— Вот-с, Дмитрий Владимирович, по Вашим рисункам и нашим соображениям два макета сделали, — и, подойдя к столу, сдернул парусину, лежащую на нем. Под парусиной лежали два ружья. Мастер взял одно, — это ружье под круглую пулю, магазин на 10 пуль находится в ствольной коробке, пули подаются энергией пружины. Справа ручка перезарядки, то есть можно сделать ружье с автоматической зарядкой или с ручной. Вот сменный магазин, — мастер продемонстрировал небольшую короткую трубку. Вам осталось только нанести руны натяжения, как Вы рассказывали и можно испытывать.

— Здорово, а второе ружье?

— Второе, — Эссен взял другое изделие, — Это ружье под пули с оперением или мини болты как в арбалете и мастер подал мне коническую пулю с четырех лепестковым оперением. Все было сделано из свинца, — Пули можно делать литьем, а можно штамповкой. На заводе или в мастерских понятное дело штамповать, а в походе можно и самому отлить. Ружье магазинное, магазин вставляется снизу. По Вашему предложению сделали магазины на десять и двадцать стрелок, а сверху оставили место для крепления прицела. Я так понял, он будет аналогичен тому, что Вы сделали для пушек?

— Вот это я понимаю, сразу видно работу мастеров. Все гладко и подогнано просто идеально. Не то, что мои поделки.

— Я рад, что Вам понравилось, всю ночь делали. Спали часа два, — ответил мастер, — да Вы не беспокойтесь, нам просто самим интересно было. Не спалось совсем, пока не сделали, — опередил мой вопрос Эссен.

Я достал из складки инструменты и под любопытным взглядом мастера, стал наносить резцом рунные фразы, потом обработал место под кристалл и установил энергетические связи. На все про все я потратил еще минут сорок. Сделал четыре кристалла и, зарядив их, отдал Эссену:

— Пробуйте, а мне на "Мидию" пора, обещание данное адмиралу выполнять.

— Я Вас провожу, Дмитрий Владимирович.

Мастер проводил меня до двери, и мы расстались вполне довольные друг другом. Скормив Белке яблоко, которое прихватил у финансиста, почесал ей за ухом, сел в седло и пустил лошадь шагом за казаком, который взялся указывать дорогу. Три других пристроились сзади. Ехать было недалеко, собственно, как оказалось, достаточно было проехать метров тридцать до обрыва и стали видны доки. Казак показал на один из трех кораблей стоящих на ремонте.

— Вон, Ваша светлость, это "Мидия". В доке стоял красавец корабль. Три высоких мачты, узкий нос, около восьмидесяти саженей в длину, два ряда пушечных портов. Хищник, дремлющий в берлоге. Ну здравствуй, будем учить тебя бегать быстрее.

— Ваше благородие, сюда, — позвал меня казак, и мы по узкой крутой тропинке начали сползать, по другому не скажешь, вниз к докам. Уже у въезда в док, казак повернулся, подмигнул и неожиданно сказал, — Могете, Ваша светлость, — и преподнес мне "камчу". Я поблагодарил и, ничего не понимая, поехал дальше. Около корабля слез с лошади, отдал повод казаку и, вымыв сапоги, начал подниматься по сходням.

— Прошу разрешения зайти на корабль, — крикнул я

— Разрешаю, Дмитрий Владимирович, рад Вас видеть, заждались уже. Совсем Вас канцелярские штафирки замотали.

— День добрый, Николай Евграфович. Я смотрю мой подарок по вкусу пришелся?

— Да, хороша трубка, укуристая.

— А где ученик мой, лейтенант Ростопчин. Он Вам части двигателя должен был привезти.

— Да вон, на этих запчастях и прикемарил. Закрыли парусиной от солнца, а он сверху прилег, грит спал ночью плохо. Ванька, подъем, а то водой сполосну, — у меня начала отваливаться челюсть, — Не удивляйтесь, мы 5 лет на соседних койках в гардемаринской школе провели, и марселя вместе ставили. Разморило его немного, мы тут к винцу за мой корабль немного приложились. Вино слабенькое, но жарко, да и вишь спал плохо.

— Я в порядке, Дмитрий Владимирович, — ученик проснулся, — все доставлено.

— Ну, коли в порядке, то пойдемте. Капитан, мне нужно к килю Вашего прекрасного корабля в районе заднего шпангоута и мидель-шпангоута.

— Все готово, Дмитрий Владимирович, от балласта расчистили. Спускайтесь за мной.

— Иван Федорович, пусть матросы части движка за нами тащат.

Мы спустились на вторую палубу, потом еще ниже, пока не дошли до киля.

— Дмитрий Владимирович, а ты что собираешься с моей "Мидией" делать?

— Прыти добавлять будем, чтоб ворог удрать не смог.

— Николай Евграфович, я сейчас здесь установлю вот эти пластины. Их надо будет потом закрыть деревянными щитами и только потом на место балласт накидать.

— Плотника мне, — крикнул наверх капитан. Через минуту раздался сверху топот и сверху скатился круглолицый рыжий парень. Я объяснил, что надо будет сделать и он кивнув, умчался наверх за материалом. Сам пока поставил сначала одну плиту, потом дошел до миделя и поставил вторую. После этого соединил их проволокой.

— Капитан, а что за каюта, над нами?

— Гостевая, обычно 3й помошник занимает. Нужна что-ли?

— Наверное, да. Облицуем ее моей плиткой, для лучшей защиты и там сделаем пульт управления, потом, может, и наверх дублера выведем, но пока так. Придется команды на ход сюда передавать, матроса или еще кого посадим. Будут рычаг двигать.

Все работы были через пару склянок закончены и матросы стали нагружать корабль балластом, а мы расположились на мостике. Нам поставили столик, стулья и мы сидели, дымили трубками, потягивали кисловатое сухое вино и беседовали о всякой всячине.

— Дмитрий Владимирович, а Вы ведь тоже походили по морю, правила знаете.

— Недолго, господа, только на практике четыре месяца ходил на учебном корабле до архипелага Стоуна и обратно. За весь поход только один раз в небольшой шторм попали баллов на 6. Правда, травил поначалу только так, — улыбнулся я, — потом привык. Наверху хорошо. Глаза закроешь, руки раскинешь и как летишь.

— А что за корабль?

— "Заря", учебный корабль, "Кайт". Четыре мачты, обводы на Вашу "Мидию" похоже, но нос длиннее и уже, да и сам длиннее. Очень быстрый корабль, 20 верст в час легко ходил. У нас парусных боевых уж не осталось, только учебные и яхты спортивные, но без похода на паруснике диплом не дают.

— У нас в узлах скорость меряют. Один узел — одна морская миля. То есть Ваша "Заря" 18 узлов бегала? Очень быстрая дама, — кивнул капитан. Моя поскромнее бегает. Сейчас борта и днище очистили, будем улов 14 ходить, если ветер позволит.

— Ваша "красотка" узлов 30 бегать будет, — пообещал я, только паруса придется убирать, тормозить будут.

— Шутите, — изумился капитан, — хотя Ваше представление в карьере, то есть полигоне, вся база осуждает. На дыру в "Паше" полэскадры бегало смотреть.

— Что за "Паша"?

— Мишень, на полигоне. Туда старый турецкий линейный корабль затащили и расстреливают по частям, а Вы вашей пушкой в нем дыру в два человеческих роста сделали. Теперь Ваши пушки на 10й батарее уже поставили на новые лафеты и после обеда пристреливали. Лохань какую-то даже утопили. Если французы с турками опять дефилировать ввиду базы будут, то несколько дырок точно получат. Мелочь, а приятно будет. Спускать на воду завтра будем. Сегодня балласт догрузим, провиант, пушки.

— Пушки я думаю, менять придется, не все. Все не дадут, мне так кажется, но с десяток поставим. Мне уже мастера с корабельных мастерских, шесть стволов на переделку приготовили. Сегодня ночью пару сделаю и Вам привезу, на пробу. Владимир Иванович еще идею кинул — пушки с казенным заряжанием на стрельбы заряженными ядрами переделать. Так что работы у меня на месяц вперед, — отметил я и выпустил колечко дыма.

Глава 11.

Утро. Господи, прибей эту проклятую птицу, что не дает спать. Голова, что колокол, во рту кошки насрали. В общем, местное вино оказалось коварным донельзя. Пытаюсь принять вертикальное положение, голова явно против и отзывается стуком в висках. Неожиданно в руки мне суют холодную кринку.

— Выпейте, Ваше Благородие, полегчает.

Благодарно киваю и сначала прикладываю холодный керамический сосуд к голове. Ох, как хорошо то, потом с трудом делаю несколько глотков. Минута и голова проясняется, жить становится приятнее. Поднимаю глаза — передо мной стоит громада повара охранного десятка.

— А где лейтенант, где Ростопчин и как я сюда попал?

— Где его благородие лейтенант Ростопчин не знаю, а Вы вчерась сами пришли, только пьяные в дым были.

— Я ничего вчера не магичил, все целы?

— Дык вроде целы, так Вы мирные были, пришли-с и спать. Только в казарме на стене девку в срамном наряде нарисовали без помощи красок, но мужикам нравится, красивая, прям как живая. Ежели что, можно шкапом закрыть, шоб начальство высокое не углядело.

Хм, тормоза слетели. Вот поэтому магам пить и нельзя, надеюсь, девкой все и ограничилось.

— Кофейку сооруди, мил-человек, — и я снова отхлебнул из кувшинчика.

— Так, уже на столе, Ваша светлость

— С булочками?

— С булочками и яишней.

— Пошли к бочке, сольешь мне, — мы спустились к бочке, стоящей сбоку у входа и являвшейся общественной умывальней. Холодная вода окончательно прочистила мозги, а чашка горячего кофе еще и взбодрила. Одежда была выстирана и выглажена, сапоги вычищены. Я оделся и, проходя мимо кухни, заскочил туда, поблагодарил Гаврилу и выдал ему серебряную монету. Довольный Гаврила что-то прогудел в ответ, но я его не слышал уже, поскольку выскочил на улицу — вспомнил, что "Мидию" спускать с утра будут. У дверей уже стоял казак с Белкой в поводу. Как они узнают, что я именно сейчас поеду? Кивнув, здороваясь казакам сопровождения, запрыгнул в седло и отправился по направлению к докам. Выскочив на гору перед спуском к докам, я понял, что опоздал. "Мидии" в доке уже не было, а посмотрев, куда показывает камчой казак, увидел, как ее тянут шлюпками уже на выходе канала ведущего из доков в корабельную бухту. Пустил лошадь вскачь, и мы припустили вдоль берега вслед за фрегатом. Догнали "Мидию" мы только у пристани морского поселка. Одна из шлюпок, что буксировала "Мидию" отдала буксировочный линь и пошла к пристани, а вторая вернулась к фрегату, который отдал якорь. Я соскочил с лошади, отдал повод казаку и скормив на прощание яблоко Белке, направился на пристань, к которой подходила шлюпка с "Мидии".

— Здравия желаю, Ваша светлость! — поздоровался незнакомый мичман, — мичман Рощин к Вашим услугам. Николай Евграфович на борт приглашают.

— Доброе утро, мичман, — поздоровался я и спрыгнул в шлюпку. Не успел я сесть, как шлюпка лихо развернулась и под мерный счет мичмана полетела к фрегату. Чем ближе шлюпка подходила к кораблю, тем ближе было понимание, что "девкой" мои художества не ограничились. Корпус фрегата светился белизной и ничем не напоминал прежний, черненый. Мы подошли к борту, где уже был спущен парадный трап. Ого, какая честь, можно было и по шторм-трапу залезть. У трапа с трубкой в зубах меня встречал капитан.

— Доброе утро, Николай Евграфович! — чем обязан такой чести, я кивнул на трап.

— Здраствуйте, Дмитрий Владимирович, — Это спасибо от "Мидии", такой красавицей сделали, да и краску Вашу ни один инструмент не берет, а Вы что, ничего не помните?

— К своему стыду, последнее, что я помню это то, что пушки Вам обещал к утру сделать, две штуки. Прошу прощения, что не сделал, но сегодня сделаю обязательно, — сказал я капитану, пока мы направлялись на мостик.

— Как это не сделал? Сделали-с, и не две, а четыре. Вон стоят, мастеровые прямо перед спуском привезли. Мои орлы уже и на место их определили, — и показал трубкой на искомые предметы. Мы поднялись на мостик, там стоял уже знакомый столик и на одном стуле сидел, покуривая, мой ученик. При нашем приближении он встал, поздоровался и поинтересовался:

— Дмитрий Владимирович, когда испытывать будем?

— Сейчас, Иван Федорович, все проверим и будем пробовать. Надо будет сегодня разлиновку секторного переключателя сделать, в зависимость от подаваемой мощности. Сейчас перекурю, а то, как встал, так к докам рванул, только кофе попил, — ответил я, набивая трубку.

После перекура, спустились вниз в каюту управления, как был назван этот кубрик. У каюты стоял вооруженный матрос, а внутри сидел офицер — уже знакомый мне мичман Рощин. Я достал камень, который мне дал адмирал Корнилов и камень накопитель забитый энергией под завязку. Сегодня мои запасы изрядно похудеют.

— Прошу Вас, меня полсклянки не отвлекать. Я переливать энергию буду.

— Всего то! А говорили, что долго качать надо?

— Закачивать извне — долго, зависит от тренированности, переливать быстро, но тоже зависит от того какой ширины канал ты можешь открыть, — ответил я и отключился от действительности. Спустя какое-то время я вынырнул из "астрала", и поставил заряженный алмаз на свое место.

— Вот смотрите, показал я всем присутствующим. Во так вращается перключатель, вот риски прорисованы. В этом положении максимум, а в этом — ноль. Еще одна риска на задний ход, если понадобится.

-Как это — задний ход, — удивился капитан, — это что, пятиться можно будет?

— Да, — и я продолжил, — я сделал риски от единицы до пяти, но можно ставить и посредине рисок, ход непрерывный у переключателя. Вот эта скоба для фиксации величины подаваемой мощности. Мощность будет нарастать плавно, постепенно, поэтому резких рывков не будет. Пока придется матроса ставить для передачи команд, а потом механики обещали из медного листа переговорную трубу сделать. Ну, вот и все можно пробовать.

— Отлично, — улыбнулся довольный капитан, пойдемте на мостик.

— ПО МЕСТАМ СТОЯТЬ! С ЯКОРЯ СНИМАТЬСЯ! — раздался зычный голос капитана, как только мы поднялись на верхнюю палубу. Засвистела боцманская трубка.

— Баковые на бак, ютовые на ют, марсовые на марс, — матросы выскакивали из подпалубных помещений, разбегались по своим местам, лезли по вантам наверх.

— ЯКОРЬ ЧИСТ!

— Малый вперед, — подсказал я на ухо капитану новую команду.

— Знаю, я на пароходах бывал, — буркнул он в ответ.

— МАЛЫЙ ВПЕРЕД! — гаркнул он так, что в ухе засвербело. Матрос внизу отрепил команду и фрегат неслышно заскользил вперед, набирая скорость.

— Узлов десять уже идем, — довольно осклабился Каландс, — и кинулся меня обнимать, — и это "малый" ход!

— Где "мерная" миля назначена, Николай Еаграфович? — спросил я, освободившись от медвежьих объятий капитана.

— От 4й батареи до Константиновской как раз миля. Сейчас до 4й дойдем, развернемся и сигнал дадим, что мы готовы. Потом разгоняемся, и когда на траверзе будем, они из пушки пальнут. На траверзе Константиновской тож самое будет, и по времени хронометра вычисляем ход. Мы обогнули мыс, вошли в южную бухту и взяли курс на "Большую" бухту. На берегу, слева по борту, и кораблях оказалось неожиданно много народу — офицеры, дамы в больших шляпах, дети, матросы и все с интересом наблюдали, как мимо них неслышно скользит белоснежный фрегат. Пара минут и обогнув мыс "Павловской батареи", мы устремились к точке поворота. Через минут десять капитан отдал команду:

— САМЫЙ МАЛЫЙ, К ПОВОРОТУ, РУЛЬ ЛЕВО НА БОРТ. СТАКСЕЛЯ СТАВИТЬ.