Не хочу пытать, легче убить, — с ненавистью, направленной, прежде всего, на своего главу, подумал молодой убийца, но резкий удар по лицу заставил его выронить кинжал и на время потерять ориентацию в пространстве.
— Рич, /цензура/, доиграешься! Только себе хуже сделаешь! — засунув руки в карманы брюк, с раздражением предостерёг его Маэстро.
— Чем же хуже? Да и куда уже...
— А тем хуже, что я, как и обещал, нашёл Питера. Он сейчас отсиживается на минус четвёртом этаже, хотя мне всё больше начинает казаться, что нужно перевести его на минус шестой.
— Не верю. Не могли вы его найти за такое короткое время.
— Да ладно? А если бы всё-таки смог?
— Тогда уж лучше сразу его убейте, — негромко откликнулся Рич, вжав голову в плечи и невольно воскресив в памяти лицо Питера... пятилетнего мальчишки, пришедшего в Дом около года назад вместе с одним из телохранителей Маэстро.
Как и многие мелкие, он сначала просто привыкал к обстановке Дома и лишь в прошлом месяце стал изучать положенные всем неприкасаемым дисциплины, такие как строение тела человека и осторожность пользования холодным оружием. Рич с ним часто пересекался в последнее время и с каждым разом всё отчётливей видел в мальчике самого себя. То есть, каким он сам был, когда только попал в Дом под руку Маэстро...
Питеру кто-то совсем недавно подсыпал в еду яд, рассчитанный на медленную смерть. Яд этот из той категории, когда выпившему его нужно искать не противоядие, а звать врачей. В случае мальчика — всего-то и требовалось, что сделать операцию на печени, очисть её, чтобы возобновился процесс обмена веществ, но Маэстро, естественно, не стал бы суетиться для простого ученика и привлекать для этого людей из внешнего мира. Поэтому не так давно Рич сам, без ведома главы, ушёл из Дома вместе с Питером, чтобы попытаться найти мальчишке помощь. Отсутствовал он от силы часов восемь и вернулся только час назад, старательно заметая следы, указывающие на местопребывание ребёнка... но, видимо, его всё-таки кто-то выследил.
— Джонатан, приведи Питера сюда, раз уж Ричард не верит, что мы смогли его найти.
— Да, сейчас.
Через несколько минут Рич действительно убедился, что от главы Дома неприкасаемых спрятать что-либо практически нереально. В зал втолкнули испуганного русоволосого мальчишку пяти лет. Питера.
— Итак, объясняю в последний раз, Рич: если откажешься отрабатывать своё наказание на этом... ммм, человеке, — Маэстро пнул в бок, лежащего на полу мужчину. — Тогда Джонатан будет практиковаться на том зашуганном мальчугане. Теперь понятно?
— Да, — сквозь зубы выдохнул парень, подобрав кинжал и сглотнув.
— Тогда приступай...
Выколоть пленнику глаза и вспороть живот оказалось, почему-то, не в пример сложнее, чем сломать шею.
Потянувшись в третий раз дрожащими руками к горлу кричащего от жуткой боли мужчины, Рич попытался преодолеть себя и завершить пытки, но страшное давление в висках и затылке мешало ему это сделать, мешало сосредоточиться.
Тело молодого убийцы крыла крупная дрожь, а в ушах всё сильнее становился раздражающий скрежет, перемешанный с криками мучающегося пленника.
Приложив немалые усилия, у Ричарда всё же получилось сломать шею своей жертве, которая через несколько секунд, вполне возможно, и так бы умерла сама от болевого шока.
Но только всё закончилось, и наступила благодатная тишина, как вдруг, с другого угла зала, раздался детский визг, наполненный не дюжим страхом и запоздалым шоком. Вслед за этим визгом, в голове парня раздался другой крик... крик человека, мужчины, которого он только что убил.
— Заткнись! — зло гаркнул Рич на Питера, резко закрыв уши руками.
— Ну, что ж, друг мой, поздравляю, наказание своё ты наполовину прошёл, — похлопав в ладоши и обратив на него весьма заинтересованный взгляд, произнёс Маэстро.
— Наполовину? — слабым, дрожащим голосом переспросил Ричард.
— Ага, — забрав у подопечного кинжал, подтвердил мужчина и вновь подозвал к себе Джонатана. — Джо, когда мы с Питером выйдем из зала, снимешь с трупа мешок.
— Конечно, — в своём стиле отозвался неприкасаемый, с точностью выполнив указания главы, после того, как они с Ричем остались в зале одни.
— Что это за человек? — неживым голосом спросил Ричард, увидев лицо мертвеца и замерев.
— Роберт. Ты его разве не узнаёшь? Он же твоим отцом был, кажется?
Ответом ему стал резкий удар когтями в грудь... Рич без труда смог до него дотянуться, не смотря на то, что был прикован цепями к стене.
Тварь безумная, — подумалось Джонатану за пару секунд до смерти.
Рич.
— Питер? — позвал я, пытаясь отыскать мальчика в густом, сером тумане и постоянно цепляясь плащом за ветки колючих кустарников.
— Отстань от меня, уйди! — закричали будто бы из-под земли, а я резко открыл глаза, почувствовав на себе чужой, пытливый взгляд, который, судя по сжавшемуся от плохих предчувствий сердцу, не предвещал нам с Эленой ничего хорошего.
Неужели хищники проснулись?
Взглянув на небо, я удостоверился, что до заката осталось три-четыре часа, а, значит, звери должны ещё спать. Тем не менее, я ещё раз внимательно огляделся, но опять же ничего подозрительного не увидел. Ни со стороны деревьев, ни со стороны озера. Но ощущение того, что за нами кто-то наблюдает, всё не пропадало.
Подумав, я решил как можно скорее разбудить Элену. Приблизившись к мирно сопящим брату и сестре, присел на корточки. Дотронувшись до руки девушки, я с некоторым удивлением почувствовал слабое тепло, идущее от её кожи. Что странно, ведь моя ладонь (левая) уже несколько часов не могла согреться даже под вредными, жаркими лучами солнца. Здесь же только и нужно было прикоснуться к другому человеку, чтобы ощутить тепло.
Решив удостовериться, что мне ничего не почудилось, я снова прикоснулся к руке Элены и снова почувствовал тепло. Обрадовавшись, я неподвижно просидел около Романовых десять минут, размораживая свою ладонь, и только после того, как температура моей кожи стала такой же, как у девушки, отошёл.
К тому времени, Элена и сама уже начала ворочаться, а вскоре и вовсе проснулась.
— Рич, уже вставать пора, да? — сонно пробормотала она, протерев глаза.
— Да, вставать, — задумчиво повторил я, подобрав с земли плащ. — Буди Филиппа, и пойдём.
— Ага, сейчас, — погладив брата по голове, ответила Эля, а у меня перед глазами тотчас встала другая картина, где Питер со слезами на глазах забился от нас с Маэстро в самый дальний угол своей камеры и, заикаясь, сказал, что ему страшно. При этом из его рта тонкой струйкой вытекал гной... ещё бы, печень же ему так и не вылечили. Из-за этого почти все его внутренности сгнили, и он вскоре умер. Мучаясь или нет, не знаю. Глава об этом не особо распространялся, только сказал, что мальчик умер, и всё.
А мне до сих пор кажется, что вместо него умерло моё настоящее сознание. Или, как иногда пишут в книгах, душа. Пусть люди и считают, что она бессмертна.
Элена.
Растолкав не желающего просыпаться Фильку и по-быстрому его накормив, я окликнула застывшего на берегу озера неприкасаемого и сообщила, что мы с братом полностью собрались и готовы продолжать путь дальше. На что убийца лишь безэмоциональным голосом заявил, чтобы я держалась поближе к нему и не забывала смотреть по сторонам... то есть, опять прочёл лекцию, по поводу того, как следует вести себя в лесу. И не надоело ему одно и то же без конца повторять? Мне ведь всё это ещё с первого раза хорошо запомнилось, так чего снова заводиться?
Удручённо вздохнув и склонив голову вниз, я стала внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться о что-нибудь и не упасть. Всё лучше, чем постоянно витать в облаках.
За час пути, лес сильно изменился. Деревья стали намного выше и толще, появились первые звериные тропки, норы. Опавшие листья ярким ковром устилали землю. Напомню, что когда мы только вошли в лес, такого ещё не было. Тогда осень в нём будто бы только начиналась, а сейчас — уже заканчивается. На деле же, если судить по календарю, в природе полным ходом идёт лето. Вот такие вот дела...
Хотя в лесу, по крайней мере, можно почувствовать это "золотое" время года, не то, что в городе, где деревьев и вообще каких-либо посадок очень мало. Существуют, конечно, ещё и Заповедники с хорошо сохранившейся, богатой флорой и фауной, но обычному люду знать, где они находятся, не положено. В той же Ластонии их местонахождение приравняли к государственной тайне, о которой известно только правящей верхушке страны. Такое, кстати, наблюдается во многих государствах, где есть Заповедники. Исключения составляет Россия и ещё несколько стран, которые во время Войны пострадали не так сильно, как остальные, и чьи природные ресурсы практически никак не истощились.
В общем, я отвлеклась. О чём там с самого начала разговор был? А, да, о природе... ну, о ней, в принципе, и так уже достаточно сказано. Разве что ещё можно добавить, так это то, что пока я занималась своим излюбленным занятием, то есть, опять думала о всякой ерунде, солнце очень близко подобралось к линии горизонта. И до заката, за которым сразу же последует ночь, по моим подсчётам, осталось не более получаса.
— Рич, а мы будем сегодня на ночь останавливаться или нет? — спросила, разумно предположив, что от этого человека можно ожидать чего угодно.
— Будем, конечно. С вами и днём-то трудно идти, а ночью вообще никакого спасения не будет, — мрачно пробормотал неприкасаемый, оглянувшись и посмотрев мне в глаза.
Ну вот, опять он не в духе.
— Начнёт только темнеть, найдём нору какого-нибудь хищника, горбатого волка, к примеру, и в ней уже переночуем.
Так, впоследствии, и получилось. И когда солнце только-только стало отбрасывать последние свои лучи на землю, окрашивая листву деревьев в ярко-изумрудный цвет, Рич остановился возле большой земельной кучи, чем-то отдалённо напоминающей обыкновенную землянку. Затем, сказав мне оставаться на месте, отодвинул заваленный листьями проход и полез в нору, из которой, спустя пару секунд, послышалось угрожающее рычание потревоженного зверя. Я с опозданием поняла, что Рич может и не справиться с разозлённым животным, но не успела толком испугаться, как из-под земли раздался приглушённый звук выстрела, и рычание сменилось скулежом, а потом... потом на мою руку с тихим писком прыгнул какой-то волосатый комок, который, дико зашипев, тут же стал царапаться и кусаться (тонкая ткань моей водолазки не оказалась большой проблемой для его зубов).
Оторвав непонятную тварь от своего локтя, я узнала в ободранной красно-серой кучке шерсти представителя кошачьего рода. Только представитель этот был очень маленьким, немногим больше новорожденного котёнка, но при этом имел вид самого настоящего взрослого кота.
Опомнившись и отбросив как можно дальше от себя жертву химического оружия, я попыталась закатать по локоть рукав водолазки и осмотреть укус, но мне помешал выползший из норы неприкасаемый, чьи руки и когти опять были измазаны в крови. Взяв из сумки влажные салфетки, мужчина вытер руки и спросил, кто меня укусил. Я с заметным волнением принялась описывать ему укусившего меня кота... ну, или кошку.
Рич всё молча выслушал, обдумал, а потом просто указал на одно из близрастущих деревьев и поинтересовался: не это ли животное на меня напало?
Посмотрев в указанном направлении, у меня на время пропал дар речи, потому что зверюга, которую я только что очень сильно швырнула о землю, даже и не думала убегать. Наоборот, она преспокойно сидела на ветке берёзы и внимательно за мной наблюдала. Такими глазами наблюдала, что не возникало сомнений: пора начинать беспокоиться за сохранность второй своей руки. Но коварные кошачьи планы полностью расстроил Рич, метнув животине подарок в виде небольшого острого лезвия. Да уж. Не знала, что у него и такое есть.
— Подождите здесь ещё несколько минут, мне нужно волка из норы вытащить, — обращаясь к нам с братом, попросил мужчина. — Солнце уже ушло и темнеть сейчас начнёт очень быстро, так что нужно сначала успеть всё доделать.
Вяло кивнув, я отвернулась в противоположную от убийцы сторону и, присев, отстегнула рюкзак с Филькой. Пускай мелкий разомнётся, а то уже, наверное, замучился без движения сидеть.
Сначала брат и вправду сильно обрадовался и даже стал нарезать вокруг меня круги, но потом, когда Рич вытащил из норы труп здоровенного волка с чёрной, угольной шерстью и горбом на спине, не меньше тридцати сантиметров, Филя резко остановился и, всхлипнув, прижался ко мне.
— Да не бойся ты, — ласково сказала, хотя самой было не менее страшно и противно.
Хорошо ещё, что Рич каким-то шестым чувством понял настроение брата и поспешил оттащить мёртвое животное куда подальше, иначе слёз было бы очень много.
* * *
Несколько часов назад.
На берегу Змеиного озера, устроившись на привал, отдыхало несколько человек: молодой мужчина, девушка и ребёнок.
Случайно наткнувшуюся на них женщину удивил такой набор, но не очень сильно.
Сделав несколько шагов вперёд, незваная гостья хотела подойти к спящим поближе, но вдруг, почувствовав что-то неладное, поспешила спрятаться за высокими колючими кустами, растущими чуть в стороне от необычной компании. И правильно, между прочим, сделала, потому что именно в тот момент крепко спящий, казалось бы, мужчина резко поднялся со своего места и, выхватив из земли длинный кинжал, принялся оглядываться по сторонам.
Кинжал в земле? Он из Дома? Нет-нет, сейчас же день, а оружие втыкают ночью, — сама себя успокаивала незнакомка, слегка нахмурившись. — А вообще, пора отсюда уходить. Вдруг Роберт уже вернулся?
Элена.
Тихо скрипнув зубами от боли, я с трудом подавила желание отодвинуться от неприкасаемого как можно дальше и отнять у него, наконец, свой многострадальный локоть.
— Не дёргайся, — с едва слышной угрозой в голосе приказал Рич, крепче сжав мою руку.
От него так и тянуло нездоровым раздражением и усталостью, но я, вопреки устоявшемуся обычаю, почти никак на это не реагировала. Потому как всё внимание сейчас уделяла небольшой ранке на внешней стороне своей руки, оставленной когтями и клыками дикой кошки.
— Я стараюсь, но больно же всё-таки! — оправдываясь, робко произнесла, когда мужчина во второй раз сделал мне замечание.
А я бы и рада не дёргаться, да только как оставаться спокойной, если застрявший в руке осколок кошачьего клыка медленно заражает меня красной чумой? С чего я это взяла? Да вон же, сидит рядом со мной доморощенный специалист по всяким болезнетворным заразам и мутировавшим тварям в одном лице. Сидит и говорит обо всём, что на данный момент крутится-вертится у него на языке. А вертится много, так как всего за каких-то три минуты я узнала, что укусила меня редкая горная кошка, которая, судя по тёмно-красному цвету шкуры, идущей вдоль позвоночника, уже давно болеет красной чумой, а также то, что для каждого вида живых существ эта болезнь имеет свой подход.
Как я поняла со слов неприкасаемого, если человек будет дышать воздухом, в котором есть частицы этой заразы (настроенной на весь кошачий род), то ему ничего не будет. Но если его укусит какой-нибудь заражённый кот, то болезнь осядет в организме и со временем подберёт к нему свой "ключ". Короче, придавив эту гадость в зародыше, можно с лёгкостью избежать эпидемии. Что и хочет сейчас сделать Рич. Только для этого ему сначала нужно вытащить клык из моей руки, но учитывая, что доставать он его собирается при свете маленького, не слишком яркого фонарика, то так называемое лечение, может сильно затянуться по времени и навредить мне. Ведь чем дольше убийца будет ковыряться пинцетом в ране, тем сильнее будет возможность занести туда ещё какие-нибудь болячки... да и, по правде говоря, это может быть просто ужасно больно.
