Декретный отпуск для ведьмы

Стучать или не стучать, вот в чем вопрос.

Не вопрос, откроем тайную дверь ногой! Тихенько так, как Влашт домой после очередной шалости.

— Доброй ночи! Я пришла пожелать вам спокойных снов и тихой совести.

— Совести? — удивился асур моему присутствию, наглости или пожеланию, а может и всему сразу. Рубашку, которую он хотел было снять, Иктидар торопливо застегнул. Ну ничего, оценить я успела. Сойдет для сельской местности и старой неверной деве. Побыстрее бы ее кому-то сбагрить. Нервирует она меня в последнее время. Может потому, что Тьма обещала скоро мужа отпустить ко мне?

— Совесть ваша будет спокойна, как только вы покаетесь, что это за интересная таможня у вас.

— Какая таможня в полночь в моей комнате?! Вы в своем уме, пери?! — кажется, кто-то еще хорошо так вина пригубил. Причем, не с Дайти на ужине, а уже здесь. Хм. Зеленое вино? Или что-то другое? Надо будет потом залезть и глянуть, что тут из спиртного. Надо знать, что изымать у здешнего народа при случае.

— Я — да, а вот вы что-то тупите! Кто пересекал границу Царства в сторону приюта? А? Вы ведь наверняка фиксируете всех, кто влетает, входит или телепортируется из Варуны?

— Да, ну и что? — асур устало упал в кресло и пригласил меня присесть на подушки, разбросанные на полу.

— Так какого черта вы еще не нашли всех заговорщиков?!

— А какое вам дело? И какие вообще заговорщики, пери. Вы перенервничали и несете бред, — раздраженно бросил асур. Бедный, устал... а я нет, так что буду мучить!

— Ага, такая нервная, что аж что-то с памятью моей стало, помню то, что не со мной было. Хаделион мне рассказал кое-что о ваших противниках тесных отношений с людьми.

— Ну и что вы еще хотите в таком случае? Мальчишка и так растрепал вам все, радуйтесь.

— Не все и это очевидно.

— Привыкайте, пери. Он никогда ничего не говорит полностью и откровенно.

— Хитрохвостость у вас всех есть, но если хорошо потянуть за этот самый хвост... Кхм... Короче. Что там с таможней? Молодняк светится на границе?

— Нет.

— Что?

— Ни один из молодых асуров не был отмечен в списках пересекших границу Царства.

— Все границы?

— Вплоть до границы с гномами. Везде чисто.

— А по чужим документам?

— На каждого асура составляется подробное описание внешности и ауры. Так что подделывать документы нет смысла.

— Кто сторожит границы?

— Воины из отряда Асурендр, которые владеют приграничными землями.

— Вот оно что...

— Да. Но пока нет доказательств, что эти уважаемые асуры в чем-то замешаны, мы ничего не можем сделать. Обыскивать чужие владения было бы неразумно без весомых на то причин. Асурендры такого просто не допустят.

— Значит в границе где-то большая такая дырка, через которую летят хвостатые и крылатые, как комары на кровь. Очень мило. Спасибо. Приятных снов.

— Неужели все?

— А вы хотите, чтобы я допытывалась, как Дайти целуется? Я лучше у нее расспрошу, она рычать не будет, зато так мило покраснеет...— асур все же рыкнул. Видимо, там ничего так и не было. Вот два тормоза. Один на морозе, вторая на депрессняке. Вот как их лечить? Ладно, сейчас не об этом. — Вообще, я хотела еще кое-что спросить о той войне, триста лет назад...

— Спать, — враз посеревшее лицо асура было последним, что я видела, перед тем, как провалиться в бархатную темноту сна. Ненавижу этот их финт "Спи, моя радость, усни — мозг мне не выноси!"

А на следующий день блондин смотался по каким-то своим блондинистым делам. Как призналась мне Дайти, он в приюте что-то по типу зама Хади по вопросам обеспечения беременных всем необходимым. Короче, бухгалтер, юрист и внутренний аудитор. Ну и еще по мелочи, в которые не желает вникать Хаделион. Но вот не стоило мне вякать, что у нас в приюте всем заведует одна хрупкая женщина, а у них два здоровых мужика. Здоровые мужики по зеркалу передали, чтобы наглая и активная я помогала Дайти. Едкие замечания, как и инициатива, всегда были наказуемы. Вот теперь я сижу за бумажками и шебуршу чернильной ручкой по аналогу бухгалтерской книги и вывожу циферки. Жаль, калькуляторы тут еще не придумали. Все счеты, да счеты. Пальчики уже болят, но до состояния "рученьки терпнуть, злипаються віченьки" еще не дошла. На последней строчке вообще чернила кончились, и пришлось звать Тьму на помощь, заодно и узнаю у стихии, когда мужа увижу.

Легкое касание ноготком к бумаге и по белому полю растекается смолянистая капелька, превращается в кляксу, выводит тонкими линиями номер договора и сумму, заполняет все графы и стекается вниз, чтобы расцвести моим же портретом черной тушью.

— Какой у тебя сегодня изящный почерк, госпожа, — я действительно залюбовалась витиеватыми буквами на белой бумаге.

Еще одна чернильная клякса проявилась на белом и растеклась лентой слов.

Да, я сегодня такая!

— Госпожа, а когда ты мужа ко мне пустишь?

Ну-у-у-у...а тебе-то что? Скоро!

— Что значит, что мне? Я там знаю, когда эпиляцию делать?! — нагло соврала я. Что было хорошо в существовании ведьмы, так это почти полный контроль над своим телом. Почти. Потому что управлять ростом волос я могла, а вот судороги от холодной воды так и не победила.

Эпиляцию своему мужу сделай! Хвост желательно и зону бикини! Как ты его терпишь только?! ]:->

Смайлик в конце послания на мгновение ожил и скорчил злобную рожицу.

— Что он там чудит?

На данный момент? Ты действительно хочешь знать?

— Не интригуй, Госпожа, уж явно мне не изменяет, — усмехнулась я, чуть пощекотав чернильную кляксу ногтиком.

Козла он забивает! ]:->

— Секретаря, что ли?!

В домино он режется! В домино! Гаденыш ртутный! Я уже замахалась мухлевать, чтобы он всю зарплату продул. Пока только половину спустил. Мало ставит, жлоб рогатый!

— Так что мой Зай начудил?

Твой Зай моего Зайчика посадил! :'(

— Куда?!

За решо-о-о-о-отку! :'( В подвалы сырые, на полы ледяные, на хлеб, на воду, на... О! Еще три золотых проиграл! :-Р

— Хватит мне шубу новую транжирить! Поговори с ним, а? Я так скучаю, — опустив голову на стол, прошептала я.

Ла-а-адно. Сейчас явлюсь. Но пусть только не отпустит моего Аэри! Всю оружейную в прах превращу!

— Неспокойной ночи, Госпожа, — прошептала я и поплелась в постель. С утра надо будет отдать Дайти заполненные документы и взять новые на проверку.

Широко зевнув в последний раз и затянув на талии штаны мужа, я рухнула в постель и зарылась в подушки и одеяла.

В кабинете главного миротворца Ада раздавались методичные удары о стол. Черные доминошки довольно крупные, по сравнению с обычными, падали на дерево и показывали миру свои беленькие косточки, вместо привычных точек. На обороте каждой деревяшки — выгравированный козел с длинной закрученной бородой и шикарными рогами. Козлы на обороте костяшек вообще вели себя безобразно всю игру. Бекали, мекали, подмигивали игрокам рубинчиками глаз и фыркали на проигравшего. Сильно наглых козлов в который раз проигравший Хананель на пару секунд замачивал в лужице кваса, запотевшая кружка которого стояла возле демона. Дух вулканов пристукивал наглых рогатых сушеной воблой, а Дарк с Самаэлем просто сталкивали двух обнаглевших лбами. Иногда козлы начинали наглеть всем стадом и тогда служители Ада собирали набор домино в газетку года так 1917го и замачивали козлов в ведре с пивом.

— Какую по счету шубу жены спускаешь? — низким, загробным голосом поинтересовалась Тьма, появившись в кабинете, задув там все свечи и притушив пламя в кружке возле духа вулканов. Даже темное пламя, на котором коптилась рыба, чуть изогнулось, приветствуя повелительницу.

— Почему сразу шубу? — скривился асур. — Дохренадцатый набор белья.

— Еще месяц целибата! — гаркнула Тьма и исчезла. Женский пол, выбранный стихией в последние три тысячелетия, все же сильно повлиял на ее характер. Белье, как известно, для женщины — святое. Даже для Тьмы.

Асур лишь усмехнулся и полюбовался, как вполне удачный набор у него в руках сменился ну о-о-о-очень странным набором из шести костяшек, положенных адскими правилами, с одинаковыми пустыми полями.

— А как же Аэринэл? — прошептал мужчина, отложив домино в сторону.

— Так ты же его на сто суток посадил! — костяшки сплавились в однородную черную массу, из которой слышалось жалобное блеяние.

— Отправь меня к Лене и... — в когтистых пальцах асура блеснул полированный ключ, — сто суток на двоих не так уж много, правда? В самой удобной камере САП...

Тьма не стала тратить время на слова. Ей хотелось к своему слуге и временному господину, асуру хотелось к любимой. Так к чему слова? Сделка была вполне удачной...для Тьмы.

Уже исчезая в черноте перехода, мужчина услышал тихий шепот — "у тебя два дня", а, вдохнув воздух родного мира, захотел забыть об этих словах. Вместе с чистым весенним ветром пришел запах его женщины. Как всегда чуть острый, пряный аромат степных трав. Молодых, сочных, сильных, дурманящих. Она всегда так пахла, даже когда они жили в его горном домике, а за окном ярилась метель, застилая склоны белым одеялом. А осенью она будет пахнуть кострами из палых листьев, через которые так любит прыгать, дразня огонь босыми ножками. Под песни сумасшедших подруг и напев его гитары. Пьяная от силы собственной стихии, с шальным огнем зеленых глаз, счастливая и свободная... но все равно, только его ведьмочка.

Он как-то засекал, сколько может любоваться спящей женой. С вечера и до утра. На самом деле не такое уж и скучное занятие. Спать спокойно его женщина могла только в его же объятиях и порядочно устав. Вот и сейчас, Лена крутилась, дергала ножкой, расплывалась в ироничной улыбке, хмурилась, смешно морщила носик, сжимала в руке небольшой нож, а второй все равно искала хвост мужа. Кто ищет, тот всегда найдет?

Скинув одежду, асур прилег рядом с женой, обхватил тонкое запястье гибким хвостом, дав сжать серебристую кисточку пальчиками. Прижался к спине, осторожно поднял водопад черных волос, рассыпав их по изголовью кровати. Запах трав защекотал нос, дурманя и искушая. Приласкать, разбудить поцелуями, окружить нежностью и получить ее же взамен. Но еще большим было искушение прикоснуться к мягкому животику ведьмочки. Разве можно подумать, что по-прежнему тонкая талия скрывает новую жизнь?

Когтистая рука не удержалась и самовольно легла сначала на девичье бедро, а потом медленно заскользила чуть выше, но тут же была перехвачена тонкими девичьими пальчиками. На диво сильными пальчиками, как для спящей девушки, а вот для ведьмы, позвавшей на помощь свою стихию, в самый раз.

— Не надо... Хани, пожалуйста, — страх в голосе ведьмы смешался с угрозой.

— Ведьмочка, ты снова делаешь из меня тирана и параноика? — устало спросил демон. Была у его жены такая сезонно приходящая мысль. Не безосновательная, конечно, но раздражающая. Да, он привык многое решать за нее, многое — без нее, но для ее же блага! Ведьма это принимала очень нелегко, а по большей части вообще не принимала, заставляя считаться со своим мнением во всех пустяках.

— Хани, ты хочешь оставить ребенка? — сжав руку асура, спросила Лена.

— Хочу.

— А оставишь? — ловко провернувшись в объятиях мужа, ведьма заглянула ему в глаза. Знает же, бестия, что он не может ей ни в чем отказать, если она просит, высматривая ответ в его душе.

— Оставлю. И буду защищать, если кое-кто даст мне наложить чары и щиты, — недовольно рыкнул асур, теряя терпение. Зато жена была довольна и на радостях скинула его штаны, которые снова использовала как пижаму. — Хм...

— Может защиту с утра? — невинно хлопая ресничками, спросила девушка.

— И с утра тоже, — кивнул он, а потом искушающе улыбнулся. — Я же у тебя параноик, забыла? И тиран.

— Тирань только осторожно, — хихикнула ведьмочка и мурлыкнула от удовольствия, когда руки мужа добрались до ее тела. Усталые глаза светились в темноте зеленым светом. Просто ведьмочка, без хищной Тьмы в теле.

— Спи пока, — решил асур и легко поцеловал жену. Теперь можно и защиту ставить.

Асур крепко спал, даже не смотря на солнце, которое светило за витражным окном и заливало комнату яркими красками. Одеяло валялось на полу, и, осторожно приподнявшись на локтях, я могла наслаждаться видом обнаженного мужа. Как же я соскучилась за этим телом. Мое совершенство, мой идеал. От рожек до кончика... хвоста просто мой мужчина. Со всеми заскоками и талантами. Умом и ослиной упрямостью.

Залюбовавшись игрой света на бронзовой коже любимого, я не оставляла шаловливые мысли. Я была бы не его ведьмочкой, если бы не сделала это.

Масло ласкало кожу и снимало усталость после напряженной ночи, проникало в тело и дарило покой каждой мышце. Под моими руками асур не проснется, а аромат лишь еще больше убаюкает демона. Он ведь так и уснул, приклонив рогатую голову к моему животу, обхватив бедра и... совершенно счастливо улыбаясь.

Узор ложился неровно, иногда приходилось стирать краску и перерисовывать заново очередной виток или ставить новую точку. Но как же оно того стоило. Пусть только проснется и по старой привычке потянется всем телом. Пусть узор заиграет на коже, под которой перекатываются литые мышцы. Пусть свет чистым потоком ляжет на его тело, и засияют серебристые узоры мехенди.

Чудесное все же успокоительное у асуров. Сразу настроение созерцательное и созидательное просыпается.

— М...доброе утро, — не раскрывая век, неожиданно прошептал Хананель.

— Доброе, — так же шепотом согласилась я. — Не двигайся, я еще не закрепила краску.

Асур лишь приподнял веки, под которыми сияли совершенно счастливые стальные глаза.

— Шалишь?

— Немножко, — призналась я с улыбкой. — Можно?

— Все, что пожелаешь, любимая, — пообещал демон и снова прикрыл веки. Не удержавшись, я прошлась губами от виска до уголка растянутых в легкой улыбке губ. А потом прижалась щекой к лицу мужа.

— Спереди я закончила и закрепила. Можешь перевернуться? — попросила я так, как обычно загадывала желания...в постели.

— Ведьмочка, — со смешком прошептал Хананель и послушно перевернулся на живот, а я продолжила узор на пояснице, соединила его и пустила двумя полосами вверх по спине вдоль позвоночника, где росли серебристые волоски. Расправила крыльями на плечах и провела до предплечий. Полюбовавшись на свою работу, я решила хулиганить до конца и принялась разукрашивать хвост, который тоже хотел пошалить и норовил вырваться из моих пальцев. Ну как его заставишь встать торчком строго вверх? Это же не передний хвост... там все было бы проще...Ох, жаль, мой любимый перевернулся на живот. Хорошая мысль действительно пришла опосля.

— Даже не думай. ТАМ не дамся разрисовывать, — угадал мои мысли муж.

— Ну и ладно, — прошептала я ему на чуть заостренное ушко и сделала другую пакость, которая вышла бы быстрее, если бы один асур не поигрывал мышцами все время. Дразнится еще!