Принцесса в Академии. Том 1

Как бы то ни было, в каждый букет мадам вкладывала всю теплоту и любовь. Именно поэтому крайне важно было сохранять сердце в целости — неподходящее настроение тут же сказывалось на результате: лепестки выходили тусклыми, ароматы путаными, музыкальные цветы фальшивили. А речь как-никак шла о бизнесе. В последнее время случаи брака участились, что было связано с Рудольфо. Постоянные клиенты не могли не замечать изменений в худшую сторону, но прощали мадам эти маленькие огрехи. Кстати, виденная мною у гномки кирка на поверку оказалась тяпкой. Но принцессе простительно подобное незнание.

После теоретической части перешли к практике. Для начала, Эмилия посвятила меня в тонкости ухода за тюльпирисами и вручила лейку со специальной подкормкой, а сама вернулась к прилавку. Только я собралась приступить к делу, как раздался её возглас.

— О, нет!

— Что такое?

— Всё в порядке, Ливи. — Девушка попыталась улыбнуться. — Прости, если напугала.

Я поставила лейку и подошла к ней.

— В Потерии все кричат 'О, нет!', когда всё в порядке?

Она перестала изображать улыбку, лицо расстроенно вытянулось.

— У меня опять недостача. Только не говори ничего мадам.

— Ты уверена? Всё правильно посчитала?

— Да, перепроверила несколько раз. И это происходит уже далеко не впервые.

— Думаешь...завёлся вор?

— Нет, — она покачала головой, — в том-то и дело, что это случается даже тогда, когда я ни на минуту не отлучаюсь из лавки.

— Но как такое возможно?

— Если бы я знала... — вздохнула Эмилия.

— А много недостаёт?

— Не так чтобы слишком, но и немало. Приходится добавлять недостающую сумму из своего жалованья, а, сама понимаешь, я обычная цветочница, и всё это бьёт по карману.

* * *

Тут входная дверь распахнулась, и в лавку, пригнувшись, вошёл высокий и болезненно худой господин. Он был похож на клавишу от рояля: белый шелковый цилиндр, белый же костюм, из-под которого выглядывает черная рубашка, а в петлице — черный пион. Прямые седые волосы спускались до плеч, а правым глазом он сжимал оранжевое увеличительное стеклышко, отчего один уголок рта постоянно кривился в ухмылке. Когда мы повернулись, он приподнял второй уголок, сверкнув изумрудной фиксой, — видимо, пытался изобразить улыбку. Более неудачных попыток я ещё не встречала.

Незнакомец небрежным жестом мазнул край цилиндра, что можно было принять как за неучтивое приветствие, так и за попытку отогнать муху.

— Так-так, дело мадам Гортензии, как погляжу, цветёт и пахнет?

— Добрый день, господин Жмутс, — поздоровалась Эмилия без тени обычной для неё сердечности. Да и вся она сразу как-то подобралась и сделалась настороженной.

— А это что за крошка рядом с тобой? — спросил он, даже не взглянув в мою сторону, и притянул пышный желтый бутон из соседней кадки. — Мм, добавлена нотка пачули, не так ли?

Эмилия решительно вышла из-за прилавка, загородила цветы и скрестила руки на груди.

— Моя напарница, Ливи.

— Что, о чём ты? А, всё ещё об этой девчонке. Неважно, все они на одно лицо. — Пальцы смяли и оттолкнули поникший цветок.

Я последовала примеру Эмилии и встала рядом в такой же позе. Посетитель и у меня вызвал неприязнь.

— Хозяйка сейчас занята и не сможет вас принять, — натянуто сообщила девушка.

Господин Жмутс был высок, но уступал ей на целую голову. И ему явно не нравилась необходимость смотреть снизу вверх.

— А с чего ты взяла, что я пришёл к ней? Неужели я не мог заглянуть просто так, — обронил он, приставляя серебряную линеечку к лепестку примулы, — купить букет... — ноготь сковырнул алмазную блестку, — окунуться в дух гения, так сказать? — Породистый нос брезгливо сморщился. — Впрочем, судя по слухам, 'душок' будет уместнее.

— Не знаю, о каких слухах идёт речь, но наша лавка прямо сейчас закрывается на перерыв, правда, Ливи?

— Да, мы как раз приступали к поливке, — подтвердила я, подхватила лейку и наклонила её. Добрая треть выплеснулась посетителю на ботинки. — Ой, простите, ещё не научилась управляться с этой штукой.

Господин Жмутс отпрянул, оставляя мокрые следы:

— Неудивительно, что ваше дело загибается! — зло выпалил он и отёр носок дорогого ботинка батистовым платком. — С такими-то сотрудницами! Скорее, стоит удивляться тому, что эта лавка так долго продержалась. Отношу это на счёт дурного вкуса здешних жителей. Ничего, чувство прекрасного поддаётся дрессировке.

Эмилия решительно шагнула к двери и распахнула её:

— Всего доброго, господин Жмутс.

Гость сунул платок в горшок с фрезиями и тут же отдернул ужаленную руку.

— Тссс... — Лицо исказила гримаса. — Вот как! Я пришёл с самыми благими намерениями, хотел предложить помощь, но теперь вижу, что впустую тратил время. Такие, как мадам Гортензия, заслуживают того, что в итоге получают. Так ей и передайте: даже моему терпению пришёл конец.

Он ударил фрезии тростью и, не прощаясь, вышел. Эмилия раздраженно захлопнула дверь и вернулась к цветам.

— Кто это был?

— Совершенно ужасный человек, Ливи! Если он вдруг придёт, когда ты будешь одна, ни за что не впускай его.

— Он конкурент мадам?

— Хуже. — Девушка принялась рыхлить землю, но на этот раз смятение мешало, и руки сильно дрожали — не от страха, от возмущения. — В основе конкуренции лежат правила и понятия о чести, даже здесь, в Шебутном переулке. Особенно здесь! — Эмилия взволнованно взмахнула рыхлилкой, и я едва успела увернуться. — А господин Жмутс — акула, которая удачно прикидывается другом, разевает пасть пошире и, когда внутрь заплывёт побольше рыбёшек, захлопывает её.

— Ну, насчёт 'удачно прикидывается', ты преувеличила. По-моему, он похож на типичного опереточного злодея. Надеюсь, он умеет злобно хохотать? Если нет, я буду разочарована.

Эмилия хихикнула, и в щеки вернулся мягкий румянец. Она нежно поправила листик и продолжила своё занятие:

— Я бы предпочла, чтобы он и вовсе не улыбался — ты же видела, что из этого выходит. Он тоже владелец цветочного магазина. Приехал из дальних краёв около полугода назад и сразу стал скупать цветочные лавки. В городе их тогда было несколько дюжин — торговали простыми букетами, и конкуренции мадам не составляли. Если же владельцы не желали расставаться со своим бизнесом, их магазины либо разорялись, либо становились жертвами несчастных случаев: пожары, поставки зараженной воды. Лавку господина Орли пришлось закрыть из-за быстро прогрессирующей плесени. Угадай, кто подарил первый росток, выдав его за экзотический плющ?

— Любитель эпатажного стиля в одежде?

— Именно! Ты могла видеть его дом, длинный такой, с колоннами. Он расположен так, что половина, которая отведена под магазин, заходит на территорию Шебутного переулка, а жилая часть находится уже в фешенебельном районе Голдики. Я один раз была в его 'Цветолюксе': всё в мраморе и позолоте, тишина, и продавцы...бррр! Как будто одолжение тебе делают. Наверное, отчасти поэтому надежды господина Жмутса на популярность не оправдались. У мадам, пусть и не так шикарно, но лавка приятная и уютная, согласись.

Я от чистого сердца согласилась, правда, не могла сказать, что испытываю к хозяйке такую же теплоту, как Эмилия.

— А о каких благих намерениях он говорил?

— Когда он впервые переступил порог 'Эксклюзив-нюх', мадам приняла его очень любезно, даже велела подать в кабинет лучшего чая с лепестками настурции. Это было ещё до случаев с другими лавками. Он тогда хорошо играл роль новичка в городе, нуждающегося в друзьях. Прощались они в самых сердечных выражениях....а через месяц мы узнали, что ассортимент его магазина пополнился цветами-привратниками, здоровающимися с каждым входящим. Правда, частенько, вместо приветствия, они лаяли на гостей. Тогда мы сочли это простым совпадением, но в следующий раз все начали говорить про букеты, распевающие гимны во славу короля, и розы с бутонами в форме сердечка на день всех влюбленных. Тут уж не осталось никаких сомнений, и мадам выставила его вон, когда он имел наглость снова заявиться. С тех пор он делал несколько предложений по покупке 'Эксклюзив-нюх', прикрываясь возвышенными речами о желании спасти её 'загибающийся бизнес' (это у мадам-то загибающийся?!), но хозяйка, разумеется, ему отказала. После этого было несколько неприятных инцидентов, и теперь приходится быть крайне осторожными. Поэтому и к выбору новой сотрудницы она подошла так серьёзно.

Я невольно потёрла запястья, вспомнив милую беседу с правдоцветом.

— То есть специальность 'Цветолюкса' — та же, что и у 'Эксклюзив-нюх'?

Эмилия хмыкнула:

— В мечтах господина Жмутса. Все, кто обладает хоть толикой чувствительности, сразу поймут, что его лавка — лишь бледное подобие. Ассортимент у него гораздо меньше, да и сами цветы...в них нет... — тут Эмилия задумалась и уверенно докончила, — души. Да, именно так. — Она обеспокоенно глянула наверх и понизила голос: — Но в одном он прав — за последние недели несколько покупателей из числа постоянных вернули букеты, не оправдавшие заявленных свойств. Всё это не иначе как следствие неудачного романа мадам. Инциденты списали на счёт ошибок, которые могут случиться с каждым, но, если так пойдёт и дальше, мы можем начать терять клиентов. И, боюсь, ничто не предвещает улучшения ситуации.

Потом Эмилия показала мне, как оборачивать и украшать букеты. Конечно, так здорово, как у неё, пока не получалось, но я ведь начинающая принцесса-цветочница! Надо сказать, напарница проявляла завидное терпение. Вскоре спустился Магнус.

— Просто разминаюсь, — пояснил он, перехватив мой взгляд. — К тому же, наверху страшно душно.

Но я-то видела, что он просто изнывает от скуки. Эмилия тоже обернулась и лукаво мне подмигнула:

— Магнус, ты не мог бы помочь? Никак не разберусь с этой ленточкой.

Её руки, такие ловкие секунду назад, вдруг сделались страшно неуклюжими.

— С какой? — мгновенно оживился паук. — Ты про эту? Да это же раз плюнуть: просто продень вот здесь, понизу.

— Куда, сюда? — Пальцы с поразительной неловкостью промахивались мимо цели.

— Да нет же, дай покажу.

Вскоре Магнус уже полностью взял на себя перевязывание букетов. Похоже, у пауков к этому природный дар. Правда, порой он перебарщивал, и приходилось подолгу выпутывать цветы из лент.

Эмилия понаблюдала какое-то время за нашей работой, а потом сказала:

— Ну вот, Ливи, кажется, ты уже вполне разобралась. А сейчас, извини, мне пора.

— Это то самое дело, из-за которого ты теперь не можешь работать в лавке по вечерам?

Мне показалось, что напарница смутилась, но, наверное, только показалось.

— Да, я хожу на...курсы.

— И их название — большой секрет?

— Нет, что ты! Это, — небольшая заминка, — курсы личностного роста. Или, если хочешь, курсы по саморазвитию.

— Звучит интригующе.

— На самом деле ничего особенного, — поспешно ответила она и добавила: — Прости, мне действительно пора, но я ещё попозже загляну. Постараюсь успеть до закрытия. И вот, — она порылась под прилавком и протянула мне толстенную книгу, — это справочник цветов. С основными я тебя ознакомила, но всё же лучше полистай на досуге.

Я, кряхтя, водрузила том на прилавок. Такими фолиантами обычно прижимают что-то, что хотят склеить. Намертво.

— Ах да, последнее, когда будешь отдавать покупателю цветы...

Тут я вспомнила урок профессора Гудинафа.

— Я сделаю это вот так!

Рука, будто бы отдельно от меня, с неимоверным изяществом протянула ей букет. Теперь, когда Гарт не мешал, получилось почти идеально. Эмилия оторопела:

— Ну, надо же! Это просто потрясающе! Только книксен делать необязательно.

* * *

В тот день заглянуло несколько клиентов. Конечно, на практике всё оказалось несколько сложнее, чем во время тренировки. Обслуживая первого покупателя, Магнус так разволновался, что вконец запутал ленточки. К счастью, мужчина оказался из терпеливых и дожидался с любезной улыбкой, памятуя о том, что я новенькая. А после моего фирменного движения запястьем, и вовсе ушёл в приподнятом настроении. Я тщательно записывала все покупки в толстую амбарную тетрадь. Немного пролистав назад, обнаружила, что имя Индрика там встречается на каждой странице, а иногда и по несколько раз за страницу. Похоже, лавку он посещал чаще, чем академию.

Вскоре появился и он сам и очень удивился, увидев меня.

— Ливи? А где... — Оглядевшись по сторонам и убедившись, что продавщица тут только одна, он шагнул к прилавку. — Не знал, что ты здесь работаешь. Ах да, лютики, совсем забыл!

— Первый рабочий день, — бодро кивнула я. — Тебе какой букет?

— Пришёл забрать готовые. Погляди, там должно быть записано.

Я сверилась с журналом и действительно: на имя Индрика значилось пятнадцать букетов цветобабочек. С виду они и впрямь похожи на рой пестрых бабочек, случайно приземлившихся на длинные хрупкие стебли. Сходства добавляло трепетание лепестками. Увы, живут они тоже всего один день.

Передавая ему всю охапку, я не удержалась:

— Целых пятнадцать штук, да она просто счастливица!

Индрик и не подумал смутиться:

— Нет-нет, это всё разным. Ну, ещё увидимся. А да, это тебе. — И он протянул мне один букет, преподнеся его не менее элегантным жестом, чем профессор Гудинаф.

После его ухода, я полистала справочник цветов. Никогда бы не подумала, что разновидностей может быть столько! К концу первого раздела (из пятисот пяти) все свойства и характеристики перемешались в голове, и я отложила изучение до следующего досуга.

И всё это время, занимаясь делами лавки, я параллельно обдумывала дальнейшую стратегию по поиску Суженого. 'Прямой метод' оказался не слишком-то эффективным, но ничего нового пока не приходило в голову.

Озриэль заглянул, когда стемнело. Он уже почти не чихал, но нос оставался красным и распухшим. Через полчаса я подсчитала выручку, закрыла лавку и приняла приглашение прогуляться.

На улице уже зажгли фонари, и дневная суета уступила место вечерней степенности. В свете газовых рожков витрины отсвечивали бледно-зеленым, выкрашивая в этот оттенок прогуливающиеся парочки.

— Больше не сталкивался с Марсием?

— Неа, думаю, ему было не до меня — надышался сильнее.

— Прости, ты, наверное, пропустил все занятия... — Я хлопнула себя по лбу: — И поэтику тоже!

— Поэтики сегодня не было, — вздохнул Озриэль. — В кой-то веки нашлась уважительная причина, чтобы пропустить, а её отменили!

— Почему?

— Ливи, когда отменяют занятие, тем более, впервые за шестьдесят лет, никто не спрашивает 'почему'. Все просто ловят момент.

— А что насчёт 'Истории волшебного народа', удалось уладить недоразумение?

Ифрит кинул на меня быстрый взгляд:

— Не совсем, но от наказания меня освободили. Благодаря тебе, кстати.

— Мне?

— Ага, профессор посчитала 'вспышку безостановочного чиха' достаточной карой свыше. Произошедшее списали на чью-то неудачную шутку с заклятием, обещали разобраться. Но, уверен, Марсий сделает всё, чтобы история не выплыла на свет. Он в ней явно не блистает.