Декретный отпуск для ведьмы

Когда с мужчиной нет рядом женщины,

он начинает делать глупости.

Когда с женщиной нет рядом мужчины,

она начинает делать пакости.

(Если мужчина — демон,

то еще и фигню всякую думает.

Лена

Если женщина — ведьма,

то еще и фигней хвостатых мучает.

Хананель)

Рассвет разгорался белым светом за окнами сельского домика, в котором тихо спали двое. Жаркая летняя ночь обернулась прохладным утром с туманной дымкой, которая обволакивала небольшой виноградник и дворик с садом. В комнате под самой крышей на широкой постели разметались в беспорядке и переплелись серебристые и черные волосы. А тела их хозяев так же были неразлучны. Эти двое вообще не любили разлучаться. Мужчина по давней привычке оплел ноги любимой хвостом и сжимал в объятиях такое хрупкое и желанное тело. Девушка же плотно прижималась к телу любовника, одной рукой схватив того за основание хвоста. Было бы это буднее утро, девушка бы еще и дергала за конечность, чтобы демон и не думал раньше времени на работу сорваться.

Сегодня же она наоборот проснулась первой и с сожалением отпустила хвост любимого, проделав давно освоенный трюк с тьмой, выпуталась из крепких объятий.

Завтрак. Сначала она приготовит ему завтрак, и отгладит светлый льняной костюм. Сегодня жарко и она не хотела, чтобы любимый сжарился в темной форме. Когда блины улеглись на тарелку ажурной стопкой, кофе разнесло по дому свой пряный аромат, женщина, заламывая руки, пошла в свою комнату и собрала вещи. Все самое нужное, все необходимое, но под дрожащие руки то и дело попадались бесполезные, но любимые вещи. Отбросив шарфик, который она привезла из Чехии, девушка взялась за оружие, порядочно ограбив мастерскую любимого. Нужны ли ей были все эти железки? По большому счету, нет, но длинными холодными ночами она будет спать именно с этим двуручником, который выковал ее демон с другом, духом вулканов. А нож, с ручкой из черненого серебра, которую они делали вместе, будет приятно оттягивать пояс, и каждое поглаживание лезвия будет отзываться теплом в глубине души.

Жаль, что она не может взять его гитары. Играть она научилась не более чем сносно, голоса не было, да и не примет чужой мир эту технологию. Жаль.

Вернувшись в спальню под крышей, глянув на любимого, она быстро кинула в сумку его рубашку... потом подумала и стянула еще и штаны с вырезом под хвост. Снова посмотрела на спящего, и, горько усмехнувшись, прислонилась лбом к холодной стене. Как же ей будет не хватать его!

На прикроватный столик легла бумага, которая свидетельствовала, что Елена Жданова, в девичестве

* * *

ко, работающая в Службе адского правопорядка уже десятый год, уходит в отпуск на стандартный земной год. Дата сегодняшняя и подпись начальника САП. Подпись, по правде, ставила сама Елена Жданова, но по той же правде, половину документов за последние три года за мужа тоже подписывала она.

В кармане тихо завибрировал телефон, но и этого было достаточно, чтобы асур заворочался, и девушка тихо вышла из спальни, прикрыв двери.

— Да, сейчас спущусь, — тихо прошептала она и мягко сошла по винтовой лестнице на первый этаж. За дверью ее уже ждали друзья. Два обормота-оборотня, которые уже десятый год воспитывали собственных сыновей и подруги, которые задумывались над одарением наследниками мужей.

— Пошли, только тихо. Насть, приструни свою росянку, если она мне сожрет виноград, ее Хани лично нашинкует, причем с твоим же Самиком вместе. Виноделы-экспериментаторы, — чуть грустно вздохнула девушка. Блондинка ответила столь же грустной понимающей улыбкой и одним взмахом руки заставила гигантское растение затихнуть, скрутившись морским узлом вокруг яблоньки во дворе.

В подвале дома, перед расчищенной пентаграммой невеселое собрание наконец-то обрело голос. По большей части возмущенный голос подруг, которые не хотели отпускать ведьму на целый год. Хозяйка дома только зябко кутала плечи в покрывало своих волос и, понурив голову, прислушивалась к одному единственному звуку — дыханию любимого. После стольких лет вместе, как бы далеко они не были, могли слышать дыхание друг-друга и биение сердца. Очень скоро, через какие-то считанные месяцы, он будет слышать не только ее сердце, но и их ребенка.

— МОЛЧАТЬ! — рыжая ведьма командным тоном заставила заткнуться всех. На пол упала умершая от перепуга муха. — Ленка, ты точно уверенна?

— Да, — чуть устало и непривычно глухо ответила ведьма тьмы.

— И что беременна, и что тебе надо сматываться куда подальше из нашего дурного мира в его придурошный? — уточнила подруга.

— Тьма сказала, что по результатам сегодняшней ночи я забеременею, а мир... Да, надо сваливать и побыстрее, — усмехнулась девушка.

— Лен, может, ну его, тот мир? Хананель любого своего ребенка любить будет, с хвостом или без него. Нет, ну хвост, конечно, желателен, все же мужчины о наследниках все как один мечтают, — усмехнулся поистине кошачьей улыбкой один из парней, и присел над пентаграммой, выводя со своей стороны узор из рун и знаков. Девушки со вздохом принялись чертить узоры своих стихий.

— В том то и дело, что этот ребенок должен быть асуром, он или она должны быть сильными, чтобы выжить. Вспомните, сколько на меня было покушений? Пять раз в год стабильно, и это только те разы, что я знаю. А скольких Хани вздернул еще на подходе к нашей компашке?

— Думаешь, он не сможет защитить собственного ребенка? — с сомнением спросила невысокая ведьмочка воды, тонким пальчиком выцарапывая небольшой рисунок волны на полу.

— Не всю же жизнь ему нас защищать, да и не выстоит один асур против всех своих врагов, если те возьмутся по-серьезному за его семью. Он будет нас защищать, да, до последней капли своей крови, но я-то хочу, чтобы у меня муж живой был и здоровый.

— Лен, он когда тебя найдет, просто... — ведьма земли очень красноречиво провела ребром руки по горлу. Потом подумала и еще раз провела на уровне груди, талии и бедер. — Распилит.

— Что? — усмехнулась девушка, — Побьет? Бросит? Обидится и отшлепает? Разве что последнее. Злость он сгонит на паре старых дубов, может, еще уроет падших на самом нижнем уровне Ада, чисто для профилактики с их чучелками пройдется по всем кругам и доведет до заикания чертей, потом, возможно, но очень сомневаюсь, напьется в компании оборотней, попробует выдрать им усы за мое воспитание, но он вернется ко мне, собранный и серьезный, прочитает лекцию о моем поведении. И только потом накажет по-своему, и отблагодарит тоже по-своему.

— Уверенна? — явно вспоминая тяжелую руку асура и жалея свои усы, спросил Рик.

— Конечно, нет! Его асурью логику фиг поймешь, да еще при моей беременности... Но я точно знаю, что не выдержу без него год, и он точно заявится в тот мир, прорвется любыми путями. Вот этого я боюсь сейчас больше всего. Чует моя бесхвостая пятая точка, что и там будет горячо да весело.

— Вот поэтому мы и доделали тот артефактик. Или нас вызовешь, или девочек. А если уж сильно прижмет, то и Хананеля. Но это если надо будет тот мир раком поставить опять, — подмигнул оборотень и нацепил на подругу небольшой медальон с узором из вензелей.

— Вы не за то волнуетесь, лучше себе успокоительного накапайте и драпайте сразу после моего переноса. У Хани нюх на пространственную магию, как у Персика на рыбу среди покупок, — усмехнулась девушка. — Начертили?

— Да, зови тьму, — кивнула ведьма земли, осматривая рисунок со своей стороны.

— Она давно уже здесь. Правда, госпожа? — тихий шепот девушки словно пробуждает тени в углах комнаты, тьма легкой дымкой собирается воедино, чтобы восстать в центре пентаграммы девичьей фигуркой. Совершенной копией ведьмочки, вот только кожа слишком бела, ноготки, волосы и глаза неестественно черны.

— Конечно, девочка моя. Я всегда с тобой, я всегда в твоем сердце, — глубокий, щекочущий кожу, шепот заставил всех вздрогнуть.

— Начинаем? — как ни в чем не бывало спросила ведьмочка и без страха посмотрела в глаза своей покровительнице. Иначе со своей стихией нельзя. Бояться? Разве можно бояться свою суть и силу? Капля страха и стихия сожрет тебя, оставив оболочку и забрав душу.

— Расслабьтесь, детки. Все будет хорошо, — чуть томно прошептала Тьма, явно наслаждаясь испугом в душах ведьм. Чужая стихия всегда пугает. Ее сложно понять и сложно терпеть ее чистое воплощение так близко. — Аид ее встретит и там не бросит. Мы любим наших деток.

Тонкий смешок отозвался мурашками по коже оборотней.

— Где я выйду? — подобрав все свои вещи и навешав на себя, спросила ведьмочка. Тонкая высокая фигурка смотрелась очень хрупкой по сравнению с объемной поклажей.

— У двери старого дома Хананеля, который твой муженек запечатал, уходя на войну. Тебя он точно признает хозяйкой. Тихое место, спокойное. Горный воздух и лес рядом, речушка и озерцо. Городишко небольшой на склоне горы с оживленной торговлей и торговцы книгами там часто бывают. Где деньги в доме твой муж прячет, это ты сама знаешь, найдешь на что жить. Будет не скучно, — с таинственной улыбкой пообещала Тьма и втянула девушку в пентаграмму, не дав попрощаться с друзьями.

— И почему я не сомневаюсь, что будет весело...всем? — прислушиваясь к шуму на верхнем этаже дома, пробормотал волк и исчез во вспышке портала.

Еще четыре вспышки и в подвале осталась одна ведьма огня. Она не спешила уходить или улетать. Слишком свежо было воспоминание, как они драпали из этого подвала и все бы хорошо, все успели бы вылететь, но... Дора застряла. Причем тем местом, которым всегда по праву гордилась. Не хотелось бы опять так опозориться, да и царапать нежную кожицу. Правда потом было приятное лечение с собственным мужем в роли лекаря, заботливо втирающего мазь...

Наверху отчетливо послышался рык. Значит, понял, что жены нет в доме.

Разбился прикроватный столик. Значит, нашел бумагу об отпуске с собственной подписью.

Свет залил весь дом. Значит, отправился искать оборотней. Можно пойти позавтракать. Раньше чем через полчаса он их не найдет. На кухне дымились блинчики, любовно приготовленные ведьмой для своего демона. Под крышкой в сковородке томилось мясо со сливками и соусом, но трогать его было чревато. Большая чашка кофе с бадьяном тоже была неприкосновенной, ибо отпей кто из нее, и ручка в форме кастета быстро бы доказала не случайность своей формы.

— Где она? — грозный рык за спиной заставил ведьмочку подавиться очередным блином. Быстро же он! Наверное, очень уж зол. Глубоко вздохнув и одернув майку чуть вниз, Дора повернулась лицом к опасности... тут же скользнув вниз по фигуре этой самой опасности.

— Ты так и бегал по миру? — чуть склонив голову, огненная ведьма не отрывала глаз от будущего отца и доказательства возможности отцовства, как такового.

— Где Лена?!

— Не беспокойся ты так, инфаркт еще никому потенцию не улучшал. Поешь сначала, успокойся... Тебе это не помешает... а уж мне то как! — пододвинув асуру сковороду с мясом и, провокационно сняв крышку, предложила Дора.

— А давай ты мою потенцию с моей же женой и обсудишь, а? Только скажи где она, — хищно подавшись вперед и упершись руками в стол, потребовал асур. Хвост демона грозил разгромить все в маленькой уютной кухоньке, мечась из стороны в сторону, а взгляд...Когда Дора все же заглянула в серебро глаз, которое так любила ее подруга, то ей стало действительно страшно. Сколько там боли, сколько ярости и ...страха?

— С твоей женой мы её уже столько раз перемыли, что у тебя там уже все красное должно быть, — почти автоматически ляпнула Дора. А потом призадумалась. — Ты главное не горячись и не делай поспешных выводов. А то я вас, мужиков, знаю. Вечно не той головой думаете. Ты же сам знаешь, что с Тьмой не поспоришь, и если стихия предложила что-то ведьме, можно воспринимать такое как вежливый приказ, — женщина глубоко вдохнула, думая как бы так навешать лапшу на уши и рога асура, чтобы и лжи не было и правду не говорить.

— И что ей предложили? Откуда мне ее в этот раз вытягивать? — уже куда спокойней спросил асур, присаживаясь за стол и притягивая сковороду с мясом гибким хвостом. Вилка тут же выросла в его руках, и усталый мужчина принялся за еду.

Дора медленно выдохнула и немного расслабилась. Все же находиться рядом со взвинченным демоном довольно травмоопасно.

— Ничего такого особенного. Точнее... ей надо над собой расти, как ведьме и просто... как человеку! Ну согласись, разве она за последнее время не повзрослела? Набралась ума, опыта, наг... В общем, женщине пришло время подняться на новую ступень развития личности. — Тут-то Дора и поняла что тонет. Всё же своего мужа она обычно брала напором или грудью. Хотя всё же чаще просто сексом.

— Короче, это опасно и вне пределов моего влияния, — задумчиво прожевывая мясо, заключил демон. — Говорить где она, ты мне не хочешь, заставить тебя я не могу... пока. Так что ответь-ка мне еще на один вопрос. Когда она вернется?

— Нескоро. — Дора принялась облизывать ложечку, вымазанную в мёде, это привычное действо ее успокаивало. — Это дело, знаешь ли, не быстрое. И вообще, после ее возвращения, еще и спасибо скажешь. Столько нервов она тебе сберегла! Так что не беспокойся, с Леной будет все в порядке. Она девочка умная, просто так бы такое сокровище, — ведьма еще раз окинула фигуру демона взглядом, — просто так не оставила.... временно. Вернется, все поймешь сам. А мне, пожалуй, пора. Если что, подтвердишь Бентли, что я здесь была, а не на мужском стриптизе? Хотя шоу было что надо! — прицокнула она языком.

— Это Лена хвасталась медовым месяцем? — делано удивился асур.

— Что? — на выходе обернулась ведьма.

— Ничего, — усмехнулся демон. — Я, пожалуй, тоже в отпуск уйду. Так что твой муж идет на службу, временно. Пока я не найду жену, — упертый асур залпом выпил кофе, приготовленный любимой женщиной и исчез в портале.

Мысленно позавидовав и посочувствовав всей САП, Дора отправилась домой, "радовать" мужа.

Портал вынес Хананеля в свой кабинет. Там он все же бросил взгляд в зеркало, которое тут появилось вместе с Леной в его жизни. Хорошо, что и запас одежды в САП она тоже оставила. И белье, и отглаженная рабочая форма, и даже домашние тапочки, которые Хананель втихаря надевал в кабинете за закрытыми на все замки дверьми после кросса по Преисподней. Все появилось с легкой хозяйственной руки подруги, а потом и жены. Год без нее? Да он с ума сойдет! Да и она тоже, он был уверен. Так что сама скоро позовет, хотя этого он ждать не собирался. Сам найдет. Тихо, осторожно, но найдет.

Оглядев себя в зеркале, Хананель с тихим вздохом вспомнил, что дома остался светлый летний костюм, отглаженный женой. Вот ведь женщина, даже уходя, не могла не позаботиться о нем. Точно найдет ее, и месяца не пройдет, как он снова будет перебирать ее темные волосы и тонуть в черном взгляде, гладить теплую кожу, дразнить поцелуями и щекотать животик языком, чтобы потом перебраться ниже и... дальше лучше не думать.

Отогнав мысли о теле жены, Хананель взял пропуск к главному адскому дознавателю, которого черти про себя называли ГАДом. Высокий и худощавый рыцарь был, как всегда, в пиджаке темно-фиолетового цвета своего герба. Хмурый и неулыбчивый, как всегда, пока был на службе. Вот только не зря его кликали Фаготом. Злым демоном с грубым и громким голосом распекая чертей, мужчина уже через мгновение расцвел в улыбке, увидев одного из своих любимых подчиненных. Черти вылетели вон, как только увидели на пороге Владыку металла. Все подчиненные знали, что когда эти двое собирались в одном месте, то это не к добру, а к новым идеям, реструктуризации подразделений и пинкам под зад лентяям. Но сегодня у Хананеля были другие планы.

— Ну-ну, не кривись, дай мне насладиться тем, как ты будешь у меня просить что-то, — откинувшись в кресле, с ехидной улыбкой добродушно начал Фагот. Здороваться эти двое не привыкли. Зачем? Не лучше ли сразу к делу?

— Нижайше прошу вас, ваше... гадское... рыцарское... — на мгновение Хананель будто задумался. — Тебе не хватит того, что ты гад и рыцарь?

— Хватит, — кивнул Фагот. — Что тебе надо? По хвосту вижу, что не шутить пришел и не чертей гонять.

— Встреча с Мессиром.

— Сейчас?

— Да.

— Ну, пошли тогда. Хотя хотел с тобой поговорить на тему кадровой политики, — открыв дверцу старого шкафа, Фагот пропустил асура вперед, в темноту.

Шаги гулко отзывались эхом во тьме. Любит наша нечисть впечатлить гостя, ой любит, но Хананель привык и уже давно получал от этого удовольствие. Здешняя магия так непохожа на его родную, и не устает его поражать. А уж когда колдовать брался кто-то из свиты Князя Тьмы...

Снова скрипнула дверь, и асур вошел в огромную залу с большим камином, у которого на горе подушек играли в шахматы Дьявол и его паж. Сатана играл черными, а кот... ярко зелеными фигурами. Белыми здесь не пользовались никогда, по крайней мере, в шахматах.

— Мессир, вы не поверите, но без вашего ведома из этого мира вашу подчиненную переправили черт-не-знает-куда, — вместо Хананеля возмущено начал Фагот.

— Не поверите, рыцари мои, но ведьма тьмы подчиняется только Тьме, и я не имею ни малейшего представления, куда эта дама могла отправить зазнобу нашего стального друга, — не отвлекаясь от шахмат, сразу ответил Дьявол. Тонкие длинные пальцы переставили пешку на доске, — Я хоть и Князь Тьмы, но именно ее Князь, а не ее Повелитель. Владыки стихий рождаются только в твоем мире, Хананель. Что же ты от меня хочешь?

— Да! — запальчиво вскочил Бегемот со своей подушки. — Что ты хочешь от Их Темнейшества?! Наши боги в данном случае вообще не при делах!

— Значит в моем мире... не наши боги... — задумчиво и даже довольно улыбнулся асур, который все же получил ответы на свои вопросы. Пусть не на все, но на большую часть. — Действительно, простите, Ваше Темнейшество, что побеспокоил и прервал партию в шахматы.

— Простить? — удивился Дьявол. — Давненько я никого не прощал, а, Бегемот! За прощением, это не ко мне. Перегрелся ты, стальной мой солдатик, сто лет уж в отпуске не был. Иди-ка ты годик погуляй по миру, развейся.

— Слушаюсь, Мессир, — поклонился Хананель и развернулся, чтобы уткнуться носом в дверь из кабинета Фагота. Видимо, самому Дьяволу уже невтерпеж увидеть, как его миротворец будет искать свою жену.

— Ты подпись-то поставь, — остановил его хмурый рыцарь. Движение хвоста, и на бумаге змеится подпись кровью, а асур уже официально в отпуске. В оплачиваемом отпуске, но разве его это волнует? Жена вернется, потом разберутся, что с отпускными за столетие делать.

— Еще что-то?

— Да, есть тут вопрос по орлу одному, которого тебе по блату закинули служить, — из шкафа вылетела папка с личным делом.

— Я в отпуске, — отметил Хананель и не без удовольствия, с почти спокойной душой вышел из кабинета.

— А Пиколло все равно уволь! С него толку, как с козла молока. Один стакан Гелле на завтрак, — проорал рыцарь срывающимся тенорком в закрывающиеся двери.

Тьма тоже может ослеплять. После перехода в полном мраке, светлый день в другом мире больно резанул по глазам, так привыкшим к безвременью, через которое меня перекинули. Госпожа свое дело хорошо знает, но с точностью у нее проблемы. Горный домик? Бывшая резиденция Хананеля? Небольшой городок? Где все это?! Под ногами голые камни и лес вдалеке, горное солнце слепит глаза, и слезы мешают рассмотреть новый для меня мир, но даже через эту помеху я могу точно сказать — нету здесь, ни дома, ни людей, ни асур, ни эльфов! Никого, насколько я вижу и слышу. Магию пробовать было чревато, особенно тьму. Не понимают люди, да и большинство магов разницы между тьмой, злом и некромантией. Ну да и их проблемы, что не могут оценить красоту темного ветра, пламени мрака и света черной звезды. Вот другие адептки тьмы меня понимают, да и еще, пожалуй, хозяин колодцев тьмы в аду. Тот вообще, как арабский шейх или дракон. Сидит на своем черном золоте и радуется. Вот уж у кого тьма в любовницах. Да-да, эта дама тоже любит поиграть в слабую и беззащитную девушку. Постельные игры у нее такие. Хорошо, что без игровых костюмов, хотя, кто их там знает, что они в темноте творят. Может у Аэринэла и белье розовое в горошек, все равно никто не увидит.

Не желая оставаться на видном месте, я пошла к лесу. Все же наставнички и муж хорошо вбили в мою голову одну простую мысль — на новом месте лучше не высовываться, пока не осмотришься. Еще бы эта мысль не вылетала из головы так часто и не возвращалась, когда я уже высунулась.

Сосны и что-то похожее на наши ели росли здесь уже не первый век, это точно. Размашистые ветви переплетались в причудливом узоре и чуть колыхались от теплого ветерка. Ну, сравнительно теплого, конечно же. На здешнем дворе стояла весна, и снега на склонах хоть и не было, но вершины все еще поблескивали белыми шапками. Хорошо, что я оделась, как на Северный полюс, теперь можно было половину скинуть и запихнуть в заплечный рюкзак. Казалось, что туда и салфетку не доложишь, но руки то помнят главное студенческое искусство впихнуть невпихуемое.

Плечи неприятно ныли от лямок рюкзака, но я все шла и шла вниз по склону. Не наверх же идти к птичкам на корм! А в долине может и люди есть, или тропа какая-то пролегает. Вот ведь дурная моя голова. Ничерта о мире не знаю, кроме рассказов мужа и поперлась. Ни карты, ни компаса. Хотя, как мне поможет знание того, где здесь север? Нафиг компас, правильно не взяла. Может на дерево залезть, самое-самое высокое и глянуть, где этот чертов лес упирается в какое-то село, на худой-то конец, которого я никогда не видела в связи с верностью мужу?

Так, что у нас тут самое высокое? Я еще часа три буду блудить по лесу, выбирая самое здоровое дерево, ну его к ангелам на завтрак, полезу на ту сосонку. Дерево казалось достаточно высоким и крепким, чтобы я забралась на самую верхушку и не чебурахнулась вниз. Тьма предупредила, что как только я здесь убьюсь, то Аид сразу переносит мою душу на родную землю, но уже без ребенка. Меня такой расклад не устраивал, так что буду о-о-очень осторожной и смирной девочкой...сразу как с сосны слезу.

Дерево было очень старым и очень...смолянистым. Руки липли к коре, а уж в каком состоянии была одежда и думать не хотелось. Зато пахнет приятно, утешала я себя. Зато ребенку этот запах понравился бы, снова пыталась я не злиться. Зато так липну, что могу просто ладони к стволу прикладывать и не упаду, снова искала я положительные стороны. Может, я сейчас дятлам жизни прибавляю...тем, которые хохочут над одной дурой в иголках.

Наконец-то! Верхушка! Свежий ветер, буйный и прохладный, теребящий кончик сосны...и меня на нем. Только бы не свалиться. Где здесь дым? Что, никто кушать не готовит? Всем тепло? Зажрались?! На горные курорты не ездим?! Ладно, с этой стороны никого, теперь надо осторожненько повернуться на другую и глянуть там...

— Извините, вы не видели в лесу девушку? — раздался вежливый женский голос прямо за моей спиной. От неожиданности, я просто застыла, только сильнее схватив ветки сосны.

— Нет, не видела, — на автомате ответила я.

— Жаль. Точно? Девушка беременна, ей нужна помощь, это очень важно. Она расстроена и может причинить вред ребенку, — пояснял голос, пока я успокаивала себя, что это просто галлюцинация от обилия свежего незагазованного воздуха.

— Нет, кроме себя никого не видела, — тихо пискнула я и попыталась свалиться с дерева, которое не выдержало моей тушки. — Ой!

— Осторожней, пэри, у вас же нет крыльев, — поддержали меня тонкие ручки. Материальные галлюцинации? С когтистыми изящными пальчиками? И спина на эту галлюцинацию упирается, и косички галлюцинации щекочут шею... Нельзя мне по утрам пить кофе мужа. Нельзя.

— Спасибо, действительно как-то не выросли, — хихикнула я и попросила. — А у вас они есть?

— Есть, — спокойный ответ над самым ухом. Все же какой красивый у этой женщины голос.

— Если вас не затруднит, не могли бы вы опустить меня на землю? Или хотя бы помочь снова укрепиться на сосне? — решила я понаглеть вежливым тоном.

— Могу, — изящные руки сильнее обхватили талию и потянули вниз. За спиной практически бесшумно махали крылья. Только мой натренированный на это слух различил этот звук, отличив от шума ветра. Но слишком тихий для взмаха. Чего так? Хананель летал куда шумнее. Может, потому что я была его визжащим грузом?

— Спасибо, — очутившись на земле я наконец-то перевела дух и рассмотрела свой глюк. Женщину. Асуру. Повелительницу воздуха. Архангелы и силы, как Хананель мог полюбить меня, если в его мире такие женщины?!

Глаза, как сапфиры, яркие, живые, лучистые, добрые. Тонкие брови вразлет и аккуратные гранатовые губки. Изящные черты лица, легкие, приятные и такие нежные. Смуглая кожа, которая потрясающе контрастировала с синими волосами, заплетенными в сотки тоненьких косичек. Темно синие крылья за спиной сейчас были аккуратно сложены, но и они были само изящество линий и формы. И хвостик. У этой женщины был хвостик с кисточкой на конце, синим огоньком метавшимся из стороны в сторону, показывая нетерпение хозяйки.

— Вы спешите? — постаралась я быть вежливой. Итак с дурацким видом рассматривала спасительницу, надо хоть словами не обидеть.

— Да, прошу прощения, мне надо найти подопечную, — кивнула женщина, собираясь снова взлететь, вот только я проворно хапанула ее за руку.

— А если я вам помогу, вы покажете мне, где здесь люди вообще есть? — заискивающе заулыбалась я.

— Я вам это и так показала бы, — с достоинством ответила асура.

— Но мне хотелось бы и вас отблагодарить. Упала бы я насмерть, не будь вас рядом, — улыбнулась я. — Давайте найдем вашу девочку перепуганную... Она ведь в панике?

— Да, определенно.

— Отлично, — заключила я, устраиваясь прямо на земле. — Я хорошо улавливаю страх людей, так что мы ее быстро найдем. Меня Леной зовут, кстати.

— Мое имя — Дайти, — представилась асура и чинно опустилась рядом.

Я кивнула и прикрыла глаза. Способность чуять чужой страх я взяла от своих оборотней. Точнее, Хананель кое-что позабирал у Рика и Влашта, а потом передал мне. Что самое интересное, мне так и не дали глянуть, как же эти двое отдавали частички себя мужу. Мне их кусочки передавали с поцелуем, как всегда. Но чтобы эти двое целовались, да еще с моим асуром...чтобы ОН их целовал...да скорее Ад на небо вознесется или Дора оденет блузку без декольте... и непрозрачную.

Втянув носом свежий воздух, я окунулась в мир запахов. Звери, а тем более оборотни могут чуять чужие запахи на очень приличном расстоянии. В связи с тем, что моими донорами были сыновья глав кланов, да еще и хищники, способности у меня были потрясающие. Вот запах Дайти. Какие-то цветы, нежные, как весенний ветер и сильные, как летний шторм с раскатами грома. И озон, много озона, который, кажется, запутался в ее волосах, был вплетен в косички и впитался в кожу. Ни капли страха, только беспокойство за пропавшую девушку. Кем же она была для тебя?

Дальше был лес во всей своей красе. С белочками, зайчиками и лисичками. Пара диких кошек в свадебной игре, прыгают, кусаются чуть до крови, подгоняя друг-друга. Сильные лапы несли зверей в чащу, где им бы никто не помешал. Предвкушение, азарт, радость...что-то такое, что я чую от Влашта, когда он рядом со своей очередной пасией. Самец все же догнал самку...ой... принюхаюсь-ка я дальше.

Дальше была река, наверное, та, о которой говорила Тьма, и озерцо. Потом скалы, скалы, запахи каких-то мелких грызунов... человек. Страх и боль. Отчаяние. Босые ноги по голым камням и слезы, жгущие душу. Это уже Тьма добавила. Она тоже любит со мной путешествовать по миру запахов. Вот только бы асура не заметила, что я не одна. Да и надо мне у Дайти выяснить одну вещь.

— А почему, вы говорите, девушка испугалась? — обманчиво небрежно спросила я, не открывая глаз.

— Поссорилась с отцом своего ребенка, — вежливо, но настороженно ответила женщина.

— А вам какое дело? — уже откровенно грубо спросила я и открыла глаза, которые наверняка затопило черным. Уж больно подозрительно все это. Да и одета асура была слишком подходяще и для боя, и для быстрого бега. У нас такое носили в Индии. Блуза из хлопка до середины бедра с удобными разрезами по бокам, и штаны, такого же серо-зеленого, неприметного и немаркого оттенка. Вышивка простая, но изящная. Растительный орнамент на груди и по бокам. На ногах сапожки на тонкой подошве без всяких излишеств. А вот что в себе таили широкие рукава, я судить не берусь, но вот то, что там что-то металлическое, просто уверенна. Муж у меня тоже таким грешит. Не одна стиральная машина полегла от дротиков, которые кто-то порассовывал по рубашкам и забыл вытащить. Правда, после ультиматума — чисти карманы или сам стирай! — стиралки ломаться перестали.

— Она моя подопечная, — просто ответила асура и вскочила на ноги. Я тоже поднялась, но медленно и с угрозой. Повелительница ветра даже не среагировала на это. Черт, я для нее просто человеческая девчонка, что мне и ярко демонстрируют. Не привыкла я к такому. Да еще и это нетерпение, желание найти девушку, а не расшаркиваться со мной. Наверняка уже пожалела, что с сосны не спустила наглым лицом вниз.

— У асуры подопечная человеческая девушка? Смешно, я оценила, — хмыкнув, я практически нависла над Дайти. Ростом меня природа не обделила, как верхними девяносто. Не хотелось уступать.

— А кто вы такая, чтобы я перед вами отчитывалась, — сверкнула сапфирами глаз Дайти, в волосах которой уже трепетал ветер. Сильная. Ну-ну... просто ветер против темного шторма... Интересный будет бой. Если будет, конечно же. Не хочется до открытого противостояния доводить. Я не повелительница тьмы, я ее слуга, а вот асуры именно повелевают стихиями. А эта явно не малолетка, а вот со мной как с ребенком говорит. И кому я грублю? Зачем? Просто чтобы доказать, что рядом с этой великолепной женщиной тоже чего-то стою? Чушь.

— Я та, кто знает, где искать твою подопечную, — мирно сказала я.

— Она беременная от асура. Человеческой женщине очень сложно выносить нашего ребенка, поэтому им нужен постоянный присмотр и помощь. Если отца нет рядом, то этим занимаются лекари. А если отец вообще не хочет видеть женщину, вынашивающую от него дитя, то она может прийти к нам, и мы о ней позаботимся. Приют для таких женщин здесь недалеко, — пояснила асура спокойно и с достоинством, да чего скрывать, как дитю малому объяснила.

— Был бы он недалеко, я бы его нашла уже, — скептически выгнула бровь. Муж научил. Секретарь на этот жест сразу шелковый просто становится. Знает, чем чревато. Асура не знала, и не впечатлилась.

— Для моих крыльев недалеко, девочка, — усмехнулась повелительница ветра, чуть показывая небольшие клычки. Ладно. Поверим, но будем бдительны. Хвостатым верить нельзя. Хитрость у них национальная черта характера и не выводится даже откручиванием того самого хвоста и надаванием по рогам.

— Нам туда, — указала я направление. — Только лучше по земле, а то девушка окончательно испугается, а там где она бежит, много обрывов. Упадет еще.

Ничего не сказав, женщина побежала, не оглядываясь на меня. Мне же пришлось поторопиться, да еще и вещи свои бросить под первым встречным камушком, чтобы за асурой успеть. На рюкзак легло маскировочное заклинание, а Дайти наконец-то обернулась. Чует магию, очень хорошо чует. Как собака сало, как муж кофе и как подружки новые скидки в магазинах...

Задав направление, я теперь могла бежать позади асуры и рассматривать ее. Нет, мне определенно нравится ее кисточка. Синий огонек. Не думала, что этот холодный цвет может быть таким приятным. Интересно, а повелителем чего будет мой ребенок? Про пол уже думать боюсь. Хорошо бы был повелителем ветра. Ну вот нравится мне вид синей кисточки! Хотя я еще других не видела. А ведь может быть и повелителем металла. Хотя, как говорил когда-то Хани, цвет ребенка редко совпадает с цветом родителя. Но понадеяться, что в доме будет два блондина, я могу!

— Ты меня не боишься. Видела мою расу раньше, — заключила асура, не уставая бежать.

— Видела, — не стала лгать я. Да и сложновато врать, когда легкие раздирает от недостатка воздуха. Мы бежали вниз по крутому склону, и давление тоже менялось, что не прибавляло приятных ощущений.

— Но не женщин, — так же утвердительно заметила Дайти.

— По-правде, — начала вдохновенно врать я, рискуя надорвать мозги, — я как раз шла в ваш приют. Вот только заблудилась. А тут вы на крыльях и с делами. Но мало ли кто и мало ли что, вот и порасспрашивала вас, заодно узнала, как к беременным относитесь.

— Ты беременна и бежишь со мной наравне? — асура остановилась, как вкопанная. Такого злого и возмущенного взгляда я не видела с тех пор, как у кота всю консерву съела на глазах. — Дите малое, ум тоже в постели отставила с девственностью?!

— Мне пока можно, — оббежав женщину по небольшой дуге, я рванула дальше. Лес кончился, и показалась речушка, за которой уже были скалы. — Она на скалах.

— Где отец ребенка? — продолжила допрос синеглазая. Вот садистка.

— Дома отец, — небрежно, насколько это возможно, ответила я.

— Бросил тебя? — таким же бесстрастным голосом спросила Дайти. Врать или нет?

— Почти. Это я его бросила. Но ребенка я рожу и мне в этом никто и ничто не помешает, — пусть думает, что я имела в виду.

— На каком ты сроке? — вырываясь вперед, продолжила женщина. Только хвост опять перед глазами, как маятник гипнотизера.

— Эм...даже не знаю... несколько часов, — хихикнула я про себя и остановилась. — Стой!

— Что? Одумалась?

— Нет. Принюхайся, — дрожащим голосом попросила я и сама еще раз втянула воздух, чтобы саму себя проверить. Дурманящий и тошнотворный запах крови разливался на скалах плотной пеленой. Раненные ноги так кровоточить не будут, это я как пережившая пять с гаком десятков покушений, точно могу сказать. Для такого нужно вскрыть живот и развешать кишки на дереве, пройтись по венам и вскрыть сердце. Ну примерно.

— Кровь, — испуганно прошептала Дайти и вскинула руку, которую я тут же заломила.

— Сдурела?!

— Там пахнет не только кровью, но и нашей магией. Очень сильной. При приюте есть отряд, выделенный Асурендрой для охраны, и я вызову их. Это отменные воины, а не две уставшие женщины!

— Ну-ну... Пока эти твои отменные воины прилетят, нас уже тоже в полет отправят куда подальше. Кровью в три раза сильнее вонять будет! — снова упала я на язвительный тон. Признаться, нервничала я почище повелительницы ветра, но в груди уже разгоралось привычное желание действовать...да и кобчик почесывался.

— И что же нам по-твоему делать? — чуть успокоившись, спросила асура.

— Быть тихими, как мышки, — прошептала я и потянула ошарашенную женщину к источнику запаха. Хорошо, что ветер дует нам в ха...лица и нас не учуют. Зеленый наряд асуры уж слишком выделялся на фоне серых скал, так что мне пришлось быстренько запылить и себя и ее. Хорошо так запылить до тихого чиха в вымазанные ладони.

Так мы и пробирались меж камней. Я впереди, а Дайти сзади, пыталась, схватить меня за пояс и оттащить обратно, но я постоянно ускользала, и бедной женщине приходилось идти за мной. Петляя между глыбами скальных пород, я так увлеклась, что пришла в себя, только наступив на что-то подозрительно мягкое и гладкое.

Женские волосы. Целая копна роскошных белокурых волос с каплями крови и кусочками плоти. Чуть дальше еще и еще. Отдельные локоны срезаны, а остальное просто вырвано клоками и заляпано кровью... Вот и пришли.

— Там тихо. Они ушли, — подавив рвущийся наружу завтрак, я ступила дальше. — Два телепорта там и там...

— Шамира... — сдавленно прошептала Дайти и попыталась меня обойти.

— Не смотри туда и лучше вообще отвернись. А то и тебя стошнит, — так же прошептала я, прикрыв глаза и пытаясь выгнать кровавую картину из головы.

— И меня? — удивилась асура. Я уже перегнулась за ближайший камушек.

— Зови своих хвостатых воинов. Пусть убирают тут... — перед глазами все еще стоял вид совсем еще девушки, распятой на скале. С клинками в тонких руках, распоротым животом и ужасом на лице. Она даже кричать не могла, горло сразу передавили. Но самое страшное — плоть у нее ног, когда-то бывшая ребенком.

Тьма сгустилась перед глазами, укрыла теплым одеялом, забрала тошноту и подарила покой телу. Спасибо, госпожа, ты всегда обо мне заботилась, а в приют этот пусть меня мужики тащат.

В себя я пришла уже на закате. В витражные окна светило красное солнце. Очень скоро оно исчезнет, и горы окунутся в милосердную тьму. Интересно, а биоритмы совы у меня останутся? Или стану жаворонком...или вообще буду мало спать. Или много. Хорошо было бы просто лечь в теплую кровать под бок мужа и проспать эти месяцы, а потом проснуться уже на родах. Но мужа нет, а спать мне не дадут голоса за дверью. Придется подниматься и идти на разборки. Уж больно крики истеричные раздаются.

Но как только я откинула теплое вышитое одеяло, голова закрутилась и пришлось снова лечь. Не тошнит? Хорошо-о-о-о... Вот только перед глазами плотная дымка, словно моя стихия в виде тумана, но здесь не было тьмы. Скорее смешения разных стихий, разных заклинаний и своя, непонятная мне структура. Слишком сложно но так красиво! Закрыв глаза, я присмотрелась. Свет играл разноцветными бликами не от витража на окне, а от узора заклинаний на самом стекле. Та же дымка, только тоньше, изысканней. Сложная структура и куча свойств. Тот, кто жил здесь был порядочным параноиком. Но мне нравится. Мой дом — моя крепость. В свое время я попросила у мужа на Новый год бронированные окна. Установил и сам еще сверху кучу всего навешал. Теперь если слон летящей мухой врежется в мозаику на втором этаже, то его расплющит до состояния пленки сусального золота.

Так же, с закрытыми глазами, я дальше рассматривала комнату, в которой меня оставили. Что я могу сказать? Не зажмотились асуры на обустройство. Каждая вещь с той же дымкой, а значит с приличным слоем магии, но различных цветов. Будто желе новогоднее. Получается, что магичили разными стихиями, или много асур сразу или Асурендра. Но чтобы сюда, в какое-то горное захолустье занесло асура такой силы. Меня терзают смутные сомнения.

Сейчас же хотелось просто осмотреться, но без магии. Голоса в коридоре стихи, а догонять ссорящихся мне не хотелось. Уж больно уютно и хорошо было лежать на широкой постели, под тяжелым балдахином, среди десятка подушек и валиков.

Я много слышала от мужа о том, какие вещи в их домах и насколько искусно их обустраивают. Да, традиции были похожи на нашу Персию и Индию, но все же различия существенные. Никаких изображений богов, не чтили их асуры. Но были стихии, было солнце, много самих демонов. Все это растекалось резными узорами на мебели и расцветало вышивкой на подушках, одеялах, мозаикой на низеньких столиках, картинами на пушистых коврах и ярких тканях.

Темное дерево, такое теплое в этой обстановке. Шкафы, ширма в углу, сундук, низенький комод и тумбочки — все было подобрано и сделано с одним и тем же растительным мотивом. Простые формы, но как украшено! Мелкие детали вплетались в общий узор и делали каждую вещь индивидуальной. На ширме из-за зарослей выглядывает тигр. На тумбочке приютились длинноногие изящные птички. Шкаф радовал маленькими бабочками на цветках, среди ветвей. По низенькому столику вился небольшой побег неизвестного мне растения. Орнаменты просто очаровывали, но природная красота дерева не терялась, а только дополнялась тем, сколько души вкладывали в эти вещи.

Дом был каменный, но стены задрапированы тканями и коврами. Кажется, эту спальню хозяева обустроили для себя. Уж слишком хорошая звукоизоляция здесь предполагается. Точнее глушилка на одну сторону. Все, что в комнате — то в комнате, а вот каждый шорох снаружи тут же в ухо хозяину. Могу их понять, когда с утра очень хочется любви и ласки, а два друга после очередной шалости орут под окнами, чтобы их пустили переждать гнев отцов и работников САП, то мечтаешь жить под землей вместе с параноиком мужем. Авось не докопаются. В конечном итоге мы с оборотнями договорились, что я им буду оставлять открытым окно подвала, а то уж больно нервничает мой начальник, что два главных хулигана прячутся в его доме. Меньше знает — крепче утром спит. А до вечера две жертвы своего шила под хвостом успевают смыться.

В доме было много металла и это меня очень порадовало. Незначительные детали, элементы отделки и целые металлические плиты, под драпировками. Ручки, мелкие монетки на шторах, кувшин с водой на столике и сама посуда. Хм...а под полом точно лежит что-то острое и метательное. Нет, хозяин точно параноик, но металл любит, и мне это нравится. Кажется, я без кучи железяк уже не представляю свою жизнь, как и без мужа. Но вот смутные сомнения меня продолжают терзать. Уж не дом ли Хани взломали и приспособили для приюта? Шикарно они народное добро национализируют. И как взломали-то! Вся защита на месте, а дом подчиняется кому-то. Но как он мог покориться не хозяину? Загадка. Интересно, а меня послушается? Ведь во мне частичка Хани, и не малая. Потом попробуем, а то боюсь, что бедное строение ходуном заходит, а может и вовсе, с фундаментом убежит, как мою хозяйскую руку почует.

Закат уже отгорел, а значит, я рискую пропустить ужин. А кушать хочется. Кушать надо много, сытно и полезно. Ну не выгонят же они бедную беременную ведьму на ночь глядя, без куска хлеба с маслом, мясом и соусом... без гарнира, салата и травяного настроя?! И кешью, обжаренные с медом, на десерт. А что? Беременным надо хорошо кушать, а орехи очень полезные. А на утро надо молочка и творожка попросить. Чтобы рожки росли. Кальций и все такое... Что-то мне подсказывает, что если меня не выпихнут отсюда из-за большого милосердия, то по-тихому выставят, чтобы не объедала и мозги не компостировала. Хотя, может у них тут таких целый шалман. Успокоительное льется рекой.

В коридоре снова раздались голоса. Хорошо, что меня не переодевали, а только обувь сняли. Не представляю, как бы они отреагировали на мое нижнее белье, до которого этот мир еще не дошел. Я старалась одеться просто и по максимуму неподозрительно, но асуры такие внимательные и с тонким чувством на всякие тайны.

У кровати меня уже ждали тапочки с острыми, чуть завернутыми носами и потрясающей вышивкой из бисера и блесток. Может Хани такие сделать? С сереньким зайчиком... Тапочка сорок восьмого размера с блестками будет смотреться просто шикарно и очень внушительно.

— Вот она, — с этими словами открылась дверь в комнату, где я любовалась тапочками. Вот черт, а я надеялась, что увижу асуров другой расцветки. Сейчас же передо мной стоял владыка металла и Дайти. А что у них с ростом? Мужчины же должны быть около двух метров, а тут чуть ли не моего роста. Разница не очень критична, но мне в глаза бросается. Уж слишком я привыкла, что серебристая макушка выше меня на порядок.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я. Мало ли, кого принесло на меня посмотреть. Молодой асур с очень властными повадками и пытливыми глазами не может быть простым служкой.

— Добрый, — согласился повелитель металла. — Я тут с проверкой наведаться решил, и мне рассказали о вашем странном появлении.

— А кроме моего странного появление вас не беспокоит, что у вас девушку как свинью разделали? — не удержалась я. Нашел знаменательное событие. А зверства собственного народа его не волнуют?!

— Беспокоит, что это так совпало по времени, — так же спокойно рассматривая меня, ответил асур. Дайти все это время стояла за его спиной и рассматривала парня, пока тот не видел. С плохо скрываемой жадностью рассматривала.

Снова перехватив мой взгляд, демон улыбнулся, чуть обнажив клыки, а я немного подвисла. Это же надо такие мордахи строить! Асур пользовался обаянием напропалую. Тонкие и миловидные черты лица, общая блондинистость, выразительные глаза и эта его улыбка... Да, мой демон так не умел, он брал очарованием силы, этот брал очарованием хитрости.

— Я всего лишь заблудилась по пути в приют, а вы меня уже во враги записываете, да еще и живодеркой обзываете! Совесть по пути потеряли?!

— Дома оставил. Мама просила одолжить, — парировал асур. Чей же ты молодой наследник? Держишься слишком гордо и с достоинством. И вообще, хочу других асуров! Они тут разноцветные обещались быть, а серенького я и дома гляну.

— И что дальше? — решила я прояснить ситуацию. — Выгоняете?

— Нет, что вы, Лена. Этот приют с радостью примет вас и поможет выносить и родить асура, — так же мягко ответил асур и пригласил меня присесть на кровать и сам устроился рядом. Дайти осталась стоять и молчать. Значит, много ниже его по положению.

— Тогда что вы от меня хотите? Слезливую историю о том, как я забеременела? — начала я чуть хамить. Ненавижу официальные разговоры, да еще и когда я столь зависима.

— Я таких историй наслушался много, так что увольте. И позы показывать тоже не надо. С содроганием вспоминаю пантомиму одной ведьмы, — чуть покачивая хвостом и явно думая не о позах, ответил асур. А потом снова посмотрел на меня, будто выискивая что-то интересное. Я лишь вежливо хлопала глазками. — Дайти, вы, кажется, собираете своих подопечных на ужин?

— Да, — сразу поняла намек асура и вышла. А можно мне тоже кушать?!

— Итак, теперь давай откровенно девочка. Понятия не имею кто ты и кто там отец твоего ребенка, но дитя надо защитить. Почему, не знаю, но хвостом чую.

— А вы вообще кто?! — задала я вопрос, который меня так давно мучил.

— Хаделион. Заведую вторым приютом для беременных и решаю все проблемы хвостатого и безхвостого характера, принимаю молнии на свой... — асур снова улыбнулся. На этот раз широко и открыто, чтобы я оценила весь набор клыков. Нет, ну какое это искусство, оказывается! Такие улыбки!

— Я поняла, — стоит ли ему доверять, вот это не поняла. Не хочется мне всяким малознакомым животик подставлять. — Хвосты у вас знатные, проблем у народа, видимо, много.

— Много. А чтобы стало меньше, давай договоримся, что я буду иногда сюда прилетать или приползать и осматривать тебя. Потом, по мере формирования плода, можно будет выстраивать защиту.

— Эм... а ты лекарь? — на ты, так на ты. Мое сомнение вызвало еще одну улыбку. Немного самодовольную. Котенок, который с гордостью заявляет, что сам научился открывать холодильник и тырить сметанку.

— Лекарь. Главный лекарь этой обители буйнопомешанных, одной из которых скоро станешь ты. Пришлось осваивать и такие навыки. Лучше меня только лекари при дворе Владыки Царства да еще мой Дед. Приспичит, и последнего притянем сюда, он только в восторге будет. Договорились?

— Хорошо, — согласилась я. Какой он там врач, это мы посмотрим, если что — тьмой звездану от души. Но пока он мне нравится. Люблю блондинов. Но этому бы не позавидовала бы, будь тут Хани. Мелковат Хаделион против мужа. А муж очень не любит докторов мужчин.

— Тогда пошли в столовую. Знаю я этих ведьм, сейчас все орехи съедят первым делом, — вставая, асур подал мне руку.

— Расскажете о приютах? Вы обмолвились, что заведуете вторым, — вежливость, раз он такая важная для меня персона, просто необходима. Будем выкать и смирненько себя вести. Правда, практика показывает, что если я собираюсь быть тихой, как мой Персик у холодильника ночью с украденной сосиской, то все будет очень громко и "палевно". Длинный, пустынный коридор был очень кстати для нашей беседы.

— Второй приют на территории Царства Варуны, так как в нем человеческие жены асур окружены необходимым уходом и заботой. Их навещают мужья и обстановка там в какой-то мере поспокойней. Здесь же женщины, которые не являются женами демонов. Я вижу, на вас нет кольца, значит, вы отцу своего ребенка не жена и на территорию нашей страны вас никто не пустит, да и лучше не мешать довольных жизнью и положением беременных женщин с наивными девочками и ведьмами, которые пытались привязать асура ребенком. Честно говоря, вас не очень уважают, хотя будут беречь, как зеницу ока.

— Я так понимаю, ребенка воспитывать никто мне не даст, — с подозрением спросила я. Пестрые коридоры с деревянными панелями создавали уют и навевали ощущение теплоты. Масляные светильники разгоняли полумрак ровно настолько, чтобы видеть куда идешь, но не спугнуть ощущения домашней атмосферы. И это дом для нелюбимых женщин?

— Не дадут. А вы сможете воспитать асуренка? Без помощи отца и без необходимых сил. У нас очень особенные дети, а вы, я подозреваю, даже не знаете, сколько их вынашивать и как потом кормить малыша.

— Значит, после родов, меня просто коленом под зад вышвырнут?! — ошарашено прошептала я. Кажется, я понимаю, почему драпанула сегодняшняя убитая женщина.

— Ничего подобного. С ребенком вы будете рядом первые года, а потом уже скользкий момент, который будет зависеть от отца вашего ребенка. Кто у нас отец? — не скрывая любопытства, спросил Хаделион.

— Не ваше дело, — мило улыбнулась я. — Мы с ним разберемся.

— До родов, вы должны разобраться с любовником, а потом и мне надо будет с ним поговорить. Он повелитель металла? — продолжался ненавязчивый допрос.

— Я так не удивленно на вас смотрела? — догадалась я.

— Скорее сравнивали, — усмехнулся асур, снова показывая клычки. Нет, ну я просто млею. Где такому учат?! Но что-то слишком длинный коридор и асур не спешит орешки отвоевывать...

— Всегда было любопытно увидеть других асуров, а тут такой облом, простите на слове, — пояснила я. Главное не вякнуть, что-то типа "а ты парень чего такой мелкий?", ибо я могу...

— При приюте есть асуры практически всех стихий. Помимо женщин, которые ухаживают за беременными, здесь еще охрана. Хорошие воины, уже смирившиеся с тем, какими жадными взглядами их провожают здешние обитательницы, — усмехнулся демон, поворачивая в какое-то ответвление коридора. Когда там уже столовая покажется?! Или меня ведут к еде, как таксисты в Одессе приезжих катают?

— А что еще есть при приюте? — спросила я. Пусть рассказывает, а то допросы тут устраивает. Не буду я колоться кто мой "любовник". Его имя в этом мире лучше не называть. Хорошо, что для меня он просто Хани, и во сне я буду шептать именно это имя... На их языке оно означает "счастливый". Муж полностью согласен с таким сокращением. На работе же или среди друзей его называют Хан. Что тоже, впрочем, правда.

— Все, что нужно беременной, — хитро улыбнулся асур. Разговори такого. — А что нужно вам?

— Покушать, — призналась я. Потом все же, остановилась и отметила. — А коридоры у вас тут подозрительно бесконечные.

— О... это магия дома. Бывший хозяин был поразительно умным, сильным асуром, но тем еще параноиком, да и в общем, не без причуд. Дом на самом деле просто крепость какая-то. Пока его взламывали, чуть без хвостов не остались. Даже сейчас он не до конца подчиняется. Хозяйской руки нет, и он иногда шутит. А мне, как повелителю металла, позволяет некоторые шалости.

— А может по праву сильного? — лукаво улыбнулась я.

— Может, — усмехнулся асур.

— А еще владелец был холостяком, — заключила я, рассматривая статуэтку голой асуры, застывшей в танце.

— Был, — как-то странно вздохнул Хаделион и снова повернул, теперь уже к лестнице. — Ладно. Потом еще поговорим.

Лестница вела в столовую, где на мягких подушках, валиках, пушистых ковриках расположились почти два десятка женщин, пять асур и ни одного мужчины. Воины ужинают отдельно? Я бы тоже не горела желанием кушать под обстрелом стольких взглядов. На мгновение шум разговоров стих и наедающиеся рассматривали нас. Именно нас, а не меня, значит, Хаделион редко бывает в этом приюте. За мной пригнался? Очень подозрительно.

И тут асур снова улыбнулся. Может это у него в семье тайное искусство, которое передается из поколения в поколение, от отца сыну?

Общество отмерло, но начало обильно пускать слюни. Еда для них немного забылась, и это отлично. Где там орешки? Да уж, кормят тут на убой, и это радует. Пока девушки и женщины не сводили глаз с Хаделиона, я высмотрела места с обилием орешков на столе. Асур тоже заметил "хлебное" место и вежливо потянул меня туда. Дайти снова не сводила с демона глаз. Я все же не утерпела и тихо спросила:

— Почему Дайти так на вас смотрит?

— Она моя бабушка, — так же тихо ответил асур. — Но это не особо вас касается.

Трапеза проходила под щебет беременных женщин и негромкие, но суровые одергивания асур, которые строго следили, что и в каком количестве едят их подопечные. Из чистой солидарности асуры тоже питались как кролики. Много зелени, овощей, фруктов. Еще были вкусные лепешки и вареное мясо с кучей специй. Вкусно, хотя и достаточно просто.

Посреди ужина в зал зашли двое асур воинов. Теперь я действительно могла полюбоваться разноцветными мужчинами с хвостами. Женщины, если честно, не сильно впечатлили. Красавицы, это да, но на этом все. Диковинная красота, драпированная сальвар камизами и сари. А вот мужчины... Ростом по нашей ведьмачьей классификации они были "ого", чуть не дотягивая до "ого-го", а уж волосы алой и темно синей расцветки просто ошеломляли. Мои глаза привыкли к крашеным в дикие цвета девушкам, но вот такие экзотические асуры... Интересно. Кстати, рыжий, Доре бы понравился. Ну так, чисто Бентли подразнить и в остроумии поупражняться. Синий настораживал тем, что близок к голубому. Хотя, это все мои предрассудки. Серьезные морды кирпичами вообще отбивали настроение зубоскалить по поводу их цвета. Одеты воины были в простые хлопковые рубахи неброских приглушенных цветов, неширокие шаровары, удобные для боя, высокие сапоги и поверх всего черная хламида на подобии наших туник с разрезами на бедрах. При яркости волос, заплетенных в сложные косы до талии, такой наряд смотрелся жутко серым и невзрачным, хотя потрясающие фигурки от наметанного глаза все равно не скрывал.

Не обращая внимания на жадные взгляды женщин, воины подошли к Хаделиону, и повелитель огня что-то нашептал на ухо моему доктору. Расслышать что-то было просто нереально, хотя тон у мордоворота был взволнованный и негодующий. Что-то у меня копчик и на мягкой подушке покалывает. То ли хвост растет, то ли на меня нажаловались...

Хаделион кивнул, принимая сказанное к сведению, и воины снова вышли из зала. Как по мне, так много быстрее, чем зашли. Женщины досадливо вздохнули. Свет и Тьма, с кем мне придется жить?! Ну просто стайка малолеток в женской гимназии и чисто мужской преподавательский персонал. Женская солидарность просыпаться не желала, прикрывшись злостью на глупых безответственных куриц.

— Вы уже поужинали? — вдруг спросил Хаделион, вежливо улыбаясь. Так вежливо, что мне голой на экскурсию по кругам Ада захотелось.

— А можно мне еще салатика, — невинно попросила я, строя глазки и схватившись за подушки руками, как кот за коврик перед ванной.

— Много есть — вредно для вашего организма, пэри. Вам нужна правильная диета, — подхватив меня под локоток, асур провел меня коридорами подальше от стола и общества. Подушки я так и не выпустила из рук и теперь прижимала вышитую прелесть к животу. Как будто они могли меня защитить.

На этот раз меня молча вели во двор с большим садом и вычищенной площадкой у входа. На ступенях стояли те самые воины и моя сумка, распотрошенная, как мешок деда мороза. Я не утерпела и мерзко улыбнулась. Мальчики нашли себе подарочки, судя по запаху гари и подпалинам на одежде.

— Ой, спасибо! Мои вещи! — совершенно по-идиотски радостно завизжала я и кинулась к сумке. При этом подушки я сунула двум мордоворотам, хорошенько впечатав кулачки им в животы. Мелочь, а приятно.

Так и есть, до вещей мужа не добрались, а закрытое измерение с его оружием вскрыли, но не выпотрошили. Нет, ну почему я такого на косметичку не навешала? Все тени в песок и помада в кашу! А мы их с девочками, между прочим, сами делали. Ну и одна женщина помогала. У нее муж инкуб, а дочь за мужем за другом моих обормотов. Так и нашли друг-друга. Все делали из трав и еще нескольких странных веществ, о которых лучше не вспоминать, пока лицо мажешь. И все это было в маленьких стеклянных баночках с любовно вырисованными этикетками и кучей разномастных кисточек.

— Дикие звери? — с подозрением спросила я, пальчиками приподнимая свою косметичку, вскрытую явно чем-то острым.

— Обычная проверка подозрительных предметов.

— У меня подозрительно красная сумка?

— Какой-то параноик навешал на нее слишком много заклинаний. Мы и проверили, — пояснил красненький.

— И не зря, как оказалось, — добавил синий пиная сумку в мою сторону и вываливая из нее оружие.

— В опасные времена живем, — отметила я. — Надо же чем-то защищаться.

— Это оружие делал асур и заклинания на него тоже накладывал демон с силой Асурендры, — холодно заметил Хаделион за моей спиной. Я лишь досадливо поморщилась.

— Хотите сказать, что я свитнула у асура его оружие? Самому-то не смешно? Там же столько охранок, что от меня пыль на полу тонким слоем бы осталась. Не всякий веник собрал бы. Этим хвостатым повезло, что среди них повелитель огня, внешние щиты сожгли бы их раскаленным вихрем. Неужели в детстве не учили не трогать чужое, тем более острое и опасное? — злилась я дальше. Ненавижу, когда мои вещи трогают, но когда трогают вещи мужа — я уже в бешенстве.

— Это меня и волнует. Твой любовник, кем бы он не был, очень хороший оружейник и он делал каждый клинок с учетом того, что чьи-то шаловливые ручки доберутся до острых лезвий, но только женские ручки. Развлечению на ночь такой чести не оказывают.

— Значит, я была очень хороша в постели и знала, что просить, — улыбнулась я и легонько хлопнула в ладоши. Любимые клинки, как послушные собачки прыгнули в ладони гладкими рукоятками. — Простите, но объяснять здесь нечего. Вы сами сказали, что моя история вас не волнует, так пусть не волнует и дальше. Оружие мое, но я обещаю не тыкать им в других жителей дома, если мне не будут угрожать. Это средство самообороны, а не нападения.

— Двуручник тоже? — усмехнулся повелитель огня.

— Его рукоять напоминает мне о некоторых частях тела моего любовника, — честно призналась я. Ошарашенные глаза асур изрядно повеселили, хоть меня могли сейчас запросто вышвырнуть из приюта в лес, а может еще и чем острым вдогонку послать. И все же какие пошляки! Я вообще имела в виду руки, которые часто гладили замшу обмотки тяжелого меча, долго выбирая подходящий материал и украшения для столь грозного оружия. Да, я стащила один из любимых мечей мужа. Ох, и надает он мне потом по заду. — Что? Оставьте девочке любимую игрушку, не будьте такими жестокими! Год без мужчины — очень серьезное испытание!

— Пэри, мы ведь можем вас вышвырнуть за порог, — напомнил Хаделион.

— Не можете. Вам нужен каждый ребенок, каждый новый асур. И вы будете беречь своих беременных женщин, как кончик хвоста, даже если они вымотают вам последние нервы. Вы могли бы пригрозить мне клеткой на год или просто вырубить и весь срок продержать в бессознательном состоянии, но ничего такого не пообещали, пригрозив нереальным. Значит и эти варианты мне не страшны. Не надо меня пугать, это вредно для моего организма. А я очень хочу этого ребенка и никому не позволю хоть как-то угрожать его развитию.

— Вещи в ее комнату, но осторожно, — неожиданно скомандовал повелитель металла. — Пойдем в сад.

Мечи я взяла с собой, и что странно, самый главный в этом дурдоме асур, мне не запретил. Он вообще вдруг стал какой-то задумчивый и неулыбчивый. Будто к чему-то прислушиваясь, молча вел меня по аллеям парка у приюта. Мне тоже было о чем подумать. Вот например, почему здесь так тепло? В горах была ранняя весна со все еще ледяным воздухом, а здесь цвели деревья и вполне комфортно было и в тонком свитере. Решив спросить об этом демона, я натолкнулась на какую-то странную улыбку. Пакостливую и предвкушающую.

— Я остаюсь? — спросила я совсем другое.

— Да, — довольно заключил асур. — Остаешься со всем своим арсеналом. Пожалуй, я даже охрану приюту увеличу.

— Опять подхвостный барометр советует? — усмехнулась я, чуть расслабившись.

— Послушай, Лена. Ничего хорошего тебе он не сулит. Много неприятностей и опасность для тебя и ребенка, но будет весело, это я обещаю. Тебе нужна защита, в этом мои ощущения не поменялись, даже не смотря на странный набор вещичек от твоего любовника. Пока это все. Обживайся и будь осторожна. Мне пора к моим подопечным, — свистнув так, что заложило уши, асур повернулся к вычурной калитке и явно с трудом открыл створку для гидры. Нет, честно, ничего алкогольного на столе не было, но перед моими глазами радостно о чем-то шипела тремя головами большая гидра с седлом на черном гладком теле. — До встречи. Если что — за тобой Дайти присмотрит.

— Мы на ты или на вы? — решила прояснить я напоследок.

— На ты, а при остальных лучше выкай. А то еще в мои любовницы запишут, — усмехнулся асур, запрыгивая в седло и разворачивая гидру к горам.

— Если ты мне понадобишься, как связаться?

— Все через Дайти, — махнув напоследок, повелитель металла исчез в темноте, только камни тихо шуршали под тяжелым телом змеи.

У входа меня уже ждала асура.

— Жить будешь в той же комнате, вещи туда перенесли, — сообщила женщина и повела меня путаными коридорами.

— Куда мы идем? В спальню можно было подняться три поворота назад, — Дайти остановилась и удивленно посмотрела на меня.

— Откуда ты знаешь?

— Неплохо запоминаю планировку домов, — соврала я. Просто знала и все. Дом сам подсказал, как ни странно. — Так куда мы идем?

— В купальни, а потом уже в спальню, — пояснила все еще удивленная асура с свернула к широкой лестнице в подвалы.

— Мне долго на алтаре лежать? Он холодный, если тебе Лена не жаловалась, — зло выговаривал асур, действительно лежа на каменной глыбе в темноте летнего парка. Звезды блекло светили с темного покрывала неба и едва освещали голую фигуру демона. Больше света давали волосы мужчины. Особенно его кисточка, которая просто искрилась от недовольства хозяина. Волосы же на голове, после слов Хананеля, выложились в лучи звезды шаловливыми лентами Тьмы. Кисточка настороженно дернулась, будто у недовольного кота, и снова начала изображать серебристый маятник у ног асура.

— Госпожа, я надеюсь, ты другие мои волосы не собираешься звездой выкладывать, — холодно и иронично отметил демон.

— Это я оставлю твоей жене. Хотя мы можем ее порадовать интересной интимной стрижкой, — шутливо взлохматив блестящие волосы асура, Тьма показалась во всей своей красе. По-правде сказать, не совсем своей. Жестокая в своей иронии стихия пришла в виде своей адептки, на данный момент отсутствующей в этом мире. Ритуальная черная полупрозрачная рубаха до пят с широким вырезом на груди, блестящие ноготки устрашающей длинны и такие же темные волосы, змеящиеся за плечами. Совершенно белая кожа и в контраст к ней черные губы, брови и глаза без белка. Сквозь ткань тело чуть светилось серебристым светом, только соски чернели, да чуть ниже виден был треугольник смоляных волос. Тьма ведь любит свою сестру, что не говори, и иногда одалживает у нее некоторые штучки для своего тщеславия.

— Не могла выбрать другое обличие? — скривившись, спросил асур, приподнимаясь с камня. Но Тьма тут же прижала его обратно к алтарю, усевшись прямо на живот демона.

— Не счесть моих ликов,

Не счесть воплощений,

Предсмертный твой крик я, -

И стон наслажденья,* — пропела Тьма. В отличии от адептки, у госпожи был чудесный голос, но вот предпочтения в музыке достались от ведьмы.

* Мюзикл "Последнее испытание" — Изида под покрывалом

— Я понял, дальше можешь не продолжать. Сам виноват, — оборвал ее асур, снова откинувшись на каменную постель. На стихию смотреть не хотелось, она даже весила, как пропавшая любимая. Издевается. Но не ему тягаться с покровительницей ведьмы. Сейчас, по крайней мере.

— Конечно, сам! И в том, что Лена ушла, тоже ты виновен. Хотя, она не против, — прошептала Тьма и смилостивилась над мужчиной. Девичья фигурка развеялась, а вокруг алтаря развеялся густой черный туман. — Чего ты хочешь от меня?

— Жену хочу, — асур показал клыки в улыбке.

— А я предлагала, — захихикала Тьма и снова прозрачной лентой прошлась по телу демона. Все еще нагому телу.

— Ты себя предлагала, и скажи спасибо, что я на это Аэринэлу не настучу. Он обидчивый.

— А я люблю жесткий секс, — откровенно рассмеялась Тьма. Звонкий голосок в мгновение превратился в грудной голос уверенной в себе, опытной женщины.

— Рад за тебя. Отдай мне жену, я тоже попробую, — одеваясь, потребовал асур. Именно потребовал. Его жена...он привык, что она именно ЕГО! И если он хочет видеть СВОЮ жену, то лучше вернуть девушку в его объятия как можно быстрее. Случай с похищением Лены это отлично показал. Тьма, кажется, тогда впечатлилась, а Ад запомнил, как злого асура успокаивала вся свита Дьявола и Князь лично.

— Ну иди по мирам... поищи ее...- беззаботно присоветовала Тьма.

— Она в моем мире, это я уже понял, — приведя себя в порядок, асур смотрел прямо во тьму, требуя ответа. — Так что мне нужен портал туда.

— Я тебе неразборчиво сказала? Иди, погуляй! — Тьма хищно оскалилась клыками невиданного зверя, вышедшего из тумана. Вот только упрямый повелитель металла и не думал отступать. Зверь задумчиво помахал шипастыми хвостами и сел прямо напротив асура, так, чтобы демон оценил набор клыков. Тьма склонила голову, будто щенок, не понимающая чего от нее хочет дурной хозяин, бегающий за палкой, но чрезвычайно заинтересованная зрелищем, а потом лизнула Хананеля. — Не дуйся, морщины появятся. Месяц погуляй, там видно будет.

— Если через месяц, я ее не увижу, то из этого мира, меня просто выгонят, — пообещал владыка металла и исчез в портале. Тьма снова приняла вид своей слуги и подруги.

— Вот остынешь, тогда поговорим... Рычит он на меня. Еще жену напугает, чугунка рогатая, — презрительно фыркнув, Тьма развеялась.

Купальни были просто потрясающие. Природа, обработанная силой и магией асур, восхищала своей красотой и практичностью для использования. Резервуары с водой, которые наполнялись горными ручьями и нагревались магией, небольшие водопады заменяли душ, а большая пещера с факелами и деревянными лавками придавала купальням уютный вид. Защищенный. Уверенна, где-то здесь есть еще и тайный ход. Впрочем, их было много и по всему дому. Вот только кто же откроет гостям такие тайны?

Теплая, но не горячая вода, смыла усталость и успокоила нервы, которые весь день были натянутой струной гитары, на которой играли все, кому не лень. Только рук мужа не хватало. Его бы сюда, в эти каменные стены с мягким светом, который бы светлыми бликами играл на серебристых волосах и бронзовой коже, с этим тихим эхом, которое разнесло бы звук его голоса по пещере, согревая меня и даря покой. Но я была одна.

Дайти вышла по каким-то делам. Я не стала ее ждать и в спальню ушла сама. Ноги сами несли по пустым коридорам и залам. Обувь я не надевала и теперь наслаждалась ощущением теплого гладкого пола под босыми ногами. Стены с деревянными резными панелями так и просили провести по ним рукой, стереть пыль и одиночество. Этот дом хотел быть любим, но вынужден быть пристанищем для нелюбимых женщин, истеричных, глупых, расчетливых... совершенно не думающих о детях, которых носят. И еще дом скучал о хозяине. Как я его понимала...

В спальне было тихо, но не так уж и одиноко. Спальня бывшего хозяина дома? Пожалуй, его дух все еще был здесь. Если кто-то вкладывает душу в вещи, она остается в них навеки. И эта душа мне нравится. Красивая и сильная. Муж научил меня немного в этом разбираться, а женская тяга к красивому довольно мурлыкала. Странно, конечно, жить в мужской спальне, но главное, что мужчины другого здесь нет. Вот уж чего мне точно не хотелось. При всей привлекательности и экзотичности асур, которых я видела, мой родной все равно был лучшим.

Сумку мне действительно принесли и аккуратно разложили уже выпотрошенные вещи в шкаф. Остальное доставала уже я. Оружие нашло свое место под подушкой, матрасом, за деревянными панелями, под стулом, низким столиком и еще в куче мест, где я припрятала дротики и маленькие ножи. На столике с зеркалом, кстати, я обнаружила немного косметики, если ничего не путаю. Сурьма, хна, куча красок и новые кисти. Возмещение ущерба? Приятно.

Одежду Хани я доставать не стала, мало ли кто сюда зайдет. Только рубашку натянула вместо ночнушки и сверху мороком накрыла.

Ну что же, первая ночь в чужом мире?

Скинув все подушечки с кровати на пол, оставив только две большие под голову и для обнимания, я улеглась спать. Вот только сначала я немного прислушаюсь. Через тьму и безвременье. Через границу мира. Госпожа обещала кое-что.

Удар.

Еще удар.

Удар-удар-удар-удар...

Его сердце бьется.

Словно через черную бархатную завесу я видела его. Как он лежит в нашей постели, подложив руки под голову, прикрыв глаза, уперто сжав губы, и хмурит рогатый лоб. Не спит. Хвост чуть свешивается с края постели и покачивается то мерно, то зло бьет о дерево кровати в такт его мыслям. Волосы серебром обняли подушку. Распущенные. Кому было их заплетать в аккуратную, но кособокую косичку? Смешно. Ведь асур мог выплести из моих волос все, что угодно, но свои доверял только мне. А я так и не научилась разделать волосы на ровные пряди, и мой демон с гордостью носил кособокие косички.

Пусть лишь кто-то попробует посмеяться с того безобразия — зубов не досчитается! Асур таким шутникам быстро объяснял, что волосы заплетала любимая ведьма и ее труд надо уважать. А я любила копошиться с волосами Хани... и он тоже любил.

Чертыхнувшись, демон полез когтистой рукой под вторую подушку и достал мою ночнушку. Уткнувшись в нее носом, он засыпал. Кисточка хвоста затихла, а дыхание успокоилось. Сердце билось ровно. Тук. Тук. Тук. Тук...

Вот ведь два фетишиста!

Улыбнувшись, я попросила тьму об услуге.

Там, в другом мире, асур вскочил на постели. Его только что дернули за хвост. Не скажу какой.

Моего смирения хватило на три дня. Больше в компании этих...этих...этих существ я не могла вынести. Хотелось заткнуть уши, закрыть глаза и запереться в спальне. Но ведь и там доставали! То под предлогом ужина-обеда-завтрака, которые были обязательными, то вдруг им плохо становилось возле моей двери... Любопытство этих дурных баб зашкаливало за облака, а умственный уровень стремился к нулю. Как я скоро поняла, обитательницы дома делились на две группки.

Первыми были совершенно пустоголовые девицы, восторженные и влюбленные в асуров со всеми их хвостиками, рожками и очаровательными глазками. Что-то вроде наших анимешниц или готов. По возрасту все же ближе к любительницам кавайных няшек. Как они еще не някают, остается для меня тайной и тихой радостью.

Вторые были прожженными и битыми жизнью ведьмами. Разочаровавшиеся в светлых чувствах, магички с хорошим образованием. Эти знали, чем хорош муж-демон, не только как симпатичная мордашка, но и в хозяйстве, и с хозяйством. Расчетливые стервы, использующие ребенка, чтобы шантажировать любовника.

Первые свято верили в свою миссию быть рядом с "хвостатым милашечкой" и родить ему хвостатое же милашечко меньшего размера, потому что так должно быть, исходя из прочитанных сотен томов слюнявых романов. Вторые свято верили только в собственную наглость и демографическую политику Царства Варуны. Владычица, которая сама была человеком, хорошо выдрессировала демонов на этот счет. Приюты были ее идеей и довольно удачной. Первый, который был открыт в Царстве, напоминал наши родильные дома или санатории. Действительно мирное и спокойное место, пропитанное любовью и ожиданием новой жизни. Желанной обеими родителями. Второй приют открыли не так и давно, и после печальной вести, долетевшей до той же Владычицы. Наивная девчонка, залетевшая от асура, умерла родами. С тех пор беременным дают здесь кров и помощь, а неаккуратных папиков ссылают куда подальше. Наказание еще и для отцов меня, если честно, удивило. В нашем мире таких неосторожных могли разве что общественным порицанием наградить, а тут ссылка в аналог нашей Сибири и принудительное бритье под ноль для лучшего усвоения чувства вины. Дайти сей феномен пояснила, покраснев и процитировав деятельную Владычицу: "А нефиг своими пиписками куда не надо тыкать!" Ведьмы, они в любом мире ведьмы.

Так вот после трех дней беготни от милых пузатеньких дам, дом смилостивился надо мной и показал мне одну тайную дверку...в библиотеку! Способности к языкам у меня средние, но любопытство огромное. Поэтому долгими зимними вечерами муж немного учил меня своему родному языку, выводя замысловатые линии на моей спине...языком же. Вот такой он у меня филолог.

В библиотеку дом пускал только меня и Дайти. Неприметная деревянная панель метра высотой отодвигалась практически бесшумно и абсолютно незаметно вставала на место. Жить стало поспокойней и веселее. Литературу бывший владелец дома подбирать умел. От сборников анекдотов и своеобразной хвостатой Камасутры до кулинарных книг и исторических романов. Шило в пятой точке успокоилось, как желудок утром после чудодейственных настоев Аамиры. Хорошо здесь беременной бить. Кормят, холят, лелеют, настоями укрепляющими поят с медом и сладостями в прикуску. Еще бы остальных пузатеньких убрали — вообще курорт. И мужа бы...

Неожиданно Хани дал о себе знать. Среди кучи свитков обнаружились и семейные древа с годами жизни каждого асура. Цвет чернил, которым затейливо выводилось имя, указывал на стихию, а небольшие пометки показывали, чем занимался демон при жизни. Еще встречались символы смерти. Где-то кобра, то есть внезапная или насильственная смерть, а где-то, но очень редко, тонкошея птица с одним крылом, замершая в вечном падении — смерть от горя. От старости здесь не умирают, и от болезней тоже. Грустно, особенно когда на одном из листков находится запись "Хананель" с датой рождения и датой смерти, мечом и коброй возле серебристых линий. Но сверху рыжей краской было выведено имя "Гамир" с датой рождения и без даты смерти. Рядом зелеными чернилами светилось имя "Абибит" тоже без даты смерти. Отлично, родители Хани еще живы! Впрочем, как и его сестры, которые уже давно замужем и при детях. Шило, которое у меня вертелось вместо хвоста, зашевелилось и начало ощутимо покалывать насиженную пятую точку.

Ну разве это справедливо, что мои родители с зятем знакомы, а его с невесткой — нет?! Я до сих пор с ужасом вспоминаю тот разнос, который мне устроил отец за то, что я нашла себе "блондинистого, престарелого, патлатого еврея-рокера". Донесли соседские бабки. Обиделись, заразы. Мотоцикл, на котором меня Хани отвозил к родителям, заглушил им сцену любовного признания Хуаниты Гомес и Фернандо Десамунто, которые орали о своих чувствах из окна первого этажа. А муж мой не любит когда его "адским отродьем" кличут. Припечатал в ответ "ангельскими соплями на лавочке" и снова завел мотор, окончательно заглушив засасывающий звук поцелуя Хауниты и Фернандо. Папе и описали высокого мужчину тридцати лет с длинными пепельными волосами, заплетенными в косичку, одетого в кожу и заклепки. Приписали ему перегар и наркоманский взгляд, бандитизм, сатанизм и дикие извращения в постели, которыми мы наверняка занимались. Ну и доконали именем Хананель, в их понимании истинно еврейским, а значит, мужик еще и вор, каких мало. А если вор, то сидел. Женская логика бабок смешалась с маразмом в жестоком коктейле, с которым "Отвертка" не сравнится. В результате мне достался вечерний концерт, куча валерьянки — папе, задумчивое настроение — маме, а бабки лишись кабельного до скончания веков.

Все, решено, наведаюсь к родителям Хани. В конце концов, мой муж имеет право знать, что с его семьей все хорошо и как они живут! Они — единственные, о ком скучал асур. Рассказывал о них редко, скупо, но с теплотой и любовью. Очень надеюсь, что Гамир и Абибит живут в своем старом доме на склоне горы, среди скал и выращивают редкие сорта орхидей. Сейчас уточню по карте и буду собирать вещи. Дайти скажу, что пошла выяснять отношения с любовником.

Вот только одна я туда не подамся. Страшно, все-таки! Нет, говорить им, что Хананель жив в другом мире, счастливо женат и скоро станет отцом, я не буду...пока не буду. А вот перед отъездом, могу и проговориться или письмо случайно отправить.

Кого бы с собой позвать?

Обормотов лучше не трогать — свекровь со свекром заиками останутся. У Насти там какой-то офигительно сложный процесс на носу, Лия теперь Старшая Хранительница Восточных морей, ей не до поездок, Алира, как всегда, опоздает на три дня, а вот Дора будет очень и очень рада смотаться с того дурдома, в котором сейчас ее муж работает, не покладая попы на кресло. Пошалим!

Заперев двери в свою спальню и достав из-за пазухи небольшую бляшку с вензелями, я вызвала тьму и чуть капнула смолистой стихией на черненное серебро артефакта. Он тут же налился тяжестью и сорвался с ладони на пол, растекшись лужей темного портала.

— Дора, хочешь выходной с приключениями на мои нижние, а твои верхние девяносто? — вместо приветствия крикнула я. Портал без всяких вопросов замерцал алыми искрами, вспыхнул огнем и оставил на полу сидеть рыжую ведьму в брючном деловом костюме черно цвета с красной отделкой по бортам и воротничку. В руках у подруги была какая-то папочка с подгорелыми краями и клок чьих-то волос.

— Вовремя! Я уже боялась, что никогда от этих идиотов не отделаюсь. И как ты там практику проходила, не понимаю — туда похоже всех юристов с восьмого круга Ада согнали!

— Их патлы? — спросила я, помогая огненной ведьме встать.

— Нет! Одной бабенки, за муженьком в каталажку пришедшей. Устроила скандал, что ее Масика, амбала под три метра ростом, тут обижают и — ты представь себе — разгульными девицами совращают! Это она про меня, просто пришедшей с делом данного задержанного. Ты не поверишь, муж у нее такой милый черт, обходительный, вежливый, спокойный как танк, сбежать от нее попытался, а так как эта дура ревнивая документы его сожгла — был задержан нашим патрулем. Я его защитить попыталась, ну дуру эту пристыдить — о мужике то заботится надо, а не так! В общем... погром, разбирательство, выжженный кабинет, — вздохнула она. — У тебя тут перекантоваться можно, пока они там не успокоятся?

— Можно-можно! Я тебя даже по воздуху свежему прогуляю, с хвостатыми познакомлю, накормлю и обогрею, — обещала я, сдирая с ведьмы одежду. Ошарашенная Дора не особо сопротивлялась.

— Подруга, ты чего? Две недели без мужа и уже на все теплое кидаемся? Я не поэтому делу!

— Да переодеть тебя надо! — пояснила я и вывалила на пол кучу барахла, которое тут выдают. К чести асуров, одежду выдавали отличнейшую. Удобную, красивую, хоть и с кучей завязочек, чтобы можно было подогнать под любую фигуру. — Ты же своим нарядом им раньше времени сексуальную революцию устроишь!

— Это мы всегда! А что за тряпки? О, я, пожалуй, у вас останусь — какая прелесть! А это, ты глянь, какие узоры. А вышивка? Неужели ручная, мейд ин хвостик? Тут же метров восемь будет! Так, хочу это, это, и десять метров того!

— Бери-бери, они не жадные. И знаешь, что греет тельце в этой ткани? Ее мужики красили и вышивали! Кстати, мне тут косметику натуральную подкинули. Тот же мейд ин хвостик.

— Я уже люблю их мужиков! Не то что наши — преферанс и рыбалка. Так, — она поправила, точнее, приподняла в вырезе красного ланг-чоли грудь, воинственно выставляя ее вперед. — Куда дальше? И вообще — как дела? Вот ведь ведьмина натура — сначала шмотки и мужики, а уж потом всё остальное!

Пока я обрисовывала ситуацию, Дора добралась и до косметики. Боевая раскраска получилась, что надо. Нам бы хвосты и рожки — за своих сойдем. Ну и мне покраситься. Для путешествия по границам Царства Варуны сойдет. С Дайти я договорилась быстро, хотя от охраны пришлось долго отбрыкиваться. В путь мы двинули уже с рассветом, всю ночь пропрыгав дикими ржущими козами на огромной кровати и рассказывая последние новости. И еще мы наелись сладостей. Утром настоем от тошноты пришлось делиться с огненной ведьмой.

Портал выкинул нас почти у порога двухэтажного домика с открытой террасой и огромной оранжереей. Вокруг цвели орхидеи. Розовые, белые, ярко-алые и нежно-оранжевые солнышка на высоких зеленых стеблях. И все это среди серых скал, оттеняющих нежную красоту цветов.

— Офигеть... — выдохнули мы. Интересно, хозяева сильно обижаются, когда цветочки рвут?

— Добрый день, пэри, — звонкий женский голосок отвлек нас от борьбы совести с жадностью. На пороге стояла высокая и стройная женщина с лопаточкой для саженцев в руках. Зеленые волосы, заплетенные в тугую косу с прядями неровной толщины, доставали ягодиц и были заткнуты за пояс, чтобы не мешались. Изумрудные глаза с любопытством изучали нас, но смотрели мягко и приветливо. — Вы за цветами?

— Нет, мы для дипломных материалы собираем, — улыбнулась я. — Хотя цветы у вас очень красивые.

— Дипломные? Вы магички? — догадалась женщина, все еще теребя в руках лопаточку. — Травницы?

— Конечно! По капустке в целях увеличения бюста специализируемся, — хихикнула Дора. Я в который раз с сомнением глянула на свой второй размер. Эх, сколько капусты сожрано, а результата все нет... Ладно.

— Нет, простите, мы по другим предметам, — извинилась я. Жаль расстраивать женщину. — Я собираю биографические данные об Асурендрах Царства Варуны, а Дора пишет об особенностях дошкольного воспитания асурят.

— И Владычица дала вам на это разрешение? — тут же нахмурилась женщина.

— Конечно! Лично подписала документы и провела пинком через границу Царства! — тут же возмутилась огненная ведьма. Асура еще больше нахмурилась, но тут же взяла себя в руки и пригласила в дом. Пока хозяйка ходила за чаем, Дора шепотом спросила:

— Лен, а что там за Владычица такая?

— Деловая ведьма. А вообще, хрен их Владык знает!

— Ну хрен Владыки может и знает...

— А мы не хрен, нам не положено знать. Подальше от начальства и поближе к кухне. Помнишь главный принцип шпионажа и студента на сессии?

— Врать надо уверенно и не краснея?

— Точно. Стебемся по полной. И еще, даю дополнительную установку — свекрови надо поднять настроение.

— Поднимать — одно из наших любимых занятий!

Вскоре асура принесла поднос с чаем и сладостями. Мы продолжали мило улыбаться. Скованную атмосферу за низким столиком разрядил мой животик, взвывший от голода. Дорин солидарно подвыл. Я покраснела и потупила глазки, а асура окинула наши фигуры взглядом заботливой мамаши. Ой-ой...я такое уже знаю. Сейчас нас будут спасать от голода! Материнский инстинкт при виде голодного дитяти работает на полную катушку, даже если деть не твой. Дора состроила голодные глазки и это доконало мою свекровь.

— Пэри, не откажетесь ли позавтракать? Чай и сладости такая малость для растущего организма, — улыбнулась женщина. — За столом и поговорим.

— Конечно! — закивали мы и кинулись помогать хозяйке. Скоро стол был накрыт, а разговор, начавшийся из обмена рецептами, перешел к Хананелю.

— Что именно вас интересует в моем сыне? Секретных планов он нам точно не доверял, все военные хроники в библиотеке у Владык.

— Да на кой нам те хроники! Ну его, те ужасы читать. Война всегда грязное дело. Нам бы узнать, как он рос, — попросила я.

— Угу, — кивнула Дора. — Детские портреты, вещи, травмы, горшки...

— Просто расскажите нам о сыне, — лукаво улыбнулась я.

За столом мы просидели до обеда. Аби рассказала о своем непоседе много интересного и чудного. Что могла припомнить каждая мать? Смешные слова, чудачества, детские глупости, первые взрослые поступки, промахи и удачи любимого сына. Мать помнила все, но еще больше знали дневники, которые Хананель вел, с тех пор, как научился писать. Но открыть эти записки теперь уже никто не сможет, и мать рассказывала, что помнила и знала. Она действительно его любила, не смотря ни на что. Она гордилась и жалела своего сильного и сломленного глупостью любимой женщины Хани. От других бы он жалости не принял, но она имела такое право. Мы вытрясли из повелительницы флоры портретик маленького хвостатого повелителя металла, где тонкий хвостик сжимает стебелек орхидеи и цепкие ручки обнимают за талию сестричек. Аби призналась, что солдатиков будущий Асурендра не признавал, забирая куклы у сестер.

— Да, с куклами он шарит обращаться, — пробормотала я. — Маленький шалун.

— Что? — переспросила асура.

— Наверное мелким любил голышом бегать. У вас тут такой приятный климат, сама бы разделась!— переменила тему Дора.

— Любил, — улыбнулась Аби. — Всю попу о здешние камни изодрал! Но в силе и ловкости ему было не отказать.

— И стал воином, — заключила я.

— Он стал Асурендрой. Лучшим, чем нынешний Владыка, чтобы там не говорили, — послышался спокойный, полный достоинства голос. В дверях определенно стоял отец Хананеля. Тот же рост, может чуть ниже, та же фигура и медная кожа. Вот только этот демон был повелителем земли.

Дора заготовила блокнотик и впилась глазами в мужчину:

— И что по вашему мнению этому способствовало? Какие-то особые методики воспитания? Закалка? Для науки всё очень важно!

— Специальная каша по утрам? — присоединилась я.

— Да, два тазика овсянки на три литра молока и пять огурцов, — язвительность тоже от отца досталась.

— Скорее сковородка мяса и куча сдобы с чаем, — не сдержала я язык.

— Рацион наших воинов хранится в строжайшем секрете, — сделав морду кирпичом и налив себе чаю, ответил Гамир. Пух и перья, как же они похожи!

— Значит, так и запишем, каждый день ремня на завтрак и десять кругов по местности вокруг дома... — прикусив язычок, поскребла Дора пером по бумаге. Асуры забили хвостами по подушкам.

— Я не бил своего сына, — холодно сказал повелитель земли.

— Прямо таки никогда? Ни разочку? Ни за разбитую вазу, ни за блохастого котенка на чистом ковре, ни за выкошенные по первой пьяни любимые орхидеи? — прищурилась ведьма огня.

Мой свекор явно был на грани бешенства, но дергающийся рыжей кисточкой хвост оплел другой хвостик. Более тонкий и с зеленым огоньком на кончике.

— А вот орхидеи он срезал не по-пьяни, — улыбнулась Аби. — Первая любовь ударила в голову, вот и устроил своей девушке ложе из лепестков. Правда, выбрал нежно розовые цветки, скрещенные с розой. В том поколении от колючих стебельков мы еще не избавились.

— Девушка была в восторге? — мысленно представляя и смакуя, как Хананель кидает любовницу на ложе из шипов, спросила я.

— Девушка была снизу, — емко ответила Аби, смущенно хихикая. Попой на колючки и не легким асуром сверху. Не счастливый был у Хананеля первый опыт...

— А невеста? — неожиданно для себя спросила я.

— Я не хочу говорить о женщине, разбившей сердце сыну. Глупая избалованная девчонка, вот уж кому ремень не помешал бы, — теперь уже зеленую кисточку успокаивал хвост мужа.

— Извините, я не должна была спрашивать о ней. Если бы не ее глупость и гордыня... Ваш сын был великим воином и Асурендрой. Простите, мы, наверное, пойдем, — поклонившись и подхватив Дору под локоток, я поспешила из этого дома. Гамир провести нас и не подумал, а вот Аби вышла. Грустные глаза с тонкой сеточкой морщинок, хрупкая высокая фигура и натруженные руки. Не удержавшись, я обняла ее и вложила в руку кинжал под женскую руку. Его делал Хананель и я точно помню, как удивилась узору орхидей на рукояти.

— Его сделал ваш сын. Пока искала о нем упоминания, нашла, но асурам не отдала. Думала, будет иллюстрацией к диплому. Но вам нужнее, — объяснила я.

— Пойдем, — взяв меня за руку, асура пошла куда-то за оранжереи. Скалы, цветы, скалы... Острые камни и нежные лепестки. Насколько же велико это маленькое царство?

— Вот, — на мелком гравии росли серебристые орхидеи с лепестками бархатных роз. — Шипы мы убрали, не бойся. Эти цветы мы никому не продаем, но себе можешь взять один.

— Спасибо, — осторожно срезав тонкий стебель, я тут же окутала его магией. Пусть будет вечным напоминанием мужу о доме.

— Дор, я выпить хочу, — обняв стройную сосонку, ныла я. Цветок мы оставили в приюте, куда перенеслись на минутку. В дурдоме сидеть не хотелось, так что мы решили погулять для начала по окрестным лесам.

— Шо? Тебе нельзя!

— Да кофе с молоком хочу, — усмехнулась я.

— Ну тогда может хоть курнем? — хихикнула Дора.— Восток и все такое... тут же кальянных всяких должно быть валом. С рахатами-лукумами всякими, пахлавой, нугой, халвой, козинаками и грильяжем... Орешки, кунжут, инжир, финики, нардек, чак-чак и чурчхела! Коричневый сахар и корица...

— Дора, ты — садистка, как тебя муж терпит?!

— Муж меня кормит! Знаешь, как он шашлыки готовит?! Зна-а-а-аешь! Слюни подбери — сари заляпаешь, а оно казенное!

— Уговорила. Не далеко от приюта — городок. Там и покушаем, — отцепившись от дерева, я обняла подругу, и тьма перенесла нас поближе к людям и асурам. Приграничные городки хороши тем, что две расы здесь вполне неплохо соседствуют и дополняют друг-друга. Смешение стилей, моды, хвостов и безрогих лбов. Асуров, конечно же, было меньше, но встречались. Большинство из них было здесь проездом в Царство или из него. Торговля тут цвела и пахла, а торгаши жрали и пили. Ну и приторговывали, конечно же! Малые расходы на транспортировку и еще не содранные налоги порядочно снижали цену, на обычно дорогостоящие товары.

— Ну что, предадимся излюбленному и самому сладкому женскому греху? Пройдемся по магазинам сначала? Я тоже хочу такую красоту домой! Ой, а еще мне давно хотелось занавесочки в спальне поменять, надо благовоний набрать, а еще... а еще... В общем, я уже всего хочу!

— Главное, никого не захоти.

— Боюсь, это сложнее всего. Слушай, как ты тут с такими мужиками живешь? Они же как разноцветные леденцы, так бы и облизала!

— Пошли, любительница сладкого — хихикнула я. — Эти карамельки на хвостатой палочке тебе не наши черти. Возбудим и не дадим, а потом мужьям сдадим, тут не прокатит.

— Ыыы! Это жестока! Отправляй меня вечером домой, пусть меня муж пожалеет за такую несправедливость. Надеюсь мне его поймать удастся, а то ведь весь в делах! На меня времени нет, а у меня уже дефицит витамина!

— Заполним его пока вот этими сари. Смотри, какое алое...зеленое...синее...

По городу мы бегали часа три. Голод скручивал животик, но пока нанятый носильщик не начал спотыкаться под тяжестью баулов, мы не успокоились. Последней каплей, прижавшей беднягу к земле, стали те самые занавесочки. Три монеты подняли мужичка из мертвого до полумертвого и способного донести вещи до приюта. Мы же пошли вознаграждать себя за труды неправедные и все нервы вымотанные продавцам.

— Ну что, как говорил один известный фокусник, давайте дунем? — кивнула на вывеску с нарисованным кальяном Дора.

Внутри было темно, уютно и не так и дымно. Кальяны были только у двух посетителей, что радовало. Как бы огненная ведьма не шутила, а курить мы не собирались. Домой наберет, конечно же, табака всякого, вина для этого дела, но пробовать будем уже дома в тесной ведьмачьей компании без мужей и детей.

Низкий столик с подушками мы выбрали поближе к открытому окну и свежему воздуху. Городок маленький, но чистенький, хоть и оживленный. Много зелени и никакого смога. Красота! Прямо за окном цвел какой-то куст, роняя белые лепестки нам на стол, когда шаловливый ветер шелестел в тонких веточках.

Наелись мы от пуза. Раньше, меня беременной назвать было трудно. Животик плоский, как доска, а теперь месяц эдак третий можно было заподозрить. А все эти кулинары! Доедая плов с курочкой, мы себе пальцы порядочно покусали. На стадии поедания сладостей и попивания чая, мы уже полулежали на подушках и просто молчали, перемыв косточки знакомым и рассмотрев все парочки в зале. Заведение действительно по большей части оккупировано влюбленной молодежью. Хотя были и просто заскочившие перекусить и попавшие под наши любопытные взгляды и тихие шуточки.

Ну что же, с родителями мужа познакомилась. Не так уж страшно получилось и очень грустно. С моими Хани веселее познакомился, хотя долго отбрыкивался. То у него дела, то нам дела придумывал, то хвост у него болит, то рога подозрительно чешутся... в общем, пришлось в одно прекрасное утро поставить его перед фактом приезда моих мамы и папы. Все дела отменились, а самочувствие было замечательным, уж это я проверила накануне ночью. Так что встреча должна была состояться. Уж не знаю, чем Хани напугал Дарка, но зам мужа прибежал за пятнадцать минут до семейного обеда со всем отрядом Похмельных Чертей и забрал асура на какие то мифические очень серьезные разборки. Парни очень сильно прогадали. Через пять минут разборки действительно были. Алира рвала и метала, Дора жарила и шкварила, Лия тушила и замачивала, а Настя прикапывала и объясняла с точки зрения юриспруденции, как черти были не правы. Хани повздыхал и пообещал опоздать на десять минут. Разборки все же оказались правдой, и дипломатией заниматься ему пришлось в одиночку. Но все мои нервы окупились сторицей, когда пред недовольные очи отца предстал тот самый блондин-еврей с косой до пояса.

За то время, которое я встречалась и жила с Хани, я видела его всяким. В шубе, в форме САП, в летнем костюме и плавках с дырочкой под хвост, в рваных джинсах и мятой футболке с черепами, в кожаных штанах и косухе еще времен американо-корейской войны. Даже в семейниках один раз видела. О том, сколько раз я любовалась телом любимого без одежды вспоминать не стоит. Со счета собьюсь и упаду в уж больно мечтательное настроение. Но вот во фраке я его не видела ни разу до той поры.

Почти белые, серебристые волосы он заплел в сложную косу, которая начиналась от макушки и распадалась на маленькие косички чуть ниже лопаток. В контрасте с черной тканью костюма смотрелось очень и очень. Хвост был прикрыт мороком, так что бантик на кисточке видела только тихо ржущая и выпадающая в осадок я. Рожки, отполированные до блеска, тоже родителям не демонстрировались. А вот когти Хананель действительно обрезал. И ведь не пожалел же сил на временную петлю чтобы маникюр сделать! Ну и метнуться по магазинам. Галантно склонив голову, асур поцеловал руку мамы и вручил букет фиолетовых с белым орхидей. Отцу досталось крепкое рукопожатие и бутылка вина в деревянной шкатулке с настоящим замком. Ключик волшебным образом оказался у мамы среди орхидей.

Потом начался маленький ад. Папа просто доводил асура своими вопросами и намеками. Обычно доброжелательная и чуть болтливая, мама молчала и улыбалась. А еще лукаво поглядывала на штаны Хананеля... как раз туда, где лежал хвост! Но через морок-то она видеть не могла и меня начинали терзать смутные сомненья. Вилка уже раз пять согнулась в моих руках и вернулась в изначальное состояние, а мужчины только больше распалялись. За это время Хани успел наплести с три короба и не соврать ни словом.

Еврей? Нет, просто родители были оригиналы и назвали мальчика со смыслом. Столько лет? Много, а работа не позволяет разглашать. Кем работает? Начальник в охранной структуре. Сколько зарабатывает? Государственная тайна, но Лена знает. Расстрел предпочтительней тайн от домашней ведьмы. Бывают ли командировки? Бывают, в такую даль, что глубже некуда. Оружие в доме держит? Здесь Хани просто улыбнулся.

При этом, морда профессионально строилась кирпичом, а глаза бритвой резали пространство. Папа таки поверил в почти агента КГБ с которым снюхалась его доча. Вопрос с уважением пропал сам собой.

А потом был осмотр квартиры. Типа коллекционное оружие, типа не настоящие первые гитары Гибсон, типа не настоящие персидские ковры... Много всякого "типа" и закрытая дверь мастерской Хани, куда тот приоткрыл дверь с ироничной улыбкой. Три часа с мамой на кухне, пока повелитель металла и инженер-электронщик копались в платах и микросхемах. Папа был в восторге, а странно молчаливая мама, целуя меня на прощание, шепнула "Хороший демон. И бант на хвостике забавный. Обидит — выдерну и кисточкой картины рисовать буду"

— Вай, Ленка, гля, какой хвост шикарный идет! — вывела меня из задумчивости подруга. Чай остыл, а белые лепестки успели добраться и до моей тарелки со сладостями. Ну что за день?!

Эх... Что там за хвост? Голубенький!

— Милашка просто. Но у нас по центру города я бы с таким не прошлась. Или девушки бы отбили, или парни девушек печень отбили бы.

— Боюсь, что тут парни с девушками могли передраться. Ща он хвостом повернется и глянем за что именно, — усмехнулась Дора и подползла поближе к окну. Мило улыбаясь, как две блондинки, мы нагло рассматривали явно очень молодого асура, который степенно проходил мимо.

— Облом. У Лии ее скумбрия помясистей филейкой будет, — заключила я. — И вообще, у моего хвост длиннее!

— Ты и хвост у мальчика рассмотреть успела через штаны?! И вообще, нашла кого сравнивать! Акви — это же... как Тихий океан — тихий-то он тихий, но как разойдется! А тут — калюжка с хвостиком. Про рогатого твоего я вообще молчу... с придыханием так, заметь, молчу! До сих пор облизываюсь на его хвостатость. Ой, а почему ты раньше не говорила, какие у твоего благоверного ТАМ волоски смешные? Светятся! Ох, интересно — они у всех такие? Хи-хи, тогда даже возбуждаюсь представлять что за незабудка у этого!

— Думаешь мой зря штаны плотные носит? — хмыкнула я. Молодой асур дернулся и еще больше замедлил шаг.

— Ну да, у этого просто звезда на месте ширинки. Даже через юбочку сияет. Или может это мода такая? А ночью жене вместо настольной лампы. И ведь не промахиваются, пух и перья, с такой то подсветкой!

— А прикинь он еще и подмышки не бреет. Или ноги волосатые! Ну и попа...

— И яйки, — припечатала Дора.

— Монстра какая-то светящаяся получается. И ЭТО в твоей постели! Не знать бы, что за чудо — от ужаса уписаешься, а если знать — от хохота, — и тут асур обернулся. Кажется, мы зарвались. Бледно-голубые глаза прошлись по нашим милым невинным личикам и национальной одежде асур. Чувственные губы презрительно скривились:

— Шлюшки! Человечки! — выплюнул асур.

— Если страдаешь воздержанием, то это твои проблемы, нечего приставать к молодым и привлекательным. Ручками что ли поработай, если так неймется, — посоветовала Дора, свесившись за окно так, чтобы ланг-чоли обтянул шикарную грудь. Ярость не мешала асуру сглотнуть слюнки. А вот наше фырканье привело его обратно к злости.

— Сейчас я поработаю над вами. И ручками, и чем-то другим. Вам понравится, — пафосно пообещал повелитель воды и искушающее, в его понимании, начал топать к нам.

— Уважаемый, не извольте переть на нас, как бык на корову, это уже страшно, а мне нельзя волноваться, — притворно обиделась я, одновременно заготовив темный портал за нашими спинами. Мало ли что. Кажется, этот асур шуток не понимает и достойно отвечать на них не умеет.

— Мальчик, успокойся, а? Мы две милые и беззащитные языкастые девушки. А ты великий и ужасный повелитель стихии. Разве можно обижать слабых? — полусерьезно объяснилась Дора. До парнишки не дошло.

— Слабые? Беззащитные? Потаскухи продажные! Только и думаете, как под асура лечь. А у самих между ног то же, что и у нас... — асур запнулся и, тряхнув косой, исправился, — наших женщин.

— Еще скажи, что нас надо убивать после использования, — мрачно докинула я.

— Надо. И я убью! — пообещал асур, решительно закусив губу. Сколько ему? Тридцать? Сорок? Ребенок еще.

— Эй, парень, ты голову-то из штанов высовывай и проветри. Совсем обалдел? — возмутилась Дора. Голубенький преодолел три метра, разделявшие нас, одним прыжком, в котором успел матереализовать полуторный меч из своей стихии. Будто жидкий метал, почти прозрачный, с чуть голубоватым отливом. И вся эта красота обрушилась на щит Доры. Огненный купол полыхнул над нами, опаляя раму окна, куст с белыми цветами и отбрасывая асура и испаряя его оружие. Я не удержалась.

— А чего ж не тьелх? Не дорос? — пацан взвыл, потом понял, что это недостойно и уже вполне сносно рыкнул, снова двигаясь на нас. Мы свалили в темный переход, который я открыла с учетом скорости асура. Как раз чтобы мальчик прыгнул на нас и тоже перенесся в приют. А уж там его стража сцапает и по попе надает. Ну да и мы попинаем по праву оскорбленных.

— Ловушка? — удивился асур и еще больше разозлился. Мы же с Дорой разбежались в разные стороны по площадке перед воротами приюта, уходя от ударов водного хлыста. Банально-то как! Но действенно, Самаэль его забери!

Где же эта стража?! Щиты уже хрустят, как гравий под ногами. Мы подчинены стихиям, но не повелеваем ими. Основная причина, почему нам все же не выстоять против повелителя воды. Упругая струя стихии пробила щит Доры и самым кончиком зацепила ее одежду. Ланг-чоли порвался прямо по серединке, углубив декольте. Дора все же ведьма, а асур все же мужик. Я таких глаз не видела у хвостатых, с тех пор как Хани вылетел на очередные разборки и арестовал собственную жену с подругами, пытавшими стриптизом связанного Падшего. Правда, эта... блондинка, отправила всех Похмельных чертей пить чай, всучив им Падшего, а сам позвал мужей девушек и заставил нас повторять то же самое, но над ними... связанными!

Пока асур чуть завис на Доре и снова замахнулся на нее плетью, я подобралась сзади со своими кинжалами тьмы. В спину бить не честно и все такое, так что я целилась чуть ниже. Шустрая скотина все же успел обернуться и смазать удар, приложив сверху по клинкам своей водичкой. Ух, рогатый, заржавеют, позову мужа и как тыкну в тебя пальчиком! Пока я отбивалась от асура, за его спиной Дора оторвала порядочный кусок юбки и пустила по нему огонь. Пакостливо улыбнувшись, ведьма скрутила полотно лавы и хлестко стегнула асура по заднице, опалив штаны и испепелив кисточку хвоста. Развернувшись, повелитель воды сразу махнул плетью, которая сточилась до половины, попав в плен той же тряпочки с нитками лавы. Нахваталась у мужа Дорка... ой, нахваталась. А как ножку тянет в образовавшемся вырезе юбки! Если не этот асур оценит, то стража точно слюнями закапает на землю прямо с челюстей под ногами. Вот и пришьем мальцу еще и оскорбление достоинства порядочных ведьм, путем оголения их тела в общественных местах.

Где стража, мать их хвостатая?!

Неужели в приюте не слышно наших высокопоэтичных высказываний, среди которых куча оскорблений национального характера?!

Водная плеть в руке асура источилась и опала за землю обычной влагой. Ветряный поток прижал его к земле, давно превратившейся в грязь, согнул руки под неестественным углом и хорошенько вздернул хвост повыше. Ой, это, наверное, очень больно. Со стен приюта наконец-то послышались крики на малопонятном мне языке и вышли фигуры с тьелхами наперевес. Ну наконец-то!

— Опериться, какой у вас тут сервис. И развлекут, и мальчики по вызову.... — прошептала Дора, рассматривая процесс повязания асура стражей.

Мальчика увели, сильно помятого, а нас начали настойчиво расспрашивать, отчего у нас возник этот "неприятный конфликт". Мы и рассказали. Очень эмоционально рассказали. Асуры только успевали обмениваться понятливыми взглядами. А уж когда пришла Дайти и ей доложи об "еще одном"... Тут-то нам и захотелось провести ответный допрос. Вот только асуров мы на такое не раскрутим, а вот синенькую дамочку, это можно.

Пострадавших нас все порывались определить спать, на что мы и согласились, если Дайти нас проводит. Дору я представила подругой-ведьмой, с которой встретилась совершенно случайно в городке. Финт с длинными коридорами, бесконечными лестницами и новыми дверьми в новые переходы, который я попросила у дома, стал для Дайти хорошим намеком. Отмолчаться она могла с другими девушками, но я не согласна сидеть тут, зная, что что-то не так в асурьем королевстве и по миру ходят вот такие злые мальчики. В конце концов, Дайти в своей обычной чуть смущенной манере неохотно рассказала, что "не все асуры поддерживают владычицу в ее стремлении укрепить связи с людьми". Еще больше определенную группу асур не устраивало рождение общих детей. Им казалось это низостью. Все равно, что рожать детей от коровы. Ну-ну, а как сношаться с нами, так ничего против не имеем. Зоофилы-расисты...

Итак, путем случайных моральных издевательств над жизненными принципами и внешним обликом прохожего асура, была выявлена оппозиция общепринятому демографическому курсу страны, именуемой Царство Варуны... Тьху, набралась от мужа всякого официоза! Спокойной ночи нам теперь. Как бы Дайти не уверяла, что опасность грозит только за воротами приюта, а я не верила. Если есть оппозиция, то это не отдельные мальчики со взором горящим, а куча энтузиастов, которых кто-то направляет и кучкует. Собрать группу таких мальчиков и отправить на штурм приюта, не проблема. Главное, натаскать их идеологически и физически.

— Фашисты-идиалисты! Может домой, а? Там хоть свои враги, родные можно сказать. А тут... не знаешь чего и ждать. Теперь понимаю в кого хвостатый твой такой параноик! — причитала Дора уже в моей спальне.

— Нет, Дор. Если я вернусь, то потеряю ребенка. Понимаешь? Ради него я тут всем хвосты поотрываю и рога поспиливаю. Тьма поможет. Я не говорила, но в нашем мире я не просто не могу родить асура, я вообще не смогу родить ребенка от Хани. Вот такая вот генетическая несовместимость по законам мира, — укутавшись в одеяло, прошептала я. — Так что давай я тебя к мужу под бочок отправлю, чтобы спалось спокойней.

— А ты?

— А я вот арсенал Хани на себя навешаю и тоже спать.

— Ты ничего о нем не спросила за весь день.

— Я хорошо знаю мужа. Небось, тоже в отпуск ушел, предварительно всех задолбав и на уши, хвосты, рога поставив. Теперь дома сидит?

— Ну, как всегда. Он злой, а нам отдувайся! Мужики к нему наши стараются по одному не соваться. В прошлую пятницу два часа просидели, а потом с такими лицами домой вернулись! Мне всю ночь Бентли пришлось объяснять, что я никуда не ухожу. А то так бы и сидела к кровати привязанная. В общем... страдает, но держится. Пока. Не мужик, а драгметалл!

— Угу... холоднокатаная отожжённая листовая сталь толщиной 0,08 — 0,32 мм. Жесть называется. Ладно, спокойной ночи и приятного мучения мужа. Что-то мне подсказывает, что ты ему всю ночь будешь доказывать, что в гостях хорошо, а дома — муж в кровати!

Дворец в Расколотой Скале, Хаделион

— Я же запретил пускать сюда родственников, а особенно родственниц! — бесился молодой асур, больше всего на свете желающий поскорей сбежать из этого заведения, куда глаза глядят. Эх, только вот почему-то глядели они у него на такие вещи и действия, за которые Чертенку лихо накручивали хвост и грозили выщипать блондинистость методом "клок за проступок". Эдак он совсем лысым скоро останется!

Дождавшись, когда напряжение в большой светлой комнате спадет и металлические предметы опустятся на свои места, высокий, сухопарый асур оторвал взгляд от свитка и посмотрел на "хозяина" данного заведения.

— Будут еще какие-то распоряжения?

— Ты сначала одно выполни, — пробурчал асур и, смотря в зеркало, начал поправлять потрепанный костюм, а то и белоснежная рубашка помялась, и серебристый камиз съехал на одно плечо. А уж широкий кушак, за который асур обычно прятал целый арсенал оружия, вообще чуть не сдался под настойчивыми проворными руками одной молодой и надо признать довольно привлекательной девицы. Но уж очень навязчива она была, что раздражало молодого мужчину, и живо напоминало об обитательницах подопечного пансиона за пределами родного Царства. Нет уж — ему его "блондинистость" и свобода дороги! У матери ведь рука не дрогнет и его наказать, и Чертенок был уверен, что случись подобное с ним самим, Владычица придумает что-то гораздо более ужасное с его и ее точки понимания. И не только в политических целях — да, она обрекала молодых асур, допустивших внебрачное рождение своих детей, на изгнание, но в случае со своим сыном вряд ли легко снесет позор, а он сам не выдержит ее разочарования в нем.

Обычно асуры куда более самостоятельны в своей взрослой жизни и вольны в своих поступках и предпочтениях, связанные с родителями больше чувствами и привязанностями, чем долгом и обязательствами, но Хаделион сын Владыки и на данный момент официальный Наследник. Ну а еще, Хади вздохнул, — "мамин сынок", как дразнили его близнецы. Правда однажды ляпнули так при своей родительнице и было им "весело".

Закончив приводить свой потрепанный вид в порядок, Хаделион обернулся к непоколебимому личному помощнику.

— Ну, так почему эта ненормальная на нашей территории?

— Вы сами подписали разрешение для сестры пери Иалдины.

— Я? — растерянно потер он под правым рогом.

Вот и сказалась суета последних дней, подмахнул хвостом, даже не посмотрев бумажку, а теперь разбирайся!

— Иктида-а-ар! — страдальчески протянул блондин.

— Не надо закатывать глаза! — снежный асур свернул документ, строго рассматривая своего "господина". — Я не девица, чтобы на такое вестись. С пери Иалдиной и ее сестрой разбирайтесь сами, это не в моей компетенции. Если никаких распоряжений нет, я, пожалуй, пойду. Еще надо заняться счетовыми книгами. А то они успеют истлеть, прежде чем вы сами до них доберетесь.

Показав язык уходящему повелителю льда, Хаделион не торопился расслабляться, вместо этого пододвинув кресло поближе к зеркалу. Активизировав камень вызова, он подождал, пока тот не нальется синевой, означающей готовность к контакту. Получив отклик, зеркало стало матовым, постепенно приобретая прежнюю прозрачность, но отражая уже совсем другую комнату. И пока это происходило, молодой асур успел придать своему лицу скучающий вид, согнав с него язвительность и легкое недовольство. Чем бесстрастней он будет, тем лучше.

— Моё почтение, — поклонилась синеволосая асура, стоявшая в той комнате, где-то на границе человеческого королевства. А затем, увидев, кто именно искал с ней связи, удивленно приподняла тонкие брови. — Хаделион?

— Иктидар несколько занят текущими делами и сведением баланса, — заявил Чертенок так, словно это объясняет всё и сразу, от немилости богов, до вредности его матери. — Я же хотел уточнить обстановку в округе пансиона. Ваши воины что-то заметили?

Дайти чуть поджала губы, но видно время уже научило ее терпеть холодные фразы, полные власти и подчеркнутой официальности.

— Я как раз собиралась доложить. Наша новенькая — Лена, попала в историю.

Чуть сощурившись, он молча выслушал рассказ асуры, не изобилующий подробностями, но довольно содержательный для несколько растерянной женщины.

— Всё понятно. Как она себя чувствует на данный момент? Еще какие-то странности были замечены?

— С ней всё в порядке. Сейчас магичка спокойно спит. А странности... Все это время она умудряется прятаться от любопытства женщин, так же я заметила, что ей не нравится их компания, Лена смотрит на них с брезгливостью. Словно она выше их в чем-то. Да и вообще поведение ее нетипично для подобной ситуации. Женщина очень спокойна, словно все идет как надо, да и о любовнике своем вспоминает довольно редко. И... Как бы это объяснить? — Хвост асуры сплелся в замысловатую загогулину, и задумчиво помотал кисточкой. — Она спокойно вспоминает о нем, без обычных истерик и слез. Так же, как я понимаю, ее не особо интересуют отступные, которые Царство готово заплатить за рождение здорового малыша. Когда она об этом услышала, только сказала что-то типа "вот это господдержка". Так что могу предполагать, что здесь нетипичный случай.

— Это понятно! — передернул плечами блондин. — Что-то еще?

— Я постараюсь уделить ей больше внимания. Хаделион, — позвала его Дайти, отвлекая от мыслей, — что происходит? Зачем тебе интересоваться этой девочкой?

— Надо! — отрезал он.

— Подожди, — приподняла руку женщина, прежде чем он перестал питать зачарованный камень магией. Зеркало снова затуманилось.

Тяжело выдохнув, Хаделион поморщился. Все же такая строгость и жесткость ему тяжело довались. Иногда асуру даже казалось, что отец был не прав, отрекшись от той, что произвела его на свет, но потом он вспоминал, кто на самом деле от кого отказался и снова всецело поддерживал решение Владыки. Стоило Хади только подумать, что он мог вырасти без своей ласковой, заботливой и жизнерадостной матери, сразу так страшно и обидно за отца становилось!

Так что пусть пожинает плоды своих решений. У них с отцом есть мама. Ну а еще дяди, тети и вообще их большая дружная семья. Ну и сестренка, это само собой. И племянник, как приложение к сестренке. В общем — зачем им еще какая-то совершенно чужая женщина, а?

Дед на такую постановку вопроса фыркает и утверждает что у Владыки все проблемы, из-за нерешенного конфликта с матерью. Правда такого эльф при отце не говорит, с тех пор как тот ему тоже пару "конфликтов" припомнил, и посоветовал (заметьте — даже без клыков, а чисто так, по-дружески), — не лезть ни в свое дело.

Хади вспомнил учителя и погрустнел еще больше, уже предчувствуя, как тот ему по хвостатой части тела настучит. Хотя... наказания хуже, чем придумала мама, быть не может. Следовательно, ему нечего терять.

И если его подозрения верны, и Асурендра, повелитель металла, это тот на кого грешит не только Хаделион, но и половина Царства, то родителям о таком знать не стоит. Да и вообще — чем меньше народу узнает, тем лучше.

И всё же интересно — как такое могло получиться? Ну, то, что без покровителя матушки тут не обошлось и гидре понятно, всё же Аид любит шуточки такого порядка, но знает ли сама Владычица, что за их спинами выкидывает бог посмертия, или ее забыли посветить? Во всяком случае, папе об этом точно лучше не знать.

Две с чем-то недели я усиленно пыталась вжиться в роль обычной обитательницы приюта. Хватит выделяться, ибо после того выступления, что мы с Дорой устроили надо было как-то притуплять заинтересованность во мне Дайти и остальных асур. Стража вообще косилась на меня в открытую. Две ведьмы выстояли против их демоненка чуть ли не пять минут! Кшма-а-а-ар-р-р! Конец света и крушение незыблемых законов бытия. Голубенького, кстати, не убили и даже не побили...сразу. Просто отправили в Дейджур Дэхар, где у них готовили лучших воинов и, по возможности, Асурендр. Переводилось сие заведение как Темная пещера. На мой дикий хохот и вопрос "Там что, готовят нефритовые стержни для темных пещер?" Дайти смущенно улыбнулась и рассказала, что из этой самой пещеры обратно в мир выходит элита воинов. Из всех учащихся только десять хвостиков из ста заканчивают обучение. Остальные не погибают, как у нас, а благополучно уходят из школы на своих двоих и со всеми конечностями.

Голубенький асур был рад до потери сознания, что ему выпала честь там учиться. Ну и ладненько.

Я и сама как будто на учебу попала в эти дни. Сначала ходила без дела, пыталась с девочками общаться. Нашлись среди них, кстати, и нормальные женщины, сознательно решившие родить хвостатого ребенка себе на радость. Аристократки, магички, простые горожанки, которым повезло встретиться с асуром. Дальше шли истории отношений, которые навевали на меня глухую тоску. Ведь ни у одной до взаимной любви и свадьбы не дошло! В общем, как в анекдоте:

-Это хорошо или плохо?

— Это печально.

Хотелось чем-то развлечь женщин, а то ходили бледными тенями и горами любовались. Максимум их к растениями допускали. Полить там, обрезать веточку и дышать ароматом цветочков. А у меня-то руки чешутся! В общем, началось все с того, что я обзавидовалась косичкам Дайти и попросила и себе такие заплести. Асура тоже маялась бездельем и согласилась. За процессом наблюдали остальные девочки и скоро и себе начали возиться с волосами, вплетая то ленты, то бисер. Я прикольнулась и еще и перья повтыкала в голову. Выглядела моя голова по-идиотски, но смешно, а это главное. Девочки заулыбались и захихикали. Развлекаловка продолжилась до ужина, где я начала расспрашивать асурок об их кухне. Тут же оживилась Миарта, кухарочка из одной таверны, а остальные прислушались. Следующим днем я напала на Дайти с сурьмой. Теперь стража шарахалась от обитательниц приюта по причине шикарных синяков под глазами. Три дня курсов мейк-апа по-асурьи и стража успокоилась. То ли привыкли, то ли у нас начало получаться рисовать ровные линии. Потом была хна. Стража снова начала таращить глазюки на нас и уже, кажется, специально ходили поглядеть, что мы там понарисовывали и где. Рогатые личика на животиках и солнышка там же, мои любимые вензеля и всякие цветочки по всему телу. Стража начала улыбаться. Отлично, клиент почти готов. Дальше мы взялись лепить! Руки у меня для этого дела оказались из симпатичной попы, но менее веселым это занятие не стало. Ужинать мы начали из посуды, которую налепили. Хороший получился стимул для старания. Асурки тоже приложились к глине весьма удачно и теперь вместо голых танцовщиц бывшего хозяина дома на постаментах стояли вазы для цветов и голый асур, которого я заказала одной ведьме для лепки. Дом не давал снять статуэтку, чему я не могла нарадоваться. Голую асуру я забрала себе.

При очередном походе по закрытым комнатам дома я нашла ситар! Вот тут стража спряталась на постах на неделю и до сих пор быстро сваливала, видя с инструментом кого-то не хвостатого или не меня. Все-таки с гитарой различия были, но я быстро приловчилась играть наш рок на их манер. Получалось забавно. Танцевать под Арию и ACDC на ситаре это, я вам скажу, не для нежных мужских нервов. А уж как девочки задушевно тянули Осколок льда! Асуры обрыдались и просили больше не выть так громко в горах — могут оползни случиться.

И вот я дошла до основного пункта программы. Вышивка! Мужчины три дня от меня убегали, а потом их начальство выделило двух жертвенных Агнцов, которые отложили мечи и взялись за иголки. Я просто умилялась! Двухметровые бугайчики послушно учили нас выводить на ткани узор рисунка и наполнять его красками нитей и камушков.

Вот теперь я была довольна. Все при деле, все заняты и никто не треплет мне нервы. Хотя занятия искусствами и отнимали много сил сами по себе. А уж с тем, как я привыкла вкладывать душу в то, чем маялась... короче, через месяц пребывания в приюте я шла в спальню вымотанная и почти довольная. Мужа хотелось.

Повалившись на постель, я подтянула штаны Хани до груди (рубашка уже была грязной) и уснула.

— Месяц прошел, — на этот раз асур на алтаре был полностью одет и даже не подумал проводить нужный ритуал. Ни капли крови на шершавую поверхность плиты, ни пряди волос, ни когтика, ни своего, ни чужого. Сидит полностью одетый в свою серую форму, застегнутую на все пуговицы и затянутую на все ремешки. Ох и права его жена, так любящая избавлять великолепное тело от одежды. Кощунство такие формы прятать. Тьма поэтому всегда настаивала на голом виде призывающего. Нравилось ей смотреть на тесто, которое замесили руки Создателя. Без всяких прикрас, без мишуры и драпировок. И вот сейчас этот наглый асур по-турецки сидит на широкой спине алтаря в форме САП и таким арсеналом, что меч в руках вообще не впечатляет. На первый взгляд. Зараза хвостатая выковала меч, который может ранить и стихию. Ну не гад ли? Ну на кой ее девочка выбрала этого блондина? Тьма только тяжело вздохнула. Вечно этих молоденьких на блондинов тянет. Эту еще и белобрысый на себя тянул активно.

— Не бей хвостом об алтарь, чай не казенный, — прокрекотала Тьма в образе своей подруги-смерти. Асур только подвинулся, чтобы костлявой старухе было куда сесть.

— Месяц прошел, — снова отметил асур, не меняясь в лице. Запугаешь такого. Морда профессионально состроена кирпичом, а руки вон меч из ножен тянут и поглаживают.

— Как же ты мне надое-е-ел! Может тебя еще на месяц погулять отправить, ась? — прошамкала Тьма и достала из карманов любимые семечки к которым тут же приложилась, не забыв предложить асуру.

— В свой мир я не против прогуляться, — с намеком ответил демон, отбирая и себе черных пузатых пожирателей времени.

— Мало тебя к черту послать, — буркнула Тьма. Клинок вошел в алтарь наполовину. Хананель в лице не поменялся. — У тебя один день, понял? Штрыкалку свою забери, нервный. И девочку не обижай мне!

— Ну? — поторопил стихию асур, спрыгнув с алтаря и струсив черные скорлупки со штанов.

— ИДИ К ЧЕРТУ! — рыкнула Тьма, и черный портал поглотил фигуру демона.

Темный портал выкинул его в комнату, освещенную полной луной. Витражное окно было открыто и серебро ночного светила его родного мира лежало ковром на полу комнаты. Его комнаты в его доме! Один из многих, но любимый.

Если стены умеют дрожать, то они дрогнули. Стряхнули пыль, тоску, одиночество, чуть разбавленное присутствием девочки с кусочками души хозяина, стряхнули года, осевшие паутиной на могучих стенах и патиной времени на медных ручках дверей. Отозвались волной теплого свежего воздуха, мягким шелестом ковра под ногами и тихим звоном бисерной шторки. Дом был полон гостей, много людей, пять женщин-асур и мужчины-асуры на улице. Все тихо. Все спокойно. Дом виновато ластится к хозяину. Дом думал, что хозяина больше нет. Дом скучал. Дому стыдно за гостей.

С упоением вдохнув родной воздух, чистый и прохладный, и приказав закрыть окно, Ханенель подошел к постели от которой не отрывал глаз, пока прислушивался к дому. Гнев, клокотавший внутри, сменился облегчением. Жива, здорова, спит. Как можно злиться на эту женщину, если она спит в его штанах, обняв подушку и сжимая в тонких пальчиках кинжал? Кривит губки, морщит длинный носик и что-то шепчет, дергает ножкой и снова сворачивается таким трогательным клубочком.

Наказать ее? Он накажет, но не так уж строго. Она его женщина, молодая, любопытная, непоседливая, любимая и любящая. Разве таких наказывают всерьез? Теперь он знал, что такое прощение. Только глухая тоска внутри чуть царапнула бессмертную душу. Снова его женщина предпочла... бросила... но обещала вернуться.

Раздевшись, асур лег рядом, осторожно разжав тонкие цепкие пальчики и обняв жену, согревая нежную кожу, озябшую от весеннего ветра, и с облегчением, удовольствием, счастьем, сжимая в объятиях тело и душу.

Его ведьмочка чуть завозилась в руках мужа, расслабилась, стерлась складочка между черных бровей, а руки привычно легли на грудь и хвост любимого.

Утром, он ее накажет утром, а сейчас пусть спит.

Открывать глаза не хотелось. Лень, которая зацвела буйным цветом от свободного графика жизни, и совиная душа требовали послать к демонам завтрак и обойтись сладостями и фруктами, которые припасены в комнате. Все, решено, буду валяться в постели до обеда, тут тепло, уютно и стены мягкие. Та-а-а-ак... Где-то уже такое было. Какие такие стены у меня под носом?! Мягкие стены? Дышащие, хвостатые и приятно пахнущие родным мужем?!

— Открывай глазки, ведьмочка, — суровый голос стены мне очень не понравился. Протестующее завозившись всем телом под одеялом, я зарылась под теплую ткань поглубже и к мужу потеснее. Чтобы желание отшлепать меня переросло в другое. Ну не люблю я попу подставлять! Рука у асура тяжелая все-таки.

— Открывай, я знаю, что ты не спишь, — все таким же холодным тоном будил меня муж. Пух и перья, ну чего он такой суровый?! Виновата я, знаю, но так не люблю, когда он так расстроен и зол, а особенно из-за меня. Сразу слезы наворачиваются.

— Хани, — шмыгнула я носом. — Ты очень сердишься?

— Очень, — буркнул асур и хвостом сжал мою талию. Я еще раз шмыгнула носом. А потом открыла глаза и уже откровенно разрыдалась, обняв мужа руками и ногами. — Тш-ш-ш-ш, дурочка моя плаксивая. Ну чего ты сорвалась в другой мир ничего не сказав?

— Ты бы меня не отпусти-и-ил, — прошмыгала я.

— Не отпустил, — согласился асур, стирая поцелуями мои слезы с лица. — Но могла бы у меня украсть артефактов побольше. Ушла же голая почти. Ведьма вредная. Совсем старика не бережешь.

Тут я не удержалась.

— Шо? Склероз начался? Или маразм? — притворно испуганно взглянула я в лицо мужа. Больше оторвать взгляд от серых глаз я не смогла. — Хани... Накажи меня побыстрее и давай ко второму пункту программы, а?

— Наказать? — голос мужа приобрел чуть мурлыкающие низкие нотки, а уж что руки творили! — Начну с любимого. С ушек.

Острые клычки чуть прикусили мочку и тут же согрели теплым дыханием.

— Откусишь? — притворно ужаснулась я.

— Обсо... — асур запнулся.

— Ладно, кусай, — согласилась я с хохотом, за что поплатилась отметинами зубов на шее, плечике, груди, потом уже пошли поцелуи...ну и все, что могут делать двое супругов в постели, при условии, что жена-ведьма, а муж— демон.

— Отпусти, — нежный шепот на пострадавшее от облизывания ушко.

— Неа, — я упрямо замотала головой и сильнее сжала коленями тело асура.

— Отпусти, ведьмочка, раздавлю, — попытался приподняться Хананель. Не тут то было, я еще и руками в шею вцепилась, так что не оторвать.

— Неа, — не придумав ничего лучше, я вцепилась мужу зубами в шею, чуть потянув кожу, отпустив и тут же облизав красноватый след.

— Я тяжелый, — поглаживая мои бедра, уговаривал меня Хананель, а я не сдавалась. Просто не могла.

— Не отпущу... вдруг ты исчезнешь? — истерика начиналась по новой.

— Леночка, у меня есть день, и весь этот день я проведу с тобой, никуда я не исчезну раньше, солнце мое черное, — нежный шепот, но такой горький. Не хочу его отпускать! Не хочу! Не отдам! И судя по тому, как сжал меня в объятиях асур, он тоже не хочет.

— Тьма разрешила?

— Да. А были еще варианты? — сразу насторожился демон и перевернулся на спину, укладывая меня сверху. Добился таки своего! За что и любим. Но и к словам же профессионально цепляется.

— Были. Аид, как всегда. Без него тут не обошлось, — призналась я.

— Задание его или ее? — сразу напрягся асур.

— Как сказать. Мое, скорее. Хани, понимаешь, там... — начала я неловко, но Хани тут же накрыл мои губы поцелуем. Не хочет знать? Может мне и лучше? Скажи я, что беременна, влетит мне не только по ушкам. А потом в наш мир заберет. Не оставит ребенка. Выберет меня, а не его. Это мы уже обсуждали. Слишком опасно мне носить асура. А уж в этом мире, если кто-то узнает, чье дитя у меня внутри... На такой риск мой муж не пойдет. Тем более, если не может быть постоянно рядом. Но не могу я водить его за нос весь год!

— Не хочу слышать, на что ты меня променяла, — отдышавшись после крепкого и чуть жесткого поцелуя, пояснил муж. Вот я идиотка! От осознания, что я натворила захотелось выть и биться головой о стену. Но с другой стороны, на этот раз все же для него!

— Х... — в дверь требовательно постучали. — Хрен знает что творится!

— Может мне рыкнуть раз? — лениво и зло спросил Хананель. Ох, он не любит стук в двери, окна, крышу спальни.

— Тебе нельзя тут свой хвостик показывать, забыл? — смерив взглядом мужа, я пакостливо улыбнулась. — Хотя... Может, хвостик и можно. Пошли.

Встав и накинув рубашку мужа, я легонько потянула асура за хвост. Люблю иногда им покомандовать... хотя больше все же люблю ему подчиняться.

Хананель показал клыки, но все же оторвался от постели, прихватив с собой мой кинжал, который я украла у мужа. А что? Теперь мой. Ничего не знаю. Ему жаль, что ли?

Так мы и дошли до двери. Голая я и голый асур на привязи хвоста.

— Не хочу тебя отпускать, — пояснила я и чуть приоткрыла дверь.

— Лена, с тобой все хорошо? Тебя не было на завтраке! — взволнованна Дайти спрятала занесенный для удара кулачок и требовательно смотрела на меня. В жизнь бы не подумала, что она может так стучать! А вот в ее возмущение моим поведением верю охотно. Все, что не положено уставом приюта ее дико раздражает. Как же! Прилетит ее внук и накрутит ей хвост!

Ой-ой-ой!

Последнее я уже мысленно простонала, когда хвост мужа вырвался из рук и опутал талию. Больно! Сжал, как удавкой! И чего он?! И вообще, мне нельзя животик сдавливать!

Ласково погладив хвост, который чуть расслабился, я снова глянула на Дайти. Та и так все поняла. И не сказать, чтобы не одобряет, но смотрит с легким осуждением.

— Дайти, а можно я тут пообедаю? — со взглядом милой невинной девочки, попросила я. Ага, невинная. Беременная и только из постели.

— Я принесу еду, — кивнула Дайти и, не сумев побороть типично женское любопытство, спросила. — Ты скоро перейдешь в другой приют?

— Нет, я остаюсь в этом, — спокойно ответила я и захлопнула дверь. Сверху легли защитные заклинания Хананеля. Мощные, светящиеся ярким разноцветным туманом. Опять паранойя? Судя по тому, как меня судорожно обнимают, прижав к стене, что-то тут не то.

— Хани, меня дом защищает, не трать силы.

— Я не хочу, чтобы ты с ней общалась, — прошептал хриплым голосом асур.

— Старая знакомая, — попыталась я прикрыть ревность в голосе.

— Да. Очень старая. Она способна на подлость, ведьмочка. Будь осторожна, — предупредил демон, пряча от меня глаза. Та-а-а-ак! Догадываюсь я кто у нас Дайти.

— Бывшая? Которая орхидеи на постели не оценила или та, которая ребенка другому родила?

— Вторая, — признался асур, еще крепче сжимая меня в объятиях. — Ты была у моих родителей?

— Да! Они такие классные! Мама такая милая и нежная! А уж как готовит! А папа ну точно ты! Даже злюкаетесь одинаково. А еще я поняла, откуда у тебя привычка хвостом ложку держать! О! У меня для тебя подарок! — потащив мужа к другой стене, я отодвинула драпировку и провела рукой, чуть шевеля пальчиками, снимая морок с тайника.

— Вскрыла, — усмехнулся асур.

— Ну ты же учил, — улыбнулась я. Ладно, этого вида тайник я сама научилась вскрывать. У Хани в таком заначка. А у меня веточка орхидеи. Муж вышел в астрал на полчаса. Я успела забрать у Дайти поднос с едой и стянуть пару кусочков хорошо прожаренного мяса с тарелки Хани. Как знала! Следующие несколько часов я рассказывала все, что увидела у родителей мужа. Каждую деталь, взгляд, морщинку, улыбку, новый кустик орхидеи и гравий, которым усыпаны дорожки у дома. Поесть удалось только когда Хананель услышал бурчание моего живота. Ум, как же хорошо, когда муж кормит с ложечки! А десерт я ела уже с мужа.

До вечера уже я его мучила расспросами, что в моем мире нового.

— Ты бы хоть матери сказала, куда улетела, — пожурил меня муж. — Она мне чуть хвост не оторвала!

— Мама знает, а хвост из чистой вредности дергала, — усмехнулась я. Асур только покачал головой.

— Ведьмы! Угораздило же меня! Попросить у Дьявола моральную компенсацию, что ли? Работа на дому получается. Каждый день сдерживаю угрозу миру в виде жены и тещи, — с совершенно серьезным лицом размышлял Хананель. Кстати об угрозе!

— Ха-а-а-ани, а к тебе ведьмы там всякие залетают, а? Меня нет, в доме только ты...

— Ревнуешь? — довольно улыбнулся асур, нежно проводя рукой по моим волосам. Ласковые пальцы чуть потянули спутанные пряди. — Неужели думаешь, что я мог тебе изменить.

— Неа! Составляю список на облысение и кол в одно место, — хищно улыбнулась я, но тут же успокоилась под ласками мужа. Снова мурлычу.

— Месть это плохо, ведьмочка. Да и вспомнишь ли ты о списке через год?

— Ой, да не собираюсь я мстить, — асур удивленно приподнял бровь. Ага, а глазки-то блестят. Знает меня. В свое время, когда я услышала историю его мести, то поняла одну интересную вещь — будь я мужчиной в той же нехорошей истории, поступила бы так же. Жестоко, но... Прощать мы с асуром учились вместе. — Я просто все имена девочкам сдам. А они уже на свое усмотрение... Ты им камеру поуютней подбери, хорошо?

— Там сейчас Дарк и Бентли управляются, — отмахнулся муж и зевнул во все клыки.

— Ну вот, я тут работаю, а он лентяйничает! — возмутилась я. — Ораву беременных дур тут успокаиваю, клоуном и массовиком-затейником выступаю, а он!

— Во что мой дом превратили?!

Ну, я и рассказала. И про беременных, и про приюты, и про Дайти с Хаделионом. Хани хмурился и хмурился. За окном давно догорел закат и день, отведенный мужу на встречу со мной скоро убежит котом, свистнувшим сливки.

— В этом мире от людей родятся асуры, — задумчиво пробормотал Ханалель. — Если бы не твое опасное задание от Тьмы, ты бы могла... если бы захотела, конечно...Но это слишком опасно, да и рано тебе. Забудь. Тьма тебя не на курорт прислала. Здесь точно не все так просто. Мне пора уходить.

Горькая складка у губ и ледяной взгляд мне ой как не понравились. А уж одежду я ему точно не отдам. Пусть голый сваливает, раз такой умный!

— Что значит "забудь"!? — возмутилась я, подгребая под себя мужскую рубашку, не забывая сверкать глазами. — Я для него свой мир оставила! В ногах у Аида валялась, упрашивая сюда пустить, Тьму задолбала в край, Дьявола чуть не послала, с друзьями три раза перессорилась, и он мне говорит "Забудь!" Опасно! Рано! Ага! Ты, как всегда прав, зайчик мой серенький. Рано мне рожать. Еще месяцев десять как рано!

Ошарашенного, голого асура поглотил темный портал. Вот спасибо, Госпожа. Вовремя, как всегда.

Ночные коридоры Службы Адского Правопорядка видели всякое и вытерпели многое за все века своего нескучного существования. Не только странные заключенные, диковинные работники, но и своеобразное начальство. Последний вообще удивлял своей помешанностью на делах мира. Хотя для достижения этой цели, средства часто были не самые гуманные. Девиз "Si vis pacem, para bellum" вполне устраивал Хананеля и весь Ад. Благо, войны миротворец не затевал, а просто заканчивал в быстрые сроки иногда самой своей репутацией. Жестокий, решительный, хитрый, харизматичный...образцовый семьянин. Сегодня к этой репутации добавился еще один интересный штрих. Хотя, многие, наверное, списали это на очередные проделки его жены. Ну кто еще мог посметь раздеть асура до хвоста и выпихнуть в коридор САП на полуночном перерыве?

— О! Хан! А мы тебя искали. Тут у тебя сейф с бланками артачится. Замок заедает. А нам трех упырей оформить надо, — подхватив застывшего в коридоре миротворца, дух-демон вулканов потянул друга в кабинет.

По коридорам они прошли молча и, как ни в чем не бывало. Будто один из друзей не был голым, задумчивым и с глазами по две серебряные монеты. В лифте чуть ожил хвост асура и привычное всему Аду High Way to Hell на Радио Преисподней сменилось на вполне человеческие радиостанции.

Ты беременна, ты беременна, ты беременна на-на-на-на!!!

Хвост дернулся еще раз.

Жениха хотела, вот и залетела, ла-ла-ла-ла-ла!

Кисточка истерично ударилась о стенку лифта.

Listen to me, ради любви

Ты навсегда

навсегда

навсегда

навсегда защити

Беременных женщин от антивоенщин Земли.

Хвост дернулся, но тут же оплел ногу хозяина. Сам же асур оставался все так же молчалив и задумчив. Застывший взгляд уже внушал опасения духу вулканов, которому было здорово страшно видеть повелителя металла таким.

В приемной миротворца было шумно и многонечистно. Черти тут же вытянулись в струнку, а потом и просто прилипли к стенам, освобождая проход. Хорошо, что Бентамелион додумался накинуть на асура морок штанов. Черных кожаных штанов с красным сердечком на подтянутом демоническом заду с вырезом под хвост.

"Лучше бы голым оставил. Ведьмачья пакостливая натура передается половым путем" — подумал демон мимоходом. Хотя штаны эти еще чуть пошатнули задумчивое состояние асура и заставили мысли бегать быстрее.

В родном кабинете миротворец отпер нужный сейф с бланками для задержанных упырей и кинул их на стол. Сам же вскрыл еще один тайник и достал оттуда пузатую бутылку с янтарной жидкостью и бокал на тонкой ножке.

Первая порция жидкости ушла залпом. Асур чуть посидел в кресле под пристальным взглядом духа вулканов и налил еще один стакан. Выпил и застыл на минуту, глядя в бесконечность. На третьей порции вина, которое медленно стекало в бокал, Бентли не выдержал.

— Ты от Лены?

— Да.

— И как она?

— Она... — Хананель потянулся за бутылкой, но ее тут же перехватил красноволосый демон.

— Что она? Жива хоть?

— Жива.

— Здорова?

— Здорова.

— Уже хорошо. Или не хорошо? Она что, к любовнику сбежала? — заподозрил самое страшное демон.

— Она беременна, — выдохнул асур, выливая в себя очередной бокал. Бутылку Бентли таки выдернул из хвоста друга.

— От него?

— От меня! — рыкнул асур! — Нет у нее никого кроме меня! Не было, нет, и не будет! Я, она и...наш ребенок... Дай бутылку.

— Напиться вздумал?

— Там уже лет семь как настойка успокоительная от Ленкиной бабки. Моя поборница трезвого способа жизни весь алкоголь в подвале заперла на свой замок фирменный.

— А ты типа открыть не можешь.

— Типа не могу. Надо же жене оставить иллюзию ее власти надо мной. Дай бутылку, если не хочешь от моей радости прийти в себя на развалинах.

— И что ты будешь дальше делать? — усмехнулся Бентли.

— Думать и заниматься вымогательством в особо крупных размерах, — ответил Хананель с такой же кривой улыбкой.

Тьма, которая следила за всем этим из закутка кабинета, лишь фыркнула про себя. Вот не мог просто ее попросить, а? Вечно огород городит. Ну теперь он у нее попрыгает! Вымогатель в размере крупного себя.

Приют теперь жил куда веселее, даже без моего шила в попе. Почти все девушки нашли себе занятие, а те, которые до сих пор маялись дурью, уже не сильно и раздражали. Хорошее тут успокоительное. Даже перемена настроения не так уж и проявляется. Никаких истерик, никаких срывов у беременных... ну не считая того, что я устроила у себя в комнате после отбытия мужа.

И все-таки мне постепенно стало скучно. Неделя, две...а я все читаю и по тайным ходам дома шастаю. Тут любой взвоет от тоски. Может девочек пригласить? Заодно узнаю, что там моя зая хвостатая поделывает. Кого еще довел до белого каления и сколько народу хочет его прибить на этой неделе.

А может мальчиков? Хотя, те быстрее доведут весь приют до преждевременных родов и срочного выселения в лес.

Ну да и ангел с ними. Сама пока побуду. В таком настроении только другим нервы портить. Кстати, о других. Кому бы сделать приятное, и быстро смыться? Беременистых обижать — грех, они и так умом обиженны и судьбой, стража ходит с каменными мордами и строит из себя ни разу не зевающих от скуки и усталости, а медперсонал, как я его называю, занимался текущими делами, Дайти бегала, вертя хвостом, проверяя, все ли в порядке по дому. Короче, стебаться не с кого — все при деле, одна я, как дура с чесоткой на все очумелые руки.

А вот хвостатый блондин, который обещался наведываться, мог бы мне и помочь развеять скуку. Поймав синеволосую асуру, я выяснила, что с Хаделионом можно связаться по специальному зеркалу, но только по очень-очень важным вопросам. Решив, что защита приюта от моей скуки, дело важное, я сделала лицо, как у главбуха при сдаче отчета в налоговую, и страшным голосом заверила, что дело у меня к блондину ну очень важное.

В кабинете Дайти было просто на диво чисто. Как повелительница такой шаловливой стихии может быть такой... такой?! Ветер же игривый, непокорный, буйный, то ласковый, то гневливый, порывистый... А тут. Она как будто штиль на море и только дохлые моряки на реях ее души воняют, подозреваю, уже не одно столетие. Вежливая и всегда корректная асура меня временами очень сильно раздражала. Вроде и живая, но постоянно в рамках и под давлением своих же правил. Вот и сейчас. Неприлично ведь присутствовать при чужих разговорах, она и ушла. И даже не спросила, на кой ляд мне ее внук и что такого важного у меня к нему, что я не могу поведать ей чисто по-женски! Ей бы в забастовках по-итальянски участвовать. Может, когда-то она была способна и на подлость, и на предательство, а теперь эта женщина была способна только подчиняться. И меня это не устраивает! Как соперницу я ее не ощущала. Да, Хани когда-то с ней спал и был влюблен до одури. Обидно, ну и ангел с ней. Но так же до одури он ее ненавидит, и давнее предательство не простит. Прощать-то мы учимся, но столь глобальные кидалова Хананель терпеть не будет никогда. Да и прошло, забылось... и вообще я ему рога откручу. Короче, после одной долгой и бессонной ночи, я решила, что Дайти надо расшевеливать, возвращать в товарный вид и толкать на рынок невест. Вот счастливая и при любовнике она меня не будет больше трогать вообще никаким боком.

Наконец-то камень вызова стал синий, а в зеркале отобразился Хаделион. И чего он так долго? Или тут проблемы со связью? Да, тяжко тут без мобильных и Интернета. Охо! А со стирками тоже проблемы? Темно-серая рубашка и узкие брюки были в тонком налете пыли, а уж что случилось с длинной туникой...наверное, изначально, она была все же серебристой, но вот слой копоти и грязи, подпалины и оторванный кусок с одной стороны, немного затрудняли распознавание цветовой гаммы наряда. Но то, что асур был зол и раздражен, можно было прочитать по милой рогатой мордахе, не смотря на чумазость.

— Привет? — неуверенно начала я.

— Привет, — скинув грязную тунику прямо на пол, устало согласился Хаделион и почти упал в кресло перед зеркалом. — Что-то случилось? Плохо себя чувствуешь? Девочки обижают? Асуры шалят? Стража косо смотрит? Любовник заявился?

— Нет, — смутилась я, кажется, даже чуть покраснев. — Мне скучно просто стало.

— Тебе скучно? А мне весело, даже очень! Сижу и жалею, что мужчины беременными не бывают, а то я бы сейчас с удовольствием поскучал! — раздражение с негодованием были из асура через край. Кисточка хвоста грозила порядочно потрепать обивку кресла.

— Это тебя беременные так?

-Нет, воители эти недоделанные. Но клянусь хвостом, беременные иногда гораздо страшнее!

— А что ты на меня так смотришь? Я ничего не делала! А мужики ваши на страже вообще хилые, раз с такими мелочами к начальству бегут стучать! Это тебе ведь не Дайти нажаловалась. Уверенна, что двухвостые это накляузничали, что иголки пришлось взять в руки! Вот нехорошки! Завтра же засажу их сари вышивать! Что? Нет жалости во мне, даже не смотри! Лучше расскажи о воителях, которых кто-то не доделал, а ты исправлял.

Хаделион закатил глаза.

— Ты ведь не отстанешь, верно? — устало спросил асур, вытягивая ноги и устраиваясь в кресле поудобней.

— Неа, — покачала я головой.

— Ладно. Слушай. Много — много лет назад, когда меня не было в проекте, а разве что в мечтах родителей, когда асуры жили закрыто и оградились от мира не простой границей, а еще и кучей страшных историй, не беспочвенных надо сказать, когда у демонов не было души, началась очень некрасивая история с любовью, предательством и смертью.

Тут я не удержалась и процитировала:

— Сдуваю пыль со страниц, которым не одна тысяча лет, и слова, что безмолвно лежали веками, оживают, срастаются, текут. Я снова вижу историю, которую записал когда-то. О власти, о любви и... предательстве...*

*Мюзикл "Последнее испытание"

— Примерно так. Но долго рассказывать о любви и предательстве не буду. О том, что такое любовь демона ты знаешь? Знаешь, видимо. А один демон очень сильно любил свою женщину, которая чудовищно ошиблась и превратила отменного воина, строгого Асурендру и неплохого политика в мстителя. Впрочем, асур тоже был не прав. Не отстоял свою женщину. Не удержал. Может, ему было проще готовить месть почти целое столетие, чем с самого начала проявить стойкость? Логика мужчин-асур хуже, чем пресловутая женская. Причем размениваться на простое мордобитие умный обиженный асур не захотел. Он втянул в войну половину мира. Асуры, ледяные драконы, низшие демоны, наемная шваль всякая. Моя мать втянула вторую половину. Драконы, единороги, эльфы, люди. В результате, Хананель, так звали обиженного асурендру, пал. А теперь о власти.

— Не! Давай еще о любви! И причем там твоя мать? — интересно, у меня сильно глаз дернулся при имени Хани? Хорошо, я без хвоста, а то бы была картинка "метелка бешеной Буренки". И что там за мамочка еще мелькает?!

— Маму не трогай, ей с отцом пришлось весь бедлам в Царстве после войны разгребать. Казалось, разгребли все, но Хананель, параноик тот еще. К последней битве он не подтянул все свои отряды, оставив резервы в Царстве. Кучка асуров с отличной военной дисциплиной и жуткой нелюбовью к людям. А тут владычицей становится человеческая ведьма! Но мало было старых живых учеников. Стали появляться новые нелюбители политики открытости Царства и союзов с другими расами. Они считали низостью иметь дело со слабым человечеством. А слабых они привыкли истреблять. Я уже говорил, что Хананель был умным гадом? Так вот он был очень умным гадом! Он положил в основу воспитания своих воинов идеологию. Четкую, строгую, жестокую. И мало ему было толкать идеи лично своей чугунной рожей, он их еще и записал. Теперь те же идеи пихают в молодых асуров.

— Молодых? Вот откуда излишняя жестокость! Вот почему так демонстративно! Они же детей вербуют! — руки, сцепленные в замок, затряслись. Стало горько, обидно, противно... просто страшно.

— Детей. Много магии, мало мозгов и все в зоне хвоста трубой. Теперь ловим и пытаемся не убивать, — грустно закончил Хади, внимательно рассматривая меня.

— Что?

— Ничего. Смотрю, как тебе новости.

— И как они мне? — едко спросила я.

— Не очень, — довольно заключил Хаделион, откидываясь на спинку кресла. — Ничего не хочешь рассказать об отце своего ребенка?

— Он любит быть сверху, — я пожала плечами и состроила невинную мордашку. — Можно мне стражу чуть помучить? Я осторожно и не в ущерб безопасности приюта.

— Можно, — кивнул Хади, рассматривая меня.

— А можно я попрошу стражников чуть научить девочек самообороне?

— Можно, — еще кивок.

— А можно я пойду уже? — не удержалась я.

— Иди, — улыбнулся Хаделион и прервал связь. Я подвисла. Вот ведь... позер— гипнотизер! Тряхнув головой, я чуть согнала наваждение от улыбки Хаделиона и пошла искать Дайти. За дело надо браться, пока идея горячая. Да и нет особых дел у асуры после обеда. Все сытые, сонные, солнушко ласковое, так что Дайти повелительница ветра будет скорее всего бумажки в беседке перебирать. Вот ведь как хорошо устроилась. Дальний уголок сада, почти дикий, неухоженный, с высокими травами и неровными дорожками, был неприкосновенный для остальных асур. Догадываюсь, почему Дайти их сюда не пускала. С беременных хватит и остальной территории, а вот эта беседка принадлежала только синеволосой асуре. Небольшое строение в плену ажурного переплетения цветущих ветвей, с ласковым, рассеянным светом солнца на плетеной крыше, мощными балками, украшенными рисунками, вытравленными на темном теле старого дерева, с мягкими циновками из камыша на полу, по которому хотелось пройтись босиком, с густым травяным запахом, не пропавшим и через столетия. Широкие лавки с плоскими подушками и пестрыми валиками, соседствовали с небольшим удобным столиком, который можно было отодвинуть на середину, а можно и подтянуть к лавке и заниматься делами, как это сейчас делала Дайти.

— А где птички? — подойдя, спросила я у асуры. Во всей этой милой картине действительно не хватало щебета птиц. У самого дома они просто заливались весь день, действуя на нервы к ночи, а вот ближе к границе приюта пропадали.

— Стража принимала их шорох на ветках за возможную угрозу и... — Дайти грустно вздохнула.

— Гринписа на них нет, — пробубнила я.

— Что? Кто такой Гринпис?

— А-а-а...это такой маг. Птичек любит. И козявок всяких, — откинув носком туфельки какую-то ползучую полосатую букашку, я присела рядом с женщиной. — Дайти, ты очень занята?

— Да, — мягко улыбнувшись, ответила асура. Она то знает, что я не отстану.

— А если я помогу? — заискивающая улыбка.

— Договоры с поставщиками, — тонкая ручка указала на завалы бумаг. — Скучно и ничего интересного.

Я улыбнулась, как бухгалтер, подсчитавший суму сэкономленного налога. Это для экономиста-финансиста документация скучная? Хрустнув пальчиками с отросшими коготками, я подгребла себе бумажки. Любопытно, что у них тут оговаривается в условиях?

Через три часа мы были свободны, и пили чай из роз с миндалем, заедая все сладостями.

— Ты хотела поговорить? — отломав кусочек халвы, спросила Дайти.

— Да! — горсть кешью в ладони стремительно таяла. — Я просто подумала...точнее, просто стало любопытно, как вы с мужчинами... нет, не спите, не смотри так. Как показываете, что вам интересен мужчина, какие взгляды бросаете. Что у вас принято, а что будет слишком вульгарно? Я ведь не знаю ваших традиций во взаимоотношениях полов. Может у вас принято, чтобы девушка в любви признавалась, может рожки почесать — признаться в измене, а если ты ему улыбнешься одним левым уголком с оборота, выпятив хвост трубой, это приглашение в постель?! Ты ведь...была с мужчиной, знаешь каково это.

Асура выглядела ошарашенной и смущенной. Хвостик бился о подушечки, а тонкие пальчики теребили кисточку валика. На лице же...воспоминания. Сейчас будет больно.

— Ты была замужем?

— Нет, — асура попыталась встать, но хвост в моих руках не дал.

— Прости, — я склонила голову, будто чувствуя вину. Щаз! Она сама виновата, дура заносчивая! И в том, что предала, и в том, что до сих пор с этой болью живет... или Хананель что-то начудил напоследок?

— Не надо обо мне, а о наших традициях. Все как у людей, но с поправкой на хвосты. Прикосновения хвостом очень интимны и многое могут сказать. Никогда не хватай асуров за хвост, как мой только что, — я тут же выпустила гибкую конечность. — Если такое сделает незнакомец — сочтут за оскорбление, а уж дергать... Хвост очень важен. Он, как отражение души у нас, понимаешь? Его сложно контролировать, если мы испытываем сильные эмоции. Говорят, глаза— зеркала души. У нас это хвост.

— Я заметила, — кивок асура даже не увидела. Тяжело вздохнула и продолжила объяснять.

— От мужчины прикосновение хвостом можно воспринимать как симпатию. Прикосновения к руке, особенно самым кончиком, к спине, к... Это все знаки внимания. Но если кисточкой проведет по лицу — это уже что-то серьезней флирта. Не легкомысленность, а искреннее восхищение. После таких прикосновений наши мужчины обычно дарят розу.

— Просто розу?

— У нас нет просто цветов. В особых оранжереях больших городов нашего Царства растут удивительные розы, которые могут ждать своего часа — целую вечность, скрывшись в тугом бутоне. Стоит только влюбленному его поцеловать, раскрывается прекрасный цветок с дивным ароматом и цветом, соответствующим стихии асура. Но их самое главное свойство не в этом — волшебные розы вечны, пока принадлежат той, кому отдана душа и сердце сорвавшего, в чужих же руках они вянут и умирают.

— Тебе тоже дарили такую? — давить на чужую больную мозоль было неприятно, но необходимо. Думаю, асуры, как и люди, лучше всего понимают что-то, испытывая боль и страдания.

— Дарили, — призналась Дайти, обнимая валик.

— И? — обняв колени, я устроилась на лавке, рассматривая асуру.

— Она рассыпалась, — пожала плечами Дайти. — Так получилось. Давным-давно и теперь это не важно. Слушай дальше.

— Что? Не важно? Сколько столетий ты без мужчины?! — начала я возмущаться. — Ты прости, но я как беременная и безумно влюбленная дура, хочу, чтобы все вокруг были счастливы и влюблены. И ты, такая красивая и такая одинокая... Ну как так можно?! Ты все еще любишь того мужчину?

— Нет. Может, и тогда не любила по-настоящему, а сейчас его просто нет в живых. Зато люблю сына и внуков. Хади ты видела, Бьянка с мужем в Царстве, а Данте... — на лице женщины появилась нежная и грустная улыбка.

— Сильный, умный, добрый, самый лучший? — догадалась я.

— Да. Наверное, любая мать так думает о сыне, но, зная, что это чудо где-то живет и радуется, становится легче.

— Ну вот. Деть пристроен, внуки тоже при деле, а себя в бумажках похоронишь?! Не за красивый же почерк тебя твой жених полюбил?! Ну дава-а-а-ай! Оторвись от своих писюлек и дурных нас! Не вечно же тебе в этой беседке сидеть. Ставлю свои любимые кешью...хм...которых нет. Ладно, ставлю свой ужин, что ты не разучилась глазками стрелять! Так зачем такому полезному умению пропадать, а? Да и...вредно некоторым женским местам без мужского внимания! Я, конечно, понимаю, что у тебя хвост есть, но все равно не эквивалент мужскому! Во! Гляди какая косичка чешет!

Со стороны калитки действительно шел асур. Высокий, широкоплечий, красная коса, с вплетенными железками доставала до ягодиц. И как только еще себе штаны не порвал? Увидев нас, молодой демон оскалился и прибавил ходу, доставая из ножен средней длины меч, с широким лезвием, без гарды. Так. Это что за игрушки и игроки? Рам дао в руках у асура со зверской молодой рогатой рожей.

— Дайти, ты умеешь вышибать из мужчин дух одним взглядом? — спросила я, вытянув из широкого рукава метательный ножичек и запустив в асура. Лезвие тонко звякнуло о защиту.

— Нет, — в руках у асуры появился яркий полупрозрачный шарик с туманом внутри.

— А двумя? — второй ножик отбил меч.

— Нет, — покачала головой асура и кинула шарик в сторону демона огня, тут же создав еще один шарик, но уже вполне яркого алого цвета, и послав его в сторону поста стражи.

— Бежим! — и мы выпрыгнули из беседки прямо через окно. Жаль, что мне темные порталы показывать нельзя, чтобы не спалиться, а обычные для этого мира я не умею строить. Сейчас бы не бежали, как две идиотки, оглядываясь на красное пламя за спиной. А меж тем туман, насланный Дайти, не остановил асура. Эта зараза решила, что если не видит нас, то можно и массовое оружие применить. Огненная волна пошла по весенней травке, слизывая молодые побеги как прилив следы на песке. Хана договорам в беседке. А вот нам не хана, потому что пепел дважды не горит! Развернувшись, я создала похожую волну, но куда с меньшим радиусом действия. Сил просто не хватит так стихию использовать. Но мой огонь жег куда быстрее. Ярко алое пламя встретилось с багровым за десяток метров от нас. Все. Дальше не пойдет.

Туман выпал на землю влагой, прибив к земле лишь жирный пепел и намочив злого асура не так уж и далеко от наших сверкающих пяток. Вот гад! Ладно, до приюта всего ничего.

— Дайти, ты против него щит надежный выставить можешь? — на ходу спросила я, уклоняясь от летящих в наши спины раскаленных дротиков.

— Ненадолго. Он сильнее. Лучше бежать.

— Лучше драться! У тебя три секунды! Ставишь щит и бежишь дальше, а я немного развлекусь. Раз, — асура что-то зашептала. — Два...Три!

Развернувшись, я уперлась носом в невидимую стену. Ненавижу эту их майя! Чужая магия, которую сложно понять и от которой невозможно защититься полностью! Хорошо, что моя госпожа все равно непонятней и сильнее. Свет солнца не мог коснуться тьмы в моих руках. Пластилин, смола, густая каша черного цвета. Лепи, что хочешь и что можешь, даже лук и стрелы. Мне хватит одной. Тьма — очень странная сила. Скорее антисила. Вязкая и опасная, как зыбучие пески или черная дыра, она любит поглощать свет и магию, плоть и кровь, эмоции и знания. Саму жизнь. Если захочет или если ее попросить.

Прости мальчик, но ты сам выбрал.

Тьма пробила щит и вонзилась в успевшего подбежать ко мне асура. Почти впритык. Асур умер мгновенно.

— Отдай его душу Аиду, — попросила я, зная, что Госпожа услышит. Смола, поедавшая тело недовольно зашипела, но послушалась. Над остатками, словно от невыносимой жары, затрепетал воздух.

— Лена! — а вот и Дайти. Нет, ну до чего же умной бывает эта женщина. Ей сказали — беги, она и побежала. Не стала геройствовать и смотреть, как я с асуром расправилась. Трусиха. И как ее Хани мог полюбить?! — Ты что творишь?! Зачем из-за щита вышла?!

От ора асуры я даже присела. Вот она какая, когда злится...

— Чем ты думала? Щит защитил бы тебя до прихода стражи! Как ты вообще его пробила?!

— Так ты оставила меня за щитом, который не пропускает магию с обеих сторон, и пока этот огненный парень долбил бы его — привела стражу? — асура кивнула, все еще гневно на меня взирая. Ну да... снизу вверх. Очень внушительно. Хотя... Ладно, я ее зауважала. — Интересный план, но я немного его подкорректировала.

— Чем? — кивнув на темный след на примятой траве, спросил один из охранников.

— Заговоренный клинок. От любовника, — не моргнув глазом, солгала я. Любовник этот меня точно накажет. Попа будет болеть... Ну это потом. В конечном итоге он припомнит мне, я — ему, и под его удары по моей попе, мои удары по его рогам, мы и помиримся. Дом только жаль.

— Неужели? — выгнул бровь асур с оранжевыми волосами. — Покажи!

— Покажу. Вот прилетит Хаделион, и я ему все-все покажу, — пообещала я. — Что с другими мальчишками?

— Откуда ты узнала о других?

— Ну не в одиночку же этот паренек полез в приют, — рассказывать не пришлось. Пока мы переговаривались, показалась округлая площадка перед домом. Три тела... нет. Пять. Один асур и две женщины с не родившимися детьми. В крови валялись цветы и пяльцы с вышитыми котятами на теперь уже красной ткани.

— Иди в дом, — устало попросила Дайти, бросив тоскливый взгляд на злую охрану. — Зайти в мой кабинет и расскажи все Хаделиону.

Я послушно побежала к зеркалу для связи. Кабинет был закрыт. Вот...чертовка! Нет, ну это ж надо было меня так аккуратно от тел убрать! Догадываюсь даже, кто ее этому финту хвостом научил. А меня этот учитель наловчил замочки вскрывать. Ну и дом послушный попался. Ой, не обрадуется Хади моему личику второй раз на день.

Зеркальце долго артачилось, а когда соизволило показать второй приют, то на меня смотрел отнюдь не Хаделион.

Высокий асур с просто белоснежными волосами ниже попы и льдистыми глазами. Белая кожа, бледные губы, пергидрольный хвост. Блондин блондинов просто. Рожки, правда, были почти прозрачными, словно выточенные из искристого льда. Точно блондинка. С большими такими стразиками на лбу. Хорошо, что наряд на нем был не розовый, а всего лишь белый с голубым и темно-синей вышивкой по вороту. Тоже, кстати, не очень в его пользу говорит. И не женат, судя по пальцам без колец. Вообще кошмар, а не мужчина.

— Где Дайти?

— Где Хади?

В наглости и самоуверенности наши взгляды могли посоперничать.

— Вы кто?

— Вы кто?

Опять одновременно и снова молчим. Взглядами бодаемся. А смотреть, чтобы собеседнику закопаться хотелось, меня Хани научил. Но этот асур будто сам Хани уроки давал. Профи просто. У меня прямо холодок по спине пробежал. И чего это он так сразу злюкается? За Дайти что ли переживает? Интересно. Голос вроде дрогнул на ее имени. Немножко. Или показалось?

Так мы не скоро договоримся.

— У нас тут небольшое происшествие, очень нужен Хаделион, — вежливо сложив ручки на животик и пару раз хлопнув ресничками, выдала я. — А я — Лена. Слегка беременная и поэтому одна из самых адекватных в приюте.

— Какое происшествие, где Дайти?! — дрогнул голос. Теперь точно. Интересно.

— Дайти во дворе, но что она там делает, я вам не скажу, потому что вас не знаю. Покажите документы, кто вы вообще такой и что делаете в кабинете Хаделиона?

Асур так зло вильнул хвостом, что я уже ожидала от него услышать "Усы, лапы и хвост — вот мои документы!" Но нет. Мужчина чуть склонил голову:

— Иктидар. Помощник Хаделиона. Наследник отбыл в Серенити и вернется не раньше завтрашнего дня, — с достоинством ответил асур. Вроде не врет... ну ладно.

— От блин... У нас тут обострение малолетних дураков было. Три парня мертвы, двух женщин убили. Вы не можете принести сюда свой хвост? Дайти вся на нервах, охрана рычит и вообще... мужскую руку надо.

О том, что охрана просто не желала подчиняться женщине в такой ситуации я решила не упоминать. Асуров подкаблучниками не назовешь, а тут начальница — мелкая асура после нападения. Тонкие руки все же тряслись не от холода. Кто ее слушать будет? Этим воякам авторитет нужен.

— Хорошо, — зеркало тут же начало светиться сильнее, белым, чистым светом. Секунда и через заледенелое зеркало начал проходить асур. Шикарное зрелище, но среди зрителей одна я. Ну нет, я так не играю.

Громко и возмущенно крикнув "Куда?!", пришлось толкнуть асура в грудь, снова запихивая в зеркало.

— Вы куда это переноситься вздумали?! Это личная комната уважаемой женщины! Вас сюда не звали! Тут личные вещи, женский бардак... и вообще! — хотелось добавить "трусы на батарее", но отчего-то вспомнившееся общажное прошлое тут же утонуло в памяти. — Во двор, уважаемый, во двор! Там все разборки!

Асур внимательно на меня посмотрел.

— На каком вы месяце, пери?

— Второй, а что?

— Побольше настоя от нервов, пери. Примерно на четверть больше, чем вам сейчас дают.

— Это ж литр будет!

— И два литра уважения к асурам, пери. Не все обличены мудростью прощать человеческих женщин, не у всех есть опыт женских нервов и не все будут терпеть женские приказы. А уж исполнять и подавно. Будьте осторожней, пери. Со словами и действиями.

Пока я хлопала глазами и пыталась унять дрожащие руки, асур с взглядом пустынь Антарктики все же исчез в телепорте, который рассыпался снежинками на шикарный ковер в кабинете Хаделиона. Решив, что прибежать не успею, я просто свесилась с окна, которое выходило во двор, а потом и осторожно спрыгнула с него. Невысокие тут вторые этажи.

Ай, красавец, блондин! Снежные хлопья, искристый свет, ледяная рамка портала... Весь в белом. Высокий, статный. Даже хвост причесал и лентой стянул красивенько. Ради разборок так не марафетятся. Дайти аж замерла. Как и охрана, впрочем, что вообще шикарно. Теперь можно и подойти.

— Что здесь происходит? — холодный тон и острый взгляд для Дайти. Как рентгеном просветил. Заботливый. Меня даже не проверил. О-о-о-очень интересно. Неужели мне так повезло?

— Ой, а вы бы видели, что было!

— Что было? — не замечая меня, асур требовательно смотрел на повелительницу ветра, которая была явственно шокирована появлением Иктидара. Асур повернулся к охранникам. Ой, как мы вытянулись! Ой, как личика попроще стали! Ай, как мы начальство признаем! Сволочи хвостатые! Я им еще покажу, как мудрых женщин не слушаться! Хотя, мудрая ли Дайти, женщина, я так для себя и не решила.

— На нас напали, — снежный асур все же соизволил повернуться ко мне. На мгновение. Чисто чтобы взглядом к земле прибить. Отчаянно хотелось потянуть за ленту, стягивающую его волосы и с криком дикой амазонки в ПМС, взъерошить копну волос до состояния шнурков в миксере. От этой печальной участи волосы ледяного спасла Дайти, которая сухо и четко, почти не запинаясь, рассказала, что произошло.

— Почему вы не телепортировались с подопечной? Бежать было достойней для женщины вашего положения? Или рисковать жизнью...ребенка? — Угу, милок. Давай, трави свои байки. А то никто не заметил, что мой ребенок, как и я, волнуем тебя в сотую очередь, а синеглазая асура просто не знает, куда от твоего взгляда деться. Нет, ну мне все-таки шикарно подфартило! Только решила эту старую деву пристроить, и тут на тебе. Кандидат!

— Я не могу телепортироваться, — призналась женщина, тем временем. Стража что-то невнятно, то ли фыркнула, то ли попыталась засмеяться. Одного взгляда ледяного было достаточно, чтобы мужчины вернулись на свои посты, а мы же пошли к дому.

— Зачем же вас, такую слабую поставили управлять этим приютом? — почти с тоской спросил асур. Дайти вспыхнула. Щечки запылали румянцем, но гордость все же великая сила и она не позволила женщине окончательно смутиться.

— Эту честь мне оказала сама Владычица. Хотите оспорить ее указ? — звонкий голосок разнесся по пустому коридору. Правильно, беременистые только что покушали и уже пошли поближе к кроваткам или трещат на уютных диванчиках о чем-то своем, пузатеньком.

— Если бы мог — оспорил! Женщине не место на таком посту и тем более, такой слабой! — продолжал бушевать белобрысый. Ну вот на кой я его пригласила? Никакого такта у мужика. Нервный какой-то. Хотя, все они нервные становятся, когда возле женщины опасностью запахло.

— А может, Владычица хотела сделать ее сильнее? — вмешалась я.

— Вы сами видите, пери, что из этого вышло. Наша Владычица сильная женщина, но это не значит, что все должны быть такими же. Вам же, Дайти, совершенно незачем рисковать своей жизнью, чтобы быть достойной асурой. Владыке давно следовало подобрать вам пару. Неужели не найдется мужа для такой женщины как вы?

— Кхм... мне кажется, вы не в свое дело лезете, — пока Дайти краснела и пыталась взять себя в руки, я встала между ней и Иктидаром. Спинка у меня широкая, пусть за ней маленькая женщина придет в себя, пока мы тут во взгляды играем. Что такое, милый? Ищешь во тьме радужки зрачок?

— Уважаемая, почему вы за нами ходите? Вам следует лечь в постель, выпить успокоительного настоя мяты и поспать, — ой, какие зубки! Так и хотелось спросить, затачивает ли он их. Может, сидит каждый вечер и перед сном запиливает клыки специальным напильником? А я все мужу зубную пасту покупаю, наивная.

— Сейчас тебя за хвост дерну, хамло белесое, успокоительного приму на грудь и спать пойду, — мурлыкнула я. Ласково так.

— Что?

— Еще раз на Дайти наедешь — раздраконю нашу самую психованную дамочку, заберу у нее из комнаты любимые статуэточки, попрошу не давать на ужин сладкого, скажу что ты бюджет урезал, а потом подговорю Хаделиона тебя подозвать к зеркалу. Такое о себе узнаешь, что неделю в ванной отмываться будешь, понял?! У нас тут все женщины на положении беременных. Требуют ласки, нежности и понимания. Хам! Мужлан! Мы требуем компенсации морального ущерба!

— Что?

— То! Дайти и так изнервничалась, а тут еще вы со своими претензиями. И, между прочим, уже время ужина прошло! Пери по вашей милости осталась голодной, усталой и изнеможенной.

Иктидар, отодвинув меня к стеночке, окинул асуру внимательным взглядом, под которым та чуть зарделась, и улыбнулся.

— Тогда позвольте пригласить вас на ужин, уважаемые пери, — мне достался острый взгляд. Да поняла я, поняла.

— Ой, а у меня диета, сонливость и вообще меня от мужчин тошнит. Спокойной ночи.

Дайти и Иктидара я ждала, как собственных детей со свидания. Нервничала, кусала губы и пила мятный чай большими чашками, больше похожими на супницы. Наконец-то дом рассказал, что асура провела блондина к гостевым комнатам, а сама ушла в спальню, обниматься с подушкой. Иктидар же не спал, что меня безмерно радовало. Прихватив с собой кучу охранных амулетов, кинжальчики и накинув сверху халат, в знак добрых намерений, я отправилась портить настроение блондину.

Стучать или не стучать, вот в чем вопрос.

Не вопрос, откроем тайную дверь ногой! Тихенько так, как Влашт домой после очередной шалости.

— Доброй ночи! Я пришла пожелать вам спокойных снов и тихой совести.

— Совести? — удивился асур моему присутствию, наглости или пожеланию, а может и всему сразу. Рубашку, которую он хотел было снять, Иктидар торопливо застегнул. Ну ничего, оценить я успела. Сойдет для сельской местности и старой неверной деве. Побыстрее бы ее кому-то сбагрить. Нервирует она меня в последнее время. Может потому, что Тьма обещала скоро мужа отпустить ко мне?

— Совесть ваша будет спокойна, как только вы покаетесь, что это за интересная таможня у вас.

— Какая таможня в полночь в моей комнате?! Вы в своем уме, пери?! — кажется, кто-то еще хорошо так вина пригубил. Причем, не с Дайти на ужине, а уже здесь. Хм. Зеленое вино? Или что-то другое? Надо будет потом залезть и глянуть, что тут из спиртного. Надо знать, что изымать у здешнего народа при случае.

— Я — да, а вот вы что-то тупите! Кто пересекал границу Царства в сторону приюта? А? Вы ведь наверняка фиксируете всех, кто влетает, входит или телепортируется из Варуны?

— Да, ну и что? — асур устало упал в кресло и пригласил меня присесть на подушки, разбросанные на полу.

— Так какого черта вы еще не нашли всех заговорщиков?!

— А какое вам дело? И какие вообще заговорщики, пери. Вы перенервничали и несете бред, — раздраженно бросил асур. Бедный, устал... а я нет, так что буду мучить!

— Ага, такая нервная, что аж что-то с памятью моей стало, помню то, что не со мной было. Хаделион мне рассказал кое-что о ваших противниках тесных отношений с людьми.

— Ну и что вы еще хотите в таком случае? Мальчишка и так растрепал вам все, радуйтесь.

— Не все и это очевидно.

— Привыкайте, пери. Он никогда ничего не говорит полностью и откровенно.

— Хитрохвостость у вас всех есть, но если хорошо потянуть за этот самый хвост... Кхм... Короче. Что там с таможней? Молодняк светится на границе?

— Нет.

— Что?

— Ни один из молодых асуров не был отмечен в списках пересекших границу Царства.

— Все границы?

— Вплоть до границы с гномами. Везде чисто.

— А по чужим документам?

— На каждого асура составляется подробное описание внешности и ауры. Так что подделывать документы нет смысла.

— Кто сторожит границы?

— Воины из отряда Асурендр, которые владеют приграничными землями.

— Вот оно что...

— Да. Но пока нет доказательств, что эти уважаемые асуры в чем-то замешаны, мы ничего не можем сделать. Обыскивать чужие владения было бы неразумно без весомых на то причин. Асурендры такого просто не допустят.

— Значит в границе где-то большая такая дырка, через которую летят хвостатые и крылатые, как комары на кровь. Очень мило. Спасибо. Приятных снов.

— Неужели все?

— А вы хотите, чтобы я допытывалась, как Дайти целуется? Я лучше у нее расспрошу, она рычать не будет, зато так мило покраснеет...— асур все же рыкнул. Видимо, там ничего так и не было. Вот два тормоза. Один на морозе, вторая на депрессняке. Вот как их лечить? Ладно, сейчас не об этом. — Вообще, я хотела еще кое-что спросить о той войне, триста лет назад...

— Спать, — враз посеревшее лицо асура было последним, что я видела, перед тем, как провалиться в бархатную темноту сна. Ненавижу этот их финт "Спи, моя радость, усни — мозг мне не выноси!"

А на следующий день блондин смотался по каким-то своим блондинистым делам. Как призналась мне Дайти, он в приюте что-то по типу зама Хади по вопросам обеспечения беременных всем необходимым. Короче, бухгалтер, юрист и внутренний аудитор. Ну и еще по мелочи, в которые не желает вникать Хаделион. Но вот не стоило мне вякать, что у нас в приюте всем заведует одна хрупкая женщина, а у них два здоровых мужика. Здоровые мужики по зеркалу передали, чтобы наглая и активная я помогала Дайти. Едкие замечания, как и инициатива, всегда были наказуемы. Вот теперь я сижу за бумажками и шебуршу чернильной ручкой по аналогу бухгалтерской книги и вывожу циферки. Жаль, калькуляторы тут еще не придумали. Все счеты, да счеты. Пальчики уже болят, но до состояния "рученьки терпнуть, злипаються віченьки" еще не дошла. На последней строчке вообще чернила кончились, и пришлось звать Тьму на помощь, заодно и узнаю у стихии, когда мужа увижу.

Легкое касание ноготком к бумаге и по белому полю растекается смолянистая капелька, превращается в кляксу, выводит тонкими линиями номер договора и сумму, заполняет все графы и стекается вниз, чтобы расцвести моим же портретом черной тушью.

— Какой у тебя сегодня изящный почерк, госпожа, — я действительно залюбовалась витиеватыми буквами на белой бумаге.

Еще одна чернильная клякса проявилась на белом и растеклась лентой слов.

Да, я сегодня такая!

— Госпожа, а когда ты мужа ко мне пустишь?

Ну-у-у-у...а тебе-то что? Скоро!

— Что значит, что мне? Я там знаю, когда эпиляцию делать?! — нагло соврала я. Что было хорошо в существовании ведьмы, так это почти полный контроль над своим телом. Почти. Потому что управлять ростом волос я могла, а вот судороги от холодной воды так и не победила.

Эпиляцию своему мужу сделай! Хвост желательно и зону бикини! Как ты его терпишь только?! ]:->

Смайлик в конце послания на мгновение ожил и скорчил злобную рожицу.

— Что он там чудит?

На данный момент? Ты действительно хочешь знать?

— Не интригуй, Госпожа, уж явно мне не изменяет, — усмехнулась я, чуть пощекотав чернильную кляксу ногтиком.

Козла он забивает! ]:->

— Секретаря, что ли?!

В домино он режется! В домино! Гаденыш ртутный! Я уже замахалась мухлевать, чтобы он всю зарплату продул. Пока только половину спустил. Мало ставит, жлоб рогатый!

— Так что мой Зай начудил?

Твой Зай моего Зайчика посадил! :'(

— Куда?!

За решо-о-о-о-отку! :'( В подвалы сырые, на полы ледяные, на хлеб, на воду, на... О! Еще три золотых проиграл! :-Р

— Хватит мне шубу новую транжирить! Поговори с ним, а? Я так скучаю, — опустив голову на стол, прошептала я.

Ла-а-адно. Сейчас явлюсь. Но пусть только не отпустит моего Аэри! Всю оружейную в прах превращу!

— Неспокойной ночи, Госпожа, — прошептала я и поплелась в постель. С утра надо будет отдать Дайти заполненные документы и взять новые на проверку.

Широко зевнув в последний раз и затянув на талии штаны мужа, я рухнула в постель и зарылась в подушки и одеяла.

В кабинете главного миротворца Ада раздавались методичные удары о стол. Черные доминошки довольно крупные, по сравнению с обычными, падали на дерево и показывали миру свои беленькие косточки, вместо привычных точек. На обороте каждой деревяшки — выгравированный козел с длинной закрученной бородой и шикарными рогами. Козлы на обороте костяшек вообще вели себя безобразно всю игру. Бекали, мекали, подмигивали игрокам рубинчиками глаз и фыркали на проигравшего. Сильно наглых козлов в который раз проигравший Хананель на пару секунд замачивал в лужице кваса, запотевшая кружка которого стояла возле демона. Дух вулканов пристукивал наглых рогатых сушеной воблой, а Дарк с Самаэлем просто сталкивали двух обнаглевших лбами. Иногда козлы начинали наглеть всем стадом и тогда служители Ада собирали набор домино в газетку года так 1917го и замачивали козлов в ведре с пивом.

— Какую по счету шубу жены спускаешь? — низким, загробным голосом поинтересовалась Тьма, появившись в кабинете, задув там все свечи и притушив пламя в кружке возле духа вулканов. Даже темное пламя, на котором коптилась рыба, чуть изогнулось, приветствуя повелительницу.

— Почему сразу шубу? — скривился асур. — Дохренадцатый набор белья.

— Еще месяц целибата! — гаркнула Тьма и исчезла. Женский пол, выбранный стихией в последние три тысячелетия, все же сильно повлиял на ее характер. Белье, как известно, для женщины — святое. Даже для Тьмы.

Асур лишь усмехнулся и полюбовался, как вполне удачный набор у него в руках сменился ну о-о-о-очень странным набором из шести костяшек, положенных адскими правилами, с одинаковыми пустыми полями.

— А как же Аэринэл? — прошептал мужчина, отложив домино в сторону.

— Так ты же его на сто суток посадил! — костяшки сплавились в однородную черную массу, из которой слышалось жалобное блеяние.

— Отправь меня к Лене и... — в когтистых пальцах асура блеснул полированный ключ, — сто суток на двоих не так уж много, правда? В самой удобной камере САП...

Тьма не стала тратить время на слова. Ей хотелось к своему слуге и временному господину, асуру хотелось к любимой. Так к чему слова? Сделка была вполне удачной...для Тьмы.

Уже исчезая в черноте перехода, мужчина услышал тихий шепот — "у тебя два дня", а, вдохнув воздух родного мира, захотел забыть об этих словах. Вместе с чистым весенним ветром пришел запах его женщины. Как всегда чуть острый, пряный аромат степных трав. Молодых, сочных, сильных, дурманящих. Она всегда так пахла, даже когда они жили в его горном домике, а за окном ярилась метель, застилая склоны белым одеялом. А осенью она будет пахнуть кострами из палых листьев, через которые так любит прыгать, дразня огонь босыми ножками. Под песни сумасшедших подруг и напев его гитары. Пьяная от силы собственной стихии, с шальным огнем зеленых глаз, счастливая и свободная... но все равно, только его ведьмочка.

Он как-то засекал, сколько может любоваться спящей женой. С вечера и до утра. На самом деле не такое уж и скучное занятие. Спать спокойно его женщина могла только в его же объятиях и порядочно устав. Вот и сейчас, Лена крутилась, дергала ножкой, расплывалась в ироничной улыбке, хмурилась, смешно морщила носик, сжимала в руке небольшой нож, а второй все равно искала хвост мужа. Кто ищет, тот всегда найдет?

Скинув одежду, асур прилег рядом с женой, обхватил тонкое запястье гибким хвостом, дав сжать серебристую кисточку пальчиками. Прижался к спине, осторожно поднял водопад черных волос, рассыпав их по изголовью кровати. Запах трав защекотал нос, дурманя и искушая. Приласкать, разбудить поцелуями, окружить нежностью и получить ее же взамен. Но еще большим было искушение прикоснуться к мягкому животику ведьмочки. Разве можно подумать, что по-прежнему тонкая талия скрывает новую жизнь?

Когтистая рука не удержалась и самовольно легла сначала на девичье бедро, а потом медленно заскользила чуть выше, но тут же была перехвачена тонкими девичьими пальчиками. На диво сильными пальчиками, как для спящей девушки, а вот для ведьмы, позвавшей на помощь свою стихию, в самый раз.

— Не надо... Хани, пожалуйста, — страх в голосе ведьмы смешался с угрозой.

— Ведьмочка, ты снова делаешь из меня тирана и параноика? — устало спросил демон. Была у его жены такая сезонно приходящая мысль. Не безосновательная, конечно, но раздражающая. Да, он привык многое решать за нее, многое — без нее, но для ее же блага! Ведьма это принимала очень нелегко, а по большей части вообще не принимала, заставляя считаться со своим мнением во всех пустяках.

— Хани, ты хочешь оставить ребенка? — сжав руку асура, спросила Лена.

— Хочу.

— А оставишь? — ловко провернувшись в объятиях мужа, ведьма заглянула ему в глаза. Знает же, бестия, что он не может ей ни в чем отказать, если она просит, высматривая ответ в его душе.

— Оставлю. И буду защищать, если кое-кто даст мне наложить чары и щиты, — недовольно рыкнул асур, теряя терпение. Зато жена была довольна и на радостях скинула его штаны, которые снова использовала как пижаму. — Хм...

— Может защиту с утра? — невинно хлопая ресничками, спросила девушка.

— И с утра тоже, — кивнул он, а потом искушающе улыбнулся. — Я же у тебя параноик, забыла? И тиран.

— Тирань только осторожно, — хихикнула ведьмочка и мурлыкнула от удовольствия, когда руки мужа добрались до ее тела. Усталые глаза светились в темноте зеленым светом. Просто ведьмочка, без хищной Тьмы в теле.

— Спи пока, — решил асур и легко поцеловал жену. Теперь можно и защиту ставить.

Асур крепко спал, даже не смотря на солнце, которое светило за витражным окном и заливало комнату яркими красками. Одеяло валялось на полу, и, осторожно приподнявшись на локтях, я могла наслаждаться видом обнаженного мужа. Как же я соскучилась за этим телом. Мое совершенство, мой идеал. От рожек до кончика... хвоста просто мой мужчина. Со всеми заскоками и талантами. Умом и ослиной упрямостью.

Залюбовавшись игрой света на бронзовой коже любимого, я не оставляла шаловливые мысли. Я была бы не его ведьмочкой, если бы не сделала это.

Масло ласкало кожу и снимало усталость после напряженной ночи, проникало в тело и дарило покой каждой мышце. Под моими руками асур не проснется, а аромат лишь еще больше убаюкает демона. Он ведь так и уснул, приклонив рогатую голову к моему животу, обхватив бедра и... совершенно счастливо улыбаясь.

Узор ложился неровно, иногда приходилось стирать краску и перерисовывать заново очередной виток или ставить новую точку. Но как же оно того стоило. Пусть только проснется и по старой привычке потянется всем телом. Пусть узор заиграет на коже, под которой перекатываются литые мышцы. Пусть свет чистым потоком ляжет на его тело, и засияют серебристые узоры мехенди.

Чудесное все же успокоительное у асуров. Сразу настроение созерцательное и созидательное просыпается.

— М...доброе утро, — не раскрывая век, неожиданно прошептал Хананель.

— Доброе, — так же шепотом согласилась я. — Не двигайся, я еще не закрепила краску.

Асур лишь приподнял веки, под которыми сияли совершенно счастливые стальные глаза.

— Шалишь?

— Немножко, — призналась я с улыбкой. — Можно?

— Все, что пожелаешь, любимая, — пообещал демон и снова прикрыл веки. Не удержавшись, я прошлась губами от виска до уголка растянутых в легкой улыбке губ. А потом прижалась щекой к лицу мужа.

— Спереди я закончила и закрепила. Можешь перевернуться? — попросила я так, как обычно загадывала желания...в постели.

— Ведьмочка, — со смешком прошептал Хананель и послушно перевернулся на живот, а я продолжила узор на пояснице, соединила его и пустила двумя полосами вверх по спине вдоль позвоночника, где росли серебристые волоски. Расправила крыльями на плечах и провела до предплечий. Полюбовавшись на свою работу, я решила хулиганить до конца и принялась разукрашивать хвост, который тоже хотел пошалить и норовил вырваться из моих пальцев. Ну как его заставишь встать торчком строго вверх? Это же не передний хвост... там все было бы проще...Ох, жаль, мой любимый перевернулся на живот. Хорошая мысль действительно пришла опосля.

— Даже не думай. ТАМ не дамся разрисовывать, — угадал мои мысли муж.

— Ну и ладно, — прошептала я ему на чуть заостренное ушко и сделала другую пакость, которая вышла бы быстрее, если бы один асур не поигрывал мышцами все время. Дразнится еще!

— Знаешь, любимая, мне кажется, ты все же опасаешься, что я тебе изменяю, и поэтому решилась на эту авантюру. Вот только все равно ты меня любишь. Как иначе объяснить символы плодородия внизу живота я не знаю. А уж две звезды на моей...

— Ну вот никому кроме меня свою попу и не показывай, — заключила я уже хохоча и высушивая последнюю точку. Теперь надо снять краску и закрепить... на месяц-второй. — Кто-то говорил, что ему нравится ощущение моих коготков, ласкающих кожу? Мррр...

— Как и тебе, — подтвердил асур, глубоко дыша от нахлынувших ощущений. Стирание краски перешло в массаж, который начался с плеч и завершился у самого хвоста, все это время сжимавшего мою ногу и ласкавшего кожу. Особенно асуру понравился массаж двух звезд. Ну, это судя по его дыханию.

— Перевернись, — попросила я невинным голосом. Муж вряд ли поверил в мою невинность, но послушно перевернулся, а потом непослушно начал устраивать меня на своих бедрах.

— Так мне больше нравится, — пояснил он, а потом и вовсе вошел в меня, заставляя забыть о краске и узорах. — И некоторые части тела от рисования сберегу.

— Только поэтому? — обиженно простонала я, пытаясь встать. Сильные руки тут же усадили меня обратно, вызвав еще два стона, слившиеся в один.

— Нет, моя ведьмочка, нет, — прошептал Хананель, заставляя нагнуться к своему лицу и заглянуть в глаза, утонуть в серебре. — Потому что люблю тебя, и потому что хочу тебя всю именно сейчас, ведь у нас так мало времени.

Ближе к полудню я все же встала и асура подняла. Ну, почти подняла. Он сидел, откинувшись на подушки, и плел мне косички, закрепляя их металлическими заколками с черными вензелями, которые я рисовала ногтем на полированной поверхности.

— Хани, может, мы куда-то все же выйдем? Свежий воздух очень полезен для моего организма, — пытаясь завязать колосок из жестких волосков на кисточке хвоста асура.

— Выйдем, но только на природу. Никаких городов и даже сел, — скрепив волосы еще одной круглой заколкой, ответил демон.

— Ну почему-у-у-у?! Я хочу увидеть, как живет и дышит Царство! — ага, а еще как там торговля и производство поставлены. Экономическое любопытство цветет буйным цветом, пуская корни в буйный беременный нрав.

— Меня еще неплохо помнят в Царстве. Триста лет не такой уж и большой срок для нашего народа.

— Жаль...ну может хотя бы к родителям? — откинувшись на грудь мужа, спросила я, заглянув в серые глаза. Все, я зависла. Не оторваться от серых омутов.

— К ним тем более не пойдем.

— Ты не хочешь их видеть?

— Боюсь, что им меня не нужно видеть. Они уже давно приняли мою смерть и отпустили, — когтистая рука прошлась по волосам, оставляя на черных прядях легкую серебристую пыльцу.

— Нет, ну как же ты любишь все решать за других, а? Может, сам бы глянул, как твои родители тебя отпустили? Храня твои вещи, рассказывая о твоих первых шагах с гордостью, не ненавидя, не виня, не забывая, с теплотой и нежностью. Любя. Я ведь видела их, говорила с ними.

— Снова разбудила в них старую рану... — чуть осуждающе глянул на меня демон.

— Хани...я просто хотела понять, каким ты был до того, как я тебя встретила, — извернувшись, обняла мужчину, скользнув губами по шее.

— Я развязал одну из самых жестоких войн этого мира. Таким я был, — отрезал асур и затянул косичку.

АЙ!

Вредный асур получил небольшой укус в ответ. А затем поцелуй.

— Знаешь, в нашем мире, да и в этом, войны всегда были средством добиться власти и экономической выгоды. Ты же начал мстить за попранную любовь. Это тоже о многом говорит.

— Война стоит денег. Откуда я их по-твоему брал? — фыркнул мужчина.

— О, я уверенна, что за твоей спиной стояли жаждущие власти асурендры и богатые асуры, но ты то все равно хвостом вертел, куда твоя душа прикажет. Кстати, а как твои союзники отреагировали на то, что ты готов был отказаться от притязаний на трон Царства ради человеческой ведьмы?

— Залечили ушибы и ушли на свои места, — криво усмехнулся асур. — У нас многое решает простая сила и никакой дипломатии. В любом случае, я обещал тогда мальчишке отдать трон, но не его невесту с ее страной. А человеческие королевства было достаточно богаты для асуров. Одного не подумал, девчонка бы мне сама горло перегрызла.

— Чем больше о ней слышу — больше восхищаюсь. Как она всех вас построила, а! Вот это я понимаю, ведьма, — хихикнула я.

— Не ревнуешь?

— Неа. Она замужняя, счастливая женщина, мать двоих детей. Зачем ты ей такой проблемный? — невинно хлопнув ресничками, и, словив руку мужа у своей пятой точки, я чмокнула уголок сладких губ. Так вот кто половину рахат-лукума слопал! — Не злись. У тебя всего одна, но большая и серьезная проблема, которая портит жизнь тебе и всем твоим друзьям. Я!

Муж ничего не ответил, только крепче обнял и снова погладил животик. Скоро он так дырку в нем протрет! Все время гладит, ласкает, нежит, тискает, проверяет плетение охранок...Сумасшедший папаша.

— Кстати, о твоих женщинах. Дайти не такая уж и плохая, хоть и с кучей тараканов в голове. Воспитали ее в детстве не так, что ли? Умная же женщина, а все никак тебя не забудет... Это ведь ты ее к косичкам приучил? Она до сих пор их плетет. Каждый день почти. Меленькие-меленькие. Еще и маленькими металлическими бусинами украшает. Не забывает, ведь кроме этой памяти, у нее не было мужчин. Дура.

— Она не забудет меня, даже если захочет, — жестокая усмешка, горькая складка у рта, вмиг ставшие ледяными глаза.

— И ты, небось, приложил к этому когтистую руку, — догадалась я. Мстительный он. Не убил, но не наказать просто не мог.

— Когда я узнал, что она будет носить дитя Вельзевула, то был... очень зол. Но голый ум без любви, которую убила эта...

— Дура...

— ... продолжал работать. Я пошел к ней, будто ничего не знал, и отдал кусочек своей души со всей той болью и отвращением.

— И домагичил, чтобы все это не растворилось в ней, а жило по сей день, — догадалась я.

— Да.

Мне стало страшно. В который раз рядом со своим любимым я почувствовала страх. Любить демона, это не только чувствовать его защиту, это еще и осознавать, что ты человек, женщина, хрупкая и молодая, а он в разы тебя старше, опытнее, сильнее и жестче. И как бы он меня не любил, как бы не уважал, животный ужас просыпается внутри. Ненавижу такие моменты.

— Боишься, — понял мой демон и крепко обнял.

— Боюсь... и за то, что напугал, теперь буду требовать, — я задумалась. Выбор был на самом деле велик, ибо пока я тут сидела не одну книгу о красотах Царства Варуны прочитала. Даже картинки видела. Вот только все равно тянуло меня снова на орхидеи глянуть и зеленые глаза, полные нежности, когда мать рассказывала о своем сыне. А еще сравнить отца и сына. И было кое-что еще. То, что в моей семье по линии матери переходило с густыми черными волосами и колдовскими глазами. — Все-таки давай к твоим родителям, а?

От рыка, кажется, окна задрожали.

— Упрямая девчонка! Сколько можно лезть в мою душу? Полностью ее все равно не вылечишь!

— Сколько можно думать только о своей душе, эгоист хвостатый! Родителей пожалей! — возмутилась я и завозилась в крепких объятиях. Судя по шумному дыханию, кто-то здорово зол. Про эгоиста это я зря ляпнула. — Хани... Ну, пожалуйста... У меня предчувствие... Нам НАДО к ним наведаться. Обязательно!

— Одевайся и приводи себя в порядок. Я пока прощупаю защиту вокруг границ Царства. Большую часть моих лазеек нашли и закрыли, но два хода не должны были. Не по клыкам.

Полчаса ушло на поиск одежды для себя и для мужа, ну и на душ по-быстрому. Косметику, даже натуральную, я решила оставить не тронутой из чистого принципа, а вот звонкие браслеты обняли запястья и щиколотки. Да-да, на моих руках кольца металла смотрелись немного... Ну в общем, меня обычно обормоты дразнили "дитя Бухенвальда" за слишком тонкие кисти. Немного подумав, я перевязала копну косичек прочной алой лентой с металлическими заклепками.

— Ну как? Сильно поправился? — шутливо спросила я, а потом обернулась.

У зеркала поправлял свою одежду Хананель, Владыка металла. Не Хани, не Адский миротворец, не просто демон, а асур, повелитель стихий. Он все же поправился за три столетия, но явно не жиром оброс. Чуть раздался в плечах, так, что легкая рубашка натянулась, обрисовывая мышцы предплечий, грудь и даже расшнурованный ворот не помогал. С длиной вроде все было нормально, но вот талия у мужа явно была пошире. Зад...ну тут, кажется, без изменений, хотя, что там можно понять в тех шароварах? Да еще и хвост так соблазнительно покачивается. Будто говорит "Ну подойди! Дерни! Пощупай!" да еще так и норовит крепкое бедро оплести!

— Придется ходить босиком, — заключил демон, отбрасывая сапоги, которые я увела из сундуков в подвале. — Меняемся?

— Давай, — домашние тапочки, которые я вышила мужу и нагло носила уже месяц, перекочевали ему на ноги, а мне достались сапоги размера так сорок первого. — Хи-хи. Дюймовочка!

— Мне девятнадцать было, — пожал плечами асур и обернулся ко мне спиной, призывно поманив хвостом. Сам же вызвал в одну руку меч, а во вторую кучу дротиков. И это не считая кучи заклинаний, от которых воздух просто искрился. Я пригляделась к слоям магии и накинула еще чуть-чуть тьмы. Все. Теперь мы защищены и готовы к переходу. Самое паскудное в паранойе мужа то, что она не безосновательна.

Собственно, то же самое паскудство с моими предчувствиями. Едва мы ступили из серебристого портала, в нас врезался порыв ветра и приличный кусок скалы. Камни осыпались на землю мелким щебнем, а едва пыль унесло все тем же бушующим ветром, нам открылась шикарная картина. То ли "Последний день Помпеи", то ли "Не ждали", то ли демотиватор с подписью "ВНЕЗАПНО!".

Папа Хананеля застыл в позе бегущего оленя, упираясь руками в землю и вызывая бешенный танец камней под ногами пяти асуров. Мать стояла за спиной своего мужчины с подаренным кинжалом наголо, но вместо того, чтобы стеречь тылы, не могла оторвать глаза от фигуры сына. Впрочем, остальное общество тоже не отказало себе в удовольствии нас осмотреть. Даже стонущий на острых камнях асур с лопаточкой для окучивания клумб в зоне паха притих и выпучил глаза в удивлении. По мне лишь скользнули взглядом, а вот Хананеля осмотрели от кончиков рогов до носков вышитых тапочек. Последние, кажется, больше всего впечатлили хвостатых. На лицах отчетливо читалось "Глюк!".

— Хм... — откинутая хвостом, я полетела за землю поближе к Абибит, а в идиотов, посмевших напасть на любителей орхидей, полетели дротики и еще кое-что мощное и смертоносное из стихии огня. Двое сразу убиты и тут же похоронены в скалах. Гамир не спал и продолжал свой танец камней, помогая сыну и подставляя оставшихся под магические удары.

Решив, что мужчины сами разберутся, я подползла к Аби, усадила ее рядом и накрыла завесой тьмы.

— Здрасьте, — робко улыбнулась я. — С вами все хорошо?

Асура даже не дернулась от моего голоса. Смотрела на мужа и сына, не отрывая взгляда, сжимая в руках кинжал, не веря собственным глазам, ловя каждое движение, любуясь их схожестью, заново узнавая. Клиент все зоны доступа до следующей шокотерапии.

Нет, ну вот почему они орхидеи выращивают, а? Скалы везде! Кактусы куда выгодней! Швырок на клумбу и нет проблем! Надо будет подкинуть идейку.

— Все, — хмуро бросил Хани, прочерчивая мечом тонкую линию по горлу последнего нападающего и наблюдая, как в его же грудь впивается острый осколок серого камня.

— Ну мы пойдем в дом, ага? А вы тут приберитесь, прикопайте эти удобрения, — решила я свинтить побыстрее и утащила свекровь в дом. Судя по тяжелому взгляду Гамира, моего мужа сейчас будут бить по попе минимум мокрой хворостиной, — Главное, чтоб друг-друга не прикопали.

За дверью послышался грохот.

Синхронно вздохнув с Аби, мы переглянулись.

— Мясо и много травяного настоя?

— И много специй, чтобы во дворе запахло, иначе до утра не угомонятся, — вздохнула асура, теребя косичку.

— А если голой выйти? — прикинула я.

— При сыне? — вздернула бровку Аби.

— Мдя... значит, на кухню.

Через полчаса наших стараний мужчины зашли в дом и даже привели себя в порядок перед этим. Относительный порядок. На голове у мужа творилось что-то похожее на результат очередной попытки Доры взяться за вязание. Вязание в руки давалось, но только для того, чтобы сбиться на них тугим комком разноцветных нитей.

Одежду мужчины отчистили от пыли и грязи, но дыры не залатали. Ну что я могу сказать — фигурка у Хани от папы. Ростом уже, правда, обогнал, это да. Ну а бицепсы тут еще надо мерить.

Рядом охнула и всхлипнула Аби. Надо же, пока готовили, молчала и била тарелки, которые выскальзывали из трясущихся рук. Единственный вопрос задала еще по пути на кухню, прижав меня к деревянной панели дома.

— Он жив? Не восставший мертвец, не шутка некроманта?

— Жив, и почти здоров. Правый клык иногда ноет и старый перелом ключицы на погоду, — честно призналась я и добавила тихо, — ну и с головой часто не лады.

— Что? — ужаснулась женщина, замерев посреди просторной кухни.

— Кошмары, — емко ответила я, закидывая волосы назад и перетягивая их чистым полотенцем, чтобы в еду не попали. Могла бы и наврать, но Аби не дура — не поверит, а напридумывать ужасов мамочки ой, как любят. Моя почему-то всегда боялась, что меня муж кусает. Чем ей асурьи клыки не понравились, не знаю, но через месяц после первого семейного ужина, она меня шепотом спросила именно о них. Ну подумаешь, Хани один зубец вилки откусил, когда папа его о бывших спросил. Скрежет, правда, жуткий был, но ничего. Зубец потом Хани выплюнул и обратно приделал на глазах у родителей. Папа больше глупых вопросов не задавал. Правда, пришлось рассказать, кто у него зять будущий и кто дочь.

— Красавцы! — хмыкнула я и чуть прищелкнула пальцами. Тьма сорвалась с волос туманными лентами и легла на одежду потрепанных асуров шелковой вышивкой, стянувшей разодранную ткань.

Правда, кто это заметил?

Аби еще раз шморгнула носом и подошла к сыну, теребя в руках полотенце.

— Живой, — полотенце хлестко опустилось асуру на плечо, в которое тут же уткнулась зеленая головка матери. Оставив семью плакать и радоваться, я побежала на кухню дорезать салат и вынимать куриные ножки из печи.

— Куда убежала? — сильные руки обхватили запястья и заставили бросить грязную посуду. — Потом помоем.

Ага, а свекор со свекровью в дверях стоят. Любуются. Настороженно так на меня поглядывают.

— Моя жена, — лаконично представил меня Хани.

Свекор хмыкнул. Я в ответ фыркнула.

— Не нравлюсь? — едко осведомилась я. Ой, не простил меня асур за первый визит.

— До тебя у него женщины были покрасивее, — осматривая меня с ног до головы, заключил демон.

О, теперь и Хани звуки природы демонстрирует. Рычит, как лев, которого за кисточку хвоста дернули.

— Ага, и неверные, — кивнула я и чуть потерлась щекой о плечо мужа. Успокаивая. Успокаиваясь.

— Не боишься, что предаст? — теперь уже вопрос Хананелю.

— Боюсь, — признался Хани, чуть сильнее сжимая мои руки, на которых начали отрастать когти и темнеть узоры из хны. — Она — женщина, ее могут заставить, принудить, или просто не спросив, использовать.

— Но сама я не предам, — добавила я почти шепотом. Шипящим таким. Тьма научила. Она так у своего любимого Аэринэла осведомляется откуда запах духов в колодцах Тьмы взялся. Меня же просто задолбали подозрения в неверности. Не со стороны мужа, нет. Тот верил мне и просто боялся, молча и тихо. Просто сильнее прижимая к себе по ночам, зарываясь лицом в мои волосы, накладывая еще один слой защиты своей непонятной магии и убивая всех, кто смел поднять на меня руку. Но вот были "доброжелатели", которые любили напоминать что я ведьма и род мой ветреный, что моя прабабка лишилась силы волей Самого, после того, как одурманила молодых Рика и Влашта. А особо они любили напоминать о том, что именно оборотни были моими опекунами. Даже моя девственность не была доказательством чисто дружеских отношений с парнями. Не в наш извращенный век. Впрочем, такие забавы были всегда, как мне рассказал муж, но это уже другой разговор.

— Ужинать, — решила Аби и развернула мужа в сторону гостиной. Правильно, пусть стол ставит и подушечек раскидает на полу. Нефиг мне тут настроение портить.

— Ну, блин, у тебя и папа, — протянула я.

— Я поговорю с ним, — прошептал Хани и поцеловал мою макушку. — Накрывайте пока на стол. И еще, Лена, маме нервничать нельзя!

— Эм... Ты ничего не напутал? — муж уже вышел, а я все думала, не слишком ли сильно папаша приголубил лобик сына. Или мама так полотенцем шмякнула?

Как я не боялась, а ужин прошел мирно. Почти. Вилки там были металлические и мы их тут же восстанавливали, а ножи и вовсе... держали в руках только мы с Аби. Свекор таки успокоился на мой счет и вполне миролюбиво начал интересоваться, чем же занимается его сын. Ну и я. Рассказывал Хани, а я не мешала родителям наслаждаться его голосом.

Вечер подкрался незаметно, завывая холодным ветром в скалах, освещая орхидеи за открытым окном лунным светом. Никаких сумерек — почти сразу ночь. Горы, как никак. А меня уже порядочно клонило в сон от всех переживаний и сытной еды. Хананель молча подтянул меня поближе к себе и устроил на подушках, обнимая и согревая. Вечно мерзнущие ноги вообще в складках собственных штанов укрыл.

— Тебе нужно поспать...

— Не хочу. Усну, а ты уйдешь, — прошептала я в ответ, уклонять от его рук. Знаю я этот финт! Любые гипнотизеры позавидуют. Если с работы турнут, можно в газеты объявления давать и неплохие деньги зашибать на лечебном сне от одного наложения когтистых рук.

— Не уйду, — пообещал асур, и устроил таки мою голову на своем предплечье. Легко коснулся волос, все еще заплетенных в косички, погладил по щеке и шутливо поцеловал нос. — Спи.

Демон еще раз провел по волосам любимой и потянулся за куртой*, которой и укрыл свою женщину. Все же свежий воздух здесь был слишком холодным для человека. Хананелю вообще нравилось помнить о том, что Лена не выносит холода или сильной жары, что хрупка и нежна. Ему даже нравилось быть бережным с ней в постели — страсти это не мешало, как и удовольствию. Ему нравилось перехватывать у нее горячие сковородки по утрам, на которых жарился его завтрак, и которые девушка могла спросонья попытаться ухватить незащищенной ладонью. Он обожал тренировать ее, в последний момент останавливая смертельный удар покорной ему стали и заменяя острое лезвие гладкой поверхностью клинка, которая чуть холодила ее кожу и вызывала томный вздох.

Да, его жена была сильной ведьмой и куда сильнее обычных человеческих женщин, но рядом с ним... она была беззащитна и хрупка, и этим безмерно дорога ему.

*Курта — верхний камзол.

— Ты так ее любишь? — не удержалась мама. Асур понял, что уже минут десять гладит волосы жены и рассматривает ее лицо, а хвост легким корсетом обхватывает ее талию там, где живет их ребенок.

— Люблю и хватит об этом. Я уже говорил, что она моя женщина и что она моя жена. Человек или нет, красивая или просто милая, мне не важно. В ней моя душа и мой ребенок. И если бы не она, вы бы меня никогда не увидели.

— Ладно, хватит так хватит, — довольно улыбнулся отец. — Аби...

— Ушла мыть посуду, — понятливо кивнула асура и, поцеловав сына, действительно пошла наводить порядки на кухне. Ее мужчины не станут при ней обсуждать свои дела, да и ей не очень хотелось об убийствах слушать. Странно. И как сын заметил то, что отец четыре недели не видит?

— Кто они? — проводив пока еще стройную фигуру матери глазами, тихо спросил Хананель. Судя по тому, как поморщился отец, вопрос был неприятным и ответ ему не понравится.

— Они хотели забрать твои вещи и, что самое главное, дневники. По вежливому просили сначала, но после отказа вытащили тьелхи и начали просить не вежливо. А кто, догадаться не сложно. Ты оставил после себя слишком сильную идею и слишком много "друзей".

— Кто выжил?

— Из приближенных? Слышал лишь, что один зеленый, а второй голубой.

— Да, Сукаринтэй тот еще пида... да и сука порядошная, — поигрывая косичкой жены, припомнил Хананель. — С "друзьями" ясно, для чего приспособили мои идеи и как они их подают?

— Кто-то вскрыл твой дневник. Самый последний из них попал в очень умелые и сильные руки, может не одни. Мы бы и не узнали, не приди к нам парочка дознавателей. Те страницы, что открывались, стали одним из самых популярных военных трактатов, которые хранились в библиотеке Зат-Захрана, но больше половины рукописи просто не могли вскрыть, не повредив. Чуть больше столетия назад все записи украли. А потом видимо стали вербовать молодежь, сильную и не очень знатную, чтобы пойти за твоей тенью против людей и других рас. Но все же больше против людей. Скоты, грязь под ногами, жалкие существа. Даже пример Владычицы был для них лишь слабостью Владыки, который взял себе немощную жену, долго не дававшую потомства. Раньше они лишь изредка нападали на торговцев, будто простые разбойники. Натаскивали. Но появились приюты. Твои владения нам не отдали, даже как приданое дочерям, так что отстоять Дворец в Расколотой Горе не получилось. Но так даже лучше, уж прости. Второй твой дом вскрыли не так давно, но тоже сделали приют.

— Знаю, Лена там обосновалась.

— Значит, и кто им заведует тоже знаешь, — заключил демон и продолжил. — Стали пропадать женщины. Кто-то не доходит до приютов, кто-то лишь ступает за порог и не возвращается. Слухи ходят по всей северо-западной границе для тех, кто умеет их собирать, но ближе к Серебряному граду их не очень то подпускают. Твои сестры знать не знают, что у нас твориться.

— Им тоже нужна защита.

— Неужели ты думаешь, что после нас с тобой они выбрали в мужья слабаков? — насмешливо спросил демон и чуть подмигнул сыну. — Девочки не пострадают, в самый центр Царства, в такой большой город, где живет сам Владыка они не сунутся, как бы не кичились собственным превосходством.

— Ты посоветовал переехать? — догадался Хананель.

— Аби, — кивнул асур и чуть поморщился. Рана на голове еще давала о себе знать тупой болью. — Я попросил, а она почти согласилась. Не захотела с дочерьми ехать. Чуть хвост не оторвала!

— Удивляюсь, как не опоила и в столицу не увезла.

— Пыталась, но я на три дня в горы ушел, ждал, пока остынет. Зато охранок вокруг дома наставил!

— Не помогли, как видишь.

— Помогли, там два трупа в сотне шагов. Странно, что с нами сразу нормально говорили.

— Кстати о разговорах и трупах, — недовольно пробурчал асур и легонько провел тыльной стороной ладони по щеке жены. — Ведьмочка моя, проснись. Проснись, мой свет. Всего на полчасика, а потом я тебя в постель уложу.

— Умгум... и себя рядом, пожалуйста. Можно вместо постели. Или одеяла... Ой, что я придумала! — не открывая глаз, девушка потянулась к мужу, а точнее к его одежде. Не любила она ткань любого фасона и кроя, которая отделяла ее от любимого.

— Сначала трупы, — словив когтистые пальчики у ворота рубашки, строго припечатал демон.

— Ладно, у тебя пять минут, чтобы всех убить, — пробормотала ведьма и свернулась клубочком под куртой мужа.

— Уже убил, надо поднять, — нагнувшись, демон прошептал слова прямо на ушко, чуть прикусив его.

— А может я что другое подниму? — невинно уточнила девушка, высунув носик из-за ворота. — Ладно, пошли. Только тело поприличней подбери, а? Не хочу выпускать ужин из объятий организма.

Труп поприличней у этих воинов все же нашелся, только не из тех, что перед домом перебили, а чуть дальше, где кончалась делянка с белыми орхидеями и начинались голые скалы, такие же белые в лунном свете. Рома-а-антика, а я тут трупы поднимаю. А папа у Хани такой же параноик. Семь кругов защиты. Семь! Ладно, сынуля его еще больший перестраховщик. Я видела десять кругов вокруг дома, но подозреваю, что видела не все.

— Госпожа, можно вас того?

— Того меня уже Аэринэл пару раз. Соскучился,- сытой кошкой промурлыкала Тьма и поднялась из моей же тени черным пятном в серебристом свете ночного светила. Кстати, светило почти как в родном мире, только кратерами больше побито, как шуба молью. Меленько-меленько так. Интересно, а у них до полетов в космос дойдет? Шатлы там всякие, Брюс Уиллис, спасающий мир от метеорита... Хотя, тут бы до Белки и Стрелки дошли. О! Хани как-то в шутку пообещал, что если увидит в постели другого мужчину — на луну выселит. Уточнять, правда, не хочется, меня или мужика?

— Есть хвостатый труп, надо помучить, — с энтузиазмом пояснила я, скидывая верхнюю одежду. — Почти кондиция, только кишков маловато осталось, ну да нам его не ужином кормить.

— Уговорила, — по другую сторону от тела темная дымка моей тени соткалась во вполне объемную фигуру девушки. Без лица и одежды. Будто кусок глины, которой придали главные черты человека, но поленились проработать детали.

— Что это за богиня? — не слишком тихим шепотом спросил мой свекор у Хани, пока мы чертили пентаграмму вокруг распятого на охранке асура. Будто на колючую проволоку упал. Правда проволока внутренности вырвала, но ладно.

— Кто позорит ее, а кто воспевает,

На все рты не набросить красивый платок,

Кто-то имя ее на свой щит поднимает,

И бросает свой щит под вражий сапог.

Кто разует ее в холодную зиму,

Кто подбросит украденный теплый тулуп,

Здесь живые, не мертвые, срама не имут,

И возводят в ранг правды молву и хулу*, — не удержалась Тьма. — А если серьезно, уважаемый, мое имя лучше не произносить, ваши боги обидятся, что я приперлась и слугу свою протащила. С-с-сиятельные они у вас, как их любимые детки.

* Catharsis — Баллада земли

— Имя? — дорисовав последний знак, и полюбовавшись судорогами восставшего из мертвых демона в сине-оранжевых пластах охранки, спросила я.

— Звание? — Тут же добавила Тьма, соткав для себя из тени что-то похожее на милицейскую фуражку и присев на камушек.

— Размер ноги? — выгнула я бровь. — Чисто для статистики, у вас тут все такие лыжники?

— Забыла штаны спустить, измерить, как соотносится, и построить линейное уравнение, — оттеснив меня от пентаграммы, пробурчал муж.

— Маловата выборка, — покачала я головой и устроилась у Тьмы на коленках. — Допрашивай-допрашивай, я тоже послушаю. Теперь не усыпишь.

— Не собирался, — тихо прошептал Хананель, уже отвернувшись к трупу и вплотную подойдя к рисунку на земле. — Имя?

— Василевс, — прохрипел распятый асур. Блондин, кстати. Волосы до пятой точки и пятая точка тоже в волосах, что самое смешное. Реденьких, но закрученных. Безнравственно, конечно, стебаться над трупом, но общая повышенная волосатость расы в некоторых местах не сочеталась с грозным обликом рогатых. А уж светлый курчавый пушок в порванных штанах вообще трогательно выглядел. А вот у Хани такого нет. Седьмая сотня пошла, а мохнатость пониженная. Может это ненормально? Витамины надо давать? Спрошу у Аби утром. Или это у него нервное от работы? Не на голове же рвать, вот он и...

— Асурендра? — снова приказ трупу.

— С... С... С... — Василевс будто пытался вытолкнуть непослушный воздух из легких, но получалось только сипение и надсадный кашель, который перешел в рев и вой. Асур выгнулся в державших его сетях так, будто хотел сам себе позвоночник сломать. Что-то хрустнуло и из разорванного нутра демона взвилось пламя, которое тут же охватило останки с возвращенной душой. И душа эта мучилась не меньше тела, уж это я видела. Выедая требуху, проникая в легкие, поднимаясь горящей лавой по горлу и вытекая из пустых глазниц красными ручейками расплавленной массы, которую я затруднялась опознать, посмертное проклятие съедало и память демона. Ту самую память, которая как сим карта телефона хранила самое главное, даже если вытянуть ее из плотной упаковки. Оно поджигало ауру и плавило ее в один комок серости спутанных образов и мыслей.

— Отпускай! — крик Тьмы слился с моим, но было уже поздно. Пламя съело плоть и бессмертную душу, оставив обгорелые кости, ошметки одежды и вонь паленого мяса. Где-то за скалой еще пару раз полыхнуло. Уверенна, и в братской могиле, которую устроили Хани с отцом, тоже все сгорели.

— Чтоб не болтали? — уточнила я.

— Да. Значит и внутреннюю защиту дневника вскрыли. Плохо.

— Много интересного? — подал голос свекор, подманивая груду камней, чтобы похоронить останки.

— Много лишнего для таких сволочей, — брезгливо ответил Хананель и остановил кучу белых осколков. — Подожди. Это не наш мусор. Пусть их хозяину воняет.

— А ты разобрал что он сипел?

— Нет, но на каждом асуре есть метка Асурендры. На ткани, на теле, просто подвеска или перстень. — Пояснил асур ковыряя носком тапочка пепел и переворачивая кости.

— Ну, разве что на ткани, — нахмурилась я и подманила к себе тряпье когда-то бывшее рукавом.

— На кости. Я делал метки на кости и каждый, кто был со мной на войне, носили серебряное клеймо на левой лопатке. Очень просто потом наказать виновного раздробив кость и ранив осколками сердце.

Ну правильно. Повелитель металла почует узор под плотью, а остальные и не допрут кто к ним пожаловал. Да и кость широкая — много можно написать-нарисовать. Кстати.

— А чего не на тазовой? Тоже место много и символично.

— И символом чего бы это было? Имел я вас всех в эту самую кость? — съязвил муж. Впрочем, лопатку он все-таки нашел. — Да и при нанесении приходилось трогать спину, намечая контуры узора. За задницу всех лапать мне не улыбалось. А вот тот, кто ставил метку Василевсу, знал и мое клеймо и где его ставить.

— Подстава?

— Да, очень грубая, — повертев белую кость с почернелым рисунком, Хананель нахмурился, а потом чуть иронично улыбнулся. Из кончиков ногтей слетело заклинание портала. Небольшое окошко размером с ящик для телевизора в котором виднелась каменная кладка городской улицы. Туда Хани с отцом и отпинали останки.

— Вот им моя магия и моя метка. Надеюсь, Владыке этого будет достаточно трупа перед Сиринити, чтобы начать искать виновного, — пояснил асур и испепелил остатки одежды.

— Остальных можно выкинуть в Золотом граде, Зат Сантиме и Зат Рабане. Тогда точно дойдет, — заключил Гамир и поспешил к другим трупам.

— А больше при них ничего нет? Они же сейчас под другим Асурендрой, значит должна быть другая метка.

— Или вещь, сотворенная родной магией асура.

— Значит, метка ставится на том, что делал Асурендра своими руками?

— Обычно да, но не в этом случае.

— Ясно, — хмыкнула я. — У тебя, я так понимаю, до войны метка была на оружии?

— Конечно. В основном на кардах.

— Хорошо не на поясах, — вздрогнула я, вспоминая рукоделие мужа. Судя по чуть дрогнувшим уголкам губ, он тоже вспомнил, как решил сделать мне приятное. В один летний вечерок я как всегда боролась с приступом рукоделия и уже строила планы на следующий день по разорению магазинов на предмет шнуров для плетеного пояса. Муж знает как я плету макраме. Косички и то удачней. Заканчивается мой энтузиазм обычно ворохом шнуров с подпалинами и черными пятнами и полуистерикой "Почему у меня руки не из того места?". И вот мое чудо усыпив меня пошло плести. Сплел. Утром меня чуть дядя Кондратий не хватил. Истерика была уже с припевом "За что? Я ж тебе не изменяла!" Плетеный поясок из металлических полосок в пару миллиметров иначе как поясом верности было не назвать. Затянутый как раз по моей талии он даже дышать нормально не давал, не то что позавтракать. Да и то — как его затянуть-то? Он же металл застывший. С гравировкой, правда, по всей длине каждой полосочки серебра и бляшке. Бляшкой, кстати, убить можно было. Тяжелая, зараза, и края заточены до бритвенной остроты, что тоже мирного обаяния поясу не прибавляло. Но муж у меня все-таки умничка. И меня за истерику не убил и показал, насколько пояс полезный и красивый. В моих руках металл гнулся и плавился как мне угодно, становясь податливым как ткань. Пряжка не рвала мою одежду и не резала пальцы, но только мои. Ибо стоило какому-то чмырю потянуть к ней лапы — пряжка бешенной собакой впивалась в конечности и грызла их по мелкому кусочку, напитывая выгравированный узор кровью. Командам "Фу!" и "Фас!" я ее уже потом научила. Ну и отговорила мужа купальник мне плести. Металл для столь нежных мест все-таки вреден.

Пока мужчины убирали труп, а я вспоминала поясок, павший смертью храбрых пару лет назад от столкновения с очередным убийцей, животик тонко взвыл "Кав!" и забурчал. Спасибо беременности — не тело теперь, а симфонический оркестр. Даже объевшись в детстве кукурузы такого от него не слышала. И ведь зелья по большей части бессильны — воздух не порчу, но пою при попытке изобразить танец живота, как Влашт в марте месяце. Жалобно так и заигрывающе.

— Не тошнит? — обернулся Хани.

— Нет...

— А что?

— Хочу помидор. Красных. Херсонских. С вытянутыми попками.

— Лен, а может лучше звездочку с неба? — таинственно и искушающе улыбнулся Хананель и чуть позвенел горстью дротиков, которые вполне могли сойти за те самые звезды с неба. Острые, шипастые, чуть светящиеся в лунном свете и безумно красивые в своей смертоносной форме.

— Ой, бери звезды, и дуйте спать. Время, так уж и быть, до утра, — махнула на нас рукой тьма и перенесла...в детскую спальню Хананеля.

— Надеюсь, я тебя не оторвал от чего-то важного? — не поднимая головы, спросил асур. На его рабочем столе царил почти безупречный порядок, даже не смотря на то, что свитков и просто листов бумаги было накидано предостаточно, чтобы даже маленькое перышко феникса грозило его обрушить. Не нашедшие места кристаллы с записями донесений и результатов прослушиваний, и вовсе зависли в воздухе, отбрасывая на белую стену разноцветные отблески.

Кабинет Владыки асур вообще представлял собой занятное зрелище для непосвященного — огромные окна, занимающие половину стен, пропускали столько воздуха, ветра и солнца, словно комната находилась высоко в заповедных горах Варуны, где цветут эдельвейсы и ароматное разнотравье. Невесомые занавеси никогда не знали покоя, развиваясь как платы в руках искусных танцовщиц. Свисающие с карнизов подвески из цветного стекла, камней и перьев звенели в мелодии, понятной лишь ветру. В общем же создавалось впечатление очень хрупкого, неспокойного подвижного места. И только владыки ветров могли полностью осознать и насладиться магией этой комнаты, признав, насколько обманчива хрустальная ломкость белых стен. Здесь охраной и "кирпичиками" был именно воздух, каждый поток, каждый шорок ткани и звон подвески был выверен и разыгран как в спектакле — с правом на импровизацию по настроению хозяина и в то же время жестким сценарием. Ни один асур не осмелился бы близко подлетать к окнам своего Владыки, рискуя поломать крылья. Ни одно заклятье не достигнет цели, застряв в тягучих потоках живой магии. Ни одна капля дождя, песчинка, или пух дерева лун не упадет на пол. Здесь есть лишь воля ветра.

Вошедшая женщина окинула асура любопытным взглядом, а затем задрала юбку, развязывая высокую шнуровку сандалий.

— Конечно нет. Он подождет...

— Кто — он? — заинтересовался мужчина, наконец оторвавшийся от изучения документов.

— Как кто? Молодой красивый любовник, которого мне скоро придется заводить, потому что мой собственный муж отлынивает от своих супружеских обязанностей.

Проследив, как жена снимает обувь и, приподняв подол расшитой ленги, длиной широкой юбки, ступает по ковру, словно по прохладной воде ранним летом, он не смог сдержать улыбку. Как и собственного языка.

— А я уже испугался, думал, ты опять над каким послом издеваешься.

— Ага, значит над любовником издеваться можно!

— Над молодым — да. Всё равно из этого ничего плохого не выйдет — ты всегда предпочитала мужчин сильно старше.

Лилит открыла рот, немного постояла так, затем с долей восхищения произнесла:

— Хам! Наглый рогатый эгоист! Ни мне, понимаешь ли, морального удовлетворения, ни физического. Я тебя последнее время вижу или спящего или наморщившегося, — ткнула она его как раз меж бровей, пальцем разглаживая напряженную складочку.

— Прости, родная. — Поймав ее руку, асур прижался к ней щекой и прикрыл глаза. — Обещаю, как только со всем разберусь, опять сбежим в дом у озера.

— Ох, не обещай, — женщина грустно улыбнулась, с нежностью смотря на мужа. Пальцами она чувствовала биение тонкой вены на его виске, и это было важнее всех слов. — Закончится одно, начнется другое. Может, я могу чем-то помочь?

— Не в этот раз, любимая. Хватит того, что я и так на тебя скинул, пока в этих бумагах разбираюсь. Тем более, дело касается экономики, а ты всегда ее терпеть не могла.

Лилит поморщилась, полностью подтверждая слова мужа. Чуть погладив пальцами щеку асура, она забрала свою руку и отошла к одному из окон, чтобы Данте не видел лица.

Быть Владычицей оказалось непосильно сложной задачей для той, что не могла долго высидеть на одном месте, для той, что выбирала свободу и вечное ощущение легкого безумия. Но выбор нашел ее, а она его. И ради того, кого любит больше жизни, пришлось становиться достаточно сильной для бремени, поделенного отныне на двоих. Царство стало их домом и их клеткой. Лилитана иногда проклинала это "надо" и своего свекра, взвалившего неподъемную ношу на плечи сына, но и изменить ничего не могла. Только помочь, разделить, спасти. Она как никто знала, что они оба рождены для чего-то другого. Вот только и оставить Царство Данте не мог. А значит — она будет рядом.

— Я думала, здесь у нас никаких проблем. Мы же еще лет двести назад выверили всю схему оборота.

— В таком деле никогда не бывает всё раз и навсегда. Помнишь, мы заключили с гномами долгосрочный контракт на закупку серебра?

— Еще бы. Это был просто конкурс — кто кому больше нервов вытрепит!

— Пока ты за дело не взялась, — обнажил он клыки в улыбке. — С тобой в этом деле сложно конкурировать. Мы тогда подписали долгосрочный договор на серебро из-под Орхархского хребта, а наши копи я приказал закрыть до худших времен. Сейчас у нас такой оборот изделий из лунного металла, что гномы от осознания собственной глупости старой давности скоро горы грызть начнут. Чуть ли не ежегодно пытаются заставить меня пересмотреть цены на закупку, в их сторону разумеется, несколько раз я даже давал себя уговорить совсем на чуть-чуть, чтобы отношения не испортить. Всё равно наши украшения и утварь в Королевствах дорого ценится, и все равно дешевле выходит, чем серебро с наших территорий использовать. Теперь вот думаю чем еще занять те регионы, а то местный Асурендра волнуется. У него мастера по металлу отказываются с завозным работать. Раньше там много асур земли жило, а сейчас им просто нечем заняться. Точнее, заняться есть чем, но старые гордецы не желают подчиняться. Гонор показывают.

— На них пахать надо, а не возмущения слушать.

— Лилит, мы — асуры. Чтобы вспахать землю для засева, нам достаточно немного магии. И совсем не для стихийного телепорта, — усмехнулся Данте.

— Но ведь ты не за этим вытащил меня СЮДА, — Лилит тут же перевела тему. Телепорты, как и прежде, совершенно не поддавались ей. — И, к моему сожалению, даже не за тем, чего бы мне хотелось. Так?

Данте рассмеялся. Затем подошел к жене, обнимая ее за талию и обвивая запястье хвостом. В его руках она всегда казалась такой маленькой и хрупкой, словно время и одно ушедшее божество не наделило женщину-феникса огромной силой. В его руках она всегда не казалась — была ранимой и защищенной. Проведя рукой по обнаженному участку спины межу короткой кофточкой и юбкой, мужчина почувствовал, как жена чуть изогнулась, принимая ласку и прижимаясь к нему сильнее.

— Мы отсюда не выйдем, пока ты сама не решишь, договорились? Но сначала нам стоит завершить одно дело. И, я боюсь, что не очень приятное.

Поцеловав ее в лоб, у самой кромки волос, Данте сделал несколько шагов назад и между ними с полок под самым потолком, спустился довольно большой ящик, весь опутанный заклинаниями. Повинуясь движению пальцев Владыки, он открылся, и в воздухе повисла... кость. Слегка обгорелая, со следами скрывающей магии и просто грубой работы ножом или клыками, она внезапно вселила некий ужас в глаза Лилитаны. И Данте знал — дело тут совсем не в брезгливости жены. Значит, как и подозревал, она знает куда больше.

Доверие в их семье всегда было, но вот мелких недосказанностей и интриг никто не отменял.

— Это мне передали сегодня. Но когда обнаружили и кто именно — неизвестно. Могу сказать только, что кто-то эту кость пытался прятать и даже уничтожить. Хотя нет, скорее "пытались". Ребята Бальтазара зацепили какое-то оживление, начали рыть и искать его причины, постепенно вышли на такой клубок! Кто-то у кого-то эту кость выкрадывал, даже, похоже, несколько раз, пытался зачищать, — указал Данте на скол посредине. — Как мы поняли, две отдельно действующие группы очень сильно пытались завладеть ею, да еще и скрыть от официальных властей. Умельцы Бали выдернули ее в самый последний момент и сразу скинули ему. А он уже мне. Магией от нее фонит жутко, но... мне не нравится то, что я чувствую.

Лилит провела рукой над костью и глаза ее заблестели от сдерживаемых слез.

— Х-х... — Протянула она, пугая мужа. — Ха... Хади.

— Рассказывай, — гораздо суровей, чем хотел бы потребовал Данте. — Во что опять влип твой любимчик?

— Данте, не надо так!

— А как надо? Именно ты избаловала мальчишку до неприличия! Ему почти двести лет, а до сих пор от твоей юбки оторваться не может. Вечно ты его покрываешь, всё с рук спускаешь. Он асур и уже давно должен был научиться сам не только в истории влипать, но и выкручиваться. У него нет никакого чувства ответственности.

— Он наш сын, Данте. И я не хочу, чтобы он лишался того же что и мы.

— А я хочу, чтобы он наконец повзрослел. Для него это будет гораздо лучше, уж поверь мне. Мы с Олеандром потратили достаточно сил на его воспитание, но для тебя — он все еще ребенок, нуждающийся в опеке. Отпусти его, Лилит. Мы дали ему все, что могли. И теперь осталось лишь дать ему свободу. — Проведя пальцами по волосам жены, Данте грустно улыбнулся. — Подожди еще немного, как только Наследник будет готов к этому, я передам ему власть и мы спокойно уйдем. И у нас снова будут дети. Но Хади уже вырос. Ты обязана перестать быть центром его мира, если хочешь ему добра. Не плачь, родная. Лучше расскажи, что он еще натворил.

— А может не надо? Я сама со всем справлюсь.

— Ну нет уж!

Лилит вздохнула и рассказала ему примерно ту же историю, что и Бальтазар. И про одурманенную идеей молодежь, и про свои приюты, и про погибших женщин. Ничего, чего Данте еще не знал. Он понимал, почему она так долго скрывала от него это неприглядное положение дел, так же как и понимал Бальтазара, согласившегося на уговоры Владычицы скрыть такое от собственного мужа. Они боялись тех чувств, той удушающей горячей волны, что терзала сейчас Данте от имени ненавистного асура. И как этот гад умудряется портить им жизнь даже после своей смерти?

— И на какие мысли навела тебя магия Хади на этих костях?

Лилит поджала губы, сама не замечая, как касается пальцами давно стертого с ее тела шрама.

— Он очень молодой, вечно бунтующий... Ты знаешь, что Чертенок обстриг волосы? Просто так. Злился. Он...

— Нет, Лилит. Даже не думай об этом. Хаделион не способен на такое зло. Он никогда не пойдет против нас и уж точно не будет марать свои руки в крови женщин и нерожденных детей. Олеандр всё же умудрился крепко вбить в его голову альтруизм и добрые намерения. Жаль, что привитую тобой страсть к шалостям выбить не удалось. Так что даже не смей о таком думать.

Лилит кивнула. Непролитые слезы заставляли большие карие глаза блестеть, кончик носа покраснел, а вот губы слегка припухли. Данте не удержался от того, чтобы поцеловать их, прижимая к себе любимую, но иногда такую странную в решениях женщину.

Две недели я честно держалась. Никого не доставала, занималась мехенди, игрой на ситаре, вышиванием... Послушно помогала Дайти и не ныла Тьме, как я хочу увидеть мужа. А потом из рубашки выдохся его запах, и мое терпение кончилось.

— Оборомоты...можно вас на пошалить? — типа очень застенчиво спросила я черную воронку, в глубине которой крутилось небольшое окошко в мой мир.

Вот только в следующий момент из портала метнулись целых три тени на ходу меняющие человеческие очертания на звериные. С ног меня сбивали уже два мануленка и рыжий волчонок с пожеванным и обслюнявленным розовым бантом на хвостике.

— Куда?! — а вот и отцы.

— Шалопаи, зачем сыну хвост так украсили? И где он был в человеческом облике? — развалившись на полу и почесывая пузика малышам, спросила я. Оборотни и думали отвечать, молча обернулись и прилегли рядом большой рысью и черным волчарой. Последний внимательно следил за рыжим хвостиком и временами щелкал зубами, пытаясь ухватить кончик банта. Волчонок дразнил папу и прятался от него за моими ногами, щелкая зубами в ответ и помахивая рыжей метелкой.

— Тьху, мелкий, не дразнись! К деду через полчаса, а ты как болонка гламурная. Отдай бант!

— Тоже...поно... поноши... поношить хочешь? — справился со сложными словами рыженький, выглянув хитрой мордочкой из-за укрытия моего бедра и тут же спрятался обратно. Застенчивый малыш.

Это по меркам оборотней, он еще волчонок, а на вид почти взрослый волк. На самом деле пареньку было девять человеческих лет, как и мелким манулам. Но оборотни взрослели в звериной ипостаси медленнее, а уж говорить было сложно лет до двадцати. Парни удались в отцов, глав кланов, и делали большие успехи в трындиже и обороте. Ну и сильны были не по годам. Пару деревьев у нас в саду сгрызли недавно. Десны у них чесались, видите ли. И вот именно две мои любимые яблоньки японские им пришлись по зубам. Нет, чтобы дубы грызть, подарок Лии сточили. Вредители, все в отцов.

— А можно нам тоже поносить?! — две пушистые когтистые шапки тут же мявкнули прямо мне на уши. Стереоэффект прямо. Только бы в волосах не запутался этот эффект.

— У деда попросите, — лениво зевнула рысь, подбираясь ко мне под бок и устраивая тяжелую голову на груди. — Уже третий.

— Влашт, ты козел, ты знаешь?

— Я кот, я знаю, — мурлыкнул пушистый гад и облизнул мордочку. — И не надо мне говорить, что муж твой третьему не рад. Просто ляпнуть боится. А я друг — мне можно.

— Рик, ну скажи ему, а?

Волк вздохнул, но послушно встал и привалился ко мне с другой стороны, устроив голову примерно там же, но слева.

— Ну, не полный третий, но уже ничего так, — задумчиво прорычал Рик, отбиваясь лапами от моей руки, которая пыталась добраться до толстой шеи.

— Чему вы детей учите, паразиты престарелые? — вздохнула я. Бороться с друзьями было бесполезно. Пошлые шутки из них даже Хани не выбил, хотя честно пытался и не раз. В конце-концов, асур понял и принял шалопаев. Не знаю, о чем они там совещались два дня на даче, но перегар и дым стоял коромыслом, когда я пришла, а эти трое спали в обнимку на коврике у двери в подвал. Хорошо хоть одетые. То, что муж во сне почесывал пузо рыси, а Влашт на это дергал лапой и мурлыкал, я решила не комментировать. А вот Рик проехался.

Вообще Хананель их уважать начал еще после свадьбы Лии. Рик и Влашт действительно превратили ее в событие — веселое, яркое, незабываемое. Три дня были как зайки-энерджайзеры — всех завели и всех развлекли, никого не обидев. Гости-то разные, но никто не поссорился, и даже традиционная драка была подстроена. Рик два часа мутузил фантом, за который потом еще два часа гонял Влашта по заливу голяка. Как миротворец, Хананель оценил тонкий дипломатический расчет некоторых конкурсов и проделок, особенно с его же участием. Точнее, с нашим, потому что оборотни ставили нас в паре, и даже отвадили пару демонов, которые хотели пробиться к Хананелю по каким-то полурабочим вопросам.

— Дедушки ждут, — напомнил Рик, прикрыв один глаз и приподняв торчком острое ухо.

— Ну паааапф, ну ис...исчо пять минуток! — пискнул волчонок, пытаясь прожевать мои пальцы. Зря отпустил, я тут же зарылась ими в густую рыжую шерстку на загривке и прижала мальчишку к полу. Тот пару раз хлопнул глазами, а потом, упершись задними лапами в ковер и приподняв хвостатую попу, начал вырываться из-под груза моей руки. Да уж, на вид я, конечно, хрупкая, но не с моим мужем такой оставаться.

Рыженький недовольно взгвизнул и вывернулся, только розовый бантик мелькнул. А потом был мяв, рык и звон посуды.

— Куда?! — обиделась я и попыталась вывернуться из-под тушек оборотней.

— Сладкое в комнате было? — осведомился Влашт.

— Что значит "было"? Три килограмма честно приныканой халвы!

— Была халва, стали три слипшиеся попки, — философски отметил Рик. — Ты лежи, не рыпайся. Халву уже не спасешь, а больше килограмма на хвост в них не влезет.

— Ну хоть до нуги на шкафу не доберутся...

Зря я сладости в вазах из разноцветного стекла хранила.

— Сейчас до компота доползут, — зевнул Влашт.

— Графин заколдован, — чуть злорадно прошептала я, почесывая рысье брюшко под глухой звон металлических боков сосуда о пол.

— А у тебя хорошее успокоительное, — завистливо прошептал Рик под аккомпанемент рвущихся штор.

— Будем отправлять деток к дедкам, привяжем небьющийся графин к загривкам этих... — я не договорила. По полу застучали бисерины. Ну все. По телу расползлись черные вензеля Тьмы. — Дети... я злая.

Визг перешел в топот и снова визг. По камням заскрипели коготки и осколки стекла.

— Люблю, когда ты так делаешь, — признался Влашт, чуть приподняв голову и осмотревшись. Бисер шалопаи собрали, стекло смели в кучку, ковер вымели хвостиками, халву...ну хоть блюдо вылизали дочиста. Сполосну и отлично. Слюна оборотней — лучший антисептик. Трое детенышей сидели в рядочек у моих ног, где тускло поблескивала темная воронка.

— Мяф, — манулята заискивающе захлопали глазками.

— Па, сладкого им не давать и гулять не пускать, они наказаны! — проорал волк в портал, пока Влашт закидывал малышню за шкирку в черную воронку.

— Бесполезно, все равно забалуют, — прокомментировала я. — Накормят и залижут.

— Кто кого? Мелкие дедов или наоборот? — оборотни снова растянулись рядом на ковре. Хорошо... почти как дома.

— Может, все-таки смените ипостась? — попросила я.

Парни мило оскалились, под рукой теплые шубы источались до жестких, но человеческих волос, и...зашла синеволосая асура.

Хм...Дайти первая женщина на моей памяти, которой не понравились голые, трогательно улыбающиеся оборотни. Может это потому, что они валялись на старинном ковре, обнимая ее беременную подопечную? Меня, то бишь. Или на старости запамятовала, чем голые мужчины хороши? Ледяному срочно надо искоренять эти первые ростки маразма!

— Ох, — волк чуть приподнялся на согнутых локтях и окинул возмущенную, но пока тихую асуру плотоядным взглядом, — Лена, сестра моя, ты не говорила, что живешь в одном доме со столь... великолепными... синими... глазами.

Судя по тону мужчины, думал он явно не только о глазах, тем более, глаза Дайти можно было назвать злыми, излучающими ярость, негодование, шок и капельку растерянности. Но нельзя было выпученные глаза назвать великолепными в первые секунды. А вот когда они от ярости чуть прищурились...Это было то еще зрелище.

— Говорила, брат мой, но ты угукнул и продолжил тянуть у нее из-под носа мясо, — Влашт тоже приподнялся и, даже не сделав попытки прикрыться, подарил асуре нежный, полный восхищения взгляд. — Воистину вы совершенны, пери!

Захлопнув за Дайти дверь, я дала парням по подзатыльнику и встала с теплого пола.

— Прости, они ко мне в гости прие...прибыли, короче в мохнатом состоянии и об одежде не подумали малость, — прошипела я, роясь в шкафу. Если парней пока немного примнет магией асур я буду не против. Ну, ангел их дери, могли бы хоть белье оставить, нудисты престарелые. Хотя, ровный загар на поджатых, тренированных телах смотрелся очень даже... Хм. А ведь лето скоро, мехенди на темном фоне хорошо смотрится и крыша у дома удобная... Главное, чтобы стража летные учения не устроила. А то бывает у них обострение синдрома истребителей. Голуби переростки с тьелхами. Не гадят, но шумят, будто последний пакетик с семечками делят. Хотя, разноцветные птички были больше на попугаев похожи. Цветастые и хвостатые.

— Хаделион обещал прибыть через час. Очень хотел с тобой поговорить и просил, чтобы ты никуда не отлучалась, — как ни в чем не бывало сказала асура, впрочем, не сводя с парней взгляда. Укоризненного, но любопытного. Хе-хе. Не все потеряно. Может, подсказать блондину сразу показаться а-ля натюрель в спальне Дайти? А то он бедный деньги на ужины тратит и цветы охапками через телепорты таскает.

Ладно, есть заботы поважнее — одеть шалопаев и не получить на орехи от Хаделиона. Чую, за что-то он меня по попке захочет приласкать. Так просто он бы не стал ставить мне условие не рыпаться с приюта.

— А можно парни пару дней у нас поживут? — прилично сложив ручки на животике, спросила я.

— Визиты родственников не запрещаются, — пожала плечами женщина, наблюдая, как Влашт медленно натягивает синие шаровары и подпоясывает их широким поясом с вышивкой. Так, а рубашку мы надевать не будем?!

Родственнички. Братья, пух и перья. Если с Риком мы еще были действительно похожи мастью, так сказать, то светло-русый Влашт с серо-зелеными глазами и восточным разрезом глаз сошел бы разве что за моего троюродного сводного брата, которого от соседа прижили, причем, очень не местного соседа.

— Ну так мы двоюродные. Мамина влюбчивая сестра рядом с Кланами живет, вот и... — пояснила я чуть сконфужено. Прости меня мама, теперь у тебя типа есть сестра зоофилка.

Дайти сделала вид, что поверила и вышла за дверь. Правильно, хорошо развешенная лапша уберегает уши от надирания.

— Лен, а женатых в приюте много? — поигрывая шнуровкой штанов задумчиво спросил Рик.

— Кроме меня — ни одной, — с чистой совестью сдала я залетных девушек и хвостатый персонал.

— Хррррршоооо, — протянул Влашт, вытягиваясь на моей постели.

— Ну вы же подойдете с умом к любимому делу? — с подозрением прищурилась я.

— Обижаешь. Тупо помешанных на асурах переклиним, — Рик прищелкнул пальцами. — Влюбленных девушек заставим открыть чудные очи на других парней, но дальше заходить — ни-ни. Пусть просто почувствуют, что жизнь продолжается. Особо нервных и жадных до мужских ласк успокоим в пару ночей. М-м-м...что еще?

— Асуры, — напомнила я. — Блюстители нравственности.

— Ой, не пойман — не вор. А нас уж точно не поймают и задницы не надерут. Да и за что? Недовольных после себя не оставляем, — подмигнул Влашт. — Ну и недовольными не остаемся.

— Эх...пошалить бы... — протянул Рик. Как ни странно, выглядел он при этом не самым радостным или предвкушающим.

— Рик?

— Приходила. Не одна... — коротко и зло бросил волк. — Чертовы братья Гримм не знали, о чем писали. Любая Красная Шапочка волка сама до убийства доведет. Стерва мелкая. Рыжика опять хотела забрать, власти над Кланом захотелось. Еще и с хахалем своим приперлась. Отморозок долбанный. Чинно пришли. Официально. С бумажками какими-то и опекунская служба на хвосте. Хорошо еще САП не додумались вызвать.

— Пусть бы попробовали. Бентли их бы не доходя до леса в поле прикопал бы.

— Ну да. А им сцыкотно в это дело кого посмышленей впутывать. Но этот раз был фееричен. Демон весь в белом, морда прилизана, копыта начищены, перья разве что за плечами не росли. Благородный наследник с женой... и мы... пять мохнатых свинтусов принимающих грязевые ванны в лимане. И тут начался самый сок. Мы-то обернулись сразу, а детки — три комка бурой массы с хвостиками. И эта с*ка... — процедил Рик ударяя кулаком в стену.

— Влашт? — обняв притихшего волка со спины и уткнувшись носом в густые темные волосы, остаток истории я решила дослушать со слов кота.

— Демон принял Рыжика за собаку и попытался пнуть, — с отвращением выдавил из себя оборотень. — Пацан так последнее время любил дурачиться, гавкать учился вот и... тяфкнул на чужаков. Шапка в воду, демон в грязь, опекунская служба просто в кусты полезла, не зная, что вперед прятать — зад или головы дурные. Мои парни сразу дяде в САП стуканули и через минуту весь отряд Похмельных чертей уже болото месил, демона вылавливали. Заявление об оскорблении чести и достоинства Клана Дикого Волка, попытка покушения на жизнь его наследника и вход на земли Клана без допуска. Сказали, что рассмотрят, когда у демона обратно зубы вырастут и сотрясение с контузией пройдут. Да и со сломанной в пяти местах рукой, ему сложновато будет что-то там подписывать. Дарк его по пути в САП на всякий случай еще пару раз уронил для гарантии адекватного восприятия сложившейся ситуации. Хананель просто сослался на недостаток места в камерах и отправил тварь на неделю в пыточные до выяснения личности. Личность, я тебе скажу, там слабо угадывалась на то время.

— А Шапка?

— А ее не выловили, — спокойно ответил Рик. Очень спокойно. Без эмоций. Без боли. Без сожаления. С бесконечной усталостью разве что. Десять лет грызни с бывшей любовницей и матерью безумно любимого сына... Десять лет кошмаров и постоянных тяжб. За эти года я впервые видела волка плачущим и вдрызг пьяным, ревущим от горя и безысходности. Но он выдержал и сына не отдал. А теперь и прав на него никто не предъявит. Иногда мне казалось, что слова, брошенные Хананелем сквозь зубы, когда стало ясно, что девка хочет подгрести под себя Клан Дикого волка через сына, были лучшим советом за все года. Убить, а труп отдать собакам.

Утерев слезы, я заставила Рика взглянуть на меня. Он закрыл глаза. Обхватив ладонями такое родное лицо, я зарылась пальцами в волосы, чуть потерлась щекой о его плечо и прижалась еще плотнее.

— Посмотри на меня, — попросила я. Рик никогда мне не отказывал. Никогда и не при каких обстоятельствах. Он мог даже Влашта послать куда подальше, но мне и сыну он не отказывал никогда и мы бессовестно этим пользовались. Рыжий чтобы его отпустили погулять в лесу, я — чтобы успокоить самого Рика.

— Скажи "А-а-а-а", — чуть прищурившись, попросила я и мысленно потянулась к Тьме в глубине собственной души.

Рик показал язык, а зеленые глаза начали блестеть жизнью, а не прятаться за серой пленкой глухой печали.

— Скажи "А-а-а-а", — потребовала я, а Влашт перекатился по кровати чтобы друг его видел и подал тому пример, открыв рот на всю ширину, демонстрируя острые зубы и розовый язык.

Рик и тут заупрямился, но на друга уже оскалился своими клыками.

Вот же осел!

— Сам нарвался, — пожала я плечами и поцеловала оборотня, спуская Тьму с поводка. Боль. Да, Госпожа, нам нужна его боль. Нет, оставь ему острые, словно перец-чили капли с горьким осадком. Чуть-чуть, на самом дне. А остальное выпьем мы с его сладких губ тягучими длинными глотками.

— Не надо было тебе это рассказывать, — прошептал волк, отрываясь от моих губ, оставляя в себе частичку боли. Как всегда. Ангелов психолог! Самовоспитанием занимается и коллекцию собственных ран для лучшей памяти собирает. — А Хан меня уроет.

— Что? — оборотень получил кулаком в плечо. — Только попробуйте от меня что-то утаивать! А Хани не узнает ничего... а даже если и узнает — ничего не сделает. Точнее душу нам вывернет, но по отсутствию состава преступления оставит в покое. За лечебные поцелуи не убьет. А вот я за тайны от меня — покалечу!

— От тебя утаишь! — усмехнулся мужчина и успокаивающе провел рукой по моим волосам. — Все нормально. Пару хороших ночей...вечеров...дней... и я буду в норме.

— Ага, — кивнула я, а про себя подумала, что и врать мне Рик не умел. Надо будет попросить кого-то из асур хорошенько поцеловать волка. — Давайте в сад, мальчики. На свежий воздух и со стражей корешиться. Сейчас сюда придет сероглазое нечто и, как я подозреваю, мне будут полоскать мозги и делать разбор полетов. Надо выглядеть максимально невинно.

Когда парни ушли смущать пузатеньких постоялиц, так и не надев рубашек, я принялась за себя.

К ангелам косметику, бледность и синяки под глазами наше лучшее оружие. Так... волосы в косую-косую косичку. Халат мужа в шкаф, а вот приютские шмотки надену и завязочки бантиками завяжу. Отлично. Бледная худющая поганка. Только глаза зеленым горят. Главное не сильно ими сверкать, а то запалят всю живость состояния. А так что с меня взять? Тяжело беременная девушка... Кстати, я то не сильно приметила, а парни правы — встав в профиль стало ясно, что третий размер таки мой. Талия, правда, поплыла, но это только в радость.

Тапочки тоже полетели прочь под кровать.

Ну вот босая и беременная. На кухню что ли пойти? Ну чисто кешью натырить для себя и хвостатого собрата по любви к орешкам.

Пнув дверь, Хади буквально ввалился, споткнувшись о порожек. От позорного падения его спас разве что хвост, вовремя ухватившийся за косяк. Оглядевшись, он удостоверился, что его не застали на месте такого неловкого вторжения и уже спокойней зашел в комнату.

Усталость последних дней накладывалась на постоянные забеги по пансионату не только от родственниц беременных женщин, вдохновленных чужим примером, но и от соотечественниц. Эти хвостатые мегеры просто помешаны на идее стать новой Владычицей, вот и ищут любую возможность оказаться с потенциальным Наследником как можно поближе. Так что конкурс на рабочее место просто огромный. Это конечно хорошо сказывается на качестве специалистов, но дурно на нервах Чертенка. В свете последних событий он даже путем отдохнуть не успевает. Вот и сейчас — замешкался, тут то его и поймала молодая асурочка с влюбленным взглядом голубых глаз. А так как хватка у местных красавиц на зависть любому дракону, то Хаделион едва смог сбежать. И надо поблагодарить маму за объявление его личности неприкосновенной и запрет на право Выбирающей — все же Наследник, пусть даже липовый, лицо стратегически важное для Царства, а уж для мира так и подавно.

Добравшись до большущей постели, асур рухнул в нее, позволив оценить мягкость перины — ну просто личные апартаменты во дверце, а не палата в благотворительном пансионате. Сама же хозяйка (именно хозяйка, а не временная постоялица, уж Хади-то в этом разбирался) стояла посреди комнаты и удивленно разглядывала асура. Сама она напоминала дворцовое приведение — бледная, простоволосая, с тенями под сверкающими раздражением глазами, и вполне так занятно вписывалась в богатую обстановку. Ей бы еще цепями позвенеть, и точно как в Королевства попал.

— Я тут подремлю, а? — устало улыбнулся он. Последнее время ему такое представлялось редко — просто никакой практики с этими помешанными девицами. Еще немного и можно выиграть конкурс на самого мрачного типа Варуны. Хотя нет, это место по праву за Иктидаром. И тут нет — ледяной в последнее время цвел, пах и улыбался таинственной улыбкой, и подозрительно не перетруждался.

— Сапоги хоть сними, пришелец серебристый! — возмутилась девушка. Достаточно бодро возмутилась для привидения с чуть-чуть наметившимся животиком.

— А вдруг у меня носки рваные и я стесняюсь?

— Напугал. Я за последние года столько их наштопалась, что тебе лучше спрятать от меня пятки — начну зашивать прямо на тебе, — фыркнула Лена и присела рядом. — Вот если ты их неделю не стирал...

— Пф! За кого ты меня принимаешь? — Нехотя Хади все же выполнил просьбу. Может дома он и мог позволить вести себя как ему вздумается. А тут все же лечебное заведение. Да и Лена явно не постесняется не только отругать, но и хорошенько приложить асура. Небывалая фамильярность, но она почему-то совершенно естественно относилась к хвостатым, в то время как любые женские представительницы других рас не всегда адекватно реагировали. Собственно именно поэтому здесь столько пузатеньких дамочек. — Вот. А пожевать у тебя ничего нет?

— На вас не напасешься, — пробормотала девушка и подошла к окну. Зеленые глаза цепко осмотрели внутренний двор, а длинный носик чуть морщился от принюхиваний. — По ходу сегодня суп гороховый в меню.

— А нюх у тебя хороший! Мне бы мяса. Как я понимаю, орехов с вас не дождешься, — увлекся болтовней Хаделион. Даже спать как-то перехотелось.

— А ты высунь свое улыбательное личико в окно и попроси принести, — подмигнула ему девушка. — Я тебе в служанки не нанималась.

— Какая ты вредная! Могла бы и посочувствовать, раз я вместо того, чтобы присутствовать на званном вечере, где будут первые красавицы Царства и полно вкусной еды, буквально приполз, — ну, конечно, на спине гидры, — сюда. И ради кого? Ради тебя же! Неблагодарное человеческое племя!

— Чего приполз-то? — вздохнула Лена и хлопнула в ладоши. Странный телепорт с удушливым запахом чуждой магии вынес на низкий столик поднос с фруктами, орехами и кувшином сладкой воды. Еще хлопок и рядом оказалась сковорода с шипящим в жиру мясом. — Ой, какой ща вой поднимется, — с явным предвкушением протянула девушка, отщипывая ягодку винограда от большой грозди.

— Чей ужин отняла? — поинтересовался Хади, усаживаясь на кровати, создав воздушную волну, он притянул к себе поднос с мясом, ставя его на ледяной изящный столик, кристаллизованный из воды в кувшине для умывания. Для него подобные фокусы были вполне привычны, обращаться с ветром он научился раньше, чем впервые поцеловался. Лет эдак в семь. — Ой, а острого соуса нет? Все же с приправами местные лекари не правы. Никакого вкуса к жизни!

— Приправы... — девушка подошла поближе и, кажется, задумалась. От быстрого подзатыльника не спасли даже рефлексы демона. — Мама не учила, что кушать надо молча? И, кстати, о маме. Они с папой думу думают по поводу нападений?

Хади потер место удара и нахмурился. Такой поворот дел ему не нравился. Как и то, насколько он расслабился, инстинктивно поняв, что тут ему и его чести достаточно безопасно. Все же как бы этот асур не был склонен к лишней экспрессии и некой клоунаде, голову на плечах он никогда не терял... а вот самоконтроль бывало.

— Вот что ты за женщина? Даже поесть спокойно не дашь. — Вытерев руки о салфетку, Хаделион чуть оттолкнул от себя столик, и он словно мыльный пузырь отлетел в сторону. Опершись руками назад, Хади чуть склонил голову. — Не надо впутывать в это дело моих родителей. Ты... вы тут ненадолго, как я понял, а мы здесь живем. Это наш мир, Лена. И это мои родители. Просто скажи мне — ОН был здесь?

— А шо такое? Шо сразу я и вообще, кто это ОН? У меня конечно ИХ было не много, но все-таки?! — состроила удивленную мину Лена. Но напряжение всего тела, и то, как она сжимала воздух, словно рукояти кинжалов поглаживала, говорило куда больше.

— Понятно, — кивнул Хаделион.

Встав, он прошелся до окна, опираясь о его раму. Когти впились в старое дерево, заодно прошивая насквозь один из слоев охранки. Его личная паутина опутала ее, врастая как корни дерева в горный склон. Это давалось вдвойне легче, ведь первоначально она была создана владыкой металла, да и сам дом никогда не противился им с матерью.

Когда Владычица вскрыла его, то первые сутки провела здесь одна, как бы ни противился такому Бальтазар, ответственный за ее безопасность. По ощущениям самого Чертенка, мама не просто сумела договориться с домом, когда угрожая, а когда и давя на слабость в виде его хозяина и общего нежелания быть одному. Она позволила ему скрыть непредназначенное для чужих глаз.

— Я никогда не любил орхидеи, — кивнул он в тот угол, где был спрятан цветок. — Здесь все звенит от его магии. Ты знаешь звук скрещенных мечей? Я слышу его, когда использую свою силу. Свежие следы. И кровь тоже свежая. Знаешь, металл прекрасно знает вкус крови. А кровь его. Поэтому они так стремятся друг к другу. Но я не понимаю, чем ему помешали эти женщины. Зачем ему их смерть? Почему он до сих пор не успокоится?

Глаза женщины потемнели, словно у готовящийся броситься асуры. Так знакомо и необычно. Нет антрацитового блеска и отсветов истинного цвета, только глухая, непроглядная тьма, затягивающая в себя твою душу. Вечно голодная сущность. Чужая. Жадная. Такая чуждая этому миру. По телу женщины зазмеились черные вензеля, напомнившие Хаделиону узорную броню. Такую же темную то ли от природы, то ли от копоти, осевшей на стали после жаркой битвы.

— Ты сейчас на что намекаешь, ландыш серебристый?! На то, что мой мужчина стоит за всем этим кошмаром? Пошевели рогами. Я — человек, такая же как все эти женщины в приютах. Мальчишек ваших идеологией качают против людей, а тут я вся такая нехвостатая с организатором бедлама по самое не горюй связана. Тебе ничего не кажется странным? Да мой... он этим скотам сам хвост в одно ухо сунет, во второе высунет при случае!

— А что — скажешь он тут совсем невиноват? Прямо хвост его не при делах. И вообще — нимб на рогах светится, да?

— Ага, ты просто не заметил, — язвительно ответила девушка, чуть обхватив от волнения собственные плечи и прислонившись к столбику кровати. Ну хоть кинжалы отпустила, которые уже было начали обретать очертания. Интересная все же у нее магия. — Он свое "виноват" искупает не одно столетие.

— А мои родители разбирают последствия его вины до сих пор. — Сев на подоконник, Хади посмотрел на девушку. Короткие серо-стальные пряди лизнули щеки, возвращая к реальности. Не время сейчас злиться. — Только давай дальше не будем делать вид, что мы говорим о разных асурах. Он у нас такой один... был. Заставивший платить за дурную любовную драму весь мир. Такой войны, как развязал он, у нас еще не знали.

Хади предпочел умолчать, какую посильную помощь оказали ему в этом нынешние Владыки. Историю пишут победители, и пусть мать от таких слов морщится, но это правда. Сейчас мало кто вспоминал, с чего все начиналось.

— Он и изменился с того времени. Ему жаль до безумия, что он творил в этом мире...такое. Не стыдно, нет. Жаль. Раньше он сеял войну, боль, теперь он прекращает все это. Где бы не начиналась очередная заварушка он идет туда и... Иногда его нет неделями, а когда приходит, от него пахнет смертью, металлом и, ты прав, кровью. Он ненавидит войну, презирает ее и человеческое стремление разрушать и уничтожать себе подобное, но все-таки лучше всего в этом и том мирах он умеет играть именно в эти игры и выигрывать.

— Не буду отрицать — умеет. Так что после его смерти отблески войны раздирали Царство еще о-о-очень долго. По сути отцу в наследство досталась разбитая страна, в которой никто не знал как жить дальше. Веельзевул сейчас признает, что слишком поспешил скинуть власть на своего единственного сына, но тогда ничего другого у нас не было. Только мои родители, которые восстанавливали то, что было разбито стальным асуром вдребезги. Как и свои отношения. А теперь он явился вновь... и я не знаю...

Он действительно не знал, что может принести стальной асур его семье. Но вряд ли что-то хорошее. И прежде всего пострадают Владыки. Если Лилитана вовремя не остановит своего супруга, если не спасет его от собственных захлестывающих чувств, кто знает, что может устроить синеокий асур с почти безграничной мощью и душой, искалеченной вечным страхом за любимых. Для Хаделиона до сих пор некоторые действия отца остаются загадкой, и что он способен сотворить в этом случае парень предпочитал даже не думать.

Видно Лена что-то разглядела в его лице, таком непривычно взрослым в данный момент, раз приняла оправдывать любимого:

— Это я виновата, понимаешь? Если бы я не захотела любой ценой подарить ему ребенка, он бы сюда и кончик хвоста не показал. А теперь вот... бегает иногда, когда пускают. Ему не нужна война, не нужна месть или старые долги. Только, я, наш ребенок и покой. Если он что-то и предпримет, то только чтобы уничтожить этих психов.

— Ага, именно поэтому я с драконами неделю носился по всему Царству, вылавливая всяких уродов с подозрительными костями, да? Если уж вернулся, то пусть сидит около твоего хвоста... ой, то есть около твоего живота, и не рыпается. Я сам разберусь с происходящим. А если о его похождениях станет известно моему отцу...

— Сами только кошки родятся, так у нас говорят, — жестко улыбнувшись, сказала девушка. Чернота снова заклубилась в ее глазах. Казалось, она стекает вниз по лицу черными потеками настоящих непролитых слез. — Хани это так просто не оставит, хотя я буду его отвлекать по мере сил. Но если ты не будешь справляться... у меня достаточно наглости и жестокости устроить тут Ад, чтобы уберечь собственного ребенка. Не забывай, что твоя мать тоже ввязалась в войну по уши ради любимых. Мы это можем.

— А вот этого не надо. Ты не дома. Лена, пойми, всё более серьезно для тебя. — Хади покачал головой. Пугать раньше времени не хотелось, но и оставлять дело без контроля он не мог.

Неожиданно девушка сползла на пол и обхватила колени руками.

— Я устала. Я так хотела побывать в этом мире, словно в сказке, выносить ребенка в тишине и покое, а тут... такая же задница. Дайти, асуры, смерть... Проблемы, проблемы, проблемы... А меня будто выжимает изнутри что-то. И Хани далеко...

За окном раздался смачный удар и мат.

— А это что такое?

— Мой антидепрессант в двух флаконах.

— Понятно. Еще одни пришельцы из другого мира? Пусть тоже будут осторожней. — Подойдя к женщине, он провел рукой над ее головой. — Просто запомни — вам здесь нельзя светиться. Он — мертв для всего мира. Ты... в потенциальной опасности. Если твой мужчина вздумает вернуться, то пусть найдет меня. Вот, здесь одноразовый телепорт, держи, — сунул он ей в руку кристалл. — Пусть переломит в пальцах. Да, кажется Дед изобрел их уже после того как Хананель погиб. Но, думаю, он поймет, как пользоваться. А ты... будь осторожна. Думаю, моей маме не очень понравится, если с тобой что-то случится. И не грусти — все миры одинаковы... наверное. Я не знаю.

Хади улыбнулся, дожидаясь, когда ответная улыбка тронет губы черноволосой женщины. И только после этого ушел.

Мы едем, едем, едем

В далекие края.

В кармане три копейки

И больше ни хуу...

Я оторвалась от созерцания узора на ковре и прислушалась. Что-то в очередной раз шмякнулось о стену дома, разбилось и прошуршало по серому камню, а знакомый до колик в животе и дрожи в жилах голос продолжил познавательный экскурс в мир русского матерного для асуров.

...дожник, художник,

художник молодой

нарисовал цыганку

с разорванной пии...

Звонкое "пи" оборвалось еще одним ударом стекла о стену. Кажется, какая-то голосистая сволочь нажирается, и гатит пузыри из-под вина о дом моего мужа. Урою, как собака кость.

...ликала гармошка,

играл аккордеон,

но маленький Антошка

натягивал гоо...

"Гоооо...лосовые связки вырву нафиг" про себя решила я и для начала оторвала попу от пола, а мозги от горя. Хотя о контрацептивах это они хорошо подумали. Надо будет узнать как тут с резиновой индустрией.

...ландская синица

морозов не боится

и может на лету

почесать свою пии...

Пииииццу будет неделю мне печь, а потом смотреть, как я ее поглощаю, запивая вином из его же загашника. Нееее. Его в бочку с любимой брагой, как Диогена доморощеного, и пусть через дырочку мне рассказывает, как бы неправ и сколько мне пиццы задолжал. Много пиццы с сыром и куриным мясом. И даже Рику не дам ничего, ибо дружка своего не заткнул вовремя. И вообще, меня терзают смутные сомнения, где это мое второе горе шляется и какую еще пакость заготовило? С него станется в это же время Дайти напоить и стриптизу научить. Хотя, нет. Рик как-то более прилично будет действовать. В пьяные прятки сыграют... на раздевание. Как-то Иктидарушка будет недоволен. Хотя... это если узнает. А так авось Дайти пару новых финтов узнает к очередному свиданию.

Гады, устроили движуху с другой стороны дома, даже не разглядеть там, что и как движется в ритме пьяного танго!

...ратики пиратики

морские акробатики

днем они дерутся

а вечером еее...

Еееще один куплет и они устроят когнитивный диссонанс в мозгах местного населения. Сексуальная революция пройдет не по плану рано. Хорошо, что уроки Камасутры не начали давать. Эти могли бы, причем с демонстрацией пройденного материала на добровольцах. И ни одному "добровольцу" живот не помешал бы осваивать позу "Дикий голосистый кот сверху" или "Волк-акробат, Ногузадерищенко".

..хал Петя на мопеде

и заглохли тормаза

сунул яйца в карбюратор-

повылазили глаза.

— А что такое мопед? — грубый мужской бас.

— А кардю...бюратор? — чуть хрипловатый голос начальника стражи.

— Пеееетя...Какое красивое имя, — протянул женский голосок. — Я назову так малыша. Пееетя...

Хади меня убьет.

Не высунулись, блин. Ну, прямо не единым органом не выпендрились среди местного населения. Типичные родственники посетили типичную залетевшую дуру. Нет, ну с такими "братьями" ясно, чего я тут забыла.

Спускаясь во двор, я прислушивалась к дому. Самое удивительно было в том, что он был не против такого обращения с собой. Не против грязных стен и толпы на лужайках. Это он пока еще не знает амплитуды колебания шила под хвостом у этих двоих, а потом уже будет поздно. Сам себя не узнает.

— Что там творится? — догнал меня полный любопытства голос Дайти, которая высунулась со второго этажа.

— Творюги, — буркнула я и поспешила к этим самым бешеным бурундучкам.

— А теперь последний штрих! Але-оп! — еще одна бутыль летит в стену. — Рик, размазывай!

Последние десять метров до угла дома я уже бежала, чуть придерживая сари и сгорая от любопытства.

Так и есть. Банальная пьянка с дебошем, это не про нас.

На стене, написанный всеми цветами радуги, виднелся портрет Коршмара. Милый командующий Похмельными чертями давно уже был в ранге личных и до самых печенок любимых врагов обормотов. И любовь эта не знала границ миров, как Коршмар не знал покоя, пока Рик и Влашт не смотрели на мир через решетку камер САП.

— Ну и рожа, — сплюнул на чуть проклюнувшуюся незабудку Заирин.

— Ага, — довольно улыбнулся Влашт.

— И это мы ему еще польстили! — покачал головой Рик. — Все-таки тонкое чувство прекрасного не позволяет нам более реалистично выразить все то богатство морды лица, которым наградила природа сего господина.

— Ну и изображали бы прекрасное, — не выдержала я. — Вон сколько красоты на лужайке приткнулось, а вы тут морды изображаете из раздела "Их разыскивает стража".

— "... чтобы наказать анально". А вообще — мы просто показывали, как с нами ссориться нежелательно.

— Ага, я бы даже сказал, для нервов и репутации вредно, — тонко улыбнулся Рик и кинул взгляд в сторону стражей. — А то портреты на улицах города появляются с подписью о вознаграждении за голову насильника мелкого рогатого скота.

— А вы можете мой потрет написать? — Застенчиво попросила совсем молоденькая девчонка месяце эдак на десятом. Невысокая фигурка приткнулась на скамейке и по-детски болтала ногами. Вот крупного рогатого скота, который ей надул живот, я бы точно за совращение посадила. Но беременность все равно была удивительно к лицу рыженькой и конопатенькой Марише, делала еще более теплой и домашней.

Процесс пошел. Портреты, карикатуры, заказы на ню... Пока Влашт рисовал, Рик строчил стихи экспромтом, которые кое-где не далеко ушли от матерных частушек. Потом толпа начала двигаться к дому, оставляя за собой чуть помятых охранников, спешащих убраться подальше на посты или в городок за вином. Оборотни честно проорали...предупредили, что могут научить асуров мужскому стриптизу. Двор и сад опустели в мгновение ока. Дом даже не стал тормозить телепортацию хвостатых трусов.

Хотя я бы на их месте тоже сваливала, куда ветер хвост клонит. Рик задумал игру в прятки с желанием для последней попавшейся. Поцелуй, конечно же, но туда, куда победительница захочет. Или победитель. В общем, мы с Дайти прятались очень тщательно, прося помощи у дома, а вот остальные женщины асуры сомневались и то плотно закрывали двери кухни, спальни, ванной, то выныривали любопытными носиками в коридоры. Пузатенькие же "прятались" за органзой, шумно дышали за ширмами и скрипели дверцами шкафов. Хорошо хоть под кровати не лазили, я попросила дом их просто туда не пускать.

Найденные девушки очаровательно хлопали глазками на просьбу, сдобренную о-о-очень утешительным поцелуем, выйти во двор, ко всем выбывшим, спускались на первый этаж и тут же возвращались кружными путями. Одну только Сиани выуживали на коридор под веселое хихиканье раз семь. Меня с Дайти вообще не видели в упор, хотя и без шалостей не обошлось. Дайти как раз под собственной кроватью пряталась, а я в ее шкафу в сари замоталась, как зашли оборотни. Допили наше вино, забрали остатки орешков, приоткрыли створку шкафа, чмокнули мне запястье, насыпали в ладонь кешью, закрыли створку на ключ, закинули ключ под кровать и туда же положили подушку с томик каких-то советов от Федрота и Олечки. Книга по домоводству, наверное.

— Вот так, значит. Ты теперь сидишь и ничего не делаешь? Не охота к жене попасть? Ску-у-учно, — прошипел черный дым, разливаясь в воздухе плотными клубами.

— Я чай пью, — пожал плечами асур и сделал очередной глоток. — Садись, я и на тебя сделал. С травами, как ты любишь. Не так вкусно, как Лена умеет, но...

Темный дым собрался в углу комнаты в тень девушки. Всего лишь тень от свечи, которая горела на небольшом обеденном столе в уютном домике посреди степи. У тени были изящные руки, тонкие запястья, осиная талия и чуть большеватые для девушки плечи, которые укрывали такие же полупрозрачные волосы.

— Тебе не хочется в тот мир? Что ж...вижу тебе и тут хорошо. Как хочешь, как хочешь, — тень стала плотнее и уже бледные пальцы с черными ногтями взяли за ушко глиняную чашку с рисунком смайлика на пузатом боку.

— Ты знаешь один из основных законов моего мира? Аид тебе рассказал? — ломая пальцами хрустящий бок слойки, спросил асур. Да, выпечку он любил только с собственной печи и по рецептам собственной жены, но теща — святое. В том смысле, что ее Хананель тоже любил и уважал, а так ведьма она была натуральная. Даже без магии.

— Аид их полчаса декламировал. Какой тебе покоя не дает? — чуть склонила голову девушка.

— Историю вершат женщины. А ты закинула туда самую непоследливую и влипчивую в неприятности ведьму. Одна такая там уже устроила... как сейчас модно говорить? Революцию. Хвостатую, скажем так.

— Она справится, — шипение Тьмы вырвалось облачком черного пара и почти погасило пламя свечи, но огонек лишь станцевал нижний брейк, облизав воск, бросил пару сердитых искр в окружающую темень и снова стал смирно, как солдатик. Генерал подразнил солдатика самым кончиком когтя по фитильку и снова оставил дежурить на огненном КПП.

— Знаешь, о чем я молюсь? Чтобы она носила мальчика. По большому счету мне вообще все равно какого пола будет мой ребенок, но в данной ситуации... Может мир примет их за единое целое и пощадит? Как думаешь? Пощадит мой мир твою слугу?

— Как бы ты его пощадил, Хананель, — поежилась стихия, мельком взглянув в серые глаза. — Я волнуюсь за нее не меньше твоего и попробую что-то сделать, но Аид упрям, а что скажут остальные блестяшки, я даже проверять не хочу. И почему Лена в кого-то местного не влюбилась, а?

— Будто мы с тобой не знаем, — голос асура жидкой ртутью стек по стенам комнаты, смешиваясь с тишиной и шипящим черным дымом, растворяющимся в воздухе.

Час Жо наступил ближе к вечеру, когда оборотни перецеловали всех раз по десять, и часть девушек спустились в сад, насладиться коротким горным закатом и поделиться впечатлениями. Да, впечатлений было явно море, ибо гости в приюте не часто бывают, а уж таких долбанутых, как мои обормоты в этом мире и нет, и не было, но будут еще пару дней минимум.

Ну, это я так думала и планировала себе пару часов назад. Сейчас же смотрю с окна кабинета Дайти на погруженные в темноту посты охраны без единого магического огонька, которые обычно горят всю ночь, на мечущиеся тени в саду и бегущих по тропинке к дому асур и девушек с животиками, и понимаю, что не шаровары мне плохо постирали, а попа моя приключения чуяла. Большие такие. Как раз по размеру троих здоровенных фигур на подходе к дому. Ладно, внешний каменный заборчик они как-то преодолели, даже дом не заметил и мне не доложил, что уже странно. Охрану они перебили частично, но перебитая часть не половина, а семь из десяти даже. А вредителей-то трое, если мои глазки мне не изменяют с воспаленными мозгами.

— Рииииииик! Влаааааашт! Домой, хвостатые, у нас тут ситуация размеров объекта страховки Дженифер Лопез!

Створки тяжело и сердито захлопнулись прямо перед носами, рогами и когтями страшил, замыкая защиту окончательно. Нет, ну я видела Хани в боевой ипостаси, но он у меня светленький волосами и крыльями, очень-очень темно-серенький и хоть страшненький, но любимый и свой. А тут антрацитово черные рожи, которые даже афроамериканскими не назовешь. А уж сколько шипов по телу понатыкано! Роза сдохла от зависти на пару с шиповником. Интересные ребята. Уже сама одежда наталкивала на любопытные мысли о том, чем парни маются, и чем берут в бою. Обычно асуры не шьют одежду с кучей дырок под индивидуальные особенности второй ипостаси, а тут аккуратно обшитые отверстия в рубашках. То есть парни уже пиляли сюда черной компашкой с крыльями наголо. Широкие шаровары черного цвета не стесняли движений, и на поясе обхватывались кожаными ножнами под мечи и другие железяки. У каждого свой арсенал, как я почувствовала. Любопытно, кстати, что тьелхи они не доставали даже. Не положено еще? Опять молодняк, что ли? Талантливый однако, раз так покрошили нашу охрану. И босолапый. Ну, ногами такие конечности размера пятидесятого не назовешь, так что да, они босыми лапами вытаптывали нам двор. Страшный сон невнимательного асфальтоукладчика.

Спасибо Тьме, все эти подробности я четко видела в наступивших потемках. Кровь я тоже видела, но предпочитала не думать, сколько литров пошло на удобрение сада и покраску забора. Видят боги, в эту ночь нам еще дом перекрасят и евроремонт по коридорам отгрохают из материалов заказчика.

— Дайти, Хаделион так и не отвечает? — обернувшись, я встретилась с перепуганными глазами асуры. Так, видимо, подмоги не будет. У асур придумали автоответчик? Можно я туда наши крики запишу, чтоб этому блондину мелкому икалось и не улыбалось?

— Нет, но я могу... могу... — синеокая металась по комнате, переворачивая свои вещи и роясь в шкатулках, а потом просто села на ковер и прикрыла глаза руками. — Куда же я его дела?

— Кого?

— Кольцо. Мне дала его Владычица, чтобы если что... — махнув рукой, асура присмотрелась к тонким пальчикам и сняла, как я догадываюсь, ту самую чудо-бижутерию на всякий пожарный.

— Ясно, Хади — хвост ветреный, а Владычица ваша это уже стопроцентный писец неприятностям, — промямлила я, стараясь не смотреть на яркое сияние синего камня в простой скромной оправе. Свет солнца мне глаза не режет, но это... это была магия с божественной искрой. Огненной искрой. Сияние сущности из разряда повыше обычной ведьмы или асуры. Для слуги Тьмы не самая приятная штука. Устроить тут революцию и достать приныканые в сумке солнцезащитные очки?

— Лен, у них все мужики такие здоровые или это нам на знакомых везет? Прям не раса, а фабрика бульдозеров рогатых. Я себя сказочным гномом считать начинаю, — пожаловался вошедший Влашт.

— Почему, сказочным? — удивилась Дайти.

— Потому что в постели сказочно хорош, — мурлыкнул оборотень и прикрыл окно. — Мы с Риком гоп-компанию чуть погоняем по садам и огородам, а ты разберись с тем, что в дом забежал. Дверью ему кончик хвоста прищемило, кстати, так что оно злое и неадекватное метается по первому этажу. Девочек мы заперли на кухне за нашим фирменным щитом, но мужик есть мужик. Если не будет знать куда идти — пойдет на запах съестного. Так что поторопись.

— Идите, но ландшафт не сильно меняйте, меня вид из окна вполне устраивал, — ответила я на автомате. На самом деле, шутить как-то перехотелось. Асуры, которые не пользуются магией? Глупость какая-то, но глупость пугающая. Хананель всегда смешивал возможности тела и майя. Дать кулаком в морду — одно дело, а дать в морду кулаком, замораживая часть плоти и крови до мозгов — это другая песня, а чаще всего — похоронный марш. И если асуры не пользуются магией, значит, им она не нужна для того же результата. Наша охрана просто бесполезна, но вот мои оборотни... Не думаю, что нападающие предполагали наличие в приюте двух колдунов с очень специфической магией. А тем более двух оборотней-магов со столетним стажем проказ и хорошей школой выживания в звериных кланах. В общем, милая такая буква "Жо" для врагов над приютом уже начинает гореть. Но и мне придется что-то придумать интересного для наглой хвостатости...которая, кстати, решила разрушить мой любимый холл!!!

— Дайти, дом временно разрешит тебе и остальным асурам телепортироваться на его территории, но только временно и только женского полу. Так что дуй-ка на кухню и успокой девочек, а я пока порелаксирую по дому, — чего некоторым синим видеть не обязательно. Пока она не увидит тьму во всей красе, я еще могу отбрехаться простой городской ведьмой залетевшей от заезжего повелителя стали.

Не знаю, что там Хаделион добавил в защиту дома, но стены уже просто гудели от напряжения. Какие-то амулеты на хвостатом в холле пытались прорвать плетение, но только скрежетали острыми когтями магии по узорчатому монолиту щитов. Будто живые, силы артефактов вгрызались в пол и стены, пытались достать потолок и вырвать из ниш статуи танцовщиц. Нет, ну все понимаю, но танцовщицы то причем? Я их, между прочим, сама в подвале дома нашла. Не могла пройти мимо стоящих в ряд пяти фигурок разной степени раздетости, олицетворявших огонь, воду, землю, воздух и... просто женщину.

— Ей, поставь девушку обратно и, может, я даже дам тебе пару уроков, как настоящую на пол уложить, — чуть ехидненьким заискивающим тоном попросила я. Черт, ну не удержаться просто. — Ты с какой грядки такой зеленый вылез? Не созрел, а уже к тетям лезешь. Ай-яй-яй, кузнечик. Хотя-я-я-я... Скажи-ка, друг мой, может это ты так петрушки переел? Если помогло, то так и быть, познакомлю тебя кое с кем из наших барышень из кухни. Прирост населения он всегда во благо. А после разрядки тебе, глядишь, и на мозги тестостерон перестанет давить...

Ну вот чего он такой злюка? Я ведь так мило улыбалась! Зачем в меня кинжалом?! Я хорошая!

— Букасяяяявка, букосяяявчик... — кинжал попытался вырваться обратно в руки хозяина, но тьма за спиной уже прибрала холодное оружие к своим...хм...ладно, в моих волосах он запутался.

Кажется, парень просто не знал, что такого страшного со мной сделать. Моя наглость явно намекала, что смертоубийству я буду успешно сопротивляться. Ну или может сгустившиеся по углам тени его натолкнули на умные мысли? Легонько так, пихнули под задок, чтобы пропахал слишком длинным носом каменный пол, с которого таинственным образом исчезли пушистые ковры. К его чести стоит сказать, что на ноги паренек вскочил ну очень быстро. Человеческому глазу вообще невозможно уследить за всеми движениями асура в боевой ипостаси, а мозгу потом обработать эту информацию. Мои страдания облегчала Тьма, затопившая глаза смоляной пленкой.

Оружием мальчишка продолжил бросаться с жуткой меткостью и такой же страшной силой. Ловить эти игрушки я не стала, а просто ускользала от них по мере возможности. Нет, опять таки, человеческое тело не может поспорить скоростью с асурьим, но я отчаянно хитрила и просто просила тьму пинать меня в стороны, убирая с траектории полета острых коротких ножей. Была бы половчее — могла бы поиграть и дырки под полочки в стенах наделать. А ведь лезвия застревали в камнях, впиваясь в гранит на недобрые сантиметров пять.

На скрип приоткрывающейся двери кухни асур все таки среагировал даже не дернувшимся ушком (на чем я никогда не ловила мужа, но все же мечталось что остальные ушастики такое могут), а полностью обернувшись к любопытным девушкам-самоубийцам. Оказалось, бурная беременность не только притупляет чувство самосохранения, но и способствует некоторой воинственности, симптомами которой были три сковородки, две чугунных крышки от котлов, ведро кипятка, раскаленная кочерга и даже горсть иголок, которыми пузатые умнички попытались если утыкать лыжню асура, то выстелить ему дорогу, пока тот плясал, уворачиваясь от всего кухонного богатства.

Пока мальчик был занят собственной ошпаренной мордой и радикальной пластической операцией "крышкой по шнобелю", я решила тоже чуть поупражняться в метании и поспособствовать победе женского начала над мужским. Под ноги зеленому человечку полетела одна из статуэток.

Не знаю, какой там металл был в начальной заготовке, но Хани его явно разбавил чем-то своим еще столетия назад, вложив в сплав собственную магию и нездоровое чувство юмора вкупе с паранойей. Ну и с этнографией у него никогда проблем не было.

Фигурка девушки-земли, символ плодородия в белье из каких-то листьев, подозрительно напоминающих лопухи, но почему-то полупрозрачные. Ну вот как можно отказать в танце такой девушке? Да еще если она поднялась с пола в сиянии магии металла, увеличиваясь в размерах и отряхивая ненужную подставочку! Да еще если ее острые коготки на сантиметр вошли в ваши плечи! Да если три удара кинжалом не оставили на тонкой талии и царапины! Ну подумаешь, лезвие погнул! Не надо пытаться отказать даме, которая так настойчиво зовет танцевать!

Ох, как она его выворачивала! Как выгибала! Как покоряла гибкими движениями и напором! Это был не наш вальс, не пасадобль и не танго. Это был танец оборотней. Может брачный, а может и добрачный. Это у кого как выдержки хватает.

Хм... А ведь острая грудь размера так четвертого вылитая в металле, не самая приятная вещь для прижимания...

Но мальчик терпел. Асур даже пытался сопротивляться захвату тонких пальчиков и ласковых пинков ножек со звонкими браслетами на голенях, но лишь нарушал принудительную откровенность танца, заставляя партнершу быть все настойчивей в своих движениях, подавлять на самом деле мягкое тело и хрупкую плоть.

И пусть скажет спасибо, что Хананелю не хватило жестокости заложить в статую основные инстинкты!

А вот мне...

Нет, ну я, конечно, вовремя ручкой на манер Царевны-Лягушки махнула, девушку в миниатюрную форму вернула и до непоправимой травмы детской психики не дошло, но штаны вполне можно на шнурки дорвать и макраме плести. Или помидорки там подвязывать.

Пока я ставила статуэтку обратно в нишу, паренек тяжело дышал, согревая пол покрасневшей пятой точкой. Ну а потом... в меня что-то полетело. Тяжелое такое и тупое, как одна беспечная беременная асуренком ведьма.

Сложенный тэссэн звякнул о три слоя защиты и отбросил меня в стеночку, по которой я и сползла в родную тьму. Хорошо тут... и звезды светят.

Рик

Лена сползала по стеночке с такой блаженной улыбкой, что оборотню невольно становилось завидно. Из всех ударов по голове пришлись с дюжину, но ни один не оставил волка без сознания, а вот подбрил виски прилично. Да и нос хрустнул в парочке мест, и теперь медленно пытался срастись, стягивая мельчайшие осколки кости в единое целое.

Чуть провернув осторожно подобранную сковородку, Рик от души приложил ею полусидящего шустрого асура по рожкам. Чисто чтоб проверить, не раскрошатся ли. Влашт проделал то же самое с челюстью демона и чугунным котелком, от которого еще не оттерли масло и мелкие крупинки риса. Демон хоть и был зелененьким, а костная ткань оказалась крепче металла, хотя неокрепший, но порядочно промытый юный ум не выдержал и ушел в спящий режим, как захлопнутый ноутбук. С легким хлопком крышки, то есть тела, о плоскость пола.

— Славненько, — выдохнул Влашт и прикрыл голову асура казанком, из-за чего шумное сопение ушедшего в мир астрала теперь напоминало тяжелое дыхание возбужденного Дарта Вейдера.

— Влашт...

— Шо?

— Не шокай! По морде твоей усатой вижу, как ты его будить собираешься. Отдай половник до лучших времен!

— Какие лучшие времена, брат по мохнатости? — запихнув столовую принадлежность за пояс джинсов так, чтобы металлическая чашечка прикрывала самое сокровенное, Влашт махнул рукой, как сказочная царевна, и захлопнул дверь на кухню. — Девочки, не любопытствуем, быстро в подвалы! Бездыханное тело обязуемся после допроса отдать вам в связанном и смирном виде!

Открытое окно, через которое они с Влаштом бесшумно впрыгнули в дом, хлопнуло открытой створкой с витражом, привлекая внимание к тому безобразию, что творилось во дворе. А во дворе открылся телепорт, из которого, словно из дырявого кармана семечки, высыпались воины-асуры. А уж когда с безоблачного звездного неба упал чуть голубоватый в свете луны дракон с всадницей на загривке...

— Прилетит друг-волшебник в голубом вертолете... — хрипло прошептал Рик.

— И бесплатно покажет кино... — сглотнул Влашт.

Если выражение лица Рика говорило о готовности к новым неприятностям, то Влашт скорчил рожу "Ну не твою же мать?!" с мировой скорбью во взгляде подбитых зеленых глаз. По крайней мере, такую картину можно было увидеть в большом зеркале на стене возле окна.

Пока хрупкая фигурка слезала с дракона, а воины окружали ее и осматривали территорию, Рик подхватил Лену на руки и отнес ее на мягкие диванчики с горами подушечек и валиков. Темные волосы резко контрастировали с пестрыми тканями, а бледная кожа казалась тонкой бумагой, которую макнули в горный ручей и под напором стихии на идеально-гладкой поверхности проступили морщинки. Нахмуренный лобик и тревожно сжатые губки всегда вызывали в Рике жгучее желание... за которое он мог получить по морде. За которое чуть не получил по лицу от ее мужа. И не потому, что тот ревновал, а потому, что не хотел, чтобы Рик мучался. Сейчас волк снова мучился и наслаждался этой мукой, гладить тонкую ручку, наматывая на запястье амулет с силой стали и тьмы, проводя серебристыми звеньями по ее коже, лаская ими кисть, переплетая металл причудливым узором, оставляя последний виток цепи у обручального кольца.

— Кхе-кхе... — чуть прокашлявшись и пару раз тонко чихнув, ведьма открыла глаза и начала вставать. Тьма снова оживила ее волосы, а в глазах на этот раз играла серебристыми отблесками сталь.

— У нас гости, — шепнул волк, оглядываясь на окно, за которым виднелась приближающая фигурка девушки с огненно-рыжими волосами, заплетенными в косу, окруженная воинами, как Папа Римский паломниками.

— Шо, опять? — встрепенулась девушка и подорвалась с подушек куда резвее, чуть не боднув оборотня лбом. Рассмотрев новых героев вечерней трагедии, Лена тяжело вздохнула и отбросила слишком резвую прядь за спину. — Пшли принимать.

Исходя из упавшего голоса, его любимая ведьма знала, кто еще пожаловал на огонек в виде огромного костра посреди лужайки приюта.

Лена

Незваный гость — хуже татарина. А эти, хоть и званные, но тоже как-то не очень. Нет, мужчинок я заценила, особенно высокого брюнета со звериными глазами, странной аурой и... в общем, рубашки на таких телах надо застегивать на все пуговицы во избежание конфузов среди обитателей приюта. И я не только о девушках говорю. Узкие темно-синие брюки, белая рубашка, чуть распахнутая на груди, и застегнутая только на нижние пуговицы у самых брюк, длинный камзол, но с короткими, выше локтя рукавами, и легкой ткани светло-синего цвета с золотой вышивкой. И босой. Миленько. Но тапочки мужа не дам.

Четверо асуров тоже при узких штанишках были, но при жилетах с "юбочками", на сильных руках наручи и куча оружия на поясах.

Девушка же... Нет, женщина. Владычица. Мда. Во имя меня никогда не начинали войн, но, рассматривая Лилитану, я понимала, что есть женщины, достойные этого. Те, ради которых можно умереть, ведь они огонь и пламя, сила и свобода. Увидев ее не в воспоминаниях Хананеля, а наяву, ревность из абстрактного, неопределенного чувства зависти к какому-то рыжему столбу, сменилась вполне конкретным чувством... уважения. Да, пожалуй, так. Мне никогда так не сиять.

— Нечего ко мне жаться, я вас защищать не буду, даже не просите! — похлопав одного из асуров по плечу и, как не странно, порядочно отодвинув навязчивых телохранителей с дороги, Владычица вплотную подошла к доковылявшей до дверей меня и моих обормотов. Соблазн упасть в обморок был велик. Но что-то мне не хотелось, чтобы меня потом по щечкам эти дядечки двухстворчатые хлопали.

— Защищать уже не от кого, — хмуро бросил Влашт, задвигая меня себе за спину. — Крылья не устали? Нет? Вы ж так долго летели...

— Так долго, что нас чуть не перебили, — опустив голову на плечо друга, буркнула я, успокаивающе почесывая его за ушком и придерживая за пояс. А то знаем мы недовольных драчливых кошаков не вымотанных до отключки.

— Будешь много тяфкать, ни в один зоопарк за обшарпанность не возьмут, — рассматривая оборотней, пообещала Владычица с ласковой улыбкой.

— Дипломаты, — прокомментировал Рик. — Просим прощения, но нас пару раз били по голове наши оппоненты... Кхм. В общем, ситуация такая. Мы — ее родственники, — в меня тыкнули длинным пальцем с вырванным ногтем. — Приехали проведать сводную сестричку, а тут такая хер...

— Дипломат, — не удержалась я.

— Я бы и хуже назвала, но беременным о таком лучше не слышать. Сколько примерно было нападающих и как они выглядели?

— Шестеро. Все молодые и очень злые. Магией не пользовались, только железки. Как выглядели? Как кучка малолетних отморозков с садистскими наклонностями, которые запросто закололи двоих беспомощных беременных женщин и вполне были готовы убить остальных не менее беспомощных и беременных. А стража ваша... к жопе дверца, уж простите, как получилось.

Дверцы к задницам понемногу поднимались с положения лежа и сползались к нашей группе стоящих практически ровно. Стражники были потрепанны и пожеваны. Но живы, хоть далеко и не полным составом. Чутье, дарованное Тьмой, подсказывало, что на территории приюта останутся лежать больше половины асуров, охранявших периметр.

— Не пользовались магией, говорите? Крылья у них были за спиной сложены? — Владычица сощурилась, потом развернулась к одному из продолжающих дежурство рядом с ней воинов. — Крылья раскрыл и быстро к своему Асурендре, пусть мне Абхнира хоть из-под жены вытаскивает. И не важно из-под чьей!

— Ага, но лучше не из под его. Стася его нафиг раздавит!

— Можно вы тут пошутите, а мы пойдем? — сделав ангельские глазки и прихватив уже и Рика за пояс, я попыталась утянуть оборотней в дом. Если я сейчас не успокоюсь, то меня та-а-а-а-ак понесет...

— Какие шутки, прекрасная, — снова влез золотоглазый. — Если моя сестрица на него ляжет, там мокрого места не останется, она все же дракон!

— Иди тогда сам полежи, — отмахнулась Владычица, направившись к очнувшимся стражам, тащащим большое темное окровавленное тело явно не из нашей добропорядочной песочницы. Быстро осмотрев модные разрезы одежды в самых неожиданных местах, кивнула: — Точно, эсо. Проверьте местную охрану, кто остался жив, а кого пора покоить с миром. Персонал пусть займется барышнями, их мы позже опросим. Стас, присмотришь пока за этими говорливыми?

— Не надо за нами присматривать, мы сами до кроватки дойдем, — чуть покивав, начала я сдавать назад. Мне моих оборотней хватит, оборотни-драконы, это уже слишком. А так, уйду, типа усну, а там и от расспросов увильнем. Парни уедут, а я только плечиками буду пожимать "и как это два молодых оборотня шестерых асуров уложили"?!

И вот в этот самый момент асуры сделали небольшую такую ошибочку. Они осмотрели совершенно бесполезные трупы во дворе и решили хоть как-то показать свою полезность.

— Что с телами делать? — чуть потеряно спросил один из новоприбывших.

— Сжечь, — с отвращением коротко бросил другой асур из охраны Владычицы.

Демон с ярко-алой шевелюрой блеснул вишнями глаз и двинулся в сторону трупов на ходу зажигая в руке багровое пламя. Не долго мальчик шел деловой походкой. К нему подбежала злая я и хлестко дала по рукам, сбивая клубки пламени на землю.

— Кинь каку! Я тебе ща покажу пионерский огонь из трупов! Тут беременные за стенами, между прочем! Вонь от трупов как-то не очень по фен шую для нежных желудков. Сам потом будешь за ними с тазиком бегать. Вынеси трупы подальше и хоть на чучелка пускай. Но если хоть ошметок кишки в саду увижу — сама на удобрение пущу, — прошипела я.

— Мне казалось, я оставляла Дайти старшей в этом приюте, — задумчиво протянула Владычица, рассматривая нашу компанию куда пристальней.

— Может она и старшая, я у нее год рождения не спрашивала, не прилично, все-таки, — чуть сбавила я обороты.

— Трупы действительно лучше оставить до прихода Абхира. Но приморозьте их, что ли. А то потом собственными крыльями будете зловонье разгонять. Теперь понимаю, почему Бальтазар вас в охране своего дома поставил, пожалел... недалеких. Прекратили желваками играть и пострашнее видела. Выполняйте, что приказали!

— Что с нами? — вроде как миролюбиво спросил Рик. — Кстати, пока нас не повели на допрос, там за обрывом один крылатый есть еще дышащий. Я его на камушек насадил и чуть попрыгал, но он вроде дышал, когда я наверх карабкался. Второй живой в доме, но его адекватность не гарантирую, умственный труд ему будет неподвластен еще месяцев пять-шесть. Но жить точно будет. А тот внизу...

— Стас, лапушка, принесешь недобитка? — елейным голоском попросила Владычица дракона. — А то я этим уже не доверяю, уронят головкой об камешек по дороге, а потом будут обижаться, что я над ними издеваюсь.

— Ты бы их меньше запугивала, может и думать начали бы. А то с дежурства посрывала, неизвестно куда выкинула и чего хочешь непонятно! — "лапушка" хищно улыбнулся. — Не зря у вас говорят, что даже мимо проходящая Владычица — к проблемам!

— Рик, дружище, там есть что поднимать? Или ты как всегда? — Влашт заглянул в честные глаза волка... — Мда, ясно. Как всегда. Суповой набор из асура не желаете? Если оно еще дышит, то лучше кости не трогать.

— Вряд ли. Асуры все же чрезвычайно крепкий народ. Порой даже слишком. Да, кстати, Лилитана, — представилась она.

— Лена, — помахала я ручкой из-за широких спин. Владычица уже не раз и не два подозрительно косилась на парней, которые почему-то охраняют меня от... нее? Ага, как же. Это мои мохнатики боятся, что мне башню снесет от ревности. Ага, фигу. Есть пока другие заботы. — Но все же давайте лучше спустимся к нему, — решила я и шмыгонула телепортом к обрыву, чтоб уж точно не остановили, а потом нырнула солдатиком вниз.

За спиной послышался родной русский мат с классическими оборотами украинской степной нечисти. Пух и перья, хвосты и вилы, как же я за этим скучала! Для такого стоило сигануть вниз с обрыва, играя с судьбой и удачей, быстро группируясь, чтобы приземлиться на каменный уступ, зацепиться тьмой за скальную кромку, прочертить пять царапин на сером теле горы и снова лететь вниз. Все ниже и ниже, где в луже собственной крови лежит распятым мотыльком молодой убийца.

Синие волосы, когда-то собранные в боевую косу с кучей мелких острых лезвий и тяжелых бисерин, теперь покрылись налетом скальной пыли и брызгами крови. Судя по красным отметинам на шее, Рик пытался задушить парня его же оружием, но потом бросил это дело и принялся рвать собственными когтями нутро асура. Уже неплохо, повелитель воздуха сможет говорить, а не хрипеть вырванным горлом. Правда, дышит он тяжеловато из-за сломанного ребра, которое волк хорошенько подцепил когтями и вырвал наружу, разрывая кожу. Лицо, невероятно привлекательное даже с грязью и кровью на щеках, с тонкой извилистой красной линией от губ и до подбородка было расслабленно и почти умиротворенно.

— Ну, привет, малыш-ш-ш, — не без улыбки поздоровалась я и от души пнула демона по ноге.

Сломанная не в одном месте конечность поддалась, как набитое трухой тело чучела, но демон все же почувствовал мою злость и открыл глаза, полные боли и синевы вечернего неба.

— Ма...ма? — слабый голос асура заставил вздрогнуть и отшатнуться к скале.

— Тшшш, я тут, — Рик вовремя обхватил меня за талию и оттащил от демона. Рядом легким взмахом серо-золотых крыльев опустилась Лилитана. Дракон и Влашт остались вверху. На секунду стало любопытно, кто кому нервы быстрее вымотает, наглый кот или беспардонный дракон, но подкатившая дурнота тут же смыла все лишние мысли, оставив лишь горечь и отвращение. К резкому запаху крови и пота, к разодранному нутру асура и всем тем покореженным телам во дворе, на стоптанной траве, покрытой блестящей влагой. Как же меня все это достало! Картина нападения расцвела всеми отвратительными красками, до этого скрываясь за занавесью адреналина и злости. Ноги подкосились, но оборотень тут же подхватил меня на руки, упирая мой упрямый лоб себе в плечо.

Теперь я понимаю весь ужас Доктора перед маленьким мальчиком в противогазе*.

*Доктор — герой научно-фантастического сериала ВВС "Доктор Кто". В сериях "Пустой ребенок" и "Доктор танцует" фигурирует маленький мальчик в противогазе, который ходит по Лондону времен Второй мировой и все время спрашивает "Are you my mummy?".

— Отшлепать бы тебя по старой памяти, — проворчал оборотень, чуть укачивая меня в своих объятиях и присаживаясь на ближайший валун. Из-за широкой спины волка я видела, как Владычица склонилась над тем, что осталось от асура, и что теперь смотрело с безумной надеждой в ее карие глаза.

— Такая сила и такая хрупкость. Жизнь слишком тонкая грань, чтобы на ней ошибаться. Передавай от меня привет доброму дядюшке, — положив одну руку туда, где еще билось сердце повелителя ветров, а второй чуть погладив расцарапанный лоб демона, прошептала она.

Легкий порыв ветра. Тихий шепот стихии. Невесомый вздох. Синие глаза невидяще смотрели в небо.

— С асурами тяжело вот так... убивать. Цвета делают их слишком похожими, чем-то близкими. Храня душу одного синеглазого, другого сложно казнить. — Стряхнув с коленей каменную крошку, Владычица посмотрела на нас с Риком. С любопытством так посмотрела. Так и хотелось ей язык показать, чуть прикушенный на нервной почве.

— А теперь наверх и без балагана, — скомандовала Лилитана и расправила крылья. — Я бы открыла вам портал, да вы итак потрепанные.

— Сбоит точка выхода? — разминая пальцы, уточнила я.

— По-разному бывает, — усмехнулась она. — Если скину кому-то на голову, никто особенно не удивится. Но в горах подобное рискованно.

— Еще как, — кивнул Рик, поглядывая на мертвого асура.

На мою дурную попытку вызвать темный портал по привычке, волк тут же среагировал рычанием и одним заковыристым движением пальцев высвободил свой портал, приныканый в кольце среднего пальца правой руки. Ну со стороны это может и не слишком прилично смотрелось бы в нашем мире, но уж больно любили оборотни вот так сердечно прощаться с опасностью и лихо запрыгивать в пространственные дыры в дом родной. С виду, порталы наших магов и простых магов этого мира не отличались. Темная воронка, в которую надо смело шагнуть. Ну это чисто зрительно так. Небольшие отличия есть, но это надо сильно-сильно присматриваться и не одну собаку съесть с голодухи, рассматривая два вида порталов. Вот если бы я таки воспользовалась Тьмой... Госпожа не любит следовать чьим-то указаниям. Она лишь милостиво позволяет задать координаты и может подкинуть к нужной точке выхода. Иногда — недобрасывает, иногда — заносит, куда ей выгодно. Мало того, в ее портал не надо самому ступать — сила обхватывает неподвижный объект, исчезая с ним в одной точке пространства, и тут же рассеивает свет в другом месте, перенося туда тело или вещь. Это быстрее обычных порталов, точнее и результативней, в случае какой-то неприятности, которая обездвижила вас. А уж неприятности с обездвиживанием очень частые гости у меня.

Во дворе уже почти всё убрали. Всё и всех. Ну, кроме замороженных ножек Буша с рожками. Траву, залитую кровью, сожгли не долго думая, раненых охранников отнесли или провели в дом, а тела убитых девушек омоют, обернут в цветастые ткани, пропитанные пахучими травами, и сожгут в серый пепел, который и вернется в урне с белыми лилиями к родственникам вместо любимых дочерей и внуков.

Влашт же беседовал с драконом. Точнее, я так предполагаю, что дракон хотел бы допросить оборотня, но тот, закаленный допросами в САП, нагло следовал любимой стратегии — если нельзя отмолчаться — надо трындеть ни о чём. Ну и докопаться до оппонента в ответ. Кажется, дракон был сам не рад, что начал этот разговор, и теперь мило улыбался на реплики Влашта, изредка и нехотя ему что-то отвечая.

— А ты своему языку другое применение найти не хочешь? Раз он у тебя так чешется? — как бы между прочим, уточнил золотоглазый мужчина, окидывая взглядом фигуру кошака.

— Ну, могу еще перед тобой яйца повылизывать. Увы, только свои, — обаятельно улыбнулся Влашт и поспешил к нам с Риком, не отказывая себе в вилянии пятой точкой, которую плотно обтянули штаны. Да, этот засранец специально руки в карманы запихнул, натягивая тонкую ткань. Ох, допрыгается. Читала я что-то в библиотеке об особом обаянии драконов...

— А ты попрактикуйся. Может мои тоже понравится? — крикнул ему вдогонку дракон, с интересом рассматривая всё, что ему так неразумно демонстрировали.

— У него дети, — шепотом сказала я и бросила отчаянный взгляд на Владычицу. Да, она драконам не указ, не Хранительница клана, но конкретно этот экземпляр вроде послушный ее руке.

— Третьего ему дракон вряд ли сделает, — тихо ржал Рик.

— Какие мелочи! Драконы все равно к подобным связям серьезно не относятся, рано или поздно выбирают себе подходящую супругу и мать своим детям. А так... ну развлекутся, что с них взять, — отмахнулась она. — Лично я уже замучалась Стаса от наших гонять, ему хвост еще не оторвали только потому, что со мной придется разбираться. Асуры все же в этом плане мужики суровые.

Глянув на виляющий зад оборотня, Лилитана добавила:

— А вот на счет третьего я с твердой уверенностью не скажу. Драконы, знаете ли, такие затейники!

— Мне что-то завидно на секунду стало, — промямлила я и добавила для Владычицы, чуть краснея, — у меня всего один мужчина был.

Рик чуть вздрогнул, а сердце, до этого стучавшее ровно и уверенно, забилось под моей рукой, как пойманный в клетку волк.

Тьма сама сорвалась с кончиков пальцев и тонкой незаметной струйкой черной пыльцы прошмыгнула под лунными лучами к телу оборотня. Впилась в кожу витиеватой татуировкой и впиталась еще глубже, в саму кровь, за миг достигнув беспокойного сердца, обволакивая его своей заботой, безграничной мудростью и терпением. Почему-то Госпожа всегда давала ему терпение.

— И сразу на нелюдя хвостатого нарвалась? Бывают такие неприятности, — тяжело вздохнула Владычица, едва заметно сощурив глаза так, что в уголках появились морщинки.

— Или приятности, — улыбнулась я, вспомнив, как я нарвалась на Хананеля. До сих пор месяц надо его осаждать, чтобы на море отпроситься. Боится за мою память, которая чрезвычайно чувствительная к солёной воде. — А вы у нас на ночь останетесь? Или порядочек наведете и домой? Не хочу условия ставить, но охраны тут... три ноги и те покалеченные.

— Я здесь только из-за Дайти. Завтра прибудет Хаделион, пусть сам разбирается с охраной. А сегодня могу оставить Стаса. Кто бы его не оторвал от соблазнения вашего... брата, тому можно будет только посочувствовать. Так что можете спать спокойно. А мне все же родная постель и любимый муж ближе. О, а вот и наш пень замшелый!

— Это не эсо, — хмуро бросил пень, с достоинством шевеля корнями по гравию и сверкая рукоятками внушительных опят.

— Вы уверенны? Не лишайте меня радости, Абхир! — ядовито сказала Лилитана.

— Сегодня я не срежу ни одной косички, — спокойно ответил пенек, чуть повернув голову с кустиком зеленых травинок и пучком заплетенных в косички лишайников.

— Что — сразу с хвоста начнете? — провокационно задрала она брови, но тут же совершенно спокойно спросила, — Почему так решили? Слишком похожи на ваших ребят.

— Я своих ребят знаю лично. Каждого. А эти...слишком молодые и не чистые. Магия все еще играет в них. Эсо чисты от нее. Абсолютно. Их одежда похожа на нашу, но детали их выдают. Слишком острые уголки воротников, чуть другой узор ткани и сама материя тоньше. Травы для нее растили совершенно в другом климате, — пенек еще немного потеребил в руках обрывок ткани, поразительно сухой и даже не особо пыльный, и подал его Владычице.

— А кусок штанов для сравнения не отрежете?

— Нет. Но вы в любое время можете прислать Бальтазара, как специалиста по нашему оружию. Вы убедитесь, что наши мастера куда более искусны, чем тот Владыка металла, что ковал игрушки этим мальчикам.

— А чего сразу Владыка металла? — обиделась я за сереньких.

— Потому что при обработке явно больше меняли заготовку магией, а не огнем, — все же соизволил ответить Абхир, хотя немного замялся. Ну да, я вообще черт-знает-кто и вопросы задаю! Это вон Владычица может его и в хвост, и в гриву, и с чужой жены согнать на окраину страны разбираться с какими-то балбесами. Хотя, чего она его не любит? Вроде адекватный пенек.

— Можно я пойду? — тихо попросила я. Влашт чуть прокашлялся, приподняв бровь, показывая степень своего сомнения в моих силах. Да уж, я хоть уже и не на руках Рика сидела, но держалась перпендикулярно горизонту только благодаря тому, что оборотень стоял за моей спиной и не давал качнуться назад. — Ладно. Можно, меня унесут в мою комнату?

— Конечно, — отмахнулась Лилитана, найдя новую цель для издевательств. Она, собственно, этого и не прятала, смотря на зеленого асура словно лиса на неразумного крольчонка.

— Всего доброго, — улыбнулся Рик и тут же подхватил меня на руки, медленно и с достоинством направляясь в дом. Так что бегство это мало напоминало, хотя по сути им и являлось. В доме я чувствовала себя куда более защищенной и не зря.

— Спокойной ночи! И приятных, красочных снов! — глядя прямо в глаза дракону, проникновенно пожелал Влашт и догнал нас с Риком.

Коридоры холодили душу пустотой и тишиной. Девушек давно уложили в кровати, хорошенько напоив снотворным. Кажется, только Дайти не спала, но боялась выйти из своего кабинета, наблюдая в окно, как Лилитана наводит порядок в приюте. Когда Рик донес меня до спальни, мне пришлось оторваться от крепкой надежной шеи оборотня и зацепиться обеими руками за створку.

— Оставьте меня одну. Пожалуйста, — стараясь не смотреть в глаза друзьям, прошептала я.

— Мы будем снаружи, — отцепив бледные руки ведьмы от камня, пообещал Влашт. Рик благоразумно промолчал, искренне сомневаясь, что усидит на одном месте вечно чешущейся пятой точкой.

Плотно закрыв двери за Леной, оборотни мрачно переглянулись и пошли дальше оттягивать на себя внимание. Да, они пришли из другого мира и сильно выпендриваться грозило очень неприятными последствиями, от депортации пинком под зад и до смерти, но как-то внимание от беременной ведьмы отвлекать надо!

Хотя, последствия могут быть разными, — подумал Рик, искоса поглядывая на друга, который начал рискованную игру по покусыванию дракона за хвост.

— За шкуру свою не боишься? Огнетушителей здесь нет, на случай плохого слуха у ящера на фразу "ты не в моем вкусе". И месячными не прикроешься. Мной тоже. Я уже немного с Леной спалился, так что по идее, ориентация у меня традиционная.

— Бегать буду быстро, вот что.

— Ага, и хвостом помахивать, чтоб дракон не отставал.

— Лучше так, чем к Ленке прицепятся. Кто их знает, что они через щиты ее смогут рассмотреть. Хананель поставил защиту от острых глаз хвостатых, а вот что на драконов нарвемся, он не предполагал. Хотя-я-я-я...

— С его-то паранойей? Боюсь я, чтобы он на Ленкин живот щит от укола морского ежа не накинул. С него станется. Помнишь, как она его над комодом с бельем словила? И как четыре слоя магии на домашних тапочках для него не предел!

— Ладно, давай по дому чуть пошаримся. Поиграем в прятки с представителями власти. В окна рожи построим, с птичками ночными посвистим...

— В общем, активно строим из себя дебилов на прогулке, — кивнул Рик и потер еще чуть звенящую голову. — Только давай у Ленки пару стаканов зелья исцеляющего уведем? У нее всегда пару нычек есть с этой бурдой.

— Раньше надо было просить!

— Ну не убьет же она нас! — приоткрывая дверь, шепотом ответил Рик. Пустая комната продемонстрировала во всей красе принцип "молчание — знак согласия". — Ладно, это я ее сейчас найду и убью! Куда ее черти понесли?!

Найдите темную-темную ведьму в темной-темной комнате темной-темной ночью! Правильно, ее там уже и нет.

Пару недель назад Дайти была вынуждена разбираться с возмутительным фактом кражи... новенькой метлы. Нет, ну я же брезгливая брать то старье, которым еще Хани пауков гонял! Вот и взяла в аренду что поновее. Уж больно мне понравилась крепкая дубовая ручка с намотанными странными колючими кустиками. Чуть дополнить магией, обмотать прядью своих волос, капнуть кровью на прутья, пропитать потом древесину, и смазать специальным составом трав. Ох и намучилась я собирая гербарий в саду под присмотром стражи и других девушек. Пришлось устраивать вечер плетения веночков, а потом забирать свой косой и кривой ободок, порядочно запутавшийся в волосах.

Облететь приют не составило труда. Благо, асуры не ожидали опасности с воздуха, им хватало неприятностей на земле. Стремительно набрав высоту, я так же резко спикировала вниз, в самую гущу леса.

Может не особо умно было бродить по лесу и с песней из мультика "Вуншпунш"* собирать травы, но свою адекватность на ближайшие недели три-четыре я не гарантировала. Впрочем, я ею никогда не блистала.

* Пусть старо, как мир, понятье,

Корча, порча, приворот,

Практикуем мы к проклятьям

Современнейший подход!

Формула двойного зла,

Трижды ночь плюс дважды мгла,

Два кусочка, станьте целым,

Пламя, делай своё дело.

И варись, варись, вуншпунш.

Вуншпунш!

Стебельки сегодня вели себя послушно и собрались за пазуху очень и очень охотно. Видно впечатлились моими вокальными данными и сочли за лучшее покончить жизнь самоубийством. За каких-то полчаса я нашла все, что хотела моя душенька, а потом сделала все, на что чесались мои рученьки.

Ведьм так часто изображают с котлом, что аж просто бесит иногда. Ну вот я стою в лесу. Прилетела на метле. Срочно надо зелье сварганить, так в чем? С собой котлы таскать? Или готовить только дома? Основной смысл любого зелья — смешать стихии. Котел всего лишь приспособление для обработки теплом того, что получилось от смеси земли, воды и воздуха (ну не в вакууме же я творить буду!). Причем теплом, а не огнем. Но в идеале, стихия огня должна быть поближе к той бурде, что томится в котелке. Современные ведьмы, да и наши предшественницы, чего скрывать, действовали очень просто. На плоском камне растирались травы, смешивались с водой и землей, и замешивались, словно тесто для хлеба. Некоторые ведуньи даже муку добавляли, что предавало смеси отдельные полезные для плодородия свойства. Мне же хватило осколка гранита, смеси восьми сочных трав и кустиков, пригоршни воды и земли из-под старого дуба. Налепив из всего этого уродливых колобков размером с кулак, я чуть отошла, воровато пооглядывалась и обожгла комочки темным пламенем своей стихии.

Всё, теперь магия прошла посвящение четырьмя стихиями.

Усевшись на корни какого-то странного сучковатого дерева с пахучей, густой листвой, я начала украшать камушки тьмой, вырезая на круглых боках символы. Когда-то мои обормоты потратили добрых полгода научив меня этому странному языку линий и завитушек. Каждая линия, горизонтальная ли, вертикальная, косая или закругленная, несет в себе силу, которую вложили в нее люди или не люди, ассоциируя с жизнью или смертью, с определенным явлением природы или характером человека.

На этих камнях я в изобилии рисовала поля. Всего лишь ромбик с четырьмя "ячейками". Сила земли, сила плодородия, сила дарующей жизнь, сила матери. Символ ее щедрости и доброты. Вечной, преданной, святой.

Этот умирающий мальчишка в последние минуты жизни так хотел увидеть женщину, подарившую ему жизнь, что нашел ее черты лица в своем враге. Отныне каждый асур, пришедший убивать, увидит в своей жертве самое святое, что только может быть у живого существа — свою маму. И пусть все они разные, но, возможно, не из всех еще выбили до конца это уважение и трепетную нежность.

Жестоко? Может быть. Но пусть будет так. Я хочу видеть не трупы хвостатых молодчиков и распоротые животы молодых женщин, а детей защищающих родителей, матерей за спинами сыновей, силу, призванную оборонять слабость.

С такими мыслями я и дошла до приюта, потихоньку восходя на гору по пологому склону, раскладывая камни на самых удобных подступах к дому. Задумавшись, я совершенно забылась, и чуть не постучала собственным длинным носом в кованые ворота. Оставив у высокого столбика левой створки последний комочек с сюрпризом, я замкнула обширную пентаграмму.

Хорошо смазанная калитка будто бы сонно распахнулась и послушно выпустила Владычицу. Я даже в тень или в кусты какие не успела шарахнуться.

— Закончила? — Лилитана прикрыла рукой рот, сладко щурясь и зевая. — Хорошо, а то я потом оправдываться перед мужем замучаюсь, у кого по ночам пропадаю. Опять придется на излишне ретивых любовников валить.

— Главное, не на любовниц, — чуть подмигнула я и прошмыгнула мимо бывшей любовницы мужа. Странное ощущение.

Все беременные уже спали в доме, а Дайти с другими асурами сидела на первом этаже в столовой и кормила, поила и перевязывала стражу. Дом милостиво прикрыл меня густой тенью коридора от их усталых глаз. Ну а от двух оборотней, играющих с драконом в карты на раздевание возле моей двери, уже ничего не укроет.

— Кто выигрывает? — полюбопытствовала я, осторожно переступая через кучку отбоя.

— В любом случае, победит опыт, — насмешливо протянул дракон, вешая шестерки на погоны Влашту.

Уже закрыв дверь, я смутно слышала, как кот просит у волка штаны в долг.

Рик

— А теперь серьезно, что за бред? Это охрана или дом престарелых с приютом два в одном? Урезали финансирование и решили совместить приятное с полезным, а на деле, с совершенно бесполезным.

Дракон лишь поморщился и снова перетасовал колоду.

— Они неплохие воины. Но не лучшие. За отличные заслуги не отправляют на курорт в земли людей, да еще и в компанию неуравновешенных женщин на сносях. Да и эти псевдовоители перед приходом заблокировали доступ к магии. В таких условиях даже с недообученными эсо трудно справляться. Сними козырь.

— И что вы намерены делать?

— Я? Ничего. Я дракон, если кто не заметил. Как и сказала Лилит — завтра прибудет Хаделион, пусть разбирается. Пока она приют накрыла защитой, но все решать будет только Чертенок. Это его вотчина и его дело.

Быстрые, хмурые взгляды, которыми обменяли оборотни, может и не остались незамеченными Станиславом, но тот смолчал, отбрасывая с отбой карты.

А за три часа до рассвета они ушли. Тихо проскользнули в комнату ведьмы, прижимая оставшуюся одежду мятыми комками к груди, прикрывая одну задницу шторой, шлепая босыми ногами по каменному полу и преданно заглядывая в лицо звериными глазами.

— Скажите ему...

— Прости, маленькая, но мы будем молчать. Зная твоего Зайчика серенького, он с катушек слетит, если узнает, что мы у тебя были, а его не было.

— Берегите его...

В нашем мире через полчаса

— Куда ты... Твою мать, Рик, нифига не смешно! Мы нарываемся. Причем, даже не знаю на кого больше. На Хананеля, Тьму или Ленку!

Лучший друг, с которым они полночи дурили дракона в карты и сторожили с ним же приют, маскируя всё под веселую прогулку под луной, пытался остановить волка на посыпанной мелким гравием дорожке.

— А что ты предлагаешь? Сидеть тут, пока там ее эти крылатые типа защищают? Да я бы им свою тарелку помыть не доверил бы. Или разобьют или убьются.

— Да понимаю, но трындеть об этом Хананелю... — покачал головой Влашт. Рик только вздохнул, отлично зная, как болезненно реагирует демон на вопрос безопасности своей жены. А тут еще и ребенок. И другой мир. И нападения!

— Тьма не даст ему наделать глупостей, правда? — повернувшись к собственной слабой тени, спросил волк.

— Попробую...

В слабом свете звезд на тропинке стоял черный силуэт оборотня, поднявшийся из тени. Он провожал отсутствующими глазами двоих друзей, уверенно идущих в сторону дома, где беспокойно спал повелитель металла. Через полчаса Тьму уже призывали для личного разговора. За час до рассвета дом опустел.

— Если у меня ребенок нервный родится, то я тебя крестным сделаю. Честно. Или отдам на растерзание девчонкам. Они давно на твою хвостатость с любопытством пялятся.

Бурчать через одеяло было хоть и приятно, но все равно бессмысленно. Пушистая кисточка все так же мерно покачивалась у пола, насколько я видела сонными глазами через щелочку в своем ватном укрытии. Рассвет только загорался, и в комнате было тихо и темно. А асур все так же сидел на моей кровати. Вот только что-то сильно кровать под ним подогнулась.

— Ты в доспехах или это тебя так груз совести придавил?

Перед глазами еще раз мелькнула кисточка. На этот раз куда резче и синим огоньком. Протерев глаза, я навела резкость и уставилась на ярко синюю кисточку хвоста своего посетителя. Тваюмать... Это еще кто за гости?

— Хаделион так боится битым быть, что уже мальчиков своих присылает? — завернувшись в одеяло, спросила я, чуть трогая своего гостя босой ногой. Ладно, просто осторожно пнула в бедро, обтянутое какими-то шароварами. По правде, я надеялась, что больше мне таких посыльных не пришлют. Шкаф, который примостился у меня на постели, росту был самого опасного, а телосложения самого аппетитного. И это я в потемках только глянула.

Свет зажегшихся свечей не то чтобы развеял полумрак, но порядочно добавил интимности в спальню. Бисерные узоры на шторах заиграли яркими бликами, а мелкие монетки, привязанные к балдахину, загорелись золотом и серебром, делая тени в углах комнаты уютными и домашними. Впрочем, одна такая тень от спущенной занавеси над кроватью еще прикрывала лицо демона.

— Меня зовут Демир. Хаделион назначил меня вашим телохранителем, — чуть поклонился мужчина, отчего толстая, туго заплетенная коса, соскользнула со спины асура и легла кончиком мне на колено. Тихий голос хоть и был строг и бесстрастен, но вплелся в атмосферу комнаты, ничуть не разрушая хрупкие мгновения покоя перед очередным утром.

— Уважаемый, а вы случайно не заметили, Хаделион вообще адекватен был, когда вас телохранителем мне назначал? Ну, может, выглядел как-то странно? Расширенные зрачки, слюна капала, трусы из шаровар выглядывали? Не в претензию вам, но он что, вообще ахренел?! — от некого больше бить, я все-таки попыталась насадить на рога ни в чем не повинного асура свою подушку. Осторожно перехватив мою руку с пуховым орудием, в котором у меня еще и кинжал был заныкан, асур с совершенно каменной мордой лица пообещал передать мои замечания Хаделиону при следующей встрече, уложил в постель ошарашенную меня, подоткнул одеяло и нагнулся чтобы подложить подушку обратно мне под голову. И тут я увидела его глаза. И рога. И волосы. И вообще...

Убью Хади. Не мог мне урода какого-то найти? Чтоб шрамы на все лицо и повязка на глаз. Хотя, этот бы и одним глазом дух выбивал. Уж на что я привычная к харизматичным лицам, насколько устойчива к красавчикам, но этот... Захотела на экзотичных асуров посмотреть? Вот теперь любуйся, Ленка. У него глаза... два сапфира в... Выколупать что ли и взвесить сколько там каратов? За такой чистый синий цвет хорошую сумму отвалят. Еще можно ему брови выскубать. Нет, они не срослись на переносице, просто так эталонно изогнуты, что можно в салонах красоты наших как шаблончик держать. Для мужиков-метросексуалов. Хе-хе. Губы...молчу. Если когда-то у нас начнут рекламировать мужские гигиенические помады, то я знаю, кого можно толкнуть на путь модели. А вот нос ломали. Да. И не раз. Но Демиру это так шло! Будто какая-то шизанутая сволочь с отличным вкусом линеечкой отмеряла какой кусочек носика надо молотком тюкнуть.

В общем, не мужик, а картинка. Синяя. Эротическая.

— Что-то не так, пэри?

— Всё не так. И вы не такой, — тихо буркнула я и сама на себя разозлилась. Раскисла от харизматичной морды и синих глаз. Позор мне как жене и ведьме! Нет, из чистой любви к прекрасному мы с подругами часто ссылочками обменивались, пока любимые не видели, но сейчас эта самая тайная ссылочка смотрела на меня любопытными сапфировыми глазами почти впритык. Хамить хотелось со страшной силой. Но меня опередили.

— Не удивлен, что в приюте столько женщин. Вы так падки на нашу внешность, — поджав губы почти в брезгливой гримасе сожаления, тихо сказал Демир.

— Действительно, не на ваши же моральные качества бросаться. Присутствие этих девушек еще раз доказывает, как не прогадала природа, давая павлинам яркие перья. Куриными мозгами самок явно не привлечешь, а так хоть... — я зло хмыкнула, внаглую отодвинув асура от себя, впечатав кулак в плечо и чуть надавив на стальные мышцы. — И еще, у меня закончилось успокоительное. Или принеси мне кувшинчик-другой настоя, телохранитель, — издевательски протянула я, — или отодвинься в тень так, чтобы я тебя не видела и не чувствовала. Не люблю, когда в мое личное пространство кто-то вторгается своим хвостом.

— А как же Хаделион?

— А господин Хаделион мой личный врач. Асур тонкой душевной организации и редкостной порядочности, с которого вам всенепременно надо начинать брать пример и не мелькать у меня перед глазами больше пары часов в месяц, — мило улыбаясь до самых десен, посоветовала я. Про успокоительное я не соврала. А этот высокомерный хам меня жутко выбешивает одной своей рожей. Смазливой, да. Но рожей.

Демон действительно отодвинулся в тень. В тень от шторы моего балдахина, которая скрыла выражение лица асура. Впрочем, он не долго так просидел и как раз вовремя встал — я уже собиралась закатать скандал с применением подноса в качестве весомого аргумента под мою просьбу покинуть постель и комнату вообще. Демир таки вышел проветриться в коридорчик, впрочем, не забыв на выходе навешать туеву кучу охранок на комнату. Ответственный мальчик.

Откинувшись на подушки, я выровняла дыхание. Писать письмо с приветом Хаделиону сейчас или потом вообще лично с ним поговорить? Гнев — плохой словарь для дипломата, желающего добиться не только консенсуса, но и полного принятия своих условий. Хотя, как выяснилось, асуров он неплохо из комнаты изгоняет.

Пока я успокаивала себя, перебирая бахрому на подушках, рассвет уже загорелся алым костром над долиной внизу. Приоткрытое окно впускало свежий влажный воздух, все еще полный ароматов ночных цветов. Скоро свет заставит нежные бутоны сомкнуться и здесь запахнет сочными дикими травами и цветущими деревьями. Старые, высокие мангиферы росли прямо под моими окнами. Осенью можно будет срывать красно-зеленые пузатенькие плоды прямо из комнаты. В другие окна заглядывали бело-розовые цветки абрикосок. Совсем еще молоденькие, лет десяти не будет. По сравнению с другими деревьями приюта действительно мало. В глубине сада были посажены кусты бадьяна, орешник и лимонник, а совсем уж далеко, куда редко доходили нежные девичьи ножки, распускался олеандр. Там, где территория приюта упиралась в скалы, рос миндаль, но в этом году он не уродился, и все еще стоял голый, несмело и осторожно выпуская хрупкие листочки.

Отбросив одеяло, я подошла к окну и приоткрыла тяжелую створку чуть шире. Веточка манго до этого упиравшаяся в стекло, с любопытством заглянула в комнату. Я провела по гладкой коричневой коже, ощущая кончиками пальцев силу земли, которую вложил Хананель, собственноручно пряча корни этого растения в почву. Тихий отголосок. Словно нежный шепоток.

Среди темно-зеленых острых листиков дерева мелькали глянцевые, пузатенькие листья хойи. А вот и ее цвет. Примостился совсем недалеко от окна. Только протяни руку...

— Отойдите от окна, пэри!

Задумавшись, я не заметила, как вошел Демир. Дверь асур закрывал хвостом, так как руки были заняты кувшином и подносом с легким завтраком на двоих. Интересно, если бы на нас сейчас напали он бы сумел убить пару демонов тарелками и вилками? Ох, нет, ложками. На завтрак у нас каша с орешками. Зная затейников-асур я была почти уверенна, что этот и кешью может использовать как оружие. Или орудие пытки.

— Что такое? Заложили меня Хаделиону? — снова повернувшись к окну, спросила я. Сил не было любоваться на демонов. Створка открылась еще шире и асур встал рядом со мной, подсовывая стакан с приятно пахнущим настоем мяты. — Подумали над своим поведением?

— Нет, над вашими словами, пэри. О нашей красоте.

— И что? — отпив еще теплый отвар маленькими глоточками, спросила я, продолжая поглаживать листочки манго и подбираясь к хойе.

— Женщины падки не на красоту, а на силу, — начал Демир. — Иногда, силу мысли, иногда — воли, иногда — просто физическое превосходство. В асурах часто видят всё это, обманываясь красивой сказкой и могуществом нашего вида. Мы подкупаем собственной мощью и властностью повелителей стихий, и девушкам кажется, что в когтистых руках можно найти защиту от любых невзгод. Они забывают, что мы всё такие же мужчины. По большей части, ведь есть еще разница в традициях воспитания.

— О, вы бываете коварней и порочней шлюх в портовых борделях. И не смотри на меня так, телохранитель. Я не из продажных женщин, — Демир лишь хмыкнув, явно не принимая на веру мои слова. — Запомни. В этом приюте есть разные постоялицы и дети у них от разных асуров, так что не надо всех загонять в удобный тебе шаблон. Здешняя охрана поняла это, так что не волнуйся, и до тебя дойдет столь простая мысль. Асуры разные — белые, синие, красные, люди тоже не из одного теста слеплены. Просто... так сложилось, — рука чуть дрогнула и бутон хойи, к которому я наконец-то дотянулась, рассыпался на меленькие цветочки, оставшиеся на моей ладони.

— Мне уже немного интересно, как так сложилось у тебя, но Хаделион запретил расспрашивать, — легкий ветерок сдул розово-белые цветы, закружил их в дивном танце и снова собрал их в соцветие, прикрепив к стебельку. Значит, минимум две стихии.

— Что еще больше разогревает ваше любопытство?

— Скорее осторожность в отношении женщины нашего маленького принца, — не без издевательских ноток в голосе, ответил повелитель воздуха.

Я только хмыкнула. Пусть каждый думает в меру своей распущенности.

— Поскольку Хаделион поставил меня присматривать еще и за охраной всей территории приюта, то не столько я буду ходить за вами, сколько вам придется ходить за мой, и проверять посты охраны, стоять неподалеку, пока проводятся тренировки, и много чего другого.

— Ой, а можно я буду молодняк строить? Можно? Ну, пожа-а-а-алуйста! — заканючила я моментально сбросив сонливость и философское настроение, заменив его девчачьей задорной беззаботностью.

Демир не ответил. Глянув на недопитый отвар, взял стакан в свою руку и заставил меня вылакать всё, до последней капельки и скрученного листочка мяты, который в результате прилип к губам.

— Можно. Но сначала вам придется доказать, что ваши приказы что-то значат, — усмехнулся асур.

Листочек с губ сдул утренний ветерок.

Первую неделю-две после нападения из дома не выходила ни одна девушка. Они даже окна боялись открыть. Охрана-то и рада-радёшенька, что подопечные сидят себе компактно в одной комнате и тихо что-то там шуршат книгами и нитками, заливаясь успокоительным. Асурки тоже были не особо против такого положения вещей, тем более, что настой трав мяты и валерьяны был качественный — заразных истерик не наблюдалось. Только грусть и сонные зевки сквозь скупые слезы. Тихо, мрачно и скучно.

Признаться, я сама недельку мало чем отличалась от других беременных. Демир заливал меня настоем с самого утра и до вечера так, что я и из комнаты еле выползала, цепляясь за его руку и стараясь идти под стеночку и ровно ставя ноги на цветастую линию растительного узора на полу в коридоре. Синеволосый асур со мной дневал и ночевал, когда не надо было отлучаться во двор, построить кого-то, проверить что-то. Я вяло порывалась уйти с ним, но мне лишь вежливо улыбались и укладывали в постель или передавали в руки какой-то асуре. Именно какой-то, но не Дайти. Как только Демир видел конкурентку по синехвостости, то сразу же уводил меня от нее подальше и еще часа два не отлипал от моего сари, чуть ли не привязывая кончик одеяния к своим шароварам. Как-то я уселась асуру на хвост, взяла в руки вилку и спросила, отчего такая нелюбовь к Дайти? В ответ демон презрительно фыркнул и ответил, что эта женщина не достойна управлять приютом. И вообще он удивлен, как это дом ей подчинился. В голове смутно замерещили вопросы о том, как Демир видит дом, его защиту и магию, но меня снова напоили чудо-чайком. Вообще, асур был на диво заботлив. Может это особая магия, которую наложил Хаделион, не спросив меня, но я чувствовала Демира на территории приюта куда четче, чем остальных обитателей, и чем ближе он находился, тем спокойней мне было. Тем быстрее я засыпала и неохотней выбиралась их тьмы сознания. Я никогда не видела рядом с собой примятой подушки или смятого одеяла, асур спал или в кресле, или вообще не спал, выдирая часы отдыха днем, сплавляя меня к другим девушкам в компанию и оставляя под опекой других охранников. Но так же лениво в моей голове возникал вопрос, а где вообще отдыхает повелитель воздуха? Не на моей же постели, пока я вышиваю, поклевывая носом пестрые нити на ткани. Хотя к моему возвращению, белье перестилали, что тоже наводило на некоторые подозрения. Вялые и маловажные. Будто я резко дергала ногой под толстым пуховым одеялом и снова покорялась убаюкивающему теплу.

Может мое сонливое существование так бы и продолжалось, но Демир, который почти каждую ночь блуждал то по моей комнате, то по приюту, опоздал к завтраку на минут пять, и я успела проснуться достаточно, чтобы унюхать слишком большую дозу сонной травы в своем настое. Нет, я, конечно, понимаю, что характер у меня не открытка с котятами, но чтоб так!? Наглый какой, а!

Вообще, мстить я больше любила тонко и оригинально, но на этот раз злость подсказала просто вылить настой асуру на голову еще при входе. Истерично. Глупо и по-бабски. Ну, настой я немного усовершенствовала. Налила оранжевой подливы из-под курицы. Куркума — отличный краситель! В отдельную чашечку я намешала хны с лимонным соком. Кисленький фрукт нам вообще-то чисто для красоты на край тарелочки положили. Но мне хватило той несчастной половинки, чтобы замутить чудную краску для волос. Басму я не нашла, а вот сурьмы не пожалела. Но не размешивала сильно — пусть будет полосами.

У самой двери становиться было откровенно опасно. Еще примет мою месть за нападение и сам же и порешит на чистых рефлексах. Я уже давно девушек предупредила, чтоб не вздумали играть с охраной в "Ку-ку, а кто это?", бесшумно подкрадываясь к нервным воинам с оружием. Так. Лучше всего чуть укрыться балдахином, на котором много щитов и вообще ткань плотная. Подойдет крашеное чудо и по морде можно будет уголком ткани съездить. Уголок знатный, с грузиком, оттягивающим ткань, с пришитыми монетками, острым стеклярусом. В общем, если сильно повезет, то еще и кожу расцарапаю. И пусть скажет спасибо, что не ночью Тьмой стукнула и голым на клумбу не высадила корешком в землю. А ведь могу, при большом желании и такое провернуть. Будет хвостатой задницей с утра до вечера цикорий изображать.

Кувшин с широким горлышком, полный разведенной куркумой, я оставила висеть в воздухе над дверью. Чашку же с хной и сурьмой зачаровала и взяла с собой за шторкой прятаться. Тем более, что в коридоре уже ощущался Демир, хотя шагов не услышали бы и мои обормоты. Асуры ходят очень тихо, что не раз было причиной моего жуткого испуга и нервного матерного тика в первые полгода с Хани.

Демир никогда не стучался в мои двери, будто знал, мерзавец, когда я была уже одета, а мужская рубашка спрятана под матрас. Вот и сейчас, дверь асур открыл осторожно, но с полной уверенностью в то, что имеет на это право. Право это я быстро оспорила, захлопнув двери тьмой, и отпустив небольшое заклинание левитации с кувшина.

Глиняное дно звонко стукнулось о черепушку асура, но и не думало разбиваться, так что посудина начала переворачиваться и уже в падении разлила на асура ядрено-оранжевую смесь на не очень-то пёстрые одежды. Надеюсь, они были достаточно тонкими, чтобы хоть что-то на кожу попало. Уж я то на закрепляющее цвет проклятье не постеснялась.

— Как это понимать? — прорычал Демир, даже не пытаясь стряхнуть цветные капли. И ведь как требовательно смотрит, то на меня, то на кувшин. Посудина, кстати, так и не разбилась. То ли качественная, то ли делают ее из того же материала, что и у нас первые Нокии были. А может против постоялиц обиженных зачаровали.

— Спать не тянет?

— Вот уж нет, — через отросшие клыки прошипел асур. Да-да, и трансформироваться начал. Ай, жаль, что не зеленый. Чисто Халк был бы...

— Закрепим! — решила я и запустила в асура чашечкой, когда тот снова опустил глаза на кувшин и брызги раствора куркумы, которые усеяли ковер.

Этот снаряд Демир поймал самим хвостом, но я, уже наученная горьким опытом, расколола глину и вся черно-оранжевая жижа облила хвост демона. И не надо так раздраженно им хлестать по комнате... Ничего уже не поможет. Этим заклятьем ведьмы макияж закрепляют. Гарантия — месяц! Теперь будет тигрой ходить недоделанным! Вон уже и клыки отрастил. И шипи какие-то... Еще бы косу-красу покрасить!

— На границе все спокойно? — мило улыбнулась я, прикрываясь шторкой. — Приляжешь, может, не? Я тебе даже постель свою уступлю, тебе ведь она нравится, не так ли?

— У вас слишком бурная фантазия, пэри, — скинув испорченную курту на пол, ответил асур.

Демир сделал неуверенный шаг ко мне. Будто решал — бить меня по заднице или быстро бежать в купальни? Мстительность победила.

— Стоять! Даже не смей трогать меня! — рявкнула я, не отпуская штору. — Еще один шаг и я телепортируюсь к Хаделиону. Ему будет интересно узнать, чем ты меня уже неделю поишь!

— Так вас проще защищать, пэри, — как ни в чем не бывало ответил Демир и все равно подошел чуть ближе. За что чуть не получил занавеской по морде. Правда, к своей гордости могу сказать, что одна металлическая монетка чирканула по длинному носу синеволосого.

— А ты думаешь, меня надо ТАК оберегать? Я ведьма, а не просто человек. Или тебе Хади не говорил? Интересно, что он тебе отрежет первым, когда узнает, что ты поднял на меня руку. И ведь правда же, поднял. Ну, не опустил, но... Да еще и клыки скалишь. А вдруг я испугаюсь и рожу до срока, — я чуть усмехнулась. — Хотя в это Хаделион не поверит. Да и никто в приюте, пожалуй. Или ты такой не любопытный и глухой?

Асур наклонился чуть ближе, отчего коса упала с его плеча, но до моего носа не долетела, ударившись о щит. Простой щит из магии ведьм моего мира. Не Тьма, ни капли силы Владыки металла, а просто заклинание, произнесенное про себя. Отрицание чужого существа подобравшегося так близко. Правда, продержалось оно не долго. Заклинание, а не существо. Демир как раз с довольной, отчего-то даже устрашающе нежной улыбкой как для своего вида сел у моих коленей на пол, просто пройдя сквозь щит.

— Слабовато, ведьмочка, — нагло улыбнувшись, асур провел хвостом по моей ноге, оставляя на ней желто-черные разводы, а потом хватанул за голень и провел кисточкой по босой ступне раскрашивая и её яркими узорами.

— А-а-ай-ха-ха-ха, твою... — щекотка свернула меня клубочком, а потом вывернула, как кошку на солнышке. Ногой дрыгнуть было вообще невозможно — цепкие пальцы асура могли бы служить заменой якорной цепи. — Отпусти-и-и-и!

Ногу тут же выпустили, но кровать прогнулась от тяжелого тела демона. На горло легла когтистая рука.

— А теперь послушай меня, девочка. Ты слишком резвая. Я не знаю, почему ты так легко прикрываешься именем Хаделиона, но мне это по большому счету безразлично, — на мой скептический хмык Демир добавил, — просто раздражает. Принц он или нет, но он мне не Владыка. Доведешь меня какими-то своими выходками и охранять тебя не будет никто. Дайти здесь больше не главная, если ты не заметила, а у Хаделиона на шее свой приют. Так что сделай вид, что ты все еще очень сильно хочешь спать!

Вдох. Выдох. Удар!

Рука, чуть поглаживающая мое горло во время "дружеского совета", теперь уже вполне серьезно перекрыла дыхание. Ну кому же нравятся пощечины?

Я зло усмехнулась и нащупала под любимой подушкой кинжал в ножнах. И так сгодится. Упрямых зеленых глаз будет маловато чтобы отвлечь асура и я попыталась приподняться. Авось...

Неожиданно сильная горячая рука отпустила шею, но переползла на плечо. И такой свободы мне хватило чтобы приподняться и слизнуть капельку крови с поцарапанного носа Демира. Не отпуская взгляда демона, не забывая тяжело дышать, чуть хрипя при выдохе, задерживая воздух в легких, приподнимая грудь...

Темно-темно синие глаза асура не могли решить, куда же им смотреть. Глаза ведьмы, это то еще зрелище. Завораживающее, словно горящий огонь или текущая вода. И тут дело не в стихии, а в самой сути магии. Это магия женщины в первую очередь. Ну а грудь... Да. Тоже магия. Больше третьего размера так вообще смертельная.

Ах, да! Голень в цепкой мужской руке... Вырываться? Ну, может. Лишь чуть-чуть ослабить хватку демона и позволить пальцам асура проскользить по гладкой коже до колена. Упереться ступней в крепкое бедро и случайно запутаться в шароварах, немного приспуская ткань с Демира.

Когтистая рука отпустила плечо и, судя по скрипу и треску ткани, нервно сжимала мое покрывало.

Еще раз шумно выдохнув я вся подобралась... и уперлась коленом асуру в бок, переворачивая его на спину.

Да, опыт по переворачиванию крупных демонов у меня неплохой. Главное, расслабить до нужной кондиции и приспустить штаны, чтоб не рыпался. В случае с Демиром большую роль сыграл еще и тот самый кинжал, который я не приставила к горлу, но и сделала небольшой надрез на темной коже демона.

— Я очень непослушная девочка, Демир. И не смей мне отказывать в праве защищать себя и своего ребенка. Я делала это до тебя и как-то справлялась. По большому счету — мне не нужна ни твоя помощь, ни заступничество Хаделиона. И без ваших хвостов проживу, уж поверь мне. Так что вали-ка ты домой!

Не удержавшись от соблазна, я нагнулась к шее демона и слизала капли его крови. Еще пригодятся. Что-то мне подсказывает, что асур никуда не уйдет. Может, его приспущенные штаны? Ну и взгляд этот непонятный.

— Хм... Теперь ясно, как ты залетела, — с какой-то странной нежностью прошептал демон, криво улыбаясь. — С такой-то сильной душой...

Я уж было думала дать ему по роже, предварительно макнув ручки в желтую кашу на рубашке, но верхом на асуре с шипами по телу так рыпаться было бы не самым умным ходом. Да и Демир это понял, а может, что другое через рога-антенки до мозга докатилось, и меня со своего паха повелитель ветров снимал осторожно, стараясь не задеть ни острыми наростами у предплечий, ни отросшими когтями. Ну и да... осторожно поднимая женщину под попку, невозможно ее не полапать. Но все-таки как же сильны асуры! Навряд ли человек смог бы немаленькую меня практически на ладонях поднять и на одеялко пересадить!

— Тебе надо переодеться, пэри... — кивнув на перемазанную ткань моего одеяния, демон пошел к шкафу. И начал стягивать рубашку через голову. Нет, ну я понимаю, что темно-зеленая ткань теперь мало чем от тряпки отличается, после моих коктейлей и кое-чъих психов, но вот чтоб до стриптиза!

Кожа светлела, шипы уменьшались, крылья прятались... но великолепное тело осталось. Если низ все еще прикрывали широкие шаровары, что позволяло надеяться на один изъян в мужчине — кривоногость, то в совершенстве линий спины я уже не имела сомнений. Темная дорожка волос спускалась от одного растрепанного хвоста к другому, полосатому и нервно извивающемуся. Широкие плечи просили тяжелого доспеха, который мужчина наверняка привык носить. А рукам не хватало тъелха с потертой кожей обмотки и узорами царапин на древке.

И этот гад решил занять руки моими вещами! Нет! Вещами Хананеля!!!

— Ей! А ну полож! Это моё! Пару черных трусов так и быть одолжу, но остальное — положи, где взял!

— Это ведь вещи бывшего владельца дома, — чуть пренебрежительно отметил Демир, рассматривая вышитую ткань. Да, размерчик у молодого Хани поменьше, чем у синеволосого. — Ему она больше не понадобится.

— А я сказала — положи на место! — взяв небольшой разгон, я воспользовалась отсутствием у себя большого животика и прыгнула на асура, вцепившись в плечи пальцами и чуть располосовав ногтями кожу. — Или кинь тряпки или пиши завещание. Я даже пять минут дам. Честно-честно. А потом начну кусаться. И начну с твоего носа поломанного. Веришь — нет, а потом возьмусь за уши, брови и язык!

Темно-синяя бровь нервно дернулась, а ее хозяин уронил вещи на пол только чтобы подхватить меня под спину освободившейся рукой.

— Сколько тебе напоминать?! Ты — беременная женщина, а не девчонка! — прорычал демон так, что у меня волоски в интимной зоне дыбом встали. — Береги себя, гидру тебе в мужья! А ведь Хаделион предлагал тебя на пару месяцев погрузить в сон... ведьма! Вот, — горячая ладонь оторвала мои пальцы от гладкой кожи и прижала к собственному животу, — слышишь? Или не хочешь? Ты же ведьма. Почувствуй. Он там. Внутри. Твой ребенок. Маленький. Беззащитный. Да, беззащитный, потому что мать у него не знает покоя и послушания, а от этого не защитят никакие щиты и магия майя! Потому что ей хватает дури прыгать горной козой и угрожать демонам куда сильнее нее! Потому что она не терпит чужой защиты от самой себя! — Наклонившись к моему лицу, Демир припечатал: Дуррррочка!

На глаза навернулись слезы. Пульс шумел в висках набатом, повторяя слова демона. Каждый слог горькой правды.

— Успокойся, — неловко прижав меня к себе поближе, попросил асур. — Я не буду опаивать тебя сонным зельем. Обещаю. Но ты будешь видеть меня чаще. Много чаще. Я действительно сплю в твоей комнате, пока ты завтракаешь, обедаешь и ужинаешь.

— А ночью охраняешь? Или постель мне выглаживаешь? — шморгнув носом, не сдержалась я.

— Да, выглаживаю. Ты очень беспокойно спишь, ведьма, все простыни сбиваешь в один ком. Но теперь все будет чуть иначе, — пообещал мужчина и опустил меня на те самые простыни. И ничего ни не мятые! Я аккуратная вообще! — Я принесу еще кувшин.

— Шо-шо?! — возмутилась я, тут же вытерев слёзы.

— Всего лишь зелье от тошноты. А успокоительное, которое будет приносить Дайти — не выливайте.

— Почему это?

— Мне пригодится, — пояснил демон и вышел.

Спал демон теперь у самой двери, каждую ночь перегораживая ее низким топчаном со своей тушей. То, что у него свисали ноги с такого ложа, Демира не смущало вообще. Как и сама ширина матраса, рассчитанная на куда более хрупкие создания чем здоровый асур. Завтракали мы теперь тоже вместе в столовой, выпивая наравне по два стакана из двух разных кувшинов. Один — чтоб не тошнило, второй — от нервов. Всё честно. Демир представил меня новеньким охранникам. Не мальчики они, что тут скажешь. Побитые жизнью воины. Странные какие-то, но сильные и надежные. Только вот давно в руках оружие не держали что ли? Демир их гонял, как дурной пастух коров по полю, заставляя демонов вспоминать смертоносность собственного тела. Со своим телом у синенького проблем не было. Пересмотрев все тренировочные бои я поняла, что мне достался тот еще типчик. Уложить его на лопатки еще никому не удалось. Хотя демоны, по началу не признававшие власти и силы Демира, пытались проучить его впятером. Красиво летели потом мне под ноги.

А я... Мне что? Не первый раз на тренировках сижу, краем глаза морды перекошенные смачным ударом наблюдаю и тапочки вышиваю. Ну ладно, уже не тапочки — шапочку с отверстиями под рожки. Полупрозрачная ткань основы с белой вышивкой гладью и мелким радужным бисером. Демир чуть успокоится, и может, через недельку вытащу охранника в город за подвесками ко всему этому сверкающему безобразию. А нет — сбегу к ангелам зеленым или Дору в гости позову. Не знаю, правда, от чего мой телохранитель быстрее поседеет. Он уже чуть сердечный приступ не схватил, когда спросил меня кому я шапочку вышиваю. Нет, не ему. Дайти на свадьбу.

Долго демон хохотал над этой шапочкой. Доржался. Теперь я достала тонкие шнуры и сидя во дворе уже три дня выплетаю что-то вроде мужских стрингов. И я не забыла рассказать кому и что плету. Даже мерки девочкам показывала однажды за завтраком. Взбодрились они, ничего не скажешь. На охрану свою заинтересовано посматривать стали. Кто-то и себе задумал рукоделием заняться. Ася вон предложила на своеобразный каркас из атласных шнуров спереди ажурную сеточку вставить. Мешочком таким. И фасоны уже начала продумывать. Повседневные из простой ткани, свиданьчатые из тонкого белого льна или шелка. Даже боевой вариант был. Кованный. Но тут меня забрали от стола переговоров с тарелками и вытащили на свежий воздух. А жаль. Такие идеи начали приходить в наш коллективный разум!

А потом раздался крик. Демоны похватали оружие и кинулись в дом.

Как? Кто? Да как им вообще удалось пробраться в самое сердце приюта?! Я еще понимаю через ворота перемахнуть, они не в моей власти, но сами стены дома были моими!

Натянув шнур между пальцами, я и себе понеслась к дому, пока Демир отправлял охрану кого к своим подопечным, а кого на внешние посты. Далеко не убежала, асур схватил меня под мышки и подтянул к себе.

— Куда?!

— А что? Оставишь тут без охраны? — лукаво спросила я. — С тобой все же безопасней, согласись. А тебе надо туда где бой.

— Боюсь, там кое-что похуже, — пробурчал демон и быстрым шагом двинулся к тяжелым дубовым дверям. За руку меня никто не тащил, хвостом не придерживал, так что пришлось мне схватить мужчину за длинную косу, чтобы не отставать. Демон лишь поморщился, но скорость сбавил. Наглеть и просить "Покатай меня, большая черепаха!" я уже не стала. Но кинжал из-за широкого пояса Демира все же вытащила на всякий случай.

В столовой было пустынно, только демоницы носились с ведрами кристально чистой воды из кухни. Не поняла...

Пройдя по коридору в зал с кучей подушек на толстом ковре, мы уперлись в стену из мужских спин. Что это они такие несмелые?

— Кто? — осведомился Демир.

— Алетин, — бледный демон, повелитель земли с первого ряда, двинулся к нам, нетвердым шагом.

За широкими спинами демонов что-то происходило, но они стояли шокированными истуканами, явно не зная, куда бежать, что делать или прятаться куда подальше. Судя по лицам, свалить им хотелось все же больше. Но я не могла рассмотреть причину их полуобморочного состояния. Все же даже мой рост маловат, чтобы прыгнуть выше рогатых голов.

Раздался еще один крик и я рванулась вперед. Когтистая рука на этот раз схватила меня за шиворот, не давая больше ступить и шагу. А хвост оплел щиколотку. В общем — не рыпнуться.

— Как это случилось? — потребовала я у зеленого. Благо и за грудки удалось схватить.

— Галвэйн ей боевую ипостась показывал, — сглотнул все тот же бледно-зеленый воин и поплелся к выходу. Раздался еще один крик и успокаивающий шепот Дайти. Демон практически убежал на улицу.

— Да что тут происходит, мать вашу?! — не выдержала я.

— Алетин рожает, — подала голос Дайти.

А, ну тут всё ясно. А стадо остолопов рогатых мучается и смотрит.

— Быстро все вон! — заорала я и для большей доходчивости, дёрнула пару асуров за хвосты. Зарычали, но послушались. — Заприте своих подопечных и не смейте их выпускать! Сегодня у нас санитарный день. Устройте им занятия йогой, пусть медитируют.

— В комнату! — рыкнул Демир, разворачивая меня к коридору.

— На жену свою рычи в постели, понял? — толкнув асура под бок, я выкрутилась из захвата и подбежала к Дайти, склонившейся над маленькой Алетин.

Ей всего восемнадцать и у нее серые глаза. Светло-светло серые глаза, будто у русалки из кристально-чистого озера. Вот только от испуга и боли чернота зрачка затопила радужку.

— Перенесём? — засомневалась я.

— Не надо лишний раз трогать.

Мысленно согласившись, я быстренько пробежалась глазами по комнате. Ага. Подушечек сейчас натащим, под голову, под спинку, под ручки, чтоб было что сжимать. Дайти так занята животом девушки, что я могу не сильно опасаться ее глазастости и немножко поколдовать в лучших традициях украинских ведьм. Просто прикосновениями снимая боль. Легкими, ласковыми прикосновениями... вторгаясь в личное пространство девушки, еще дальше, к эмоциям, прокладывая путь тьмой, успокаивая нею напряженное тело, охлаждая горящие огнем нервы. Чуть приподняв девушку, я положила руку ей на живот и начала гладить по часовой стрелке. Вторая рука легла на спину и пошла против часовой стрелки.

— Дыши со мной. Вдо-о-о-ох. Вы-ы-ыдох.

— Я... помогу? — как-то неуверенно прозвучал голос Демира. Ты смотри. Зеленый-зеленый, а стоит еще! А я то думала, что хрупкая мужская психика может выдержать только одни роды — свои собственные!

— Мы ценим твою храбрость, но лучше выйди. Хотя бы за дверь. И выставь охрану под окнами, хорошо? — попросила я. Мне тоже было неспокойно. И от этих родов и вообще. Нездоровый цвет лица асура меня пугал. Единственный храбрый мужик нашелся. Беречь такое чудо надо, пожалуй.

Дверь тихо, почти беззвучно скрипнула за демоном.

— ТЫ И ТЫ, ПОД ОКНА БЫСТРО!

Миляга.

Алетин даже перестала стонать сквозь зубы и задышала ровнее.

— Еще раз так заорешь, будешь спать на полу, усыпанном гвоздями, — пообещала я и добавила, — а сама сверху прилягу.

У асур слух тонкий, должен услышать.

А потом был ад на пятнадцать часов. Я только помогала, но и этого мне было достаточно, чтобы на десятом часу вылететь из комнаты, подышать свежим воздухом и поподпирать стеночки. А как по ним хорошо сползать!

Кругом темнота, ночная влажная свежесть, букашки жужукают, птички что-то поют, асуры тихо по кустам шарятся, Демир ходит грозной тенью по приюту, проверяя посты...

Я прикрыла глаза.

Хорошо...

Тихо. Никаких криков и стонов. Нет отрывистых команд Дайти и других асурок. Нет усталых глаз Алетин. Крови нет, что тоже не мало значит. Ангелы и силы, даже мне, некромантке прирожденной не по себе. Тяжелые роды. Слишком тяжелые.

И дальше лежать на травке мне не дали, осторожно подхватив на руки.

— Только не в дом. Пожалуйста, — тихо прошептав просьбу асуру на острое ухо, я уткнулась носом ему в плечо.

Легкие туфли развернулись к саду и уже через минуту мы сидели в тихой беседке. Демон на гладком дереве, я на демоне, спрятав лицо у него в одежде. Будто так можно хоть на мгновение спрятаться от этого мира и от самой себя. Не слышать вместе с домом, с каким трудом рождается новая жизнь, и не чувствовать всей ведьминской сущностью, как угасает жизнь в молодой матери.

— Ребенок выживет?

— Да. Это мальчик.

— А Алетин?

— Нет. Теряет слишком много крови.

Тяжелая рука Демира легла мне на голову.

— Ты выживешь. Не бойся.

Ловкие пальцы распутывали волосы, когда-то заплетенные в две косы.

Как же ты мне нужен сейчас! Хананель!

Тьма потянулась через миры к моему дому. К тихой спальне, где должен сейчас спать асур. Я изо всех сил пыталась услышать хотя бы биение его сердца. Размеренное. Сильное. Почувствовать его дыхание. Глубокое. Спокойное.

Но под ухом грохотал пульс Демира.

Выбирать не приходится — кто чем богат... *

*Мельница "Не успеваю"

— Несправедливо...

— Закономерно. Люди слабее нас. А уж женщины... — Демир не договорил. Только вздохнул.

— Несправедливо, что какой-то мудак сейчас живой, здоровый и горя не знает, а эта девочка умрет! — усталость понемногу уступала место злости.

— Она не хотела от него ребенка?

— Ей семнадцать и она из села. Конечно, она хотела ребенка. Она вообще семью хотела. Не в Царстве. Просто семью. Без какого-то расчета на чудное существование с демоном. Она его любит до сих пор, представляешь? Жаль, что любовь не передается от человеческой души асуру. Очень жаль. Это было бы лучшим наказанием для него. А ссылка... несправедливо! Алетин отдает ребенку свою жизнь, а он всего лишь свободу.

— Кто знает, что хуже, — пожал плечами демон.

— Хуже... А что для вас самое ценное? Если, конечно, вы не влюблены и бездетны?

— Душа.

Я усмехнулась. Ну да. Душа. Всё просто.

— Телепортируй меня в Царство. Поближе к приюту с Хаделионом, так он точно от меня не отвертится, — промурлыкала я. Улыбка всё больше напоминала оскал. Ну и настроение у меня соответственно заиграло всеми красками мрачной, решительной, деятельной злости. Попытавшись стряхнуть руки демона с плеч, я повторила, — Телепорт, Демир!

— Не могу, — пожал плечами демон. — Это не всем дано.

— Девочкам в постели рассказывай, что тебе не дано языком работать. У тебя стихий три минимум, а ты мне про собственную слабость впариваешь! Тем более, ты повелитель воздуха. Твоя же стихия!

— Я не так выразился — мне запрещено появляться в Царстве. Я изгнан. — Демон чуть приподнял мое лицо. Так, чтобы я видела его глаза. Грустные. Мрачные. Злое лицо в игре теней беседки. Резко очерченные скулы и сломанный нос делали его поистине страшным. Не уродливым, а страшным до ужаса, который вызывают харизматичные злодеи в кино. И притягательным.

Пришлось прикрыть глаза. Еще бы не дышать, ощущая запах оружия, щекочущий ноздри.

— Тогда помоги мне туда попасть, — прошептала я.

— Сколько тебе говорить, что не в твоем состоянии бегать? — Вроде как удивился демон и провел рукой по моей щеке. — Пусть Хаделион бегает. Ноги коротковаты, но такая у него работа.

— Он может и не ответить по зеркалу.

— Я сам с ним поговорю. Мне он ответит, — заверил меня демон и ссадил на скамейку. — Посиди пока здесь.

Скинув собственную курту, Демир укутал меня в плотную ткань и пошел к дому. Как только синяя коса скрылась за кустом жасмина, я попыталась встать и тихонько прокрасться за своим охранником. На цыпочках, как заправский шпион из мультика, я дошла до выхода из беседки и упёрлась носом в невидимую преграду. Из-за зеленых веток раздался усталый смех.

— Неужели ты подумала, что я поверю в твою усидчивость?

Вздохнув, я прислонилась к шлифованным деревянным балкам.

— Возвращайся побыстрее.

Демира не было так долго, что на востоке начала загораться зоря, а я уснула на жёстких досках, отлежав себе спину, поясницу и терпение. Хорошо, что защита не только не пускала меня наружу, но и порядочно нагрела воздух около меня.

— Быстрее! — требовательный голос разорвал тёмное полотно сна и первыми, невыносимо розовыми лучами солнца ворвался в сознание.

— Она спит, — злой голос незнакомого мужчины.

— Не сплю. Пошли.

Сонное тело еще плохо слушалось, но подняться без помощи Демира я смогла. И идти смогла. А вот по морде дать голубоглазому повелителю воды не смогла. До меня это, кажется, уже кто-то пару раз сделал.

— Тебе запрещено его трогать, — предупредил асур.

— Ато я не догадалась, — пришлось пробурчать и пройти мимо голубоглазого демона, которого крепко держал за руки повелитель воздуха. Все же Демир не до конца мне поверил, пропустил вперед и правильно сделал. Могла бы — подстригла. Но тогда уже из приюта забирали один голубенький труп. На такой вызов асуру пришлось бы отвечать, а мне защищаться в полную силу. А Демир бы не устоял в стороне. Исходя из того, кто кого сейчас вёл, в результате поединка можно не сомневаться.

Поплотнее запахнув полы мужской курты, я попыталась расслабиться и не дрожать от сырого холода горного утра. Тело же слабо хотело обманываться, и я шла, съежившись и согнувшись в три погибели.

— Это кто?

Так. Кто носит серые шаровары охраны и оранжевую кисточку хвоста? Кто стоит у двери в приют и вытоптал с перепугу целую тропку под окнами, где рожает Алетин? Кто смотрит на повелителя воды, как на врага народа? Мёртвого врага народа.

Галвэйн.

Что надо значить для демона, чтобы уговорить его на "покажи бабайку" из собственной боевой ипостаси?

— Это отец ее ребенка. Толку с него, как с козла молока, но хоть кусочек души пожертвует. Почти добровольно. Это последний шанс ее спасти, — пришлось признать и... быстро отойти.

Только бы Демир не полез их разнимать!

Впрочем, я еще раз убедилась, что Демиру не сто лет, а где-то на пять сотен больше житейского бурного опыта. Демон отпрыгнул в сторону с резвостью козла и грацией тигра. В общем, быстро и куда надо. То есть, ко мне поближе.

— Пойдем, Галвэйн управится быстро. Голубого папаши не хватит на долго.

— А наш новый рыжий донор хоть успокоится, — согласилась я, но в дом не дала себя завести. — Можно я тут постою? Там крики. Я не выдержу долго. Демир, пожалуйста. Мне действительно сегодня хватит. Даже злость уже не помогает. К мордобоям я привыкла, но к умирающим девушкам привыкнуть невозможно.

Демон молча повернул меня спиной к сражению и приобнял. Холод снова отступил, признав поражение перед владыкой небес. Сколько всего в нем намешано? Воздух, природа, металл, огонь? Последние две стихии — мои догадки, но ведьмачья интуиция — это почти факт. Вот сейчас я чувствую тепло. Или он просто нагрел воздух? А это стихия огня или ветер? Демон их знает с этой их майя. Наши стихии куда проще различить. Мне, по крайней мере.

Рука демона скользнула чуть ниже, обнимая уже не плечи, а талию.

Что мне с ним делать? Таким сильным, надежным и почти полностью моим. С тем, кто и меня считает своей. Наверное, это какая-то магия телохранителя и его подопечного. Глубокое чувство ответственности, которого не видать без определенной степени любви. Он мой... а я его. Странное чувство собственности и собственника от которых не становится противно. Но тревожно, что это что-то большее.

— У тебя есть девушка, Демир? Прости, я никогда не спрашивала, а теперь стало интересно.

Демон промолчал, а потом заставил посмотреть ему в глаза, слегка приподняв мой подбородок кончиками когтей. Ненавижу, когда он так делает. Кого другого, наверное, полоснула бы ногтями или попробовала задушить волосами с Тьмой. Его же — не могу, почему-то.

— У меня есть жена. Хали.

Ой, как весело.

— Любопытно, никогда не видела асур, повелительниц стали.

Цепкие пальцы отпустили подбородок и я смогла снова умостить дурную голову на плече мужчины.

— Может еще увидишь. Пол ребенка мы узнать не в силах, но стихию через пару месяцев определим.

— Мой ребенок не будет повелителем металла. — Сожаление вырвалось мимо воли.

— Как его отец?

Пришлось как-то неопределенно пожать плечами. Уж что-то, а увиливать от ответа за года совместной жизни с Хани, я научилась. Пойми нашу ведьмачью, да еще и женскую душу!

— А какой стихии твой ребенок?

Демон мягко улыбнулся.

— Хотелось бы демона света.

Я на мгновение представила дикий хохот Тьмы, тонкую улыбку Мессира и шок всего Ада, если у меня родится повелитель света.

— А что, было бы забавно. В темноте детской зато не споткнешься, когда ночью придется к детю вставать, — хихикнула я.

За спиной что-то роняли и волокли по гравию. А потом снова поднимали, роняли и тащили.

— Не убивай его, — приказал Демир.

Шорох гравия стих, а потом начал раздаваться всё дальше и дальше. Голубого гостя волокли на выход.

— Вообще, знаешь, это логично, — запихнув озябшие руки в карманы Демира, сказала я. Что у него там валяется? Люблю мужские карманы. Случайно их проверишь и много чего о мужчине узнаешь. У повелителя ветра там валялось оружие. Аж скучно!

— Что логично?

— Приставить тебя ко мне. Ты сам папаша в будущем, понимаешь ценность беременной женщины и ее ребенка. Но я так поняла, что не все новые телохранители женатые?

— Практически никто. На них у Хади другие планы. Какие уж не знаю, но все не спроста.

По ногам в панджаби потянуло холодом, а тьма сжала плечи, заставляя поежиться от дурного ощущения, будто кто-то копошится тонкими сильными пальцами в моих кишках.

— Галвэйн! — От моего ора Демир чуть ли не подпрыгнул, но вздрогнул ощутимо. — Немедленно иди к ней! Сейчас же! Брось этого недоноска и дуй в дом, пока она еще жива!

— Ты чувствуешь смерть? — недоверчиво прищурившись, спросил Демир. Галвэйн тем временем не задумывался над глупым вопросом подчиняться ли моему крику или нет. Полетел к любимой почти что на крыльях любви. Хотя, почему почти? Разве у любви не бывает темных перепончатых крыльев в капельках крови?

— Я чувствую, когда кто-то слишком зол и забывает в пылу драки об умирающей девушке. Месть для вас много значит.

— Да. А для тебя?

Что значит месть для темной ведьмы, которая стала ведьмой только для мести за подругу? По сути, безропотно продала эмоции стихии, пообещавшей силу и трупы беловолосых мясников. Это всегда было внутри меня. Впитанное с памятью предков, сжигавших заживо своих обидчиков, обращавших в камень неверных возлюбленных, превращавших в придорожный лопух заносчивых врагов. И как же я отлично понимала Хананеля, так правильно и просто отомстившего владыке света. Пусть и не до конца. Но уже тот страх, который испытал Веельзевул, — немалая награда за его свинство.

— Ну разозли меня, узнаешь, — пожав плечами предложила я. В конечном итоге один пострадавший от злой ведьмы асур это не целый мир.

Постояв еще пару минут в теплых объятиях, я начала засыпать, прислушиваясь к тихому шороху уходящей сестры моей Тьмы. Сердце понемногу отпускали ледяные тиски чужой власти и оно начало биться сильнее, суматошней, отчаянней.

Не дайте боги, стихии и духи оказаться на месте Алетин и ощутить как Смерть придет за мной или моим ребенком.

Медленно выдохнув, сбросив остатки страха нервной дрожью, я неуверенно посмотрела на двери приюта. После многочасовых родов мне уже сами коридоры закались заляпаны кровью и слезами.

— Может в беседке посидим?

Мужчина решил по-своему, подхватив меня на руки и распустив мощные кожистые крылья. Вознесшись над приютом, словно показывая меня рассвету, демон опустился с другой стороны здания к моему окну. Легкий ветерок отрыл ставни и вычурные задвижки, пропуская в комнату нас и солнечные лучи. Разгоняя полумрак комнаты и застывший воздух свежестью нового дня.

— Спи, — легкое одеяло легло на плечи, полог с тихим шорохом опустился, звоном монистов отпугивая кошмары, а полупрозрачная ткань просеивала свет, разбивая его на теплые волокна. Темная фигура прошла к глубокому креслу у двери и устроилась там. Уверенность в том, что синие глаза сейчас не закрыты, а наблюдают за мной, окончательно угомонила дурное перепуганное сердце и я уснула.

На следующее утро я стояла в беседке среди сада и смотрела, как Алетин собирают в дорогу. Идти самой девушке было сложно, всего-то день и отлежалась, и она обосновалась на руках у Галвэйна. Мужчина же разрывался над желанием быть поближе к еще не оправившейся от страшной ночи любимой и к ее ребенку, который тоже был повелителем земли. Забавно вышло.

— Рано он ее забирает, — за спиной раздалось бурчание Демира. Мужчина сам недавно проснулся, хотя, как мне кажется, до последнего боролся с усталостью и охранял мой сон. Я встала, как только он уснул. Даже одеялом укрыла. Придумал же усесться у самой двери, где тихий, но подлый сквозняк гонит прохладный ветерок с горных склонов в дом. И пусть асурам не так уж и легко заболеть, а чихающий телохранитель меня не устраивал. Мало ли что? Вдруг на старости стал здоровьем слаб?

— Ты забываешь о женской зависти, Демир. Не я одна здесь ведьма. До прошлой ночи мы все были подругами по несчастью более или менее, а теперь... Как бы чего не учудили наши умелицы.

— Большей частью умений они обязаны тебе. Кто предложил им научиться держать в руках нож? — подсунув мне очередную плошку с кашей, попытался пристыдить меня демон. Как оказалось, мужчина твердо верил, что место девушек если не на кухне, то от острых предметов и сражений подальше. — И ведь некоторые уже неплохо научились.

— Да причем тут нож? — поморщилась я. — Там и иголки вышивальной хватит, если ее в нужное место в нужное время положить. В пеленки новорожденному, например. Или Алетин в укрепляющий настой. Всего одна капля сока вон той травки, которая растет у забора — и молодая мать сгорит в лихорадке через пол дня. А ребенок, который пьет ее молоко, и того быстрее.

Демир высунулся из беседки и нашел глазами асура-охранника. Поманив того недовольной мордой лица как удав кролика, демон приказал:

— Зиран, вон те кусты долой и по всему периметру приюта проверь, чтобы этой дряни не было. А завтра устрою занятия по ботанике для всех.

— С практическими занятиями? — полюбопытствовала я.

— Может быть, — потер подбородок Демир глядя во след уходящему охраннику.

Я снова посмотрела на Галвейна и Алетин.

— Объясни мне, Мир, как так вышло, что его любовь победила любовь Алетин к отцу ее ребенка?

— Влюбленность, не любовь. Да и были бы это куда более глубокие чувства, все равно бы умерли через год-два или десятилетие. Наша любовь вечна. И она умеет ждать.

— То есть, вы любите раз и навсегда? Никаких юношеских увлечений?

— Нет, конечно. Без этого никуда. Но если нашу любовь не отравит предательство или ненависть — она будет жить дольше нас.

— Ясно, — облизав ложечку с овсянкой, я потянулась за блинчиками с медом. — А Галвейн ей вообще выбор дал? Или просто влил кусочек своей души? Не в курсе?

— Она выбрала его и жизнь, — пожал плечами демон. — И, кажется, своим выбором довольна. Им будет хорошо вместе.

— Ладно, заканчиваем завтрак и пошли подумаем что учудить чтобы наших девочек отвлечь. А то от зависти скоро позеленеют и стекла выдавят в доме, наблюдая за заботливым Галвэйном.

— Иди к себе, а я пока проверю кое-что.

Пока я шла к дому, демон не спускал с меня глаз, а когда уже вошла, то запер за мною двери. Узнаю, какая зараза дала ему власть над домом — брови выщипаю. Полностью. Синие или серые, это уже кому как не повезет.

Демир

Когда я вошел, она лежала на полу. Черные волосы, распущенные, с недоплетенной тонкой косичкой у виска, рассыпались по узорчатому ковру, в тонкие руки сжимали густой ворс, хотя Лена навряд ли это замечала. И вообще видела ли она что-то? Широко отрытые глаза смотрели в потолок, но не замечали отблесков света из окна. Может из-за боли, которая свалила ее на полпути к кровати или от слез, которые наполнили глаза и тонкими струйками стекали к вискам.

— Демир? — слабый испуганный шепот вывел его из ступора. Ужас отступил куда-то глубоко, а страх и злость...

— Допрыгалась!

Тонкие пальчики сжали ковер чуть сильнее. Значит, всё еще болит.

— Встанешь? — опустившись на колени перед девушкой, проверяя ее пульс и дыхание, спросил асур.

— Нет, — слабо улыбнулась ведьма и попыталась переложить руку на живот. Пришлось схватить оба запястья и завести ей за голову и чуть прижать, чтобы не мешала.

— Ну и не рыпайся, — стараясь не сорваться не крик, припечатал Демир. А кричать ему ох как хотелось. То, что он узнал от Хаделиона и врачей приюта о беременности людей от асуров, намертво врезалось ему в память. И эта боль внутри беременной девушки, которую он чувствовал как свою, ему очень не нравилась.

Пока осторожно, не задевая складок ткани, он мог прощупать магию, окутавшую мать и плод. Защита не нарушена, и никто не пытался ее сломать, значит, все-таки физиология.

— Где там твое успокоительное, а? — закусив губу, хихикнула ведьма. Расширенные зрачки. Рваное дыхание. Боль внизу живота то накатывала горячей приливной волной, то отступала, а иногда колола острым раскаленным кинжалом. Он всё это ощущал с ней вместе. Он знал, что такое пытки, и это было слишком похоже на них.

— Потом, — уже куда спокойней ответил Демир. Кивнув на животик он спросил, — Ты позволишь?

— Ты еще и врач?

— Уже да. Все телохранители, которых прислал Хаделион или умеют лечить или учатся этому. Вы слишком хрупки и без нападений, — пришлось объяснить ему. Кто как не он понимал, что без этого упрямая даже в таком состоянии ведьма не позволит ему просто так коснуться своего живота. А может и не только живота. Если придется, он помоет руки и... полезет ей в душу.

— Позови кого-то из девушек.

— А ты им доверяешь? Ведь кто-то же рассказал нападавшим, где наша охрана. Ты видела, как легко они прошли в приют, будто знали откуда их не будут ждать. И кто им будет противостоять тоже догадывались, — чуть поглаживая воздух над животиком ведьмы, размышлял Демир. Накладывал заново магию, обновлял связи в щитах, пытался успокоить маленький плод через ткань и плоть матери. Пытался сделать хоть что-то пока одна упрямая ведьма не дойдет до той степени отчаяния, чтобы довериться ему.

— А я уж было думала, что мне одной так показалось, — чуть склонив голову, Лена вытерла слезы о шерсть. — Хорошо. Но только осторожно. Я тебе все еще не очень доверяю. Хотя хочется.

Не сдержав шумный вздох от последних слов, Демир вынул из сапога кард и разрезал плотно намотанную на талию ткань. Разматывать на девушке метры сари времени не было. Теперь так же медленно и осторожно демон осмотрел уже округлившийся животик. Потом прощупал.

Мимоходом подумалось, что ему надо бы обрезать когти. Это не последний раз когда ему придется ее осматривать, а значит — острый синий маникюр недопустим. Тем более, не почищенные как следует после тренировочных боев.

— Ну? — нетерпеливо выдохнула ведьма. Теперь боль колола ее кинжалом. Он это тоже чувствовал. Вот здесь. Он нашел это место у девушки.

— Твое тело не знает, что делать с плодом, а плод развивается. Чуть более активно, чем это было в прошлые месяцы, но делает он это, как в него заложено природой. Твой же организм, не может понять, что с ним происходит и обеспечивает плод, меняется под него так, как заложено в него. Сейчас вы с ребенком будто боретесь друг с другом.

— И что делать? — сделав пару глубоких вдохов и вскинув подбородок, поинтересовалась ведьма. Смешная. С закинутыми за голову руками, бледным до синевы лицом, перепуганными, но такими требовательными глазами.

— Мы будем обманывать твое тело. Изменять его, может быть. Сложная магия, но это единственный выход. Обмануть асуренка мы не сможем. И не думаю, что магическое вмешательство в формирование плода для тебя предпочтительней.

— Вызови Хаделиона.

— Уже. Я забрал у Дайти перстень.

— Хорошо, — кивнула Лена. — Болеть еще будет долго?

— Нет, — не забирая руки от теплой, чуть липкой кожи, не отпуская запястья ведьмы и даже чуть надавив на них ладонью, Демиру наклонился к девушке и быстро поцеловал ее, раздвигая прокушенные до крови губы, чтобы протолкнуть кусочек ветреной души внутрь нее. А потом еще минуту не давал ей открыть рот. Пришлось даже чуть прихватить зубами ее губы, но оно того стоило. Боль начала затихать внутри него, а значит, и в Лене. Странный поцелуй с привкусом ее крови и его души.

Теперь бы выдержать гнев ведьмы...

— Я еще нужен? — неуверенно спросил Хаделион. Все-таки примчался мелкий паскудник.

Мычание Лены, все еще приглушенное его губами повелитель металла расценил как собственную нужность и вошел в комнату, плотно прикрыв дверь.

— Точно нужен? — все так же неуверенно повторил свой вопрос молодой асур с такими задорными нотками, будто собирался быстро за свечкой метнуться.

Ведьма уже не пыталась вырваться из хватки и покорно ждала, пока кусочек чужой души поселится в ней. Демир отпустил ее губы и всмотрелся в хмурое лицо. Надо же. Вроде и худая, а как надуется, обидится, так будто хомяки в роду были. Щеки сразу полненькие, забавные и ямочка на подбородке лучше заметна.

— Что тут у нас?

— Ребенок растет, но ее организм не понимает, что от него надо. И тянет слишком много и развивается нетипично для плода, — пояснил Демир, аккуратно поднимая ведьму на руки и перенося ее на кровать. Легкая. Слишком легкая для беременной. Магия съедает слишком много ее сил. Надо давать ей больше... всего.

— Не против, если я посмотрю, или вы тут дальше будете в великих лекарей играть? — самоуверенно произнес Хади. — Которые лучше знают, как развиваются асуры в людях. М?

— Я не против, если ты заберешь ее в свой приют и будешь там играть в лекаря с ней на пару и мне не придется нестись через весь дом с острой болью внизу живота! Не своей болью!

— Договорились. Но возвращение не гарантирую. Пакуем вещи? — схватился он за какую-то тряпку. А потом нагло кинул ее в Демира, уже со свободными руками подходя к лежащей женщине. — У тебя блоки на инородную магию не стоят? А к галлюцинациям как относишься? Главное, не паникуй и наслаждайся.

Легко дотронувшись кончиками пальцев живота и груди Лены, мелкий асур медленно поднял руки. От позеленевших когтей в разные стороны заветвились упругие стебли, ложась узором мехенди на тонкие кисти и туманом на воздух. Пока проворные лозы обвивали тело женщины, обвязывая его своеобразным коконом, набухшие над ней бутоны открывали радужные цветы, осыпая золотистой пыльцой и разнося по комнате чарующий, чуть пряный запах с нотками лимона. Когда цветущее заклинание достигло потолка, поглотив и саму пациенту, и покрыв лекаря росписью вплоть до рожек, оно начало медленно рассыпаться, словно песок, уносимый ветром с гладкого стекла.

Захватывающее по красоте и требовательное по концентрации заклинание так увлекло асура, что он пропустил подзатыльник, щедро отвешенный Демиром.

— Не нервируй ее! — рыкнул демон, присаживаясь у ног девушки. Так и есть — зрачки расширены до предела. Не любит ведьма быть во власти иллюзий, пусть это всего лишь полуэльфийские заклинания. Будь ей чуть получше и не бойся она потерять ребенка, уже бы устроила лекцию о феминизме в разрезе применения на свободолюбивых ведьмах всяких дурманящих зрелищных чар.

— А что, цветочки чем-то хуже поцелуйчиков? — невинно аки агнец поморгал Хаделион, напоминая ведьме с чего все началось. — Да и вообще, это заклинание еще никому вреда не приносило, чего злиться то? Да и успокоительного там такая доза — дракона меланхолично хвостом махать заставит.

А сам, меж тем, демонстративно посматривает на хвост с синей кисточкой, будто желая наступить. От ведьмы же меланхолией и не пахло. Скорее остро пованивало жареным для двух хвостов.

— Господа доктора, или вырубите меня перед своим полунаучным хвостатым консилиумом, чтоб я меньше знала и крепче спала или говорите уже что со мной и что вы будете делать. А то делать начну я.

— Знаешь, я бы посмотрел, что ты будешь делать с плодом, на которое не рассчитано не только твое тело, но и магия. Такая маленькая война внутри тебя. Ему там, знаешь ли, тоже не очень уютно — родная мамочка из дома выселяет! Не очень хорошее чувство, скажу я вам, до сих пор помню. Так что давайте вы прекратите свою самодеятельность, а так же избиение невинных Чертят, спрячете клыки и амбиции куда подальше, и будете мило и радостно кивать на все, что вам лекарь говорит. А то у нас такие перспективы... Итак, — серебряный асур начал прохаживаться вдоль постели, играя явно не свою роль умудренного опытом лекаря, — для начала, надо решить вопрос магии. Ребенку просто не хватает сил бороться с естественным отторжением. Это мы сделаем за счет тебя, Демир. И тебе спать спокойней, и Лене причина не убивать на месте, и ребенку польза. Ну и для физиологии — принимаем все, чем тебя тут кормят и поят. Если, конечно, не хочешь, чтобы это был твой единственный ребенок. Тело твое может со временем и перестроиться, но уже радикально. Пока все.

— Хади, мне с тобой надо поговорить, — уже было завернувшего на выход демона, остановила ведьма. — И желательно наедине.

Темные глаза и не думали смотреть виновато. Только тонкие пальцы чуть дернулись, поглаживая простынь возле руки демона.

— Прости, Демир, но нам с Хаделионом надо поговорить. О тебе в том числе.

— Тебе надо отдыхать, слушаться Демира и вообще познавать искусство быть матерью. Пинетки, что ли повяжи. Может и ребенок успокоиться. А о заразиться твоей вредностью и строптивостью, посмотрю я как ты будешь его к горшку приучать и кашками кормить! Всё понятно? — спросил он, как всегда не нуждаясь в ответе. — Что за?..

Под ноги Хаделиону попалась тахта, на которой обычно спал Демир.

— Ты что, здесь спишь?

— Да.

— Ты мне его в постель хочешь уложить? — тут же поняла куда ветер задувает ведьма.

— Если бы этот синеокий скромник не спал так далеко каждую ночь, то уже давно бы понял, что с плодом что-то не так идет. Так что спать теперь он будет с тобой, каждый вечер осмотр со светопредставлением на ночь, каждое утро — хороший завтрак в постель, а весь день вы с ним вместе! Демир, хочешь — к хвосту ее привяжи, но дальше чем на десять метров отпускать запрещаю.

В довесок к словам, наверное чтобы добить слушателей, это бледное чудо еще и ногой топнуло в стиле "капризы тут отдаю Я!" и вылетел вон.

— Милый мальчик. Даже не знаю в кого больше наглый, в мать или отца.

— В деда, наверное, — пожала плечами ведьма. — Он говорил, что в деда вредностью удался. А совесть у мамы хранит, чтоб не портилась от частого использования.

Лена

— А улыбается как отец, — поморщился Демир, сжимая мою руку. Асур вообще в приказ Хаделиона начал выполнять подсознательно быстрее чем сознательно. Когда это блондинистое чудо начало на нас баллоны катить, синий демон подвинулся ко мне поближе и чуть прикрыл собой. Странная реакция. Не пытался скалиться и кидаться в гневе на мальчишку, а успокаивающе сжал мою ладонь. Теперь же и вовсе увлекся и поглаживает запястье чуть шероховатыми натруженными руками. Тьелхами вертеть — та еще забава. А может и не тьелхами. Может хвостом в отсутствии жены. А теперь и вовсе угнездился рядом со мной на подушках и переложил меня к себе поближе, пока я не могу сопротивляться. Ну вырываться я не в состоянии, но мелко напакостить, неловко заехав локтем в нос — это святое. Почти случайно вышло ведь голова еще порядочно кружилась да и успокоительного Хаделион действительно не пожалел.

Демон что-то пробурчал и все же уложил меня себе под бок, чтобы теплая тяжелая рука могла поглаживать живот, прогоняя последние отголоски боли и, как я подозреваю, проверять, что там начудил мелкий хвостатый.

— Демир...

— М?

— За что тебя изгнал Асурендра? — мало ли, вдруг убийца маньяк какой.

— Неудачно пошутил по поводу его жены, — ухмыльнулся демон и прикрыл мой живот обрывками сари.

Теплое дыхание ощущалось где-то в районе макушки и сдувало отдельные волоски мне на лоб и в глаза. Поморщившись и не сдержав чихание, я откинула волосы назад, попав асуру в по уже ушибленному носу.

— На тему использования хвоста в отсутствие мужа что ли?

— И на тему ее верности тоже.

— Уж не на твоей ли совести ее верность? — засомневалась я.

— На моей, — подтвердил мои догадки Демир, не прекращая перебирать мои пальцы, рассматривая узоры мехенди на каждой фаланге. Дрожь от этих прикосновений пробивалась даже через дурман заклинания. Слишком приятно было в руках опытного мужчины, пусть даже его ласка была столь немудреной.

— Асуры разве уводят чужих жен? — удивилась я.

— Случается. Иногда уводят, иногда просто...

— Развлекаются? Я думала у вас с избранницами и избранниками серьезно.

— Так и есть. И в этом наша слабость. Через них легко отомстить.

— Жестоко. Впрочем, по-другому это были бы не вы. Странная раса. Но люди не милосердней, — вздохнула я.

— Поспишь?

— Не хочу. Точнее организм хочет, но я не хочу, — я призадумалась. Чем бы таким заняться лежа в кровати с симпатичным демоном почти на этом самом демоне? Точно. Помучаю! — А давай наберем книг в подвалах, и ты мне почитаешь в беседке?

— Там небезопасно.

— Чушь. Там как раз самое защищенное место в приюте.

— С чего ты взяла?

— Ну ты ж со мной туда пойдешь!

— Почему тебе здесь не читается?

— Свежий воздух полезен для ребенка! — наставительно сказала я, а потом добавила: И я не хочу, чтобы девочки в приюте поняли, как мне плохо и как я боюсь за ребенка и за всех них. Я тут самая долбанутая и вроде как бесстрашная. И если уже мне не хочется из приюта выползать, значит, дело совсем плохо. Зачем нам паника?

Демир чуть приподнялся, чтобы заглянуть в мои ну очень невинные глаза. Подозреваю, что видок у меня был, как после хорошей дозы шампанского — милый и немного неадекватный.

— О чем ты хочешь почитать? — вроде как сдался мужчина. Я улыбнулась и перевела взгляд на его руку. Большая сильная ладонь с загрубевшими мозолями от оружия. Длинные пальцы и острые когти, еще и будто специально заточенные. На мужчине вообще было очень много заточенных вещей. На кушаке блестела брошь в виде какой-то райской птички с острым клювом, воткнутым в ткань, шаровары у щиколоток перехватывали вышитые тесемки с металлическими бусинами, слишком тяжелые для простого железа и странной формы с парой шипов по бокам. Пуговицы на камзоле были сделаны в виде звезд. И хоть на этих самых звездах блестели цитрины и цирконий, но если их оторвать, то вполне можно в глаз кому-то закинуть до самого черепа. А если бросает асур, то звездочка скажет привет затылку. На шее у Демира висела цепочка плотного плетения и что-то безусловно тяжелое оттягивало ее вниз, но наглости вытянуть украшение из-за ворота рубашки я еще не набралась. А ну как там медальон с локоном любимой жены? Без руки останусь.

— Ты передумала или задумала какую-то другую пакость?

— Я медетировала!

— И какое озарение к тебе пришло? — усмехнулся демон и накрыл мою ладонь своей. Да что же ты делаешь, сволочь? Почему ты такой теплый и уютный?

— Хочу сказки почитать. Страшные. Я тут драконов недавно видела, вот про них хочу.

— Все самое страшное про драконов — не сказки, — предупредил меня Демир.

— Они едят детей, требуют себе девственниц и грабят деревни?

— Хуже! Делают детей, девственницы к ним сами липнут, а деревни сами рады им продаться.

— Что значит, делают детей? Значит, драконы и люди легко... скрещиваются?

— Не легко, но они научились этому. Драконья магия умеет управлять сущностью живых существ. Когда они пришли в этот мир, то были всего лишь драконами. Безусловно, сильными и мудрыми созданиями, но грубо говоря — ящерами. Но не так давно по меркам мира были магически выведены драконы Алауэн. Драконы-оборотни с человеческой ипостасью. У Царства с ними сейчас тесные контакты и даже родственные связи, как я слышал.

— Драконы-асуры? — не поверила я.

— Сам не видел, но наслышал, — чуть пожал плечами демон, отчего я еще ближе придвинулась к нему.

— Я видела этих Алауэн. С Владычицей прилетал один такой. Синий тип с большим рогом на носу. Странный, но забавный. К брату моему приставал, представляешь?!

— Драконы этой линии достаточно легко относятся к однополым связям, — усмехнулся Демир. — А тот, кого ты видела... Кажется, я знаю, кто он. Это еще одно достижение драконов — линия Ту. Этот синий когда-то вел армию драконов в бой, и с ним в небе летала его вторая половина — сестра. Драконы-близнецы большая редкость и ценность, но клан Алауэн и такое чудо подарил миру.

— Какие затейники... — отметила я. — А как они это делают?

— Магия, — коротко и емко ответил Демир. — Классическая человеческая и исконно драконья.

— Как такое можно соединить? Даже я видела, как они отличаются. Тот дракон будто в тумане был, а потом — раз! И у тумана свой цвет и даже вкус.

— Они умеют создавать. Почти как боги. Они вообще очень много что умеют. Петь, например.

Демон будто бы задумался, как описать пение драконов, но я не дала ему свернуть с интересной для меня темы.

— Я тоже умею петь, но никому почему-то не нравится, — усмехнулась я. — А все таки, как у них получается создавать из себя что-то большее. Ну, или просто другое?

Демон понял, что ему придется быть моим сказочником на этот вечер, и сдался. Рассказ о первых драконах-оборотнях вышел действительно сказочной. Немного романтики, немного магии, драконов и тайного знания. Много любви и боли. Еще больше целеустремленности и силы духа. Одна женщина и один дракон. А получился совершенно новый вид.

— Знаешь, я еще плохо знаю ваш язык, но слово дракон я видела в записях асура, которому принадлежал этот дом, — еще бы я почерк мужа не узнала! — Можешь мне принести? Там заметки какие-то. Вроде был он у драконов в какой-то крепости. Потом почему-то про перечницу что-то. Перечница еще будто имя чье-то написал. А дальше всё о магии, но там я уже вообще потерялась в переводе. Поможешь?

— Зачем тебе это? — сразу напрягся Демир.

— Любопытно, — вроде как призналась я. — Нет, ну великие асурьи тайны можешь мне не читать, но остальное-то мне можно?

— Можно, но мы сидим в комнате до завтра, — решил демон и чуть потянулся в сторону моего прикроватного столика, где уже лежали исписанные почерком Хананеля листы.

Три часа я слушала голос Демира и слова своего мужа. А еще мудрость драконов и их удивительную магию. Теперь я точно знала, что мне необходимо. И куда мне необходимо. Тарин Дастан. Крепость, где обитали драконы и их всадники. И еще одна лежачая энциклопедия.

— Знаешь, я тут придумала, куда мы прогуляемся, — предчувствуя реакцию асура, я собрала остатки сил и собственной ведьмачьей притягательности и мягко перекинула себя через демона, усевшись ему на живот. Нависнув над ним и уперев руки по обе стороны от его лица, я наклонилась пониже. Хочу видеть удивление в этих синих глазах! — Угадаешь, по моей позе? — прошептала я.

Ладони демона легли на бедра, дыхание стало глубже, а синие глаза... Вот тут-то я и поняла, что вообще-то все еще в порванной одежде лежала, а теперь лохмотья открыли все от груди и до самой талии. Горячее дыхание асура обжигало кожу, а каждый вдох хрипел в его груди, словно демон заболел бронхитом или где-то внутри мужского тела зарождался рык, но так и не выходил наружу.

Да, главное, не забывать дышать. Глубоко. Спокойно.

Когтистые пальцы осторожно скинули с плеч остатки одежды и ту же согрели спину. Ласково прошлись вдоль позвоночника, чуть массируя, надавливая, расслабляя. Спустились на поясницу и нежно накрыли источник тупой боли.

Слишком слабая, чтобы носить ребенка... Даже чтобы просто носить.

Горечь стерлась под настойчивыми ласками, а боль ушла, уступив место расслабленности, жар отступил, оставив лишь приятное тепло.

Это горячее дыхание... Как он может согревать мне затылок? Легкий, словно перышко, невесомый, словно пух, нежный, как бархатный лепесток, воздух щекотал плечи и укрывал спину шалью тепла и уюта. Надежности. Такой обманчивой, что собственные руки отказались меня держать, а сильные мужские скользнули чуть выше и подхватили под мышки. Сначала давая опору, а потом осторожно укладывая на бок, вплотную к горячему телу.

— Замерзнешь, — мягкое осуждение, тихая забота, шепот губ у самого уха. И снова это дыхание, с которым не надо прикосновений.

Демон решил, что надо и легко коснулся шеи, не целуя, просто... коснулся, оставляя цветок тепла на моей коже. Еще немного ниже и растрепанные из плотной косы волосы коснулись груди, а губы окончательно обнаглели! Но тут же загладили свою вину руками, зацеловали, обхватили хвостом бедро и прижали еще ближе, заставив застонать, прощая легкую обиду.

Горячее дыхание замерло. Немногим ниже груди. Там, где росла моя новая жизнь. Судорожный выход и легкое поглаживание уже округлившегося живота. Мягкое прикосновение губами и... ответный разряд током, сиреневой дугой проскочившей от пупка до губ демона. Будто асур полдня шаркал молдавскими тапочками по пушистому ковру производства братьев китайцев.

Демир усмехнулся. Светло. Счастливо. Совсем не томно или соблазнительно.

— Она будет повелителем молний.

Вдох. Выдох. Она. У меня будет девочка. И она будет повелевать молниями. Будет пускать маленькие разряды в своего отца, играясь, сжигать проводку в доме. Она будет танцевать в степи с травами в грозу.

Как же я была зла.

Оттолкнув Демира, я сползла на пол, нашла у кровати сложенную шаль и замоталась в нее. Взгляд заметался по комнате.

С чего бы начать? Да хоть бы с этих безделушек.

Ворох посуды, статуэток, подставок под перо и чернильница свалились в неопрятную кучу на столе. Выстроив все предметы, словно чертей на параде шестого июня, я подтянула к столику кресло и уселась в него. На посуде была самая простая бытовая магия асур. Кое-что от самих творцов тарелок и ложек, а что-то добавили уже в приюте, чтобы сохранить красоту утвари. Навскидку разберусь с каждым предметом за минут пять. Перо и чернильница когда-то принадлежали Хананелю, но особой ценностью не отличались. Так, для быстрых заметок, а не важных писем. Магия тоже просто бытовая, но на пере заточенный металлический кончик с каким-то хитрым мелким заклинанием. Это надо еще присмотреться. На потом. Статуэтки птиц и зверей делали на заказ и вложили что-то любопытное в каждое создание.

— Что ты делаешь? — демон наконец-то не выдержал моего молчания и странного приступа фетишизма.

— Рассматриваю вашу магию.

— Это так важно... сейчас? — начал злиться асур.

— Да.

— Ты узнала, что у тебя будет дочь, и решила посидеть перед какой-то рухлядью? — рыкнул мужчина и соскочил с постели, чтобы сбить хрупкий столик с единственной ножки.

— Это ты узнал, что у меня будет дочь. Не я. Понимаешь, Демир, не я! — почти закричала я. — В моем роду женщина знала, кого родит еще до зачатия. Она видела судьбу своей плоти и крови от первого вздоха до последнего. Она вела свою душу в маленьком теле по жизни и охраняла от всего в мире, и даже от судьбы и смерти. А теперь ты! Ты! Ты мне говоришь, что у меня будет дочь! Да я вашу магию по слоям раскатаю, на мельчайшие частички разворочу, но я, ангел вас дери, сама узнаю, как вернуть эту связь и как защищать свою дочь даже от себя самой!

— Для этого тебе рассказы о Тарин Дастан? Магическая наука о рождении детей?

— И о их вынашивании. И о том, как изменить человеческое тело.

Демон не сдержался, перешел в другую ипостась и наклонился к самому моему лицу.

— Что тебя не устраивает, ведьма? Хаделион знает, как сохранить твоего ребенка. Я тебе в этом помогаю.

— Я вам не доверяю, — выдохнула почти в самые губы.

— Хаделиону ты подчиняешься беспрекословно, не лги! — оскалился асур. — Не доверяешь мне? — демон чуть скривился. — Или себе рядом со мной?

От ответа я предпочла уйти с истинно ведьмачьей изворотливостью и хлестко ударила демона по щеке, напоровшись на ряд небольших шипов, шедших вдоль скулы Демира. Пока я с недоумением смотрела на собственную кровь на лице асура, сам мужчина вздохнул и опустился предо мной на колени, пряча уже нормальное лицо в моих ладонях.

— Когда же ты научишься себя беречь? — тихий шепот, сорвавшийся с губ, пощекотал кожу, а теплое дыхание чуть обожгло ранки. Я улыбнулась и прижалась лбом к затылку демона, где начиналось плетение сложной косы.

Еще пару раз дохнув теплом на руки, словно согревая их в морозный день, Демир закончил исцеление поцелуем. Невесомым. Воздушным.

— Будут тебе драконы с их мудростью.

* * *

Перегнувшись через плечо сидящего Демира, я заглянула в карту. Демон вообще чем думал когда на эту авантюру соглашался? Где мы и где Тарин Дастан?! Нет, мы с Дорой, конечно, тоже бывало путешествовали в Индию через Голландию и Австралию. Десять телепортов истратили и все амулеты силы. Как домой вернулись вообще не помним. Но мы то ведьмы! Нам чесотка в пятой точке заменяет мозг. А тут вроде адекватный мужчина, а на такое подписался!

— И как мы... дойдем туда? — тихо спросила я, ожидая услышать в ответ очень затейливый маршрут. Судя по порядочно истрепанной косе и слишком активно извивающемуся хвосту, Демир этот маршрут очень тщательно и эмоционально продумал.

— Тебе нельзя много ходить, бегать и вообще чересчур активно двигаться. Ездить верхом на коне, гидре и драконе тоже не желательно. Исключение — моя шея.

Я с сомнением посмотрела на затылок асура. Ну ничего так. Если сесть, то удобно будет.

— А телепортом?

— Пока можно, — пробурчал демон.

— Но сил на это пойдет не меряно, — поняла я недовольство Демира.

— Ты будешь беззащитна, после каждого перехода. И мы потеряем три дня в одну сторону.

— То есть, ты не знаешь, как туда добраться, — чтобы сгладить это заявление я начала расплетать косу мужчины. Случайным опытным путем было установлено, что он вообще в астрал выпадает и как-то...замирает, когда я беру его волосы в руки. Даже хвостом перестает дергать, мягко сворачивая его в милый бублик на коленках.

— То есть, я думаю, — мягко ответил Демир.

— А, ты в артефактах там всяких хорошо разбираешься? — осторожно начала я, чуть подергивая отдельные пряди.

— Неплохо, но давно не было хорошей практики. А что?

— У меня есть один интересный кристалл, но всего один и он мне очень нужен неиспользованным. Хаделион оставил на очень-очень особый случай. Я дам посмотреть, но если заберешь — обрею налысо в самых интимных местах — клянусь!

Асур обернулся и посмотрел на меня очень... хитро и в то же время нежно. Будто уже прикидывая, где можно провести процедуру и когда. И снова это теплое дыхание, которое теперь ласкало мои руки, все еще сжимающие пряди волос.

Я не выдержу так долго. Убью его. И пусть меня простят боги этого мира и жена Демира. Пусть ненавидит его нерожденный ребенок. Но я убью его или это сделает Хананель.

Демон прикрыл глаза и отвернулся.

— Не давай мне в руки этот артефакт, если не доверяешь, — севшим голосом сказал Демир. Хвост грациозно развернулся, словно тугая плеть и оплел ногу демона. Медленно, красиво, даже элегантно. Это не эмоции, это излишний контроль над тем, что никто не должен видеть.

Положив хрупкий кристалл перед Демиром, я поспешила на ужин.

Ну как, поспешила? Передвигалась то я к нашей столовой на подушках, но шла такими путями... Могла бы, еще и пару кругов вокруг приюта намотала. Причем по внешнему периметру, пересчитывая прутья забора.

Остановившись в коридорчике перед общей комнатой, я отдышалась и зажмурила глаза, пуская под веки целительную тьму. Хоть слепотой себя наказывай. И глухотой. И рот зашить, а то мало ли что ляпну.

Ах, да! И содрать с себя кожу, чтобы не чувствовать это обжигающее дыхание.

— Что же это такое, Госпожа?

— Гормоны, — задумчиво изогнулась тень от пламени светильника.

С сомнением хмыкнув, я толкнула дверь и нацепила на лицо мягкую спокойную улыбку. Легко кивнув Дайти и девочкам, я устроилась на любимой горке подушек с узором павлиньих перьев и золотистыми кисточками. После первых трех ложек риса в груди неприятно зазудело. Словно мурашки под кожей над самым сердцем.

Что за пух и перья? Этого еще не хватало.

Холодная стрелка пронеслась по вене от запястья к сердцу и чуть кольнула.

Кто-то самонадеянный вскрыл кабинет Дайти. Причем защиту дома обошел на раз, да и моя магия на двери не сильно-то его задержала. Острые ведьмачьи проклятия будто сами отлетели с его пути, и прибежали ко мне, жаловаться на необходительного кавалера.

Силен демон. Где только таких делают?!

Дайти сидела, как ни в чем не бывало, негромко переговариваясь с другими асурами. Увлеченная беседой, она не заметила, как я подхватила свою тарелку, пару булочек и яблоко. Ну ладно, еще быстро ссыпала в карман кешью.

Тень есть даже в самой светлой комнате. А особенно, если источников света несколько...Там, где кончается власть лампы в корпусе из разноцветного стекла, лежит тень, младшая сестра Тьмы, прикрытая светом другой лампы. И я могу этот свет приподнять, словно плотный полог, вышитый блестящими пайетками, и нырнуть в свою стихию. Сложный фокус, но если надо незаметно сбежать из комнаты... Оно того стоит.

Безшумно передвигаясь по коридорам, устланным коврами, так, что ни одна висюлечка на одежде не звякнула, выдавая мои партизанские маневры, я дошла до кабинета Дайти и провела рукой по двери, приоткрывая резные створки.

Удача повернулась ко мне шикарным мужским задом с синей кисточкой хвоста. Отворив дверь чуть пошире, я грациозно проскользнула за ширму и чуть оперлась о стену, устраиваясь поудобней для просмотра программы "В мире асуров". Сегодня показывали, как самец добывал для чужой самки средства к комфортному существованию, не забывая демонстрировать ей свой природный потенциал и генофонд во всех ракурсах. Ракурсы были такие, что я чуть не забыла мастерство бесшумного поедания орешков, а потом и вовсе чуть не подавилась от поворота "и тут появляется второй самец".

— Ты что-то ищешь? — зеркало, прикрытое платком лишь наполовину, отражало такую же темную комнату, но в совершенно другом приюте. Пестрая ткань скрывала почти всю фигуру Хаделиона, так что виден был лишь недовольно дергающийся хвост и уголок уха с серой, вставшей дыбом прядью.

— Да, ищу, — медленно повернувшись к Хаделиону, Демир посмотрел на асура почти что с вызовом. Ну или с ехидцей.

— Что-то свое?

— Найду и будет мое, — снова повернувшись к секретеру Дайти, демон продолжил аккуратные поиски.

— И стоит ли удивляться, что ты с такой логикой так запалился в нашем высокоморальном структурированном обществе? — закатил глаза мелкий, сам явно не питая любви к такому устройству родного государства.

— Мне интересно, какая логика тебя под хвост ужалила, что ты ко мне его приставил? — не сдержалась я от комментариев громким шепотом из партера.

— Искренние и благородные намерения! — оскорбился серохвостый. — И я о них, кстати, сейчас очень жалею.

— А я жалею, что ты мне дал всего один кристалл с порталом.

— Так вы их ищете? Ну-ну, продолжайте, а я посмотрю. Всё равно у Дайти их нет, кто ж ей доверит стратегическую разработку! Так что цени моё снизошедшее доверие! Будешь в пояс кланяться, на стульчик встану.

— А где есть?

— У меня. Попросишь?

— Нет, — Демон категорично сложил руки на груди. Упрямый какой! И гордый!

— А я попрошу! — а я не гордая... сегодня.

— Лена! — попытался одернуть меня Демир.

— Что? Я тут слабая беззащитная девушка и прошу помощи.

— Зачем тебе еще кристаллы? — уже серьезней спросил Хади.

— Надо, — проявил чудеса своей мрачной дипломатии Демир. И за что ты так яростно ненавидишь Хаделиона, а?

— Раз надо, то глянь на тот кристалл и сделай еще! Тебе же на-адо-о. Ты у нас весь такой самостоятельный, захотел — пришел, захотел — ушел, а остальным за тобой разгребай. Не можешь? Ведь не можешь же?! — с нескрываемым ехидством дразнил Хади, опираясь на позолоченную раму зеркала.

Скосив глаза на Демира, я всерьез задумалась, не убраться ли мне с дороги на какую-то обочину за забором приюта. Демон потемнел лицом вполне буквально и обернул хвост вокруг бедра, а потом с резким щелчком развернул его, словно кнут. Они тут что, и хвост накачивают? Гантельками по пять кило сто жимов каждое утро? То-то мне муж никогда не давал собственные тренировки от начала и до конца смотреть!

— Мне вот интересно, а физически кто из вас сильнее? — уперев попу, порядочно уставшую от набиравшего оборота шила, в изящно изогнутую спинку стула, я глянула сначала на фигуру Демира, а потом магией скинула платок с зеркала и так же просветила ведьмачьим оценивателем Хаделиона. — Без обид, Хади, но мне кажется, что у Мира хвост чуть длиннее. Но вы можете взять линейки и померить. Я отвернусь.

— У кого-то просто больше опыта.

— А у кого-то очень заботливая мамочка, которая наняла сынку лучших учителей.

— Зачем нанимать! Лучшие учителя — мои дяди, тети и прочие родственники. Это семья называется, если ты не знал.

— Короче, вы побили друг-другу морду в боевую ничью? — поняла я. — А по какому поводу?

Мужчины замолчали и опасливо посмотрели на меня. Демир посветлел и шипы спрятал. Посветлел до легкой бледности прямо.

— Он пришел в ко мне в приют с просьбой присмотреть за его женой. Она ждет ребенка и нуждается в помощи и защите, которую родные стены ей не дадут. Вот и всё.

— Значит, у тебя в заложниках его жена?

— Лен, у всего своя цена. Наш мир так устроен, что он всегда спросит за свои подарки. И если Демир хочет, чтобы его ребенок родился, придется идти на риск. И таких рисков очень много, им может стать любой шаг. Я хочу, чтобы и ты помнила об этом. И была осторожней, договорились? — Чертенок тряхнул короткими криво обкорнанными волосами и хитро улыбнулся. — Твой охранник, например, за клятву не причинить вред его жене и ребенку расплатился таким шикарным профилем. Ну согласись, несправедливо же!

— Надо же, такой обаяшка, еще и пластический хирург, — умилилась я, сложив руки на животике.

Демир отошел от секретера, который обшаривал последним, и подошел к зеркалу, чуть провел рукой, заменяя сероглазого демона своим отражением, подавляя магию мощного артефакта своим образом. Пару секунд магия ярилась под амальгамой, сменяя сосредоточенный, где-то досадливо-печальный взгляд Демира на упрямо сжатые губы Хаделиона. А мужчины все не отрывали друг от друга взгляда, рискуя уничтожить своей силой хрупкую оболочку сложной магии.

— У меня мог бы быть сын и постарше. На целых четыреста лет старше. Ты можешь злиться и ломать мне нос сколько угодно раз, но мог бы. А сейчас я рад, что у меня есть только моя женщина и она родит ребенка для меня. И ты поможешь ей в этом. Это справедливо и мой нос здесь не при чем, — оттолкнувшись от золотой рамы и позволив отражению другой комнаты заполнить артефакт, Демир подошел ко мне, осторожно отнял руку с живота и ссыпал в нее четыре кристалла огненно-золотого цвета. — Тебе пора отдыхать. Завтра будет долгий день.

Согласно кивнув, я послушно вышла из кабинета Дайти и пошла к себе.

Внутри было как-то пусто и глухо. Будто в толстостенном глиняном кувшине, где плотной пробкой и сургучом запечатали лишь спертый, холодный и затхлый воздух.

Меня душили все эти тайны, заставляя процеживать вздох сквозь плотно сведенные зубы. Но придется терпеть. Долго ли? Не могу сказать даже сама себе. В своем мире хитростью или силой поставила бы всех в позу номер тридцать пять из запрещенного издания Камасутры. Но с таким животиком приходилось сильно сомневаться в собственных гимнастических талантах.

Но вот в великом искусстве морального насилия я не сомневалась!

Вопрос в том, насколько в нем преуспевают асуры.

Ссыпав теплые от жара моих рук кристаллы в карман, я как была в халате легла в постель, надеясь, что Демиру еще не ведома наглость — раздевать чужих беременных женщин и проснулось чувство самосохранения — не трогать спящую усталую ведьму.

Уснуть удалось лишь на пару часов, почти всю ночь за приютом в горах бушевала буря. Шальной ветер стонал в скалах и срывал с деревьев листья, не успевшие налиться силой первого летнего солнца и горной воды. Рывками он ломал ветви и сбрасывал их в глубокие ущелья, где разрывал в щепки немыслимой силой ветра и камня. В воздух поднялась дорожная пыль и лесной сор, взвиваясь до небес в неистовом, истерическом танце, затмившем небо и доставшем до звезд, заставляя их испуганно мигать в, казалось бы, недосягаемой высоте.

Сражение стихии с самой собой. Метание души, слишком стесненной своим телом. Борьба яростной силы, вышедшей из берегов самообладания.

В приюте было тихо. Сад стоял в покое, еле-еле колеблемый легким летним ветерком, разносящим запах цветущих кустов до окон комнат с открытыми нараспашку ставнями. Еще раз взглянув на трясущиеся в ужасе горы, я прикрыла окно пестрой занавеской, чтобы успокоившийся живой ветер вернулся ко мне, умиротворяющее звеня монистами и поигрывая тонкими нитями бахромы, всего лишь на мгновение пробуждая от неспокойного сна и снова погружая уже в невесомый океан целительного покоя.

Когда минуло полночи, а одеяло с меня так никто и не перетянул на свою сторону, я пожалела горы.

Молнии прошили небо бесчисленными нитями и соединили лоскутки рваных моими нервами облаков. Тучи пыли застряли в небесных влажных тряпках и пролились на землю грязным ливнем, смывающим вниз по склонам древесную пыль, щепки, листья и сломанные ветки, убирая свидетельства кое-чьей несдержанности. Гром прокатился волной по лесу, заставляя оставшиеся листочки дрожать в ожидании второй волны жестокой расправы, но я лишь охладила их собранной тут же в горах водой. Тяжелые капли стекали по истерзанным стволам, заживляя свежие раны, утекали под корни, под всё еще дрожащую землю, скрепляя рыхлую почву, даруя ей целостность.

Снова молния и снова гром. Снова капли дождя, на этот раз забарабанившие и по крыше дома.

— Замерзнешь, — шепнула я и достала из шкафа теплую шаль, оставив ее на кресле у открытого окна.

Ветер вошел в приют легким запахом озона и влажной свежестью дождя, напоил брызгами яркие клумбы, затемнил кору деревьев, осел каплями на ставнях, затрепетал в тяжелых кистях шали и скинул шерстяное полотнище мне на постель, а потом устроил дурную голову на моей подушке и уснул, глубоко дыша ночью и темнотой, отдавая себя в их...в мои руки, которые нежно сжимал до утра.