"Стрекоза", 1906, N 18.
База восьмого истребительного отряда на окраине древней Цеты встретила товийцев тяжелой свинцовой темнотой, почти мраком, и дождем, — дыханием близкого Гоатского океана. Талу, даже проехав за трое суток больше двух тысяч миль, захотел немедленно отправиться в Кен-Каро. Построенные ещё до Революции, наполовину вырубленные в скалах, массивные ободранные здания базы, темно-зеленые, с широкими золотыми фризами, грязь, бродившие без дела угрюмые бойцы, — всё это раздражало его. Ещё больше Талу раздражало общение с командиром базы.
Черми Эрно, вызвавший его неприязнь ещё при заочном знакомстве в Товии, теперь активно ему не понравился. Узкое костистое лицо с яростно горящими, большими, необычно близко для файа посаженными глазами делало его похожим на какую-то злобную глубоководную рыбу. Его костлявая фигура, затянутая в обтрепанный черный мундир, обильно украшенный серебряным шитьем мастера-истребителя 2-го ранга, мелькала во всех углах базы. На поясе Черми возле кобуры красовался длинный нож. Его всегда сопровождали шесть здоровенных мрачных парней с автоматами.
Хотя с момента их знакомства прошло всего несколько часов, Талу тоже стал носить на поясе пистолет, а на улице его сопровождала Имо, — огромная гекса, которую он вырастил сам. Сейчас, когда он направлялся к вертолетной площадке, вокруг не было ни души. Обутый в сандалии на босу ногу Талу то и дело проваливался по щиколотки в вязкую глину и громко проклинал лентяев, разведших у себя дома такую грязь. Его серая рабочая одежда потемнела от дождя. Имо невозмутимо шла за ним, оставляя в глине огромные круглые следы.
С облегчением выбравшись на бетон летного поля, он заметил среди вертолетов несколько темных силуэтов, — Черми с подручными явился проводить Наблюдателя, хотя тот его об этом не просил. Сейчас он безмолвно провожал глазами Талу, даже не приветствуя его.
Ещё при их первой встрече Талу неприятно поразил необычайно цепкий, тяжелый взгляд Эрно, — взгляд опытного палача. Вот и сейчас он и его мрачные подручные смотрели на него так же.
Он невольно оглянулся на Имо, идущую сразу за ним. Со стороны это было странное зрелище, — худой гибкий юноша, ведущий за собой монстра, которому не доставал головой даже до холки. Огромная голова Имо покачивалась на высоте второго этажа.
Чтобы позлить Черми, он остановился, и, подозвав Имо, стал почесывать мясистые складки, обрамлявшие пасть — огромное животное заурчало от удовольствия. Краем глаза Талу видел, как скривилось лицо Черми, — даже ему было неприятно видеть его худые руки в пасти, способной одним движением превратить файа в кровавое месиво.
Имо склонилась чуть ниже и своими крючьями очень осторожно тронула его голову. Талу услышал поспешные шаги — Черми и его компания не вынесли этого зрелища и убрались прочь.
Усмехаясь, Маоней подошел к ожидавшему его вертолету. Он пожалел, что не сможет взять Имо с собой, — гексы весили от трех до пяти тонн, и были слишком громоздкими для наличного воздушного транспорта. Ему бы очень пригодился крупнокалиберный пулемет, венчавший плоский череп Имо. Размещенная перед глазами гексы сетка прицела, соединенного с встроенным в её мозг компьютером, позволяла ей мгновенно поразить любой объект, находящийся в центре поля её зрения. Податочный рукав шел вдоль шеи к закрепленным на спине объемистым патронным ящикам.
Талу вновь усмехнулся, — его отряд разведчиков и так размещался в трех огромных бронированных вертолетах, каждый из которых нес по двадцать управляемых ракет и автоматические пушки в носу и под крыльями, — а также дюжину бойцов из Товии, вооруженных автоматическими безгильзовыми винтовками и базуками.
Взобравшись в вертолет, он поприветствовал Черзмали, и сам сел в центральном кресле просторной кабины, — слева сидел пилот, справа, — Мато. Талу посмотрел на него, — серьёзный молодой файа, и глаза не светятся жестокостью, как у Черми. Несомненно, он станет ему достойной заменой. Хотя... справится ли он с дикой бандой головорезов, в которую, практически, превратился отряд? Маоней не был так уж наивен, и знал, что с непопулярными командирами часто происходят "несчастные случаи". Он ощутил укол беспокойства — Эрно, конечно, не мог знать слов Единого Правителя — "От Черми придется избавиться" — но мог и сам догадаться, что отстранение от должности кончится для него вовсе не почетной пенсией...
Талу успокоил себя — такого специалиста по расправам, как Эрно, должно сдержать воспоминание о страшных мучениях, ожидающих предателей. А затем — превращение в "бывших"...
— Ну как, взлетаем? — спросил его Мато. — Или приказать подготовить остальные вертолеты?
— Достаточно и этих. Мы летим не на войну, а на разведку и переговоры, — если получится. Взлетаем!
Турбины взревели, вертолет завибрировал, за стеклами взметнулась водяная пыль. Спинка кресла мягко надавила на лопатки Талу, — они поднялись.
Когда они мчались, взрябливая воду, над широкой свинцовой гладью реки Кару, Маоней, поглядывая то вперед, то вниз, — на экран инфраскопа, — пытался представить, что ждет их в городе. Вскоре после отключения коллайдера беспорядки прекратились, но захвативший власть некий "Комитет Свободы" отказался подчиняться приказам Товии. Его поддержали защищавшие город части Внутренней Армии. Талу предстояло их переубедить, — если получится. А если нет... Он вспомнил об участи Ревии, и содрогнулся.
Когда до города оставалось двадцать миль, он приказал пилотам включить аппаратуру РЭБ на случай неожиданной ракетной атаки. Вертолеты вмиг перемахнули шоссе, и под ними потянулось море колыхавшейся листвы. Во множестве шевелящихся на концах длинных стеблей, сливавшихся в сплошную массу зубчатых угольно-черных дисков было нечто зловеще-хищное.
Уже очень скоро они дали круг над бывшим лагерем. Талу, нагнувшись вперед, разглядывал его развалины — поваленные ограждения, вышки, проломленные стены и разрушенные крыши бараков.
Они зависли над зияющим выбитыми окнами зданием комендатуры. Рядом чернели обгоревшие стены гаража, между ними топорщились обломки провалившейся крыши. Нигде не было видно ни души. Уцелевших охранников перевели в другой лагерь, трупы убрали, оставшиеся в живых заключенные, — не без помощи Эрно, — исчезли. Впрочем, тот не смог сказать, сколько их, — и гекс, — сбежало и пряталось в окрестных лесах. "Мы их всех перевешаем", — злобно заявил он, сжимая кулаки.
Но поиски продолжались уже трое суток, и результатов пока не было видно. Наверняка, беглецы предусмотрительно подались в Кен-Каро, став для Талу дополнительной проблемой. Проверять, не осталось ли кого в окрестностях лагеря, не входило в их планы. По приказу Черзмали, они отправились прямо в Кен-Каро.
Скользя взглядом вдоль шоссе, по которому к городу недавно выдвигался отряд Черми, Талу заметил сожженные дома. Вряд ли кто-то из их обитателей решил оказать сопротивление целой дивизии головорезов...
Всего через пять минут внизу показались фермы взорванного моста, между ними бурлила вода. А на высоком западном берегу башни и крыши до горизонта, — бывшая столица разгромленной и покоренной Республики Ирмии, город Кен-Каро.
Пролетая над мостом, Талу заметил застрявший между изломанными фермами обгоревший остов бронетранспорта, рядом, на берегу, — ещё несколько. На другом берегу виднелись скрытые между домов старые, восьмой модели, "Мегазевры". Здесь 241-й полк Внутренней Армии остановил истребительный отряд Черми Эрно. Возле танков и на улицах города никого не было, — наверняка все попрятались, увидев черные вертолеты со знаками Чрезвычайной Комиссии. Память об побоище, устроенном такими же машинами три дня назад, была ещё слишком свежа.
"Вряд ли нас ждет тут любезный прием", — подумал Талу, с удивлением разглядывая странную архитектуру города. Большинство домов в Кен-Каро построили ещё до Катастрофы, когда здесь царила ужасающая жара. Впрочем, все они, насколько он видел, были целы.
Под ним проплывали массивные безоконные блоки с плоскими крышами, обрамленными канавками для воды, — стекая вниз и испаряясь, она охлаждала пористый камень стен; это были дома богачей. Попадались и более странные здания, выстроенные подальше от раскаленной поверхности на высоких колоннах и прикрытые каменными куполами от солнца, — все разного размера и высоты; их соединяли мостики. Иногда это были целые сады с бассейнами, обдувавшиеся ветром через широкие арочные проемы. К ним примыкали башни с узкими окнами, утопающими под каменными козырьками.
Скрываясь под днищами висячих садов, теснилась масса домов поменьше. Редкие синие фонари едва освещали запутанные кривые улицы. Некогда яркая окраска построек поблекла от времени, сами дома в не знающем солнца свинцовом полумраке выглядели нелепо и жутко, их причудливые украшения придавали им сходство с неведомыми животными.
Ближе к центру появились более современные здания, построенные уже после Катастрофы, но когда Ирмия ещё была независимым государством. Талу с удивлением рассматривал угловатые, наполовину стеклянные строения, достигавшие порой невероятной высоты, и так не похожие на массивную архитектуру Фамайа. Он вспомнил, что до Второй Войны в Кен-Каро жило полтора миллиона человек, — много больше, чем в непрерывно растущей уже два века Товии. Во время войны город уцелел, но радиоактивный пепел почти полностью уничтожил его население, — ещё и поныне оно не восстановилось. Многие из прекрасных домов, виденных им, были уже давно заброшены и превратились в приют для бродяг и летающих крыс, — в Кен-Каро их жило великое множество. Они и сейчас метались в воздухе, иногда сталкиваясь с вертолетом, — то и дело следовал глухой удар, и на стекле появлялось быстро сдувавшееся кровавое пятно.
Маоней вздрогнул, когда они достигли центральной части города. Обгоревшие остовы огромных многоэтажных зданий ступенчатой файской архитектуры производили тяжелое впечатление. От массивного, похожего на крепость здания ЧК осталась лишь груда развалин высотой в несколько этажей. В стенах соседних домов зияли огромные рваные дыры, пробитые, несомненно, ракетами. И нигде, — ни единой живой души.
Маоней и Черзмали пытались найти здание, которое избрали пристанищем новые городские власти. Наконец, им показалось, что они нашли его, — роскошный трехэтажный дом с бронзовой крышей на углу центральной площади. Он не имел никаких видимых повреждений, более того, — перед ним стояло несколько вполне исправных автомобилей.
— Здесь, — сказал Талу. — Можно сесть прямо на площадь.
— Все? — спросил Черзмали. — Или только мы?
— Все. И пусть заглушат двигатели, — нечего их пугать.
— Опасно, но... По нам вроде никто не стреляет. Это уже неплохо. Садимся!
Рев турбин ослаб, окружающие здания прыгнули вверх, затем вертолет подскочил на своих толстых колесах и застыл. Вертолеты эскорта тоже приземлились. Их лопасти ещё вращались, когда в бортах машин распахнулись бронированные двери. Бойцы, рассыпавшись во все стороны, образовали кольцо вокруг стоящих носами в разные стороны вертолетов, и застыли.
— Похоже, у них аллергия на черное, — через пару минут сказал Талу, поняв, что из здания никто к ним не выйдет.
Черзмали промолчал, его руки лежали на пульте наведения носовой автоматической пушки, глаза впились в экран прицела.
— Нам самим придется пойти туда, — сказал Талу, видя, что бойцы, присевшие с оружием наготове вокруг их машин, явно чувствуют себя неуютно под проливным дождем.
— Придется, — решил Мато. — Только оставь свою игрушку, а?
Маоней смутился. Он и в самом деле сжимал в руках плоскую стальную коробку радиотерминала для управления гексами, совершенно бесполезную здесь.
— Пошли, — сказал он, бросив её на сидение.
Спрыгнув вниз, Талу поёжился от холода, одновременно нащупывая кобуру на наборном металлическом поясе. Черзмали подал ему бинокль, но даже с его помощью в темных окнах здания не удалось заметить никакого движения. Вокруг тоже никого не было. Талу почувствовал нечто, весьма похожее на страх.
— Надеюсь, ты прихватил белый флаг? — спросил Мато.
— Нет! Фамайа ещё никогда не унижалась до подобного.
Мато усмехнулся.
— Да? Тогда они могли, по крайней мере, прислать кого-нибудь посолиднее!
Талу смутился. Он знал, что в серой рабочей курточке с короткими рукавами и в перемазанных глиной сандалиях выглядит не очень внушительно, но ходить в парадной форме по грязной базе Черми было бы глупо, а переодеться у него не хватило времени.
— Тебе стоит пойти первым, — предложил Мато. — В тебя, может быть, они не станут стрелять. Хотя бы потому, что ты не истребитель. Но я не знаю, захотят ли они с тобой разговаривать.
Талу задумался. Такое предложение не слишком-то его радовало. Он не был наивен, и не считал, что от успеха его миссии зависит успех всего Проекта. Однако, порученное ему задание надлежало выполнить.
— Пошли вместе, — наконец сказал он.
— Первое отделение, за мной! — крикнул Мато.
Они шли впереди, за ними, разбившись на две группы, следовало семь стрелков с автоматическими винтовками. Пулеметчик и два бойца с базуками остались на месте, ещё двое бойцов вскочили в вертолет, заняв их места у управления оружием.
Они не прошли ещё и половины пути, когда двери здания распахнулись, и из них вышла целая толпа. Вышедшие сгрудились на высоком крыльце, тоже не двигаясь с места. Впереди выстроился целый отряд полицейских в синей форме и с карабинами наизготовку. За ними укрывалось несколько упитанных мужчин в дорогой одежде, — несомненно, городских чиновников. У всех были бледные лица и русые волосы коренных жителей Ирмии. А за ними, у дверей, стояло несколько разномастно одетых, вооруженных людей. Они неторопливо спустились и встали сбоку от крыльца. В руках у них были короткие автоматы, которыми не пользовалась ни полиция, ни Внутренняя Армия, — они состояли на вооружении конвойной стражи. У Талу, взглянувшего на их худые, изможденные лица с горящими глазами, не осталось никаких сомнений, — это были беглые заключенные.
С обеих сторон повисло зловещее молчание. Прежде, чем оно чрезмерно затянулось, Черзмали заговорил.
— Переговоры! Есть ли тут человек, уполномоченный говорить за всех?
Стоявшие на крыльце зашептались. Прежде, чем они успели ответить, один из беглецов крикнул:
— Эй, морды! Вы привезли одного из ваших ручных арестантов, чтобы он уговаривал нас побыстрее вернуться к палачам, пока они не обиделись? — он показал стволом автомата на Талу. Тот застыл. Он не знал, что его, в серой рабочей одежде, с худым, словно изможденным лицом и удивленно раскрытыми большими глазами можно легко принять за заключенного.
— Нет! — крикнул Мато, обращаясь к говорившему. — Мы...
— Суки! С вами ещё разговаривать! — закричал другой беглец, с бешено блестевшими глазами. Он вскинул автомат, полоснув Черзмали очередью.
Тот уцелел лишь благодаря быстрой реакции — с быстротой молнии бросился на бетон и этим спасся. Пули попали в стоявших позади солдат, — до Талу донеслись стоны раненых.
