Начальник для чародейки-2 (рабочее название - "Адресант")

— Те следы ментального воздействия, которые ты заметила — это переделанное заклятие влияния, делающее психику объекта внушаемой через сны...

— Сны?! — помимо воли вырвалось у меня. — И не говори после этого, что не нашел в клубе 'Барон Суббота' проклятого вольта вуду!

— Нашел, — на этот раз признался маг. — Только не я. Поначалу мы думали, что дело пустяковое и отправили мага четвертого уровня проверить, что там к чему в том подвале... — Аластер проницательно сощурился. — Вижу, ты догадываешься, чем это для него закончилось. Идиот взял в руки чертову куклу, а на следующий день съехал с катушек. Ну, скажи мне теперь, Рэйвен, кто из тайной службы нарвался на вольта?

— Не твое дело, — огрызнулась я, раздосадованная его догадливостью.

— Ну, раз ты здесь и допытываешься, где Саманья, значит, пострадавший еще в своем уме, — довольно заключил Аластер. — То есть ему хватило соображения не брать куклу в руки. А ты? Ты ведь тоже ее видела? Вероятно, тебя защитила сила Призрака... У него ведь девятый уровень, не так ли? Повезло, Рэйвен. Наша хитрюга-мамбо слабее.

— Ближе к делу, — проворчала я. — Что насчет переделанного заклятия? Идею взяли с вольта?

— Ага, — охотно согласился бывший ученик. — Принцип оказался довольно прост, но для того, чтобы повторить на кукле, не хватило знаний ритуалов вуду. Пришлось помудрствовать с традиционной магией и создать...кгм-кгм...редкий артефакт.

— Понятно. Рука повешенного, голова усекновенного... — закивала я, проведя логическую параллель. — И Гарвин нужен был потому, что его прижизненная связь с Саманьей помогла бы легче войти в контакт с разумом мамбо.

— Верно. А еще для того, чтобы сделать именное заклятие.

Логично. Вот почему я — человек посторонний, увидев мертвую голову, ничего не почувствовала и не заметила. Помимо обычных ментальных следов, разумеется.

— Так как вам перешла дорогу Саманья? — решила спросить я. — Помимо создания вольта и организации вудуистского клуба в Гиенах, для таких решительных мер должна быть еще какая-то причина.

— Которая тебя никоим образом не касается, — мило улыбнулся маг.

— Да брось, Аластер! — я раздраженно махнула рукой. — Каванна сидит у нас в допросной, я в курсе вашей авантюры с 'Аластрионой', трехмачтовыми редондами и поставками 'абангу'. В этом дело, да? Мамбо могла помешать вашему гениальному плану?

Пришло время бывшего ученика сетовать на мою догадливость. Маг скривился, как от плохого кофе, и недовольно поджал губы.

— Саманья с любовничком придумали, как прибрать к рукам состояние Каванна. Вместе они организовали клуб 'Барон Суббота'. Гарвин, будучи дворецким, привлек туда богатеньких испорченных аристократов, которые нужны для ритуалов, где требуется определенное число участников. А, может, они потом хотели их тоже взять в оборот... — Аластер ненадолго задумался, обдумывая такой вариант. — Но проклятый вольт предназначался Каванна. Мамбо приворожила его, и как только тот бы на ней женился, очень скоро бы тронулся умом. Думаю, счастливая женушка уже придумала, как распорядиться состоянием недееспособного супруга.

Выходит, разбираясь с Саманьей, Орден защищал Каванна — своего карманного торговца. И то, что они просто-напросто выкрали мамбо, означает, что ситуация и правда зашла слишком далеко.

— Почему же вы не забрали проклятого вольта из подвала? — насупилась я.

— Поостереглись. Ты ведь не знаешь, что случилось бы, возьми ты его в руки? Вряд ли что-то настолько фатальное, как потеря разума у слабого мага, но несколько неприятных часов гарантировано.

Резонно. Кому охота брать удар на себя, если можно обойтись малой кровью и, прибрав к рукам мамбо, заставить ее обезвредить куклу?

— Ладно, с этим разобрались. Полагаю, для доставки...артефакта выбрали обычную почту, чтобы Саманья не учуяла подвоха и вскрыла посылку? — предположила я.

Аластер кивнул.

— Каванна каждую неделю отправлял своей невесте почтой подарки. Романтик чертов, — ухмыльнулся он. — Посылки доставляли лично ей в руки, минуя слуг и самого хозяина особняка. Это должно было быть просто.

— И все же, кто-то заменил имя получателя на мое и перенаправил посылку в тайную службу, — не скрывая удовольствия, отметила я. Маг поморщился.

— Твое счастье, иначе я бы не предложил сотрудничество, — проворчал он. — Но у всего есть своя цена, верно?

— Я вся внимание, — улыбнулась кончиками губ, готовясь выслушать предложение мага.

— Твои ухари еще в коридоре? — вдруг поинтересовался бывший ученик, посматривая на дверь.

— А куда им деться?

— Отпусти их, — потребовал Аластер.

— Это еще зачем? — сразу набычилась я.

Маг криво усмехнулся моей настороженности и захватил из блюда на кофейном столике последний бисквит.

— Ну же, Рэйвен, ты вроде уверяла, что не собираешься меня арестовывать. Зачем они тебе? — насмешливо спросил он, откусывая кусочек.

— Я не собиралась тебя арестовывать в случае, если ты будешь сотрудничать, — уточнила я.

— Мое расположение очевидно, — промурлыкал Аластер, щурясь, как сытый кот. — Я ответил на вопросы, а сейчас намереваюсь сопроводить тебя в нулевой карцер. Inanem туда вход заказан.

— И зачем бы мне посещать сей оплот страданий и покаяния? — ехидно осведомилась я, играя локоном. — Полагаю, будет лучше, если ты сам выведешь Саманью и передашь боевикам тайной службы из рук в руки.

— Еще чего! — фыркнул маг. — Мамбо ты не получишь. Но я разрешу потолковать с ней. Не зверь же я, право слово, — и подмигнул.

— И чем, позволь спросить, поможет разговор с ней? — кисло осведомилась я. Вопрос риторический. Саманью нужно привести к вольту, чтобы она сняла проклятие. Задушевные беседы не поспособствуют выздоровлению Талейна, пусть даже она на словах объяснит мне, что надо делать.

— Вот как мы поступим, — Аластер по-деловому закинул ногу на ногу. — Ты отпустишь inanem, я отведу тебя к Саманье и оставлю вас на некоторое время наедине. Поговорите по душам, определитесь, что ей потребуется для того, чтобы снять проклятие — ну, там, кровь, свечи, мел...жертва, — маг сделал акцент на последнем слове. — И сам вольт, разумеется. Затем мы с тобой заглянем в почтовое управление и выясним имя адресанта и почтальона, который доставил посылку в тайную службу. Далее, если хочешь увидеть своего коллегу живым и умственно полноценным, ты заберешь куклу из клуба 'Барон Суббота' и привезешь сюда. Такова цена.

Меня перекосило при мысли о том, чтобы таскать с собой ЭТО.

— Решил сгрести жар чужими руками?

Аластер промолчал и с довольным видом откинулся на спинку дивана, ожидая моего ответа. Еще бы, с моим визитом у него отпала необходимость рисковать здоровьем и самому транспортировать проклятого вольта.

Что мы имеем? Я знаю, кто убил Виллема Гарвина, знаю, за что и как. Но арестовать адепта не могу не только по условиям сотрудничества, но и за неимением доказательств, кроме слов бывшего ученика, которые он, естественно, в допросной повторять не станет. Конечно, понимая, как все было на самом деле, доказательства можно найти, но на это понадобится время. Да и нарушать условия договоренности с Аластером чревато. Единственное, на чем ныне держится зыбкое взаимопонимание между Орденом и тайной службой — честное слово. И, как бы цинично не прозвучало, неразумно рушить надежду на компромисс в будущем из-за убитого дворецкого. Доверять магам нельзя, но, пока соблюдаются данные обязательства, можно рассчитывать на разумное партнерство в более важных обстоятельствах и расследованиях.

Итак, обладая всей информацией по делу, я не могу призвать виновного к ответственности, но могу спасти Талейна. Опять же, если сделаю так, как хочет Аластер. Стоит признать, мой ученик стал достойным специалистом по безопасности. Я могу гордиться.

* * *

Нулевой карцер — место совершенно особенное, и не только потому, что отсюда практически никто не выходит живым. От высоких сводов коридора, выложенного серым мрамором, отталкивается недоброе предчувствие и разносится вглубь эхом тихих шагов, чтобы не потревожить призраков. Конечно, настоящих приведений здесь нет — адепты тщательно очищают помещения от потусторонних эманаций. Но иной раз кажется, что неупокоенные души здесь повсюду, безмолвно наблюдают за муками еще живых и питают воздух миазмами скорби и отчаяния. Ступая в подземелье, невольно втягиваешь голову в плечи, чувствуя себя обреченным, идущим на плаху. Хотя здешние узники не смеют и мечтать о такой милосердной смерти.

В обстановке кабинетов адептов-надсмотрщиков нет ничего гнетущего, наоборот — Орден постарался сделать их пребывание здесь наиболее комфортным. Те, кто служит здесь долго, привыкли, и время от времени из комнат можно услышать звук игральных костей или смех, разносящийся по нулевому карцеру жутким предзнаменованием. Проигравшие адепты всегда могут отвести душу на заключенных... Камеры узников предусмотрительно звукоизолированы, чтобы не портить магам здоровый аппетит.

Давно, когда я зашла сюда первый раз, мне потребовалось усилие, чтобы взять себя в руки и не развернуть назад. Весь путь к камере узника, с которым нужно было побеседовать, я считала про себя шаги, чтобы отвлечься. Давило ощущение безысходности, впитавшееся в эти стены, оттого еще долгое время в нулевом карцере мне делалось не по себе. Благо, посещать мрачное место приходилось не так уж часто, а иначе рискуешь привыкнуть. Это одна из причин, почему даже другие маги обычно не спешат общаться с адептами-надсмотрщиками. Сначала привыкаешь. Потом начинаешь получать удовольствие. Извращенное, остервенелое удовольствие от пыток и чужой боли.

Разумеется, невиновных здесь нет. Большинство узников — а это маги — совершили преступления из разряда тех, о которых рассказывают шепотом в тавернах или же не говорят вообще, чтобы не накликать. Тогда, во время практики, Абархам решил познакомить меня с реалиями жизни и направил сюда записывать показания одного мага. Неприметный такой с виду, тихий, улыбчивый. Седые волосы, аккуратная бородка, которая еще не успела отрасти и обтрепаться в камере. Глаза голубые, светлые и добрые. Работал телепортером и каждый день пропускал через стационарные порталы десятки господ, но всегда любил смотреть на красивых детей. Одна девочка понравилась ему так сильно, что позже он узнал, где она живет и угостил леденцами. 'Когда малютка взяла у меня конфеты, я решил ее съесть, — все так же улыбаясь, признался он. — Пойми меня правильно, дорогуша, у нее были совершенно очаровательные пухлые щечки'.

Меня вывернуло сразу на пороге камеры под гортанный хохот каннибала. Больше я к нему не заходила, но почти год мне снились его голубые глаза и острый кадык, подергивающийся от смеха.

Тогда мне было пятнадцать. Не отступив, я со временем обзавелась толстой кожей и шипами. Пожалуй, скажи он мне это сейчас, не отвела бы даже взгляда. Смотреть в глаза, сохранять ровный тон, держаться спокойно и равнодушно... Другие могут, значит, и я смогу. А там — кто знает, что снится специалистам по безопасности в их мягких, роскошных постелях? Может, маленькие девочки с разноцветными леденцами.

Сейчас нулевой карцер отпускал меня из лап воспоминаний неохотно, словно соскучился и хотел узнать, каковы мои сны теперь. Обладай он разумом, был бы разочарован. Когда рядом Эйрик, обнимает и прижимает к себе, любые кошмары отступают. В том ли дело, что он inanem и перед ним бессильны даже мои прошлые страхи или просто мы засыпаем настолько уставшими, что на всякую ерунду в моей голове не остается сил?

При этой мысли я не сдержала улыбки, и Аластер покосился на меня с заметным опасением. Потом мы прошли мимо камеры Сварда Амунди и бывший ученик, наверное, списал мое веселье на радость от факта его заключения. В действительности счастья мне это не прибавляло. Да, сектанты пожизненно заперты в подземельях Ордена, но магию мне это не вернет, так же как не вернет к жизни сотни людей, ставших жертвами воронок.

Саманья удостоилась относительно приличных условий. Ее камера была самая сухая и чистая, в ней даже имелись соломенный тюфяк и ночной горшок. На полу валялась перевернутая миска, а вокруг нее — неаппетитного вида содержимое — размякший в воде хлеб вперемешку с кусками чего-то неопознанного. Свет проникал внутрь через небольшое зарешеченное окошко, которого в большинстве других камер не было. Очевидно, маги не хотели уморить мамбо раньше времени. К слову, ее самой нигде не было видно.

Аластер открыл дверь и, сдержанно улыбаясь, предоставил мне первой войти в помещение. Как только я переступила порог, улугдунка с утробным рычанием набросилась на меня слева. Она почти сливалась с темнотой камеры, лишь тускло блеснули в темноте яростные глаза и оскаленные зубы. Первый удар пришелся по скуле. Инстинктивно я отшатнулась назад, но недостаточно быстро. Что-то острое глубоко рассекло кожу на щеке, задело кость... Больно до одури. Полумрак рассыпался снопом искр, перед глазами зарябили разноцветные круги, но я все же успела ухватить запястье мамбо, как учил Эйрик, провести мимо себя и впечатать лицом в распахнутую дверь, выворачивая руку. Пронзительно лязгнули петли, по коридору разнесся звук, похожий на удар колокола. Вместо била — голова улугдунки. Она выронила окровавленную заколку из металла и тяжело опустилась на колени. Осторожно проведя кончиками пальцев по краям свежей раны, я выругалась и в сердцах пнула мамбо ногой по загривку. Женщина даже не попыталась погасить удар о каменные плиты, просто рухнула на холодный пол и беззвучно разрыдалась.

— Раньше надо было плакать, — невозмутимо сообщил ей Аластер, все это время с удовольствием наблюдавший нашу короткую потасовку.

Я подобрала с пола заколку Саманьи и резко повернулась к нему.

— Какого черта?! — зашипела я сквозь стиснутые зубы. Вся левая щека горела от боли.

— Прости, Рэйвен, обожаю женские драки, — промурлыкал бывший ученик, подходя ближе. — Ах, пустяки, это всего лишь царапина. Даже Валенту звать не буду.

Аластер накрыл ладонью место ранения и по щеку защипало. В следующее мгновение руны на моей спине ожгли привычной болью, но маг не отвел руку. По лицу бывшего ученика прошла тень, которая быстро сменилась задумчивостью.

— Вот оно как, — сосредоточенно пробормотал он. — Да, мы так и думали. Я сильнее Призрака, значит, могу сломить противодействие рун.

— Тогда вылечи рану, умник, — недовольно буркнула я.

— Вылечу, и даже компенсирую сей незначительный инцидент, — теперь уже по всему моему лицу побежали мурашки. Через пару минут я удовлетворенно ощупала абсолютно гладкую кожу. Рассеченная скула затянулась, спала припухшая челюсть от удара Талейна. Синяков, полагаю, тоже не стало. — Ну, довольна?

Довольной я не была. Хотелось без изысков расцарапать нахальную рожу мага вдоль и поперек. Благо, Саманья больше не подавала признаков агрессии, иначе я бы сорвала злость на ней.

— А теперь оставь нас наедине с мамбо, как оговорено, — сухо ответила я.

Бывший ученик одобрительно хмыкнул.

— Ладно. Вижу, ты с ней справишься. Желаю продуктивной беседы.