Рунный маг

Глава 1.

"Ну, до встречи" — и я шагнул в рунный круг портала.

Эст буркнул невнятно что-то в ответ и приложил руку к фразе активации портального круга. Руны начали поочередно наливаться голубым светом. Тяжко ему, однако. Мы вчера неплохо отметили выпуск из магистратуры. Умудрились усидеть все запасы спиртного припрятанного по разным углам, закромам и прочим тайникам от всевидящего ока коменданта. Но не отметить окончание 10 летнего обучения разным магическим премудростям под руководством вечно недовольных наставников и прочих профессоров, было просто невозможно. Мне присвоили сразу 10ю ступень, что весьма почётно, а Эст удостоился 11й. Так что я теперь мэг-арт 10го ранга. Сейчас портанусь в Ивел и там мне дадут направление в одну из лабораторий для отработки затраченных средств на обучение меня в течении 30 лет. Эх, хорошо бы попасть в отдел разработки новых рунных схем. Там небезопасно, конечно, но жалование приличное и работа интересная. Опять же ранг поднять проще. Мечты-ы-ы-ы. Рунный круг заполнился и мигнул голубым. Портал открылся и втянул меня в себя. Полетели-и-и. Привычно активировал защитный кокон, похожий на большой мыльный пузырь, устроившись поудобнее, я задремал.

Из полудремы меня вырвал тонкий писк арта отвечающего за кокон. Взглянув на него, я очень удивился. Индикатор показывал всего 25 процентов заряда. Что могло разрядить с утра заполненный арт внутри поля которого можно было плавать часами в весьма агрессивных средах? Оглядевшись, я заметил, что стенки тоннеля портала стремительно светлеют и меняют цвет. Обычно "стенки" портала окрашены в зависимости от длины прыжка. Чем больше расстояние прыжка, тем более насыщенно фиолетовый цвет у стенок. Чем темнее стенка, тем более стабильный портал. Стационарные порталы с дополнительной синхронизацией струны — почти черные, а короткие — желтые. Зачем короткие нужны? Обычно из-за своей дороговизны их ставят в качестве "врат" в те места, куда нужно дать доступ только определенным лицам, и это оправдано экономически. Ну, или если денег много и нужно выделиться с целью повышения или подтверждения статуса. Такс. Вспоминаем лекции уважаемого Ивана Руестовича, который имел несчастье быть нашим преподавателем по теории пространства. А они гласят, что имеет место быть обрыв портального канала, скорость схлопывания которого равна ....... ОБРЫВ!!!! Хватаю другой арт в простонародье называемый "дырка", который и сделан для подобных случаев. Похож он на большую монету с ушком и надевается обычно на шею. Сжимаю двумя пальцами — активация. В боку основного портального тоннеля появляется отверстие и пузырь втискивается туда. Теперь все зависит от того успеет "дырка" найти поблизости пригодный для существования мир или заряд кокона иссякнет и .... Вот не хотелось бы. УХ есть выход в обычное пространство. Я облегченно выдохнул. В это время лопается кокон и я вижу перед глазами серую каменную поверхность. Удар! Запоздалая мысль — гварда не включил. Меня изрядно приложило коленом о камень и протащило затем по кем-то утоптанной поверхности. Взвыв дурным голосом от боли— вы когда-нибудь попадали коленом обо что-нибудь острое?— попытался подняться с четверенек и оглядеться вокруг. Перед глазами нарисовалось бледное лицо с большими глазами и полуоткрытым ртом. Человек — уже хорошо! Вслед за этим мне в лоб прилетело огромным ёршиком для посуды. "N%;?:"*?" успел вымолвить я и сознание отключилось.

Глава 2.

Сознание медленно возвращалось. Сначала пришли запахи — одуряюще пахло персиком и морем. Потом вернулись звуки — цокот копыт, ржание лошади и визгливый женский голос, с непонятным акцентом, отчитывающий слугу. И, что самое удивительное, разговор шел на росском языке. Странно все это, я не мог попасть домой. Портал на Элестру совсем в другую сторону. Не открывая глаз начал проверять наличие необходимых частей тела. Ноги — чувствую, руки — чувствую. Пошевелил пальцами ног и рук. Вроде все в порядке. Такс, попробуем позвать "дятла" (очень ценный и дорогой арт-прибор, подаренный любимой и уважаемой сестренкой, отвечающий за мое драгоценное здоровье). Почему "дятел"? Да, просто, фамилия у создателя первого образца — Дятлов. Он научный руководитель моей сестры.

Итак, что мы имеем? В моем сознании развернулся призрачный экранчик с рунами. Жмем руну отчетов проделанной работы. Ну-у-у, ничего страшного и не было. Пара синяков и лицо немного привел в порядок, да небольшое сотрясение заработал, с шишкой на голове. Уровень заряда почти не упал — 92%. Можно открывать глаза. Белый потолок с лепниной. Лежу на широкой кровати, простыни белые. Поворачиваю голову вбок и вижу сидящую у кровати девушку в коричневом платье и белом переднике. На голове белая же косынка, из под которой выбиваются каштановые локоны. Слегка курносый нос и полные губы. Какого цвета глаза не видно, потому что девушка спит. Локотком опершись на тумбочку и подперев щеку кулачком, "прекрасная нимфа" тихо посапывала своим носиком. Откинув простыню, я сел на кровати. Кровать при этом громко скрипнула и на меня уставились два огромных зеленых глаза.

Здраствуйте! — сказал я — как Вас зовут?

Александра — услышал в ответ.

Затем девушка перевела взгляд ниже, ойкнула, покраснев, сорвалась со стула и исчезла за белой крашеной дверью. "Николай Иванович, он очнулся!!!" — раздался за дверью крик Александры. Скоро появятся новые лица, а пока надо осмотреться. Встав с кровати огляделся вокруг. Я находился в небольшой, но светлой комнате. Посреди комнаты стояла кровать, с которой я поднялся, сбоку в большое закрытое окно виднелось что-то вроде сада. В углу стоял большой резной шкаф, а рядом с ним небольшой комод с зеркалом. Открыв шкаф, я увидел свою, аккуратно развешанную одежду. Быстро натянул шаровары, рубашку, нацепил нарядный (парадный) пояс и застегнул фибулой плащ. Поискал взглядом сапоги, но не увидел их поблизости. Зато увидел меховые тапочки, пришлось нацепить их на ноги, все не босиком — неприлично. За спиной в дверь постучали и, скрипнув, она отворилась. Повернувшись, увидел, что на меня внимательно и с интересом смотрели голубые глаза мужчины средних лет. Пожалуй, немного старше меня — подумал я. Из-за его спины выглядывала Александра и молодой парень с настороженным взглядом и сжимающий в руке здоровенную саблю.

— Здравствуйте, — произнес мужчина, — позвольте представиться, Пирогов Николай Иванович, врач, профессор — и посмотрел мне в глаза.

— Сорто, Дмитрий Владимирович, мэг-арт 10 ступени.

— Как Вы себя чувствуете, Дмитрий Владимирович?

— Вполне удовлетворительно, Николай Иванович. Я, так понимаю, нахожусь у Вас в гостях? Не расскажете, как я здесь оказался? И, еще, мне бы попасть на местный узел связи Магистериума. Мне крайне важно сообщить о своем местонахождении, ведь от этого зависит мое назначение.

— М-м-м... экий Вы быстрый, молодой человек! Надеюсь, Вы не откажетесь отобедать со мной? Там и расскажете мне немного о себе и о Магистериуме, а то, право, не слышал о такой организации.

— Не откажусь, Николай Иванович. Но удивительно, что Вы не слышали об одном из столпов мироздания, от которого зависят судьбы всех живущих в обитаемых мирах.

— Григорий, распорядись накрыть к обеду в зеленой беседке и оповести господ офицеров.

— Будет исполнено, Ваша милость.

— Дмитрий Владимирович, Ваши сапоги сейчас принесут, а я, пожалуй пойду, переоденусь к обеду. Саша, будьте любезны, покажите нашему гостю дорогу к беседке.

— Всенепременно, Николай Иванович, — прощебетала девушка.

Я, в некотором смятении, присел на кровать. Из головы не выходило то, что в этом мире ничего не известно о Магистериуме! При этом говорят на росском языке, одном из самых редких языков в содружестве миров, который к тому же является для меня родным. На росском языке говорят только в нашем княжестве, ну еще в нескольких небольших общинах, раскиданных по разным мирам.

В дверь тихо постучали. Открыв ее, я увидел пацаненка, держащего мои сапоги, начищенные до черного глянца.

— Спасибо, малец, — сказал я и протянул ему серебряную куну.

— Рад стараться-c, — ответил он и умчался по коридору к выходу.

Скинув тапочки, натянул сапоги, притопнул по привычке и взглянул вопросительно на Александру:

— Я в Вашем распоряжении, Сашенька.

— Александра Васильевна, — ехидно посмотрев на меня, произнесла девушка, — пойдемте, нас уже заждались, наверное.

И мы отправились к выходу. Пройдя по коридору, стены которого были окрашены в серый цвет, вышли на деревянное крыльцо, такого же цвета. С крыльца открывался вид на большую поляну, по которой важно бродили гуси, копошились в пыли утки, под забором в теньке развалился огромный рыжий кот. Сойдя с крыльца, мы повернули вдоль дома и пошли по направлению к виднеющимся впереди деревьям.

— Александра Васильевна, а почему такой странный цвет выбрали для помещения и крыльца? Мрачновато по-моему!

— Это больница же! Денег мало дают, а флотские бесплатно краску принесли. Вот и покрасили. Все лучше, чем просто глина. Дома из глины тут или песчаника, дерева мало.

Мы шли по небольшой аллее, полукруглый свод которой был сделан из виноградной лозы. С ветвей свисали небольшие грозди спелого черного винограда.

— Ну, вот мы и пришли — сказала Александра, останавливаясь у входа в небольшую беседку, стенки которой тоже были из винограда. Посреди беседки стоял резной круглый стол, накрытый на четыре персоны.

— Прошу прощения, мне нужно идти, меня ждут больные, -извинилась девушка и отправилась обратно по аллее к выходу из сада.

— Заходите, сударь, — раздался голос Пирогова из беседки.

— Разрешите представить, господа — Дмитрий Владимирович, наш сегодняшний внезапный гость.

— Ротмистр Каледин Михаил Сергеевич.

— Лейтенант Ростопчин Иван Федорович.

— Очень приятно, господа, рад знакомству.

— Прошу всех к столу!

Глава 3.

Я сел сбоку от входа. По левую руку от меня сел Николай Иванович. Напротив оказался молодой лейтенант Ростопчин. Овальное породистое лицо, прямой нос, карие глаза, узкие, слегка поджатые, губы. Сидит прямой, как кол проглотил, манеры безукоризненные, движения плавные, но быстрые. Настоящий аристократ, судя по всему, весьма опасный соперник в поединке, но еще не вкусивший обычной "собачей свалки" при абордаже. По правую руку сел ротмистр и, как бы, пропал из поля зрения. Такую манеру поведения я уже видел. Мой дядя по материнской линии обладал схожими ухватками и взглядом и служил в одном из подразделений, отвечающих за безопасность и спокойствие граждан княжества. Внимательный, изучающий и пронзающий тебя как лучи Рора взгляд несколько нервировал, но я старался не обращать на это внимание. Тем временем на столе появилась супница. Слуга, одетый в явно военную форменную одежду, начал разливать суп.

— У нас еда простая, — прокомментировал Николай Иванович, когда передо мной поставили тарелку с изумительным на вид и запах борщом, — без французских изысков.

— У Вас тоже франки едят всякую гадость, вроде лягушек, улиток и испорченного сыра, а тех, кто не ест сие непотребство, называют варварами, ничего не понимающими в высоком искусстве кулинарии?— спросил я.

— Ну-у-у, франки не только лягушек едят, — усмехнулся Николай Иванович, — у них и нормальную, вкусную еду готовят. Вино делают просто превосходное. Кстати, не пригубить ли нам чего-нибудь за знакомство. Есть вино, водка, коньяк.

— Если можно, немного коньяку,— попросил я, — магам не рекомендуется много пить, а то могут быть непредсказуемые последствия, а у меня руки дрожать будут "апосля" и работать не смогу.

— Простите покорно, не примите за оскорбление, но я пока из магов встречал только шарлатанов да травников деревенских, последние правда кое-что могут, — раздался голос ротмистра, — чем Вы можете доказать, что вы маг?!

— Это просто, Михаил Сергеевич, — ответил я и подвесил над столом "фонарик", — а пока позвольте я поем! — взял со стола баночку со сметаной и, положив сметану в борщ, аккуратно стал перемешивать. Попробовал. М-М-М, Прелесть! Давненько не едал домашней еды. Все-таки, хоть и хороша наша магистерская столовая, но в еде домашнего приготовления всегда есть что-то особенное, свое, уникальное. Вот, все солят огурцы, часто по одному рецепту, но у каждой хозяйки вкус конечного продукта свой, неповторимый. Некоторое время я отдавал должное борщу, потом заметил, что стук от ложки идет только у меня и поднял голову. Господа сидели с поднятыми ложками и смотрели на мой "фонарик".

— Кхм, господа! Право, ничего особенного.

— Дмитрий Владимирович, что это?! — воскликнул лейтенант.

— Обычный плазмоид 1-го уровня, завернутый в воздушный кокон, с целевой подпиткой или по простому — "Светляк". Применяется для местного освещения. Ничего опасного. У нас доступен простым школьникам начиная класса с 3-го. Я, пожалуй, погашу его. Сейчас день и тратить попусту мэрги не хочется.

— Очень занятно-с, — проговорил Николай Иванович, — может, расскажете откуда Вы? В больницу Вас принесли часа в 3 ночи, сказали, что сначала, из ниоткуда над 10-й батареей появился огромный мыльный пузырь, который лопнул и оттуда выпали вы, напугав до полусмерти дежурную смену караула. Один из них, Вы уж простите его, ударил Вас банником от орудия, решив, что турки наслали демона. Потом, конечно, увидев, что на Вас православный крест, поспешили принести ко мне. А, до больницы верста с гаком. Я не обнаружил серьезных повреждений и Вас положили в кровать и стали ждать, когда вы очнетесь и расскажете, откуда Вы взялись. И, смею Вас уверить, до Вашего появления, мы не имели понятия о Магистериуме, да и о реальном существовании магии тоже!

Я остолбенел!!! Куда Я ПОПАЛ?! Если здесь не знают о Магистериуме, то нет и узла связи и сообщить распределительной комиссии о своей задержке я не смогу, да и дома с ума сойдут!!! На строительство сигнального маяка, даже самого простого, нужна уйма времени, материалов и прорва м-энергии. Да, я даже, устройство его только теоретически знаю, из школьных уроков выживания.

— Ты, это, выпей-ка, Дмитрий Владимирович, полегчает, — мне в руку вложили глиняный стаканчик. Выпил. До дна. Сначала ничего не почувствовал, а потом снизу как огненная волна пришла и я застыл с приоткрытым ртом, похожий в мыслях на огнедышащего дракона. В руку мне тут же сунули кусок ржаного хлеба, коим я, с удовольствием сначала занюхал, а потом закусил.

— Весьма недурственная настоечка, — выдохнул я, когда смог.

— Сам делал, двойной перегонки, на семи травах, — довольно улыбнулся ротмистр, — может повторить?

— Нет, спасибо, я сейчас приду в норму, да и нельзя больше, а то вдруг, чудить, начну.

— Ну, нет, так нет. Покушаем господа, а то мы отвлеклись, и борщ совсем остыл, наверное.

Дальше, некоторое время мы просто кушали. Сначала доели суп, потом ели картофель с мясом, запивая его квасом. Под конец обеда, за одной из стенок беседки раздался шорох и между ветвями винограда появилась широкая, рыжая кошачья морда. Кот потянул носом, оглядел всю компанию своими зелеными глазами и требовательно мявкнул.

— О, Султан явился, — сказал Николай Иванович, — свою порцию требует. Иди сюда, мой хороший, я тебе мясца подкину.

Кот, получив свой шмат мяса, довольно урча, удалился обратно, сквозь зеленую стену беседки, игнорируя обычный выход.

Офицеры извлекли из карманов трубки и кисеты и начали неспешный процесс приготовления трубки. Я решил не отставать и достал свою любимую трубку и кисет из п-кармана.

— Дмитрий Владимирович, а откуда Вы трубку с кисетом достали? У Вас же в одежде даже карманов нет, — раздался удивленный голос Каледина.

— Из П-кармана, — ответил я, — ах, да у вас же нет тут такого. Даже не знаю, как Вам объяснить. П-карман это некий кусок n-пространства, который может использовать любой маг и размер его зависит, прежде всего, от силы мага, затем от усилий, которые приложил маг для его увеличения. Принцип такой же, как и у магического резерва. Есть ограничение не только по объему, но еще и то, что маг должен держать, точнее, поднять предмет в руке. Живые существа, попав туда, мгновенно умирают. Для того, чтобы положить туда что-либо, мне нужно просто представить, что я кладу предмет в карман и у меня это либо получается, либо ничего не происходит. Учатся пользоваться П-карманом или "складкой" примерно с 5 лет, то есть сразу как начинают ходить в школу и со временем превращается в настолько привычную операцию, что даже не задумываешься о том, что и как делать. Ну, вот например, — и я достал свою шпагу, которую мне подарил отец на окончание школы и положил ее на стол.

— Позвольте полюбопытствовать, — попросил молодой аристократ.

— Вот, извольте, — я протянул ему шпагу.

Лейтенант извлек клинок из ножен и, с видимым интересом и удовольствием, начал рассматривать.

— Потрясающе, — ошарашено произнес доктор, — это же сколько полезных вещей можно так хранить, а когда нужна вещь — раз и она у тебя в руке. Эдак, если нужно, можно и без ассистентов операции проводить.

— Это точно, раз и когда надо, то вот оно и да.... — задумчиво произнес Каледин, переводя взгляд с меня на шпагу и обратно.

Направление мыслей каждого из присутствующих было, в принципе, понятно. В каждой профессии бывают моменты, когда нужно, чтобы вещь появилась в руке в нужный момент. Господин ротмистр думал о том, как бы чего не вышло. Вдруг, я подсыл, научившийся разным штучкам хде-нито и замышляющий нечто. И, не будет ли проще для всех, ликвидировать саму возможность нештатной ситуации. С другой стороны, — какие возможности могут открыться.

— Да, доктор, Вы правы, очень полезное умение. Деньги, например, хранить удобно, ведь украсть их никто не сможет, — сказал я и достал из "складки" кошели с монетами.

— Вот, кстати наши деньги, — и высыпал часть монет из кошеля. — Это вот расходные монеты они из серебра, а вот эти золотые.

Доктор и ротмистр взяли несколько монет и покрутили в пальцах, а офицер даже не соизволил кинуть взгляд, он увлеченно продолжал рассматривать и оглаживать мою шпагу. Фанатик оружия видно или коллекционер.

— Дмитрий Владимирович, на реверсе Вашей монеты написано "Великое Княжество Китеж", это название страны, откуда Вы к нам попали?

— Не совсем, я попал к Вам телепортируясь с острова Алава, там расположена академия Магистериума, а Великое Княжество Китеж — моя родная страна. Там я родился и вырос, там живет большинство моих родных, знакомых и мне очень хотелось бы туда вернуться или хотя бы сообщить, что со мной все в порядке.

— Боюсь, я не знаю, кто Вам может в этом помочь, — вздохнул Михаил Сергеевич, — в нашей стране, России, есть легенда о граде Китеже, который исчез, когда к нему подступили войска одного из степных ханов, а на месте города образовалось озеро. И, если ты чист душой и сердцем, то ты можешь увидеть город, стоя на берегу озера и даже попасть в него.

"Фантастика", — подумал я — похоже, мне посчастливилось найти легенду — мир из которого вышел мой народ. Его искали все, кому не лень, несколько сотен лет, а нашел я. Теперь понятно, почему мы разговариваем на одном языке.

— У нас тоже есть такая легенда, — ответил я, — и мои предки были в том городе, когда он исчез из этого мира. По нашей легенде все произошло случайно. Все, кто мог оборонять город, взяли тогда оружие в руки, а женщины и дети собрались в храмах города и стали возносить молитву Господу. Кроме того, в городе жило несколько волхвов и травниц, которые решили по-своему помочь городу и нанесли на камни городской стены оберегающие руны. Молитва, как сейчас считается, стала катализатором, передатчиком энергии на круг рун и город перенесся в пространстве. Так, мои предки оказались на Элестре. Причем, город появился посреди огромного озера. Сейчас Китеж называют "городом тысячи островов". А, к Вам, я так понял, попал кусок озера с Элестры. Ну, а затем люди попытались понять, что же произошло. И со временем появились рунные маги или как их сейчас называют арт-маги, потому что их основная работа заключается в создании артефактов. К их числу принадлежит и моя скромная персона.

— И, какие арты, артефакты Вы, Дмитрий Владимирович, умеете делать?

— Да, много чего умею, но, большей частью, в теории. Знаю больше 5 тысяч рун и малых печатей. Могу комбинировать их для получения нужных эффектов. Я, только что, закончил магистратуру и своих разработок у меня мало,— ответил я и начал набивать трубку табаком. Аккуратно разровняв и притоптав табак, достал "уголек".

— Вот, например, арт-зажигалка. Устройство крайне простое — одна малая печать, руна — активатор, руна-проводник и кристалл — накопитель. В данном случае прессованный графит. Он конечно хуже природных кристаллов, но неплохо держит заряд и самое главное — недорогой. Вот смотрите, — сказал я и разобрал "уголек" на две части, — вот углубление, в него вставляется горошина заряженного кристалла и, вот так арт собирается. Дальше, берем двумя пальцами вот за эти выступы и сжимаем. Вот, видете — кончик арта стал быстро нагреваться и стал похож на настоящий уголек, — а теперь раскуриваем трубку, — показал я и выпустив колечко дыма, откинулся на стуле.

— Разрешите попробовать, — попросил лейтенант.

— Пожалуйста, Иван Федорович. Вот еще подставка под нее. Вот так вставляем, угольком вниз, чтобы не попортить стол.

Лейтенант очень осторожно взял "уголек", достал его из подставки и сжал пальцами выступы и уставился на раскаляющийся кончик арта, затем, так же как и я, раскурил трубку и вернул "Уголек" в подставку.

-Работает, черт возьми, три якоря султану в задницу, — воскликнул он, — продайте, десять рублей дам.

— Берите так, сударь, — улыбнулся я, — я себе еще сделаю.

В это время у входа материализовался слуга и, скользнув к доктору, что-то прошептал ему на ухо.

— Господа, вынужден Вас покинуть. Срочный вызов, — произнес Пирогов, вставая со стула.

— Да, мне тоже нужно по делам, — заторопился ротмистр.

— Иван Федорович, не покажете гостю город? — Попросил он лейтенанта.

— С удовольствием, вот сейчас докурим и прогуляемся до Большой бухты, — ответил молодой человек, и вопросительно посмотрел на меня.

— Буду рад Вашей компании, Иван Федорович.

Глава 4.

С тех пор как доктор и ротмистр нас покинули, прошло минут десять. Все это время мы молча дымили трубками, предаваясь послеобеденному безделью. Я размышлял о прошедшем обеде. По сути своей, состоялись первые смотрины, и Каледин умчался докладывать начальству о результатах прошедшего собеседования. Лейтенанта оставили присматривать за мной и составлять компанию, а также для получения дополнительной информации. Даю голову на отсечение, вокруг беседки в саду гуляет еще несколько человек для охраны или чтобы гость не решил, что визит слишком затянулся и не уклонился от последующих переговоров. В принципе, я не против сотрудничества и охотно поделюсь с единоверцами частью информации и своими умениями, но мне надо бы договориться о предоставлении мне материалов для постройки маяка. И надо потихоньку заполнять м-энергией пустые камни, хотя и их для сигнала маяка будет мало, а значит, нужно будет искать возможность приобрести камни у аборигенов, чтобы восполнить дефицит энергии. Можно конечно построить однонаправленную антенну маяка, тогда энергии хватит на 2-3 выстрела, но луч будет слишком узкий и вероятность того, что сигнал будет принят каким-либо узлом связи магистериума, очень мала, по сути ничтожна. Населенных миров входящих в сферу влияния Магистериума около 60, еще есть, конечно, исследовательские станции, но там аппаратура значительно хуже. Надо, хотя бы, "стрелять" по "квадрантам". Необходимая мощность тогда составит около 200000 мег. Вполне реально накопить за несколько декад. Ну, почему я не магистр стихий, у них в ауре накапливается на порядок больше необходимого мне количества м-энергии. Хотя, в этом случае, я бы уже дома был, да и не попал бы я сюда никогда. Вздохнув, я начал выбивать из трубки табачный пепел.

— Ну-с, Иван Федорович, мне была обещана экскурсия, — улыбнулся я, — заодно хоть расскажете мне, куда я попал и как живет наша прародина.

— Пойдемте-с, Дмитрий Владимирович,— с готовностью поднялся лейтенант и протянул мне шпагу,— прицепите на место. Так будет правильно. Вы ведь офицер? Оружие явно боевое. Отличная "харалужная" сталь, эфес простой, но удобный, обернут акульей кожей.

Баланс скорее для боя, чем дуэльный, на крестовине, я так понял, родовой герб. И, судя по тому, что герб — однопольный, род у вас, как минимум, княжеский.

— Офицер-артиллерист запаса, — ответил я, — шпага подарок отца на окончание школы. Владеть ей умею и в бою применять пришлось, хоть и не должен был. Род действительно княжеский, но я в очереди наследования очень далеко. Я седьмой ребенок в семье, а отец сам не наследник.

— У меня ситуация похожая, только я третий сын и отец тоже не прямой наследник, пока. Его брат, к сожалению, бездетен. Я должен был, по традиции, пойти по духовной стезе, но пока не чувствую в себе сил на принятия монашеского обета. Возможно, придет время и я решу отринуть соблазны мирской жизни, но пока идет война моя, честь не позволит мне покинуть военную службу.

— У Вас сейчас идет война? С кем и почему?

— Сначала воевали с турками, но мы их и раньше регулярно бивали, так и в эту войну начали неплохо, но затем к туркам присоединились французы, а главное англичане со своим сильнейшим в мире флотом. Соотношение сил стало не в пользу России и сейчас мы сдаем позиции, но мы будем сражаться до последнего вздоха и я верю в победу русского оружия, — и с вызовом посмотрел на меня,— мы еще покажем этим лягушатникам и островитянам, что значит русский воинский дух.

— Я сам росс или, по-вашему, русский. Надеюсь, смогу вам помочь, хотя как боевой маг я слабоват. Шайку там разогнать разбойничью или отряд степняков небольшой могу, а на большее просто маг-резерва не хватит. Боевая магия очень затратная, с точки зрения расхода энергии. Возможно, я смогу помочь своими знаниями и умениями мага-артефактора, но мне нужен будет определенный статус, позволяющий мне действовать. Я надеюсь, местное начальство соизволит в ближайшее время принять меня?

— То, что с Вами пожелают познакомиться, не вызывает сомнения, но я сам всего-то третий помощник капитана на одном из кораблей и, когда Вам дадут аудиенцию, не могу знать. Пойдемте, Дмитрий Владимирович, прогуляемся до бухты, — и вышел из беседки.

Я, прицепив шпагу, направился за ним. Пройдя по знакомой аллее, мы вышли из сада на небольшой пустырь, по которому маршировало несколько солдат.

— Выздоравливающие,— прокомментировал лейтенант.

Дальше возле ворот, стоял часовой, но что удивительно. Ворота были, а забора нет. Я вопросительно посмотрел на лейтенанта.

— Иван Федорович, а забор где?

— Видно не успели сделать еще.

— Так смысл тогда в часовом у ворот какой?

— Устав-с, — удивленно посмотрел на меня лейтенант, — положено, значит будет стоять.

Мы, не спеша, подошли к воротам. Солдат вытянулся и, брякнув ружьем о землю, застыл выпучив глаза. Лейтенант осмотрел его и, удовлетворенно хмыкнув, открыл калитку в воротах.

— Нам сюда, Дмитрий Владимирович.

Я с любопытством посмотрел на ружье солдата и принюхался. Пахло жженым порохом и ружейным маслом.

— Иван Федорович, я могу взглянуть? — И, указал на ружье солдата.

— Солдат, ружье к осмотру! — рявкнул лейтенант.

Солдат ожил и протянул мне ружье. Повертев ружье в руках, я ошеломленно посмотрел на лейтенанта. У них на вооружении кремниевые гладкоствольные ружья, да и порох похоже дымный. Я отдал винтовку солдату и он снова вытянулся во фрунт.

— Сейчас переходим на капсульные, — видя мою непроизвольную реакцию, произнес лейтенант, — и штуцеры есть, но очень мало пока.

Мы вышли из ворот и направились дальше. Минут 20 мы шли мимо утопающих в зелени белых глинобитных домов. По дороге Иван Федорович рассказывал мне о России. Россия оказалась огромной империей, чтобы пересечь ее из конца в конец требовалось несколько месяцев пути. Управлял империей в настоящий момент император Николай I из династии Романовых. Последняя крупная война была 40 лет назад и окончилась тяжелой, но уверенной победой русского оружия над теми же франками, которые видно решили сейчас взять реванш за прошлое поражение. Сорок лет мира несколько расслабили людей, управлявших государством. Статус сильнейшей армии в мире действовал слишком умиротворяющее и, в результате, слишком поздно начали перевооружение армии и флота. Еще бы 2-3 года и франки не рискнули бы напасть на Россию, но на данный момент они имели вооружение превосходящее российское, качественно. В пехоте они почти полностью перешли на нарезные винтовки — штуцеры, которые по прицельной дальности вдвое превосходили русские гладкоствольные винтовки. В артиллерии положение было лучше, но новых 3-х пудовых бомбических орудий не хватало. На весь Севастополь их было всего 28.

— А, вот с флотом все весьма печально, — грустно вздохнул, Иван Федорович, — мы очень сильно отстали от противника. Самый новый и мощный корабль русского флота — корабль, на котором я имею честь служить, 120 пушечный линкор "Двенадцать апостолов", является чисто парусным кораблем, а французы и англичане уже имеют новые корабли, у которых есть паро-винтовое вооружение. Это дает им огромное тактическое преимущество и все боевые наработки старого чисто парусного боя стали устаревшими. Слишком зависит парусный корабль от капризов погоды. В результате флот стоит в бухте и носу в море не кажет. А, по углам шепчутся, дескать, труса морячки празднуют, — горько усмехнулся лейтенант, — а враги позавчера уже высадились в Евпатории и мы не смогли помешать этому.

— У Вас на вооружение все пушки и стрелковое оружие на дымном порохе? — Спросил я.

— Да, а у Вас по-другому? И что, порох может быть бездымным? — Удивился лейтенант.

— Порох может быть бездымным, но у нас все оружие дальнего боя давно уже не пороховое. При наличии магов у противника, очень дорого защищаться от диверсий, если у тебя используется порох и взрывчатка. Поэтому, у нас используются другие принципы для оружия дальнего боя. Я подумаю, как наши знания можно использовать в ваших условиях. Привычное мне вооружение, технически очень сложное и сделать его "на коленке" не получится, а заводов оснащенных необходимым оборудованием для его создания в этом мире еще не существует.

В этот момент мы вышли на обрывистый берег моря, точнее очень красивой бухты. На якорях в бухте стояло множество парусных кораблей. По поверхности туда-сюда сновали весельные и парусные лодки. Как красиво. Вот на одном корабле прозвучала трель боцманской дудки и вверх по вантам устремились фигурки людей. Минута и облаками вздулись под реями белые полотнища парусов. Еще сигнал, и паруса исчезли.

— В постановке парусов тренируются, — сказал Ростопчин и достал какой-то предмет.

Щелкнула крышка и, увидев стрелки, я понял, что это часы. Тем временем опять прозвучал сигнал и представление повторилось.

— Медленно, — произнес лейтенант, — видно молодежь гоняют. Не желаете посмотреть поближе? — Спросил он и протянул мне подзорную трубу.

"Ух ты, какой раритет", подумал я, раздвигая трубки и прикладывая окуляр к глазу. Изображение было мутновато, но позволяло рассмотреть корабль поближе. Лейтенант, увидев мою улыбку, поинтересовался:

— Что Вас рассмешило?

— Да вот, раритетом антикварным пользуетесь, — кивнул я на трубу, — я, до сих пор такие только в музее видел.

— Что значит антиквариатом?! — Вскинулся Ростопчин, — это лучшая голландская труба. Я за нее месячное жалование отдал, а Вы старьем называете!

— Ой, простите, я не знал , что у вас это обычная вещь.

— Ну, если для Вас это старье, то чем Вы тогда пользуетесь?

— У нас есть такой прибор, называется "Визор". Делал я в свое время курсовую по модификации его под строительные нужды. Нужен был замер расстояний с определенной точностью. Прибор я сделал, но точности нужной так и не добился, хотя курсовик засчитали. Сейчас покажу свою поделку, — и полез мысленно в "складку". Рука привычно ощутила тяжесть прибора, и я протянул его лейтенанту. Тот покрутил его в руках, поднес к глазам и обескуражено посмотрел на меня.

— А, куда смотреть? Не видно же ничего!

— Ох, простите, склероз. Никак не могу привыкнуть к нынешней ситуации. "Визор" включить надо. Видите зеленый выступ. Нажмите на него и удерживайте до счета три. Во-о-от, зеленый огонек горит, значит — прибор включен. Брать прибор вот так, обеими руками и смотрим вот в эти открывшиеся окуляры. Когда прибор выключен, они закрыты, чтобы грязь и пыль не попадала. Вот этими двумя кнопками делаем "ближе" и "дальше", а вот эта — для измерения расстояния. Когда будете смотреть, то посредине будет перекрестие. Центр наводите на объект и жмете кнопку. Ниже перекрестия увидите результат в саженях или, если вот этот переключатель поставить в это положение, в шагах. Берите, пробуйте. Лейтенант осторожно взял прибор, посмотрел в окуляры, потом понажимал туда-сюда кнопками трансфокатора и, наконец, несколько раз нажал кнопку измерения дальности.

Когда он оторвался от окуляров "Визора" выражение его глаз было ошарашено — мечтательным.

— У мичмана Зейдлица — новая трубка и пуговица на обшлаге оторвалась,— после некоторой паузы выдал лейтенант. Потом он повернулся ко мне и спросил?

— Что Вы хотите за эту прелесть? — похоже, Иван Федорович не собирался отдавать "Визор" хозяину, — я имение продам, но расплачусь.

— С чего бы это Вы, Иван Федорович, имение продавать удумали? — Раздался сзади гулкий, низкий голос.

Повернувшись, лейтенант застыл по стойке "смирно" и выпалил:

— Сопровождаю в прогулке нашего гостя, разрешите представить, князь Сорто Дмитрий Владимирович.

— Корнилов Владимир Алексеевич, адмирал.

— Очень приятно, Владимир Алексеевич.

— Взаимно, Дмитрий Владимирович. Вы к нам несколько необычным способом изволили прибыть. Мне доложили — в каком-то мыльном пузыре... Я поначалу был сильно сердит, потому, как думал, что караул был пьян.

— Обычный транспортный кокон, Ваше Превосходительство. Летел по своим делам, попал в аварийную ситуацию и вот я у вас.

— Ну да, ну да... Совсем обычный э-э-э транспортный кокон, вот только для нас он совсем необычный. До таких чудес наш ученый люд еще не додумался. Но, я думаю, мы с Вами, потом пообщаемся в более приватной обстановке. Иван Федорович, что Вы там такое собрались приобрести, что даже Вам денег может не хватить?

— Вот, Ваше превосходительство, прибор увеличительный, навроде трубы подзорной только лучше, значительно лучше, — сказал лейтенант, показывая прибор адмиралу.

Он начал объяснять, как пользоваться "Визором", а я решил оглядеться вокруг.

Чуть в сторонке стояла группа офицеров, видимо из свиты адмирала. Им явно было интересно, что происходит, но ближе подойти они не осмеливались. Один из них совсем еще молодой человек, смешно вытянул шею вперед, как будто это могло помочь ему рассмотреть происходящее. Я повернулся обратно и увидел, что адмирал вовсю использует прибор, при этом восхищенно прищелкивая языком. Вот он оторвался от прибора, и непроизвольно поглаживая его, посмотрел на меня.

— Я могу перенастроить его под необходимые Вам меры длины, Владимир Алексеевич, — я просто понял, отобрать игрушку у адмирала я не смогу, тем более, что мне нужно получить определенный статус моего пребывания в этой стране, а кто как не командующий флотом может замолвить слово за меня перед наместником императора.

Адмирал улыбнулся, задумался на некоторое время и спросил:

— Вы не играете в бильярд?

— Нет, Владимир Алексеевич, но с удовольствием поучусь.

— Тогда жду Вас завтра, часам к шести пополудни в офицерском клубе. Вам покажут, где это находится. Честь имею, Дмитрий Владимирович. И, милостиво кивнув лейтенанту, отбыл по своим делам.

На лейтенанта было грустно смотреть. Он провожал "Визор" взглядом, который уплывал от него, будучи уже собственностью адмирала. У Ивана Федоровича было такое выражение лица, как будто его покинула любимая женщина.

— Я вам такой же сделаю, ну или почти такой, — произнес я и с удовлетворением начал наблюдать за возвращением лейтенанта из пучины нескрываемого горя.

— Век не забуду, Дмитрий Владимирович, если мне такой же сделаете. Вы не представляете, насколько это нужная для моряка вещь. А уж, когда говорят пушки, то просто жизненно необходимая.

— Ну, почему же не представляю. Не забывайте, я артиллерист запаса и сам пользовался подобным, когда проходил обучение. Орудия у нас, конечно, другие, но снаряды летают точно также. Помогите мне найти подходящую мастерскую, и я сделаю Вам вашу "прелесть".

— Что за мастерская Вам нужна?

— Нечто среднее между кузницей, ювелирной и слесарной мастерской. К сожалению, многих необходимых для меня станков и инструментов в вашем мире быть не может по определению, ибо они магические. Со временем я кое-что сделаю, но пока придется делать все вручную.

— У нас в Севастополе есть отличные корабельные мастерские. Можно выделить Вам там помещение или построить рядом дом под Вашу мастерскую. С ювелирами в Севастополе пока не очень. Есть один немец, но как ювелир он слабоват, он больше жестянщик, может у него чего-нибудь и найдем. Остальное можно заказать в Бахчисарае. Дня за 3-4 привезут, а нужно будет, и ювелира привезем.

— Корабельные мастерские — это хорошо. У меня появились кое-какие мысли о том, как Ваш флот усилить, но нужно считать и пробовать.

— Отлично, а пока, вон Григорий сюда скачет.

К нам на рыжем коне легким наметом скакал тот самый молодой парень, что охранял Пирогова при первой наше встрече. Подъехав к нам, всадник поставил коня в свечку и когда тот опустился обратно, соскочил с седла и изобразил легкий поклон, сняв при этом папаху и прижав ее к груди.

— Николай Иванович просит через 2 "склянки" быть к ужину.

— Передай Николаю Ивановичу, что будем непременно.

Григорий снова изобразил поклон, с места взлетел в седло и, гикнув, помчался в обратном направлении.

— Лихой наездник, — восхитился я.

— Все казаки отличные наездники, — ответил лейтенант, — кстати, а Вы в седле умеете держаться?

— Ну-у, не так как Григорий, но вполне прилично, а не как собака на заборе. У нас и в школе и университете были обязательные часы вольтижировки. Кто желал, тот и в скачках участвовал. Я для скачек тяжеловат, — усмехнулся я, — слишком большим вырос.

— Это хорошо. Коня я Вам найду, а вот с бричкой было бы сложнее. Пешком передвигаться слишком долго. Это когда никуда не спешишь хорошо и приятно прогуляться до места назначения и то, если погода хорошая.

— Иван Федорович, что такое "склянка"?

— Кхм, это единица отсчета корабельного времени. Вы же слышали, когда мы гуляли, несколько раз в колокола били. На кораблях на матче закреплены двое песочных часов. В одних песок пересыпается за полчаса, в других за 4 часа. Вот маленькие и называют "склянкой". Рядом висит колокол и как только песок в маленьких часах заканчивается, их переворачивают и отбивают "склянку", то есть столько раз бьют в колокол, сколько получасовых промежутков из 4-х часов уже прошло. Когда заканчиваются большие часы, счет начинается заново. И да, полчаса это 30 минут, соответственно в часе 60 минут, в сутках 24 часа, в минуте 60 секунд. А у Вас как время считают?

— Есть, Магистерское время, оно везде одинаково. В сутках 25 часов, в часе 100 минут и в минуте 100 секунд. А в остальных мирах время отмечают по-разному, даже в пределах одного мира. На Элестре реальное время очень близко к Магистерскому, поэтому пользуются в основном им.

Вот так, общаясь на разные бытовые темы, мы не спеша возвращались в больницу, где нас ждали к ужину.

Ужинали втроем: я, доктор и лейтенант. Ротмистр так и не появлялся с обеда. Доктор поделился новостями: Князь Меньшиков, наместник ЕИВ в Крыму, выдвинулся к месту высадки противника и перекрыл им дорогу на Севастополь. Он намеревается встретить соединенные войска Турции, Англии и Франции на берегах реки Альмы. И, в настоящий момент, готовит оборонительную позицию. Меньшиков не был сторонником Суворовской стратегии и тактики, он всегда занимал выжидательную позицию и любил действовать от обороны. Но, в данный момент это было оправдано, так как союзных войск было в два раза больше. Второй новостью было то, что адмирал Корнилов был назначен комендантом Севастополя и на него возложили обязанность по подготовке крепости к осаде. И, он весь день бегал вместе с инженером Тотлебеном и своим штабом по всем укреплениям Севастополя. Видимо мы встретили его, когда он направлялся от одного форта к другому.

Докторам приказали произвести учет имеющегося перевязочного материала и лекарств. О том, в чем требуется пополнение запасов, доложить письменно в штаб. По словам Ростопчина, если враг прорвется через войска Меньшикова к Севастополю, то остановить его будет некем и негде. Даже, если вывести со всех кораблей экипажи в подмогу гарнизону, это составит, дай бог, тысяч 15 бойцов, а у противника 60-ти тысячная армия. Даже если его потреплет Меньшиков, превосходство армии союзников будет подавляющим. А укреплений с северной стороны нет. Они есть только на бумаге и должны были быть построены только концу 1855 года. Но и по намеченному графику отставание просто чудовищное. По сути, построено только одно укрепление. Остальные средства исчезли в неизвестном направлении. В тоже время, по всему Крыму были отстроены десятки помещичьих хозяйств. Впрочем, большинство, как военных, так и гражданских считали, что укрепления с суши излишни и серьезные укрепления нужны только для защиты города и Большой бухты с моря. Поэтому, отношение к укреплениям с суши было просто наплевательское и они потихоньку ветшали и разрушались. На данный момент им требовался капитальный ремонт, на который просто не было времени.

— Дмитрий Владимирович, а в вашей стране как обстоят дела с обороной от неприятеля?

— Иван Федорович, как я уже говорил, столица нашего государства находится посередине озера. Кроме этого озеро находится внутри кратера гигантского вулкана, стенки которого являются, почти везде, границей нашего княжества. Княжество включает в себя еще 3 долины, образованные вулканической деятельностью. Границы одного потухшего вулкана выходят в океан и поэтому у нас есть выход в море, через один из самых крупных портов в нашем мире, расположенный в громадной бухте, защищенной со всех сторон скалами. Есть только два прохода в скалах, которые немного расширили, чтобы можно было провести крупные суда. Через отвесные скалы кратеров очень трудно найти путь и существует всего несколько перевалов, поэтому защищать свою территорию нам значительно проще, чем вам. Желающие, до чужого добра всегда были, есть и будут, но у нас поживиться тяжело, а сейчас почти невозможно. Есть несколько территорий за пределами гор и вот там, приходится держать достаточно много войск для их защиты.

У меня есть ряд предложений к его превосходительству адмиралу Корнилову, в чем я мог бы быть полезен, но пока до разговора с ним предпочту не говорить об этом.

— Ну что ж, господа, время позднее, пора спать, завтра новые заботы будут. Дмитрий Владимирович, не обессудьте, но пока не найдем помещение, согласно Вашему положению, я распорядился постелить Вам в той же комнате, где вы изволили проснуться.

— Все хорошо, Николай Иванович, на данный момент комната меня устраивает. Доброй ночи господа, и я по знакомому маршруту направился спать.

Когда я лег на шуршащую накрахмаленную простынь, на меня накатила такая тоска, что беззвучно завыл. Весь день я гнал от себя мысли о своем будущем, и только теперь до меня дошло, что я здесь надолго и что помощи ждать неоткуда. Некоторое время лежал, бездумно уставившись в белый потолок. Слишком много событий для одного дня и мозг просто не успевая переварить информацию, решил отключиться, и я

заснул.

Глава 5.

Утро встретило меня звуками мычания коров и хлыста пастуха. Ну, натуральная деревня, а не крепость в военное время. С другой стороны война войной, а кушать хочется всегда. Потянувшись, я спрыгнул с кровати и направился к выходу в поисках "удобств". На крыльце уже околачивался Григорий, он и указал мне на деревянную будку, как на место где я могу решить свои утренние проблемы. В будке меня ожидал деревянный постамент с дырой посередине, из которой несло перепревшим дерьмом, а если добавить к этому запах хлорной извести, которой было густо усыпано все отхожее место, то времени мне на необходимые действия понадобилось по минимуму и мысли о вечном меня посетить не успели. Я пулей вылетел из этой деревянной конуры с мыслью о необходимости что-то придумать, иначе каждый поход в туалет превратится в тяжкое испытание для моей нежной психики. Григорий пробурчал, что будка это барская блажь и ему вполне хватает кустиков и лопуха, да и ветерком обдувает, запах уносит. Я уж было решил "окрыситься", но казак сделал постную, сочувствующую физиономию. При этом его глаза "ржали" в полный голос.

— Милок, а где здесь можно умыться, — промурлыкал я и подумал: "еще чуть-чуть и задницу ему подпалю, заразе. Ведь мог предупредить, что хлорки только что насыпали".

К моему искреннему сожалению чувствительность пятой точки казака оказалась на высоте и он со всем вежеством подвел меня к месту помывки — колодцу.

— Вот, Ваша Светлость, извольте и протянул мне кусок мыла, а сам приготовился поливать мне из ведра. Я стянул с себя рубаху и попросил:

— Давай, Григорий, потихоньку на спину. Вода хлынула мне на плечи и я охнул, мало не заорав, ибо вода была ледяной, зато остатки сна мигом вымело из сознания. Отфыркиваясь и покряхтывая, я продолжил водные процедуры. Эх, хорошо-о! Я разогнулся, и тут же мне в руки была подана чистая, мягкая холстина. Вытерев влагу с лица и тела, я спросил у Григория, когда можно будет перекусить. На что был получен ответ, что сегодня воскресение и меня ждут к заутрени в церкви. Приведя себя в порядок, я направился за своим провожатым к храму. Где-то на полпути к церкви зазвенели колокола звонницы о начале службы. Григорий что-то недовольно пробурчал и мы прибавили шагу. Подойдя к церкви, я остановился и рука привычно трижды сотворила крестное знамение и с поклоном я вошел в храм. При этом Григорий внимательно смотрел на меня с таким видом, как будто ожидал, что я сейчас сгорю в адском пламени, ну или хотя бы корежить начнет от близости к святым иконам. Лейтенант говорил о резком неприятии священниками магов, колдунов и знахарей с ведуньями. У нас уже давно доказано, что магия просто еще одна сторона бытия и ее изучение это еще одна наука. И, что магия не имеет никакого отношения к колдовству и прочей чертовщине.

Церковь была небольшая и еще явно недостроенная. Внутреннее убранство еще весьма скудное и выделялся только алтарь с несколькими, явно древними иконами. Большинство прихожан были моряками, но встречались и обычные граждане. Тут я увидел Пирогова и Каледина. Поздоровавшись с ними взглядом и легким кивком головы, продолжил слушать воскресную проповедь. Слушая басок еще молодого батюшки, вдруг понял, что на душе стало легче и горечь досады на случившееся потихоньку улетучивается. Мысли текли медленно, тягуче, как хороший мед из ложки в кружку с чаем. Душа отдыхала и сбрасывала с себя напряжение прошлого дня.

Так, незаметно пролетели два часа службы. Я купил и поставил свечи Спасителю, Богородице и Николаю-Чудотворцу покровителю всех ученых и направился к выходу, не оставшись на причастие. За оградой храма дождался доктора, ротмистра и казака.

— Почему Вы не остались на причастие, Дмитрий Владимирович? — спросил Николай Иванович.

— Во-первых, я не постился последние три дня, во вторых перед причастием идет исповедь, а я не уверен, что батюшка стал бы ее у меня принимать, да и к святому причастию вряд ли допустил бы. У вас тут к магам со стороны церкви отношение резко отрицательное.

— Это да, но надеюсь, со временем все устроится, — вздохнул Пирогов.

Завтрак состоялся в привычной уже беседке. Когда все расселись и начали раскладывать из закопченного горшка кашу, мне стало немного "кисло". Овсянка!!! Увидев постное выражение на моем лице, доктор поинтересовался:

— Вам незнакомо это кушанье? Это овсяная каша, очень полезный продукт и рекомендуется кушать с утра каждый день для увеличения сил и бодрости.

— Да нет, Николай Иванович, очень даже знакомый продукт. Просто, я его с детства недолюбливаю! А, если еще и на воде, так вообще тоска.

Видно лицо мое так явно выражало мое отношение к каше, что господа сначала закашлялись, явно маскируя усмешки, а потом, когда я обреченно вздохнул и взял ложку, не выдержали и рассмеялись. Не удержавшись, я присоединился к общему веселью.

Перекусив, все достали трубки и набили табаком, а поскольку лейтенанта с "угольком" не было, то мне пришлось учиться раскуривать трубку с помощью спичек. Надо будет еще один уголек сделать, там работы на полчаса.

— А почему Ивана Федоровича на завтраке не было? — спросил я

— Он выписался. Наверное, сейчас на своем корабле.

— А вот и нет. Мне приказали помочь Дмитрию Владимировичу встать на постой и решить проблему с помещением для его мастерской, — с этими словами на пороге беседки возник лейтенант Ростопчин.

— Наше начальство решило вопрос аналогично. Поскольку гоняться за контрабандистами я сейчас не в состоянии, то мне было приказано оказывать Вам, Ваша светлость, всяческое содействие и обеспечить Вашу охрану. Иван Федорович, что-нибудь решилось с помещениями?

— Докладываю. Дмитрий Владимирович я, как и предполагал ранее, предлагаю разместить Вашу лабораторию на территории судовых мастерских, а на постой Вас приглашает госпожа Теплова Александра Васильевна. Это совсем недалеко от мастерских.

— Вы знакомы, — сказал доктор, — она присматривала за Вами, пока Вы не пришли в себя.

Она, к сожалению, вдова и ревновать Вас некому будет.

— Вдова?! Да ей дай бог 18 лет! — удивился я.

— Увы, Мичман Теплов был тяжело ранен в "Синопском" сражении и находился в больнице на излечении, но, к несчастью, все-таки умер. Сашенька ухаживала за ним до последнего, а после того, как похоронила мужа осталась помогать мне при больнице. Её выдали замуж, когда ей было всего пятнадцать лет. Она с мичманом была знакома с детства. Их родители дружили семьями и решили породниться. Детей завести они тоже не успели. Так что Александра Васильевна будет рада вас видеть у себя на постое. Надеюсь, Вы нас не забудете и навестите при возможности?

— То, что будет рада, это правда, а вот на счет некому ревновать это еще тот вопрос, -ухмыльнулся в усы ротмистр. — Кстати, Вас там Григорий ждет.

— Ах да, я просил подобрать коня для князя. Пойдемте, посмотрим, что он нам предложит.

— Сейчас господа, надо же докурить и трубку почистить. Я думаю, минут десять он нас подождет? — я ехидно посмотрел на молодого человека.

Спустя некоторое время мы направились на "плац". Это, как я понял, была так названа поляна перед больницей, по которой маршировали выздоравливающие. У ворот на пеньке восседал Григорий и поигрывал плеткой. Рядом с ним щипали травку две лошади. Первую я узнал. Это был конь самого Григория, а вот второ-о-ой. Я сейчас этого казака точно пришибу чем-нибудь. Григорий как-то так осторожно, глядючи на мои руки, бочком, бочком и спрятался за своего коня.

— Дмитрий Владимирович, а может не стоит так волноваться? По-моему, очень неплохой мерин — сильный и спокойный.

Я посмотрел на свои руки и погасил плазменный шар, который, видимо, создал непроизвольно, в состоянии "аффекта", а попросту — разозлившись. Рефлексы они никуда не исчезают.

— То, что мерин сильный — это точно, Михаил Сергеевич, — ответил я и покосился на это чудо. Передо мной стоял, меланхолично пощипывая травку, настоящий богатырский конь "тяжеловоз". На его спине, я так думаю, можно было спать. Кроме этого мерина заседлали, и где только нашли, настоящим "рыцарским" седлом с высокими луками, причем задняя лука седла больше походила на спинку стула. Все седло было расшито золотой бахромой, а уздечка была покрыта серебрянкой. "В цирке, что ли, сперли" подумалось мне.

— А копья в комплекте к нему нет? И доспех рыцарский не помешал бы!

От хохота я чуть не оглох. Господа смеялись от души. Григорий тем временем осторожно выглянул из-за коня, оценивая обстановку. Я оскалился и недобро на него посмотрел.

— Щас поменяем, ваша светлость, мы ж со всем старанием... — проговорил казак и посмотрел на меня таким невинным взглядом, что я почти поверил. Спустя несколько секунд ко мне подбежал пацан, держа в руке повод с очаровательной каурой лошадкой.

Кобыла посмотрела на меня своими темными глазами и немедленно попыталась цапнуть за руку, когда я попробовал взять повод.

— Простите, сударыня. Как Вас зовут? — спросил я и достал сорванное по пути из сада яблоко.

— "Белка" ее кличут, — пискнул казаченок. Яблоко было принято и схрумкано, после чего я был слегка прихвачен губами за плечо. Достав еще одно яблоко и скормив ее кобыле, я потрепал ее по шее. Ну, вот и состоялось знакомство и, перекинув повод через голову лошади, я прыжком вскочил в седло.

— Я, пожалуй, проедусь немного, господа, — произнес я, и тронул пятками бока Белки.

Некоторое время я гонял лошадь по плацу разным аллюром. Белка послушно переходила с шага на рысь, дальше в галоп и обратно на рысь. Подъехав к наблюдавшей за мной группе офицеров, соскочил с седла.

— Отлично обученная лошадь, — удовлетворенно произнес я.

— Это Григорию спасибо скажите, это его лошадка, — ответил за всех ротмистр.

— Превосходная работа, Григорий! — Я повернулся к казаку, благодарно наклонил голову и положил ему в руку золотую куну.

— Рад стараться, Ваша светлость! — Он довольно улыбнулся и низко мне поклонился.

— Балуете Вы его, — заметил ротмистр.

— Хорошая работа должна хорошо оплачиваться, — ответил я. — Господа, прошу простить, мне нетерпится посмотреть помещение для мастерской. У меня сегодня аудиенция у адмирала и хочется, чтобы мои предложения были не голословны. Иван Федорович, покажите, пожалуйста, куда ехать?

— Григорий, коня!

Григорий сделал жест и мальчишка упылил за здание больницы, а спустя пару минут уже появился, ведя в поводу вороного коня под казачьим седлом.

— У нас имение в Самарской губернии, а там степи и без коня никуда, — пояснил лейтенант, — я хоть и отдал свою душу флоту, на лошади ездить не разучился. Да и в Севастополь приехал вот на нем, — Иван Федорович потрепал коня по щеке и, достав из кармана кусок сахара, скормил его коню, — сластена он редкостный. Конь довольно хрустел сахаром.

— Господа, мы Вас покидаем, я думаю, скоро увидимся, — лейтенант запрыгнул в седло.

Я последовал его примеру, и мы шагом направились к воротам. Забора так и не появилось, но, тем не менее, ворота были открыты и часовой взял ружье на "караул". За воротами мы перешли на неторопливую рысь и поехали вдоль улицы по направлению к бухте.

— Вдоль берега поедем, там дорогу проложили и ехать проще, — прокомментировал лейтенант.

Ехали мы около получаса. Обогнули Южную бухту и взобрались на небольшой холм.

— Дмитрий Владимирович, видите справа гору? Это Малахов курган, с него можно контролировать всю южную сторону города и Большую бухту, а вон, прямо по курсу, дом Александры Васильевны. Мы сейчас мимо проедем, все равно Александра сейчас в больнице. Ближе к вечеру Вас на постой определять будем. Сейчас с горки спустимся и увидим корабельные мастерские.

Спустя минут десять я увидел на небольшом холме несколько строений сложенных из белого камня. Мы спустились с горки и стали подыматься на этот холм и скоро подъехали к закрытому шлагбауму. Рядом была будка, в которой стоял матрос с винтовкой. Как только мы оказались у щлагбаума, матрос достал свисток и выдул несложную мелодию, а после этого вытянулся и стал есть нас глазами. Из строения стоявшего неподалеку вышел морской офицер и направился в нашу сторону.

— Кто вы такие, господа, по какому делу? — Поинтересовался он.

— Лейтенант Ростопчин и Князь Сорто к его превосходительству капитану 1-го ранга Неделину Виктору Алексеевичу, с пакетом, из штаба.

— Мичман Толстой, проезжайте господа, Иван, только Лексеич сегодня сильно не в духе.

— Что случилось, Лева?

— Да, машины задерживают для "Чесмы" и Корнилов ему разнос устроил. Приказал людей выделить на земляные работы, а у нас и так рук не хватает.

Мы отправились дальше. Проскакали еще саженей сто и остановились у длинного двухэтажного здания.

— Это казармы флотского экипажа, здесь готовят пополнение для флота, а вон там, через плац, как раз строения мастерских. Сейчас познакомлю тебя с местным начальством, дядька в годах, но крепкий. Ходить на кораблях уже не может, по состоянию здоровья, но здесь в экипаже держит всех в кулаке и порядок тут образцовый. Понравишься ему — ни в чем отказа не будет и все твои пожелания будут исполняться бегом, а если не споетесь, то все придется делать через канцелярию. На каждый винтик бумагу писать придется.

Поднявшись на второй этаж, мы постучали в большую деревянную дверь, окрашенную в тот же мерзкий серый цвет, что и стены в больнице.

— Кого еще там черти несут, — и в дверь с обратной стороны ударилось что-то тяжелое.

— Лейтенант Ростопчин с пакетом от командующего,— проорал в ответ лейтенант.

— Входите, — раздалось через минуту.

Лейтенант открыл дверь, повернулся ко мне и шепнул: — За мной, молчи пока, — скользнул в дверь и строевым шагом пошел вперед.

— Давай пакет и свободен, — раздался рык капитана.

— Приказано дождаться прочтения, Ваше превосходительство.

— Ну, жди, — раздался звук рвущейся бумаги и все стихло, только муха билась о стекло, да скрипело перо, которым что-то старательно писал молоденький офицер, сидящий за столом справа у двери.

— Какой еще к ....... Маг? Вы чего, там в штабе, из меня идиота делаете?

Далее последовал монолог минут на пять, в котором капитан излагал свое отношение к таким приказам, ко мне лично, лейтенанту, всем адмиралам, а также наших сексуальных пристрастиях и образе жизни.

— Разрешите представиться, Сорто Дмитрий Владимирович, арт-магистр 10й ступени, вышел я из-за спины Ростопчина, и так же, минут на 5 выдал ответ капитану на его монолог, о том, как я рад, что меня занесло в этот, забытый богами угол, что мне очень приятно познакомится с таким умным, тактичным и обаятельным человеком и, что я в одном месте видал его плохое настроение и, в общем-то, не навязываюсь. Я думаю, боцман учебного фрегата "Мечта", на котором я проходил морскую практику, был бы мной доволен и не слишком обиделся бы, так как я повзаимствовал часть его высказываний.

Передо мной за огромным столом сидел настоящий морской волк. Он был седой как лунь.

Маленькие, близко посаженные глаза, нос картошкой, роскошные седые же усы и борода.

Широкие плечи и заскорузлые "клешни" рук, в одной он сжимал трубку, из которой поднимался дымок.

Капитан затянулся трубкой и, выпустив струю дыма в потолок, кивнул мне на стул рядом со столом:

— Присаживайся. Лейтенант, иди погуляй и мичмана с собой захвати.

Дождавшись, когда за офицерами закроется дверь, опустил руку под стол и извлек оттуда початую бутылку и тарелку с нарезанным салом и два стакана. Набулькав себе и мне в стаканы из бутылки и, дождавшись, когда я возьму свою порцию, он пробасил:

— За знакомство! Рассказывай! — и мы выпили. Напиток был тем же, каким меня приводили в чувство вчера. Цапнув с тарелки кусок сала, я закинул его в рот.

— Хорошо! Что рассказывать?

— А ты молодец, князь, хоть и молод еще. Все рассказывай, — и разлил по второй.

Глава 6.

Выполз от капитана я только через час. Спустился по лестнице и вышел на улицу. Меня слегка штормило, даже не смотря на работу "Дятла". Я, конечно, понимаю, что это не "спортивно", но мне еще работать. Офицеры сидели на лавочке и дружно дымили трубками. Увидев меня, мичман устремился обратно на рабочее место, а лейтенант подошел ко мне.

— Ну как, Дмитрий Владимирович?

— Все хорошо, душевно посидели. Виктор Алексеевич очень интересный собеседник, много полезного мне рассказал. Скучно ему тут, душа видно в море просится, а не пускают. Надо, будет, себе потом яхту сделать и его капитаном попросить. Сейчас мичман инструкции получит и проводит нас до предназначенного мне помещения.

— Нам, — уточнил лейтенант, — я откомандирован к Вам в помощь. Флот все равно стоит в бухте и, пока Меньшиков является наместником, никуда не пойдет. А, с Вами интересно, вот я и напросился к Вам в сопровождающие. Может, научите чему-нибудь. Дмитрий Владимирович, Вы же говорили, что магией все овладеть могут.

Я задумался, только ученика мне сейчас не хватало, сам еще в подвешенном состоянии, но пусть пробует. Во всяком случае, активировать рунные фразы я его точно научу. Полезно будет, потому как не везде в артах авто-активаторы можно поставить, да и не везде это нужно делать, во избежание, так сказать.

— Иван Федорович, я не против — учить Вас магии, но это в Вашем возрасте уже небезопасно и может быть очень больно. У детей нет страха и они не боятся сделать что-нибудь не так, поэтому им проще почувствовать и пропустить через себя м-энергию.

— Ваша светлость, уж не считаете ли ВЫ меня трусом?! — Вспыхнул лейтенант.

— Нет не считаю, но предупредить о возможных неприятностях обязан и, кстати, учитесь контролировать свои эмоции. Занятия магией требуют полного спокойствия и умения держать себя в руках, ибо ошибка может стоить жизни Вам или Вашим близким. По этой же причине очень не рекомендуется употреблять спиртное. Не надо на меня смотреть так ехидно, я уже хорошо умею контролировать свое состояние, даже если выпил вина. Главное знать меру, а то последствия могут быть весьма неприятными.

В это время из дома вышел мичман и направился к нам. Подойдя, он представился:

— Собакин Илья Феофанович, пойдемте, господа, я покажу Вам помещение, которое приказал выделить Вам Виктор Алексеевич.

Пройдя вдоль здания и завернув за угол, мы увидели высокую трех-этажную башню и направились к ней.

— Вот, господа, это старая сигнальная башня, ее вам выделили в качестве мастерской, но на 2-м этаже есть неплохие комнаты с мебелью и камин. На третьем этаже был раньше наблюдательный пост и там пусто, так что можно устроить мастерскую там. На первом этаже есть кухня, но ее надо привести в порядок. Осматривайтесь, а я пока схожу в казармы экипажа и передам приказ о выделении Вам людей. Сколько Вам будет нужно?

— Плотник нужен будет, человек пять в охрану вместе с унтером, пара слуг, пара человек умеющих работать с металлом.

— Плотника только на время дадут, а остальное будет. Это все? — Удивленно спросил мичман.

— Пока да, а дальше видно будет, — ответил я.

— Тогда, честь имею, — козырнул Собакин и удалился.

— Ну что, ученик, пошли осматривать владения, — сказал я и открыл дверь.

Изнутри пахнуло сыростью и запахом гнили. Похоже, здесь уже давно никто не обитает.

Прямо от двери начинался большой холл. По бокам было несколько дверей. За одной обнаружилась кухня с дровяной плитой посередине, за другой что-то похожее на "караулку" только мебель почти вся сгнила. За третей была лестница наверх, куда мы и направились. Второй этаж встретил нас таким же запустением, но здесь было суше и мебель сохранилась лучше. На третьем этаже была одна большая комната с радиально расположенными окнами из, щелей в которых сильно дуло. Посередине стоял большой круглый стол и больше ничего на этаже не было. "Мда-а-а, работать пока буду внизу, здесь просто сдует", — подумал я, — "потом обустроюсь и здесь порядок наведем".

— Так-с, Иван Федорович, пойдем пока вниз, встретим рабочую силу, а тебе задание: добыть ружье и пистолет, которыми армия вооружена, потом нужна солома, глина, песок и алебастр. Будем делать образцы того, что мы можем предложить его высокопревосходительству для помощи в победе над неприятелем.

— А, что делать будем Дмитрий Владимирович?

— Я проходил практику в отряде чрезвычайных ситуаций. Там был случай, когда во время наводнения мы берега укрепляли плиткой. Хочу ее сделать попробовать. Она очень прочная и вполне, я думаю, может сгодиться для усиления оборонительных укреплений.

А ружье и пистолет переделать хочу, потом покажу и расскажу, если получится.

— Хорошо, пойду искать, то, что нужно.

Лейтенант помчался искать ингредиенты, а я открыл все окна на этаже, спустился на первый этаж и вышел на улицу. Со стороны казарм к башне строем шел взвод матросов.

Навстречу им на лошади скакал лейтенант. Подскакав к ним, он перекинулся парой слов с мичманом, который вел матросов и отделив несколько человек увел их за собой.

Похудевший взвод дошел до башни, и мичман Собакин сообщив, что плотник будет позже, упылил восвояси, а я уставился на строй матросов, которые ели меня глазами и изображали готовность к действиям.

— Разойдись, старший, ко мне! — Приходится вспоминать армейскую юность, — здание видите? Я хочу, что бы через три часа там не было мусора и гнили. Караулку приготовить к несению службы. Исполнять! — Рявкнул я и направился к лошади. Расседлав ее, стреножил и оставил пастись на травке, а сам положил седло под голову и решил немного вздремнуть.

Подремать дали минут тридцать. Сначала, какой-то матрос переусердствовал с уборкой и выбил стекло на втором этаже башни. После этого приехала телега груженая стогом соломы. Где лейтенант успел за полчаса найти столько соломы да еще погрузить ее на телегу и пригнать сюда? Плюнув, поднялся и пошел смотреть куда складировать привезенный игридиент. Подозвал старшего у матросов, ткнул пальцем в телегу и сказал куда разгрузить. Пока разгружали солому, попытался заглянуть внутрь башни. Внутри стояла "пыль столбом" в прямом и переносном смысле и я решил не мешать процессу.

Поймал лошадь, оседлал и, спросив где тут кузня, поехал — знакомится с нужными людьми. Кузницу увидел и услышал издалека. Над, сложенной из того же известняка, кузницей, возвышалась высокая труба с флюгером из которой шел густой черный дым. Из самой кузницы доносился грохот удара молотом и позвякивание удара правильного молотка. Вошел внутрь. Два кузнеца делали подковы для лошадей. Совсем молодой безусый парень с натугой бил молотом, а, видимо его отец показывал молотком куда бить и подправлял то, что получалось. Закончив очередную подкову, кузнецы повернулись ко мне:

— Что надобно, барин? — Спросил меня старший из кузнецов.

-Выйди, поговорить надо.

— Как звать?

— Михайлой кличут, сыном Ивана кузнеца. Свободные мы, здесь по собственному желанию, — спокойно и степенно ответил кузнец.

— Со сталью хорошей работаешь?

— Стали мало, для нее хорошее железо нужно и уголь другой. У нас уголь вон как дымит, для стали не подходит. Жару мало дает, хоть и труба высокая.

— А, если тягу увеличить? Мне нужно несколько круглых брусков инструментальной стали.

— Монету, что ли чеканить хошь? Так за это в поруб кинут и в Сибирь сошлют навечно.

— Нет, не монеты, но похоже. Мне печати резать надо будет для своих нужд.

— Сделать могу, но как ты тягу увеличишь?

Я посмотрел на трубу:

— Это не сложно Иванов сын. Дай мне две пластины железные, но не из мягкого железа, а потверже.

— Это можно, — и повернулся к сыну, — Петр, нукась принеси кусок, что от рессоры остался.

Петр исчез в кузнеце и через пару минут появился с куском железной пластины. Я посмотрел и кивнул:

— Годится. Вот смотри Михаил, вот такие два куска, — и я ногтем отчертил размер пластины.

— Жди, барин, — ответил кузнец и исчез вместе с сыном в кузнице.

Оттуда раздалось несколько ударов молота, кузнец снова и появился на пороге кузни.

Я взял у него пластину и извлек из "складки" свой сундучок с инструментами. Раскрыв сундучок, взял из него два резца, бутылочку с травилкой и коробочку с графитовыми накопителями.

— Свят-свят, барин, да ты колдун! — Взвыл кузнец и начал быстро креститься.

— Маг я, — ответил и показал нательный крест, поцеловал его и перекрестился, — не бойся, к черным колдунам касательства не имею.

— И то ладно, барин, — вроде успокоился немного кузнец — предупреждать надо. У нас свои наговоры есть, так что мы понимаем.

Открыв "травилку", я плеснул ее на пластину и аккуратно протер кусочком специальной ткани, стараясь не коснуться жидкости. Грязь и окалина исчезла и, взяв пластину в руки, я начал рисовать печать. Времени несколько рун и место для кристалла отняли немного и я взял второй кусок металла. Еще десять минут и заготовки были готовы. Затем минут пятнадцать я вырезал руны на металле, вставлял графитовые шарики и закачивал шарики энергией под завязку.

— Ну вот, можно ставить, — сказал я, — вот эту надо на самый верх трубы закрепить, а вот эту у основания. Вот отверстия под штифты ими крепим к камню, вот сюда нажмешь и они сами в камень войдут. Мы подошли к трубе, и я показал, как надо сделать на нижней пластине, укрепив ее на камне. Парень залез на крышу и поставил верхнюю пластину на место.

— Ну вот, Михаил, смотри, видишь, здесь три риски и около них три кружочка. Какую надо тягу такую и выбирай. Давай тыкай пальцем, не бойся.

Кузнец опасливо ткнул пальцем и тут же отдернул руку. В трубе загудело сильнее, чем до этого.

— Ну, потом испытаешь, какую точку, когда жать. Хватит лет на пять полной нагрузки. Пойдем, покажу, что мне надо сделать, — и поволок его с собой.

— Вот смотри, — и я, взяв черенок от лопаты, обрезал его под макет основания печати, — мне таких нужно штук десять на первое время. Потом еще закажу, — и, я достав золотую куну, вложил ее в его руку. — Через часа два приеду за первыми двумя, а пока вот возьму у тебя вот этот прут железный, хорошо? И еще немного полюбовавшись, впавшим в полное обалдение мужиком, вскочил на Белку и направился обратно к башне.

Около башни высились две здоровенные кучи песка и глины, а изнутри башни раздавался командный рык лейтенанта Ростопчина. Я растер в руке глину, пойдет хоть и суховата.

— Ваша светлость, все что просили — доставил. Плотник наверху, ремонтирует мебель в комнатах на втором этаже, — раздалось у меня над ухом, — башни вычищены, личный состав ожидает распоряжений.

— Отлично, пусть возьмут по пуду соломы, глины и песка. Солому измельчить и смешать с глиной и песком, до получения однородной массы. А мы пока пойдем в башню и будем ломать ружье и пистолет. Принесли?

— Так точно, Ваша светлость!

Поднявшись на второй этаж башни, я увидел подставку, на которой были расставлены несколько ружей и сверху еще лежали четыре разных, по виду, пистоля.

— Зачем столько, Иван Федорович? Я же просил только одно.

— Я не знал, какое из них Вам подойдет и взял ружья всех типов, что есть у пехоты и кавалерии.

— Спасибо, сейчас посмотрю, но в принципе подошло бы любое.

Я взял ближайшее ружье. В дуло свободно пролезал палец. Калибр — на мамонта, но что есть, то и придется использовать. Достав свой ящик с инструментами, я положил его и раскрыл. Взял резак и срезал крепления ствола, отсоединив его от приклада. Отложив приклад в сторону, положил ствол на стол и отрезал тыльную часть. Посмотрев канал ствола на просвет удивился, какие толстые стенки. Для моего оружия явно избыточно, если будем лить стволы дальше, надо будет стенки делать тоньше. Тогда ружье будет явно легче, да и калибр надо будет делать меньше. Ствол был довольно ровным и требовалось только выровнять его внутренний диаметр. Я взял запасенный прут и сделал из него заготовку расточного бура. Дальше началась кропотливая работа по нанесению рунных фраз на будущий бур. На глаза пришлось надеть лупу с подсветкой — остроты глаз уже не хватало. Через некоторое время руны и кристалл заняли свое место и бур был готов к работе. Особой точности мне пока было не надо и, поэтому, я просто закрепил ствол в тисочках и аккуратно прошелся буром по каналу. Результат меня удовлетворил. Затем я отмерил вершок от края ствола и наметил место для кольцевой фразы.

— Смотрите, Иван Федорович, я рисую место для рунных фраз. На конце ствола их будет две потом через вершок еще одна и на другом конце ствола еще две кольцевых рунных фразы. С этого конца вкладывается пуля и фиксируется одной фразой, а через вершок будет спусковая фраза, а на другом конце фраза натяжения и фраза активации.

— А, порох куда насыпать, тогда? — удивился лейтенант.

— А никуда. Не будет тут порох использоваться. Так, нужно еще приклад подрезать, иначе пулю не вставишь.

Я взял резец, надел лупу и начал вырезать руны. Тихонько поскрипывал резец, да сопел рядом лейтенант, который пока ничего не понимал. Закончив фразы, я врезал в ствол место крепления кристалла и провел активационные каналы ко всем фразам. Потом присоединил ствол к ложу и немного подрезал приклад, чтобы можно было вставить пулю. Активацию вывел на спусковой курок старого замка. Потом надо будет его переделывать, лишнее убирать, а пока, на пробу, сойдет и так. Достал шарик прессованного графита, зарядил и вставил его в место крепления.

— Ну вот, можно пробовать. Надо будет откалибровать и настроить усилие натяжения.

— Что за усилие натяжения?

— Тут как в арбалете или луке, только в качестве тетивы выступает разница маг-потенциалов и, чем она выше, тем мощнее выстрел, но и расход энергии тоже выше. Дайте пулю, стрелять будем.

Лейтенант дал мне мешочек с пулями. Я взял из него круглую пулю и вставил в приемное отверстие.

— Вот, смотрите, пуля не вываливается, — я покрутил ружьем вверх и вниз стволом,— работает первая рунная фраза. Теперь стреляем, — направил ствол в деревянную дверь и нажал на спуск. Чпок — это пуля навылет пробила дверь, а звука выстрела почти не было, кроме, как бы, слабого вздоха.

— Это как же? — И лейтенант бросился к двери, сунул в дырку от пули палец, заглянул в нее, открыл и вышел. Минуты через две вернулся, держа в руке смятый комок пули.

— Вот, на полвершка в камень ушла, еле выковырял, — и посмотрел на меня, — а пушки так можно делать?

— Да, конечно, все абсолютно также делается, только размер больше. Еще потом станок сделаем, чтобы в стволе направляющие винтовые сделать и пулю надо другую делать — вытянутую или мини болты делать как в арбалете, чтобы дальность и точность выстрела увеличить.

— А ядра как же? Я, как-то не представляю таких размеров стрелу.

— Ну не совсем стрелу. Вот смотрите, — и я нарисовал вытянутый снаряд с оперением на конце, — вот так вполне достаточно. Или можно сделать так, чтобы оперение выдвигалось из снаряда по сигналу активационной рунной фразы и я показал на конец ствола. Сейчас покажу, что можно сделать.

Я взял пулю, просверлил в ней до центра отверстие. Потом взял подходящую пластинку меди и, смотря в лупу, нарисовал на ней две руны, приклеил маленький шарик графита, опустил все это в отверстие и замазал кусочком глины.

— Пошлите на третий этаж, здесь стрелять этой пулей не безопасно. Когда я выстрелю, пуля пролетит через кольцо активации и встанет на боевой взвод, а при попадании в цель руна сработает.

— И, что будет?

— Увидите. Куда тут можно стрелять, чтобы не навредить?

— Вообще, конечно лучше на полигоне, но вон, видите, чучела стоят для отработки штыкового боя? До них шагов двести и нет никого — обед сейчас.

— Хотите сами попробовать? Все как обычно, только перед выстрелом нажмите на вот эту точку, так же как на "угольке" и потом стрелять.

Лейтенант взял ружье, прицелился и нажал на спуск. Раздался легкий вздох выстрела, а через мгновение одно из чучел, буквально, разнесло на клочья. Ба-бах — долетел звук взрыва.

— Вот это да! — Ростопчин смотрел на меня круглыми глазами. — И это из обычного ружья, а из пушки как же оно тогда бабахнет?

— Сколько м-энергии закачаешь, так и бабахнет. Только чем больше заряд, тем дороже выстрел. Я сейчас закачал энергии в кристалл примерно 5 мэг. Мне, чтобы восстановить или перекачать такой объем энергии нужно несколько секунд. Вроде немного, но представьте сколько этих пуль нужно сделать, хотя бы на один бой. А со снарядами затраты намного больше.

— А как научиться накапливать и перекачивать энергию? Нужен особый талант?

— Нет, обучиться этому могут все, но как и в любом другом деле способность нужно развивать. Даже если тебе от рождения дано больше других, нужно каждый день работать над собой. Так и в этом случае, есть таланты, есть середнячки, но упорный труд позволяет значительно улучшить свои способности. Инициацию я для Вас проведу, но еще раз говорю — будет больно. Каналы энергетические у Вас тонкие, слабые и уже начали зарастать. Придется пробивать моей энергией, но если хотите попробовать стать магом, то надо будет научиться терпению.

— Когда приступим? — молодой человек аж подался вперед и вперил в меня свой требовательно — просящий взгляд.

— Можно и сегодня, только перекусить бы надо.

— Тут недалеко трактир есть. Вполне прилично кормят и недорого.

— Тогда, у нас обеденный перерыв,— заявил я и направился к выходу.

Поймали лошадей и через минут десять неторопливой езды подъехали к большой двухэтажной избе. К нам подскочил малец и,получив от лейтенанта монету увел лошадей, пообещав их накормить отборным ячменем. Врет, конечно, но на всякий случай стеганул по сапогу плетью и выразительно на него посмотрел.

От входа сразу повернули налево, на лестницу и поднялись на второй, господский, этаж. По виду, так вполне прилично. Столы накрыты скатерками, вазочки с цветами, все чисто и опрятно.

-Иван Федорович, будьте любезны, сделайте заказ по своему вкусу. Я еще не ориентируюсь в вашей кухне.

— Сейчас, Дмитрий Владимирович, — кивнул лейтенант и крикнул, — эй, любезный!

К нам подскочил половой и Ростопчин продиктовал ему заказ. Через пару минут принесли кувшин с квасом, две глиняных кружки и попросили подождать, пока готовится заказ.

— Ваша светлость, а зачем возиться сейчас с ружьями? Пушки же лучше, ведь что может несколько человек даже с хорошим оружием если против тебя тысячи врагов. Зато батарея скорострельных пушек, да еще дыма от пороха не будет, так вдарит, что от врагов мокрое место останется, — мечтательно произнес лейтенант.

— Можно попробовать, но стволы ваших пушек уж очень толстые и тяжелые. Нужна литейная мастерская и бронза раз у вас со сталью плохо.

— Но бронза, же, не намного легче, да и по прочности уступает.

— Будем делать черную бронзу. Она если и уступит вашей стали то ненамного, зато легче значительно. Для моего варианта изготовления орудий нужна труба определенного диаметра, не обязательно металлическая, на поверхности которой я нанесу рунные фразы. И самое важное — эти руны должны быть устойчивыми к повреждениям, а значит, материал должен быть прочным.

— Что значит не обязательно из металла? Из дерева что ли?

— Даже из картона можно сделать, — улыбнулся я,— вопрос в том, сколько времени прослужит такое орудие. Дальность стрельбы тоже обусловлена материалом, из которого сделана пушка. Если материал будет недостаточно прочным, то пушка просто сломается под воздействием разности маг-потенциалов или со временем постепенно будет сгибаться и станет кривой. Плюс чем больше масса снаряда, тем сильнее должно быть "натяжение".

В общем надо пробовать. Сегодня точно не получится, у меня, если Вы не забыли сегодня еще встреча с Корниловым.

— А солому, песок с глиной и гипс зачем я привез? — спросил Ростопчин.

— Хочу попробовать плитку облицовочную сделать. У нас ее применяют для создания внешнего каркаса укреплений для защиты берега от размытия во время паводков и сильных приливов. Рецепт простой и компоненты есть, почти везде. Гипс, кстати, необязателен. Он нужен для ускорения процесса изготовления плитки.

В этот момент нашу беседу прервал половой, принесший первую часть обеда. Он поставил перед каждым по тарелке ароматно пахнущих щей. Рядом положил на плетеную тарелку зелень и хлеб и удалился. Прочитав молитву, мы приступили к трапезе. Щи были великолепны, и я с удовольствием съел все, что было. Тут же у стола возник слуга, и пустая посуда исчезла, а на столе появились тарелки с гречневой кашей с большим куском масла. Отдельно на столе была поставлена тарелка с жареным мясом. Я налил себе кваса из кувшина и запустил ложку в кашу. Спустя некоторое время, когда все было съедено, я откинулся на спинку стула, достал трубку и закурил.

— Ну, как Вам здешняя еда, Дмитрий Владимирович, — спросил лейтенант, так же набивая трубку.

— Весьма недурно, Иван Федорович. Вкусно и сытно, да и обслуга неплоха.

Глава 7.

Когда мы, после сытного обеда, не торопясь возвратились к башне, то застали там целого контр-адмирала с небольшой свитой. Он с любопытством взирал на суету в башне и около нее. Лейтенант соскочил с лошади и поприветствовал адмирала, потом повернулся ко мне и представил нас друг другу.

— Князь Сорто Дмитрий Владимирович.

— Контр-адмирал Истомин Владимир Иванович.

Мы пожали друг другу руки и адмирал поинтересовался:

— Дмитрий Владимирович, я тут по своим делам в экипаж заехал, а Виктор Алексеевич мне рассказал прелюбопытнейший анектодец, что у нас тут волшебник появился и тот волшебник прямо чудесные вещи обещает.

— Владимир Иванович, я не волшебник, а маг, точнее арт-маг. Кроме того я ничего не обещал, а решил попробовать применить ряд технологий новых для вашего мира. Ну, а если они Вам кажутся волшебными или чудесными, то я не виноват-с, — набычился я.

— Прошу Вас не обижайтесь, Ваша светлость, но право мне тяжело поверить в волшебство, ох простите, в магию. Чудесами у нас церковь заведует и иного мы не видели.

Ваше превосходительство, разрешите Вам кое-что показать, — вмешался лейтенант,— подождите 5 минут, я сейчас принесу, то, что его светлость сделал за неполный час, — и исчез в башне. Спустя пять минут он появился, держа в руках мое переделанное ружье и старый глиняный кувшин. Кувшин он поставил к стене башни, а сам подошел к адмиралу.

— Вот, Ваше превосходительство, гляньте.

Адмирал взял в руки ружье, осмотрел его и с удивленным видом спросил:

— а зачем вы ствол испортили? Из него же порох высыпаться будет и стрелять нельзя теперь?

Лейтенант взял пулю вложил ее в ствол и, перевернув ружье дулом вверх, показал, что пуля не выпадает, потом приложил его к плечу и нажал на спуск. Раздался легкий хлопок и тут же кувшин разлетается на черепки.

— Вот так, господин контр-адмирал! — улыбнулся лейтенант,— я тоже сначала не верил, но против фактов не попрешь. И вот, смотрите еще, что мне Дмитрий Владимирович подарил,— сказал он, доставая "Уголек" и демонстрируя его возможности.

Адмирал продемонстрировал отличную выдержку. Его выдавали только слегка расширившиеся зрачки, а вот у его свиты глаза стали квадратными и челюсти слегка отвисли. Истомин, затянувшись трубкой и выпустив колечко дыма в воздух, спросил:

— Могу я попробовать?

— Извольте, Владимир Иванович, — ответил лейтенант и показал адмиралу, как и, что делать, после чего подбежал к стене башни, поставил на камень самый большой осколок от кувшина и вернулся к нам. Хлопок и остатки кувшина стали еще мельче.

— И как далеко бьет это чудо? Даже если так же как прежнее, то все равно это будет отлично. Сколько времени на переделку? Сколько будет стоить выстрел? — вопросы посыпались один за другим.

— Это просто поделка на скорую руку, что бы показать некоторые возможности технологий, которые я хотел предложить Вашей стране. Если подходить к делу серьезно, то нужна мастерская, станки, люди. Сколько будет стоить выстрел, я сказать не могу пока.

Заряжать кристаллы пока только я могу.

— Ваша светлость, а взрывную пулю сделайте, — попросил лейтенант и подал мне мешочек с пулями. Под изумленными взглядами офицеров я достал из "складки" свой чемоданчик и достав из него необходимое за 2 минуты сделал "заряженную" пулю и отдал ее Ростопчину. Тот крикнув, приказал, матросам отойти от чучел, зарядил ружье и еще одна мишень превратилась на несколько секунд в облако соломы. Всей компанией мы подошли к остаткам чучела. Адмирал попинал то, что от него осталось, и задал вопрос:

— А пушку сделать можете?

Пришлось объяснять адмиралу тоже, что я рассказывал лейтенанту в таверне. Заодно рассказал про желание сделать керамическую плитку для облицовки оборонительных сооружений. Истомин с сомнением посмотрел на меня и изрек:

— Дмитрий Владимирович, но ведь керамика — это просто сухая глина. Неужели она сможет противостоять ядрам и бомбам? Может не стоит терять на нее время, лучше попробуйте пушки сделать. Я попрошу, что бы Вам оказали всемерную поддержку в нашей литейной мастерской.

— Одно другому не мешает, Ваше Превосходительство,— ответил я,— многие операции можно делать и без моего участия.

— Ну что же, Ваше дело, Дмитрий Владимирович. Кстати совсем из головы вылетело, Владимир Алексеевич очень извиняется, что не сможет сегодня с Вами побеседовать.

Я ему обязательно обскажу, что я тут увидел и думаю, он сюда сам изволит быть. Мы постараемся помочь, чем сможем, но и Вы не подведите! Надеюсь, Вы еще не раз приятно нас удивите, а пока не будем мешать. Все потребности, через лейтенанта Ростопчина.

— Очень рад с Вами познакомится, Владимир Алексеевич, непременно удивлю.

— Взаимно, Дмитрий Владимирович, до встречи, — и адмирал отбыл дальше, по маршруту.

Пушки, значит — ну будут вам пушки,— подумал я и повернулся к лейтенант,— Иван Федорович, а где плотник? Мне нужно, что бы он изготовил формы для плитки. Пусть делает ящики со сплошным дном и стенками размером пол-аршина на пол-аршина и вершок глубиной. Штук десять для начала, а матросы пусть смешивают измельченную солому, песок, глину в равных долях. Я же пока съезжу в кузню за своим заказом.

В кузнице, Михайла отдал мне заказанные болванки, а я поинтересовался наличием у него в кузнице бронзы. На что был проведен в подсобку, где мне показали три небольших бронзовых пушки:

— Вот, барин, морячки отдали. Я одну уже распилил и расплавил. Я для кораблей разную мелочевку из нее отливал. Один раз даже колокол корабельный отлил. Пушки совершенно негодные — две треснутые, а одна прогорела внутри изрядно, вот и отдали на переплавку.

— Отлично, Михаил, мне нужно, что бы ты сделал бы мне трубу из этой бронзы. Толщина стенок в палец, длина три аршина, диаметр 3 вершка. Сможешь сделать?

— Нет, Ваша светлость, не смогу. Отливать надо, а я такое ни разу не лил. Ковать бронзу не получится.

— А если я сделаю бронзу, которую можно ковать?

— Это, что за бронза такая?— удивился кузнец.

— Покажу. Ты как бронзу плавишь? Сколько за раз можно плавить?

— Да вот, беру пушку, отпиливаю кусок, кладу вот в эту посудину и плавлю в печи. Надо могу половину пушки за раз расплавить, только ни разу стоко не надобно было.

— Отлично, должно хватить. Значит так, ты сейчас разбиваешь бронзу на мелкие куски и в тигли к бронзе добавляешь вот это. Сплав должен кипеть около получаса. Когда бронза расплавится, пошлешь ко мне сына, как раз к концу плавки приеду, — дал я указания кузнецу и поехал обратно к башне. Уже когда ехал вспомнил, что надо еще снарядов заказать было с десяток сделать, но подумав я решил что чугунные ядра на первое время подойдут.

На плошадке около башни работа шла полным ходом. Плотник сделал уже несколько форм, а смеси матросы наделали уже пудов двадцать. Я позвал лейтенанта и мы поднялись на второй этаж башни. На первом еще, во всю, шли восстановительные работы. Оказалось, там даже казарма своя была, только вход в нее был сделан, зачем то, через кухню. На втором этаже была идеальная чистота. Кровати в комнатах — отремонтированы и даже застелены. В холле второго этажа уже стоял крепкий стол, несколько стульев вокруг него. В камине горел огонь, распространяя вокруг себя тепло. Сев на стул около камина, я некоторое время просто смотрел на огонь, потом попросил Ростопчина сесть рядом.

— Иван Федорович, не передумали становиться моим учеником?

— Нет, Ваша светлость.

— Хорошо, тогда приступим к инициации. Расслабьтесь и закройте глаза,— сказал я и взял его руки в свои. Затем перешел в измененное зрение и начал прочищать энергоканал из его рук к его центральному узлу. Как ни странно канал чистился легко, и почти не пришлось прожигать пробки в русле. Лейтенант пару раз скрипнул зубами, но ни разу не издал ни звука. Через час я уже наполнял его центральный узел м-энергией. Закачав энергии до зеленого свечения, я остановился и отпустил его руки. Лейтенант открыл глаза и ошарашено начал оглядываться по сторонам, потом потряс головой и наконец посмотрел на меня.

— Поздравляю, Иван Федорович, первый этап прошел успешно. Дальше продолжим в следующий раз. Я так понял, что вы увидели энерголинии? Это такие светящиеся шнуры разного цвета от фиолетового до красного? Это и есть источник энергии для магов. Чем шнур ближе к фиолетовому тем он энергетически слабее и проще захватить из него энергию, но для зарядки от него своей ауры и узлов нужно много времени. Чем ближе к красному концу спектра тем энергии в шнуре больше и тем тяжелее удержать эту энергию в повиновении. Запомните магия не терпит спешки, поэтому никогда не стремитесь раньше времени хвататься за высокие шнуры. Вам и синие сейчас могут выжечь всю нервную систему. Я вам подарю тренировочный кристалл. Когда то мне его подарил мой первый учитель, теперь я дарю его Вам,— я достал из "складки" прозрачный шар. Это шар из горного хрусталя, который очень легко принимает и так же легко отдает м-энергию. Емкость него небольшая по моим меркам, а для Вас еще долго будет огромной. Берите шар в одну руку, а второй накрываете сверху. Теперь расслабившись, мысленно тянетесь вот к этой фиолетовой нитке и как бы зовете ее, желая, что бы она поселилась в вашем кристалле. Каждый, придумывает аналогию сам, но принцип всегда одинаков. Сидите и пробуйте, а я буду следить за вашими успехами.

Лейтенант застыл на стуле, а я взял в руки заготовку для печати, достал маркер и начал прорисовывать контуры рунного круга. Мне предстояло сделать два штампа для печатей. Одну для создания плитки и вторую для скрепления плиток между собой. Работа несложная, но кропотливая, рунные фразы были длинные. К исходу получаса у лейтенанта получилось захватить энерголинию, а еще через час он закачал в шар первые "мерги". Я к этому времени вырезал первый штамп и почти закончил второй.

— У меня получилось!— восторженно воскликнул ученик.

— Молодец, теперь попробуй взять энергию из шара и закачать ее в эту руну,— и я быстро начертил на камне стены руну света. Лейтенант снова застыл. Я дорезал второй штамп, убрал обрезки металла и ссыпал их в чашку. Затем убрал инструмент в ящик, а сам ящик в "складку", а ученик все сидел, уставившись на рисунок руны.

— Расслабься, не напрягайся! Энергия должна течь свободно!— посоветовал я, и ответом мне была вспышка на стене.

Улыбающийся и довольный собой донельзя ученик смотрел на меня.

— На сегодня хватит, тренируйся в накоплении "мергов" в свой шар. Как у нас говорят — много "мергов" не бывает, их бывает только мало и очень мало.

В это время на пороге комнаты возник матрос и сообщил, что меня ждет сын кузнеца. Спустившись вниз, я сел на Белку и направился в сторону кузни. Михайла встретил меня на пороге.

— Барин, бронза уже давно кипит, пора доставать.

— Доставай,— и мы вошли внутрь. Внутри было очень жарко и пришлось "повесить" на себя охлаждающий кокон. Михайла достал тигли и я сосредоточившись, начал вливая м-энергию в сплав менять его структуру. Лабораторная работа второго года обучения Магистерской академии: Изменение свойств бронзы через напитку кристаллической решетки м-энергией, раздел стихийная магия, подраздел работа двух стихий в паре, огонь и земля. Основа осталась та же, но теперь это черная бронза. Сплав более прочный и в тоже время более пластичный, чем обычная бронза, по характеристикам не уступающий обычной оружейной стали.

— Ну, вот, Михайла, теперь эту бронзу можно ковать. Сделай мне, то, что я просил.

— Сделаю, барин,— пообещал мне кузнец.

— Тогда до завтра. Как сделаешь, пошлешь сына, — сказал я и отправился восвояси.

Вечерело. Я, насвистывая несложный мотивчик, покачивался в седле Белки. На западе медленно к горизонту катилось солнце. У башни, кроме часового, который стоял под навесом у башни, никого не было. Пора ужинать, подумал я, слез с Белки и отдав повод, появившемуся из ниоткуда слуге. С кухни чем-то аппетитно пахло и ноги как по волшебству принесли меня к кухонной двери. Когда я туда заглянул, у меня натурально отпала челюсть. Я сам человек немаленького роста, но на матроса, который там кашеварил, я смотрел снизу вверх. Полторы сажени, не меньше, богатырь обыкновенный — 1 штука, как в сказках" — подумал я и спросил:

-Что готовим?

— Кулеш, Вашбродь,— прогудело в ответ,— пшенка, со свининой

— Будет готово — меня и лейтенанта не забудь,— и положил на стол серебряную монету,— в общий котел.

— Всенепременно, Вашбродь.

Надо что-то решать по деньгам, а то ни цен не знаю, да и местных денег у меня нет. Расплачиваюсь кунами, пока берут, конечно, но прояснить этот вопрос необходимо. С обустройством и статусом тоже надо вопрос прояснить. Завтра еще несколько образцов сделаем, и надо будет поинтересоваться, на что можно рассчитывать. С Александрой Васильевной надо будет переговорить, приглашала меня у нее жить, но здесь мне будет удобнее — мастерская рядом. Надеюсь, не обидится за мой отказ. Поднявшись на второй этаж, увидел лейтенанта спящего на стуле и сжимающего шар накопителя. Посмотрев на емкость шара, отметил, что ученик попался способный и упорный, даже слишком. Измотал себя лейтенант до полной отключки. На столе стояли две полных миски с кулешом, даже не притронулся. Завтра надо объяснить, что слишком много и часто — плохо для здоровья. Поднял и перенес его на кровать в одной из комнат, так он даже не дернулся, только чмокнул пару раз губами и продолжил безмятежно посапывать носом. Сам я вернулся к камину в холле и сел на стул у стола. Огонь в камине уже потух, но угли еще тлели, и рядом было тепло. Разогрел и съел кулеш, потом достал медную пластину, нарезал квадратиков — заготовок и начал вырезать "печать Эсса". Эта печать преобразует часть вещества рядом с собой в газ, в данном случае в водород. Количество преобразуемого вещества зависит от емкости кристалла, но затраты растут по экспоненте.

Для пули использовал тоже ее, но там, в шарике графита, было всего 5 мергов. Для пушечного снаряда нужно минимум в десять раз больше. Надо попросить лейтенанта достать пару килограммов, а то мои запасы невелики. Не использовать же драгоценные кристаллы для пальбы из пушек. Можно еще разновидности кварца использовать, типа аметиста или горного хрусталя. В природе они часто попадаются и не должны быть дорогими. Вокруг печати вырезается круг активации и все — заготовка для снаряда готова. Ядер под калибр, что я заказал кузнецу тут море, причем есть даже каменные. Закончив работу, я прибрался на столе и отправился во вторую спальню. Завтра, все завтра, а сейчас хочу спать: — подумал я и, завернувшись в одеяло, заснул.

Глава 8

Проснулся, по привычке, рано. Вышел в холл и с удивлением уставился на весело полыхающий в камине огонь. Дверь со скрипом отворилась и в нее проскользнула огромная фигура повара. С совершенно невозмутимым видом он поставил на стол поднос и, поклонившись, исчез за дверью. На подносе стояло 2 чашки, два чайника, тарелка с булочками и розетка с кусковым сахаром. Поочередно поднял крышки с обеих чайников и определил — в одном черный чай, а в другом, видно, местная разновидность кавы. За моей спиной раздался шорох и на пороге второй спальни возник мой ученик. Он позевывал и всем своим видом говорил, что вставать в такую рань неохота, но чуткий, под утро, сон был нарушен моим шараханьем по холлу этажа и как примерный ученик он решил последовать примеру учителя. Сонной тенью он переместился к столу, налил себе кавы и цапнул с тарелки булочку. Я решил последовать его примеру, но предпочел налить чаю. Булочка была великолепна. Свежеиспеченная, она вкусно пахла, ее корочка хрустела на зубах. Еще бы сливочного маслица или кусочек буженинки и было бы идеально. Набив трубку и закурив, я наблюдал, как лейтенант постепенно покидает царство Морфея.

— Что, ученичек, ломает?

— Дмитрий Владимирович, ощущения как в гардемаринской юности, когда учились паруса ставить. Денек по вантам туда-сюда полазишь, так на утро такими же были, а всего то сейчас мэрги эти ваши подобывал.

— Не мои, а теперь твои мэрги! Перетрудился немного, со всеми бывает. Теперь умнее будешь и спешить не будешь. Я с пяти летнего возраста этим занимаюсь и до сих пор каждый день по часу обязательно раскачиваю резерв, даже если он полный. Так, иди сюда, садись будем переферийные каналы чистить. Я положил трубку на стол и взял лейтенанта за руки. По очереди прочистил центральную ветку и отходящие от нее сателлиты. По окончании процедуры осмотрел ауру ученика и порадовался тому, что все сделал правильно, разрывов нет. Теперь осталось только наполнить основной слой ауры энергией и почистить капилляры, но это Иван будет делать самостоятельно, я только покажу как это делать.

— Так, ученик, приступаем к следующему уроку. Вот, смотри, это как ты уже знаешь, графитовые шарики. Их емкость пять мэргов. Твоя задача — зарядить их. Сложность в том, что тебе придется научиться дозировать передачу энергии в кристалл. Зарядишь больше — кристалл разрушится, меньше — расточительство, да и на активацию может не хватить, — и я протянул ему коробочку с шариками,— тут пятьдесят штук, заряженные сложишь обратно в коробку. Иди в свою комнату, а я тут помедитирую.

Лейтенант ушел в комнату. Спустя пару минут оттуда раздался резкий хлопок и следом ругань. Потом еще три хлопка и грохот и треск ломаемой мебели. Стул сломал, — подумал я, — опять работа плотнику. Я зашел в комнату ученика, он сидел на кровати и с ненавистью смотрел на очередной шарик.

— Спокойствие — вот залог успеха. Маг обязан сохранять спокойствие даже если его начинают есть ну или жечь, к примеру. Тренируйся, а я пойду посмотрю, что у нас с будущей плиткой, точнее с ингридиентами для нее. Зарядишь все, спускайся вниз и кристаллы заряженные захвати.

Я спустился со второго этажа и направился к двери. У двери, сидя на скамье и крутя в руках неизменную плеть, меня ожидал Григорий. При моем появление он встал и отвесил короткий поклон.

— Здравствуйте, Ваша светлость, Михаил Сергеевич интересуется все ли у Вас тут ладно? Может помощь какая нужна?

— Спасибо, Григорий, все пока нормально, если вообще назвать нормальным мое нахождение здесь. Иван Федорович вполне справляется со своими обязанностями по снабжению меня всем необходимым. В это время сверху раздался очередной хлопок и казак с вопросом в глазах посмотрел на меня.

— Иван Федорович захотел примерить на себя ремесло мага. Тренируется. Пойдемте на улицу, мне нужно указания дать помощникам,— и мы вышли из башни. Рядом с башней на принесенных откуда то бревнах сидели несколько матросов и посматривали на окна башни, откуда снова раздался звук разрушаемого кристалла. При моем появлении они вскочили и старший подошел ко мне. Кряжестый, широкоплечий мужик, на лице множество мелких шрамов, полученных, наверное, при близком разрыве снаряда, внимательные и умные темные глаза.

— Ваше благородие?

— Как Вас зовут?

— Трофим Клопов, Ваше благородие.

— Трофим, сейчас берете смесь, что вчера намешали и разводите водой, что бы жидкая была. После заливаете в эти формы до верху.

— Ваша светлость, а зачем Вам это?

— Скоро увидишь все, Григорий.

В это время со стороны кузни появилась фигура сына кузнеца, причем на обоих плечах он нес по трубе. Я с восхищением смотрел как он медленно, но уверенно приближается к нам. Эх, и здоров же, а я даже имени его не спросил, когда в кузне был. Парень дошел до нас и с натугой спросил:

— Куда класть то?

— К стене положи, пока, — ответил я, — Как кличут то тебя?

— Петром назвали в крещении, — произнес он и поклонился.

Подойдя к будущим пушкам, я осмотрел их и поразился мастерству кузнеца. Трубы были абсолютно ровные и без следов ковки снаружи. Взяв, припасенное вчера, ядро нужного калибра прокатил его внутри трубы. Ядро проходило с небольшим зазором, как и надо было. Удовлетворенно улыбнувшись, я поднялся на ноги, достал золотую куну и вложил в руку Петра.

— Передай отцу мою благодарность за превосходную работу. Позже заеду еще, задание дам.

— Премного благодарен, Ваша светлость,— низко поклонился Петр,— все непременно передам отцу,— и еще раз поклонившись степенно, как ему казалось, пошел восвояси.

Тем временем матросы под руководством Трофима уже залили несколько форм раствором и тот начал застывать. Я подошел и проверил степень отвердения в одной из форм. Еще жидковато, — подумал про себя и сел недалеко на бревнышко. Солнце поднималось все выше над горизонтом и припекало все сильнее. На небе не было ни облачка, только глубокая, приятная глазу, синева.

— Жаркий день будет, — это сбоку появился лейтенант с мрачным выражением лица, — Дмитрий Владимирович, я почти все кристаллы испортил.

— И сколько зарядить смогли, Иван Федорович?

— Всего семь штук, остальные взорвались. Дмитрий Владимирович, почему Вы не предупредили меня, что они могут взорваться???

— Как это не предупредил, я же сказал, что они могут разрушиться. Вот они и разрушались, с выделением тепловой энергии и чем больше энергии в кристалле, который разрушится, тем взрыв будет сильнее. И в чем урок, не подскажете?

— Нельзя перекачивать энергию в кристалл?

— Не только. Важно все делать обдуманно, не торопясь и соблюдая полный контроль над собой. Тогда ошибок будет меньше. Семь заряженных кристаллов очень неплохой результат, я, например, в свое время смог из ста зарядить правильно только один, правда мне было 6 лет и терпения у меня было намного меньше чем у Вас. Ну-с давайте сюда заряженные кристаллы, они нам сейчас пригодятся.

Я снова попробовал субстанцию в форме пальцем и убедившись, что раствор начал схватываться, достал обе печати, что сделал вечером предыдущего дня. Показал их лейтенанту и оставил по центру каждой будущей плитки отпечаток большой печати, а по углам малой. Убедившись, что рунная фраза не рассыпается, по центру каждой печати установил заряженные горошины кристалла. Затем активировал на каждой плитке центральную печать. Затвердевший раствор начал менять свой цвет и структуру, став ослепительно белым с желтыми слегка мерцающими прожилками. Я перевернул одну из форм и оттуда выпала готовая плитка. Взяв ее и осмотрев со всех сторон, протянул лейтенанту. Тот с опаской взял ее и удивленно посмотрел на меня:

-Легкая какая, а насколько она прочная?

— Попробуй, разбей,— усмехнулся я, — и мысленно заорал " Получилось!! Я смог!"

Теория это одно, а практика другое. В основном все время до этого я только учился и очень редко, под руководством опытных преподавателей или научных руководителей, получалось хоть как то применить свои знания на практике. Осталось посмотреть, как будут работать руны объединения и можно показывать результат адмиралам и прочему заинтересованному люду. Проделав операцию по активации с оставшимися плитками и получив тот же результат, попросил подойти старшину матросов.

— Трофим, делаем раствор из всей имеющейся смеси и заливаем в формы. Плотнику скажи, что бы еще форм наделал. Все кто не занят, делают смесь, если чего не будет хватать, обращаемся к господину лейтенанту или господину хорунжему, — я указал на Григория.

— Ну как успехи, ученик, удалось хоть кусочек отколоть?

— Это же песок с соломой был, откуда такая прочность?

— Под воздействием магии материал раствора поменял структуру и стал по своему составу близок к базальту, только еще крепче, а смесь, по сути своей, является поставщиком необходимых веществ, из которых сформировался нужный нам материал. У него правда есть минус — его очень сложно обрабатывать без использования магических инструментов и технологий. У нас пока нет достаточного количества магов для работы с этим материалом напрямую, поэтому я использовал дополнительные печати. Они помогут нам объединить плитки и подложку, на которую мы их укрепим, в единую структуру. Подложкой, например, будет стена укрепления. Возьми штук шесть плиток, ведро воды и немного глины и пойдем к башне.

У башни я взял плитку, намазал разведенной в воде глиной тыльную сторону, и приложил к стене. Держится. Проделал туже операцию с остальными пятью плитками.

— Отлично, Иван Михайлович, ваш черед. Активируйте руны по углам, так же, как и вчера, вечером руну на стене комнаты. Отличие, в том что, Вы должны как бы капнуть энергией на руну активации в печати. Вот видите этот завиток, это и есть руна активации печати.

-Боязно как то, Дмитрий Владимирович!

— Ничего, смелее, у Вас все получится, — подбодрил я ученика.

Молодой начинающий маг, сначала неуверенно, потом все быстрее начал активировать угловые печати на плитках. В ответ руны полыхнули белым светом и плитки начали срастаться между собой, становясь единым целым. Через минуту процесс завершился и перед нами был кусок стены, облицованный белым материалом длиной полтора аршина и высотой в аршин. Всю башню облицевать что ли? Можно, наверное, но не сейчас.

Лейтенант, словно не веря своим глазам, провел рукой по абсолютно гладкой поверхности без следов стыков.

— Красиво то, как! — пробормотал он, — а цвет такой всегда будет?

— У этого состава да, навсегда. Чтобы другой цвет был надо экспериментировать с добавками. Будет время, займемся. Так, ученик, видел, как я печати ставил? Твоя задача сейчас — сделать как можно больше плитки. Кристаллов я сейчас сделаю и заряжу штук двести, нет двести пятьдесят, как раз на 50 плиток.

Далее был скучный процесс производства горошин графита из имеющегося порошка, который надо сказать подходил к концу. Отдав лейтенанту коробку с кристаллами, я направился к будущим пушкам, которые, наверное, уже заждались меня. У стены башни толпились матросы, и каждый проводил по белой поверхности рукой, восхищенно чмокал или щелкал языком и тут же, на всякий случай, крестился. Хороший способ заработать, — подумал отстраненно,— здесь я не видел зданий, облицованных плиткой, только действительно, другие цвета надо получить.

— А ну, работать, "бисовы" дети,— взревел старшина на расслабившихся матросиков, — до обеда еще далеко.

Матросов как ветром сдуло. Присев на корточки около лежащих на земле бронзовых труб, я задумался. Ствол сделать недолго, нужен еще лафет для него, прицел, дальномер, снаряды наконец. Все это я могу сделать, но в единичных экземплярах. Новоявленный ученик сможет что-нибудь серьезное делать не скоро, через 2-3 года не раньше и то, если все хорошо с памятью будет и руки у него "битые" не будут. Для рунного мастера очень важно, что бы руки не дрожали, и почерк каллиграфический был. Повторяемость написания руны должна быть стопроцентной. Подняв ствол на руки, прикинул его вес. Получалось, что вес его был около пуда, может чуть меньше или больше. Подозвал Григория и вдвоем мы затащили стволы в мастерскую, на второй этаж башни. В окно было видно, как лейтенант увлеченно занимается производством плитки.

— Ваша светлость, разрешите поинтересоваться?

— Что, Григорий?

— Народ бает, что Вы фузею новую сделали, что без пороха стреляет?

— Ну не сделал, а переделал старую. Вон, на пирамиде с краю стоит. Хочешь посмотреть и опробовать? Давай покажу, как заряжать и стрелять,— я взял ружье и показал казаку последовательность действий для стрельбы из моей поделки, — понял?

— Да, вашбродь. Разрешите, попробую?

— Бери. У меня к тебе просьба — бумаги бы мне прикупить и очень хочется пообщаться с вашими оружейниками. Ружье можно сделать значительно лучше и удобнее. Можно, даже, сделать его самозарядным, но у меня нет станков и материалов. Опять же я ни разу не оружейник и советы опытных мастеров мне очень помогут.

— На счет мастеров — узнаю и доложу Вам, бумагу привезу. Может еще чего надо?

— Табак у меня заканчивается. Портного еще бы посетить, одеться надо по местной моде. Мебель поинтереснее бы поставить, а то, как в казарме живу. Деньги у меня есть, но не ваши, поменять надо, чтобы вопросов меньше возникало лишних.

— За табаком это в лавку Ахмета надо съездить. По деньгам — в банк или к менялам. С мебелью тут плохо, все под заказ привозят или вообще с собой везут.

— Хорошо, спасибо за ответы, можешь идти.

Казак щелкнул каблуками и вышел. Надо, пожалуй, ученика напрячь — по местным магазинам поездить. Водрузил один из стволов на стол, сел рядом на табурет и начал более внимательно рассматривать работу кузнеца. Размеры выдержаны очень точно, как и заказывал. Сверху Михайла, даже, отполировал поверхность, срезав все неровности и шероховатости. Внутри заготовка была хуже обработана, но нам особая точность пока и не нужна. Взял из сундучка набор резцов и приступил к нанесению ограничивающих линий на поверхности ствола. Решил делать два варианта пушки: первый со стабилизацией снаряда за счет его вращения вокруг продольной оси и более простой со стабилизацией полета снаряда за счет его оперенности, как у болтов самострела. В первом случае сделаю на стволе дополнительные насечки, идущие по спирали, но и на снаряде придется делать аналогичные, то есть надо еще чекан с малой печатью для снарядов делать. Во втором случае основные фразы будут те же, что и на ружье. Поэтому первое более совершенное, но дорогое, а второе дешевле, расход м-энергии меньше, но дальность выстрела и точность стрельбы пониже будет. Правда, в этом мире пушки бьют всего на полторы версты максимум, а мои обе будут иметь дальность не меньше 3 верст. Возникает вопрос с корректировкой стрельбы, а для этого нужна связь. Переговорные амулеты делать надо, а на это определенные компоненты нужны, которых у меня нет. Ну, почему у меня "складка" не с сарай размером. Все придется здесь искать. Так размышляя, закончил работу над первой пушкой и посмотрел в окно. Ученик, похоже, израсходовал все кристаллы и сейчас матросы занимались переноской плиток поближе к башне. Надо, пожалуй, перерыв в работе сделать,— подумал я и крикнул:

— Иван Михайлович, а не пообедать ли нам?

— Сейчас, Ваша светлость, мне еще 2 пластины осталось сделать.

После сытного обеда в трактире, мы вернулись к башне и ученик пожаловался:

— Ваша светлость, все тело ломит, как будто мешки с солью таскал.

— Это где, Вы мешки с солью таскали?

— А когда гардемарином был. На гауптвахту попал за самоход.

— Понятно. Когда прокачиваешь через себя м-энергию, тратится своя, собственная, которая накапливается в ауре. Со временем, как и при обычной тренировке, твоя внутренняя сила будет расти, и уставать будешь меньше. Самое главное — не переусердствовать, а то можно и умереть от недостатка собственных сил.

Глава 9.

Минут через пять я вышел из башни. Лейтенант уже сидел в седле своего коня и держал за повод мою лошадку. Вскочив в седло и приняв повод, я дал шенкеля Белке, и мы направились к знакомой нам таверне. Около таверны стояло две коляски, и еще несколько лошадей было у коновязи. Ростопчин сказал, посмотрев на коляски,

— Адмирал Корнилов со штабом изволит обедать.

— Пошли и мы перекусим.

Поднявшись на второй этаж, увидели, что несколько столов сдвинуты и образуют один большой стол, вокруг которого расселись офицеры.

— О, на ловца и зверь бежит. Здравствуйте! Господа, у нас гость, князь Сорто — раздался знакомый басок адмирала, — присаживайтесь-ка, господа, напротив меня и рассказывайте, чем Вы там занимаетесь, пока обед не принесли.

— Здравствуйте, господин адмирал! Здравствуйте, господа — мы сели напротив адмирала, — работаем потихоньку. Сейчас вот делаю две "модели" пушек, хочу представить Вам на суд. Работа не фабричная конечно, но стрелять будут.

— Каков калибр пушки и далеко ли стрелять будет?

— Делаю пока калибром 3 вершка, это 24 фунта по вашему. На счет дальности пока не знаю, но прямой наводкой не меньще, чем 2 — 2,5 версты. Скорость снаряда при выстреле около одной версты. Это расчеты, а на практике пробовать надо. С точностью тоже непонятно. Нужно лить снаряды, но пока можно и Вашими ядрами стрелять. — Изрядно! Вот завтра на первом полигоне и попробуем. Я обязательно постараюсь быть. Владимир Иванович, — обратился он к уже знакомому мне Истомину, — помогите князю с организацией стрельб и вообще возьмите над Дмитрием Владимировичем шефство.

— Будет исполнено, Владимир Алексеевич.

— Дмитрий Владимирович, а что за плитку Вы там вместе с лейтенантом Ростопчиным делаете, да еще в таких количествах?

— У нас она называется "приливной" и служит для укрепления берега при наводнениях, при строительстве береговых сооружений, а некоторые модификации можно использовать для облицовки строений для прочности, утепления, ну и, если поиграть различными цветовыми добавками, то для украшения. Хочу применить ее как дополнительный защитный слой поверх крепостных укреплений. Магов, я так понял, кроме меня тут нет, а ваше пороховое оружие не обладает достаточной мощностью, что бы пробить плиту. Подложкой может служить что угодно — мешки или корзины с грунтом, каменные строения и просто земляные укрепления. Правда, в последнем случае нужны будут плитки еще одного типа. Эти плитки будут создавать как бы внутренний каркас укрепления, чтобы не снесло за счет кинетической энергии снаряда ударившего в плиту. При активации рунных фраз плиты соединяются друг с другом в одно целое, и оружие Вашего мира против него будет бессильно.

— Прямо сказка какая-то, а не плитка!! Только в это верится с трудом! — воскликнул офицер, с роскошными, густыми усами, — не сочтите за обвинение во лжи, сударь.

— Знакомьтесь, Дмитрий Владимирович, этот сомневающийся в Вашей волшебной плитке офицер — генерал Тотлебен Эдуард Иванович, военный инженер, знаток фортификации, — произнес Корнилов, — вот завтра и проверим. Сможете соорудить укрепление из вашей плитки завтра до обеда? Людей дадим столько сколько надо.

— да конечно, при наличии людей и строительного материала изготовим за пару часов небольшой укреп-пункт, можно даже с макетами пушек и людей.

— Отлично, — улыбнулся адмирал, — по итогам испытаний решим — что с вами делать дальше, отличитесь — получите чин и содержание соответствующее. Вы тоже получите продвижение по службе в случае успеха,— повернулся он к лейтенанту,— сидите, не вскакивайте и учитесь у Дмитрия Владимировича его науке.

— Слушаюсь, Ваше высокоблагородие! — Лейтенант даже сидя умудрился изобразить стойку "смирно", — приложу все усилия, что бы оправдать Ваше доверие.

— Ну и отлично! Господа, мы собрались здесь по случаю именин новоиспеченного капитана фрегата "Мидия" Каландса Николая Евграфовича. Семь футов под килем ему, здоровья и попутного ветра. Без чинов, господа!

Адмирал поднял стакан с вином и коротко наклонил голову в сторону вскочившего со своего места молодого офицера лет тридцати. Со всех сторон зазвучали поздравления и стук бокалов. После этого Корнилов подарил молодому капитану свою подзорную трубу.

Пришлось вспоминать, что лежит у меня в "складке".

— Вот, Николай Евграфович, дарю Вам на память трубку. Ее сделали на острове Алава. Чашечка керамическая, а мундштук из бархатного дерева. Внутрь мундштука вставлен фильтр, его надо время от времени промывать чистой водой, — и я протянул ему футляр с трубкой, которую купил себе в коллекцию, но видно судьба у нее будет другой. — Огромное спасибо за подарок, — ответил капитан, принимая футляр.

В это время начали подавать на стол, и присутствующие занялись обедом. С удовольствием поев щей и вареной баранины и запив все это стаканом вина я откинулся на спинку стула и достав из складки кисет, начал набивать трубку табаком. Утоптав табак, попросил у ученика "уголек", раскурил трубку и пуская кольца дыма сидел и слушал как офицеры с жаром спорили о том остановит ли захватчиков Меньшиков или придется садиться в осаду в Севастополе.

— А Вы как считаете, Дмитрий Владимирович? — обратился ко мне Корнилов.

— Я не могу Вам дать прогноз, Владимир Алексеевич. Я о соотношении сил знаю только со слов Ивана Федоровича, да сейчас вот господ офицеров слушаю. Кроме того я хоть и офицер, по вашему, но я командир береговой батареи и прочую военную науку изучал только теоретически. И если морскую службу я более менее знаю, поскольку проходил практику на учебном корабле, то что касается сухопутных баталий — там я не специалист. Кстати, а если бы не ограничения, которые накладывает отсутствие паровых машин на кораблях эскадры, то Вы могли бы противостоять вражескому флоту?

— Противостоять смогли бы. Победить — не знаю, но потрепали бы знатно, да так что я думаю, они уползли бы зализывать раны надолго. Слишком большая разница в оснащении современной артиллерией. У Британцев у всех кораблей линии на нижней палубе большие трехпудовые "бомбические" пушки, а ведь еще есть французы и турки. А вы волшебным образом нам на все корабли паровики поставите? — усмехнулся адмирал.

— Ну не паровые машины, но есть у меня одна мысль. Можно на Ваш корабль попробовать поставить движитель Руфуса. Там правда есть "засада".

— Что за движетель Руфуса и что за "засада"?

— Проблема в том, что работа этого движетеля основана на маг-энергии и "мэрги" он не потребляет, а жрет! И чем выше масса перемещаемого объекта тем он соответственно прожорливее. Он не эффективен, но прост в изготовлении, но для его обслуживания нужен маг, причем маг либо с огромным резервом, либо маг с большой скоростью закачки. Кроме того в состав необходимых материалов входит кристалл с емкостью не меньше 10000 мэрг или больше, а поскольку кораблей не один и кристаллов нужно не один.

— И как быстро сможет двигаться корабль под этим двигателем?

— Не знаю, надо пробовать. Я не строил еще двигатели на корабли таких размеров. Делал только для небольшой катера. Мы на нем на пикник на дальние острова ездили да на рыбалку еще. Верст 40 в час не больше ходили. Это же не военный корабль, там другие движки и скорости другие.

— СКОЛЬКО? — поперхнулся адмирал, — почти 40 узлов? Батенька, Вы не преувеличиваете? Сделайте мне так, что бы, например, вот его замечательный фрегат, — он кивнул на именинника, — Дал узлов 10 без помощи парусов и Ваш титул князя будет подтвержден. Государь ко мне очень прислушивается. Что там за кристалл нужен?

— В принципе можно и хрусталь, но его хватит ненадолго, да и размер будет большой. Лучше что-нибудь из "истинных" камней: яхонта, рубина, изумруда. Яхонт нужен будет где-то с ноготь по размеру, других чуть больше.

— Яхонт.... А-а-а алмаз карат на пять. Вот держите,— он стянул с пальца перстень, — здесь камень на 12 карат. Его мне подарил государь, поздравляя адмиралом. Как много времени нужно, что бы сделать двигатель, как там его?

— Руфуса? За завтра сделаю, если материалы будут. Ничего сложного, в общем то. Я его в школе тогда делал, в 12 лет.

— Будут. Сделай, это важнее твоей плитки и пушек. Николай Евграфович, твой фрегат в доке сейчас, на тимберовке?

— Да, Владимир Алексеевич, но все работы уже закончили и сегодня хотели спускать на воду.

— Вам как удобнее работать, в доке или на воде?

— В доке, Владимир Алексеевич. И, еще, я думаю полигон не надо откладывать. Все успеем сделать. Пушки готовы, только на лафеты поставить, плитка сделана, а я сейчас съезжу в кузницу и закажу пластины под двигатель. И поскольку Вы сказали, что это срочно, позвольте откланяться.

До завтра, Дмитрий Владимирович, я буду с нетерпением ждать от Вас

результатов.

Спешка это конечно плохо, — думал я, покачиваясь в седле,— но тут выбора нет. Или мой титул и умения получат признание в этом мире и в этой стране под названием Россия или меня тихо прикопают, ну или попытаются прикопать на местном кладбище. Конечно, можно удрать куда — нибудь и тихо сидеть, вздрагивая от каждого шороха, но тогда прощай даже мысль о создании маяка. И тогда я точно уже не увижу родного дома, как искали этот мир больше восьмисот лет, так и будут искать дальше.

— Иван Федорович, я так думаю Вам в ближайшее время судьба работать "зарядником" для батареи, точнее для кристалла. Вы ведь слышали наш с адмиралом разговор?

— Да, слышал, но причем тут я?

— Как я уже говорил адмиралу — двигатель прожорлив и будет выкачивать мэрги из кристалла с жуткой скоростью, а кристалл кто-то должен заряжать. Меня дальше бухты просто не пустят сейчас и это правильно. Так что на фрегате во время испытаний будете Вы. Заодно прокачаете прилично свой резерв и скорость его заполнения, а то и научитесь пропускать энергию через себя напрямую. А посему Ваша задача, господин ученик мага, на сегодняшний вечер будет заключаться в медитации тренировке своего маг-резерва. Надо чтобы Вы могли заряжать кристалл со скоростью хотя бы 500 мергов в час, то есть в 10 раз больше чем у вас получается сейчас. Я подозреваю, что двигатель будет кушать не меньше 1000 мергов в час, а может и больше.

— Сколько мне понадобится времени, чтобы достичь этого результата, Дмитрий Владимирович?

— Ты только не переусердствуй, не сожги себя. Гнать во весь опор не надо. Я заряжу алмаз, который мне дал адмирал и его хватит надолго, но его нужно будет постоянно подзаряжать. Поэтому технология будет такой — закачал в резерв, перегнал в кристалл, отдохнул. И никак иначе! Понял?

— Да, а я так надеялся, что Вы меня магии поучите.

— А чем мы занимаемся? Пока не раскачаешь резерв до 2000 мэргов, нет смысла заниматься чем-то еще большим.

— Ладно, Вы, Иван Михайлович, в башню и мэрги гоняйте, а перед этим попросите Григория достать мне рулон материи — шелка или парусины на худой конец.

— Зачем?

— Да есть у меня идея — использовать материю как основу для создания защиты для кораблей. Принцип тот же, что и в плитке, но основа будет тоньше и много весу кораблю не добавит. Если получится, то оденем "Мидию" в новое платье. А пока мне надо навестить Михайло Иваныча.

Доехав до башни, мы расстались. Лейтенант отправился давать распоряжения по подготовке к поездке на полигон, а я поехал по направлению к кузне. Судя по густому столбу дыма, хозяева были на месте. Кузнец делал гвозди. Взяв щипцами пруток железа, он нагревал его в печи, а потом ловко вставлял его в оправку и делал шляпку гвоздя. После этого обрубал лишний кусок металла и придавал форму острию. На каждый гвоздь у него уходило около минуты. Посмотрев, минут пять, как кузнец работает, я постучал по висевшей у входа железяке, привлекая его внимание.

— Здрав будь, барин. Еще трубу надобно делать?

— И тебе здравия, Михайло Иванович. Нет, на сей раз другого от тебя надо. Нужно несколько металлических брусков отлить, по моим размерам и еще нужна будет проволока медная, метров пятьдесят, можно кусками. Металл на бруски какой будет удобно тебе, такой и используй, только не чугун. Завтра к утру все нужно будет.

— Каких размеров бруски, барин?

— Сажень длиной, пол аршина шириной и ладонь толщиной. Таких две штуки. И еще нужны будут стержни пол аршина длиной и полвершка диаметром. Типа твоих гвоздей. Материал такой же как и у брусков.

— Бронза пойдет, барин?

— Пойдет, но все должно быть готово к утру!

— Не сумлевайтесь, барин. Все уже часа через 3 — 4 сделаю. Телегу только пришлите, а то бруски сын до вас не дотащит.

— Отлично, значит через 8 склянок, телега будет здесь. Буду ждать, — сказал я и попрощавшись вышел из кузни. Вскочив на лошадь, я пустил Белку рысью по направлению к башне. В этом мире, как мне сказал Ростопчин, было самое начало осени, но днем было еще совсем жарко. Скоро, будет холодать, а у меня одежда совсем не осенняя. Разберусь с заданием адмирала и надо посетить местного портного: — думал я. В это время со стороны раздался дробный топот копыт. Повернувшись, я увидел небольшой отряд казаков, направляющийся по дороге в мою сторону. Через некоторое время они меня догнали и рядом, по правую сторону Белки, со мной пристроился Григорий на своем вороном коне.

Здравствуйте, Ваша светлость. Вот бумага, как Вы просили и прибор для письма, — хлопнул он по переметной суме. И это, господин ротмистр, Прислали Вам казачков в охрану, — кивнул он назад. Я остановил лошадь и оглянулся. Передо мной выстроились четыре казака вооруженных до зубов.

— Грицко, Панас, Лексей, Пипоч, — говорил Григорий, и названый казак хлопал себя кулаком в грудь, — Господин ротмистр просил без них никуда не ездить. Вдруг вражина какая объявится. Казаки справные, службу знают. Ежели еще какая надобность будет, то пиши бумагу, Ваша светлость и отправляй любого.

— Добро, хорунжий. Завтра на полигон поедем, пушки испытывать. Кстати я тебя еще на счет мастеров оружейных спрашивал, помнишь?

— Я ездил в мастерские, да тут недалече, обещали сегодня быть. Может уже и ждут Вас в башне. Они очень заинтересовались Вашим карабином, — Григорий, достал из седельной кобуры мою поделку, — Все никак в толк не могли взять, как из него пуля вылетает. Удобная вещь получилась, хочешь пулей, хочешь дробью стреляй. Я даже пшеном по воронам стрелял. Так ворона в мелкую дырочку стала. Вон други, — Григорий мотнул взад головой,— такой же хочут.

— Заготовки приносите, сделаю, — ответил я. И, видя непонимание в глазах, добавил, — карабины или ружья старые приносите, только что бы ствол не совсем убитый был.

— Принесем, Ваше благородие. Непременно принесем, и стволы новые будут. Зачем нам старье, нам ворога бить, землю защищать. А как защищать, если оружие дрянное будет?

— Григорий, дай-ка карабин. Вот смотри, как кристалл менять. Вот сюда нажимаешь, и крышка откидывается, достаешь кристалл или выдуваешь остатки, когда разрушится, и на его место кладешь новый. Вот держи, у меня еще с того раза запасной был. Выстрелов на триста хватит его. Потом, правда, опять ко мне приходить придется или к лейтенанту Ростопчину. Он тоже теперь умеет заряжать кристаллы. Ну ладно, дальше нужно ехать.

Я вернул карабин Григорию и тронул бока лошади каблуками. Белка словно нехотя, пошла шагом, а я начал расспрашивать Григория о казацкой жизни, о его доме, родных. Так и ехали не торопясь до башни, ведя неспешную беседу. У башни застали интересную картину. Лейтенант изображал из себя мага. Он взял несколько плиток и прилепил их на башню рядом с установленными и увлеченно делал пояснения для двух мужчин, которые попыхивали трубками и с интересом внимали лейтенанту. Я приложил палец к губам повернувшись к казакам, и стал дожидаться окончания действа. Вот мой ученик провел активацию печатей и шесть плиток стали одним целым с уже установленными. Эффект был забавен — у одного выпала изо рта трубка, другой резко присел и наклонился вперед, но уже через несколько мгновений зрители пришли в себя и, потрогав поверхность облицованной стены, начали засыпать лейтенанта вопросами. В этот момент Ростопчин увидел меня и радостно переадресовал их вопросы мне. Пришлось подъехать поближе и спешится.

— Здравствуйте, господа. С кем имею честь?

— Коллежский советник Трифонов Иван Петрович, Капитан 2 ранга в отставке, начальник корабельных мастерских флотского экипажа.

— Титулярный советник Эссен Эрих Францевич, старший мастер корабельных мастерских.

— Князь Сорто Дмитрий Владимирович, арт-магистр 10го ранга, в данный момент чина и должности в Российской империи не имею, но пытаюсь придумать и предложить для реализации несколько проектов полезных для родины моих предков. Я думаю, господа нам будет удобнее разговаривать в башне. Прошу Вас проходите, я сейчас буду.

Забрав у Григория сумку с бумагой и писчими принадлежностями, я поднялся к себе в кабинет, где меня уже ожидали гости и мой ученик. Мастера как раз осматривали лежащую на столе пушку, которую я закончил перед обедом.

— Ваша светлость, я так понимаю это орудие сделано по принципу того карабина, что нам показывал хорунжий Кобелко?

— Ну если у Григория такая фамилия, то да! Принцип похожий, но фраза натяжки двойная, что бы не было перекоса при выстреле и ядро не "дробило" в стволе. Кроме того внутренняя поверхность лучше обработана и размерность ствола одинакова при минимальных допусках. Вот еще один ствол лежит, — я показал на пушку лежащую у стены, — у него добавлена фраза радиального вращения снаряда с метками-печатями по всей длине ствола с шагом в ладонь по шесть штук на радиус. Позволяет стрелять удлиненными снарядами, которые закручиваются по часовой стрелке, по принципу штуцеров которые стоят у меня вон в той стойке. Но может стрелять и обычными ядрами без каких либо переделок. Энергии из кристалла, который ставится вот здесь, я еще крышку-крепление не сделал, хватает примерно на двести выстрелов, если кристалл сделан из прессованного графита. Дальше кристалл разрушается до мелкодисперсного состояния, то есть в пыль, — улыбнулся я, — и требуется установить новый, заряженный и можно продолжать стрельбу. При аккуратном обращении износа у ствола нет. Рунные фразы защищены специальным лаком, поэтому мелких осколков не боятся, но кувалдой бить — противопоказано.

— А как быстро можно делать следующий выстрел?

— Фразы заряжаются примерно за секунду и сразу можно стрелять, но надо ведь снаряд зарядить в пушку, прицелится. Так что я думаю пару прицельных выстрелов в минуту можно делать.

— Феноменально, Вы можете гарантировать, что все Вами рассказанное не фантазия, не шутка? Если так, то флот Вас на руках носить будет, только за эти пушки.

— Завтра, как может Вы слышали, я буду показывать на полигоне свои поделки адмиралу Корнилову. Я думаю, Вы сможете убедиться в правдивости моего рассказа.

— Дмитрий Владимирович, а материал пушек обязательно должен быть столь экзотичен? — спросил меня Иван Петрович, — кузнец мой подчиненный, — пояснил он, увидев вопрос в моих глазах.

— Нет, материал любой, подойдет даже картон, но долговечность орудия или ружья напрямую зависит от материала, не так ли?

— Просто, как я понял, в своей основе это просто металлическая труба, на которую вы нанесли свои магические знаки и установили кристалл, являющийся резервуаром для, так называемой, магической энергии, так?

— Совершенно верно.

— Тогда вопрос. Можно ли переделать обычные пороховые пушки в подобие этой.

— Если есть возможность сделать ровный канал ствола достаточной длины, то без проблем. Отрезаем резаком заднюю часть, выравниваем и полируем ствол, как со стороны канала ствола, так и снаружи, наносим рунные фразы, проводим и активируем маг-каналы, устанавливаем кристалл и можно стрелять.

— Отлично!!! Дмитрий Владимирович, сейчас все объясню. Пушки, стоящие на вооружении флота и армии никто взять не даст, но у нас на складе больше сотни старых турецких длинноствольных 20-ти фунтовых пушек. Калибр у них немного меньше, чем у этой и значит можно, расточив их изнутри срезать все раковины, образовавшиеся со временем. А то, что стенки пушек станут тоньше, так я понял, это не страшно?

— Давайте попробуем. Срежьте казенную часть пушек и все выступающие части снаружи, расточите до 24х футового калибра и привозите парочку, на пробу. Надо посмотреть какое усилие натяжения ствол выдержит, — я тем временем снял ствол со стола и положил у стены рядом с другим, — Господа, я хотел с Вами посоветоваться еще по поводу стрелкового оружия для пехоты и кавалерии. То, что Вы видели мою первую здесь поделку — хорошо. Подходите, садитесь, сейчас я буду рисовать, а вы меня будете поправлять, поскольку я не оружейный мастер, хотя и много знаю, — мы расселись за столом, и я достал из сумки Григория несколько листов бумаги, чернильницу и перья.

— Вот смотрите, — я начертил схему ружья, — это то, что Вы видели, — Я хотел бы сделать самозарядное ружье, но поскольку недостаточно компетентен, то обратился к Вам. Я вижу три варианта пули-снаряда, под который можно делать будущее ружье. Первый вариант самый простой и технологичный. Это обычная круглая пуля. Изготовить просто, вариантов для магазина куча, при начальной скорости пули в одну версту в секунду, убойная дальность стрельбы будет превышать прицельную дальность, но тут будет проблема с кучностью стрельбы. Второй вариант вытянутая пуля, такая же, как снаряд для пушки, что я предлагал. Здесь основная проблема — стоимость ствола, пули и расход энергии будут выше, а, как нам известно, массовое оружие должно быть дешевым, и наконец, третий вариант это пуля-дротик, вот примерно такой формы, — я нарисовал на бумаге внешний вид пули. Это промежуточный вариант и по цене и по точности боя. Иван Федорович, Вас не затруднит дать указание, что бы нам организовали чай или кофе? — попросил я лейтенанта. Ученик исчез ненадолго за дверью, но скоро вернулся и сообщил, что через пятнадцать минут все будет готово и снова уселся около камина в кресло. Следующие два часа мы провели в жарких спорах, рисуя возможные схемы самозарядных ружей, периодически прерываясь на чашку чая или кофе.

— Дмитрий Владимирович, можно Вам задать личный вопрос? — спросил меня Иван Петрович.

— Да, конечно. Что вас интересует.

— Вы говорите, что не оружейник и, тем не менее, отлично разбираетесь в этом вопросе.

— Детское и юношеское увлечение всяким стреляющим хламом. Я не любитель военных игр и войн в частности, хотя пришлось участвовать, в свое время, в военных действиях, когда проходил практику в доминионе "Раск". Вам это ничего не скажет, но войны я там досыта наелся. Я по профессиональной направленности — строитель, в том числе и военный. А службу проходил на береговой пограничной батарее там же в доминионе "Раск", но тогда, кроме пары инцидентов, было все спокойно. А так, Вы наверное удивитесь, я разрабатываю и строю оранжереи и закрытые сады. Просто в нынешних обстоятельствах Вашей стране нужнее мои знания по оружию и способах его изготовления. Надеюсь, после окончания войны я буду востребован и по моей основной специализации.

Мы сидели вокруг стола, дымили трубками и общались на разные бытовые темы. Мне, по моей просьбе, дали адреса портного и цирюльника, а так же просветили об уровне цен на различные товары и услуги, а я немного развлек господ рассказами о своем мире. Спустя некоторое время, гости, собрав все рисунки и наброски и пожелав мне и ученику всего доброго, удалились, уехав на небольшой повозке, запряженной двумя гнедыми лошадьми. Еще спустя час привезли мой заказ от кузнеца, и пришлось спускаться и осматривать. Бруски были выполнены в нужный размер, хотя он был весьма приблизительный и не критичный. Проволока, хоть и не имевшая постоянного диаметра, меня тоже удовлетворила. Ростопчин, осмотрев все это, удивленно спросил:

— И это части двигателя?

— Ну да, пойдемте наверх, Иван Федорович, я Вам расскажу и нарисую, зачем все это.

— Вот смотрите, — я набросал схему установки двигателя на корабль, — Основной плюс данной схемы это почти полное отсутствие движущихся частей. Единственная движущаяся часть двигателя это переключатель режимов. Вся суть данного двигателя в том, что если на разные стороны вот этого бруска подать энергию, то он начнет перемещаться в перпендикулярном направлении по отношению к линии соединяющей точки присоединения энергетических каналов. И если закрепить данный брусок на предмете, то он потащит предмет за собой, и максимальный вес который можно сдвинуть данным способом зависит только от количества приложенной энергии. Кроме того, если подавать на одну обкладку энергии меньше, чем на другую, то вектор усилия будет смещаться к обкладке с меньшим энергетическим потенциалом. То есть так можно и направлением движения управлять. При желании, можно и задний ход сделать, установив еще один двигатель рядом, но ориентированным в другую сторону. На бруске наносится всего две рунных фразы: одна отвечает за подачу энергии и еще одна за ориентацию. И это все. Единственный и основной недостаток данной схемы — чрезвычайная прожорливость.

— А зачем тогда такие здоровые плиты?

— Да, что бы надежней соединить их с килем "Мидии". Иначе вырвет их с корнем, и бруски превратятся в снаряд, который сделает в носовой части корабля дыру. А два нужно, что бы распределить прилагаемое усилие. Вообще, по правильному, нужно сделать фактически второй киль, лежащий поверх старого. Потом, может, так и будем делать, но это дороже. Металл денег стоит. Наверх, на мостик, выведем с помощью медных проводов управление. Поставим деревянный ящик рядом с рулевым колесом, на нем будет секторный раздельный переключатель, закрытый крышкой и держатель кристалла. Вот и вся технология. Позже, когда сделаем фрегату "задний" ход, он сможет разворачиваться, при наличии необходимого опыта, на месте, кружась вокруг центра приложенных сил.

— И Вы думаете — получится?

— Получится, должно получиться. Пока все, что я применял из своих знаний — работает, значит, и этот двигатель будет работать, как обычно. Ладно, дело позднее, а завтра рано вставать и ехать на полигон. Далеко до него?

— Да нет, версты полторы. На лошади за склянку доедем не торопясь, а плитку я уже на телегах с вечера отправил, под охраной конечно. Пушки на лошадей навьючим, а лафеты и ядра на полигоне в достатке имеются. Адмирал к полудню обещался прибыть. Должны успеть, все приготовить для демонстрации пушек и защитной плитки.

— Ну, тогда до завтра, Иван Федорович, сладких Вам снов.

— И Вам покойной ночи, Дмитрий Владимирович.

Глава 10.

Утром меня привычно разбудил пернатый будильник. Вот интересно, где здесь курятник, ведь до ближайшего здания казарм саженей пятьдесят и кур там точно нет. Выполз из спальни в зал и удивленно уставился на ученика, сидящего в позе лотоса у камина. Он что вообще спать не ложился? Лейтенант открыл глаза и произнес, отвечая на мой невысказанный вопрос:

— Час назад проснулся и не мог заснуть. Пришлось вставать. Завтрак подадут минут через пятнадцать.

— Хорошо, пойду, разомнусь и умоюсь.

Спустился вниз и вышел на улицу. Свежо. Зябко передернув плечами, побежал по тропинке вокруг башни. Накрутил пяток кругов, потом сделал упражнения на растяжку и баланс, поплескался у колодца и под одобрительным взглядом недремлющей охраны пошел завтракать. Ростопчин продолжал медитировать, но на столе появился кофейник и все необходимое для плотного завтрака.

— Так, Иван Федорович, просыпайся, давай завтракать и по коням. Нам еще до полигона ехать и на полигоне работы непочатый край.

Дальше мы плотно позавтракали пшенной кашей и кофе с булочками. Пока мы выкуривали утреннюю трубку, заходили солдаты и бережно уволокли стволы от пушек, и когда мы изволили спуститься вниз и вышли из башни, нас уже дожидался небольшой караван из четырех казаков охраны и двух лошадей с навьюченными на них стволами и припасами для легкого перекуса, как мне сказал Ростопчин. Без лишней торопливости расселись по седлам и тронулись в путь. Миновав казармы и дом начальника экипажа, выехали к шлагбауму, который был немедленно поднят часовым, и мы, поприветствовав, вышедшему из караулки мичману Толстому, поехали дальше. Пейзаж впереди открывался не слишком живописный — рассохшаяся и потрескавшаяся от отсутствия влаги земля, чахлые кустики и выгоревшая на солнце трава. Только далеко слева была видна небольшая зеленая роща.

— Адмиральский сад, — сказал Ростопчин.

— Сухо то как, — посетовал я, — давно видно дождей не было.

— Тут всегда так сухо летом, а сейчас и ветра нет почти, только легкий бриз иногда. Вот и стоит флот на базе. Уже 2 месяца дождей не было, зато к ноябрю заненастит, все облаками затянет, и мелкий такой дождь будет идти, холодный, мерзко противный. Еще не раз потом нынешнюю погоду вспомните. Сейчас не жарко, вода в бухте теплая. Надо, пока тепло на пикник выехать. Григорий шашлык отлично жарит и лучшей закуси не нужно.

— Магам пить нельзя, — напомнил я, — ну разве пару кубков и все. Тебе пока можно, но лучше заранее привыкать.

Дорога вела под гору в небольшую балку. По пути нам попался казачий разъезд. Навстречу ему выметнулся Григорий и что-то сказал. Казаки отдали честь и нескорой рысью поехали дальше. Проехав около версты, уткнулись в еще один шлагбаум с будкой часового.

— Подъезжаем, — кивнул на виднеющиеся впереди строения лейтенант, — сейчас завернем и прямо на позиции выйдем.

И слева и справа начали подниматься вверх склоны холмов. Повернув за скальный выступ, мы подъехали к одному из строений. Из него вышло несколько офицеров, и я к своему удивлению узнал в одном из них генерала Тотлебена. Мы спешились. Ростопчин щелкнув каблуками отдал честь, а я коротко поклонился и поздоровался:

— Доброе утро, Ваше превосходительство. Вы раньше нас приехали, а мы Вас пополудни вместе с Владимиром Алексеевичем ждали.

— Здравствуйте, Ваша светлость. Очень меня Ваша плитка заинтересовала, хочу посмотреть, как Вы на ее основе укрепление строить будете.

— Мы не строить, мы облицовывать будем то, что уже построено. Без основы из плитки ничего не выйдет, тонка больно. Можно, конечно, блоки делать более толстыми, но расход энергии будет выше, а этого хотелось бы избежать. Где строить будем?

— Вон видите, батарея насыпана. Там пушки стоят, а мишени вдоль балки расставлены на разном расстоянии. Самые близкие стоят на расстоянии кабельтова, самые дальние на расстоянии двух миль.

— Хм. А в саженях и верстах это сколько, а то мне неизвестны данные меры длины.

— Две тысячи шестьсот саженей приблизительно равняется морской миле. Кабельтов это одна десятая часть мили.

В это время лейтенант раздавал указания солдатам. Спустя некоторое время от одного из строений подъехало две телеги, на которые были погружена наша плитка. Другие уже тащили стволы на насыпь, где стояли несколько пушек разных калибров и, видно заранее приготовленные, два лафета под мои пушки.

— Предлагаю, сначала, сделать укрепление. На каком расстоянии делать будем, Эдуард Иванович?

— Хм, если Вы не против, то я хотел бы испытать на расстоянии в половину мили.

— Нет, не против. Поедемте, я хочу еще пушки пристрелять потом.

На расстоянии в полмили стояло два маленьких форта. Один из себя представлял земляную насыпь укрепленную "фашинами". В бойницах стояли пушки, видно старые или негодные. Другой форт был сложен из белого песчаника весьма приличной толщины.

— Эдуард Иванович, а это тоже укреплять будем?

— Да это тот же камень что пошел на создание фортов на выходе из бухты. Как он сопротивляется ядрам и бомбам, мы знаем. Хотим посмотреть какая разница будет.

— Хорошо, приступаем. Воду и алебастр привезли. Отлично, смешиваем алебастр с песком, разводим водой и наносим тонким слоем на плитку. Плитку потом укладываем аккуратно на стены форта. Будем делать слоями. На земляном укладываем плитку в таком порядке. Три плитки с этим значком, затем одну с этим. Это один слой. Ну и так далее. Иван Федорович, активируете на земляном форте, а я здесь. Все готовы? Приступаем.

На оба укрепления было потрачено не больше получаса. После активации, плитка соединилась между собой и оба форта стали очень похоже друг на друга. Оба ослепительно белого цвета с золотистыми прожилками.

— Красиво! — восхищенно произнес генерал и направился к одному из фортов. Он облазил его со всех сторон, поскользнулся на покатой части, но упасть ему не дали. Дальше он взял здоровенный булыжник и стал пытаться отколоть кусок облицовки и был очень доволен, что не получилось.

— Ну-с, теперь дело за пушками. Посмотрим, как они справятся, но я уже вижу, что конструкция весьма прочная получилась. Что дальше делать будете, Дмитрий Владимирович?

— Сейчас вернемся на рубеж, установим и пристреляем пушки, а то мазать при адмирале не хотелось бы. Ядра опять же отберем, чтобы одинаковые были. Несколько разрывных ядер сделаю, а потом ждать господина командующего будем.

Остатки плитки были сложены на одну из телег и отряд, во главе с генералом, двинулся обратно к стрелковым позициям.

— Дмитрий Владимирович, а сколько плитки можно сделать за сутки? — поинтересовался Тотлебен.

— Я даже не знаю что ответить. Никогда этим на скорость не занимался. Теоретически, если без остановки и будет достаточное количество исходного материала и люди, то я могу делать 2 плитки в минуту, значит в час 120 штук. Из суток 8 часов на сон отводим и 2часа на питание и прочие потребности. Остается 14 часов чистой работы, а значит 1680 штук, это приблизительный расчет конечно. Лейтенант Ростопчин пока так работать не сможет, хотя он молодеци внутренний резерв у него растет быстро. Сейчас у него резерва на сто плиток примерно, но устает он быстро, поэтому за сутки не больше 200-250 плиток пока.

— А если еще кандидаты в обучение будут?

— Смотреть надо, я хоть и говорил, что магия для всех открыта, но активацию внутреннего источника и настройку каналов обычно проводят в детстве. Потом, как я и говорил лейтенанту, все намного сложнее и больнее для кандидата в маги. Ростопчин испытал это на себе, я пересказать его ощущения не могу. Если начинаешь, то останавливаться нельзя, только хуже будет. Не всякий человек выдержит подобную пытку. Если бы у меня был школьный "определитель", то было бы проще. Он выявляет способности человека к магии по нескольким параметрам, но его нет и нет возможности сделать, поскольку не знаю его устройства. Да и с наставничеством у меня не все здорово. Я как то не рассчитывал на учеников сразу по окончанию магистратуры. Обычно первые ученики появляются после двадцати лет работы, а бывает и больший срок проходит. Поэтому кроме стандартного курса наставничества, который нам давали в магистратуре, у меня за душой ничего нет.

— Есть у меня подозрение, что недостатка в кандидатах в ученики у Вас не будет. Ну а с наставничеством разберетесь. Дорогу осилит идущий! Кстати, вот вопрос. Вы уже заметили, что тут все построено из известняка. Он не везде подходит в качестве строй-материала. Возможно ли Вашим методом из глины и песка делать кирпичи?

— Да можно, только расход на активацию считать надо. Будет явно выше расход энергии. Дорогие кирпичики получатся. Дешевле облицовывать известняк плиткой, тем более я собирался поэкспериментировать с цветом.

— Иногда вопрос цены стоит не на первом месте. Вопросы обороноспособности всегда выше цены. Да и неизвестно, что дешевле будет. Песок и глина есть везде, солдаты и матросы вообще бесплатно работают. Им все равно чем заниматься. Остается только Ваша работа, но, надеюсь, мы сможем прийти к консенсусу по поводу платы. Вы -строитель, я — строитель, договоримся.

— Эдуард Иванович, если Вы имели ввиду гражданское строительство, то у нас сейчас совсем по другому строят. С помощью разборных щитов, брусьев и заслонок строят опалубку для раствора. Потом заливают, ставят пластину с рунной фразой и активируют фразу и стена почти готова. Дальше только облагородить ее остается, а опалубку сдвигают и история повторяется. Или если нужно совсем быстро строить, делают части в одном месте, потом "гондолой" перевозят в другое и там собирают за день.

— Что за "гондола"?

— Транспорт такой воздушный. Работает по принципу воздушного шара, только с двигателями.

— А-а-а видел эту опасную забаву в Санк-Петербурге. В армии пытаются использовать как подъемный наблюдательный пункт. Но уж больно уязвим, для пуль и снарядов.

Так, разговаривая, мы доехали до пушечных позиций. Я с удовольствием слез с Белки и размял ноги, а то затекать с непривычки стали. Пушки на лафеты без нас ставить не стали. Поэтому я показал как установить и достал латунную трубку под прицел, и бронзовый кронштейн, который мне отлил Михалыч. Жаль прицел пока только один будет. Придется переставлять, если захочу из другой пушки стрелять. Достал из "складки" кофр с инструментом и раскрыл его.

— Ну что же вы , батенька, прямо на земле уселись? — посетовал генерал и махнул рукой. К нему тут же подскочил молодой офицерик и выслушав генеральское повеление умчался прочь. Через минут пять я сидел за столом на удобном стуле и устанавливал пластинку с фразой окуляра на свое место в трубке, затем настала очередь объектива и наконец был установлен блок визира с управляющими винтами. Трубка установлена на кронштейн, а кронштейн приварен к своему месту на стволе. Ну вот прицельное приспособление готово. Теперь можно ставить кристалл и можно попробовать выстрелить. Порывшись в "складке" вытащил футляр с кристаллами аметиста ограненными под шар и защелкнул его на своем месте.

— Эдуард Иванович, разрешите начать пристрелку.

— Разрешаю.

-Иван Федорович, давайте ядро. Будем бить вон по тем мишеням, я так понял, это около версты будет?

— Каким?

— А вон, красный сарай стоит.

— До него ровно одна миля, Ваша светлость.

Ядро скользнуло в ствол пушки и я приник к прицелу, завел в перекрестие сарай и активировал спуск. Раздался сильный хлопок, и пушка слегка дрогнула.

— Левее пошло, господин маг, — сказал генерал, смотря в свою подзорную трубу, — саженей на десять и саженей на двадцать перелет.

— Еще ядро. Такс один оборот бокового винта на меня и четверть по часовой на верхнем винте. Выстрел.

— Есть попадание, самый край зацепили. А по высоте — хорошо попали.

— Такс, значит боковой еще четверть и ладно будет. Эдуард Иванович, бабахнем боевым?

— Что значит боевым? Обычное ядро для Вас не боевое?

— Да это по привычке. У нас цельнометаллический снаряд, без начинки болванкой называют и используют только для пристрелки или обучения расчета.

— Ну, бабахнете, Дмитрий Владимирович.

Я выбрал ядро и провертел в нем дырку до центра, закатил туда руну с заряженным кристаллом и замазал сверху все глиной.

— Иван Михайлович, я туда загнал кристалл на 100 мергов. Посмотрим как бумкнет, — я улыбнулся, — Эдуард Иванович, разрешите открыть огонь.

— Разрешаю.

— Выстрел, — и я активировал спуск, а спустя секунду красный сарай исчез в облаке пыли и пламени. Верх высоко взлетели обломки, и через некоторое время донесся звук взрыва.

— Десятов, у тебя что, опять твои вахлаки порох там забыли? — рыкнул, повернувшись к свите, генерал.

— Никак нет, Ваше высокопревосходительство, специально все проверял.

— Ладно, но даже для бомбы 3х пудовой слишком сильный взрыв был бы, а тут 24 фунтовое ядро. Дмитрий Владимирович, что за взрывное вещество Вы использовали?

— Начинка магическая, я, правда, похоже, переборщил с наполнением. Можно и поменьше заряд сделать, раза так в два. Я при Вас же делал. Основа это рунная печать, при ее активации, окружающее руну вещество преобразовывается в горючий газ, пока не закончится заряд энергии, а поскольку это происходит в долю секунды, происходит взрыв, как при детонации пороха или другого взрывчатого вещества. Соответственно, регулируя заряд в кристалле, можно регулировать мощность взрыва.

В это время послышался дробный стук копыт, и из-за поворота на территорию полигона выметнулось несколько казаков, затем подъехало несколько экипажей. Из одного наружу выскочил адмирал Корнилов, а из остальных офицеры его штаба и, в том числе, знакомые мне механики корабельных мастерских, ротмистр Каледин и, даже, доктор Пирогов с помощником.

— Здравствуйте, господа, а что это вы меня не дождались, — произнес с укором подошедший на орудийную позицию Корнилов.

— Здравия желаем, Ваше Высокопревосходительство. Ведем пристрелку орудий. Пока пот только одно пристреляли. Еще одно нужно пристреливать.

— Угу, видели мы, как Вы пристреливаетесь и слышали. Доски летали выше склонов балки, а грохот такой был, что подумали, это пороховой склад на воздух взлетел. Чем Вы тут так саданули?

— Ядром 24х фунтовым из вот этой трубы, — ответил Корнилову Тотлебен. Я тоже сначала подумал, что там бочки с порохом оставили.

— Где, там? Показывайте, — и адмирал достал "Визор", что я ему подарил, — а-а-а вижу, две тысячи семьсот саженей, — кликнув по дальномеру, сказал адмирал, — знатная воронка получилась. А это устройство тоже Вы сделали, Дмитрий Владимирович? — спросил он, кивнув на трубку прицела.

— Да, принцип тоже тот же. Оптическая схема из воздушных линз, питается от кристалла орудия. Прицел съемный будет в будущем, но по причине нехватки времени кронштейн я пока приварил к пушке. Наводка орудия производится, аналогично вашим орудиям, поскольку лафет используется от обычной 24х фунтовой корабельной пушки.

— Позволите посмотреть? — спросил адмирал.

— Да, конечно, наводить по перекрестию. Центр пристрелян на расстояние в одну милю. Иван Михайлович, давайте ядро.

Лейтенант зарядил ядро в пушку и Корнилов, привстав на одно колено, приник к прицелу. Затем он с помощью матросов быстро навел пушку на цель и посмотрел на меня:

— Как стрелять?

— Вот, под прицелом, выступ зеленым светом горит. Жмите на него.

Адмирал нажал на спуск и пушка чуть дрогнув, выплюнула ядро по направлению к цели. Спустя секунду раздался возглас генерала:

— Попадание в белый щит на редуте. Цель поражена. Отличный выстрел Ваше Превосходительство.

— Вы, князь, говорили, что она и на две мили стрелять будет?

— Я думаю, прямой наводкой и на три будет бить, только если стрелять ядрами, то на такой дальности разброс большой будет. Что бы точнее стрелять снаряды другие делать надо.

— Дмитрий Владимирович, я с первого ядра поразил мишень на расстоянии в милю и пусть это с неподвижной пушки и по неподвижной же цели, но из обычной пушки, я, наверное, ядра 3-4 выпустил бы, прежде чем попал бы. Плюс нет практически отдачи от выстрела и нет облака дыма, из-за которого невозможно целиться, пока оно не развеется. Да и скорострельность просто феноменальная. Так что результат отличный. Будете делать пушки, а флот их будет закупать. Мне капитан Трифонов сказал, что Вы подрядились переделать турецкие 20ти фунтовки по этому образцу?

— Мы договорились, что попробуем переделать, а что получится, то Вам оценивать, но я думаю, по боевым характеристикам хуже не будет. Они только тяжелее будут, чем эти две.

— Радует, Давайте посмотрим на то как выдержат обстрел форты, облицованные Вашей плиткой. Я так понял, это вон они белеют на полумиле? Только зачем Вы два одинаковых сделали.

— Владимир Алексеевич, это разные по конструкции форты, — пояснил Тотлебен, — у правого основа белый ракушечник как и у фортов на входе в бухту, а левый это земляная насыпь, а позиция из фашин сделана. Ну и облицовано плиткой, которую Дмитрий Владимирович сделал.

— Отлично. Господин контр-адмирал дело за Вашими артиллеристами, они готовы? — обратился он к уже знакомому мне адмиралу Истомину.

— Так точно, Владимир Алексеевич, разрешите начинать? С чего начнем?

— Я думаю, начнем с 24 фунтовых пушек, потом 2х пудовыми постреляем и потом 3х пудовыми ядрами и бомбами. Приступайте.

Истомин подозвал к себе офицера и дал указания, а потом вместе со всеми поднялся на другую насыпь в стороне от орудийных позиций, где уже стояло несколько столов с закусками и вином.

— Орудия к бою! — раздался зычный голос офицера — артиллериста, — Заряжа-а-ай. Цельсь. ПАЛИ!! — слитно рявкнули пушки, и ядра унеслись к цели. Несколько залпов и все стихло. Несколько офицеров вскочили на коней и ускакали осматривать форты. В это время адмирал, обладавший "Визором", оторвал его от глаз, удивленно хмыкнул и, зацепив на вилку кусок мяса, отправил его в рот.

— Недурно, весьма недурно. Зря поехали, по-моему, повреждений вообще нет, кроме разбитой пушки, так это в амбразуру попали.

Через полсклянки офицеры вернулись и подтвердили, что 24х фунтовые ядра не смогли пробить защиту и Корнилов дал команду заряжать двухпудовые пушки. Эти пушки были основным оружием флота и крепостей до появления 3х пудовых бомбических. Каждую пушку заряжали минуты 3 и это, по словам рядом стоящих офицеров, было отличным результатом.

— Цельсь, Пали и две пушки ухнули так, что уши заложило даже на наблюдательном пункте, а позиции пушек заволокло густым дымом. За полчаса пушки сделали по десятку залпов, каждая по своей мишени. И опять несколько офицеров вскочили на коней и отправились смотреть повреждения. Адмирал долго смотрел в "Визор", восхищенно цокнул языком и передал мне прибор.

— Посмотрите, князь.

— Спасибо, Ваше высокопревосходительство, — ответил я, осмотрел форты и отдал "Визор" обратно, — подложку плохо утрамбовали и фашины поехали, а на каменном только один зубец вышибло. Но и там и там полотно плитки пробить не смогли. Разрушения только в основе, но против физики тяжело спорить. Поперечными сетками надо насыпь укреплять, а фашины — упорами расклинивать. Адмирал кивнул согласно и дал прибор своим штабным, посмотреть поближе, а то они пытались рассмотреть в подзорные трубы, что там творится. Скоро вернулись, офицеры, которые осматривали мишени и подтвердили, что даже двух-пудовые ядра не смогли пробить защитное полотно. После этого зарядили 3х пудовые современные пушки и открыли огонь по мишеням. Над земляным фортом поднялись столбы пыли, а каменный форт, по прежнему, успешно сопротивлялся чугунному дождю. Отстреляв по десять залпов, утихли и эти огромные пушки. Вся компания следом за командующим направилась к коляскам и лошадям. Не торопясь доехали до позиций. Пока ехали Корнилов поинтересовался стоимостью плитки, на что я честно ответил, что не знаю как "расценивать" продукт. Вблизи было видно, что форт с земляной основой сильно пострадал. И если внизу на скате повреждения были минимальны, ядра просто рикошетировали от защиты, то верхняя часть была изрядно потрепана, но полотно плитки и в этот раз порвано не было. Форт с каменной основой был иссечен осколками, но только один зубец был выкрошен вчистую и еще один сдвинут с места.

— Отличный результат, не так ли, господа, — сказал адмирал и офицеры, сопровождающие командующего, согласно закивали головами и подходили ко мне выражать свое восхищение.

— Теперь посмотрим на Ваши пушки, Дмитрий Владимирович.

— Да, конечно. Стрелять по каким мишеням будем?

— Начнем с этих, добьем так сказать, если получится. И вон, еще через милю, стоит модель корабля. Строили специально, что бы посмотреть — будут 3х пудовые пробивать на таком расстоянии или нет. Если честно, то это почти предел для современных орудий и то, что бы стрелять так далеко, нужен хороший порох, а он не всегда есть.

Мы вернулись на позиции, и солдаты вернули на стрельбище мои 24х фунтовки. В толпе офицеров раздались скептические реплики. Действительно, на фоне 3х пудовых монстров мои "трубы" смотрелись весьма скромно. Я сделал с помощью "давилки" два десятка сантиметровых графитовых горошин и прикрепляя к рунным пластинам опускал в заранее сделанные отверстия в ядрах, а потом замазывал это все глиной. Корнилов с Тотлебеном стояли неподалеку, и генерал разъяснял командующему мои действия. Когда заряды были сделаны, в пушку с прицелом было заряжено обычное ядро, и я посмотрел на адмирала.

— Разрешите открыть огонь.

— Разрешаю.

— Выстрел,— и жму кнопку, — ядро улетело к цели и, срикошетив от скоса подножия земляного форта, высоко взлетело вверх и перелетев форт, упало далеко за ним.

— Разрывной, 100 мэргов, — прокомментировал я, заряжая следующее ядро.

— Выстрел, — и на месте земляного форта встает фонтан земли, пламени, летят большие куски плитки. Оседает пыль и в прицел видно, что от форта практически ничего не осталось. Форт с каменным основанием держался значительно лучше, но и он капитулировал после пятого ядра. После этого перенес огонь на отметку в полторы мили, где стоял макет корабля. Дальность нащупал только с третьего ядра и после разрешения адмирала выстрелил заряженным ядром. В корпусе макета образовалась огромная дыра и начался пожар.

— Достаточно, Дмитрий Владимирович. Все было весьма убедительно. У меня к Вам вопрос, а можно вашими "заряженными" ядрами стрелять из наших, пороховых пушек?

— Пороховых? — задумался я, — а можно. Только на конце ствола, откуда вылетает ядро, нужно поставить фразу активации и поставить кристалл, но это для казнозарядных орудий. Для дульнозарядных нужно либо переделывать рунную печать заряда либо ставить дополнительный выключатель на пушку, что усложняет работу с орудием и могут быть ошибки, которые будут фатальны.

— Как быстро Вы сможете переделать турецкие пушки?

— Если по аналогии с этими образцами, то на каждую по два часа потрачу.

— Ясно, спасибо, князь за демонстрацию. Прошу Вас по возможности хотя бы пару турецких пушек в день переделывать. Вы меня сегодня так удивили, что я уже начинаю верить в ваше предложение заставить корабль двигаться без помощи парусов и паровой машины. Когда будете готовы к демонстрации, пошлите вестового и я тотчас буду. Это очень важно для флота и России. У меня эти английские винтовые паро-фрегаты и линейные корабли как кость в горле. На море мы сейчас можем только умереть с честью, но тогда полностью лишимся флота. И флот это не корабли, а обученные люди. Обучать даже простого матроса нужно минимум три года, да еще обстрелять надо, чтобы ядер не боялся. Эдуард Иванович, корабельные мастерские у Вас на контроле? Поставьте Дмитрия Владимировича на довольствие как вольноопределяющегося, на должность начальника лаборатории, придумайте что-нибудь нейтральное по названию. И помогите с обустройством в соответствии со статусом Русского князя. А пока, до свидания, дела-с.

— До свидания, Владимир Алексеевич, — ответили мы хором, и адмирал со свитой отбыл по своим делам.

-Дмитрий Владимирович, Вы сейчас куда? — спросил меня генерал, — надо бы Вам канцелярию корабельных мастерских навестить. А то счетоводы ни копейки не дадут без нужных подписей.

— Собирался в башню заехать, забрать части двигателя и на "Мидию", устанавливать.

— Вот и славненько, Иван Федорович знает что забирать? Вот он и заберет, а мы в канцелярию и оттуда уже поедете на "Мидию", тем более там пешком дойти можно, доки из окон видно.

— Ну, хорошо, подчиняюсь Вашей воле, господи генерал-майор, — согласился я и вместе с генералом сел в конный экипаж. Белку привязали сзади и отправились.

— Эдуард Иванович, а пушки когда привезут обратно?

— А их Владимир Алексеевич распорядился на десятую батарею поставить. Французы любят пройтись в паре миль перед входом бухту и знают, что не достанем, вот адмирал и хочет им сюрприз устроить. Сначала точки пристреляем, а когда гости придут мы их парой фугасов и угостим.

— Так там всего три заряженных ядра осталось. Может еще сделать?

— Непременно надо сделать, а то вдруг подарков всем не хватит.

— Дмитрий Владимирович, а вот, все-таки, Ваша плитка не до конца смогла противостоять тяжелым ядрам. А лучше можете сделать?

— Эдуард Иванович, я не военный инженер, просто вспомнил очень дешевый вариант защитного покрытия, хотя если увеличить толщину будет надежнее, но дороже по расходу м-энергии. Естественно существует броня, превосходящая по защитным свойствам плитку на порядки, но технологию я не знаю. Нужно экспериментировать. Да и форты у нас несколько по-другому уже строят. Пушки стоят в двух— или трех-орудийных башнях, которые могут вращаться на основании и закрыты броней со всех сторон. Наводку на цель производит дальномерная станция, а расчет производит тонкую настройку и следит за состоянием своей башни. Ваши ядра и бомбы будут для такой башни горохом, который кидают в стену. Попадания будут, а толку нет. Ну а как ответить она может вы видели, только увеличьте возможный эффект раз в 10-20.

Так ведя неторопливую беседу, мы доехали, до знакомого шлагбаума на въезде в экипаж, но потом повернули направо по направлению к бухте и остановились у длинного двухэтажного здания из, обычного здесь, белого известняка.

— Вот и приехали, — произнес Тотлебен, — пойдемте, князь, нам вон туда.

Я вслед за генералом зашел в помещение. Там стояло несколько столов, за которыми сидело несколько мужчин в строгой неброской одежде с нарукавниками до локтей поверх рубах. При виде генерала они вскочили и поклонились, а дождавшись разрешающего жеста Тотлебена, занялись своей работой, что-то писали длинными перьями, перебирали бумаги и перекладывали огромные фолианты. Из следующей комнаты выскочил маленький пухленький, слегка лысоватый человек и беспрестанно кланяясь, пригласил нас в свой кабинет. Там мне представили титулярного советника Лемешева Александра Александровича, который был начальником местной финансовой службы. В его кабинете мне пришлось провести целых два часа, ожидая, когда оформят все бумаги. Генерал отбыл сразу, как только дал указания Лемешеву, видно знал, что все затянется. За это время меня успели несколько раз напоить чаем с пирогами, сушками и медом, поэтому голод, который меня начал покусывать после полигона, отступил. Александр Александрович оказался любезнейшим человеком, и пока его подчиненные готовили бумаги мы пообщались на разные темы. Я ему предложил идею твердых переплетов для бумажных папок и подарил "пробиватель" дырок для бумаг, который использовал, когда оформлял свои многочисленные "курсовые" и "лабораторные" работы учась в магистериуме. Он признал, что это удобнее иголки и попросил сделать еще. Я признался, что очень занят, но уверил, что постараюсь сделать еще десяток, когда немного разберусь с текущими задачами. Когда с бумагами было закончено, Александр Александрович проводил меня до выхода.

У выхода меня ожидал молодой парень, который представился помощником старшего мастера и поволок меня к следующей двери. Там оказался вход в просторное помещение с высокими арочными потолками. Это были местные механические мастерские. Зал был наполнен разнообразными звуками: от грохота молота по наковальне, визга резца режущего металл на токарном станке, шуршащего звука напильников, до криков ругани мастеровых. От небольшой будки, поднятой высоко над полом и похожей на избушку на курьих ножках из сказки про бабу-ягу, ко мне спешил господин старший мастер — Эссен.

— Здравствуйте, Эрих Францевич. Рад Вас видеть снова, давайте показывайте, что Вы тут мне приготовили.

— Добрый день, Дмитрий Владимирович. Пойдемте, нам на тот конец цеха.

Меня провели в конец цеха и показали шесть бронзовых пушечных стволов.

— Вот, Дмитрий Владимирович, рассверлили, обрезали и отполировали. Тут место под крепление прицела, а вот сами кронштейны и трубки-заготовки прицела и пластины под рунные фразы объектива и окуляра. Пока готово шесть комплектов. Вы здесь будете работать, мы Вам отдельный отсек отвели или Вам в Башню привезти, — тараторил мастер.

Я осмотрел сделанное и одобрил, — Отличная работа, Эрих Францевич. Привозите в башню, солдаты на первом этаже сложат, а как сделаю все — заберете. Мне там работать комфортнее будет, тут у Вас шумновато.

— Шумновато, может быть, а я уж и не замечаю, привык-с. Все равно, пойдем те в тот отсек, я Вам кое-что покажу, — и повел меня еще дальше через двери в торце цеха. Пройдя немного широким коридором, зашли в одну из боковых дверей.

— Вот-с, Дмитрий Владимирович, по Вашим рисункам и нашим соображениям два макета сделали, — и, подойдя к столу, сдернул парусину, лежащую на нем. Под парусиной лежали два ружья. Мастер взял одно, — это ружье под круглую пулю, магазин на 10 пуль находится в ствольной коробке, пули подаются энергией пружины. Справа ручка перезарядки, то есть можно сделать ружье с автоматической зарядкой или с ручной. Вот сменный магазин, — мастер продемонстрировал небольшую короткую трубку. Вам осталось только нанести руны натяжения, как Вы рассказывали и можно испытывать.

— Здорово, а второе ружье?

— Второе, — Эссен взял другое изделие, — Это ружье под пули с оперением или мини болты как в арбалете и мастер подал мне коническую пулю с четырех лепестковым оперением. Все было сделано из свинца, — Пули можно делать литьем, а можно штамповкой. На заводе или в мастерских понятное дело штамповать, а в походе можно и самому отлить. Ружье магазинное, магазин вставляется снизу. По Вашему предложению сделали магазины на десять и двадцать стрелок, а сверху оставили место для крепления прицела. Я так понял, он будет аналогичен тому, что Вы сделали для пушек?

— Вот это я понимаю, сразу видно работу мастеров. Все гладко и подогнано просто идеально. Не то, что мои поделки.

— Я рад, что Вам понравилось, всю ночь делали. Спали часа два, — ответил мастер, — да Вы не беспокойтесь, нам просто самим интересно было. Не спалось совсем, пока не сделали, — опередил мой вопрос Эссен.

Я достал из складки инструменты и под любопытным взглядом мастера, стал наносить резцом рунные фразы, потом обработал место под кристалл и установил энергетические связи. На все про все я потратил еще минут сорок. Сделал четыре кристалла и, зарядив их, отдал Эссену:

— Пробуйте, а мне на "Мидию" пора, обещание данное адмиралу выполнять.

— Я Вас провожу, Дмитрий Владимирович.

Мастер проводил меня до двери, и мы расстались вполне довольные друг другом. Скормив Белке яблоко, которое прихватил у финансиста, почесал ей за ухом, сел в седло и пустил лошадь шагом за казаком, который взялся указывать дорогу. Три других пристроились сзади. Ехать было недалеко, собственно, как оказалось, достаточно было проехать метров тридцать до обрыва и стали видны доки. Казак показал на один из трех кораблей стоящих на ремонте.

— Вон, Ваша светлость, это "Мидия". В доке стоял красавец корабль. Три высоких мачты, узкий нос, около восьмидесяти саженей в длину, два ряда пушечных портов. Хищник, дремлющий в берлоге. Ну здравствуй, будем учить тебя бегать быстрее.

— Ваше благородие, сюда, — позвал меня казак, и мы по узкой крутой тропинке начали сползать, по другому не скажешь, вниз к докам. Уже у въезда в док, казак повернулся, подмигнул и неожиданно сказал, — Могете, Ваша светлость, — и преподнес мне "камчу". Я поблагодарил и, ничего не понимая, поехал дальше. Около корабля слез с лошади, отдал повод казаку и, вымыв сапоги, начал подниматься по сходням.

— Прошу разрешения зайти на корабль, — крикнул я

— Разрешаю, Дмитрий Владимирович, рад Вас видеть, заждались уже. Совсем Вас канцелярские штафирки замотали.

— День добрый, Николай Евграфович. Я смотрю мой подарок по вкусу пришелся?

— Да, хороша трубка, укуристая.

— А где ученик мой, лейтенант Ростопчин. Он Вам части двигателя должен был привезти.

— Да вон, на этих запчастях и прикемарил. Закрыли парусиной от солнца, а он сверху прилег, грит спал ночью плохо. Ванька, подъем, а то водой сполосну, — у меня начала отваливаться челюсть, — Не удивляйтесь, мы 5 лет на соседних койках в гардемаринской школе провели, и марселя вместе ставили. Разморило его немного, мы тут к винцу за мой корабль немного приложились. Вино слабенькое, но жарко, да и вишь спал плохо.

— Я в порядке, Дмитрий Владимирович, — ученик проснулся, — все доставлено.

— Ну, коли в порядке, то пойдемте. Капитан, мне нужно к килю Вашего прекрасного корабля в районе заднего шпангоута и мидель-шпангоута.

— Все готово, Дмитрий Владимирович, от балласта расчистили. Спускайтесь за мной.

— Иван Федорович, пусть матросы части движка за нами тащат.

Мы спустились на вторую палубу, потом еще ниже, пока не дошли до киля.

— Дмитрий Владимирович, а ты что собираешься с моей "Мидией" делать?

— Прыти добавлять будем, чтоб ворог удрать не смог.

— Николай Евграфович, я сейчас здесь установлю вот эти пластины. Их надо будет потом закрыть деревянными щитами и только потом на место балласт накидать.

— Плотника мне, — крикнул наверх капитан. Через минуту раздался сверху топот и сверху скатился круглолицый рыжий парень. Я объяснил, что надо будет сделать и он кивнув, умчался наверх за материалом. Сам пока поставил сначала одну плиту, потом дошел до миделя и поставил вторую. После этого соединил их проволокой.

— Капитан, а что за каюта, над нами?

— Гостевая, обычно 3й помошник занимает. Нужна что-ли?

— Наверное, да. Облицуем ее моей плиткой, для лучшей защиты и там сделаем пульт управления, потом, может, и наверх дублера выведем, но пока так. Придется команды на ход сюда передавать, матроса или еще кого посадим. Будут рычаг двигать.

Все работы были через пару склянок закончены и матросы стали нагружать корабль балластом, а мы расположились на мостике. Нам поставили столик, стулья и мы сидели, дымили трубками, потягивали кисловатое сухое вино и беседовали о всякой всячине.

— Дмитрий Владимирович, а Вы ведь тоже походили по морю, правила знаете.

— Недолго, господа, только на практике четыре месяца ходил на учебном корабле до архипелага Стоуна и обратно. За весь поход только один раз в небольшой шторм попали баллов на 6. Правда, травил поначалу только так, — улыбнулся я, — потом привык. Наверху хорошо. Глаза закроешь, руки раскинешь и как летишь.

— А что за корабль?

— "Заря", учебный корабль, "Кайт". Четыре мачты, обводы на Вашу "Мидию" похоже, но нос длиннее и уже, да и сам длиннее. Очень быстрый корабль, 20 верст в час легко ходил. У нас парусных боевых уж не осталось, только учебные и яхты спортивные, но без похода на паруснике диплом не дают.

— У нас в узлах скорость меряют. Один узел — одна морская миля. То есть Ваша "Заря" 18 узлов бегала? Очень быстрая дама, — кивнул капитан. Моя поскромнее бегает. Сейчас борта и днище очистили, будем улов 14 ходить, если ветер позволит.

— Ваша "красотка" узлов 30 бегать будет, — пообещал я, только паруса придется убирать, тормозить будут.

— Шутите, — изумился капитан, — хотя Ваше представление в карьере, то есть полигоне, вся база осуждает. На дыру в "Паше" полэскадры бегало смотреть.

— Что за "Паша"?

— Мишень, на полигоне. Туда старый турецкий линейный корабль затащили и расстреливают по частям, а Вы вашей пушкой в нем дыру в два человеческих роста сделали. Теперь Ваши пушки на 10й батарее уже поставили на новые лафеты и после обеда пристреливали. Лохань какую-то даже утопили. Если французы с турками опять дефилировать ввиду базы будут, то несколько дырок точно получат. Мелочь, а приятно будет. Спускать на воду завтра будем. Сегодня балласт догрузим, провиант, пушки.

— Пушки я думаю, менять придется, не все. Все не дадут, мне так кажется, но с десяток поставим. Мне уже мастера с корабельных мастерских, шесть стволов на переделку приготовили. Сегодня ночью пару сделаю и Вам привезу, на пробу. Владимир Иванович еще идею кинул — пушки с казенным заряжанием на стрельбы заряженными ядрами переделать. Так что работы у меня на месяц вперед, — отметил я и выпустил колечко дыма.

Глава 11.

Утро. Господи, прибей эту проклятую птицу, что не дает спать. Голова, что колокол, во рту кошки насрали. В общем, местное вино оказалось коварным донельзя. Пытаюсь принять вертикальное положение, голова явно против и отзывается стуком в висках. Неожиданно в руки мне суют холодную кринку.

— Выпейте, Ваше Благородие, полегчает.

Благодарно киваю и сначала прикладываю холодный керамический сосуд к голове. Ох, как хорошо то, потом с трудом делаю несколько глотков. Минута и голова проясняется, жить становится приятнее. Поднимаю глаза — передо мной стоит громада повара охранного десятка.

— А где лейтенант, где Ростопчин и как я сюда попал?

— Где его благородие лейтенант Ростопчин не знаю, а Вы вчерась сами пришли, только пьяные в дым были.

— Я ничего вчера не магичил, все целы?

— Дык вроде целы, так Вы мирные были, пришли-с и спать. Только в казарме на стене девку в срамном наряде нарисовали без помощи красок, но мужикам нравится, красивая, прям как живая. Ежели что, можно шкапом закрыть, шоб начальство высокое не углядело.

Хм, тормоза слетели. Вот поэтому магам пить и нельзя, надеюсь, девкой все и ограничилось.

— Кофейку сооруди, мил-человек, — и я снова отхлебнул из кувшинчика.

— Так, уже на столе, Ваша светлость

— С булочками?

— С булочками и яишней.

— Пошли к бочке, сольешь мне, — мы спустились к бочке, стоящей сбоку у входа и являвшейся общественной умывальней. Холодная вода окончательно прочистила мозги, а чашка горячего кофе еще и взбодрила. Одежда была выстирана и выглажена, сапоги вычищены. Я оделся и, проходя мимо кухни, заскочил туда, поблагодарил Гаврилу и выдал ему серебряную монету. Довольный Гаврила что-то прогудел в ответ, но я его не слышал уже, поскольку выскочил на улицу — вспомнил, что "Мидию" спускать с утра будут. У дверей уже стоял казак с Белкой в поводу. Как они узнают, что я именно сейчас поеду? Кивнув, здороваясь казакам сопровождения, запрыгнул в седло и отправился по направлению к докам. Выскочив на гору перед спуском к докам, я понял, что опоздал. "Мидии" в доке уже не было, а посмотрев, куда показывает камчой казак, увидел, как ее тянут шлюпками уже на выходе канала ведущего из доков в корабельную бухту. Пустил лошадь вскачь, и мы припустили вдоль берега вслед за фрегатом. Догнали "Мидию" мы только у пристани морского поселка. Одна из шлюпок, что буксировала "Мидию" отдала буксировочный линь и пошла к пристани, а вторая вернулась к фрегату, который отдал якорь. Я соскочил с лошади, отдал повод казаку и скормив на прощание яблоко Белке, направился на пристань, к которой подходила шлюпка с "Мидии".

— Здравия желаю, Ваша светлость! — поздоровался незнакомый мичман, — мичман Рощин к Вашим услугам. Николай Евграфович на борт приглашают.

— Доброе утро, мичман, — поздоровался я и спрыгнул в шлюпку. Не успел я сесть, как шлюпка лихо развернулась и под мерный счет мичмана полетела к фрегату. Чем ближе шлюпка подходила к кораблю, тем ближе было понимание, что "девкой" мои художества не ограничились. Корпус фрегата светился белизной и ничем не напоминал прежний, черненый. Мы подошли к борту, где уже был спущен парадный трап. Ого, какая честь, можно было и по шторм-трапу залезть. У трапа с трубкой в зубах меня встречал капитан.

— Доброе утро, Николай Евграфович! — чем обязан такой чести, я кивнул на трап.

— Здраствуйте, Дмитрий Владимирович, — Это спасибо от "Мидии", такой красавицей сделали, да и краску Вашу ни один инструмент не берет, а Вы что, ничего не помните?

— К своему стыду, последнее, что я помню это то, что пушки Вам обещал к утру сделать, две штуки. Прошу прощения, что не сделал, но сегодня сделаю обязательно, — сказал я капитану, пока мы направлялись на мостик.

— Как это не сделал? Сделали-с, и не две, а четыре. Вон стоят, мастеровые прямо перед спуском привезли. Мои орлы уже и на место их определили, — и показал трубкой на искомые предметы. Мы поднялись на мостик, там стоял уже знакомый столик и на одном стуле сидел, покуривая, мой ученик. При нашем приближении он встал, поздоровался и поинтересовался:

— Дмитрий Владимирович, когда испытывать будем?

— Сейчас, Иван Федорович, все проверим и будем пробовать. Надо будет сегодня разлиновку секторного переключателя сделать, в зависимость от подаваемой мощности. Сейчас перекурю, а то, как встал, так к докам рванул, только кофе попил, — ответил я, набивая трубку.

После перекура, спустились вниз в каюту управления, как был назван этот кубрик. У каюты стоял вооруженный матрос, а внутри сидел офицер — уже знакомый мне мичман Рощин. Я достал камень, который мне дал адмирал Корнилов и камень накопитель забитый энергией под завязку. Сегодня мои запасы изрядно похудеют.

— Прошу Вас, меня полсклянки не отвлекать. Я переливать энергию буду.

— Всего то! А говорили, что долго качать надо?

— Закачивать извне — долго, зависит от тренированности, переливать быстро, но тоже зависит от того какой ширины канал ты можешь открыть, — ответил я и отключился от действительности. Спустя какое-то время я вынырнул из "астрала", и поставил заряженный алмаз на свое место.

— Вот смотрите, показал я всем присутствующим. Во так вращается перключатель, вот риски прорисованы. В этом положении максимум, а в этом — ноль. Еще одна риска на задний ход, если понадобится.

-Как это — задний ход, — удивился капитан, — это что, пятиться можно будет?

— Да, — и я продолжил, — я сделал риски от единицы до пяти, но можно ставить и посредине рисок, ход непрерывный у переключателя. Вот эта скоба для фиксации величины подаваемой мощности. Мощность будет нарастать плавно, постепенно, поэтому резких рывков не будет. Пока придется матроса ставить для передачи команд, а потом механики обещали из медного листа переговорную трубу сделать. Ну, вот и все можно пробовать.

— Отлично, — улыбнулся довольный капитан, пойдемте на мостик.

— ПО МЕСТАМ СТОЯТЬ! С ЯКОРЯ СНИМАТЬСЯ! — раздался зычный голос капитана, как только мы поднялись на верхнюю палубу. Засвистела боцманская трубка.

— Баковые на бак, ютовые на ют, марсовые на марс, — матросы выскакивали из подпалубных помещений, разбегались по своим местам, лезли по вантам наверх.

— ЯКОРЬ ЧИСТ!

— Малый вперед, — подсказал я на ухо капитану новую команду.

— Знаю, я на пароходах бывал, — буркнул он в ответ.

— МАЛЫЙ ВПЕРЕД! — гаркнул он так, что в ухе засвербело. Матрос внизу отрепил команду и фрегат неслышно заскользил вперед, набирая скорость.

— Узлов десять уже идем, — довольно осклабился Каландс, — и кинулся меня обнимать, — и это "малый" ход!

— Где "мерная" миля назначена, Николай Еаграфович? — спросил я, освободившись от медвежьих объятий капитана.

— От 4й батареи до Константиновской как раз миля. Сейчас до 4й дойдем, развернемся и сигнал дадим, что мы готовы. Потом разгоняемся, и когда на траверзе будем, они из пушки пальнут. На траверзе Константиновской тож самое будет, и по времени хронометра вычисляем ход. Мы обогнули мыс, вошли в южную бухту и взяли курс на "Большую" бухту. На берегу, слева по борту, и кораблях оказалось неожиданно много народу — офицеры, дамы в больших шляпах, дети, матросы и все с интересом наблюдали, как мимо них неслышно скользит белоснежный фрегат. Пара минут и обогнув мыс "Павловской батареи", мы устремились к точке поворота. Через минут десять капитан отдал команду:

— САМЫЙ МАЛЫЙ, К ПОВОРОТУ, РУЛЬ ЛЕВО НА БОРТ. СТАКСЕЛЯ СТАВИТЬ.

— А зачем?— спросил я

— Ветер — южный. Стакселя мешать не будут, а скорости добавят, — ответил капитан и ехидно посмотрел на меня. Что сказать, уел он меня. Хоть и ходил я на паруснике, но по опыту я для него — "салага". Корабль закончил поворот и медленно дрейфовал в сторону выхода в море.

— Сигнальщик, поднять сигнал о готовности, ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД!

Фрегат, слегка присев на корму начал плавно набирать скорость. От форштевня корабля пошла высокая волна. Встречный воздух становился плотнее, скорость все возрастала. Когда поравнялись с фортом 4й батареи, оттуда прозвучал холостой выстрел пушки. Слева по борту на фортах Павловской и Николаевской батарей и на городской набережной были видны толпы моряков и обывателей.

— Николай Евграфович, откуда столько народу набежало?

— Ха, Да тут почитай весь город, кроме караула, конечно. Город маленький, а тут такое событие — испытания на скорость, да еще скорость была обещана невероятная. Я тоже, положа руку на сердце, не верил, но ящик шампанского я уже выиграл.

Белая подкова Константиновской батареи стремительно приближалась. И вот долгожданный залп пушки, возвестивший об окончании испытания.

— Стоп, к повороту! И спустя некоторое время, когда фрегат сбросил скорость, — лево на борт. Фрегат описал дугу на выходе из бухты и направился в порт.

— 32 с половиной узла по моим вычислениям, — ошарашено смотрел на меня капитан, — это просто невероятно.

— Фрегат не яхта, и при других обводах корабля можно было выжать и больше. Надо сходить посмотреть на расход энергии в кристалле, — озаботился я и спустился в каюту управления. Итак я заряжал кристалл на 5000 мэргов, а осталось 4320. Неплохо движок кушает на форсаже, на малом ходу я думаю мэргов 100-150 извели, и то врятли, а вот на форсаже больше 500 за две минуты. Эдак, не лейтенант батарейкой станет, а я. Вернувшись на мостик, я услышал:

— Спустить трап по правому борту. Команде строится на шканцах.

Поднялся по лестнице и увидел, как со стороны суши летит шлюпка с адмиралом Корниловым и чуть позади еще две с его штабом. И через минут пять я наблюдал, любимую всеми военными картину, встреча высокого начальства. Строй матросов на приветствие адмирала дружно проорал нечто несвязное, но ритмичное и, так же, дружно ответил на адмиральскую благодарность — УРА-А-А-А. Еще бы не ура, при мне капитан обещал каждому по рублю, если адмирал поблагодарит экипаж корабля. Адмирал обнял капитана и выдал ему свой золотой хронометр. Николай Евграфович пребывал, по-моему, на седьмом небе от счастья. Адмирал поднялся на мостик и, подойдя ко мне, сказал:

— Спасибо, князь! — обнял меня, — Письмо государю я сегодня непременно отпишу, только боюсь, заберут скоро тебя, под светлы очи государевы. Что нужно, кроме кристаллов, что бы такие двигатели поставить на остальные корабли флота?

— Ваше Высокопревосходительство, к сожалению трудность, даже не в кристаллах, а в накоплении энергии. Фрегат на форсаже съел около 500 мэргов за 2 минуты. На среднем ходу, думаю, будет расходоваться около 1000 мэргов в час, а на малом около 300 в час. Сколько будет расходоваться на линейном корабле — не знаю, как минимум в два раза больше. Я могу закачать сейчас в кристалл около 3000 мэргов в час при наличии нужной энерголинии. Это всего 3 часа среднего хода фрегата. Мне, что бы зарядить полностью кристалл фрегата понадобится около 15 — 10 часов непрерывной прокачки энергии.

— Сколько может закачать энергии Ваш ученик лейтенант Ростопчин?

— около 1000 в сутки и он очень способный ученик.

— То есть он способен обеспечить за сутки час на среднем ходу? Так это же здорово. В общем, сейчас едем отмечать Ваш успех, а затем я Вам представлю желающих поучиться нужной профессии для флота, — чуть громче произнес Адмирал. Сзади сразу пролетел легкий шепоток, и лица сопровождающих приняли озабоченный вид.

— Материалы и помощь в изготовлении частей движка мне вполне могут предоставить корабельные мастерские.

— А кристаллы будут моей заботой, — сказал Корнилов.

— Тогда — корабль в день, а если надо будет, то и два сделаю, но лучше по одному за раз делать. Спешка до добра не доводит. Плюс я обещал пушки переделать, да еще и плитка нужна будет. С плиткой правда все проще, там и Ростопчин справится.

— Корабли на первом месте!! — сказал твердо адмирал. Если у нас будет возможность не зависеть от ветра, то мы сможем противостоять флоту европейских союзников, и передвигаться они смогут только в составе крупных эскадр иначе, мы их утопим. А если еще Ваших пушек поставить с десяток на каждый корабль, то .... — адмирал мечтательно вздохнул.

— Ладно, все будем делать последовательно, — ответил я, — не разорваться же мне.

-ФРАНЦУЗЫ, — раздался рядом возглас одного из офицеров. Он указывал за корму "Мидии", на выход из бухты. Повернувшись и посмотрев, куда указывал офицер, я увидел несколько парусов. Рядом стоял Корнилов и смотрел в "Визор" и что-то шептал себе в усы. Не выдержав, я достал еще один прибор и приложил его к глазам. Сзади сразу настала тишина, и я повернулся к адмиралу, который глянув на мой прибор, хмыкнул и сказал не оборачиваясь:

— Владимир Иванович, с Вас дюжина "Мадам Клико"

— Господа, как, только будет возможность, всем сделаю, а этот не отдам, у меня больше нет, — проговорил я. Офицеры смотрели на прибор, и в их глазах явно читалось желание разлучить меня с ним.

— Ваша светлость, а Вам он очень нужен? — промурлыкал Истомин, — Вы же все равно будете пушки, двигатели и плитку делать.

— Оп, попал ведь, удачливый сукин сын, — восхищенно воскликнул Корнилов и все— устремили свои взоры на паруса. Я еще раз приложил "Визор" к глазам и приблизил картинку французского корабля. Чуть больше "Мидии", между мачтами торчит труба и из нее идет густой дым. Позади него два небольших кораблика и тоже с трубами между мачт.

— Линкор 4го класса и два паровых корвета, — прокомментировал Корнилов. И тут я увидел как два ядра, одно за другим, ударили в линкор. И если от первого полетели только щепки из борта, то на месте попадания другого расцвел цветок взрыва. Разрывным ядром попали, — понял я. И спустя всего секунд тридцать — второй взрыв, и французский корабль начал ложиться на борт мачтами к нам.

-УРА-А-А, — Раздалось со всех сторон.

— Ха — ха, удирают, — воскликнул Корнилов, — я перевел взгляд на другие корабли французов, они разворачивались носами в море, пытаясь выйти из под обстрела. И тут еще один яркий цветок взрыва расцвел над одним из корветов.

— Мачту сбили и трубу, можно и взять их. Ну что за пушкари у Нахимова, побольше бы таких. Николай Евграфович, а не прогуляться ли нам до дорогих гостей?

— ПО МЕСТАМ СТОЯТЬ, С ЯКОРЯ СНИМАТЬСЯ!!! — раздался рык капитана "Мидии", — Малый вперед. К повороту. Лево на борт! — и фрегат начал описывать дугу к выходу из бухты. Я видел, что пушкари Нахимова продолжают обстреливать обычными ядрами вражеские корветы, и попадая по ним, но больше разрывных ядер у них не было. Хотя несколько слабых взрывов на третьем корабле я увидел.

— Это чем они стреляют, Владимир Алексеевич?

— Бомбы кидают, но расстояние велико и не всегда угадывают с фитилем, — и, увидев мое непонимание, объяснил — пустотелое ядро, внутри порох, наружу выходит фитиль. В зависимости от расстояния до цели обрезают фитиль, ориентируясь по времени горения.

В это время фрегат закончил поворот, и прозвучала команда:

— ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД, К БОЮ!!!

Фрегат, рванул вперед как застоявшийся, рвущийся в бой конь, стремительно пожирая расстояние до неприятельских кораблей. Французы спустили шлюпки и подбирали матросов с тонущего линкора и одновременно заводили буксирный трос на поврежденный корвет. Появление и быстрое приближение "Мидии" видно стало для них огромным сюрпризом. Ей понадобилось всего пять минут, что бы оказаться рядом с группой французских кораблей. Неповрежденный, сначала, корвет попытался, обрубив буксировочный трос набрать ход и удрать, отстреливаясь из своих орудий, но артиллеристы "Мидии" снесли трубу корвету с первого выстрела. Поскольку я снизил "навеску" взрывного ядра до 50 мергов, то разрушения были не такими большими, но существенными и показывали, что уйти французам не дадут. При этом ядра французов отскочили от борта "Мидии" не нанеся даже вмятины, что с квадратными от удивления глазами наблюдали французы со шлюпки, которая занималась спасением экипажа линкора. Тонуть французы не захотели, тем более бесславно, и дружно спустили флаги. Адмирал Корнилов был доволен как кот, обожравшийся сметаны, которому еще и жирного карася перед носом положили. Он пополнил флот двумя, пусть и поврежденными, кораблями и крепко дал по носу флоту "союзников".

— Спустить шлюпки, подобрать людей из воды, — скомандовал капитан "Мидии", Корнилов благожелательно кивнул и повернулся к Истомину.

— Владимир Иванович, организуйте для французов поселение на "турке", что в конце Большой бухты стоит, и попросите Пирогова осмотреть раненых.

Я смотрел, как радуются русские моряки этой победе, и на душе немного полегчало. Не зря я работал. Адмирал смотрел на побежденный французский линкор явно с сочуствием. Гордый корабль уже лег на борт и его мачты уже погрузились в воду. Внезапно, Корнилов встал по стойке смирно и отдал честь, салютуя тонущему кораблю и его капитану, который, как оказалось, отказался покинуть тонущий линкор. Через минут десять, с хрустом, тонущий корабль скрылся под водой, оставив на поверхности несколько обломков.

Призовые команды завели буксирные тросы на плененные корветы и "Мидия" на малом ходу, торжественно направилась обратно в бухту Севастополя.

Я стоял, облокотившись на фальшборт, и пускал колечки дыма, которые не торопясь уплывали за корму фрегата. Ветер совсем стих и установился полный штиль и "Мидия" по почти зеркальной поверхности бухты, в которой отражались бастионы батарей, заходила на внутренний рейд Севастополя. На берегу в воздух взлетали шляпы и шляпки, батареи фортов холостыми выстрелами приветствовали корабль. "Мидия" проходя мимо 10й батареи, так же отсалютовала метким пушкарям Нахимова. Мы лишь положили вишенку на торт, захватив оба корвета, а начало удачной операции положили именно они.

— Скучаем, Дмитрий Владимирович? — ко мне, дымя моим подарком, подошел капитан Каландс.

— Нет, размышляю. Вот не было по сути боя то. Линкор хоть и 4го ранга удачно утоп от двух попаданий, а корветы даже без модифицированных "турчанок" не имели шансов против "Мидии". Значит нужно делать части движков, а линкоры — штука тяжелая, жрать движок будет много. Не хочу быть батарейкой при флоте. Пушки еще делать надо. Если напрячься, то за сутки смогу штук восемь делать, точнее переделывать.

— А ядра?

— Да! Ядра нужны и побольше! — это подкрался сзади командующий, — Кстати о ядрах. Я своими глазами видел как ядра выпущенные из новейших 30ти фунтовых французских пушек отскакивали от бортов "Мидии" как горох от стенки. Я смотрел, там не то, что вмятины, там ни одной царапины нет. Я так понял, что Вы, Дмитрий Владимирович, обработали борта фрегата по принципу Вашей же защитной плитки?

— М-м-м, — я немного замялся, — похоже, да, Ваше Высокопревосходительство.

— Что значит — похоже? — с недоумением посмотрел на меня адмирал.

— Дело в том, что я плохо помню-ю, точнее совсем не помню, как я это сделал, — вздохнул я. Адмирал подозрительно на меня поглядел, потом перевел взгляд на Каландса.

— Я задержался на ужин, на "Мидии" после окончания работ и немного неправильно оценил опасность местного вина. Последнее, что я помню — это тост господина капитана — за здоровье его императорского величества, — я развел руками, — но охрана сказала, что я сам дошел. А вот очнулся я уже у себя в постели, в башне, одна пернатая скотина разбудила.

В толпе штабных за спиной адмирала "хрюкнули", подавляя смех, но тут и сам Корнилов хохотнул от души и хлопнув меня по плечу:

— Учудили, Вы дорогой знатно, на сей раз удачно, но больше не теряйте разума, а то можете не так удачно помагичить. Слышали, господа, князя больше не подпаивать, а то с хвостом проснетесь и это в лучшем случае, — наклонившись к моему уху, — а кто та прекрасная дама в неглиже на стене башни в казарме?

Кого же я там изобразил?— мучительно пытался вспомнить я. Таверна, в которой я обычно обедал, оказалась любимым местом дневного перекуса большинства офицеров. Поэтому все, кто был на "Мидии" направились перекусить в одном направлении, тем более, таверна стояла в двух шагах от пристани, куда нас перевезли на шлюпках. Основная группа офицеров, что сопровождала Корнилова, оказалась капитанами флота и искренне поздравляли меня с удачными ходовыми испытаниями. В таверне опять столы были сдвинуты и уже даже накрыты. Или хозяина таверны известили заранее, или проницательность и уверенность в своем рейтинге у него была весьма высока. Меня опять усадили напротив адмирала, но в это раз недовольных взглядов и поджатых губ не было. Рядом со мной усадили и капитана "Мидии" и он, судя по блеску в глазах, был очень польщен этим обстоятельством. Когда все расселись и наполнили бокалы франкским шипящим вином, вот усмешка судьбы, прозвучал тост за ЕИВ Николая I. Все встали и выпили и тут же налили снова. Затем выпили за сегодняшнюю победу, при этом адмирал сообщил, что напишет представление к награде на контр-адмирала Нахимова и капитан — лейтенанта Каландса. При этом названные офицеры встали со своих мест, и если с капитаном "Мидии" я знаком хорошо, то Нахимова я увидел впервые. Как мне шепнул Каландс, заместитель и личный друг Корнилова только вчера вечером вернулся из похода к побережью Кавказа. Его флагман — фрегат "Фиора" был родной сестрой нашей "Мидии". Особого впечатления Нахимов на меня не произвел. Он был небольшого роста, чуть сутуловатый, нос с горбинкой, большие, широко посаженные глаза. Сидел он справа от Корнилова и внимательно слушал наш разговор с командующим, который время от времени прерывался очередным тостом. Тостов было много, но пили офицеры мало, а я вообще после второго бокала пил только ягодный морс, кувшин с которым поставили рядом со мной.

— Дмитрий Владимирович, — обратился ко мне Корнилов, — я дал команду оказать Вам всемерную помощь. Мастерские по Вашим размерам уже отливают части движителей и сверлят в ядрах отверстия под взрыватели. Учиться Вашей профессии уже изъявили несколько офицеров, но пока в отношении Вас не определится Церковь, потока желающих не будет, не смотря на результаты. Какие у Вас планы на сегодня?

— После обеда хотел делать стволы для пушек и чекан — рунную печать для снарядов делать. Нужен графит! Срочно, а то у меня около пары фунтов осталось. Или придется в ядра аметист заряжать.

— Кстати, вопрос, а заряд больше сделать можно?

— Можно, но тут вопрос экономики. У нас 1мэрг стоит приблизительно 1 серебряную куну. То есть, вчера мы стреляли золотом, 1 золотой за выстрел, — я выложил золотую куну на стол. Мне не жалко, но во первых меня на все не хватит, во вторых бесплатную работу меньше ценят, в третьих Вашей стране одного меня будет мало, а желающих работать бесплатно будет мало и качество обучения будет низким. Есть еще один вопрос, чисто технический, радиус кристалла из графита для 150 мэргов например будет в два раза больше, чем для 100. Расход графита больше да еще утечка энергии резко возрастает с увеличением площади кристалл графита. Заряжать придется прямо перед выстрелом, иначе через склянку мощность будет сопоставима с соткой.

— Кхм, ядро стоимостью в десять рублей, это сильно. Не удивляйтесь, похоже у нас немного разное соотношение стоимости между серебром и золотом. Хотя сегодня Павел Степанович отправил на дно паровой линкор 4го ранга явно стоимостью повыше, чем двадцать затраченных рублей. Так что сделайте нам разрывных ядер штук по десять на ствол хотя бы. Пристрелку будем вести обычными ядрами, а Вашими уже на поражение, тем более масса ядер — почти идентична. Павел Степанович, просит ему его любимую "Фиору" модифицировать.

— Модифицировать не проблема, хотя вот с корпусом пока не сообразил, что надо сделать. С вас кристалл и можно делать. С линкорами сложнее будет. Масса большая и я не знаю, как закрепить платины, что бы их не вырвало вместе с килем.

— Я думаю, Вы справитесь, а мастера с корабельных мастерских Вам с удовольствием помогут. Владимир Иванович заходил туда сегодня днем, пока мы французов били. Он рассказал, что мастера скорострельные ружья сделали с Вашей помощью, чуть не каждые две секунды выстрел происходит.

— Да какая там помощь. Я просто объяснил им возможный принцип действия затвора этого ружья, так они за ночь два разных варианта сделали. Я только пару рунных фраз сделал и энерго-каналы проложил. Напомнили Вы мне, я обещал заскочить после испытаний в мастерские. Разрешите, я Вас покину.

Спустя пять минут я и мой ученик покинули таверну, где еще продолжалось празднование маленькой победы Русского флота. Невозмутимые казаки уже ожидали нас в седлах. Как они узнавали, что скоро надо будет в путь, я просто не представляю, может они вообще с седла не сходят? Белка трусила по дороге к корабельным мастерским, а я думал о том, что, несмотря на все мои успехи и неплохое, а точнее хорошее отношение со стороны Корнилова, все равно чувствовалось, что со мной держат дистанцию, явно ожидая реакции из столицы. А до столицы от Крыма далеко, даже курьером 3-4 дня и обратно еще столько же, да время на принятие решения. Итого недели две. Я здесь уже 5й или 6й день, а, кажется, что уже давно, сколько событий уже произошло.

В мастерской мне встретил сам начальник и повел показывать, что они успели сделать. Во первых меня ждало уже три десятка стволов для пушек, во вторых несколько катушек плоской проволоки и десяток плит заказанного размера. Я решил, что на линкор нужно минимум пять плит на киль крепить, но увидев сколько проволоки меня дожидается, заказал еще по четыре рулежные. Если будет перебито управление основной системы, то на рулежной системе тоже можно будет дойти куда нужно, просто с меньшей скоростью. Линкор у меня танцевать на волнах будет, как только рулевые освоятся. Я прикинул, что при расходе 1000 мэргов в час линкор 1го класса сможет развить скорость до 20 узлов, а на среднем ходу 15-16 узлов. Но это зависело еще и от обводов кораблей, все узнаем на испытаниях.

— Дмитрий Владимирович, у нас тут идея возникла. Вот, смотрите, — И меня завели в ту комнату, где показывали варианты самозарядных ружей, — У нас тут две "пищали" были, мы от них ствол отрезали и сделали самозарядное ружье как в первом варианте, только ствол короче и на станок — треногу повесили. Ростопчин упоминал как вы пули разрывными делали. Так тут калибр побольше и получается маленькая скорострельная пушка, если сделать пули-снаряды разрывными, то врагу кисло придется. Для обслуживания ее нужно будет всего 2-3 человека, а пользы может быть много.

— Отлично придумано, но затвор слишком близко к земле, в него будет попадать грязь и пушку может заклинить. То есть навесом стрелять можно , но есть вероятность повредить механизм затвора, а вот если стрелять прямой наводкой, то будет все нормально, только я бы впереди щиток поставил бы стальной или из моей плитки.

— Князь, весь смысл этой пушечки в маленьком весе. Ее даже двое донесут куда надо, а щит веса добавит. Вы не представляете, как тяжело наши нынешние пушки по горам таскать, а толку может не быть совсем.

— Я еще Вам хочу, господа, предложить вариант против пехоты и открытых орудийных позиций, — я взял листок и нарисовал на ней схему, — Это называется Ромейская флейта. Пятнадцать стволов в один вершок калибром. Поскольку они все в одном пакете то прочности хватает, хотя обращаться нужно аккуратно. Никакой автоматики нет тут совсем, а залп из этой "флейты" накрывает приличную площадь, плюс осколки еще разлетятся по сторонам. У нас такие установки до сих пор используют против диких кочевых племен. Патрон я Вам уже рисовал — миниболт. Может стрелять как навесом, так и прямой наводкой.

— Дмитрий Владимирович, мы сделаем то, что Вы нарисовали, но нанесите сюда рунные фразы, — и капитан Трифонов показал на их "придумку".

Да мне не сложно, достал резцы и сделал свою работу, потом мне достали десяток ружей, сделанных по прежним образцам, но кое-где чуть измененным. Появился предохранитель около курка, в торце приклада появилась ниша для запасного магазина, а на стволе место для крепления оптического прицела. Два часа сидел и резал руны. Потом мне принесли несколько вариантов чекана для ядер и чекан для снарядов мини-пушки. Проверял правильность нанесения рун, потом провел в чеканах энерголинии и зарядил для них несколько графитовых кристаллов. Потом достал трубку, курил и наблюдал, как ученик заряжает графитовые шарики для патронов мини-пушки. У него был явный прогресс в дозировке переноса энергии. За весь процесс заряжания он испортил всего пять шариков, да и резерв у него вырос изрядно, похоже, он уже даже перевалил за 1000 мэргов. Я в свое время прогрессировал медленнее, хотя детям торопиться некуда, да и тоскливо это было сидеть и медитировать. Примиряло с необходимостью медитации только то, что рядом сидели остальные дети и занимались тем же скучным делом.

— Господин капитан 2го ранга, какой корабль планируется модифицировать следующим?

— О-о-о, после сегодняшней демонстрации там такие страсти кипят. Если бы не запрет под страхом виселицы, то и до дуэлей дошло бы. Поэтому ничего пока сказать не могу. И да, Вас около башни два мичмана и юнга ждут.

— Спасибо, Иван Петрович, тогда, я, пожалуй, поеду домой. Заготовки пушек — там? Хорошо, с утра штуки четыре заберете. Иван Федорович, когда закончите, догоняйте, — и я откланялся.

В сопровождении пары казаков доехал до места и, спешившись, посмотрел на трех молодых людей вставших по стойке смирно, когда я подъехал.

— Мичман Ухов

— Мичман Титов

— Юнга Орлов

— Арт-маг Сорто Дмитрий Владимирович, Начальник лаборатории нефизических воздействий. Какими судьбами, молодые люди?

Юноши переглянулись и хором ответили — хотим быть магами!

— Иван Федорович Вам рассказал об ощущениях при инициации? — он кивнули, — хорошо, только сразу предупреждаю, магами вы станете не завтра и не через месяц, а лет через 5-6. Но и это будет только начало пути. К сожалению, я не преподаватель и учиться мы будем вместе. Вы будете осваивать науку о магической энергии, и ее взаимодействии с окружающим миром, а я буду учиться преподавать. Наша задача на сегодня — инициация вашего центрального энерго-узла и формирование личного резерва, который вы будете неустанно развивать. Пойдемте в башню молодые люди, там будет удобнее.

Через два часа перетащил отключившегося от усталости юнгу к мичманам на постель в комнате Ростопчина и разжег огонь в камине. Откинулся а кресле, и попыхивая трубкой, прихлебывал чай из глиняной кружки. Все прошло просто замечательно и гораздо легче, чем с лейтенантом. У юнги даже каналы почти чистить не пришлось. Будущим магам было конечно больно, но ни один даже звука не проронил, только рукав иногда закусывали. Внизу раздался стук копыт и через пару минут в комнату ввалился, шатаясь от усталости Ростопчин.

— Опять переусердствовал? Ну, когда ты научишься слушать то, что тебе говорят?

— Да нет, Дмитрий Владимирович, все в порядке, просто вообще за день устал, столько событий, эмоций,— и чуть помедлив, выдохнул, — неприятное известие, Дмитрий Владимирович, наши войска проиграли битву на Альме "союзникам". Их сбросили с высот, и Меньшиков приказал отходить на Бахчисарай, при этом половина артиллерии осталось у неприятеля. Путь на Севастополь теперь для врага открыт, и нужно готовиться к осаде.

— Мне говорили, что князь Меньшиков рассчитывал, что его не сковырнут с высот по крайней мере неделю, а потом казаки с тыла ударят и все в ажуре будет.

— Вся пехота "союзников" оказалась вооружена штуцерами и дойдя до расстояния прицельной стрельбы они выбивали всю прислугу наших орудий и это несмотря на меткий огонь наших пушкарей. Наши дважды ходили в "штыковую", и отгоняли противника, но потери были слишком большие. С левый наш фланг упирался почти берег, там подошла эскадра "союзников", и смела своей артиллерией наши войска с прибрежных холмов. В результате получился полумешок и Меньшиков испугался окружения, потому и отдал приказ отходить к Бахчисараю. Туда союзники не полезут, их цель Севастополь. Штаб флота "стоит на ушах" и сейчас принимают решение, как строить оборону крепости.

— Значит, нам предстоит сделать много плитки. Я буду еще пушки делать, а ты со своими будущими помощниками будете качать резерв. Я дам вам каждому по кристаллу полному м-энергией. У тебя уже есть, я только закачаю в него мэргов. С утра прочищу переферийные каналы у "малышей", потом обучение и после обеда начнете. Если меня с утра потащат на "совет", то расскажешь, как цепляться к энерго-линиям и активировать рунную печать и будешь следить за их состоянием, чтобы они не перегорели. Сиди, качай резерв, кстати, я его качаю постоянно, в фоновом режиме. Представь себе сам процесс и как бы отодвинь на второй план, а сам, например, чаю попей. Естественно, если ты производишь другие манипуляции с резервом кроме "подкачки", то ничего не получится. В этом режиме собирается мэргов поменьше, но зато постоянно, даже, когда спишь. Пойду Феофана попрошу поднять пару стволов наверх.

Глава 12

Почти всю ночь я резал рунные фразы на пушках, сделав 4 ствола и заготовки для прицелов для них. Лейтенант заснул прямо в кресле у камина, а я поспал часа три на кровати. Проснулся под громкое возмущенное шипение Ивана Федоровича.

— Князь всю ночь трудился. Дайте ему отдохнуть.

— А что я могу сделать, у меня приказ, — в ответ звучал такой же шепот.

— Кто там меня требует, Иван Федорович? — спросил я.

— Ну, вот, разбудили! Дмитрий Владимирович, вам пакет! — ответил Ростопчин и я "выполз" из комнаты, прищуривая глаза от лучей солнца, бьющих из окна.

— Капитан — лейтенант Осташков с пакетом к его светлости, — щелкнул каблуками личный адъютант Корнилова. Его я уже знал, нас представил друг другу адмирал на вчерашнем застолье.

— Здравствуйте Николай Николаевич! Давайте пакет, прочитаю, — и протянул руку.

— Приказано дождаться ответа, Ваша светлость.

— Пойдемте к столу, граф, выпьем кофейку, — пригласил я, — Вы ведь все равно без меня не уедите?

Я вскрыл послание командующего. Там мне предлагалось немедленно прибыть на совещание штаба крепости, которое проходит на северном укреплении Севастополя.

— Сейчас кофейку попьем и поедем, граф. Присаживайтесь, десять минут ничего не решат, — я опустился на стул, взял кофейник и разлил всем кофе. Польщенный Осташков, не сопротивлялся и мы спокойно, но быстро позавтракали.

Спустя ровно десять минут мы спустились вниз, где нас уже ждали оседланные лошади и легким галопом направились в сторону пристани. На пристани под парами стояло, прежде никогда не виденное мной, чудо — паровой катер. Отдав поводья Белки казаку, я по мосткам зашел на катер и с интересом осмотрелся. Следом за мной на катер перепрыгнул Осташков и капитан кораблика отдал приказ.

— Отдать швартовы, малый вперед, — а спустя пару минут, когда мы вышли на чистую воду, — Полный вперед.

Катер довольно шустро, дымя своей высокой трубой, разрезал волну. По бухте гулял легкий утренний бриз, над акваторией порта летали чайки, высматривая объедки около кораблей. Было еще очень рано, но крепость уже проснулась, и я видел как матросы и солдаты грузились на пароходы.

— Укрепления на севере строить будут, — кивнул на них граф, — Там пока только центральное укрепление готово, а бастионы только на бумаге.

Минут двадцать нам понадобилось, чтобы выйти в Большую бухту и пересечь ее. Потом еще столько же, что бы доехать до места совещания. Мы приехали не последними, командующего со свитой еще не было. Они осматривали состояние строящихся бастионов. Мы успели с графом покурить, обсудить возможное дальнейшее развитие флота, учитывая мои нововведения. Я как раз говорил о необходимости постройки корабля с низким силуэтом, но несущим кроме артиллеристского вооружения, роту десанта с необходимыми средствами для его быстрой высадки. Большие корабли с тяжелыми пушками хороши как "пугало" в мирное время, а в военное время, представляют из себя дорогостоящую и очень соблазнительную для противника мишень. Граф подумав, согласился и рассказал о новой французской поделке, хорошо бронированной плавучей батарее тяжелых пушек.

— Ваши снаряды смогут пробить его броню, князь?

— Не знаю, граф, нужно пробовать. Вы как думаете, они попробуют притащить монитор под Севастополь? Согласно разведданным две плавучих батареи сейчас тащат через Мраморное море на буксирах несколько пароходов. Если осада затянется, то вполне возможно их появление под Севастополем.

В этот момент нас прервали и пригласили подняться на 2й бастион укрепления. Сверху было видно, что всюду идут земляные работы. Посреди площадки стоял большой стол, на котором была разложена карта, прижатая камнями, что бы ее не сдувало ветром. Вокруг стола стояло несколько офицеров во главе с Корниловым и Тотлебенем, которые о чем-то жарко спорили. Я подошел поближе и поздоровался:

— Здравствуйте, господа. Чем могу быть полезен? Моих знаний по фортификации недостаточно, что бы давать советы господину генералу и Вам, Николай Алексеевич.

— Здравствуйте, князь. Мы Вас пригласили, как лицо со "свежим взглядом" и другой школой военного образования. Подойдите поближе, вот карта окресностей. С севера к нам приближается армия противника численностью около 55 тысяч человек с осадной артиллерией. У нас сейчас в наличии солдат около 8 тысяч и около 12 тысяч матросов на кораблях. Князь в подмогу крепости прислал лишь саперный батальон. Вопрос как отбить неприятеля? Прошу Вашего мнения.

Я изучал карту минут 20, сверяя ее с местностью, которую осматривал "Визором", а офицеры в этот момент спорили о необходимости затопления кораблей вне главного фарватера, что бы затруднить противнику прорыв в бухту. Когда я составил свое мнение, то кашлянул привлекая внимание офицеров.

— Господа, на месте наших врагов, я не стал бы атаковать Севастополь с севера и этому есть несколько причин: первая — Вы врага ждете именно здесь и он об этом знает. И думает, что с севера город укреплен основательно и за оставшееся время будет укреплен еще больше. Второе — наступать с севера можно только по двум направлениям, поскольку мешают овраги с крутыми склонами. Третья — осадная артиллерия противника будет расположена ниже по высоте, чем наша артиллерия. Четвертая — с этой стороны со стороны моря у Нас мощные укрепления с артиллерией способной противостоять кораблям противника и враг не может рассчитывать на его пушки в помощи по взятию укреплений. Ну и последнее — противник всегда будет помнить, что у него в тылу есть армия Меньшикова, к которой могут подойти подкрепления из глубины России. А получить удар с тыла в момент штурма никому не хочется, поэтому они пойдут на Балаклаву, организуют там базу, и оттуда спокойно будут штурмовать город. В Балаклаве неплохая бухта и там можно организовать перевалочный пункт грузов для армии. А во избежание удара со стороны Меньшикова, на берегу Черной речки и Инкермановских высотах возведут редуты и поставят артиллерию. Вот мое мнение, господа.

— Николай Алексеевич, а князь, как и я, считает, что не будут "союзники" с севера атаковать! И причины называет те же. Но укреплять оборону все равно надо, а вдруг противник решится с ходу атаковать. Может и прорваться тогда. Дмитрий Владимирович, мне нужны Ваши пластины для облицовки бастионов. Меня, конечно, моряки сейчас начнут "убивать", но с двигателями для кораблей нужно чуть подождать. Если противник прорвется — все корабли будут на дне бухты Севастополя.

— Как не жаль мне, но Эдуард Иванович прав. Нам на данный момент, нужнее плитка и пушки с разрывными ядрами. На сколько выстрелов хватает заряда в кристалле пушек?

— Я рассчитывал на сто выстрелов с небольшим запасом. Если уменьшить натяжение процентов на двадцать, то количество выстрелов удвоится. Я краем уха слышал Ваши споры по поводу необходимости затопления кораблей и считаю, что опасность преувеличена. Господин контр-адмирал Нахимов, — я повернулся в сторону упомянутой личности, — показал, что шансов на прорыв у флота "союзников" нет. Они даже не подойдут на расстояние выстрела своих батарей. Поставим на 10й и Константиновской батареях по 5-6 модифицированных пушек, я сделаю им по 20-30 разрывных ядер на орудие, и при попытке подойти к городу флот союзников будет утоплен.

— Я считаю, Дмитрий Владимирович, Вы преувеличиваете. Линкоры англичан 1го ранга, это не линкор 4го ранга французов. Это плавучие крепости, сделанные из дуба и покрытые медью. Очень прочные кораблики.

— Может и преувеличиваю, что утопят всех, но отобьют охоту соваться в бухту — точно. Ведь когда они подойдут поближе в дело вступят пороховые пушки, а как я видел, на полигоне они тоже способны нанести очень серьезные повреждения, даже форту, который был облицован защитной плиткой. Поэтому, я думаю — главная проблема для нас это не допустить взятия города с ходу сухопутной армией противника.

— У врага вся пехота вооружена штуцерами и как мне рассказали, он применяет новую тактику атаки — рассыпной строй, при которой ядра нашей артиллерии наносят мало вреда наступающему строю пехоты противника, а картечь бьет только на 150-200 метров. Стрелки подходят на расстояние прицельного "боя" штуцеров и выбивают прислугу батарей. Мастерские наладили выпуск новых ружей, но они делают 15 — 20 ружей в сутки, а нужно сотни ружей.

— Отдать новые ружья лучшим стрелкам и сформировать из них подвижное подразделение, которое может быстро перемещаться с участка на участок и увеличивать плотность "огня" в нужном месте, — предложил Тотлебен.

— Дельная мысль, — ответил адмирал, — капитан Бартенев!

— Да, Ваше высокопревосходительство?

— Прикажите выбрать из числа казаков и солдат лучших стрелков и обучите их стрельбе из новых ружей системы Трифонова — Сорто и сформируйте из них несколько отделений.

— Слушаюсь, Ваше превосходительство.

— Дмитрий Владимирович, а что вы думаете по поводу легкой автоматической пушки Трифонова — Эссена — Сорто.

— Если это о том, что мне вчера показывали в корабельных мастерских, то идея интересная, но такая пушка требует, я думаю, очень бережного отношения, как и новые автоматические ружья. Если грязь попадет, то может заклинить. Надо в бою пробовать, тогда будет понятна эффективность этой пушки.

— По мне так жуткая вещь, особенно при абордаже, — сказал Нахимов, — я присутствовал на испытаниях и видел, как Трифонов из этой пушки просто выкосил мишени изображающие пехоту противника. Поставить на вертлюжке на мостике и во время абордажа или, просто сближения на необходимую дистанцию, противнику на открытой палубе некуда будет скрыться. Каждую секунду летит граната, причем фугасное действие дополняется осколочным. Дальность до полумили, но там кучность плохая, эффективная дальность до 5-6 кабельтов. Одна проблема — боеприпас быстро заканчивается. Пятьдесят зарядов мы за 10 минут израсходовали, и это с перерывами. Эссен придумал как сделать заряжание непрерывным, в сторону от пушки желоб бронзовый идет и на него помощники стрелка кладут ядра-заряды. Те под собственным весом скатываются к заряжающему устройству, а там уже работает магия князя, — Нахимов изобразил легкий поклон в мою сторону. Мое мнение — вещь стоящая, нужно делать, и побольше.

— Хех, лейтенант Ростопчин три часа мучился, а они за десять минут выпалили, — улыбнулся я, — а ведь надо еще большие ядра делать, и когда отдыхать? Я могу, когда нужно спать по 3-4 часа, но ученики так быстро не восстановятся, перегорят. Поэтому, господин контр-адмирал, умерьте аппетит, разорваться мы не сможем, но некоторое количество про запас сделаем.

— Владимир Алексеевич, я тоже считаю, что на главных направлениях возможных ударов противника должно быть хотя бы по одной такой пушке. Тут даже психологический эффект важнее. Вот, что бы Вы подумали, попав под град таких ядер, пойдя в наступление? — это вступил в полемику контр-адмирал Истомин.

— Ну, не зная о существовании такой пушки, подумал бы об огромном количестве легкой дальнобойной артиллерии в направлении атаки и, вспомнив о картечи, остановил бы атаку, чтобы не переводить людской ресурс и подтянул бы тяжелую артиллерию.

— Вот, а нам это и нужно. Атака с ходу будет остановлена, противник будет строить осадные сооружения и у нас будет время на укрепление обороны города.

Дальнейшее совещание прошло без моего деятельного участия, ибо я слабо понимаю тактику современной войны и просто не знаю возможностей войск. Мне было дико слышать о наступающих в полный рост колоннах солдат на позиции ощетинившиеся пушками и ружьями обороняющихся, а тут это было в порядке вещей. Поэтому улучив момент, я испросил разрешения вернуться к своей работе. Осташков меня проводил до катера, и мы тепло с ним распрощались. Откуда я мог знать, что больше мы не увидимся. Его убили на следующий день, когда группа офицеров выехала на реконгсценировку местности и случайно встретилась с разъездом противника. Пара залпов с каждой стороны и противник сбежал, потеряв половину состава. Казаки охранного десятка были вооружены новыми ружьями, но и враг стрелял неплохо, два человека было ранено, а молодой граф Осташков убит. В него попали сразу две пули, одна в сердце, другая в живот.

Дома, в башне я застал идиллическую картину — все ученики сидели в позе "почти лотос" и качали мэрги в кристалл лейтенанта. Какой сообразительный молодой человек, незашоренный. Я на его месте не сообразил бы, что можно использовать один кристалл для тренировки. Просто у нас с детства, с самого начала всегда был свой личный кристалл.

— Ну как успехи? Руну активировать научились?

— Да, Дмитрий Владимирович, — очнулся Ростопчин, — вот, раскачиваем резерв.

— Так, молодые люди подходим ко мне по одному, я Вас буду осматривать и чистить, если надо переферийные каналы. Так больно , как вчера было не будет.

— А мне не было вчера больно. Было очень щекотно, но я терпел, -это влез юнга.

— Тебя как звать?

— Дмитрием, Ваша светлость.

— Тезка, значит. Иди сюда, осмотр проведу.

У юнги оказались поразительно чистые и мощные энергетические каналы как у выпускника нашей школы. Я был удивлен, его резерв уже сейчас был равен половине моего. Очень похоже на талант "стихийника", но для нас это не здорово. "Стихийники" обладали огромным запасом энергии, но вот передавать ее другим умели очень плохо. У двух остальных учеников резерв был как у лейтенанта, но скорость передачи энергии в два раза меньше, что не удивительно, поскольку Ростопчин уже поимел кое-какой опыт работы с маг-энергией. Около башни работа просто кипела, подъезжали телеги с компонентами смеси, а саму смесь старательно смешивало около взвода матросов и складировало ее под длинный навес, что построили рядом с башней. "На случай дождя", сказал мне повар — богатырь. Кроме этого мне привезли, наконец, около пуда графита. Графит был отличного качества, чистый, почти без примесей и отлично формовался. Наделав ученикам сотню шариков и озадачив новым уроком — дозированному переносу энергии, отправился делать плитку. Когда я был у выхода, сверху раздался первый хлопок распавшегося в пыль шарика графита и веселый гогот молодежи.

— Ну, что служивые, разводите раствор водой как в прошлый раз, — скомандовал я и достал чеканы с рунными печатями.

До обеда успел сделать около пятисот плиток. Их тут же бережно грузили в телеги и увозили на пристань. Два раза за шариками прибегал юнга и приносил мне заряженные. Он весь был уже в графитовой пыли, как шахтер в "забое", но физиономия "светилась" от удовольствия. Обедали мы в ставшей уже родной таверне, причем ученики на второй этаж поднимались на "согнутых" ногах. Когда я спросил о причине страха, мне с придыханием ответили, что там может командующий обедать.

— Привыкайте, Вы мои ученики и начальство будет нашим частым гостем, — ответил я, — Садитесь! Эй, любезный, что у Вас сегодня есть на обед? — подозвал я полового.

Слуга подал листок со списком блюд и почтительно застыл в ожидании заказа.

Я заказал покушать себе и посмотрев на выражение лиц учеников, заказал еду и им. Как раз за соседний стол уселась компания штабных офицеров, знакомых мне по прошлым посиделкам. Они поздоровались со мной, хмыкнули, глядя на моих учеников, и снисходительно им кивнули. Ученики сидели пунцовые от смущения, и только мое присутствие, похоже, сдерживало их от бегства. Я рыкнул на них:

— Господа, надо есть, Вам много сил понадобится, учеба дело нелегкое, а вам после обеда плитку делать учиться. Ее для обороны города нужно столько, что нам делать и делать.

Проникнувшись, ученики, хоть и были слегка напряжены, но когда принесли заказ, активно заработали челюстями, пополняя ресурсы организма. Я от них не отставал и, презрев модную в эти времена привычку, есть как бы нехотя, мы основательно подкреплялись вареной говядиной с гарниром их картофеля и фасоли, запивая все это ягодным морсом. Пообедав, мы вышли из таверны и уже собрались садиться в бричку, что нам выделил Истомин, сказав, что все равно не пользуется, как нас отловил посыльный Тотлебена и сообщил, что им нужен специалист по активации рунных печатей. Подумав немного, я отправил с ним Ростопчина, его способностей вполне хватит для этой работы, а плитку я делаю быстрее и выдыхаюсь медленнее, значит — сделаю больше. Лейтенант с удовольствием нас покинул, и я его понимаю. Ловить на себе восторженные взгляды после результатов активации приятнее, чем выполнять рутинную работу по изготовлению плитки.

Вернувшись к башне, показал ученикам порядок действий и минут тридцать контролировал как они, передавая друг другу "чеканы", изготовили по паре плиток. Оставил им горошины кристаллов, отправился вырезать еще две пары чеканов. Заготовки у меня были, печати несложные в изготовлении, поэтому через часа полтора — два я присоединился к своим ученикам. Опять забыл, что надо следить за их состоянием. Пришлось насильно отправить всю троицу отдыхать в башню на третий этаж. Там по моей просьбе застеклили смотровые окна, заделали все щели, поставили три топчана и стол с креслами. Сам же начал штамповать плитку и занимался этим нудным делом пять часов подряд, с перекурами, сделав около шестисот плит. Толщину плиты, кстати, сделали толще в два раза, но запаса энергии в пять мэргов на плиту хватало, похоже я перестраховался, делая первые экземпляры плитки. Поднялся на третий этаж, посмотрел на спящих учеников и, высунувшись в окно, объявил народу, что на сегодня я закончил. Мне еще пушки делать и ядра для них "заряжать". Завтра за ядра посажу учеников, и им польза — научаться лучше контролировать расход энергии и "механикам" радость — им еще две автопушки испытывать, которую народ уже прозвал "колотушкой" за звук выстрелов, похожий на стук колотушки обходного сторожа. На втором этаже плотник соорудил мне шкаф — стеллаж, на котором лежали заготовки для изделий. Для резьбы по пушкам мне сделали "козлы" и на них лежал очередной ствол. Сегодня сделаю парочку и спать, а то вымотался с непривычки, давно так не напрягался.

Глава 13.

С утра встал удивительно легко. Спустился вниз, зашел на кухню и увидел Филимона, который поил чаем Григория. Оба с удивлением уставились на меня.

— Доброго утра! Затракаем?

— И Вам утра доброго, Ваша светлость. Вы сегодня раненько. Завтрак подавать?

— Подавай. Григорий, слей водички, — и я вышел на улицу к импровизированному месту умывания. Позже надо нормальный умывальник и душ сделать, а то даже сполоснуться негде.

Сбросил рубаху и наклонился. Григорий из ведра лил мне на спину воду, а я, отфыркиваясь, с наслаждением умывался. Вода была теплая, за ночь не успела остыть.

— Лейтенант не появлялся?

— Они-с на бастионах половину ночи плитку укладывали. Так там и остались спать у коменданта северного укрепления. Сегодня опять там работать, так чего зазря туда-сюда мотаться?

— Тоже верно, ладно, спасибо братец, пойду, позавтракаю и тоже за работу. А ты будь добр съезди в мастерские, скажи, что бы пушки и ядра забрали.

— Будет сделано, Ваша светлость.

Я поднялся наверх, а там уже вся троица учеников переминалась с ноги на ногу, принюхиваясь к запаху кофе. На столе стояло четыре прибора, а посредине — здоровенная сковорода с еще скворчащей яичницей с ветчиной, помидоркой и хрустящими гренками.

— Марш умываться и завтракать. У нас много дел, — сказал я ученикам и они ссыпались по лестнице вниз.

— Пацанье, еще совсем зеленое, — подумал я, наливая себе кофейку из кофейника.

Ученики умывшись, расселись чинно вокруг стола и, положив каждый себе по куску яичницы на тарелку, принялись за еду.

— Значит так, господа ученики, — с наслаждением раскуривая трубку начал я, — сейчас убираем посуду и час теории. Я Вам расскажу, что такое магия вообще, как я это явление понимаю, и Вы запишите правила безопасности, которые надо соблюдать при занятии оной. Потом идем и делаем облицовочную плитку для нужд обороны Севастополя.

Следующий час ученики прилежно скрипели перьями, а я пытался быть учителем. Только теперь я понял насколько это сложная работа — быть учителем. Я, конечно, пересказывал, то что мне говорили в школе мои учителя, но с поправкой на местные особенности. Например вместо специального магического полигона пришлось предложить для испытаний безлюдное место. Раздал всем ученикам по листу магической прописи, которые сделал из своего альбома для зарисовок, и по "стиралке". Ученики пришли в восторг от листа, на котором можно изобразить, что хочешь, а потом стереть и снова лист абсолютно чистый. Показал на знаки вверху каждого листа.

— Смотрите, нажимаете на знак руны, и ряды одинаковых рун появляются на листе. Затем берете стило и обводите каждую руну. Как только Вы сможете обвести правильно все руны, то она загорится зеленым светом, и можно будет рисовать следующую руну. Цель этого, что бы вы рисовали эту руну абсолютно одинаково. Вот, что может быть если это делать чуть по другому. И я показал школьный опыт, который впечатлил меня, когда мне было семь лет. Смотрите, я рисую эту руну правильно, и при ее активации листок начинает парить над столом, но вот, я чуть изменю рисунок руны и листок бумаги вспыхивает огненным цветком.

Благодарностью мне за показанный фокус были — открытые в немом восхищении рты и восторг в вперемешку со страхом царящие в глазах. После этого ученики вооружились стилусами и начали свой нелегкий путь в освоении рунной магии, а я взял несколько заготовок для прицелов и занялся своим делом, изредка наблюдая за сопящими от усердия учениками. Спустя еще полчаса приехала телега и морской офицер, с взглядом ожидающего первую ночь жениха, забрал две пушки, что я успел сделать за ночь, заряженные ядра и прицелы, а так же сопроводительное письмо с указанием размера заряда в зависимости от маркировки. Поднял своих учеников, и мы отправились к ожидающим нас матросам. Старшина, увидев мой жест, отдал короткую команду:

— Начали, — и матросы бросились готовить раствор, а мы приготовились к нудной, однообразной, но такой нужной городу работе.

— Так, работаете поочередно, не спеша. Один сделал плиту, приступает следующий. Если почувствовали усталость, то отходите в сторону, не геройствуйте и отдыхаете, сидя в медитации иначе будет как вчера — час поработали, надорвались и спали до утра.

Почти до обеда мы штамповали плитку, и я уже не считал, сколько ее было сделано, а вся готовая плитка моментально грузилась на подводы и увозилась в сторону пристани. Потом я решил поэкспериментировать с цветом плитки и очень удивился, когда добавив уголь, получил абсолютно прозрачную плиту, а добавив белую краску, получил плиту грязно-серого цвета. По моей просьбе мне доставили несколько красителей от местного торговца, и, опытным путем были получены около двадцати оттенков плитки. Ученики тщательно конспектировали дозировку составных частей для смеси.

Когда мы отправились на обед, то около таверны нас дожидался Ростопчин.

— Добрый день, Дмитрий Владимирович!

— Добрый, Иван Федорович, решили составить нам компанию?

— Я, все, что строители уложили за вчера и сегодня активировал. Красиво получилось, народу нравится, но пока хватило только на два бастиона высотой шесть аршин и длиной 50 аршин и насыпь между ними в 4 аршина высотой. На 2м бастионе укрепления поставили 4 пушки Вашей конструкции и пристреляли. Пушкари говорят, что не дадут артиллерии врага на позиции встать, если ядер хватит, а без пушек, "союзники" могут пытаться взять город столько, сколько им будет угодно и насколько солдат хватит.

— Я твои соученикам раздал листы прописей, и они уже прорисовывают первую рунную. Пока будем ждать заказ, я покажу тебе, что нужно делать и как. Пойдемте, господин старший ученик, покушаем, — и мы уже привычно поднялись на второй этаж, и расселись вокруг одного из столов. Слуга принял заказ, а я начал объяснять лейтенанту, что я от него хочу. Остальные ученики тоже достали свой "урок" и скрипели стилусами.

— А что это за руна?

— Это руна воздуха, следующая очень похожая — огня, потом руны воды и земли. Это четыре базовых стихийных руны. Вообще существует двенадцать базовых рун, на основе которых строятся все рунные фразы. Активировать руны на листе не стоит — испортите пропись, а у меня запас листов ограничен. Это специальная магическая бумага, точнее магический картон и я знаю только общие принципы его создания.

Ученики — старались, я наблюдал, потом принесли холодные закуски и все приступили к еде. От соседнего стола нам передали пару бутылок вина, и пришлось выпить за государя и победу Русского оружия. С чистой водой в городе были большие проблемы и все предпочитали пить легкое сухое вино. Оно отлично утоляло жажду, и было неплохим на вкус. Главное знать меру, — про себя подумал я, и указал на это ученикам.

Лейтенант, после обеда опять уехал на другой берег большой бухты, а мы отправились обратно, к башне и продолжили делать плитку. Минуты складывались в часы, а мы как заведенные ходили от одной формы к другой и активировали руны, нанесенные чеканами. Поняв в определенный момент, что меня сейчас начнет тошнить от этих монотонных, однообразных действий, я решил, что на сегодня хватит.

— Так, доделываем, все, что развели водой и на сегодня все! — крикнул я.

Через минут десять, последняя на сегодня плитка заняла свое место под навесом, ожидая отправки на стройку, а мы уселись в тени башни на лавочке. Я достал трубку и закурил.

— Ваша светлость, а что еще сегодня делать будем? — прозвучал вопрос от юнги.

— Вы первый лист закончили? Нет? Значит, занятие у Вас есть!

— Так там одну маленькую ошибку допустишь и все заново писать.

— Вы не имеете права на ошибку! Я Вам это уже объяснял, так что продолжаем, господа ученики. Надоест, качайте резерв и пропускную способность каналов, я кристаллы Вам раздал. Пусть плохонькие, но Вам пока хватит. А я перекушу и отправлюсь в мастерские, обещал зайти.

Ученики дружно кивнули и пошли к себе, на третий этаж, а я "занырнул" на кухню к Филимону. Филимон положил мне на тарелку вареной баранины и поставил рядом кувшин кваса. Я благодарно кивнул и принялся за еду.

Когда я "выполз" из — за стола на улицу, там уже стоял казак, держащий под уздцы Белку. Телепаты они что ли, — подумал я, но ничего не сказал, а только благодарно кивнув вскочил в седло.

Трифонов и Эссен мне были рады и потащили сразу же резать рунные фразы на готовые полуфабрикаты. Увидев, сколько они успели сделать ружей, мне стало немного дурно от объема работы, которую кроме меня никто пока не сделает. Вздохнув я сел на удобный, мягкий стул и привычно достал ящик с инструментами. Тут Эссен принес образцы новых снарядов, что они делали по моим чертежам.

— Это для Вашей "ромейской флейты", князь, — заостренное, чуть вытянутое тело снаряда заканчивалось хвостовиком с шестью перьями, — хвостовик на резьбе. И само тело снаряда, и хвостовик отливаются из чугуна. Потом в снаряде сверлится отверстие и нарезается резьба внутри снаряда и на хвостовике. Потом берется "руна" с кристаллом опускается в отверстие. Хвостовик заворачивается на место и все снаряд готов. Уже сотню сделали, только кристаллов не хватает.

— А саму "флейту"?

— Ох, забыл, сейчас принесут.

Через некоторое время мне принесли тридцать стальных труб диаметром чуть больше вершка и с толщиной стенки в 5ю часть "ногтя", которые были собраны в один "пакет" с помощью хитрых хомутов. Отдельно принесли станок для установки на него "пакета" труб. Чугунный блин основания, из него вверх идет стальной штырь, на который и вешается вся конструкция.

— Все разъемное, на резьбе. Собирается за пять минут, — показывал мне механик, как собирается установка, — Осталось Ваши рунные фразы нанести и испытать.

На нанесение рун я потратил остаток дня, болтая с Эссеном о всякой всячине, потом зарядил сотню шариков-кристаллов. По просьбе механиков сделал возможность стрельбы из "флейты" одиночным снарядом для пристрелки, порядную стрельбу и общий залп с задержкой пуска от полусекунды до 3 секунд, но основной пакет пришлось сделать неразъемным, сварив все пусковые трубы между собой и с хомутами. Сбоку на "пакете" появился пульт управления с посадочным местом для кристалла. Кристалл пришлось делать из куска горного хрусталя, ранее бывшим ножкой от кубка. Зарядил в него энергии на сотню полных залпов, о чем сказал Эссену. Тот потребовал сделать еще один про запас — пришлось делать и заряжать. Обещав, что завтра появлюсь снова, убыл восвояси.

Следующие три дня проходили по одному сценарию: подъем, завтрак, занятия с учениками, изготовление плитки, обед, изготовление плитки, краткий отдых, изготовление пары пушек и прицелов к ним, зарядка кристаллов для снарядов, отход ко сну. Четвертый начался и шел до обеда точно так же, но когда мы прибыли в таверну, там я застал Корнилова со всем штабом. Завидев меня, адмирал махнул мне, указывая на место напротив себя. Ученики тихо скользнули за угловой столик, а я отправился за стол Корнилова.

— Здравствуйте, Ваше Высокопревосходительство!

— Здравствуйте, князь! Вы и Истомин были правы, "союзники" решили не атаковать город с севера. Ограничились разведкой боем и, выставив заслон, обошли Севастополь, взяли Балаклаву и сейчас строят лагеря с южной стороны. С южной стороны мы тоже активно укрепляем оборону города, но если нас сейчас атакуют, то боюсь — сомнут. Получается, что все работы на северных укреплениях были зря.

— Почему, зря? Противник не решился атаковать с ходу, и мы получили время на укрепление обороны с юга. Я не думаю, что "союзники" решаться атаковать сейчас. Они не знают размер гарнизона и не полезут на пушки, опасаясь ответного удара. Скорее всего, они займут господствующие высоты и начнут там строить укрепления для осадных батарей. Они приблизительно знают, какими орудиями Вы располагаете, не подозревая о "моих" пушках, хотя морской бой их мог насторожить. Можно, конечно их спровоцировать на активные действия, не давая строить свои редуты на высотах, но тогда следует ждать скорого штурма, потому что противник поймет, что сам залез в мешок, а нам осталось только тесемки завязать.

— Почему мешок? Хотя, если флот получит ваши движители и пушки, то с моря их войска мы можем отрезать, а с севера их закроет Меньшиков. Я не знаю, как решит противник, но я не стал бы в этом случае атаковать крепость, а попытался бы еще раз разбить Меньшикова.

— Я как Вы понимаете, тоже не знаю, что думает противник, но они пришли за ключами Севастополя и не уйдут просто так от города, их просто на родине не поймут.

— Хорошо, я подумаю, а пока переключайтесь на движители для кораблей и пушки. Сколько Ваши ученики плиток в день сделают?

— Три сотни, я думаю, сделают. Больше можно, но не желательно. Где там мой старший ученик? Я его уже трое суток не видел.

— К вечеру увидите. Он башню на Малаховом кургане облицовывает. Кстати, за цвет Вашей плитки, народ назвал оборонительные сооружения — "Белым поясом" Севастополя.

— А что за разведка боем была?

— Да смех, а не разведка. Наступали парой батальонов вдоль берега. Попытались затащить на высоту несколько пушек и обстрелять 1й бастион и тут механики решили испытать свои автопушки в "деле". Выдвинулись с сотней казаков вперед, развернули три своих пушечки и все позиции противника потонули во взрывах, а затем казаки с новыми ружьями рванули вперед и тех, кто остался жив и убежать не успел, добили. Притащили назад четыре полевых пушки. Больше враг никаких действий с севера Севастополя не предпринимал, и я потихоньку снимаю оттуда людей и пушки. Кстати Ваш "крестник" опять отличился.

— Я не понимая, посмотрел на адмирала.

— Капитан "Мидии", Каландс. Он напросился пробежаться к Евпатории и посмотреть, что делает флот "союзников". Ввязался там в драку с двумя пароходо-фрегатами англичан и потопил обоих, но и сам получил несколько ядер, потерял бизань и 12 человек убитыми, а когда к англичанам подоспела помощь, удрал оттуда на полном ходу и поэтому "слезно" просит подзарядить кристалл пока он на ремонте, — улыбнулся Корнилов.

— Боюсь, англичане задумаются, что за фрегат, что потопил двух "одноклассников", да еще и "сделал ручкой" под конец боя.

— Сомневаюсь. Англичане — снобы. Они считают, что их флот самый сильный в мире и все поражения воспринимают через призму своего величия. Возьмут себе на заметку, конечно, но планов своих менять не будут. У короля — много, вот они как говорят. Два фрегата для них — мелочь, а мы проверили в реальных боевых действиях корабль, оснащенный Вашим движителем. Потому как добивание корветов не показатель, да и без новинок корветы не были соперником для "Мидии", а тут два новейших корабля "Владычицы морей". Многим скептикам рты позакрывали и показали, что англичан можно бить так же как и турок. Кстати, я сам не видел, но были проведены испытания очередной Вашей придумки — "Флейты". Ушаков говорит, что армейские, посмотрев это действо, сказали, что наступать на позиции противника вооруженного этим оружием есть особо извращенный способ самоубийства, проще сразу себе пулю в висок пустить. Залп накрыл площадь радиусом 25-30 саженей и от чучел и мишеней внутри этой площади ничего не осталось. Как говорят "сухопутные", войсковая колонна проживет только до момента обнаружения. Я вот о чем, может действительно спровоцировать противника на штурм и потом добить?

— Владимир Алексеевич, я же строитель. Не могу я Вам советы давать! Вы просто опытнее.

— При наличии Вашего оружия весь мой опыт стремится к нулю, как и опыт пехотных генералов. Они привыкли наступать колоннами и стрелять залпами. Они привыкли, что картечь бьет на двести шагов, а ваши пушки, "флейта", пушки Эссена и английские штуцера показали, что их опыт устарел и нужно воевать по другому.

— Все равно, я не могу мыслить как полководец, это дано не всем. Поэтому я Вам даю новые "возможности", а Вы придумывайте, как их использовать и надрать задницу союзникам. То, что я угадал поведение противника, так это просто использование здравого смысла.

— Хорошо, — довольно усмехнулся Корнилов, — посетите "Лидию" и поставьте им движитель, а то Нахимов меня уже сдонжил. В этом футляре 6 "камней" для установки в движители. Следом за "Лидией" ставьте на "12 Апостолов", "Великий Князь Константин" и "Париж". Будем готовить сюрприз "союзникам". Кроме того, на каждый из кораблей линии мне нужно минимум десять переделанных турецких пушек.

— При всем уважении, Ваше превосходительство, их нужно когда-то делать. Если напрячься то в сутки я могу делать 8-10 пушек, но кто тогда движители делать и устанавливать будет?

— А куда спешить? Судя по тому, что мне докладывают "союзники" решили сначала осадные укрепления строить, лагеря капитальные ставят. Значит, недели две-три у нас есть. Если успеем, то через пару недель начнем обстреливать Вашими снарядами позиции их пушек. Раньше они их туда не втащат, а тратить на камни и несколько десятков рабочих Ваши снаряды — дорого. А когда решаться на штурм, попрошу Меньшикова атаковать их вдоль Инкермановских высот, выведу флот в море, и мышеловка захлопнется. Вас в мастерских еще одно изделие наших мастеров ожидает, заедите по пути, посмотрите.

Тут мне принесли заказ, и разговор прервался, пока я не поел.

— Дмитрий Владимирович, не сочтите за упрек, но перед визитом к мастерам навестите портного. Здесь конечно не столица, но шьют прилично, а то вы своим видом вызываете излишнее любопытство, слухи.

— Да давно уже хочу посетить Ваших торговцев, но времени совсем нет. Деньги поменять бы на местные.

— Ну вот, сначала в отделение банка, потом к портному. Я дам команду, что бы он Вас ожидал. Постройте себе флотский мундир на вольноопределяющегося 3го класса, так будет лучше всего. И штатское на Ваше усмотрение, но по нашей моде.

— Хорошо, Владимир Алексеевич, так и сделаю. Сейчас этим и займусь.

Попрощавшись с адмиралом и его сопровождением, кивнул ученикам, и мы вышли во двор таверны. Учеников я посадил в коляску и приказал продолжить изготовление плитки, а сам сел на Белку и в сопровождении пары казаков поехал искать местное отделение государственного банка. Для этого пришлось обогнуть Южную бухту. Отделение банка находилось в "жилой" части города, и представляло собой обычный дом из белого известняка, как и почти все дома в городе, только около входа стояла будка часового. Часовой не обратил на меня никакого внимания, продолжая неподвижно стоять, смотря в одну точку, и я, открыв тяжелую деревянную дверь, зашел внутрь. Внутри я увидел ту же обстановку, что и у финансистов корабельных мастерских. Такие же столы, мужчины в неброской одежде с нарукавниками, горы бумаг и папок. Навстречу мне, из — за стола, встал молодой человек, и с поклоном спросил:

— Чем могу служить-с

За меня ответил один из казаков, что зашел следом за мной:

— Его светлость, князь Сорто, желает поменять деньги своей страны на деньги Российские.

— Прошу Вас, Ваша светлость, пройдемте в кабинет, там нам будет удобнее.

Мы прошли в конец зала, и зашли в кабинет. Там служащий банка повернулся ко мне и представился:

Коллежский ассесор Бякин Федор Семенович к Вашим услугам. Какие деньги Вы хотите поменять — франки, фунты, лиры, дукаты?

— Куны, — ответил я и, достав из "складки" один из кошельков, выложил на стол сотню золотых кун.

— Прошу прощения, Ваша светлость, я принесу весы. Я не знаю такой валюты, и придется принимать у вас монеты на вес. Желаете чаю, кофе? — и, прихватив одну монету, он исчез за дверью. Через пару минут другой служащий принес поднос с чайником и чайным прибором, а также вазочки с медом и печеньем, спросил надо ли чего еще и удалился. Бякина я ждал минут двадцать, наслаждаясь весьма неплохим чаем. Ассесор извинился за задержку и поставил на стол аптекарские весы и коробку с разновесами.

— Ювелира на месте не было, потом ждал, пока он пробу золота в монетах определит, иначе нельзя-с, голову снимут.

— Я понимаю. Ну и как, золото хорошей пробы? — спросил я слегка недовольным голосом, ласково поглядев в его глаза. Чиновник вздрогнул и начал оправдываться:

— По другому, Ваша светлость, никак нельзяс-с, инструкции-с, голову снмут-с, — запричитал он с посеревшим лицом, — золото-с отличное, почти червонное, по верхней цене обмена пойдет-с.

Бякин сноровисто взвесил одну монету, потом пересчитал остальные монеты, не забыв ту, которую брал и задал вопрос:

— В каком виде желаете получить наличность, Ваша светлость, золото, серебро, ассигнации?

— Половину золотом, половину серебром. А что такое ассигнации?

— Одну секунду-с, вот-с, — чиновник протянул мне пару бумаг размером с мой блокнот, на которых было изображение монарха и указан номинал ценной бумаги.

— Ясно, для крупных расчетов и что бы золото не таскать с собой. Тогда половину золотом и половину ассигнациями и да, еще пару золотых на серебро разменяйте.

Бякин выглянул за дверь и кого-то позвал. Тотчас в кабинет занесли небольшой сундучок, из которого чиновник достал и быстро пересчитав, отдал мне требуемое. Я ссыпал золото в свой кошелек и убрал его и бумажные деньги в "складку", а серебро ссыпал в другой кошелек и прицепил его к поясу. Подумав, одну серебряную монету положил на стол и поблагодарив, направился к выходу. Когда мы, провожаемые чиновником до выхода, вышли из здания банка, казак пробурчал:

— Ох, Ваша светлость, балуете Вы эти "чернильные души". Надо было в морду ему за такое отношение дать, чтоб зубы повылетали, а вы еще и рублем одарили, добрый Вы, на голову сядут.

— Ну как сядут, так и слезут, а нет так в жабу превращу, — громко сказал я и в полголоса побледневшему казаку, — шучу я, но им знать об этом необязательно. Кстати, на, возьми — выпьешь за мое здоровье с сослуживцами, — и я протянул ему четыре серебряных монеты, — тут тебе и другим моим сопровождающим.

— Благодарствую, княже. Непременно выпьем за твое здоровье, а сейчас за платьем?

— Да, надо посетить мастера ножниц и иголки.

Мы сели в седла и спокойной рысью отправились дальше. Портной жил недалеко и оказался сухощавым стариком с выразительными желтыми глазами. Одет он был в ярко желтую кожаную жилетку поверх темно-синей рубашки. Жилетка изобиловала карманами и кармашками из которых виднелись портняжные инструменты.

— Здравствуйте! Что желаем, господа?

— Здравствуйте, мастер. Князь Сорто. Адмирал Корнилов порекомендовал мне Вас как отличного портного. Мне нужно построить мундир флота на вольноопределяющегося 3го класса. Еще хотелось бы штатский костюм по последней моде, но спокойной расцветки, — и я покосился на его жилетку, — а также нужны еще сорочки и нижнее белье. Это аванс, — и я, достав кошелек с золотом, выложил оттуда на стол десяток золотых.

— Владимир Алексеевич предупредил меня о Вашем возможном приходе, князь. Прошу, проходите, мне нужно снять с Вас мерки.

Спустя некоторое время, когда все мерки были сняты, а материал на штатский костюм и сорочки был выбран, я попрощался с мастером, который пригласил на примерку мундира через день, в это же время и поехал дальше. По пути заехал в продуктовую лавку и сделал несколько покупок. Купленное обещали к вечеру доставить в башню. Дальше путь лежал мимо больницы Пирогова, и я не мог не заехать поздороваться и узнать как у него дела.

Забора у больницы так и не появилось, что понятно, не до этого сейчас. Одна створка ворот была открыта, и я дисциплинировано направил туда лошадь.

— Стой, кто идет? — прозвучал окрик часового.

— Князь Сорто к профессору Пирогову.

В ответ на это часовой дважды прозвонил в небольшой колокол, что висел около него. Спустя пару минут из здания больницы позевывая, натягивая по пути китель, вышел пехотный поручик. Подойдя, он поинтересовался тоже целью визита и сказал, что профессора нет на месте, он уехал к пленным французам на старый линкор "Азов". Немного расстроившись, я поехал дальше, возвращаясь к себе домой. У башни вовсю кипела работа: матросы делали смесь, а мои ученики попеременно подходили к формам и активировали рунные печати.

— Дмитрий Владимирович, кристаллы заканчиваются, — подошел ко мне бывший юнга, — может, покажете, как Вы их делаете.

— Вот смотри, это "давилка", так я ее называю. Вот сюда насыпаешь графит, этим ползунком выставляешь размер шарика, который тебе нужен и жмешь кнопку. Все! — и я показал получившийся шарик, — На ползунке для удобства есть риски с размерами, вот и вся премудрость. Надо заказать основу в мастерских, что бы у Вас у каждого такая "давилка" была, — отметил для себя я, привычно штампуя шарики.

— Может, оставите ее нам?

— А если мне кристалл понадобится, да другого размера? Нет, для Вас нужно отдельно делать, каждому свой инструмент. Еще проблема с резцами для Вас, там особый состав лезвия и где брать необходимый материал пока не знаю.

Спустя полчаса отдал ученику коробку с шариками кристаллов и направился в мастерские, где меня ждал Эссен. Мастер привел меня в конец цеха и показал на свое новое творение. Эссен творчески переработал идею "флейты". Стволов стало всего шесть, зато калибр вырос до 24 фунтового.

— Но ее неудобно будет перевозить — тяжелая слишком установка получается, — засомневался я.

— А ее никто перевозить и не собирается. Мы хотим поставить такие на "внешних" батареях, по две на 10ю и Константиновскую батареи. Вот снаряды для них отлили, на два залпа каждой уже есть, осталось нанести руны и заряды внутрь снарядов поместить.

— Что, уже все стволы сделали?

— Нет, стволов пока только на один экземпляр, но через три-четыре дня сделаем все.

— Мне пока приказано поставить движители на четыре корабля и пушек для них сделать по десятку на каждую. Так, что эту установку мы сейчас сделаем, а остальными даже не знаю когда займусь. Сегодня я в Вашем распоряжении до вечера, а потом как получится.

— До вечера? Так это же отлично, князь, — воскликнул механик и поволок меня в знакомый мне кабинет. Вот только кабинет неожиданно вырос в размерах примерно втрое.

— Стенки снесли, — видя мое удивление, сказал Эссен, — вот тут еще комната ординарца.

— Кого?

— Помощника: чаю налить, позвать кого надо, записку отнести.

— Удобно, — сказал я, усаживаясь в полукресло с высокой спинкой. В этот момент в кабинет начали заносить трубы стволов "флейты". Потом принесли пять комплектов к автопушке и три десятка ружей под "болты".

— Уважаемый Эрих Францевич, я при всем своем желании столько не сделаю. Тут работы на три — четыре дня.

— Сколько сделаете, Дмитрий Владимирович, сколько сделаете, но опытный образец в первую очередь и десятка три снарядов к нему.

— Заряд сколько? Сотка?

— Сотку, некогда пока испытаниями заниматься.

— Хорошо, кристаллов я понаделаю. И вот еще что, нужен управляющий кристалл для Вашего "эксперимента". Графитовый уже не пойдет, нужен природный хрусталь или аметист, рубин, сапфир, алмаз.

— Будет.

— Тогда я приступаю к работе. Оставьте мне двух человек в помощники — стволы таскать, я один на козлы эту трубу не втащу.

До глубокой ночи я резал руны на стволах пушек и ружей, а когда подъехал к дому, то был шокирован. Около башни продолжала кипеть работа при свете факелов и на мой вопрос, почему продолжают работать, прозвучал ответ, что команду на окончание работы я не давал. Объявив об окончании работы, меня глядя на факел, озарило — осветители!!

Глава 14.

С утра, когда я сидел и прихлебывал из кружки горячий кофе, из своей комнаты вышел, потягиваясь, Ростопчин.

— С добрым утром, Дмитрий Владимирович. Ох, первый раз за три дня нормально выспался. На северном укреплении, в казарме спал. Там боцман за стенкой так храпел, аж уши закладывало.

— Здравствуйте, Иван Федорович. Что новенького слышно?

— Скорого штурма точно не будет. Союзники строят капониры для батарей на высотах, а мы строим оборону, поскольку ее не было. Укрепления — видимость одна, камни на сухую сложены и засыпаны грунтом. Пару раз попадут в такой редут, и он развалится. У башни на Малаховом кургане стенки как у этой, в которой живем. Зубцы сверху низкие, даже до середины тела не закрывают. Изрядно поворовали интенданты и подрядчики. Сейчас плиткой укрепляю южную сторону башни, первый этаж уже сделан. Сегодня планирую до верху поднять, если плитки хватит.

— Я сейчас плитку не делаю, твои однокашники трудятся, я им только шарики кристаллов делаю. Вчера работали даже при факелах, что навело меня на мысли об осветительных приборах. Они простые и энергии много не потребляют, помните "светляка"? Я кроме свечей и факелов здесь еще ничего другого не встречал.

— Так кроме свечей и нет ничего, разница в освещении в темное время суток только в их количестве. Факелы внутри помещений не применяются, коптят сильно, забыл еще про масленые светильники, но тоже сильно коптят и воняют. Еще в столице появились лампы на газе и электричестве, но они очень дорогие, и позволить их себе могут единицы.

— Значит, если я налажу производство относительно недорогих светильников, то спрос будет? Это у меня мысли о том, на что жить после войны.

— А что для этого нужно? Я спрашиваю потому, что даже сейчас потребность очень высока. Давайте образцы сделаем.

— Да там и делать то нечего с магической точки зрения. Вот смотрите, — я взял листок бумаги и свинцовый карандаш, — мне нужно будет сделать основание в виде конусовидной чашечки с местом под крепление кристалла. От диаметра чашки зависит размер плазмоида, а уровень светимости будет зависеть от количества подаваемой энергии. Есть минимальный уровень светимости, иначе плазмоид будет нестабильным. Остальное — это фантазия мастера изготовляющего корпус для лампы.

— Есть у меня подозрение, что на лампах вы заработаете гораздо больше, чем на пушках, — улыбнулся лейтенант, — пушек много не надо, а лампы нужны всем! Кстати, а каков расход энергии такой лампы?

— Не задумывался, надо измерять зависимость расхода м-энергии от размера плазмоида. Если взять мой стандартный "светляк", то я больше трачу энергии на то, что бы удерживать его там, где мне необходимо, а на световое излучение тратится немного. Думаю, 1 мэрга на сутки непрерывного свечения хватит, но нужно пробовать. То есть нужно будет еще и запасные кристаллы продавать, да чтобы ток утечки у них был минимален. Значит, у учеников появится статья дохода — зарядка кристаллов, и для раскачки резерва будет полезно. После завтрака я в корабельные мастерские поеду, попрошу подумать мастеров над формой фонаря и его конструкцией, — изрек я, набивая табаком трубку.

— А я снова поеду на курган, башню облицовывать. Потом 3й бастион на очереди, ну и так далее. Работы много. Плитка закончится — я приеду мичманам помогать с производством.

— У меня одна мысль появилась. Поскольку спешки особой нет сейчас, то можно попробовать и несущие конструкции делать: балки, перекрытия, стояки. Принцип тот же, но немного состав и руны другие. Плитка — прочна, но пружинит сильно и годится только для облицовки поверх основания. Поскольку сталь у вас есть, то можно делать армированные брусья или блоки. Сразу говорю — чугун не подойдет, он колкий. Делаем блоки, а потом из них строим то, что необходимо и облицовываем плиткой, — сказал я, одновременно работая "давилкой".

В этот момент с третьего этажа начали выползать остальные ученики. Вид они имели бледноватый, но жалоб слышно не было. Я отправил их на водные процедуры, после которых ученики немного ожили и смели все, что было съедобного на столе.

— Так, господа ученики приступаем к теоретическому занятию. Сейчас Вы мысленно представите себе вот эту магическое плетение, — и на стене появился большой рисунок. Технология такова — мысленно ставим в пространстве точку и мысленно же начинаем рисовать это плетение не "отрывая руки", как бы одним движением. Потом берем один мэрг и посылаем его, опять же мысленно, в точку активации плетения, как она выглядит, Вы уже знаете. Не напрягаемся, стараемся все делать одним слитным движением, а я пока Вам кристаллов для работы понаделаю.

Первым спустя почти час мучений справился с заданием мичман Ухов. Прямо перед ним повис "воздушный кокон".

— Молодец, Петр. Ты получил основу для целого ряда заклинаний. Теперь погаси его, для этого надо просто мысленно нажать в точку откуда начал рисовать плетение. Отлично, а теперь повторяй снова и снова, тренируйся. Чем быстрее научишься рисовать плетение, тем лучше. Со временем, научитесь вызывать знакомое вам плетение, просто подумав о нем. А Вы, господа ученики, опять слишком напрягаетесь. Все делается расслаблено, сохраняя внутреннее равновесие и полное спокойствие. Контроль своих чувств и сохранение концентрации — основа работы мага.

В течение пятнадцати минут кокон получился и у всех остальных учеников, а юнга перестарался, влил слишком много энергии при активации и кокон потеряв стабильность превратился в небольшой смерч. Пока я гасил его, смерчик успел поднять кучу пыли и захватить табурет и выплюнуть его в стену. Табурет разлетелся на составные части и осыпался на пол кучкой щепок.

— Похоже, все-таки "стихийник", — подумал я, — а полигона нет. И как я его учить буду, он же разнесет тут все, пока научится контролировать свою силу.

Вслух же сказал:

— Так, Орлов, ты сегодня заряжаешь все кристаллы, учишься контролировать поток энергии, вот, держи коробку. Остальные идут делать плитку. Иван Федорович, а мы с Вами поедем на укрепления смотреть.

— Дмитрий Владимирович, я обещал сегодня башню закончить облицовывать.

— Одно другому не мешает. Все, по коням, — скомандовал я, выбивая трубку о край стола.

Около башни уже вовсю шла работа по изготовлению смеси. Я подозвал мичмана, что командовал матросами и объяснил ему, что мне нужны новые "формы" и отдал листок с чертежом блоков. Мичман кивнул головой, что все понял и убежал отдавать приказы, а я сел на Белку.

— Поехали! Иван Федорович, показывайте дорогу.

— Да тут не промахнешься, вон курган, да и дорогу отсюда видно, — и мы неспешной рысью поехали к кургану.

На горе, которую тут называли Малаховым курганом, кипела жизнь. Солдаты в плетеных корзинах носили землю на стоящиеся редуты, люнеты и равелины. Рядом с башней лежали складированные запасы плитки, а саму башню охватывали "леса". Лейтенант спешился и подошел к тучному майору, который приветливо кивнул ему, и они начали что-то обсуждать. Обойдя башню, я увидел Эссена, который командовал подъемом на башню частей одной из больших "флейт".

— Здравствуйте, Вы решили одну сюда поставить? — спросил я у техника.

— Здравствуйте, Ваша светлость. Да, Корнилов решил, что для испытаний курган лучше подходит, дескать, зачем в пустую заряды тратить, если можно по врагу стрелять. Сейчас стволы затащим, потом основание, затем соберем. Пришлось наверх ставить, поскольку ни в одну амбразуру каземата ее стволы не пролезут. Поставим вокруг орудия мешки с песком и облицуем плиткой, хоть какая-то защита будет. У парапета поставим еще две малых "флейты" поставим, а в казематы обычные пушки и добро пожаловать господа "союзники".

— Думаете, противник будет атаковать холм?

— Непременно, тут атаковать удобнее всего — укреплений капитальных кроме этой башни пока нет. Бастионы и батареи все земляные, а про возможности Вашей плитки они не знают. Кроме того, здесь самое высокое место города и если враги возьмут Малахов курган и затащат сюда "большие" пушки, то будут держать весь Севастополь под обстрелом. На городской стороне самые важные четвертый и пятые бастионы, если поднимемся на башню, то будет отлично видно, что перед ними большое холмистое поле, по которому удобно атаковать, но там близко Южная бухта и оттуда корабли могут перекидным огнем поддерживать бастионы. Ближе к морю шестой и седьмой бастионы, они построены капитально из камня, да еще перед ними балки с обрывистыми краями, атаковать неудобно. Так что противник постарается подавить огнем наши батареи и будет штурмовать Малахов курган, иначе город он не возьмет.

Мы поднялись на башню, и Эссен показал место, где хотел поставить "большую флейту". Там уже был проложен круговой рельс капитального лафета, и осталось только поставить основание лафета и саму арт-систему.

— Вот, привезли с Михайловской батареи лафет. Он вообще-то под двухпудовую крепостную пушку, но сюда отлично и флейта встает, — Эссен внезапно изменился в лице, — ТЫ ЧЕГО ТВОРИШЬ, БИСОВ СЫН, — рявкнул он мне за спину, — Я тебе сейчас так брошу ствол! Ты мне только погни ствол, я тебе его вместо хвоста вставлю и выстрелю! Аккуратнее, нежно как барышню в танце ведешь, укладывай.

— Сурово Вы, Эрих Францевич.

— Ох, с ними по-другому нельзя, не понимают. Для них это просто железная труба, а не пушка, а нам их еще вместе соединять и на лафет устанавливать. Я уж хотел за Вами посылать, а Вы сами приехали.

— Хотел посмотреть на работу ученика и прикинуть возможность реализации своей идеи, а тут ваш лафет увидел и мне идея в голову пришла.

— Что за идея?

— Можно попробовать изготовить на его базе орудийную башню или полубашню.

— Это что Вы имеете ввиду? Мы же и так на башне!

— М-м-м, сейчас нарисую, — я взял прутик и на песке, которым был посыпан пол площадки, нарисовал в разрезе орудийную башню. Ядра будут рикошетить от поверхности защиты и будет иметь опасность только попадание в ствол орудия. Его тогда может погнуть или расколоть.

— А смотреть как?

— Есть такое оптическое устройство, которое позволяет смотреть, не высовываясь из-под защиты. Оно очень простое, в нем всего два зеркала и окуляр с объективом как в обычной подзорной трубе. Я могу сделать его по принципу моего прицела для орудий и ружей, — и я нарисовал принципиальную схему устройства.

— Знаю такое устройство, перископ называется. А что надо, что бы такой колпак сделать, что Вы, князь, нарисовали?

— Нужно из чего-то сделать каркас, к которому будем крепить плитку. Я предлагаю тонкие стальные прутья. Я сварю их между собой, размягчая в местах соединения.

— Как это сварите? Может лучше на заклепках?

— Я покажу, позже. Вы видели зажигалку у лейтенанта Ростопчина?

— Да, занятная и удобная вещица.

— Так вот, по аналогичной схеме делается плазменная горелка, причем можно регулировать температуру нагрева плазмы. В месте соединения с ее помощью я расплавлю те прутья, что нужно соединить, и они после остывания станут одним целым. Быстро получается и надежно, но чтобы разобрать — придется ломать.

— Со сталью у нас плохо, а вот железа у нас много. Железо подойдет?

— Железо — мягче стали и придется делать более толстые прутья, конструкция будет тяжеловата, но попробовать можно. Сделайте железных прутьев в два пальца толщиной, а длиной сажени три, можете? В крайнем случае, можно просто сделать большие щиты, вращающиеся вместе с орудием.

— А смотреть и целится как?

— Либо делать смотровые и прицельные отверстия, либо можно попробовать поставить прозрачную плитку. Я тут экспериментировал с цветами плитки и получил почти полностью прозрачную плитку. Я дам задание ученикам, что бы попробовали разные составы и улучшили прозрачность. Сколько у нас времени до попытки штурма, Эрих Францевич?

— Неделя точно есть, раньше противник батареи не сделает.

— А где делает?

— А вон, копаются на Воронцовских высотах и Зеленой горе.

Я достал "Визор" и посмотрел туда, куда показывал Эссен. На холмах напротив кургана противник усиленно рыл траншеи и возводил каменно-земляные укрепления. Так же возводились целые стены из мешков с землей, но пушек я не видел. Совсем близко, шагов пятьсот, время от времени вспыхивали облачка порохового дыма. Я спросил, что это?

— Из штуцеров палят, вражины, по офицерам попасть пытаются. У них там целые подразделения отличных стрелков. У нас тоже есть, но штуцеров мало и качество похуже, нарезы быстро забиваются. На третьем бастионе уже трех офицеров убили, а мы достать их не можем, потому что стреляют из укрытий.

— А из пушек?

— Пока ядро летит от него убежать можно, а картечь не достанет. Смысла нет — порох тратить.

— Но я, же сделал столько пушек! Почему их нельзя сюда поставить и подавить стрелков?

— Приказ командующего — не раскрывать возможности новых орудий до приказа или внезапного штурма укреплений противником.

— А ружья с прицелами?

— Их тоже мой приказ касается, — раздался гулкий бас Корнилова сзади.

— Здравствуйте, Ваше Превосходительство, — повернулся я к адмиралу, — здравствуйте, господа, — кивнул я сопровождающим его офицерам.

— Доброе утро, князь. Враги должны свято верить в свое превосходство, тогда они дадут нам больше времени на подготовку обороны и наращивания сил для ответного удара.

— Но плитку то они видят!

— И что? Вот не знай я о ее защитных возможностях, так смеялся бы до упаду. Толщину плитки рассмотреть можно в подзорную трубу, а от толщины камня зависят его защитные свойства, поэтому, я думаю, генералы "союзников" полагают, что мы укрепляем редуты чем сможем. Если уж даже Вашу плитку 3х пудовые корабельные орудия повредить смогли, то, что с обычным камнем такой толщины сделают английские осадные орудия? Поэтому приходится старательно делать вид, что зубы у нас есть, но они короче, чем у них.

— Ясно! Но руки чешутся накрыть их залпом из "флейты".

— У меня тоже чешутся, но я хочу заставить их штурмовать подготовленные позиции. Сейчас они рассчитывают размолотить нашу оборону своей осадной артиллерией, у них около семидесяти стволов только английских длинноствольных шестидесяти фунтовых орудий, а еще французские осадные и турецкие имеются. Плюс они рассчитывают явно на помощь со стороны своего флота. Значит нужно уничтожить все их осадные орудия разом, на позициях, а потом попытаться нанести урон их флоту и блокировать побережье, что бы генералы "союзников" не убежали в другое место, например на Кавказ. Я хочу разбить их здесь, под Севастополем. Кстати, а что Вы здесь делаете? Нахимов уже, наверное, все глаза проглядел, Вас выглядывая на горизонте.

— Заехал с учеником посмотреть, как он справляется с работой и увидел, что Эрих Францевич большую "Флейту" устанавливает. Без меня не соберут и что бы ни ездить туда-сюда, решил подождать, пока поднимут части наверх, заодно позиции осмотрел в "Визор".

— Хорошо, устанавливайте. Если идеи появятся, то скажете!

— Есть идея сделать из плитки прозрачные щиты для защиты от ружейного боя, только с прозрачность надо поработать.

— Дело, изготовьте образцы, поставим и посмотрим.

— Еще есть предложение для Эдуарда Ивановича. Можно делать армированные брусья по типу плитки, только толстые и собирать из них каркасы укреплений. Если разработать стандартные размеры и схемы соединений, то укрепления или дома можно строить очень быстро.

— Интересно, но обсудите это с господином генералом, а мне о результатах доложите! Пока мне от Вас нужен самодвижущийся флот и орудия. Меньшиков хочет, чтобы я снял пушки с кораблей, а мне они нужны там для драки с английским и французскими флотами. Знакомьтесь, адъютант и ближайший помощник его светлости -генерал, граф Бенкендорф Константин Константинович.

— Рад познакомится, Ваша светлость, — учтиво наклонил голову граф.

— Взаимно, граф! — поклонился я в ответ, — Сорто Дмитрий Владимирович.

Корнилов проследовал к парапету башни и, достав подаренный мной "Визор", начал осматривать окрестности, уделяя основное внимание высотам, на которых противник вел активные земляные работы. В руках у пары офицеров я с удивлением увидел мною изготовленные прицелы для пушек. Они их использовали вместо подзорных труб.

— Дмитрий Владимирович! — раздался голос адъютанта Меньшикова, — разрешите Вам задать пару вопросов?

— Да, кончено, Константин Константинович, спрашивайте.

— Давайте, отойдем в сторону, чтобы не мешать господину адмиралу.

— Не возражаю, граф, — мы отошли чуть в сторону, — что Вы хотели узнать, я думаю, Вас адмирал проинформировал о том, что я не из этого мира?

— Хм, нет, не говорил. Он сказал, что Вы ученый, который владеет знанием об использовании нового типа энергии, но по какой-то причине называете себя магом. Его светлость, князь Меньшиков весьма скептически отнесся к докладу Владимира Алексеевича, но адмирал предъявил доказательства, кои были признаны весьма убедительными, — ответил граф и выжидательно посмотрел на меня.

— В принципе, Владимир Алексеевич не ошибся, я действительно ученый, но молодой. Я только что закончил магистратуру при Магистериуме и направлялся на заседание квалификационной комиссии, где должен был бы получить направление к месту работы, но по причине не зависящих от меня обстоятельств оказался здесь, в Вашем мире. В настоящий момент пытаюсь помочь Вашей стране в войне с внешним врагом.

— А почему Вы называете себя "магом"?

— Так сложилось, что людей, которые могут контролировать данный вид энергии и управлять им для достижения своих целей называют "магами".

— Занятно, Дмитрий Владимирович, давайте договоримся, что Вы не будете употреблять слова "маг", "магия", "заклинание" и так далее. Лучше придумать что-нибудь нейтральное. Понимаете, при словах "магия" и "колдовство" наша святая церковь моментально придет в крайнее возбуждение и может предать анафеме полезное для империи умение. К ученым церковь уже привыкла и не будет очень сильно упираться, тем более Вы были в церкви, да и поделки Ваши от кропления святой водой и молебна не испортились, — граф напряженно ждал моего решения.

— Ваше сиятельство, это не принципиально, если Ваша церковь хочет иметь монополию на чудеса, то это ее право, — улыбнулся я.

— Я рад, что мы поняли друг друга. Его светлость князь Меньшиков заинтересован в развитии Вашей импровизированной школы и после окончания войны предлагает Вам возглавить учебное заведение под его патронажем.

— Передайте его светлости, что я польщен его предложением, но решение принять сейчас я не могу, я просто не знаю, что мне скажет его императорское величество, когда я предстану перед ним.

— Разумно, князь. Как Вы считаете, у нас есть шанс отстоять Севастополь, — перескочил он на другую тему.

— Граф, в отличие от Вас, кадрового военного, я не обучен управлять войсками, но кое-чем помочь пытаюсь. Все в воле божьей, даст бог не только отобьем штурм но и разобьем неприятеля.

— Вы очень неплохо уже помогли. Каландс так вообще павлином ходит, ему весь флот завидует. Нахимов в восторге от Ваших пушек, да еще похвастался, что его фрегат — следующий в очереди на переделку. Говорил мне, что уже согласовал рейд к базе неприятеля, когда испытания пройдут.

— Да, сейчас соберем и испытаем вот эту установку, — я махнул в сторону будущей пушки, — и я отправлюсь в доки. Попросил в корабельных мастерских сделать кое-какие части для корабельных двигателей. На Мидии все сделано грубовато, торопился я, нужна было убедительная демонстрация моих возможностей.

— По мне так и пушки с ружьями — весьма убедительная демонстрация. Кстати, как быстро Ваши ученики будут способны повторить Ваши поделки?

— К сожалению не скоро. Тут дело не в моем желании, дело — в отсутствие необходимых навыков. Простые изделия они смогут делать не раньше чем через год и торопиться не стоит. В противном случае непременно будут несчастные случаи, а мне хотелось бы их избежать. Я имею слабое представление о возможностях здешней медицины, но нашим медикам и магистрам Ваши "эскулапы" явно уступают.

— Но, плитку они делают, да и Ростопчин вовсю "магичит", — и граф перегнувшись через парапет башни, кивнул на лейтенанта, который облицовывал очередной кусок стены.

— Они просто активируют печати. На данный момент мои ученики выучили написание пары — тройки рун и освоили одно плетение. Еще они умеют накапливать м-энергию и переливать ее из накопителя в накопитель или рунную печать.

— Еще вот какой вопрос, — задумчиво спросил граф, — а неприятель в случае захвата оружия может им воспользоваться?

— Никакой защиты я не ставил, если будет стоять на месте кристалл с энергией, то сможет, если нет, то не сможет. Без энергии все оружие, что я сделал — кусок металла с рисуночком.

— Ну что же не буду больше Вас отвлекать от дела, Ваша светлость — сказал граф, — Вас уже заждались. Я надеюсь это не последняя наша встреча.

— Рад знакомству, Ваше сиятельство.

Граф щелкнул каблуками и отдав честь, развернулся и направился в сторону адмирала, который стоял около стола с разложенной на нем картой и о чем-то спорил с генералом Тотлебеном. А я пошел к центру площадки, где были разложены части орудийной установки и стояли, ожидая меня мастера из мастерских. Мне потребовался час времени на то, чтобы нанести все рунные фразы на стволы и остальные части установки. Затем стволы собрали вместе и стянули хомутами. Потом то, что получилось, водрузили на модернизированный крепостной лафет. Получилась весьма внушительная конструкция. Восемь стволов смотрели вверх под углом градусов тридцать, выше поднять не позволяла конструкция лафета.

— Ну что, Дмитрий Владимирович, стрельнем по вражине? — спросил Эссен, наводя стволы на цель, — проверить надо бы, а то вдруг не работает.

Я покосился на адмирала с его штабом. Корнилов кивнул и, взяв "Визор" приготовился наблюдать результаты стрельбы.

— Заряжай, сказал я, вставляя полный кристалл хрусталя на свое место. Ядра заняли свое место в стволах, и Эссен уступил место наводчику. Тот бережно вращая ручку поворота, навел на цель и объявил:

— К выстрелу готов

— Огонь! — скомандовал я, и наводчик нажал на кнопку спуска.

Раздался хлопок, и ядро устремилось к цели. Все, у кого была возможность, вскинули к глазам подзорные трубы.

— Перелет! Высоко!

Наводчик сделал поправку и снова раздался хлопок орудия.

— Накрытие!

— Залпом, — скомандовал я, — ПЛИ!

Раздалось восемь хлопков подряд с интервалом в полсекунды и вершина, одного из холмов, на котором велись противником земляные работы, скрылась в огне и пыли. В "Визор" было видно, как от холма прыснули во все стороны человеческие фигурки, а сверху на них падал дождь из остатков построенных укреплений.

— Отличная работа, князь, — довольно воскликнул Корнилов и еще раз осмотрел результат попаданий ядер. Четыре ядра из восьми прямо по батарее вдарило, остальные чуть ниже, но батареи теперь нет. Англичане туда даже пушки успели втащить, я сам видел, как одно орудие в воздухе летело. Так, господа, нужно ускорить строительство третьего и четвертого бастионов, как бы противник не решил атаковать раньше, чем собирался.

Я подошел к Эссену.

— Эрих Францевич, тут, похоже, я больше не нужен. Как изготовите стволы и лафет следующей установки сообщите куда подъехать.

— Всенепременно, Ваша Светлость, — радостно произнес мастер, — эх хорошо сейчас приложили англов.

Спустившись вниз, я обошел башню и попрощался с Ростопчиным, который уже закончил облицовку башни со стороны, обращенной к неприятелю. Матросы под его руководством разбирали леса, открывая взгляду белый с золотыми прожилками бок башни.

С вершины кургана открывался шикарный вид на лежащий у его подножия город. Я стоял на краю небольшого обрыва и любовался голубым сиянием моря, которое блестело солнечными искрами под полуденным солнцем. Город утопал в зелени, и ничто не говорило о войне. По корабельной бухте небольшим паровым буксиром тащили у докам огромный парусник. В сухом доке стоял фрегат, похожий на "Мидию", но это точно была не она, потому что ее белый борт виднелся чуть дальше на стоянке, недалеко от пристани.

Наверное, это "Флора", на борту которой меня ждет контр-адмирал Нахимов. Я решил рассмотреть ее поближе и достал "Визор". Точно "Флора", увидев ее название на корме понял я, но она явно помельче чем "Мидия", да и пушек поменьше. Правда, судя по обводам, ходок она даже лучший чем "Мидия". На капитанском мостике стояла группа офицеров, и один из них в подзорную трубу смотрел в мою сторону. Помахал ему рукой и вскочил на Белку, которую под уздцы держал один из охраняющих меня казаков.

Спустя полчаса я уже поднимался на борт "Мидии". Меня встречал Нахимов и капитан корабля, который представился как капитан 2го ранга Скоробогатов.

— А мы уж заждались Вас, князь! — выказал легкое недовольство долгим ожиданием контр-адмирал, — все части движителя уже в трюме, балласт убран и киль совершенно свободен для работ.

— Я поднимался на Малахов курган, Ваше высокопревосходительство, осматривал местность, потом собирали "Большую флейту", ну и постреляли немного.

— И каков результат? — поинтересовался Нахимов.

— Разбили британскую батарею, только клочья полетели, но Владимир Алексеевич приказал пока больше не стрелять. Кстати, камень для питания двигателя у Вас есть?

— Да, выбирайте, — и адмирал извлек из кармана черный бархатный футляр и открыл его. Внутри лежало три великолепных драгоценных камня: два бриллианта и огромный рубин.

— Какая прелесть! — воскликнул я, взяв в руки рубин. Камень горел в руке насыщенным вишневым огнем, — Пожалуй, поставлю его. Алмазы тоже хороши, но емкость у этого рубина будет как у этих двух вместе взятых, тысяч двести мэргов влезет.

На среднем ходу, если его заполнить, суток на пять непрерывного хода хватит.

— Средний ход это сколько?

— Узлов двадцать, наверное, надо испытания проводить. Я придумал, как индикацию уровня заряда сделать, что бы капитан знал, на что он может рассчитывать. Так что ведите непременно записи — на каком ходу, сколько по времени шли и каков расход энергии. Но пока зарядить Вам его полностью я не смогу, запасы энергии у меня не безбрежны. Заряжу кристалл, как и камень на "Мидии", тысяч на пять мэргов.

Дальше была уже рутинная работа по установке бронзовых плит на киль фрегата и протягиванию медных проводников в предложенную каюту. Каюту облицевали плиткой и установили на постамент секторный переключатель хода. Для связи между каютой управления и мостиком механики установили медные переговорные трубы, слышимость была отличной. Еще раз проверив подключение проводников, установил и закрепил камень.

— Ну, вот и все, принимайте работу, — сказал я капитану Скоробогатову.

— Огромное спасибо, Ваша светлость. Сейчас плотники коробами закроют плиты, и можно будет грузить балласт, а пока пойдемте в кают-компанию — перекусим, чем бог послал.

Глава 15.

Утро! Потянувшись, я сполз с перины. Вчера, когда вернулся в башню, оказалось, что мне поменяли мебель. Поставили роскошную кровать с мягкой периной, пару шкафов, два кресла, стулья. Вся мебель была сделана с большим вкусом, украшена резьбой. В столовой, рядом с камином, вместо сбитого из досок верстака, стоял роскошный обеденный стол, на котором стоял подносы с завтраком. Видимо услышав, что я проснулся, сверху спустились ученики за исключением лейтенанта.

— С добрым утром, Ваша светлость, — поздоровались они

— С добрым утром. А где Ростопчин? — поинтересовался я.

— Они-с еще ночью вместе господином контр-адмиралом отбыли.

— Куда? — удивился я, вспоминая вчерашний вечер. Тогда, после загрузки балласта, фрегат очень быстро спустили на воду. На выходе из доков на борт поднялся граф Беккендорф. Он с интересом осмотрел переговорные трубы, спустился в каюту управления, задал мне кучу вопросов о том, как все это работает. Затем прошли, собственно испытания двигателя. Этот фрегат оказался даже шустрее "Мидии, что было с восторгом принято офицерами корабля и тут же отмечено дюжиной бутылок франкского шипучего вина. Потом я попросил меня отпустить в мастерские. Мне предоставили шлюпку, а господа офицеры продолжили отмечать. Я доехал до мастерских и до вечера успел сделать пяток орудий и пару самозарядных винтовок. Потом забрал свой заказ — заготовки под лампы и поехал к башне проверять работу учеников. Будущие маги трудились в поте лица — штамповали по очереди плитку и что самое удивительное, с их стороны не прозвучало ни единого "стона" на монотонность и "скучность". Вечером мы все вместе делали снаряды для пушек, затем учеников я отправил спать, а сам занялся осветительными приборами.

— Они-с в поход ушли на двух фрегатах, а Ростопчина с собой взяли, — с откровенной завистью к "удаче" лейтенанта ответил бывший юнга.

— Хм. Не утерпел Нахимов, решил проветриться. Так, ладно, Вы на какой руне остановились?

— Стена,— прозвучал ответ

— Отлично, будем учиться делать для себя защитный амулет. Итак, берем руны "Сит", "Земля", "Стена" и вписываем их в рунный круг на равных расстояниях друг от друга, цепляем руны друг к другу энергоканалами. В центр вставляем кристалл, закрепляем печать внешним контуром, напитываем кристалл и активируем печать, держа палец на кристалле. Вот, смотрите, получился простейший защитный амулет от физического воздействия на основе магии земли. Очень популярный амулет был среди воинов для защиты от дальнобойного оружия. Против холодного оружия не подойдет. Выдерживал несколько попаданий из арбалета простой стрелой, болтом. Количество попаданий зависит от энергоемкости кристалла и мощности внешнего воздействия.

— Что значит — простой "стрелой"?

— Вы же делаете "заряженные" ядра! Ясно? Заряд может быть разный.

— Да, — нетерпеливо прогудели в ответ ученики.

— Отлично, выходите на улицу, под навес и там тренируетесь. Юнга, помни о контроле, а вы двое, если что, убегайте в башню. Опыты, конечно лучше на полигоне проводить, да где этот полигон здесь возьмешь. Я пока "визор" делать буду. Приступайте.

В тот же миг все трое исчезли за дверью... Первый амулет у учеников заработал через два дня.

За эти два дня плиткой выложили третий и четвертый бастионы. Амбразуры на третьем бастионе заложили прозрачной плиткой, точнее почти прозрачной. Кроме того над орудиями сделали навесы с каркасом брусьев изготовленных тем же способом, что и плитка. Только в рунной фразе заменил один знак, что бы брусья были более жесткими. Покрытые плиткой навесы превратили орудийные позиции в полузакрытые капониры. Отношение к улучшениям было неоднозначным. Офицеры считали, что так их лишают способа продемонстрировать свое бесстрашие, а мнение младших чинов никого не интересовало. С другой стороны, по общему мнению, сами укрепления были весьма полезны, ибо без них защищать Севастополь будет значительно сложнее. Ну и наконец, мне "построили" мундир. После заключительной примерки, я полностью облачился в новое платье и удовлетворенно оглядел себя в зеркало. Из зеркала на меня смотрел флотский офицер средних лет. Мундир сидел просто отлично и не стеснял движений. Некоторое неудобство доставляла высокая "стойка" воротника, но я надеялся привыкнуть со временем к этой особенности мундира. Расплатившись с портным, я решил, что переодеваться в старую одежду нет смысла, и как был, в новом мундире, вышел на улицу.

Казаки из охраны вполголоса прогудели что-то одобрительное, а пока я ехал на десятую батарею сквозь жилую часть города, чувствовал себя как на смотринах.

— О-о, Це добре! — пророкотал командир "десятки",— еще пару подвигов, шоб висюльки покрасивее нацепить и жаних хоть куда! Тут Вас с полудня Трифонов с Эссеном дожидаются, на галерее свои трубы разложили. Говорят, что пушка лучше тех будет, что линкор французский на дно отправили, по мне так и тех хватило б.

— Здравствуйте, Ваша светлость, — поприветствовали меня господа — техники.

— И вам доброго дня, господа. Собираем?

— Да, Дмитрий Владимирович, все уже разложено, как Вы просили. В море для пристрелки через каждый кабельтов буи поставили. Станину с лафетом еще вчера собрали, а орудие без Вас никак-с.

Часа через два орудие было собрано и заряжено. Лафет позволял варьировать угол стрельбы от минус десяти до шестидесяти градусов. Для пристрелки были подобраны снаряды одинаковой формы и веса, как сферические ядра, так и сделанные по моим эскизам снаряды цилиндрической формы с хвостовым оперением. После пристрелки выяснилось, что снаряды улетают значительно дальше, чем размеченное буями расстояние и у вражеской эскадры, вооруженной обычными крупнокалиберными пушками начнутся проблемы, как только она подойдет на расстояние пяти миль до десятого форта. Дальше при стрельбе ядрами начинался очень большой разброс в точности стрельбы, а "новых" цилиндрических снарядов было еще очень мало. Если учесть, что орудийная установка могла выдавать до четырех шести-орудийных залпов в минуту, то вражескому флоту будет несладко.

— Паруса на горизонте!!! — раздался крик наблюдателя.

— Ну вот, господа, может, и опробуем новую "игрушку", — оскалился командир батареи, и взревел во всю мощь легких — БОЕВАЯ ТРЕВОГА!!!

Внизу тут же, рефреном раздалась та же команда, и зазвучали причудливой вязью боцманские дудки, затем раздался голос горна и со всех сторон к батарее потекли людские ручейки. Защитники крепости занимали свои места по боевому распорядку и в воздухе зазвучали слова докладов:

— Боевая часть ..... к бою готова! Орудие .... к бою готово!

Капитан 2го ранга Андреев смотрел на циферблат морского хронометра, ожидая последнего доклада. Вот и он:

— Батарея к бою готова, — прозвучал голос заместителя командира, — Андреев защелкнул крышку хронометра и довольно пробасил.

— Недурственно, весьма недурственно. Экипажу — мое удовольствие! Ну-с, и кто там к нам пожаловать изволил, — проговорил он, доставая подзорную трубу.

Я в это время уже вовсю разглядывал "гостей". Правда видно было только, что идет несколько парусных кораблей кильватерной колонной и держит курс прямо на Севастополь.

— Александр Николаевич, я вижу, только, что первым идет корабль по размеру с фрегат, — сказал я, опираясь "Визором" на парапет, — вот взгляните, — я отдал прибор командиру батареи.

— Ваше благородие, от Николаевской дрожки едут, адмирал, я думаю, изволит быть скоро, — это вставил фразу адъютант Андреева.

— Будет, так будет, — хмыкнул кавторанг, пробежавшись взглядом по батарее в поисках непорядка, — и приник к "Визору". Какая гарная вещица, — причмокнул он, вглядываясь в группу кораблей.

— Я так думаю, боя не будет, если это не облеман какой, — выдохнул он, — флагманом идет "Мидия", а вот за ней непонятно кто.

Глава 16.

Спустя две склянки в устье Большой бухты входили четыре корабля под Российскими флагами. Флагманом, действительно, шла "Мидия", за ней на буксире шел фрегат "Prince", дальше шла "Лидия", а за ней так же на буксире тащили еще один фрегат, но уже поменьше и название на борту было на турецком языке, а я его не знал. Известия в небольшом городе распространяются быстро и по обоим берегам бухты отряд кораблей приветствовали толпы людей. Громкое ура раскатывалось по зеркалу бухты и только волны от форштевней кораблей нарушали спокойствие водной глади, мерцающей в лучах вечернего солнца. С десятой батареи хлестнул приветственный выстрел пушки, и тут же, в ответ с борта "Мидии" и "Лидии" грянул ответный залп.

— Один, два, — хором скандировала толпа, — три, четыре, пять, шесть, СЕМЬ!

Люди на обоих берегах просто взревели от восторга — семь вражеских военных кораблей потоплено и два взяты в плен.

— Дмитрий Владимирович, — ласково промурлыкал мне стоящий рядом Корнилов, — а когда мой корабль доделаете? Мне тоже "проветриться" хочется.

Флаг-капитан и офицеры штаба тут же подобрались поближе и уставились на меня взглядами котов, которые ждут причитающуюся им "пайку".

— Ваше высокопревосходительство, я все работы по двигателю закончил. Насколько я знаю, сейчас идут работы по загрузке балласта и восстановлению внутренней облицовки, которая была нарушена из-за прокладки акустических труб и энерговодов системы управления двигателем. Завтра приступаю к работе над "Парижем", — контр-адмирал Истомин при этих словах довольно улыбнулся, — для "Константина" в мастерских отливают плиты, на каждом корабле для распределения нагрузки на "корабельный набор" их будет шесть штук на киле, да еще носовые и кормовые подруливающие. Потом будут медь вытягивать для энерголиний, так еще даже для "Парижа" все не сделали. Про пушки — я успеваю за день сделать 4-5 штук 24 фунтовок и это если не делать ружья и "колотушки". К сожалению, ученики не могут выполнять работу такой сложности, и не смогут еще очень долго.

— Мне сообщили, что они смогли сделать защитное устройство, которое их защищает от пуль, выпущенных практически в упор, — вопросительно посмотрел на меня Корнилов.

— Да, я показал им схему создания простейшего личного амулета для защиты от физического воздействия "колокол". Но проблема в том, что активировать его и использовать могут только маги. То есть они каждый делали амулет для себя. Создание амулета для другого лица, даже простейшего типа, требует больших знаний. Я могу создать защитный амулет вплоть до седьмого уровня сложности, а при наличии инструментов и материалов — до десятого, но времени на это уйдет очень много. Я сделал пару амулетов 3го уровня, хотел чуть позже вручить Вам.

— Хм, спасибо, князь, но невместно мне одному носить такой прибор. Урон чести будет. Офицеры должны нести равную опасность со своими подчиненными, тем более это должно для адмирала флота Российского. Опять же корабли и пушки важнее, так что не стоит тратить Ваше время на эти поделки. Дмитрий Владимирович составьте мне компанию, поедем встречать героев на Николаевскую пристань.

— С удовольствием, Владимир Алексеевич, — принял я приглашение, и мы уселись в коляску рядом друг с другом. Кучер взмахнул хлыстом и бричка, ведомая парой лошадей, резво принялась с места.

— Я чрезвычайно доволен Вашим вкладом в общее дело, князь и отправил представление на вас к "Владимиру" 2й степени. Однако, — адмирал вздохнул, — не все общество лояльно отнеслось к Вашему существованию и Вашим изделиям. Причем это касается как "светской" части общества, так и "духовной". Отец Никодим, настоятель местного собора, относится к вам достаточно хорошо, хотя пеняет Вам на то, что редко появляетесь в храме и просил меня напомнить о его приглашении к беседе.

— М-да, тут я виноват. К сожалению и дома не отличался особой набожностью, за что регулярно получал на орехи от наставников. Постараюсь посетить "батюшку" в ближайшее время.

— Да, посетите. Не стоит портить отношения с церковью, тем более у нас в стране очень тяжело приживаются новые виды "науки", — адмирал многозначительно посмотрел на меня, — не стоит употреблять слова "маг", "волшебство" и так далее. Вы просто ученый, который исследует и использует новые виды материи. Нужно придумать нейтральное название для "открытого" Вами нового вида энергии.

— Согласен, — кивнул я в ответ.

— Кроме того, я пока не знаю, как отреагирует на сообщение о Вашем существовании Его Императорское Величество, хотя он весьма неплохо относится к новациям, особенно если они идут на пользу империи. А польза от Ваших изделий — бесспорна. Я хоть и военный моряк, но отлично понимаю, насколько будет полезен Ваш двигатель для торговых судов, "плитка" и строительные материалы.

— Да много еще чего можно сделать полезного, просто времени мало, да и одному тяжеловато все изготавливать. Эх, наладить бы связь с Магистериумом, юнгу вон учить надо. Из него очень сильный "стихийник" должен получиться.

— А Вы? Разве не можете научить?

— Теоретически да, могу, только опасно это очень. В распоряжении университета Магистериума есть множество ресурсов: полигоны, лаборатории, библиотеки. Всего этого у меня нет и обучение "стихийника" сопряжено с серьезной опасностью как для него самого, так и для окружающих.

— Зато у Вас есть возможность основать свой университет и со временем у Вас будет все, что было и дома, — с хитринкой улыбнулся Корнилов.

— Это очень большая ответственность, — растерялся я, — мне нужно подумать.

— Подумайте. Кем Вы были у себя на родине? Один из многих! А здесь у Вас есть возможность стать фигурой первой величины и уже в новом качестве налаживать контакты с Магистериумом, — усмехнулся адмирал, — если захотите.

Мы подъехали к Николаевской батарее, на траверзе которой выстроились прибывшие корабли и разговор прервался. Напоследок, адмирал меня пригласил вечером в морское собрание, где будет проходить празднование по случаю удачного похода. Как только адмирал поднялся на парапет батареи от "Мидии" отвалила шлюпка и стрелой помчалась к пристани. Следом за ней шлюпки отчалили и от остальных кораблей — моряки спешили на берег, оставляя на борту только дежурную вахту.

От адмирала меня аккуратненько оттерли "свитские", а я и не стал сопротивляться. Мысли о "собственном" университете терзали мой мозг. Сложно, очень сложно, невообразимо сложно. Все придется делать с нуля и что бы привести будущий университет хотя бы к состоянию "заштатного" учебного заведения на моей родной планете потребуются годы, десятилетия, а про соответствие "университетским" стандартам Магистериума даже думать страшно. С другой стороны должность Ректора университета — это хоть и очень хлопотная работа, но интересная, да и возможностей открывает множество. С деньгами тут проблемы у меня не будет в любом случае. Золото в этом мире ценится очень сильно, и никто не помешает мне организовать добычу его в любых количествах с "золотого" слоя мантии планеты. "Земляные" големы — существа непритязательные и требуют только "еду" в виде м-энергии, а работать могут столько, сколько нужно. Мои размышления прервал Нахимов, который после доклада адмиралу подошел ко мне обнял, а потом долго благодарил за двигатели.

— Это ж надо, за ночь до Босфора долетели,— восторженно говорил он. Следом за ним весь его штаб и офицеры кораблей сочли своим долгом подойти и потрясти меня за руку. Я так понял, этот жест означает тут одобрение или благодарность. Потом передо мной нарисовалось, почему то не слишком довольное, лицо моего первого ученика — лейтенанта Ростопчина. На мои расспросы ответил, что и не видел толком ничего, ибо сидел в комнате управления на "Мидии" и подзаряжал камень. Единственное исключение — бой под Варной, где он восполнял запас "заряженных" ядер прямо у орудий. Особенно его обидел приказ Корнилова — при малейшей опасности прятать его в трюме, в камере управления.

— Я понимаю головой, что приказ правильный, — вздохнул ученик, — но обидно!!!

— У соучеников возьмешь схему изготовления "колокола" и сможешь красоваться на виду у неприятеля, сколько захочешь, — улыбнулся я.

— А как фрегатами разжились?

— У Варны, они на рейде стояли. "Принца" на абордаж, а турки сами с бортов посигали, когда другого такого же с одного залпа в решето превратили. Потом меня в трюм отправили, и я ничего не видел больше, но говорят, что крепость в хлам разбили и в порту купцов перетопили с десяток, да трюмы "трофеев" набили свежими продуктами. Потом на выходе из порта французский линкор вознамерился нас наказать, но его расстреляли из "хлопушек" даже не снижая хода.

— "Хлопушек"?

— Это пушки, которые вы переделали из турецких "хлопушками" прозвали, звук уж очень характерный, как в ладоши хлопнул кто. А Вас можно поздравить с новым мундиром?

— Да вот, построил себе, по местной моде, воротник только с непривычки шею натирает. Портной обещал мне и остальное платье пошить, на все случаи. Кстати, пока Вас не было, мебель привезли, что мы вместе заказывали, Григорий бумаги и писчих принадлежностей привез.

— Про мебель знаю, при мне собирали, пока Вы в мастерских были. Надо еще камин отремонтировать, а то дымит и стены тканью обить, чтоб в щели не дуло.

— Зачем ткань? У нас же плитка есть! — спросил я

— Снаружи можно и плиткой, а вот внутри лучше тканью затянуть, уютнее будет, — возразил Ростопчин.

— Ну, хорошо, там видно будет, а пока поехали, а то меня Его Высокопревосходительство пригласил в Морской клуб, негоже опаздывать.

— Вас пригласили в Морской клуб? Поздравляю! Вас признали за своего.

В Морской клуб имеют право хода только моряки и никто больше. Исключение — Его Императорское Величество.

— Почему так?

— Традиция, — пожал плечами Ростопчин, — я так думаю, потому Корнилов и столовался в трактире, что бы и с Вами поговорить и традицию не нарушить.

Часом позже я сидел в мягком кресле и, прихлебывая крепко заваренный кофе, слушал рассказ Нахимова о рейде к неприятельским берегам.

— Господа, — начал контр-адмирал, — движители князя Сорто это просто сказка какая то. Как я уже сказал раньше, до Босфора дошли за ночь. Прямо на входе в залив, напротив первой батареи, встретили турецкий пароход. Турки, видно от неожиданности, даже огня открыть не успели, как мы подошли и бортовыми залпами утопили их. Зато проснулась береговая батарея и даже дала один залп, правда в нас не попали, но камушки прилетели впечатляющие. Попади какой и хлопот не оберешься с ремонтом. Ну я решил ответить из новых пушек, — Нахимов легко поклонился в мою сторону, — Что я могу сказать, господа, сто м-единиц это хорошо, но сто пятьдесят против батарей укрытых скалами гораздо лучше. В общем батарей по левому берегу на входе в Босфор у турок в настоящий момент нет. Пока мы перестреливались с береговыми батареями, из Босфора выползли еще два турецких парохода и британский паровой фрегат первого класса. Пришлось отойти чуть мористее и дать бой. По привычке, подпустил противника на расстояние одной мили, прежде чем начал стрелять. Поскольку корабли противника выходили по фарватеру, — адмирал на черной доске, висящей на стене, нарисовал схему начала боя, — то посчитал возможным открыть фланкирующий огонь по британскому фрегату, который шел головным. Огнем с "Мидии", на которой я держал флаг, повредили фрегату рангоут и сбили обе фронтальные пушки. Пушкари на новых пушках взяли слишком высоко и перелетом попали в турецкий пароход, который тут же начал тонуть. Второй пароход развернулся и, приняв шлюпки с тонущего парохода, ушел обратно в Босфор. Англичане успели сделать поворот и дать залп по "Мидии" с пяти кабельтов. Господа, я не поверил раньше, но на этот раз видел собственными глазами — ядра и бомбы британцев отскакивали от борта "Мидии" как горох от стенки, не причиняя никакого вреда. Был убит только один нижний чин, при прямом попадании ядра в пушечный порт. Больше британцы ничего сделать не успели, поскольку слаженным залпом пушкари из "хлопушек" сделали из него кучу плавающего мусора. Рвануло знатно, кусок обшивки фрегата даже до нас долетел и упал на мостике в двух шагах от меня. Еще пару часов крутились у входа в Босфор, но кроме дряхлой шхуны под мальтийским крестом никто из пролива выходить не пожелал. Мальтийцы сказали, что в Стамбуле паника, и купцы решив, что мы можем войти в пролив, уходят по направлению к Мраморному морю. Я решил, что соваться в Босфор столь малыми силами не стоит и взял курс на Варну, идя вдоль побережья. Кстати, Ваш ученик на меня в сильной обиде за то, что я его в каюте управления держал.

— Ничего, не мальчик. Он понимает свою ценность для Вашего государства, так что переживет, — хмыкнул я.

— Ну, так вот, господа, к вечеру дошли до Варны. На рейде стояли три фрегата, бриг и паровой корвет. Атаковали с ходу вдоль берега и вражеские наблюдатели нас проглядели, поскольку за миль тридцать до Варны я приказал спустить паруса и идти только на движителях. Хоть как то успели на нас среагировать опять же на британском корабле, на "Принце", выучка у англичан на флоте отменная, но видно основная команда была на берегу и мы его легко взяли на абордаж. Турков я, сначала, не хотел брать, но когда мы потопили один за другим два фрегата, то с третьего весь экипаж удрал раньше, чем мы к нему подошли, пришлось взять с собой, — пожал плечами Нахимов. Все рассмеялись, а он, мне подмигнув, сказал — там еще сорок двадцати фунтовых пушек, так, что будет из чего "хлопушки" делать. Дальше, господа мы зашли в бухту. Там видно стоял караван купцов с припасами для войск, что стоят под Севастополем. После того как из "хлопушек" мы разрушили три портовых башни и часть стены Варнской крепости, они покинули свои суда. Я не решился тащить их все за собой и перегрузил часть припасов на "призы" и себе в трюмы, потом всех "торговцев" сжег и пошел домой. На отходе нас попыталась атаковать французская эскадра во главе с линкором первого ранга. Линкору пристрелявшиеся пушкари, прямо в нос, всадили четыре "полтины" и он утонул меньше чем за склянку, а остальные неприятельские корабли отвернули.

— Что за "полтины", — поинтересовался грузный капитан, обладатель роскошных густых усов.

— Снаряд с зарядом в пятьдесят мэргов, — пояснил Нахимов, — пушкари окрестили так. Сто — это полный заряд, а пятьдесят — половина, как половина рубля, поэтому и "полтина". Князь, у меня есть предложение, сделать возможность снаряжать бомбы разным зарядом. Даже пятьдесят мэргов часто — это многовато, и жалко когда при промахе пропадает такое количество энергии.

— Да, я думал об этом. Я сделаю специальный ларец, для хранения зарядов, что бы по максимуму избежать утечек. И я, надеюсь, в будущем на каждом корабле будет свой "артефактор".

— Да, наличие лейтенанта Ростопчина изрядно развязало мне руки. Я не боялся остаться без боеприпаса и без движения и использовал возможности движителя и орудий как хотел.

— Неужели парусам приходит конец? — пыхнул трубкой все тот же усач, — сначала пар, теперь вот Ваш движитель, Ваша светлость.

— Сложно сказать, господин капитан первого ранга, — ответил я, — Ветер бесплатен, а энергия денег стоит, и весьма немаленьких, даже у нас. Хотя, паруса тоже требуют вложений, команда, опять же нужна опытная.

— Ну-с, господа, давайте выпьем за грандиозный успех Павла Степановича, — поднял свой бокал Корнилов, — Виват, адмирал!

В это время к командующему подошел офицер и что-то прошептал на ухо.

— Господа, — повысил голос адмирал и тренькнул вилкой о бокал. Разговор в зале затих и все в ожидании посмотрели на Корнилова.

— Господа, у нас в "гостях" представитель царствующей фамилии Великобритании. Прошу Вас ограничиться "светской" беседой, — и он кивнул офицеру, стоящему у входа.

— Господа, Лорд Кейвери (имя выдумано), — и в зал влетел рыжий вихрь.

— Честь имею, господа офицеры. Рад знакомству, — молодой человек в английском морском мундире почти бегом пробежался, здороваясь с присутствующими офицерами, — прошу прощения, что не был в состоянии участвовать в сражении, но я надеюсь исправить это в будущем.

Корнилов наклонился и на ухо мне прошептал:

— Лорд был мертвецки пьян и пришел в себя, когда мы были уже на полпути к дому. Он — командир "Принца". Занятный такой каламбурчик — принц командир "Принца".

— И дальше что с ним будут делать?

— Да отправят до Санкт-Петербурга и все. Нам такие "гости" не по чину. "Погостит" при дворе и домой, на острова, отправят.

В этот момент англичанин добрался до меня. Я представился и спросил:

— Ваше высочество, а сэр Джосеф Кейвери Вам кем приходится?

На меня с удивлением посмотрели отчаянно изумрудные глаза, и спустя секунду молодой человек, чуть вздернув подбородок, ответил:

— Прадедом, сэр! Только он давно умер, точнее, пропал без вести. А с чего такой интерес к моим предкам, сэр? — спросил он, приподняв одну бровь. При этом его курносый нос, облепленный веснушками, смешно сморщился.

— Забавно! Ваше высочество, просто моего прадеда тоже зовут Джосеф Кейвери и он вполне себе живой и здоровый, по крайней мере, месяц назад точно был живой.

— М-м-м, занятно, — удивленно посмотрел на меня лорд, — странно, но я не помню, что бы у меня были близкие родственники в России.

— Не совсем в России, — сказал я и извлек из складки кортик, подаренный мне прадедом после окончания военной стажировки, — Вам знакома подобная вещица?

— С ума сойти, — повторял уже в который раз лорд, осматривая клинок, — ведь, точно он. Потом достал из ножен свой клинок, и положил оба кортика на стол — они были идентичны. Я взял свой клинок и привычным движением сдвинул часть рукояти в сторону и продемонстрировал открывшуюся печать.

— Большая печать! — воскликнул британец, — мы считали, что она утеряна, — потом он мгновенно посерьезнел, выпрямился, как будто кол проглотил и следующим движением изобразил поклон:

— Мой лорд!

— Вы что? — удивился я.

— Вы старше меня и у Вас "большая печать", значит вы лорд Кейвери! — совершенно серьезно пояснил он.

— Боюсь, Вы не правы. Во-первых, как я уже сказал, Джосеф Кейвери — жив и значит он — Лорд Кейвери.

— Нет, милорд, — ухмыльнулся молодой человек, — Он Вам печать передал, значит Вы на данный момент являетесь Лордом Кейвери.

— А Вы чему так радуетесь?

— Милорд, Вы не представляете какая мука сидеть на заседании парламента и слушать речи престарелых лордов, отдающие старческим маразмом. И ДА-А, мне не надо жениться на этой унылой "серой" оглобле, — молодой человек аж зажмурился от удовольствия, — Но, милорд, Вам необходимо как можно скорее прибыть в Лондон и узаконить свои права.

— Сэр, я не уверен, что хочу посетить туманный Альбион в ближайшее время.

— Вы о войне? Бросьте, князь, война скоро закончится.

— Что это Вы так меня сватаете вступить в права лорда Великобритании?

— Понимаете, милорд, — Кейвери, глотнул вина из бокала, — я не готов морально к женитьбе. Кроме того, Маргарет хоть и умна и знатна не меньше нас, но страшна лицом и фигурой. Я как вспомню нашу с ней помолвку, так дрожь пробивает. Брак между нами выгоден обоим родам и выгоден "короне". Он прекратит двухсотлетнюю вражду двух ветвей королевского рода, но возможен только между наследниками, иначе бесполезен.

— То есть, Вы хотите, что бы я женился вместо Вас?!

— Нет, милорд! Как Вы могли подумать обо мне такое!! Просто брачный контракт заключался с наследником, а поскольку я на самом деле не был наследником, то помолвка может быть разорвана.

— И вражда продолжится?

— Ну и что? Двести лет грызлось старичье, и дальше будет орать друг на друга в парламенте! Опять же враг всегда нужен и лучше если он знакомый.

Дальше посиделки переросли в банальную пьянку. Сначала я попробовал избежать плотного участия в ней, но все испортили тосты за здоровье их Величеств. Сначала были подняты бокалы за здоровье Российского императора, потом выпили за здоровье королевы Великобритании. Последнее, что я ясно помню — это яростный спор Нахимова с английским лордом о видах парусного вооружения для прогулочной яхты.

Глава 17.

На следующее утро я проснулся непривычно поздно, за полдень и явно не у себя в башне. Большая кровать, шелковое белье, невесомая кисея полога — такого точно нет в моей комнате. На прикроватном столике стоял поднос с кофейником, чашка, вазочка с маленькими булочками и небольшим серебряным колокольчиком. Налил себе в чашку кофе, откусил кусок булочки, от которой исходил легкий запах корицы и лимона и задумался — ГДЕ Я? Сфокусировал свой взгляд на колокольчике, — а вот сейчас узнаем, — и позвонил. Слуга материализовался передо мной почти мгновенно, даже не успел утихнуть последний звук колокольчика.

— Что изволим-с, Ваше Высочество!

Ливрея, угодливая поза, но умный, немного ехидный взгляд из-под темных густых бровей.

— Милейший, а не подскажете мне ...

— В доме его превосходительства генерал-лейтенанта Кизмера Иван Иваныча. Изволите-с вставать, Ваше Высочество?

— Изволю, но я не Высочество, а Светлость. Понял, как там тебя?

— Тимофей. Как скажете-с.

— Где здесь можно привести себя в порядок и умыться и где моя одежда?

— Вот-с, прошу, — он накинул мне на плечи роскошный, вышитый золотом, мягкий и теплый халат, — Ваш мундир чистят-с. Пройдемте за мной, Ваше Вы.., Ваша Светлость.

Слуга провел меня в комнату, где я смог умыться и справить нужду, а когда вернулся в спальню, то там меня уже ждал еще один слуга с бритвой и помазком наперевес. Двадцать минут и я чисто выбритый, надушенный одеколоном в отглаженном мундире был препровожден в гостиную, где, как мне сообщил лакей, меня ждал хозяин дома, вместе со всем своим семейством.

— Его Высочество, Великий князь Сорто-Рюрик, — громыхнуло басом справа от меня, как только я перешагнул порог гостиной. Ешкин кот! Я так понял, в эту гостиную сбежалась, как бы не вся, женская половина местного бомонда! На меня в упор уставилось десятка три женских и девичьих глаз. Кто-то смотрел, просто, разглядывая как неведомую зверушку, а кое-кто с нескрываемым охотничьим азартом.

— Здравствуйте, господа! — проблеял я, а в голове засела только одна мысль — ВОТ ВЛИП! Я дома то посещал только официальные приемы, когда отвертеться невозможно, а тут, похоже, прием специально по мою душу!

— Ваше Высочество, я так рад приветствовать Вас в своем доме! — Седой как лунь генерал в мундире, усыпанном наградами, приветствовал меня первым по праву хозяина дома. Затем он представил мне свою супругу и сына-наследника, которому, на глаз, было двенадцать-тринадцать лет. Посетовал, что не может познакомить с дочерьми, которые остались в столице и начал представлять гостей.

ПЯТЬ ЧАСОВ МУК! ГОСПОДИ ЗА ЧТО? У меня столько дел, а тут приходится улыбаться и расшаркиваться с дамами и их дочерьми, отвечая на их намеки и полунамеки, скрытые предложения, а зачастую и вовсе вполне откровенные предложения зайти вечерком на чашку чая. Спасение пришло со стороны Корнилова. Адмирал стремительной походкой вошел в гостиную, затем минут пять он раскланивался и, извинившись перед дамами, уволок меня наружу, где мы тотчас сели в бричку и направились к корабельной стороне.

— Владимир Алексеевич, а Вы не просветите меня, как я оказался в гостеприимном доме коменданта? — осторожно поинтересовался я.

— Дмитрий Владимирович, а Вы не помните?

— Боюсь, последнее, что я помню это спор господина контр-адмирала с моим дальним родственником. Э-э-э, разрушений много?

— Нет, Ваше Высочество, разрушений нет, зато есть очень симпатичной расцветки ломберный столик в одной из комнат "Морского собрания" и сменил название третий бастион.

— Да-а, и как теперь его называют?

— "Зебра", народу понравился Ваш экспромт.

— Зебра?

— В Африке есть такое животное, похожее на лошадь. У нее окрас полосами черными и белыми. Бастион теперь тоже полосатый. Ну да ладно, пустое все это. Я Вас на "Двенадцать апостолов" везу, там все готово. Уж простите меня, но я, как мальчишка, ждущий подарка на Рождество. В мастерских все заготовки изготовили, доставили на корабль и даже установили основные плиты и перговорные трубы, протянули проволоку в каюту управления, а Ростопчин каюту облицевал плиткой.

— Хорошо, значит, остальное сделаю быстрее. Я там кое-какие новшества сделал, что бы корабль мог быстрее выполнять поворот. В башню бы еще заехать, светильники забрать.

— Сделали?

— Да я только рунные фразы нанес, а основную работу в мастерских сделали. У Вас тут, я видел, в основном керосиновые лампы используют.

— Керосиновые лампы — это у кого деньги есть, а так свечи жгут да лучину.

— Лучину это как?

— Щепку от полена отколют и с одного конца поджигают.

— Тогда Вам точно понравятся мои светильники. Расход энергии небольшой, а света дает значительно больше.

— Больше чего? — поднял бровь адмирал.

— Если взять стандартный светляк, то у него светимость как у двадцати свечей и расход около одной десятой мэрга в час.

— Вы будете очень богаты, князь, — задумчиво произнес Корнилов, — такую лампу все захотят иметь, и не по одной штуке. Вы ведь говорили, что любой человек может освоить Ваше искусство?

— Да, любой, но чем человек старше, тем сложнее и болезненнее инициация, да и учеба молодым всегда легче дается.

— После окончания войны к Вам очередь выстроится из молодых людей с горящими глазами, что возжелают постичь сею науку. После Вашего вчерашнего выступления проблем с признанием за Вами титула не будет.

— Гм, а что за выступление?

— Да, у нас в кают-компании в углу всегда сидит старик Вольский. Под парусом он ходил еще пол века назад, а после ранения стал архивариусом и заведует библиотекой в Морском собрании, увлекается генеалогией и геральдикой. Очень занятная личность. Так вот он и усомнился в возможности Вашего родства с Лордом Кейвери.

— Э-э, ну это же просто! Я даже дважды с ним в родстве.

— Вот так Вы и сказали, а в доказательство прочитали наизусть Вашу родословную до двенадцатого колена, да со всеми ответвлениями, кстати, а что за Ромейская империя?

Так вот, после этого вы достали фамильный перстень и сделали оттиск на бумаге, из которого следовало, что Вы — Рюрикович. А почему Вы скрывали, что Вы из Великокняжеской фамилии?

— Проблем меньше. Даже Вы меня высочеством называете, а как мне с мастеровыми тогда общаться? Я от двора в Магистериум сбежал, а здесь мне куда теперь бежать?

— Напрасно-с, князь. Скрывая свой титул, вы показываете, что стесняетесь своих славных предков или вовсе отгораживаетесь от своей фамилии. Петр Великий не гнушался за руку здороваться с мастеровыми, так что я думаю, Вам простят Ваше стремление к познанию Мира. Зато Ваш титул убирает многие препятствия к любой Вашей деятельности. Что непозволительно, или даже запретно для обычного, да еще заморского, князя, то доступно для Великого князя, ну или принца.

Помолчали. Пара "гнедых" неторопливо несла бричку вокруг Южной бухты. Небо хмурилось, временами начинал накрапывать дождь, но настолько мелкий, что походил на брызги шипучего франкского вина. Сделал себе пометку в памяти, что нужно купить плащ и нанести рунные фразы на водонепроницаемость.

— Владимир Алексеевич, а Вы что по поводу меня думаете?

— Дмитрий Владимирович, простите, но мне сейчас больше о Флоте и Севастополе думать приходится. То, что вы сделали и делаете приносит пользу России и пока мне этого достаточно. Я военный моряк, а не дипломат или придворный "шаркун", посему мне претят все "подковерные" и политические игры. Вот установите мне на "Двенадцать Апостолов" двигатель и я тогда смогу дать бой эскадре "союзников", когда они подойдут к Севастополю. А они подойдут, ибо очень заманчиво атаковать крепость одновременно с земли и с моря. Есть даже мнение, что необходимо затопить несколько старых кораблей на части фарватера, что бы нельзя было войти в Большую бухту на полном ходу, не меняя курса.

— Поставьте мины!

— Да, я слышал о прожекте господина Якоби, но в Севастополь их завезти не успели. Поэтому я склоняюсь к мысли затопить два старых линкора на выходе из Большой бухты, а пушки с них перенести на южные форты. Построим еще несколько земляных люнетов и покроем плиткой. На третьем форту удумали дорожки для лафетов плиткой выстелить и теперь пушки откатывать для зарядки проще стало. Ваши ученики еще щиты для пехотинцев сделали с вырезом под ружье, так командир пехотного полка теперь новую тактику выдумывает.

— Мало! Ах, как мало, не успею я много сделать. Ружья, вон, совсем почитай не делаю, да и "плитка" — попытка хоть как то улучшить состояние крепости.

— Да виданное ли дело одному человеку армию оружием оснастить. С другой стороны Ваши пушки уже успели "шороху" на врага навести. Есть подозрение, что как только вести об успехе Нахимова дойдут до ушей командующего объединенным флотом "союзников", нам следует ждать ответных ходов и как бы, не общего штурма. Обиду "Владычице морей" мы нанесли нешуточную. Вот и посмотрим, чего Ваши "придумки" стоят в настоящем сражении. А пока прошу Вас — не разбрасывайтесь на мелочи! Сейчас нужны двигатели на кораблях и пушки, и да, попробуйте вспомнить, что Вы сделали с бортами "Мидии". Два залпа в упор, сначала от турка, потом от британца, а ей хоть бы хны, даже вмятин не осталось.

— Не помню, Владимир Алексеевич! Хоть убейте, не помню!

— Ну да ладно, может, еще вспомните или наново придумаете.

— Хорошо, Владимир Алексеевич, я сосредоточусь на переделке пушек, ну может, еще светильников сделаю и пару-тройку "Визоров".

— Да, про эти приборы я запамятовал. Офицеры слюной исходят, на Ваш подарок глядючи. Зело полезная вещица для военного человека, Вы коменданта ей отблагодарите за гостеприимный кров. Он личность интересная, влиятельная и памятливая, а Вам связи не помешают, да-с, не помешают.

Дальше разговор сполз на женщин, точнее на женскую половину местного общества. Адмирал совершенно серьезно, а иногда с юмором давал характеристики всем возможным претенденткам на мою руку и сердце. Потом сказал, что для неженатых офицеров в крепости имеется целых два "веселых" салона, где можно неплохо отдохнуть, если есть деньги и желание.

— Да как-то не до этого, Владимир Алексеевич.

— Зря-с, доктора говорят, что длительное воздержание вредно для здоровья и психического состояния. Да и злые языки-с утихли бы.

— И что "злые языки" бают?

— Ну, что у Вас проблемы-с или вы не женщин любите, а может и совсем-с.

— Граф! За второе и третье у нас на кол сажают, во избежание! С первым тоже все в порядке, просто некогда, и да я не люблю "салонную" любовь. И кто говорит? — я почувствовал, что во мне зарождается гнев.

— Бросьте, я просто напомнил Вам, что нельзя выпадать из "общества", а то у людей разные "гадкие" домыслы возникают. И вызвать не дуэль некого, ведь не будешь же вызывать на дуэль "женский клуб"? "Сороки" языками треплют, косточки перемывают, а Вы их вниманием обходите, вот и обижается "общество".

Так, за пустопорожними разговорами мы доехали до моей башни, где я захватил пару изготовленных ламп. На выходе меня поймал мичман Титов и пожаловался на отсутствие кристаллов, пришлось достать "приспособу" и полчаса потратить на изготовление шариков графита. Все это время адмирал терпеливо ждал меня в коляске, а вокруг нарезали круги казаки, вооруженные, кстати, самозарядными винтовками, к которым я приложил руку.

— Владимир Алексеевич, что-то охраны вокруг больше стало!

— Поймали тут шпиона. Он поведал, что Вами сильно заинтересовались некие господа, а вот когда до них дойдет информация о рейде Павла Степановича интерес очень сильно подрастет.

— И что?

— Что, что. Похитить могут или вообще убить, прости господи. В общем, не обращайте внимания, это для Вашей же безопасности.

Еще полсклянки и я стою около "Двенадцати Апостолов". Какой же он огромный! По штормтрапу, вслед за адмиралом поднялся на борт, где был встречен капитаном корабля и его офицерами.

— Винк Александр Христофорович, флаг-капитан, капитан 1го ранга, — представил мне Корнилов капитана корабля.

— Рад познакомится, Ваше Высочество! — прогудел немного сиплым голосом капитан, — простите, немного простыл, лечусь.

От капитана ощутимо попахивало спиртным, но вид он имел бодрый. В отличие от Корнилова, который был высок и худощав, Винк был похож на квадрат — низкого роста, с могучими плечами, да и двигался он неторопливо, вперевалку, но при этом видимо настолько хорошо знает свой корабль, что нигде ни разу не запнулся и ни за что не зацепился. Внутри корабля меня поразила отделка помещений и переходов. Везде ковры, резные, золоченые косяки дверей, сами двери. Светильники, пусть и на свечах, очень красивы. Кают-компания куда меня привели, поражала своим богатым убранством и годилась скорее для дворца, чем для боевого корабля. Я выказал свое восхищение отделкой помещений и адмирал с флаг-капитаном довольно заулыбались себе в усы. Я обратил внимание, что в углу каюты уже проложены переговорные трубы, при этом они проложены в коробе. Короб был по расцветке подозрительно похож на "плитку" и я спросил об этом Винка.

— Это Ростопчин тут что-то изобретает, он сейчас внизу в каюте управления движителем. Позвать?

— Да, капитан, позовите.

Винк скосил глаза вправо и один из его офицеров исчез за дверью. Буквально через пять минут в дверях появился, слегка запыхавшийся ученик и сходу принялся докладывать о проведенных работах. Пока я спал, он успел проложить вместе с корабельными плотниками переговорные трубы и провода энергоканалов. При этом он сообразил сделать короб из плиток, сделав для этого несколько форм.

— Учитель, все коммуникации проложены в коробах, для лучшей их защиты от неприятельского огня.

— Молодец, хвалю! Господа, Вы не возражаете, мы пойдем монтировать двигатель?

Господа не возражали, и следующие три склянки я потратил на нанесение рунных фраз, спайку проводов и активацию энергоканалов. Ростопчин и плотники следом за мной закрывал коробами плиты двигателя и проводники энергоканалов. В каюте управления меня уже ждал сам Корнилов и передал мне замечательный бриллиант для "сердца" двигателя. Полсклянки на перекачку мэргов и вот, камень занимает свое место в зажимах, поворот "ключа" и энергия начинает пульсировать в системе. Прошелся еще раз вдоль всей конструкции, проверяя соединения на отсутствие утечек, и поднялся вместе с учеником в кают-компанию. Немая сцена, взгляды, обращенные на меня, все с немым вопросом.

— Все готово, господа, дальше — ходовые испытания.

— УРА-А-А! — громыхнуло в каюте и неожиданно для меня рефреном пронеслось оно по всему кораблю, подхваченное матросами.

— Грузи балласт! — это высунувшись в окно, прокричал команду капитан корабля, — Быстрей, всем по рублю дам, если за две склянки загрузите!

Как не спешили матросы и мастеровые дока, но спустили линкор уже, когда солнце коснулось горизонта. Посему, вывели "Двенадцать Апостолов" из доков по узкому каналу и отдали якорь напротив Павловской батареи. На катере с берега доставили восемь переделанных мной пушек и к ним по двадцать снарядов на ствол. Прицелы у меня готовы были только для двух пушек, но их даже не стали ставить, а оставили себе офицеры — артиллеристы. Флаг-капитану я преподнес второй, сделанный в этом мире, "Визор". Мастера отлили и отполировали корпус для него, а я сделал начинку. Шкалу, по просьбе моряков, я сделал в кабельтовых и аршинах (шагах). Так же подарил кораблю светильник на мостик, установив в него заряженный на пятьдесят мэргов шарик графита. Сообщил, что заряда хватит при максимуме свечения на двадцать суток. Лампу торжественно прикрепили рядом с компасом и командирским столиком, включили, поскольку было уже темно. Со старой лампы сняли кожух и повесили его на новую лампу. Он позволял регулировать сектор освещения, с внутренней стороны покрыт серебром и позволил "прикрутить" уровень расхода энергии кристалла на порядок. Эссен непонятно когда появившийся на корабле тут же пообещал сделать лампы для других судов с учетом данной конструкции. Я взял карандаш у Эссена и нарисовал схему сигнального фонаря со шторками.

— У нас используется, для общения между судами в темное время суток. Можно передавать сообщения, используя разную длину вспышек. Вспышки света будут видны только в том направлении, куда смотрит фонарь.

— Полезное устройство, я так думаю, можно будет использовать азбуку Морзе, что на телеграфе используют, — задумчиво посмотрел на рисунок Корнилов, — Эрих Францевич, сделайте пару штук, надо испытать.

— Непременно, завтра будет готово.

— Отлично! Я думаю, господа, ходовые испытания завтра проведем, темно-с. Дмитрий Владимирович, Вы останетесь или к себе отъедете?

— Я домой, в башню. Ученики два дня уже без присмотру, да еще пару пушек успею сделать.

— Хорощо. Шлюпку князю!

— Шлюпку на воду! Дежурная смена на весла!

Свистнула звонкой трелью боцманская дудка, топот матросов и через полсклянки я уже сидел в шлюпке, которая направлялась к пристани морского экипажа. На пристани меня дожидался Григорий с моей Белкой. Белка, схрумкав яблоко, бодро потрусила к башне.

— Ваше Высочество!

— Да, Григорий, и лучше все-таки "светлость" или по имени-отчеству.

— Обществу сильно понравились скорострелки, что Вы с господами механикусами придумать изволили! Как бы поболее их сделать, чуть до драки дело не доходит. Пока лучшим стрелкам отдали, так иные ходют за ними хвостом и серебра по весу обещают.

— Григорий, меня командующий попросил все внимание пушкам и кораблям уделить, по сему — ружья потом делать буду. Ты, то зачем сейчас со мной едешь? Ружей просить решил или еще что?

— Так мою ватагу твое высочество охранять да на посылки поставили, вот и буду то я ездить, то Федька Безухий.

— Добро.

Не спеша доехал до башни и поднялся наверх. Ученики уже спали, повалившись на кровати прямо в одежде и даже не сняв сапог. Растолкал, велел раздеться и лечь нормально, что бы отдых был полноценным. Ученики, по моему, даже и не проснулись. Проделали, что я велел, и снова рухнули по кроватям. Тяжко им приходится, зато пропускная возможность их энергоканалов растет очень быстро. Спустился вниз, сел перед камином, в котором начали разгораться смолистые поленья. На полу лежало три готовых к переделке пушечных ствола. Закурил. Аромат табака сплелся с ароматом сгорающих сосновых поленьев. Скрипнула дверь. Обернувшись, увидел на пороге слугу, да и слугу ли, скорее ближняя охрана. Кивнул:

— Чаю приготовь и закусить чего, — попросил я. Он точно мысли умеет читать, — думал я, наблюдая, как из-за могучей спины на свет появляется поднос с чайником, чашкой, чугунком и тарелкой с нарезанным мясом и сыром. В чугунке оказалась пшенная каша заправленная тыквой. Объеденье!

Я сыто жмурился, глядя на огонь в камине, и пускал клубы дыма в потолок, когда в дверь ввалился слегка нетрезвый, но очень довольный Ростопчин.

— Мне капитан-лейтенанта дали! — выдохнул он.

Глава 18.

А рано утром меня разбудил грохот пушек. Залпы пушек и звуки взрывов сливались в один, накатывающий волнами, рокот. Я выскочил в общую комнату и как был, в шелковых подштанниках, бросился наверх. "Корзина" наблюдателя была уже занята двумя моими учениками, и мне пришлось согнать одного из них на крышу.

— Что происходит? — спросил я

— "Союзники" начали обстрел крепости, наши отвечают. Отсюда плохо видно, что там происходит. Видно, что палят по всей линии фортов. Учитель, а мы что будем делать?

— Снаряды будете делать! Я сейчас рун наштампую, а вы будете кристаллы заряжать и взрыватели в ядра устанавливать. Судя по интенсивности пальбы, ядер нужно будет много.

Видно действительно было немного, поскольку мы хоть и сидели на самом верху башни, но что творится за линией укреплений — не видели. Видны были черные точки летящих ядер и бомб, что обрушивались на четвертый бастион, причем часть перелетом попадала по жилым кварталам города и там уже вовсю бушевали несколько пожаров.

— Так, господа ученики, прекращаем "балду пинать", спускаемся вниз, завтракаем и приступаем к работе. Чем больше "заряженных" ядер сделаем, тем больше урона наши артиллеристы смогут нанести врагу.

Ученики нехотя "скатились" вниз, а я еще некоторое время наблюдал за ужасающе завораживающим зрелищем. На моих глазах в бок башни Малахового кургана ударило огромное ядро и, отскочив от стены, запрыгало как большой мячик вниз по склону. А нет, это была бомба, поскольку на середине склона на месте черной капли снаряда расцвел "огненный цветок" взрыва. Спустился вниз в свою комнату, оделся и демонстративно не торопясь позавтракал.

— Так, задание у Вас есть, я съезжу на Малахов курган, думаю командующий сейчас там. Вон, внизу уже даже телеги с возницами стоят, ядра привезли. "Давилка" — вот, — я отдал приспособу Вольдемару Ухову, как самому старшему, — графит в шкафу. Приступайте!

Сам я спустился вниз и, несмотря на довольно вялые протесты Григория, оседлал Белку и в сопровождении целого отряда казаков поехал в направлении холма. Пока ехали, несколько раз недалеко от нас пролетали ядра и пару раз рванули бомбы, но, слава богу, никого не зацепило и на вершине кургана мы были уже довольно скоро. Пара минут, что бы бегом взлететь на самый верх башни и передо мной раскинулось поле сражения. "Союзники" вывели похоже всю свою артиллерию на расстояние выстрела и с максимальной скоростью обстреливали Русские укрепления, стараясь нанести максимальный урон. Между холмами были видны группирующиеся подразделения пехоты противника.

— Скоро будет штурм, князь, — раздалось справа. Я повернулся. Рядом стоял улыбаясь граф Беккендорф, — Как решат, что ослабили нашу оборону, так пойдут на приступ.

— Как наши успехи? Как укрепления?

— Вы о своей плитке или пушках?

— Да обо всем!

— Ваши импровизированные капониры на "Зебре" очень хорошо держат удар. На всем бастионе только один раненый, и то пулей. Видимо, пуля шальная или стрелок отменный стрелял. На остальных дела похуже. Потери есть и не малые. В основном от навесного огня бомбами и от стрелков со штуцерами. На одном люнете бомбой попали прямо в пороховой запас и половина укрепления осыпалось. Зато там, где склоны фортов укреплены Вашей "плиткой" повреждений значительно меньше, хотя ядра из "стеноломов" все-таки пробивают "плитку", но разрушительный эффект значительно ослаблен! Так что, князь, браво! Я думаю убедить его величество заключить с Вами договор на поставку "плитки" для облицовки стен других крепостей, да и вид веселенький! — усмехнулся граф, — но я, честно говоря, думаю, что с рисунком на башне Вы несколько перебрали с юмором.

— А что там? — похолодело у меня внутри.

— Ха, Вы же сами рисовали, после того как лордика в стан "союзников" отправили.

— Куда отправил?

— Вы взяли с лорда клятву о неучастии в дальнейших боевых действиях, и он пешком ушел в направлении британских позиций. Что касается рисунка, то гляньте сами.

Пришлось спуститься с башни и обойти ее, поскольку рисунок располагался на южной, обращенной к противнику, стороне. Не обращая внимания на пролетающие ядра и пули, поднял голову, и у меня отвисла челюсть:

— С алкоголем точно надо завязывать! — подумал я. Башня с этой стороны выглядела как огромный мужской половой орган, на котором болтались остатки британского флага. Надо бы убрать непотребство, — решил я и ковырнул ножом линию рисунка, — глубоко ушел, тут даже песком бесполезно, нужно перекрашивать. Вспомнил наши с сестрой увлечения "наскальной живописью" и быстренько резцом изобразил малую печать, поставил руну цвета, а в центр по какому-то наитию вписал руну для изготовления плитки, явно не помешает. Масло масляное получается, ну и пусть, зато плитка точно не превратится в глину. Активация! Эх, ох чего ж как много энергии забрало, по прикидкам не менее "милле" ушло. Выдохнув, отошел посмотреть на результат.

— Эх, хороша! — раздалось сзади. Повернулся. Снизу от третьего бастиона поднимается Корнилов со всем своим штабом, ни мало не обращая внимания на свистящие вокруг пули и пролетающие ядра, — А то я никак не мог представить себя на вершине х...я.

— Здравствуйте, Владимир Иванович, как там?

— Живо, британцы отреагировали на Ваше послание, не правда ли?

— Думаете?

— Да нет, я думаю, их подогнали результата рейда Нахимова, потом, они, скорее всего, знали, что корабль с новым движителем один, потом появился второй, а теперь из доков линкор вышел. Они сложили все и поняли, что медлить нельзя.

— Откуда знали? Шпионы?

— Нет, тут ротмистр с казаками не дает шпионам лазить. Попытки были, но казаки руку на отсечение дают, что мимо них никто не проскочит. А вот в ставке информация могла уйти к неприятелю. Слишком много там глаз и ушей, а докладывать приходилось. Наградные листы опять же на подпись отдавал, а там полное описание деяний награждаемого лица. Господа, правда, красавица? — хлопнул по боку башни адмирал. В ответ от штабных, чуть не хором, всяческое выражение восхищения.

— Прям как на "Мидии" окрас то, — раздался звонкий голос совсем еще юного офицера.

Пауза.

— Как ты сказал? Как у "Мидии"? — подкрутив ус, адмирал затормозил перед входом в башню и, резко повернувшись, посмотрел на меня.

— Надо пробовать, — пожал я плечами, — не поверите, Николай Алексеевич, мы этот набор рун использовали, когда подростками по пещерам Авалона лазили.

— Что такое Авалон?

— Город, пещерный город. Неизвестно кто его построил, но когда наши предки поселились посреди озера, он уже был. Как говорят историки, он был там и до прихода племен, которые там обитали и из союза, с которыми образовался новый народ — Россы.

— Там, недалеко летние молодежные лагеря построили. Пещерный город использовался как тренировочный полигон, точнее небольшая его часть. С помощью набора этих фраз мы ставили разнообразные отметки на стенах городского лабиринта.

— Занятно, а что за лагеря?

— Летом, после окончания "Школы", все подростки, независимо от пола и происхождения, отправляются в "Охотничьи" лагеря для прохождения курса по выживанию в экстремальных и враждебных условиях.

-Все?

-Все! Без получения печати-сертификата о сдаче экзамена по этому курсу невозможна дальнейшая карьера, хотя можно жить на положении любимой комнатной собачки. Правда, это как говорят франки — не комильфо, то есть тут же можно получить печать неполноценности.

— Простите, только что дошло. Что, и женщины, то есть девушки, то же в лагеря едут?

— Да. У них немного другая направленность подготовки, но предметы и навыки преподают те же самые. У нас "жесткий" мир, да и соседние не мягче, поэтому женщина обязана уметь защищаться и выживать в очень разных ситуациях.

— Вы же маги! Что и кто может Вам угрожать?

— Ох, все не так просто. Это к Вам, в "закрытый" мир редко кто попадает, а к нам постоянно лезут всякие "гости". Кто пытается захватить новое жизненное пространство, кто бежит от "захватчиков", а миры не могут вместить всех. Как итог — постоянные конфликты и войны.

— Что, совсем постоянные?

— За наиболее лакомые территории — постоянные, правда если есть достаточно сил то такие "прорывы" очень быстро ликвидируются. Наше государство очень удачно "оседлало" все перевалы, что ведут в наши долины, а с учетом мощных источников м-энергии и, почти поголовным, умением ею управлять — к нашим владениям "претензий" крайне мало, но бывают. Неплохо себя чувствуют ромеи и союзные им франки. "Бритты" и "шеты" постоянно дерутся за свои острова с "гоблами" и "фенами". А вот на южном континенте и островах каждый год воюют, да не по разу.

— Эх, князь, все это так интересно! Послушать бы на досуге, но у нас тут своя замятня, — вздохнул адмирал поднимаясь по лестнице.

Наверху стало видно, что изменений в ходе обстрела немного. Британские "стенобои" били больно, но редко, в ответ шестистволка с вершины башни немедленно открывала огонь, но, судя по мрачным пушкарям, не все ладилось. Командующий подошел к группе офицеров и слушал доклад о положении дел. Я же подошел к "шестистволке" и спросил:

— Как успехи?

— Да-а, англичане — хитрые вояки. Одну их осадную батарею мы подавили, французов и османов то же, а вот еще одну не можем.

— Что так?

— Лети-и-ит, — раздалось от парапета. Все посмотрели в сторону врага и увидели быстро приближающиеся три точки. Точки подлетали все ближе, превращаясь в огромные ядра. Одно с громким шелестом пронеслось рядом с башней и ударило где-то сзади, второе и третье попали в основание башни. Башня ощутимо вздрогнула и закачалась, а бомбы, отскочив, взорвались. Вверх взметнулись два фонтана из огня, дыма, чугунных осколков и пыли. Вскрик и на пыльную поверхность падает обливаясь кровью офицер. Осколком у него почти оторвало руку. Рядом валится на крышу башни тело без головы, из остатков шеи фонтаном бьет кровь.

— Вот, поганцы, чуть повыше и мы все в чистилище, — спокойный голос адмирала, —

Барон, напишите представление к Станиславу третей степени и письмо родным, я потом подпишу.

— Так почему их не можете достать?

— Там скала есть, метра два толщиной. Базальт. Они в ней дырки проковыряли и через них стреляют. Выстрелят и откатывают пушку, а амбразуру мешком закрывают. Скалу даже Ваши снаряды не пробивают!

— А сверху у них тоже скала?

— Нет, но мортиры туда не достанут!

— А зачем мортиры, когда есть она?! — я показал на творение Эссена, — у нее угол возвышения до семидесяти пяти градусов.

— Э-э, привычка, Ваша светлость! — ответил офицер и бросился к орудию. Установка начала поднимать стволы вверх, на что, с удивлением смотрел весь штаб Корнилова, вместе с самим адмиралом. Наконец стволы замерли и я подошел к наводчику.

— Что бы не было перелета, движок "мощности" ставьте на середину шкалы. Вот приблизительная начальная скорость вылета ядра, расстояние, — я достал "Визор", — около двух миль, разница высот небольшая. Итого, решаем несложную задачку и получаем первые "кроки".

— Ваша светлость, мы-с не гардемарины, — обиделся офицер, и продиктовал наводчику несколько цифр. Тот выставил прицел и поднял руку:

— К выстрелу готов.

— Орудие заряжено.

— Первое-е, ОГОНЬ! — и ядро унеслось к цели.

— Недолет, два кабельтов, — офицер-артиллерист тут же сделал поправку,

— Вторая, ОГОНЬ!

— Перелет! Не понятно сколько! — раздался голос адмирала! — Ох, не совсем, куда-то попали! — за холмом вспухло огненное облако, — Похоже, попали в пороховой склад.

Офицер опять сделал поправку и скомандовал:

— Залпом, ПЛИ! — пушка выплюнула, одно за другим четыре ядра и они унеслись к цели, — ЗАРЯЖА-А-Й! СОТКИ!

— Накрытие! Но еще надо! — адмирал, азартно махнул рукой.

— ЗАЛП! — и я поднял свой "Визор" решив посмотреть результаты стрельбы.

Вся верхушка холма, где стояла вражеская батарея, была в огне, взрывом одной из бомб подняло вверх пушку и она, серым карандашом, кувыркаясь, полетела вниз по склону.

— УРА-А, — прогремело по всей башне.

— Бери левее, там еще пушки в седловине, — хором закричали штабные.

Самые опасные пушки у "союзников" мы выбили, но пушек у них было еще много. Нужно отдать должное смелости их артиллеристов. Они выкатывали пушки на прямую наводку и открывали огонь с максимально возможной скоростью, не обращая на ответные выстрелы защитников Севастополя. Кровь лилась рекой с обеих сторон.

— Князь, гляньте вон туда, между холмов, — показал мне рукой Корнилов, — видите?

— Вижу! — там, где показывал адмирал, блестели штыки на тысячах ружьях. Пехота противника готовилась к броску на укрепления.

— Ваше Высокопревосходительство! Паруса! Много парусов!

Из-за мыса Стрелецкой бухты показалась колонна кораблей, держащая курс на Севастополь!

— Ну-с господа, дождались, — Корнилов впился взглядом в далекие паруса, — Сигнальщик! Передавай Нахимову — план А.

— Сигнал с Константиновской — Паруса!

— Ну как я и думал, не могли они пропустить благоприятный для себя ветер, — улыбнулся адмирал.

— Чему радуетесь, Владимир Иванович!

— Сейчас увидите! Точнее через пару склянок! А нам стоит ждать приступа! Лейтенант, возьмите на прицел Лабораторную балку!

— Я мичман, Ваше Высокоблагородие! Есть взять на прицел!

— Я не ошибся, лейтенант и не имейте привычки поправлять адмиралов, а то опять мичманом станете. Выдыхаются пушки "союзничков", сейчас пойдут на приступ.

И точно, буквально спустя несколько минут из-за холмов показались марширующие колонны противника, а из оврага потек людской ручей, разворачиваясь в густые цепи. Солнце играло зайчиками на штыках ружей, временами строй останавливался и раздавался ружейный залп. Все орудия укреплений перешли на беглую стрельбу по наступающим войскам противника, так же в ответ звучали ружейные залпы, но в отличие от ядер и бомб пули еще не долетали до врага. Цепи вражеской пехоты все приближались, вот до них осталось не более кабельтова и вдруг среди порядков наступающей пехоты начали вставать частые кусты небольших разрывов, сея смерть вокруг себя.

— "Колотушки" заработали, — с восхищением проговорил, граф Беккендорф, — я видел результат их работы на полигоне, но сейчас они показывают себя во всей красе.

— Они еще и боеприпас придумали.

— Кто они и что за "припас"?

— Эссен и Трифонов. Полые шары, а внутри обрезки типа гвоздей.

В это время от "шестистволки" раздалось:

— По пехоте, беглым, три пакета со смещением две линии. ТОВСЬ. ПЛИ!

На месте густых колонн противника, еще не развернувшихся в цепь начали один за другим вспухать фонтаны взрывов. В воздухе, порозовевшем от брызг крови, летали куски тел и оружия. Толпа обезумевших людей, а не стройные колонны солдат брызнула во все стороны, спасаясь от внезапного губительного огня.

— Ваше Высокопревосходительство, на четвертый накатывают!

— Ваше Высокопревосходительство, флоты противника почти на траверзе десятой и Константиновской батарей!

— Ваше Высокопревосходительство, Нахимов запрашивает "добро"!

Корнилов спокойно раздал приказания и подозвал меня к себе:

— Князь, Вы хотели знать, почему я улыбался, когда узнал, что противник атакует своим флотом Севастополь?

— Да, Владимир Иванович, я пока не понимаю!

— Смотрите, — он показал мне на карте, разложенной на столе и придавленной к нему двумя кортиками по краям, — вот отсюда идет колонна французов и османов, а отсюда, со стороны Евпатории идет Британский флот. Ветер дует почти в горло Большой бухты, но чуть к югу. Ветер достаточно свежий и мы не сможем силами парусного флота выйти из бухты!

— Да, пока все скверно выглядит. Вы, по-моему, не успели затопить старые суда на фарватере, а если все-таки прорвутся мимо фортов и высадят десант?

— Вот и адмиралы противника так же думают и лезут в ловушку!

— Какую ловушку?

— Это Нахимов придумал! Только надо быть отчаянно смелым адмиралом, что бы так рисковать! Мы рискнули! Спустя склянку все увидите!

— Зуавы! — прокричали от парапета, — четвертый и пятый бастионы зуавы атакуют.

Сверху отлично было видно, как людская масса сначала откатила назад от укреплений четвертого бастиона, оставляя по пути разноцветные черточки упавших солдат, но потом, будто подхваченная следующей волной солдат в ярко-красных шапочках, ударила по Русским укреплениям. Местами, противник, вбегая буквально по телам своих соратников, поднялся на стены фортов, и вокруг пушек завертелась рукопашная схватка. Со стороны города подошло подкрепление и к Русским войскам, но постепенно все больше и больше вражеских солдат взбиралось на стены, и возникла опасность прорыва противника в город.

— Лейтенант, прицел на четвертый! — раздался мрачный голос командующего.

В этот момент со стороны корабельной слободы подошел небольшой отряд и построившись клином врубился в атакующую толпу.

— Казаки! Эх, держитесь! — рядом со мной один из штабных до крови закусил губу.

К "четвертому" спешила помощь с других фортов, но и напор с вражеской стороны усилился. Противник, почуяв близость успеха, взревел и бросился на маленький отряд, сминая и заваливая его своими телами. И вдруг я, не поверив своим глазам, увидел как прямо там, в самой гуще схватки возник воздушный вихрь. Он скачками набирал мощь и объем. И враги и русские расшвыривались в стороны набирающим силу "торнадо". Вот в его основание достигло нескольких метров, в вихревых стенках начали посверкивать небольшие молнии, по кругу на высоте нескольких метров летали тела солдат, пушки, песок, камни, ядра. И вот, человек, сотворивший "ЭТО", спустил вихрь с "поводка". Вихрь как казалось, неспешно двинулся в сторону противника, перемалывая попавшую в его сферу влияния человеческую массу. Дикий крик ужаса донесся с той стороны и нападавшие хлынули назад, пытаясь скрыться от несущейся навстречу смерти.

— Что это? — Корнилов посмотрел на меня, — это, то же Вы учинили?

— Нет! Это Вы изволите наблюдать работу стихийного мага. Похоже, он мог стать как минимум "Повелителем бурь", но уже не станет. Как жаль, что не смог его уберечь.

— Кто это?

— Юнга. Он, похоже, в состоянии аффекта, решил атаковать единственным заклинанием, что успел выучить.

— А почему не станет?

— Он не был готов пропустить через свою ауру такое количество энергии. По сути, он сам сейчас стал вихрем, отдав на растерзание стихии свои энергоканалы. Помните, я говорил, что если бы вместо меня здесь оказался магистр — "стихийник", то война уже закончилась бы? Так вот, юнга не привлек и тысячной доли той мощи, что может обрушить на головы врагов стихийный маг. К сожалению, юнга, скорее всего уже мертв. Это мой первый погибший ученик, простите я немного отойду. Мне надо побыть наедине с собой.

Я отошел к заднему парапету и присел на ящик с песком, что стоял около спуска вниз. Как тебя туда принесло, — думал я, — зачем? Я вспоминал его круглое, улыбчивое лицо. Подвижный как ртуть, ему очень тяжело давалась монотонная работа по заучиванию рун и перекачке энергии в кристаллы, но он старался, очень старался. И некогда было его научить правильно рассчитывать свои возможности по контролю потока энергии, что можно пропустить через ауру без вреда для себя и своих способностей. Мне очень не хочется смотреть на то, что от него осталось, поскольку в юности мне дважды приходилось наблюдать результаты подобных ошибок. Удивительно, но юнга умудрился создать очень сильный торнадо, накачивая энергией рукотворный вихрь. Жаль! Отвлек меня от тяжелых воспоминаний граф Беккендорф. Адъютант Меньшикова позвал меня:

— Дмитрий Владимирович, начинается сражение на море! Нахимов действительно сумасшедший. Он выходит на бой с эскадрами противника имея всего шесть кораблей, а у "союзников" не менее шестидесяти вымпелов.

Я вскинул голову и посмотрел в направлении выхода из бухты. Русские корабли шли на выход из бухты со спущенными парусами, на двигателях, и каждый из имевших таковой, тащил за собой на буксире еще один линкор. Головным, неся вымпел контр-адмирала, шел "Двенадцать Апостолов" за ним на буксире шел "Париж". Затем шла "Мидия" ведя за собой "Великий Князь Константин", следом "Лидия" и "Императрица Мария".

— Смотрите, из Южной бухты вслед за основной колонной выходят еще два корабля, — показал я.

— Хорошо, восемью кораблями. Все равно Нахимов сумасшедший. А-а, смотрите, они берут на буксир "Три святителя" и "Уриил". Я думаю, они отведут их к выходу в море и попытаются затопить по сторонам главного фарватера, что бы противник не прорвался в Большую бухту.

— Да, адмирал говорил о планах по затоплению старых кораблей.

Тем временем вражеские колонны уже подошли на расстояние выстрела к батареям и начали пристрелку. Русская колонна, тем временем взяла курс на северо-запад и, пройдя около мили от входа на Севастопольский рейд, остановилась, отдав якоря.

— Боже, что он делает? — прошептал граф и в этот момент открыли огонь "шестистволка" и "хлопушки" десятой батареи, спустя пару минут, по британцам открыли огонь пушки Константиновской батареи. Стройные ряды "союзного" флота попытались пройти ко входу в бухту, а британцы нацелились делать букву "Т" Русской эскадре снизу, но не успели. Русские пушкари пристрелялись и на бортах вражеских линкоров начали вспухать облака взрывов. Вверх полетели обломки дерева и целые куски обшивки и оба головных корабля двух вражеских колонн в течение пяти минут превратились в, плавающие по поверхности Черного моря, дрова. В этот момент открыли огонь корабли Русской эскадры, которые фланкирующим огнем накрыли сразу несколько кораблей флота "союзников". Два корабля англичан попытались отвернуть в сторону моря, но, получив в борта несколько снарядов, начали быстро тонуть.

— Ну как Вам мышеловка, князь? — Командующий широко улыбался.

— Хм, да по зубам дали, но они сейчас просто уйдут в море и все!

— Сразу видно, что человек ходит на кораблях не слишком зависящих от ветра! Вы не пробовали сделать поворот "через ветер", да еще под огнем. Сейчас обе эскадры в досягаемости наших пушек и единственный их путь — это либо пройти мимо фортов, либо мимо наших кораблей, а там их ждут, очень ждут.

Тем временем корабли союзников тонули один за другим. Остальные начали пробовать сделать поворот и вырваться из ловушки, используя спущенные шлюпки, но Русская артиллерия моментально перенесла на них огонь, словно давая понять, что не намерена отпускать никого. И наконец, по башне пронесся рев:

— Флаг! Флаг пошел вниз! — один из капитанов решил, что лучше плен, чем бесславная гибель от страшных, сносящих все Русских пушек. Прошло несколько минут и флаги оставшихся на плаву кораблей так же поползли вниз. Из ловушки смогли сбежать три парохода!

— УРА! ПОБЕДА! — на крыше башни творилось форменное сумасшествие. Вверх полетели фуражки, солидные штабники скакали по крыше как зайцы и кричали что-то в адрес противника. Победный рев прокатился по укреплениям и войска "союзников" начали потихоньку отступать обратно за цепь холмов и скрывались в балках. Штурм — отбит! Севастополь остался сегодня за Русскими войсками и флотом.

Я радовался вместе со всеми и одновременно грустил. Надо было идти на четвертый бастион, забирать тело своего ученика, ведь как учитель я за него был в ответе и вот — не уберег. Корнилов вместе со штабом уже уехали в порт — встречать победителей и принимать флаги побежденных. Стрельба совсем сошла на нет, и с обеих враждующих сторон работали медицинские и похоронные команды. Днем еще довольно жарко и трупы очень скоро начнут попахивать. А пока над полем битвы сильнее всего пахло сгоревшим порохом и кровью.

Спустился вниз и, отвязав Белку, вскочил в седло! Казаки тут же пристроились чуть сзади, и мы всей толпой потихоньку поехали вниз. Ехать было относительно недалеко, и через полчаса я добрался до места. Увидев пожилого фельдшера, что помогал укладывать раненых на очередную телегу, я спросил:

— Не подскажете, где тело моего ученика? — поймав недоуменный взгляд, я уточнил, — молодого человека, что вихрь воздушный устроил.

-Тело, кх-м, спросите в палатке начальника, ваше благородие.

— Спасибо, — я направился в указанном направлении. Около брезентовой палатки с остовом из деревянных брусьев на бочонке, на котором было написано "Порох", сидел полковник от инфантерии и деловито набивал трубку табаком.

— Добрый вечер, — поздоровался я

— Добрый, — согласился полковник, — чем могу, Ваше высочество?

— Вы меня знаете?

— Кто же Вас не знает в Севастополе. У нас таких людей мало! Прошу прощения не представился, полковник от инфантерии Барон Херц. Выпить не желаете, за помин души защитников крепости. Много сегодня полегло, а если бы не, ик, Ваши ученики, то всех бы нехристи черные вырезали бы.

Присмотревшись, я понял что полковник в дымину пьян и сидит на бочке только чудом.

— А где тело, ученика?

— Какого? А-а, да они все там, — и он махнул рукой в сторону палатки.

Мне стало очень плохо, в горле образовался жуткий сушняк и я взял из руки полковника стаканчик, что он налил перед этим из баклажки и выпил его до дна. Ух, опять водка, мне нельзя пить водку, — вяло подумал я и, отогнув кусок брезента, заглянул в палатку. Около походного стола на кушетке, сколоченной из досок и накрытой шинелями, лежали вповалку мои ученики, все, кроме лейтенанта.

— Странно, а с виду как живые, — пробормотал я.

— Знамо, живые, — меланхолично донеслось сбоку, — только пить не умеют, совсем. Зелень, что с них возьмешь, но дрались любо-дорого!

Я, не веря своим глазам, подошел к кушетке и потрогал щеку юнги. Теплая! Живой! Но как! Он должен был просто сгореть от такого количества энергии, пропущенной через ауру. Я похлопал юнгу по щеке, потом сильнее, но он только чмокнул губами и перевернулся на другой бок.

— Ваше высочество, Дмитрий Владимирович, оставьте их, все одно сейчас не добудитесь. К утру проспятся, там и расспросите.

— Хм, да, Вы правы э-э?

— Иван Иваныч.

— Вот, Иван Иванович, Вы правы, дождусь утра, только Вы дайте команду их отвезти к нам в башню.

— Хорошо, раненых развезут, и Ваших отправим. Доставим в лучшем виде, не сомневайтесь.

— Угу, — только и смог сказать я. Подумал, достал труппку и уселся на другой бочонок, рядом с полковником. "Хлопнул" еще стопку и раскурил трубку.

— Много полегло? — спросил я

— Да почитай, что все! Человек сто осталось из тех людей, что с утра у пушек встали. У меня офицеров кроме меня еще только двое осталось, остальные кто убит, кто так ранен, что стоять не может.

— Как "мои" тут оказались?

— Не знаю, но очень вовремя они появились. Но зато, считай, что нет больше здесь у французов зуавов, почти всех положили. Завтра опять полезут, а сегодня уже не пойдут. Как там, у флота дела?

— Поймали флот "союзников" в ловушку и половину утопили, а половину в плен взяли. Убежать три парохода только смогли, остальных всех к ногтю подвели.

— Хм, за это надо выпить! Господа, Его Высочество говорит, что флотские в этот раз устроили наглым бриттам знатный пропи...н! Выпьем? — громко прокричал полковник!

Откуда ни возьмись "натекло" народу с эполетами и появились новые емкости с напитками.

— Господа, мне нельзя пить! — воззвал я к разуму присутствующих.

— А мы не пьем! Мы просто немного отметим сегодняшний успех, — усмехнулся откуда-то взявшийся Тотлебен и налил мне вина в глиняный стакан.

Удивительно, но в этот раз хмель меня почти не брал, возможно, от огромного количества переживаний, а может от запаха крови, которой, кажется, пропиталась вся земля на бастионе. Вот что меня удивило так это чрезвычайно спокойное отношение к смерти. Да, оставшиеся в живых поминают павших, грустят, но никакой истерики, никакой паники. Я спросил об этом Тотлебена, а он мне отвечает:

— Это наша работа, наше призвание, наш Долг! Мы защищаем отчизну и каждый готов сложить голову за Россию, за царя — батюшку. Разве у Вас не так?

— Так, наверное, я же не воином там был. За себя могу сказать, что за свою землю, свою семью жизнь отдам без сожаления.

— Ну вот, зачем тогда спрашиваешь!

— Я никогда до этого не видел столько крови и столько смертей. Пару раз за время стажировки участвовал в рейдах, но там погибали мало, а тут столько народу с обеих сторон полегло — жуть берет.

— Противник сегодня потерял больше, намного больше. Жаль людей, но их сюда никто не звал.

— Завтра опять атаковать будут?

— Да кто же их знает, — задумчиво протянул генерал.

Глава 19.

Атак со стороны "союзников" нет уже пятый день. Небольшие группы конницы мелькали между холмов, да на возвышенностях сидели наблюдатели. Пехота противника основательно зарывалась в землю и, по всей видимости, готовилась к длительной осаде. В крепости все это время царило праздничное настроение. Да, потери были большие и возместить их было сложно, а противник численно превосходит гарнизон Севастополя в несколько раз, да еще к ним, как сказали пленные моряки, подвезли пополнение и припасы. Я все пять дней пахал как раб на "ливерских" галерах — устанавливал двигатели и "красил" борта указанных мне кораблей. Не хватало времени даже на пушки, поскольку было решено устроить блокаду всего побережья Черного моря. Флотские затащили в Большую бухту все корабли, что сдались и те, что не дотопили. Пленных вражеских моряков поместили в лагере, который построили на месте одного из полигонов, а офицеров разместили на "Трех Святителях", который так и не затопили, ибо не понадобилось. Старый корабль даже смог принять участие в бое, в упор, расстреляв английский паровой корвет, который каким-то чудом проскользнул мимо пушек Константиновской батареи. Корвет после полного бортового залпа "ветерана" превратился в мирно дрейфующий плот. Всем нашим кораблям, кстати, тоже досталось изрядно. И если "Мидия" обошлась без пробоин в бортах благодаря "моей" окраске, то другие ощутили на себе, что британские и французские моряки стрелять тоже умеют. Погибло много моряков на "Париже" и "Константине". На "Париже" неприятельская бомба угодила под мостик, погибли почти все, кто стоял у левого борта — капитан, первый помощник, штурман. Командование на себя принял второй помощник. В общем, в доках кипела работа по восстановлению кораблей. Ученики, после того как проспались, пол дня ходили "героями", потом я их зазвал на третий этаж башни, повесил звуконепроницаемый купол и устроил им выволочку по полной программе. Они сделали вид, что вняли моим увещеванием, но лица были слишком виноватые и я не поверил! Дополнительно заставил их отдраить внутренние помещения башни, предварительно выгнав всю охрану на улицу, что бы — не удумали помогать. Оказывается, эти мальчишки, решили, что приказ делать снаряды не отвечает устремлениям патриотической души и с очередной телегой поехали на четвертый бастион. Я, конечно тоже виноват, надо было Григорию приказать держать их подальше от укреплений. Могло закончиться все намного печальнее, а так, они явились на форт прямо ко времени, когда зуавы взошли на стену и начали рубить пушкарей. Эти горячие головы переглянувшись с казаками выхватили сабли, а юнга подхватил чье-то ружье и кинулись в атаку. Вихря юнга запустил от безысходности, когда очередной арап выбил у него из рук фузею и собрался зарубить. С испугу наш юный герой запустил в негра небольшим вихрем, того отбросило назад. Юнга тут же решил запустить вихрь покрупнее и скинуть с его помощью зуавов со стены, но перестарался и потерял контроль над стихией.

— Учитель, я стою и чувствую, как через меня как будто поток бурный течет в вихрь, а тот все больше и больше становится, и воет все сильнее. Я пытаюсь от себя его отцепить, а не могу — поток не дает. Я мысленно попытался остановить поток и оттолкнуть от себя вихрь, раз пять пробовал, а потом чувств лишился, — рассказывал он потом мне, когда я попытался понять, почему же он не "сгорел" и решил, что недооценил возросшую пропускную способность энергосистемы ученика.

— Князь, ох и напугал меня Ваш ученик, прям до мокрых штанов, — попыхивая трубкой, говорил мне казацкий старшина, — я сбоку от него стоял и проворонил того арапа. А юнец Ваш раз и откинул ветром арапа то. Потом видно решил еще раз тоже самое учудить, да так и застыл. А вокруг него ветер начал силу набирать. Сначала свистеть начал, а потом аж завывать и вверх жуткая воронка такая из пыли и камней. Вокруг все аж драться прекратили, стоят и смотрят, только в стороны раздались, а потом эта воронка разом стала больше и захватила двух вражин и вверх их унесло. Они на высоте двух ростов крутятся и орут страшно, аж глаза выпучили, а не слышно их — все ветер забивает. И тут этот вихрь отчепился от юнги то и на врага попер! Те — бежать, а он за ними и все быстрее и быстрее и хватает их и крутит и вверх уносит, а ученик Ваш хлоп и осел на землю в беспамятстве. Тут его мои други схватили и назад до палаток потащили.

Ухов и Титов после того как "торнадо" отогнал противника от пушек, встали к одной и усердно расстреливали привезенным с собой боезапасом отступающие части "союзников". В общем, все мои ученики изрядно "погеройствовали". Лейтенант Ростопчин вообще отличился в том, что в него ядро попало, когда он не вовремя вылез из трюма на палубу "Двенадцати Апостолов". Ядро отскочило от невидимого для посторонних "колокола", а на Ростопчина теперь матросы смотрят с некоторой опаской! Я так думаю, что скоро одно ядро превратится в бортовой залп, слухи по крепости уже ползут.

Вчера меня, неожиданно пригласили к финансистам, и я там провел часа два, в основном рассказывая главе финансовой службы, то, что видел во время штурма. В процессе беседы, сопровождаемой чаепитием и снятием проб с различных произведений кулинарного искусства многочисленной родни Лемешева, мне пришлось поставить некоторое количество подписей на разнообразных бумагах.

— Его Высокопревосходительство повелели оформить привилегии на "движитель" и конструкцию пушек на Ваше имя, а на "колотушки" и "дракона" совместные с господами Эссеном и Трифоновым, — пояснил Александр Александрович! — Кроме того адмирал приказал оформить заказ на выполнение переделки трофейных двадцати фунтовых пушек в количестве ста штук по пятидесяти рублей за штуку и изготовление взрывных ядер в количестве двух тысяч штук по одному рублю двадцати копеек за штуку. Комендант же дает Вам башню, в которой Вы проживаете, а также землю вокруг нее в размере ста десятин в аренду на десять лет с возможностью выкупа.

— Спасибо, Александр Александрович за информацию, за заботу. Мне вон, то варенье ну очень по душе пришлось! Кстати, совсем забыл, я Вам тут подарок принес — лампу, а то ваши свечи пахнут плохо.

— Свиные-с, князь. Спасибо за заботу, — финансист взял лампу в руки, — и как это работает?

— Вот, символы управления. Это включить, это выключить, а эти две ярче и тусклее.

Лампа была тут же включена и повешена под потолок взамен свечного светильника. Мягкий свет затопил ранее полутемное помещение, да так что с непривычки глаза пришлось сощурить. Пришлось несколько прикрутить яркость лампы.

— Ох, какая прелесть, — восхитился Левашов, а в дверном проеме появились любопытствующие сотрудники финансового учреждения, — Вы меня просто балуете, это стоит сумасшедших денег.

— При среднем уровне светимости запаса энергии хватит минимум на год. Я поставил в качестве кристалла питания кусок кварца, потом нужно будет подзарядить.

— Ваше Высочество, простите за наглость, — я недоуменно посмотрел на него, — Вы обещали сделать еще один дырокол и может, сделаете еще одну лампу в тот зал, не бесплатно конечно. У нас есть некоторые фонды, и мы можем заключить договор на поставку нам некоторого количества необходимого для работы оборудования. У меня к Вам есть личный заказ, мне нужно сделать подобное устройство для моего непосредственного начальника — главы финансовой службы флота Российского, только в несколько богатом исполнении.

— Палец сунешь — голову отгрызет, — подумал я, — да, конечно, я Вам помогу с этим вопросом, а пока позвольте откланяться, у Вас хорошо, но работы много.

— Заранее спасибо, Ваше Высочество, вот возьмите — это туесок с клубничным вареньем, что Вам так понравилось и вот-с бумаги для получения денег в банке.

Деньги я сам получать не стал, поскольку дел было невпроворот, а попросил съездить Григория, так тот весь раздулся, раскраснелся и долго благодарил за доверие и к вечеру притащил мне в комнату мешок с золотыми червонцами:

— Золото — есть золото, — сказал он, — а "бумажки" хоть и красивые, но горят хорошо. Видимо у него был неприятный опыт владения "ассигнациями" в прошлом.

— Григорий, у нас и бумажек то уже нет, все деньги лежат в банке в виде записей и все платежи идут через специальные устройства, которые у нас всегда с собой, — и я показал ему "платежку".

— Чудно! Я так думаю, что серебро и злато лучше!

— А когда денег нужно много заплатить? Что тогда делать? Таскать с собой пару-тройку пудов золота?

— Ну, у Вас же невидимая котомка есть!

— Там объем ограничен, да и удобнее так!

— У нас скоро так тоже сделаете?

— Нет, быстро этого не сделать, да и некогда, но со временем все возможно.

В мастерских мне по моим приблизительным чертежам сделали несколько образцов ламп, креплений для бумаг, а так же короба под холодильную и "стазис" камеры. Я совсем забыл про существование данных приборов, поскольку никогда раньше не касался проблемы сохранности продуктов. Для меня было шоком, что в дальнем походе морякам приходилось есть "солонину", которая со временем еще и протухала, а свежие продукты доступны только в портах. В крепости, в земле были вырыты глубокие "ледники", куда зимой загружался лед, и он не таял до следующей зимы, позволяя сохранять продукты. Поэтому, я заказал в корабельных мастерских два железных ящика, для демонстрации макета устройства, точнее двух устройств заинтересованным лицам. Потом потратил несколько часов на рунные печати и, когда ко мне в гости пожаловал граф Беккендорф, продемонстрировал ему то, что у меня получилось. Константин Константинович осмотрел холодильный сундук снаружи, открыл, достал бутылку вина, которая сразу же покрылась капельками воды, хмыкнул, потом достал кортик и открыл бутылку.

— Полезная штука, — сказал он, разливая молодое белое вино по бокалам, — я тоже такой хочу. А это что за шкатулка?

— Это тоже прибор для хранения предметов, только принцип работы совсем другой, — ответил я, прихлебывая вино. Это шкатулка создает внутри себя "стазисное" поле.

— И? — поднял бровь граф

— В "стазисном" поле время сильно замедляется и для предмета, который туда будет положен, время будет идти медленнее во столько раз, во сколько мы захотим. Ну, почти так, все ограничивается размером стазисного поля и емкостью кристалла питания.

— Это как?

— Вот смотрите, — я открыл шкатулку, нажав кнопку замка, — я положил позавчера в нее свежайший персик, сорванный мной в адмиральском саду. Если бы он лежал просто так, то кожица уже начала бы сморщиваться, а он выглядит так, как будто я его только что сорвал.

— Князь, я не могу позволить себе сомневаться в Ваших словах, но это, уж совсем, ни в какие ворота не лезет. Не извольте подумать, что я говорю, что Вы лжете, но поверить-с я в это не могу-с. Вы хотите сказать, что предмет может быть любой? А живое существо?

— Граф, я Вам показываю работающий прибор. Хотите проверить — пожалуйста. Что Вас сможет убедить? Давайте я положу обратно этот персик, отдам Вам шкатулку и через пару дней или больше откроем, — я положил персик в шкатулку, закрыл ее и активировал рунную печать. По краям шкатулки пробежала ярко зеленая световая волна.

— Все, Константин Константинович, прибор работает. Замедление примерно один к двумстам, то есть если Вы продержите закрытой шкатулку двести дней, то для содержимого пройдет всего один день.

— Чудны твои дела, господи! — воскликнул граф, — хорошо, я открою шкатулку через неделю. Но позвольте, если сделать шкатулку больше и посадить туда человека, то для него тоже пройдет всего один день?

— Да, но с увеличением объема очень сильно растет расход энергии на активацию печати. На поддержку печати в действии расход будет меньше, но тоже возрастет из-за увеличения площади стазисного барьера. У нас такие приборы много где используют, но в основном для перевозки скоропортящихся продуктов и материалов, а также его используют медики и похоронная служба. Медики используют специальные саркофаги с очень большим сжатием времени, что бы успеть доставить больного к лекарю, ведь не всегда возможностей местного лекаря хватает для излечения больного, особенно при серьезных ранениях. Ну, а похоронная служба использует приборы попроще, для доставки тел умерших к месту захоронения.

— Удивили Вы меня, князь, очень удивили. Сделаете мне такой сундук? — кивнул он на холодильный ларь.

— Сделаю, только это же макет. Вам сделаем с отделкой, закроем рабочие поверхности панелями из плиточной мозаики. Мичман Титов у меня очень любит экспериментировать с добавками в первоначальный состав смеси для изготовления плитки. Сделал формы небольших размеров и все свое свободное время посвящает экспериментам и все тщательно записывает. Уже много интересных результатов получил, если интересно, то можно попросить показать. Надо только подняться на этаж повыше, они там себе комнат "нарезали".

— Хм, а почему бы и не посмотреть. Мне уже все уши прожужжали про дом Свиридовых.

— В смысле?

— Вы не в курсе? Ох, зря Вы, Ваше Высочество от общества бегаете! Столько интересного мимо Вас проходит.

— Да я не бегаю! Просто работы столько, что уже суток не хватает. По просьбе командующего все фрегаты уже оборудовали двигателями, вот только кристаллов приличной емкости не хватает. Самозарядные ружья для казаков делаю, инструмент пришлось для резки плитки придумывать, да еще учеников обучать.

— Ой, не вспыхивайте Вы так, князь. — рассмеялся граф, — Все всё понимают и Вас поэтому не осуждают за то, что собрания не посещаете, но уж то что касается Ваших учеников надо бы знать. Ваш Титов вовсю ухлестывает за дочкой Свиридова и в качестве подарка выкладывает плиткой наружные стены их усадьбы. Мало того, что красиво, так во время штурма в их дом два ядра попало. Одно снесло балкончик что выходит в сад, а второе попало в стену выложенную плиткой и естественно не пробило. А стена то была — в спальню детской и хоть детей там не было в это время, но ....

— И когда успевают? — восхитился я, — он что, ночью там плитку выкладывал?

— Ночью и выкладывал. Его там чуть собаки не погрызли, когда он в первый раз пришел, хорошо дворник отозвал вовремя.

— И чего я еще не знаю? Про своих учеников, — уточнил я.

— Дмитрий Владимирович, а Вы их самих не пробовали расспросить?

— Да все недосуг было, — пожал я плечами.

— Тогда, найдите время, поинтересуйтесь — кто они, откуда и как им у Вас живется!

— Что, плохо живется, так я не держу, — набычился я и, взяв кочережку, пошуровал ей в камине, поправляя угли.

— Вот это мне неизвестно, но не думаю, что они пеняют на судьбу. Кто они были до этого? А сейчас — ученые люди, которые управляют новым видом энергии! Юнга — круглый сирота, взятый на корабль из чувства благодарности к его боевым предкам, хотя отец его служил по хозяйственной части. Его мать умерла, когда ему и трех лет не было, а отца зарубили абреки на Кавказе. В Севастополь его друг отца привез и упросил взять юнгой на "Константина", а сейчас он — герой, почти легенда Севастополя.

— Я эту "легенду" выпорол бы розгой, да победителей не судят.

— А и выпороли бы! Полезно для молодых горячих голов. Я, да и не только я, сильно удивляемся Вашему отношению к подчиненным, матросам и прочим мужикам. Вы ни разу ни на кого не накричали и в зубы не дали. Прости господи, но мужики могут и "нюх потерять", место свое забыть! Надеюсь, Вы к социалистам не относитесь, а то государь хоть и прогрессивных взглядов монарх, но к социалистам относится резко отрицательно.

— Хм, не знаю, кто такие социалисты! К людям всегда отношусь с уважением, к любым, если только они не заслужат другого отношения.

— А как Вы относитесь к "крепости" для мужиков?

— Что это? — спросил я, а когда граф мне разъяснил, ответил, — Граф, у нас в княжестве рабства уже давно нет, да и не может быть, но в чужой монастырь я со своим уставом не полезу, хотя и не одобряю. Кстати, это не выгодно с экономической точки зрения. Раб — всегда работает хуже свободно нанимаемого работника, да и оборот денежных средств сильно затормаживается.

— А почему у Вас не может быть?

— А как Вы удержите в повиновении раба, который может владеть магией? Лишить способностей, так он тогда и месяца не протянет — умрет. У нас так государственных преступников наказывают, так они либо умирают, либо с ума сходят сначала, а потом все одно помирают.

— И у Вас, в Ваших мирах нигде нет рабства? — изумился граф

— Есть, к сожалению, но только у рас с отсутствием магических способностей или если такие способности встречаются редко. Правда, с развитием общества, общество отторгает рабство — оно невыгодно, оно тормозит развитие государства и может стать одной из причин краха.

— Гм, ладно, все в воле господа. Но лучше Вам Ваши взгляды пока придержать при себе, они сейчас не популярны в высшем свете, не надо наживать врагов, не ко времени это.

— Хорошо, граф, я уже сказал, что не собираюсь вмешиваться, я пока даже не знаю, как я дальше жить буду. Война, я думаю, скоро закончится, нужно будет как-то жизнь устраивать, ресурсы копить.

— Что за ресурсы?

— Домой я хочу! Маяк нужно делать, что бы меня смогли отсюда вытащить.

— Хм, а зачем?

— Там мои родные, друзья, наука, хотя .... этот мир мне тоже уже не чужой ... не знаю, — я затянулся, но трубка уже потухла, и я с сожалением выбил ее об каблук, — думать нужно, граф, нужно думать.

Некоторое время мы, молча, сидели в креслах около камина и смотрели на мерцающие угли. Не знаю, о чем думал граф, а я представлял перед собой лица родителей и мысленно задавал им вопрос:

— Что делать дальше?

В ответ отец в таких случаях всегда говорил мне, что я взрослый и мне решать как строить свою дальнейшую судьбу. При этом они точно знали, что я живой, потому как на "семейном" камне "моя" рунная печать должна гореть.

— Пойдемте, граф, — сказал я и рывком поднялся из кресла, — покажу Вам результаты изысканий моих учеников.

— Пойдемте, князь. Я просто сгораю от любопытства.

Мы поднялись по лестнице на следующий этаж, где обитала молодежь. О, а это что-то новенькое, весь пол был покрыт разноцветной плиткой спокойных, матовых тонов, которая складывалась в причудливый орнамент. Посредине холла стоял стол с прямоугольной столешницей угольно-черного цвета на массивных деревянных ногах. Вокруг стола стояло три разноцветных табурета: красный, желтый и лазоревый. Вторая половина этажа была отделена от холла стеной отделанной кусками разноцветной плитки. В стене было четыре двери, три из них вели в небольшие личные комнаты учеников, а четвертая — в мастерскую, где повсюду были разложены образцы цветной плитки. Граф с большим любопытством рассматривал помещения и цокал языком от восхищения.

— Князь, у Вас талантливые ученики.

— Да, это так. Их учить надо, а времени на это не хватает.

— Я думаю, скоро у Вас будет возможность вплотную заняться обучением учеников.

Война скоро закончится и я думаю государь даст свое позволение на основание нового учебного заведения под Вашим руководством.

— Вы так думаете?

— Да, сегодня с утра все корабли, оснащенные Вашими двигателями, вышли в море и начали патрулирование побережья Крыма с целью недопущения поставок продовольствия и вооружения для группировки "союзников" в Крыму. Со стороны суши противник блокирован казачьими разъездами, вооруженными новыми самозарядными ружьями, а на высотах установлены пушки, так что провианта от крымских татар они тоже не получат. Севастополь каждый день укрепляется все больше и за эту неделю возведено еще семь батарей, на которые поставили пушки, снятые с захваченных судов.

Да и после такого сокрушительного поражения флота "союзники" до сих пор не пришли в себя и не знают, что им делать. Севастополь взять они теперь не в состоянии, хотя при первом штурме у них были шансы, но не получилось. Атаковать сейчас — безумие, они просто положат всю свою армию перед нашими укреплениями.

— Но стреляют, то каждый день! Ядра вон, даже до меня долетают!

— "Охотники" стараются, да французы турок вперед гонят, а те выскочат, покричат, саблями помашут, а как только шестистволка с башни пару раз стрельнет, так обратно убегают. Страшно это — звука выстрела нет, порохового облака нет. Шесть ядер прилетает из ниоткуда, и готова куча трупов и посеченных осколками.

— А если они плюнут на Севастополь и атакуют Меньшикова?

— Это возможно, но Меньшиков тоже время зря не теряет и со стороны "союзников" на высотах созданы опорные пункты, усиленные батареями пушек. Наступать они смогут, только взяв их, а это тоже непросто, да и пойти они смогут не всеми силами, иначе их можно будет атаковать из Севастополя.

— И что, они будут просто так сидеть?

— Будут ждать указаний из метрополии. Провианта у них на месяц-полтора, подвоза больше не будет.

— А мы их атаковать не будем?

— Зачем? Их там больше ста тысяч, только пехоты, а еще есть бригада английской конницы и огромное количество орудий, а у нас в Севастополе восемь тысяч солдат и около пяти тысяч матросов. У Меньшикова армия после поражения под Альмой тоже потрепана изрядно, несмотря на подход подкреплений. Да и сколько тех подкреплений! Государь вынужден держать большую часть войск на границе с Европой, что бы там не удумали напасть на нас. Австрия, вон, очень сильно недовольна нашими войсками на Дунае и грозится объявить войну. Правда, после получения последних новостей отсюда, я думаю, там хвосты то подожмут! В общем, сидим и ждем!

— Хотите измором взять?

— Хотим! А чего солдат просто так на убой кидать, хоть и много мужиков на Руси, а каждый убитый или пораненный это необходимость новых мужиков забирать с земли, да и обучение тоже денег стоит, а нам поселенцев даже на Крым не хватает. Про Сибирь я даже и не вспоминаю, там можно сутками ехать и ни одного человека не встретить.

— Хм, а я думал, куда Нахимов моих учеников выпросил, а он их в качестве зарядных устройств использовать решил. На меня у него наглости не хватило.

— Хватило! Владимир Алексеевич сему воспротивился. Море оно такое, может забрать в любой момент, а Вы слишком ценны сейчас, уж простите за это. Вас сейчас охраняют не хуже государя-императора.

— Я думаю, это лишнее. Я могу себя защитить, ежели что. Я думаю, Вам рассказывали про "пузырь" в котором я прибыл сюда? Я в нем могу "жить" сколько захочу, и никто не сможет нанести мне вреда.

— Да, что-то такое говорили. Еще сказали, что вас банником ударили, — ехидно посмотрел на меня граф.

— Просто так получилось! — смутился я

— Ну вот, Дмитрий Владимирович, что бы таких "случилось" было поменьше, Вас и охраняют. Ладно, засиделся я у Вас в гостях, Дмитрий Владимирович, а меня в ставке ждут, — с сожалением сказал Беккендорф, еще раз окинув взглядом "хоромы" учеников,

— Я весьма впечатлен Вашим вкладом в успехи России в этой войне. Сегодня буду писать государю и всенепременно отмечу Ваши заслуги и изобретения. Пока разрешите откланяться, но напоследок я Вам все-таки посоветую сменить жилье. Я понимаю, что Вы человек науки, увлеченный и все такое, но эта башня не соответствует Вашему статусу.

— Я подумаю, Константин Константинович, спасибо за совет.

Я проводил графа до выхода из башни, где ему сразу подвели огромного вороного жеребца. Граф, не касаясь стремени, взлетел в седло и, отвесив мне полупоклон, с места пустил коня наметом. Мелкие камни брызнули из под копыт вороного красавца, несколько мгновений и только облачко пыли на дороге показывает, что тут проскакал мой гость. А шкатулку он забыл! Я повернулся к Григорию, который развалился на скамье около конюшни:

— Григорий!

— Да, Ваша светлость, — вскинулся казак

— Граф забыл шкатулку, надо вернуть. Только везти аккуратно, вещь ценная.

— Сделаем, Вашество, — ответили мне, принимая из моих рук шкатулку.

Глава 20.

Видно граф успел рассказать про морозильный ящик Корнилову, поскольку с утра меня разбудил Эссен. И когда я выполз из своей спальни, начал требовать с меня подробности и информацию о потребных материалах для создания чудо ящика, в котором вино холодным остается.

— Эрих Францевич, дайте хоть умыться и позавтракать. Составьте мне компанию.

— Дмитрий Владимирович, просто Вы не представляете, как будет полезен на кораблях Ваш морозильный ящик.

— Хорошо, кофейку хлебну и я весь в Вашем распоряжении.

Мы вместе позавтракали и я начал объяснять мастеру, что его подчиненным надо изготовить.

— Эрих Францевич, это по своей сути обычный стальной шкаф, короб, сундук, называйте, как хотите. Единственное требование — достаточно толстые двойные стенки и плотно прилегающая крышка, желательно с каким-нибудь уплотнением, например каучуковым. Снаружи можно покрыть декоративными панелями, для красоты. Энергии много не нужно, она расходуется, только если установленная за эталон температура внутри "морозильника" начинает изменяться. То есть, открыли крышку и поскольку температура снаружи выше, то и внутри начинает повышаться. Поэтому должно хватить и графитового кристалла, ну или хрусталя или аметиста.

— А размер "морозильника".

— Да какой захотите, тут все дело в промежутке времени, в течение которого установится нужная температура внутри всего объема. Печати довольно сложные, мне потребуется около двух склянок на каждую. Если надо, что бы температура устанавливалась быстрее, то печатей можно поставить две, или три.

— А кристаллов тоже три тогда надо?

— Нет, я просто проложу энерголинии от кристалла к каждой печати. Кристаллы можно менять совершенно спокойно. Внутри, даже если печати перестанут работать, еще долгое время будет держаться нужная температура, если крышку не открывать.

— Сколько энергии будет расходоваться?

— Не знаю, надо пробовать.

— Хорошо, а температуру можно выставить любую?

— Любую, можно, даже, поместить на крышку кнопки, как на пушках и ружьях, что бы ставить нужную.

— Дмитрий Владимирович, а можно внутренности камеры не охлаждать, а нагревать?

— Можно, — выпустил я колечко дыма в потолок.

— То есть, — наморщил он лоб, — получится печка? Без огня!

— Да, Эрих Францевич, и внутри нее можно будет готовить, только тогда стенки нужно полыми делать и воздух откачивать.

— Зачем?

— Что бы стенки сильно не нагревались. Разреженный воздух плохо проводит тепло, и нагрев внутренних стенок не будет передаваться на внешние стенки.

— Да-а-а? — потер лоб Эссен, а без этого никак?

— Да можно, только греться сильно будет, ну или второй контур ставить на внешний корпус — охладительный.

— Тогда попробуем и "печку" сделать, только с размерами надо определиться. С "морозилкой" все понятно, туда должно влезать несколько мясных туш.

— Да хоть стадо заморозим.

— Да-а-а, вот только не знаю, как стенки сделать, что бы воздух не пропускали. Из стекла запросто, но стеклянные стенки это даже не смешно.

— Это не сложно, Эрих Францевич. Я Вам сделаю инструмент для "холодной" сварки железа. Прикладываешь два куска железа друг к другу и проводишь по месту соединения сварочным инструментом, и куски становятся одним целым.

— Это как? — глаза Эссена стали "квадратными", а брови уехали на лоб.

— Вы слышали про диффузию газов или жидкостей?

— Смешивание?

— Да. Тут принцип тот же, только смешиваются "твердые" в нашем понимании материалы. Происходит взаимопроникновение веществ, и два предмета становятся одним целым. Инструмент, который я изготовлю, просто ускоряет в тысячи раз естественный процесс.