Маски: иллюзия превращений - 1

'Ведь он еще и Орино — руководитель этого проекта и этой службы!' — осознала я масштаб проблемы.

Глава 11

Регина

Секунды, минутки, часы, дни, годы... вечность. Время остановилось и одновременно неумолимо промчалось мимо, отмеряя уготованный мне период работы на новом месте. Все! Этого моя карьера не переживет, тем более учитывая предыдущую 'встречу' с руководителем проекта.

В ситуации глубокого потрясения мозг начинает странно реагировать, фиксируя мелочи, которые в обычном состоянии никогда бы не заметил. Так и я сейчас отмечала багровеющую шею Кузьмина, узор на половом покрытии, неравномерный шум нашего дыхания. Также со всей полнотой самоотдачи задалась вопросом: как еще стою на ногах? Этот факт искренне изумлял невозможностью. Видимо, мозг, выпав в прострацию, временно по причине недееспособности утратил контроль над нервными центрами организма, в результате чего я лишилась чувствительности — ноги окаменели и не воспринимались сознанием как часть меня. Но почему-то данный нюанс нисколько не мешал этим самым нервным центрам чутко реагировать на взгляд верлианца — его я неотступно чувствовала кожей, и сейчас, даже не глядя на обладателя неземных глаз, знала, что он замер, сконцентрировавшись на светлой полоске кожи, видневшейся над чулком.

Прошло не более пары минут всеобщего потрясения, а перед глазами успела промелькнуть жизнь. Те, кто утверждает, что это возможно лишь перед смертью — не правы. Ну, и черт с ней, с работой! Внезапно подумать так было облегчением! Я профессионал? Или обморочная барышня? Мы ничего предосудительного не делали, поэтому пусть будет стыдно тем, кто что-то не то подумал!

С этой мыслью я разжала пальцы, сминавшие ткань одежды, позволяя ей плавно скользнуть по бедрам, укрывая тело, предрешая судьбу транзимера. На последнее, кстати, сразу среагировал марсианин, с резким шипением дернувшись на месте.

— Регина Аркадьевна! — одновременно прозвучало из уст марсианина и Кузьмина, причем одинаково возмущенно!

А верлианец молчал. А я на него так и не смотрела — не могла. Ни одного взгляда не смогла бросить, после того, первого, мимолетного. Очнь страшно было и стыдно. Даже гадать не надо о том, в каком он шоке от факта моего присутствия на базе, а уж от представившейся картины... Что он обо мне думает, узнать тоже не хотелось. И это не рок. Это удар в спину! От судьбы...

Лео Кайде быстро разогнулся и, все еще недовольно передергиваясь, потянулся к контейнерам с оставшимися капсулами, сообщив руководству невозмутимым тоном:

— Ваша новенькая уничтожила уникальный экземпляр! И я за это отвечать не намерен!

Прозвучало это как 'наберут по объявлениям!'. Я внутренне поникла: сказать, что первый рабочий день не задался — было крайне оптимистично. Видимо, он в принципе станет и последним.

Но действия марсианина неожиданно разрядили обстановку: Кузьмин как-то незаметно обмяк, расслабляясь, а верлианец... он молча развернулся и вышел! Последнему обстоятельству я особенно порадовалась. В его присутствии моя жизнедеятельность определенно сходила на нет.

Как только дверь за руководителем проекта закрылась, Кузьмин резким шагом прошел к своему креслу и с видимым облегчением сел в него. После чего вперил в меня негодующий взгляд и рявкнул:

— Что за поведение?! Мне только этого сейчас не хватает! Мало мне сложностей с Орино — он очень нетерпим к проявлениям любой профессиональной несостоятельности — так теперь еще и за глупую новенькую сотрудницу объясняться! Надеюсь, вы понимаете, что своей безответственностью и легкомыслием лишили себя всякого шанса на долгую и плодотворную работу в нашей службе?!

— Но позвольте... — в недоумении попытался вмешаться в разговор марсианин, уже извлекший новую капсулу с транзимером.

— Все, что хотел, я сказал! — еще громче рыкнуло начальство и отмахнулось от пожелавшего внести ясность коллеги. — Не трать на нее время, она у нас не задержится!

Возникло стойкое ощущение, что на мне сейчас просто отыгрались, воспользовались подвернувшимся шансом выплеснуть свой гнев. Наверное, я уже даже была к этому морально готова. И, кажется, в свете выяснения личности начальника проекта я даже была готова снова стать рядовым земным историком, но судьба не желала идти навстречу моим планам.

Неожиданно кабинет Кузьмина наполнился тихой звенящей мелодией, в которой все присутствующие сразу распознали сигнал пришедшего на зум сообщения. Недовольный заминкой, Кузьмин рывком раскрыл на рабочей поверхности визуальный экран и с угрюмо поджатыми губами принялся вчитываться в поступившее сообщение. Прочел и замер. О чем-то недоуменно задумавшись, снова принялся всматриваться в текст. Мы с Лео пристально наблюдали за сменой эмоций на его лице — угрюмость уступила место потрясению.

— Что ж, — наконец оторвавшись от сообщения, Кузьмин поднял взгляд на меня, — все даже хуже, чем я думал. Вы удостоены 'чести' быть уволенной самим Орино. Он приказал сопроводить вас к нему в кабинет. Надо полагать, ваше поведение его тоже не оставило равнодушным. Что ж, я умываю руки. У вас была перспектива отличной карьеры, и только вы виноваты в том, что она не реализуется!

Решительно встав, он двинулся к двери:

— Лео, вы свободны, данной сотруднице ваша помощь уже не понадобится. А вы, Регина Аркадьевна, следуйте за мной!

Помертвев от скверного предчувствия, я, с трудом вспомнив как двигаться, шагнула за ним.

Погрузившись в печальные размышления о собственной невезучести, бездумно следовала за гневно шагающим впереди мужчиной. Краем сознания отметила, что мы снова во 'влажном' секторе базы.

— Вот, — привлек мое внимание немного успокоившийся за время пути Игорь Борисович, и я поняла, что мы уже 'на месте', — подождите здесь, я сначала сам с ним переговорю, и потом вас вызовем.

Смиренно сев в указанное кресло, осмотрелась. Кузьмин скрылся за широкой дверью в глубине помещения: видимо, там и находилась святая святых — кабинет руководителя Межгалактической службы перемены времен. Помимо меня в помещении за необычной рабочей поверхностью обнаружился незнакомый верлианец. Рядом с ним необъяснимым образом вился поток воды, образуя в воздухе своеобразную подкову. Верлианец периодически с самым сосредоточенным видом погружал в жидкость ладонь и, замерев ненадолго, принимался что-то делать на поверхности перед собой. На меня он бросил мимолетный взгляд и продолжил свое занятие. Видимо, это помощник.

Тоже утратив интерес к мужчине, задумалась: гораздо важнее сейчас было морально настроиться на непростой разговор. Пытаясь мысленно поставить себя на место Орино, как ни смотрела на сложившуюся ситуацию — все выходило не в мою пользу. В свете его представлений обо мне как ни крути, но ситуация выглядит неприглядно. Не представляю, какие найти слова и аргументы, чтобы убедить его в отсутствии злонамеренных планов по растлению коллектива.

— Регина Аркадьевна, — отреагировав на собственное имя, поняла, что замеченный ранее помощник стоял напротив и пытался обратить на себя мое внимание, — прошу вас, идемте за мной: Орино просил вас подождать в другом месте.

— В другом? — испуганно пролепетала я, боясь предположить, в каком.

Может быть, сразу без объяснений погрузят в состояние анабиоза, закупорят в капсулу и в таком виде отправят на Землю — как совершенно асоциальный элемент?!

— Да, там вам будет лучше, — спокойно пояснил верлианец.

Я дернулась: 'Лучше для чего?'

И ,судорожно замотав головой, взмолилась:

— А можно, я тут подожду? Пожалуйста!

Верлианец уставился на меня с недоумением. Но, помолчав немного, растерянно ответил:

— Ну, если вы настаиваете...

Энергично закивав, я подтвердила, что очень настаиваю. Он в задумчивости отошел к своей рабочей зоне. Тут же отъехала входная дверь и в помещение, пригнув голову, шагнул Лео Карде. Меланхолично кивнув верлианцу, он неспешно прошествовал через приемную и также скрылся в кабинете Орино. Начался разбор полетов! Сейчас и до меня дойдет очередь... Вариант с анабиозом уже не казался катастрофичным.

Но прежде чем я успела снова погрузиться в свою тревогу, дверь вотчины моего уже знакомого верлианского незнакомца резко отодвинулась, позволив выскочить злому Кузьмину. Причем, проигнорировав меня, он пронесся мимо и выбежал из приемной. Растерянно проводив его взглядом, обернулась к помощнику:

— Теперь мне заходить? — неуверенно и от того тихо пробормотала основной вопрос, не понимая, что делать дальше.

— Не приглашали, — спокойно сообщил верлианец.

И я снова с облегчением выдохнула. Пока еще живем!

Но счастье, что уже характерно, было недолгим. Спустя минут пять дверь в кабинет начальника базы снова открылась, явив моему взгляду марсианина и, собственно, главу службы. Лео Карде так же невозмутимо попрощался и удалился, а вот Орино... с улыбкой двинулся ко мне. Почему-то от вида этой улыбки мне мгновенно вспомнилась его настойчивая манера общения и резко поплохело — пробил и мой час!

— Идемте, — остановившись рядом, верлианец протянул руку, желая помочь встать.

Испуганно шарахнувшись, подскочила с кресла и метнулась в сторону. Верлианец нахмурился, но шагнул к собственному кабинету. Остановившись у входа, выразительно посмотрел на меня. Деться было некуда — пришлось войти внутрь. Хозяин помещения шагнул следом, и дверь за ним опустилась.

— Присаживайтесь, — обойдя меня, он указал на широкое, какое-то пульсирующее кресло, — полагаю, мы с вами, как старые знакомые, можем говорить откровенно.

После этого заявления, чувствуя, что ноги вот-вот подведут, уже не заботясь сутью странного кресла, буквально рухнула в него. Смотреть на верлианца опасалась: странный желтый отблеск в глазах и последовавшее беспамятство я помнила отлично. К тому же в данной ситуации я снова не в фаворитах у фортуны. Так что подождем, что скажет он.

— Во время полета до базы спали? — неожиданным вопросом озадачил настолько, что я, забывшись, подняла на него взгляд.

Верлианец сидел напротив, отделенный от меня светящимся голубым кубом в метр высотой, а рядом вился уже виденный мною в приемной подковообразный поток. Выражение лица мужчины было... довольным.

— Спала, — подтвердила я, удивленная ходом беседы.

— Понятно, почему у меня ничего не вышло, анабиоз даже деятельность мозга приостанавливает, — озадачил он меня еще больше, медленно и задумчиво прошептав в сторону. — Но раз в итоге вы оказались на моей базе, я с этим готов смириться.

И тут же, не дав мне опомниться от своего странного бормотания, резко и четко спросил:

— Кто блок поставил?

Опешив, долго соображала, о чем речь. Когда поняла, обеспокоенно прошептала:

— Друг... — и снова непроизвольно взглянула на него.

Зря. Уже знакомый мне желтый отблеск в ромбовидном зрачке и информативное:

— Я его убрал.

Ох, ты... Это что, кошмар опять начнется?

— Какое вы вообще имели право его ставить? И воспоминания блокировать? Есть Межрасовая конвенция о защите прав жителей Солнечной системы. Сделанное вами подпадает под запрет — вы намеренно, используя свои возможности, оказали на меня прямое воздействие, нанесшее вред! — терять все равно уже нечего, а так хоть выскажусь.

Верлианец с интересом понаблюдал за моим всплеском горячности и уточнил:

— Все это крайне прискорбно. Советую вам подать жалобу в Межрасовый комитет и потребовать от земного правительства атаковать Верлинею, дабы виновник наверняка понес заслуженное наказание. Ведь у нас не принимают к сведению те обвинения, что касаются действий, совершенных вне родной планеты. Что-то еще?

Возмутившись в душе его откровенной беспринципностью, я промолчала. Намек на то, что всем будут глубоко безразличны все мои переживания по данному вопросу, я вполне поняла. И самое обидное — он был прав, неоспоримо прав. Да загипнотизируй верлианец сотню землян, наши бы ничего не предприняли! Вода гораздо важнее нескольких жизней, а в моем случае на жизнь никто и не покушался.

Дав мне время в полной мере осознать всю безнадежность собственных мстительных намерений, Орино серьезно добавил:

— Теперь о вашем моральном облике...

Я сникла. Вот оно! Дождалась.

— Существуем мы в замкнутом пространстве базы. Сотрудниками ведомства являются представители разных рас, уживаться в одном замкнутом пространстве, да еще и длительное время — непросто. Я всегда стараюсь учитывать различия в менталитетах, поэтому, полагаю, ваше появление здесь — фактор, способный дестабилизировать обстановку.

Возмущенная до глубины души подобной характеристикой, я приоткрыла рот, чтобы возразить, но Орино, качнув головой, сообщил:

— Понимаю и заранее знаю все, что вы скажете. Мы мыслим по-разному. И я очень стараюсь воспринимать ситуацию по-земному. Вы — взрослая женщина, то, чем вы занимаетесь в свободное от работы время, никого не касается, как вы зарабатываете на жизнь (я сникла, отчетливо вспомнив про две тысячи водоталов) — тоже, если это не выходит за рамки закона. Насколько я представляю земное законодательство — претензий к вам нет. Уверяю вас, у верлианцев спаривание — процесс, в принципе не имеющий отношения ни к эмоциям, ни к отношениям как таковым.

Господи, к чему он клонит?!

— Регина Аркадьевна, я поясню вам, какой ситуация видится мне (я нервно дернулась, в отличие от политкорректно улыбающегося верлианца). Вы явно натура... эээ... деловая и временами неуемная (появилось желание рухнуть на пол и прикрыть голову руками!), но при этом вы отличный историк и, что особенно для меня важно, на данном этапе действующего проекта службы времени нам нужен сотрудник именно с вашей специализацией. Какие выводы мы из этого делаем?

Я — совершенно никаких! Какая вообще взаимосвязь между этими якобы сторонами моей личности?

— Для меня как руководителя службы, стремящегося к максимальному результату (а поверьте, цель проекта крайне амбициозна и интересна лично мне), важно использовать возможности своих сотрудников максимально полно и эффективно. Но задача заботиться о внутреннем климате в коллективе тоже остается. Поэтому, обдумав ситуацию, я пришел к единственно возможному решению, — он эффектно замолчал, рассчитывая повысить мое внимание.

Напрасно! Выше было уже некуда. Я слушала его в таком потрясении, что даже не успевала полноценно вдуматься в обозначенный масштаб грядущей катастрофы.

— Мне остается только принять удар на себя! — и все это с едва ли не сердобольным видом.

— В смысле? — не может же он серьезно такое предлагать?

— Вы не паникуйте, — очень плавно, припустив вкрадчивости в голосе, начал пояснять он, — сначала полностью вдумайтесь в ситуацию. Вы работаете, как и предполагалось, в отделе Кузьмина, направляя все ваши официальные профессиональные возможности и знания на благо моего проекта. Но при этом потребность в... эээ... дополнительном доходе реализуете исключительно в моем обществе.

— Да нет у меня никаких потребностей в дополнительном доходе! — в отчаянии выкрикнула я, не имея уже сил выносить его унизительные предположения.