Попытка номер два. Часть Ii

Зарегистрировав таким образом шесть компаний с ограниченной ответственностью из трёх соучредителей с равными долями, Гермиона предложила сквибам разделить области, в которых они будут работать. Одной сразу было суждено заняться юридической деятельностью, так как все трое свежеиспечённых владельцев имели юридическое образование. И первым их заданием как раз и была легализация полутора миллионов фунтов, нажитых непосильным детским трудом. В последнем Гермиона даже ни капельки не покривила душой — своими силами эти мешки она даже приподнять тогда без напряжения всех сил не смогла.

Второй компании, ещё безымянной, она отвела роль частного детективного агентства. Ей в будущем пригодятся те, кто имеют связи как с полицией, так и с не самыми законопослушными слоями общества. Её недолгий опыт общения однозначно намекал на необходимость подобного. Ну, а куча зелий всегда готова помочь в добывании информации.

Третьей она отвела роль чисто денежную, в которой пока ничего не понимала, кроме того, что знающий и умелый брокер на бирже способен добывать деньги фактически из воздуха.

Четвёртая по её плану должна была занять фармакологическую нишу. Но тут непреодолимой стеной встали законы по лицензированию лекарств. Пришлось эту идею отложить на следующее лето, дав команду заняться проверкой совместимости зелий, эликсиров и их концентратов с магглами. При этом особо указав на недопустимость похищений и прочей явно вредной для репутации деятельности. Бродяг — нанимать. Вот когда, если что, то вот тогда и всё остальное.

Пятой она отвела роль на ниве грузоперевозок. Почему никто из магглорождённых, знающих о сундуках с расширением пространства, не занимается ничем подобным, она пока не понимала. Но раз какая-то причина есть, то начинать нужно с малого. Ведь ниша с контрабандой в тайниках с расширением пространства так и напрашивается.

Шестым стало охранное агентство. Официальное разрешение на карманную вооружённую армию никогда не помешает. А то, что там у ребят даже личное оружие с пластиковыми пулями титановые сантиметровые листы пробивать в будущем будет, так это патроны такие качественные.

* * *

Джинни Уизли сидела в своей комнате, смотря из окна во двор, где мальчишки как раз разгномливали сад, и напряжённо размышляла о жизни и мальчиках. Точнее, об одном конкретном, но в виду применения её девичьей логики эти размышления затрагивали несколько большую выборку, итоговые оценки которой, непонятным для постороннего образом, распространялись на всех подобных субъектов, находящихся в непосредственной близости. Или, если говорить кратко и конкретно, она ревновала.

Причина её раздрая в чувствах в данный момент особо эффектно запустила гнома за пределы участка, зашвырнув его куда подальше по высокой дуге через забор. А всё началось с безобидного вопроса Гарри Поттера прошедшим вечером, когда он имел неосторожность прямо поинтересоваться одной особой...

— Джинни, скажи, ты хорошо знаешь эту Лавгуд?

— Ну, да. Она моя лучшая подруга, — с удивлением в голосе от проявления подобного интереса ответила девочка. — А что вдруг?

Гарри несколько замялся, пытаясь подобрать слова так, чтобы подвести к основному предмету своего интереса. Для девочки же это выглядело словно мальчик на секунду смутился, заронив тем самым в душу зёрна сомнений.

— Она показалась мне несколько необычной, — дипломатично попытался зайти издалека Поттер, не подумав, что его слова можно понять как-то иначе, чем он имел ввиду.

— Ну, есть немного, — начиная что-то подозревать, ответила Джинни. — Она вечно имеет на всё своё мнение, не обращая внимания на то, какое впечатление производит на окружающих, поступая так, как считает правильным. За это её не любят, считая немного того.

На этих словах девочка покрутила пальцем у виска.

— А всё потому, что она девочка культурная, предпочитает отвечать неприятному собеседнику так, чтобы он не понял кем его обозвали и куда послали. В итоге все довольны. Ну, и ещё, она неконфликтная. Предпочитает не ругаться сразу, а стерпеть, записать, и уже потом отомстить по полному списку.

Гарри хмыкнул.

— Не заметил, чтобы она не обращала внимание на собеседника. Мне она показалась вполне здравомыслящей и интересной. И я не против с ней ещё поболтать. Только я не понял в конце, когда она попросила у тебя что-то — сама купить не могла или она у тебя всё выпрашивает?

— Да нет, обычно пару раз в неделю забегает, или я, когда скучно становится, хожу к Лавгудам. А эту тетрадку она просто попросила на обмен — она часто так делает, когда какая идея ей в голову стукнет, и ей захочется что-то записать или зарисовать. Потом другую отдаст — она всегда отдаёт.

— А можно в следующий раз пойти вместе с тобой? — как можно естественнее попытался поинтересоваться Гарри, размышляя в этот момент только о том чувстве родства, что шло от невзрачной чёрной тетрадки, и не думая, что даёт толчок к не самому удачному развитию событий в будущем.

— Можно. Наверное, — озадаченно ответила Джинни. — Но она скорее всего завтра сама придёт отдавать взамен взятого. Тогда и поговоришь.

Сама же Джинни решила обязательно переговорить с Луной с глазу на глаз, ощущая, что ей требуется прояснить несколько моментов.

Глава 11. Школа жизни и прочие ужасы

Вокруг неё был туман. Или что-то похожее аналогичного грязно-серого оттенка с капелькой сизого цвета, испускающее свет равномерно со всех сторон. Точнее сказать она не могла, потому как так и не смогла приблизиться к этой призрачной границе, сколько бы она ни шла и в какую бы сторону ни направлялась.

Она не помнила, как попала сюда, и не могла расслышать ни одного постороннего звука, кроме тех, что издавала сама — шуршание школьной мантии, дыхание, стук сердца и шум крови в ушах. Да даже её собственный крик казался ей совсем не похожим на тот, к которому она привыкла.

Чувствуя, что постепенно начинает терять присущую ей ясность разума, она решила пойти в любую сторону, лишь бы не оставаться больше в неподвижности и тишине наедине со своими мыслями. В дополнение к движению она усиленно вспоминала, как могла оказаться тут, чтобы понять, где это самое "тут" и кто в этом виноват.

Впрочем, имеющиеся в её распоряжении навыки окклюменции оказались бесполезны. Вот она зашла в пустое купе Хогвартс-экспресса, задвинула вещи на полку, разместилась с книгой у окна, и... Вот она уже в сером "нигде". Без палочки и прочих привычных ей аргументов скрытого ношения.

Всё нарастающее ощущение полной беспомощности было ей даже в новинку.

Она не могла даже сказать, сколько уже так шла в этом месте, так как ни усталости, ни голода с жаждой так и не почувствовала. Собственно, она не чувствовала ничего, кроме того, что ей надоело идти. Эта мысль натолкнула её на одну догадку — задержав дыхание и для надёжности заткнув рот и нос руками, она стояла и считала про себя удары сердца. После пятисотого удара, когда удушье так и не наступило, девочка прекратила эксперимент, озадаченно хмыкнув. Впрочем, чтобы развеять определённые подозрения, она себя ущипнула изо всех сил.

— Ай! Чтоб тебя! — Боль всё-таки присутствовала, а потому, это, похоже, всё же не сон.

Девочка грустно вздохнула.

— Ну и что теперь? — размышляя вслух, спросила она неизвестно кого.

— А теперь ты готова к разговору с нами!

Незнакомый женский голос раздался, казалось, одновременно со всех сторон, вызвав волну дрожи по телу девочки и отдаваясь неприятными ощущениями у неё внутри. И одновременно с последним звуком, стоило ей только моргнуть, как она оказалась в зале суда. Таком памятном ей-Тому зале, где он выступал свидетелем по делу Рубеуса Хагрида, после которого оному сломали палочку.

Правда, некоторую новизну ощущений вносили цепи и кандалы, которые не позволяли ей сдвинуться с места обвиняемого. Осознав всю эту гамму ощущений после такого резкого изменения обстановки, она озадаченно моргнула ещё раз... Чтобы увидеть, что зал уже не пуст.

Теперь уже места обвинителя и защитника, а также свидетелей защиты и обвинения были заняты, а места в общем зале были заняты множеством людей, лица которых не давала разглядеть всё та же грязно-серая, сизая дымка.

Громкий удар молотка, неожиданно раздавшийся из-за пределов её взгляда, заставил девочку испуганно вздрогнуть.

— Тишина в зале! Рассматривается дело Гермионы Джин Грейнджер по обвинению в нарушении законов магии!

Только что названная Гермиона от удивления просто-напросто открыла рот, забыв обо всём, что с ней было до этого. Но продолжение для холодного и сугубо рационального разума, привыкшего мыслить логически, стало настоящим ударом по мировоззрению.

— Сторону обвинения представляет Смерть, сторона защиты — Жизнь. Председатель суда — я, Магия. Судебное заседание объявляю открытым!

Удар молотка судьи вывел Гермиону из оцепенения.

— Ничего себе у меня бред, — буркнула себе под нос девочка. — И вроде же ничего такого с утра не употребляла...

— Слово предоставляется стороне обвинения.

Из-за стола, расположенного ближе к закованной девочке, встала смутно знакомая ей женщина. Но стоило Гермионе задуматься об этом факте, как память Тома вспышкой озарения подсказала, кто это. Беллатрисса Лестрейндж. Выглядела она на все сто. В смысле — великолепно. А так, всего где-то на двадцать семь — тридцать лет. Идеально уложенные в красивую причёску волнистые иссиня-чёрные волосы с одной выпущенной спереди седой прядкой, гладкая кожа, полные губы, буквально притягивающие к себе взгляд, выразительные глаза.

Гермиона не заметила, как непроизвольно мазнула языком по губам. И только закусив нижнюю, подавшись вперёд насколько позволяли цепи, осознала своё поведение. Млять, чёртова память Риддла! Ещё подобных наклонностей ей не хватало!

— Благодарю, сестра. Я буду краткой. Гермиона Джин Грейнджер обвиняется в незаконном присваивании части души Томаса Марволо Реддла, его родовых даров и усилении личной силы за счёт поглощения оболочек души выше названного, что исключает эту душу из оборота Реинкарнации, как невосстановимо повреждённую.

Гермиона от удивления замерла с отпавшей челюстью на неудобном стуле, забыв про все неудобства. Мысли из головы все как-то незаметно у неё выветрились. Явно, чтобы не вызвать критическую ошибку в насквозь материалистическом мышлении девочки.

— Слово предоставляется стороне защиты.

Из-за дальнего стола встала ещё одна знакомая ей по памяти крестража женщина, прервав тем самым недовольный гул со стороны зрительного зала, по-прежнему скрывавшемуся за мутной пеленой тумана. И опять она была из семьи Блэков. Нарцисса Малфой. Так же красивая и настолько же идеальная.

— Безусловно, все названные сестрой факты имели место быть. Однако, прошу обратить внимание, что в момент начала поглощения части души мистера Реддла, обвиняемая ещё не родилась, а значит названные обвинения неприменимы к моей подзащитной. Считаю, что следует рассматривать факт передачи крестража в пользование Гермионы Джин Грейнджер процессом дарения. А также учесть факт того, что Том Марволо Реддл создал шесть крестражей, что подразумевает под собой добровольное нанесение своей душе непоправимого вреда, и самовольное исключение оной из процесса круговорота душ.

Единственная мысль после этой речи своей защитницы, бившаяся в голове девочки, сводилась к одной фразе — "Вот это её вставило". Неожиданно раздавшийся удар молотка заставил её вздрогнуть.

— Тишина в зале, а то прикажу всех вывести!

Слова Магии, вопреки всему, не оказали существенного действия на зрителей, недовольный гул которых стал разноситься волнами по мере зарождения споров скрытых в тумане неизвестных аналитиков. Удары молотка, повторно требовавшего тишины, как-то отдалились, доносясь до девочки сквозь слой ваты, не отвлекая больше от размышлений об обвинениях и последовавших доводах.

Гермиону настолько поразило происходящее, что она не сразу поняла, что окружающее начало терять чёткость и отдаляться от неё, скрываясь в тумане. И лишь только гулкие удары, доносившиеся со стороны, продолжали терзать её голову, отдаваясь вспышками боли где-то в затылке...

— Говорил же тебе, что она опять зачиталась, а ты — нету её, нету.

Смутно знакомый голос вырвал девочку из мутной пелены, разом заставив вспомнить, что она находится в Хогвартс-экспрессе на пути в школу, а голос принадлежит Гарри Поттеру.

— Гермиона, спать нужно в кровати, по ночам, а не днём, уткнувшись носом в разворот первого попавшегося учебника, — вторил ему второй знакомый голос, принадлежащий Рону Уизли.

— Просто вы ничего не понимаете в призывах сносмурфиков.

А вот этот девчачий голос Гермионе был незнаком. И это был лишний аргумент за то, чтобы приподнять голову от такой тёплой книги. Кара последовала незамедлительно, вызвав гримасу боли на лице из-за затёкшего тела. Пока Гермиона разминала шею, чтобы хоть как-то разогнуться, разговор про неизвестную магическую фауну продолжился сам собой, а ведущие его дети не спеша размещались в купе девочки.

— Правда я никогда не пробовала их приманивать, засыпая на книге про мифы и сказки магической Британии, — несколько задумчиво продолжила Луна, вошедшая вместе с ребятами и Джинни Уизли в это купе. — Скажи, а у тебя получилось?

Гермиона, размяв, наконец, шею, смогла повернуться к гостям, сходу поймав незамутнённый взгляд незнакомой ей, видимо, первокурсницы, полный открытого нетерпения и интереса, присущего не каждому маститому зоологу.

— Получилось — что? — настороженно, словно идя по минному полю, уточнила она. У неё всё ещё были свежи воспоминания о столь запоминающемся судебном заседании, а потому сейчас на любую странность она реагировала несколько неадекватно.

— Ну, увидеть тех, кто приносит сны. — Ответ маленькой девочки с наивными глазами, явно ожидающей от неё чуда, сбивал с толку и заставлял сомневаться в своей адекватности. Особенно спросонья. — Мне папа в детстве рассказывал, что сны нам приносят сносмурфики, но приходят они не к каждому, а только к тем, у кого много идей и фантазий. Я, чтобы их у меня было много, всегда на ночь читала сказки, а потом прятала книжку под подушку, чтобы приманить их на кучу фантазий из книги. Жалко, что я видела каждый раз только сны, что они приносили, а вот на них самих ни разу не удалось посмотреть даже краешком взгляда.

Гермиона, озадаченно потерев переносицу, с сомнением оглядела светловолосую девочку в простом хлопковом платье до колен, усеянном разными цветами, а потом перевела свой полный скепсиса взгляд на талмуд мифов, на котором имела несчастье заснуть. Да уж, фантазия у неё, после таких ударных каникул, явно так и прёт — насколько помнилось, подобного бреда ей ещё ни разу не снилось.

— Нет, не видела, — явно машинально ответила она ей.

Гарри Поттер, смотря на девочку, беспомощно переводящую свой взгляд между Луной и талмудом на столе, пытался сдержаться. Он даже взгляд отвёл в сторону двери купе, но там было зеркало, и он снова увидел это на лице Грейнджер. Редкое беспомощное выражение непонимания окружающей действительности. В общем, смешки начали прорываться у него сами собой.