Женское счастье

— Данион, где ты, проклятый мальчишка? — Из-за кустов выскочила запыхавшаяся дама. — О, простите, миледи, я вас не заметила, — тут же сбавила она тон. — Лорд Данион, извольте идти в дом, вы давно должны были вернуться!

— Не сердись, Линда, я совсем забыл о времени, — простодушно признался ребенок. — Бабочка была такая красивая! Жаль, ты не видела. Но я тебя в следующий раз обязательно позову. А миледи вовсе не злая, и она совсем не рассердилась на меня, зря ты так волновалась. — Мальчик улыбнулся гувернантке.

У Лизы перехватило дыхание от этой улыбки. Сердце толкнулось и замерло в груди. Она смотрела на ребенка и не могла понять, что с ней происходит.

— Алиссия, а ты придешь сюда еще? — Серьезно спросил Данион, пытливо взглянув на герцогиню. Темно-серые глаза доверчиво смотрели на нее из-под длинных, загнутых ресниц, пышные каштановые волосы вились легкими кольцами, а покрытые царапинами руки крепко сжались в кулачки. Похоже, мальчик волновался, ожидая ее ответа.

— Конечно, приду, — Лиза не удержалась и взъерошила темные кудри ребенка.

— Тогда я буду ждать тебя здесь завтра, — прошептал он.

Так и повелось, что каждый день, возвращаясь из купальни, Лиза встречалась с Данионом. По рассказам экономки, она уже знала, что мальчик — сирота, воспитанник герцога, и живет здесь почти с самого рождения. К нему приставлены гувернантка, матрэ Линда, и учитель, мэтр Риган. Под проживание малыша выделена левая башня замка, с прилегающим садом, а на остальной территории появляться ему категорически запрещено. Лизу покоробили столь странные правила. Неужели, мальчик может кого-то стеснить? Вроде бы, замок достаточно большой... Лиза сама не замечала, как, с каждой встречей, все сильнее привязывается к ребенку. Данька с такой радостью впитывал малейшую ласку, что, порой, девушка едва удерживалась от слез. Она видела, как одинок этот малыш, как остро чувствует отношение к нему окружающих и как расцветает улыбкой от любой, самой маленькой похвалы.

— Даня, лови! — Мяч летит в условные ворота, мальчишка поймал его двумя руками и, заливисто смеясь, повалился на траву.

— Поймал! Миледи, я поймал его! — Задыхаясь, кричал он.

Лиза присела рядом с ребенком и обняла его худенькое тельце. Данион довольно завозился и уткнулся ей в плечо, а потом, обнял обеими руками и замер.

— А ты не бросишь меня? — Прошептал он еле слышно.

— Данька, ну, что ты говоришь? — Лиза расстроенно посмотрела на мальчика.

— А вдруг герцог тебя заберет, и я больше никогда тебя не увижу? — Малыш серьезно глядел на нее, и такое взрослое понимание было в его взгляде, что девушка не смогла унять захолонувшее сердце. Она крепче прижала мальчика к себе и ответила:

— Дань, я постараюсь уговорить лорда Рэмиона, чтобы он не запрещал нам видеться.

Лиза не стала объяснять ребенку, что не знает планов герцога относительно себя, но твердо решила сделать все возможное, чтобы быть рядом с малышом, так незаметно пробравшимся ей в душу.

Данион тихонечко прокрался в часовню и аккуратно прикрыл за собою дверь. Он не знал, как правильно донести до Всесветлого свою просьбу, но ведь мэтр Риган говорит, что божество само знает, в чем Данион нуждается, поэтому, наверняка, поймет его. Просьба у Диона была необычная, и он волновался, не зная, как Всесветлый отнесется к ней. Но он же не может отказать, нет? Данион ведь так старался! И даже ничего не разбил за эти дни. И Линду слушался. И столицы всех королевств выучил, его мэтр Риган особенно похвалил. А просьба...

Он боялся, что Алиссия однажды уедет и бросит его... Очень боялся. Каждое утро просыпался и сомневался — придет миледи сегодня, или нет? А потом, вспоминал, как Алиссия желала ему добрых снов и успокаивался — нет, она не может уехать. Она же обещала. Он ей верит. А еще, он очень хочет, чтобы Алиссия оказалась его мамой. Ведь, бывает же так, что дети и родители теряют друг друга? Вот, он никогда не видел свою маму. Это ему сказали, что она умерла, а вдруг, его обманули, и он просто потерялся? Вот, как недавно у Милки козленок потерялся. Уж сколько его искали... И ведь нашли! Может, и Алиссия его потеряла когда-то? Вон, даже Линда говорит, что они с миледи похожи, прямо одно лицо. Ну, это матрэ так сказала. Наверное, она не права. Ему кажется, что Алиссия намного красивее, она самая красивая из всех, кого он когда-либо видел. И голос у нее такой ласковый. И руки... Она его когда обнимает, у него все внутри как-то так порхать начинает и петь хочется. Только он стесняется. Вдруг, ей не понравится? Ой, он же совсем забыл! Мэтр Риган же говорил, что нужно свечу зажечь! Это когда что-то у Всесветлого просишь.

Чиркнув кресалом, стащенным у кухарки, мальчик зажег толстую свечу, встал на колени и торопливо зашептал:

— Пожалуйста, пусть Алиссия станет моей мамой. Я очень прошу, Всесветлый. Я буду всегда ее любить. И тебя буду любить. А когда вырасту, я большую часовню построю, я знаю, мэтр говорил, что тебе это нравится, и ты тогда любую просьбу выполнить можешь. Честно-честно, я обещаю. Обязательно построю, вот вырасту и построю. Только пусть у меня будет мама! Я так этого хочу...

Он, не мигая, смотрел на каменную статую. В какой-то момент, ему показалось, что губы божества дрогнули в короткой улыбке, но тут, Данион моргнул, и все исчезло. Наверное, привиделось...

Тихо вздохнув, мальчик поднялся с колен и вышел из часовни, от души надеясь, что Всесветлый отзовется на его просьбу.

Постепенно, жизнь в замке приобрела свой размеренный распорядок. Утром Лиза завтракала в обществе Даниона, потом, мальчик отправлялся на занятия, а герцогиня шла на прогулку, а уже после, весь оставшийся день они проводили вместе. Лиза почти переселилась в башню, находясь на половине Даньки чуть ли не сутками. На робкие замечания экономки о том, что герцог запретил мальчику общаться с кем-либо, кроме учителей, Лиза резонно заметила:

— Однако герцог не запретил мне общаться с его воспитанником, так что, мы с Даней ничего не нарушаем.

Тремэл, который уезжал из имения на две недели, по возвращении, был приятно удивлен произошедшими с герцогиней переменами. Леди Алиссия окрепла, на ее щеках появился румянец, она просто светилась от счастья.

Гант искренне обрадовался таким успехам лечения — еще никогда он не видел герцогиню столь живой и веселой.

Алиссия встретила его приветливо, интересовалась новостями, расспрашивала о жизни в столице, куда и отлучался Тремэл, и была с ним такой же, как прежде. Лед недоверия был разбит. Вскоре Гант понял причину столь разительных перемен. На просьбу отобедать с ним, Алиссия улыбнулась и ответила, что согласна, только время и место выберет сама. Через час зашедший за Тремэлом слуга повел его на закрытую половину.

В камине ярко пылал огонь, стол был изящно сервирован, а на маленьком диване уютно устроились женщина, с книгой в руках, и мальчик. Герцогиня что-то тихо читала вслух, а малыш внимательно слушал, не сводя с нее глаз. От них веяло тихим счастьем, спокойствием и умиротворением. Гант замер, разглядывая эту идиллию. Сердце мужчины сладостно заныло. Как бы ему хотелось, чтобы подобное было и в его жизни — такая далекая и недостижимая, но бесконечно любимая женщина и... ребенок. Их ребенок. Тремэл, забывшись, сделал шаг вперед, Алиссия оторвалась от чтения и улыбнулась ему. Данион настороженно посмотрел на вошедшего мужчину, а Гант подошел ближе и сказал:

— Ну, что, будем знакомиться?

Алиссия подтолкнула мальчика к гостю.

— Дань, это господин Тремэл, он мой друг и очень хороший человек. Надеюсь, вы подружитесь.

— Очень приятно познакомиться — Данион коротко поклонился и доверчиво посмотрел на Ганта, но руку герцогини так и не отпустил.

— Итак, господа, обед ждет нас, — Алиссия улыбнулась, легко поднялась с дивана и заговорщически добавила: — Идем уничтожать еду!

И они направились к столу. Обед прошел весело. Тремэл много шутил, рассказывал забавные случаи из жизни, Алиссия и Данион заливисто смеялись, и Ганту хотелось, чтобы этот день длился как можно дольше.

Веселье прервала вошедшая в столовую матрэ Линда.

— Миледи, прошу прощения, но лорду Даниону пора в классную.

— Да, Линда, конечно, он сейчас придет, — Лиза притянула мальчика к себе.

— Дань, иди занимайся,я вечером зайду.

— Только не забудь, ты обещала в футбол поиграть!

— Забудешь тут! Иди, — герцогиня легонько подтолкнула подопечного к выходу.

— Я вижу, вы привязались к мальчику, — сказал Тремэл, едва Данион вышел из столовой.

— Очень, — не стала скрывать Лиза. — Вы не поверите, Гант, но у меня такое чувство, будто мы с ним родные. Никогда такого не испытывала.

— А что вы будете делать, когда придет время возвращаться к мужу? — Тремэл смотрел на нее внимательно, словно хотел заглянуть прямо в душу.

— К мужу?.. — Лиза горько усмехнулась. — К мужу ли? Насколько я поняла, до меня ему нет никакого дела, вернее, он воспринимает меня как досадную помеху, так стоит ли возвращаться? Здесь я счастлива: я нужна Даниону, он нужен мне... Гант, прошу вас, поговорите с герцогом. Я хочу остаться в Мон-Терри. Тем более, что это удобно и самому Рэмиону — я не буду мешать ему жить привычной жизнью, мне не нужны наряды и драгоценности, да, и денег на мое содержание будет уходить гораздо меньше. С какой стороны не посмотри, для него — сплошные выгоды. Вы поможете мне, Гант? — Лиза умоляюще посмотрела на Тремэла. — Пожалуйста!

Ладошка герцогини легла поверх руки мужчины.

— Я попробую, миледи, — Гант был смущен и не знал, как скрыть это смущение. — Вернее, я постараюсь уговорить Риона пойти вам навстречу.

В столовую вбежал запыхавшийся слуга.

— Господин Тремэл, кристалл связи активировался, с вами хочет поговорить Его Светлость. Милорд передал — срочно.

— Иду, — Тремэл стремительно поклонился герцогине и вышел из комнаты.

Сфера вызова светилась ровным, голубоватым светом. Тремэл прикрыл за собой дверь кабинета и обернулся к другу, чья проекция виднелась у стены.

— Что случилось? — Не размениваясь на приветствия, спросил Гант.

— Нилам случился, — хмыкнул герцог и тут же заговорил о другом. — Как Алиссия? Как ее здоровье?

— Твоя жена чувствует себя прекрасно, — невозмутимо ответил Тремэл. — А каким образом ее самочувствие связано с королем?

— Да, напрямую, — невесело усмехнулся Рэмион. — Его величество желает видеть мою супругу на Летнем Балу. Отговорки не принимаются.

— Но ты мог сказать, что твоя жена больна, — попытался возразить Гант.

— Не только мог, но и говорил, — кивнул герцог. — Думаешь, Нилам так и поверил? Велел мне не пороть чушь и привезти супругу на открытие сезона.

— А ты пробовал...

— Гант, ты же знаешь, если Его величество что-то вобьет себе в голову — спорить с ним бесполезно, — перебил друга лорд Аш-Шасси. — Как думаешь, герцогиня выдержит поездку?

— Рион, тут такое дело, — замялся Тремэл. — В общем, сейчас не самый подходящий момент, чтобы забирать Алиссию в столицу.

— Что ты имеешь в виду? — Прищурился герцог. — Давай, выкладывай, хватит темнить!

— Твоя жена очень привязалась к Даниону, да и мальчик к ней тянется, будет жестоко разлучать их сейчас, — Тремэл пристально посмотрел на друга. — Лиссия только-только пришла в себя... Может быть...

— Нет, — жестко оборвал его Рэмион. — Никогда. И больше не говори мне об этом.

— Рион, но ты даже не видел его. Быть может...

— Все, Гант, закрыли тему. Я не желаю этого слышать! — Герцог сумрачно взглянул на друга, и Тремэл отступил. Он хорошо знал своего начальника. Когда Рион так смотрит, добра не жди. Та сила, что таилась в крови королевского рода, к которому принадлежал и Рэмион, была слишком непредсказуемой, и лучше было не будить ее лишний раз. — Жду вас в Танассе. — Веско бросил лорд Аш-Шасси, и изображение мгновенно исчезло.

Гант расстроенно посмотрел на сферу вызова. Как все некстати! Алиссия едва пришла в себя, да и мальчик к ней так привязался... Да-а, а ведь придется идти и сообщать ей нерадостную весть...

Последние дни, Тремэл много думал о юной герцогине. Он сам не замечал, как привязался к девушке, пока не пришлось ее покинуть. В столице, между сотней ежедневных дел, он так и не смог выкинуть из головы грустное лицо Алиссии, ее искрящиеся теплым светом глаза, мудрый, понимающий взгляд... А ночью, снова и снова, приходили на память женственные изгибы ее тела, нежное сияние белоснежной кожи, стройная ножка, кокетливо выглядывающая из распахнутого пеньюара... Гант лишь однажды случайно увидел переодевающуюся в купальне герцогиню, но до сих пор не мог забыть пьянящее ощущение, мгновенно ударившее ему в голову. Никогда еще он так не реагировал на женщину! Что скрывать, их было немало в жизни богатого и свободного мужчины, но ни одна из них так и не затронула его сердца. А сейчас, встретив девушку, которая стала женой его друга, Гант понял, что пропал. Видимо, над Рионом висит какое-то проклятие — стоит ему жениться, как в его жену тут же влюбляется его лучший друг. Сначала — Керин, теперь, вот — он.

Нет, разумеется, он не опустится до предательства, но как же обидно...

Расстроенно покачав головой, Тремэл вышел из кабинета, возвращаясь к ожидающей его герцогине. С каждым шагом он шел все медленнее, не зная, как лучше преподнести неприятную новость. И ведь сам пообещал Алиссии, что поговорит с герцогом о Данионе... Да, некрасиво вышло. Мужчина понимал, что девушке будет сложно смириться с отъездом. Вздохнув, он потянул на себя массивные двери гостиной и вошел в комнату.

— Что-то случилось, Гант? — Отложив книгу, встревоженно посмотрела на него герцогиня.

— Миледи, тут возникли некоторые обстоятельства, — Тремэл не знал, как лучше преподнести новости.

— Ну, же, Гант, не томите. Что происходит? — Лиза взволнованно смотрела на него, словно чувствуя грядущие неприятности.

— Король требует, чтобы герцог с супругой присутствовали на ежегодном летнем балу. Рион попросил меня сопровождать вас в столицу, — Тремэл старался не смотреть на женщину, понимая, что разрушает ее мечты.

Герцогиня побледнела.

— А как же Данька? Я не могу его оставить, — прошептала она. — Сколько дней уйдет на поездку?

— Сезон длится чуть больше месяца, — Гант с сочувствием взглянул на Алиссию.

— А если я возьму ребенка с собой? — Лиза встрепенулась, с надеждой уставившись на мужчину.

— Герцог будет в бешенстве, — покачал головой Тремэл. — Не делайте этого, миледи. В данном вопросе Рэмион категоричен — мальчику нельзя покидать замок. Поезжайте к мужу, возможно, чуть позже, нам удастся уговорить его изменить свое решение.

Вечером Лиза прощалась с Данионом. Он не плакал, только, как будто заледенел. Смотрел на нее огромными глазами и молчал.

— Дань, я вернусь через месяц, — сдерживая слезы, пыталась улыбнуться девушка. — Смотри, вот календарь, я отметила, сколько дней меня не будет. Вечером перечеркивай квадратик с числом и сможешь увидеть, как мало остается дней до моего возвращения, — герцогиня обняла малыша, пряча лицо в его кудрях и изо всех сил стараясь не разрыдаться.