Часть1.И целого мира мало

Хома и Кирилл выбрались на берег на безлюдном пляже. Отсюда королевский дворец выглядел этакой хромированной громадой смутно напоминающей своими очертаниями зеркальные небоскребы Земли с той лишь разницей, что был раз в десять, а то и пятнадцать, ниже. Зато на "крыше" располагался дворцовый сад с фонтанами и личные апартаменты королевской семьи. Внизу, у подножья бывшего космолета с севера, юга и востока ютились аккуратные домики, а с запада шумело Океан. Сегодня он был особенно беспокоен.

— Будет шторм? — спросил юный принц бесхвостых у русала, который сейчас ничем не отличался от такого же человека, как он сам.

— Возможно. Как войдем в город, купим газету.

— Что-то я не заметил у тебя кошелька, — ворчливо прокомментировал Кирилл, чьи пластиковая карта и графайдер — универсальное устройство связи, погибли вместе с гидромобилем.

— В городе обзаведусь, — подозрительно легкомысленно отозвался Хома. — Идем? — спросил он, обернувшись, когда обнаружил, что Кирилл не спешит последовать за ним.

— Ты мог бы больше времени уделять объяснениям, — заметил бесхвостый, не двигаясь с места.

Кирилла с самого утра начала раздражать Хомина манера вести себя так, словно его бесхвостый партнер в принципе не может подставить под сомнения его действия. Хотя Кир не помнил, чтобы давал повод считать, что беззаветно ему доверяет.

— У нас не так-то много времени, — напомнил Хома, которого мучило вновь проснувшееся недоверие со стороны бесхвостого принца.

А ведь все так хорошо начиналось. Точнее заканчивалось, когда Кирилл, наконец, угомонился и изволил заснуть. Хвостатый считал, что они все обсудили и пришли к консенсусу. И, как придурок, радовался весь остаток ночи, что мальчишка, наконец, стал ему доверять и спокойнее относится к происходящему. А утром, то есть с того момента, как юный принц продрал глаза и обнаружил рядом с собой на кровати поднос с завтраком, все началось по новой.

— Ну, просто галантность на грани фантастики, — пробормотал он хриплым со сна голосом, переведя заспанный взгляд с подноса с тостами и кофе на устроившегося в кресле Хому. Хвостатый, пока принц спал, перетащил его поближе к кровати. И теперь Кир мог его видеть, стоило только повернуть голову. Сарказм в голосе парня Хому совсем не обнадежил. Напротив, заставил напрячься.

— Что не так? — спросил он прямо.

— Все нормально, с чего ты взял? — отозвался на это Кирилл и сделал вид, что увлечен завтраком. Но сам его тон еще больше раздраконил Хому, которому ужасно не хотелось разочаровываться после всех достигнутый вчера успехов.

— Послушай, — начал хвостатый, — если тебя что-то не устраивает, можешь прямо говорить об этом.

— Меня все не устраивает, доволен?

— Но вчера... — растерялся Хома.

— Вчера я был еще в состоянии аффекта, а теперь до меня, наконец, дошло.

Хома не знал, что ему на это сказать. Он не понимал, что такого могло дойти до принца, что тот решил так себя с ним вести.

— Винишь меня в случившемся? — поразмыслив, спросил он в лоб. И, когда Кир ничего не ответил, взбунтовался: — Но я-то тут при чем! Будь моя воля...

— Если мои подозрения относительно твоего брата подтвердятся, именно ты будешь первопричиной. Если бы ты не запал на меня, никому бы и в голову не пришло привязывать тебя к этому миру мной.

Хома хотел возразить, но осекся.

— А меня-то ты за что решил наказывать? За мою привязанность?

— Звучит пошло.

— Да без разницы. Только ты тут главный пошляк!

— Что, неприятно, когда правду в глаза говорят?

— Ну знаешь... — Хома вскочил на ноги и шагнул к кровати, на которой полусидел Кир с чашкой кофе в руках. Мальчишка нахально улыбался и прямо таки напрашивался на хорошую трепку. Хома не знал, что теперь делать. Как самому сдержаться и Кирилла усмирить. А потом вдруг медленно разжал кулаки и под взглядом заинтригованного бесхвостого расслабился. — Доедай свой завтрак. И мы выдвигаемся.

— Куда? — удивленно моргнул Кир.

— На поверхность. Хочу как можно раньше заполучить в свое распоряжение двух твоих добровольцев.

— Зачем это?

— Мы и так собьемся с графика, если не выступим сегодня. Своим друзьям я уже сказал, чтобы наметили другой маршрут. А твоих еще придется адаптировать к нашему путешествию.

— Что все это значит?

— Подумай, — веско бросил русал и принял свой хвостатый вид.

— Ты куда это собрался? — встрепенулся Кирилл, которого явно не обрадовала перспектива остаться одному.

— Пойду прогуляюсь. Еще никому не удавалось вывести меня из равновесия всего лишь парой фраз, — припечатал русал и исчез в водной части комнаты, так и не услышав, как после его ухода юный принц бесхвостых смачно выругался и с силой треснул кулаком по безвинной подушке. Но даже это не помогло ему отвести душу.

Карабкаться по отвесным скалам не пришлось. Этот пляж был единственным относительно уединенным местом во всей столице, и к нему давно была проложена "народная тропа". Обитатели Морганы всегда с подозрением относились к Океану, но это не мешало им искать уединение в кустиках растущих у самой кромки песчаной насыпи. Нравы в нынешнем поколении морганитов были, конечно, строже, чем у их предков, прилетевших сюда чуть меньше трехсот лет назад, но среди мещан все еще находились любители запретных удовольствий на природе. Кирилл отогнал от себя эти недостойные принца мысли и продолжил подниматься по протоптанной тропе, круто вздымающейся вверх между крупными камнями и скалами. Хома шел следом.

— Не представляю, как появлюсь во дворце... — прошептал юный принц себя под нос. Держать все наболевшее в себе было просто невыносимо. — Там ведь, наверное, уже объявили. Списки без вести пропавших в Океане публикуют каждое утро. А сейчас уже полдень.

— Ты ждешь от меня сочувствия? — раздался из-за спины холодный голос Хомы.

Кирилл сразу же пожалел, что вообще заговорил. Но русал еще не закончил:

— Сначала плюешь в душу, как это у вас принято, а потом ищешь сочувствия?

И, главное, ничего не скажешь, действительно ведь, проснувшись, вел себя не лучшим образом.

— Посмотрел бы, каково было бы тебе на моем месте, — окрысился он.

— Мне и на своем не особо сладко, знаешь ли, — припечатал Хома.

Они долго поднимались молча, потом беспрепятственно оказались на улочках Нижнего Города, частью которого и являлся покинутый ими пляж. Там попетляли немного среди домишек, в которых хромированный блоки от старых, еще довоенных кораблей, соседствовали с каменной кладкой, а потрескавшаяся черепица на крышах с ржавыми металлическими листами или сухими, покрытыми специальным лаком листьями тимляковой сквои — дерева, в обилии произрастающего на данном континенте. Хома точно знал куда идти. И Кириллу ничего не оставалось, как следовать за ним. Они зашли в небольшую харчевню, в которой Кирилл ни разу не был. Так как даже с братом, который с бравыми друзьями вечно искал приключений на свою пятую точку, они редко покидали пределы Верхнего Города, а там невозможно было встретить такие простенькие едальни с самообслуживанием.

— Забегаловка! — презрительно бросил он в спину Хоме, входящего в гостеприимно распахнутые двери по причине отсутствия в здании хотя бы слабенького прибора климат-контроля. Так что проветривать помещение приходилось дедовским способом.

— Вот и постой тут, — резво отреагировал на это русал и скрылся в полумраке.

Кирилл плюнул на весь свой аристократический снобизм и ворвался в помещение вслед за русалом. Несколько раз моргнул, привыкая после солнечного полудня к приятному полумраку, и так и замер с открытым ртом, потому что Хома, сделавший решительную попытку пробраться к стойке, из-за которой ему улыбался грузный бармен, был остановлен на середине пути самым беспардонным образом. На шее русала повисла девчушка лет шестнадцати и сделала попытку страстно поцеловать, правда Хома как-то ухитрился в самый последний момент опомнится и отвернуться, подставляя для этого мокрого дела щеку. Кирилл не удержался и громко прыснул. А потом вразвалочку направился к русалу и девушке, что-то восторженно воркующей тому на ухо, и со всей дури хлопнул парня по плечу.

— А ты, я смотрю, дамски угодник! — возвестил он на весь полупустой зал, и продолжил путь к стойке, ощущая между лопаток отчаянный взгляд хвостатого.

Кирилл даже обернулся только для того, чтобы иметь возможность лицезреть почти умоляющее выражение на лице океанита. Ну, просто песня какая-то! Интересно, и что все эти девицы находят в этом перекаченном типе? Хотя, при дворе тоже пользуются спросом мужчины богатырского телосложения. Мода — никуда от нее не денешься. И все-таки последней сволочью Кир не был, и не мог оставить приятеля в беде, как бы он к нему не относился. Хотя, какого еще приятеля? Партнера — не более того.

— Эй, девушка! — обратился он громко.

Прелестница отвлеклась от Хомы и повернула в его сторону миловидное личико в обрамлении темных кудрящек, но объятья, в которых чуть не задушила бедолагу русала, не разомкнула.

— И не стыдно тебе, — проникновенно начал Кир, спешно прикидывая, как бы так соврать, чтобы понадежней отвадить.

— А с чего это мне стыдиться, господин хороший? — пропела чертовка, стреляя в его сторону глазами. Да уж, падение нравов на лицо. Еще восемнадцать не исполнилось, а уже вон какая прыткая! Хотя, если бы она уделяла внимание ему, а не хвостатому недотроге, Кир бы не имел ничего против.

— Так у этого парня жена и двое детишек, а ты тут на нем висишь, как на вешалке, — выпалил он и поспешил добавить, пока девушка и Хома одинаково обтекали после его злостной инсинуации, — Хотя, дело, конечно, молодое. Женка-то далеко, а ты вся такая юная... — договорить Кириллу помешала звонкая пощечина, которой был награжден окончательно обескураженный Хома.

— А сразу не мог сказать! — взвыла белугой незадачливая девица и выскочила на улицу с плаксивым воплем: — Ненавижу тебя!

Кирилл деланно пожал плечами и все же уселся за стойку под неодобрительным взглядом бармена.

— А не больно круто ты с ней? — проворчал толстяк, ловко вертя в мясистых пальцах фужер на изящной ножке, который протирал белоснежным полотенцем, время от времени дыша на прозрачное стекло.

— Лучше сразу дать понять, что надеяться не на что, а то потом может быть уже поздно.

— Так уж и не на что? Ташка у нас первая красавица в квартале, — ревниво возвестил бармен.

— Не на что, — неожиданно раздалось со спины и рядом с Киром на соседний, высокий стул плюхнулся Хома и весь как-то обмяк под взглядами принца и бармена. — Так что все правильно, — наконец выдавил из себя беловолосый парень, нарушая затянувшееся молчание, — Хоть и жестоко, — на этой фразе он бросил взгляд на Кира. Тот дернул плечом, но никак не прокомментировал. Тогда русал обратился уже к бармену, — Эрнст, нам что-нибудь прохладительного и мои вещи.

— Сейчас организуем, — широко осклабился тот. — Еще какие-нибудь пожелания будут?

Хома отрицательно покачал головой, но тут влез Кирилл.

— А газеты вам, случайно, по утрам не приносят?

— Приносят. Вам сегодняшнюю?

— Да, если можно.

— Все в общий счет? — прищурившись на принца, уточнил толстяк.

— Я заплачу, — вмешался Хома таким нетерпеливым и раздраженным тоном, что бармен поспешил заняться делом, а не присматриваться к странной парочке.

— Я верну, — шепотом произнес Кирилл.

— Дурак ты. А еще... — Хома явно собирался сказать что-то обидное, но решил не нарываться. Кир не стерпел.

— Ну говори уже! — прошипел он, повернувшись лицом к русалу, — Должен же я знать, какого ты обо мне мнения на самом деле.

— Малолетка, — припечатал на это русал и отвернулся, так как именно в этот момент толстяк-бармен поставил перед ними обоими запотевшие стаканы с каким-то соком и позвякивающими кубиками льда.

Лицо Кирилла пошло красными пятнами. Он был в ярости. И рвался отомстить. Ну или хотя бы врезать этому зарвавшемуся хвостатому. И в тоже время, принц понимал, что подобное поведение будет выглядеть еще более незрело. Затаить злость и отомстить как-нибудь потом? Хороший вариант, но... Хому неожиданно стало жалко. Он еще вчера понял, что парень хоть и выглядит амбалом и самодостаточной взрослой личностью, наивен и доверчив. И было у Кирилла такое подспудное чувство, что этими Хомиными качествами пользуются все, кому не лень. Отсюда и странный порыв, который он в себе неожиданно почувствовал, защитить и спасти. От кого? Зачем? Да, что с этим твердолобым хвостатым станется!

Хома устал. За этот день в два раза больше, чем за предыдущий. А ведь это было только начало. С самого момента пробуждения Кирилл был просто невыносим. И его никак не удавалось призвать к порядку. И самое страшное, Хома не мог понять, что он сделал такого, чтобы отношение юного принца к нему настолько переменилось. Пока он предавался невеселым раздумьям и цедил через трубочку предложенный им напиток со вкусом лайма и мяты, Кирилл неожиданно спросил:

— Что это была за девица?

— Дочка старьевщика.

— Торговца антиквариатом? Постой-постой, но в этом районе только...

— Эльза Белык. Торгует предметами старины на пересечении Приворотного Квартала и Улицы геологов. Таша — ее младшая дочь.

— Я слышал об этой Эльзе. Говорят, она не только антиквариатом интересуется.

— Зря говорить не будут.

— Не доверяешь? — после паузы вдруг спросил Кир.

— С чего это вдруг тебя это обеспокоило?

— Просто уж больно гладко все получается. Ходят слухи, что эта Эльза занимается контрабандой. А ты мало того, что знаешь о ее существовании, так еще и милуешься с ее дочерью.

— И что из этого следует? — флегматично уточнил Хома.

Ему не хотелось бы вдаваться в подробности, иначе пришлось бы признаваться, какой это его личный эксперимент вошел в завершающую стадию. И что, собственно, он так самозабвенно растил и исследовал. И уж тем более, не стоит признаваться, что они... его подопечные, не что, а кто. С принцем, как он уже успел убедиться, и без того будут проблемы и не мало. Не хватало еще одной на Хомину многострадальную голову.

— Если не хочешь откровенничать, то ничего, — с деланным безразличием протянул Кир, всеми силами изображая незаинтересованность.

Хома невольно улыбнулся. Все равно ведь придется когда-нибудь рассказать. Когда-нибудь, не сейчас.

— Вот! — возвестил вернувшийся из подсобки бармен.

Перед Хомой легла черня пластиковая карта — универсальный кошелек, а перед Кириллом микрочип — утренняя газета, и считыватель для нее в виде гибкого свитка, свернутого в компактную трубочку с замком-печатью в виде ангельского крыла со специально выемкой под микрочип. Стоило вставить газету в разъем, как голосвиток сам развернулся на передовице, на которой, что удивительно, не было ни слова о пропавшем в бездне Океана юном принце. Как такое могло быть?

Кирилл так и не допил свой напиток, когда Хома решительно поднялся и пошел к выходу. Принц подхватился, свернул голосвиток и помчался догонять.

— Неужели, не мог предупредить, что мы уходим? — бросил он уже в спину океанита.