Влад, усердно жуя яблоко, ободрительно кивнул.
— Это похвально. Из моих знакомых докторов подобным благородством могут похвастаться единицы.
— Благородство не при чём. Просто я считаю, что это правильно, вот и всё, — отрезала Ют и, подумав, добавила: — А вы, как я поняла, какое-то серьёзное должностное лицо, господин...
— Де'Сенд, — подсказал Влад.
— Господин Де'Сенд, — повторила она, словно пробуя его имя на вкус. — Звучит солидно, официально.
— Так уж вышло, — развёл руками Влад. — А должность у меня не столько серьёзная, сколько хлопотная. Крупного чиновника, уж поверьте, в дальнюю командировку отправить не так-то просто.
— Потому что в дверь не пройдёт?
Влад расхохотался
— Таких знаю только двух, — сказал он, смахнув слезу. — Остальные либо вечно заняты, либо просто считают себя слишком важными, чтобы разъезжать по провинции. У них для этого есть заместители.
— Ха, ничего нового. Что у вас, что у нас. Местных чинуш за уши не оторвать от насиженных мест. Всю работу за них выполняют представители ремесленных гильдий. Та же Горнодобывающая артель содержит десятка три юристов, проверяющих и прочих крючкотворов, а люди бургомистра только листают их отчёты и носят их на подпись своему патрону. Чего уж говорить о том, что после того как поползли слухи об этой новой заразе, они не то что из кабинетов — из домов носа не кажут.
— Зря они так, — пробормотал Влад, припоминая идеально вылизанные отчёты, которыми его накормил Эрих Хофф в день приезда. — На месте-то всегда интереснее и виднее, что да как. Ют, позвольте поинтересоваться, что вы, будучи лекарем, можете сказать об этой болезни? Какова реальная угроза?
Ют с минуту раздумывала над ответом, что-то прикидывая в уме.
— Сейчас я могу сказать только одно: все заболевшие умрут, — мрачно ответила травница. — Это не болезнь, это какая-то пытка, и я не имею ни малейшего понятия, чем её лечить. Как, впрочем, и лучшие местные доктора. Это стало ясно около месяца назад, когда заболели и умерли несколько человек в Марбурге и окрестных деревнях. Я пыталась втолковать это чиновникам, докторам, аптекарям, торговцам и главам гильдий. Единственным, кто отнёсся ко мне серьёзно, был Клемм. Быть может, по той причине, что лично его это касалось в наибольшей степени. Всё, что можно сейчас предпринять: ввести карантин и облегчить, насколько это возможно, муки больных. Я занимаюсь вторым и большего сделать не могу. Даже пресечь распространение этой заразы. Я ухаживаю за больными уже второй месяц, некоторые из них умерли у меня на руках. Я каким-то чудом до сих пор не заразилась, и в то же время заболевают люди, которые с заражёнными никогда не общались и даже по соседству не проживали!
— То есть, никто не знает, каким образом болезнь распространяется среди населения? — уточнил Влад.
— Именно. Ни источник, ни переносчики, господин Де'Сенд, неизвестны. Клянусь, я не понаслышке знаю, что такое эпидемия той же чумы, и заявляю вам: принятых мер хватило бы, чтобы сдержать заразу и не дать ей покинуть шахтёрский посёлок, если именно оттуда всё пошло. Эта болезнь — нечто иное — и случаи в Вальцберге тому подтверждение. Кто занёс её туда? Многие грешат на крыс, но они на такое путешествие не способны. Кто тогда? Люди? Лисицы?
— Трудно будет это определить, Ют, — вздохнул Влад. — В городе паника, хотя жертв, как я понимаю, не так уж и много.
— Это пока.
От последней фразы Владу стало не по себе. Он представил, какой пожар может вызвать эта крохотная искорка паники. И до чего может дойти, если страшная зараза и впрямь разгуляется по округу.
— Полагаю, я должен увидеть всё собственными глазами, — сказал он, и Ют неожиданно вздрогнула.
— Это риск.
— Вы ему подвергаетесь уже два месяца — и ничего. Моё же дело маленькое: взглянуть и оценить. В конце концов, от этого может зависеть судьба всей промышленности Марбурга.
Ют немного подумала, покивала головой и сказала:
— По договорённости с Горнодобывающей артелью я навещаю больных два раза в неделю. Следующий раз будет послезавтра, и, если Дмитрий Клемм разрешит вам взглянуть на несчастных, я считаю, что должна составить вам компанию. Всё-таки вы спасли меня, и, быть может, мне удастся отплатить вам тем же.
— Резонно. С радостью принимаю ваше предложение.
Они едва успели допить вино, когда вернулся Олег, держа под мышкой два больших свёртка. Первый оказался посылкой для аптекаря Вернера, а во втором изумлённая Ют обнаружила замечательное тёмно-зелёное платье в пол, карамельного цвета накидку и капор, а также пару туфель, не слишком изящных, но вполне пригодных для прогулок за городом.
— Это всё мне? — поразилась травница, разглядывая платье.
— Уж точно не господину Де'Сенду, — заверил Олег. — Полагаю, этот наряд не будет привлекать такое внимание, как твой нынешний. Кстати, отдай его мне, когда переоденешься.
— Что?! С какой стати?!
— Знаю я таких, как ты, Чёрная Галка. Покупают новое платье, прячут в гардероб и достают только по праздникам, а ходить продолжают в драном старье. В твоём случае это ещё и бедой обернуться может. Чего только эта чёрная шляпа стоит.
Ют поджала губы, глядя на обновки с куда меньшим энтузиазмом, чем минуту назад. Олег, видимо поняв, что слегка перегнул палку, продолжил свою речь, но уже мягче:
— Ют, я твои предпочтения прекрасно знаю. Всё как ты любишь: у платья добротная, прочная ткань и стойкая краска, накидка непромокаемая, а туфли так вообще одни из лучших, башмачник при мне выбрал самую крепкую пару и выправил под твой размер. Сменишь головной убор — и гуляй где душе угодно.
— Я согласен с ним, — поддержал Влад. — Прислушайтесь, Ют. Платье выглядит отлично. К тому же, в нём вы и впрямь не будете выделяться среди обывателей.
Поколебавшись ещё немного, Ют решила, что они всё-таки правы, и покорно приняла подарок. В конце концов, быть может, селяне перестанут звать её этим глупым прозвищем и вспомнят, что у неё есть имя?
Переодевшись в комнате для гостей, она вернулась в гостиную и сделала реверанс. Влад ответил вежливым поклоном, Олег тоже кивнул, с трудом скрывая довольную ухмылку.
— Странно, но оно и впрямь очень удобное, — сказала Ют, прохаживаясь взад-вперёд. — Не то что тряпки в моём шкафу.
— И вы в нём необычайно милы, — сказал Влад. — Зелёный вам идёт, аккурат под цвет глаз.
— Вы и это заметили?
— При моей работе волей-неволей вырабатывается привычка всё подмечать, — Влад развёл руками. — И я не стал бы называть эту привычку дурной.
— Вечереет, Влад, — заметил Олег. — Не проводишь ли Ют до дома?
— Да, конечно, если госпожа Ют не возражает.
— Я не против, — сказала травница.
Когда они вышли в вечернюю прохладу, Ют печально оглянулась на захлопнувшуюся за ними дверь и вздохнула:
— Эх, а шляпа была неплохая.
— У вас нет другой? — поинтересовался Влад
— Что-нибудь найдётся. Проводите меня до южных ворот, пожалуйста, а дальше я сама доберусь.
— Как вам будет угодно.
Влад поднял локоть и, поймав её непонимающий взгляд, кивком предложил взять его под руку. Ют, не привыкшая к подобному обращению, несколько смутилась, однако выполнила его просьбу, и они неспешно зашагали вниз по улице.
Он довёл её аккурат до ворот, как она и просила, и ни шагом далее. Ют ясно дала понять, что дальше пойдёт сама, и потому он не настаивал на том, чтобы проводить её до дома, хотя время было уже тёмное, а дорога предстояла неблизкая. В тот вечер они лишь сдержано попрощались, и когда силуэт травницы исчез за поворотом дороги, Влад тоже направился восвояси.
Он быстро вернулся в свой кабинет и посмотрел на часы. Было лишь начало одиннадцатого, и Влад с облегчением выдохнул — бежать бегом в условленное место не придётся, но лучше и не мешкать, особенно если хочешь проверить, нет ли за тобой слежки.
Он зарядил пистолеты, проверил шпагу и кортик, прихватил тёплый плащ и, предварительно разузнав дорогу у одного из подчинённых Клемма, заработавшегося допоздна, направился на улицу Росенблум.
Свет газовых ламп разгонял тени по самым дальним уголкам лаборатории. Выложенный белой плиткой пол был тщательно вымыт и сверкал изумительной чистотой, как, впрочем, и стены, и потолок, и всевозможное оборудование на рабочих местах. Неприятный запах карболовой кислоты пропитал, казалось, каждый сантиметр этого места, а поддерживаемый в помещении холод его только подчёркивал.
Хозяин лаборатории воплощал в себе чистоплотность и аккуратность, граничащие с одержимостью. Его лаборанты и слуги сбивались с ног, поддерживая в помещении образцовый порядок, соответствующий самым высочайшим требованиям. Впрочем, этот удивительный человек не давал поблажек в первую очередь самому себе, и потому его многочисленные придирки персонал принимал безропотно.
Доктор Тиль Айгнер, сидя за неказистым столом из крашеной в белый цвет сосны, открыл выдвижной ящик и достал оттуда папку с бумагами. Распустив шпагат, удерживавший края переплёта, он быстро отыскал нужный документ и протянул его через стол своему собеседнику.
— Вот отчёт, ваша светлость, — голос доктора был тихим и скрипучим, словно у больного чахоткой. — Он достаточно сжатый и сухой: в основном там цифры, имена и места, а также краткий перечень мер, которые я позволил себе предложить.
Отто фон Вальц ничего не ответил, пока внимательно не прочёл каждую строчку отчёта, но доктор Айгнер был терпелив. Наконец барон закончил и передал бумагу секретарю, стоявшему у него за плечом. Скрестив пальцы, он поднял взгляд на доктора, и взгляд этот показался Айгнеру потухшим и бесконечно усталым — от его собственного взгляда, холодного и цепкого, такие вещи редко ускользали.
— Семьдесят восемь, — проговорил барон, и пальцы его напряжённо забарабанили по столу. — Проклятье, и это всего за два дня.
— Ничего удивительного, если учесть, насколько кучно живут люди в восточной части города.
— Что с теми, кто уже умер?
— Поместили в морг, — доктор снял пенсне в золотой оправе и хорошенько протёр круглые линзы. — Я взял на себя ответственность и распорядился опечатать помещение с телами заражённых. Четверых из них мои помощники, соблюдая все меры предосторожности, доставили сюда, в лабораторию.
— У вас здесь хранятся трупы? — удивился барон.
— Да, у нас имеется несколько холодных комнат, — подтвердил Айгнер. — И, между прочим, на следующее утро после поступления тел, мы обнаружили, что дверь в одну из них сломана, а образцы уничтожены при помощи негашёной извести. К сожалению, спасти там не удалось ничего — остались лишь бесполезные отходы, которые пришлось сжечь, а помещение отмывать девятипроцентным раствором карболовой кислоты, чтобы хоть как-то восстановить его пригодность.
— Есть соображения, кто это мог сделать?
— Никаких, ваша светлость.
Барон с досадой кивнул. Он и сам не мог взять в голову, кому могло понадобиться врываться в лабораторию и с риском для собственного здоровья избавляться от заражённых трупов.
— Тогда каковы наши следующие действия, доктор?
— Я не могу предложить вам ничего нового, ваша светлость, — Айгнер вздохнул и снова протёр свои очки. — Все толковые вальцбергские врачи ратуют за карантин, как и ваш молодой гость из столицы, хотя он от медицины бесконечно далёк. Пока вспышка не будет локализована, а её причины не выяснены, нам необходимо пресечь все пути сообщения Вальцберга, Марбурга и окрестных селений с остальной частью Бернхольда.
— У меня такое ощущение, что все только этого и ждут, — саркастически заметил барон. — Особенно мой дорогой родственник.
— Это не сыграет ему на руку, если вы покажете, что держите ситуацию под контролем даже в условиях тяжелейшего кризиса, ваша светлость. Вам стоит крепко подумать и как можно быстрее принять решение, ибо трудно предсказать, во что эта проблема выльется завтра. Лично я не знаю, сколько заболевших мы будем иметь через день: две сотни или две тысячи.
Отто фон Вальц встал и прошёлся взад-вперёд, громко стуча каблуками сапог по идеально надраенному кафельному полу. Айгнер не сводил с него взгляда, его тусклые серые глаза внимательно следили за молодым бароном.
— Я, мои люди и лаборатория полностью в вашем распоряжении, — добавил учёный. — Хотя, признаться, в деле исцеления больных от меня мало толку.
— Странно, — проговорил барон. — Вы ведь доктор.
— Химических наук, — уточнил Айгнер. — И поэтому мне потребуется ваша помощь.
— Говорите, что вам нужно, — потребовал барон, снова присаживаясь напротив доктора.
— Во-первых, мне необходимы новые образцы, ваша светлость. Под этим я подразумеваю свободный доступ к телам умерших, а также возможность беспрепятственно брать анализы у больных, что бы там ни болтали их недалёкие врачи. Во-вторых, требуется организовать всех городских медиков и аптекарей, пусть даже придётся силой заставлять их работать сообща. Для этого потребуется найти толкового администратора. И, в-третьих, я считаю, что мы должны немедленно обратиться за помощью к моим коллегам из Королевского университета. Письмо я напишу, а ваши люди пусть позаботятся о том, чтобы оно попало по адресу. Я стар и не так работоспособен, как хотелось бы, а других подходящих специалистов моего уровня в Бернхольде нет, так что придётся выписывать их из столицы.
— Не всякий поедет в район, где бушует эпидемия, — подметил барон. — Особенно, если альтернативой этой поездке будет спокойная и размеренная работа в уютном кабинете.
Доктор Айгнер, чьё лицо до сего момента оставалось непристрастным, весело фыркнул и покачал головой.
— Вы не знаете настоящих учёных, ваша светлость, — заверил он. — Поверьте мне: люди, к которым я собираюсь обратиться, примчатся сюда даже без приглашения, как только узнают о нашей ситуации. Вам останется только встретить их, разместить и снабдить всем необходимым для работы.
— Будем надеяться, что ваш расчёт оправдается, доктор, — сказал барон. — Я лично прослежу за тем, чтобы все ваши пожелания были выполнены. А теперь позвольте мне откланяться: дела не ждут.
Отто фон Вальц поднялся и, коротко кивнув Айгнеру, направился к выходу. Следом за ним нервной, торопливой походкой проследовал его секретарь. Доктор невозмутимо проводил их взглядом и, когда шаги его встревоженных посетителей затихли вдали, потребовал перья, чернила и стопку писчей бумаги.
— Удо, гости ушли, иди и вымой за ними пол, — бросил он четырнадцатилетнему парню, который усердно протирал пробирки в дальнем углу лаборатории.
Юноша вздохнул, нехотя поднялся со своего места и побрёл в подсобку за ведром, шваброй и карболовым порошком. Те, кто мог видеть в этот момент его лицо, решили бы, что он съел парочку незрелых лимонов.
— Мне мыть всю лабораторию или только у входа, доктор Айгнер? — с затаённой надеждой спросил он, наполняя ведро водой.
Айгнер, уже успевший набросать пару строчек письма, сломал от неожиданности перо и, пристально посмотрев на застывшего в нерешительности Удо, вопросительно выгнул бровь.
