двадцать пять лур в декаду в этом районе предлагают комнату с отдельным входом, пользование кухней, ледником, постирочно-моечной, баней... да вот, почитайте сами. И никакой дополнительной работы. Не будете ли вы столь добры, в связи с дополнительной работой, уменьшить плату до десяти лур в декаду?

— Моей доброты хватает только до двенадцати лур в декаду.

— С другой хозяйкой я бы торговался, но вы так похожи на мою жену, что даже не буду пробовать.

— Ну, раз мы до всего договорились, расскажи мне о себе, не звать же тебя батунусом все время.

— Звать меня Санмир Садр, родом из поселка Приозерный, младший в роду. Пока отец жил, работали все вместе, отец заработанное делил по справедливости. После его смерти, сами понимаете, хозяйство осталось старшему брату, мне, только хата моя да огорода кусочек. Не смогли мы с братом за работу договориться. Оставил я жене и детям запас продуктов на полгода, скотина у нас своя, не пропадут, а сам сюда, на заработки. Но сперва оглядеться хочу, может, в учебу подамся, дюже я книги люблю.

— Книги он любит... бездельник... бросил жену с детьми, а сам в город, деньги по борделям спускать. Все вы одинаковые... тархутово племя... — хозяйка комнаты не преминула пройтись незлым, тихим словом по всем обладателям "Y"-хромосомы.

— Обо мне вы уже свое мнение составили, расскажите же о себе несколько слов, прекрасная госпожа, а то я и имени вашего не знаю.

— Так меня и зови. Теперь слушай, что тебе знать надо.

У одного имперского чиновника третьего ранга было три жены, два сына и три дочери. Миранда, встретившая Игоря и повествующая эту историю была его второй женой. Была, потому что год назад, муж ейный, возвращаясь с очередной проверки, будучи сильно навеселе, неудачно выпал с коляски, свернул себе шею и тут же помер. Могучая саргонская медицина в этом случае оказалась бессильна.

По саргонским законам все наследует старший сын, он же должен обеспечивать всех отцовских жен и своих несовершеннолетних братьев и сестер. По достижению нужного возраста, — сестер выдать замуж, а братьям отстегнуть справедливую долю. Сестры все уже были замужем, а вот пятилетний братик от младшей жены отца, свалился на шею сорокалетнему имперскому чиновнику второго ранга весьма неожиданно. С ним, кроме матери, еще две папины жены. А у старшего уже свои две имеются.

"Интересная наблюдается корреляция: третьего ранга чинуша — три жены, второго ранга — две жены. Но фактов маловато. Будем работать над статистикой, а то в лоб спрашивать... выгонят, не утруждаясь демонстрацией жилплощади".

Надо сказать, старший сын разобрался с проблемой мудро (с точки зрения Игоря). Мать, деньги и все ценности увез с собой. Над младшим братом оформил опекунство и оставил жить в большом отцовском доме с его матерью и средней женой. Но с условием, что они не будут морочить ему голову требуя денег, а сдадут часть дома. При этом, он им будет изредка помогать. Те, подумав, согласились. Теперь они сдают большую часть дома какому-то богатому Буратино с двумя женами и тремя детьми, плюс у него же зарабатывают, помогая его женам. Но есть мужская работа. Нанимать кого-то их жаба душит, вот и ищут жильца, который будет помогать за существенную скидку в оплате комнаты.

"Видно жильцы надолго не задерживаются. Как только находят приличную работу, сразу от дополнительной бегут. Интересно, женам этого Буратино мои хозяйки только днем помогают или по ночам тоже дают отдохнуть? Впрочем, какая мне разница. Видно, Миранда крутит тут своей младшей подругой и мне сразу дает понять, от кого зависит, как меня примут в этом доме...".

Приняли его с распростертыми объятиями, тут же сунули в руки пилу, топор и отправили в сарай. Ибо в доме ни полешка, а готовить надо.

"Вот ведь выверты судьбы... два месяца деревья пилил и рубил. Не успел убежать, как на тебе, опять в руках пила и топор. Воистину, кому быть повешенным, тот не утонет... "

Поработав часик, Игорь жестко пресек все дальнейшие поползновения по эксплуатации своего нежного организма, позавтракал и удрал в город. Единственное на что дал себя уломать, это еще полчаса работы перед сном в обмен на ужин.

Первым делом он купил себе разнообразную одежду, характерную для горожанина среднего достатка и разные мелочи типа полотенец, носовых платков и белых носков, смахивающих на хлопчатобумажные. Хотя подавляющее большинство аборигенов носило сандалии на босую ногу, Игоря это заколебало.

"Два месяца носил без носков и все нормально, а тут увидел носки и тут же захотел натянуть на ноги. Видимо, тут сказывается задавленное раздражение отсутствием трусов. Ибанутые саргонцы со своей ибанутой идеологией неприятия одежды врага. Почти тысяча лет прошло, нет, сцука, будем с голыми задницами, но не уподобимся проклятым кочевникам".

Еще он купил простой, но качественный длинный клинок. Все это не могло не сказаться на его финансовом состоянии. И хотя денег еще было в избытке, Игорь решил не откладывать на завтра давно задуманное.

Повесив свой новый клинок на пояс нового халата цвета морской волны, Игорь прошелся по лавкам, предлагая купить у него серебряную флягу и кулон с сапфиром. Ориентировочные цены на эти предметы роскоши ему рассказали жены купца еще на лесоповале.

Выручив за оба предмета десять сокоров вместо четырнадцати обещанных ему его прежними консультантами, он остался страшно довольным. Во-первых, Игорь предполагал, что женщины называют цены исходя из своих воспоминаний о столичных магазинах, а реальность, она окажется несколько другой. Во-вторых, цена его совершенно устраивала. Сам сапфир без цепочки и всего остального золота был оценен в семь с половиной сокоров, что составляло в покупательном эквиваленте больше двух тысяч у.е.

— Если бы камень был натуральный, без обработки, можно было бы дать восемь сокоров. А так... ведь их в основном покупают Видящие, а они очень не любят обработанных камней.

Игорь тогда еще не знал, кто такие Видящие и зачем им не ограненные камни, подумал на ювелиров. Но суть просек. Пятиграммовый необработанный искусственный сапфир можно продать за две штуки у.е. На планете Земля такой камень стоит меньше одного у.е. Намного меньше. Если напрячься, протащить сюда мешок сапфиров и продать, то уже нужно будет сушить голову, что делать с двадцатью миллионами у.е. в виде местных денежных знаков.

Игорь был убежден, несмотря на сложность последней задачи, она ему по плечу. Кое-что уже запало в сознание и требовало дополнительной информации. Продавались в лавке только сапфиры и алмазы достаточно крупных размеров. Сапфиры от пятнадцати до двадцати пяти карат, алмазы от шести до двенадцати. Самый крупный из алмазов (по пересчетам, чуть больше двенадцати карат) стоил триста пятьдесят сокор, больше ста тысяч у.е. Немало, но камень практически идеальный, прозрачный как слеза.

По смутным воспоминаниям Игоря, о том, что ему щебетала на эту тему Маринка (а он успешно делал вид, что внимательно слушает) на Земле такой камень должен стоить около миллиона мертвых президентов, если не больше.

"Вот, никогда не знаешь, что запоминать из того массива информации, который вываливает на тебя женщина, а что пускать мимо ушей. Впрочем, какие наши годы. Вернемся за камнями, все уточним. Еще одна странная деталь. Стоят здесь камни намного больше, чем искусственные, но намного меньше чем натуральные. Парадокс? Парадокс".

Игорь продолжил свой путь в сторону имперской библиотеки. Никакие меркантильные подсчеты в уме и суммы с семью нулями не могли преодолеть его тягу к знаниям.

Как выяснилось, тягу к знаниям проведенные подсчеты не преодолели, но существенно отвлекли от окружающей действительности. А она оказалась не столь добродушной и решила проучить зазнавшегося будущего нувориша и прожигателя жизни.

— Рот откроешь, батунус, убью, — прошипел ему в правое ухо мерзким голосом один из нападавших и уколол кинжалом в живот, одновременно прихватывая правую руку Игоря. В левую молча вцепился второй.

"Заколебали со своим батунусом, я же переоделся!", — мелькнула в его голове возмущенная мысль, пока его целенаправленно тащили вперед.

— Сюда, — приказал обладатель мерзкого голоса и потянул всех в подъезд большого дома, рядом с которым он поравнялся.

Мужчины, особенно прошедшие службу в армии, хорошо знают, что если колона совершает правый поворот, то правый ряд шаг укорачивает, а левый старается шагать самым широким шагом. Иначе будут неприятности. В армии это дополнительные занятия строевой подготовкой.

То ли злоумышленник, целивший Игорю в живот кинжалом, не служил в строевых частях, то ли позабыл эту важную особенность совместных перестроений, но он, будучи правофланговым, шаг не только не укоротил, а поспешил к столь близкому и желанному подъезду. Соответственно, его товарищу пришлось, чуть ли не бежать за левой рукой Игоря, которая тянула и разворачивала его по большому радиусу.

В какой-то момент этого перестроения, Игорь резко подал левую руку назад, ослабляя натяжение и одновременно сгибая ее в локте. Возвратная траектория движения локтя прервалась в точке пересечения с печенью левостороннего злодея, что существенно ослабило его хватку. Вырвавшись на свободу, левая рука Игоря, с оттопыренным указательным пальцем, на максимальной скорости столкнулась с левым глазом обладателя мерзкого голоса, издав неприятный хлюпающий звук. Как это повлияло на его голосовые связки, Игорю выяснить не удалось, тот молча рухнул внутрь подъезда, дверь которого, злодей как раз открывал, ловко подцепив ее каблуком правого сандалия. Может, он бы и не попал так удачно в им же открытую дверь, но Игорь, вырываясь и разворачиваясь, пытался отодвинуть его подальше от своего живота, придав ему нужное направление.

Споткнувшись о лежащее на пороге тело, с трудом удержавшись на ногах, жертва нападения неаккуратно потопталась на упавшем работнике ножа и топора, убегая внутрь подъезда. Левофланговый, получивший уже по печени, не сделал должных выводов и бросился вслед за убегающим. Жертва, нарушая общеизвестный постулат, согласно которому, она должна убегать, а ее должны догонять и немножко зарезать, стремительно развернулась и зарядила догоняющему в челюсть. Молчун не изменил себе. После пропущенного удара, он молча повалился прямо на Игоря. Тот отскочил в сторону, ибо обниматься с незнакомыми мужчинами в корне противоречило его жизненным установкам.

Пружина, закрывающая дверь в подъезд не смогла завершить начатое. Ноги мешали. Ухватив правой рукой за халат, Игорь затащил тело глубже в подъезд, и приложил пальцы к шее.

— Сцука! Как все некстати! — достав из кармана халата новый носовой платок, он тщательно вытер указательный палец левой руки, хотя понимал, покойника это не оживит.

Подняв кинжал, выпавший из руки нападавшего, он перевернул Молчуна на спину и воткнул тот ему в сердце. Не обращая внимания на забившееся в конвульсиях тело, подтащил труп Одноглазого, положил сверху. Правую руку Одноглазого зажал на рукояти кинжала, указательный палец левой руки Молчуна воткнул поглубже в уже выбитый глаз. Толкнув дверь плечом, вышел на улицу и продолжил движение в прежнем направлении. Настроение было испорчено напрочь, но Игорь продолжил разыскивать библиотеку.

"Карманы у них были пустые, рыться в поясах времени не было. Остановимся на самой очевидной версии. Местные гопники засекли меня возле лавок с камнями. Может, даже получили наводку, что клиент продал товар на приличную сумму, как-никак у меня в поясе эквивалент четырем штукам у.е. Теперь нужно обязательно проследить, был ли кто-то третий на стреме и нет ли за мной хвоста. В любом случае, это может мне неприятно аукнуться. Нужно менять прикид... опять по лавкам толкаться. Ненавижу. Расслабился ты, Игорек, забыл что город, — каменные джунгли. Хочешь расслабиться, — выезжай на природу".

Завернув за угол, Игорь резко сорвался с места, набирая приличную скорость, оглядываясь, есть ли желающие повторить его маневр. Нужно было проверить наличие хвоста и сжечь адреналин, выброшенный в кровь организмом.

"Странно, по многочисленным описаниям, меня должно страшно колбасить от внутренних переживаний, я обязан долго и судорожно блевать желчью, рвать на себе волосы и кричать — "Не виноватая я! Они первые начали!". Бред. Помню, кабанчика пришлось в селе резать, и то больше переживал. Безвинное животное. Хотел сразу в сердце бить, нет, хозяйка попросила сперва оглушить и сцедить кровь. Пришлось деревянной долбней сперва по голове огреть, уложить на стол, вскрыть сонные артерии, держать, пока он, бедный дергался. Незабываемый опыт... после такого, бандита прирезать, что муху прихлопнуть. Жалко, но надо...".

...

Прошла декада его пребывания в городе. Неприятный инцидент, случившийся в первый же день, пока обошелся для него без последствий. Игорю пришлось слегка подкорректировать внешность. Естественно, в рамках допустимого и объяснимого: сандалии на толстой подошве добавили пару сантиметров роста, черная краска для волос добавила схожести с большинством саргонцев, другой фасон шляпы и халата, другая манера двигаться и держать осанку, которую он включал, выходя в люди. Все эти нехитрые приемы практически исключали опознание случайными свидетелями. Понятное дело, что лавки, в которые он заглядывал в тот день, теперь обходились десятой дорогой.

Он весьма удачно прошел собеседование в бесплатной имперской школе Звучащих. Познакомился со своим будущим Наставником, он же был куратором их группы свежеиспеченных Познающих еще не имеющих никакого ранга.

Игорь тут же был зачислен в группу обучающихся. Как объяснил Наставник, группа одна, учеба в ней идет постоянно. Кто-то приходит, кто-то уходит. Это обычная практика для школ Звучащих. Кто-то ловит нужное состояние и правильный "звук" быстрее, кто-то медленнее, кого-то, просто, через три декады учебы отправляют домой продолжать попытки уже самостоятельно.

"Типичный ликбез, жестко направленный на результат. Типа, как папуасов учат стрелять из автомата Калашникова. Никто не рассказывает о бездымном порохе и нарезах в стволе. Прицел, мушка, предохранитель, курок. Достаточно. Империи нужны операторы кристаллов. То, что они ничего не понимают в происходящем, так даже лучше. Не будут пыркаться и стремиться познать тайны материи, а будут внедрять уже готовые технологии в имперское народное хозяйство".

Невысокие ожидания Игоря от предстоящей учебы были опровергнуты. Учебы, как таковой, не было вообще. Наставник привел его в большой зал, где на ковриках сидели люди. В основном молодые пацаны, но были и девушки, и люди постарше.

Он всунул ему в руку прозрачный кристалл в виде усеченной пирамиды, велел сесть на коврик на скрещенные ноги, либо стать на колени и сесть на пятки, как удобней. Открытую левую ладонь разместить в районе солнечного сплетения, на нее поставить основу пирамиды, а усеченную вершину накрыть ладонью правой руки. Как только правая ладонь коснулась вершины пирамиды, что-то произошло.

В этом было что-то от удара электрическим током, несильного, но запоминающегося, от инфразвука, заставляющего задрожать каждую клетку тела, от экстаза, болью, радостью, мукой и удовольствием переполняющего тебя. В этом было Все. Игорь понял, почему ЭТО называют изначальной вибрацией. Вот только на звук "ОМ" она была ему совсем не похожа. В той же степени можно было назвать "АМ" или "УМ". Он вообще не стал бы связывать пережитое с чем-то из слышимого диапазона.

— Я вижу, ты ощутил Ее, создающую и разрушающую миры. Твоя задача проста. Воспроизведи то, что ты почувствовал, наполни им свою душу и толкни через ладони обратно в кристалл.

"Ни хрена себе простая... он, что, издевается надо мной...", — сильный удар палкой по плечам прервал крамольные мысли.

— В твоей душе не должно быть места сомнениям. Очисти сознание, наполни его радостью бытия, создай Ее и вытолкни через ладони. Работай. Когда забудешь и захочешь вновь ощутить Ее, просто подыми и вновь опусти правую руку. Но не чаще одного раза в полтора-два часа.

На этом обучение закончилось, и начались тяжелые трудовые будни. Игорь вспоминал лесоповал, как незабываемый курорт. Сидеть полдня на коврике, очищать сознание и пытаться одновременно родить внутри себя удар электротока, инфразвук и массу других ощущений, перемешанных как овощи в борще, у него откровенно не получалось. Наставник велел не переживать, у некоторых учеников годы проходят, но, в конце концов, рождают нужное колебание в своей душе. Такой тонкий намек, Игоря безмерно порадовал.

— Каждый, кого я привел в этот зал, способен создать Ее. Твоя душа легкая, текучая, восприимчивая. Она не отгородилась от внешнего мира каменной стеной. Не каждому удается сохранить в твоем возрасте такую, покрытую шрамами, но открытую душу. Дальше все зависит от тебя. Работай.

"Знакомо... только у нас после разговоров, какой ты особенный и как тебе страшно повезло, пытаются "практически даром" всунуть тебе какую-то хрень, которая тебе и даром не нужна. А так хочется поверить, Учителю...", — сильный удар палкой по плечам прервал его глупые мысли и заставил сосредоточиться на том, ради чего он пришел в эту школу.

...

После обеда все занятия в имперской школе Звучащих, были посвящены медитации и самоконтролю, поэтому, посещение школы было не обязательно. Ученики могли заниматься самопознанием и медитацией на берегу реки, в парке, дома, кому, где вздумается. Никаких ограничений.

Игорь медитировал в окружной имперской библиотеке. Она была платной, поэтому, всегда почти пустой. После того, как в основных чертах, стал понятен ответ на вопрос об особенностями местного естествознания, он занялся изучением достижений саргонской науки в отдельных областях. С обязательной привязкой к стоимости данной технологии, если ее начинать на новом месте. Игорь упорно старался даже в мыслях не употреблять термин — магия, хотя понимал, то чем занимаются саргонские Познавшие, это и есть магия в том первозданном смысле, который вкладывали в это слово земные маги и алхимики прошлого.

Ибо магия, это не фаерболы, не ледяные стрелы и не прочая чепуха которой забиты головы большинства пишущих на эту тему. Магия, это изначальный язык, на котором человек может общаться с окружающим его миром и просить измениться в нужную ему сторону.

Один из примеров такой магии, Игорь вычитал совсем недавно и понял, как движутся дирижабли, винтоходы и смешные самоходные кареты (так тут называли автомобили), которые он наблюдал на улицах города. Здесь их было немного, преобладали экипажи, запряженные рогатыми резвыми животными — тархутами. Больше всего они походили на земную антилопу гну.

А вот в столице, божественном городе Н-Саргон, по словам знающих людей, по улицам двигались только самоходные кареты различных размеров. Были просто огромные, способные вместить больше полусотни людей. Все эти средства передвижения и механизмы приводились в действие электромоторами, благодаря гениальному и простому изобретению сделанному тридцать лет назад.

К тому времени давно были открыты электрические заряды и законы их взаимодействия друг с другом. Местный Эдисон, с трудно запоминаемым именем, взял небольшую прямую медную трубку, а может просто проволочку, и расположил ее вдоль линий постоянного электрического поля. Тем самым, задав определенное направление для всех частиц меди. После этого он сочинил вибрацию (заклинание, приказ, просьбу, каждый может выбрать себе термин по душе), предписывающую поверхностным электронам и ионам, чувствующим направление внешнего поля, поделиться этим знанием с внутренними, для которых это направление неведомо, ибо экранировано. Всем электронам стремиться двинуться в этом направлении, а ионам — подталкивать их по мере возможности.

В результате, после отключения внешнего поля, он получил вечную батарейку, мощность которой определяется теплообменом с внешней средой. Ибо, подталкивая электроны в замкнутой цепи, ионы медной трубки выполняют работу за счет внутренней энергии. Трубка охлаждается и восполняет внутреннюю энергию за счет теплообмена с внешней средой. Классический вечный двигатель второго рода, без нарушения закона сохранения энергии.

"Хочу такую батарейку! Прямо чувствую, как моя жаба орет благим матом. Но больше всего поражают контрасты. Вечный двигатель есть, таблицы Менделеева нет даже в зародыше. Физики и химии в привычном для нас смысле вообще не существует, а некоторые практические результаты нашим ученым даже не снились, ибо для них это нарушение законов термодинамики и статфизики".

— Молодой человек, мы уже закрываемся, пора сдавать книги, — старый библиотекарь с неприкрытым недовольством взирал на единственного оставшегося читателя.

"Да... засветился я перед этим старичком, уже несколько раз меня из зала выгоняет... нехорошо..."

— Понимаете, я учусь в имперской школе Звучащих и хочу открыть собственное дело, когда получу первый ранг. Вот, сижу, читаю, думаю с какими кристаллами работать после окончания... может лекарем стать? — Игорь смотрел на библиотекаря наивными глазами, придав лицу особенно тупое выражение.

— Лекарей кругом... плюнуть некуда, на лекаря попадешь. Откройте любую газету, там полно объявлений, где приглашают на работу Звучащих первого ранга. И монеты звонкие предлагают. А начнете делать что-то, не имея понятия, залезете в долги и окажетесь на принудительных работах. Впрочем, что я вам говорю... нема ума, считай калека... не вы первый, не вы последний... надеюсь, вы помните, что завтра выходной? Хоть день от вас отдохну...

...

В свой законный выходной, Игорь встал как обычно, ни свет, ни заря, но вместо привычной разминки и комплекса упражнений с клинком, вынужден был запрячься в ручную повозку типа небольшой арбы и сопровождать Миранду на базар за продуктами. Та сразу же началась проситься на повозку.

— Санмир, прокатай меня до базара. Пожалуйста... ты же такой сильный, тебе нетрудно...

— Десять лур за орел, прекрасная госпожа. Я вас катаю, вы — меня.

(Десять лур за орел — саргонский аналог русского — баш на баш, квит про кво).

— На чем же это я тебя должна катать?

— Я еще не придумал... может на качелях... может еще на чем... до вечера придумаю.

— Какой ты, однако, меркантильный, бутунус. Нет, чтоб просто так порадовать хозяйку, вставшую в такую рань. ... Ладно, согласна. Но придумай до обеда. Вечером я буду уставшей. И везешь меня с ветерком!

— Не извольте беспокоиться, прекрасная госпожа! Домчу быстрее ветра.

До базара было чесать километра два, так что Игорь пустился в путь неторопливой трусцой.

— Что-то ты медленно бежишь. Даже старый тархут тебя обгонит. Может тебя плеткой подбодрить?

— Десять лур за орел, прекрасная госпожа, и можете меня бодрить, как вам хочется.

— Негодник! Неужели у тебя рука поднимется на женщину?

— Я бы сказал, не только рука, но и все остальное.

— Тише! Совсем сдурел, кричит на всю улицу. Если я пожалуюсь на тебя, бутунус, тебе такие разговоры дорого обойдутся.

— Поверьте, вам не придется на меня жаловаться, прекрасная госпожа.

— Посмотрим, посмотрим... все вы на словах герои... а как до дела доходит...

За разговорами незаметно пролетела дорога и Миранда начала грузить телегу. Не успокоилась, пока не набросала полтора центнера разнообразной снеди. Только полтуши какого-то зверя весили больше пятидесяти кг, если пересчитать на земные единицы. Как оказалось, все эти продукты и на долю семьи Буратино закупались.

"Наблюдается дикая эксплуатация моего хрупкого организма. "Поможешь мне покупки привезти", — а то, что это еще покупки на все Буратиново кодло, скромно умолчала. Ничего, ничего... отольются кошке мышкины слезы. Винца надо закупить, девки намекали, что я должен выставить в связи с зачислением в имперскую школу. Тут русские и саргонские традиции проявляют удивительные совпадения".

По приезду все надо было разгрузить и разнести по нужным полкам в большой кладовой, а тушу порубить на куски и сложить в подвале на ледник. Лед продавался и привозился прямо в дом под заказ.

...

Пока местные хозяйки вместе с Буратиновыми женами готовили обед, Игорь, после чашки горячей дарки, схватил меч, коврик и убежал в небольшой парк расположенный в пяти минутах ходьбы. Многолетние привычки превращаются в зависимость. Не проделав обязательной ежедневной разминки и упражнений с клинком, Игорь чувствовал настоящую ломку, которая проходила лишь после тренировки. Обычно, ранним утром, пока все спали, он все упражнения проделывал во дворе дома, рядом с дровяным сараем, но сейчас не хотел попадать под любопытные взгляды многочисленных детей гоняющих во дворе.

Надо сказать, что в отношении физической культуры, саргонцы ему напоминали китайцев. В многочисленных парках каждый день собирались группы старичков и старух, чтоб под руководством местного лидера заниматься местной лечебной гимнастикой. Причем разновидностей школ и стилей было великое множество. Многие занимались и упражнениями с клинком, поэтому Игорь надеялся раствориться в толпе физкультурников не привлекая излишнее внимание.

Но не тут-то было. Едва окончив разминку и обязательные связки с мечем, как его окликнули. Он, как раз, приступил к бою с тенью, отрабатывая передвижения, элементы защиты и нападения.

— Какая у вас необычная школа. Не будете ли вы столь любезным провести со мной несколько тренировочных боев? Разрешите представиться — имперский чиновник второго ранга, Санмир дан Забар. Работаю вторым помощником начальника отдела по расследованию особо тяжких преступлений.

"Ты все-таки догнал меня, подлый северный зверек и появился, как всегда, когда тебя никто не ждет... ".

— Санмир Садр мое имя, работаю разнорабочим. Учил меня мой покойный отец. Не думаю, что он мог знать что-то особенное. Просто я от природы очень быстр, только поэтому заслужил вашу лестную оценку, господин. Для меня будет большая честь скрестить с вами учебные клинки, но не сегодня. Мне подвернулась шабашка на этом берегу, приплыл пораньше, вот и решил время в парке скоротать. Но сейчас мне уже нужно спешить. Предлагаю встретиться здесь же в следующие выходные, но пораньше, часа в три (соответствует 9-15 московского времени). Еще раз разрешите засвидетельствовать мое самое искреннее почтение.

Во время этой тирады, не отрывая от имперца щенячьего взгляда, Игорь надел халат, шляпу, вложил клинок в ножны, поклонился и рванул с места в карьер в направлении перпендикулярном к его жилищу. Ибо подозрительные лица (а Игорь был уверен, что попадет в их число после этой встречи) бегут либо в сторону жилья, либо в противоположную сторону, заметая следы.

"Опять засада, куда не кинь всюду клин. Сцука, зачем я поперся в этот парк. Но кто мог знать, что тут встречу жестокого профи. Он еще ничего не понял, но интуитивно, только по движениям, сразу прочувствовал чужака. Прокачает разговор в спокойной обстановке и ему еще больше не понравится несоответствие акцента, оборотов речи, владение клинком с заявленным статусом разнорабочего... единственное в чем повезло, то что старый халат и шляпу на базар одел, так и не переоделся, не придется прикид менять. Имперец наверняка будет рыться в ориентировках на разыскиваемых преступников. Если попадется что-то схожее со мной, это уже северный лис с большой буквы. Тогда он сможет официально заявить, что видел подозрительного типа похожего на мистера Х.

Еще один звоночек, что разведчик из тебя, Игорек, как из... (сам знаешь из чего) пуля ...".

Удивленно проводив взглядом убежавшего тезку, имперский чиновник тяжело вздохнул. Он уже не раз встречался с паникой и страхом, охватывающих простых граждан при общении с работниками канцелярии. Стоит пурпурным плащам появиться на улице, как люди разбегаются, уступая дорогу.

Закончив свою тренировку, он оделся, и неспешно пошел домой. Что-то не давало ему покоя. Он внимательно вспоминал свой короткий диалог с этим странным разнорабочим...

...

Вернувшись домой по большому радиусу, Игорь заперся у себя в комнате и сбросил стресс, сделав три подхода по пятьдесят отжиманий.

"Какого хрена я переживаю? Бог не выдаст, свинья не съест. Можно подумать, тезке не чем заняться. Только и осталось, что каждого, мля, подозрительного хмыря искать в полумиллионном городе. А вообще-то, это еще один маркер, что пора приводить в жизнь намеченный план и чесать домой. Ставим себе крайний срок. Через две декады, в любом случае линяем отсюда. Получится что-то упереть, чтоб дома проверить на работоспособность, — хорошо, нет, — считаем, что все ок по умолчанию. Тащим камней сколько донесем, продаем и скупаем выбранные саргонские технологии. Весь план упирается в один тонкий момент. Мне нужно получить первый ранг. Иначе все коту под хвост. Останется набрать дешевых алмазов 1-3 карата, а дома их долго и нудно продавать... полная хрень... ".

Помывшись, Игорь взял с собой к обеденному столу бутылку легкого вина. За обедом, он, в виде забавного случая, рассказал хозяйкам о приглашении на тренировочный поединок тупым оружием от имперского работника, его тезки. Свой отказ аргументировал, что не собирается бесплатно тратить свое свободное время в угоду всяким чиновникам.

Санмира дан Забара хозяйки не знали. Это было хорошо. По крайней мере, в числе ближайших соседей не значится. Можно было спокойно предаваться чревоугодию. Младшая вдова, после десерта, выпив лишь бокал, ушла с сыном в парк. Игорь с Мирандой пили вино, а она рассказывала, отвечая на его вопрос какие развлечения можно найти в славном городе Н-Арагон.

Оказалось, существовал лишь один принципиальный запрет, на гладиаторские бои до смерти. А в остальном, любе — азартные игры, всевозможные оружные и безоружные поединки, наркотики, продажные женщины и мужчины, все, что сердце пожелает. Самые опасные считались поединки с дикими хищниками. Но и там старались не допустить смерти бойцов, хотя бывало всякое. Были и более интеллигентные развлечения типа цирка и театра.

— А продажные мужчины, они оказывают услуги одиноким женщинам?

— Одинокой женщине, вечером, лучше всего сидеть дома. Иначе она легко может нарваться на большие неприятности. Нет, бутунус, продажные мужчины, как и продажные женщины, обслуживают одиноких мужчин. Может, ты не знаешь, но бывают такие мужчины, которые предпочитают видеть мужчин в своей постели, а не женщин.

— Понятно... а не будет, прекрасная госпожа столь любезна, чтоб составить мне компанию в прогулке по вечернему городу и показать те развлечения, которые ей по нраву?

— Даже не знаю... я так давно уже никуда не ходила... можем сходить на Арену посмотрим бои с хищниками! — ее глаза загорелись предвосхищением увлекательного зрелища. — Ты как, не против?

— С вами, прекрасная госпожа, хоть на край света.

— Ой, мы выпили целую бутылку вина. Меня шатает. Это ты виноват. Неси меня теперь на руках, — капризно потребовала Миранда.

— С удовольствием, — Игорь тут же подхватил хозяйку на руки, любуясь стройным телом в короткой тунике, и понес в сторону ее опочивальни.

— Сумасшедший, отпусти, я же пошутила! Еще уронишь...

— Выпустить из рук такую драгоценность, я бы себе такого никогда не простил. Мы уже почти пришли, — Игорь пяткой зацепил дверь, открывающуюся наружу, и аналогично закрыл ее обратно. Изнутри дверь закрывалась на засов. Задвинуть его ногой, с такой ношей в руках, было не самым простым упражнением, но Игорь и с ним справился успешно.

— Что ты делаешь! Отнеси меня на кровать и уходи... я буду отдыхать, и готовиться к вечерней прогулке.

— Слушаюсь и повинуюсь, прекрасная госпожа. Помните, вы обещали меня покатать, так вот, я придумал. Покатайте меня на своей кровати. А я вам пока сделаю расслабляющий массаж стоп.

Уложив Миранду, он снял с нее сандалии и начал нежно разминать ее небольшие ступни. Женщина откинулась на подушки, демонстрируя высокую грудь, прикрытую легкой материей. Сделала вид, что вино ее разморило, и она дремлет под мягкими, но сильными движениями его пальцев.

"Вот где начинаешь ценить саргонский стиль одежды. В кровати он дает полную свободу творчества, не отвлекая от процесса и не создавая неловких пауз на дополнительное раздевание..."

Игорь медленно, но уверенно двинулся вверх, небезосновательно считая, что и другие открывшиеся ему части тела ждут его ласки и внимания. В результате он накрыл ее губы своими и двинулся на штурм. Последний оплот сдалась без боя, раскрыв ворота перед набирающим скорость тараном. Обхватив его бедра ногами, Миранда сильно прижала его к себе. Первый бой был коротким, но бурным и яростным.

— Негодник... ты воспользовался моим беспомощным состоянием...

— Отомстите мне. Воспользуйтесь моим беспомощным состоянием, самая прекрасная госпожа, из всех, сдающих комнаты в этом городе.

— Тебе придется долго отрабатывать, пока ты заслужишь прощение.

— Я готов...

— Обманщик! Это у тебя называется готов? Придется мне самой заняться твоим "готов", а то ты до вечера будешь лодырничать.

Ближе к вечеру уже Игорь мечтал, чтоб его положили отдохнуть на пару часиков. Но после ужина пришлось одеваться и сопровождать обеих хозяек на Арену. Младшая вдова, вернувшись с прогулки и узнав от Миранды о планах на вечер, тут же пристроила сына к детям постояльца, а сама изъявила желание составить им компанию в культпоходе на реалити шоу.

...

Глава 7

"На большом воздушном шаре апельсинового цвета,

... один катаюсь я по свету", — негромко напевал Игорь, разглядывая с полуоткрытой пассажирской палубы дирижабля проплывающие мимо пейзажи. Полуоткрытой она считалась, поскольку на ней открывались окна заднего обзора, можно было дышать свежим воздухом и беспрепятственно любоваться "на далекие огни печальных деревень".

— Такого второго нет во всем городе! Все закрытые наглухо! — рекламировал свой агрегат хозяин, когда Игорь договаривался на рейс.

Дирижаблик был самый маленький из существующих, полезная нагрузка чуть меньше полутора тонн в пересчете на земные единицы. Фактически, воздушное такси. Моторчик слабенький, развивал максимальную скорость 80 галь в час. Учитывая, что саргонский час был несколько длиннее земного, выходило не очень. Зато и цены у этого частника были ниже, чем у конкурентов.

До гор даже по прямой лететь не меньше 600 галь, поэтому вылетели еще затемно.

"Сто девятый день моего путешествия, значит на Земле пошли девяносто девятые сутки. Юбилей... если не будет временных сюрпризов, вылезу аккурат перед Новым Годом... если вылезу. Отставить панику! Ребята ясно написали, что обратный переход проходит без проблем и на общем самочувствии не сказывается".

Игорь нашел в библиотеке обширную литературу о таких как он. Саргонцы называли людей способных проползти через межмировую каверну пролазами или проползнями.

Императоры каждые 10-15 лет засылали проползней в свой старый мир, через проход открытый еще во время Исхода. С целью разведки, определения уровня развития военного дела и промышленности в стане потенциального врага. Поэтому, вопрос влияния межмирового перехода на организм проползней, был детально изучен саргонцами на множестве примеров.

Было отмечены как позитивные, так и негативные изменения. Из негативного, самым существенным считалось ускорение всех процессов в организме в среднем на десять процентов при первом проходе. Что приводило к сокращению жизненного пути проползня от шести до десяти лет. Как у кого. При повторных проходах эффект ускорения еще больше усиливался, но уже не на такую заметную величину, относительные изменения становились слабее. Тем не менее, считалось, что в среднем "съедалось" минимум пять лет жизни за один переход туда и обратно.

Категорически запрещалось пользоваться переходом чаще одного раза в месяц, пока не затухнут все турбулентности связанные с вторжением в каверну живого существа.

"Если бы сразу полез обратно, там бы и остался, впрочем, он сам обратно не пускал, и нырять туда не хотелось, от слова — "совсем" — подумал Игорь, когда случайно вычитал это положение в одной из работ о межмировых кавернах.

Единственное, что омрачало радость возвращения домой, он так и не достиг первого ранга. Пять дней назад закончилось три декады его обучения в школе. Безрезультатно.

Учитель сказал не расстраиваться, мол, он чувствует, Игорь уже подошел к рубежу. Нужно еще последнее усилие и барьер будет разрушен. Поэтому он рекомендует ученику купить учебный кристалл, который одновременно служит кристаллом-накопителем и может хранить одновременно в отдельных "резонаторах" до десяти базовых вибраций полной "интенсивности". При касании ладони, кристалл выдает одну восьмидесятую "интенсивности" наружу. Этого достаточно, чтоб ученик прочувствовал искомое состояние и стремился его повторить. Если ученик "родил" нужное колебание и "вытолкнул" его из себя, то оно не пропадет, а займет один из пустых резонаторов. Если таковые имеются в наличии.

— Стоит кристалл шестьдесят сокор. Это, конечно, большие деньги, скорее всего их у тебя нет, но ты можешь взять в долг в Имперском банке. Если я, от лица школы, выступлю поручителем, то банк деньги даст. При условии, что ты сможешь продавать кристалл, только после того, как рассчитаешься с банком или получишь его согласие на продажу. Этот кристалл, это основной инструмент Звучащего первого ранга. Он будет тебе служить всю жизнь.

"Вот оно, дождался. И тут пытаются что-то втюхать за груби гроши. Но есть во всем этом один интересный момент...".

— Учитель, а можно ли "зарядить" другие кристаллы с помощью этого накопителя?

— Это называется не "зарядить", а "перелить", ящер ты травоядный (ящер травоядный — саргонский аналог русского — дубина, валенок, деревня). Конечно можно! Но не во все. Только в новые, не старше пятидесяти лет. У этих кристаллов, в основе есть выемка, куда садится вершина накопителя. Их можно заливать с помощью накопителя.

— Я согласен, Учитель. Что нужно сделать?

— Сейчас я напишу поручительство. Ты с ним идешь в банк, оформляешь документы. Тебе дают копию перевода денег на счет нашей школы. С ней возвращаешься, получаешь кристалл, расписываешься в получении и копию расписки относишь в банк. Все понял?

— Понял.

— Смотри, не перепутай.

"Бабе — цветы, детям — мороженное. Смотри, не перепутай! Кутузов...".

Кутузов решил творчески использовать идею кредита. Несмотря на личную неудачу в обучении, он был намерен последовательно воплощать задуманное и проверить работу какого-то саргонского кристалла на Земле с помощью накопителя. Да и сам накопитель проверить. Ибо грандиозные замыслы на предмет скупки саргонских технологий требовали твердой уверенности, что те останутся работоспособными на новой планете.

В любом крупном городе империи существовал обширный вторичный рынок по продаже кристаллов со всевозможными функциями. Кто-то прогорал и распродавал имущество, чтоб рассчитаться с долгами, кто-то менял вид деятельности, поэтому продавал ненужные уже кристаллы. Естественно, стоили они меньше чем новые, иначе их никто бы не покупал. Скидки были не очень большие, в среднем от 10%-50% в зависимости от возраста и интенсивности использования.

Как оказалось, кристаллы со временем тоже выходили со строя. Существовала так называемая теория "отката". Коротко, суть ее сводилась к следующему: чем ближе к кристаллу структура вещества, на которое воздействует вибрация, тем сильнее "откат". Соответственно, тем меньше вибраций может выдать кристалл при воздействии на схожее вещество до своего разрушения. Именно из-за "отката" для записи использовали только самые твердые кристаллы, — алмазы и корунды. Причем не всякие, а только довольно крупные и чистые. Алмазы, как правило, от шести до пятнадцати карат, корунды — еще больше, от пятнадцати до тридцати карат.

Чистых камней с минимальным количеством примесей катастрофически не хватало, и саргонцы уже давно научились удалять примеси из природных корундов, которых было в избытке. Также научились они создавать штучные алмазы. Но из-за "отката" при воздействии на родственную среду кристалл с записью таких вибраций разрушался после единичных воздействий. Например, при создании штучных алмазов, алмаз с записью разрушался сразу же после первого применения. Очистку корундов выдерживал от двух до трех десятков повторов. Поэтому цены на чистые кристаллы держались высокими. Да и особого смысла снижать их не было, цена записи в разы превышала стоимость алмаза и в десятки раз стоимость сапфиров.

В то же время, воздействуя на газ, жидкость или аморфное тело, такие кристаллы выдерживали от десяти тысяч до сотен тысяч повторений в зависимости от особенностей записанного "колебания". Во всяком случае, процент износа кристалла специалисты определяли достаточно точно, поэтому продавцы не пытались приукрасить товар. Это не имело смысла.

Игорь давно уже просматривал все объявления касающиеся продажи кристаллов и совсем недавно наткнулся на одно весьма выгодное предложение. Продавались три кристалла относящиеся к лечению заболеваний спины, повреждений позвоночника и центральной нервной системы. Надо отметить, что эта область, как и вся саргонская медицина, была развита очень сильно, и отличия с Землей проявлялись особенно контрастно.

Если на Земле заурядная грыжа Шморля, смещение позвонков и защемление нерва может запросто сделать из человека инвалида, а врачи будут пичкать болеутоляющими, пока не загонят в гроб, то в империи такие проблемы устранялись за два сеанса с перерывом в декаду. Саргонцам тоже приходилось во время лечения и после выполнять ежедневные упражнения по укреплению мышечного корсета спины, но их это не напрягало, наоборот, организм после воздействия просто требовал ежедневных нагрузок на эти группы мышц.

Два других камня выполняли действия, выглядевшие для Игоря совершенной фантастикой. Первый запускал механизм регенерации нервных клеток в поврежденной области и слегка угнетал иммунную систему, чтоб не мешала, а второй блокировал регенерацию после достижения нужного результата, попутно нормализуя иммунную систему. Благодаря этому лечились повреждения, как позвоночника, так и повреждения отдельных участков мозга после кровоизлияний, инфекционных и воспалительных процессов. Кроме этого, кристаллы, благодаря своему влиянию на иммунную систему, также позволяли лечить широкий перечень болезней связанных с автоиммунными процессами в организме.

Естественно, нужен был определенный опыт работы, Игорь отчетливо понимал, что ему не хватает специальных знаний, особенно при лечении повреждений спинного мозга и центральной нервной системы, но основное правило было простое. Как только проявляются первые признаки нормальной работы поврежденных участков, тут же выключают регенерацию. Дальше только тренировки по восстановлению нервных цепочек ко всем группам мышц.

Камни были молодыми, десять лет в эксплуатации, износ менее 10%, а цена в полтора раза ниже номинала. Если за новые нужно было выложить тысячу четыреста золотых, то за эти просили девятьсот пятьдесят сокор.

Игорь не поленился встретиться с продавцом. Им оказался практикующий лекарь, который в последние годы специализировался на косметическом оздоровлении мужиков и женщин. Для этого он купил в долг три дорогих камня, которые омолаживали кожу, гармонизировали вес, укрепляли все мышцы тела. Но самое интересное, что внешний эффект был не определяющим. В первую очередь камни приводили в норму обменные, гормональные процессы в организме, стимулировали все, что надо стимулировать, что не надо — подавляли. Применялись комплексно, все три вместе и смонтированы были на одном серебряном стержне.

"Не удивительно, что большинство женщин тут выглядят, как фотомодели. Главное, чтоб у мужа деньги были. Надо и мне такие камни приобрести когда лишние деньги появятся... звучит смешно...".

Мужик весьма настойчиво рекламировал свои камни, предлагая Игорю пройти процедуру за полцены, — пять золотых и ты выглядишь почти как юноша. Игорь с трудом отбился, пообещав непременно придти к нему чуть позже, лет через десять, когда почувствует себя достаточно уродливым для прохождения косметических процедур. Он откровенно не хотел соваться к саргонским врачам со своим организмом, разогнанным межмировым переходом. Хрен его знает, что они смогут понять и кому обязаны стучать. Но как-то здешние правители находят проползней для своих целей...

Чтоб не влезать в долги лекарь решил продать камни, на которые у него было минимальное количество клиентов в силу высокой конкуренции. Практически у каждого лекаря, а было их немало, в обязательном порядке были камни, работающие с позвоночником и центральной нервной системой, а ломать позвоночник хотя бы раз в год саргонцы почему-то отказывались.

Договорившись с продавцом о встрече, Игорь написал развернутый бизнес-план, где были задействованы как эти три кристалла, так и четвертый, покупаемый у школы. Встретившись с хозяином кристаллов, он вместе с ним и поручительством учителя пришел в банк. Узнав цель прихода, их отвели в кабинет к какому-то из начальников. Прочитав врученные ему бумаги, он удивленно взглянул на Игоря:

— Экономическое обоснование займа. Интересное название. Кто составлял для вас эту бумагу?

— Это моя идея и мое обоснование. Сам его и составил.

— Какое у вас образование?

— Я самоучка.

— Весьма любопытно... обычно мы сами просчитываем доходность будущего предприятия, поскольку клиенты в этом мало что понимают. Похвальная образованность... идея весьма... необычная... скажите, а как вам такое могло прийти в голову?

— Так я сам был фермером. Знаю потребности изнутри. У меня много таких идей. Но там для воплощения нужно намного больше денег. И хотя прибыль там тоже ожидается огромной, я даже не буду пробовать их обосновать. Спешить нужно медленно. Если получится в малом, и вы увидите результаты, лишь тогда можно вести речь с вашим банком о более крупных проектах.

— Хм... — управляющий снова углубился в чтение. — Скажу прямо, сперва я был намерен ограничиться стандартным займом на ученический кристалл-накопитель... но, честно говоря, я давно не встречал такого нестандартного подхода, а такого тщательного экономического обоснования со стороны клиента вообще никогда не видел, поэтому хочу дать вам шанс. Если вы согласитесь подтвердить все взятые на себя обязательства касаемо займа с использованием Обруча Правды, то ваш вопрос будет решен положительно.

— Я готов.

— Тогда не будем терять времени.

В своем опусе Игорь предложил совершенно очевидную мысль. Если в Н-Арагоне рынок лекарских услуг был переполнен, то фермеры и маленькие городки практически их не получают. Поэтому, вариант, когда услуга предлагается непосредственно на ферме, а врач сам объезжает потенциальных клиентов, может дать обширную клиентуру в настоящий момент неохваченную данной услугой. Придется помотаться по городкам и весям, но дело того стоит. Тем более, что больная спина частый спутник тяжелого труда на поле.

Единственный тонкий нюанс, коммивояжер должен быть готов к бартерным вариантам расчета, передвигаться на вместительном грузовом фургоне, разбираться в нюансах торговли продуктами. Ибо ему придется заниматься и этим. Не у всех фермеров есть наличные. Поскольку Санмир Садр еще месяц назад был натуральным батунусом, то идеально подходил на эту роль. Он готов был нести здоровье фермерским мужам и женам, их сынам и дочкам прямо на дом, избавляя их от ненужных денежных знаков и избыточных продуктовых запасов.

Поскольку лекари в Империи (как и на Земле) предпочитали заниматься своим делом в городах, желательно крупных, а лучше столичных, то ниша оказания помощи сельскому населению на дому была относительно свободной. Предполагалось, что батунусы должны приезжать лечиться в город, а не наоборот. Естественно, Игорь тоже не имел времени на путешествия по околицам, но был уверен, придись ему этим заняться, его план бы сработал.

Познакомился он на деле и с Обручем Правды. Весьма внушительная вещь с десятком кристаллов на круглом ободе. Его жестко закрепляют на голове, а потом оператор, положив одну руку на лоб, начинает последовательно приводить в действие кристаллы, ориентируясь на отзвуки которые он "ловит" через лоб испытуемого. Оператором мог быть только специально обученный Звучащий второго ранга. Этим обуславливалась относительная дороговизна и выборочность в применении Обруча.

— Готово, — сообщил оператор, после чего Игорем занялся банковский клерк.

Эффект был потрясающий. Он просто физически не мог сказать неправду. Когда он пытался что-то соврать, в целях эксперимента, (проверить Обруч на дуракоустойчивость), в голове нарастало напряжение вплоть до запредельных величин. Игорь чувствовал, еще чуть-чуть и лопнут сосуды. Приходилось признаваться, что это была шутка, а на самом деле все выглядит несколько иначе. Тут же все приходило в норму, причем от резкого падения давления начинала кружиться голова. Единственное, он имел право не отвечать на вопросы, не касающиеся напрямую его обязательств по займу.

Но это еще не все фишки, которые вытворял Обруч. Клятва, данная под ним, не могла быть нарушена без серьезных последствий для здоровья. К примеру, банк требовал произнести следующую ритуальную фразу:

— Если я буду пытаться нарушить принятые на себя обязательства, пусть меня разобьет паралич. — И это была не шутка. Людей реально разбивал паралич. Проверено историей применения Обруча насчитывающей не одну сотню лет.

Императору этого было мало. Служащие первого ранга клятвы не давали. Среди них был большой отсев, и лишь те, кто набирал достаточно балов и претендовал на второй ранг, те давали клятву под Обручем на верность Империи и моральным принципам, прописанным в Уставе имперского служащего. Залогом служило не здоровье, а сама жизнь. При попытке нарушить данную клятву наступала мгновенная смерть.

Но как говорит наш умный народ, — "На каждую хитрую задницу... есть свое приключение", или что-то в этом роде. Жизнь такого сложного образования как Империя не может протекать ровно и беззаботно...

Человек, в подавляющем большинстве своем, создание тупое и неблагодарное. Оно в принципе не способно оценить, что дает ему общество, а что требует от него. Вечно недовольное власть предержащими, оно искренне считает, что у него бы рулить государством получилось бы намного лучше, хотя в жизни не способно рулить даже собственной семьей, о чем наглядно свидетельствует статистика разводов.

В новой истории Саргона хватало эпизодов с отщепенцами, раскольниками, удачными и неудачными попытками насильственной смены власти. Безусловно, это стало возможно лишь тогда, когда нашлась возможность нейтрализовать такой мощный инструмент, как Обруч Правды.

И сегодня, изготовление или обладание кристаллами, освобождающими от обязательств взятых на себя под Обручем, считалось в Империи самым страшным преступлением. Единственным, за которое полагалась коллективная ответственность. Уничтожалась семья преступника полностью, и все родственники мужского пола до третьего колена включительно.

"Обруч это сила. Без него никак. Еще один прибор, который придется освоить и приобрести. Слава Богу, не является в исключительном пользовании имперской администрации, что весьма странно. Я бы некоторые кристаллы в открытый доступ не давал. Видимо, ты, Игорек, больший деспот, чем здешние императоры. Странная империя...".

Особенно удивляло Игоря, что здесь не соблюдался общий принцип равновесия, который народная мудрость выражает разнообразными афоризмами типа: — "Что лечит, то и калечит", "Нет худа без добра, а добра без худа" и т.п.

Познавшие саргонской империи не разработали ни одного кристалла используемого в качестве наступательного оружия. Не было даже нелетального атакующего оружия. Хотя идей можно было придумать не одну и не две. Не особо напрягаясь, Игорь сам сочинил десяток смертоносных орудий на основе небольших модификаций уже ему известных кристаллов. Соответственно изменив некоторые кристаллы, применяемые при лечении, можно было бы использовать их и для нанесения тяжелого вреда здоровью человека. Но Игорь не нашел в книгах ни одного упоминания о разработке и применения кристаллов для нанесения ущерба здоровью не говоря уже об убийстве. Более того, лечебные кристаллы не наносили вреда здоровым людям при случайном или неправильном применении. Как это достигалось, нигде не описывалось. Он долго думал над этим парадоксом, но ничего не придумал.

"Скорее всего, само общение Познавшего с Вселенной несовместимо с агрессией. Реализация такого рода идей настолько противна сознанию Познавшего, что он просто физически неспособен их воплотить в жизнь в виде соответствующих вибраций. Хотя, если речь идет об уничтожении чужого оружия построенного на использовании внутренней энергии и химических реакциях, тут у них просто грандиозные успехи. Что тоже можно понять. Ведь чужие "Познавшие", изобретшие это варварское оружие, это, с точки зрения саргонцев — отступники, подлежащие тотальному уничтожению вместе со своими изобретениями. Тут с мотивацией было все в порядке...".

Насколько мог судить Игорь из сведений попавших в открытый доступ, цивилизация на планете, откуда пришли саргонцы, пошла по пути близкому к земному. Имперская администрация неохотно рассказывала об успехах варваров подлежащих разгрому и уничтожению. Зато охотно хвасталась новыми изобретениями саргонских Познавших, предназначенных для борьбы с оружием вероятного противника. Читая описание новых кристаллов и их ТТХ можно было опосредственно представить, с чем они будут бороться на поле брани.

"Наверное, цивилизации развиваются по пути наименьшего сопротивления. И на Земле, и на родине саргонцев, люди добывают нефть, уголь, используют накопленную внутреннюю энергию химических соединений. А здесь ее просто нет. За все время саргонцы находили только руды металлов и ни одного месторождения связанного с углеводородами. Планета молодая, количество углекислого газа в атмосфере порядка 0,075%, кислорода — 16%. Как у нас в мезозой. Местная флора и фауна тоже аналогична этому периоду. Может этим и объясняется такая разница... нам Прометей подарил огонь, ибо было что палить, а с саргонцами боги поделились своим умением разговаривать с миром..."

...

Игорю вспомнились споры с его покойным отцом. Тот, размышляя о причинах возникновения на планете Земля представителей рода — "Человек разумный" и их безудержной экспансии на суше, однажды высказал забавную теорию, которую Игорь пытался в свое время критиковать.

Начался этот спор с обсуждения широко разрекламированной в то время теории глобального потепления, вызванного промышленной деятельностью человечества. Тут Игорь был солидарен с батей. Данная теория, это полная чушь, не имеющая в своей основе ни одного подтверждающего ее факта и разваливающаяся при соприкосновении с элементарной логикой.

Об этом говорили и бесспорные факты признанные всем научным сообществом:

Факт 1. И до появления человека, на планете Земля происходили значительные колебания средней температуры. От ледниковых периодов малых и больших, когда средняя температура на поверхности планеты была ниже нынешней градусов на пять, до величин, которые превышают нынешнюю на четыре-пять градусов.

Факт 2. Все апологеты влияния человечества на среднюю температуру, рассказывают о безумных объемах СО2 выбрасываемых в атмосферу. На самом деле с 1900 года по 2015 (сегодняшний день) уровень СО2 в атмосфере увеличился с0,032% до 0,038%. При этом не меньше половины этого количества было вброшено в атмосферу вулканами. Ни один серьезный ученый (кроме отрабатывающих свои 30 серебряников и выполняющих политический заказ) не связывает эти 0,006% с наблюдавшимся потеплением. Рост средней температуры на Земле остановился в 1997 году. Потом наблюдалось ее медленное снижение, которое закончилось несколько лет назад. Сейчас мы снова находимся в фазе медленного роста, хотя не все ученые согласны с этим положением. Но все эти колебания происходят несмотря на ежегодное увеличение выбросов СО2 в атмосферу.

Факт 3. Единственным долговременным трендом наблюдаемым на планете достаточно продолжительное время (миллионы лет) является снижение средней температуры Земли и непрерывное снижение количество СО2 в атмосфере. Например, в юрский период количество СО2 в атмосфере превышало 0,065%, О2 (кислорода) — 16,5%, а средняя температура была выше нынешней на четыре градуса.

Таким образом, миллионы лет наблюдается так называемое "кислородное отравление" планеты. Углерод связывается в земной коре в виде угля, торфа, нефти, газа, чернозема и многих других формах. Количество СО2 уменьшается, а свободного О2 увеличивается. Уменьшается "парниковый эффект" — падает средняя температура планеты. Таковы неоспариваемые факты известные любому ученому, серьезно занимающемуся климатом планеты. Все остальное — псевдонаучная чушь, втираемая СМИ в уши обывателей по заказу европейского истеблишмента. Почему — причин много.

Проведенные исследования на основе математического моделирования показали, что нынешнее состояние Земли уже является квазистационарным и любая значительная температурная флюктуация вниз может привести к переходу в стационарное.

Нынешнее стационарное состояние Земли — ледяной шарик. Практически вся поверхность планеты покрыта льдом, в том числе моря и океаны. Большая часть солнечной энергии отражается обратно в космос. Жизнь — только бактерии в воде под толщей льда. В это состояние Земля может перейти хоть завтра в результате значительного изменения температуры вниз. Это может быть вызвано сильным извержением вулкана, наступлением малого ледникового периода и многими другими причинами.

Те же расчеты показывают, чтоб сделать переход к состоянию "ледяной шарик" невозможным, необходимо поднять концентрацию СО2 в атмосфере минимум до 0,045%, а лучше до 0,05%.

Сопоставив все эти факты, отец Игоря выдвинул собственную теорию происхождения человека.

"Он ее назвал теорией "человека огненного", а не "человека разумного" ибо, как считал батя, и тут я с ним солидарен, разумом человек как раз то и не блещет. Объективные исследования показывают, что человек уступает в уме и сообразительности многим животным, а вот огонь, огонь сопровождает человека всю его историю.

Огонь позволил человечеству выжить на заре своего развития. Огонь плавит железо, приводит в движения наши механизмы, позволяя нам комфортно и бесцельно прожигать свою жизнь.

Задача нашего вида — сжечь все доступные запасы углерода и вернуть атмосферу в состояние, когда возможность заморозить землю отсутствует даже теоретически. Чем мы успешно занимаемся. А что дальше? Батя считал, что спалив все доступные запасы углерода человечество выполнит свою миссию и в силу своего мерзкого характера лишится покровительства Геи. Нас ожидает жесточайшая рецессия лет через триста, когда закончится уголь. Войны за остатки полезных ископаемых. Уменьшение общей численности населения раз в десять, а то и двадцать. Технологический уровень падает до уровня позднего средневековья...

Но нельзя забывать, — "каждое дитя приходит в этот мир с вестью, что Бог еще не разочаровался в людях". Саргонцы тому прямое подтверждение. Они не были нужны этой молодой планете еще не прошедшей эпоху гигантских рептилий. Тем не менее, она их не уничтожила, а дала знания, которые не только помогли им выжить, но и создать весьма успешную цивилизацию. Вполне может быть, что наше будущее еще не предопределено, а Творец еще продолжит свои эксперименты с нашим видом. И не все так печально, как кажется...".

...

Встряхнувшись от дурацких мыслей лезущих ему в голову от ничегонеделания, Игорь, указывая пилоту маршрут на подробной карте, вывел дирижабль в окрестности своего первого контакта с аборигенами и попросил заякориться в полукилометре от припрятанного рюкзака. Добравшись до него, он засунул рюкзак в большой мешок, заблаговременно подготовленный к этой роли, и благополучно вернулся на борт.

Владельцу дирижабля он сразу назвался свободным рудознатцем, работающим по договору с имперской администрацией. В этом месте, по его легенде, он прошлый раз оставил часть оборудования, чтоб не тащить его обратно в город, ибо предполагал дальнейшие изыскания в этих краях.

Н-Арагон бурно развивался последние двадцать лет именно за счет богатых залежей медной руды, найденных рядом с городом. Собственно, программа ссыльных переселенцев тоже была связана с бурным ростом города и острым дефицитом местных продуктов питания.

После распространения батареек, превращающих тепло в электричество, спрос на медь вырос в сотни раз и ее постоянно не хватало. Поэтому попытки рудознатца шариться в горах в поисках руды никого не должны были удивить.

С владельцем дирижабля Игорь заключил договор, что ровно через четыре декады, тот его должен забрать с точки высадки. Игорь совершенно не горел желанием тащить на своем горбу по диким лесам полцентнера (или больше) сапфиров, которые он собирался прихватить с собой и с выгодой продать в империи. По его прикидкам четыре декады ему должно с головой хватить на все домашние дела, тем более, что дел то немного. Купить необработанные искусственные сапфиры нужных размеров и проверить саргонские целительные кристаллы в земных условиях.

"Скоро буду дома... верно люди говорят, — в гостях хорошо, а дома лучше... устаешь от чужих порядков...".

Больше всего Игорь уставал от постоянного напряжения, в котором он существовал каждый день. Не ошибиться, не выдать свою чуждость этому обществу, следить за каждым своим жестом, за каждым словом. Смеяться над шутками, которые ты не понимаешь, пытаться ответить на заданный вопрос и не сказать какую-то очевидную глупость. Читать книги, в которых каждое пятое слово тебе непонятно и стараться уловить его смысл по контексту...

Несмотря на все усилия, его чуждость этому миру проявляла себя ежедневно. Непривычным оборотом речи, нетипичной реакцией на сказанное, вкусами, отношением к окружающим, манерой общения, степенью агрессивности. Ежедневно он ловил на себе недоуменные взгляды, которые приходилось анализировать, искать допущенную ошибку, чтоб не повторять ее впредь. Игорь был уверен, заинтересуйся ним имперская администрация, его бы раскололи в пять секунд. Даже без Обруча.

Все это выматывало чрезвычайно, как и непривычные обиходные нормы поведения. Законы империи были весьма просты и понятны любому человеку. В этом была и сила, и слабость судебной системы. Взять, к примеру, нападение на Игоря. Если бы он не сопротивлялся и безропотно дал лишить себя денежных средств, то саргонская юстиция даже заявление об ограблении у него бы не взяла.

У Игоря бы спросили, почему он не сопротивлялся и не звал на помощь? Его не били по голове, не усыпляли наркотиками, а если испугался и не оказал сопротивления насилию, почему это должен кто-то делать вместо него? Более того, если бы нападающие были достаточны разумны и при криках о помощи остались на месте и не причинили Игорю физического ущерба, возникла бы классическая ситуация слово против слова. Обычное решение — поединок, проигравший платит штраф, администрация (на всякий случай) возьмет всех на заметку. Все. Понятное дело, что проигравшим чаще всего становился тупой батунус, который звал на помощь.

"Те два гопника даже не предполагали, что им окажут сопротивление... но что делать человеку слабому, который не может за себя постоять? Саргонец ответит — нанять охранника, а нет денег — терпи, терпила... впрочем у нас не лучше...".

Оскорбление словом или жестом, аналогично. Поединок, проигравший платит штраф. Даже если он был пострадавшим. Естественно, этой безнаказанностью пользовались как молодые дурачки, считающие себя мастерами меча, так и богатые повесы, способные выставить хорошо обученного наемника.

Игоря, при его росте (в этом мире) чуть ниже среднего, задирали при каждом его выходе вместе с веселыми вдовами в свет на какое-то из зрелищ. А может не из-за роста, а все той же чуждости окружающему, которую люди чувствуют интуитивно. Как началось с первого выхода на бои гладиаторов с хищниками, так и продолжалось каждые выходные. Это тоже напрягало, ибо привлекать к себе внимание скандалами, поединками, мордобоем, было последнее, что ему хотелось в свой законный выходной. Но приходилось соответствовать, а выигранные на тотализаторе деньги, поставленные на свою победу, как и удовольствие многочисленных зрителей от дополнительного бесплатного представления были слабым утешением.

"Последняя история слишком была похожа на подставу... и эта слежка... жаль не удалось расспросить как следует...".

...

В свой последний выходной на этой планете Игорь повел своих хозяек в театр. Думал там публика интеллигентная никто не будет к ним цепляться.

Надо сказать, что саргонцы, выйдя из экипажа, пешим строем двигались согласно установленным традициям. Впереди, глава семьи, за ним его жены, следом — слуги и телохранители (если такие имелись в наличии). Игорь, в их променаде с хозяйками, всегда играл роль телохранителя, двигаясь сзади и слева.

Публика действительно отличалась в лучшую сторону, но и здесь нашлись зубоскалы. Причем одна рожа показалась Игорю знакомой. Он стоял неподалеку, когда декаду назад Игорь сказал в сердцах хозяйкам:

— На следующие выходные идем в театр. Надоели эти бои, как внутри Арены, так и на подходах к ней. И дураки надоели, которые тут стаями вьются.

Если бы не параноя, сопровождающая его повсеместно, и не отличная память на лица, то Игорь и не обратил бы внимания...

— Миранда, взгляни на господина в ярко-синем халате. Тебе его лицо не знакомо?

— Вроде бы похож на одного из тех, кто нас цеплял в прошлые выходные. А дружка его, которому ты ногой заехал, что-то не видно...

— А что мне делать, если я сегодня не хочу или не могу драться?

— Так и скажешь стражнику. Вы оба выплатите страже залог — по половине суммы штрафа каждый, а когда состоится поединок, проигравший заплатит вторую половину. Тебе твой залог вернут.

— Не мне, а выигравшему...

— Я верю в тебя, батунус.

— А сколько можно откладывать поединок?

— В течении десяти декад вы должны согласовать дату и провести бой. Кто будет уклоняться, того объявят проигравшим.

— Понятно...

Вызвав стражников, Игорь начал обвинять потенциальных соперников во всех смертных грехах. Что они его преследуют, мол, в прошлые выходные у него уже был с ними поединок. Требовал чтоб их взяли под стражу и выяснили кто такие и какого рожна им нужно от бедного телохранителя желающего спокойно посидеть в театре. Сегодня поединка не будет, он больной, уставший и не собирается танцевать под чужую дудку.

Стражники выслушали, потребовали заплатить по пять орлов залога, записали имена и адреса (так чтоб противники не слышали), после этого разрешили Игорю и его противнику сблизиться и начали выяснять когда они смогут провести отложенный поединок.

Игорь сразу предложил максимальный срок — ранее утро выходного дня через десять декад. Поединок провести на площадке рядом с имперской администрацией. Соперник мог сдвинуть поединок лишь на более позднее время, чем он и воспользовался, затребовав назначить время сразу после полудня.

Не собирался Игорь на поединок и через десять декад, тем более не зная, что с ним случится за такое время. Поэтому тут же нашел профессионального бретера, заключил с ним стандартный договор и расплатился. На этом Игорю хотелось бы забыть о неприятном эпизоде и наслаждаться высоким саргонским театральным искусством, но звезды не сложились в нужную конфигурацию.

Во-первых, пьеса была откровенно скучной, игра актеров вызывала бешенное желание забросать их любыми гнилыми фруктами и овощами. Спасал великолепный буфет, куда Игорь убегал дегустировать местные алкогольные напитки, пока его хозяйки восторжено внимали красавцу "вонзившему" себе кинжал в печень и громко рассказывающему зрительскому залу о своей безответной любви.

Во-вторых, раздумывая над случившимся, Игорь не мог придумать ни одной убедительной причины для имевшей место провокации. Если его кто-то заметил и решил втемную использовать для игры на тотализаторе, то выглядит это весьма неумно. Дрался он всего два раза, второй бой выиграл достаточно случайно.

"Все может быть значительно банальней и неприятней. Кому-то нужно было на меня посмотреть и остаться незамеченным. Пока этот павлин меня провоцировал, тот из толпы внимательно меня рассматривал. А кому надо меня рассматривать? Скорее всего дружкам безвремено почивших гопников... допустим после прошлых выходных этот павлин выпил лишку и сболтнул товарищам что проигрался поставив против недомерка, а тот возьми и выиграй бой у сильного соперника. Другой вспомнил, что невысокий батунус был замешан в убийстве двух козырных пацанов и могла появиться идея посмотреть на этого маленького телохранителя глазами ребят которые его тогда видели в лавке где я продавал свои цацки... ".

Игорь расстроено допил ликер и начал думать над теми телодвижениями которые необходимо предпринять чтоб нейтрализовать ожидаемые неприятности.

"Хвост надо обрубить, а там пусть ищут дальше. Через пять дней заканчивается мое обучение. Результатов — ноль... хреновый из меня получился маг... обидно до слез... еще этот козел в своем исследовании написал, мол, любой проползень легко добирается до третьего ранга Познавшего, но дальше мало кто продвигается. За всю историю новой империи только один из пролазов дотянул до пятого уровня. А у меня полный затык... пора домой... будут деньги, — найму себе персонального учителя, а то с этой бесплатной школы никакого толку...".

После спектакля, усадив в экипаж своих хозяек, увлеченно обсуждающих увиденное зрелище, Игорь сел возле возницы и начал нарезать хитрую траекторию движения от театра по узким темным переулкам с многочисленными поворотами. После одного из поворотов он приказал кучеру:

— Едешь прямо и останавливаешься через три дома. Ждешь меня, — после чего выпрыгнул на ходу из экипажа и замер в темноте. В руках он сжимал короткую деревянную дубинку обтянутю толстой кожей, которая нашлась под передней скамейкой.

"У таксистов всех времен и народов, даже у инопланетян, под сидением обязательно найдешь дубинку или родственный ей инструмент — монтировку, балонный ключ, молоток, вариантов много, а суть одна. О чем говорит такой пространственно-временной инвариант? О том, что как были мы дикими обезьянами, до которых достучаться можно только тяжелым и тупым предметом, так ними и остались...".

Фонари были лишь на центральных улицах, поэтому в переулках после захода солнца царила практически непроглядная темень разбавленная неяркими лучами далеких звезд. Не успел экипаж с его спутницами доехать до означенной точки остановки, как из-за угла показался неосвещенный экипаж.

После захода солнца все экипажи зажигали газовый фонарь, чтоб случайные прохожие видели куда отскакивать и не попадали под колеса. Да и дорогу впереди он слегка освещал. Преследователь пренебрег как своей, так и чужой безопасностью стараясь остаться незамеченным. И это ему почти удалось. Даже Игорь с его необычным зрением, минутой раньше с трудом уловил движение за спиной.

Возок был пустой, оба преследователя сидели на облучке и вглядывались в горящий впереди фонарь. На ходу запрыгнув на подножку экипажа, Игорь молча настучал дубинкой по голове сперва пассажиру, а затем кучеру. Остановив тархутов, он быстро обыскал преследователей пребывающих в нирване, оставив себе на память содержимое карманов и поясов с короткими клинками, а тела выбросил на обочину. После этого залез на облучок, зажег газовый фонарь и неторопливо подъехал к кебу, остановившемуся в глубине проулка.

— Дамы, мы меняем экипаж. В этом сиденья чересчур твердые. Я другой нашел. — Высадив хозяек, вернув на место одолженное орудие самозащиты и расплатившись с возницей мелкой серебрушкой, Игорь провел женщин в новое транспортное средство. Он споро погнал кеб переулками к их дому, а по дороге регулярно проверялся на предмет нежелательного сопровождения.

Игорь провел хозяек в гостиную, где они решили попить легкого вина с фруктами и обсудить великолепную премьеру увиденного спектакля, а сам, закинул трофеи в свою каморку, тихо шепнул Миранде:

— Я скоро вернусь моя прекрасная госпожа.

— Что случилось, батунус? — стараясь выглядеть спокойной, она обеспокоено смотрела на него.

— Ничего страшного, вернусь, расскажу, — он улыбался, стараясь выглядеть беззаботным.

— Я буду ждать...

"Расставание — маленькая смерть... каждая женщина остро чувствует, когда она приближается к ее очагу. Ничего, дров я им нарубил на месяц вперед, садик привел в божеский вид, а там еще какой батунус на дешевое жилье прельстится... не пропадут. Тут о себе думать надо, как все устроить, чтоб до следующих выходных сделать ноги, а лучше еще раньше дней за четыре-пять. "

Оставив экипаж невдалеке от переулка, где случилась непредвиденная смена возницы, он пешком вернулся домой. Младшая вдова уже ушла спать, а Миранда еще сидела у камина, потягивала вино с бокала, любовалась багровым жаром углей и прорывающимися наружу редкими языками пламени.

— Когда ты уезжаешь, батунус? — она никогда его не называла по имени, Игорь подозревал, старшая хозяйка интуитивно чувствует, что оно вымышленное.

"До чего некоторые женщины проницательные существа, просто в дрожь бросает. Недаром их ведьмами считают... что-то в этом есть...".

— Следующая декада будет последней. Боюсь, что мне придется покинуть вас еще до ее окончания.

— Боги завистливы, батунус. Когда они видят счастливого человека, то не успокаиваются, пока не разрушат, не разобьют его недолгое счастье... в молодости это так больно. Потом мы стареем, шрамы покрывают наши сердца, мы боимся радоваться, а когда и выпадает редкая минута счастья, она отравлена горечью ожидания неизбежной разлуки. Не целуй меня и не утешай, не надо. Я спокойна. Ты не первый мужчина, с которым мне приходится расставаться. Мне было хорошо с тобой... а сейчас уходи, я хочу побыть одна...

Не переставая покрывать поцелуями ее лицо, Игорь подхватил на руки ее роскошное тело и понес в опочивальню.

-Еще не время грустить, моя прекрасная госпожа, еще не время. Не стоит предаваться печали до срока. Срока будет сорок сороков... так один поэт писал... но здесь и сейчас мы вмести, мы живы. Не стоит предаваться тревогам и заботам завтрашнего дня. У каждого дня достаточно своих забот...

...

Разгрузившись с помощью якоря и канатного подъемника на склоне горы, с которой он начал путешествие по этому миру, Игорь помахал рукой авиатору, показывая тому четыре растопыренных пальца. Тот понял намек и подтвердил, указывая на склон, что через четыре декады вернется сюда за свободным рудознатцем, согласно договору, заключенному между ними.

Игорь помог отцепить якорь и занялся подготовкой к ночевке. Солнце уже заходило за горизонт. Здесь, на высоте более двух тысяч метров, еще было светло, но на долину под его ногами уже легла тень. С огромным удовольствием он натянул на себя плавки, теплое белье, штаны и свитер. Постелил "пенку" на очищенную от выступающих камней поверхность, замотался в самый старый и самый теплый из саргонских халатов, натянул на голову шерстяную шапочку и нырнул в спальный мешок, предварительно уложив вокруг него веревку по спирали.

"Как мало нам нужно для счастья... почему же большинство из нас всю жизнь суетиться, вечно чем-то недовольное?", — Игорь разглядывал безлунное, но густо усыпанное звездами небо чужого мира.

"Завтра уже буду дома, на Земле... конечно, если боги не будут против. Надо мобилку с утра подзарядить, пока пещеру искать буду, как вылезу, сразу всех обзвонить, кто меня еще помнит...".

Чтоб создать впечатление основательной подготовки к походу, (все-таки четыре декады в горах, это не шутки), Игорь взял с собой изрядное количество мешков. Пустые заполнял дровами, создавая объем и массу приготовленного к походу груза.

Проснувшись утром, он вытащил все дрова, аккуратно сложил и накрыл, тем самым, уменьшив переносимый объем втрое.

Найти свои старые метки особого труда не составило. Еще вчера, облетая склон на дирижабле, Игорь обнаружил пещеру, с которой вылез одиннадцать декад тому назад, но решил высадиться в полукилометре ниже по склону не привлекая к ней внимание. Через три часа после начала движения он уже стоял перед входом и сортировал оставшуюся кладь на предмет, что оставлять, а что тащить с собой на Землю. В пещере оставалась вся саргонская одежда и обувь (за исключением теплого халата), длинный клинок и несколько мелких купюр.

С собой брал все купленные лечебные и ученические кристаллы, булатные ножи и кинжалы (три трофейных и один заработанный), а также два мелких необработанных алмаза. Алмазы меньше шести карат резко падали в цене, поскольку они не годились для записи вибраций.

Купил их Игорь на выигранные в тотализатор деньги. Стоили они по десять золотых за штуку, весом каждый чуть больше трех карат. Дорого, зато по-царски. Как он смутно помнил, на Земле такие камушки дороже раз в десять, если не в двадцать.

"Подарю жене и дочке. Так и скажу, — решил проверить, кто вам лучший друг. А деньги — деньги заработаем... легко пришли, легко ушли...".

Надев перчатки и наколенники, Игорь забросил на спину изрядно похудевший рюкзак, и нырнул в серую муть заполнявшую переход. Воздух ощутимо пружинил, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал сто дней назад. Бодро перебирая руками и ногами, стараясь максимально быстро пробраться обратно на Землю, он отгонял накатывающие на него волны страха и паники, напевая под нос программную песню:

"Летят перелетные птицы ушедшее лето искать,

Летят они в дальние страны, а я не хочу улетать.

А я остаюсь я с тобою, родная моя сторона,

Не нужно мне солнце чужое, чужая страна не нужна..."

...