Митран

В банке было людно, видимо не одного меня посетила такая мысль, а ещё инертно-мыслящими их считал, сразу всё просекли. Получив вексель, мы отправились к западным воротам города, а подъезжая, увидели большое скопление людей и повозок, образовавших длинную очередь. Всех выходящих из города опрашивали и обыскивали, кроме лэров, разумеется. Интересно, чего они найти хотят? Этот вопрос я и задал Волту.

— Атрибуты адептов хаоса, наверное, — предположил Волт, — слышал же, что народ говорит.

В Волте я не сомневался, а вот Рик, он молодой, свои мысли скрывать совсем не умел, мог выдать не нарочно, дернуться, броситься бежать, например.

— Успокойся, — подбодрил я его, подъехав ближе, — никто ничего не знает, будешь дергаться, выдашь себя и нас заодно.

Волт пристроился к Рику с другого бока. Пинк же украдкой наблюдал за нашей троицей, думаю, его заинтересовало сегодняшнее необычно тихое поведение Рика. Рик был самым молодым из нас. Двадцатилетний веселый и шумный парень, вел себя сегодня не обычно. По идее, он должен быть вынести парням мозг, выспрашивая подробности настенного творчества неизвестного художника, а вместо этого молча позавтракал и сейчас так же молча едет к воротам, да ещё при этом явно нервничает.

'Таможенниками' выступали городские стражники, пара человек из гридичей, а также два жреца в темных длинных одеяниях, напоминающих сутану с капюшоном.

Народ в очереди в основном занимался обсуждением неожиданных постельных пристрастий гридичей. Разумеется, полушепотом, стараясь не попадаться на глаза и слух героям дня. Кто-то не смог сдержаться и громко заржал и вся очередь на него сразу же шикнула.

Подошли мы к 'таможенникам' где-то часа через два. Нам, как не странно повезло, один из стражников узнал Пинка. Наёмничал он уже более десяти лет, охраняя обозы, так что за это время успел примелькаться, благодаря чему наш опрос и обыск наших вещей был проведен формально, заинтересовал проверяющих только мой арбалет.

— Что это? — спросил один из них.

— Сам не знаю, из добычи, вот, надеюсь, в столице продать, — соврал я и глазом не моргнув.

— Вряд ли кто-то такое купит, — спрогнозировал стражник, скептически осмотрев сей агрегат.

* * *

Местность, по которой мы сейчас ехали, была более людной. Если между Модиром и Чертером нам по пути встретилась только одна деревня, то здесь за остаток дня, после того как выехали из Чертера мы минули уже деревни три.

Ночевать пришлось в лесу на природе, поскольку в трактире, в котором мы планировали остановиться, не было свободных мест. Разместившись у костра, мы приступили к вечерней трапезе.

— Рассказывайте! — осмотрев на нас троих по очереди, потребовал Пинк, когда мы насытились.

Рик при этих словах вздрогнул и испугано заметался взглядом по лицам присутствующих. Волт заинтересованно уставился на костер, видимо привлеченный волшебной игрой пламени. Пришлось отдуваться мне:

— Это я, — вздохнув, я продолжил, — Это я разрисовал ратушу.

— Ты? Что ты сделал? Как ты? Зачем? — одновременно начали переспрашивать наёмники, ошарашенно уставившись на меня.

— Ну, в тот момент мне казалось это правильным, — ответил я.

— Это из-за меня всё! — встрял Волт, — Я вчера как гридичей увидел, не смог сдержатся. Вы ведь знаете они убили моего отца? Виктор всего лишь помог мне хоть немного отомстить.

— И что вы теперь в каждом городе будете ратуши разрисовывать, мстя гридичам? — поинтересовался Пинк.

— Ничего я разрисовывать больше не буду, — пробурчал я, нахмурившись.

— А классные картинки получились, — не удержался от смеха Стас.

— Да, народу понравились, — поддержал его Кит, давясь смехом, — Утром на площади толкучка была, все стремились подойти поближе.

— Ага, картинки всем понравились. Всем, кроме гридичей! — откровенно заржал Грум.

Тут и Пинк не удержался, ну и мы присоединились. Лес сотряс мощных хохот.

Интерлюдия

Лэр Гридич, глава города Чертер мерил шагами свой кабинет. Проходя мимо стоящего навытяжку полусотника дружины рода Гридичей, он, резко остановившись, прокричал ему в лицо:

— Прошло уже три дня, три дня! Где результаты? Я что по твоему должен своему брату сообщать? Где эти долбанные адепты Хаоса, которыми ты мне все уши прожужжал? Они в воздухе что ли растворились? Даю тебе неделю, если не найдешь того, кто это сделал, виновным назначу тебя! Надеюсь тебе понятно!

— Да, мой лэр, — сглотнув, ответил Дрот.

Глава 6. Тень инквизиции

В столицу княжества, Софию, мы прибыли через две недели пути. Город располагался на холмах на берегу реки. Его белоснежные крепостные стены, уходящие вверх, производили потрясающее впечатление на гостей города.

'Интересно, эти стены кто-нибудь штурмовал?' — задался я вопросом.

Чтобы попасть в город нужно было отстоять огромную очередь, в которой мы и провели пару часов своей жизни. Устроившись в одном из трактиров города, направились прогуляться. Поскольку до заката оставалось пару часов и на местный рынок мы уже не успевали, мы решили начать осмотр города традиционно — с главной площади, за одно и посетить храмы богов. Наёмников охватил религиозный пыл, а мне было просто интересно.

Выйдя на главную площадь, мы влились в людское море. Толпа застыла в ожидании чего-то. Движимые любопытством мы стали продвигаться вперед. Люди, конечно, возмущались, но с вооруженными мужиками связываться никто не стал.

Прямо на середине площади были установлены три деревянных высоких столба в полтора человеческих роста. Вокруг каждого столба, закрывая его примерно на четверть, лежали вязанки хвороста. Кажется, я начал догадываться, для чего все здесь сегодня собрались. Осмотревшись, обратил внимание, что немного в стороне на возвышении располагается трибуна в три ряда, места на которых были уже заняты. Судя по нарядам, там сидели уважаемые люди города.

Люди вокруг зашумели, и я увидел как из одного из храмов, выдвинулась процессия. Впереди шел жрец в черном длинном одеянии, какой у него был знак, я со своего места не разглядел. За ним следовал адепты храма по двое, конвоирующие трех человек: двух женщин и мужчину, одетых в длинные грязные туники. Затем опять шло около десятка жрецов, и замыкали процессию три жреца, которые несли зажженные факелы.

— Огонь бога, — пояснил мне Волт, — Огонь прямо из храма Бога Смерти. Только этот огонь очищает.

Приговоренных привязали каждого к своему столбу, при этом они даже не сопротивлялись.

'Опоили их что ли?' — предположил я.

Затем минут пять главный жрец чего-то вещал обличительным голосом. Я даже вслушиваться не стал, близстоящие люди нам всё охотно уже пояснили. Несчастных приговорили за отрицание общепризнанных богов, веру в единого бога и распространение своих еретических взглядов.

Я как это услышал, сразу начал судорожно вспоминать, не упоминал ли я христианского бога в этом мире, не крестился ли машинально где-нибудь. В детстве я был крещен, но, как и большинство молодых людей своего мира, не был особо верующим человеком, а здесь жизнь жесткая, то осада, то погоня, так что вполне мог вытворить что-нибудь этакое, неприемлемое в этом мире.

Убеждение присутствующих в легитимности казни закончилось довольно быстро. После чего жрецы с факелами подошли каждый к своей жертве, одновременно положили факелы в хворост и отошли. Затем все служители культа встали в линию, взялись за руки и затянули молитву. К ним присоединились многие из стоящих на площади людей. Огонь медленно разгорался. Я как завороженный наблюдал за ползущими вверх языками пламени. Через непродолжительное время приговоренные задергались и площадь огласилась криками боли и страдания. От этих воплей меня, кажется, зашатало, я заметил, что Волт стал поддерживать меня под локоть. Люди стали молиться громче, словно пытались заглушить крики несчастных. Видимо, чтобы доконать меня, в нос шибануло отвратительным запахом горелого мяса.

— Сколько это будет продолжаться? — услышал я свой голос словно издалека.

— Не меньше часа, — ответил Волт, но посмотрев на меня внимательнее, сказал, — пошли отсюда.

Волту все-таки удалось вывести меня из этой толпы фанатиков. Пошатываясь, я шел к трактиру и от мыслей, которые сейчас гуляли в моей голове, меня кидало то в жар, то в холод. Я только сейчас понял, куда я попал. Это жестокий мир религиозных фанатиков. А я чего тут вытворяю? Удивительно, что я ещё жив.

'Господи, помоги мне дожить до ночи Гарпиния! Если вернусь, обет какой-нибудь дам', — взмолился я своему богу, надеясь, что он меня здесь услышит.

— Виктор, ты в порядке? — прервал мои стенания Волт.

— Да Волт всё в порядке, — ответил я.

— В первый раз, чтоли очистительное сожжение видишь?

— Да, раньше как-то не доводилось, — не весело усмехнулся я.

* * *

С утра мир уже не казался мне таким мрачным, лучи солнца развеяли тьму, а я бодро шагал по направлению к местному рынку. Я-то, наивный, думал, что он находится где-то в центре города, но следуя за наёмниками, оказался на берегу реки.

Рынок, по-здешнему торг, располагался за городской стеной. Вдоль берега тянулись причалы со складами, параллельно им, ближе к крепостной стене раскинулись длинные ряды прилавков. У причала стояло множество ладей разных размеров. По берегу непрерывно ползали телеги — отвозя с причала грузы либо доставляя на ладьи купленный товар. Стоял страшный гомон, со всех сторон кричали зазывалы, нахваливая свой товар, торговались продавцы с покупателями, вдоль торговых рядов сновали коробейники с подвешенными к шеям коробками с мелкими и дешевыми вещицами.

Торговали здесь всем: медом, воском, зерном, мукой, солью, мехами, глиняной посудой, сукном, готовой одеждой, женскими украшениями с полудрагоценными и драгоценными камнями, инструментами, сбруей, оружием, доспехами, привозными пряностями, шелковыми и бархатными тканями, экзотическими вещами неизвестного назначения. В последних торговых рядах продавали лошадей, крупный рогатый скот, овец, птицу, рыбу.

Моё внимание привлекли весы в форме коромысла с подвесными чашами различной грузоподъёмности, которые были установлены на специальных площадках. Возле каждых весов стоял специальный человек взвешивающий товар и берущий за это весовую пошлину.

Наёмники оживленно торговались, что-то покупали для себя по мелочи. Мне же если честно, ничего из предложенного не было нужно. Что прикажите мне делать с бархатом или посудой, а тем более овцой?

Когда я проходил мимо рядов, мой взгляд задержался на подвешенной к перекладине прилавка небольшой клетке с чем-то ярко-зеленым внутри. Заинтересовавшись, я подошел рассмотреть поближе. Из-за прутьев на меня смотрел любопытным взглядом красавец-попугай с ярким оперением, красным клювом и длинным хвостом. В оперении преобладали зеленые оттенки, также встречались оттенки желтого и голубого. Вокруг шеи попугая проходила черная тонкая полоска, как будто кто-то одел на него ошейник.

Я не смог удержаться, и не сказать ему:

— Го-ша! Го-ша!

— Прекрасная птица, родом из далекой южной страны. Такая есть только у меня! Больше вы ни у кого такую не найдете! — засуетился, вдохновленный моим интересом, продавец.

— И сколько ты за неё хочешь? — спросил я ради интереса.

— Пять золотых, и это ещё дёшево! — ответил продавец и с ожиданием уставился на меня.

— Пять золотых? За что? Он у тебя даже говорить не умеет! — возмутился я.

— Господин, птицы не умеют говорить! — постарался убедить меня продавец.

— Конкретно эта говорить должна уметь, — безапелляционно заявил я, — Если скажет 'Гоша', так и быть, куплю за один золотой.

— Как можно, господин? Один золотой за заморскую птицу?

— Ты её сначала говорить научи, потом уже торгуйся, — заявил я и продолжил уже с попугаем, — Го-ша, Го-ша.

Поразмыслив, продавец присоединился и теперь мы уже вдвоем стояли у клетки и выговаривали попугаю:

— Го-ша! Го-ша!

Тот, гад, не отвечал, косился на нас шальным взглядом и отодвигался по жердочке.

— Ты чего делаешь? — услышал я за спиной голос Волта.

— Да вот попугая встретил, говорить учу, — ответил я, а когда развернулся — увидел наёмников. Они смотрели на меня озадаченно, как бы обдумывая, не сошел ли чужеземец с ума.

— Птицы не умеют говорить, — вздохнув, сообщил Волт и окинул меня грустным взглядом.

— А что такое 'Го-ша'? — заинтересовался Рик.

— Это не просто птица, это попугай, если их научить они говорят, — начал я объяснять, понимая, что меня принимают за идиота, — А Гоша — это имя попугая.

После моего спича Рик со Стасом присоединились к обучению, и вот мы уже вчетвером докапываемся до несчастной птицы, вжавшейся в заднюю часть клетки. Попугаю повезло, с нами был Пинк.

— Всё хватит! Пошли отсюда, у нас ещё дела, — гаркнул он.

— Господин, а как же птица? — крикнул нам вдогонку продавец.

— Научишь говорить, куплю, — отбрехался я.

Когда мы немного отошли, Волт решил уточнить.

— Ты что, правда, купишь эту птицу? — спросил он.

— А зачем она тебе? — не поверил Рик.

— Да перья у неё длинные, красивые, шляпу хочу ими украсить, — ответил я первое, что пришло мне в голову.

— Ты её хочешь убить?! — возмутились Рик со Стасом.

Удивившись гринписовским взглядам наемников, я решил их успокоить.

— Зачем? Просто отрежу ему хвост, — ответил я и начал насвистывать мелодию из мультфильма про тридцать восемь попугаев.

— Смотри, себе чего-нибудь не отрежь, — внезапно проговорил Пинг, проникшийся судьбой попугая и сбив меня с ритма.

— Тебе чего, птичку жалко? — не понял я, и, усмехнувшись, добавил, — Убивец птичку пожалел! Ха-ха-ха, я сейчас заплачу от умиления.

Пинк резко остановился, схватил меня за грудки и, подтянув к себе, хотел что-то сказать, но передумав так же резко отпустил, после чего развернулся и направился к показавшейся уже главной площади.

Наёмники посмотрев на меня с осуждением, последовали за ним.

'Ну и валите к своим кровожадным богам. Пошутить уже нельзя, что я дурак, голубые и желтые перья на шляпе таскать?' — подумал я в сердцах и решил осмотреть город в одиночестве, а то вчера со всей этой жутью, я так ничего и не увидел.

Когда же я, наконец, добрался до сосредоточия главных достопримечательностей, то никого из наёмников уже не увидел, видимо те по храмам успели разбрестись. При свете дня, без столбов и трибун, площадь жуткой уже не казалась: от вчерашней казни здесь не осталось и следа. Столичная площадь напоминала главную площадь Чертера, только всё было больше, выше и богаче. Резиденция князя находилась немного дальше, к ней вела широкая дорога от площади. Резиденция представляла собой не одно здание, а целый комплекс, окруженный высокой белой стеной с башнями. Она напомнила мне наш детинец, ну или крепость, кому как больше нравится. Город в городе, в общем.

В храмы заходить совсем не хотелось, а тот, из которого вчера появилась процессия, я вообще обошел по дуге. Мне такая религия не нужна. Я конечно вслух об этом никому не скажу, но от их храмов с жрецами буду держаться как можно дальше. Мне бы до лета продержаться. Как я понял ночь Гарпиния — это аналог нашей ночи на Ивана Купала. Так что мне нужно где-нибудь осесть, желательно не очень далеко от Гарпинских топей, и тихонечко там дождаться июля. Жаль Чертер отпадает. Можно конечно в соседнее княжество перейти и весной вернуться. Ладно, всё решится по ходу пьесы. Сейчас на очереди стоит развоз денег семьям наёмников. Странность какая, дикари ведь вроде, должны по идее были разделить между собой всё золото, да и 'Адью', так нет, ездят по княжеству, теряют своё время, развозят деньги по семьям погибших.