Атолл

— Сами произведём, — предположил я.

— Согласен, процесс этот, в принципе, технологически не сложный, но есть одно но! В Японии ещё сто лет назад заражённость людей аскаридозом была почти стопроцентная. А всё в силу традиции удобрять огороды своим собственным дерьмом.

— Это я понимаю, но пищу мы ведь моем, варим и так далее.

— А что, ты думаешь японцы не мыли и не варили? Когда всё кругом в яйцах аскарид, рано или поздно в рот тебе они попадут. Так что наше дерьмо будем временно складировать в туалете типа 'сортир' только на всякий пожарный. Хотя, как говорила Миа, если эта местная вакцина ну совсем против всего, даже против многоклеточных паразитов, то есть шанс невосприимчивости к аскаридозу. Хотя это должна быть супервакцина — вакцины должны отличатся принципиально в зависимости от того, против кого предназначены. Одно дело против вирусов или микробов, другое многоклеточные, такие как аскарида. Заражение происходит совершенно другим путём, не на клеточном уровне. Попало яйцо в желудок, тельняшку на себе порвало, то бишь оболочку яйца и пошла личинка гулять по организму.

— Ну почему не придумаешь? — возразил я. — Антитела вполне могут и личинку завалить.

За разговором мы не заметили, как подошли к Нижнему озеру. Искать парашют долго не пришлось — ветром его прибило к юго-восточному берегу, где он затерялся в кустарнике, подходящему к воде всплошную. Часть купола и строп утонуло в воде, когда я вытащил парашют на песок, и мы начали его раскладывать, на поверхности ткани обнаружился маленький ярко-красный осьминог.

— О! — удивился Антонович и потянулся к осьминогу.

— Не стоит. — Остановил соседа я. — Слишком она подозрительно яркий.

— И что?

— А то, что почти все ядовитые твари яркого цвета. Чтобы их не трогали лишний раз. Предупреждают: не лезь — убьёт!

Я подцепил осьминога кочергой и кинул далеко в воду.

Стропы мы решили пока не обрезать. На текущем этапе верёвочного материала на нашу маленькую компанию хватало с избытком. Всю площадь полянки купол не охватили, но прикрыли основную часть, привязав за кустарник стропы так, чтобы купол висел внатяжку.

Из имеющегося кустарника соорудили вторую волокушу и нагрузили обе очередной порцией удобрений. Нашли, при этом ещё две связки ключей, причём с брелоками, так что моя коллекция брелоков увеличилась. Кроме ключей нашли ещё какую-то металлическую хрень неизвестного назначения. Она представляла собой пятисантиметровый блестящий цилиндр с выгравированными непонятными значками на поверхности.

— Китайцы, что ли? — пробурчал Антонович, разглядывая цилиндр, — наверное, часть из роликового подшипника. Только зачем на ролике надписи вырисовывать?

А я очень сильно подозревал, что этот цилиндр не китайский. Кое-где я такие значки уже видел.

Маниок прижился. Более того, судя по налитым зеленью листьям, новое место жительства оказалось ему по душе. Антонович проплясал вокруг растения минут пятнадцать — всё ощупал, обсмотрел и даже обнюхал.

— Итак, — вынес он свой вердикт, — поскольку это кустарник, я думаю, что размножается не только семенами, но и черенками.

— Ничто не мешает нам это проверить. Я думаю, ничего страшного не случится, если мы отрежем несколько верхушек. Видно же, что маниок прижился.

Мы нарезали пять черенков, и аккуратно воткнули в неглубоком канале. Если пустят корни, то посадим уже на основательно подготовленной почве. Этим мы, собственно, до конца дня с Антоновичем и занимались. Подготовкой почвы. Выбрали участочек земли между каналами и 'задерьмили' её. Кроме этого сходили к ближайшему кустарнику для того, чтобы набрать всяких сухих листьев и прочей трухи. Всё это смешали с почвой нашего огородика, чтобы почва не состояла только из мелкозернистого песка и рептильих испражнений.

Вечером нас ждал вкусный ужин. Миа выловила в Большом озере какую-то очень вкусную рыбу, по её словам очень похожую на манту.

— Надо бы что-то решать с запасом продовольствия. — В конце нашей трапезы произнесла Миа.

— А смысл? — спросил я, — по-моему, уж чего-чего, а продовольствия нам хватает.

— Миа права, — встрял Антонович, — и причин для этого довольно много. Хотя бы представить, что все мы, в силу несчастного случая, останемся нетрудоспособны. Или произойдёт какое природное бедствие — вот помнишь ночь, когда крабы все массово вылезли? А кто тебе даст гарантию, что в одну такую ночь всё зверьё отсюда не свалит?

— Мы с Миа хранили птиц в ручье. Пусть он поменял русло, но вода в нём всё равно холодная.

— И сколько там птица хранится? От силы три-четыре дня. Если говорить о стратегических запасах пищи, то нужно как-то выдумывать способ её консервации.

— Тушёнку мы не сделаем, — вслух сказал я, — по причине отсутствия герметичной ёмкости. Остаётся только сушить и солить. Причём сушка без соли будет делать мясо... не слишком качественным. Значит — остаётся только солить. Но соли у нас слишком мало.

-А как же гриль? — Антонович махнул рукой в сторону моего фольгово-зонтичного изобретения.

— Так он ведь занят почти всегда. Нормально птицу на нём приготовить часа четыре надо — мощность низкая. К тому же постоянно находиться около него надо. Солнце немножко изменило своё положение — вот и верти его так, чтобы он фокус поймал. Конечное, оставшейся фольги нам хватит на ещё один такое гриль, если сделаем каркас из веток кустарника, но всё равно это не решение проблемы.

— Значит надо выпаривать её из воды, вырыв небольшое озерцо. Там её солнце само испарит. — Предложила Миа свой вариант.

— Не всё так просто, — возразил я, — Во-первых, ну выроешь ты озерцо. Только оно всё равно будет подземными водами соединяться с основным. Сколько солнце не выпарит, концентрация всё равно выровняется. Для варианта с озерцом нам нужна герметичная ёмкость очень больших размеров, которой мы не располагаем. Во-вторых, пусть мы смогли гидроизолировать какой-то участок, но вдруг пойдёт дождь. Здесь его я пока ещё не видел...

Мою фразу прервал далёкий раскат грома, вслед за которым нас окатило свежим прохладным порывом ветра.

— Но ты говорила, что хлещет он здесь, как из-под ведра, — попытался закончить я свою мысль, но в этом мне помешала яркая вспышка, на момент полностью ослепившая меня и ужасающий грохот.

Мы бы отходили от этой вспышки минуты три, если бы за ней не последовала следующая. Метровый валун в десятке метров от меня разнесло в клочья. Он будто взорвался, окатив нас осколками камня.

Я глянул на горизонт, и челюсть моя отвисла сама собой. Солнце уже заходило, но не за горизонт. Оно заходило за натурально чёрный слой туч. Буквально на глазах солнце было буквально съедено тучами, и наступил почти полный мрак. Потом вспыхнуло где-то вдали от нас, через пару мгновений звуковая волна догнала световую, и нас в очередной раз оглушило громом.

— Вниз! — заорал я в наступившей темноте, — молния обычно лупит по верхушкам! Только на коленках или ползком! А то молния по выступающей голове и ввалит!

Кажись Миа с Антоновичем меня услышали, пригнулись, как смогли и начали пробираться в сторону старого русла ручья. В этот момент всё кругом превратилось в какую-то жуткую свистопляску, состоящую из вспышек молний и грохота грома. Казалось, били они по несколько раз на секунду, разгоняя сгустившуюся вокруг нас тьму.

На фоне этих вспышек я заметил, что Антонович отклонился куда-то в сторону. Я полез за ним, утеряв из виду Мию.

— Куда!? — заорал я Антоновичу прямо в ухо.

— Брага! — крикнул он, куда-то показывая пальцем, — брагу спасать надо!

— Да новой потом сделаем! — я схватил Антоновича за штанину, но тут одна из молний ввалила в скалы где-то совсем рядом с нами и меня на момент оглушило. Когда я прочухался и поднялся, соседа уже не было.

Старое русло ручья было невдалеке, когда мне на плечи обрушилась неожиданная тяжесть. Такая, что я растянулся на земле. Повернул голову и понял, что голову мою прижимает к земле поток воды, низвергавшийся с неба. Царапаясь об острые кораллы, я пополз к старому руслу. Но скоро мне ползти уже не пришлось. Вода подхватила меня и понесла с собой. А именно — по старому руслу. Пока я скатывался по проёму, вспомнил, что плаваю я не очень, а русло впадает в Большое озеро. Это чревато последствиями. Ихтиандра в детстве читать надо было, ей богу.

Ручей расширился. Точнее, стал шире, протекавшего здесь когда-то ручья и мне просто повезло, что меня занесло на его окраину. Я честно пытался зацепиться за ствол какого-нибудь кустарника, но сделать этого никак не получалось. Видимость была нулевая — не поймёшь, где верх, где низ. И там и там вода. Однако течение занесло меня на сплетение зарослей, где моё бесполезно кувыркающееся тело застряло.

Я бы может и попытался пробраться в сторону предполагаемого берега, но не знал в какую сторону двигаться. Повисев так на кустах, понял, что оставаться здесь нельзя. Силы из рук стремительно уходили. В итоге я решил двигаться хоть куда. Однако решение моё было запоздалым, потому что усилившийся поток воды сорвал меня вместе с кустом, в котором я застрял.

Если раньше, кувыркаясь в потоке воды, я иногда чувствовал дно и пытался управлять процессом, то через некоторое время ногами до дна не доставал. И поток исчез. Я догадался, что нахожусь в водах Большого озера. Мало того, что я был обессилен всем этим путешествием, плохо умел плавать, так ещё и вода, лившаяся с неба, в буквальном смысле вбивала мою голову вниз.

Продержался я, наверное, несколько минут. Вначале вода всё чаще начала попадаться мне в рот, потом пару раз в лёгкие, откуда откашливалась с особым трудом. Вскоре я понял, что вдохнул в себя не воздух, а в воду. Грохот начал слышаться будто из-за какой-то стенки. Сознание начало меркнуть. На этой грани я почувствовал, что кто-то меня толкает вверх.

В чувство меня привёл всё тот же грохот молний, который вдруг стал неожиданно громким. Оказалось, что голова моя находится над водой. Но вдохнуть я так и не мог. И кто-то меня толкал под водой. В какой-то момент ноги почувствовали под собой дно, но идти я не мог. Они меня не слушались. В следующий момент я почувствовал, что меня кто-то вытягивает, схватив за штаны, на песчаный пляж.

Я стал раком и попытался вывернуть из себя всю воду. Не выходило. Наступил какой-то мышечный спазм. Система организма нарушилась, и запуститься не могла. Скорее всего, обеднённый кислородом мозг вырубил какие-то схемы, отвечающие за дыхание. И тут я почувствовал ощутимый удар по спине. Вода просто вырвалась из меня потоком. Сначала из лёгких. Но когда я смог первый раз вздохнуть, заработал желудок, избавляясь от воды, находящейся в нём. Я поднял голову.

Передо мной, в свете периодически сверкающих молний, сидела Самка. И внимательно смотрела на меня. Потом развернулась, и, не спеша, ушла в сторону озера. Обессиленный, я свалился на песок и забылся в беспамятстве.

Глава 13

Проснулся я от того, что к ногам испуганно прижался Ра. Не сразу понял, где нахожусь и что случилось. Потом вспомнил ночной дождик. Миа, конечное, правильно говорила, что зонтик против здешних дождей не покатит. Но чтобы так! У меня было чувство, что моё тело крутили минут двадцать в стиральной машине на максимальных оборотах. Что, кстати, было совсем недалеко от правды. Морщась от боли я поднялся на колени. Интересно, как эту стихию пережил Ра. Мокрый и лохматый, он до сих пор ещё был напуган.

Окружающий ландшафт сменился до неузнаваемости. Берега Большого озера, как и его прибрежные воды, были покрыты толстым слоем хлама, состоящего из вырванного с корнем кустарника и опавшей листвы. Судя по положению солнца, время давно перекатилось за полдень, жаркие лучи успели прогреть всё вокруг и теперь от всего этого подымался ощутимый пар. Очень хотелось пить. Ничего не оставалось делать, как подниматься и топать в сторону ручья.

У ручья меня встретил Антонович:

— Петя! А мы тебя весь день ищем! Куда тебя занесло?

— Мы!? Миа нашлась?

— Да нашлась, конечное, — Антонович показал пальцем куда-то на скалы, — Говорит, что внизу ливень переждала. А ты где пропадал?

Я вкратце рассказал. Но не всё. Не стоит лишний раз людей пугать, тем более, что реальность произошедшего мне казалась более, чем сомнитеьной.

— Считай, повезло тебе, — цокнул языком сосед, — Миа сейчас нам ужин готовит. С дымком, я скажу. Решили, что всё равно появилось большое количество древесины, которая уже не приживётся, вот и решили себя жарким побаловать.

Беседуя, мы шли вверх по ручью, и я вспомнил про маниок:

— Что там с нашим культурным растениеводством?

— Хреново, — помрачнел Антонович, — остались одни, так сказать, рожки да ножки. Листья у нашего маниока все напрочь посбивало, но корень не вымыло. Слишком далеко от ручья был.

— Если корень остался — выживет, — заверил его я, — нужно только восстановить систему ирригации, чтобы он от засухи не загнулся. А ты, я так понял, грозу наверху переждал.

— Ага, — самодовольно улыбнулся Антонович, — ведро с брагой я под специальный камешек когда-то поставил. С навесом, чтобы оно всегда в тени было. Туда — же и все части аппарата складывал. И сам там грозу переждал. Громыхало, конечное, знатно, но меня ни разу не зацепило.

— Что там в нашем лагере? Все вещи, я так думаю, вниз смыло.

— А ты знаешь что — нет. Он же в низинке располагается. Там по пояс воды сейчас — почти все вещи на дне нашли. Твою кочергу тоже. В новом лагере сейчас лежит.

— В новом лагере? — удивился я.

— Ну мы туда ещё не переселились. Тебя искали, но место присмотрели. Пару естественных гротов скале. Раньше от глаз они были спрятаны кустарником, зато теперь вот мы заметили. Знаешь, там даже прохладно днём.

К этому моменту мы подошли к этому самому новому лагерю. В кустарнике виднелась дыра в человеческий рост, за которым угадывалась Миа, колдующая над костром.

— Петя! — она попыталась было кинуться мне навстречу, но потом остановилась примерно на половине пути. — А мы уже тебя боялись живым не увидеть!

— Смотрите, если так нравится, живой. — Съязвил я.

— Ты где пропадал? Мы тебя обыскались.

— Отоспался малек. А ты где дождь переждала?

— В озеро занесло, еле до берега добралась.

— Меня тоже, — ответил я, и увидел некоторый испуг на лице Миа, будто сболтнула лишнего. Это и ясно. Каким искусным нужно быть пловцом, чтобы не утонуть в тех условиях я представлял слабо.

— Так, ребятки, — Антонович, видно, заметил некоторое напряжение на наших лицах, — главное, живы все. Давайте, лучше поужинаем, птичка на дыму должна отличной получиться.

Птица вышла действительно отличной. Совсем не такой, как выходила на моей сухой жаровне.

— После этого бедствия здесь ещё и птицу поймать можно? — удивился я, закончив вечернюю трапезу.

— Зачем ловить? Их мёртвых здесь сотни по острову валяются. У многих не вышло дождю сопротивляться, — объяснил сосед.

— Миа, прошлый дождь тоже таким жутким был?

— Нет, прошлые были потише. Но по силе сравнимы.