Бравур опять почувствовал странное успокоение, словно судьба неведомым образом свернула на правильную дорогу, хотя прежде казалось, что он и так по ней идёт. Дикая мысль возникла в голове и задержалась там, не спеша исчезать: что если вся жизнь в башне с самого начала была ошибкой? Он пошёл в маги не потому что того хотел, просто подвернулся случай выбраться из довольно унылого семейного гнезда и ухватился за него, не давая себе труд задуматься, та ли это участь, что выбрал бы сам? Возможно, он чувствовал бы себя лучше в роли обычного человека?

Правда, откуда тогда брать деньги? Магом он имел неплохой доход и немалую его часть отсылал матери. В семье прибавилось отпрысков с тех пор, как простая телега увезла его в школу.

Грустно стало, а потом Авита, закончив работу, села рядом, он взял её за руку и крепко сжал натруженные горячие пальцы. Как же выбраться из ловушки, в которую себя загнал? Слабак он, растерялся. Принцесса вон решает свои затруднения с напором и блеском, и кто бы ни был этот свалившийся на них мужчина в серебряном шитье, весьма скоро ему можно будет от души посочувствовать.

— Что за беда ребёнок? — сказал маг. — Мы справимся. Плод это всего-навсего новая жизнь, свежий маленький человечек.

Он помолчал и спросил, охваченный странной робостью:

— Авита, а не могло случиться так, что отцом его был я? Эти магические штуки иногда самому внушают подозрения.

Она опустила голову, пряча лицо.

— Мне бы хотелось этого больше всего на свете. Я ведь влюбилась в тебя, едва увидела, как только ты появился у нас. Была уверена, что это ты, скрываясь под личиной, приходил ко мне и рассказывал про дальние страны. Маги ведь тоже летают в них. Я любила и отдала всё, что способна была вручить мужчине. Лишь потом сообразила, что это мог оказаться другой человек.

Бравур буквально оцепенел. То есть вопрос он задал просто так, надеясь, что Авита, когда соприкоснутся их ладони, узнает его вспомнит, а она вместо этого запросто предложила своё сердце. Оказывается, замечательно, когда говорят такие слова. Оглушает и пьянит сильнее, чем хмельные напитки, дарит сладость и прибавляет росту. Мало ли, что ты маг и тебя остерегаются? Ничуть не менее важно, что ты мужчина, и тебя любят.

Глава 11

Ночь, прошла, и ещё один прожитый день уцелел, словно кто-то положил второй камень в основание дома. Немного взрослости, и кусочек детства это уже жизнь, крохотная, куцая, но настоящая, а важнее пробудившейся от спячки памяти, воспрянувшая вместе с ней надежда.

Эльф с утра поглядывал с любопытством, но должно быть, по глазам Керека понял, что напоминать пройденное вместе не нужно, да и не осталось времени на разговоры. Солнце, глянувшее в лес на рассвете, почти сразу скрылось за тучами. Пока путники в спешке собирались, пошёл дождь. Пришлось закутаться в плащи и опустить капюшоны пониже.

Мокрая дорога оказалась настолько неуютной и тёмной, что даже тень рискнула выбраться из тайника в шкатулке и летела впереди маленького отряда с таким усердием, словно могла раздвинуть для товарищей и мглу, и водяные струи, и угрюмые неохватные стволы. Глядя, как неясно мелькает впереди серое одеяние Париза, Керек размышлял о том, мешает ли привидению дождь? По всему выходило, что нет.

Надо быстрее осваивать язык ладоней, о многом хочется поспрошать. Керек пока мог вести с призраком только простые короткие беседы, но отношение его к спутнику изменилось. Он начал ловить себя на мысли, что воспринимает тень как человека, мужчину, пусть со странными клыками и чёрными веками. Неосязаемость перестала замечаться, ведь парень вёл себя умно и всячески показывал преданность товарищам.

Эльф ехал вперёд уверенно, хотя казалось, что при такой погоде ничего не стоит сбиться с пути. Бессмертные умеют находить дорогу всегда и везде и в точности знают, где находятся их путеводные звёзды, даже если они скрыты плотной завесой туч. Керек доверял товарищу. Его начинал угнетать лес, бесконечный, безмолвный, поставленный здесь как долгий укор. Возле деревень и городов росли совсем другие рощи, весёлые и прозрачные. Там крестьяне пасли скот и детишки, не страшась, бегали по грибы-ягоды. Там пели птицы и пробовали голос молодые волки.

Керек терпел-терпел и не вытерпел:

— Инир, а лес закончится? Мне уже кажется, что вскоре прямо за деревьями откроется кромка земли.

— Край не край, но перемены впереди. Я их чувствую.

Сквозь туманную морось мелькал иногда Париз, а более ничего интересного. Керек бы не удивился, скажи ему кто, что некий колдун берёт деревья с тех мест, которые путники уже миновали и вновь ставит их на дороге. Трудно было представить, что в мире их так много. Слова эльфа пробудили надежду. Неужели закончится лес, и вернутся просторы? Хорошо бы, а то глаза устали от того, что взгляд постоянно упирается в ближнее.

Караковые плелись неохотно, копыта мягко ступали по прелой земле, тишину тревожил только унылый дождь, а потом сквозь однообразный стук капель по темени и капюшону Керек услышал слабый гул.

Звук мог нести с собой как радость, так и беду, но обрадовал тем, что сулил перемены. Конь фыркнул, словно одобряя воодушевление хозяина, усердно потряс мокрой гривой, а потом ещё хлестнул туда-сюда хвостом, но Керек на него не рассердился.

Из сумрака прилетел Париз и нырнул в шкатулку. Интересно, мокро там будет или нет? Все случайные мысли вылетели из головы, когда повеяло ветерком, дождевые струи поредели, сквозь тучи прорезался тусклый свет, и лесные чудовища расступились, с неохотой передоверяя жертву другому миру.

Инир натянул поводья, и Керек, подъехав к нему, стал рядом. Перед ними, пересекая путь, текла странная река. Тут она ползла еле-еле, а чуть дальше прыгала и скакала на перекатах. За неширокой быстриной тянулся другой берег или скорее топь с окошками чистой воды и торчащими кое-где острыми зубьями камней.

Дождь усилился, заплясали по воде пузыри, но Керек перестал его замечать, заворожённый странным зрелищем. Он, конечно, жаждал простора, но этот как-то пугал.

— Что это, Инир?

Эльф смахнул ладонью влагу с лица. Его зоркие глаза видели наверняка дальше.

— Это предгорья. Впереди холмы, а между ними и рекой одно из тех гиблых мест, в которые лучше бы не попадать.

— Там болото?

— Да. Пожалуй, придётся искать более удобное место для переправы. Лучше сойти с прямого пути, чем на нём же и утонуть.

— Правильно. Вниз по течению или вверх?

Эльф опять огляделся, словно ответ мог подсказать упорный дождь.

— Поедем вниз, там тише, наверняка меньше перекатов, попробуем найти брод.

— Хорошая мысль, хотя я промок до костей и не замечу, если в реку придётся погрузиться целиком.

Спускаться пришлось довольно долго. Заросли вдоль русла временами так густели, что кони протискивались с трудом, но путь был проделан не напрасно. Река разлилась шире. Галечная отмель, протянувшаяся наискосок, почти довела до противоположного берега. В русле вода бурлила и завивалась воротом, но оказалось неглубоко. Лошади шли по брюхо, и обидно было, что день не ясный, всадники могли даже сапоги не беречь.

На суше эльф опять придержал коня. Керек с любопытством озирал это странное место. Прежде он больше заботился о том, чтобы благополучно миновать стремнину и лишь теперь как следует разглядел болото. Выглядело оно причудливо. Он прежде не встречал топей, где окна чистой воды и пугающие своей ровной поверхностью зелёные лужайки чередовались так равномерно. Словно кто-то соорудил это место намеренно.

Инир тоже выглядел озадаченным и вертел головой, как будто остерегался выпустить из виду даже маленький клочок заречного мира. Дождь почти перестал, только ветер теребил и раскачивал ветки зарослей дальше от реки, за полосой трясины. Выглянули из поредевшей слякоти холмы. На их рыжеватых спинах темнели пятна зелени — видимо, купы деревьев или кустарники. Конь под Кереком нетерпеливо переступил, вытянул шею. Наверное, хотелось ему туда, на сладкие луга предгорий.

— Едем? — спросил Керек.

Судьба не наградила его особым терпением.

Эльф ответил не сразу, впрочем, для него характерно было слегка поразмыслить перед тем, как произнести что-то. Керек обнаружил, что уже знает привычки товарища, помнит их и тихонько порадовался возрождению. Неужели постепенно шаг за шагом суть вернётся к нему? Он станет человеком как все люди, а не просто наёмником, отрабатывающим очередной день, как повинность.

— Это болото непроходимо для нас и наших коней, — сказал Инир, вернув человека из сладких грёз на мокрую неприветливую землю. — Видишь, лошади сами не идут, тоже чувствуют угрозу.

— И придётся тащиться вниз по течению реки до тех пор, пока трясину не сменит твёрдый берег? Это ведь может и затянуться. Кто-то другой спасёт принцессу, и мы не получим награды.

Видимость улучшилась, когда дождь перестал, но крутой изгиб, который делала река, мешал узнать, что там за поворотом. Эльф шевельнулся в седле.

— Боюсь, что это поселение довольно протяжённо и времени мы действительно потеряем много.

— Что? — воскликнул Керек.

Слова товарища сделали то, чего не сумел дождь — промыли глаза. Керек сообразил, что подмеченная им правильность в расположении окон, зелёных лужаек вязла и кочек, скорее всего, неспроста. Кто-то соорудил эту странную деревню на берегу реки, где низкая пойма позволяла устроить так, чтобы обиталище подпитывалось водой.

На вопрос, кто именно, ответ появился почти сразу. Из дальнего окна выглянула голова похожая на ящеричью, а затем и сам её обладатель выбрался на камень. Керек рот разинул, созерцая чудо, но и эльф выглядел потрясённым.

Существо, пожалуй, ростом пришлось бы по пояс высокому человеку вроде Керека, встань оно на задние лапы, но конечностей у него насчитывалось шесть, и четырьмя оно прочно держалось за камень, в то время как маленькие передние несли не то чашу, не то свёрнутый древесный лист. В остальном оно действительно напоминало ящерицу чешуйчатой кожей, ловкими пальцами с коготками, длинным подвижным хвостом.

— Кто это? — спросил на всякий случай Керек.

Он видел, что эльф озадачен, но не брался судить, чем именно. Вдруг ему существа известны, просто он никак не предполагал их здесь встретить, или же они так опасны, что поневоле впадёшь в задумчивость.

— Никогда не слышал о таком, — откровенно сказал Инир, — но если они будут агрессивны, повернём обратно в реку.

— Что-то мы только и делаем, что удираем, — пробормотал Керек. — Несолидные из нас вышли герои, хорошо, что не видит никто.

Он спохватился, что эльфу его слова могли показаться обидными, но винить себя не стал. Похоже, любопытство сжигало бессмертного, так же как и человека, и обоим было не до случайных замечаний.

— Можно попробовать столковаться, — предложил эльф. — Я знаю несколько наречий, на которых разговаривают голосом и ещё такие где достаточно жестов.

— Да, с призраком вот нашёл общий язык! — ожил Керек. — Здесь, наверное, именно так надо, эти ребята не производят впечатления болтливых существ.

Пока обменивались замечаниями, из других водяных окон тоже стали появляться странные ящерки. Они вылезали кто на скалу, кто на кочку и устраивались там. На путников поглядывали, но без особого усердия. Будь здесь твёрдая дорога, эльф и человек могли проехать посёлок насквозь и никого не потревожить.

Окраской существа отличались довольно разнообразной, но Керек подметил, что она зависит от того, на камне располагается ящерка или на травяной кочке. Эти маленькие охотники норовили слиться с опорой, а как они добывали пропитание, выяснилось почти сразу.

Вот на одну из милых лужаек слетела птичка, привлечённая бусинками ягод. Длинная нить языка буквально выстрелила изо рта владельца угодья и поймала дичину. Существо довольно проворковало что-то и принялось передними лапками обирать с жертвы перья и засовывать в пасть кусочки мяса. Соседи проводили удачу собрата внимательными взглядами и почти одновременно сглотнули, так что прокатился ком по горловому мешку.

— А они нас поймут? — выразил сомнение Керек.

— Человек, когда ест, тоже не выглядит особенно разумным. Да и эльф если подумать.

Последнее замечание Инир добавил явно из учтивости, но Керек оценил, кивнул.

— Попробуй!

Любопытство его разгорелось, он во все глаза смотрел на странных существ, стараясь уловить в их облике и повадках все малости, запомнить до тонкостей. Радостное ощущение того, что он может сохранить увиденное, затмевало огорчение от возникшей на пути преграды.

Инир поднял руки к небу, словно призывал на помощь живущих там богов, и несколько резко очерченных мордочек повернулось к нему. Эльф не стал терять время зря. Его плавные красивые жесты были так выразительны, что Керек понял их без перевода. Он воочию увидел, как два отважных витязя спешат на спасение красавицы, попавшей в беду, как труден и полон невзгод их путь, а малейшее промедление может стоить девице жизни или чести. То, что за несколько прошедших дней любое из этих несчастий уже могло многажды произойти, сейчас совсем не думалось. Керек чувствовал, что вот-вот слёзы умиления потекут в бороду. Надо бы, кстати, от неё избавиться, чтобы предстать перед принцессой бравым воем, а не грязным разбойником.

Знал, что эльфы великие мастера произносить речи, но никогда не думал, что они одними жестами, выражением лица, наклоном головы могут впечатлять так же сильно как и словами. Керек засмотрелся, да и существа не остались равнодушны. Одно из них упустило возможность поймать спорхнувшую на зелень птичку, хотя птичке это не помогло, она, прыгнув разок по полянке, увязла и отчаянно затрепетала крылышками. Ящерка живо повернулась и схватила добычу, но ощипывая пёрышки и поедая мясо, не перестала следить за чужестранцем.

Керек думал, что объясняться придётся долго, ведь стена непонимания просто обязана стоять между таким разными народами, но едва эльф закончил представлять, как одна ящерица, за ней другая, ловко спрыгнули в воду и поплыли к незваным пришельцам. Затем они выбрались на берега своих крохотных озёр, и Керек лишь теперь разглядел, что между владениями проложены общественные дорожки. Оба существа бойко побежали по ним, используя для этого четыре лапы, а две передние бережно неся перед собой.

Очень скоро хозяева болот оказались прямо у ног коней. Керек испугался, что лошадям такое соседство не придётся по душе, они и правда начали прижимать уши и сердито фыркать, но эльф заговорил, огладил своего коня и быстро успокоил обоих.

Ящерки, задрав головы, бесстрашно изучали всадников, а потом повернулись одновременно и запрыгали прочь. Остановились, оглянулись. Этот язык Керек тоже понял без слов. Он спешился, чтобы вести коня в поводу, мелькнуло соображение, что без тяжёлой лошади пройти окажется проще. Свалится караковый и погибнет — человек уцелеет. Эльф опередил и уже ступил на тропу, лошадь его неохотно пошла следом, кося глазом на окна чистой воды. Керек тоже рискнул заглянуть. Озерцо показалось бездонным, а мысль в него смотреть — глупой.